Сплетня

Глава 4

Майкл приезжает субботним утром в десять минут девятого прямо из аэропорта. Я открываю входную дверь и на несколько секунд теряю дар речи. Всякий раз, когда мы встречаемся после разлуки, меня поражает его физическое присутствие. То, как он заполняет собой пространство. То, как он им овладевает. Майкл не мощный бодибилдер, но в нем есть аура силы. Сила и нежность – очень сексуальное сочетание, и сегодняшним утром с двухдневной щетиной и в мятой белой рубашке, которая так хорошо смотрится на фоне черных брюк и его черной кожи, он выглядит еще сексуальнее, чем обычно, и это возмутительно, учитывая, сколько часов он провел в полете.

Майкл навещал своего двоюродного брата в Лас-Вегасе, и дело закончилось тем, что он сообщил о стрельбе на концерте и остался там отслеживать ситуацию. Наверно, это было ужасно, хотя я уверена, что отчасти он был доволен тем, что присутствовал там, когда все случилось.

Он приседает на корточки на пороге и широко раскрывает объятия. Альфи бросается отцу на грудь и обвивает его шею руками.

– Я скучал по тебе, человечек, – произносит Майкл, прижимаясь небритой щекой к лицу Альфи.

Тот взвизгивает от восторга.

– Вот спасибо, сынок, это как раз то, что мне сейчас нужно, чтобы унять головную боль. – Майкл поднимает взгляд на меня и улыбается. – Полцарства за чашку кофе! Чувствую себя дерьмово.

Альфи ахает:

– Ты сказал грубое слово, папочка!

– Да, он сказал. Но я не хочу, чтобы ты повторял это слово, Альфи!

Майкл бросает на меня виноватый взгляд и шлепает себя по руке. Теперь моя очередь обниматься.

– Прости, мамочка, – шепчет Майкл мне в ухо. Он поглядывает на сына сверху вниз. – Увидел его и забыл все на свете. Не хотел учить его плохому.

Я благодарно киваю. Обычно Майкл забирает Альфи в дом своей сестры в Вудбридже или в собственную квартиру в Кэмберуэлле, но сегодня мне не хочется их отпускать. Может, мне жаль, что ему снова придется вести машину, когда он так разбит, а может, я боюсь, что он заснет за рулем с Альфи на заднем сиденье. Если честно – второе беспокоит меня больше, и неожиданно для себя я предлагаю ему отдохнуть здесь. Возможно, даже остаться на ночь. Сегодня утром мне нужно идти на работу, но около двух я вернусь.

На лице Майкла мгновенно читается облегчение. Словно я взмахнула волшебной палочкой, и его усталость куда-то испарилась. Он берет мое лицо в ладони и прижимается своим лбом к моему. Я закрываю глаза. Кого я обманываю? Я точно знаю, почему предложила ему остаться.

Пока Майкл пьет кофе и пытается заново собрать из «Лего» лендспидер Люка Скайуокера, я наблюдаю, как они оба, отец и сын, поглощены этой задачей, и меня охватывает чувство вины. Майкл не хотел, чтобы я уезжала из Лондона. Ему было гораздо легче видеться с Альфи, когда мы жили поблизости.

Но он так часто был занят, когда я нуждалась в нем, – вечно носился где-то по работе или писал всю ночь напролет, стремясь уложиться в сроки; и это не Майкл наблюдал нервные срывы Альфи всякий раз, когда я поднимала его по утрам в школу. Жить с мамой по соседству оказалось просто чудесно. И для меня – теперь нет необходимости беспокоиться о нянях, и для нее – ведь мы всегда были близки. Но я должна быть внимательнее и не нагружать ее слишком сильно – не хочу походить на дочь Мэдди, которая принимает заботу матери как нечто должное.

Лендспидер Люка приобретает правильные очертания прямо на моих глазах. Вчера я попробовала собрать его сама, но мне никогда не удавалось хорошо работать руками. Мой отец был плотником и постоянно что-то мастерил, однако я так и не успела у него ничему научиться – он сбежал с другой женщиной и завел новую семью, когда мне исполнилось всего четыре.

«Не мог удержать своего дружка в штанах» – одно из любимых выражений моей мамы. Одно из наиболее выразительных, во всяком случае. Отец никогда не присылал маме ни пенни на мое содержание. Какое-то время он писал мне письма и обещал приехать в гости и забрать меня на каникулы, но этого так и не случилось.

– Ты сделал это! – вопит Альфи, хлопая в ладоши. Глаза его сияют от удовольствия.

Я улыбаюсь. Возможно, он не видится с отцом так часто, как хотелось бы им обоим, но у него хотя бы по-прежнему есть отец. Даже когда Майкл уезжает бог знает куда в погоне за очередной крупной сенсацией, он старается звонить Альфи так часто, как может, и присылает ему забавные открытки и подарки. Вероятно, это не идеальное решение, но пока оно работает. По крайней мере, для нашего мальчика.

Когда я возвращаюсь домой с работы, Альфи уже дремлет. Майкл намеренно его вымотал. К тому времени, как мы добираемся до спальни, мы уже оба раздеты до нижнего белья. Теперь и оно сброшено на пол. С шестилетним ребенком, который может проснуться в любую секунду, нет времени для прелюдий.

И только когда я обхватываю ногами крепкую мускулистую спину Майкла и мои лодыжки вдавливаются в нее, побуждая его проникать глубже и двигаться быстрее, я вспоминаю о своем решении, принятом в прошлый раз, когда мы занимались любовью. Что это больше не повторится, как бы страстно мое тело ни жаждало близости с ним. Альфи быстро растет. Он все замечает. Иногда я размышляю, не следовало ли мне выйти замуж за Майкла, когда он делал предложение. Может, горький опыт моих родителей слишком сильно на меня повлиял?

Мы могли бы стать одной из тех удачных пар, что живут вместе долго и счастливо. Это не значит, что сейчас мы несчастны. Вовсе нет. Как там говорит Тэш? Все те же острые ощущения от отношений, но без скандалов и стирки. И, смею добавить, никакого страха, что Майкл бросит меня насовсем. Однако я все же не могу не думать о том, что было бы, если бы мы все это время жили вместе.

Когда мы заканчиваем, Майкл растягивается на спине, заложив руки за голову. Я поворачиваюсь на бок и закидываю ногу ему на бедро – мое тело выглядит молочно-белым на фоне его кожи. Мы разговариваем. Об Альфи и его новой школе. О последнем журналистском деле Майкла. Единственное, о чем мы умалчиваем, – это наши отношения. Словно не осмеливаемся заговорить о них. И все-таки в последнее время, с тех пор как я уехала из Лондона, мне кажется, что под нашей болтовней скрывается совсем иной разговор, который только и ждет подходящего случая, чтобы прорваться наружу.

Майкл выразительно смотрит на участок стены в углу, где я оторвала маленький кусочек отвратительных старых обоев.

– И это все, в чем ты продвинулась с ремонтом?

Я вздыхаю:

– А ты попробуй сочетать работу у Пегтона и присмотр за Альфи.

До переезда сюда я строила разные планы насчет того, как обдеру стены и покрашу все в белый цвет, пока не определюсь с цветовой гаммой. Но теперь, когда я действительно живу здесь, ремонт собственными руками кажется невыполнимой задачей. Майкл, вероятно, не отказался бы мне помочь – возможно, он ждет, что я попрошу об этом, – однако какая-то часть меня хочет, чтобы я справилась со всем самостоятельно. Я должна доказать, что могу. Тэш называет это упрямством.

Майкл смеется:

– Может, твое подсознание подсказывает тебе не пускать здесь корни? Флинстед не очень-то меня вдохновляет.

– Да что ты знаешь? – фыркаю я. – В этом городке есть тайны, которых ты даже представить не можешь!

Майкл хмыкает:

– Дай угадаю! Миссис Бэйж из бунгало «Блэндлендс» рассказала на исповеди, что в 1973 году вступила в любовную связь с гробовщиком и родила от него ребенка?

Я шлепаю его по бедру:

– Вот дурак!

Он вечно насмехается над жизнью в маленьких городках.

– Или бригада садовников «Флинстед-в-цвету» наконец призналась в партизанской тактике обрезки розовых кустов своих ближайших конкурентов?

– Ну хорошо, а что ты скажешь на это? – Я решаю немного его осадить. – Салли Макгоуэн, известная детоубийца, живет во Флинстеде!

Майкл резко поворачивается ко мне лицом:

– Откуда ты узнала?

– От некоторых мамаш в школе. Да что такое? Неужели ты готов всерьез в это поверить?

– Нет, конечно. Но это все равно интересный материал, не так ли?

Он тянется к своему телефону, и я дергаю его за курчавые черные волосы на груди. Он как терьер в погоне за крысой, когда речь заходит о сенсациях. Сказываются долгие годы сотрудничества с бульварными газетами.

– Нет смысла копать, – говорю я ему. – Есть судебное предписание, запрещающее прессе публиковать о ней какую-либо информацию.

– Я знаю, – отзывается он, уже уткнувшись в Интернет. – Мне просто интересно, вот и все.