Сплетенные судьбами

Глава 37. Кай

Пока идет дождь, я позволяю своему воображению нарисовать нашу историю – такую, которую я бы записал, если бы мог.

Они забыли о Восстании и остались вдвоем в этом местечке. Они гуляли средь заброшенных зданий. Весной сеяли семена, а осенью собирали урожай. Они опускали босые ноги в ручей, а души их были полны поэзии. Слова, которые они нашептывали друг другу, эхом отскакивали от пустых стен ущелья. Их губы и руки ласкали везде, где они желали, и столько, сколько им хотелось.

Но даже в моей версии происходящего я не мог изменить того, кем мы являемся и того факта, что в этом мире есть и другие люди, которых мы любим.

Этим людям не нужно было много времени, чтобы появиться перед их мысленными взорами. Брэм с печалью наблюдал за ними, не сводя глаз. Рядом возник Элай. Их родители прошли мимо, поворачивая головы и бросая взгляд в сторону детей, которых они любили.

И, конечно, там был Ксандер.

Вернувшись в пещеру, мы видим, что Элай уже проснулся и помогает Инди перебирать бумаги. – Мы же не можем искать вечно, - с тревогой в голосе произносит он. – Общество скоро обнаружит нас.

- Еще чуть-чуть, - отвечает Кассия. – Я уверена, здесь должно быть что-то.

Инди откладывает книгу в сторону и вешает на плечо свою сумку. – Я собираюсь спуститься вниз, - оповещает она. – Еще раз поищу в домах, посмотрю, может, мы что-то упустили. – Ее глаза встречаются с моими, когда она идет к выходу, и я знаю, что Кассия заметила это.

- Как думаете, они поймали Хантера? – спрашивает Элай.

- Нет, - говорю я. – Я думаю, что Хантер вовремя сделает то, что задумал.

Элай задрожал. – Эта Каверна – в ней все неправильно.

- Я знаю, - отвечаю ему. Элай потирает глаза тыльной стороной ладони и тянется к следующей книге. - Тебе следовало бы еще немного поспать, Элай, - предлагаю я ему. – Мы сами продолжим поиски.

Элай внимательно оглядывает окружающие нас стены. – Мне вот интересно, почему здесь они ничего не рисовали? – говорит он задумчиво.

- Элай, - уже более строго повторяю я. – Отдыхай.

Он снова закутывается в покрывало, на этот раз в ближайшем к нам углу пещеры-библиотеки. Кассия старается не светить лучом фонарика в его сторону. Она закручивает волосы и откидывает их за спину, а я замечаю, что под ее глазами пролегли тени от сильной усталости.

- Тебе тоже нужно передохнуть, - говорю я.

- Здесь что-то есть, - отвечает она. – Я должна это найти. – Она улыбается. – Я чувствовала то же самое, когда разыскивала тебя. Иногда я думаю, что становлюсь всесильной, когда что-то ищу.

Это правда. Она такая. И я люблю в ней эту черту.

Именно поэтому мне пришлось солгать ей насчет секрета Ксандера. Если бы я не сделал этого, она бы не остановилась, пока не выяснила, что же это за секрет.

Я поднимаюсь на ноги. – Я пойду, помогу Инди, - говорю Кассии. Пришло время узнать, что она скрывает.

- Хорошо, - откликается Кассия. Она убирает ладонь со страницы книги, позволяя ей закрыться и потерять то, что читала. – Будь осторожен.

- Ладно, - отвечаю я. – Я скоро вернусь.

Найти Инди не сложно. Ее раскрывает мерцающий свет в одном из домов внизу, как будто она знала, что так и надо. Я спускаюсь вниз по высеченной в утесе тропинке, ставшей скользкой от дождя.

Приблизившись к дому, первым делом заглядываю в окно. Поверхность стекла покорежилась от времени и влаги, но я все равно могу разглядеть внутри Инди. Фонарик лежит рядом с ней, а в руках она держит совсем иной источник света.

Мини-порт.

Она слышит, как я вхожу. Я вырываю порт из ее рук, но мои пальцы не успевают вцепиться в него достаточно крепко. С глухим стуком мини-порт падает на пол, но не разбивается. Инди облегченно вздыхает. – Давай, - говорит она. – Смотри, если хочешь.

Она не повышает голос, но я отчетливо слышу в нем какое-то сильное желание. Сквозь звуки речи различаю журчание реки в ущелье. Инди протягивает руку и кладет ее на мою ладонь. Я впервые вижу, что она сама охотно прикасается к кому-то, и это удерживает меня от дальнейшего разбивания мини-порта о половицы.

Я гляжу на экран – передо мной возникает знакомое лицо.

- Ксандер, - удивленно произношу я. – У тебя есть фотография Ксандера. Но как… - уже через мгновение понимаю, как это произошло. – Ты украла микрокарту Кассии.

- Именно эту вещь она помогла мне спрятать на воздушном корабле, - в голосе Инди не чувствуется и толики вины. – Она не знала об этом. Я прятала микрокарту среди ее таблеток и хранила ее, пока не отыскала способ поглядеть, что на ней записано. – Она протягивает руку и выключает порт.

- Вот, значит, что ты нашла в библиотеке? – спрашиваю у нее. – Мини-порт?

Она трясет головой. – Нет, я украла его еще до того, как мы попали в пещеры.

- Но как?

- Я стащила его у парня-вожака в деревне, в ту ночь, когда мы сбежали. Ему следовало быть внимательнее. Все Отклоненные умеют воровать.

Не все, Инди, думаю я. Только некоторые из нас.

- Им известно, где мы находимся? – задаю ей вопрос. – Он передает местонахождение? – Мы с Виком не были до конца уверены, какие же функции выполняют мини-порты.

Она пожимает плечами. – Я так не думаю. Общество придет в любом случае, после того, что произошло в Каверне. Но мини-порт это не совсем то, что я хотела показать тебе. Я всего лишь проводила с ним время, пока ждала тебя. – Я начинаю что-то говорить насчет того, что она не должна была обворовывать Кассию, но тут она тянется к своей сумке и вынимает свернутый кусок плотной ткани. Холст.

- Вот что ты захочешь увидеть, - Инди разворачивает материю, которая оказывается картой. - Я думаю, здесь указан путь к повстанцам, - говорит она. – Гляди.

Слова, нанесенные на карту, зашифрованы, но пейзаж мне знаком: хребет Каньона и плато, протянувшееся позади него. Вместо того чтобы показывать горы, куда ушли фермеры, карта изображает реку, в которой погиб Вик – она протекает через равнину и теряется внизу карты. Водный поток обрывается в чернильно-темном пятне, поперек которого протянулись белые зашифрованные слова. - Я думаю, что это океан, - Инди указывает на темное пространство на карте. – А этими словами помечен остров.

- Почему ты не показала ее Кассии? – интересуюсь я. – Она ведь сортировщик.

- Я хотела отдать ее тебе, - отвечает Инди. – Из-за того, кем ты являешься.

- Что ты имеешь в виду? – удивляюсь я.

Она в нетерпении трясет головой. – Я знаю, что ты можешь разгадать шифр. Знаю, что ты умеешь сортировать.

Инди права. Я могу сортировать. И я уже выяснил, что означают эти белые слова: И Снова Вернешься Домой.

Строчка из стихотворения Теннисона. Это территория Восстания. Дом, как они называют это место. И попасть туда можно, следуя вниз по течению реки, в которой Общество раскидало свою отраву, и в которой погиб Вик.

- Откуда ты узнала, что я умею сортировать? – спрашиваю я Инди, опуская карту и притворяясь, что пока не смог разгадать шифр.

- Я подслушивала, - отвечает она и затем наклоняется вперед. За исключением нас двоих, сидящих в свете фонаря, весь остальной мир кажется погруженным в темноту, и я остался наедине с ней и с ее мыслями обо мне. – Я знаю, кто ты такой, – она склоняется еще ближе. – И кем тебе положено быть.

- Кем мне положено быть? – переспрашиваю я, но не отстраняюсь от нее. Инди улыбается.

- Лоцманом, - отвечает она.

Я смеюсь и расслабляюсь. – О, нет. А как же то стихотворение, которое ты рассказывала Кассии? В нем говорится о женщине-Лоцмане.

- Это не стих, - свирепо говорит Инди.

- Песня, - до меня, наконец, доходит. – Слова, которые требуют музыкального сопровождения. - Я должен был догадаться.

Инди сокрушенно вздыхает. – Не имеет значения, откуда придет Лоцман, мужчина это будет или женщина. Здесь важна идея. Сейчас я это понимаю.

- Но я все равно не Лоцман.

- Ошибаешься, - настаивает она. – Ты просто не хочешь им быть, поэтому и избегаешь встречи с повстанцами. Кто-то должен вернуть тебя в лоно Восстания. Именно это я и пытаюсь сделать.

- Восстание это не то, что ты себе представляешь, - говорю я. – Это не сборище Отклоненных и Аномалий, мятежников и бродяг, стремящихся к свободе. Это целая организованная система.

Она снова пожимает плечами. – Что бы это ни было, я хочу стать частью его. Я всю свою жизнь мечтала об этом.

- Ели ты считаешь, что она приведет нас к Восстанию, почему даешь ее мне? – спрашиваю Инди, тряся картой. – Почему не Кассии?

- Мы похожи, - шепчет она. – Ты и я. Мы больше подходим друг другу, чем вы с Кассией. Мы могли бы уйти прямо сейчас.

Она права. Я действительно вижу свое отражение в Инди. Я чувствую такую сильную жалость по отношению к ней, что это, возможно, нечто совсем другое. Сочувствие. Каждому необходимо верить во что-то, чтобы выжить. Она выбрала Восстание. Я выбираю Кассию.

Инди долгое время хранит молчание. Скрывающаяся, убегающая, в постоянном движении. Я вытягиваю свою руку рядом с ее ладонью, не прикасаясь к ней при этом. Но она может видеть шрамы на моих пальцах, оставшиеся от жизни в этих местах – отметки, которых не бывает у Граждан Общества.

Инди смотрит на мою руку. – Как долго? – спрашивает она.

- Как долго что?

- Как долго ты находишься в статусе Отклонение от нормы?

- Я тогда был ребенком, - отвечаю я. – Они реклассифицировали нас, когда мне было три года.

- И кто стал причиной этого?

Я не хочу отвечать на этот вопрос, но чувствую, что мы подошли к опасному краю. Как будто она держится за стену ущелья. И если я сделаю неверное движение, она посмотрит через плечо, отцепится и упадет вниз. Мне придется открыть ей часть моей истории.

- Мой отец, - отвечаю я. – Мы были Гражданами Общества и жили в одной из Приграничных провинций. Затем Общество обвинило его в связях с повстанцами и выслало нас всех в Отдаленные провинции.

- Он был повстанцем? – спрашивает она.

- Да, - подтверждаю я. – И затем, когда мы уже собирались покинуть нашу деревню, он убедил односельчан последовать за ним. Почти все погибли.

- Тем не менее, ты все еще любишь его, - говорит она.

Теперь и я на краю вместе с ней. Ей все известно. И мне придется сказать правду, если я хочу удержать ее от падения.

Я делаю глубокий вдох. – Конечно, люблю.

Я сказал это.

Ее рука лежит на полу рядом с моей, на рассохшихся половицах. Дождь за окном рассыпается на золотые и серебряные нити в луче моего фонарика. Не думая о том, что делаю, я мягко касаюсь ее пальцев.

- Инди, - говорю я. – Я вовсе не Лоцман.

Она мотает головой. Не верит. – Просто прочти карту, - убеждает она меня. – И тогда все поймешь.

- Нет. Я не хочу знать все. Я хочу знать твою историю. – Я поступаю жестоко, потому что, если кто-то узнает твою историю, он узнает тебя самого. И потом может причинить тебе боль. Именно поэтому я держу некоторые факты своей истории при себе, даже от Кассии. – Если я пойду с тобой, мне придется узнать о тебе все. – Я лгу. Я не хочу идти с ней к повстанцам, невзирая ни на что. Понимает ли она это?

- Все началось с того, когда ты убежала, - я стараюсь подбодрить ее.

Она смотрит на меня, раздумывая. Внезапно – хотя она и кажется такой колючей – мне хочется дотянуться и обнять ее. Не так, как я обнимаю Кассию - а как кого-то, кто тоже понимает, что значит быть Отклоненным.

- Все началось с того, когда я убежала, - повторяет она.

Я наклоняюсь ближе, чтобы расслышать. Предаваясь воспоминаниям, она говорит гораздо тише, чем обычно. – Я хотела сбежать из трудового лагеря. Когда они затащили меня обратно на воздушный корабль, я думала, что потеряла последний шанс вырваться. Я знала, что в Отдаленных провинциях мы обречены на погибель. А потом увидела на корабле Кассию. Ее не должно было быть ни там, ни в лагере. Я копалась в ее вещах и поняла, что она не была Отклоненной.

- Так для чего же она прокралась на борт корабля? Что надеялась найти?

Пока Инди рассказывает, она, не отрываясь, смотрит мне в глаза, и я вижу, что она не врет. Первый раз она совершенно открыта передо мной. Она выглядит красивой, когда не сдерживает себя.

- Позднее, в деревне, я слышала, как Кассия разговаривала с тем парнем о Лоцмане, и о тебе. Она хотела идти за тобой, и вот тогда я впервые подумала, что ты можешь быть Лоцманом. Я думала, Кассия знала об этом, но держала от меня в тайне.

Инди смеется. – А потом я осознала, что она не лгала мне. Она не говорила мне о том, что ты Лоцман, потому что сама не понимала этого.

- Она права, - повторяю я. – Я не Лоцман.

Инди пренебрежительно встряхивает головой. – Ладно. Тогда как насчет красных таблеток?

- О чем ты говоришь?

- Они ведь не действуют на тебя? – спрашивает она.

Я не отвечаю, но она и так знает.

- Так же, как не действуют на меня, - продолжает она. – И, держу пари, что Ксандер тоже невосприимчив к ним. – Она не дает мне времени согласиться или опровергнуть ее слова. – Я думаю, некоторые из нас – особенные. И Восстание каким-то образом избрало нас. Для чего бы нам еще быть иммунами? – Ее голос звенит от напряжения, и снова я понимаю, что она чувствует. Перейти из разряда отверженных к избранным – это то, чего желают все Отклоненные.

- Если мы такие, то почему повстанцы ничего не предприняли для нашего спасения, когда Общество выслало нас сюда? – напоминаю я ей.

Инди насмешливо смотрит на меня. – Почему они должны это делать? – говорит она. – Если мы сами не сможем найти путь к ним, тогда мы не имеем права быть частью Восстания, – она вздергивает подбородок. – Я не могу точно сказать, что написано на карте, но знаю, что в ней подсказка, как добраться до повстанцев. Она выглядит именно та, как говорила мне мама. Черное пятно – это океан. То место, где растянулись слова, - остров. Нам всего лишь нужно добраться туда. И карту нашла я. А не Кассия.

- Ты завидуешь ей, - говорю я. – Поэтому ты позволила ей принять синюю таблетку?

- Нет, - голос Инди звучит удивленно. – Я даже не заметила, когда она приняла ее, иначе бы остановила. Я не желала ей смерти.

- Но ты хочешь бросить ее здесь. И Элая.

- Это не то же самое, - отрицает Инди. – Общество найдет ее и вернет в то место, которому она принадлежит. С ней все будет в порядке. И с Элаем тоже. Он так юн, должно быть, произошла какая-то ошибка, почему он очутился здесь.

- А что, если нет? – спрашиваю я.

Она бросает на меня долгий проницательный взгляд. – Ты бросил людей и убежал. Не делай вид, будто ничего не понимаешь.

- Я не собираюсь бросать ее, - отвечаю я.

- Я и не думала такое, - говоря это, Инди не выглядит расстроенной. – Частично, именно поэтому я дала тебе ту записку с секретом Ксандера. Чтобы напомнить тебе, если все сложится так.

- Напомнить о чем?

Инди усмехается. – О том, что, так или иначе, ты все равно станешь частью Восстания. Не хочешь сбежать и пойти со мной. Отлично. Не зависимо от этого, ты все же будешь принадлежать Восстанию. – Она тянет руку к мини-порту, и я позволяю ей взять его. - Ты присоединишься, потому что тебе нужна Кассия, и потому что ей это нужно.

Я трясу головой. Нет.

- Разве ты не думаешь, что для тебя самого будет лучше быть в рядах повстанцев? – резко говорит Инди. – Или даже лидером? Иначе, зачем бы ей выбирать тебя, когда у нее был Ксандер?

Почему Кассия выбрала меня?

Возможные виды деятельности: рабочий по распределению питания, поселенец-приманка.

Возможность успешного будущего: не применимо для Отклоненного.

Возможная длительность жизни: 17 лет. Направлен умирать в Отдаленные провинции.

Кассия поспорила бы, что она видит меня совсем в другом свете, чем Общество. Она бы сказала, что их прогнозы ничего не значили.

Для нее не значат. За это я тоже люблю ее.

Но я совсем не уверен, что она выбрала бы меня, если бы знала секрет Ксандера. Инди дала мне ту записку, потому что хотела поиграть на моих чувствах, на неуверенности насчет Ксандера и Кассии. Но этот клочок бумаги – и секрет – означает даже больше, чем думает Инди.

Должно быть, что-то отражается на моем лице – истинность всего сказанного Инди. Ее глаза широко распахнуты, и я почти могу прочитать ее упорядоченные мысли: мое нежелание присоединиться к Восстанию. Лицо Ксандера на микрокарте. Собственная навязчивая идея Инди о нем и о том, как найти повстанцев. Из этих кусочков, в кружащемся четком калейдоскопе яркого, своеобразного разума Инди, складывается картинка, показывающая, что она кругом права.

- Так вот, - уверенным голосом она подводит итог. – Ты не сможешь отпустить ее одну к повстанцам, иначе потеряешь ее, - Инди улыбается. – В этом и заключается секрет: Ксандер является частью Восстания.

Это случилось за неделю до банкета Обручения.

Меня остановили по дороге домой и сказали: - Неужели ты не устал от потерь, разве тебе не хочется побеждать, не хочется присоединиться к нам? С нами ты мог бы победить. – Я ответил им отказом. Я сказал, что видел, как они проигрывают, и с ними скорее собьюсь с пути.

На следующий вечер меня отыскал Ксандер. Я был в палисаднике, сажал новые сорта роз на клумбе для Патрика и Аиды. Он стоял рядом со мной, улыбался и делал вид, будто мы разговариваем о чем-то обычном и будничном.

- Ты присоединился? – спросил он.

- Присоединился к чему? – спросил я, смахивая пот с лица. Тогда мне нравилось копать. И даже представления не было о том, сколько всего мне придется сделать позже.

Ксандер присел на корточки и сделал вид, что помогает мне. – К Восстанию, - тихо произнес он. – Против Общества. Кое-кто обратился ко мне на этой неделе. Ты ведь тоже состоишь в их рядах?

- Нет, - ответил я Ксандеру.

Его глаза распахнулись. – Я думал иначе. Просто был уверен в этом.

Я затряс головой.

- Я думал, мы оба должны быть в их рядах, - сказал он странно-смущенным голосом. Никогда раньше я не слышал, чтобы Ксандер говорил таким тоном. – Думал, что ты, возможно, всегда знал о них. – Он прервался. – Как ты думаешь, у нее они тоже спрашивали?

Мы оба знали, о ком идет речь. Кассия. Конечно же.

- Я не знаю, - ответил я Ксандеру. – Вполне вероятно. Они ведь спрашивали у нас. Наверно, у них есть список людей, с которыми нужно связаться в нашем Городке.

- А что случается с теми, кто говорит «нет»? – поинтересовался Ксандер. – Они дали тебе красную таблетку?

- Нет, - сказал я.

- Может быть, у них нет доступа к красным таблеткам, - предположил Ксандер. – Я работаю в медицинском центре, но даже не знаю, где Общество хранит красные таблетки, где-то отдельно от синих и зеленых.

- Или, возможно, повстанцы просят присоединиться лишь тех людей, которые точно не выдадут их, - продолжил я.

- А откуда им это известно?

- Некоторые из них по-прежнему члены Общества, - напомнил я ему. – У них есть наши данные. Они могут пытаться прогнозировать, как мы поступим, - я прервался. – И они правы. Ты не выдашь их, потому что присоединился. А я не выдам, потому что отказался. – И потому что я Отклоненный, подумал я про себя. Меньше всего мне хочется привлекать к себе внимание, особенно доносить на повстанцев.

- Почему ты не присоединился? – спросил Ксандер. В его голосе не было слышно никакой насмешки, он просто хотел знать. Впервые за все то время, что мы знакомы, я заметил в его глазах нечто, похожее на страх.

- Потому что я не верю в них, - ответил я ему.

Мы с Ксандером никогда не были уверены, обратятся ли они к Кассии. И мы также не знали, примет ли она после этого красную таблетку. И не могли у нее ничего спросить, чтобы не вовлечь в неприятности.

Позже, когда я увидел ее в лесу читающей те два стихотворения, я подумал, что принял неправильное решение. Я думал, что у нее есть стих Теннисона, потому что он относится к произведениям Восстания, и что я упустил свой шанс быть вместе с ней в рядах повстанцев. Но затем я выяснил, что стихотворение, которое она действительно любила, было другим. Она избрала свой собственный путь. И тогда я еще сильнее влюбился в нее.

- Ты серьезно хочешь присоединиться к Восстанию? – задаю вопрос Инди.

- Да, - отвечает она. – Да.

- Нет, - возражаю я. – Ты хочешь этого сейчас. Может быть, ты будешь счастлива среди них несколько месяцев, лет, но это не твое.

- Ты не знаешь меня, - говорит она.

- Нет, знаю, - продолжаю я. Я быстро придвигаюсь к ней ближе и снова касаюсь ее руки. У нее перехватывает дыхание. – Забудь обо всем этом. Мы не нуждаемся в Восстании. Здесь есть фермеры. Мы начнем жизнь сначала, я и ты, и Кассия, и Элай. Где-нибудь на новом месте. Что случилось с той девочкой, которая хотела уплыть и потерять берег из виду? – Я крепко стискиваю ее руку и не отпускаю.

Инди ошеломленно глядит на меня. После того, как Кассия рассказала мне историю Инди, я понял, что произошло. Инди столько раз слышала рассказ о ее матери, о лодке и воде, что просто начала верить в это.

Но сейчас она вспомнила то, о чем пытается забыть. Что это была не ее мать, а она сама. Всю жизнь, слушая песню мамы, Инди в результате построила лодку и стала причиной своей реклассификации. Она потерпела неудачу, разыскивая Восстание, и даже никогда не теряла берег из виду. В конечном счете, Общество просто отправило ее умирать в пустыне подальше от океана.

Я уверен, все случилось именно так, потому что знаю Инди. Она не из тех людей, которые будут просто так наблюдать, как кто-то строит лодку и уплывает без них.

Инди так сильно желает разыскать Восстание, что не замечает ничего вокруг. В том числе и меня. Я гораздо хуже, чем она обо мне думала.

- Прости меня, Инди, - говорю я, действительно раскаиваясь. И мне больно от того, что я собираюсь сделать. – Но Восстание не спасет никого из нас. Я видел, что случается, когда кто-то присоединяется к ним. – Я подношу спичку к уголку карты. Инди вскрикивает, но я крепко держу ее. Огонь начинает лизать края холста.

- Нет, - кричит Инди, пытаясь выхватить карту. Я отталкиваю ее. Она оглядывается по сторонам, но мы оба оставили наши фляжки в пещере. – Нет, - снова выкрикивает Инди и, отталкивая меня, выбегает наружу.

Я не пытаюсь остановить ее. Что бы она ни собиралась сделать – собрать дождевые капли или принести воду из реки – это займет слишком много времени. Хорошо, что карта исчезла. И воздух снова наполнен запахом горения.