Современные праздники и обряды народов СССР

НОВАЯ ЖИЗНЬ СТАРЫХ КАЛЕНДАРНЫХ ПРАЗДНИКОВ

Календарные праздники — это преимущественно праздники времени года, отмечающие переходные рубежи от одного состояния природы к другому. Большую группу календарных праздников по установившейся в этнографии традиции составляют праздники старого сельскохозяйственного календаря. Аккумуляция народного трудового опыта этой группой праздников говорит за то, чтобы рассматривать их в числе трудовых. Но ярко выраженная связь праздников старого календаря с природным комплексом, с культурно-бытовым укладом народа, их веками отработанная художественная сторона, наличие спортивных и эмоционально-развлекательных компонентов, тесная связь с этнической психологией — говорят о целесообразности специального их выделения.

До недавнего времени календарные праздничные циклы составляли самые существенные звенья в годовом круге народов, уклад жизни которых строился на натуральном способе ведения хозяйства — будь то земледельцы, скотоводы или рыболовы. Календарные праздники складывались в процессе трудовой деятельности людей. Поэтому в их основе — богатейший опыт человека, связанный с освоением природы и окружающей среды. Не случайно все старые календарные праздники концентрируют богатейшие рациональные фенологические и экологические знания людей. Народная мудрость давала рациональные хозяйственные ориентиры на будущее, помогая человеку согласовать свой труд с погодными условиями и окружающей средой. По своей сути крестьянский календарь — это свод сведений о ежегодно повторяющихся атмосферных и природных изменениях и их влиянии на урожай злаков, овощей, плодов, приплод скота, на поведение птиц и зверей.

Когда на смену патриархальному укладу пришли раннегосударственные отношения и распространились такие религии, как ислам, христианство, буддизм, то эти религии смогли закрепиться в жизни народов лишь благодаря аккумуляции праздников и обрядов народного трудового календаря. Вобрав в себя характернейшие социальные, производственные, бытовые и психологические черты уклада жизни конкретного социально-этнического образования, они вросли в социально-этническую структуру народа и, следовательно, в его образ жизни.

Многие календарные праздники — масленица, купальские праздники, лиго, сурхарбан и другие — пример бессилия со стороны служителей культа искоренить из жизни народа праздничное ликование в честь природы, в честь солнцестояния. Поэтому так часто в народных праздниках религиозные напластования оказывались хрупкой оболочкой. Между тем сам праздник продолжал функционировать в русле жизненных потребностей народа. Приведем один из характерных примеров. В свое время В. Дзасохов дал следующее описание осетинского праздника: «Если какие-нибудь священные места («дзуары») ежегодно собирают тысячи осетин с многочисленными и разнообразными жертвоприношениями, то это нужно отнести не столько за счет религиозности осетин, сколько за счет их общественности и склонности к различным видам развлечений. А этих развлечений на подобных сборищах населения достаточно: тут и пляски, тут и пение, тут и конские состязания, стрельба и т. д. Эти же сборища являются методом встречу родственных и дружественных родов, а для молодежи в большинстве случаев местом для выбора невест»^{102}.

Тесная связь народных праздников с природой, с земледельческим и скотоводческим календарем, в целом с историей и культурой народов повлияла на жизнестойкость этих праздников, придала им особую привлекательность как праздников, отразивших условия жизни и быта народа и составивших часть национальной культуры.

Все это как раз те социально-культурные праздничные традиции, которые в новых условиях преобразуются в праздники весны, встречу лета, Нового года, праздники урожая, первой борозды и т. д.

Так, обычаи святочных новогодних праздников концентрируются вокруг 31 декабря — 1 января. Это — гражданская встреча Нового года с традиционной елкой, застольем, благопожеланиями. Мотивы прощания с годом минувшим, пожелания счастья и мирного неба в наступающем году — эти здравицы звучат за праздничными новогодними столами по всей нашей стране.

В старом святочном цикле привлекательны обычаи молодежи исполнять песни-пожелания благополучия и здоровья отдельно для каждой семьи и каждого ее члена. Песни-пожелания характерны для многих народов. Они имели разные названия. Это — среднерусские авсенъки, северные виноградья, украинские щедровки, колядки. Авсеньки и виноградья практически не испытали влияния рождественского обычая «славить Христа». Их можно восстановить в современном фольклорном празднике. Прецедент возрождения фольклорных форм обычая имеется. На Украине, благодаря усилиям общественности, на новой основе возрождены щедровки. Они хорошо воспринимаются населением и в городе, и в селе. Это говорит о том, что традицию новогодних благопожеланий следует поддержать там, где она еще сохраняется.

К примеру, любимая зимняя игра современного полесского села коляда — это своего рода веселый сельский праздник-карнавал. Он в одинаковой мере увлекает и молодых и взрослых. Кстати, колхозники полесских сел решительно возражают против сопоставления обычая колядования с пережитком религиозного характера. Старые колхозницы-колядницы рассказывали фольклористу З. Я. Можейко, что в прежнее (дореволюционное) время священник «выводил из моды коляду», т. е. боролся с крестьянским праздником на том основании, что колядование «отвлекает» крестьян от церкви и церковных рождественских песнопений. В современном селе эти церковные песнопения мало кто помнит; они не получили особого распространения, так как крестьяне предпочитали «свои, простые песни» («В церкви пели набожно, по-книжному, а мы свое, простые песни», — вспоминали старики-полещане).

Простые сердечные песни-колядки поздравляют с вечными человеческими ценностями — с Новым годом, добрым урожаем, хорошим здоровьем, желают, чтоб в семье было детей, как «частых звездушек» на небе, прославляют красоту девушек, взволнованно рассказывают об истории родного края.

Колядки, шуточные и «серьезные», сопровождаемые традиционным фарсовым ряжением «козой», живут в полесском игровом празднике, где зритель и исполнитель выступают на равных, потому что хозяева, как и исполнители-колядники, — тоже знатоки разных вариантов колядок.

По наблюдениям фольклористов, в современном полесском селе большой популярностью пользуются шуточные колядки. Получила распространение «колядная критика», т. е. фарсовая импровизация методом от противного: скупого прославляют как щедрого, ленивого как работящего, хмурого как веселого. В этих случаях всегда известно, кому колядники серьезно поют, а над кем смеются, потому что таинственная сила фарса — родная сестра каждого исконного народного праздника. О*на присуща социальной психологии народа, его историческому опыту и культурному наследию. Например, для девушки, которая особенно «гонится» за женихами, поют о несметном количестве сватов:

Примечательно, что «колядная критика» стала распространенным явлением и при исполнении некоторых «волочебных» песен на севере Белоруссии. Исполнение этих песен приурочено к весне и совпадает с пасхальным периодом, хотя с пасхой они не имеют ничего общего, а связаны с древними обычаями в честь весеннего возрождения природы. В частности, в Витебской обл. одновременно с волочебными песнями под окнами нерадивых хозяев исполняются и сатирические куплеты.

Колядные и волочебные обходы-поздравления, как это было принято по традиции, закапчиваются пиршеством. Карнавально-игровое настроение пира, на котором поется много юмористических песен и частушек, привлекает к нему всех односельчан.

Примечательно, что в понятие «коляда», объединяющее традиционные зимние праздники, крестьяне полесского села включили и современный Новый год. Знаток полесской культуры З. Я. Можейко называет характерным новогодний праздник в с. Тонеж. Здесь тесно переплелись традиционные и новые обычаи. Новогодний карнавал в сельском клубе заканчивается играми на улице и дома. А возле большой сельской елки веселят односельчан ряженые, среди которых по традиции старинных мистерий восточных славян главные — «дед» и «коза». В северных районах Белоруссии любимой святочной игрой продолжает оставаться «женитьба Терешки» — фарсовое развлечение, инсценирующее свадьбу^{103}.

Колядки наших дней естественно сочетают современную тематику с традициями величального обряда. Они постоянно насыщаются новым содержанием — мотивами Родины, партии, труда, борьбы за мир, социально-нравственного воспитания. Сложился и новый обычай проведения новогоднего праздника: либо в Доме культуры — с рейдом праздничного поезда по домам передовиков, либо на площади, во дворах многоквартирных домов, в аэропортах, на вокзалах и т. д. Во многих случаях обычай становится средством трудового и нравственного воспитания: колядники идут только к передовым людям, минуя тех, кто сегодня не заслужил поздравления. Теперь новогодний визит заканчивается не традиционной просьбой о вознаграждении, а прощальной песней и раздачей подарков^{104}.

Мотивы социального оптимизма, чествование человека-труженика, коллективистская творческая атмосфера — эти черты современных святок созвучны нашему дню, потому что в них заложены глубокий гуманистический смысл, великая нравственная очищающая и преобразующая сила, те качества, которые помогают воспитанию человека, чуткого к доброте и красоте мира.

Эта связь времен крепится сокровищницей культурного и нравственного наследия народа, живет и в современных святках молдавского села. Здесь, как и прежде, во время святок всех привлекает традиционный сельский карнавал — жок — с коллективным исполнением танцев. Неизменной популярностью пользуются народные драматизированные представления и новогодние поздравления молодежи, пожелания благополучия и урожая в новом году, обычаи ымбларя ку колинда (колядование), ымбларя ку стяца (хождение со звездой). Традиционные формы фарсового ряжения проникают и на городские новогодние карнавалы. Можно отметить возрождение новогодних обычаев уретура, плугушорул (плужок), сэмэнатул (посевание), в символической форме прославляющих труд земледельца. Они принадлежат к тем обычаям, которые отражают повседневные заботы крестьянина, живут в его быту, постоянно эволюционируя^{105}.

Вот уретура — инсценированные пожелания хозяевам дома всех благ: здоровья — семье, счастья — девушкам, доброй старости — дедам и главное — чтоб земля уродила богатый урожай, а скот принес хороший приплод. Здесь не обходится и без сатирических замечаний в адрес отдельных лиц, по какой-либо причине ставших объектом критики односельчан. Все эти мотивы звучат и в плугу-шоруле, при исполнении которого в эпической стихотворной форме даются новогодние восхваления плугу, рассказывается его «биография», выражаются пожелания хозяевам, чтобы плуг усовершенствовался и вспахал землю глубже и лучше на благо хлеборобу. Неудивительно, что теперь в традиционном плугу-шоруле в качестве «царя полей» прославляется уже не плуг, а комбайн.

Характерен и такой пример. Большой популярностью среди разных народов Молдавии пользуются народные драматические представления, исполнявшиеся, как правило, во время новогодних празднеств. Простейшая форма их — драматические инсценировки и танцы с традиционной символикой и ряжениями. Их играют на свадьбах, сельских вечеринках, посиделках (шезэтоаре), а в отдельных районах — и на похоронах (во время ночного бдения привегь). Народная драма имеет глубокие исторические корни. Она тесно связана с общефольклорной поэтической традицией, с календарными праздниками, с традицией исторических и социально-бытовых песен, с народными легендами, былинками, плачами, иногда с мотивами баллад и героических поэм. Как жанр народная драма коллективна и широко бытует в молдавских, болгарских, гагаузских и других селениях. В наше время она обогащается новой тематикой. В ней усиливаются морально-воспитательная тема и мотивы советского патриотизма. В народной драме «Партизаны» персонажи — те самые партизаны, которых знали жители данного района. Атеистические мотивы звучат в драматических инсценировках «Маланка», «Капрэ» («Коза»), «Кэлуцул» («Лошадка») и др. А в войницкие народные драмы включаются буффонады, в которых разыгрываются сатирические бытовые сценки из жизни села.

Усиливаются мотивы дружбы в драмах «Маланка», «Бужорений» и др. Замечательна новая версия драмы «Маланка», появившаяся в послевоенное время в Советской Молдавии под влиянием новых для этой республики социально-политических факторов. Ее старый сюжет — самопожертвование героини Маланки ради спасения крепости. Новой темой под тем же традиционным названием «Маланка» стало отражение дружбы между народами. Поэтому действующими лицами драмы становятся представители союзных республик. На Украине традиционный сюжет «Маланки» — комическое «величание» ленивой, нерасторопной, неудачливой Маланки — в форме красочного народного спектакля удачно вписывается в жизнерадостную атмосферу современного новогоднего праздника (рис. 16).

Рис. 16. Новогодняя «Маланка», г. Вашковцы Черновицкой обл. 1980 г.

Фото Л. Ф. Артюх

Трансформация традиционных сюжетов под влиянием социалистической действительности — яркий пример самодеятельного творчества народа, его интернационального образа мышления, ставшего характерной чертой в мировоззрении рядовых тружеников.

В этом отношении характерна трансформация русского народного праздника масленицы, против которого веками боролась православная церковь. Теперь современные праздники — «проводы русской зимы», «праздник русской зимы», «русская зима» — взяли лучшие традиции из старинной, популярной в народе масленицы (рис. 17–21).

Рис. 17. Праздничный поезд с ряжеными. Д. Крешнёво Весьегонского р-на Калининской обл. 1983 г.

Фото A. С. Мидовского

Рис. 18. Народное гулянье с ряжеными в д. Крешнево Весьегонского р-на. 1983 г.

Фото А. С. Мидовского

Рис. 19. Праздничное шествие с чучелом «масленицы» направляется за деревню для его традиционного сожжения. 1983 г.

Фото А. С. Мидовского

Рис. 20. Праздничная ярмарка в день проводов русской зимы в г. Каргополе. 1975 г. На столах — угощение: блины, пироги, напитки.

Фото Г. П. Дурасова

Рис. 21. На Празднике проводов русской зимы. Встреча с героями русских былин. Г. Каргополь, 1975 г.

Фото Г. П. Дурасова

Организаторы этого празднества иногда проявляют осторожность, назначая зимние гулянья не в дни, когда раньше отмечалась масленица, а в другие сроки. Вряд ли это нужно. Высказываемые же иногда опасения, что масленица будто бы привязана к церковному календарю, — несостоятельны. Масленица привязана не к церковному, а к лунному календарю. Более того, она совпадает с Новым годом по лунному календарю. А этот рубеж, как известно, принято отмечать особым празднеством у многих народов мира.

Масленица — «широкая», «разгульная», «лакомка» — искони была жизнерадостным, жизнеутверждающим, динамичным празднеством, с которым на протяжении веков боролось официальное православие, но так и не смогло искоренить его из народного быта. В итоге жестокой борьбы с народными праздничными «игрищами» и «бесованиями» (так именовались в церковных проповедях праздничные песни, пляски, хороводы, веселье) русское общество и русская культура утратили многие самобытные песенные и хореографические традиции Древней Руси, так как их хранители (профессионалы-исполнители — скоморохи) по инициативе церкви подвергались беспощадным гонениям^{106}.

Сейчас многие традиционные формы масленичного гулянья восстанавливаются. И там, где проводы зимы не ограничиваются катанием детей на лошадях, в массовое праздничное гулянье охотно включаются все. Недаром на праздник русской зимы, который устраивают, например, в рабочем поселке Сапожке и в г. Скопине Рязанской обл., с удовольствием приезжают на разукрашенных колхозных тройках и сельские жители. Здесь играет свою роль и праздничное оформление улиц, и организация традиционной ярмарки с сувенирами, и ряжения, и выпечка блинов на улице — «с морозцем», и концерты художественной самодеятельности, и катания на лошадях, и массовые зимние игры.

К слову сказать, ряжение теперь, как, например, в некоторых местах Горьковского Заволжья, сопутствует любому празднику, будь то Октябрьские торжества, бригадное гулянье, день рождения или просто дружеская вечеринка. Ряжение в современном быту воспринимается и исполнителями, и зрителями как развлечение, как своеобразная стихийная драматическая самодеятельность, в которой «сочетается потребность в веселье, смехе, зрелище с попытками отразить в этой привычной форме народного творчества явления окружающей жизни»^{107}.

В итоге праздник не ограничивается, как это нередко бывает, концертом, заранее подготовленным силами местного Дома культуры, а получается по-настоящему массовым. Все пришедшие на праздник становятся не просто зрителями, а творцами праздника, его активными участниками. Таков праздник русской зимы в рабочем поселке Сапожок, О притягательной > атмосфере праздника говорит хотя бы то, что здесь всегда много желающих принять участие в конкурсах (на лучшего танцора, певца и др.), здесь любят хоровое пение, а на сам праздник стараются прийти ряжеными в традиционную вывернутую шубу, надевают различные маски. Красочность празднику придают и старинные рязанские костюмы, которые специально по этому случаю надевают многие жители.

Нелишне вспомнить и старинные рецепты масленичной кухни. Ведь исконное масленичное угощение, как известно, никогда не ограничивалось блинами^{108}. Оно было разнообразным и вполне рациональным для зимнего времени. Без сомнения, надо поддержать инициативу тех мест, где возрождаются любимые лакомства и традиционные напитки (например, горячий пряный напиток из меда — сбитень). Теперь на Урале во время проводов зимы гостям предлагают до 20 «вкусов» русского кваса. Для детворы выпекают «жаворонков» с изюминками-глазами и сахарных петушков. Отличаются и другие области своими старинными угощениями. Славятся куличи гжатские, пряники-«писанки» вятские и тульские, сибирские и уральские пельмени, архангельские шаньги и кулебяки с визигой, вологодские ватрушки с картошкой и творогом и многое другое^{109}.

По инициативе производственных объединений, особенно в сельской местности, «проводы русской зимы» проводятся как праздник-смотр готовности к весенним полевым работам. Подведение хозяйственных итогов завершает инсценированная символическая передача «ключей» от Зимы наступающей Весне.

Календарный рубеж — окончание зимы и наступление весны, отмечаемый праздником масленицы у русских, украинцев, белорусов, имеет аналогии у многих народов. К примеру, на зимнем литовском народном карнавале изображалась «война» зимы и весны. О традиционных масленичных персонажах особенно долго помнили в Жемайтии.

Здесь на масленичных карнавалах разыгрывались сатирические шествия с танцами, песнями, с участием «обжоры» Лашининиса, «скупого», жениха-неудачника Сидараса и многих ряженых в традиционные маски.

Со славянской и литовской масленицей перекликается и грузинский праздник берикаоба, и праздник монголоязычных народов цагалган (цагансар).

Праздник цагалган воплотил в себе черты образа жизни скотоводов. Универсальность праздника в честь Нового года по лунному календарю, своеобразного праздника молочной пищи, позволила некоторым исследователям даже высказать предположение, что и русская масленица, возможно, поначалу была праздником скотоводов^{110}. Предположение заманчиво своей новизной и не лишено оснований. Пока же ясно одно, что масленица была праздником в честь окончания года по лунному календарю, что в этом празднике преобладают черты образа жизни земледельцев, хорошо знавших скотоводство и рыболовство.

Цагалган — календарный праздник с множеством традиционных развлечений и игр спортивного характера, с красочными народными гуляньями и остроумными словесными состязаниями — был посвящен окончанию зимы и началу Нового года по восточноазиатскому сельскохозяйственному календарю. Знаменитый венецианец, путешественник и торговец Марко Поло, побывавший в Монголии в XIII в., писал об этом празднике: «Год у них начинается в феврале… по обычаю все одеваются в белое, и мужчины и женщины, всякий как может. Белая одежда почитается у них счастливой, поэтому они и делают это, одеваются в белое, чтобы во весь год было счастье и благополучие… Князья и рыцари, да и весь народ друг другу дарят белые вещи, обнимаются, веселятся, пируют, и делается это для того, чтобы счастливо и по добру прожить весь год»^{111}. Так праздновался цагалган задолго до проникновения на территорию монгольских народов северной ветви буддизма — ламаизма.

Ламы пытались приспособить этот праздник к буддистскому учению. Но исконные доламаистские корни цагалгана оказались более жизнестойкими, так как в основе праздника — не просто календарная веха, а традиционный производственный уклад монголоязычных народов: цагалган — это не только встреча нового года, но это — и праздник молочной пищи, т. е. того, чем богаты бурят-монгольские народы. Поэтому месяц, проведения цагалгана (монг. сагаан-сар) дословно значит «белый месяц», символизируя собой счастье и благополучие.

По обычаям традиционного гостеприимства, вопреки религиозным барьерам на празднике цагалган в числе приглашенных всегда присутствовало много русских, проживавших по соседству с бурятами и монголами.

Среди монголов, бурят и калмыков было принято в это время приветствовать друг друга обеими руками с раскрытыми вверх ладонями. Этот древний обычай означал, что у встречавшихся нет в руках холодного оружия, что у них мирные намерения. Как символ добросердечности и взаимного уважения людей этот приветственный обычай сохраняется и поныне.

Современное поколение бурят и калмыков отмечает цагалган не как религиозный праздник, а как традиционное народное гулянье.

Цагалган, проводимый по-новому, как праздник возрождающейся природы, весны, радости, как праздник труда, противостоит влиянию ламаизма. Опыт такой работы особенно интересен в Монгольской Народной Республике. Здесь цагалган отмечается как общереспубликанский праздник членов аратских объединений. Для трудящихся Монголии праздник теперь не только связан с традиционной встречей Нового года по лунному календарю, но и с успешным проведением зимовки скота, началом приема нового приплода, как праздник изобилия молочной пищи.

С 1967 г. цагалган организованно встречается и в Калмыкии (калм. цаган-сар). Это — один из любимых праздников населения. В нем привлекательно все: и его связь с текущими общественно-политическими и хозяйственными задачами, и массовость в лучшем понимании слова, когда добрые традиции старого времени удачно сочетаются с новым образом жизни, национальное с интернациональным. Здесь, как и прежде, живет традиция бескорыстного обмена праздничной едой, борцоками (сдобное печенье), пиалами джомбы (национальный калмыцкий напиток). Праздничная вереница людей еще более красочна от национальных костюмов. Почетными гостями во многих производственных объединениях бывают труженики из соседних с Калмыкией Сальских степей.

По-разному было принято встречать весну у разных народов. Но всегда праздники в честь весны поэтичны и жизнерадостны. У большинства народов праздники, посвященные весне, давно уже утратили некогда им присущие магико-религиозные черты; среди старшего поколения некоторых народов (преимущественно в местах распространения мусульманства) религиозная сторона праздников еще в какой-то мере сохраняется. Но знамением нашего времени является то, что старые праздники наполняются новыми идеями, отражающими современный образ жизни.

Мэрцишорул — популярный в Молдавии праздник. В старом быту молдаван, болгар и румын этот день посвящался весеннему возрождению природы. С ним были связаны различные аграрные поверья и обряды, с помощью которых крестьянин надеялся обеспечить будущий урожай. Сейчас мэрцишорул — день поздравлений с наступившей весной. Возникла и традиция, по которой мэрцишорул стал днем культуры и искусства народов Молдавской республики, а 1 марта — это первый день фестиваля, который открывают самодеятельные национальные ансамбли, прибывающие в Кишинев со всех концов республики.

У многих народов было принято отмечать наступление весны обычаями, которые сближали человека с природой. Так, у народов Средней Азии пробуждение природы и начало сельскохозяйственных работ отмечалось весенними праздниками, концентрировавшимися вокруг старинного Нового года в честь весеннего равноденствия — навруза (21–22 марта). Проникнутый любовью к природе и жизни навруз прямо противоположен духу мусульманских установлений и ритуалов. Исламские правители в течение столетий пытались искоренить этот праздник из народной жизни. Однако каждую весну в преддверии навруза совершался вековой обряд джуфтбаророн: почтеннейший в селении человек прокладывал первую борозду плугом, запряженным парой волов (рис. 22, 23). И как всегда по древнему обычаю, каждую весну таджики и другие народы Средней Азии устраивали увеселения в связи с появлением того или иного цветка. В Нурато, Пенджикенте отмечалось сайли гули сурх (весеннее гулянье в честь красных цветов); в Самарканде — сайли гули бихи (весеннее гулянье по случаю цветения айвы); в Ферганской долине, особенно в Исфаре, особой торжественностью отличался праздник тюльпанов. Устраивались красочные гулгардони (или гулгардак) — хождения с цветами. В Самарканде, в Зеравшанской, Ферганской, Кашкадарьинской и Сурхандарьинской долинах гулгардони известен под названием бойчечак (подснежник) и бахори нав муборак бод! (с новой весной!). В Бухаре гулгардони назывались булбулхони (соловьиное пение).

Рис. 22. По традиции старейший житель селения начинает засев поля. Г. Курган-Тюбе ТаджССР. 1980 г.

Фото А. С. Мидовского

Рис. 23. Навруз. Первая праздничная запашка весенних полей. ТаджССР. 1980 г.

Фото М. Мирракимова

Было принято, чтобы в дни гулгардони подростки поздравляли жителей селения, специально для такого случая шествуя по домам во главе с вожатым, который нес длинную жердь с укрепленными на ее конце первыми весенними цветами. Эти обычаи живут и сейчас в молодежном празднике в честь цветения тюльпанов — «Лола», в праздничных поздравлениях взрослых детьми букетами ландышей, собранных ранним утром в день праздника в горах. Как и встарь, одаривание цветами сопровождается старинной песней «К вам пришли в гости цветы» (рис. 24).

Рис. 24. Навруз. Поздравление с праздником. Кишлак Иол Кулябской обл. ТаджССР. 1983 г.

Фото А. С. Мидовского

Перед самым наврузом устраивался туй сумалак — праздник в честь пшеницы. Для этого случая хорошие хозяйки готовили специальное блюдо из проросших зерен пшеницы. В день навруза все селение собиралось на общий праздник. Угощение перемежалось развлечениями: устраивались игры с козлом^{112}, борьба, слушали певцов и музыкантов, любимым развлечением женщин были качели.

И так же, как в течение веков, на праздничном дастархане (столе) появлялись обязательные семь предметов («семь шинов»): такими у ираноязычных народов считались вино (шароб), молоко (шир), сладости (ширини), сахар (шакар), шербет (шарбат), свеча (шамъ) и гребень (шона). Вино символизировало возрождение, молоко — чистоту, сладости — радость жизни, сахар — довольство, шербет — прохладу и отдых, свечу ставили в знак света, солнца и огня, гребень символизировал женскую красоту.

Со временем «семь шинов» были заменены «семью синами». Интересные наблюдения по поводу этого древнего праздника навруза и его символики приводит таджикский исследователь М. Миррахимов. Он пишет, что «не было мусульманской символики, и в них было сохранено число семь, почитаемое священным и магическим у ираноязычных народов, а в перечень «семи синов» входили травы и вещества, еще до внедрения ислама широко использовавшиеся в народной медицине»^{113}.

Теперь навруз часто проводится под девизом всенародного хашара: в сельской местности — это своеобразный смотр готовности к полевым работам, в городах — озеленение кварталов. Это одновременно праздник весны и праздник труда. Наиболее уважаемым людям предоставляется честь проложить первую борозду в поле, открыть весеннюю полевую страду. Участники праздника сообща сажают деревья и цветы, очищают арыки, благоустраивают кишлаки. Обязательная часть праздника — народные гулянья, концерты художественной самодеятельности, спортивные игры. В каждом доме накрывают праздничный дастархан, готовят сумалак. В Таджикистане новым элементом праздника стал конкурс красоты и мастерства среди девушек (рис. 25).

Рис. 25. Навруз. Фрагмент танца «Весна», исполняемый победительницами конкурса красоты. Г. Курган-Тюбе ТаджССР. 1980 г.

Фото М. Миррахимова

В современном наврузе прославление труда и даров земли органично слилось с народным творчеством, фольклором, фестивалями поэзии. Воспитывать и поддерживать любовь к поэтическому искусству — древняя традиция, воплотившаяся в обычаях навруза. В дни праздника многих привлекает традиционное состязание поэтов — байтбарак, в котором принимают участие и современные таджикские поэты.

Весенние гулянья — сайли гул или деги дервеш — продолжаются и после навруза, когда распускаются маки и тюльпаны.

В Хиве и Бухаре большой популярностью пользовались массовые народные гулянья под названием сайли-гу ли-су рх, кызыл-гул-сайли — праздник красного цветка или праздник красной розы. Гулянья как бы завершали весенний цикл праздников и проводились во время цветения роз. По свидетельству А. X. Хамраева, это был чисто народный праздник, в котором не принимали участия духовенство и аристократическая верхушка, считая его «балаганом для народных низов».

В дни гули сурх (таджикское название праздника) все одевались в новые праздничные одежды, при встрече приветствовали друг друга цветами, родным и близким дарили розы, поздравляли друг друга с севом, каждый желал другому получить обильный урожай. На базарах и площадях разворачивалось поистине праздничное ликование: с раннего утра до позднего вечера люди пели, плясали, играли на музыкальных инструментах; здесь же проходили народные состязания и игры, устраивались козлодрание, бараньи, верблюжьи, петушиные, перепелиные бои; под звуки карнаев и зурн давали представление комики, выступали канатоходцы-дарбазы. В честь праздника готовились различные блюда, пряности, сладости.

Давняя традиция считала этот праздник молодежным. Участники гулянья — юноши, молодые мужчины и женщины, девушки и просватанные невесты — украшали себя красными розами. Особым вниманием пользовались новобрачные. Группы нарядных девушек и женщин, переходя из дома в дом, приветствовали молодоженов песнями и плясками. Дни гули сурх были самыми удобными для проведения помолвок и свадеб. Здесь можно было выбрать невесту, так как, несмотря на запрет шариата, девушки в дни праздника сбрасывали свои паранджи и веселились с открытыми лицами. Было принято, чтобы мужчины кидали женщинам яблоки и гранаты, крашеные яйца (отметим, кстати, что яблоко и гранат в фольклоре многих народов мира — это любовно-брачный символ). Юноши кидали своим возлюбленным сладости, посылали им через детей кишмиш и халву. Недаром этот день считался днем любовных интриг^{114}.

Современная реминисценция Праздника красной розы — поэтичный конкурс под девизом «Кто вырастит лучшие цветы?». Конкурс сопровождается праздничными базарами, аттракционами, молодежными гуляньями в парках.

В Дагестане новое общественное звучание получили такие старинные праздники, как цуквер су вар — праздник цветов, кару — праздник черешни, яран су вар — праздник весны. Все они особенно популярны в южном Дагестане. На севере республики, в знаменитом ауле золоточеканщиков Кубачи до сих пор живет весенний праздник под названием «Сорок девушек». По традиции праздник считается днем выбора невест, днем помолвок (рис. 26, 27).

Рис. 26. Праздник «Сорок девушек». Кубачн. ДагАССР. 1983 г.

Фото А. С. Милосского

Рис. 27. Участницы праздника «Сорок девушек» возвращаются с кувшинами, наполненными родниковой водой. 1988 г.

Фото А. С. Миловского

Богатый черешневыми садами аул Касумкент стал центром праздника по случаю сбора урожая черешни. Плодоносящие фруктовые деревья издревле были объектом почитания у горцев Дагестана, как и у многих народов мира. В аграрных культах дерево — символ богатого урожая, плодовитости, благополучия, счастья. Дерево-оберег, дерево — объект поклонения — обычное явление старого быта. Объектом поклонения была и черешня. Теперь праздник в честь черешни — это праздник труда, дружбы, искусства. В его программе — встреча гостей, праздничное шествие по черешневым садам, обмен опытом по выращиванию различных сортов черешни, спортивные игры, состязания, отдых в черешневом саду. Запоминается и тот момент праздника, когда «черешня-ханум» — девушка, исполняющая роль «хозяйки-черешни», в сопровождении нарядно одетых сверстниц, с подносами в руках, на которых — черешня, и цветы, приглашает в сады отведать черешню и начать сбор плодов^{115}.

Торжеством дружбы народов Дагестана стал праздник цветов — цуквер су вар, проводимый в конце мая у подножья Чепер-сув в Ахтынском р-не, когда горы вокруг покрываются ковром альпийских цветов. По преданию, праздник был учрежден в честь мира, заключенного у торы Чепер-сув ахтынцами с соседним обществом. Считалось также, что он способствует примирению кровников (людей, состоявших в кровной вражде). Теперь у подножья Чепер-сув звучат песни на всех языках народов Дагестана. Совместное восхождение на альпийские луга объединяет молодежь разных национальностей, развивает чувство дружбы. Для этого торжества женщины с вечера готовят лучшие блюда лезгинской кухни. Праздник сопровождают выступления коллективов самодеятельности и канатоходцев, массовые национальные танцы, спортивные игры (среди них любимое развлечение молодежи — спуск с гор на деревянных коньках); обязателен конкурс на лучший венок и красивый букет. Кульминация праздника — появление украшенного альпийскими цветами эскорта джигитов во главе с цуквер-ханум (королевой цветов) — девушкой, украшенной цветами и одетой, как невеста.

Примечателен и общедеревенский весенний праздник башкир карга-туй (доел, праздник грачей, или грачиная каша) — праздник в честь прилета птиц. Он сопровождался угощениями и состязаниями. В этот день люди желали друг другу счастья и благополучия. Сейчас в республике ведется большая работа по восстановлению этого праздника применительно к новым условиям жизни, поскольку, по мнению общественности, карга-туй «мог бы стать замечательным праздником встречи весны, единства человека и природы; он помогал бы воспитанию подрастающего поколения в духе уважения к культурному наследию народа»^{116}. Думается, что новый карга-туй будет так же интересен, как и воссозданный старинный праздник народов Поволжья по случаю наступления первых морозов и забивания гусей, — каз умэхэ (у татар — каз омэсе. букв мать-гусыня, гусиная помощь). Трудоемкую работу по забиванию гусей невозможно завершить в один день. Чтобы выполнить ее, испокон веков прибегали к обычаю помощи всем миром. Работа сопровождалась песнями, общим весельем и завершалась гуляньем молодежи.

Теперь в Башкирии в день каз умэхэ юноши и девушки в нарядных национальных костюмах разъезжают на тройках от дома к дому и старинной обрядовой песней «Гусиные перья» поздравляют жителей с праздником. Между тем в одном из домов идет состязание среди женщин в том, кто быстрее ощиплет гуся. Победительницу чествуют особо. Когда гуси ощипаны, праздничное шествие направляется к речке: считается, что гусятина будет вкуснее, если перед приготовлением ее окунуть в ледяную воду. В этот день состязаются мастера национальной кухни, рукодельницы, танцоры (общим вниманием пользуется, например, башкирский национальный танец с полотенцами). Об этом и аналогичных ему праздниках «Правда» писала: это «праздники благополучия и красоты, прославления тех, кто хорошо трудится на производстве, живет полнокровной жизнью хозяина — облагораживает приусадебный участок, разводит скот и птицу. Он выливается в своеобразный смотр культуры быта»^{117}.

Башкирские праздники карга-туй и каз умэхэ напоминают русские весенние обычаи, связанные с прилетом птиц и отмечавшиеся специальными печениями — «жаворонками», «чивильками», «одоньями», «тетерками» (рис. 28). Еще не так давно, в 50-х годах, по старому обычаю, весной в московских булочных появлялись в продаже сдобы в форме птиц, с изюминками-глазками, называвшиеся «жаворонками». Они радовали детишек и взрослых. Почему-то теперь они исключены из ассортимента сдобных изделий, хотя даже такая «мелочь» нашей повседневной жизни, как обычай выпекать весной в честь прилета птиц особые печения, способствует разнообразию быта, в какой-то мере напоминает современному человеку, особенно горожанину, об общении с природой.

Рис. 28. Обрядовое печенье «тетерки». Печется в Каргопольском р-не Архангельской обл. в «Тетерочный день» 22 марта. Каждый узор имеет свое название (слева направо):

1 — «солнышко с кудерочками» (1–2), «солнышко с косыночками»; 2 —«из колечушка в колечушко», «восьмерушки», «восьмерушки с кудерочками»; 3 — «коники», «солнышко и восьмерушки», «коники с кудерочками»; 4—«восьмерушки», «сетчатка-решетчатка»; 5 — «вьюхи», «березка», «курушки на березе». 1977 г.

Фото Г. П. Дурасова

Надо отметить, что в ряде республик (Украина, Эстония) весной в один из дней марта или апреля (в зависимости от пробуждения природы) довольно широко отмечается День птиц. Это — преимущественно школьный праздник, особенно юннатов. В его программе — экскурсии в лес или поле, наблюдения за прилетом птиц, фенологические записи, литературно-музыкальные альманахи и викторины, посвященные пернатым друзьям, просмотр кинофильмов. Праздник имеет большое значение для воспитания детей в духе любви к природе, привития чувства ответственности за пернатых, способствует охране птиц.

В Эстонии Дню птиц придается и атеистическое звучание. Первые шаги в этом направлении предприняли в 60-е годы вырусцы (жители Выруского р-на). Древний обычай крашения яиц, который христианство ввело в свою культовую практику, они стали связывать с Днем птиц. В свое время этот вопрос был прокомментирован на страницах журнала «Коммунист Эстонии»: «В этом нет ничего предосудительного, если связать древний народный обычай крашения яиц с Днем птиц. Тем более, если мы этим парализуем возможные религиозные влияния на подрастающее поколение и сумеем использовать данный обычай для эстетического и эмоционального воспитания детей»^{118}.

В самом деле очищенный от религиозных наслоений обычай крашения яиц может выполнять определенные эстетические функции. Известно, сколь высоких вершин художественного мастерства достигли, например, жители гуцульских Карпат и других областей Украины в декоративном расписывании пасхальных яиц-писанок. Начинающаяся жизнь, плодородие — сюжетная основа узоров. Их истоки имеют необычайно глубокие корни^{119}. Традиции декоративного оформления писанок продолжают современные народные мастера. Лучшие их образцы пополняют коллекции государственных и местных музеев.

Особыми обычаями отмечали народы-землепашцы и время, предшествовавшее пахоте. Человек с незапамятных времен хотел таким образом поклониться кормилице-земле, своему помощнику плугу, воздать честь хлебу и хлебным злакам, призвать в свидетели предков-покровителей. Например, у земледельческих народов Дагестана — аварцев, даргинцев, лезгин, лакцев, кумыков, табасаран — исключительная важность этого периода подчеркивалась той торжественностью, с которой определялся день весеннего равноденствия и соответственно Праздник первого плуга или Праздник выхода плуга в поле. У кабардинцев и балкарцев этот праздник был известен под названием «Возвращение пахаря». Сейчас общественностью Кабардино-Балкарии предпринимаются попытки к его возрождению. Схожие праздники отмечались-и у других народов Северного Кавказа и Закавказья.

Таков и старинный праздник народов Поволжья — сабантуй. На тюркских языках сабантуй — это значит праздник или свадьба злаков, плуга.

Трудовой аграрный праздник сабантуй с особенной торжественностью отмечается татарами. Наряду с обычаями воспевания весенней пашни, прославления труда, силы и здоровья в этом празднике всегда были прочны мотивы гуманизма и дружбы между народами. Сабантуй с нетерпением ждали и татарин, и чуваш, и русский, и мариец. В отличие от религиозных праздников, разделивших людей разных вероисповеданий, народный праздник сабантуй их объединял. Об этом празднике в старой России М. Магдеев пишет: «На религиозный праздник татарин не мог пригласить русского — этим он оскорбил бы его участников и скомпрометировал себя. А на сабантуй приглашал. Ни проповеди мулл и ишанов, ни политика православных миссионеров не могли помешать основанному на общности хозяйственной жизни дружескому общению живших бок о бок татар и русских. Дружба татарских и русских семей, даже целых деревень продолжалась в нескольких поколениях»^{120}.

Сейчас старинный праздник сабантуй живет новой жизнью. Он стал национальным праздником в честь образования Татарской АССР, в честь завершения нелегких весенних работ в поле, праздником труда. Это — общереспубликанское событие. К нему готовится каждая семья, каждое производственное объединение. Как и прежде, кульминация праздника — в состязании всех желающих померяться силой, показать свою смелость, ловкость и смекалку. Здесь конные скачки и бег, иногда вело- и мотогонки и, конечно, самый популярный вид состязаний — национальная борьба. Всеми любимы и различные шуточные состязания: не так легко, например, пробежать с ложкой во рту, на которую положено яйцо, или выиграть бег с полными ведрами воды (не пролив ни капли). Здесь состязания певцов, чтецов, танцоров, молодежные хороводы.

Народный праздник сабантуй вошел составной частью в социалистическую культуру татарского народа. В районах со смешанным населением сабантуй — поистине интернациональный праздник. Каждый присутствующий — будь то татарин, русский, удмурт, украинец, человек любой другой национальности — всегда может включиться в соревнование, в праздник. Как справедливо подчеркивают исследователи культуры и быта горняков и металлургов Нижнего Тагила, празднование сабантуя служит убедительным примером того, что народная традиция живет в наши дни и ее с успехом можно использовать для создания интересного общественного праздника. Существенно и то, что праздничные традиции одного народа могут служить в нашем обществе делу объединения людей разных национальностей, воспитывая тем самым интернациональное чувство^{121}.

Праздник в честь весенней пашни, в честь плуга (или сохи) — характерная черта в укладе жизни всех земледельческих народов. В Марийской республике традиционный праздник сохи (ага-пайрем) приурочен теперь к дню образования Марийской АССР — 21 июня — и отмечают его как праздник соревнования за лучший посев.

Продолжает свою жизнь и старинный чувашский праздник акатуй (свадьба плуга). Теперь это — весенний праздник песни. Его проводят ежегодно во всех районах после окончания посевной кампании. Характерно, что в новое время из быта чувашей исчезли такие обряды, как уй чук (полевое моление), сымар чук (вызывание дождя) и все прочие благодарственные моления, связанные с земледелием.

У удмуртов старый праздник валвортон, ныне получивший название гырон быдтон (окончание пашни), празднуется по завершении весенних полевых работ, перед сенокосом (рис. 29). Для молодежи этот день стал Праздником песни и спорта.

Рис. 29. На удмуртском празднике гырон-быдтон. Подготовка к праздничному застолью. Д. Баграш-Бигра Малопургинского р-на.

Фото М. В. Егорова

У скотоводов сложились свои обычаи, связанные с календарными трудовыми рубежами. Но дух праздника у земледельца и у скотовода удивительно схож. Это понятно. Ведь в том и другом случае эти праздники посвящались труду. Большинство их в наше время существенно изменилось. Старинный бурятский праздник сурхарбан (состязание в стрельбе из лука) в былые времена устраивался в июне по случаю отгона стад на летние пастбища. С незапамятных времен он включал в себя национальные виды спорта: стрельбу из лука, борьбу, конные скачки, а также состязания певцов. Теперь к этим традиционным играм и развлечениям присоединились и состязания по некоторым классическим видам спорта.

Современный сурхарбан — многоплановое общественное явление. Теперь это не просто спортивно-агитационный праздник, как было в 20-х годах, но прежде всего — праздник в честь образования Бурятской АССР. Сочетание общественно-политической и производственной части праздника с традиционными и новыми формами спортивных игр и культурно-массовых развлечений способствовало превращению сурхарбана в интернациональный праздник. В матчевых встречах спортивных команд республики с 1959 г. стали принимать участие сборные команды Якутии, Тувы. Хакассии. Поэтому спортивная программа сурхарбана стала еще более насыщенной. В нее входит тувинское состязание хуреш, якутская борьба хапсагай и другие игры (рис. 30). Эти виды соревнований в равной мере популярны и во время старинного праздника якутов — ысыах, посвященного отгону на летние пастбища особой породы якутских длинношерстных лошадей (рис. 31, 32, 33).

Рис. 30. Народная спортивная игра «перетягивание каната» на празднике сурхарбан. Г. Иволгинск БурятАССР, 1983 г.

Фото И. Л. Жуковской

Рис. 31. Якутский праздник ысыах. Национальная борьба «хапсагай».

Фото А. С. Мидовского

Рис. 32. Народное гулянье около празднично оформленной коновязи на Якутском празднике ысыах. 1983 г.

Фото А. С. Мидовского

Рис. 33. Участники якутского праздника ысыах с кувшинчиками-чоронами для питья кумыса.

Фото А. С. Мидовского

Наконец, из весенне-летних праздников нельзя не отметить широко известный в нашей стране праздник «Русская березка». Прототип его под названием «Праздник русского леса» возник еще в 1920-е годы. Тогда он имел двоякую цель: с одной стороны, праздник должен был противостоять троице, с другой — перед ним стояла задача привлечь внимание общественности к природным богатствам страны, к украшению городов и селений садами, парками, озеленению улиц. Надо отметить, что в своей второй части — озеленение селений — праздник имел успех. Что же касается противопоставления его троице, то здесь в те годы дело обстояло сложнее.

Известно, что праздник во имя троицы в культовую практику православной церкви был введен церковным и политическим деятелем Русского государства — Сергием Радонежским^{122}. Праздник во имя троицы должен был служить идее народного единения в борьбе против иноземного ига. Но популярным этот праздник стал не только из-за его патриотической идеи, отраженной и в иконографическом искусстве того времени (шедевр Андрея Рублева «Троица» был. создан именно в то время), но и благодаря тому, что празднование троицы было установлено на время, совпадавшее с древними славянскими семицкими празднествами. Старый языческий семик был посвящен культу предков и почитанию растительных сил. Во время семика жилища украшались ветками дуба, липы, рябины, осины и обязательно березой, так как по древнейшим верованиям восточных славян считалось, что в ветках березы обитают «русалки» — то мстительные, то добрые олицетворения растительного мира, от которых надо беречь заколосившиеся поля. Не исключено, что в основе этого представления лежат еще более древние — тотемические верования, по которым одно из восточнославянских племен считало березу своим предком (тотемом) — покровителем. Семицкие празднества завершались хороводами и разнообразными обрядовыми играми. До XX в. в различных вариантах дожили такие игры, как «Кострома», «ярилки», «изгнание русалок» и др.

Христианство в процессе культовой практики, связанной с праздником троицы, впитало в себя некоторые семицкие обычаи, преимущественно связанные с почитанием растительного мира. Именно эта аккумуляция официальной религиозной системой народных обычаев обеспечила популярность троицы в широких слоях населения. В то же время, например, по литовскому народному календарю это сакральное в христианстве время по-прежнему продолжало считаться чисто сельским праздником в честь весеннего сбора пастухов. Накануне его пастухи украшали коров венками. Пастухов было принято одаривать яйцами, молоком, мукой. Все это в день праздника шло на угощение, которое устраивалось пастухами в избе, украшенной внутри и снаружи свежей травой, цветами, березой.

Сейчас лишь у отдельных верующих сохраняются некоторые обычаи. Это — украшение домов ветками березы, рябины, липы и других деревьев, цветами и травой. Во многих местах общественность связала этот обычай с пропагандой насущных народнохозяйственных задач по охране природных сокровищ нашей страны, воспитанию бережного отношения к лесу, ко всему растительному миру. Наконец, немалое значение в этнической психологии людей имеет и то, что в русской народной традиции издавна сложилось представление о березе как поэтичном символе родного края.

Стоит отметить, что остались такие места, где по заведенному уже обычаю старинные весенние праздники, как и прежде, отмечаются особыми народными гуляниями… Наши старики еще помнят весенние горки. Красная горка — праздник весны, праздник молодежи, хороводов, весенних свадеб. Колоритна красная горка в Усть-Цильме. Весна на север приходит поздно, поэтому в Усть-Цильме горку устраивают в июне. До сего дня все население этого поселка принимает участие в празднике. В этот день надеваются бережно хранимые, шитые еще прабабушками, сказочной красоты наряды. К полудню жители каждой улицы величавым хороводом под старинные песни направляются к центру поселка, где происходит праздничное гулянье. Здесь разыгрывают стародавние представления, поют песни календарные и исторические. «В тех песнях величают они друг друга боярами. То и дело слышится слава Новугороду, упоминаются даже улицы и древние события новгородские, о которых в самом Новгороде и памяти не сохранилось», — записал свои впечатления о праздничной горке в Усть-Цильме писатель Дмитрий Жуков^{123}(рис. 34, 35).

Рис. 34. Фрагмент праздничной горки в Усть-Цильме. 1983 г.

Фото А. С. Мидовского

Рис. 35. Дети на праздничной горке в Усть-Цильме. 1983 г.

Фото А. С. Мидовского

И хотя в большинстве мест ушли в прошлое семицкие качели, хороводы, «игрища», лишь некоторые верующие могут представить себе догмат о троице, но продолжают по традиции украшать жилища растениями. Этот обычай больше связан с любовью к природе, чем с религиозными побуждениями. В некоторых местах, как, например, в Усть-Цильме, к этому времени приурочено и исполнение старинных песен, воспевающих далекие исторические события. В «материализованном» таким образом поведении людей живет, подчас неосознанно, любовь к родному краю, к природе.

Неудивительно появление на такой основе праздника «Русская березка», поэтизирующего родной край. Этот праздник приходится на время между окончанием сева и началом уборки. На селе он стал праздником трудовой славы и доблести хлеборобов и животноводов, хорошо потрудившихся весной и заложивших основу будущего урожая. Самая оживленная часть праздника — игры, состязания («петушиный бой», конкурс «А ну-ка, девушки!»), веселые викторины с призами, торговля в «теремах». Старожилы показывают свое мастерство в изготовлении немудреных поделок из бересты; здесь же выставка этих изделий — туеса для ягод и грибов, корзины, лапти.

В мордовских селах Уголок, Булдыгино, Новая Потьма и других праздник в честь березки проводится в соответствии с местными традициями. «И эти обычаи, — пишет М. Каргина, заведующая отделом культуры исполкома Зубово-Полянского районного Совета народных депутатов, — мы стараемся сохранять, так как они не несут в себе никаких религиозных примет и верований»^{124}. В Старом Бадикове, например, праздник проходит около ржаного поля в период цветения и колошения ржи. Именно в это время у заколосившихся полей во многих местах было принято устраивать так называемые «русальские» игры и забавы, ритуальный смысл которых был утрачен еще в XIX в.

Любовь к природе, никогда не меркнущее чувство родного края — это вечно живущие нравственные ценности, сложившиеся в глубинах народного духа, народной психологии, исконных представлений о нравственном долге, о любви к отечеству. И, как у искусной мастерицы, вынувшей канву из рукоделия, заиграл красками узор, так выпали из старых праздников обветшавшие магико-религиозные нити, а осталось то рациональное, из чего складывается фонд духовной культуры народа. И уже дело наших рук — как обогатить старый праздник идеями современности, исконными ценностями отечественной культуры.

В этом направлении немало сделано. В Марийской АССР, например, старый семик стал праздником цветущего края — Пеледыш пайрем. Он прочно вошел в жизнь марийцев и особенно популярен среди горожан. Специально к этому дню в городах готовят смотры-конкурсы на лучшее оформление жилища, двора, улицы. Хозяйкам предлагается показать свое искусство в приготовлении национальных блюд, а среди молодых женщин, только что вышедших замуж, устраивается конкурс на лучшую рукодельницу.

Марийский Пеледыш пайрем — пример полного перерождения старого религиозного праздника, некогда посвященного проводам весны.

Немало примеров и того, когда модификация праздника шла в русле выработанных традиций. Так, мордовский праздник в честь проводов весны (он назывался также «Проводы коня», «Проводы русалки») был, как и многие другие старые праздники, по сути драматизированной игрой. Но он сильно изменился и усложнился за счет такого новшества, как разыгрывание бытовых сценок — своеобразных живых откликов на те или иные события. Фольклористу В. С. Брыжинскому, например, пришлось наблюдать, как в 1945 г. на этом празднике была разыграна сцена встречи верной, любящей женой своего мужа, возвратившегося с фронта^{125}. Частушки, пляски, представление отрывков из красочной традиционной мордовской свадьбы, разыгрывание сценок, в которых высмеиваются белоручки-неумехи, мужья-горе-выпивохи, — все это делает мордовский праздник в честь проводов весны живым, динамичным и злободневным.

К старым праздникам и обрядам, в том числе и календарным, требуется принципиальный подход.

Думается, что необходимо проявить большее внимание по отношению к старым календарным праздникам. Отказываясь от календарных праздников, мы обедняем современную праздничную культуру, в какой-то степени разрываем «связь времен», нарушая культурно-историческую преемственность; таким образом обрываются этнокультурные и социально-психологические традиции, объединяющие людей разных поколений и социальных групп.

Вместе с тем нельзя относиться к ним некритически. Мы не должны и отрицать старые обрядовые традиции, отождествляя их с религиозными, но мы не можем и любоваться архаичными, отжившими обычаями только на том основании, что они народные. Какие элементы старой обрядности следует использовать в системе повой обрядности? Этот вопрос требует конкретного решения с учетом того, могут ли эти элементы способствовать коммунистическому воспитанию, формированию нового человека.

В решении этого вопроса очень многое зависит от того, какую идейную нагрузку несут те или иные обряды, какие общественные отношения выражают. Если старая обрядово-праздничная форма способна наполниться новым содержанием, способна утверждать социальные и духовные ценности социалистического образа жизни, ее использование в системе социалистической обрядности может быть оправданно. Если же за старыми обрядами и праздниками скрываются патриархальщина, национальная узость и ограниченность, феодально-байские пережитки, то они не могут служить средством утверждения принципов научного мировоззрения и коммунистической морали.

В решении этих вопросов необходимо учитывать также и теоретические разработки этнографов. Нельзя не согласиться с мнением О. Р. Будины и М. Н. Шмелевой, что современные календарные праздники (авторы называют их «сезонными», включая сюда и Праздник урожая), несмотря на их ярко выраженный национальный колорит, зачастую не являются прямым продолжением прежних календарных праздников. Действительно, тот же праздник русской зимы, зачастую организуемый с широким размахом, по существу мало связан со старинной масленицей, с национальными традициями проведения коллективного досуга. Справедливо наблюдение тех же авторов, что подобные праздники скорее всего принадлежат к так называемым вторичным формам народной культуры, возрастание роли которых является следствием распространения урбанизированной культуры^{126}.

Как известно, в современном мире резко возрос интерес к обрядам и праздникам с включенными в их действие традиционными игровыми обрядовыми элементами. Современная культурная ситуация, общее психологическое состояние человека, его общественный быт и сознание позволяют прогнозировать дальнейшее возрастание роли фольклорных форм культуры в общественной жизни, деятельности культурно-просветительных организаций, домашнем обиходе. Успешное развитие этого процесса связано и со все более широко распространяющейся оценкой фольклорного наследия и традиций исконной праздничной культуры как наиболее цепных достояний национальной культуры.

Мы рассказали лишь о части старых праздников, живущих новой жизнью в нашей действительности. Внимание им было уделено отнюдь не из «романтических» побуждений. Дело в том, что эти праздники отвечают социальной психологии современных людей своей глубокой, гуманистически ориентированной программой: в ней нашли отражение мотивы социальные, этические и эстетические. Этот аспект экологии человека имеет общественно-культурное значение для современного общества, поэтому он должен решаться на уровне комплексной программы социальной политики современного общества.

Рассказывая о праздниках старого календаря, нельзя не вспомнить, что среди актуальных проблем современности одна из острых — проблема экологического кризиса, вызванного постоянно возрастающей отчужденностью человека от природы. Ученые с тревогой пишут о том, что земляне оказались перед лицом опасности нарушения экологического равновесия в природе.

Ведь человек — существо не только социальное, но и биологическое. В последнем своем качестве жизнь людей в определенной степени подчиняется законам биосферы. Степень подчиненности человека законам природы находится в прямой зависимости от степени развитости производственных и других общественных отношений. В зависимости от характера господствовавших в разные социально-исторические эпохи общественных отношений различалась и деятельность человека по освоению окружающей среды. В соответствии с потребностями общества в каждый данный момент люди осваивают все новые области биосферы, приумножая культурные ценности общества. В общественно-исторической практике календарные праздники были одним из важных компонентов культурного освоения природной среды, поскольку главное в них — это контакт человека с природой.

Старые календарные праздники или их «вторичные» формы на новой основе, с новым содержанием и новыми элементами все более органично вливаются в русло новой эпохи, потому что их первоэлементы — человек и его труд, место человека в социально-культурном контексте общества. В кладовой культурно-исторических сокровищ каждого народа эти ценности стоят в первом ряду по своей универсальности. Потому-то универсальны праздники народной культуры. Между ними так много общих черт, что народные праздники легко становятся интернациональными.

Сближение наций и народностей в СССР отнюдь не предполагает, что народы нашей страны теряют свою национальную самобытность. Наоборот, в укладе жизни, традициях, обрядах, пище, во многих других элементах материальной и духовной культуры народов СССР сохраняется и поддерживается национальное своеобразие. Усиление интернациональных черт идет при одновременном расцвете национальных культур. В жизни наблюдается взаимообогащение интернационального национальным и национального интернациональным. Практически жизнь людей неотделима от исторически сложившихся у данного народа особенностей социальной структуры, стереотипов поведения, общения, некоторых социально-психологических черт, т. е. всего того комплекса социально-бытовой жизни, который сформировался в итоге взаимодействия между человеком и социально-пространственной средой. Все это накладывает определенное своеобразие на уклад и в целом на образ жизни народа.

В то же время национальные традиции постоянно обогащаются интернациональным содержанием. В национальную культуру все более глубоко проникают стерео-типизированные элементы мировых образцов культуры. Одновременно в развитии духовной культуры всех народов нашей страны можно выделить одну чрезвычайно важную закономерность: речь идет об общем для всех народов, более или менее интенсивном процессе секуляризации обрядово-праздничного фонда народной культуры. Особенно жизнестойкими в традиционных праздниках и обрядах оказываются те их элементы, которые наименее связаны с официальной религией. Как правило, они древнее христианства, ислама, буддизма и теснейшим образом связаны с культурной адаптацией человеком природной среды, с народным трудовым календарем. Поэтому, когда нормами социально-культурного развития общества стали широкий процесс секуляризации и развитие массового атеизма, в традиционной обрядово-праздничной сфере в первую очередь начали обесцениваться искусственно культивировавшиеся религиозные идеи. Но продолжают жить исконные формы праздничного времяпрепровождения, принятые увеселения и игры.