Мы никогда не позабудем,
веков отряхивая пыль,
дарованную ныне людям
великолепнейшую быль.
Идет июльскими ночами
«могуч и радостен», как встарь,
в венце и тоге за плечами
вдоль Невки Медный Государь,
Металлом царственных велений
обрывки слов звучат в тиши:
Мой вскормленник, Владимир Ленин,
великий подвиг заверши;
Восстания огонь угрюмый
бросай в октябрьскую метель!..
Мои антихристовы думы
свершить – уделом не тебе ль?..
Ну, где же ты? Скорей! Не мешкай
завещанный переворот!..
И сардонической усмешкой
неправильный кривится рот.
Наркомвоен отрывисто чеканит
Главе правительства сухой вопрос.
И у широкого окна очками
Поблескивает строгий Наркомпрос.
Каким-то нереальным фейерверком
Разбрасываются обрывки фраз:
«Товарищ! назначенье Главковерхом
Вам принесет сегодняшний приказ…
Волнения рабочих в Вашингтоне!..
Восстанием охвачен Будапешт!..»
И взор усталый машинистки тонет
Под грудой зашифрованных депеш.
Наркомфинансов с Наркоминоделом
Беседуют о пониженьи цен.
И странно-чужд в дворцовом зале белом
Нерусский председателя акцент.
О, эти люди, твердые как камень.
Зажженные сигнальные огни!.
Их будут чтить веками и веками,
И говорить о них страницы книг.
И летописец пламенной свободы
Восстановит восторженным пером
Закуривающего Наркомпрода
И на столе у Наркомзема бром.
Киев 1918.