Спаситель

Глава 46

Верховный

Дитя, уложенное в белоснежный кокон медицинской капсулы, оставалось неподвижным. Верховный видел Ксочитл, которая стояла, сцепив пальцы, закусив губу так, что та сделалась бела.

Великан опустился на пол.

И женщина устроилась за его спиной. Она явно боялась, Верховный теперь слышал её сердце. он вовсе слышал куда больше, чем прежде. И понимал услышанное.

Он позволил сотворить иллюзию себя.

И сказал:

— Она спит.

— Давно, — сипло ответила Ксочитл, не повернувшись даже в его сторону. — Я вижу, что она дышит. Я знаю, что она жива… но спит? Как долго еще будет она спать?

— Не знаю, — признался Верховный. — Но тебе тоже нужен отдых, женщина.

— Нет.

— Никому не станет легче, если ты упадешь от истощения. Хотя бы… вот. Выпей.

Акти подал чашу с водой, которую Ксочитл приняла без колебаний.

— Горькая, — сказала она. — Спасибо. Я не уйду отсюда. Я знаю, что тебя благословили боги… и что ты привел нас сюда… защищал… спас их вот. Но… я не уйду. У меня больше ничего не осталось.

— Можно смотреть за ней по очереди, — подала голос та, другая, женщина, поднимаясь. — Я знаю, что ты не веришь мне, но…

— Не верю, — Ксочитл не обернулась.

— Рядом с ней я вспоминаю себя… раньше… давно. И дом. И мне больно. Я уже забыла, что мне может быть больно. Я не причиню ей вреда. Клянусь своей кровью и сердцем. Да и… он не допустит, верно? — взгляд был устремлен на Верховного.

— Не допущу, — сказал он. — Как и они…

Воины замерли у входа в покои с белыми капсулами.

— А скоро вернется Ицтли. У него много работы. Надо расселить людей…

Пусть Маска, создав себе воплощение, и взялся помогать, но сие — дело небыстрое. Люди напуганы и одновременно преисполненны надежд. И главное, что страх их пробуждает скрытую злость, которую они готовы выплеснуть друг на друга, ибо боятся уже не гнева небес, но того, что место это, появившееся вдруг, не примет всех.

— Пойдем, — женщина обняла Ксочитл за плечи, и та не стала скидывать руки её. — Пойдем, я расчешу тебе волосы. Не надо даже уходить отсюда. У него есть одеяла, и он постелет на пол. Здесь теплые полы. Мягко не будет, но если привыкнуть, то неплохо даже. А я расчешу тебе волосы. Я умею. У меня легкие руки. И ты заснешь. А когда она проснется, то проснешься и ты. И будешь полна сил.

Этот голос звучал мягко. И наверное, Ксочитл хотела услышать что-то такое, если позволила себя увести. Гигант молча раскатал на полу какую-то тряпку, и Ксочитл легла на нее. А поверх упала накидка. И гигант устроился с одной стороны, а женщина — с другой.

Она продолжала говорить.

И гладила волосы Ксочитл.

Гладила и продолжала. И это было донельзя странным… наверное. Что Верховный знает о людях?

Что они боялись.

И подземелья, дышавшего сыростью. И огня, что исходил от Верховного. И небесного гнева. Мертвецов. Грядущей смерти и всего-то сразу…

Они боялись и, превозмогая один страх, подгоняемые другим, шли за огненной фигурой. И воины Ицтли лишь следили, чтобы никто не отстал.

Они дрожали, но с каждым шагом, оказавшись внутри подземелий Древних, успокаивались.

И вот уже — Верховный видел это внутренним своим взором, тем, что распространялся вовне — они деловито осваивали первый сектор. Людей пока было мало, но они, убедившись, что не будут немедленно пожраны неведомыми чудовищами, засуетились, спеша занять места получше. То тут, то там уже вспыхивали ссоры, ибо кто-то счел себя обделенным. Кто-то пытался расковырять потолок и вытащить из него светящиеся камни, кто-то спешил закрыть тряпьем трубу воздуховода. Кто-то гадил в углу или находил повод ругаться с соседями.

Ксочитл уснула. И женщина поднялась, она неспешным шагом приблизилась к капсуле.

— Что ты собираешься делать? — поинтересовался гигант, явно насторожившись.

— Ничего. Я обещала, что буду смотреть. И что разбужу, если дитя проснется… — палец коснулся белоснежной поверхности. — Я вспомнила, что-то когда-то думала, что и у меня будут дети. Давно-давно…

— Ты еще молода, женщина, — промолвил Верховный.

— Да, наверное… но что хорошего ждет детей рабыни в этом мире?

— В этом мире, — Верховный позволил себе приблизиться. — Не будет рабов.

Прозвучало весьма странно.

И Маска промолчала, хотя наверняка слышала. Теперь Верховный не просто ощущал её присутствие. Теперь при желании он мог бы оградить себя от этого присутствия. Или вовсе запереть где-либо…

Или отдать приказ.

Он лишь начал осваиваться со своими способностями, но уже понимал, что в незримой иерархии Древних стоит много выше Маски.

И это тоже было странно. Не менее странно, чем мир без рабов, о котором ему вдруг подумалось. И стоило возникнуть подобной мысли, как он уже убедился в правильности её.

— Тебе не позволят, — сказала женщина, убирая руку. — Хотя… наверное… я готова помочь… что-то я да могу, кроме как ненавидеть. Во всяком случае, попробую.

— Решение и вправду довольно радикальное, — заговорила Маска. И теперь голос её звучал извне. — Однако и ситуация радикальна. Может… получится, хотя и не сразу. Ты должен понимать, что общество… любое общество обладает высокой инерционностью. То есть желанием сохранять привычный образ жизни. Устои… и это общество будет всей сутью своей противиться переменам. С другой стороны, можно начать с малого… если примешь и мою помощь.

— Буду рад.

— У меня не осталось всей прошлой памяти, но остаточная позволяет сделать вывод, что некогда я способствовал изменению структуры общества с целью усилить свое влияние на него. И вероятно, стал одной из причин возникновения рабства.

— И теперь ты раскаиваешься?

— Нет. У меня была определенная задача. Я её выполнил. Люди живы. Люди пересекли море. Люди расселились по континенту. Люди, пусть и забыли себя прошлых, но не исчезли вместе с Системой. Значит, задачу я выполнил.

Сложно ждать угрызений совести от бога или того, кто полагал себя таковым.

— Что ж, будем считать, что теперь у нас новая задача, — спокойно произнес Верховный. — Люди должны не просто выжить… а время… проследишь, чтобы мой преемник…

— Сам и проследишь, — проворчал Маска. — Считай, что времени у тебя теперь много. Твой разум стал частью локальной Системы. И теперь он жив, пока жива сама эта система. А поскольку разум изначально был свободен…

— То и я…

— В определенных рамках. Есть абсолютные ограничения.

— Это какие?

— Допустим, если ты захочешь закрыть ворота и отключить систему газообмена, то не сможешь. Как не сможешь затопить этажи или иным образом навредить людям. Хотя… тут я бы не был столь уверен. Оказывается, существует невероятное количество способов навредить людям руками других людей…

С этим Верховный спорить не стал.

— Но вот преемник тебе потребуется, такой, который сможет представлять тебя среди людей. Извини, твое тело…

— Слишком старо.

— Именно. Старо и… оно многое перенесло. Медицинская капсула кое-что исправит, но это воплощение не продержится долго. Год-два, может, три.

Вот только после смерти душа Верховного не уйдет к богам.

Плохо это?

Раньше он пришел бы в ужас. Сейчас же испытывал лишь уверенность, что, оставшись, душа эта будет там, где должно. И уверенность наполняла Верховного покоем.

— Акти… — подумав, решил Верховный. — Я начну учить его. Его многие видели подле меня.

— А еще он был рабом, о чем тоже не забудут. Но в противовес пойдет сила, которой мальчик обладает… да, пожалуй… характера ему недостает. И как символ нового мира будет неплох.

— Воин как раз и не справится, — возразил Верховный. — Да и ты сам сказал, что время есть. Все еще есть… но нам нужна и та, которая может взять под руку свою людей. Та, что…

— Станет символом?

— Именно. И если тело мое слабо, то кому-то все одно придется пойти дальше… по плану, помнишь? Это ведь первое убежище. Точка, как ты говорил. А надобно еще… Ицтли не оставит свою Императрицу. Кого отправить дальше? Кого-то из воинов…

— И их тоже. Впрочем, есть иные варианты… посмотри, — Маска показал гиганта, который лежал, бережно держа в руках своих Ксочитл. А женщина с кожей, которая вновь слабо сияла золотом, устроилась рядом с капсулой, не спуская с нее взгляда. — Мужчина достаточно силен, чтобы выступить в роли носителя. Он возьмет меня…

— Нет веры.

— Ему?

— Ей. Сейчас она говорит одно, и говорит искренне, но душа её пока еще подобна листу, гонимому ветром. И нельзя быть уверенным, что ветер будет дуть в нужную нам сторону. А он сделает все, что скажет она. Он тоже слаб. Перед ней. Нет… они годятся, но лишь как сопровождение. И мне… нужно будет идти с ними. Дальше. К следующей точке. И еще дальше… пока сумею.

И пока выдержит никчемное его тело.

— Может, и не нужно.

— Почему?

— Есть… слабый сигнал. Точнее даже не сам сигнал. Я отметил наличие активности… и орбитальные модули ожили. Я получил отчет…

Верховный не очень понимал. И тогда Маска развернул пред ним странную картину черной пустоты, в которой то тут, то там вспыхивали искры.

— Мир, — сказал он. — Есть внешние слои щита. Станции большую часть времени пребывают в спящем режиме с целью экономии внутреннего ресурса. Активны дальние разведчики, и то активность циклическая, поскольку запуск станций на такое расстояние сложен.

Странные творения разума… человеческого ли? Верховный не был уверен, что люди способны на подобное.

— При приближении метеоритного потока станции посылают сигнал-требование, и центр подтверждает его. Затем начинается активация защитных систем, которые…

И если были способны, если в величии своем уподобились богам, то…

— … и срабатывают, отрезая часть метеоритного потока еще до вхождения метеоритов в атмосферу. Однако в предыдущий раз сигнал-подтверждение не был получен. Я так полагаю. И развертывания защитной системы не произошло.

— Что… изменилось?

— А то, что она разворачивается. В данный момент. Мне пришли дублированные отчеты. И значит, кто-то сумел оживить эти треклятые станции! Прости. Похоже, самовосстановление дополнительных модулей повлекло увеличения уровня эмоциональности.

— Если эти станции… работают, — Верховному все еще было сложно мыслить их категориями, хотя он странным образом понимал сказанное. — Следовательно… огонь с небес…

— Полностью поток они не отсекут, но уменьшат изрядно. Но главное не это… канал связи. Я пытался связаться с координационным центром, однако сигнал не проходит.

Наверное, это плохо.

И все же…

В черной пустоте, то ли сам по себе, то ли отвечая чаяниям Верховного, возник мерцающий щит.

— Однако поскольку орбитальная связь худо-бедно работает, я попробую воспользоваться её каналами. И в случае, если Система действительно активирована…

Маска, кажется, выдохнул.

Если бы мог дышать.

— Мы можем обратиться к ней… и она, пользуясь теми же каналами, сама активирует точки… те, что отвечают. В этом случае…

— Не придется никуда идти, — Верховный понял, что улыбается. Все же слишком стар он стал для путешествий.

— Вообще-то придется, — разочаровал Маска. — Обратно в Город… если ты и вправду хочешь воссоздать новое общество, то контроль над столицей важен. А для возвращения в город понадобится…

Верховный каким-то непостижимым, необъяснимым способом услышал, как разжимаются склеившиеся от сухости губы. Как медленно трещат ребра, делая глубокий вдох. И даже как шелестят, распутываясь ресницы.

— Она очнулась, — сказал он, перебив Маску. — Она…

Очнулась.

И Ксочитл вскочила, стряхнув сонную полудрему, будто тоже все это слышала.

— Я… — Дитя сидело в белой капсуле, разглядывая собственные руки, которые будто пылью золотой припорошило.

— Что с ней?

— Спонтанная активация скрытого в крови металла… но и к лучшему.

— Я слышу её, — голос Императрицы был спокоен. — Я… вижу её глазами… я… есть она. Она — есть я.

— Раздвоение личности тоже поддается коррекции… — голос Маски, впрочем, уверенностью не отличался.

— Мы… нам… надо… — дитя оперлось на руку Ксочитл, и все же не сумела выбраться из капсулы. Тогда гигант просто подошел и взял дитя на руки. И она прижалась к нему, обхватив за шею. — Нам… надо… сеть. Объединить… создать… канал.

— Канал создать надо, — согласилась Маска. — Вот только откуда она это знает?

Взгляд девочки был рассеян и туманен.

— Сила… там… — она указала пальцем наверх. — Им не хватает… энергии…

— И это тоже возможно. Кстати, аккумуляторы почти полны, что нелогично, но…

— Наверх, — приказала Императрица. — Мы должны подняться наверх. На пирамиду.

И Верховный не нашел, что возразить.

Разве что…

Он взглянул на свое тело, которое все еще пряталось под скорлупой капсулы.

— Даже не думай, — произнес Маска жестко. — Твое тело не готово. Оно не выдержит подъема… используй инфограмму.

Бесплотное воплощение?

— Только, — попросил Верховный. — Можно… на сей раз без огня и дракона?

— Можно.

Путь указал Верховный. Тот, по которому не так давно — а будто бы вечность минула — шел сам. Узкий коридор. Второй. Искусственная пещера. И незримая сила, что подняла людей на вершину пирамиды.

Тихо охнула женщина, вцепившись в гиганта с одной стороны.

А Ксочитл — с другой.

Сам он ни звука не издал, но Верховный слышал грохот его сердца.

И вот пустота.

Сумрак… новая ночь? Старая? И сколько до рассвета? Небо переливается сизым. Щит… земли укрыты. И надо бы сказать об этом людям… собрать…

— Ты слышишь мертвых? — спросил Верховный у той, что смотрела в темноту.

— Да… и она тоже. Мертвых много. Не все отзовутся. Но он по-прежнему верен мне, если ты это хотел узнать.

— Хотел.

— Он направился дальше… он будет идти и говорить людям, что не стоит больше опасаться гнева небес. Что боги смилостивились над своими детьми. И что, если кто страшится, то может отыскать убежище здесь.

Улыбка Императрицы была мягкою.

— Думаешь, люди поверят мертвецу?

— Не все, но кто-то — определенно. Поставь меня на ноги, пожалуйста.

Она все равно не выпустила руки гиганта, потянула его к алтарю. И лишь добравшись до камня, остановилась, выдохнула, а после положила обе ладони на бледную поверхность его.

И от прикосновения этого по пальцам побежали искры.

— Я… могу опять… уснуть… — дыхание девочки стало частым-частым. — Но… так надо… наша связь… он говорит, что её можно использовать… по разному… не только слышать… видеть…

Золото на коже её горело.

Слепило.

И охнула Ксочитл, качнулась, желая обнять свое дитя, защитить её, но была остановлена гигантом.

— Старые… каналы… разрушены… новые… нужны… это место… часть системы… энерго-потоки… плохо понимаю… но… они пойдут вниз. А потом наверх, на небеса…

Сияние рассыпалось в воздухе. А затем свет, собравшись воедино, устремился ввысь.

И исчез в серебристом потолке неба.

Девочка же выдохнула и, оторвав руку от алтаря, протянула её, чтобы вцепиться в Ксочитл.

— Мама…

— Я здесь, родная…

Глаза Императрицы закрылись. Верховный испугался, что она вновь уснет или потеряет сознание, но нет, девочка стояла.

— Мы… должны вернуться, — дитя обняла Ксочитл за пояс и уткнулась в нее, точно не желало видеть ничего и никого. — Вернуться… в Город. Здесь мало силы… очень мало. Капля. Но… я ведь не ошибусь, если скажу, что в Городе алтари больше?

Верховный поклонился.

— И значит, силы в них тоже больше… пришло время. Использовать.