Специалист

Глава 13

Расположение мистера Бирека все же дало о себе знать — меня записали в бригадиры, это означало незначительную прибавку жалования и еще пару часов зоны отдыха в неделю. Типа, счастье привалило. Работы на КМП-катерах было много, на стапели все время стояло три-четыре челнока, их затаскивали через шлюз на одном конце трубообразного отсека и вытаскивали с противоположенного. Работа была нудной до одури, хорошо еще — без масок. Один за другим проходили дни, на Тассете заканчивалась весна, и начиналось лето.

Я сдался и пошел против здравого смысла — отправил письмо дяде, невинную писульку с поздравлением ко дню рождения. В письме приводился обратный адрес и просьба расплатиться с мистером Питченом за ремонт каноэ, о котором мы договорились еще в прошлом году. Через положенные два дня я получил ответ, в котором дядя радуется за меня и сообщает, что мистер Питчен получил свои деньги. Это была уже наглость. Мой дядя никогда и ни при каких условиях не назвал бы Питчена по имени. Для всех в нашей семье этот любитель рек и озер был не иначе как Рыбой (это после того, как он умудрился пошить себе куртку из лососевых шкурок). Я, конечно, понимал, что мое письмо будут читать, но чтобы пытаться отвечать за адресата…

Если они такие идиоты, а я такой умный, почему я все еще здесь?

Пытаясь пристроить куда-нибудь свою бессмысленную энергию, я облазил всю доступную мне часть станции. Селена 5 напоминала велосипедное колесо с тройным ободом, пронизанное спицами скоростных лифтов. Причалы для звездолетов располагались в ступице. Конструкция станции обеспечивала искусственную гравитацию самым простым и дешевым способом, но требовала, чтобы нагрузка на обод была более-менее равномерна по всей окружности. Корпоранты пользовались этим фактом как оправданием пропускной системы и ограничения на свободу перемещений, хотя вес одного человека никак не мог повлиять на равновесие такой махины. Мне был доступен лишь небольшой сектор этого мега-бублика: зона отдыха, мастерские, казармы. За неделю я познакомился со множеством людей и успел дважды подрался. Меня вызвали к начальнику безопасности станции, Префекту Харли (это был тот самый мужик в костюме комика). Он долго молча рассматривал меня, а потом посоветовал найти себе другие развлечения.

Чтобы отвлечься от однообразности бытия, я начал придумывать себе всяческие «проекты». Суть была в том, чтобы деятельность была интересной, но абсолютно бесполезной для кого-либо.

Мне всегда казалось, что коридор между секциями казарм и зоной отдыха несколько длиннее стандартного. По-хорошему, где-то здесь должен был быть еще один лифт. Проверить свое предположение с другой стороны я не мог — там располагались склады, в зоне отдыха иллюминаторов не было, а от ремонтных доков это место не просматривалось. С другой стороны, у меня еще оставался допуск к коммуникациям…

Дождавшись самого длинного перерыва между сменами (типа, воскресенья), я приступил к действиям. Надел рабочий костюм, взял пустой чемоданчик из-под инструмента, пропуск вызывающе повесил на грудь и отправился инспектировать подсобные помещения казарменной секции. Конечно, компьютер засечет факт моей «работы» в неурочное время, но где наша ни пропадала!

Цилиндрический объем секции был пронизан сотами отдельных блоков, объединенных в ярусы. В случае аварии автоматика могла заблокировать как отдельный блок, так и ярус, и секцию в целом. Вот за что я люблю военный подход! Никогда не жертвовать безопасностью в угоду прибыли. С другой стороны, между блоком и цилиндрической стенкой секции неизбежно оставался зазор, который использовался на технические нужды. Туда засовывали силовые кабели, датчики радиации, насосы, фильтры, вентиляционное оборудование, короче — все, без чего можно было обойтись внутри. Получались такие странные, изогнутые в трех измерениях галереи, соединяющиеся через отверстия в шпангоутах круглыми люками, отчего каждый отсек напоминал фляжку. Вот в такое-то место я и проник, воспользовавшись пропуском ремонтника.

Воздух в отсеке был нехороший, пропитанный испарениями резины и мелкой пылью. Вентиляция закрыта. Линия должна идти со стороны отсутствующей секции, и она не работает. Я нашел то, что искал: смотровое окно, забранный тройным стеклом иллюминатор, пронизывающий слои теплоизоляции и обшивки. Здесь не было силовых конструкций, и стена была всего около метра толщиной. Я жадно приник к иллюминатору, отметив про себя мутные разводы на поверхности внешнего стекла, что для открытого космоса, в принципе, не характерно. Секция-призрак была видна мне под углом. В глубокой тени, какой не бывает на планетах, терялись все детали. Виден был только силуэт, проступившей на фоне расцвеченной габаритными огнями антенны дальней связи. Огромный провал рассекал цилиндр секции едва ли не на треть, его края лохматились лоскутами обшивки и арматурой. Такие повреждения нельзя нанести изнутри, это был удар извне, крупный объект с заметной скоростью, что-то типа КМП-катера. На внешней обшивке соседних секторов огни предусмотрительно не горели, но блик от какого-то стекла выхватывал из темноты провала то, чего там не должно было быть ни при каких обстоятельствах — нижнюю половину человеческого тела, согнутую ногу и ступни в белых нейлоновых туфлях.

Я вылетел из отсека на одном дыхании. Потом, словно загипнотизированный, пошел в тот коридор, откуда должен был открываться выход в секцию. Никакого намека на лифт. Они провели серьезный ремонт, полностью скрыв факт катастрофы, но не нашли минутки на то, чтобы извлечь из обломков мертвое тело. Я смотрел на ровный серый пластик, испытывая желание проковырять его насквозь. Мысль о том, что кто-то мог остаться там, в пустоте, пусть мертвый, не давала мне покоя.

Не знаю, сколько я там простоял. Меня привел в чувство кто-то, обхвативший меня за плечи и быстро-быстро потащивший по коридору.

— Пошел, пошел, пошел… — бормотал тихий голос.

Я не успел опомнится, как мы оказались в зоне отдыха, в полупустом зале игровых автоматов. Тот, кто меня волок, оказался тощим долговязым типом с нездоровой желтизной в глазах. На нем была типичная одежда станционного жителя: белый комбинезон с серыми вставками. И белые нейлоновые туфли.

— Что ты там делал? — он впился мне пальцами в предплечье.

Я одним движением стряхнул его руку. Если он собирался качать передо мной права, то ошибся номером.

— Я знаю, что там есть еще одна секция.

Он придвинулся вплотную.

— Знаешь, и — молчи.

— Молчать?! Да там трупы болтаются!!

Он весь скривился. Как-то не вязался его облик с моим представлением о негодяях.

— Слушай, ты жить хочешь? Этого места нет, ни по каким бумагам. Если станет известно, что они потеряли до трети регенераторов и аварийный стыковочный отсек, эту шарашку вообще должны будут закрыть. А ее хозяев — повесить. Как ты себе это представляешь?

— Вы все знаете.

— Я здесь уже десять лет. Когда Вторую гидропонику решили «свернуть», мы монтировали заглушки на месте переходов. Тот катер чудом не угодил в жилые секции. А списали все на проблемы с вентиляцией.

— Разве такое можно скрыть?

— Можно, если очень захотеть. Человек двести внезапно уволились или перевелись, сколько из них сделали это на самом деле, никто не знает. Большинству просто дали денег «за моральный ущерб» или предложили хорошие условия где-нибудь поближе к центру. Но один из моих друзей исчез вполне по-настоящему. Мы собирались встретиться в тот день, отметить юбилей. Я месячную зарплату потратил, чтобы выкупить у мусорщиков его рыбок.

Он немного помолчал и тихо попросил.

— Не ходи туда больше.

Я посмотрел на него и словно бы увидел свое будущее. Все надежды, все амбиции — в прошлом, иллюзий нет. Тихо плыть по течению, год за годом. Сколько лет? Мне двадцать, оставят ли они меня в покое, когда мне будет сорок, или — шестьдесят, или — никогда?

— А вы пытались когда-нибудь отсюда уехать?

Он заглянул мне в лицо и понял все по-своему.

— Тебе надо расслабиться, парень.

— Как?

— Не «как», а «чем». Зайдешь в бар «Камея», блок шестьдесят, третий ярус. Запомнил? Скажи, что Лео прислал тебя за шипучкой. Это — полный улет!

Я понял, откуда у него желтизна на белках глаз.

Ночью мне приснился сон, на удивление яркий и четкий. Мне снилось, что вся Селена-5 мертва. Я словно бы плыл в беззвучии вакуума по темным промороженным коридорам, смутно узнавая их очертания и пытаясь понять, куда делись все. Потом я начинал догадываться, что сейчас заверну в дверь ближайшего блока, а там… Я проснулся в поту.

А ведь это возможно. Помниться, мне не раз приходило в голову устроить что-нибудь эдакое. Теперь я знал, чем все кончится. Еще одну секцию заварят наглухо и мы останемся болтаться там, в пустоте и темноте. Так проще, чем разбирать завалы и избавляться от тел. И свидетелей меньше.

Я понял, что не могу здесь больше находиться, совсем. День за днем жить, гадая, что откажет первым: регенераторы, метеоритная защита или навигационное оборудование очередного катера? Я сойду с ума через месяц. Меня настиг мой личный кошмар об абсолютной беспомощности, то, о чем так страстно говорила мадам Герда. Бесконечная зависимость от тех, кто заставляет машины работать.

Следующие два дня я практически не работал, просто перекладывал инструменты с места на место и тупо ковырялся в мешанине проводов. Мастер ходил за мной и нудил «план, план, план», от чего мне хотелось огреть его диагностером (метр длиной, семь кило весу) по кумполу. В конце концов, я решился и отправился в ту самую «Камею», блок шестьдесят. Любезный, решительно ничем не примечательный бармен выслушал меня и деловито поинтересовался:

— Сколько?

Я протянул ему карточку. Наверное, это единственное место, где наркотики можно купить по кредитке.

— На все.

За три месяца проживания на Селене-5 я почти ничего не тратил, но «шипучка» оказалась штукой не дешевой, на дне выданного барменом кулька бултыхалось всего несколько пакетиков. Ну и ладно. Я не собирался «расслабляться», это было глупо и унизительно, как самокастрация. Возможно, ИМ хотелось чего-то подобного, чтобы сделать меня проще и привычнее, более предсказуемым, наконец. Желательно — моими собственными руками. Но мои планы были гораздо радикальнее: если я не могу получить все, то не буду брать ничего. Я покину это место единственно доступным мне способом и даже с некоторым комфортом. И они никак не смогут мне помешать.

До смены оставалось меньше часа, впрочем, это уже не имело значения.

Я тупо пересчитал пакетики, их было семь штук. Можно ли в такой ситуации считать семерку счастливым числом? А главное, хватит ли их?

Я повертел пакетик, никаких инструкций на нем не было. Предполагалось, что раз ты держишь его в руках, то сам понимаешь, что к чему. Надо ли его нюхать, жевать, глотать или развести и вколоть в растворе? Я плеснул воды в стаканчик и всыпал туда содержимое пакета. Белый порошок хлопьями плавал на поверхности. Я попробовал его языком, он был горький, но, против ожидания, язык не онемел. Может, мне подсунули подделку? Я вздохнул и выпил содержимое стакана. Бе-е, какая гадость! Осталось посмотреть, будет ли какой-нибудь эффект.

Эффекта не было, если не считать за него то, что я сижу, пялюсь в стенку и потею от волнения. Ох, найду я того жулика и по усам, по усам!

— Ну, ты идешь?

В дверь просунул голову механик, я даже вздрогнул от неожиданности.

— Иду, иду. Чего орать-то?

Я натянул комбинезон и заковылял к выходу. Впереди была смена, идиотский полуразобранный реактор и жуткое искушение замкнуть изоляцию на волновод. Почему я не сделал этого в прошлый раз? Наверное, мне было жаль пилота, ведь мы могли быть знакомы.

Где-то на полпути к стапелям я понял, что зелье действует. Причем, СИЛЬНО. Вокруг словно бы стало светлее, очертания предметов стали четче, цвета — ярче и в каждом проявились десятки оттенков. Обилие движения и звуков атаковало сознание. Незначительные детали вдруг изумляли и приковывали к себе внимание, а само течение мысли стало прихотливым и изменчивым. Я то и дело забывал, куда иду, и совершенно не представлял, что там буду делать. Нужно было что-то предпринять, но никаких соображений по этому поводу не возникало. Механик о чем-то оживленно болтал, каждое слово воспринималось с дивной ясностью, но смысл фразы до сознания не доходил. К счастью, никаких реплик от меня не требовалось.

Это действительно был «полный улет». У меня не было опыта подобных состояний, оставалось только плыть по течению, ожидая, когда меня прибьет к берегу. Метафора оказалась столь сильной, что я почти воочию увидел несущую меня реку, услышал журчание прозрачных струй, водовороты на разветвлениях коридоров, бурлящие каскады на лестницах. Люди были подобны блестящим валунам, брошенным посреди стремительного потока. Ноги отяжелели и тонули в песке.

Я кое-как дотащился до мастерской и сел на первый попавшийся ящик. Все плыло, память играла со мною шутки, рождая осязаемо-плотные образы прошлого. Три разноцветных панка собирали что-то из россыпи запчастей. Пулемет… нет, ручной бластер. Точно такой, в каком Челленджер испортил предохранитель, а потом подсунул его мне. Я попытался встать и предупредить их…

Механик тряс меня за плечо и что-то спрашивал. Я показал ему большой палец. Он скорчил рожу и, по-видимому, выругался. Мы друг друга поняли.

Потом был Ящер, невозмутимо читающий лекцию о сопряжении вихревых плоскостей двухосных генераторов. Мне же надо отремонтировать челнок! Я смонтирую на нем звездный привод и отправлюсь в далекое Внеземелье… Я напряженно слушал, мысленно делая пометки и порываясь что-то записать. Особенно — о кавитации на низких скоростях… Внезапно родилась блестящая идея о том, как настроить генератор без помощи испытательного стенда, но задержать ее хоть на секунду мне не удалось. По ящикам и странно скошенным стенам прыгал Бонго-Квонго, мультяшный персонаж из моего детства. В интернате его лиловыми изображениями было украшено все, начиная от столовой и кончая сортиром. Как я его ненавидел! Он был для меня символом этого крашенного рая, в котором надо вечно придуриваться, чтобы быть «своим». Я пытался отвернуться или ударить его, но ничего не получалось. Мультяшные уродцы все плодились и плодились, двое были в форме офицеров Планетарного Контроля, у одного вместо носа-пуговки висел зеленоватый гнойный пузырь.

Сколько это продолжалось, сказать не могу — на какое-то время я совершенно потерял связь с реальностью. Плотность глюков дошла до некоего максимума и начала спадать. Теперь в глазах просто двоилось. Стены медленно кружились по Правилу Винта.

Это был… необычный опыт. Я никогда не хотел бы его повторить, даже если за ним последует индифферентная ко всему Абсолютная Тьма. Потеря контроля над своим сознанием, полная, абсолютная — это единственное, что меня действительно пугало. Нет, лучше уж схватиться за силовой кабель! Я не успел довести мысль до конца: в поле моего зрения возник мастер участка. Очень недовольный. Механика нигде не наблюдалось.

Естественно! Эти «дипломированные специалисты» не способны самостоятельно даже велосипед свинтить. Я в отключке, так они небось всю норму завалили. И поделом! Не будут экономить на инженерах.

Мастер весь прямо-таки исходил праведным гневом.

— Мерзавец!!

Я поднял бровь.

— Да таких душить надо!!! Тварь безмозглая! Я тебя научу, как ширяться на работе!!

Я пожал плечами — успеха ему. Лишь бы сам умел.

— Падаль!!! Как такие контракты подписывают? Я бы за такое руки обломал! Вставай, скотина, будешь работать, пока не закончишь. А его здесь за человека считали!!

Этим он меня достал. Он, типа, облагодетельствовать меня решил, а я, типа, счастья своего не понимаю. Приличным людям, щенок, на коврик гажу. Мое терпение лопнуло и я выдал ему свою заветную фразу целиком, на этот раз, в точности понимая, что означает каждый ее пассаж. Она намекала на нюансы телосложения мастера и странности его сексуальной ориентации, перешедшие по наследству. Это надо было видеть! Он стал… бордовым в полосочку.

— Ты!…

— Что? — я встал и оказался на голову выше его.

— Ты за это заплатишь! — прошипел он и вылетел из ангара.

Механик опасливо выполз из своей щели.

— Ты покойник, парень. Он тебе этого не простит!

— Плевал я.

В конце концов, я так и так собирался в покойники. Шесть пакетиков дури можно было смело спускать в унитаз.

Открытый конфликт вернул меня к жизни, наполнил злым и мстительным духом противоречия. Никакие разумные доводы не могли теперь заставить меня приступить к работе. Приперся Префект со своими «мальчиками», с первого взгляда просек ситуацию и без лишнего шума препроводил меня в изолятор. Механики сочувственно вздыхали, а я, впервые за три месяца, чувствовал, что поступаю правильно. Пусть я сдохну, но перед этим сумею попортить им кровь! Прозрачный поток словно бы перенес меня на другую сторону бытия, туда, где нету места логике.

Два дня меня никто не трогал, ждали, когда остыну. Администрация, видите ли, не хотела терять ценного специалиста. Еще бы психиатра ко мне прислали, козлы! Уже сама мысль о том, что кто-то мог иметь на меня планы, приводила в исступление. Я тихо плыл, со сладостным упоением понимая, что первого, кто попытается призвать меня к порядку, изобью до полусмерти. И остановить меня они смогут, только пристрелив. День на пролет я вел воображаемые диалоги с мастером, мистером Биреком и Префектом, припоминая им все мыслимые и немыслимые обиды (память-то у меня о-го-го!), а ночью меня посещали причудливые эротические сны. Отвлекись я на минутку и я сам смог бы поставить себе диагноз, но мне было плевать, мне ЭТО нравилось. Я чувствовал невероятную легкость и свободу. Свободу от многолетних привычек, от планов и обязательств, от необходимости постоянно что-то обдумывать и рассчитывать. Мир стал прост и подобен хрустальному шару.

Если я кого-нибудь убью, то это будет Бирек.

Через два дня обо мне вспомнили. Многомудрый Префект прислал за мной двух плечистых громил, а за этими в коридоре топталась еще парочка, спецы. Хорошее сочетание — опытный человек на одних лишь киборгов полагаться не станет. Я дружелюбно улыбался. Эти макаки меня не интересовали, мне нужна была другая публика, я хотел показать им ВСЕМ… Возбуждение вибрировало в мышцах и собиралось комком где-то чуть ниже затылка.

В кабинете Бирека горел мягкий голубоватый свет. Громилы остались снаружи, а спецы -внутри. Это было ошибкой. Я вдыхал полузабытые запахи травы (должно быть, у Бирека где-то стоял ароматизатор), а какая-то часть сознания превращала кабинет в абстрактную схему из кубов и квадратов. Близко, очень близко! Если мне удастся отвлечь охрану секунды на три, я прорвусь.

В кресле слева сидел Префект, на столе были разложены веером шесть пакетиков.

— Это ваше, мистер Джон?

— Да, сэр, — охотно подтвердил я и обаятельно улыбнулся.

Пристальные взгляды охранников жгли мне затылок. Нужно было нанести ментальный удар, сделать обманное движение и подкрепить его мысленным посылом. Это же спецы! У них сопротивляемость гипнозу, как у кроликов. Даже такой любитель, как я, способен запудрить им мозги. Когда охранники освободятся от наваждения, все будет кончено. То, что на занятиях в Академии мне так и не далось, теперь представлялось изумительно простым. Я осторожно прощупал спецов (оба были в режиме наведения).

— Мистер Рейкер, вы последний, от кого я мог ожидать подобного поведения. Учитывая ваше происхождение, ваши рекомендации, опуститься до такого… Позор!

Я слушал и улыбался, мысленно обещая, что за эти «рекомендации» кое-кто ответит. Должно быть, что-то в моей улыбке его насторожило. Он замолчал и неуверенно покосился на Префекта.

Я ударил. Мысленный посыл был направлен на то, чтобы убедить охранников в моем стремлении к бегству. Это как кошке бросают фантик, реакция рефлекторная. Я пригнулся, а они рванулись назад, стараясь отрезать меня от двери. Надо ли говорить, что дверь меня не интересовала? Стол Администратора был высокий, широкий и скользкий. Я проехался на пятках, но равновесия не потерял, четко зафиксировал правую руку Бирека в захват, дернул его за волосы, понуждая поднять левую к затылку, и смачно приложил его фейсом об тейбл. Он всхлипнул от боли, хватаясь за лицо, а я уже разместил ладони на его шее тем самым приемом, который мы отрабатывали только на манекенах. Интересно, каков будет Администратор Бирек без головы? Я сжал руки, но резко повернуть не успел — Префект подло поломал мои планы. Вытянув откуда-то из порток игольник, он выпустил длинную очередь усыпляющих пуль, не заботясь, кому достанется больше, мне или шефу. За мгновение до своего абсолютного триумфа я погрузился в небытие.

— Он невменяем. Невменяем и очень опасен. Страшно подумать, на что способен псионик с его знаниями, если он настроен агрессивно!

Администратор покачал забинтованной головой и поморщился.

— Я получил указания демонстрировать нейтралитет и обеспечивать ему комфортные условия.

— Плевал он на ваш нейтралитет! Он сорвался, чокнулся, сбесился. На станции три тысячи не в чем не повинных людей, вы о них подумали? Надо ли мне напоминать, почему корпорация перестала заключать контракты с телепатами?

— Мне необходимо проконсультироваться с головным офисом…

— Так консультируйтесь! А до тех пор я требую отослать его на рудники. Перемена обстановки пойдет ему на пользу.

— Хорошо. Полностью полагаясь на ваш опыт, я приму это решение, хотя оно и противоречит данным мне указаниями. Организуйте все!

Префект покинул палату.