Спецназ навсегда

Глава тридцать вторая

— Ну, здорово, сынки! — выскочив из-за стола, подполковник Васильев, плюнув на все условности принялся радостно нас тискать. — А нет, ещё и здравствуй, дочка, — отступив от нас на шаг, тепло улыбается Вере. — Помнишь меня?

— Да, — чуть смущённая девушка, потупила глазки, а ушки налились красным цветом. — Вы навещали меня в больнице.

Она вообще боялась идти к Васильеву, так как чувствовала себя неудобно. Ей, почему-то, казалось, что Васильев на неё обиделся, за то, что она решила, что он, будучи майором, младше по званию капитана. (Сей казус, описан в первой книге, в письме Веры Коршунам.)

— Вот и хорошо, — подполковник, чуть склонив голову в бок, поинтересовался, излучая всем своим видом доброту и нежность: — Тебя-то уже как, обнимать-то можно?

— Наверное, да, — неуверенно стрельнув глазками на Листика, соглашается.

— Я аккуратно, — было заметно, что Васильев действительно рад видеть Веру. Ведь в последнюю их встречу, девушка была в полубезумном состоянии. Так что он её скорее не обнял, а лишь слегка прижал к себе, буквально на краткое мгновение. — Рад, что ты в порядке, дочка.

— Кстати, а как ваша дочь, товарищ подполковник?

— А ты знаешь, Егор, замечательно! Жива, здорова, полна сил и энергии! А вот смотрите…

Васильев берёт со стола фотографию в рамке и протягивает мне. За моей спиной тут же сгрудились Лаки и Листик, Вера подлезла с боку, а Степаныч пошёл ставить чайник. Да уж кабинет явно не то, что не жилой, а даже не обжитой. Такое ощущение, что Васильев тут появляется наскоками. Ибо кроме стола, за которым он сидел и ещё одного у стены, на котором стоял чайник, да десятка стульев, возле голых пластиковых стен, ничего не наблюдалось. А нет. Ещё сейф в углу.

— Красивые, — озвучила, общие мысли Вера, глядя на изображение. Мама и дочь. Одна в возрасте, другая совсем молодая девчонка. Счастливые и улыбающиеся.

Кто бы мог подумать, что ещё не так давно эта девочка умирала… И жизнь её была куплена за высокую цену. Верность её отца новым идеалам. Прогадал ли Васильев? Не думаю…

— Да вы присаживайтесь, давайте, — Васильев машет рукой на стулья, — пододвигайтесь к столу. Небось, соскучились по чайку Степаныча-то? А? Юр, порадуешь молодёжь-то?

— А куда я денусь? — пересыпая какие-то травки, чуть ли не по одной травинке, откликается тот.

— Да уж, давай реабилитируйся за свои косяки, если бы не молодёжь с её талантами, неизвестно чем бы всё закончилось.

— Да не виноват я, — ставит на стол свои пакетики, которые хранились в коробке. Видимо Степаныч частенько посиживал с Васильевым, раз у того есть запас трав, которые может правильно смешать только наш прапор. — Пока добежал, до центра связи, пока ругался со связистами, потому что ты не позвонил и не предупредил. Потом они с тобой связаться пытались. Время ушло. Так что, всё, что я мог сделать, когда подключил мобилу, это послать СМС, пока связь не прервалась. Так что не вали с больной головы на больную, — махнув рукой, возвращается к процессу навески чая.

Да есть такое дело. Я когда спросил его, почему он мне просто не позвонил, то и услышал эту историю. Смысл в том, что Луна как бы далеко, и, конечно, звуковая связь есть. Но опять же, задержку сигнала никто не отменял, и при желании можно поговорить с человеком, но это ещё тот процесс... А учитывая, что связь ещё и не постоянная, то…

В общем, человеческий фактор. Я подарил телефон, Васильев на что-то отвлёкся и не предупредил, а Степаныч старался, как мог… Чего уж там говорить?

— Эх, виноват, чего уж там, — крякнул подполковник, — потому и не ругаюсь. Последняя неделя вообще трудная выдалась. По два часа в сутки сплю. Только отварами Степаныча и спасаюсь, на стимуляторах сдох бы уже. Но ничего, уже сегодня вечером вырублюсь…

— Если опять ничего не случится, — стоя спиной, хмыкает Степаныч.

— Надеюсь, что нет, — качает головой, Васильев. — Последнюю головную боль вы мне сняли. Скорее бы уже местный особист с отпуска вернулся, совсем зашиваюсь. И как он тут справлялся?

Хм… То, что выглядит подполковник не очень, хорошо было заметно сразу, как будто не спал пару суток. Но он, оказывается, целую неделю в таком темпе.

— Опыт, — Дед снимает закипевший чайник.

— Это точно, — соглашается Васильев, — опыт дело такое… Но вот что скажу тебе, Степаныч. Знаешь, почему ты вечный прапор?

— Язык мой — враг мой, — усмехается Дед. — Но вот что я тебе отвечу, Петрович. Мне оно надо? В моём возрасте лучше быть старшим прапором, чем лейтенантом наравне с сопляками.

— Кстати, насчёт сопляков, — усмехается Васильев. — Помнишь свою последнюю истерику? О том, как грозился угнать корабль? А так же о том, что некоторые сопляки без тебя просто пропадут, потому, что за ними нужен глаз да глаз, так как ветер в голове — устраивают геноцид преступного мира, не боясь последствий. И вообще не серьёзные. Помнишь?

— А-а-а… Э-э-э… — прапор аж сдулся под нашими суровыми взглядами. Понимая, что насчёт серьёзности перегнул. Вот не ему об этом говорить… — Парни, я с вами хочу… Ну как без меня-то? А? Никак же. А эти две дурынды упёрлись, дескать, все их бросили… Но мы ж вернёмся… Ну как без меня-то, а?

— Ну так лети… с сопляками, — Васильев явно наслаждался моментом. — Твоё ходатайство удовлетворено.

Ух ты… Так вот ты какое, правильно составленное ходатайство!

— Честно? — глаза у Степаныча стали, как у того парня из анимешки, когда он увидел, как у соседки юбочка задралась.

— Вон на столе приказ о переводе в «Небесный Легион» лежит. Как только Мажор подпишет, что согласен, так сразу…

— Егорка! — я про анимешку уже говорил? Хм… Кажется да…

Собственно, сомневался и пыжился я только для виду, целую минуту. Ну как можно отказать Степанычу? Он же можно сказать отец родной… А уж его навыки травника, не заменимы. И я понимаю, что будут трудности. Всё-таки я старшина, а он старший прапорщик. Но мы всё-таки не на службе, так что переживём. Подписываю. И тут случился нежданчик.

Дед, вытянулся в струнку и выдал:

— Старший прапорщик Иванов, поступает в ваше распоряжение, товарищ лейтенант!

Не понял, это как?!