Совершенный флотер

Глава 2. Постирушки у свинюшки

Влажный жар на коже.

Аркаша застыла, охваченная ощущениями. От них нельзя было ускользнуть. От них не получилось бы укрыться. При всем желании.

И снова персиковое дыхание. И щекочущий нос аромат. От волос Момо, от его кожи, от самого его существования.

Язык Момо касался ее кожи, а она лишь смотрела, как поблескивает влага на его губах, смешиваясь с малюсенькими красными капельками. Сверкают алые огни из-под полуопущенных век. И тонкие волосы челки оттенка малины медленно скользят по его лбу, касаясь линии бровей и задевая длинные ресницы, когда он наклоняется все ниже и изгибает шею, оставляя извилистую влажную дорожку на лице Аркаши.

Дыхание участилось. Рука Момо, лежащая на плече, скользнула к ее шее. Кончики пальцев коснулись ключицы. Жар добрался до ее скулы. Там, где он касался ранее, остался лишь холод.

Аркаша сглотнула. Момо оторвался от нее и медленно отодвинулся. Пару секунд они просто смотрели друг на друга, а затем одновременно отпрянули. Точнее, отпрянула Аркаша, неуклюже отступив и шлепнувшись на скамейку. Демона же дернул на себя Грегори.

— На пару слов, — сдержанно проговорил староста, бросая на Аркашу непонятные взгляды. — Извини, Теньковская.

Аркаша иступлено закивала. Желание прижать ладонь к теперь уже охваченной холодом щеке было велико. Но тело почти не слушалось. Однако присутствие сотни студентов вокруг мало-помалу начало отрезвлять ее.

Дождавшись, когда Момо одним глотком осушит свой стакан, Грегори потащил его к выходу. Заметно было, что ему очень хотелось проделать все это пинками. А так приходилось довольствоваться лишь сдержанными хлопками по спине.

Дрожащие пальцы все же добрались до щеки. Аркаша провела рукой по коже и вновь почувствовала недавний жар. Услужливая память сохранила все в мельчайших подробностях.

По столу прокатилась маленькая розовая бусинка и закрутилась вокруг своей оси на самом краю. Аркаша подставила под нее ладонь и поднесла к глазам. На поверхности остались следы чьих-то зубов. Подняв голову, она увидела, что взгляды присутствующих сосредоточены на ней.

Разве она кому-то что-то должна?

Аркаша ухмыльнулась. Открыто и демонстративно. И даже повернулась во все стороны, чтобы выражение ее лица увидели абсолютно все находящиеся в столовой. В последнее мгновение она поймала взгляд Грегори. Он уже собирался выйти из столовой. Сурово сдвинув брови к переносице, староста поджал губы и скользнул к выходу.

О чем он подумал? Аркаше было уже все равно.

В паре столов от нее Ваниль что-то нашептывала в кулачок. Яростно глянув на Аркашу, девушка поднялась во весь рост и замахнулась. Ее кулак поблескивал голубоватыми всплесками. Откуда-то сбоку выскочила Брунгильда и, посмотрев через плечо, указала на Ваниль пальцем. Из-за спины девушки выскочил Александр Цельный и, кинувшись к Ваниль, вцепился в ее руку, полностью обхватив девичий кулачок своей широкой ладонью. Затем слегка толкнул Ваниль в плечо, вжал пальцы в ее щеки, заставив глянуть прямо на него, и что-то горячо зашептал ей в ухо.

Наверное, это должно было взволновать Аркашу. Вне всякого сомнения, Ваниль пыталась направить против нее магию. И снова всему виной был Момо. Однако Аркаша не чувствовала даже намека на беспокойство. Если переживания достигают апогея, в какой-то момент просто напрочь теряешь способность хоть что-то чувствовать. Временная передышка — предохранитель, который организм создает сам для себя и автоматом активизирует, чтобы сберечь устойчивость разума.

Кто-то грохнул об стол подносом. Маккин рухнул на скамью, со скрежетом сдвинув ее с места. Аркаша, не глядя на него, молча кивнула в знак благодарности и взяла с подноса глубокую тарелку с желтоватой густой смесью, украшенной оранжевыми завихрениями.

— Овощной суп-пюре, — сообщил Макки бесцветным голосом и поставил рядом с ее тарелкой небольшую чашку. — Карамельный пудинг. Чай с мятой. И булочки.

— Спасибо, — пробормотала Аркаша, топя в супе ложку.

Шум в столовой возобновился. Напряжение по-прежнему висело в воздухе. Маккин нехотя орудовал ложкой в своем супе.

— Я все видел, — тихо сказал он, бесцельно передвинув свою чашку с чаем с середины на край стола и обратно. — Что он сделал.

— М-м, ясно. — Аркаша сунула ложку в рот, забыв почерпнуть суп.

— Ты не должна так спокойно к этому относиться.

— Поверь мне, я далека от спокойствия. — Она снова отправила ложку в рот и опять без супа.

— На такую вульгарщину способны только демоны. — Маккин нечаянно стукнул ложкой по столу и поморщился. — Устроил спектакль. Обращается с тобой так, словно ты какое-то вкусное блюдо. Демонам жизненная сила нужна, понимаешь? Директор вообще не должен был позволять демонам здесь быть. Учиться с остальными. Да чему им учиться?! А этот... Момо. Он на тебя нацелился.

— Вряд ли Скальный позволяет демонам красть чужую жизненную силу. — Аркаша по-прежнему не смотрела на русала, хотя и ощущала, как его взгляд сверлил ей макушку. Она сунула запачканную в супе ложку в пудинг и заметила это не сразу.

— Думаешь, он способен уследить сразу за всеми? Помнишь Томаса Багро? Была бы ты тогда в лифте одна, он и не вспомнил бы ни об одном правиле. Аркаша!

— Я слышу тебя. — Девушка прикоснулась к чашке с чаем. Видимо, пальцы у нее были ледяные, потому что контраст ощущений был слишком ярок.

— Держись от Ровена Шарора подальше. Прошу тебя. — Маккин осторожно положил руку поверх ее, и Аркаше все же пришлось посмотреть на него.

Какой же он был бледный.

— У тебя такой вид, словно с тобой демоны устроили очень долгие обнимашки, — неловко пошутила она.

— Обещаешь? — Маккин никак не отреагировал на шутку.

— Держаться подальше?

— Да. Он опасен.

— Не могу. — Аркаша перевернула руку под ладонью Маккина и тоже сжала его пальцы. — Мы теперь в одной команде.

— Откажись. — Обычно спокойный Маккин в этот раз едва не пылал от переизбытка эмоций. — Покинь секцию. Это все равно не настоящий баскетбол.

— Нет. — Аркаша стряхнула с себя руку юноши. — Это мои проблемы. И я не собираюсь из-за них подводить других. И... себя. — Она покосилась на голубую метку на своем запястье. — Я разберусь с этим. Разберусь с Момо.

«И куда он смылся? — Грегори стоял посреди пустынной аллеи на полпути к стеклянному куполу столовой и изучал местность недовольным взглядом. — Задержался всего на полминуты, а этот олух уже успел куда-то удрать. Видать, не такой уж он и дохлый, как казалось поначалу».

— Грегори.

Каждая буква его имени в вечерней тишине прозвучала с такой пугающей ясностью да еще у самого уха, что Грегори совершил полномасштабный скачок до ближайшей скамейки, лишь каким-то чудом удержав себя от желания запрыгнуть на кованые завитушки скамеечной спинки.

— Твою… — Юноша не стал информировать потенциальных слушателей об уровне своего возмущения, удовлетворившись крепким мысленным ругательством и чинным возвратом правой ноги со скамейки на землю. — Ненавижу твою привычку подкрадываться, Шарора. Шарора старший.

— В мои намерения не входило устрашение. — Владлен с непроницаемым лицом сделал шаг назад. Как будто это могло успокоить Грегори! — Ты слишком расслаблен, а потому беспечен.

— Прикажешь мне быть в напряге двадцать четыре часа в сутки? — Грегори досадливо покосился в сторону главного здания Блэк-джека. Хоть бы одна живая душа на аллее появилась. Ему совершено не хотелось вести приватные беседы с брательником Ровена. — Для пищеварения неполезно, знаешь ли.

Владлен молчал, решив, видимо, для ответной реакции избрать тишину. Выдержав эту нещадно бьющую по нервам Грегори паузу, староста Денеба вновь подал голос:

— Грегори.

Если не смотреть на лицо Владлена Шарора, то может показаться, что он говорит сквозь вымученную улыбку. Сжав зубы, оттянув уголки рта, напрягая лицевые мышцы, но при этом умудряясь изъясняться спокойно и четко. Иллюзия. Всего лишь игры беспокойной фантазии. На самом деле староста Денеба никогда не улыбался. А еще не сердился, не веселился, не кричал и даже не ворчал.

— Терпеть не могу, когда ты зовешь меня по имени, — пробурчал Грегори. — Создается впечатление, что я должен придать какому-то событию или предмету особую важность, но, хоть убей, понятия не имею, чему.

— Я всего лишь называю твое имя. — Владлен был сама бесстрастность.

— Дело в том, как его называть. — Грегори оставил надежду на появление случайного спасителя, который смог бы разбавить общее напряжение. Хотя, в общем-то, некомфортно себя здесь чувствовал только он. — Неудивительно, что Ровен быстренько отсюда слинял. Похоже, заметил тебя на горизонте и стартанул на своих хромых ножках куда подальше.

— Ровен не желает со мной разговаривать. — Вообще непонятно было, печалит ли это старшего брата, или он просто констатирует факт. Но раз поднял тему, значит, ему не все равно?

«У меня вот тоже особого желания с тобой болтать нет, — с тоской подумал Грегори. — С удовольствием умчался бы от тебя в закат, но, черт побери, мой чертов статус».

— Я видел его. — В глазах Владлена вспыхнули изжелта оранжевые огни, как у дракона, неспешно скидывающего с себя оковы сна. — Он ослаблен.

— Что поделать. Нагрузки, недосып. Я рядом — весь такой плохой и злой — лютую и зверствую.

Кто бы мог подумать, что всего год назад Грегори едва мог говорить в присутствии Владлена — язык будто к небу прирастал, — а ныне был прямо кладезь остроумия.

— Ты проверил печать? — Владлен явно не был склонен к панибратству.

— Да, — неохотно ответил Грегори.

— Ровен не должен терять энергию. Почему он ослаб?

— Не знаю.

Щеки Грегори коснулся маленький пожелтевший листочек, слетевший с дерева. Мгновение и он почернел прямо перед его носом, а затем вспыхнул гаснувшей искрой.

— Черт! Не делай так. — Грегори нервно стряхнул пепелинку с кончика носа.

— Пусть Ровен вернется в Денеб. — Владлен отступил еще на шаг, будто с высоты своей благосклонности позволяя собеседнику почувствовать больше свободы в личном пространстве.

— Ровен — не футляр с коллекционной перьевой ручкой, — хмуро заметил Грегори, потирая нос. Ему казалось, что на нем остался ожог. — Я не могу просто взять и передвинуть его с одного сектора стола на другой.

— Скажи ему уйти, и он тебя послушает.

— Ровен пришел в Сириус раньше меня. — Грегори пробило на мелкую дрожь. Боже, что он творит? Смеет спорить с Владленом! Ох-ох-ох. — И я не собираюсь выгонять ни его, ни кого бы то ни было.

— Ты позволил ему ослабеть. Печать должна быть сохранена. Его место в Денебе.

— Это решать не тебе, Владлен. Уж точно не тебе.

Долгая прогулка помогла им прийти в себя. Раньше Аркаша никогда не ссорилась с Маккином, поэтому не могла точно определить, является ли напряженное молчание между ними признаком настоящей ссоры.

Юноша так и не сумел вытащить из нее обещание покинуть чарбольную секцию, а она продолжала тихонько сердиться на него: и за излишние переживания, и за настойчивость, и за создание впечатления того, что ей в Блэк-джеке приходится труднее, чем ему. Носится с ней, а о себе и думать забыл. Такое наплевательское отношение к самому себе Аркаше решительно не нравилось.

На молчаливое приглашение прогуляться девушка без раздумий согласилась. Проигнорировав прежние опасения насчет того, что Макки мог оказаться тем самым Нечто, Аркаша последовала за ним в зону Вечной Весны. Он показал ей свое тайное место — озеро с наикрасивейшими берегами. Оказалось, что молчать с Макки тоже очень даже уютно. Сидеть на мягкой траве, смотреть, как поблескивает водная поверхность, ловя лучи заходящего солнца, и слушать шуршащий шум леса. Идиллия.

Аркаша даже набралась смелости и попросила Макки показать, как он выглядит в своем русалочьем обличье. Однако юношу эта просьба безумно смутила. Послушав с минуту неясное смущенное бормотание, девушка отпустила бедолагу с миром. Возможно, неделикатная свинка Аркаша снова затронула какой-то весьма интимный момент.

Когда они вернулись в общежитие, снаружи успело стемнеть. Здание освещали те же пушистые светящиеся шарики в емкостях, висящих вдоль всего пространства стен.

— Ох, нам нужно было сходить в библиотеку за именными буками. — Маккин сокрушенно постучал ладонью по собственному лбу. — А я тебя гулять увел. Совсем не умею правильно время распределять.

— Точно, Грегори что-то говорил о буках. Понятия не имею, что это и как выглядит, но, думаю, не страшно, если мы за ними завтра сходим.

— Как скажешь. Хочешь, расскажу о буках? Это...

Двери общей гостиной внезапно распахнулись. Маккин и Аркаша от неожиданности отпрыгнули в разные стороны. В проеме замер с поднятой ногой Артемий. Так и открыл, долбанув пяткой по створке.

— Приятель, как тебе эта тачка? Точно не фуфло. — Артемий, не глядя, швырнул свернутый в трубку журнал себе за спину.

В полете журнал развернулся и рухнул точно на покрытую капюшоном макушку Маккина. Тот втянул голову в плечи, попятился и вздрогнул, на кого-то наткнувшись.

— Пардон, чувак. — Роксан, выходящий из общей гостиной вслед за Артемием, стащил с головы русала журнал и дружелюбно хлопнул его по спине.

— Ничего, — пробормотал Макки, еще больше прикрывая лицо.

— Заценил? — нетерпеливо поинтересовался Артемий. Широко зевнув, он оттянул майку и почесал тощий живот.

— Которая? — Роксан остановился, чтобы внимательнее всмотреться в журнальные страницы. — О, вот эта слева просто бомба.

— Она самая, приятель. Двигатель у этой тачки просто атас. — Артемий возбужденно ударил пальцами сверху по журнальной странице и развернулся. Аркаша, не успевшая убраться с его пути, тут же подверглась захвату за шею. — Заклятие «пру на честном слове», конечно, тащит, но простецкий ход самое то. Зря добавили туда магию. Металл, братан, магию не уважает. Сечешь?

Аркаша поспешно закивала, одновременно сильнее натягивая на лицо край капюшона. Артемий, увлеченный разговором, не заметил этих ухищрений.

— Разве без магии они не походят на тачки обычных людей? — Роксан вновь свернул журнал в трубку и почесал им одно из своих кошачьих ушей. — Хотя я с тобой согласен. Магия дело тонкое.

— Я сейчас коплю на свою тачку, — протянул Артемий и навалился на Аркашу, обнимая ее за шею. — Точнее, пытаюсь. Но с баблом беда. Даже на отдельную квартиру не хватило. Мои предки переселили меня в гараж — типа для самостоятельности. Батя вообще говорит, что фиг мне, а не тачка, и вообще доверить мне можно только самокат. Не, ну ты прикинь. И как можно своей кровиночке такое ляпнуть?

— А он в чем-то прав, — хихикнув, заметил Роксан, пристраиваясь к Аркаше с другой стороны. — У тебя с эмоциональной устойчивостью беда. Кто ж тебя на проезжую часть пустит.

— Э, где твоя поддержка, мужик? — оскорбился Артемий. — Это ладно. Прикинь, еще заява поступила от предков, точнее, от маман. Призналась, что всегда девчонку хотела, а вылез я. Вот в чем подвох. Помню, когда сосунком был, в детском саду костюмированный праздник намечался. Так эти половозрелые особи, предки мои, натянули на меня костюм ромашки. А батяня еще такой юморной, на полном серьезе утверждал, что костюм — брутальность высший лэвэл. А я и поверил — ну как же, родичи же не обманут. И представь, топаю я, детсадовец, по улице, на башке ромаха, и вокруг эти лепестки громадные болтаются. А навстречу — компания из начальной школы. Чопорные малявки с галстучками под сытыми мордахами и отутюженными стрелками на брюках. Но я-то еще больший малявка был. Они окружили меня и ржали над моим костюмом. Надо еще отметить, что я блондинчиком был со снопом кудряшек. Короче, эти олухи надо мной ржали. Зря. У меня аж все взыграло тогда. Ушатал эту мелочь за пару минут. Они потом выли на всю округу. А я прослыл «Маньячной Ромашкой». Я после этого оттяпал себе все кудряхи, побрился на лысо. А все мамуля виновата. Бабы зло. Но мамулю я люблю. Но бабы зло. Верно?

Аркаша снова затравленно закивала. Теперь на ее плечах лежала и рука Роксана.

— Так вот откуда у тебя неприязнь к представительницам прекрасного пола, — удивленно заключил дикий кот. — Детская травма. Любимая мамочка постаралась?

— Мамулю люблю, — сурово хмурясь, повторил Артемий.

— Бедняга. — Роксан помолчал, а затем, не сдержавшись, хохотнул.

Внезапно дикий кот шумно втянул носом воздух. Аркаша настороженно скосила взгляд и отшатнулась, когда Роксан приблизил к ней лицо, не переставая принюхиваться.

— Очень знакомо пахнешь, — задумчиво проговорил он. — Приятно.

Аркаша испуганно сжалась. Ее вот-вот раскроют.

— Прекращай свои звериные штучки. — Артемий поморщился. — Мерзость какая.

— Да я просто носу доверяю больше, чем глазам, — попытался оправдаться Роксан. Аркаша тем временем ерзала, дергаясь то в одну, то в другую сторону, но не тут-то было — хватка парней была сильна.

— Меня даже не думай обнюхивать, а то я тебе наваляю, — предупредил Артемий.

— Желание обнюхивать парней у меня просто так не возникает, так что не скули. Девчонки — другое дело. Они такие вкусняшки.

Почувствовав прилив адреналина, Аркаша изловчилась и наконец вывернулась из их объятий.

— Бе-е, не напоминай мне про девок. — Артемий двинулся к главной лестнице, на ходу с шумом почесывая свой цветной хохолок.

— Тебя что, вообще от всех воротит? — полюбопытствовал Роксан, кидаясь за приятелем. — А я думал, тебе Лакрисса нравится.

— Эта бабища?! — Артемий едва не навернулся со ступеней. — Да чур меня!

Дождавшись, когда голоса парней стихнут вдали, Аркаша выдохнула и оглянулась на Маккина. У того был такой вид, словно он провинился сразу перед всей Вселенной.

— Прости, — скорбно пробормотал он. — Я совершенно растерялся и не знал, как тебе помочь.

— Да ладно. — Аркаша махнула рукой, мимоходом заметив, что та слегка дрожала. — Они так-то парни нормальные. Но, — девушка вымученно улыбнулась, — будем теперь знать, что по главной лестнице ходить нам с тобой лучше даже не пытаться.

— Согласен.

Аркаша заметила, что во взгляде Маккина, которым он провожал спины Артемия и Роксана, сквозила тоска. Ему наверняка хотелось также легко общаться с ними, делиться впечатлениями, разговаривать о тачках и девушках. Не все же с ней одной болтаться. Аркаша пообещала себе, что, как только сама наладит отношения с ребятами, попробует сдружить их и с Маккином.

По коридору своего этажа они шли крадучись. Эта конспирация уже начинала порядком утомлять Аркашу. У нее даже проскакивала шальная мысль саморазоблачиться, ворвавшись в первую попавшуюся дверь с воплем «Ага! Не ждали! А вот и кактус в ваших ромашках!»

После грандиозной пирушки комната все-таки уцелела. Аркаша, честно признаться, сначала опасалась оставлять без присмотра развеселившихся Гучу и Шаркюля, но затем рассудила, что, во-первых, они и до их прихода вполне себя хорошо вели, а, во-вторых, от голода у нее уже сводило желудок, поэтому пропускать ужин было заведомо плохой затеей. Короче, ребята оставили захмелевшую парочку в комнате. И каков же итог?

Аркаша задумчиво осмотрела украшенный носками пол и черно-белую пушистую кучку, развалившуюся на ее покрывале и издававшую тихое поскуливание, в котором периодически проскакивали слова типа «колготочки», «платьица» и «принцесса», а потом также задумчиво глянула на кровать Маккина, которую занимало не менее пришиблинное обстоятельствами существо. Шаркюль раскинулся на покрывале, весьма вольготно распределив свои телеса по всей площади спального места русала, и томно сопел своим носом-провалом.

— Клиент готов, — заключила Аркаша, беря на руки своего папаню. — Что один, что второй. Надеюсь, это не войдет у них в привычку.

— А я надеюсь, что уважаемый Гучебей не собирается воплощать в реальность то, что наобещал мне, — отозвался Маккин, вышагивая вдоль своей кровати — туда-сюда и снова туда-сюда. Видимо, придумывал, как деликатно избавиться от незваного гостя.

— Вряд ли он вспомнит утром, о чем болтал накануне. — Аркаша закинула скунса на плечо, тот умилительно замурлыкал — точно как котенок, и принялась убирать покрывало.

— Хорошо бы... ух, тяжелый. — Маккин удивленно глянул на свои руки. Он только что попробовал приподнять Шаркюля, но тело гоблина, несмотря на все усилия, не сдвинулось ни на миллиметр. — Тогда попытаюсь его разбудить еще раз.

— Будь настойчивее, — посоветовала Аркаша, направляясь в ванную комнату. На ее руках сладко посапывал Гуча. — И не церемонься. Это же он без спроса дал храпака на твоей постели, а ты всего лишь пытаешься вернуть свою территорию. Так что, думаю, можно и пинка дать.

— Хотелось бы обойтись без насилия. — Маккин без особой надежды потряс Шаркюля за плечо.

Аркаша успела умыть мордочку Гучи, протереть его шерсть и даже расчесать скунса. Папаня в период водных процедур так и не проснулся, ситуация же в комнате не изменилась. Маккин, устало подперев рукой подбородок, сидел на полу.

— Я и щекотать его пытался, — поделился он своими «успехами». — А он знай себе храпит дальше.

— Не сдавайся. — Аркаша ухмыльнулась, Маккин улыбнулся в ответ. — Надо вытурить его.

Пока Аркаша укладывала Гучу в кроватку, искала в чемодане Маккина футболку и шорты, которые смогли бы удержаться на ее бедрах, принимала душ и чистила зубы, Маккин ни на йоту не продвинулся в деле с изгнанием коменданта из их комнаты.

— Это серьезно. — Аркаша перелезла через Гучу и прислонилась спиной к стене. — Дай себе передышку. Сходи в душ, а я пока придумаю, как его спровадить.

Поблагодарив ее, юноша скрылся за дверью, а Аркаша, перегнувшись через край кровати, нащупала свой кроссовок.

— Эй, Шаркюль, если ты не соизволишь проснуться, я запущу в тебя кроссовком.

— Лучше носком, — моментально отреагировал гоблин, а через секунду снова захрапел.

Есть контакт. Аркаша слезла с кровати и, вооружившись носком, нависла над комендантом.

— Если встанешь, я дам тебе носок. — В подтверждение обещания она водрузила носок на гоблинский лоб.

Храп прекратился.

— Два носка, — вполне осмысленным голосом откликнулся Шаркюль. Но глаза его продолжали оставаться закрытыми. Неужто такой осмысленный диалог и сквозь сон?

— Два носка, — согласилась Аркаша, мимолетом вспоминая их недавний похожий бартер.

Веки гоблина затрепетали. Видимо, он прилагал все силы, чтобы очнуться, но эффект прабабусиной настойки был слишком мощен. И даже гоблинское обожание носков не могло это побороть.

— Никак? — Вышедший из ванны Маккин по разочарованном улицу Аркаши мгновенно оценил обстановку.

— Даже носки были бессильны.

— Ну ладно. — Маккин, воинственно хрустнув пальцами, вновь попробовал сдвинуть гоблина с места. — Тяжеленный! Хотя и не выглядит так.

Пять минут спустя Маккин обессилено опустился на краешек собственной кровати.

— Бесполезно. — Он стер со лба пот. — Намертво прилип. И где мне теперь спать?

— Можно, конечно, увеличить ставки и предложить Шаркюлю все мои носки. Но тогда я лишусь последней одежки. Да и вообще что-то мне подсказывает, что сегодня этот лайнер отсюда точно не отдрейфует.

— Выбора нет. Буду спать на полу. — Маккин встал посреди комнаты и тоскливо оглядел свое новое спальное место.

Нахмурившись, Аркаша стянула с себя носок и опустила ступню на пол. Жуть как холодно.

— Собираешься на голом полу спать?

— Ну, одеяло из-под уважаемого коменданта вытянуть не получилось. — Русал выдавил из себя смешок. — Любопытно, сколько на самом деле он весит? Не волнуйся, Аркаш, накидаю себе на пол футболки. Будет такая звериная постель.

— На полу холодно. — Брови Аркаши все больше сдвигались к переносице и грозились забрести на территорию носа.

— Я же русал с севера, — напомнил Маккин. — Подумаешь, холод.

— А в человеческом обличье у тебя тоже к нему устойчивость? — Аркаша скрупулезно сопоставила известные ей факты и решила вытянуть из соседа всю информацию до конца. Ведь тот уж очень любил наплевательски к себе относиться. — Или это распространяется только на русалочью ипостась? Типа радуюсь от пуза, булькаюсь в холодной водичке, на простуду махну хвостом, м?

Секундной заминки юноши вполне хватило Аркаше, чтобы сформулировать собственный ответ на свой вопрос. Вполне логично было предположить, что Макки в человеческом облике более уязвим.

— Наверное, неплохо было бы найти одеяло, — неуверенно пробормотал он. Аркаша открыла рот, но тот не дал ей заговорить: — Твое не возьму. А иначе ты сама замерзнешь.

— А можем мы наколдовать тепло?

Маккин покачал головой и указал куда-то вверх.

— Ограничение на магию. Директор хочет, чтобы студенты научились идеально ею владеть, но не желает, чтобы они полагались на нее во всем. «Маг, уповающий исключительно на свое волшебство, — высшее воплощение беспомощности» — это слова Скального.

— Супер. Посыл чума, и это значит, что мы снова возвращаемся к холоду и недостатку одеял. По логике мироздания и при нормальной организации работы мы должны были просить помощи у коменданта. Но... — Аркаша выпучила глаза и прочертила в воздухе пальцем пару спиралек. — Что будем делать?

— Попросим у… кого-нибудь еще? — Маккин закусил губу, понимая абсурдность своего предложения. Даже под страшнейшей пыткой русал с севера не станет стучать в дверь к кому-либо из жителей этого общежития.

Продолжая его так и не сказанную мысль, Аркаша съязвила:

— Из меня желанный гость тоже вряд ли получится. Парни офигеют, если я начну ломиться к ним в комнаты.

— Я посплю на своих футболках, — решительно сказал Маккин, которому, судя по виду, не слишком понравилась идея Аркашиного блуждания по чужим комнатам. — Я не такой уж неженка. Потерплю.

«Вот упрямец». — Недовольная Аркаша обвела взглядом комнату в поисках новых идей, а затем посмотрела на сопящего Гучу. Скунс растянулся примерно на середине ее кровати, вытянув пушистый хвост. Прямо живая черно-белая разграничительная линия.

Ага!

— Давай сюда! — Вдохновленная пришедшей на ум мыслью, Аркаша нагнулась над Гучей и похлопала по второй половинке кровати.

— Куда? — Маккин, вцепившийся в крышку своего чемодана, неожиданно резко побледнел. А вот уши у него покраснели.

— Сюда. — Аркаша, раздосадованная непонятливостью соседа, снова призывно хлопнула по одеялу. — Со мной будешь спать.

— С тобой. — Юноша отпрянул, будто его кто-то атаковал, и сильно стукнулся спиной о край своей кровати. Со стороны Шаркюля донеслось возмущенное сопение. — Нет, я же не могу.

— А что? — Девушка отползла ближе к стене. — Места достаточно. Тебя Гуча смущает? Он очень чистоплотный. Хотя сейчас от него пованивает крыжовником.

— Аркаш… — Маккин отодвинулся от своей кровати и, стоя на коленях, замер на полу. Его голова была опущена, песочная челка прикрывала лицо, поэтому понять, что его гложет, было трудновато. — Ты и правда думаешь, что меня именно Гуча смущает?

Аркаша помолчала пару секунд, обдумывая это заявление.

— Меня стесняешься? — Она сложила руки на груди и выпятила нижнюю губу, демонстрируя крайнюю степень недовольства.

— Нет, конечно же, нет! — Маккин вскинулся и растерянно тряхнул головой. — Просто... просто нельзя такое предлагать!

— Да ну? — Аркаша начинала злиться.

— Девушка не должна такое предлагать, если... если только... — Уши русала нещадно горели. Еще чуть-чуть и от смущения он вполне мог бы откинуть коньки. Стесняющийся красавчик — зрелище завораживающее. — Если только тот, кому девушка это предлагает, нравится ей.

— Ты мне нравишься, — бесстрастно сообщила Аркаша.

— Да нет же! — Маккин вскочил на ноги, сделал несколько решительных шагов в ее сторону, но потом, опомнившись, отступил. — Ты... должна быть более ответственной.

«Запустить в него кроссовком, что ли?» — Аркаша притянула колени к груди и положила на них подбородок, чтобы удобнее было убийственно пялиться на своего слишком уж скромного соседа.

— Обещаю, что не буду на тебя нападать.

Смущенное выражение на лице русала тут же сменилось совершено опешившим.

— Шутишь? — неуверенно спросил он.

— Есть такое. Ладно, давай начистоту. Возможно, я не кажусь тебе взрослым разумным человеком, раз ты пытаешься мне что-то там объяснить своим срывающимся голоском. Я просто не хочу, чтобы ты заболел, и, к твоему сведению, не предлагаю подобное всем подряд. Заметь, между нами будет Гуча, так что за свою честь можешь не опасаться. А я ужасно хочу спать, поэтому — молчать! И быстро сюда! — Аркаша хлопнула по подушке ладонью и забралась под одеяло, осторожно подвинув Гучу поближе к себе.

Отвернувшись к стене, Аркаша прислушалась к тишине. И сколько еще он там собирается стоять без движения?

— Ты тоже мне нравишься, — услышала она.

Край одеяла медленно сполз с нее, постель прогнулась под новым весом. Аромат морского бриза накрыл девушку с головой. Теперь можно представлять, что засыпаешь на открытом воздухе где-нибудь на песчаном береге.

И ни капли волнения.

«Может, мне и стоит быть более ответственной», — угрюмо подумала девушка, утыкаясь носом в подушку.

Уже проваливаясь в сон, Аркаша услышала хриплый шепоток спящего Гучи:

«Мушкет мне, принесите мушкет. И... платьице».

Плечи замерзли, но шевелиться совершенно не хотелось. Аркаша проснулась, но еще не до конца. Ее состояние походило на балансирование на краешке запредельной вершины, когда от высоты кружится голова, а от недостатка воздуха сознание то и дело отключается. Веки казались тяжелым грузом, а ресницы отчаянно липли к щекам.

«Еще чуть-чуть и просыпаюсь, — пообещала себе Аркаша и поежилась. Холод вновь коснулся ее оголенных плеч. — Эх, кто бы одеяльцем прикрыл».

Плечи Аркаши охватило тепло. Кто-то осторожно потянул одеяло, чтобы укрыть ее. Прокрутив в памяти события последнего дня, девушка безошибочно установила кто был этим чудеснейшим созданием.

«Вот и переночевали нормально, — благодушно подумала она, уютно ерзая под одеялом. — Больше артачился. Балбесина».

Ее щеки что-то коснулось. Мягкое и теплое. Аркаша осторожно приоткрыла глаза — совсем чуть-чуть. Сквозь покров из подрагивающих ресниц был виден нависший над ней темный силуэт. Фигура шевельнулась, что-то мелькнуло перед Аркашиными глазами, и чужие пальцы вновь коснулись девичьей щеки. Прикосновение было робким и аккуратным. Мягкое касание скулы, а затем насыщенное теплом прикосновение ладони к щеке и снова боязливые поглаживания кончиками пальцев.

«Макки?» — Даже про себя Аркаша так и не смогла сформулировать четкий вопрос, а потому продолжала притворяться спящей.

Кончики пальцев Маккина дотронулись до уголка левого глаза Аркаши, и она поспешно зажмурилась. Тепло переместилось на ее веко — невесомое касание, чуть тревожащее трепещущие ресницы. Новое нежное прикосновение — теперь уже у основания лба. Он огладил ее кожу по линии роста волос и аккуратно захватил пару прядей. Аркаша ощутила, как один из отпущенных на свободу локонов завивается кудряшкой на середине лба, щекоча кожу. Над девушкой раздался тихий смех. А затем появился легкий ветерок, и кудряшка сползла с ее лба. Подул на нее? Снова ветерок. Аркаша непроизвольно сморщила нос, заработав для себя еще немного еле слышного смеха.

А последнее прикосновение Маккина было особенно нежным. Он провел рукой по ее скуле, коснулся мочки и огладил линию шеи.

Что-то вдавилось в подушку у самого уха Аркаши. Она ощутила, как ее голова начинает потихоньку съезжать в эту впадину. Висок уперся в руку Маккина, а лица коснулся ветерок участившегося дыхания юноши. И когда он успел так сильно приблизиться?

Теперь уж точно следовало проснуться. Аркаша распахнула глаза, но Маккина над ней уже не было.

— Ах ты креветка извращенная!!!

Хотя Аркаша и успела проснуться окончательно, в ситуацию вникнуть быстро все равно не получилось. Она резво села в кровати и первое, что увидела, это бледные пятки торчащих кверху ног. А за ними — пушистый черно-белый хвост. После анализа углов обзора оказалось, что мизансцена была довольно проста. Объект один валялся на полу (судя по расположению нижних конечностей, лежал он на спине и покинул надежную опору кровати явно не по собственному желанию, а под воздействием чьей-то вовремя оказанной «помощи»), а объект два восседал на нем сверху.

— Гуча, стой! — Аркаша перебралась к краю кровати и, отпихнув прочь одеяло, зачем-то вцепилась в правую пятку Маккина.

А бедняга Макки не смел и пошевельнуться, пока скунс самозабвенно трепал горловину его футболки.

— Ты! Полез! К моей! Доче! — При каждом выкрике Гуча дергал ткань, а затем вдаривал шерстистым лобиком по подбородку юноши.

Вряд ли скинуть с себя маленького зверька было такой уж непосильной задачей, но Маккин даже не думал так поступать. Вместо этого он послушно лежал, раскинув руки в стороны, и позволял себя трепать и трясти. По мнению Аркаши, таким поведением он лишь подтверждал свою вину. Смачненькое такое кредо по типу настоящий мужик никогда не оправдывается?

— Что случилось? — Вообще-то причина гнева папани была более-менее понятна, но ведь нужно было с чего-то начинать примирительную беседу.

— Я... — Гуча задохнулся от ярости и развернулся к Аркаше, даровав Макки передышку. — Я... Я проснулся, а тут ОН! У тебя! В постели! Голый парень залез к тебе в постель!

О как. Сцен ярких немереное количество предлагало сегодняшнее утро. Аркаша решила вкушать эту информацию с комфортом. Она прилегла на краешек кровати и, воткнув локоть в подушку, уместила голову на ладони.

— Не голый, — секунду поразмыслив, уточнила она.

Тяжело дышащий Гуча окинул Маккина быстрым взглядом и нехотя подтвердил:

— Не голый. Не голый парень залез к тебе в постель!

— Ты тоже тут был.

— Не голый парень залез к нам в постель! Ох-ох-охонюшки. — Гуча застонал и, качнувшись, привалился головой к подбородку Маккина. — Головушка моя.

— Жить будешь? — Аркаша не спешила на помощь к своему папане. Она не раз наблюдала последствия гулянок тети Оли, и похмелюга мадам Захаровой всегда была зрелищем умопомрачительным, а действом разрушительным. Но это если не знать нюансы. Проще говоря, тетю в эти моменты трогать вообще не стоило, но на сигналы — типа кинуть аспирин в приоткрытый рот или залить утренний бокальчик вонючей жидкости в ту же топку — необходимо было реагировать мгновенно.

— По-моему, я при смерти, — пробубнил Гуча, растягиваясь на груди Маккина дохлым ковриком.

— Это все настойка прабабуси Шаркюля, — бесстрастно поведала Аркаша — мало ли, Гуча подзабыл с кем и как отжигал накануне.

— Я его убью... — Скунс издал болезненный стон.

— Господин Гучебей, — осторожно начал Маккин, — уверяю вас, ничего такого...

— Молчи, креветка. — Гуча угрожающе сверкнул глазками-бусинками, застонал и вновь уткнулся носом в грудь русала. До ребят донесся его бубнеж: — Я тебя еще убивать буду-у-у.

Маккин растерянно уставился на Аркашу и, когда та поймала его взгляд, вдруг стушевался и отвернулся.

В дверь постучали, а секунду спустя щелкнул замок и в комнату проскользнул Шаркюль.

— Туки-туки, — бодро прогнусавил он, поправляя лацканы пиджака. — Шесть тридцать утра. Пора вставать, самка Аркаши.

«Зачем будить так рано в выходной?» — озадачилась Аркаша, но спросить не успела.

— Шаркю-ю-ю-юль! — взвыл Гуча.

— Да?

— Иди сюда. Убивать буду.

— Меня нельзя. — Шаркюль приблизился к ним, но выбрал место, находящееся вне зоны поражения. — Я общежитием управляю.

— Плохо управляешь. — Гуча с трудом поднял голову. — Этот пацан забрался в постель к Аркаше!

— Который самец? — Шаркюля новость ни капли не удивила. Хотя с учетом того, что встал он раньше всех и даже вроде как успел избавиться от похмелья, он мог воочию видеть всю картину совместной ночевки.

— Да, самец! — взорвался Гуча и тут же со стоном уронил голову обратно на грудь Маккина.

— Позвольте объяснить, — попытался вклиниться в разговор русал.

— Молчи, поганец, я выбираю что тебе выгрызть сначала. А с тобой, гоблинская рожа, я пить ни в жизнь больше не буду. Осознаешь, что тут случилось плохого?

— Когда самец полез к самке? — То ли Шаркюль не понимал, что нарывается, то ли у него с самого утра врубился режим дотошности.

— Да, когда полез. — Гуча, видимо, ругнулся, но никто ничего не расслышал.

Шаркюль впал в глубокую задумчивость. От напряженной работы мозга у гоблина даже глаза закатились.

— Понял. — Комендант громко шмыгнул носом и утерся рукавом. — Я об этом читал. Случился период размножения.

Гуча всхрапнул и обессилено свесил хвост с бедра Маккина.

— А вы прикольные, — хмыкнула Аркаша. — Даже когда трезвые.

— Прошу прощения, — с чувством извинился Маккин. От смущения бедняга не знал куда себя деть.

— Не, ну зачем извиняешься? Так, господа, которые уже не в зюзю, вот вам краткий доклад. Вчера Шаркюль вырубился прямо на кровати Маккина. Сдвинуть его мог разве что бульдозер. Ночь холодна, одеял нам никто не дал, а спать, знаете ли, очень хотелось. Я сама позвала Макки к себе.

— Доча…

— Ты, кстати, между нами спал. И да, мы все спали в значении «сопеть и храпеть». — Аркаша раздраженно тряхнула волосами. — Мне хватает других проблем, поэтому харэ заморачиваться по всяким пустякам.

— Еще раз прошу у вас прощения, — виновато пробормотал Маккин.

— У меня слишком болит голова, чтобы приступать к откровенному членовредительству, — проворчал Гуча. — Но я запомнил ваши морды.

В коридоре послышались шаги.

— Эй, четыреста семнадцатая! — Голос Грегори звучал все громче, староста стремительно приближался к их комнате. — Вы уже проснулись?

— Ты не запер дверь? — всполошилась Аркаша.

— Нет. — Шаркюль задумчиво почесал подбородок.

— Блин!

Дернув на себя одеяло, Аркаша успела укутаться прежде, чем в комнату вошел Грегори. В то же время Маккин, видимо, уже привыкший постоянно прятаться, оттолкнулся ногами от кровати Аркаши и, кувыркнувшись назад вместе с Гучей, прямо на лету сорвал со своей постели одеяло и уронил его на себя. Перед глазами вошедшего старосты предстала следующая картина: на одной кровати лежало покрытое одеялом тело, на полу рядом с другой кроватью расположилось живое одеяльное иглу, из глубин которого настороженно поблескивали глаза, а посреди комнаты с невозмутимым видом застыл Шаркюль.

— Утра всем. — Грегори снисходительно оглядел весь беспорядок и, приблизившись к кровати Аркаши, осторожно потряс ее за лодыжку. — Вставай, друг. У нас с вами еще куча дел.

Вытянув руку из-под одеяла, Аркаша показала Грегори большой палец.

Удовлетворенно кивнув, староста обратился к гоблину:

— Если здесь уже все проснулись, то давай будить остальных. Стирку начнем ровно в семь.

Как только за Грегори закрылась дверь, Аркаша осмелилась высунуться из-под одеяла.

— Стирка?

— Глобальные постирушки в общежитии Сириуса устраиваются в первый выходной вводной недели, а затем — по субботам. С самого утра, чтобы успеть до завтрака. — Шаркюль скрупулезно изучил все открытое пространство пола, но, не найдя ни одного бесхозяйного носка, опечалился. — Самцам нужно освежать свои нательные тряпочки, а иначе от них будет вонька-вонька.

— Без стирки от меня тоже вонька будет. — Аркаша спрыгнула с кровати и промчалась босиком до двери. Только заперев ее, она успокоилась. — Тьфу, Грегори нас чуть не спалил. Вот шумиха бы поднялась. Так, насчет стирки. Как это происходит? Придется куда-то идти? Всей гурьбой?

— В подвал. Угу, это совместное мероприятие.

Вспомнив о куче использованных футболок Маккина, а также об одолженных вещах Шаньян, Луми и Джадина, которые по всем канонам вежливости следовало вернуть постиранными, Аркаша страдальчески потерла лоб.

Ну и времечко для нее настало. Даже стиркой спокойно не заняться.

— Эх, зашухериться в такой толпе будет просто нереально. Меня могут раскрыть.

— А ты что, собралась туда идти? — Маккин скинул с себя одеяло. Гуча лежал на его руках, словно убаюканный младенец. Похоже, кувырок русала не прошел для зверька бесследно. Скунса жестко укачало, теперь он даже не ругался, а просто тихонечко постанывал.

— Придется. Я не хочу утонуть в грязи. И вообще, еще чуть-чуть и из-за меня тебе тоже нечего будет надеть.

— Может, есть какой-нибудь способ избежать встречи с остальными? — Юноша многозначительно покосился на Шаркюля. — Например, выделить для комнаты четыреста семнадцать иные дни для стирки?

— Можно. — Шаркюль приблизился к Маккину и потыкал когтем в нос Гуче. — Договориться с четырехглазым командиром.

— С кем, с кем? — Юноша сдвинул руку, чтобы Гуче было комфортнее поворачивать голову (или скорее бессильно откидывать ее) в сторону гоблина.

— Грегори, — догадалась Аркаша. — Его имеешь в виду?

— Угу, командира. Умника командира. — Шаркюль похлопал пальцем по мохнатому подбородку Гучи, отчего у того затряслась голова. Возможно, это был своеобразный утешающий жест, потому что в остальном комендант не выглядел как существо, замученное собственной совестью. — Четырехглазый командир не позволяет мне ходить в мятой рубашке. Четырехглазый командир ставит книги по порядку по номерам томов. Четырехглазый командир всегда откладывает личные дела, если кто-либо из студентов просит дать ему совет. Четырехглазый командир заправляет кровать и трижды подправляет углы покрывала. Четырехглазый командир всегда закрывает крышку унитаза.

Упс, пошли подробности.

— По-моему, я уже говорила тебе не разбрасывать всюду свои гляделки, шпион доморощенный, — поморщилась Аркаша. — Так почему договариваться насчет стирки нужно именно с Грегори?

— Четырехглазый умник взял на себя контроль глобальных постирушек и допуска в подвал с тех пор, как красноглазый черт и дикий зверь учинили там разгром в прошлом году.

Красными глазами в Блэк-джеке выделялись пока что только демоны. А кто у нас в Сириусе единственный демон?

— Момо... то есть Ровен Шарора в прошлом году разгромил подвал общаги? — Аркаша даже не знала, как отнестись к новой информации.

— Угу.

— Шарора, значит. — Маккин к неудовольствию Аркаши поджал губы с видом «я так и думал».

— И дикий зверь?.. Роксан Линси? — предположила девушка. — Шарора разнес подвал на пару с Линси?

— Угу. — Шаркюль поддерживал беседу, деловито обшаривая пространство под кроватью Маккина. Отыскав только кроссовки русала, гоблин разочарованно запыхтел. — Стирка проводится в подвальном зале, а четырехглазый командир следит, чтобы в другие помещения подвала никто не заходил. И доступ в подвал обеспечивает только он. И ули-улями тоже он распоряжается.

— Ули?.. Блин, хорошо, слишком сложная схема. Грегори точно просечет что-нибудь, если будем бессистемно трепыхаться. Я пойду в подвал со всеми, — решительно сказала Аркаша.

— Стоп! Лучше тогда вообще не трепыхаться. Мы же так старались скрываться, а тут ты сама собираешься лезть в толпу к парням. — Маккин вскочил на ноги. Гуча на его руках что-то пробулькал, видимо, соглашаясь.

— А я замаскируюсь, — донеслось уже из ванной комнаты.

Аркаша принялась наспех чистить зубы. Потом полезла под ванну в надежде найти что-нибудь, куда можно будет переложить грязную одежду из корзины для белья и унести с собой.

— Вот. — Над Аркашиным плечом потянулась длинная лапа и подцепила когтем еще одну корзину для белья, спрятанную под ванной и незаметную из-за черного цвета. Шаркюль сунул корзину в руки девушке. — Используется специально для субботней стирки. И косынку не забудь, самка Аркаши. — Гоблин вытянул из корзинки смотанную полоску ткани и демонстративно приложил к своей бугристой голове. — Это используют самцы, у которых лохмы до пят. Чтобы не мокнуть.

— Прямо набор «юный полоскун». — Аркаша приняла косынку из лап Шаркюля. — Годится. Заплету волосы и намотаю сверху ткань. А подробности можно? Не думаю, что у нас тут есть стиральные машины и порошки. Что-то еще понадобится?

— Ули-улей выдадут на месте, — таинственно поведал Шаркюль.

— Ну да, теперь я спокойна.

— Меня пугает, насколько решительно ты настроена, — объявил застывший в проеме двери Маккин, обеспокоенно глядя на рассевшихся на полу ванной комнаты Аркашу и Шаркюля.

— Если отступать перед всеми трудностями, то можно вечно топтаться на одном месте, а затем и вовсе врасти в землю.

Пять минут спустя Аркаша была готова. Спортивные штаны, закатанные до колен, свободная футболка, туго заплетенная и закрепленная в сложную конструкцию на макушке коса. Ткань косынки после чудодейственных манипуляций покрыла голову, шею и нижнюю половину лица, отчего девушка стала походить на бедуина.

Шаркюль к этому времени, вспомнив о своих обязанностях, стремительно слинял. Но прежде Аркаша заставила его пообещать, что тот притащит средство, которое облегчит страдания Гучи.

— Подожди меня. — Маккин заскочил в ванную. — Я сейчас, упрямица ты этакая.

— Ты не идешь. — Аркаша подтащила корзину к входной двери. — Во-первых, я вижу, что тебе не хочется в толпу лезть. А, во-вторых, кто-то же должен присмотреть за Гучей. Вдруг ему что-то понадобится.

— Думаешь, я отпущу тебя одну? — Маккин выглянул из-за двери ванной и смерил девушку хмурым взглядом.

— Я всю жизнь одна. Уж один часик потерплю. И... — Аркаша оглянулась на дверь. В коридоре нарастал шум. Было почти семь утра. — Ты же не откажешь мне в просьбе? Не оставишь моего папаню?

— Тебе невозможно перечить. Ты все равно сделаешь по-своему. — Юноша привалился к дверному косяку и обреченно покачал головой. — Ты, наверное, даже связанной куда-нибудь энергично да поскачешь.

— Не исключено. — Аркаша, мысленно празднуя победу, подняла корзину и в который раз удивилась, насколько та легкая. Похоже, туда вложили магию, чтобы куча белья весила не больше перышка. — И не волнуйся, твою одежду я тоже с собой взяла.

— Что?! Погоди... — Уши Маккина вспыхнули, и он неловко качнулся, мгновенно потеряв опору.

А Аркаша, хихикнув, выскочила наружу. Привалившись в двери, она запоздало почувствовала некоторую неловкость. Взяла и стащила у соседа его грязные труселя.

Но ведь для благого дела!

Голос Грегори удивительным образом прорывался через всеобщий шум. Он бодро раздавал указания и подгонял окружавшую его полусонную толпу. Аркаша сильнее вжалась в дверь, стараясь стать как можно незаметнее.

Наконец она воочию убедилась, что и правда проживает в мужском общежитии. По коридору, еле передвигая заплетающиеся ноги, брело с десяток полуголых парней. На некоторых были надеты только трусы, кто-то озаботился накинуть сверху футболку. Кто-то использовал выделенные косынки по назначению — в большей степени обладатели длинной шевелюры, — остальные же находили «аксессуару» самое разнообразное применение. Белоснежная тряпочка красовалась то на шее, словно шарф, то оборачивала грудь по типу девчачьего лифчика-топика, то вообще красовалась пониже живота как набедренная повязка. И все представители этого парада тащили с собой корзиночки с грязным бельем. А что, все свои. По-домашнему, тусэ с пацанами.

Милота.

Процессия поравнялась с комнатой четыреста семнадцать. Среди сонных зомби особенно живописно выделялась одна компания: Грегори и Роксан тащили Артемия (из команды «в одних трусах»), ноги которого волочились по полу, а голова была запрокинута.

— Как насчет проявить силу воли? — поинтересовался Грегори, останавливаясь, чтобы поудобнее перехватить чуть трепыхающееся тело. — А, Артемий?! Утро, солнышко. Давай-ка уже подниматься.

— Я уже поднимался сегодня, — сонно пробубнил Артемий. — Вернее, отдельная часть моего тела. Но я не виноват. Это юность и сила.

— Поднятие отдельных частей твоего тела меня не волнует. Мне нужно, чтобы ты полностью проснулся.

Роксан зафыркал, пытаясь удержаться от смеха. Дикий кот вообще тут был самый бодрый.

— Да ладно, Кэп, щас мы его холодной водичкой жахнем и будет как новенький, — пообещал Роксан.

Артемий медленно повернул голову и уставился на дикого кота одним глазом, приоткрытым немыслимым усилием.

— Ты не друг мне больше, кошак, — трагично выдал он.

— Вечно вы из всего спектакль устраиваете, — проворчал Грегори. — Не на пытку ведь ведут. Всего лишь стирка вашего барахла. Избавление от грязи и запахов, которые вредны вам и могут потревожить окружающих. Элементарная гигиена.

— На черта? — Артемий пару раз неохотно дернулся, изобразив попытку сопротивления. — Я мужик! Вонь — это естественный элемент моей сущности. И вонь будет моим щитом. Моей защитой от злых духов.

— Каких злых духов? — полюбопытствовал Роксан.

— Девок!

— Ну уж нет. — Грегори устремился вперед, Роксану тоже пришлось ускориться, чтобы не уронить Артемия. — Вы все у меня выстираете свое тряпье. Я не желаю быть старостой и капитаном оравы свиней.

— Тогда нужно и с манерами что-то делать, — заметил неспешно следовавший за ними Константин. Он удерживал косынки, другие концы которых были привязаны к двум корзинками с грязным бельем. Корзинки ползли за юношей, словно две упавшие на бока собачки. — Благоухание чистотой не спасет хрюшку, если она и во время обеда ведет себя как свинья.

При его словах Роксан оглянулся.

— Это случайно не про меня? Ну за то, что я нечаянно суп на тебя вчера опрокинул?

— Проблема не в том, что ты облил меня супом, а в том, что ты начал сдирать с меня рубашку.

— Да я же боялся, что ты можешь обжечься! — возопил Роксан. — Суп был горячий!

— А в прошлом году, помнится, ты гнался за мной, тоже сдирал рубашку и вопил: «Стой, детка, тебе точно понравится. Я очень горячий».

— Это же из-за твоего проклятия было. Я себя не контролировал, — заныл Роксан, в порыве чувств отпуская Артемия. Тот завалился на Грегори. — Скажи, Кэп!

— Говорю. Взял тело и понес, — приказал Грегори, спихивая со своих плеч руку Артемия и толкая того на Роксана. — Шустрее.

Собравшись с духом, Аркаша пристроилась в конец процессии. По пути к ним присоединились и парни, живущие на третьем и втором этажах. На первом этаже Грегори прошел под главную лестницу и, звякнув ключами, отпер скрытую в тени дверь. Друг за другом студенты Сириуса преодолели небольшой порожек и спустились по лестнице еще на один этаж. В подвале было на удивление сухо и пахло лимоном. Потолок светился, словно облепленный люминесцентным мхом. Метров через тридцать коридор раздвоился. В конце первого ответвления виднелась дверь, в другом чернел проход. Грегори повел всех к двери.

— Слушайте, первокурсники, без меня в подвал ходить запрещается. — Грегори открыл дверь. — Используем только этот зал. Дальше в коридор никто не суется. Предупреждаю, в том числе и старожил: одно мое слово, и вам будет светить исключение. Так что давайте постараемся, чтобы я подольше был томным и безмолвным.

Помещение, в которое они попали, походило на каменный грот. Вот только торчащие из стен камни не выглядели изломанными, а были гладкими отполированными и блестели от падающего с потолка света. Пол был одним ровным полотном и на первый взгляд казался выполненным из камня. Кое-где через равные промежутки располагались округлые решетки слива. В нишах прямо из стен торчали краны, а чуть поодаль на полках размещались разноцветные тазики.

— Опять полоскать? — Артемий за время спуска в подвал успел окончательно пробудиться и теперь вполне самостоятельно стоял на ногах. — А знаешь, в других университетах и академиях стоит только взмахнуть палочкой, и вещи сами начнут себя стирать. Вот это дело. Мы ведь тоже можем поколдовать, да? Тогда зачем меня заставляют заниматься этим?

— Чтоб не помер от лени. — Грегори сбросил кеды. — Обувь оставьте здесь и берите тазики. А я позову ули-улей.

Аркаша схватила первый попавшийся тазик, быстро набрала воды из крана и забилась в угол, крепко прижав к себе корзину с грязным бельем. Ей мерещилось, что на нее все пялятся, хотя она и знала, что это не так. Погрузившись в свои волнительные мысли, она не увидела, что именно сделал Грегори. В какой-то момент сверху начало доноситься улюлюканье, и прямо из светящегося мха на потолке стали выпадать маленькие объемные треугольники.

На подставленную ладонь шлепнулся один из треугольников. Он был нежнорозовый, а по закругленным краям — почти белый. Занимал одну треть ладони и походил на объемный ластик.

А еще треугольник умел лупоглазо таращиться.

Аркаша чуть не уронила «ластик», когда увидела два черных кругляшка с белой крапинкой посередине. Они то появлялись, то исчезали. Видимо, существо так моргало.

«Ули-ули-и-и-и», — попискивали треугольники под ногами.

«Ули-ули-и-и-и», — вторили им те, что рухнули на чью-то шевелюру и намертво там запутались.

Кому-то ули-ули угодили в растянувшийся в зевке рот, и те лихорадочно отплевывались под веселое хихиканье мелких созданий. Кто-то уже собирал с пола целые горсти ули-улей и засыпал в подготовленные тазики. Несколько растерянными выглядели только первогодки.

— Не наступите на них. Хотя они и не ощутят давления, но лучше этого избегать хотя бы из уважения к ним. — Грегори остановился в опасной близости от Аркаши. Та осела на пол и отползла поближе к стене. — Ули-ули выделяют вещество, которое отлично чистит одежду. Они — как живое мыло. Можете искупать их в воде, замочить вместе с ними свое барахлишко, потереть ими пятна. Но особо не заигрывайтесь. Мы еще должны успеть переодеться до завтрака.

«Миленькие какие». — Аркаша заулыбалась, заметив, как в ее тазик запрыгнуло еще три ули-ули, и квартет из треугольничков принялся рассекать по миниатюрным волнам, создаваемым рукой девушки. Вскоре по краям тазика образовалась пена. А маленькие создания с усердием ползали по намокшей ткани, источая аромат подслащенного лимона.

— Нет, ими нельзя мылить подмышки! — разорялся где-то рядом Грегори. — Представь, что тобою моет подмышки великан. Понравится? Вряд ли.

Откуда-то сверху дождем пролилась вода. Аркаша стряхнула капли с косынки и огляделась. На середине зала прыгал Роксан и махал во все стороны шлангом, откуда беспрерывно лилась вода. При этом он подставлял ладонь под струю, но вода, не долетая до его руки, разбрызгивалась во все стороны. Судя по всему, дикий кот использовал заклинания воздушной стихии, в которых был хорош — по крайней мере, именно это он утверждал во время схватки с шишаками.

— Нет, нет и нет! — Грегори похлопал по своему бедру, будто призывая непослушного песика выполнить команду «к ноге». — Ты должен помогать менять воду, а не сбивать всех с ног.

— Ничего не могу поделать! — Роксан, изловчившись, быстро поднял шланг над головой. Мощная струя пролетела над его плечом и угодила в спину сладко позевывающего Артемия. Тот рухнул на колени и ткнулся лицом в тазик Константина. — Ва-а-а-а, это слишком весело! С детства о таком мечтал!

— Ты слишком часто впадаешь в детство.

Брызги продолжали летать везде и всюду. Аркаша вжалась поясницей в стену. Неудивительно, что парни явились сюда полуголые. При таком раскладе здесь сразу и постираешь, и помоешься.

Мимо прошел насквозь мокрый, но весьма невозмутимый Джадин. Тот еще кадр. Сложно понять, что его может вывести из равновесия. Халтурная игра его злила, а шлангом полили, как цветочек, — ничего, ноль реакции.

Ули-ули намыливали уже предпоследнюю футболку, когда сквозь мягкий лимонный душок прорвалась терпкая сладость персика. Мгновенно среагировав, Аркаша, находящаяся почти у самого входа, перескочила через тазик и замерла за ближайшим выступом.

В зал вошел Момо. Черная майка облепила поджарое тело, малиновые волосы липли к шее. Кожа источала жар, и от соприкосновения с ней пара заблудившихся капель воды вмиг обратилась в пар. Он был... разгорячен.

Снова с пробежки? Во сколько же он встал? А, может, демоны и вовсе не спят?

Как только Момо начал оглядываться по сторонам, Аркаша обратилась в бегство. Не хватало еще, чтобы этот демон ее обнаружил.

Ей очень запоздало пришло в голову, что улепетывающий на всех порах объект привлекает гораздо больше внимания, чем неподвижный. Особенно, если пытается передвигаться ползком.

Совсем рядом в пол ударила мощная струя воды. От неожиданности Аркаша отшатнулась и ударилась плечом о чьи-то ноги.

— Линси, хорош! — рассержено прикрикнул Грегори, хватая Аркашу под локти. — Ты как?

Невезение как оно есть. Аркаша задрыгала ногами, но староста, решив, что она теряет равновесие, ухватил ее еще крепче.

«Что делать?! Что делать?! Что делать?!» — билось в голове.

— Будешь так ходить, запаришься, — Грегори заботливо потянул за край косынки.

«Я ему врежу! — вспыхнула радостная мысль. Но затем: — Ох, я не могу врезать Грегори. Это же. Грегори».

Ткань соскользнула с подбородка девушки. Мгновение юноша смотрел на нее, а затем на его лице отразился такой богатый спектр эмоций, что Аркаша невольно посочувствовала его лицевым мышцам, вынужденным претерпевать такую нагрузку.

Хватка ослабла. Аркаша отступила. А потом сделала еще один шаг назад. А потом рванула со всей дури. Однако попытка к бегству ни к чему хорошему не привела. Она наступила на горсть ули-улей и, поскользнувшись, полетела на пол. Благо, реакция Грегори была отменной. Он поймал ее, обхватил за талию, и Аркаша, прижатая к его боку, провисла как замотанный в рулон холст.

— Чем это ты тут занимаешься, Кэп? — раздался совсем рядом до дрожи знакомый голос.

Аркаша забилась в руках Грегори. Хотя со своей стороны Момо мог разве что наблюдать ее пятую точку и дрыгающиеся ноги.

— Ничем.

Перестав сопротивляться хватке, Аркаша вновь прогнала в голове ответ Грегори. Он ответил Момо четко и без единой эмоции — похоже, староста уже успел взять себя в руки.

— Кто это? — интонации Момо были лениво тягучие, как расплавленная нуга.

— Первогодка. — Грегори, все еще держа Аркашу на весу, отступил от демона. — Поскользнулся на пене.

— М-м… Знаешь, Кэп, — голос приблизился, — по-моему, мне знаком этот зад.