Спасенная репутация

Глава 7

Комната выглядела необитаемой. Единственным признаком того, что в ней кто-то есть, был слегка колышущийся полог – свидетельство поспешного бегства нервной невесты.

– Прошу прощения, – сказал Ник.

Ему пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным сквозь шум грозы и бурное веселье, продолжающееся за дверью. Он раздвинул полог и в мягком свете прикрученной лампы увидел Фейт, с головой укутавшуюся в одеяло.

– Не волнуйтесь, – заверил он ее. – Я просто подожду здесь, пока они уйдут. Как только шум стихнет, я потихоньку выскользну и уйду в другую комнату.

Но шум не прекратился. Группа гуляк решила продолжить веселье на лестнице за дверями комнаты, и звуки выпивки, разговоров и смеха не смолкали.

Николас высунул голову в дверь.

– Вы не могли бы уйти? – попытался он урезонить их на своем небезупречном французском. – Моя жена не может уснуть.

Это было встречено взрывом хохота и множеством непристойных поздравлений. Он попытался еще раз, но все его слова, казалось, забавляли гуляк еще больше. Ник, раздраженный, закрыл дверь. Он мог заставить людей сделать почти все, что угодно, но не на чужом языке и не когда они пьяны. Наверное, он мог бы сбросить их с лестницы, но казалось крайне неблагодарным и неблагородным применять силу к людям, которые так бурно и искренне радуются его будущему счастью.

Прошел час. Ник начал замерзать. Сейчас ему бы не помешал огонь в камине, но дрова уже догорели. Он заглянул за полог.

– Вы не спите? – спросил он. Ответа не последовало.

Ник стянул сапоги, снял сюртук, взял еще одно одеяло и сел на кровать, вытянув ног и уж если ему приходится ждать, то лучше ждать в тепле и с удобством.

Прошел еще час, но ни веселье на лестнице, ни гроза не затихали. Ему придется остаться здесь на ночь. Ник снял бриджи и рубашку и скользнул в постель, стараясь не касаться Фейт Он обещал ей целомудренный брак и сдержит слово, по крайней мере в эту ночь. А завтра они пойдут каждый своей дорогой.

Он ощущал слабый аромат роз, который, казалось, всегда витал вокруг Фейт. И от этого запаха Николас никак не ног уснуть.

Она лежала неестественно тихо. Даже дыхание, казалось, остановилось. Она не спала. Неужели она не спала все это время?

Простыни были холодными и тонкими. Одеяло тяжелым. Подушки не было, даже той длинной тонкой штуковины, которую французы используют вместо подушки. Ник был уверен, что видел одну такую на кровати днем. Длинную и круглую, как валик. Он пошарил рукой вокруг себя и нашел ее, длинную французскую подушку. Сейчас она лежала не в изголовье кровати, а посредине, разделяя кровать пополам.

Фейт замерла совсем. Она поняла, что он нашел подушку. Неужели она ожидает, что он взорвется от ярости? Отшвырнет валик и осуществит свои супружеские права? Возможно. Она же толком не знает его.

– Спите, миссис Блэклок, – мягко проговорил он. – Хоть я и оказался заперт здесь из-за наших доброжелателей, расположившихся за дверью, но я – человек слова. Ваша добродетель в безопасности.

Фейт лежала тихо, как мышка, но каким-то образом он почувствовал, что она расслабилась. Николас закрыл глаза. Спать без подушки будет нетрудно.

Спать же рядом с прелестной девушкой с шелковой кожей которая пахнет розами, – совсем иное дело.

Они лежали в постели, разделенные валиком, прислушиваясь к грозе и то затихающему, то усиливающемуся шуму голосов на лестнице, время от времени перемежающемуся взрывами смеха.

В конце концов Ник уснул, но проснулся перед рассветом от ощущения мягкою женского тела, прижимающегося к нему.

– Передумала, да? – пробормотал он и повернулся, чтобы заключить Фейт в объятия. Когда он поворачивался, вспышка молнии осветила ее лицо, и он замер. Она крепко спала. – Фейт? – мягко спросил он.

За молнией последовал раскат грома, прогремев так грозно и близко, что гостиница содрогнулась. Фейт вздрогнула и прижалась к Нику, как маленький зверек, ищущий безопасности, тепла и уюта.

Николас стиснул зубы, обнимая ее. Его молодая жена не жеманная соблазнительница. Она боится грозы. Боится даже во сне. Его обещание по-прежнему остается в силе, черт бы его побрал. Даже если его тело и горит в огне желания.

Ее щека была шелковисто-мягкой, и Ник слышал ее дыхание. Волосы Фейт пахли розами Ступни были холодными, и он чувствовал, как они медленно нагреваются от соприкосновения с его кожей. Ее запах окружал его. Обещание целомудрия терзало и мучило Ника.

Но обещание есть обещание. Надо пережить только одну ночь Меньше, чем ночь, и она будет далеко отсюда, далеко от него. Он вернется к суровой мужской жизни.

Фейт уютно прильнула к нему, и дыхание ее выровнялось. Голова покоилась у него на груди, прямо под подбородком.

Фейт проснулась с чудесным ощущением тепла и безопасности. Она мгновение полежала, наслаждаясь им. Мир вокруг казался тихим и спокойным, и мгновение спустя до нее дошло, что гроза прекратилась. Не было слышно ни завывания ветра, ни раскатов грома, ни шумя дождя. Ей было восхитительно тепло и уютно, и не было ни малейшего желания шевелиться, но затем все воспоминания вмиг нахлынули на нее. Вчера она вышла замуж за Николаса Блэклока И сегодня возвращается в Англию, к сестрам и дядюшке Освальду. Ей пора вставать и собираться. Собираться домой и готовиться храбро встретиться с последствиями своих поступков. Все еще не открывая глаз, она потянулась.

И застыла, когда почувствовала большое, теплое мужское тело, лежащее практически под ней.

Она не только вышла замуж за Николаса Блэклока, но еще и спала с ним в одной постели этой ночью. А она четко помнила, что клала между ними валик.

– Что это вы делаете?

Он застонал и пошевелился под ней. Фейт поспешно сменила положение.

– Прекратите немедленно! Вы же обещали!

Он потянулся и открыл глаза.

– Похоже, я все-таки немного поспал, в конце концов, – пробормотал он.

Кожа его была шершавой от щетины, волосы растрепаны, а лицо чуть помято после сна, но глаза оставались серыми, как туманное утро.

Фейт запоздало осознала, что он наблюдает за ней напряженным взглядом. Сердце заколотилось. Она почувствовала, что краснеет, и этот взгляд сделался еще пронзительнее. В его глазах был блеск, которому она не доверяла.

Она попыталась отодвинулся, но рука, обнимающая ее, сжалась.

– Что вы делаете? – пискнула Фейт.

– Доброе утро, миссис Блэклок.

– Доброе утро, – пролепетала она и попыталась отодвинуться снова.

Его рука не шелохнулась.

– Надеюсь, вы хорошо спали. – Голос был низким, чуть-чуть хрипловатым и колючим. Таким же колючим, как шершавый подбородок.

– Да, спасибо, – вежливо отозвалась она, желая, чтобы он ее отпустил – Я бы хотела… – Она уперлась рукой ему в грудь. Он, казалось, даже не почувствовал.

– Гроза не беспокоила вас?

Она неуклюже покачала головой, с неловкостью сознавая интимность их положения.

– Нет, ничуть. – Когда она качнула головой, кончики ее волос коснулись его кожи. Она напряглась, отводя голову подальше, но его рука не сдвинулась с места, и от этого тело Фейт выгнулось и еще теснее прижалось к нему. Она тут же перестала отталкиваться.

– Значит, вы не боитесь грозы?

– Н-нет, с детства, – твердо сказала она. Это не совсем правда. Гроза до сих пор заставляла ее нервничать, но Фейт преодолела свои детский страх перед ней.

– Значит, и гром вас совсем не беспокоил?

– Я уже не ребенок, чтобы бояться грозы. – Рубашка на нем была расстегнута и распахнута до талии. Было очень трудно не обращать внимания на мускулистую твердь, которая поднималась и опускалась под ее ладонью. И не заметить, что середина его широкой, твердой груди покрыта темными волосками, которые выглядят соблазнительно мягкими.

– Нет, вы больше не ребенок. Вы замужняя женщина.

Фейт сглотнула.

– Да. А теперь я бы хотела встать. Разрешите?

– Пока нет. Вы забыли про свою супружескую обязанность.

– С-супружескую обязанность? – пропищала Фейт. – Но вы обещали...

– У каждой жены есть утренняя обязанность перед мужем. Уверен, вы знаете, в чем она заключается.

Фейт очень хорошо знала, в чем она заключается. Его рука по-прежнему обнимала ее за талию, свободно, но твердо.

– Но вы же, разумеется, не имеете в виду… – Она нервно облизнула губы. Она же его едва знает.

– Разумеется, имею. – Блеск его глаз стал еще более напряженным.

Она уперлась ему в грудь, но его другая рука мягко, но неумолимо привлекла ее голову вниз. Его рот завладел ее ртом. Его губы были прохладными и твердыми, а его вкус – горячим, острым и загадочным. Его вкус прокатился по ней жаркой дрожью, с головы до ног накрыв головокружительной волной. Фейт открыла глаза, комната качнулась и закружилась вокруг нее точно так, как это было в церкви, и она быстро закрыла их вновь. Она услышала мягкий, удовлетворенный смешок, и Ник быстро поцеловал ее еще раз.

И внезапно Фейт почувствовала себя свободной. Она заморгала, все еще немного ошеломленная.

– Доброе утро, миссис Блэклок, – мягко проговорил он и выбрался из-под нее. Он свесил ноги с края кровати и потянулся за сапогами.

Поцелуй. Вот что он имел в виду, говоря о ее супружеской обязанности. Она почувствовала, как в ней поднимается нервный смех. Это от облегчения, уверила она себя. Отчего же еще? Он не подразумевал... нарушение своего обещания. И все же, даже несмотря на облегчение, она испытывала какое-то странное чувство... разочарования. Словно ее отвергли. Это озадачивало.

Сидя спиной к ней, Ник натянул сапоги, надел сюртук. Но оставил рубашку не застегнутой.

– Я побреюсь, приведу себя в порядок и распоряжусь, чтобы принесли горячей воды для вас. Вы желаете завтракать здесь – Стивенс может принести – или предпочитаете спуститься вниз?

Этот холодный, деловой тон, словно и не было между ними потрясающе интимного поцелуя, совершенно вывел ее из равновесия. И после того как она довольно спокойно ответила, что спустится вниз, что-то заставило ее сесть и выпалить:

– Что... зачем вы убрали валик? – И к ее стыду, это прозвучало как обвинение. Словно она была оскорблена. Или разочарована. Или еще что.

Он остановился.

– Вы сами убрали валик, чтобы прийти ко мне ночью.

Она разинула рот.

– Я убрала?.. – негодующе начала она.

Он криво усмехнулся:

– Вы не преодолели своего детского страха перед грозой как вам хотелось бы думать. Ночью вы пришли ко мне, и вздрагивали, и прижимались с каждым раскатом грома. Я обнимал вас, чтобы успокоить, вот и все.

Она взглянула на смятую постель и обнаружила валик позади себя, наполовину свешивающийся с края кровати.

Он сделал пару шагов к двери, затем остановился, обернулся и вернулся. Мгновение он пристально смотрел на нее, нахмурившись, потом резко сказал:

– Не придавайте никакого значения тому, что только что случилось. Как и тому, что было ночью и этим утром. Я знаю, женщины склонны строить воздушные замки, но этот брак – чисто деловое соглашение, рассчитанное лишь на внешнюю видимость, и ничего более. Здесь не замешаны никакие чувства. – Его голос стал резче. – Вы не невинны, поэтому я скажу прямо. Состояние, в котором я проснулся этим утром, нормальное для любого здорового мужчины, особенно для того, кто долго воздерживался. Не воображайте, будто я питаю к вам какие-то нежные чувства. И не воображайте, будто вы питаете их ко мне, это не так. Мы расстанемся после завтрака. Вы понимаете меня?

Фейт сглотнула и кивнула. Превращение было ошеломляющим. От поддразнивающего мужа до сурового и отчужденного солдафона, предупреждающего держаться от него подальше.

– Увидимся за завтраком, миссис Блэклок. А потом я провожу вас на пристань. Я заказал для вас билет до Англии. – Уходя, он тихо прикрыл за собой дверь.

Униженная Фейт натянула одеяло на голову. Так бы и лежала, никогда не вылезая.

Он совершенно ясно дал понять, что их брак ничего для него не значит. Она знала это, но услышать, как он произносит эти слова вслух... это было потрясением.

Через несколько дней она будет в Англии, будет объяснять своим родным, что на самом деле не была замужем за Феликсом. Это уже достаточно плохо. Но как она объяснит, что вышла замуж за незнакомка, которого встретила на берегу, вышла за него, чтобы спасти свою репутацию, и тут же покинула его? Она не могла объяснить этого даже себе самой.

И потом еще его мать.

Как он может ожидать, что она вернется в Англию и заживет беззаботной и комфортной жизнью за его счет? Фейт поежилась от этой мысли.

Комфорт. Холодный комфорт, без мужа или ребенка, которых можно любить, о которых можно заботиться. Хотя Ник и намекал, что она будет свободна, Фейт ни за что не предаст его.

Она лежала в своей целомудренной брачной постели и думала.

В первый раз, когда она произносила брачные обеты, она говорила от всего сердца. Однако тот брак оказался ложью и фикцией, а любовь, которую она испытывала к Феликсу, испарилась, как лужа на солнце.

Сможет ли она вынести еще один фальшивый брак?

Вчера она обвенчалась с Николасом Блэклоком в красивой маленькой церквушке. С какой бы стороны Фейт ни смотрела, эти обеты были святыми.

Были в ее муже какие-то скрытые глубины, которые лишали ее присутствия духа. То, как его глаза в мгновение ока могли делаться из теплых неумолимо холодными. И первобытный огонь битвы, который вспыхивал в них, когда он дрался... Она поежилась. Его предки, наверное, были викингами.

Однако, несмотря на его открытое признание в полнейшем равнодушии к ней, он защищал ее, и не только от трех пьяных рыбаков, но и от публичного оскорбления леди Бринкэт. Он лечил ее ушибы с нежностью, от которой в горле вставай ком. Он обнимал ее ночью, потому что ей было страшно. И не воспользовался своими супружескими правами, потому что дал слово.

Он приказал ей ничего к нему не чувствовать. Но как же она могла послушаться?

Она поклялась любить, почитать и подчиняться. Неужели он ждет, что она будет выполнять только один из этих обетов?

Что Ник собирается делать в Испании? Судя по всему, это что-то серьезное – и очень мрачное, если включает в себя посещение мест, где погибли сотни людей, которых он знал. Он весьма сдержан, даже скрытен в отношении своих намерений. Он солдат. Возможно, он исполняет какую-то миссию.

Фейт свернулась калачиком под одеялом, вдыхая слабый запах его тела, оставшийся на постели. Многие годы она была как тот ребенок из сказки, прижимающийся холодным носом к стеклу; только она с жадностью взирала не на еду, а на счастье влюбленных. Слова, имеющие скрытое интимное значение, взгляды, полные тайной нежности и любовных обещаний. Она так долго ждала, когда придет ее черед любить и быть любимой.

Она должна сделать свой выбор здесь и сейчас: жить на развалинах прошлого или строить новое будущее. Бесцельно тосковать по тому, что могло бы быть, или создавать что-то осуществимое, настоящее.

Она вышла замуж не за мечту; она вышла за Николаса Блэклока, сурового, упрямого, благородного человека. И если в нем есть глубины, которые пугают ее, то другие его стороны восхищают и привлекают.

Возможно, Николас Блэклок и не питает к ней чувств, но он желает ее. И хотя ей неловко признаваться в этом, его желание отнюдь не неприятно. Она сглотнула.

Желание. Многие браки начинаются с меньшего.

Женщины склонны строить воздушные замки.

Неужели она снова фантазирует? Да, у нее есть такая слабость. Всю жизнь она только и делает, что мечтает. Но ведь без мечты, без надежды на лучшее жизнь была бы всего лишь унылым существованием.

Чем больше Фейт думала об этом, тем больше верила – они с Николасом Блэклоком могут построить совместную жизнь. Не какую-то глупую красивую фантазию, но что-то прочное и осуществимое. Что-то настоящее.

И быть может... Она закрыла глаза и, обняв колени, послала безмолвную молитву о ребенке. Она так хотела ребенка. Ей так отчаянно нужно было кого-то любить.

Они оказались у верфи прежде, чем Фейт набралась храбрости сказать ему:

– Я не поеду в Англию.

Он резко остановился.

– Чепуха!

– Я еду с вами.

Он казался пораженным.

– Вы не можете ехать со мной. Немедленно садитесь на корабль.

Фейт нервно сказала:

– Если вы беспокоитесь о деньгах, я... я получу некоторую сумму после замужества. Я пошлю копию нашего брачного свидетельства в Англию, и мой... э-э... опекун пришлет деньги туда, где я буду. Так что мое путешествие не обойдется вам чересчур дорого.

– Дело не в деньгах, – холодно заявил он.

– Тогда в чем?

Он раздраженно взглянул на нее. Затем окинул взглядом собирающуюся на пристани толпу.

– Мадам, я не буду стоять здесь и препираться с вами. Вспомните, что я сказал вам сегодня утром о цели нашего соглашения. Вы не можете поехать со мной, и все тут.

– Я не собираюсь возвращаться в Англию, как какой-то ненужный багаж.

– Это то, о чем мы условились. Вы должны жить с моей матерью.

– Это вы условились, а я – нет. – Она положила ладонь ему на рукав и серьезно сказала: – Я не могу взять у вас все и ничего не дать взамен.

Он ответил своим убийственно спокойным, офицерским голосом, режущим, как удар хлыста:

– Вы сядете на это судно немедленно, миссис Блэклок.

Фейт вздернула подбородок, собрала в кулак всю свою смелость и выпалила:

– Я отказываюсь ехать! – Она приготовилась. За такую дерзость дедушка избил бы ее.

Николас Блэклок только посмотрел на нее и подхватил на руки. Не обращая внимания на ее брыкания, он прошагал по сходням на палубу, резко бросив моряку, выпучившему глаза от удивления:

– Блэклок. Частная каюта.

Он прошел вслед за моряком к каюте, не обращая ни малейшего внимания на Фейт, которая молотила его кулачками по спине.

Без церемоний он толкнул ее на узкую кровать и сказал:

– Ваш проезд оплачен. – И, прежде чем она успела отдышаться, бросил на кровать кожаный мешочек. – Этого должно хватить, чтобы нанять частную карету, которая доставит вас в Блэклок, на все покупки, которые вам могут потребоваться в пути, и на всяческие иные нужды. Здесь также письмо к моему поверенному и банковский чек на все, что вам может понадобиться. Я оставил все необходимые распоряжения и рекомендательные письма у капитана. Он поможет вам найти в Дувре карету, компаньонку и верховых.

– Но я не хочу ехать в Англию. Я хочу остаться с вами. Ну почему нельзя...

– Вы напридумывали себе бог знает что, мадам.

– Да нет же! – пылко возразила Фейт. – Я хочу построить с вами будущее. Я уверена, мы смогли бы, если б поп…

– У нас нет будущего, мадам! – Его голос был резким, суровым и неумолимым, а глаза – холодными и пустыми. – Зарубите это себе на носу: у нас с вами нет будущего. Это решительно невозможно!

– Откуда вы знаете, если не пробовали?

– Я знаю. – Он сунул руки в карманы и уставился на нее, своими серыми глазами буравя насквозь, молча заставляя подчиниться. Тон его сделался мягче: – Давайте не будем омрачать наше прощание резкими словами и бесплодными возражениями.

– Но... – Фейт в расстройстве мотнула головой.

– Вы знаете, о чем мы договорились, мадам. Давайте поцелуемся и простимся с достоинством и благожелательностью. Вы будете сожалеть, если не сделаете этого.

Она задумчиво посмотрела на него. Он абсолютно прав. Она будет сожалеть.

– Ну хорошо, – проговорила она наконец. – Тогда поцелуйте меня.

Он поцеловал ее холодно и коротко, словно это ничего для него не значило. Но даже этот поцелуй пробежал по ней трепетной волной, как случалось каждый раз, и она не сдержала слез.

Так будет лучше, твердил себе Ник, наверное, в сотый раз пытаясь прогнать из памяти эти большие голубые глаза, залитые слезами, и рот, мягкий и дрожащий от волнения.

Ее слезы быстро высохнут, напомнил он себе. Скоро он будет для нее не более чем воспоминанием, случайно встреченным незнакомцем, который помог ей. Она сможет строить свое будущее без него.

– Хотите разбить сегодня лагерь, капитан, или переночуем в гостинице?

Мак сразу же заметно повеселел после того, как они выехали из Кале. Ник не стал ждать отплытия корабля. Он быстро сошел по сходням, ни разу не оглянувшись, забрал из гостиницы своих людей и лошадей, заплатил по счету и, игнорируя вопросы о том, где его жена, покинул город. Его путешествие наконец началось.

– Лагерь, я думаю, – ответил Ник. – Ночь сегодня будет ясной и теплой.

Они проехали через Булонь, и между изгибами горизонта виднелось мерцание моря. Завтра они свернут в глубь страны и направятся на юг, в сторону Испании. Ник очень любил море. Оно было свежим и бодрящим, и он чувствовал, что каким-то непостижимым образом оно возрождает его дух.

Мак бегло взглянул на него.

– Вы правильно сделали, капитан, что освободили себя из этой ловушки. Женщины способны окрутить мужчину. Лучше с ними не связываться.

Ник не ответил.

– Ну, не знаю. Я скучаю по ней, – вставил свое слово Стивенс. – Она такая добрая и милая девушка, мисс Фейт, да.

– Ага, все они милые, да только не помешает держаться от них в стороне, – угрюмо проворчал Мак.

– Мисс Фейт – одна из лучших, – не унимался Стивенс. – Мистер Ник не мог бы найти девушки лучше, даже во всем Лондоне, ей-богу.

Мак презрительно фыркнул.

– Не у каждой молодой леди хватило бы духу дать отпор той старой грымзе и защитить такою, как я, а мисс Фейт это сделала. – Голос Стивенса звучал взволнованно. Он явно был тронут.

И неудивительно, подумал Ник. Она с гораздо большей готовностью бросилась на защиту Стивенса, чем на свою защиту. Как будто считала, что Стивенс не заслуживает такого обращения леди Бринкэт, а сама она заслуживает. Ник стиснул кулаки, держащие поводья. Попадись ему этот болгарский ублюдок, он бы за все ответил.

– Ага, она молодец, что вступилась за тебя, и я уважаю ее за это, – ворчливо согласился Мак – Но это не значит, что капитан должен был жениться...

– Прекратите вы, оба! – резко бросил Ник. – Мой брак уже в прошлом, и там он и останется. Тема закрыта, отныне и впредь.

Они некоторое время ехали в молчании, но минут через пять раздался голос Стивенса, полный насмешливого изумления.

– Мистер Ник, ваша женитьба, может статься, и в прошлом, и жена ваша тоже... да только не так далеко, как вы думаете. Посмотрите-ка.

– Что? – Ник развернулся в седле, вглядываясь туда, куда указывал палец Стивенса. К своему изумлению, он увидел жену не более чем в сотне ярдов, верхом на гнедой лошади и в светло-серой амазонке. Фейт скакала легким галопом по направлению к ним.

Ник выругался.

– Оставайтесь здесь, – приказал он своим людям. – Я сам разберусь. – И поскакал ей навстречу. – Куда это, дьявол побери, вы направляетесь? – рявкнул он, едва поравнявшись с ней. И тут же пожалел об этом.

Его крик вкупе с тем, как стремительно и резко он подлетел, напугали ее лошадь. Она встала на дыбы и испуганно шарахнулась. Ник попытался схватить ее за поводья и удержать, но она отскочила в сторону. И снова встала на дыбы. Сердце его ушло в пятки. О Боже, он же мог убить Фейт! Он беспомощно наблюдал.

Он в ярости, видела Фейт, пытаясь усмирить свою лошадь. Теперь не только на нее, но и на себя. Ничего другого она и не ожидала. Сердце ее безумно колотилось, и вовсе не из-за лошади. Мужчины не любят, когда им бросают открытый вызов.

В тот момент, когда лошадь, дрожа, опустилась на все четыре ноги, Николас спешился и вытащил Фейт из седла. Не говоря ни слова, он привязал поводья обеих лошадей к кусту, подошел к Фейт и схватил ее за руки повыше локтей.

Он повторил свой вопрос, только на этот раз тише и спокойнее. Судя по голосу, он был все еще ошеломлен и зол как черт.

– Какого дьявола вы здесь делаете? Гром и молния! Я же оставил вас на корабле. Вы уже должны были подплывать к Англии!

– Да, но я не хотела ехать. Я вам говорила.

Он чертыхнулся и легонько встряхнул ее.

– Бога ради, почему?

Фейт тщательно подбирала слова. Она репетировала их всю дорогу.

– Вчера я вышла за вас замуж. Я – ваша жена, и куда вы пойдете, туда пойду и я, где вы...

Он гневно оборвал ее:

– Прекратите нести эту чепуху...

– Это не чепуха! Вы – мой муж и...

– Только на бумаге.

Она сбросила его руку и горячо заявила:

– Не только. Один раз я уже пережила фальшивый брак и не намерена повторять этот опыт. Вчера в той красивой церквушке я произнесла свои обеты перед Богом и нашими друзьями. И я намерена чтить их.

– Мы отправляемся в длительное и трудное путешествие!

Она кивнула:

– Я знаю. Вы собираетесь проехать через Испанию в Португалию, будете ночевать на берегу и в конюшнях. И я поеду с вами. – Ее голос смягчился: – «Куда поедешь ты, туда и я, и где...»

– Прекратите цитировать мне этот вздор, черт побери! – Николас в отчаянии стиснул кулаки.

Прерывающийся голос Фейт был крайне беспокоящим. Это, да еще блеск слез в ее больших голубых глазах, когда она стояла перед ним, дрожа как осиновый лист, цитируя Библию. Черт, черт, черт! Он никогда особенно не умел обращаться с женщинами. Мужчины и животные – вот то, что он понимал.

– Это будет очень тяжелая жизнь. Вы даже представить не можете, насколько тяжелая.

– Я крепче, чем выгляжу, – сказала она, и он вспомнил, что она прошла пешком весь путь от Монтрея до Кале.

– Мы целыми днями будем ехать в седле.

Она жестом показала на свою лошадь:

– Как видите, я умею ездить верхом. Я буду делать все от меня зависящее, чтобы не задерживать вас.

Он стиснул зубы. Да, он убедился, что она хорошая наездница, но дело не в том, что она будет их задерживать, а в том, что ей придется терпеть неудобства и трудности.

– Мы будем ехать в любую погоду, под солнцем и под дождем, в горах может быть даже снег. Мы будем жить солдатской жизнью и спать под открытым небом.

Она кивнула.

– Я понимаю. Я могу быть солдатской женой.

– Это будет тяжело. Опасно. Рискованно.

– Да, я понимаю это.

Ник покачал головой. Упрямая девчонка. Она еще не успела оправиться после одного чудовищно опасного путешествия и хочет рисковать снова, черт побери!

– То, что вы пережили, ничто по сравнению с тем, что ожидает вас в этом путешествии! Если у вас есть хоть капля благоразумия, поезжайте к моей матери. Стивенс проводит вас.

– Нет, благодарю. – Она сказала это так, будто он предлагал ей кусок торта.

Ник в отчаянии вскинул руки.

– Проклятие, Фейт, у вас была бы гораздо более безопасная и приятная жизнь, если б вы поехали к моей матери. – А он был бы гораздо счастливее. Ну если не счастливее, то... спокойнее.

Она покачала головой:

– Я вышла замуж не за вашу мать. Я вышла за вас. – Она взяла его руку в две свои и сжала ее. – Пожалуйста, позвольте мне поехать с вами.

Ник в расстройстве уставился на нее. Теперь, когда она вообразила себя библейской героиней, ее ничем не остановить, он видел. Глупые женщины с их глупыми фантазиями, выдуманными на пустом месте. И зачем он только целовал ее?

– Позвольте мне по крайней мере попробовать. Если я буду вас задерживать, вы отошлете меняю – Она заколебалась, затем добавила. – Вы говорили о сожалениях. Если бы я уехала домой, то жалела бы об этом всю жизнь.

– Почему? Вам нет смысла ехать. У нас с вами нет будущего.

Она ничего не сказала, но он видел, что она ему не поверила.

– Я ничего к вам не испытываю! – настаивал он.

– Я и не хочу, чтобы вы чувствовали себя обязанным испытывать ко мне какие-то чувства, – ответила она – Я не прошу вас любить меня Я говорю вам, что еду с вами.

Николас закатил глаза, поражаясь ее упрямству и отметив перемену с «прошу» на «говорю». Но зачем женщине по собственной воле отправляться в длительное, тяжелое, опасное путешествие, спать на земле и терпеть всевозможные трудности и неудобства, когда она может жить в комфорте – в роскоши! – с его матерью?

Он вспомнил валик на кровати прошлой ночью и то, как она дрожала в его руках. В отчаянии он выложил свою последнюю козырную карту.

– Если вы настаиваете на совместном путешествии, мое обещание фиктивного брака будет аннулировано. Вы должны будете делить со мной постель, мадам. Как настоящая жена.

Она взглянула на него широко открытыми глазами и сглотнула. Он ощутил во рту вкус победы. Правда, она слегка отдавала пеплом, но тем не менее победа!

– Что ж, хорошо. Настоящий брак во всех его проявлениях. Как библейская Руфь. – Она протянула ему руку, чтобы скрепить договор.

Все тело Ника сжалось от шока. Или чего-то еще. Она должна была возражать, спорить.

Он овладел собой и сказал резким тоном:

– У меня последнее условие. Вы не должны привязываться ко мне. Если вы начнете цепляться или обманывать себя, вообразив, что между нами любовь, вам придется уехать. Если я замечу, что это происходит, я попрошу вас уехать и хочу, чтобы вы дали мне торжественное обещание, что уедете без возражении – Он бросил взгляд на ее лошадь и добавил: – И без обмана.

Она казалась потрясенной.

– Почему вы хотите от казаться от любви? Я говорила, что не жду никаких чувств с вашей стороны и не обещаю, что полюблю вас, но если это случится, зачем отвергать?

– Это, мадам, мое дело. Этот брак – не более чем деловое соглашение, и не может быть и речи о лю... привязанности между нами. Подобное просто невозможно. Если вы не можете согласиться на мои условия, значит, должны уехать сейчас же.

Она выглядела несчастной, и на мгновение Нику показалось, что он выиграл. Он добавил:

– И я не хочу никаких разговоров о будущем.

– Никаких разговоров о будущем. – Фейт на мгновение задумалась об этом, и постепенно лицо ее прояснилось. Она медленно проговорила: – Моя сестра-близнец Хоуп живет в соответствии со своей философией, которая заключается в том, чтобы ловить каждый момент радости, жить одним мгновением и извлекать из него все возможное удовольствие. – Она серьезно посмотрела на него. – Вы не хотите думать о будущем, а я не хочу вспоминать прошлое. Вы говорите, что хотите принять жизненную позицию моей сестры и жить только настоящим, беря от жизни то, что она дает, и наслаждаться этим?

Ник призадумался. Жить одним мгновением. Это он может. Он угрюмо кивнул, и она решительно протянула руку.

– Вот и хорошо. Я согласна на ваши условия.

Он не взял ее руку, но строго сказал:

– Имейте в виду, я не делаю скидок на женскую слабость. Вы можете ехать с нами до порта Бильбао, и если не сможете сохранять темп и найдете, что трудности слишком велики, то у вас будет возможность отчалить на первом же корабле в Англию. Договорились, миссис Блэклок?

– Договорились, мистер Блэклок. – И, к изумлению Ника, она не пожала ему руку, а привстала на цыпочки, положила руки ему на плечи и поцеловала. В губы. Это едва ли можно было назвать поцелуем – легкое соприкосновение губ и шепот теплого дыхания. Что его поразило, так это собственная реакция.

Твердо удерживая ее взгляд, он сказал:

– Нет.

Она слегка нахмурилась.

– Что значит «нет»?

– Если вы собираетесь остаться со мной, – медленно проговорил он, – то мы будем делать это не так. Вы должны понять, что наши поцелуи не будут нежным детским чмоканьем. – Он стиснул ее в объятиях и прижался ртом к ее рту.

Он хотел, чтобы это была угроза, способ отпугнуть ее своими ужасными мужскими аппетитами, но едва только их губы встретились, он забыл обо всем. У нее был сладкий вкус, соблазнительно сладкий и горячий. Утром он жаждал попробовать еще немножко, но теперь она предлагала ему целое пиршество.

Ее подрагивающий рот неуверенно приоткрылся под его ртом, и Ник погрузился в него смело, жадно. Она встречала его страсть с робкой щедростью, которая потрясла его, как будто она приветствовала мужское вторжение. Она крепко прижималась к Нику своим мягким телом, гладя его лицо нежными пальцами и отвечая поцелуем на поцелуй.

Он отпустил ее и отошел. Она выглядела потрясенной и слегка растерянной и мало-помалу приходила в себя. Дышала она так же тяжело, как и он.

Фейт заморгала.

– Ядумаю, это будет вполне приемлемо, мистер Блэклок. – Она улыбнулась с лукавым огоньком в глазах, отчего ему захотелось схватить ее и еще раз поцеловать. Но они находились на открытой дороге, кроме того, на них смотрели его люди.

Его поцелуй должен был заставить ее убегать без оглядки; он намеренно сделал его настолько плотским и требовательным, насколько мог, учитывая отсутствие уединения, а она, черт бы ее побрал, стоит тут и улыбается, открыто приглашая его сделать это еще раз. И хуже всего, что он не смог устоять. Он поцеловал ее снова, горячо, крепко, просто чтобы показать ей, кто здесь главный, и отступил назад.

Настолько отрывисто и резко, насколько ему удалось, он сказал:

– Сегодня мы будем ночевать в гостинице в Летуке. Одна комната, одна кровать. Никаких валиков. У вас есть время до вечера, чтобы передумать.

– Я не передумаю, – тихо отозвалась она.

Ник привел ей лошадь и подсадил в седло. Он нахмурился, задержав руку на обутой в ботинок ноге.

– Где вы взяли эту лошадь?

– Я попросила капитана помочь мне в этом. Вы были правы: он оказался весьма услужливым. К тому же мне удалось получить обратно деньги за свой билет. Хотите, чтобы я вернула вам ваш кошелек? Я истратила немного ваших денег на эту амазонку, но купила ее у ростовщика, поэтому она обошлась очень дешево. Она очень хорошего качества и будет хорошо носиться.

Он взглянул на нее со смесью расстройства и отчаяния и ринулся к своей лошади. Дьявол и преисподняя!

Фейт смотрела вслед удаляющейся высокой фигуре своего мужа. Его вкус все еще был у нее во рту. Это был очень... интимный поцелуй. Она облизала губы, и волнующий трепет пробежал по ней, когда она вновь ощутила его вкус.

Она вспомнила его слова: «У вас есть время до вечера, чтобы передумать». Она смотрела, как он одним гибким движением вскочил на лошадь, и что-то внутри ее как будто встало на свое место. Она не передумает. Она твердо решила идти вперед, не назад.

Сегодня она станет миссис Блэклок по-настоящему.