"И вы хотели, чтобы русский аспект был замалчиваем?"


Спрэгью поморщился. "Не подавлен, Джордж, конечно, нет. Но разве кто-то хочет, чтобы о таких вещах распространялись до того, как у Комитета будет время подготовить окончательную версию событий? Безусловно, первейшей обязанностью Комитета является пресечение диких спекуляций. Чего, в конце концов, стоят доказательства? Российское оружие, я полагаю, легко доступное; эти телефонные номера - их нет в списке, как вы собирались мне напомнить, но их можно установить - и неопознанный труп. Никаких намеков на то, что кто-то еще в этом замешан. Могу я попросить вас еще капельку этого божественного вина?"


Джордж поднялся и снова наполнил бокалы. "Они не продвинулись дальше в идентификации?"


"Нет, если только ваш коллега в данный момент не выбирает его из списка негодяев, в чем можно сомневаться. Такие люди вряд ли являются обычными преступниками. Большое вам спасибо, вы слишком добры. На теле ничего, кроме этого путеводителя по улицам, а что касается отпечатков пальцев и стоматологической карты, я полагаю, у них возникли проблемы с поиском достаточного количества зубов или пальцев. Это необычайно восхитительно; это был бы не один из 48-х годов, не так ли? Не Тейлор, конечно? Тебе повезло, Джордж."


"Ты не думаешь, что одежда без опознавательных знаков, пустые карманы, все это может быть связано с тем, что он уничтожил свою личность, разорвав себе лицо? Чтобы защитить кого-то другого?"


"Трудно, - рассудительно сказал Спрэгью, - увидеть такую формулировку в отчете Комитета. То, что он скрыл свою личность, несомненно. Но в этом можно увидеть позицию одинокого психопата, человека, который погубил свою личность, уничтожив американского президента - возможно, любого американского президента, - годами тщательно планируя, собирая необходимые средства… мне сказали, что пистолет был довольно старым; граната тоже."


"Он не мог рассчитывать на the Abbey. Американские президенты не заглядывают туда каждый четверг. И как он спланировал проникновение?"


"Это практически общественное место, Джордж, и так было семьсот лет. Вы можете отправиться на экскурсии, найти целые библиотеки, написанные об этом - справедливости ради сэру Уильяму, безопасность там, должно быть, кошмарная. Англиканская церковь столь же небрежна в таких вопросах, как и Королевская семья. Я не говорю, что хочу видеть дорогого архиепископа, проповедующего райское блаженство в бронежилете, но… Нет, все в пределах компетенции одного извращенного ума. Это чисто личное мнение, но на данный момент оно бесконечно менее разрушительно, чем необоснованные спекуляции об иностранном участии ".


Джорджу пришлось неохотно согласиться со здравым смыслом этого утверждения."Но даже если мы объедем фургоны Уайтхолла, вся американская нация будет стрелять в нас огненными стрелами, когда выйдут завтрашние газеты. В конце концов, из-за нас их президента чуть не уволили."


"В американских президентов всегда стреляют; им, вероятно, это начинает нравиться, это творит с ними чудеса в опросах общественного мнения. Да, СМИ устроят день открытых дверей, но каждому будет приказано найти уникальную интерпретацию событий, так что общественность, как обычно, окажется в полном замешательстве. Слава богу, свободная пресса не может позволить себе единодушия.


"Но", - Спрэгью наклонился вперед и стал доверительным, - "если Белый дом или Капитолийский холм начнут проявлять наглость, есть определенные шаги, которые мы можем предпринять там. Я собираюсь сказать тебе кое-что, поскольку ты был таким понимающим и, вероятно, потому, что ты опьянил меня своим бесценным нектаром, - Джордж был уверен, что Спрэгью никогда не был пьян за всю свою взрослую жизнь, - но я хочу, чтобы ты торжественно пообещал, что дальше этого дело не пойдет ни на дюйм, даже на миллиметр для обычного рынка. Согласны? Это касается меморандума Резниченко. Можете ли вы вспомнить заголовки прошлого месяца? "


Джордж медленно кивнул, перебирая события в уме. "Крестовый поход за мир" превысил свои средства и не смог оплатить счет за типографию. Кто-то быстро перевел сумму наличными на банковский счет Crusade. Все вздохнули с облегчением, не в последнюю очередь из принтера.


Но затем всплыл "Меморандум", который, по-видимому, доказывал, что лорд Эттингтон, один из самых видных членов комитета "Крестового похода", встречался с Резниченко из российского посольства вечером накануне оплаты - вечером, когда Эттингтон должен был присутствовать на публичном митинге "Крестового похода". Отрицая очевидный подтекст, Crusade обнаружила кредитную квитанцию, сопровождавшую наличные: она была подписана Эттингтоном. Отрицая это, Эттингтон доказал, что не снимал такую сумму со своего собственного счета. С тактической точки зрения это было ошибкой, как и его заявление о том, что он пропустил встречу из-за расстройства желудка.


После нескольких дней отрицания со стороны Москвы ("типичный заговор ЦРУ"), спекуляций прессы и путаницы в "Крестовом походе" Эттингтон пересмотрел свою версию: он провел вечер с дамой, имя которой было последним атрибутом, который его интересовал.


"Кто-нибудь нашел проститутку?" Спросил Джордж.


"О нет, такого никогда не было. Но довольно остроумное алиби: все любят верить в худшее, и обычно это правда, когда дело касается интимных мест Эттингтона. На самом деле это самая публичная часть мужчины; он такой неразборчивый. Спрэгью сделал паузу, слегка вздрогнув. "Нет, правда хуже (или лучше): в тот вечер, о котором идет речь, Милорд мерзко флиртовал с женой секретаря Крестового похода, зная, что бедная наставившая рога Sec застряла на собрании на Юстон-роуд. Теперь вы видите всю прелесть этого? Если он признает правду - а леди, очевидно, будет это отрицать, - тогда он просто использовал Крестовый поход для реализации своих грязных желаний и должен уйти в отставку как хам и хвастун, потеряв свою единственную точку опоры в общественной жизни. Таким образом, он должен оставить заговор в силе и потащить Крестовый поход за собой - и (у нас есть наши источники) некоторые из их комитета действительно думают, что он заключил сделку с Резниченко ".


Джордж задумался. "Кто-то, должно быть, следил за Эттингтоном, чтобы знать, где он на самом деле. Только не говори мне об этом ..."


"Это была, Джордж, наша собственная дорогая служба безопасности. Я полагаю, у них была привычка так долго следить за участниками Crusade. Конечно, это санкционировал не их новый генеральный директор, не сейчас, когда Кабинет министров фактически массово присоединился к Крестовому походу. И я не раскрываю секретов, когда говорю, что никто из D-G не принес его нам. Но теперь возникает интересное предположение: кто на самом деле стоял у истоков этого? Кто также следил за Эттингтоном той ночью, зная, что он будет там, в чем не осмелится признаться, и делал это достаточно хорошо, чтобы его не заметили наблюдатели Службы безопасности? Кто мог подделать Меморандум - русская пишущая машинка, правильная бумага, подпись Резниченко, Эттингтона - у кого есть такие ресурсы? И кому выгодно клеймить наш Мирный поход как финансируемый Москвой?"


Джордж беспокойно заерзал на стуле.


"Вы бы не предложили нашу собственную разведывательную службу?" Мягко спросил Спрэгью. "Вы, конечно, не предложили бы армейскую разведку. Но вы, как единственный другой кандидат, могли бы быть вынуждены предложить ЦРУ. Как бы тебе не хотелось соглашаться с Москвой, как и с самим собой, иногда они должны быть правы: индейцы дорогого Чарли такие активисты. Но ты видишь, что это значит, Джордж: d é стабилизация. Обращаются с нами, как с маленькой банановой республикой. Президент, разъезжающий по Европе с проповедью Возрождения в одной руке и отравляющий водоемы другой ...


"Если бы он знал".


"Нет никого более виноватого, чем те, кто предпочитает не знать; он должен ответить за убийство Чарли, если мы ответим на любую критику Вашингтона в адрес Аббатства - и той роли, которую мой офис сыграл в обеспечении безопасности там, - раскрыв все о вмешательстве ЦРУ в наши внутренние дела ".


"Это говорит ваш священник?" Джордж удивленно спросил.


"Священник, Джордж?" Спрэгью был искренне шокирован. "Ты ведешь себя абсолютно невинно; ты же не думаешь, что мы рассказали об этом священнику. Как только прокричим об этом с крыш".


"Но в конце концов ему придется ответить за тебя", - сухо заметил Джордж.


"О, пуф". Спрэгью отмахнулся от этой мысли. "Министр будет полностью проинформирован по мере необходимости. Я не хочу англо-американской шумихи, никто меньше, но никто не может обвинить меня в ее развязывании ".


Спрэгью откинулся назад, улыбаясь с глубочайшим сочувствием, когда Джордж осознал, что теперь их связывает неразрывный круг. "Но, конечно, - продолжил он, - ничего из этого вообще не должно было произойти. Мой Руководящий комитет существует - и будет существовать с завтрашнего дня - для того, чтобы этого не произошло. Все, чего я прошу от тебя, Джордж, - это твоего обычного понимания и сотрудничества. Шепот сожаления от вашего департамента по поводу нарушений безопасности в Аббатстве, любезное признание от армии, что, возможно, имела место небольшая ошибка определенного офицера… намек на принятие мер… Я знаю, что ты справишься с этим великолепно. Мы последние из немногих, Джордж, кто действительно разбирается в этих вопросах. И это включает в себя ваш превосходный портвейн ".


Спрэгью настоял на том, чтобы пожелать Аннет спокойной ночи. Они нашли ее на кухне, она пила чай с Максимом.


Спрэгью был рад познакомиться с ним. "Майор Максим, я полагаю. Нет, не вставайте, у вас, должно быть, был ужасный день. Мы с Джорджем просто сочувствовали. А тебе повезло с конкурсом красоты Ярда? Ах, я боялся, что нет. Должно быть, приятно снова работать с Джорджем, я слышал, ты великолепно выступил под номером 10. Дорогая Аннет, могу ли я в достаточной мере извиниться за то, что испортил один из твоих редких домашних вечеров? Однажды ты должна..."


Когда он ушел, Аннет устремила на Джорджа свои темные блестящие глаза и спросила: "Ну?"


Джордж опустился на кухонный стул, медленно качая головой. "Я думаю, что меня там изнасиловали".


"О? И ты откинулся на спинку стула и наслаждался этим?"


"Я кое-чему научился… И у нас действительно есть реальная проблема ..."


"Этот мужчина, - сказала Аннет, - заставляет меня чувствовать, как у меня под юбкой ползают вши".


Максим сказал: "Он знал, кто я такой".


"Он из Министерства внутренних дел. Полиция знает, он знает. Он не сплетничает - если только это не соответствует его правилам ".


Аннетт сказала: "Звучит так, как будто вы там сплетничали. Его офис отвечает за безопасность, не так ли? Вы очень любезно предложили разделить с ним часть вины?"


"Все не так просто..."


"Или ты прикончил весь графин и решил вместо этого обвинить Гарри?"


"В этом нет никаких сомнений. Просто..."


"Я чертовски уверен, что нет". Она мило улыбнулась. "Я иду спать".


Максим наблюдал, как Джордж встряхнул чайник, передумал, подошел к буфету, безнадежно заглянул в него, нашел стакан, налил холодной воды и сделал глоток. Что бы он ни делал, он избегал взгляда Максима.


Наконец он сказал: "Гарри"… когда ты отправился в погоню за ... кем-бы-он-ни-был, это было абсолютно необходимо?"


"В то время это казалось хорошей идеей". Улыбка Максима по-прежнему была вежливой, но немного мрачной.


"Да"… И когда вы говорите, что он бросился на гранату - он действительно это сделал?"


"Тебя там не было, Джордж". Максим откинулся назад, его глаза были закрыты, голос тихий и очень, очень усталый. "Тебя там никогда не было".



9



Утренние газеты показали все, что предсказывал Спрэгью. Максиму показалось странным - и соблазнительно приятным - идти от Олбани до Конногвардейской авеню сквозь утреннюю толпу и знать, что он был одним из двух упомянутых "таинственных мужчин", хотя и гораздо менее важным. Автоматически предполагалось, что неназванный солдат был частью сасунита, что помогло отвлечь внимание от взвода Форреста, сарацин и их реальной задачи. Но большинство заголовков было сосредоточено на российском оружии и телефонных номерах, на пуле наемного убийцы, которая промахнулась в нескольких дюймах от президента и королевы всего на пятьдесят ярдов.


На внутренних страницах были пересказаны предыдущие убийства и покушения, проанализированы методы обеспечения безопасности полиции - и оставлены в таком виде - и проанализирована короткая карьера Пола Барлинга. Он был относительно молод и недавно получил министерское назначение, поэтому вряд ли у кого-нибудь был некролог о нем в архиве: результаты в основном были взяты из "Кто есть кто" и нескольких библиотечных вырезок, так что одни и те же анекдоты и цитаты появлялись в каждой газете, какими бы разными ни были их выводы. Максим узнал, что знание Барлингом Советского Союза сделало его лакеем Кремля или, наоборот, что это сделало его одним из немногих здравомыслящих сторонников сбалансированного развития в Европе. Все согласились, что он не был динамичным оратором, но был назначен младшим министром, потому что его интеллектуальное понимание проблем Востока и Запада снискало ему уважение в дискуссионных группах на задних скамьях.


Но, как и предсказывал Спрэгью, президент вышел из этого очень удачно. Его хладнокровие под огнем - "В меня стреляли и раньше" - и пренебрежительная цитата о том, что "Это могли быть просто какие-то чудаки; у нас они тоже есть" привлекли внимание к речи в Гилдхолле, с которой он выступил тем вечером, призывая к солидарности в НАТО и единой позиции по Берлину. В Министерстве обороны наверняка найдутся счастливые лица, предположил Максим.


Однако не в офисе OCR. Заместитель директора уже сидел за своим столом, если он вообще когда-либо вставал из-за него, выглядя изможденным и желтым. "Доброе утро. Я не буду предлагать вам кофе, можете налить себе сами, вы прикреплены к этому офису до дальнейшего уведомления. Через пару дверей отсюда есть письменный стол. Это будет один из таких дней. Все чертовы политики считают себя Черчиллями и ничего не решат до окончания ужина. Теперь будет создан Руководящий комитет по расследованию, что бы это ни значило.


"И на шестом этаже неприятности: все будет не так просто, как мы думали, теперь они беспокоятся, не превысили ли вы свои заказы. Я думал, ты был там, чтобы помешать людям убить президента, а ты застрелил того, кто пытался, но… Я не знаю. Может быть, вам лучше было бы остаться с сарацинами и позволить копам самим во всем разобраться. & # 205; не думаю, что их стрелки смогли бы попасть медведю в задницу, если бы были достаточно близко, чтобы выстрелить, но я полагаю, что это все равно была их работа… Комитет, возможно, захочет пригласить вас сегодня днем… Вы рады остаться у Джорджа еще на ночь или две? - при условии, что он все еще на связи. Где он? Я не думаю, что он вообще вставал, когда ты уходил. Чертовы государственные служащие. "


Максим увидел Джорджа только после двенадцати, хотя предположительно он уже некоторое время был на ногах и даже находился в здании. Он распахнул дверь с криком: "Где моя собака-поводырь? А, вот и ты. Солнце стоит над подлокотником, рука бармена увядает от бездействия. Давай, чоп-чоп."


Это был старый боевой клич из номера 10, но двое других сотрудников Playforce в комнате с удивлением наблюдали - хотя они уже знали Джорджа, - как Максим встал и взял свое пальто с кривой улыбкой и слабым протестом: "Предполагается, что я должен держать себя в руках для ..."


"Я все об этом знаю: они хотят, чтобы ты был в Кабинете министров в четыре. Генеральный директор придет к нам на ланч". Джордж закрыл за ними дверь и понизил голос. "Назови это репетицией. На самом деле он не одобряет, вот почему он идет с нами, но что бы он ни сказал, ты ловишь каждое мое слово и все равно умрешь пенсионером в Челси ".


Они втроем сели в такси, направляясь - к удивлению двоих из них - через мост Ватерлоо к Национальному театру. DDCR с подозрением уставился на грубый бетон и стекло. "Какого дьявола мы здесь делаем?"


"В обеденный перерыв никогда не бывает много народу, и он не будет кишеть шпионами из Кабинета министров, как в любом другом клубе, который вы могли бы себе представить. Еда не совсем изысканная, но ..."


"В одном мы можем быть уверены, - пробормотал DDCR, - у него есть лицензия на выпивку".


"Совершенно верно". Джордж толкнул дверь. "Ничего, если мы сначала посмотрим пару фотографий? Немного повышенное кровяное давление помогает пищеварению".


В галерее Литтелтон Серкл была выставка примерно двух десятков картин, развешанных на отдельно стоящих дощатых экранах под маленькими прожекторами. Джордж рассматривал их легким галопом, делая две или три пометки в своем дневнике. Рисунки были выполнены акриловыми красками, яркими и бесформенными, но местами цвета казались размытыми.


"Долг исполнен". Джордж закрыл свой дневник. "Аннет месяц изводила меня, чтобы я приехал сюда, и сегодня последний день. Напитки всего этажом выше".


"Кеттлберн", - сказал DDCR, глядя на выставочный плакат. "Никогда о нем не слышал".


"Он живет с младшей сестрой Аннет. Отсюда фактор долга".


"Что ж, будем надеяться, что он хорош в постели".


"Я собираюсь быть чуточку культурнее, когда спрашивают мое мнение".


"Вы могли бы назвать их кучей собачьего помета, только, возможно, RSPCA подаст на вас в суд". Мысль о том, что Джордж был запуган Аннет Хид, взбодрила DDCR. "Что думает Гарри?"


"Неглиптический", - предположил Максим.


"Что?"


"Я наткнулся на это на днях. Это то, чем не должна быть скульптура, так что, возможно, это то, чем должна быть живопись ".


"Это последний раз, - тяжело произнес Джордж, - когда я таскаю за собой пару неграмотных военных олухов..."


"Упомяните Джексона Поллока и Хоффмана,'


- сказал DDCR. "Тогда скажи ему, что у настоящего абстрактного экспрессиониста не бывает сомнений, и начинай сильно переделывать свои цвета. Где этот обед?"


Джордж поднялся по лестнице, проклиная себя за то, что в очередной раз забыл, что грубоватый военный настрой может быть самым обманчивым фасадом в Уайтхолле.


"Что на самом деле собирается делать этот Руководящий комитет?" - поинтересовался DDCR.


"Технически, они там для наблюдения за расследованием и ежедневного информирования премьер-министра. На практике они призваны обеспечить политически счастливый конец, убедиться, что нет незакрепленных концов, за которые безбожники могли бы ухватиться и вызвать распутывание в высших кругах. Они опросят нескольких ключевых свидетелей, таких как Гарри, но настоящую работу выполняют полиция и служба безопасности. Все мечутся, измеряя неизмеримое, тщательно исследуя непостижимое, оскверняя файлы - и все надеются ничего не найти… Ты выглядишь сомневающимся, Гарри."


Он потянулся, чтобы налить еще вина; Максим прикрыл рукой свой полупустой бокал. Буфет "Литтелтон" не был идеальным местом для непринужденной беседы - круглые белые столики стояли слишком близко друг к другу, - но они выбрали один в том, что считалось углом бесформенного зала, и было достаточно рано, чтобы никто не занял столик рядом с ними. И, как и предсказывал Джордж, никто из Кабинета министров к югу от реки не соблазнился бы довольно безвкусным куриным карри или пикантным пирогом, даже с таким количеством бесплатного маринованного огурца, какое он намазал на него.


"Гарри, предположим, я скажу тебе, что раз или два в истории нашей благородной полиции, которая, как известно, является предметом зависти всех наций, имело место преступление, вызвавшее такой общественный резонанс, что кто-то выходил и находил наиболее вероятного преступника, аккуратно подстраивал под него улики - и все остальные жили долго и счастливо. Ты бы поверил в это? • "Я бы поверил", - бесстрастно ответил Максим.


"Тогда почему вы не можете поверить, что это работает в обоих направлениях? Здесь мы имеем общественный резонанс, хотя и безмолвный, из-за отсутствия заговора. Мне наплевать, что пишут газеты. Большинство людей чувствуют то же, что и мы прошлой ночью, - он кивнул на DDCR, - "Просто пусть это будет какой-нибудь псих". Это успокаивающее чувство; возможно, оно восходит к идее, что к сумасшедшим прикасается Бог, так что никто не виноват во всем этом. Лучше всего то, что это должно успокоить американцев - видит Бог, они получили свою долю вооруженных кексов - и это самое важное для нашего Департамента. Что касается Министерства внутренних дел, службы безопасности и полиции, что ж, предполагается, что политические убийцы - это то, о чем они должны знать до совершения преступления. Они с радостью согласятся и на какого-нибудь одинокого психа.


"Итак, учитывая такого рода давление с целью не находить заговор, не думаете ли вы, что заговор может просто не быть найден?"


Он отхлебнул вина и сказал, почти про себя: "Это не коррупция. Никто ничего не получает для себя - кроме, может быть, спокойной жизни. Это просто политики, государственные служащие, полиция и все остальные собираются вместе, чтобы дать публике то, чего она хочет. Действительно, редкое и довольно красивое событие ".


"Как они преодолеют связь с Россией?" Спросил Максим.


Джордж пожал плечами. "Мне не нужно напоминать вам, что АК-47 выпускается с 1947 года: сколько миллионов, десятков миллионов, они произвели с тех пор? Я сомневаюсь, что они знают самих себя, не говоря уже о том, куда они все попали. Я не разделяю теорию о том, что все "Браво" супермены, для этого это слишком большая организация, но я сомневаюсь, что они послали бы человека убить президента с помощью русской винтовки, русской гранаты, российских телефонных номеров - и к тому же достаточно глупого, чтобы промахнуться."


Максим кивнул. - Но это не доказывает, что он работал в одиночку. Тот факт, что он сделал себя неузнаваемым...


"За исключением российского оружия и телефонных номеров. Ни лица, ни рук, кроме них. Лично я скорее уничтожу пару телефонных номеров, чем снесу себе голову - и любая серьезная разведывательная организация в мире согласна со мной. Они просто не отправляют людей на миссии, которые зависят от самоубийства для защиты своего прикрытия.


Некоторые люди принимают L-таблетки, некоторые нет. Дело в том, что вы не можете быть уверены, как люди поведут себя при последнем, очень частном пересечении границы ".


DDCR подозрительно посмотрел на уровень вина в бокале Джорджа.


"Хорошо", - сказал Максим. "Тогда какая-то маргинальная террористическая группировка, фанатичная..."


"Мы ничего не можем доказать. Не сегодня. Возможно, не раньше, чем кто-нибудь установит личность человека в Аббатстве. Но Руководящий комитет сегодня. Я просто хочу помочь вам разобраться с этим, и я хочу, чтобы вы сделали это, рассказав им то, что вы знаете, и ничего больше. Да, сэр, нет, сэр, и Не знаю, сэр - запомните это особенно. Тогда мы, возможно, сможем заключить фактическую сделку: мы не настаиваем на заговоре, который не можем доказать, если они будут снисходительны к аспекту безопасности, по крайней мере, в том, что касается армии. Армия, - повторил он, играя на слабости - или силе - Максима.


Максим узнал это. Он взглянул на DDCR, который ничего не сказал. "Если это все, я, пожалуй, пройдусь обратно по пешеходному мостику. Подышу свежим воздухом". Его лицо было спокойным и ничего не выражающим.


Когда он ушел, DDCR издал хрюкающий звук и сказал: "Довольно интересный парень. Не уверен, что хотел бы иметь полную его армию, но..."


"Вполне". Джордж оглядел маленький бар в углу. "Думаю, у меня найдется что-нибудь, чтобы нейтрализовать кофе. Для тебя? Даже бренди нет? Да, наш Гарри время от времени пытается поступать правильно. Ужасно, не правда ли?"



10



Конференц-зал - один из многих в Кабинете министров на углу Даунинг-стрит - был элегантным напоминанием о том, что изначально здание было спроектировано Уильямом Кентом для истинных лордов Уайтхолла, не духовных и не светских, а казначейских. Это была тихая, неторопливая комната, пахнущая паленой пылью из-за недавно включенного отопления; с высоким потолком, с выкрашенными в белый цвет панелями над резными перилами кресла, и Максим сидел спиной к высокому камину из серого мрамора.


Из шести человек, сидевших за покрытым зеленым сукном столом, заваленным папками, схемами и чайными чашками, он уже встречался с тремя раньше: сэром Энтони Слейденом, строгим и утонченным, как окружающая обстановка, которая была его домом; новым генеральным директором МИ-5, юристом-академиком с небольшим опытом взлома кодов военного времени, который был назначен, чтобы умиротворить парламент и, казалось, разозлить Джорджа Харбинджера; и самим Спрэгью, излучающим дружелюбие, свежее, как бутон розы в его петлице.


"Значит, вы больше не предполагаете, что Человек Икс бросился на гранату, майор?" Председатель, адмирал Киркленд, был худощавым, с тонкой шеей, с острым аристократическим лицом, которое казалось лишенным плоти под дряблой кожей.


"Нет, сэр, я просто упомянул об этом как о возможности. Мне показалось, что он продвинулся дальше, чем я ожидал в данных обстоятельствах ".


"Обстоятельства?" Адмирал озадаченно моргнул.


"Я бы застрелил его".


"Ах, конечно".


Из-за строгой иерархии Максим сидел на другом конце стола напротив помощника комиссара столичной полиции, мужчины, который выглядел как идеально стриженная горилла, резко контрастируя с благовоспитанными лицами вокруг стола. Он резко спросил: "Вы много людей застрелили до этого?"


Адмирал Киркленд сказал: "Боже милостивый", но оставим вопрос в силе.


"Некоторые". Максим подумал, не попробовать ли пересчитать в обратном порядке, затем добавил в качестве пробного вдохновения: "И я видел довольно много людей, пострадавших от огня из стрелкового оружия в оперативных ситуациях. Если они еще не двигаются, то, как правило, съеживаются или шатаются, чтобы сохранить равновесие."


Пытался ли он быть чересчур услужливым? Но взгляды и чувства за столом были направлены против кондиционера. Максим начинал понимать, что полицейские считались в кругах Кабинета министров сосуществующими, но, конечно, не равными.


Адмирал Киркленд сказал: "Вполне. То, что я бы сказал по собственному опыту. Не ожидайте, что мы когда-нибудь проясним этот вопрос ".


Прокурор открыл рот для следующего вопроса, но вместо этого перевернул страницу с заявлением Максима. "Итак, на середине страницы 2 вы встретили инспектора в Восточном монастыре. Откуда он взялся?"


"Я не знаю. Там несколько..." Максим вовремя спохватился. "Он был немного дальше по Клуатру, по направлению к аббатству". Несколько участников взглянули на большой план зданий аббатства, который лежал в центре стола, испещренный крошечными цветными маркерами и карандашными следами. Максим уже нанес на него свои собственные перемещения.


"Как далеко от тебя?"


"Шесть, нет, больше, восемь или десять футов".


"Что он сказал?"


"Я сказал ему ... Я не помню точных слов, но..."


"Просто продолжайте", - заверил его адмирал Киркленд. "Объясните нам суть этого".


"Я спросил, не проходил ли кто-нибудь мимо него, и он сказал "Нет", а потом сказал, что стрельба была внутри. В аббатстве ".


"Что он сделал потом?"


"Я не знаю. Я пошел другим путем, в Темный Монастырь, вслед за Персоной X."


"Вы больше не видели его после взрыва?"


Максим задумался. "Не вспомнить. Сразу после этого вокруг было довольно много людей".


"Не могли бы вы описать инспектора, пожалуйста?"


Озадаченный Максим попытался отогнать от себя этот поспешный взгляд. "Немного ниже меня, скажем, рост пять футов десять дюймов ... старше, лет пятидесяти ... только немного коротких седых волос над ушами… Я думаю, худое лицо, усы… Остальное было его униформой."


"Вы уверены, что он был инспектором?"


"Две косточки на его плечах".


"Вы заметили его номер?"


"У него не было номера". У инспекторов его не было.


"Да, я сожалею"… Как, по-твоему, сколько времени ты провела с ним?


"Почти совсем нет времени. Как раз достаточно, чтобы сказать то, что мы сказали".


"Сколько это займет времени?"


"Я не знаю... три, четыре секунды?"


"Ты все это время смотрела на него?"


"Нет. Я пытался наблюдать за Темным монастырем".


"Так вы, возможно, видели его ... одну секунду?"


"Возможно, так оно и было".


"Одну секунду". Ведущий прервался и пролистал аккуратную стопку бумаг, не глядя достал сигарету из открытой пачки на столе и прикурил от одноразовой зажигалки. Все это время один второй висел в воздухе, растворяясь медленнее, чем его первая затяжка дымом. Члены Комитета посмотрели на Максима и снова отвели глаза, все, кроме Спрэга, который улыбался с искренним сочувствием. Администратор хмыкнул, достал листок бумаги и бегло просмотрел его.


"Сэр Родерик", - он поднял глаза на председателя, - "у нас было три инспектора, которые осматривали эту территорию, под которой я подразумеваю благочиние, Ризницу и дверь в западном конце Северного монастыря. Двоим за тридцать, одному всего сорок: мы предпочитаем, чтобы на этих должностях в службе безопасности работали мужчины помоложе. Никто из них не сообщил, что видел майора Максима и не разговаривал с ним в период между стрельбой в аббатстве и взрывом. Я сам со всеми ними разговаривал. О, и усов ни у кого из них нет."


Эмоции захлестнули Максима со скоростью удара сердца: неверие, раздражение, опасения, а затем, к его собственному удивлению, облегчение. Он сказал: "Значит, у вас фальшивый полицейский. И заговор. Просто надень форму и войди с доской для вырезания."


"У него была с собой картонная коробка?" Это был сухой, незаинтересованный голос Ди-джи из "Файв" на дальнем конце стола.


"Да, сэр, был. Теперь я вспомнил".


"Теперь ты вспомнил. Хорошо". Прокурор продолжил допрос. "И что же на самом деле сделал этот человек, этот фальшивый полицейский?"


"Ну, он ... на самом деле ничего не сделал".


"Он предупредил Человека Икс?"


"Нет, сэр".


"Или попытаться отвлечь тебя от него?"


"Ну, в этом не было особого смысла ... Нет".


"Или пытаться каким-либо образом помешать вам?"


"Нет".


"Значит, вы бы не сказали, что этот / afeecopper, которого вы видели одну секунду - приблизительно - оказал большую конструктивную помощь какому-либо заговору?" Главный редактор разговаривал с дальним углом потолка, и его голос звучал очень скучающе.


"Нет, сэр".


Я все испортил, подумал Максим.



11



"Да, в целом, похоже, что так и есть", - невозмутимо ответил Джордж. "Фальшивая медь - это новое измерение… проблема в том, что это скорее порождает проблему, которой мы все надеялись избежать. Это доказывает либо то, что существовал заговор, либо то, что вы фантаст. Сейчас у нас не так много компромиссов, чтобы заключать какие-либо сделки ".


"Если бы мы могли найти медь ..."


"Вполне. Но не ждите никакой помощи от полиции, если они не верят в его существование - а они предпочли бы, чтобы его не существовало, видя, что он доказывает в отношении их безопасности ".


"Как теперь Армия собирается из этого выйти?"


"Мне нужно подумать об этом"… Возможно, они сочтут самым простым способом взять на себя некоторую ответственность за аспект безопасности ..."


"Поможет ли мне, если я подам в отставку прямо сейчас?"


"Боже мой, нет. Для жертвенного агнца было бы верхом самонадеянности испортить церемонию, совершив самоубийство первым, и вы, вероятно, и справедливо, оказались бы перевоплощенными в Королевских военно-воздушных силах. В любом случае, зачем выбирать жалость к себе, когда все еще есть выбор алкогольных напитков? Хотите еще?"


"Спасибо. Думаю, я так и сделаю".


"Ты будешь? Ты, должно быть, в плохом настроении". Джордж собрал бокалы и встал. "Не увлекайся здешней атмосферой и поступай достойно. Ты же знаешь, как я ненавижу пить в одиночестве."


Максим слабо улыбнулся. Boodle's был всего лишь одним из... Он не знал, к скольким клубам, учреждениям и ассоциациям принадлежал Джордж - вероятно, Джордж и сам не знал, - и что рано вечером они были в большой гостиной одни. С высоким потолком, темными тонами и обивкой из темной кожи "Честерфилдов", кресел и маленьких столиков, это помещение вполне могло быть приемной знатного полка на рубеже веков. Или, возможно, идея продюсера фильма о нем, и в таких фильмах кто-то всегда кладет заряженный револьвер в ящик стола и оставляет опального офицера в покое…


На полке лежал окончательный вариант Стандарта: президент вылетел прямиком в Париж с авиабазы Лейкенхит, но на первой полосе был изображен Человек X, который Максим помог создать полицейскому художнику. Обнародование этого материала показало, что другие линии расследования потерпели неудачу, и Максим не был уверен, что даже он узнает человека с рисунка. Это было просто квадратное лицо средних лет с редеющими волосами и без ярко выраженных черт. Более того, это выглядело как-то грубее, чем на его короткой памяти, и он не смог объяснить, почему именно. Он подозревал, что художник придал всем своим лицам оттенок преступности; было бы трудно не сделать этого после стольких лет работы.


Джордж, которому обычно удавалось опережать публику на несколько часов - хотя и никогда так далеко, как Спрэгу, - уже видел картину. "Возраст от сорока пяти до шестидесяти (удивительно, что они не могут придумать ничего лучше), вероятно, малоподвижный образ жизни, шрам от аппендицита, некурящий… Проблема в том, что любой, кто думает, что "Это похоже на старину Фреда", не подумает, что старина Фред стрелял в людей в Аббатстве. Мы имеем дело не с преступным классом. Возможно, через месяц или два они свяжут это с каким-нибудь заявлением о пропаже людей, но… Кстати, я видел отчет о ружье. Его не заклинило, просто в патрубок попала неразорвавшаяся пуля. Таким образом, он мог очистить его, просто выполнив действие: вместо этого он бросил его и убежал. Есть комментарии? "


Максим задумался. "Он уже сделал три прицельных выстрела, и ему требовалось несколько секунд, чтобы отработать действие и вернуть цель обратно"… Мы видели по телевизору, как люди пригибались. Нет, я бы подумал, что к тому времени он уже упустил свой шанс."


"Значит, он вел себя вполне разумно во время бега?"


"Вероятно". Максим покосился на Джорджа, опасаясь, что его втянут в очередные спекуляции.


"Капсюль в патроне сработал, основной заряд - нет. Это нам о чем-нибудь говорит?"


"Такое случается. Если это были старые боеприпасы и их не хранили должным образом ..."


"Это были старые боеприпасы, как пистолет, как граната. Теперь позвольте мне спросить вас кое о чем: могли бы вы починить патрон, чтобы это произошло?"


"Вы предполагаете, что кто-то испортил боеприпасы?"


"Я задаю тебе прямой вопрос: как бы ты это сделал?"


Максим осторожно подумал. "Самым простым способом было бы разобрать картридж, вынуть порох и поджечь капсюль, затем постучать по нему молотком и гвоздем. Затем соберите все это вместе еще раз."


"Превосходно! И позже след от ногтя не будет виден под отметиной от ударника. Я об этом не подумал". Возбужденно улыбаясь, Джордж сделал большой глоток своего напитка. "Итак, вы хотите сказать, что пистолет мог быть настроен на то, чтобы произвести всего три выстрела, а затем остановиться, вставив четвертый неразряженный патрон. И впоследствии это было бы практически невозможно доказать".


"Я тебе рассказываю?" Максим разинул рот. "Я не говорю тебе глупостей. Все это твоя блестящая идея".


"Но, тем не менее, хорошее дыхание".


"Подожди. Если бы я хотел саботировать эту стрельбу, я мог бы подделать первые три раунда. Первый выстрел самый важный, он будет максимально прицельным, я имею в виду не четвертый..."


"Но предположим, что Человек Икс сам все подправил?- и первый выстрел сделал все, что он действительно хотел?- убил Пола Барлинга? Затем пара, чтобы обеспечить себе преимущество, на случай, если первая пуля промахнется, и он выстрелит в колонну рядом с президентом, затем пистолет по сигналу заклинивает, и он убегает. Как насчет этого?"


Мысль мгновенно сформировалась в голове Максима. "При президенте и всех остальных вокруг никто не подумает о Барлинге как о мишени. Они предполагают, что это ошибка и никакого политического эффекта не будет. Да, мне это нравится."


Теперь Джордж выглядел изумленным. "Ты хочешь, не так ли? Приятно, когда с тобой соглашаются, но не слишком ли быстро для простого солдата?"


Максим улыбнулся. "Это было то, о чем говорил инструктор в Форте: организовывать убийства так, чтобы они выглядели случайными. Никаких репрессий ".


"Значит, вы хотите сказать, что это была широко распространенная практика?"


"В не очень широком кругу, да. Но почему Барлинг? Он не был очень важной персоной, не так ли?"


"Возможно, именно поэтому; если бы это был кто-то более важный, обязательно возникли бы подозрения, что это было сделано намеренно. Но кого-то нужно было убить, чтобы доказать, насколько бессердечны Bravoes - если все это было спланировано, чтобы очернить КГБ. Вчера вечером Спрэгью рассказал мне кое о чем, что могло очернить "Браво". Он предположил, что за этим стоят "Индейцы Чарли", но… Я не спал, думал, а сегодня оформил небольшую бумажную работу."


"Вы хотите сказать, что Аббатство было просто частью схемы?"


"Это может быть, просто может быть - и это действительно делает вашу поддельную медь более реальной. Менее вероятно, что это дело одного человека ... но я на самом деле не эксперт в этих вещах, и я не думаю, что вы тоже. И нам придется действовать осторожно, поскольку Руководящий комитет решительно движется в противоположном направлении… Этот инструктор в Форте: он был военным или гражданским?"


"Гражданское лицо, и она. Мисс Такки, Дороти Такки".


"Ах да". Джордж, конечно, слышал о ней.



12



Прием в резиденции американского посла был запланирован как дружеская благодарность за то, что визит президента прошел так гладко и без происшествий. Теперь он был обречен на то, чтобы быть таким же веселым, как просмотр шахматного матча под дождем. Вероятно, как и сам Джордж, большинство гостей сначала решили держаться подальше, затем решили, что это будет выглядеть плохо, и, наконец, что, возможно, после пятого бокала все покажется ярче. Конечно, этой теории были предоставлены все шансы.


Джордж схватил с подноса единственный полный стакан и огляделся в поисках укрытия. В одном углу сидел телеведущий в футболке телеведущего, на случай, если вы не сможете вспомнить его лицо; в другом углу было полно политических деятелей, выцветших или раздутых в соответствии с их собственными вкусами. Затем, к счастью, он увидел Скотта-Скоби из Министерства иностранных дел, втиснувшегося на диван между американским автором песен и женщиной в золотых чешуйках Lurex, которые превращали ее в позолоченную ящерицу. Скотт-Скоби поймал взгляд Джорджа и отчаянно улыбнулся.


"Я сказал ему, - рассказывал автор песен, -"Почему ты не в тех местах расставляешь акценты в моих текстах?" На что он ответил: "Хорошо, я их изменю". Вот так просто".


"Он никогда не дышал правильно", - сказала женщина.


Скотт-Скоби пробормотал извинения и тяжело выпрямился; ему было за сорок, он был пухлым и розовым, с вьющимися темными волосами и обычно известен как "Свингующий С-С", но сегодня в нем не было свинга. Он осушил свой бокал. "Добро пожаловать на похороны особых отношений".


Джордж огляделся в поисках подноса. "Что ты будешь пить?"


"Все. И, похоже, это не имеет ни малейшего значения. Вы когда-нибудь замечали это?-Простуда и мизерность, похоже, поглощают алкоголь, оставляя вас совершенно трезвым. Научный факт. Почему я мальчишкой не сбежал в Австралию?"


"Вам бы это не понравилось: в нем есть австралийцы".


"В жизни каждого должно быть несколько австралийцев. В любом случае, они, вероятно, будут нашими единственными союзниками к концу года, поскольку находятся слишком далеко, чтобы слышать о Берлине ".


Напоминание осело на Джорджа, как мокрое пальто. "Значит, они договорились с ODCommittee?"


"Они это сделали", - мрачно сказал Скотт-Скоби. "Мы собираемся поговорить с русскими. В одностороннем порядке".


"Господи". Джордж протянул иводорукую руку, чтобы схватить бегущий поднос. "Я думал, они могли отложить это, поскольку Барлинг еще не в могиле ..."


"Он не был членом ODCommittee". Скотт-Скоби сделал глоток, а затем заглянул в свой стакан, чтобы посмотреть, что он пьет. "И, пожалуйста, помните, что я ничего не говорил".


"Какой следующий шаг?"


"Мои уста на замке. Если бы это было не так, я мог бы сказать вам, что российская делегация прибудет сюда под видом продавцов икры, чтобы обсудить предварительные вопросы, а затем в Хельсинки или Вене состоится что-то вроде экстренной конференции. Моя сторона умоляла не торопиться, похоронить это на переговорах в Женеве - черт возьми, русские будут подыгрывать. Они получили половину того, что хотели, просто согласившись на переговоры. Отделяет нас от, - он обвел рукой зал, американцев, французов, западногерманского министра-советника, объясняющего голландскому адмиралу британское образование, - от всех них. Но премьер-министру нужен какой-нибудь подписанный документ, чтобы помахать им перед Палатой представителей и доказать, что он добился дипломатического прорыва, даже если в нем всего лишь говорится о мире в наше время по-русски. Ну что ж, может быть, кто-нибудь убьет делегацию, когда она прибудет сюда."


"Скотти, не говори таких вещей".


"Нет, я полагаю, это было бы не к лучшему. Так что тебе лучше позаботиться о том, чтобы ничего не случилось".


"Детали безопасности - не моя компетенция", - запротестовал Джордж, вспомнив, насколько сильно он вместе с Каллиманом сделал это своей сферой деятельности. Но, Боже мой, подумал он, если целью действительно был Барлинг, могли ли приезжие русские быть следующими? Он содрогнулся.


В большом, переполненном зале внезапно воцарилась тишина. Посол и его супруга вернулись после приема гостей в холле, и толпа расступалась перед ними, как перед членами Королевской семьи, хотя в основном потому, что никто не хотел с ним разговаривать. Как бы решительно ни говорили о погоде и образовании, единственная тема вечера была написана изможденными чертами на бледном лице посла.


Затем вперед смело выступили две пожилые женщины - американки, преисполненные решимости выглядеть наилучшим образом в любом возрасте, что так сильно отличало их от удобной неряшливости британских жен. Толпа снова расслабилась и загудела, но из-за перестановок их угол был открыт Джеймсу Ферриби, который широкоплечим шагом направлялся к ним. Джорджу не очень хотелось снова встречаться с Ферриби так скоро.


Но Скотт-Скоби решил, что единственный способ избавиться от своих страданий - передать их другим. "Добрый вечер, Джеймс. Мы как раз обсуждали, позволять или нет неизвестным лицам убивать приезжих русских. Спланировали их перелет и забронировали места в лучших местах капитализма?"


Ферреби сердито посмотрел на них сверху вниз. "Мы надеялись, что визит удастся организовать без помощи организаторов коктейльных вечеринок. И что МО не будет принимать мер предосторожности против американского удара по Лондону, пока они здесь."


Джордж ссутулил плечи и что-то пробормотал в свой стакан. '


"А поездка приматов?" Скотт-Скоби весело продолжил. "Все готово?"


"Что?" Спросил Джордж.


"Ты что, не читаешь "Черч Таймс"?"


"Конечно, я этого не делаю".


"Ты должен, Джордж, ты должен. Твоя духовная жизнь, должно быть, печально пуста, если ты не знаешь, кого только что назначили викарием Содбери-ин-Уолд. Как, очевидно, и то, что архиепископ Кентерберийский давно взял на себя обязательство проповедовать в Берлине в День всех святых. Он хорошо говорит по-немецки, не так ли, Джим?


Ферриби кивнул. "Он также выступит перед сенатом Берлина".


"Великолепно. И, зная взгляды старика, я бы не удивился, если бы он вставил несколько слов о том, что они должны держаться вместе в их прекрасном городе. Пока еще есть луч надежды ".


"Это, несомненно, будет широко освещено в "Черч Таймс"", - проворчал Джордж.


"Это попадет в берлинские газеты", - едко заметил Ферриби. "Нашим придется что-то нести".


"И в "Правде", - добавил Скотт-Скоби. "Они серьезно относятся к нашим церковным лидерам. Они распространили эту мерзкую историю об Архи Би и хористах".


Джордж переводил взгляд с одного на другого. "Ваш министр одобряет это?"


"Боже правый, нет", - ухмыльнулся Скотт-Скоби. "Наш Хозяин считает, что это довольно ужасная идея. Но мы делаем, что можем: Джеймс едет с ним. Неофициально, конечно, - он берет отпуск на несколько дней, - но мы все еще можем надеяться, что хорошо известные дипломатические таланты нашего Джима убедят Arch B немного смягчить свои высказывания ".


Если Ферриби и обладал каким-либо выдающимся дипломатическим талантом, он скрывал это от Джорджа - и, судя по его карьере, от самого Министерства иностранных дел. Но теперь даже у него была мрачная улыбка, под стать ухмылке Скотта-Скоби.


Джордж пожал плечами. "Ну, если ваш священник действительно так думает..."


"Кто знает, что думает наш министр? Более того, он недостаточно долго проработал на этой работе, чтобы знать, кто такая половина из нас, не говоря уже о том, что мы можем подумать. Он просто счастлив, что один из его верных слуг будет под рукой. "


Ферреби сказал: "Я все равно собирался идти. У меня есть старый друг, главный пилот Brentwood Systems; у них есть реактивный самолет, и они считают, что было бы неплохо привлечь внимание общественности к полету архиепископа с чем-то вроде комфорта. Из-за своего артрита он не может занять обычное место в самолете."


"Кто может?" Спросил Скотт-Скоби. "Эти европейские перелеты стали настоящим супружеством. Должен сказать, что я был бы не против, если бы ты на днях полетел для меня на частном самолете, Джеймс".


"Я думаю, что я мог бы дожить до пенсии, прежде чем у тебя разовьется артрит, не говоря уже о каких-либо религиозных убеждениях". Голос Ферриби стал строгим.


"Ну, вот и все, Джордж. Arch B осуждает Берлинбетрейяль, Министерство иностранных дел прозрело, вновь созывает молитвенное собрание ODCommittee и отменяет его решение. Аллилуйя, братья, аллилуйя/а/я."


Ферриби смотрел на Скотта-Скоби сверху вниз, как на засорившийся унитаз. "Было время, когда заявление примаса Всей Англии о нравственности той или иной внешней политики принималось всерьез".


"Было время, - сказал Скотт-Скоби, внезапно помрачнев, - когда слово англичанина что-то значило. Это означало, что, что бы он ни сказал, он будет действовать в своих собственных интересах. Сейчас это даже не значит этого. Сегодня Берлин, завтра Содбери-на-Волде. Я думаю, что стану пьяницей, как Джордж ".


Джордж даже не смог собраться с духом, чтобы почувствовать себя оскорбленным.



13



Старые пилоты, те, кто впервые тренировался на тихоходных винтомоторных самолетах, не могут смотреть на сельскую местность, проплывающую за окном поезда или автомобиля, не подсознательно оценивая поля для аварийной посадки: длину, уклон, препятствия при заходе на посадку, поверхность… То же самое можно сказать и о кадровых солдатах: для Максима невысокие крутые холмы Котсуолда с их лесистыми массивами были местностью для ближнего боя, сложной для танков и воздушной разведки, требующей жесткого контроля для атаки. Это напомнило ему северный берег Марны, вокруг Шато Тьерри и Белло-Вуд, где было остановлено немецкое наступление 1918 года и американские морские пехотинцы оставили одно из самых впечатляющих кладбищ войны. Сражения в такой сельской местности всегда оставляют впечатляющие кладбища; вы подходите слишком близко, чтобы брать пленных.


"Коттедж" мисс Дороти Такки - почетный титул в Котсуолдсе, такой же, как "полковник" в Техасе, - находился в паутине низких стен, похожих на корни здания, простирающиеся над землей. Сразу за одной стеной росли подстриженные тисы и приземистая башня церкви, так что, возможно, изначально она была построена для служки. Как и деревня за ней и все, что они проезжали на протяжении последних десяти миль, она была сложена из местного известняка, серо-желтого, как будто мрачное небо просочилось в камень в тот момент, когда его вырезали из земли. Действительно, из-за покрытой мхом качающейся крыши и зеленых, как сукно, лужаек небо было единственным , что спасало коттедж от того, что он выглядел очаровательно, как котенок в корзинке; Джордж назвал порывистые дожди "типичной погодой Котсуолда" еще до того, как они покинули Лондон.


Фигура в палисаднике сильно отличалась от мисс Такки, которую Максим помнил в Форте. Приземистая, в ботинках, в старой куртке, задранной над широким сиденьем брюк, с капюшоном, наброшенным набок на ее высокие кудри, она разглядывала цветочные клумбы с мрачной решимостью капрала-строевика, встречающего взвод новобранцев.


"Мистер Харбинджер?" Очки и зубы влажно блеснули из-под капюшона. "Я не буду пытаться пожать вам руку. Здесь такой беспорядок, я даже не начал чинить лампочки… Привет, я встречала тебя раньше. Она лучезарно улыбнулась Максиму. - Ты был на курсе в Форте. Бармаглот, не так ли?


Джордж представил Максима должным образом, затем постоял под моросящим дождем, восхищаясь розами, пока Максим, который не прикасался к саду с шестилетнего возраста, переступал ногами по мощеной дорожке. Это понравилось мисс Такки, но он был рад, когда она отнесла их в дом и приготовила чай.


"Итак, что привело Дом Войны сюда субботним днем?"


Джордж кашлянул и хрипло сказал: "Я бы хотел, чтобы вы были совершенно уверены, кто я такой", - он протянул свой пропуск, - "и я собираюсь показаться немного напыщенным и упомянуть Законы о государственной тайне".


"О да, я должен подписывать декларацию каждый раз, когда армия берет меня на новую работу. Думаю, я уже уловил их суть ".


"Хорошо. Но я хочу подчеркнуть принцип "необходимо знать" и прошу вас не обсуждать это дело ни с кем, кроме меня. Даже Гарри здесь нет, если вы не можете меня достать. И если больше ничего об этом не говорится, возможно, вы просто забудете, что мы когда-либо были здесь… Извините, что звучу мелодраматично. "


Мисс Такки рассмеялась, выпустив струю сигаретного дыма. "Я провела большую часть своей жизни, ввязываясь в вещи, которые со стороны звучат мелодраматично. Продолжай ".


Но Джорджу было не так-то просто. Он достал из портфеля тонкую пачку плохо отпечатанных - собственноручно - бумаг и перетасовал их, как будто не хотел расставаться с ними. У него был фундаментальный страх государственного служащего показаться смешным, хотя он и фыркнул бы при этой идее. Возможно, это его подсознание, будучи более честным, настояло на том, чтобы Максим отказался от дня с сыном, чтобы прийти и убедиться, что он прошел через это.


"У меня есть 233; сумма & # 233; событий за последние два месяца, на которые я хотел бы, чтобы вы посмотрели. Посмотрите, можете ли вы высказать свое мнение о том, связаны ли они."


"События?" Она наклонилась, чтобы взять бумаги, но Джордж вцепился в них. "В моей области? Вы имеете в виду акты саботажа?"


"Э-э ... могу я просто сказать "тайные действия"? Упоминалось слово "стабилизация"..."


"В наши дни слово, связанное с сумками для ковров, мистер Харбинджер. Если у вас есть только список событий - это последнее слово из Уайтхолла?- скорее всего, он будет очень неполным. Я не имею в виду что-то недоброе: d & # 233; стабилизация обычно является очень масштабным мероприятием, когда пытаются изменить весь климат мнений, и вы используете столько методов, сколько можете. Вы распространяете слухи о том, что кто-то слишком стар для этой работы - как, похоже, поступает фракция в отношении определенного церковного старосты в этой деревне, хотя они были бы в ужасе, если бы подумали, что они использовали тактику более активных спецслужб."


"Но не только слухи?"


"О нет. Это всего лишь один элемент. На другом конце спектра терроризм также дестабилизирует ситуацию: шантажирует правительство, заставляя его изменить политику, или уничтожает правительство, показывая, что оно не может поддерживать закон и порядок. Ваши события способствуют этому? "


"Ah-no."


Мисс Такки задумалась. "Я не слишком уверена, насколько я могу быть полезна"… Я проповедую Сопротивление незаконным правительствам; d & # 233; стабилизация - это способ установления незаконного правительства. Конечно, могут быть некоторые совпадения базовых техник в области скрытного поведения… Что ж, я могу только попробовать. "


Но Джордж продолжал сжимать бумаги. "Если бы вы могли просто ... посмотреть, нет ли здесь какой-нибудь закономерности, какого-нибудь направления ..."


Мисс Такки подняла брови над своими элегантными очками. "Конечно, если бы какая-либо схема событий была направлена против государства, решение должна была бы выносить Служба безопасности?"


Джордж фыркнул. "Только не с этим старым болтуном во главе. И именно поэтому я не хотел становиться слишком официальным в этот момент ..." Поскольку ему было трудно говорить неофициально, не звуча более официально, чем обычно, хилмост добавил "вовремя", но вовремя остановил себя. "Так что, если вы будете достаточно любезны ...?" Наконец он оторвался от бумаг.


Если у вас есть просторная комната с низким потолком, большим камином и освинцованными окнами, она, вероятно, выглядела бы "уютно", если бы вы оснастили ее одним из компьютерных блоков Security ICL2980. Как бы то ни было, мисс Такки оставила меблировку на время: комната, казалось, была заполнена наследством, путешествиями и необходимостью расставлять вещи. Джордж развалился на бесформенном ситцевом диване, в то время как Максим сидел в "современном" датском кресле, которое спустя двадцать лет выглядело более устаревшим, чем столик эпохи регентства под окном - северное окно, чтобы защитить столешницу из розового дерева от солнца, - на котором мисс Такки разложила газеты. Она закурила еще одну сигарету и бросила через плечо: "Налейте себе еще чаю, пожалуйста".


Джордж вежливо извивался, как выброшенный на берег кит, и позволил Максиму налить, а затем обошел магазин, чтобы рассмотреть фотографии и книги. И того, и другого было много, к настоящему времени они покрывали все, кроме нескольких процентов пожелтевших обоев, так что косметический ремонт комнаты был практически невозможен. Там были гравюры французских художников, акварели Святой Земли и Шотландии в стиле странствующих священнослужителей и незамужних тетушек, а также фотографии в любых рамах, которые им подходили: группа выпускников колледжа, портреты мужчин и женщин в форме 1945 года, другие небольшие группы в более современной штатской одежде.


"Вы включили меморандум Резниченко", - прокомментировала мисс Такки. "У вас есть какие-то ... особые причины для этого?"


"Я бы предпочел, чтобы вы судили о себе сами, - вежливо сказал Джордж, - исходя из того, что видно на поверхности".


Ни на фотографиях, ни в книгах мисс Такки не делала ни малейшей попытки скрыть свой интерес к иррегулярным войнам, но, поразмыслив, подумала, зачем ей это? Она внушила им в Форте, что чем больше людей знают правила тайной войны, тем больше в ней преуспеют. Она хотела страну, готовую подняться невидимо с оружием в руках. Среди книг были "Орлов", "Че Гевара", "Справочник ИРА", "М. Р. Д. Фут", "Микше", "трое" самой мисс Такки… Максим достал небольшую американскую книжку в мягкой обложке о нападении из засады на полубронированные автомобили; это был удивительно откровенный материал: "Проблема в том, что большинство наших лучших люди не пишут книг. Он понял, что она обращается к нему. "Они были ужасно преданы делу, в тот момент, когда война закончилась - или они думали, что это было так, - они бросились во имя установления мира. Они стали учителями, миссионерами, Новыми градостроителями, они верили во что угодно. Тебе действительно пришлось; иначе стало слишком одиноко. - Она от души кашлянула и села напротив Джорджа. - Позволь мне сказать вот что, - осторожно начала она. - Из этих инцидентов и всего, что я заметила сама, я не вижу, что существует какая-либо стабилизационная кампания, направленная против правительства. Если что-то и происходит, то это направлено против одного из аспектов политики правительства, отношений с Советским Союзом и странами Варшавского договора. Он может быть еще более узким, чем этот "Обычно хотят изменить только один или два аспекта политики правительства, но атакуют по самому широкому фронту, предполагая, что его программа здравоохранения приводит к смерти младенцев, что его министры строят пляжные домики на деньги, отвлеченные от расчистки трущоб, что его генералы покупают слишком много танков, которые они не могут содержать. Все это может быть правдой - и часто бывает правдой, - но на самом деле волнует только то, что правительство становится слишком дружелюбным с Москвой или, с другой стороны, с Вашингтоном. Но вы начинаете свои скрытые атаки по всем этим другим пунктам, потому что все знают, что дети и уборка трущоб - это хорошо, пляжные домики и танки - плохо, что люди, которые могут иметь лишь самое смутное представление о том, где находятся Москва и Вашингтон и что они означают, и, конечно, это имеет дополнительное преимущество в сокрытии вашей истинной причины, по которой вы хотите свергнуть это правительство.


"Это очень важно, Цель движения Сопротивления очевидна: Вы пытаетесь сохранить его членов в секрете, но хотите, чтобы все поверили, что они прячутся за каждой дверью. Кампания по стабилизации имеет наилучшие шансы, если невозможно доказать, что она вообще продолжается. Я действительно сообщаю вам что-то новое, мистер Харбинджер?"


Джордж рефлекторно улыбнулся: "Вы говорите об этом, должен ли я сказать?- гораздо более честно, чем обычно можно найти в этой области. Как это применимо к нынешней ситуации? Существует ли текущая ситуация?"


С явной неохотой мисс Такки разложила бумаги на две стопки. "Разве у вас нет компьютеров как раз для таких вещей, как анализ событий и поиск закономерностей?"


"О да: вы ждете шесть месяцев, пока кто-нибудь напишет для этого программу, загружаете данные, и в мгновение ока у вас счет за газ на миллион фунтов и два пенса ".


Мисс Такки ухмыльнулась и протянула две пачки бумаги. "Те, которые, по моему мнению, подтверждают вашу теорию; в этих я несколько сомневаюсь".


Джордж пролистал стопку ответов "Да". "Значит, вы решили в пользу меморандума Резниченко".


"Ну, вы знаете, Москве действительно следовало бы иметь возможность направлять деньги в организации более тонким способом - но это единственное, чего они не могут сказать в свое оправдание. Для этого потребовались бы определенные профессиональные навыки и кое-какие сведения о поведении лорда Эттингтона, которых у меня нет. Возможно, у вас они есть.


Джордж только улыбнулся на это. "И стрельба в аббатстве".


"Ну,… когда кто-то берет на себя труд - и проявляет сноровку - пробраться через кордон охраны и выстрелить из винтовки, во что это будет?- в сорок ярдов?"


"Ближе к тридцати", - сказал Максим.


"И поражает кого-то в самое сердце, тогда я вынужден задаться вопросом, не намеревался ли он сделать это с самого начала. Кажется, я говорил об этом в Форте ".


Максим кивнул.


"И КГБ должно быть в состоянии действовать лучше, как и в случае с Меморандумом Резниченко. Но - и все вокруг говорят, что пресса всегда неправильно интерпретирует факты - здесь фактами были русская винтовка, граната и телефонные номера. Эти факты не были ошибочными, хотя я почти уверен, что напрашивался вывод, что КГБ выглядит очень активным в то время, когда, я бы подумал, оно должно стараться держаться подальше от всеобщего внимания - по крайней мере, в этой стране. Но многие люди во многих пабах будут говорить. Но если они на самом деле не организовывали это, они, должно быть, дали им оружие и номера телефонов. Это был хороший компромат ".


Джордж на мгновение перетасовал бумаги. "Но вы же не думаете, что они пытались очернить КГБ, подбросив эту историю об архиепископе и мальчиках из церковного хора?"


"Потому что это сделало КГБ неуклюжим - в наших искушенных глазах? Нет, это еще один пример того, о чем я говорил. Многие европейские крестьяне-католики сидят сложа руки в своих кафешках, утверждая, что они вполне могли поверить в это от лидера Церкви, которая для них является ересью. Что касается торгового баланса, мистер Харбинджер, я думаю, КГБ посчитал бы это успешной клеветой. И как вы проникаете через линию дезинформации КГБ? Я сомневаюсь, что даже наши друзья из Лэнгли смогли бы провернуть это ".


Джордж хмыкнул и побрел дальше. "Но вы допускаете, что кто-то мог стоять за выступлением Вестермана на конференции по разоружению в Черч-Хаусе?"


"Вы выбрали все эти примеры", - отметила мисс Такки. "Все, что я бы сказал, это то, что нет ничего сложного в том, чтобы заставить мужчину казаться пьяным, если ты знаешь, что он выпьет перед выходом на сцену. Вам нужен доступ к его напитку - но, предположительно, это было в переполненном зале - и немного химии, но один человек в нужном месте мог бы это сделать. "


"Это было отличное шоу", - вспоминал Джордж, посмеиваясь. "Я слышал частную запись этого. Кто-то почувствовал, что он скорее потерял голоса методистов, когда назвал Бишопов кучкой вялых старых придурков… Приношу свои извинения."


Но мисс Такки раскачивалась от смеха. Максим ожидал, что она будет раскачиваться - у нее была достаточная фигура для этого, - но, должно быть, корсет был очень тесен.


Джордж положил газеты лицевой стороной вниз на диван, поэтому Максим отказался от попытки читать через его плечо и уставился на другую коллекцию фотографий на противоположной стене.


"Итак, - сказал Джордж, - что касается баланса этой торговли...?"


"О господи". Мисс Такки откинулась назад и провела пальцем по поджатым губам. "У нас есть два известных участника антинатовской кампании, выставленных предателями или дураками, два очевидных примера неуклюжего вмешательства КГБ в наши дела… все это немного случайно. Да, я должен сказать, что что-то происходит, но..."


"Но?"


"Все это очень мелкомасштабно. Настоящая кампания по стабилизации с широким охватом потребовала бы много людей, денег и организации. Даже если бы вы ограничились подрывом мягкой политики правительства в отношении России в Европе, я бы все равно ожидал подкрепления в виде статей про НАТО, опубликованных в прессе, лекторов, предлагающих свои услуги бесплатно на выезде (и никто ко мне не обращался), неприятных слухов о наших министрах, появившихся в газетах Continental… все это требует большой организации и больших денег."


"Как Чарли Индия Альфа".


"Действительно. ЦРУ - единственные люди, которые могли бы взяться за это - и это единственный способ, которым они могли бы это сделать. Они действительно бросают деньги и людей на решение проблемы. Но это наводит меня на мысль, что за этим стоят не они. Возможно, тридцать лет назад, когда они только начинали со старыми сотрудниками OSS военного времени и небольшим финансированием… О, но не сейчас. В любом случае, мы продолжаем говорить о нужных людях в нужных местах. Все они должны быть британцами, просто чтобы иметь доступ ".


"Эти люди не похожи на сборище любителей".


"Нет, там есть кое-какая подготовка и знания, и у них есть подходящие игрушки: русская пишущая машинка, винтовка, граната и так далее. Но нет подкрепления для расширения атаки". Она закурила сигарету и выпустила струю дыма к потолочным балкам. - Скажите мне, мистер Харбинджер, как вы думаете, эти люди выигрывают?


Джордж замер, если не считать озадаченного моргания. "Не-е... с моей точки зрения, я не думаю, что они оказали какое-либо существенное влияние на Кабинет министров, во всяком случае, на его политику в отношении России ..."


"Тогда, возможно, это не то, что они пытаются сделать. Возможно, это их широкий фронт, и они пытаются достичь чего-то более узкого в нем. Они вполне могли предвидеть, что кто-то, вроде вас, со временем увидит закономерность, и они не хотели бы, чтобы эта закономерность выдавала их истинную, более ограниченную цель. Прикрытие внутри прикрытия. Если вы закапываете свои бриллианты в саду за домом, вы кладете поверх них аметисты, а еще выше рейнские камни - и надеетесь, что люди слишком скоро перестанут копать."


Джордж сложил руки и нахмурился. "Можете ли вы предложить ...?"


"После нескольких минут "изучения полудюжины событий"? Ты мне льстишь".


"Тогда… у нас есть группа людей, не любителей, не Charlie's Indians, но с нужными игрушками и подготовкой… Можете ли вы предложить, кто ...?"


"Определенно нет". Очень быстро и ясно. "Вы пришли ко мне и спросили, могу ли я с моим опытом увидеть закономерность. Я дал вам настолько честный ответ, насколько мог, и, возможно, немного больше, но все, что я делаю, это сижу здесь, теоретизируя в деревне в Котсуолде. Начать угадывать названия - это совсем другое дело. "


"Я не дошел до упоминания имен".


"Вы собирались, мистер Харбинджер", - улыбнулась она. "Вы собирались".


Джордж уставился на свои ботинки, повернув ступни внутрь, чтобы изучить комочки котсуолдской грязи, которые он подобрал по пути от машины к коттеджу. "Как я уже сказал, этот визит неофициальный, и мы имеем дело только с теориями и закономерностями, как, я думаю, вы сказали. Но, - он внезапно поднял глаза, - если произойдет что-нибудь еще, что сделает это менее теоретичным, я бы хотел, чтобы вы помнили, что делают эти люди: работают против нашей системы управления. Я не спрашиваю, что вы думаете о нашем нынешнем премьер-министре и кабинете министров; под угрозой находится система. В Аббатстве уже мертвы два человека. Гарри пришлось застрелить одного из них. Мисс Такки бросила взгляд на Максима, но ее спокойная улыбка не изменилась.


"Итак", - Джордж с ворчанием поднялся на ноги, - "если я вернусь более официально, я был бы благодарен, очень благодарен, за любые имена, о которых вы могли бы догадаться. И спасибо вам за ваше гостеприимство, любезнейший..."


Воспользовавшись внезапным шансом, Максим спросил: "Если мы что-то забыли, не могли бы мы позвонить тебе позже? Ты будешь дома?"


Джордж подозрительно уставился на него. Мисс Такки сказала: "Ну, если ты"… но, честно говоря, я не думаю, что могу сказать больше. Я изложил вам свою теорию, и это все, чем я занимаюсь в эти дни. Никто не доверит пожилой женщине, живущей здесь в одиночестве, какие-либо факты."


Максим предположил, что это было адресовано скорее Джорджу, чем ему самому, но настаивал: "Ты же знаешь, что всегда есть что-то, какая-нибудь мелочь ..."


"Конечно, если хотите, только помните, что это небезопасная линия. Я выйду примерно на час после ужина, просто заседание приходского комитета, но ..."


"Большое вам спасибо. Если мы позвоним, то убедимся, что это будет двусторонний разговор. И, прежде чем я уйду, могу я воспользоваться вашим туалетом?"


"Ради бога, наложи на него жгут", - пробормотал Джордж, которому не терпелось поскорее уйти. Но ему пришлось подождать, а затем снова у входной двери, когда Максим внезапно начал вспоминать о своем незаконченном курсе в Форте.


Возвращаясь по деревенской улице, Джордж бросил раздраженный взгляд на Максима, который изучал карту. "Что на тебя нашло? Я думал, ты собираешься пригласить ее на свидание в следующий раз. Влюбляться в женщин постарше - это одно, но должен быть предел."


"Где мы можем здесь купить фотоаппарат?"


"Акамера"? Ты хочешь вернуться и сфотографировать ее? Возможно, в ее садовых ботинках и ни в чем другом. Боже Милостивый, должен быть закон против таких, как ты. Ни одна прабабушка не будет в безопасности ..."


"Да, я хочу вернуться. Но не раньше, чем она выйдет. Одна из фотографий на ее стене: на ней фальшивый полицейский из Аббатства ".


Джордж не сказал ничего глупого вроде "Вы уверены?"; он просто молча проехал полмили, а затем спросил: "Почему вы меня ни о чем не предупредили? Я болтал о ..."


"Я не заметил этого, пока мы почти не закончили. И ... я не был уверен, как ты отреагируешь".


"После двадцати с чем-то лет работы в Уайтхолле я могу скрывать свои истинные чувства с разумной адекватностью".


Максим невозмутимо спросил: "А как насчет этой камеры? Мы не сможем попасть в Оксфорд до закрытия магазинов. Как насчет "Буртон-он-зе-Уотер"? Кажется, я знаю это название".


"Одна из самых красивых туристических ловушек в Англии. Садовые гномы и домашняя выпечка. Садовые гномы едят домашнюю выпечку".


"Тогда звучит как подходящее место для продажи фотоаппаратов. Поверните направо, когда доедете до шоссе A424 ".


"Просто чтобы внести ясность, вы предлагаете взломать дверь и проникнуть в вышеупомянутый коттедж?"


"Для меня очень важно доказать, что поддельная медь существует".


"Да, да, я понимаю... И я полагаю, ты хочешь, чтобы я подержал твой факел и пощадил Джемми?"


"Решать тебе, но раз уж ты упомянул об этом, мне понадобятся кое-какие инструменты. Что за набор у тебя в машине?"


"Откуда мне знать? Все, что вы получаете с Rover, если только кто-то их не украл".


Максим знал, что Джордж, по сути, соотечественник, был знаком с инструментами и механизмами лучше, чем ему хотелось бы помнить в его лондонской жизни. Но он также мог поверить, что Джордж не потрудился осмотреть набор инструментов в своей новой машине. "Что ж, я смогу купить плоскогубцы в этом кафе Bourton, о котором ты так хорошо отзываешься".


"Боже Всемогущий".


Максим успокаивающе улыбнулся. "Не волнуйся. Я уверен, что Аннет подождет тебя".


"После тюрьмы или "Буртон-на-воде"?"



14



Они выехали из Буртона в мрачных, все еще порывистых сумерках, но даже при таком освещении деревня, раскинувшаяся вокруг неглубокого ручья, пересеченного игрушечными мостиками, обладала неоспоримым, хотя и довольно отработанным очарованием. И даже в то время здесь было полно иностранных туристов в шляпах иностранных туристов. "Им следовало бы покупать банки с котсуолдской грязью и водой", - проворчал Джордж. "Встряхни их, как те снежные шары, чтобы напомнить им об их отпуске в Веселой Англии"… Обязательно ли это должно быть сегодня вечером? Я имею в виду, мы могли бы вернуться через несколько дней, и я мог бы отвлечь ее, пока ты...


Я струсил, но, вероятно, только от имени министерства, правительства, всей структуры, которую Джордж высмеивал и которой посвятил свою жизнь. Высокопоставленных государственных служащих просто невозможно было поймать на ограблении коттеджей; у армейских офицеров, возможно, был более гибкий общественный имидж.


"Фотографии может не быть там через несколько дней", - терпеливо сказал Максим. "Если она сама замешана в этом, мы предупредили ее. Если она догадается, что кто-то из ее знакомых замешан в этом деле - а она должна знать фальшивого полицейского на фотографии, - она может предупредить их. И начать покрывать их. И сегодня вечером, по крайней мере, мы знаем, что она на свободе. Но я могу сделать это сам."


"Нет, если ты в деле, то и я в деле. Я все это начал". По крайней мере, это было отношение, которое почти ничем не обязано Государственной службе. Затем, испугавшись, что его слова прозвучали браво, Джордж добавил: "Кто-то должен убедиться, что твой военный инстинкт к добыче не возьмет верх".


Опираясь на знания Джорджа о местности - дом его отца находился менее чем в часе езды - они планировали добраться до коттеджа мисс Такки в половине девятого, когда у других членов комитета будет время переварить услышанное и приехать из сельской местности. "В этих комитетах нет местного дорожника. Ты достал все необходимое для своего гнусного ремесла?"


"Думаю, да. И камера получше, чем я ожидал". Это был 35-миллиметровый фотоаппарат, пусть и довольно упрощенный, со встроенной вспышкой. Там даже была кассета с довольно медленным черно-белым фильмом.


Они выпили по одной рюмке - Максим никогда раньше не видел, чтобы кто-нибудь заказывал тройной скотч, - и отправились перекусить в придорожное кафеé. Там была яркая атмосфера и меню из пластика, приготовленного во фритюре, но альтернативой, как указал Максим, был долгий неторопливый ужин в каком-нибудь отеле, где они могли бы привлечь к себе внимание, не заказав, повторяю, не заказав пару бутылок вина.


"Меморандум Резниченко", - осторожно спросил он. "Можно ли мне что-нибудь рассказать об этом?"


Джордж подумал, пожал плечами и сказал: "Спрэг рассказал мне по секрету, но ... Это подделка, все верно. В тот вечер Пятый следил за Эттингтоном, но он никогда не встречался с Резниченко."


"Ну, если Служба безопасности замешана в этом, разве они не могут найти ту же схему, что и вы?"


"Старая гвардия там, они могли бы - но их новый генеральный директор сказал им уволиться из таких организаций, как Мирный крестовый поход, так как же они могут признать, что нашли закономерность? Вот почему единственным человеком, с которым они осмелились заговорить, был Спрэгью. Так что я бы не стал задерживать дыхание, ожидая, что они пошевелятся. "


"Что ж, есть еще мы".


"Похоже на то. Ты ешь эту гадость, как будто это еда". Он смотрел на тарелку Максима с настоящим недоумением; его собственная была все еще наполовину полной. Придорожные закусочные не входили в окружение Джорджа.


Вернувшись в машину, Максим сказал: "Не думаю, что я когда-либо слышал от тебя что-то, кроме жалоб на еду. Столовые Уайтхолла, твои клубы, любые рестораны, в которых мы были ..."


"Вы никогда не слышали, чтобы я жаловался на стряпню Аннет".


"Я никогда не слышал, чтобы ты говорил об этом что-нибудь хорошее".


"Ну, она знает, что это вкусно. Как вы- мы - собираемся это сделать?"


"Входная дверь - замок Banham, я не думаю, что у меня с этим получится, но кухонная дверь - это обычная работа и пара засовов. Она не пользуется верхним, он заляпан краской, а я ослабил седло на другом, когда притворялся, что хочу отлить. Знаешь, - задумчиво добавил он, - если она хранит какие-то секреты в этом месте, она не очень старается, с таким замком на задней двери. Это должно быть легко.


"Я рад, что больше людей не придерживаются такой точки зрения".


"Вас когда-нибудь грабили?"


"Не в Олбани, но в Хартфордшире, да".


"Аккуратно ли они пробрались внутрь?"


"Что бы они ни сделали, они сломали почти все..."


"Совершенно верно. Если вы все равно собираетесь ограбить дом, зачем сначала разбираться с замком? Взломом замков сейчас занимаются почти исключительно разведчики. Вы можете подъехать на следующей остановке?"


Они остановились на прямом участке апленд-роуд, что было совершенно очевидно, и поскольку в багажнике лежала канистра с маслом, Максим открыл капот, чтобы рассказать им легенду о загоревшейся контрольной лампочке. Сам автомобиль, новый Rover 3500, был далек от запоминающегося в Глостершире; вероятно, это был единственный британский седан, о владении которым мог подумать местный землевладелец.


Он купил три большие банки сардин. Он снял с них ключи для открывания и большим пальцем в перчатке и парой тяжелых плоскогубцев согнул концы с помощью отверстия для открывания банки под прямым углом. Небольшой ножовкой он обрезал загнутые концы на немного разную длину.


"Я мог бы использовать гвозди, - объяснил он, - но если взять достаточно толстый гвоздь, его будет трудно согнуть без тисков. И тогда вам, вероятно, придется подпилить его плоской стороной: у настоящего отмычки квадратное сечение. Это должно обеспечить немного большее сцепление с засовом. "


"Я надеюсь, что это врожденный талант, а не то, чему ты научился за счет налогоплательщиков. Ты не думаешь, что она что-то заподозрит? Просто по совпадению времени: мы приходим к ней в гости, в тот же вечер ее обкрадывают."


"Вся идея в том, что она не знает, что с ней покончено. Мне было бы гораздо проще проникнуть внутрь, просто разбив окно ".


"Извините", - смиренно сказал Джордж. "В Уайтхолле слишком полагаются на старый школьный галстук, чтобы открывать перед кем-то двери".


Хотя коттеджу было, должно быть, больше ста лет, он все еще стоял на окраине деревни просто потому, что за ним не было земли под застройку. Сад за домом заканчивался коротким крутым обрывом, спускающимся к небольшому ручью, через который ведет только пешеходный мостик. На другой стороне ручья было несколько фермерских построек, но они выходили на другую дорогу ниже по течению. Максим полностью обошел деревню, а Джордж, изучив карту, поехал по третьей дороге выше фермы, и они оставили машину там, пройдя примерно четверть мили пешком вниз в долину и снова вверх к коттеджу.


Ночное небо все еще было затянуто облаками, и лишь намек на отблески уличных фонарей вырисовывали силуэты церкви, деревьев и домов на противоположном гребне. Они перелезли через стену, чтобы убраться подальше от машины, и подождали, пока их глаза и уши привыкнут к темноте. Они слышали, а затем перестали слышать, дыхание ветра в кронах деревьев над головой и журчание ручья в долине. Тишина стала очень тихой, а случайные звуки - очень громкими, и они начали принадлежать друг другу. Максим тронул Джорджа за руку, и они осторожно спустились по склону и, оказавшись значительно выше по течению от фермы, вошли в обжигающе холодную воду.


Максим осмотрел коттедж, чтобы убедиться, что там никого нет, затем помог Джорджу перелезть через угол каменной стены, где она казалась самой прочной, и провел его под бельевой веревкой, натянутой поперек небольшой лужайки на высоте лица. Кухонная дверь была намного моложе, чем в коттедже, с двумя панелями из матового стекла в верхней половине.


Он попробовал вставить в замок два ключа от "пилчард" и сразу же убрал один. Он продолжил с другим, осторожно нащупывая и поворачивая, чувствуя движение. Инструктор Разведывательного корпуса, который обучал его этому ремеслу, открыл бы такой замок одним поворотом, но у Максима не было практики, а замок. был старым и страдал артритом.


"Факел".


Джордж нащупал маленький пинхоллеторч и наблюдал, как Максим аккуратно размазал пленку крема для обуви по торцу своего ключа, затем снова потрогал и тут же вытащил его, чтобы изучить следы на полироли. Он проделал это несколько раз, пока не установил глубину, необходимую для доступа к замку и засову, и, как он теперь знал, к единственному подпружиненному рычажку, удерживающему его на месте. Глубина - это половина игры при взламывании замков; другая половина заключается в получении достаточного рычага для хода, поскольку даже у настоящей отмычки нет стержня, проходящего насквозь и упирающегося в торцевую пластину , как у настоящего ключа. Он достал плоскогубцы, прочно зажал в них ключ от сардельки, вставил его на точное расстояние в замочную скважину и повернул. На мгновение он не был уверен, был ли внезапный щелчок открыванием замка или ломающимся ключом, но затем дверь почти вывела его из равновесия, распахнувшись. Он замер.


Но изнутри дома не доносилось ни звука, и свет, как он уже проверил, был полностью выключен. Он слегка приоткрыл дверь, чтобы она не качалась и не хлопала.


"Она не пользовалась засовом", - прошептал он. "Мне не нужно было беспокоиться. Сними обувь и носки: мы не хотим оставлять повсюду мокрые отпечатки".


"Я замерзну".


"Жестко. Выключен".


"Теперь я вспомнил, почему я ушел из армии", - пробормотал Джордж сквозь стиснутые зубы. "Это были свиньи из числа майоров вроде тебя".


Они оставили обувь и носки снаружи. Максим закрыл за ними дверь, затем прочно закрепил ослабленную задвижку суперклеем.


В комнате, где они сидели с мисс Такки, мерцал неохраняемый камин, отбрасывая на стены обманчивые тени, которые быстро растягивались и сжимались. Все шторы были уже задернуты. Джордж мудро перешел к образцу полного повиновения и бесшумно передвигался по комнате, устанавливая точки прицеливания фонариком на фотографиях, указанных Максимом. Снимая под небольшим углом, чтобы вспышка не отражалась от стекла, и изменяя скорости съемки, потому что он был слишком близко к стене, Максим сделал три снимка человека, которого он видел в Аббатстве, и по одному снимку каждой другой недавно появившейся группы или портрета. Все прошло очень быстро и гладко, и у него еще оставалась половина фильма.


Он прошелся фонариком по полкам, шкафам, ящикам стола, но там больше не было фотографий и никаких заметных фотоальбомов. Наверху? Это казалось маловероятным: первый этаж находился на самой крыше, с покатыми наружными стенами и немногочисленными местами для развешивания картин. Крошечный луч света скользнул по телефону - и обратно. Аппарат был на месте, но мундштук выглядел погнутым. Он осторожно поднял его и не услышал гудка, затем увидел, что поршни приклеены скотчем. Он отвинтил мундштук, который был наспех надет и зацепился за резьбу. К тому времени он уже не удивился тому, что обнаружил.


"Что это?" Джордж выдохнул ему в ухо.


Максим ничего не сказал. Он положил телефон и фонарик обратно на стол, затем осторожно пощупал их кончиком перочинного ножа. Через минуту запасной микрофон и дополнительные провода были у него в руке.


"Хорошо", - тихо сказал он.


"Его вносили или выносили?"


"Не знаю. Но они еще не закончили". Он оглядел мерцающие тени от света камина. "Я иду наверх".


"Гарри, давай просто уберемся отсюда". Он должен был это сказать; он знал, что это ничего не изменит. Максим отложил фотоаппарат, взял кочергу из камина и направился к лестнице.


Лестница скрипела, даже там, где он осторожно ставил ноги у стены, и нелепый автопортрет, изображающий его домовладельцем, должным образом вооруженным кочергой, поднимающимся наверх, чтобы поохотиться на грабителей, заставил его остановиться, чтобы собраться с мыслями. Он достиг вершины, заряженный холодным, опасным инстинктом, как ему и было нужно.


Уличный свет просачивался на крошечную лестничную площадку через открытую дверь, так что, по крайней мере, некоторые шторы были не задернуты, и он не осмелился воспользоваться фонариком. Открытая дверь могла быть приглашением, но он не хотел поворачиваться к ней спиной. Он осторожно поставил одну ногу, чтобы дверь не ударила ему в лицо, и вдохнул воздух, который был неправильно теплым и кислым. Затем дверь сдвинулась.


Он дернул ногой, ударился коленом и был снова открыт. Он ткнул кочергой в грудь движущейся фигуры, а затем его глаза закрылись от боли.


Он бросился вперед, коснулся руки и удержал ее, получил удар в живот, но устоял, выронив кочергу и подтянув мужчину к себе. Мужчина по глупости обхватил его, потому что при слепоте Максима контакт был безопаснее всего. Он высвободил руки и потянулся к голове, пытаясь сморгнуть жгучую боль в глазах. Он не мог; в его двойной тьме у него не было выбора. Он убил человека.


Задыхаясь после этого, он понятия не имел, где находится и сколько шума произвел. Должно быть, это было много. Его слепые руки нащупали все еще открытую дверь, и тут Джордж оказался совсем рядом, шепча: "Гарри, что случилось, вы все в порядке?" верно?


"Я ослеп. Где здесь умывальник?"


"Господи..."


Максим снова и снова промывал глаза водой, притупляя боль, за исключением тех случаев, когда пытался видеть. Лучше было держать глаза закрытыми.


Джордж снова был у него за плечом. - Как дела? Что это было?


"Кажется, молотый перец чили". Немного воды обжигало губы и язык Максима.


"Ты знаешь, что он мертв?"


"Извините. Я не знал, был ли он вооружен и… Кто он такой?"


"Боже, я не знаю. Давай, я помогу..."


"Возьми его бумажник. Что-нибудь".


"Гарри, ты знаешь, что они с ней сделали?"


"Что?"


"Она... она все равно мертва. Давай."


"Забери его бумажник"..


Джордж сам когда-то был солдатом. Он не сказал себе этого, поскольку больше не разговаривал сам с собой, он просто подчинился приказу и обшарил карманы мужчины, как будто проверял костюм, отправляемый в химчистку. Затем начисто вымыл умывальник, проводил Максима вниз и нашел их обувь и носки, двигаясь с оцепенелой деловитостью, которая отвлекла его от ужасов собственного воображения. Последняя минута оставила его голым в пустыне бесконечного ужаса. Он будет жить вечно, видя при свете факела труп с широко раскрытыми глазами, из которых сочилась кровь из сломанной шеи, и видеть глаза мисс Турчанки над кляпом, который вонял рвотой и был запачкан кровью из-за, как он должен был понять, намеренно прикушенного языка…


С бастионов Уайтхолла он не получил ни малейшего представления о таких реалиях тайного мира, ни намека на облагороженную прозу разведывательных отчетов. И если это показывало, насколько высоки бастионы, то снаружи они казались неизмеримо выше. Они никогда не примут его обратно. Карьера, семья, дом - все было разрушено за несколько секунд. Он поймал себя на том, что дает умоляющие обещания Богу, а затем отступил, возненавидев себя и, конечно, Максима.


"Сделай снимок", - приказал Максим, все еще ничего не видя.


"Что?"


"Фотография на стене, та самая. Возьми ее. Теперь это не имеет значения".


Что теперь могло иметь значение? А потом они оказались в убежище - пусть и временном - широкой прохладной ночи.



15



Он завел машину, позволив ей ехать под уклон - Максим настоял, чтобы они припарковались так, чтобы не было постороннего шума стартера, - и уверенно проехал несколько миль. Почти так же спокойно он рассказал Максиму о том, что случилось с мисс Такки.


"Тогда, похоже, она покончила с собой", - сделал вывод Максим.


"На нее надели наручники..."


"Кто был этот человек?"


Они выехали на безымянную трассу А40; Джордж свернул на стоянку и с новым приступом ужаса осторожно порылся в бумажнике. Там были только деньги и водительские права.


"Олдрич Прегер", - прочитал он. "Адрес в SW16, ему должно быть… тридцать четыре", рассчитывая возраст с даты истечения срока действия лицензии в семьдесят лет. "Были", - мрачно добавил он.


"Мы можем разобраться с этим, но, вероятно, это то, что они раздают всем подходящего возраста при приеме на работу". Водительские права без фотографии - слабое подтверждение личности. "Все, что это говорит нам о том, что у него, должно быть, был иностранный акцент, раз они дали ему такое имя. Я должен был попросить вас сфотографировать его", - добавил он. Джорджа чуть не вырвало.


Проглотив, он сказал: "Полиция найдет его. И тогда..."


"Ты действительно так думаешь?" Максим перевел покрасневшие глаза на Джорджа, поморщился от боли даже при слабом свете автомобильного фонаря и снова закрыл их. "Эти парни вернутся. Им предстоит многое прояснить - больше, чем они ожидают. Но полиция ничего не найдет, пока мы им не позвоним ".


"Гарри, ты убил этого человека!"


"Я сказал, что сожалею..."


"Извините? Мы были там незаконно, мы вломились, когда они узнают об этом, они ..." Но будущий ужас был слишком велик, чтобы выразить его словами.


"Джордж, они ничего не узнают, если мы их не предупредим. Разве ты не видишь, с кем мы имеем дело? Твои килограммовые гольф-браво".


Правда заключалась в том, что Джордж не думал ни о чем, кроме себя. Предположение Максима стало облегчением - и совершенно очевидным фактом. Он задавался вопросом, как КГБ отреагирует на Меморандум Резниченко; теперь он видел, что они, должно быть, анализировали схему задолго до того, как это пришло ему в голову. Аббатство просто отметило бы "доказано" в своем досье.


Максим был далеко впереди в своих размышлениях. "Должно быть, они поставили на нее жучки по той же причине, по которой мы пришли к ней: она была кем-то неофициальным, но опытным в подпольной работе - они бы знали, что имеют дело с какой-то британской группировкой, а не с ЦРУ. Возможно, они прослушивали и дюжину других людей, но они слышали только, как мы с вами говорили о том, чтобы называть имена в ее жучке. Вероятно, он улавливает разговоры в комнате, а также просто по телефону, но я могу показать его ребятам в ...


"Гарри" - невероятно, но еще большая тьма окутала полную черноту совести Джорджа - "затем мы привели их к ней. Из-за нас ее убили!"


Раздраженный Максим открыл глаза и посмотрел сквозь боль. "Они убийцы. У них был ее телефон. прослушивался еще до того, как мы подумали о том, чтобы пойти туда - и они никогда не собирались оставлять ее в живых, как только начали задавать ей вопросы; как они могли? Точно так же, как они не могли оставить этот "жучок" в ее телефоне. Она сделала единственное, что могла, чтобы испортить им отношения, сначала убив себя. Так что не теряй времени даром: сделай анонимный телефонный звонок. "


Джордж повернул ключ зажигания, очень медленно, и вздрогнула, когда двигатель запущен. "Но,-что полиция, что случилось с… его?"


"Кого это волнует?" Максим откинулся на спинку стула, закрыв глаза от непрошеных слез.


Джордж вышел из телефонной будки потрясенный и задумчивый. "Я сказал им, что это убийство, и все, что они хотели знать, - это мое имя… Действительно ли прикрытие мундштука носовым платком маскирует ваш голос?"


"Я бы так не думал, но..."


"Они всегда так делают в фильмах".


"Ты не публичная фигура, никто не знает твоего голоса. Что они сказали?"


"Они хотели больше подробностей, и я сказал, что это было убийство, черт возьми, и почему они ничего с этим не сделали, а он сказал "Еще одно из тех", и ... ну, они должны что-то сделать. Разве они не должны?"


"Сегодня субботний вечер, им, наверное, часто звонят пьяницы-обманщики". Максим пожалел, что не позвонил сам, даже если бы Джорджу пришлось искать и набирать номер за него. Но полиция должна была бы отреагировать - не так ли?


Джордж был не в настроении слоняться без дела: он хотел вернуться в безопасность - какой бы иллюзорной она ни была - большого города с бокалом вина в руке. Он помнил, что обещал Богу бросить пить, но Бог не повернул время вспять, так что это больше не имело значения. Он проехал Оксфорд по объездной дороге и разогнался до семидесяти миль в час на М40.


По мере приближения Лондона к нему возвращалась уверенность. "Как ты думаешь, они что-нибудь вытянули из нее?" спросил он.


"Имена? Нет; она не покончила бы с собой после разговора. Но мы их тоже не узнали".


Эта мысль заставила Джорджа замолчать на несколько миль; затем он спросил: "Как глаза?"


"Становится лучше".


"Чили - новое оружие для них".


Максим только хмыкнул. Он предположил, что спайс был доставлен с кухни мисс Такки, чтобы вооружить "Прейгера", пока остальные ходили за фургоном или просто за новыми инструкциями, поскольку они не планировали вывозить тело. После смерти - да, но дуновение цианидного пистолета автоматически привело бы к сердечной недостаточности у тучного пожилого курильщика.


Чили также означал, что Прегер был всего лишь проводником с приказом не убивать любого, кто на него нападет, а просто ослепить и бежать. Теперь, когда у него было время подумать, это казалось очевидным. Он надеялся, что Джорджу не пришло в голову то же самое.


Но Джордж смотрел дальше. "Учитывая ее прошлое, это будет передано в Специальный отдел и Пятерку ... и этот испорченный телефон ... и Прегер без всякого прошлого - мы должны были оставить его бумажник, но они все равно что-нибудь узнают о нем - и тогда мы сможем признаться, что ходили к ней - один раз - и о чем мы говорили, и вот мы здесь ".


"Все это будет широко раскрыто - очень узким и тихим способом". Максим к этому времени был уже достаточно хорошо знаком с Уайтхоллом.


"Именно так. Даже нынешний кабинет министров не захочет признать, что вокруг него бегали головорезы правого толка, нарушая равномерный ход его предательств. Нет, есть Пути и средства, и независимо от того, так это или нет, этих людей отследят и прикажут прекратить. Или им предъявят обвинение в убийстве Барлинга. Так и должно быть - не так ли?"


Только этого не произошло. У местной полиции был напряженный вечер с исключительным количеством ложных звонков, которые привели к несуществующим дорожно-транспортным происшествиям, пьяным дракам и даже - штрих, свидетельствующий о высокой чувствительности британцев - бешеной собаке на свободе. Звонок Джорджа об убийстве прозвучал самым фальшивым из всех; он, безусловно, был самым дилетантским. Наконец прибыл единственный полицейский, чтобы попробовать двери - все заперты - и спросить, не слышали ли соседи чего-нибудь подозрительного. Они этого не сделали. Только после того, как мисс Такки пропустила утреннюю службу, соседка с ключом зашла посмотреть, все ли с ней в порядке.


К тому времени в доме было прибрано - и пусто. Машины мисс Такки не было, как и кое-какой ее одежды и чемоданов. Она действительно часто уходила, но обычно сначала кому-нибудь рассказывала, так что это было странно. В конце концов, перезвонили в полицию, но они ничего не нашли. Телефон был цел, на нем не было пятен крови, никаких признаков того, что они до сих пор называют "нечестной игрой", как будто кого-то пнули за спиной судьи. Из спальни могли пропасть ковер и простыня, со стены исчезла картина, не достроена полка с баночками для специй. Но несовершенство и незавершенность - это норма; простыни рвутся, ковры пачкаются и отправляются в чистку, картины нуждаются в новой рамке, баночки для специй разбиваются о каменный пол. Полиция согласилась с тем, что ее исчезновение было странным, даже подозрительным, но странности и подозрения сквозят в каждом вздохе полицейского, а тем временем их офисы завалены файлами с бесспорно реальными и до сих пор нераскрытыми преступлениями. Итак, викарий подписал заявление о пропаже человека, которое будет добавлено к десяткам других, поданных в тот день по всей стране, и так будет до тех пор, пока не случится что-то еще.



16



"Армия должна начать задавать вопросы, когда она не появится на следующем занятии в Форте", - с надеждой сказал Джордж. "И у нее должны быть родственники и друзья. С ее особым прошлым кто-то должен заподозрить неладное. А если нет, я посмотрю, смогу ли я придумать предлог, чтобы попытаться связаться с ней сам. "


"Если тела так и не найдут, - сказал Максим, - а я предполагаю, что они не найдут, я не представляю, что еще можно найти".


Это было похоже на понедельник в футбольном клубе, когда нужно проанализировать субботнее поражение с нулевым результатом и список травм, который обещал быть еще хуже. Зная, что Джордж презирает футбол, Максим не стал упоминать об этом, и в любом случае, чувства Джорджа были более сложными, чем его собственные. Отсутствие доказательств двух смертей не означало его причастности к ним. Спасая себя, Браво спасли и Джорджа, хотя только от последствий, а не от ужаса. Так что, возможно, Бог повернул время вспять, очень богоподобным образом. Джордж чувствовал, что этого было недостаточно, чтобы возобновлять какие-либо обещания по поводу алкоголя.


Максим просто хотел знать, где сейчас находятся линии фронта, чтобы они могли строить новые планы.


"Я мог бы попытаться вернуться в Руководящий комитет, - сказал он, - и просто рассказать им, что произошло. О вас не нужно упоминать; это моя собственная работа".


"Я знаю, ты это серьезно, Гарри", - вздохнул Джордж. "Но, как ты говоришь, что можно найти? Конечно, ничего, что доказывало бы заговор. Ты бы просто покончил жизнь самоубийством: ты либо убийца, либо какой-то придурок, который считает себя убийцей, и никто из них не нужен современной армии, спасибо. - Он взглянул, чтобы увидеть, как Максим воспринял слово "убийца", но увидел только обычную вежливую улыбку.


Джордж поднял стопку дневных и воскресных газет - ни в одной не упоминалась мисс Такки - и бросил их на пол. "Хорошо. Сосредоточься на втором человеке в аббатстве: назовем его Персоной Y. Где мы находимся?"


Максим открыл свой портфель на столе. "Я достал фотографии".


"Уже распечатан? Это быстро".


"Друзья. Они также посмотрели на "жучок" с ее телефона. Это новая модель, они были очень взволнованы. И, скорее всего, он ловил нас в ее комнате, а также отвечал на звонки ".


Джордж просматривал сделанные Максимом фотографии размером с моментальный снимок, выявляя портреты нескольких людей, связанных с Сопротивлением или Разведкой, и в основном ныне мертвых. Затем он обратился к большому оригиналу человека, которого Максим помнил по Аббатству. На самом деле на нем были изображены двое мужчин, улыбающихся в камеру на фоне городского пейзажа. Теперь, когда он был вынут из стеклянной рамки, он мог разобрать выцветшую подпись внизу: Джей Кейзерлинг, Сент-Луис, 1968 год.


"Боже милостивый, мы дома, и у нас сухо".


Максим покачал головой. "Не тот человек. Нам нужен другой".


"Откуда ты знаешь?" Джордж пригляделся повнимательнее. Из двух мужчин один был, по неопределенным, но безошибочным деталям, американцем; другой, судя по "нормальному" виду, явно был британцем. Американец носил значок на лацкане, достаточно большой, чтобы вместить его собственное имя и еще какое-то слово. Джордж, которому не нужны были очки (как он постоянно говорил людям), потянулся за увеличительным стеклом.


"Это Кейзерлинг", - сказал Максим. "Другое слово - CCOAC".


"Никогда о таком не слышал". Джордж сердито уставился на фотографию. Британцу, предположительно, тоже выдали бы именной бейдж, но из-за британского ужаса перед саморекламой он снял его при первой же возможности. Черт бы побрал его идиотское британство.


"Своего рода деловое соглашение, довольно респектабельное - если у вас может быть такое", - размышлял он. Хорошо сидящие легкие костюмы были слишком дорогими для академиков, но слишком модными для правительственных чиновников, а галстуки были в строгую полоску. "В Сент-Льюисе, 1968".


"Вы так это произносите?" Максим был удивлен, проведя большую часть своей жизни, слушая различные версии того, что большинство людей называли "The S'n Looey Blues".


"Да, и громко и ясно о "Святом", иначе тебе выдадут билет до Цинциннати, и могут пройти месяцы, прежде чем твои ближайшие родственники будут проинформированы". Он еще немного поразмыслил. "Вы уверены, что этот человек, британец..."


"Уверен, насколько это возможно. Он моложе, но я бы подумал, что сейчас этому человеку около пятидесяти. Примерно так."


"Итак, мы установили личность не того человека, но это единственный путь через трясину. Вы можете проследить по нему? Он, вероятно, преуспевающий американский бизнесмен, достаточно преуспевающий, чтобы посещать международные конференции: попробуйте все американские и международные справочники в нашей библиотеке, затем в Лондонской библиотеке. Вы не член клуба, не так ли? Я им позвоню. Но пока не подходите к их посольству.…


"Конечно, - добавил он, - наш британец, возможно, вообще не знал мисс Такки, поскольку Кейзерлинг подписал это фото ей".


"Почему бы просто не прислать свою фотографию? Кейзерлинг выглядит так, как будто может себе это позволить. Я думаю, что британец каким-то образом принадлежит".


"Да ... и я полагаю, что если бы фотография не была напечатана до его отъезда домой, Кейзерлинг все равно отправил бы ее. Итак, действуем сегодня".


"Имей в виду, - сказал Максим, - я мог бы вернуться в ее коттедж и провести вторую разведку, не торопясь. Там может быть ..."


"Гарри, ты не должен приближаться к этому коттеджу, даже не думай приближаться к нему - и я уже могу читать твои мысли. Это адский бульон идей, способных спровоцировать коронарные заболевания и выпадение волос у государственных служащих среднего возраста. Почему бы вам не заняться хобби с чисто личным риском, например, прыжками с парашютом… Ах, извините. " Он забыл, что Максим служил в авиации по специальности.


"Я совершил тридцать два прыжка и так и не смог избавиться от ощущения, что было бы лучше приехать на "Роллсе" с водителем".


"Я думал, что это должно было быть очень волнующе, когда открылся желоб ".


"Это так", - согласился Максим. "Если ты думаешь о единственной альтернативе".


Кейзерлинг, Джей Педерсен, банкир; род. 1 марта 1912, мисс Джефферсон-Сити; урожденные Фрэнк Элмер и Ингрид… Максим скопировал все это, на всякий случай, но без особой надежды, потому что оно заканчивалось: ум. 7 января 1979.


"Итак, ему было всего шестьдесят шесть, когда Бог потребовал ссуду", - прокомментировал Джордж, прочитав его. "Это все из-за зимы на Среднем Западе; однажды я был там в феврале, и тогда чуть не подвернул пальцы на ногах, если бы они не отломались ... Тем не менее, приятно, когда банкир умирает рано". Шурин Джорджа банкует. "Местный банк, комиссия военно-морского флота во время войны на Тихом океане, исполнительный директор First Chicago, вернулся в родной штат Сент-Луис, дослужился до президента Merchants and Trappers (штат) ". Банк, опора Bogie Club, Совета гражданского прогресса и Епископальной церкви… Он кажется таким же прямолинейным гражданином, как и всегда, лишенным права собственности на вдову и пятнадцать сирот, ни намека на пресмыкающееся, никаких европейских связей, даже пробелов. " Джордж был искусен в чтении записей в справочниках, официальных списках и "Кто есть кто" из многих стран, которые пытались пропустить самые интересные моменты из жизни субъекта. "Боже милостивый, он еще и написал книги:"Внешний долг: обещание для бедных", не совсем броское название, но звучит так, как будто он видел то, чего не видели нью-йоркские банки, и "Кредит веры".


"Этот был опубликован вот здесь, в издательстве "Парадос Пресс", 1965 год. Они откопали ссылку на него в старом каталоге: похоже, что честная банковская практика и посещение церкви приводят к одному и тому же, безбожный марксизм приводит к фальшивым обменным курсам. "


"Я полагаю, вы перефразируете. Ну, что ж - банкир, который пока умеет читать и писать. Я полагаю, что вы все еще могли бы найти банкира на Среднем Западе. И это действительно так: я обнаружил CCOAC в ваше отсутствие."


В конце концов он решил запросить реестр службы безопасности и ее компьютеры для отслеживания, запутав следы, заставив коллегу отправить запрос за него и спрятав его в списке сокращений, как будто они собирались в течение определенного периода времени. Быстрый ответ показал, насколько мало теперь требовалось от службы безопасности: CCOAC переводится как "Прихожане, обеспокоенные коммунизмом", одноразовая конференция, состоявшаяся в мае 1968 года. Первоначальное финансирование поступило от местных бизнесменов, и делегаты - в основном сами бизнесмены - из дюжины стран самостоятельно оплатили авиабилеты и гостиничные счета.


"Но позже, без сомнения, снял его с налогообложения", - кисло заметил Джордж.


Служба безопасности считала, что конференция не имела скрытой политической цели, даже если один кандидат в президенты и несколько кандидатов в сенаторы продемонстрировали с трибуны свою государственность.


"Другими словами, - перевел Джордж, - они не смогли отследить финансирование ЦРУ. Но, вероятно, его и не было; на Среднем Западе вам бы это не понадобилось. Но к чему это нас приведет? Этот CCOAC повышает вероятность того, что этот Человек был вовлечен в то, в чем мы думаем, что он был вовлечен, но ..."


"Мы до сих пор не знаем, кто он".


"Совершенно верно. Вероятно, британский бизнесмен, у которого достаточно денег, чтобы отправиться в Америку в какой-нибудь крестовый поход, не облагаемый налогами, - боже, ты был никем в шестидесятые, если не мог делать это дважды в год."


"Мы также знаем, что он ходит в церковь, или был таковым тогда. Мисс Такки участвовала в церковной работе. Человек Икс в аббатстве был одет как священнослужитель ..."


"Что ты предлагаешь?"


"Ничего. Или ... может быть, идет крестовый поход, как ты сказал. Из верующих получаются хорошие солдаты. Мисс Такки сказала, что из них получаются хорошие агенты. Есть ли у службы безопасности список британских делегатов в CCOAC?"


"Нет. Это все, что у них было. Зачем беспокоиться? Эти люди определенно не числились в платежной ведомости Москвы ". Он задумался, взглянул на свои наручные часы, затем налил еще кофе из большой посеребренной фляжки, которую установил сам. Комната, окна которой выходили на набережную, представляла собой смесь его собственной обстановки и обстановки для государственных нужд. Стол и ковер были его знаками отличия, и он не осмеливался и даже не думал менять их. Но бар с напитками, дорогое рабочее кресло - "Единственное достоинство государственного служащего - это сила его спины; я не хочу, чтобы моя карьера укорачивалась из-за финансового безразличия Ее Величества к проблемам с позвоночником" - и мелочи на столе были импортными товарами Джорджа. Они включали уродливую мраморную подставку для ручек, подаренную уходящим в отставку премьер-министром, которой Джордж никогда не пользовался, но которую демонстрировал как гордое свидетельство самой большой ошибки, которую может совершить государственный служащий: чрезмерного отождествления себя с политической фигурой.


Он угрюмо уставился на фотографию, на худое лицо с усами и большими ушами, улыбающееся невообразимому будущему. Или это было настолько невообразимо? Планировал ли Персона Ивен тогда тайно взяться за оружие против моря предсказуемых проблем? Нет, это была всего лишь фотография. Но - "Мог ли этот человек сделать что-то, что помешало вам связаться с Персоной X? Ты, должно быть, повернулась к нему спиной."


"Я думал, он полицейский".


"Вполне. Но мог ли он что-то предпринять?"


"Это то, чего Комитет не смог проглотить".


"Я понимаю их точку зрения. И Человек Икс мог бы выстрелить в тебя".


"Он уронил свою винтовку в Аббатстве".


"У него мог быть и пистолет: разумная предосторожность. Или он действительно бросил в тебя гранату".


"Ни за что. Я прикрывал его..."


"Гарри, он не ожидал встретить такого супермена, как ты. Я хочу сказать, что ни один из них даже не пытался. Икс просто прокричал что-то о том, что ты пострадал. Если это не было угрозой, то это был очень достойный поступок, учитывая, что он собирался взорвать себя. Вы понимаете, к чему я клоню? Они хотели убить одного человека в Аббатстве, чтобы шокировать всех, но причинить как можно меньше вреда."


Он сцепил руки под подбородком и сердито уставился на крышку стола. Позади него струйки дождя, стекающие по окну, образовывали колеблющиеся вертикали за строгими горизонталями жалюзи. "Где-то в Сент-Луисе должен быть список делегатов CCOAC. Я подумаю, что я могу с этим поделать; Я не хочу возвращаться в Службу безопасности или через Шестую ... Если уж на то пошло, откуда нам знать, что кто-то из Старой гвардии в тех местах не замешан в этой кровавой попытке управлять страной из тени? Мне не нравится наше правительство, но никто не голосовал за людей с винтовками в Аббатстве." Он сидел очень тихо и говорил со спокойной свирепостью."И они впустили Bravoes, устроив им потенциальный скандал, который… Я не знаю, что именно. Но мы сейчас маленькая страна: мы не можем позволить себе больших ошибок ".


Максим улыбался и вежливо кивал. - В этом мог быть замешан кто угодно. Пойти к мисс Такки было рискованно, но...


"Ты думаешь, она...?"


"Очень сомневаюсь в этом. Она была слишком заметна со своими лекциями и книгами - и какой доступ у нее был? Никакого официального положения. Возможно, несколько высокопоставленных друзей, но было бы лучше завербовать их вместо этого. Нет, я думаю, она думала, что сможет догадаться о ком-то, кто может быть замешан - например, о человеке Y, - но не более того. "


"Если только это не было прикрытием".


"Двойная обложка".


"Я знаю: стразы поверх аметистов поверх бриллиантов". Джордж впал в решительное уныние. "Таким образом, ты заканчиваешь тем, что смотришь в телескоп, направленный на твою собственную..."


"Самое большее, что она могла бы сделать, - успокаивающе сказал Максим, - это обучить их технике. Она не могла поставлять России оружие, пишущую машинку, незарегистрированные телефонные номера - о, эти две вторые секретарши были в Списке, куда нельзя ходить в одиночку?"


Был, должен был быть, распространен сдержанный список с указанием тех (в основном) официальных лиц Советского Блока в Лондоне, с которыми крайне нецелесообразно выпивать или ужинать в одиночку. Максим не видел обновлений списка с тех пор, как покинул 10-ю строчку.


"Они были в нем", - проворчал Джордж.


"Как она могла раздобыть местный боевой орден КГБ? Нет, тот, кто дал им набор, мог обучить их пользоваться им. У этих людей хорошие контакты - но с кем?"


"Ты начинаешь разбираться в грамматике". Джордж сидел с видом лягушки, которая понятия не имеет, откуда вылетит ее следующая муха.


"Хорошо. Возвращайся в офис Playforce и делай вид, что занят. Я подумаю, есть ли у меня кузены в Сент-Луисе".


Максим медленно поднялся на ноги, от его задумчивого выражения лица у Джорджа по спине пробежала дрожь, потому что такой взгляд обычно означал, что он, возможно, собирается что-то предпринять. "Вы сделали запись телепередачи в "Аббатстве", не так ли?"


"Это ты работал на той проклятой машине".


"Могу я вернуться с вами и прослушать это снова - или одолжить?" В субботу Максим вернулся в Веллингтонские казармы; предполагалось, что он подыскивает новую квартиру, соответствующую его лондонской должности.


"Конечно. У меня встреча в четыре, закончу к половине пятого".


Максим наполовину отвернулся, затем решил, что ему все равно лучше сказать свое слово. "Ты не возражаешь, если я пойду за тобой - просто попробовать и посмотреть, пытается ли кто-нибудь еще?" Я не очень силен в такого рода вещах, но… одно мы точно знаем: "Браво" знают, что мы в этом замешаны. Я имею в виду нас, Джорджа Харбинджера и Гарри Максима ".



17



Насколько мог видеть Максим, никто не последовал за Джорджем в тускнеющем влажном свете обратно в Олбани, хотя не было способа убедиться наверняка, и еще меньше способа узнать, следили ли за ним самим, не на таком коротком и многолюдном расстоянии. Он догнал Джорджа у домика привратника, и они вместе поднялись по канатной дорожке.


"Безопасность здесь могла бы быть хорошей", - неуверенно сказал Максим.


"Если не считать того, что когда-то у нас был носильщик, который был грабителем, я думаю, что это так. В эти дни задняя калитка закрыта, так что вход только один, и я должен называть привратнику имя каждого, кто придет, - ты это знаешь.


"Даже когда ты устраиваешь большую вечеринку?"


"Ну, не тогда, нет, просто предупредить его, что я жду гостей"… Я понимаю, что ты имеешь в виду. Нужна всего одна утечка, чтобы потопить корабль, одни ворота, чтобы впустить троянского коня. Джордж задумчиво хмурился, пока они с грохотом поднимались по каменным ступеням, похожим на тюрьму, на его съемочную площадку.


Аннет встретила Джорджа с веселой заботой, а Максима, как ему показалось, с некоторой прохладцей, скрывающейся за немедленным предложением поужинать. Внезапно он представил себе Джорджа в воскресенье после того субботнего вечера в коттедже, измученного кошмарами, расхаживающего по комнатам и вскакивающего всякий раз, когда звонит телефон. Как хорошая жена, Аннет обвинила бы в этом, что бы там ни было, Максима. "Правильно", - печально подумал он, - "и я собираюсь сделать только хуже.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги