Современные праздники и обряды народов СССР

Чтобы в полной мере оценить те изменения, которые произошли в обрядово-праздничных традициях народов СССР, вспомним, что потребовалась колоссальная перестройка всего строя социальных отношений, господствовавших прежде. Необходимо было ломать патриархально-родовые, родо-племенные и феодальные отношения. Социалистические отношения, довольно быстро завоевав производственную и общественную сферы жизнедеятельности народов страны, очень медленно проникали в частную жизнь, семью и семейный быт.

Прежде чем в праздниках и обрядах семейно-бытовой сферы наметились новые — гражданские — черты, соответствовавшие новой эпохе, потребовалось не одно десятилетие.

Нужно было не только преодолеть хозяйственную многоукладность, но и навсегда изжить патриархальную многоликость в повседневных общественных отношениях. Дело в том, что во многих уголках нашей страны до XX в. дожили не только феодальные порядки (например, среди народов Средней Азии), но и родо-племенная социальная иерархия людей (среди народов Сибири, Дальнего Востока, Крайнего Севера). Этнографы в ходе полевых работ вплоть до 50-х годов сталкивались с бытованием старинных брачных норм. Так, у народов Нижнего Амура, у эвенков соблюдалась экзогамия при заключении браков; у ульчей, нанайцев, нивхов встречались пережитки левиратных браков, двоеженства.

Необходим был срок, чтобы из быта народов навсегда ушли традиции, рожденные в глубине веков и соответствовавшие древнейшим формам социальной организации людей. Известно, что традиции в духовной культуре народов, а особенно в религиозно-бытовой сфере, отличаются наибольшей стойкостью и консервативностью. Этого никак нельзя сказать о традициях хозяйственно-бытовых. Как образно писал академик Н. И. Конрад: «Серп можно прямо заменить комбайном, перейти же прямо от эпического сказа к «роману XX в.» механически невозможно»^{127}.

Механически невозможно было сразу перейти и к гражданским обрядам и праздникам. Поэтому еще в 30-х годах наряду с гражданской регистрацией браков, рождений, похорон широко бытовали традиционные формы семейно-бытовых обычаев. Так, чрезмерно высокий калым, различное социальное положение семей и другие причины служили поводом к «умыканию», или похищению невесты (среди туркмен, киргизов, чувашей). У туркмен и некоторых других народов встречалось и такое условие заключения брака, как отработка за невесту, т. е. в том случае, когда юноша не имел возможности уплатить калым за невесту, он в течение нескольких лет отрабатывал его стоимость в доме родителей невесты. Не редкостью были такие унизительные для девушки формы брака, как туркменское телепек ника — буквально: венчание с шапкой жениха в его отсутствие.

Национальной традицией народов Средней Азии была практика сговора между родителями малолетних детей, когда чуть ли не с младенческого возраста судьбы их оказывались предрешенными. Причем у таджиков, узбеков, туркмен, припамирских народов (в Хуфе, Язгулеме, Горопе), азербайджанцев предпочтение отдавалось кузенным бракам (т. е. бракам между двоюродными братьями и сестрами преимущественно по линии отца).

Потребовались колоссальные социальные преобразования в общественных отношениях, чтобы из быта народов постепенно стали уходить все эти патриархальные брачные порядки. Неудивительно, что не только в 50-е годы, но и сейчас еще можно встретить отдельные случаи старых форм заключения брака. Например, у алтайцев на заключение брака все еще влияют запреты, связанные с делением в прошлом этого народа на родовые группы. По установившейся традиции браки внутри родовых групп (независимо от поколения, хотя бы оно было сотым по счету) считаются нежелательными, так как старики поддерживают мнение, согласно которому все принадлежащие к данному роду являются кровными родственниками. В то же время, например, на сохранение патриархальных традиций у туркмен сельской местности влияет то, что до сих пор среди этого народа встречаются большие неразделенные семьи с несколькими женатыми братьями.

До недавнего времени в семейных обрядах разных народов сохранялось и множество магико-религиозных предписаний и обычаев. Например, Я. С. Смирнова пишет относительно Северного Кавказа о том, что здесь, помимо общей неравномерности в темпах культурно-бытовых преобразований, имеются и различия в степени преодоления религиозного мировоззрения: если на северо-западном Кавказе ислам распространился сравнительно поздно и поверхностно, то в восточной части региона он укоренился сильнее. Здесь религиозное оформление брака еще не полностью вытеснено советскими принципами оформления брака, «и это не может не сказываться на развитии свадебного обряда в целом»^{128}.

Поэтому так справедливо прозвучали слова профессора. Казахского университета Н. С. Сарсенбаева на Всесоюзной конференции по вопросам развития социалистической обрядности (Киев, 1978 г.), отметившего, что «переход к новой общественно-экономической формации не ведет автоматически к отмиранию характерных для прежней формации представлений, предрассудков и традиций. Изменения в психологии людей носят затяжной и нередко болезненный характер. Взять, к примеру, комплекс феодально-байских пережитков, тесно связанных с исламом. Здесь мы видим трудно разрываемую цепь таких обычаев, как сила родового деления, родовое понятие позора, отношение к женщине как к неполноценному существу, выдача замуж несовершеннолетних, калым и т. д. Для борьбы с этими пережитками одних призывов мало — нужна повседневная работа»^{129}.

Слишком короток исторический отрезок времени, чтобы в пределах жизни двух-трех поколений полностью перестроилась социальная, а тем более — индивидуальная психология людей. В формировании новой психологии и соответственно нового типа поколений людей большую роль должна была сыграть современная семья. Ведь чтобы в повседневную жизнь народа прочно вошли гражданские семейные обряды, которые одновременно не сопровождались бы исполнением соответствующих патриархальных и религиозных установлений, необходимо было изменение всего строя семейных отношений, изменение структуры и функций семьи, а главное — изменение ценностных ориентаций людей.

Качественно новая социальная структура современной советской семьи, ее абсолютно иной экономический, культурный и социально-нравственный потенциал привели к изменению семейных отношений. Огромную роль в формировании новых семейных отношений сыграло экономическое и социальное раскрепощение женщины, ее полноправное положение в обществе, вовлечение в общественное производство, образование, охрана государством прав матери и ребенка. Это в свою очередь содействовало ускорению процесса изживания патриархально-родовых пережитков в семейном быту, соответственно повлияло, во-первых, на редукцию традиционных элементов семейных обрядов, во-вторых, на вхождение в жизнь и закрепление в общественном и обыденном сознании людей безрелигиозных, гражданских форм обрядности.

Разрушение традиционной семейной обрядности началось в первую очередь с тех ее элементов, которые унижали человеческое достоинство. Например, из молдавской свадьбы исчезли такие обычаи, как целование невестой рук присутствующих родственников, обрядовый выкуп и вынос приданого невесты, шествие с ним по селу к дому жениха, из предсвадебных переговоров выпали вопросы о земельном участке, количестве скота и т. д.

Ушли в прошлое предварительные этапы свадьбы — сговор, рукобитье, во время которых определялся размер приданого или калыма. Приданое перестало быть обязательным условием при выходе замуж. Оно утратило свое прежнее экономическое значение и сохраняется кое-где в силу традиции. Характерно и то, что из нашего лексикона исчезло слово «бесприданница», некогда бывшее своего рода клеймом для девушки и определявшее ее дальнейшую судьбу.

Редукция свадебного ритуала произошла за счет тех элементов обрядового действия, которые наряду с целым комплексом разнообразных функций олицетворяли в прошлом зависимость невесты и жениха от родителей, рода и общины: это — сватовство и благословение родителей, различные формы выкупа, предсвадебные обходы родни невестой и т. д. В русской свадьбе исчез такой ее обычай, как «кладка», — предсвадебный денежный взнос жениха родне невесты; исчез обычай осмотра дома и хозяйства жениха, шитье приданого и т. д.

Теперь лишь в воспоминаниях старшего поколения народов Средней Азии, Казахстана, горских народов Кавказа остались ранние браки и многие патриархальные свадебные обычаи. Из горской свадьбы исчез, па-пример, обычай изоляции невесты на длительный срок, давно уже не придерживаются обычая «избегания» (обычай «избегания» у разных народов имел разные формы: например, у каракалпаков женщины не имели права называть по имени своего мужа, его родителей, родственников и сородичей).

В свадебном ритуале народов Востока большим новшеством стало полноправное участие жениха и невесты в свадебном пире наряду с родственниками и гостями. За свадебным столом жених и невеста занимают теперь почетное место. К ним обращены и многочисленные тосты и поздравления. Ничего этого не было раньше и стало возможным благодаря огромным социально-культурным преобразованиям, оказавшим влияние на развитие новых семейно-бытовых отношений, и как итог этого — на преодоление рабской приниженности молодых людей, на право супружеского выбора и личного счастья.

У многих народов полностью изжиты некоторые религиозно-магические обычаи, направленные на предотвращение «порчи» молодых от «козней» злых духов и недоброжелателей. В районах распространения православия почти полностью ушло из быта населения церковное венчание. Сама же свадьба восточных славян давно уже освободилась от горьких причетов невесты и ее подруг, некогда символизировавших расставание с девичьей волей и с девичьей красой. Так называемый «девичник», устраиваемый перед свадьбой и некогда бывший одним из драматических ее этапов, теперь превратился в веселую вечеринку подруг невесты с музыкой, танцами и угощением. На Украине теперь на «дiвич-вечiр» плетут венки, составляют букеты для участников свадьбы.

Живые свидетельства науки этнографии, изучающей культуру и быт народов, позволяют объективно оценить сложившуюся ситуацию. Вывод напрашивается один: еще и в 50-х годах в разных культурно-исторических средах было разным соотношение между традиционной семейной обрядностью и новой, безрелигиозной. Степень секуляризации жизни населения в разных уголках страны различна. Отсюда — неравномерность и в формировании гражданской обрядности среди народов страны.

И только тогда, когда нормой жизни, а не одним лишь законодательным актом стало право юношей и девушек на свободный супружеский выбор, не ограниченней традиционными предписаниями, в том числе религиозными и национальными запретами, только тогда в корне начинает меняться семейная обрядность.

Новые социально-культурные условия жизни отразились на современной обрядности и в следующем. Благодаря постоянно возрастающим этническим и культурным контактам между людьми разных национальностей, постоянно растет число национально-смешанных браков. В то же время современная свадьба, для многих народов представляя собой новое явление, оформилась далеко не полностью.

Переломным рубежом для этой сферы семейного быта стали 60-е годы. Примерно к этому времени выросли новые поколения — с новым социально-культурным обликом, с присущими социалистическому общежитию чертами характера, мировоззрения и поведения. В социальную жизнь общества влились поколения, в наименьшей степени отягощенные «закоренелыми предрассудками», «вековыми, заскорузлыми привычками».

Итогом смены поколений стал качественный поворот в отношении людей к традиционным семейным порядкам, в том числе и к религиозно-бытовым установлениям. Причем если эволюция традиционных семейных обрядов и праздников среди народов, например, Прибалтики, восточных славян — фактор, далеко не новый (истоки его уходят в капиталистическую эпоху), то в районах распространения мусульманства для качественного преобразования семейного быта необходимо было появление поколения, воспитанного родителями, мировоззрение которых сформировалось в условиях социалистических общественных отношений. Активная жизненная позиция этого поколения оформилась примерно к 60-м годам. Это время стало переломным не только для семейно-бытовой обрядности. Встал вообще вопрос о новых гражданских праздниках и обрядах, соответствующих условиям жизнедеятельности людей нашей эпохи. И если в общественно-трудовой жизни людей новые гражданские обряды и праздники сразу заняли прочное положение, то в семейно-бытовой сфере дело обстояло сложнее.

Развитие современной родинной обрядности

Подчас работники загсов, исполкомов, культмассовые работники жалуются, что некоторая часть населения, торжественно зарегистрировав рождение своего ребенка, обращается и к религиозному обряду. Таким образом, ребенок проходит как бы два ритуала — всеми признанный, отвечающий современности гражданский ритуал и уходящий — церковный. Такие факты — неизбежные болезненные симптомы переходного этапа: от преобладавшего когда-то религиозного обряда к современной торжественной регистрации новорожденных^{130}.

Наши гражданские ритуалы еще довольно молоды, их «практический» стаж не так велик по сравнению с церковными. Но интерес к ним постоянно возрастает. Поэтому допустим этап, когда в сознании некоторой части людей сосуществуют те и другие обряды при постоянно уменьшающемся числе исполняющих религиозные посвятительные обряды. В то же время от старого традиционного цикла обрядов и обычаев, сопровождавших рождение ребенка, сейчас практически удержалось лишь в какой-то мере, например, крещение. Весь остальной обрядовый цикл, связанный с рождением ребенка, почти полностью разрушен. Особенно быстро ушли запреты и различные суеверные приметы, связанные с предродовым периодом. И это понятно: женщина, готовящаяся стать матерью, теперь находится под постоянным медицинским наблюдением.

В то же время опыт показывает, что оптимальное решение вопросов, связанных с гражданской регистрацией новорожденных, находится на путях сочетания гуманистически насыщенных, рожденных вековой народной мудростью традиционных эстетических и этических норм с гражданским пафосом современной эпохи. Так, во многих местах непременными участниками торжественной регистрации новорожденных стали «названые» родители или кумовья. И это не случайно: по наблюдениям этнографов, институт кумовьев прочно сохранял свои позиции даже в тех случаях, когда рождение ребенка не сопровождалось церковным крещением.

«Почетные» или «нареченные» родители — новое явление в современных обрядах имянаречения. О нем следует сказать особо. Являясь с согласия родителей как бы восприемниками ребенка, «почетные», «названые» или «нареченные» родители принимают на себя обязанности, выполнявшиеся прежде крестными отцом и матерью. Надо сказать, что не везде покровители ребенка называются по-новому. Наблюдения такого авторитетного исследователя родинной обрядности украинцев, как Н. К. Гаврилюк, говорят о том, что на Украине старые названия восприемников ребенка — кум и кума — пока что отличаются масштабностью употребления. Это типично и для России, Молдавии, Грузии. Нередко можно встретить и церковный термин — крестные отец и мать. Прежний термин кнунк (крестины) сохранился и для обозначения нынешнего безрелигиозного праздника в современном семейном быту армян^{131}.

Переосмысление старой атрибутики и роли действующих лиц в обряде — процесс, особенно активный в современном обрядотворчестве. Что касается роли кумовьев в обрядах имянаречения, то в основе традиции, связанной с выбором кумовьев, лежит многовековой опыт, выработавший правила ответственности рода за судьбу ребенка. Известно, что крестные отец и мать, по народным этическим и правовым представлениям, в судьбе ребенка играли роль не меньшую, чем его родные отец и мать. Среди народов, у которых семейно-родственпые узы по-прежнему, тесно поддерживаются, традиции кумовства более стойкие и сохраняют некоторые из прежних своих функций. В некоторых армянских семьях названый отец — кавор — и сейчас играет большую роль в воспитании ребенка. В традиции приглашать кавора к новорожденному сохраняются национальные понятия об этических отношениях между людьми, взаимных контактах между ними, ответственности за судьбу ребенка.

Названые родители до сих пор играют определенную роль, например, во время свадьбы. Так, в сельской местности Псковской обл. крестные (названые) родители жениха и невесты — по-прежнему одни из главных действующих лиц свадьбы. Они возглавляют свадебный поезд; занимают почетное место за столами, первыми после настоящих родителей одаривают молодых. Названый отец заводит жениха и невесту за стол и выводит из-за стола. Названая мать печет, режет и раздает свадебный каравай, руководит обрядом повязывания невесты, раздает подарки гостям.

На Украине при регистрации ребенка исполнитель обряда обращается к названым родителям со следующими словами:

«Уважаемые (имя и отечество названых родителей)! По доброму народному обычаю отныне вы становитесь избранными родственниками семьи К. Так не жалейте же родительской любви и ласки для вашего названого сына (дочери). Помогайте отцу и матери воспитывать его. Прошу вас, засвидетельствуйте Акт о рождении вашего названого сына (дочери)» (рис. 36).

Рис. 36. Почетная мать (кума) с новорожденным во время обряда торжественной регистрации. Колосок пшеницы, перевязанный красным бантом, на груди кумы — отличительный знак почетных родителей. Хмельницкая обл. УССР. 1975 г. Из фондов отдела этнографии ИИФЭ АН УССР

Привлекательны своей поэтичностью веточки-символы, вручаемые во время регистрации родителям новорожденных в Винницкой, Полтавской, Житомирской и других областях Украины: для девочек — венок из колосьев с гроздьями калины, для мальчиков — ветка дуба и колосок. Исстари в народной украинской поэтике калина была знаком и верности. В старых девичьих и свадебных песнях украинцев девушка часто сравнивалась с калиной; символ парубка наряду с ясенем и кленом — дуб. Колосок — новый символ. Он говорит о том, что малыш родился в хлеборобном краю, на земле-житнице. Обычай этот родился под влиянием старой украинской традиции, в наше время по-новому зазвучавшей: когда гости, пришедшие поздравить с родинами, садятся за праздничный стол, мать новорожденного или родственница берет тарелку, кладет на нее калач, украшенный полевыми цветами (если зима — то засушенными), ставит рядом чарку с вином и, поднося ее сначала почетным родителям, а затем всем другим гостям, говорит: «Прошу на квиючку в на горшочку, а Оленка (имя ребенка) дае вам скромний подарунок».

Претерпел трансформацию и традиционный молдавский обряд в честь рождения ребенка — кумэтрие, который широко бытует среди сельского населения республики. Соблюдаются обычаи первого посещения роженицы женщинами — родина, родиш, угощения их свежим хлебом, который ломают, а не режут ножом. Сохраняется обычай приглашения кумовьев (нэнаший, кумэтрий марь) с вручением им специально выпеченных калачей. В Молдавии в прошлом этому предшествовало крещение ребенка. Сейчас в республике крещений стало меньше, одновременно исчезли и многие магические обряды (например, вручение кумовьям ребенка, завернутого в овчинный тулуп). Получает все большее распространение обычай праздновать День новорожденного. В нем содержатся как новые элементы — торжественное провозглашение рождения человека, присвоение ему имени, выбранного по желанию родителей, вручение официального документа, так и традиционные — приглашение кумэтрий марь, посадка деревца в честь рождения ребенка и др.

Традиционные и новые обычаи сочетает гражданское наречение имени новорожденному (vardynos) в Литве. Новая часть — торжество выдачи удостоверения с именем новорожденного — разнообразна и зависит от выдумки участников. Например, в некоторых сельских коллективах в зале колхозного Дома культуры в момент торжества появляется ряженый «аист». Он собирает подарки для малыша. Следующая часть торжества в честь новорожденного — семейный обед. В северных и центральных районах Литвы его по-старому называют «обедом кумы», так как раньше он устраивался кумой. Как и прежде, во время семейного торжества его участники охотно разыгрывают некоторые моменты традиционной обрядности, теперь уже ставшей игрой, шуткой, развлечением. В центральной Литве на основе старого обычая разыгрывается сцена «кражи» или «замены» новорожденного. Подмена «обнаруживается» в момент так называемого «развязывания младенцу ног» — шуточного обычая, которым выражали пожелание ребенку скорее начать ходить.

Изменились функции «бабки» в родинной обрядности белорусов. Теперь, если приглашают в качестве «бабки» старую опытную женщину, то только в помощь и для обучения молодой матери обращению с новорожденным. Обычай раздачи «бабiнай каши» по-прежнему остался центральным моментом застолья в честь родин. Но вместо традиционной каши «бабка» все чаще приносит торт.

Торжественные и многолюдные праздники в честь новорожденного издавна было принято устраивать в высокогорной Кабарде. В одних местах они назывались кхьуей плыжь кIэрыщIэ (доел, подвязывание красного сыра), в других — мажаджэ кIэрыщIэ (доел, подвязывание просяного хлеба). Кульминацией праздника было состязание в ловкости. Надо было на руках подняться на 5–6 м по промасленной веревке к перекладине, к которой заранее подвязывался сыр и хлеб-мажаджэ, а также мелкие вещи (кисет, платок и др.). В последние годы, к сожалению, вместе с традиционным сыром и хлебом стали иногда подвешивать различные ценные вещи, что превращает национальный праздник в соревнование за дорогие подарки. В этом самобытном празднике немало исконных элементов, рожденных национальной традицией высоко ценить ловкость, смекалку, отвагу. Эту традицию, безусловно, надо поддерживать, осуждая любые проявления спекуляции на благородных чертах праздника.

В местах прежнего распространения мусульманства замечательна эволюция традиционного праздника новорожденных типа узбекского бешик-туй (доел, праздник колыбели). Раньше это был чисто женский праздник, принять участие в котором мужчине считалось предосудительным. Теперь бешик-туй — семейное торжество, на котором собираются все родственники, мужчины и женщины, приходят соседи и друзья, принося с собой по принятому обычаю разнообразные сладости (рис. 37).

Рис. 37. На дне рождения в узбекской семье. 1983 г.

Фото Г. И. Анохина

Широко популярны в Латвии и Эстонии праздники детства. Они проводятся в колхозах и на предприятиях, где от имени общественности малышам вручают подарки и свидетельства, в которых вписаны имя ребенка, имен? и фамилии родителей и восприемников.

Живая связь с семьей, с новым поколением все теснее поддерживается производственными коллективами. Теперь повсюду к проведению торжества имянаречения привлекаются коллеги родителей новорожденного. При регистрации новорожденных товарищи по труду свое поздравление, как правило, заканчивают вручением ценного подарка. Подчас в семейном обряде именно представители с места работы виновников торжества бывают его самыми почетными гостями. Это обстоятельство придает семейному торжеству общественную значимость, поднимает значение обряда в сознании его участников до общественного события.

Очень многое в «приживаемости» праздников детства, праздников имянаречения зависит от инициативы самого населения. Особым образом отметили в 1983 г. вручение свидетельств о рождении участницы фольклорного ансамбля вологодского села Усть-Алексеевка: перед всеми собравшимися они разыграли старинную хороводную игру для малышей «Заинька, по сенечкам гуляй, так и гуляй, серенький, по новеньким разгуливай-гуляй…».

Не случайно и то, что торжественный ритуал имянаречения, проводимый, в Грузии, назвали «Мзеоба» — «солнечный». В Тбилиси дом (Самзео), где свершается ритуал «Мзеоба», состоит из четырех комнат: регистрационной, комнаты малыша, филиала магазина «Детский мир» и небольшой гостиной. В центре здания расположен ритуальный зал, украшенный излучающим свет большим диском в форме солнца. В регистрационной комнате ведется запись новорожденных и регистрация нареченных родителей (будуэби). В комнате малыша врач-педиатр проводит с родителями консультацию по уходу за новорожденным. После консультации близкие и гости под звуки детской хоровой песни проходят в ритуальный зал, где представитель загса торжественно объявляет о свершении акта записи новорожденного гражданином страны.

Таких мест, где сложились выразительные ритуалы наречения имени, немало. Умело поставленная работа способствует вытеснению религиозных обычаев, связанных с рождением ребенка. В то же время, по справедливому мнению академика Ю. В. Бромлея, когда речь идет о новых обрядах, мы не должны абсолютизировать их «новизны», «отдавая себе отчет в том, что новое вырастает из старого и базируется на нем. Складывавшиеся тысячелетиями народные обычаи заключают в своих формах, а иногда и в содержании, много такого, что может быть с успехом унаследовано и использовано для создания нового. Более того, без учета этих культурных традиций «приживляемость» новых обрядов затрудняется»^{132}.

Обряд имянаречения — один из «трудноприживляемых». Предстоит большая работа, чтобы придать государственному акту торжественной регистрации новорожденных особую задушевность, вызвать чувство ответственности за ребенка и его будущее.

Этническое разнообразие современной свадебной обрядности

Среди обрядов жизненного цикла свадебный обрядово-праздничный цикл отличается особым разнообразием. Для свадебного торжества многих народов характерны участие в нем большого числа исполнителей и зрителей, многосюжетность и многоплановость. По этой причине свадебный ритуал нередко сравнивается с драматизированным действом.

Начало свадьбы — сватовство. Некогда на нем решались и важные семейные вопросы, без которых не обходится свадьба и сейчас. Это — обрядовая подготовка жениха и невесты к браку, согласование хозяйственных вопросов, приготовление подарков. Этнография располагает многочисленными подробнейшими сведениями обо всех этапах сватовства и предсвадебных обрядах самых разных народов. Думается, что какая-то часть из них, например предсвадебное времяпрепровождение жениха, невесты и их друзей, может вызвать интерес в связи с поисками современных форм заключения брака.

Там, где сватовство практикуется, новым является то, что во время самого сватовства будущие молодожены вместе со всеми обсуждают вопросы, связанные с предстоящей свадьбой.

Характерная особенность свадебного ритуала многих народов — богатство локальных вариантов. С точки зрения современного бытования свадебной обрядности практический смысл имеет наблюдение этнографов об импровизационном характере свадебного представления. Каждая свадьба отличается своими, только ей присущими особенностями. Это касается как исполнения обрядов и сочетания самих элементов обрядности, так и поведения и состава участников свадьбы. Этот исконный народный опыт дает повод задуматься о границах стандартизации современного праздника. Ведь даже в старых праздниках, исполнение которых было регламентировано множеством магико-религиозных предписаний, импровизация была органичной частью. Поэтому, несмотря на то, что любая традиционная свадьба была устойчивым комплексом обрядов, композиция которых определялась обязательной для всех этнографических групп данного народа общей структурой ритуала, момент импровизации придавал торжеству свою неповторимость.

Эта особенность праздника не теряет своей актуальности и сейчас. Течение праздника или обряда не должно ограничиваться рамками уже разработанного для этого случая сценария. Когда же в обряд включаются (подчас стихийно) традиционные элементы, привычные населению и дорогие, как отцовские заветы, он приобретает особую притягательность. Например, теперь во многих местах возрожден обычай по приезде после регистрации встречать молодую чету хлебом-солью на вышитом полотенце^{133}.

В Белоруссии, Молдавии, на Украине встреча молодых свадебным караваем становится общереспубликанской традицией. Нередко встреча молодых хлебом-солью бывает единственным обрядовым знаком, символизирующим создание новой семьи.

Отметим и значение полотенца в обряде.

Вера человека в священное назначение плата, полотенца, рушника, плащаницы очень древняя. По сей день у некоторых народов, особенно среди славян, плат, полотенце, рушник — священный свадебный предмет, который скрепляет союз молодых, что в старину было равносильно чуть ли не церковному венчанию. Недаром у молдаван один из моментов традиционного свадебного торжества носит название лягэ нунта (повязывать свадьбу), когда родственники невесты во время свадебной «хоры» (общего кругового танца), одаривая гостей, по обычаю, повязывают гостям полотенца. На севере же Молдавии в некоторых селах еще можно полюбоваться красивым свадебным танцем, посвященным полотенцу. Платок и сейчас продолжает служить знаком будущего супружества в южных и юго-западных районах Псковщины. Здесь во время так называемых «запоин», заменивших старое сватовство, жениха и невесту связывают общим платком.

Думается, что полотенце может остаться в наборе обрядового реквизита, разумеется, среди тех народов, у которых это было в обычае^{134} (рис. 38). Например, украинские семейные обряды трудно представить без рушников: они украшают свадьбу, ими одаривают названых родителей. Украшать полотенцами стены горниц было принято в дни торжеств на Рязанщине и Смоленщине. В старину у русских на полотенце как самую дорогую святыню принимали родившегося ребенка. С ним провожают человека в последний путь. Траурным знаком и сейчас служит полотенце, вывешенное на воротах в селениях Костромской области.

Рис. 38. Фрагмент торжественной регистрации брака. Соединение рук молодых под рушником. С. Берегомет Выжницкого р-на Черновицкой обл.1977 г. Из фондов отдела этнографии ИИФЭ АН УССР

Поэтому не случайно звучит следующее напутствие молодоженам во время торжественной регистрации брака в станице Новопластунской Краснодарского края: «А знаете ли вы, дорогие молодожены, что на рушничок стать — навек друг друга знать. Стать на рушничок — значит крепким союзом связать свою жизнь».

В Киеве перед получением свидетельства о браке молодые становятся на свадебный рушник, а хор исполняет свадебную песню:

В современной свадьбе, особенно сельской, еще встречаются старые обычаи, некогда связанные с архаичной символикой, но давно уже переосмысленные на современный лад. Таковы «выкуп невестиной постели», «выкуп» самой невесты, «елка» и др. Эти обычаи сопровождаются каскадом шуток и веселья, здесь много смеха и немало от традиционной карнавальности, от народной смеховой культуры с ряжениями, юмористическими присказками дружки или других участников свадьбы, битьем кувшина (или иной посуды). Это те традиционные элементы обряда, бытование которых поддерживается нормами общественного поведения и психологии. Именно они создают эмоциональную праздничную атмосферу своей непринужденностью, элементами гротеска и карнавально-праздничным мироощущением^{135}. Но главное — благодаря чертам традиционности, обряд приобретает неповторимый, присущий только данной местности колорит. В то же время в творческом использовании элементов старой свадебной обрядности следует обращаться к тем ее демократическим традициям, которые помогают развить художественный вкус, напоминают об этике отношений между поколениями, восстанавливают традицию уважения к старшим, помогают избавиться от пережиточных установок.

Колорит традиционности, игрового действа, в котором нет зрителей, а есть только участники, придают свадьбе не только «свадебные» элементы. В этом случае дает о себе знать (подчас подспудно, живя в глубинах сердца и сознания людей) совокупность многих черт этнической жизни народа. Они становятся явными, «узаконенными» именно в праздник, в обрядовый отрезок времени, «отпущенный» для праздника. И вот тогда свадьба не просто идет, а прямо-таки разыгрывается. Недаром и теперь еще в лексиконе многих народов прочно бытует выражение «играть свадьбу». А чтобы сыграть свадьбу по-настоящему, для этого случая во многих местах бережется старинный наряд («обряд» — так по сей день называют жители приокских селений эту самотканую, шитую и расшитую еще прабабушками одежду). И даже если приходится ехать на торжество в город, то и туда берут с собой традиционный «обряд».

Поддержание национальных особенностей в символах и атрибутике свадьбы помогает решить некоторые ее организационные вопросы. Например, отличительные признаки в одежде того или иного участника свадьбы дают возможность всем другим определить его роль в торжестве. Так, по жемайтскому обычаю (Литва) сват надевает нарядную шляпу, перевязанную красной лентой, украшенную пером. На свадьбе в Аукштайтии иногда посаженая мать одевается в национальный костюм и голову повязывает повойником — старинным головным убором замужней женщины. Раньше в некоторых местностях Литвы на свадьбу приглашалось несколько посаженых матерей, и они среди других женщин выделялись тем, что прикалывали к одежде красный цветок. В современной свадьбе сохранился традиционный отличительный знак посаженой матери — красный цветок на груди, искусственный или натуральный (роза, гвоздика и т. п.)^{136}.

Благодаря этим особенностям, а если говорить точнее — этим этнопсихологическим особенностям, обряд функционирует и развивается. Развивается он и благодаря художественному восприятию традиционных элементов культуры с точки зрения эстетической. Отсюда берутся истоки широкого использования организаторами обрядово-праздничных церемоний национальных костюмов и других традиционных предметов материальной культуры в качестве обрядовых атрибутов.

В г. Скопине, например, устроители ритуала заключения брака встречают гостей и ведут свадьбу одетыми в традиционный рязанский костюм в его местных, скопинских вариантах. Кто знаком со скопинскими народными костюмами, знает, как они красочны, нарядны, праздничны и своеобразны. Малый зал Дворца культуры, где проходит регистрация браков и рождений ребенка, украшен знаменитой скопипской керамикой, той самой керамикой, истоки которой — в традиционном гончарстве, широко прославившем скопинских мастеров. Вместе с общей праздничной атмосферой и всем ходом ритуала эти элементы придают празднику свой колорит. Потому-то зарегистрировать брак во Дворце культуры Скопина стремятся не только жители самого города, но и района.

Как велико значение интерьера, всей окружающей обстановки во время проведения торжества, говорит и такой пример. В районном центре Путиле (Черновицкая обл.), по установившейся теперь традиции, свадебные процессии направляются к центральной площади, куда, можно сказать, ведут все дороги и тропинки этого маленького, расположенного в горном ущелье городка. Здесь, у Дома культуры, находится мемориал в честь погибших за освобождение родной земли. Весь мемориальный комплекс был создан народным художником Юрием Паучеком. Зеленые раскидистые каштаны, стройные рябинки, усыпанные ярко-красными гроздьями ягод, светлое резное дерево и белизна камня, пришедшие сюда нарядные люди в шитой бисером национальной одежде — все это сливается в один красочный ансамбль^{137}.

Об отношении людей к традициям можно судить, в частности, и по конкретным исследованиям. Этнографов интересовал вопрос: чему отдается предпочтение — обычному свадебному застолью или свадьбе с традиционным (полным или частичным) ритуалом. Анкетные опросы, проведенные среди разных народов разными исследователями, выявили довольно однородную картину. Так, исследования, проведенные на Украине (П. И. Здоровега), показали, что начиная с 60-х годов здесь распространились две формы свадьбы: комсомольская и новая форма современной свадьбы, включающая торжественную регистрацию брака и лучшие традиционные элементы народной свадебной обрядности. Последний вариант — наиболее распространенный.

Специальное исследование роли обрядовой жизни в системе этноса и факторов, влияющих на состояние традиционной обрядности, было проведено в Удмуртии по программе, разработанной В. В. Пименовым. Оно показало, что обрядовые циклы, связанные с жизнью семьи, по своей актуальности и значению, придаваемому им народом, неравны. Наибольшей популярностью пользуются национальные свадебные обряды, наименее популярны — родинные. Выяснилось, что в системе ориентаций «на национальное» у сельских жителей обрядовая жизнь занимает одно из первых мест. Схожие выводы по итогам этносоциологических исследований получены среди карел, татар, латышей, молдаван, кабардинцев, каракалпаков и других народов. Например, по итогам исследования среди сельского населения Молдавии выяснилось, что здесь две трети опрошенных молдаван отдают предпочтение свадьбе с соблюдением полного или частичного национального обряда и лишь чуть больше четверти высказались за простое застолье.

Заслуживают внимания и материалы выборочного социологического опроса молодежи, проведенного исследователями С. Ш. Гаджиевой и З. А. Янковой в Дагестане. Здесь около 60 % респондентов отметили, что свадьба, основанная на «строительном материале» традиционной свадьбы, не только оставляет запоминающийся след в жизни человека, по и вызывает чувство особой ответственности за судьбу формирующейся семьи. В связи с этим исследователи считают, что в будущем, по мере дальнейшего совершенствования свадебного цикла, два типа свадеб, распространенных сейчас в Дагестане, — новые, комсомольские, и проводимые по традиционному ритуалу — должны сближаться и взаимно обогащать друг друга.

Высокий престиж фольклорных форм культуры у народов Закавказья выявило этносоциологическое исследование Н. Р. Маликовой: «В развитом социалистическом обществе, — пишет опа, — сохраняется высокий престиж фольклорных форм культуры и народных обрядов. Однако в настоящее время у закавказских народов имеется тенденция к формализации традиционного обряда и совмещению с элементами соответствующего гражданского обряда. Синкретизм обрядовых форм, синтез традиций и инноваций — этот путь развития этносоциальных обрядов предлагает современная социальная действительность. Современные национальные обряды развиваются, заимствуя друг у друга наиболее замечательные черты, интегрируя их; в результате вырабатываются общие черты социалистической обрядовости»^{138}.

Оказывают влияние на обрядность такие факторы, как урбанизация, возраст, образование, социальное положение, смешанные и межнациональные контакты в первичном производственном коллективе. Под их влиянием идет нивелировка старых традиций. Тем не менее итоги конкретных исследований говорят о том, что среди разных народов достаточно ясно выражена потребность во включении в новую свадьбу элементов традиционной обрядности. Возрождение интереса к традиционному обряду связано также с выражением в свадебной обрядности этнического самосознания народов. Свадьба, как и любое другое явление культуры, занимает свое автономное место в этнической структуре народа. Соответственно функционирующие в нашей жизни элементы традиционной обрядности играют определенную роль в системе ценностно-нормативных признаков этнического самосознания. Примечательно, что при общей тенденции к восстановлению в свадебном ритуале традиционных элементов возрождаются те из них, в которых заложено интернациональное ядро, которые утверждают общегуманистические идеалы и являются символами добра и красоты.

Этнографические материалы рассказывают нам, что традиционный свадебный цикл разных народов был по-настоящему праздничным, красочным, максимально разнообразным. Его сопровождали песни прощальные, величальные, застольные, лирические и шуточные. Структуру традиционной свадьбы составляли развлекательно-игровые, дидактические и устно-поэтические части, в ходе ее решались юридические и экономические вопросы, важная роль отводилась и демонстрационно-символическим атрибутам.

Множество прекрасных черт концентрировала в себе, например, традиционная бурятская свадьба. Она была насыщена спортивным, устно-поэтическим и дидактическим опытом. Спортивные игры (национальная борьба, состязания в стрельбе из лука, конские бега) на свадьбе сочетались с состязаниями певцов, исполнявших исторические, бытовые, обрядовые, календарные песни, песни-загадки и отгадки. Знатоки старины состязались в знании легенд, преданий, сказаний, мифологии и генеалогии разных племен, родов, улусов. Умудренные жизненным опытом люди импровизировали юролы — благопожелания. Ценились такие состязания, как сэсэ буляалдаха (состязание умов), угэ буляалдаха (состязание в остром, метком слове), дуу буляалдаха (состязание в пении).

А на чеченской свадьбе в прошлом были обязательными выступления канатоходцев и клоунов. Здесь же лучшие наездники демонстрировали искусство джигитовки. Недаром слово «свадьба» (ловзар) на чеченском языке означает также «торжество», «празднество», «игры». Свадьба сопровождалась состязаниями в искусстве танца, остроумии, исполнении частушек и т. д.

Характерные черты жизни народа проявлялись и в старой туркменской свадьбе. Борьба гореш, например, говорит о стремлении растить молодежь сильной, ловкой, храброй; ат чапдармак (скачки) — о традиции воспитывать ловких джигитов и выращивать быстроногих коней; алтын габак атдырмак (соревнование по стрельбе) напоминает, что у туркмен ценился меткий глаз и твердая рука; багшы атдырмак (состязание на лучшее исполнение песенных сказаний) показывает любовь к музыке и песне. Эти народные традиции украшают свадебное торжество, придают ему своеобразие^{139}.

Старые обычаи входят и в свадебный ритуал калмыков. Здесь во время свадебного застолья умудренные жизненным опытом люди произносят различные благопожелания для молодоженов и их родителей, поются застольные песни-импровизации старшим и почетным гостям. Юноши и девушки состязаются в красноречии, в танцах и песнях, в народных играх спортивного характера. Устраиваются и состязания домбристок.

Богата песнями, остротами, играми традиционная свадьба литовцев. Особое оживление всегда вызывает разыгрывание чисто свадебного фарса под трагикомическим названием «Вешанье свата»: по традиции было принято возить свата на бороне, поить рассолом, «угощать» объедками, затем «вешать» (вешалось чучело, набитое соломой). Народные острословы выносили свату приговор, в котором говорилось, что сват появился в те времена, «когда волк с козой свадьбу справляли, барсук поваром был, а воробей сватом, сорока пиво варила и т. д.» Теперь традиционные обычаи импровизируются на современный лад с соответствующими диалогами, шутками, своеобразными мизансценами. Для литовской свадьбы, как и для свадеб других народов, характерна такая особенность: если в старину молодая одаривала родню мужа, то теперь наоборот — молодоженов одаривают все пришедшие на свадьбу.

Современная литовская свадьба является также одним из примеров сочетания традиционных элементов с новыми. Но, как отмечает этнограф А. Вишняускайте, большинство традиционных элементов в структуре современной свадьбы по сравнению с прошлым имеет иное смысловое содержание, «поэтому можно сказать, что культурная преемственность ярче всего выражается в использовании национальной формы обряда»^{140}. Благодаря же тесным связям городского и сельского населения повсюду в республике утвердились новые формы свадебного торжества: это — шуточная (игровая) проверка хозяйственных способностей жениха и невесты; следование свадебного поезда через семь мостов; перенос женихом невесты на руках по мостику (чаще всего по расстеленному на земле полотенцу); торжественное сжигание невестиного рутового венка в полночь, после первого дня свадьбы; чтение сватом, свахой и другими членами дружины юмористических стихов с «характеристиками» молодых, пожеланий для будущей семейной жизни и т. д.

С использованием множества старинных игр проводят свадьбу эстонцы острова Кихну: к концу первого дня веселья появляются со своими выдумками ряженые, а ночью, когда уснут захмелевшие гости, нередко над ними устраиваются разные каверзы — их раскрашивают краской или сажей, «крадут» у них одежду, чтобы утром устроить забавный аукцион вещей, без которого не обходится ни одна свадьба кихнуских рыбаков. Особенно веселой бывает старинная игра в «свадебную» баню. Отшумит свадьба, но ее шутки потом долгое время пересказываются кихнусцами, вновь возвращая их к воспоминанию о веселом застолье^{141}. Современная эстонская свадьба вообще отличается множеством игр (рис. 39).

Рис. 39. Шуточное испытание молодых во время свадьбы. ЭССР.

Украинская свадебная обрядность — еще один пример того, как народные традиции могут украсить свадьбу: здесь пекут свадебные печения, плетут венки, украшают цветами свадебное деревце «гильця», поют старые и новые свадебные песни. По-новому теперь смотрят и на снаряжение свадебного поезда, обсыпание молодых зерном, хмелем, цветами, на приготовление традиционного свадебного каравая (символа плодородия). В наше время каравай — символ хлеборобного края, украшение свадебного стола, своеобразный образец народного творчества, ибо в разных местах — разные традиции его приготовления. После регистрации молодым в знак супружеского союза преподносят на вышитом рушнике каравай и хлеб-соль. А на Тернопольщине дарят и последний обжинковый сноп жита, чтобы «працю любили, щоб людський труд цiнували и шанували».

Складывается новый ритуал свадьбы и в местах бывшего распространения ислама. Это так называемая «красная свадьба» — кызыл туй — без религиозных обрядов, с отказом от всех обычаев прошлого, унижавших достоинство жениха и невесты (рис. 40). Комсомольские свадьбы включают широкий круг участников — родственников, друзей, сослуживцев (рис. 41). Новый характер свадебных торжеств постепенно вытесняет старый мусульманский актовый момент свадьбы «никях» — бракосочетание с участием муллы.

Рис. 40. Комсомольская свадьба. Г. Пенджикент. 1983 г.

Фото Г. И. Анохина

Рис. 41. Казашки готовят каурму к свадьбе. 1983 г.

Фото Г. И. Анохина

Практика общественных семейных торжеств складывается у каждого народа. У марийцев, например, прежде участниками свадебных церемоний были только родственники. Теперь в них принимают участие представители производственных коллективов и общественных организаций. Поезжанами, т. е. теми, кто сопровождает свадебный поезд, наряду с родственниками бывают и члены бригад, в которых работают жених и невеста.

Подводя некоторые итоги, еще раз подчеркнем, что теперь, в новых условиях жизни многие традиционные обряды свадебного ритуала разнообразят торжество, служат развлекательным зрелищем. Элементы традиционных игр, таких обычных для старых обрядов, не дают никому скучать, учат доброте, оптимизму, помогают ощутить радость и красоту человеческого бытия.

Вероятно, стоит пожалеть, что многие мудрые старые обычаи зачастую забываются. Слишком часто теперь главным моментом свадебного торжества становится вручение подарков молодоженам, иногда даже с объявлением цеп вещей. Осуждения заслуживает и выставление напоказ приданого невесты, и некоторые другие нововведения, связанные с переходом невестки в дом супруга.

Напомним и о старинном свадебном этикете, по которому молодым на свадебном пиру полагалось лишь пригубить чару с хмельным напитком. Кстати, народная мудрость главный момент свадьбы видела в веселье, в празднике, песнях и плясках. Так было у большинства народов. К примеру, украинцы еще в начале XX в. считали бракосочетание недействительным, несостоявшимся, если не было праздничного веселья (недаром сама свадьба на украинском языке называется весiлля; ср. также белорусское — вяселле). Любопытные сведения приводит известный этнограф прошлого века П. П. Чубинский. Он называет украинскую свадьбу своего рода «общественным венцом», так как молодым позволялось жить вместе только после того, как «справлено весiлле» и «повенчанные дают обет верности перед людьми». По традиционному общественному мнению обет верности перед людьми был выше обета верности, даваемого во время церковного венчания. Тот же автор сообщал, что «народ повсеместно не допускает к сожительству молодых, которые, обвенчавшись, не справляют весiлля», в то же время бывали случаи, когда сговоренные, не венчавшись, справляли весiлля и жили как супруги^{142}.

Свадебное застолье у многих народов считалось выше церковного венчания. У восточных славян, эстонцев, латышей, литовцев, молдаван еще в XIX в. не было принято считать молодых людей супругами, несмотря на церковное венчание, до тех пор, пока не состоялось свадебное торжество. На эстонской народной свадьбе даже разыгрывался фарс, высмеивавший церковный ритуал венчания. Схожие моменты и сейчас можно встретить на молдавской народной свадьбе.

Но не просто веселье характеризовало старую свадьбу. Душой ее была песня. Опа сопровождала каждый ее этап, она разворачивала свадебное торжество в настоящее драматизированное действо, в котором практически не было зрителей, — все были участниками, ибо каждый знал свою роль на авансцене свадебной игры. В старину в Олонецкой и, например, в Вологодской губерниях, если становилось известно, что в свадьбе принимает участие хорошая вопленица (или причитальщица[2]), то «послушать свадьбу» приходили даже люди, жившие за 20 верст^{143}.

И есть еще места, где не утрачены традиции старинной свадебной лирики. На юге старого русского края Псковщины, в местечке Усвяты на протяжении восьми лет (1971–1979 гг.) ленинградские фольклористы-музыковеды (под руководством Е. Н. Разумовской) собирали усвятский фольклор. Итоги работы оказались поразительными: только свадебных песен было записано свыше 2,5 тыс. Значит, живы еще традиции свадебной лирики, значит, есть, кому петь и передавать в наследство культуру исполнения старинных песен. В усвятской свадьбе до сих пор сохраняется свадебный чин «игрицы». Это — родственницы жениха и невесты, участницы свадебного хора, которые «играют свадебные» (песни). Песню именно играют, а не исполняют. Вот почему наиболее активных игриц сейчас охотно зовут сельчане на свои свадьбы. Стоит позавидовать, например, и молодоженам с. Нижние Пены Ракитянского р-на Белгородчины, где регистрация брака ведется в сопровождении старинных величальных свадебных песен, исполняемых подругами невесты и одетых по этому случаю по-старинному.

Судьба свадьбы как явления общественной жизни людей, потери приобретения на путях ее развития — эти и другие вопросы в равной мере волнуют горожан и сельчан. Не случайно свадьбе, положительным и особенно негативным ее сторонам, уделяется так много внимания на страницах периодической печати.

Опыт республиканских газет по организации дискуссий, откликов, обмена мнениями читателей по поводу публикуемых материалов о новых и старых обрядах бывает очень важен. К примеру, газета «Совет Тожикистони» получила множество откликов на статью З. Суярий из Вахшского р-на. В ней критиковались люди, которые в ущерб нормальным семейно-бытовым условиям жизни членов семьи годами копят деньги, чтобы в день свадьбы пустить их на ветер. Читатели на конкретных примерах разоблачали вред калыма, остатки феодально-байского отношения к женщине, высказывались за комсомольские свадьбы и связанные с ними новые обряды.

Активную пропагандистскую работу ведет грузинская периодическая печать. До недавнего времени в Грузии за национальные выдавались пышные, устраиваемые напоказ свадьбы, банкеты, юбилеи, похороны; эти тенденции извращали нравственное содержание и смысл традиционного грузинского гостеприимства и культуры застолья^{144}.

На изменения, происшедшие за послевоенные годы, например, в традиции свадебного одаривания обратили внимание и этнографы. Для борьбы с практикой неумеренного свадебного взаимоодаривания привлекается традиционный авторитет «совета старейшин». Такая практика складывается, в частности, в Чечено-Ингушетии и Карачаево-Черкесии.

В нашем государстве благодаря заботе партии и правительства ведется огромная работа по повышению культуры быта населения страны. В свадьбе как культурно-бытовом явлении могут проявиться и положительные, и некоторые негативные стороны процесса, связанного с освоением человеком материальных и социальных ценностей научно-технической революции. Рост материального благосостояния вызывает порой рецидивы мещанской психологии среди части людей, проявляемой в престижно-показательных тенденциях, чрезмерном увлечении спиртными напитками. Все это достойно решительного осуждения.

О бережном отношении к традициям, соответствующим современному образу жизни людей, говорилось и писалось неоднократно.

А как быть в тех случаях (особенно это касается городов), когда, положим, тот же свадебный ритуал в его традиционных вариантах давно разрушен? Тогда на помощь приходят специалисты-методисты, культработники, работники обрядовых служб. Так, ленинградский Дом свадебных торжеств разработал специальный сценарий — своего рода импровизированное представление, активные участники которого — все пришедшие на свадьбу. А если все-таки нет такого сценария и отсутствует «обрядовый реквизит», необходимый для высокохудожественной импровизации? Дело тогда за самими устроителями свадьбы. От их выдумки и, главное, желания зависит, каким будет свадебное торжество.

Директор горьковского Дворца бракосочетания рассказала о гостях одной свадьбы. Они прибыли во Дворец на полчаса раньше жениха и невесты. В руках у каждого был белый гладиолус. Как только подъехали машины с женихом и невестой, гости выстроились в два ряда, преградив им путь цветами. Цветочный заслон постепенно открывался и пропускал жениха и невесту. Двое свидетелей, шедших за ними, прикалывали гостям свадебные эмблемы. Запомнился и другой момент регистрации: в руках у жениха и невесты было по ветке цветущей яблони и нежно-зеленой березки. Эту композицию предложила мать жениха, которой не пришлось весной 1942 г. держать в руках цветы: вместо фаты на голове у нее была пилотка, белоснежный наряд заменяло военное обмундирование. Только ветки яблони и березки украшали тогда свадебное торжество^{145}.

Другой пример. Работники обрядовой службы Литвы в этом случае советуют использовать элемент народной игры «Мост явора» (jievaro tiltas) — «мост» из национальных лент^{146}. Когда молодые идут в зал, где ведется акт записи бракосочетания, пары в национальных костюмах по обеим сторонам дорожки поднимают литовские национальные ленты. После того как молодые прошли, ленты опускаются. Уходя из зала, молодые ступают по опущенным лентам. Этот момент является выражением почета молодым: «Мост из национальных лент в народных обычаях широко применяется при коллективных встречах и проводах почетных гостей. Особое внимание и уважение к паре молодоженов может быть выражено аналогичным путем: провожая их из зала, дружки и подружки в поднятых руках держат по букету цветов, образуя из них «мост» над головами молодых»^{147}.

И последний вопрос. Очень много — устно и в печати — говорится о свадебном обряде как социально значимом явлении, как своеобразном этапе, который с помощью норм обычного права закрепляет в обществе появление новой семьи. Ну а потом? Удачно ли сложился брак? Не нужна ли помощь или совет молодым людям в каких-то ситуациях?

Надо сказать, что, например, в старом обрядово-праздничном календаре русского народа ответы на поставленные вопросы разрешались с помощью праздника, известного под названиями юнины, вьюнец, въюнитство, вьюнишники (от слова венок как символа брака и слов вьюн и въюница, т. е. молодой и молодая в первый год их брака).

Вьюнишники — старинный послесвадебный обряд поздравления обществом (имеются в виду жители деревни или села) молодых в первую весну после брака. Обряд был широко известен населению Среднего Поволжья и отмечался вплоть до 1920-х годов. Исполнялись вьюнишники, как правило, в субботу или воскресенье на красную горку. Обычай состоял в величании молодоженов специальными песнями-вьюнцами. С точки зрения патриархальной общины, обряд был так важен, что в некоторых местах во вьюнишниках участвовало все общество во главе со стариками. Вообще следует подчеркнуть, что в хозяйственно-правовой системе общины большая роль отводилась регулированию семейно-брачных отношений, ибо психологическая установка патриархального образа мышления — никто не должен остаться вне брака. Безбрачные чаще всего оказывались на положении своеобразных «изгоев» в своем обществе. Поэтому в русской деревне долго держался обычай «припевать» женихов и невест, т. е. на посиделках или во время хороводов было принято «славить» будущих женихов и невест. Например, в Горьковской обл. молодежь пела под Новый год парню-жениху «таусень» (или «овсень»):

Первоначальное назначение обряда вьюнитства — в его связи с аграрной магией плодородия. Под влиянием меняющихся социально-экономических условий жизни представление о назначении обряда постепенно трансформировалось. На рубеже XIX–XX вв. вьюнишники рассматривались в качестве обряда, который помогал молодой семье укрепить свою самостоятельность и право на участие в хозяйственной жизни.

Примечательно, что во вьюнишниках особенно устойчивыми были мотивы величаний молодых и прославления семьи, вступающей в хозяйственную жизнь общины. Характерны для них и дидактические мотивы, подсказывающие молодым принятые нормы поведения. Например, в одном из вьюнцов пелось:

Практически каждая новая семейная ячейка на первых порах находилась под контролем сельского общества. Этот фактор — отнюдь не локальное явление. Нечто сходное практиковалось и в семейной жизни тульских крестьян, среди которых было принято на осенний «аспосов» день^{149} приходить к молодоженам и смотреть, как они ведут хозяйство, хороший ли собран урожай и т. д. Вероятно, эти обычаи должны нам подсказать, как лучше, опираясь на местные традиции, организовать новые семейные обряды и празднества, помочь молодоженам, если это надо на первых порах, укрепить их совместную жизнь.

Определенные шаги в этом направлении делаются. В г. Варнавине Горьковской обл. в 1982 г. была предпринята попытка возродить вьюнец. В июньское воскресенье местный фольклорный коллектив побывал в двух молодых семьях. Женщины спели им песню-окличку («вьюнца»), молодые по обычаю угостили окликальщиков пивом и «витушками» (домашние сдобы). Потом сами собой возникли песни и пляски под окнами вьюна и вьюницы.

Окликание молодых стало частью праздника семьи под поэтическим названием «Храни огонь родного очага» в с. Усть-Алексеевке Великоустюгского р-на (июнь 1983 г.). При подготовке окликаний старожилы вспомнили, что в старину главную роль в окличках играли сваты молодых. В самом деле и сейчас у каждой молодой семьи при бракосочетании есть свидетели. И невольно встает вопрос: «А несут ли они ответственность за благополучие молодой семьи, рождение которой благословляли?» Так было принято решение сельского Совета повысить роль свидетелей, сделав традиционными их отчеты на соответствующих праздниках^{150} (рис. 42).

Рис. 42. Окликание молодых на сельском празднике семьи «Храни огонь родного очага». С. Усть-Алексеевка Вологодской обл. 1983 г.

Фото С. Парсаданяна

Если говорить о современных формах обряда, то, например, для участия в помолвках, которые устраиваются на московском ЗИЛе, приглашаются супруги, прошедшие год назад процедуру посвящения в женихи и невесты и ставшие затем мужем и женой. Во многих городах теперь периодически устраиваются вечера молодоженов, вступивших в брак в течение последнего года. С приветствиями к молодым обращаются супруги — юбиляры золотой свадьбы. В некоторых случаях в этот вечер работники загса регистрируют вновь заключаемые браки. В непринужденной обстановке проходят шуточные конкурсы «молодых отцов» и «молодых хозяек», игры, танцы.

В Татарии начинает входить в быт ежегодный День молодоженов с обычаем сажать молодыми супругами деревья в «Аллеях молодоженов».

Не остаются без внимания и молодожены одного из старейших предприятий нашей страны — ленинградского производственного объединения «Кировский завод» (бывший Путиловский). Уже на свадебном торжестве молодожены получают приглашение на ближайшую встречу членов клуба молодоженов «Аист». Члены клуба молодой семьи встречаются один раз в месяц в том самом зале, где их поздравляли в день бракосочетания. Клуб молодоженов в Махамбете (Гурьевская обл.) носит название «Ак-отау» — «Белая юрта». Недавно его гостями стали супруги Тулеген и Упзира Ергалиевы, прожившие в согласии тридцать лет и воспитавшие одиннадцать детей. Такие встречи многое дают молодым.

Клубы молодоженов открыты теперь в тринадцати районах Москвы. Свой вклад в их деятельность вносят районные комитеты ВЛКСМ, отделы загса, дома культуры, кинотеатры, общество «Знание». Отделом Мосгорисполкома по вопросам брака и семьи разработано «Примерное положение клуба молодоженов», где определены его задачи, цели, структура. Популярен среди молодых москвичей городской клуб «У Никитских ворот». Желающих попасть на его субботние вечера всегда бывает много.

Вероятно, следует подробнее остановиться на вопросе о свадебных юбилеях, поскольку он вызывает повышенный интерес у работников обрядовой службы, просто людей, состоящих в браке и желающих отметить ту или иную годовщину супружеского союза.

Не исключено, что есть какая-то причинно-следственная зависимость между тенденцией к чрезмерно пышному свадебному торжеству и тем, что теперь интимные супружеские юбилеи также приобрели как бы официальный статус и даже получили свои наименования. В массовой печати предлагаются такие названия годовщин свадьбы: один год — «ситцевая» свадьба, 5 — «деревянная», 7 — «медная», 10 — «розовая», 15 —«янтарная», 20 — «фарфоровая» и т. д. Причем один и тот же юбилей может иметь несколько названий. Например, в Латвии 20-летнюю годовщину свадьбы предлагают называть «солнечной». В нашем лексиконе появилось и выражение «бумажная свадьба», т. е. свадьба, не выдержавшая годичного срока.

Надо отметить, что в традиционном народном быту не было принято отмечать какие-либо годовщины. Крестьянин забывал о дне своего рождения, не говоря уже о свадебных юбилеях, даже если речь шла о золотой или серебряной свадьбах. Последние стали культурно-бытовым творчеством состоятельных горожан в прошлом веке. Со временем они были восприняты другими слоями населения. Названия свадеб «ситцевая», «деревянная» и т. д. возникли в наше время. В этом творчестве скорее всего сказалось стремление людей разнообразить семейно-бытовую жизнь, создать традиции, содействующие укреплению брака.

Особенно активными пропагандистами свадебных юбилеев являются рижане. Они считают круглые даты заключения брака одним из подходящих поводов для создания ситуаций, способствующих укреплению семьи. Полноправное гражданство среди разных народов завоевали золотые и серебряные юбилеи свадеб. Они имеют общественное звучание и служат примером для воспитания молодого поколения. Для золотых и серебряных юбиляров в Тбилиси открыт дом торжеств «Эртгулеба» («Верность»).

Совершенствование межличностных отношений при социализме, общее прогрессирующее развитие социально-культурной активности трудящихся преобразовывают традиционные ценности, обогащая их новым значением. В то же время использование исконных элементов традиционной культуры (а если необходимо — и их воссоздание) говорит о бережном отношении к национальному культурному фонду, способствует росту национального самосознания и, следовательно, становлению личности. Ведь современный гражданский праздник пли обряд — это не только поиски и внедрение нового, но и использование того положительного, что несут в себе народные ритуалы. Такого рода синтез между традиционным и новым способствует укреплению современных праздников и обрядов в повседневной жизни и разрушает традиционно-психологические установки людей в отношении к старым праздникам и обрядам, что содействует снижению количества обращений к религиозным обрядам.

Возьмем, к примеру, такую важную сторону традиционной обрядности, как связь с народными представлениями о нравственности. В ритуализированной форме обряда воплощены общечеловеческие этические нормы определенного образа жизни людей. Среди них центральное место занимают любовь к труду, чувство взаимопомощи, уважения к старшим, т. е. именно те качества, воспитанию которых придается особое значение в нашем обществе. Поэтому вполне своевременно поднимается вопрос о необходимости учитывать диалектику формирования того или иного обряда, помнить, что выработанные в ходе многовековой истории народа этические нормы и в нашем обществе выполняют определенные соционормативные и социокультурные функции.

Следует отметить и такое явление в развитии семейных обрядов разных народов, как формирование в их составе общесоветских черт. Вот некоторые, самые распространенные из них: торжественная регистрация супружеского союза и новорожденных, торжественно-траурная церемония погребения, участие в семейных обрядах членов производственных коллективов, определенное единообразие обрядовой атрибутики и элементов самого обряда (памятные медали для новорожденных, обручальные кольца для новобрачных, приспускание флагов во время траурных церемоний, посещение участниками свадебного кортежа Могилы неизвестного солдата и возложение цветов к Вечному огню и др.).

Перечисленные факторы — всего лишь небольшая часть в системе ценностно-нормативных признаков, благодаря которым мы судим о тенденциях развития семейной обрядово-праздничной культуры в обозримом будущем. Но важно отметить, что новая социальная структура советского общества, урбанизация, новые информационные связи, возрастающая миграция и другие черты в образе жизни людей, порожденные современной научно-технической революцией, не только содействовали освобождению быта и сознания людей от влияния религиозных традиций, но и, главное, ускорили темпы социально-культурной интеграции народов нашей страны. Это соответственно повлияло на соотношение традиционного и нового в культурно-бытовой жизни людей, в том числе и в семейной обрядности. Но, как любое социальное явление, обряды и праздники функционируют в соответствии с законом культурно-исторической преемственности. Поэтому те же семейные обряды, постоянно обогащаясь интернациональными, общесоветскими чертами, наиболее «приживаемы» в том случае, когда в них сохранены лучшие традиции национально-культурной сокровищницы народа. Это сказывается и в динамике семейно-бытовых праздников и обрядов, что отвечает духу нашего общества и интересам всех народов страны.