Сражения Космического Десанта

Уровень приоритета: пурпурный-альфа.

Отправитель: небесная крепость ордена Реликторов.

Получатель: боевая баржа Адептус Астартес «Клинок возмездия» на высокой орбите Армагеддона.

Дата: 3812998.M41

Передал: астропат-прим Магвен.

Принял: астропат-терминус Сянь-Цзи.

Автор: магистр ордена Артек Бардан.

Мысль дня: Благословенно неведение.

Лорду-командующему Данте.

Ваше официальное сообщение получено и принято к исполнению. Я приостановил все текущие операции и спешу присоединиться к вам. Не должно терпеть подобные оскорбления, нанесенные Императору! Все силы моего ордена собраны и готовы выступить против орков-осквернителей.

Слава Императору!

Глава первая

Последний из орков попытался сбежать, но споткнулся о переплетенные корни подстилки джунглей и грузно рухнул на землю. От удара его примитивное копье расщепилось надвое — впрочем, каменный наконечник уже давно затупился о броню врагов.

К побежденной твари тремя уверенными шагами подошел Таррин. Даже распростертый на земле и беспомощный, орк пинался и плевался в Реликтора, изрыгая потоки ругани, которую воин не мог разобрать из-за рева цепного меча. Как и все его собратья — уже перебитые — этот дикарь раскрасил морду естественными багряными красителями, найденными в джунглях. Закрученные полосы вились на зеленой коже чахоточным калейдоскопом.

Таррин исполнил свой долг, как уже много раз делал прежде — взмахнув клинком, срубил голову орка с плеч.

— Мы способны на большее, — проворчал Бэлох.

Пятеро Реликторов вновь построились дугой и двинулись вперед, углубляясь в заросли. Воины не пытались оставаться незамеченными — напротив, вряд ли они могли бы ярче выделяться в нынешнем окружении.

Бронированные оболочки, скрывавшие их тела, были симметрично окрашены в серые и черные цвета и обладали механически отшлифованными краями. Казалось, что доспехи просто созданы для полного контраста с джунглями, в которых властвовали буйные оттенки зеленого, багрового, оранжевого и бурого.

На Армагеддоне приближался сезон огня, и температура уверенно росла с каждым днем. Реликторы держали шлемы герметично закрытыми, поскольку воздух кишел ядовитыми спорами и роями насекомых, переносящих болезни.

— Мы перебили сегодня десятки зеленокожих, — заметил Таррин.

— Никто из которых не сражался в войне, — возразил Бэлох. — Вряд ли наши сегодняшние успехи изменят её ход. Боюсь, и завтрашние тоже.

Он маршировал на одном из концов дуги, слева от Таррина. Справа, в центре построения, шагал сержант Юстер. Интересно, мог ли он слышать ворчание боевого брата? «Скорее всего, нет», решил Таррин.

Джунгли вынужденно расступались перед воинственными гостями. Разросшиеся ветки ломались о керамитовые нагрудники, дикорастущие побеги сминались под тяжелыми шагами облаченных в броню Реликторов, словно раздавленные паровым катком. Ползучие лианы цеплялись за воинов, пытаясь удержать их, но те безжалостно выдирали лозы с корнем. Космодесантники прорубали широкую, прямую дорогу через спутанные заросли, силой принося подобие порядка в зеленое царство, где давным-давно властвовал хаос — природного, естественного рода.

Таррин ощущал неприятную, душную теплынь. Хотя авточувства сообщали об оптимальной температуре тела, все поры кожи воина зудели.

В одном Бэлох точно не ошибался — орки, живущие в джунглях, отличались от зеленокожих, с которыми орден сражался прежде. Такие же крепкие и воинственные твари, как и все их сородичи, но более дикие, скорее всего — менее разумные, и, совершенно точно, не такие организованные. Эти орки не прибыли на Армагеддон в составе сил вторжения военачальника Газкулла. Напротив, они служили напоминанием о предыдущем нападении чужаков на имперский мир.

Вторая война за Армагеддон окончилась более пятидесяти лет назад, славной победой верных воинов Императора. Захватчики, впрочем, оставили после себя споры, большая часть которых упала на плодородную почву.

Обитатели джунглей — «дикие орки», как их называли библиарии, — проросли из этих разбросанных зерен. Примитивные отпрыски своей расы, вооруженные и одоспешенные лишь тем, что могли украсть или кое-как сварганить своими руками. У диких орков появился собственный язык, но он оставался в лучшем случае зачаточным, примитивным набором низких похрюкиваний и ворчаний.

Угроза, исходящая от этих зеленокожих, особенно в сравнении с их бороздящими космос сородичами, выглядела относительно небольшой. Вернее, она была бы такой, если бы не громадная численность варваров — джунгли просто кишели дикими орками. Иногда казалось, что Таррин и его боевые братья не могут сделать и десяти шагов, чтобы не потревожить очередное гнездовье чужаков.

Отряду представлялось, что на место каждого убитого зеленокожего, прямо из земли, немедленно выскакивали пятеро других.

— Засек движение впереди, — сообщил брат Набори по вокс-каналу.

— Слышу, — подтвердил брат Кантус. — Судя по звуку, одно создание. Небольшое. Масса тела меньше орочьей — возможно, очередной сквиг.

Реликторы немедленно замерли, внешне безмолвные. Таррин, положивший ладонь на рукоять болтера, едва мог разглядеть мрачные цвета брони Кантуса, стоявшего справа от сержанта Юстера. Замыкавшего дугу Набори, скрытого за слишком густой и быстро распрямляющейся растительностью, вообще не было видно.

— Цель только что пересекла мой сектор, — сообщил тот. — Движется к тебе, Кантус.

— Доложи, как только заметишь противника, — приказал сержант.

— Вижу про… — Кантус осекся. — Вижу человека. Мужчину.

К этому моменту Реликторы уже сорвались с места, бегом направляясь к позиции боевого брата. Ближе всех оказались Юстер и Набори, им же удобнее всего было обойти невидимую угрозу с флангов, но и Таррин с Бэлохом не нуждались в дополнительных приглашениях.

— Брать живьем, — скомандовал сержант.

Когда Таррин присоединился к братьям, погоня уже закончилась, не успев начаться.

— Он выскочил прямо передо мной, — Кантус докладывал в полный голос, через вокс-решётку шлема. — В такой ярости, что не разбирал дороги, пытался оттолкнуть меня в сторону. Видите, крылья аквилы на лице отпечатались? И ещё он плечо себе сломал.

Незнакомец лежал на истоптанном травяном полу джунглей у ног Реликторов — немытый, в каких-то лохмотьях, мешком висящих на истощённом теле. Его седые, всклокоченные, сбившиеся в колтуны волосы доходили до талии, и нечёсаная борода не уступала им в длине. Держась за плечо, мужчина стонал от боли.

Толчком ноги Юстер перевернул незнакомца на спину. Остатки драных одеяний распахнулись, и Таррин мгновенно утратил сочувствие, которое начинал испытывать к смертному.

На груди мужчины обнаружилась руна, намалёванная той же красной краской, которой пользовались дикие орки. Линии, выведенные бесталанной рукой, вышли грубыми и кривыми, но каждый из пятерых космодесантников, увидевших символ, мгновенно опознал его.

Несомненно, перед ними был сильно стилизованный череп, знак самой свирепой из Разрушительных Сил, бога крови, войны и убийств.

При виде руны у Таррина вскипела кровь, и он понял, что Бэлох чувствует то же самое — тот подобрался и инстинктивно взял болтер наизготовку. Заметив это, сержант Юстер остановил воина.

— Я же сказал, он нужен мне живым.

Бэлох не стал оспаривать приказ, но и оружие предпочел не опускать.

Повернувшись, Юстер снова слегка ударил незнакомца носком сабатона по ребрам. Стоны умолкли, и мужчина резко открыл глаза — белесые, округлившиеся, с суженными зрачками. Разомкнув потрескавшиеся губы, он попытался что-то пробормотать, но едва не задохнулся при этом. Слова, которые смертный сумел выдавить из глотки, оказались бессвязными и почти неразборчивыми.

— Откуда ты пришел? — повелительным тоном спросил сержант, но незнакомец не смог или не захотел ответить. Изо рта у него потекла пена, как у больного бешенством.

— В джунглях есть ещё такие, как ты? Где вы расположились?

— Сержант, — прервал допрос Таррин, внимательно смотревший на рваные лохмотья. Ему удалось разобрать, что плащ мужчины некогда был горчично-жёлтым, а надетая под него полевая форма — чёрной. На одной ноге безумца уцелел драный сапог, другой он где-то потерял.

— Имперская Гвардия, — заключил Таррин, гнев которого сменился презрением к солдату Императора, позволившему себе впасть в подобное ничтожество.

Кантус пришел к такому же выводу.

— Стальной Легион. Скорее всего, одно из подразделений с базы «Цербера».

— Но база далеко к северу, — заметил Бэлох. — Практически на другом конце джунглей. Как он здесь оказался?

Сержант склонился над растрёпанным пленником.

— Какое у тебя было задание, гвардеец? — рявкнул он прямо в лицо мужчины, повысив голос. — Что произошло с твоим отрядом? Во имя Императора, отвечай мне!

Глаза гвардейца мгновенно сузились, и, забыв о сломанном плече, безумец вцепился в горло Юстера обеими руками. Конечно, он не мог навредить космодесантнику, но всё равно с нечеловеческой силой сжимал ворот доспеха до тех пор, пока Реликтор не отогнул пальцы смертного один за другим. Пленник рухнул обратно в грязь.

— Должно быть, он заблудился и скитался по джунглям несколько месяцев, а то и лет, — размышлял вслух Таррин. За это время гвардеец потерял лазган, всё выданное ему снаряжение, и, в конце концов, рассудок.

Зато сейчас мужчина нашел в себе силы заговорить, словно вытолкнул пробку из горла, и беспрестанно что-то бормотал. Таррин не мог разобрать, о чем идет речь — пленник столкнулся с чем-то в джунглях? С каким-то мутантом? Он лопотал о лицах, бессчетных лицах в зарослях, о пылающих глазах, смотревших на него с осязаемой ненавистью.

— Не мог спастись… Бежал так далеко, как мог… Бежал, бежал, а оно всё равно оставалось впереди меня… Ждало… Смотрело…

— Где оно? — требовательно спросил Юстер. — Где этот кошмар?

С усилием, от которого содрогнулось его измученное тело, гвардеец поднял трясущийся палец и показал за плечо сержанта, в восточном направлении. Впрочем, тут же указующий перст описал дугу и ткнул на север, откуда пришли космодесантники. Затем пленник направил палец на юг, в самую густую, мрачную и до сих пор неисследованную чащу джунглей, и, наконец, на запад, за спины братьев Набори и Кантуса.

Бэлох решил, что с него достаточно.

— Сержант! — протестующе воскликнул воин.

В этот момент глаза незнакомца затуманились, и он принялся декламировать богохульную молитву. Слова, срывающиеся с его губ, теперь звучали громко и ясно, оскорбительно для ушей Реликторов. Взглянув на Бэлоха, Юстер слегка кивнул.

Боевой брат без лишних сомнений выстрелил безумному гвардейцу в голову.

Космодесантники стояли в безмолвии, и тени вокруг них удлинялись. В джунглях ночь опускалась быстро, но дневная жара оставалась незыблемой под пологом листвы.

— Скорее всего, он ничего не видел, — наконец заговорил Бэлох. — Потерял разум.

— Возможно, — согласился сержант. Посмотрев на темнеющее небо, он принял решение. — А возможно, и нет. Нам нужно хотя бы разведать обстановку.

После этого Реликторы снова построились дугой, заняв прежние позиции, но отклонившись на 70 градусов от прежнего маршрута. Теперь отряд направлялся в джунгли по следам, оставленным приковылявшим безумцем.

— Зря мы тратим на это время, — пробормотал Бэлох, вновь слишком тихо, чтобы его услышал кто-то, кроме Таррина. — Мы способны на большее.

Ни для кого не было секретом, что Бэлох, воин более опытный, чем Таррин, по праву метил в сержанты. Тем не менее, молодой Реликтор всё равно чувствовал себя неловко, выслушивая недовольные речи боевого брата.

Казалось, что Бэлох оспаривает решения командиров — хотя, разумеется, он никогда не заходил так далеко.

Таррин же безоговорочно доверял вышестоящим братьям и был твердо уверен, что сержант Юстер никогда не отдавал необдуманных приказов. Правда, порой он испытывал затруднения, пытаясь понять причины тех или иных распоряжений.

Неужели они действительно зря тратят время в джунглях, пока в ульях Армагеддона гремят гораздо более важные и значительные битвы?

Что, если Бэлох прав?

Глава вторая

Отряд вернулся в базовый лагерь в конце следующего дня, проведя в итоге десять суток на миссии по зачистке джунглей. Над горизонтом взошли луны Армагеддона, в подлеске слышалось сопение ночных хищников.

Их встретили плохими новостями — командир другого боевого отделения рассказал о случившемся сержанту Юстеру, и тот передал дурную весть своим бойцам.

— Орки взяли Ахерон.

На мгновение Таррину показалось, что произошла какая-то ошибка. Располагавшийся к востоку от них огромный город-улей Ахерон населяли миллиарды людей. Как он мог пасть с такой легкостью?

Юстер со злостью ответил на невысказанный вопрос.

— Говорят, что какой-то предатель распахнул им врата.

— Если бы только мы оказались там, — покачал головой Бэлох, словно добавляя «а не бессмысленно слонялись по этим Императором забытым джунглям». — Возможно, сумели бы предотвратить случившееся.

Базовый лагерь представлял собой расчищенный участок джунглей, около километра в диаметре, освобожденный от растительности клинками и огнемётами. По периметру его окружали транспортные корабли, образующие стальную преграду на пути любого возможного неприятеля. В центре располагалась одинокая модульная постройка, служившая центром командования и связи роты.

Кроме отряда Юстера, в лагере находилось ещё пять боевых отделений, три из которых несли караульную службу, пока сервы ордена и немногочисленные полумеханические сервиторы сновали между ними в бесконечных заботах. Несколько апотекариев и технодесантников постоянно оставались начеку, готовые залатать раны бойцов или поврежденное снаряжение.

До этого Четвертая рота Реликторов уже разворачивала три аналогичных базы. Неделю-другую спустя, когда завершится зачистка окружающей территории, они переберутся по воздуху дальше к югу, выжгут новый участок джунглей, и цикл начнется заново.

Поднявшись на борт одного из транспортников, Таррин пополнил боекомплект из хранившихся там запасов, после чего подошел к боевым братьям, занимавшимся разборкой и чисткой болтеров. Распустив отделение, сержант Юстер отправился с рапортом к капитану Мэгару в командный центр, из которого вслед за этим пулей выскочил серв-курьер.

Слуга вернулся вместе с плотно сложенным человеком, укутанным в ониксово-чёрный плащ с кроваво-алой каймой поверх отполированного нагрудника. Виски мужчины украшали полоски седины, а на раскрасневшихся щеках блестели капельки пота — поздний вечер выдался жарким. У его бедра висел боевой молот с железным оголовьем, покрытый резьбой из святых символов, но в остальном гость выглядел вполне скромно, особенно по стандартам своего ордена.

Так значит, инквизитора Хальстрона призвали выслушать доклад Юстера!

Проследив за взглядом Таррина, Бэлох кивнул.

— Это из-за вчерашнего происшествия, — предположил он. — Ты же видел нечестивые символы на груди того гвардейца.

Рядом сидели Реликторы из других отделений, и Бэлох рассказал им о встрече отряда с бормотавшим безумцем.

— Мы разворошили гнездо зеленокожих четыре дня тому назад, так они тоже помечали себя знаками Кровавого бога, — задумчиво произнес кто-то из боевых братьев.

— Чужаки осмелели, — добавил другой, — все это заметили. Дикие орки собираются в ещё большие группы и пытаются устраивать на нас засады. Некоторые даже устанавливают примитивные ловушки.

— Да, как яма с кольями, которую нашло отделение Харрана, — кивнул Бэлох. Таррин слышал и о других примерах.

В это время Юстер вышел из командного центра. Под снятым шлемом сержанта обнаружилось чеканное, лишенное шрамов лицо, застывшее в задумчивости.

— Знаете, что я больше всего ненавижу в этих ксеносах? — проворчал Набори. — У них не взять ни одного достойного трофея. Похоже, нашими единственными сувенирами с Армагеддона окажутся каменные топоры да пригоршня бус из крысиных черепов.

Незадолго до рассвета Таррина пробудил от полусна звук, которого он не слышал уже несколько недель.

Жужжание двигателей летательных аппаратов над головой. Мгновенно очнувшись, Реликтор вскочил на ноги и поднял взгляд в небо, успев заметить чёрно-серый фюзеляж замыкающего «Грозового когтя» из пронесшегося высоко над лагерем звена. Судя по инверсионным следам, штурмовики направлялись на юго-юго-восток, в тот сектор джунглей, который два дня назад зачищал отряд Таррина.

Он сомневался в успехе пилотов — никогда прежде им не удавалось разглядеть что-то важное через полог джунглей. Тем не менее, само появление «Грозовых когтей» указывало на какое-то шевеление в верхах ордена.

Скорее всего, капитан Мэгар вызвал штурмовики с небесной крепости ордена, расположенной на границе системы.

Отделение Юстера собралось в полном составе, готовое вновь отправиться в джунгли. Перед уходом на миссию воины — вместе с остальной ротой, всеми присутствующими в лагере Реликторами, — по приказу капитана построились для инструктажа. Обычно Мэгар просто напоминал боевым братьям об их задании, после чего капелланы одаряли собравшихся благословениями, но этим утром командир долго рассуждал о падении улья Ахерон.

Признав, что Империум понес ужасную потерю, капитан пустился в проповедь о том, что из поражения можно извлечь важные уроки — прежде всего, о необходимости никогда не терять бдительность.

— Нужно все время оставаться настороже, выискивая признаки предательства, — объявил Мэгар. — Да, даже среди близких нам людей и особенно среди них. Помните, «спрашивать — значит сомневаться, а сомнение — погибель веры».

Гибель Ахерона также напомнила о важности миссии, выполняемой Реликторами, утверждал капитан. Никто не знал, сколько диких чужаков скрывалось в экваториальных джунглях — зеленокожая зараза в предыдущие полвека распространялась все дальше, несмотря на все усилия армагеддонских охотников на орков сдержать её. Этих ксеносов тоже можно было считать, в некотором роде, «внутренним врагом».

По слухам, несколько племен уже вышли из джунглей, присоединившись к армиям Газкулла. Приветливо приняв новичков, военачальник снабдил их всем необходимым. В общем, пока дикие орки плодились в зарослях, захватчики всегда могли рассчитывать на подкрепления.

Таррин не удержался от косого взгляда на Бэлоха — ему хотелось узнать, как тот отреагирует на услышанное. Старший Реликтор раздраженно сжимал челюсти, на его квадратном лице застыло привычное холодное выражение. Если Бэлох и испытывал какие-то сомнения относительно проповеди капитана Мэгара, то благоразумно держал их при себе.

Сбоку за инструктажем наблюдал инквизитор Хальстрон. Нечто новенькое.

На губах слуги Императора застыла легкая улыбка, не отражавшаяся во взгляде.

Не догадываясь о причинах присутствия Хальстрона в лагере, Таррин вспомнил, как инквизитор впервые появился на борту небесной крепости, почти сразу после того, как она вырвалась из варпа в системе Армагеддона. Магистр ордена Бардан явно ждал гостя и посчитал своим долгом лично встретить его.

С тех пор Таррин почти не встречал инквизитора — говорили, что он присоединился к Первой роте, спустившись вслед за Реликторами в джунгли на поверхности планеты, хоть и в транспортном корабле, а не десантной капсуле. Молодой космодесантник втайне радовался этому. Как-никак, даже самый безвинный обитатель Империума вряд ли может чувствовать себя совершенно спокойно под испытующим взглядом охотника на ведьм.

Месяц назад Хальстрон без предупреждения появился в лагере Четвертой. Таррин лично не наблюдал за его прибытием, но вскоре услышал об этом.

В отличие от инквизиторов, прежде виденных Реликтором, Хальстрон не обладал свитой, достойной отдельного упоминания. На Армагеддон он прибыл с единственным компаньоном, худощавым мужчиной лет тридцати, не старше, с бледной кожей и пронзительными голубыми глазами под неровной соломенной чёлкой.

Никто не знал, как его зовут. Никто не слышал, чтобы инквизитор обращался к компаньону по имени, а сам бледнокожий только перешептывался с господином и не разговаривал ни с кем другим. Вообще он редко выходил из транспортника Хальстрома и никогда — без своего повелителя.

Одевался спутник инквизитора в тяжелые, просторные одеяния тёмного цвета, скрывавшие тело от шеи до пят, и на его бледном лице никогда не отражались эмоции — по крайней мере, такие, которые мог бы распознать Таррин.

Что-то такое было в этом человеке — в самой его сути, — от чего молодому космодесантнику делалось не по себе. Таррин знал, что и другие боевые братья чувствуют это, но не могут объяснить причин.

Тем временем капитан Мэгар объявил об изменениях в приказах Реликторов.

Запланированную схему зачисток на ближайшие десять суток пересмотрели. Вместо того, чтобы отправиться на север, боевому отделению Юстера и всем остальным отрядам, уходившим в джунгли, предстояло вновь выступить на юго-запад.

— Наверняка из-за того безумного гвардейца и его слов, — предположил Набори, пока они ждали сержанта.

— Заметили, что инквизитор Хальстрон смотрел на нас во время инструктажа? — спросил Бэлох. — Даже привел своего питомца понаблюдать за нами.

— Если в джунглях действует культ Хаоса, — заключил Таррин, — разумеется, им займется Инквизиция.

Возможно, это даже объясняет, что здесь с самого начала делали Реликторы.

«Помните, спрашивать — значит сомневаться», повторил он про себя.

Интересно, почему хмурился Юстер? Повернувшись к сержанту, Таррин внезапно столкнулся с худощавым человеком в длинном одеянии, которого вначале принял за серва ордена. Уже открыв рот, чтобы дать нагоняй слуге, космодесантник тут же осекся.

Перед ним стоял помощник инквизитора — его «питомец», как выразился Бэлох, — и, подняв подбородок, смотрел прямо в глаза нависшему над ним Таррину. Реликтор вновь ощутил то самое смутное беспокойство, даже сильнее, чем обычно, заворочавшееся внизу живота.

Бледное лицо компаньона, как всегда, ничего не выражало. Проницательные глаза смотрели так, словно ни одно зрелище в мире не могло заинтересовать их хозяина, и все же… Нечто таилось в них? Мелькнул ли предательский отблеск в глубине этих светло-голубых шариков?

— Ко мне! — рявкнул инквизитор Хальстрон, и бледнокожий тип, поклонившись, последовал за своим господином, который нетерпеливо увел его прочь, даже не посмотрев на космодесантников.

Подойдя к Мэгару, странная пара минутой позже отправилась в джунгли вместе с капитаном и командным отделением Четвертой. Впервые за всё время инквизитор присоединялся к поисковому отряду, — и впервые, насколько было известно Таррину, покинул безопасный периметр базового лагеря, что вызвало понятный интерес окружающих.

Реликторы вокруг него начали обмениваться идеями, но молодой космодесантник не присоединился к разговору. Не обращая внимания на голоса боевых братьев, он думал о загадочном помощнике Хальстрона.

Когда Таррин столкнулся с ним, авточувства доспеха зафиксировали звон металла. Там, где ткань одеяний странного человека прижалась к телу, на миг проявились очертания толстых цепей.

Бледнокожий «питомец» скрывал под одеждой оковы. Итак, он все же не являлся помощником Хальстрона, или, по крайней мере, не только им. Он был и пленником инквизитора.

Глава третья

Перед тем, как увидеть орков, они услышали их.

Гортанные голоса зеленокожих, произносящие слова неразвитого наречия, полные грубых, повторяющихся согласных, нельзя было спутать ни с чем. Недавно миновал полдень, но отряд уже зачистил два гнездовья чужаков и теперь обнаружил третье.

На этот раз в голосах орков слышалось нечто новое и странное.

Настроив авточувства доспеха на усиление далеких звуков, Таррин понял, что именно. Голоса зеленокожих приобрели некую ритмичность, казались почти мелодичными.

Это выглядело невероятным, но брат Бэлох тоже заметил странность и первым огласил неизбежный вывод.

— Они поют — ну, или пытаются петь.

И правда, орки как минимум скандировали, и кто-то вдали словно стучал в барабан.

По сигналу Юстера Реликторы сомкнули строй и двинулись в направлении источника звуков.

Сержант вел отряд через неисследованный сектор джунглей, планируя срезать путь к юго-востоку от зоны, которую они зачищали вчера. Поскольку Юстер ничего не рассказал подчиненным о встрече с инквизитором, то, очевидно, им ничего и не полагалось знать о ней.

Скандирование-пение внезапно оборвалось и наступило зловещее безмолвие.

— Они нас услышали, — произнес Таррин в вокс-канал.

— Но при этом не пытаются бежать, — ответил Бэлох. Реликторы наверняка услышали бы топот ног. — Ждут, хотят посмотреть, кто мы такие.

«Чужаки осмелели», вспомнил Таррин слова боевого брата, сказанные в лагере. «Дикие орки собираются в ещё большие группы и пытаются устраивать на нас засады».

Отделение Юстера давно вышло из зоны вокс-досягаемости лагеря. Порой им удавалось выйти на связь с другими отрядами, но сейчас ни одного из них не было поблизости — впрочем, это не беспокоило Таррина. Пятеро космических десантников могли с легкостью справиться со всем, что бросали против них джунгли.

По крайней мере, до сих пор.

— По звуку казалось, что группа больше обычной, — подметил Кантус.

Подойдя совсем близко, Реликторы уже могли слышать приглушенное ворчание и тихое похрюкивание тварей, поджидающих воинов. Вдруг пронзительно завизжал сквиг, но его тут же чем-то утихомирили — судя по звуку, тяжелым деревянным предметом.

Первый дикий орк, оказавшийся более нетерпеливым, чем остальные сородичи, выскочил из зарослей навстречу космодесантникам. Если чужак и опешил при виде превосходящих сил врага, то ничем этого не выдал и тут же попытался вонзить копье в живот брата Набори. Запустив цепной клинок, Реликтор разрубил древко оружия, прежде чем наконечник коснулся доспеха.

Боевые братья бросились вперед с завывающими мечами в руках.

Первыми, кого они заметили перед собой, вырвавшись на небольшую поляну, оказались сквиги — мелкие уродливые создания, с головами, слишком большими для их карликовых тел, и рядами зубов, едва помещавшихся в разинутых пастях. Эти существа также рождались из спор ксеносов и являлись ещё одной, даже менее развитой формой оркоидной жизни. Говорили, что, несмотря на генетическое родство, дикие зеленокожие разводят сквигов на еду, как мясной скот.

На краю расчищенного участка лежала выпотрошенная туша другого животного, крупного местного зверя. Неподалеку оказалась каменная плита, вертикально вбитая в землю и окруженная грудой небольших булыжников. Потроха забитого зверя оказались размазанными по камням, а на центральном валуне поблескивал уже знакомый символ — стилизованный череп, начерченный кровью.

«Алтарь», решил Таррин.

Миг спустя от его шлема с бессильным лязгом отскочила стрела с блестящим наконечником, намазанным каким-то ядом. Авточувства доспеха отыскали четырех лучников, скрывающихся среди деревьев на дальней стороне поляны. Большая часть орков, впрочем, вооружилась оружием ближнего боя. Прямо сейчас, горланя единый боевой клич, почти два десятка зеленокожих неслись на вторгшихся к ним Реликторов.

Два чужака атаковали Таррина, один из них размахивал каменными топорами в обеих руках, другой не без труда ворочал тяжеленной дубиной, утыканной множеством заостренных осколков — в основном тоже каменных, но попадались и металлические.

Орки, судя по всему, обладали вожаком: более крупным зеленокожим, с клыками длиннее и острее, чем у остальных. Командир держался позади, рыча приказы. Красные полосы на морде вожака выглядели более замысловато, чем у других чужаков, а на его теле постукивали связки вырезанных из кости украшений.

Кроме того, командир орков обладал и более продвинутым оружием — ржавым дробовиком. Должно быть, ксенос нашел его — а то и взял с боем — на теле какого-нибудь имперского солдата, возможно, такого же заблудившегося гвардейца, как и безумец, обнаруженный Реликторами два дня назад.

Вожак, неуклюже возившийся с трофеем, все же отыскал спусковой крючок, но забыл о неминуемой отдаче. В итоге его единственной жертвой оказался невезучий сквиг, подвернувшийся прямо под пулю вырвавшегося из орочьих лап дробовика.

Тем временем Набори, избавившийся от своего противника — того нетерпеливого орка, — присоединился к собратьям, что несколько уравняло баланс сил и позволило сержанту Юстеру на мгновение вырваться из ближнего боя.

Командир отделения заметил вожака зеленокожих, который искал дробовик в грязи.

Из того, чем обладал Юстер, он выше всего ставил цепной меч. Первым хозяином клинка был легендарный капитан Билар, сражавшийся им в кампании Кровавой Звезды, и с тех пор оружие впитало в себя трёхвековую гордость славных битв.

Лапа вожака сомкнулась на упавшем дробовике — и цепной меч аккуратно отсек его ладонь у запястья.

Оружие Таррина было куда новее, его собственный клинок вышел из кузни едва ли пять десятилетий назад, но Реликтор надеялся, что однажды они обретут совместную славу. Прямо сейчас космодесантник писал новую главу в истории меча орочьей кровью.

Один из нападавших, обладатель дубины, содрогнулся и отступил, раненый короткой болтерной очередью, что позволило Таррину сосредоточиться на втором противнике. Цепной клинок оставил глубокую алую борозду в брюхе чужака, и дикий орк пошатнулся. Космодесантник решил, что тварь сейчас рухнет, но вместо этого зеленокожий вновь атаковал Таррина, харкая кровью.

Парировав удар первого из каменных топоров, Реликтор извернулся так, что второй безвредно скользнул по наплечнику. Отбросив врага, Таррин заметил, что справа на него бежит ещё один орк и повернулся к новой угрозе, вынужденно оставив левый фланг незащищенным. В тот же миг тяжелая, утыканная осколками дубина врезалась в бок космодесантника, и зазубренный обломок металла застрял в доспехе.

Дикие орки действительно осмелели, решил Таррин. Мало того, эти чужаки были сильнее, яростнее и обладали лучшим оружием, чем все зеленокожие, с которыми он сражался в джунглях прежде. Даже их сквиги, собравшись в стайку, злобно бросались на Реликторов и пытались вцепиться в ноги космодесантникам.

Сильнейшим из врагов оказался вожак группы — даже без похищенного дробовика и одной руки он достойно сражался с Юстером. Вцепившись могучими пальцами в доспех сержанта у запястья, орк не давал Реликтору нанести удар почтенным клинком.

Заметив, что чаша весов склоняется на сторону космодесантников, вожак зеленокожих прорычал новый приказ. Не в силах понять значение отталкивающих слов, Таррин заметил, как один из стрелков отложил лук, повинуясь команде. Лишь после этого молодой Реликтор впервые увидел очертания грубой деревянной клетки, скрытой среди деревьев. Внутри неё что-то шевелилось.

Таррин совершил первое убийство, разрубив противника от бедра до горла, и повернулся к орку с дубиной, но обнаружил, что здесь его опередили. Как раз в этот момент из груди ошеломленной твари вырвался цепной меч Кантуса.

Подняв болтер, Таррин навел оружие на зеленокожего с каменными топорами. Орк пытался встать, но рухнул вновь, когда разрывной заряд, войдя в левый глаз, сокрушил его маленький мозг. Тут же Реликтор с удовольствием наступил на одного из сквигов, давя мелкую тварь.

Почти половина диких орков уже лежали на земле, мертвые или умирающие. Сбитый с ног вожак рухнул навзничь и распластался у ног Юстера. Подняв цепной клинок, сержант нанес завершающий удар сверху вниз, в незащищенную шею чужака.

Бэлох продвинулся вглубь поляны заметно дальше боевых братьев. Парировав воющим мечом удар топора, Реликтор несколько раз выстрелил в полускрытых джунглями лучников из мелтагана, которому всегда отдавал предпочтение в дистанционном бою. Концентрированные лучи тепловой энергии легко прожгли растительную преграду и превратили зеленокожих в кучки золы.

Добравшись до алтаря, Бэлох обрушил на него всю свою ярость, разбрасывая булыжники взмахами меча. Резкий удар коленом расколол вертикальную плиту, а очередной мелта-луч расплавил поверхность камня, стирая богохульные письмена.

Ещё один орк, покачиваясь, будто после сна, вступил на поляну. Этот зеленокожий, как будто выпущенный из той самой клетки, по виду напоминал шамана, его голову украшали пучки чёрных и красных перьев. Чужак размахивал длинным деревянным посохом с черепом на оголовье и трясся всем телом — Таррин сначала решил, что от страха, но вскоре осознал свою ошибку.

Опустившись на колени, новоприбывший обхватил голову руками, словно в безнадёжной муке, и молодой Реликтор внезапно понял, что это за тварь. Чудила, как их называли сородичи, псайкер зеленокожих, дрожал не от страха, а от накапливающейся в нем энергии варпа.

Другие бойцы отделения тоже заметили нависшую угрозу и немедленно обрушили на шамана ураган болтов, без раздумий повернувшись спиной к остальным противникам. Накрывая бьющегося в конвульсиях псайкера градом разрывных зарядов, космодесантники надеялись прикончить чужака до того, как он сумеет применить мощь, растущую внутри.

Чудила трясся под непрерывной чередой попаданий. Вдруг голова орка запрокинулась назад, он разинул пасть — шире, чем это казалось возможным Таррину — и изрыгнул несколько волн тошнотворной колдовской силы.

Очнувшись, Таррин понял, что лежит на лесной подстилке джунглей.

Волна варп-энергии отбросила его более чем на пятьдесят метров, череп казался выжженным изнутри, желудок будто пытался выбраться наружу. Сверившись с хроном доспеха, Реликтор сообразил, что лишился чувств всего на несколько секунд — впрочем, врагу хватило бы и этого, чтобы успокоить космодесантника навсегда.

С трудом поднявшись на ноги, Таррин обвел поляну мутным взглядом. Почти ничего не видя, он услышал какое-то шевеление — оказалось, что остальных членов отряда. Молодой Реликтор с облегчением понял, что боевые братья не пострадали и уже пришли в себя, он оказался последним, к кому вернулось сознание.

Орочий чудила издох — им все же удалось сразить псайкера болтерным огнем, но нечестивые энергии, скопившиеся внутри его телесной оболочки, отыскали выход наружу.

Вырвавшись на свободу, силы варпа уже не разбирали врагов и друзей. Как минимум двоих диких орков сразила ударная волна, или они оказались ошеломлены так сильно, что космодесантникам — тем, кто перенес колдовскую атаку лучше Таррина — оставалось только прикончить зеленокожих. За деревьями у края поляны приходил в чувство один из лучников, из рыла которого текли струйки крови. Цепной меч брата Кантуса обезглавил ксеноса до того, как тот сумел подняться.

На расчищенном участке и вокруг него лежали бессчетные трупы сквигов.

Прислушавшись к тишине, показавшейся ему неестественной, Таррин отыскал причину безмолвия. Он уже привык пропускать мимо ушей вездесущие звуки окружения, прежде всего, надоедливое жужжание насекомых. Стоило голосу чащи умолкнуть, как Реликтор немедленно заметил его отсутствие.

За исключением пяти космических десантников, в этой части джунглей не уцелела ни одна форма жизни.

Уровень приоритета: пурпурный-альфа.

Отправитель: штаб-квартира имперского командования, улей Инфернус, Армагеддон Секундус.

Получатель: боевая баржа Адептус Астартес «Клинок возмездия» на высокой орбите Армагеддона.

Дата: 3014999.M41

Передал: астропат-прим Ранкор.

Принял: астропат-терминус Ксян-Цзи.

Автор: комиссар Марко Рикариус, 93-й полк Стального Легиона Армагеддона.

Мысль дня: Не сворачивай с пути Императора.

Вынужден доложить вам, что оборона города вскоре падет. Наблюдательные шпили обнаружили свежие силы орков, движущиеся через пепельные пустоши с гор Паллидус. Численность противника измеряется десятками тысяч, и они ведут с собой гигантские машины уничтожения. Подкрепления присоединятся к осаждающей группировке в ближайшие дни. Мы запрашиваем скорейшую поддержку подразделений Адептус Астартес.

Вы — наша единственная надежда.

Глава четвёртая

Декариону снова явилось видение.

На этот раз он не искал прозрения, оно пришло само, незваное и непрошеное, когда Реликтор спускался из своих покоев на верхних уровнях крепости-монастыря в библиариум.

Сокрушив барьеры, возведенные Декарионом на протяжении всей жизни, образ ворвался в разум космодесантника — столь яркий, что глаза библиария видели только его. Если бы не силовой доспех, Реликтор, возможно, рухнул бы на палубу.

Придя в чувство, Декарион вернулся в реальный мир с головной болью, пересохшим горлом и глубоко укоренившимся дурным предчувствием.

Шедший мимо серв ордена покосился на библиария, и Реликтор понял, что стоит, прислонившись к стене. Выпрямившись, Декарион заставил себя зашагать по палубе — в его положении не стоило выказывать слабость.

Один из важнейших членов ордена, он считал себя ровней самому магистру Бардану. Не из гордости, нет — видит Император, Декарион часто мечтал о том, чтобы всё сложилось иначе. Но он был старшим библиарием Реликторов, а магистр ордена поступал так, как ему советовали библиарии.

А раз так, Декариону надлежало давать Бардану мудрые советы.

Он добрался до библиариума, круглого помещения в самом сердце крепости монастыря, с высоким куполом потолка, в котором рождалось эхо каждого шага, шёпота и вздоха. Сев за свой письменный стол, Реликтор тщательно просмотрел последние отчеты из джунглей Армагеддона.

Сообщение от Мэгара, капитана Четвертой роты, расположенной на юге, выглядело обнадеживающе. Тот докладывал о диких орках, демонстрирующих странное поведение, и о безумных речах заблудившегося имперского гвардейца.

Впрочем, Декарион надеялся на нечто более существенное к нынешнему моменту, даже молился об этом. Правда, он отметил, что к роте Мэгара присоединился Хальстрон — инквизитору, должно быть, показались важными находки Четвертой.

Библиариум выглядел оживленнее обычного — собрав всех подчиненных, Декарион велел им ещё раз перерыть обширные архивы ордена. Все они знали о видениях верховного библиария — по крайней мере, то, что им положено было знать, — и сейчас закапывались в пыльное прошлое, пытаясь отыскать там ключ к светлому будущему.

Разумеется, если бы в древних записях имелись намеки, способные пролить свет на образы, вспыхивающие в его разуме, Декарион обнаружил бы их давным-давно. Так или иначе, его подчиненным не оставалось ничего иного, кроме как продолжать поиски.

Советник магистра задержался на сообщении от полка Имперской Гвардии, размещенного в одном из городов-ульев Армагеддона. Они умоляли о помощи, оказавшись в осаде.

Послание было адресовано повелителю Кровавых Ангелов. Очевидно, что возглавить объединенные армии в Третьей войне за Армагеддон следовало лорду-командующему Данте, герою Второй. Почти тридцать орденов Адептус Астартес отозвались на его призыв к оружию, и Кровавый Ангел возложил на себя задачу по координации их усилий.

Получив зов Стального Легиона о помощи, Данте переслал сообщение нескольким магистрам, включая повелителя Реликторов, лично пометив его как «срочное». Это ещё не было приказом — пока что.

Реликторы сами выбрали себе миссию на Армагеддоне, и Артек Бардан сообщил Данте о принятом решении, но лишь после того, как воины ордена высадились в экваториальных джунглях.

В конце концов лорду-командующему пришлось отступить перед непреклонностью магистра, но это явно не обрадовало Кровавого Ангела. По его мнению, на Армагеддоне имелись угрозы куда более значительные и явные, чем необузданные толпы диких зеленокожих.

Бардан тогда предупредил библиария, что Данте так просто этого не оставит.

Положив инфопланшет на стол и потянувшись за стилусом, Декарион принялся сочинять ответ лорду-командующему. С глубочайшим сожалением… Операции в джунглях находятся на критической стадии… Уверены, что дикие орки представляют явную и прямую угрозу… Все силы ордена в настоящее время вовлечены в боевые действия…

И так далее. Закончив, библиарий подписался Артеком Барданом — не стоило Данте, да и любому постороннему, знать, что магистру ордена в настоящее время не до писем. Отложив послание в сторону, Декарион решил отправить его завтра. Если будет на то милость Императора, к тому времени на помощь улью Инфернус придет другой орден.

После этого библиарий попытался сосредоточиться на работе, но его окружало слишком много людей, их шаги эхом отдавались в по-прежнему звенящей голове. Видение все ещё рыскало в разуме Реликтора.

Декарион прожил долгую жизнь. Хотя геносемя и вживленные имплантаты не давали ослабнуть физической форме и энергичности библиария, порой он чувствовал себя на все четыреста с лишним лет. Решения, принятые за минувшие века, тяжким грузом лежали на душе Реликтора.

Он поднялся из-за стола, решив, что прогулка поможет очистить мысли.

Бродя по крепости-монастырю, Декарион остановился у окна в стене базилики. Выглянув наружу через витражное стекло — точнее, прозрачный композитный сплав, — он окинул взглядом парапеты и шпили северной четверти.

«Север», конечно, служил произвольным обозначением направления. Здесь не существовало магнитных полюсов для привязки сторон света. Домом для ордена Реликторов, изгнанного с родного мира пятьдесят лет назад и вынужденного странствовать по Галактике, служил звёздный форт типа «Рамилис», их «небесная крепость». Когда-то у гигантского корабля было имя, но очень немногие воины помнили его. Название просто вышло из употребления.

Реликторы тоже когда-то носили другое имя.

Через окно Армагеддон выглядел булавочной головкой света на фоне покрытого блестками звёзд полотна сегментума Соляр. Война, бушующая на континентах планеты, казалась мелкой, незначительной в сравнении с величием Галактики. Все дело в перспективе.

Мысли Декариона уплыли на десятки тысяч световых лет от Армагеддона и на полтора века в прошлое. Тогда он был облачен в тот же комплект терминаторской брони, только выкрашенный в гордые цвета ордена Огненных Когтей, оранжевый и чёрный. Его правый кулак, облаченный в громадную силовую перчатку, окутывали потрескивающие разряды энергии — и библиарий твердо знал, что сейчас умрет.

Штурмовое отделение Декариона взяло на абордаж захваченный космический скиталец, вошедший в систему Стигия. Огненные Когти теснили на безлюдных палубах корабля космодесантников Хаоса, пока, наконец, терпящие поражение предатели не собрались в громадном машинном отделении. И тогда в бой вступил их вождь.

Он, могущественный чемпион Хаоса, называл себя Обдирателем и владел мечом, откованным в огнях самого Ока Ужаса. Декарион сразился с врагом один на один — и проиграл. Демонический клинок расколол психосиловой меч библиария и сокрушил терминаторскую броню. Силовой кулак Декариона вырвал правую руку Обдирателя, но даже это едва замедлило предателя. Четверо братьев, четверо Огненных Когтей, отдали жизни, защищая командира, беспомощно распластавшегося на палубе.

В тот момент он поклялся, что их жертва не окажется напрасной.

Шарящая рука Декариона наткнулась на клинок, оброненный кем-то в бою, и он схватил меч, не задумываясь о прежнем владельце. Когда библиарий понял, что держит в ладони, было уже слишком поздно. Увидев, что Обдиратель вновь поворачивается к нему, Декарион нанес удар, собрав все быстро угасающие силы.

Единственное деяние, совершенное в отчаянный миг, но оно изменило жизнь библиария — и судьбу его ордена — навсегда.

— Слушай меня. Внемли мне.

Голос инквизитора де Марша — вот что он услышал тогда.

— «Есть лишь Император…». Повторяй за мной.

Демонический обитатель клинка бился в прогибающиеся врата его разума. Декарион чувствовал, как маслянисто-черные когти, просунутые в щели между прутьями, впиваются в его собственное «я».

— «Есть лишь Император, и Он — наш щит и охранитель».

Инквизитор сражался на его стороне, вспомнил тогда библиарий, и рухнул, пораженный мечом Обдирателя. Истекая кровью, де Марш держался за жизнь и не терял сознания. Так же крепко он вцепился и в колдовской клинок, но инквизитору не хватало сил, чтобы вырвать оружие из хватки Декариона.

— Демон заточен внутри клинка. Изгони тварь из своего разума и выпусти меч!

Каким-то чудом библиарий сумел собрать вместе осколки души и выполнить то, о чем заклинал настойчивый голос де Марша. Разжав ладонь на рукояти, Декарион почувствовал, что теряет часть себя, но это была всего лишь очередная ложь варпа.

Очнувшись, библиарий нашел себя коленопреклоненным на полу инжинариума, и заплакал в первый и последний раз в жизни, уверенный, что для него всё кончено. Открывшись разлагающей силе Хаоса, Декарион неисправимо запятнал свою душу.

Он отдал себя на милость де Марша и молил о даровании избавления Императора, но инквизитор, положив на палубу демонический клинок, встал на колени рядом с библиарием. Он повернул голову Декариона в сторону, туда, где все ещё подергивалось тело хаоситского чемпиона, обезглавленного собственным пагубным клинком.

— Неужели ты не видишь? Здесь нечего прощать.

Сейчас, глядя на звезды, Декарион вспоминал старого друга. До того дня инквизитор казался мрачным, скрытным человеком — как и столь многие его коллеги по Ордо Маллеус, — укутанным в плащ, сотканный из тёмных секретов. Однако же, после боя на борту «Ловца греха» они с библиарием почти никогда не расставались.

Декарион по-прежнему испытывал горечь того дня, когда он в последний раз видел де Марша — дня, когда Инквизиция пришла за тем, кто принадлежал ей.

Не существовало иного выбора, кроме как передать инквизитора в руки Ордо Еретикус. Реликторам тоже предстояло принять наказание и понести епитимью за то, что воины позволили идеям де Марша осквернить их души. Альтернативой этому стало бы уничтожение ордена — а они должны были выжить.

Моргнув, библиарий прогнал образ де Марша, со склоненной головой и потухшими глазами уведенного в цепях навстречу его судьбе. Перед мысленным взором Декариона встала иная картина, та, что являлась ему во снах и видениях на протяжении недель.

Око без век, вечно открытое, оно смотрело в душу старшего библиария и плакало тягучими кровавыми слезами.

Он знал — как бы неистово Декарион не отрицал этого перед самим собой, он знал, — что, подняв меч полтора века назад, поистине был избран для служения высшей цели. Точно так же библиарий чувствовал себя, когда, смолчав, позволил им увести де Марша.

Видение кровоточащего ока служило единственным доказательством тому, во что всегда верил Декарион.

Война за Армагеддон не значила ничего, меньше чем ничего, в сравнении с резней, готовой охватить весь Империум. Единственное, что имело значение — способность Реликторов повернуть вспять кровавый прилив Хаоса. Орден крайне нуждался в артефакте, который, согласно прозрениям библиария, лежал в глубине разросшихся экваториальных джунглей Армагеддона, потерянный и забытый.

Осколок.

Глава пятая

В воздухе джунглей висела густая вонь смерти, и даже фильтры в шлемах Реликторов не могли полностью справиться с ней. Воины слышали жужжание насекомых — гораздо более громкое, чем обычно, сконцентрированное в одном месте, чуть впереди отряда, — и насмешливые крики птиц-падальщиков.

Очевидно, что космодесантники не слишком удивились, обнаружив первое тело.

Труп заметил Таррин — мертвец ушел в лесную подстилку, и молодой Реликтор мог бы пройти мимо или споткнуться об него, если бы не облако жирных чёрных мух, вьющихся над местом упокоения дикого орка.

Чужак лежал ничком, распластав руки и ноги, и воин сразу увидел глубокую кровавую рану между ключиц.

— Похоже, его прикончили топором, — сообщил Таррин по воксу боевым братьям.

Как оказалось, удар не убил жертву мгновенно, орк ещё пытался бежать. Таррин легко мог определить путь зеленокожего через джунгли по сломанным ветвям и потекам крови, оставшимся на них.

Проследовав по тропе, Реликторы обнаружили на её конце множество мертвых тел.

Несомненно, здесь произошло жестокое сражение — джунгли оказались вытоптаны на участке в сотню метров от края до края, и на этом пространстве лежало не меньше сорока неподвижных диких орков. Большинство из них уже издохли, но один зеленокожие вдруг пошевелился и слабо обхватил лодыжку Кантуса сломанной, окровавленной рукой. Болт-заряд положил конец его жалкому существованию.

— Как думаете, кто это сделал? — тихо спросил Набори.

«Другое боевое отделение», первым делом подумал Таррин. Вероятно, они как-то отклонились от маршрута и забрели в соседний сектор. Или другой отряд заплутал и попал к ним.

Но после внимательного осмотра разбросанных по поляне трупов выяснилось, что на них нет ни следов от зубьев цепных мечей, ни осколков болт-зарядов, застрявших в шкурах. Орков перебили дубинами, топорами и стрелами.

— Они сами себя истребили, — догадался Таррин.

— Вражда между племенами зеленокожих? — предположил Бэлох.

Сержант Юстер покачал головой.

— Посмотрите на их боевую раскраску. У всех она одинаковая — две пересекающиеся красные полоски на левом плече.

— Значит, все из одного племени, — заключил Набори.

— Мы уже видели подобные междоусобицы прежде, — продолжил Юстер. — Бывает, два-три орка дерутся, определяя, кто из них станет вождем, но до таких масштабов не доходит.

Многие из диких зеленокожих вцепились друг в друга так крепко, что, даже сломав свое примитивное оружие и погибнув, не выпускали врагов из захвата. Орочьи пальцы глубоко впились в мышцы противников, их клыки засели в плоти неприятелей.

— Чужаков, должно быть, какое-то буйное помешательство охватило, — сказал Кантус.

— Такая жажда насилия, что её не утолить и изгнать до тех пор, пока не погибнет последний из них, — согласился Таррин.

С места бойни уходила группа весьма хмурых космических десантников. Утро только начиналось, и отряду Юстера предстояло проделать большой путь до заката.

Да ещё и джунгли не были расположены облегчать им дорогу. Заросли здесь оказались заметно более плотными и туго переплетенными, чем на участках, обследованных прежде. Зеленый полог высоко над головами Реликторов сомкнулся, и свет далекого солнца с большим трудом достигал их.

Таррину казалось, что джунгли окружили космодесантников и подбираются все ближе.

Воин думал о битве, в которой сражался три дня назад, и о диком орке, психическая атака которого сбила его с ног и лишила чувств. Да, Таррин знал, что некоторые зеленокожие проявляют подобные способности — как и некоторые люди, затронутые разложением варпа, — но такое явление встречалось редко. В этом мерещилось ещё одно дурное предзнаменование.

С тех пор отделение поучаствовало в нескольких стычках, хотя ни одна из них не оказалась такой же напряженной. За три последних дня отряд Юстера обнаружил и уничтожил больше диких орков, чем за всю предшествовавшую неделю — чужаки как будто собирались в этой зоне по каким-то неясным причинам.

«Они становятся смелее…»

Другие отделения, как стало известно из нечастых вокс-контактов, тоже наблюдали рост орочьей активности. Многие отряды понесли потери — некоторые враги оказались вооружены где-то найденным человеческим оружием или копьями и топорами, созданными более мастерски, чем у остальных, и способными лучше пробивать доспехи космодесантников.

Двое Реликторов погибли, а одно боевое отделение целиком пропало без вести. Никто ничего не слышал от них уже почти неделю, и капитан Мэгар отправил на поиски двадцать боевых братьев. К сожалению, пока от спасательного отряда не было никаких новостей, по крайней мере, Таррину о них не сообщали.

Мысли воина продолжали возвращаться к месту резни.

Какая нечистая сила, поражался он, могла возбудить в целой толпе диких орков настолько кровожадное неистовство, что они перебили собственных сородичей?

«Возможно, та самая, что свела с ума имперского гвардейца».

— Опять чувствую эту вонь, — минуту спустя проворчал Кантус.

Он оказался не единственным.

Осторожно пробираясь через заросли, Реликторы двинулись дальше. Сержант Юстер напомнил, что вперед все равно может ждать засада, но никто не удивился тому, что отряд обнаружил вместо неё.

Следы другого побоища диких орков. Новое место погибели.

Все точь-в-точь как прежде — на самом деле, сцена выглядела до странности знакомой. Ещё сорок избитых и изрубленных трупов, разлагающихся в лучах полуденного солнца, и ни следа врагов, ни знака, способного указать на силу, определившую чужакам столь ужасную долю. Никакой силы, кроме их собственной.

Жертвы погибли два или три дня назад. На левом плече каждого из зеленокожих виднелся один и тот же символ — две пересекающиеся полоски, выведенные красным природным пигментом.

Сержант Юстер приподнял одно из тел носком сабатона. Дикий орк лежал на животе, из шеи твари торчало древко стрелы.

— Невозможно…

Таррин тоже заметил это, но, как и сержант, не мог поверить в происходящее.

Молодой Реликтор стоял возле старого, засохшего дерева, корни которого, словно скрюченные пальцы, упрямо впивались в почву. Оно выстояло под ударами недавней резни, в отличие от других, поваленных или сломанных. Между корней теснились небольшие пучки уродливых чёрных цветов и лежали два диких орка, застывшие в смертельном захвате.

Повернув голову, Таррин обнаружил — именно там, где ожидал, — зеленокожего, который в прошлый раз дернулся и слабо обхватил лодыжку Кантуса.

Бэлох все ещё не был до конца уверен. Повернувшись, он без единого слова зашагал прочь от братьев по хорошо вытоптанной тропе, но вскоре джунгли все равно поглотили Реликтора целиком. Мгновением позже Бэлох сообщил по вокс-каналу, что обнаружил труп орка, пытавшегося сбежать с рубленой раной в спине — тот, который изначально нашел Таррин.

— Опять то же самое место, — выдохнул Набори.

— На как мы снова здесь оказались? — спросил Таррин.

Никто не смог ему ответить.

Когда Реликторы покинули место резни, то направились строго на юг, к границе вверенного им сектора. Достигнув её, отряд повернулся на 90о влево, и, после короткого перехода, повторил разворот.

Так как же они оказались на том же самом месте?

Кроме того, Реликторы должны были идти в северном направлении — и они действительно двигались на север, без всяких сомнений, — так почему же отряд вышел на поляну с востока?

Авточувства брони Таррина подтверждали это, и их показания совпадали с данными доспехов боевых братьев. Да и собственные следы Реликторов пересекали их нынешний путь, направляясь с севера на юг.

— Может, что-то ввело в заблуждение наши приборы? — предположил Набори.

— Или наши разумы, — добавил Кантус.

Таррин предпочел первый, менее тревожный вариант.

— Возмущения в магнитном поле планеты, наверное.

— Если так, почему пилоты наших «Грозовых когтей» не сообщили о проблемах, когда обследовали эту зону три дня назад? — спросил Бэлох, вернувшийся к отряду.

— Помните гвардейца? — произнес Набори. — Помните, что он сказал?

— Кого заботят бредни еретика? — усмехнулся Бэлох.

Но Таррин помнил.

…Бежал так далеко, как мог… Бежал, бежал, а оно всё равно оставалось впереди меня… Ждало… Смотрело…

— Что нам делать? — спросил Кантус.

— Вернуться и доложить в библиариум об увиденном? — предположил Бэлох, которому хотелось посмотреть на реакцию Юстера и проверить кое-что.

— Ещё нет, — ответил сержант. — Я хочу снова осмотреть территорию — то есть ту зону, которую мы думали, что осматриваем, точнее говоря.

— Снова выступаем на юг, — согласился Кантус.

— А может, на восток, откуда только что пришли? — предложил Таррин.

Юстер посмотрел по сторонам, обдумывая возможные варианты. Молодой Реликтор не видел лица сержанта за пластиной шлема, но знал, что на нем сейчас застыло знакомое, хмурое и задумчивое выражение. Посмотрев через полог джунглей на солнце, словно проверяя, не сбежало ли оно куда-нибудь, Юстер принял решение.

— Туда, — сказал он, указывая направление. — Идем туда. Если в зарослях спрятано что-то такое, что джунгли скрывают от наших глаз…

— То оно окажется там, где мы ещё не проходили, — заключил Набори.

— Где-то там, — добавил Таррин, и пятеро Реликторов, как один, повернулись и воззрились в полумрак неисследованных зарослей к юго-востоку.

— Держаться ближе друг к другу, — скомандовал сержант, пробираясь через цепкий подлесок. — Бэлох, пойдешь впереди. Веди нас и не полагайся только на авточувства — ставь под сомнение всё, что они тебе говорят. Кантус, Таррин — не сводить глаз с ауспиков ни на секунду. Заметите странные показания, хотя бы мельчайший сбой — немедленно докладывайте.

— Набори, сверка часов каждые две минуты. В это время вы, все четверо, откликаетесь, громко и четко — даете понять, что по-прежнему со мной. Телом и разумом, я имею в виду.

Таррин знал, что имеет в виду сержант, и поклялся сам себе, что джунглям больше не удастся затуманить его рассудок, как это явно случилось прежде. Повторив про себя охранительную литанию, Реликтор воздвиг защитные барьеры вокруг разума, оберегая его от любых вторжений.

Затем, выполняя приказ Юстера, он сосредоточился на экране ауспика.

Уже позже Таррин понял, что на растяжку наступил Кантус.

В тот момент он просто увидел ярчайшую вспышку, а затем ударная волна врезалась в космодесантника, словно разогнавшийся мотоцикл скаута в кирпичную стену. Благодаря ускоренным рефлексам Таррин успел заметить приближение фронта волны за долю секунды до столкновения, но этого не хватило ни на то, чтобы залечь, ни на то, чтобы сгруппироваться. Единственное, что оставалось Реликтору — попытаться пережить удар.

Сбитый с ног во второй раз за последние дни, Таррин снова оказался спиной в грязи. Сверху доспех осыпали маленькие осколки металла, в ушах звенело, и над космодесантником ползли тонкие завитки дыма. В окружающих кустах мелькали язычки пламени.

Рядом с Таррином лежала серо-чёрная груда керамита, но Реликтор не мог определить, кто это из его братьев, в сознании ли он и жив ли вообще. На мгновение мир словно затаил дыхание.

А потом дикие орки обрушились на них всей ордой.

Глава шестая

Таррин и его братья — те, кому удалось выжить — отступали.

Происходящее совсем не радовало Реликтора, который никогда прежде не бежал от боя, но выбора не было. Сержант отдал приказ и, в общем, сначала сам возглавил отступление. Затем, когда Юстер уже не мог вести отряд, на его месте оказался Бэлох.

Пройдя по собственным следам, космодесантики снова оказались там, где дикие орки вырезали друг друга. С вытоптанного участка вело несколько тропинок на выбор, и Реликторы устремились на север, к базовому лагерю. Воины надеялись, что многочисленные отпечатки их шагов на поляне запутают чужаков, а если зеленокожие и выберут верное направление, то хотя бы немного сбавят пыл при виде перебитых и оставленных гнить сородичей.

Но позади, слишком близко к отделению, всё также раздавались кровожадные боевые кличи. Почуяв запах крови, орки не собирались просто так отказываться от погони.

Первым погиб брат Кантус.

Он, должно быть, почувствовал, как натянулась проволока у его наголенника, и, на мгновение раньше остальных, понял, что это предвещает.

Зеленокожие каким-то образом раздобыли взрывчатку, и, связав воедино — похоже, весь имевшийся запас, — заложили в развилке дерева. После этого, установив растяжку, ксеносы засели в окружающих кустах, готовые добить врагов, которые выживут после детонации заряда.

Увидев падающий взрывпакет, Кантус бросился на него и накрыл своим телом. Доспех Реликтора, принявшего на себя основной удар, просто раскололся.

Вторым пал Набори, окруженный бесчисленными врагами. Дикие орки атаковали космодесантников, волна за беспощадной волной — не меньше сотни зеленокожих, а, скорее всего, намного больше.

Таррину повезло, что взрывом к нему отбросило Бэлоха. Боевые братья сражались спина к спине, так что чужаки не могли атаковать их сзади. Вскоре Таррин потерял счёт зеленым шкурам, отведавшим зубьев его цепного меча.

В тот момент он сражался против широкомордого здоровяка и сумел отразить первый удар топора взмахом клинка, но боль всё равно пронзила правую руку до плеча. В другой Реликтор держал болтер, выстрелами не давая оркам зайти слева.

Крупный дикарь схватил Таррина, прижав руку с мечом к доспеху. Даже сгорбившись, он почти не уступал космодесантнику в росте и пытался вонзить клыки в горло воина. Опустив взгляд, Реликтор увидел прямо перед собой разверстую пасть твари, среди неровных зубов которой ещё подергивались мелкие лесные создания.

Вставив болтер между скрежещущих челюстей здоровяка, Таррин нажал на спусковой крючок.

Отпустив его, дикий орк в панике бросился прочь — его огромное тело ещё не до конца осознало, что лишилось головы.

Правда, победа обошлась Реликтору недешево. Один из орков, подскочив слева, взмахнул топором и угодил Таррину между ребер, туда, где по доспеху проходила трещина от удара шипастой дубиной. За три дня, прошедшие с той стычки, космодесантник залатал броню, насколько мог в походных условиях, но до возвращения в лагерь взять материалы для полной починки было просто неоткуда.

Керамит и пласталь треснули, оставляя тело Таррина незащищенным, и на визоре шлема вспыхнули тревожные руны. Пострадали и жгуты псевдомышц, часть электрической нервной системы доспеха — левая нога вдруг стала почти неподъемной.

Просто развернувшись на пятке, Реликтор отплатил врагу за дерзость той же монетой. Единственной броней дикого орка оказались сшитые вместе звериные шкуры, привязанные к торсу высушенными лианами. Цепной клинок Таррина разрубил их, а затем, пройдя через кожу, мышцы и кости, вышел наружу с другой стороны зеленокожего.

Получив краткую передышку, космодесантник оглядел поле боя. Именно в тот момент он заметил, что у сержанта Юстера проблемы.

«Нам следовало удерживать позицию, — думал сейчас Таррин. — Мы должны были сражаться».

Отряд мог одолеть диких чужаков, несмотря на всё их численное превосходство. По меньшей мере, Реликторы покарали бы тварей за трусливое нападение. Воины устроили бы такую бойню, что немногие уцелевшие орки до конца своих дней жили бы в презренном страхе перед святой яростью, обрушенной на них.

В наилучшем случае, они могли бы спасти брата Набори.

Когда Таррин видел его в последний раз, лежащим на земле, воин по-прежнему сражался, невзирая на тяжкие раны. Сверху на Реликтора навалились пара десятков диких орков, но Набори тут же сбросил половину из них. Потом он скрылся под шевелящимся курганом зелёной плоти — возможно, все ещё живой. Это казалось маловероятным, но допустимым, если Император не оставил воина.

Космические десантники были стойкими и живучими — множество врагов на протяжении тысячелетий считали погибшими Астартес, которые просто впали в лечебную кому.

Само собой разумеется, сержант Юстер не был трусом, так почему же он покинул боевого брата, пока оставался шанс, пусть ничтожный, на его спасение? Почему они отступали?

Юстер оказался ближе к взрывчатой ловушке, чем другие выжившие, и ему потребовалось чуть больше времени, чтобы прийти в сознание. Зеленокожие набросились на сержанта прежде, чем тот сумел подняться на ноги. Оказавшись в одиночестве, Юстер обнаружил себя в окружении бессчетных орков, осыпающих его голову ударами дубин. Шлем покрылся вмятинами, и чужаки, разбив глазные линзы, практически ослепили сержанта.

Каждый раз, когда Юстер пытался встать, зеленокожие снова тянули его вниз.

В этот момент бедственное положение сержанта заметил Таррин, и, сорвав с пояса осколочную гранату, швырнул её в самую гущу кровожадной толпы. Дикие орки, опознав оружие и поняв, что оно способно сотворить с ними, бросились врассыпную. Оставшемуся на месте Юстеру предстояло принять взрыв на себя — вот только взрыва не последовало.

Пошатываясь, благодарный за спасение сержант присоединился к Таррину и Бэлоху. Пара зеленокожих, высунувшись из укрытия, возмущенно завыли при виде того, как их обдурили — и тут же граната, у которой истекла задержка срабатывания, взорвалась прямо под носом у чужаков.

— Я вас задерживаю. Бросьте меня.

Юстер сорвал шлем, сказав, что не может в нем дышать. Красивое лицо сержанта, которое за сотню лет службы не испортил ни один шрам, превратилось в уродливую маску. Над левым ухом, там, где треснул череп, волосы слиплись от крови.

Правый глаз вылез из орбиты, а на месте носа оказалось какое-то месиво. Кроме того, Юстер сломал ключицу и потерял левый наплечник.

— Да ты справишься, — попытался возразить Таррин.

— Я сказал — бросьте меня! — крикнул сержант. — Это приказ.

Пока они бежали от орков, Юстер уже трижды спотыкался. Наконец, он упал, приземлившись на четвереньки, и оттолкнул Таррина, пытавшегося помочь. Веки сержанта слипались, речь становилась невнятной, но он боролся, пытаясь вернуться в сознание. Или, возможно, автоинъекторы брони впрыскивали Юстеру необходимые стимуляторы.

— Мы можем занять оборону здесь, сержант, — предложил Таррин. — Мы…

Юстер нашел в себе силы схватить запястье боевого брата и посмотреть ему в линзы шлема. Сержант решительно сжал челюсти, его ноздри раздулись, здоровый глаз сиял чисто и ярко.

— Слушай сюда. Я не имею значения. Никто из нас не имеет значения. Единственное, что важно — передать сообщение. Не рискуй им ради моего спасения.

Услышав это, Таррин взглянул на Бэлоха, но тот просто пожал плечами.

— Расскажи капитану и инквизитору, что мы нашли, — продолжил Юстер. — Про резню, про засаду, про то, что джунгли скрывают от нас. Они должны знать.

— Знать о чем? — в замешательстве спросил Таррин. — Что мы нашли?

— Монолит, — почти задыхаясь, ответил сержант. — Монолит Ангрона.

Сзади раздался топот, враги приближались к ним по тропе.

Одинокий дикий орк возник перед Реликторами, продравшись через подлесок. Увидев троих космодесантников, он тут же замер и издал надрывный вой. Бэлох застрелил чужака, но из джунглей уже доносились ответные вопли — все зеленокожие в округе теперь знали, где их враги и куда они направляются.

Обхватив предплечье Таррина и второй рукой, Юстер с трудом поднялся на ноги. Сервомоторы брони жужжали, компенсируя слабость сержанта.

— Бегите. Бегите отсюда, оба, — велел он. — Об орках я позабочусь, пока в моих руках есть хоть капля сил, они не пройдут.

Таррин безропотно согласился. У него снова не было выбора.

Однако же, Юстер ещё не закончил.

— Дай мне свой клинок, а сам возьми мой, — потребовал сержант и попытался всунуть рукоять цепного меча в ладонь Таррина. — Капитан Билар…

— Я знаю, — ответил молодой Реликтор, но не взял оружие.

— В его сталь впиталась история нашего ордена, ещё с тех времен, когда мы носили имя Огненных Когтей, — настаивал Юстер. — Для меня было честью хранить её, добавлять собственные скромные свершения к почетному списку, но теперь эта честь принадлежит тебе.

— Оставь меч себе, — ответил Таррин, не чувствовавший себя достойным. — Сдерживай им орков. Пусть клинок обагрится кровью ещё одного легендарного деяния. Если будет на то воля Императора, он вернется в орден, став ещё более досточтимым.

Сержант благодарно кивнул.

Подошедший Бэлох отдал ему свои осколочные гранаты. Таррин уже использовал обе из своего боекомплекта, первую — когда спасал Юстера из груды орков, вторую — чтобы задержать преследователей во время погони. Теперь у сержанта оказались четыре гранаты, и это могло выиграть ему — им всем — хотя бы немного времени.

Реликторы услышали знакомый боевой клич, напоминающий завывание ветра среди деревьев.

Рана на голове Юстера по-прежнему кровоточила. Даже постчеловеческая физиология не могла остановить алые струйки, залившие левый глаз сержанта. Опустившись на одно колено, Юстер замер в принятой позе, целясь в джунгли из болтера. В правой руке он держал первую из гранат, а драгоценный клинок покоился на бедре Реликтора, ожидая своего часа.

И вновь сержант приказал братьям Таррину и Бэлоху оставить его — на этот раз воины повиновались и отступили, унося в терзаемых сердцах доверенное им знание.

Они отступали, и, едва сержант скрылся из глаз бойцов, как прозвучал первый взрыв, и джунгли содрогнулись под их ногами.

Они отступали, и Таррин старался не думать об оружии, оставленном позади и навеки потерянном, не говоря уже о воинах, что сражались им прежде. Молодой космодесантник не понимал, почему нужно было пожертвовать тремя братьями, но знал, что на то есть веские причины.

Монолит Ангрона.

Само это имя наполняло его сердца трепетом.

Уровень приоритета: пурпурный-альфа.

Отправитель: боевая баржа Адептус Астартес «Клинок возмездия».

Получатель: небесная крепость ордена Реликторов на внешней границе системы Армагеддон.

Дата: 3023999.M41

Передал: астропат-прим Галдориан.

Принял: неизвестно.

Автор: лорд-командующий Данте, магистр ордена Кровавых Ангелов.

Мысль дня: Благоразумие — маска предателя.

Магистр ордена Бардан!

Как вам известно, враг осаждает врата улья Инфернус, к востоку от ваших позиций. Я не могу отправить иные силы на помощь гарнизону города — ульи Хельсрич и Темпестора также окружены, их обороняют, соответственно, Чёрные Храмовники и мои собственные Кровавые Ангелы. Железные Чемпионы направлены мною для поддержки Небесных Львов в улей Вулкан. Продолжаются сражения на руинах улья Ахерон. Нельзя допустить падения ещё одного из городов Императора, и поэтому я со всем уважением прошу вас свернуть любые текущие операции и без промедлений перебросить силы Реликторов к улью Инфернус.

Запрашиваю подтверждение получения данной директивы.

Глава седьмая

«Здесь нечего прощать».

Слова вновь прозвучали в разуме Декариона, с такой четкостью, словно говорящий стоял у него за плечами. Но нет, это было всего лишь эхо, призрачное воспоминание.

Библиарий терпеливо ждал у огромной железной двери. Точно в назначенную минуту — не раньше и не позже, — он услышал постукивание машинных духов, вслед за которым послышались щелчки замков, открывающихся в сложной последовательности. Раздался вздох, затем тихое потрескивание загадочной энергии, и магистр ордена Реликторов появился из-за открывшейся двери.

Артек Бардан провел две недели в очистительной келье, претерпев ряд карающих ритуалов. Перед грядущим испытанием он должен был освободить от грехов свое тело, разум, и — самое главное — душу.

Схватив кувшин с водой, который принес ему Декарион, магистр жадно осушил сосуд. Бритая голова Артека блестела от пота, губы потрескались, а вокруг глаз появились фиолетовые круги. К мускулистому телу Бардана цеплялись завитки благовонного дыма.

На магистре ордена не было ничего, кроме штанов до колен и простой хлопковой блузы с вышитым на ней символом Реликторов — повернутым в профиль белым черепом на чёрном поле.

Бардан выглядел опустошенным, словно в одиночку сражался против всех демонов Имматериума, что он, в некотором роде, и делал. Впрочем, Декарион — и только он — уже много раз видел подобную картину прежде. Затем магистр ордена выпрямился и, наконец, посмотрел библиарию в глаза. Встретив спокойный, решительный взгляд Артека, Декарион понял, что тот вновь отогнал своих демонов и победил.

— Мой доспех, — хрипло произнес Бардан. — Мне нужен мой доспех, а потом… Потом отведи меня в Хранилище.

Декарион с улыбкой поклонился ему.

Двое Реликторов бок о бок шли по коридорам, выложенным каменными плитами. Несмотря на недавние суровые испытания, Артек не опускал голову и держал спину прямо.

Библиарий на ходу доложил ему о последних изменениях обстановки, а также о том, что поиски в джунглях Армагеддона все ещё продолжаются. Монолит пока что не удалось обнаружить, но имелись некоторые многообещающие признаки, и в ближайшем будущем Декарион ожидал сообщений от инквизитора Хальстрона.

Кроме того, он рассказал Бардану о сигнале бедствия из улья Инфернус и посланиях лорда-командующего Данте, в которых первоначальные просьбы сменились требованиями к Реликторам ответить на призыв Стального Легиона. Магистр ордена впитывал новости молча.

— Что мы ему ответили? — наконец, спросил Артек.

— Приказ был получен только вчера, — ответил библиарий. — Я решил, что в сложившихся обстоятельствах лучше всего будет подождать с ответом до тех пор, пока вы…

— Зачем? — резко прервал его Бардан. — Мое мнение что-то решает в этом деле?

Из вежливости Декарион не стал отвечать.

— Мы знали, что до этого дойдет, — вздохнул магистр ордена.

— Да, действительно, — согласился библиарий.

Они добрались до дверей в личные покои Бардана. На несколько секунд тот замер, собираясь с силами, а затем, расправив широкие плечи, положил ладони на створки и толкнул вперед. Небольшая армия сервов ордена поспешила навстречу, приветствуя своего повелителя, а двери тем временем захлопнулись за ним. Декарион, оставшийся снаружи, вновь принялся ждать.

Прошло больше часа, прежде чем Артек Бардан вернулся к нему. За это время магистр серьезно преобразился — теперь он был облачен в свой комплект брони, отполированную до блеска реликвию ордена. Доспех украшала превосходная роспись, рассказывающая о великих победах, и многочисленные печати чистоты. Глаза Бардана вновь сверкали прежним огнём, а сжатые челюсти указывали на непреклонную решимость. Со лба не сходили глубокие морщины, но ничего удивительного — магистр хмурился всегда.

«Он силен, — подумал Декарион, — силен, как и всегда, слава Императору!»

— Твое видение повторялось? — спросил Артек, когда они возобновили свое путешествие.

— Да, яснее, чем прежде. И кодицию Ибрахину явилось то же прозрение.

— Тогда предупреждение, что кроется в нем…

— Требует безотлагательных действий, — подтвердил Декарион.

Теперь они шли куда быстрее, больше того, уверенно шагавший магистр ордена едва не оставлял позади своего спутника. Реликторы спускались в недра крепости-монастыря, открывая потайные двери и преодолевая узкие винтовые лестницы, по которым редко ступали немногие избранные. Остановились воины только перед бронированной железной дверью трехметровой высоты, похожей на ту, за которой скрывалась очистительная келья.

По обеим сторонам прохода висели в креплениях горящие неверным пламенем факелы — они вспыхнули с приближением космодесантников. Бардан приложил ладонь к панели возле двери, и на поверхности рядом с его пальцами вспыхнули таинственные руны.

— Кем Данте себя возомнил? — с кислой миной проворчал Артек. — Я командую Реликторами, а не он. Если я говорю, что у ордена есть более важные заботы, чем один гибнущий город, каких в Империуме ещё миллионы…

Магистр резко дернул головой и уставился на Декариона, словно тот был во всем виноват.

— Я никогда прежде не нарушал приказ.

— Мы должны заполучить осколок, — произнес библиарий.

— А Данте не дал бы нам этого сделать, — согласился Бардан. — Ханжеский архангел в сияющем нимбе, оглашающий свои повеления из-за золотой маски, что он вообще может понимать?

Хранилище оказалось длинным помещением с высоким потолком и больше напоминало не склад, а музей, хотя и несколько пустынный.

Содержавшиеся в нем немногие артефакты, которые Реликторам удалось собрать после того, как Инквизиция реквизировала и уничтожила старые запасы ордена, лежали в стеклянных витринах или деревянных ларцах. Некоторые удерживались на месте мистическими символами, некоторые — тяжелыми железными цепями.

Декарион, зажегший тонкий вощёный фитиль от одного из факелов снаружи, поочередно коснулся им ряда коротких и толстых чёрных свечей, и обширный зал наполнился подрагивающими тенями.

Центральным элементом Хранилища являлся резной пьедестал, высотой по грудь космодесантнику в броне, накрытый стеклянным куполом. Библиария, как и всегда, влекло к возвышению, туда, где покоился в измятых складках алого бархата бесформенный осколок обсидиана.

Внешне в нем не было ничего особенного — кусок горной породы около трети метра в длину, бесформенный, щербатый и оплавленный вдоль одной из кромок — но у Реликторов не имелось артефакта ценнее.

Декарион вспомнил, как де Марш принес его в орден. Тогда инквизитор не знал, что представлял собой осколок, но чувствовал силу внутри него. Когда библиарий тоже ощутил её, то принялся умолять де Марша уничтожить артефакт.

— Здесь нечего бояться, — презрительно усмехнулся инквизитор.

— Но злобная сила, подобная этой… — начал возражать Декарион.

— Остается инструментом в руках её владельца. Неужели я ничему тебя не научил? Неужели ты по-прежнему слеп, как первосвященники и гроссмейстеры моего ордена?

— «Наши враги владеют подобной силой, — повторил по памяти библиарий, — так что и мы должны научиться повелевать ею». Но что, если сила окажется могущественнее того, кто использует её?

— Тогда мы должны сделать сильнее тех, кто управляет ею, — возразил де Марш.

— Но подобные артефакты лишают наших врагов разума, — напомнил ему Декарион.

Тогда в глазах инквизитора мелькнул огонёк, и уголок его рта слегка дернулся. Последовавший ответ и поныне звучал в голове библиария, проносясь эхом через минувшие десятилетия: «Они говорят, что в безумии сила».

Бардан прошагал к дальнему концу Хранилища, туда, где стоял прислоненный к стене высокий и узкий стол. Точно в его центре располагался большой позолоченный ларец — реликварий, украшенный гравировкой с изображением сражающихся между собой богов и демонов. Сняв латную перчатку, магистр ордена водил обнаженной ладонью по резным линиям, пока внутри сундучка что-то не щёлкнуло.

Отомкнув защёлки, Артек поднял крышку реликвария.

— Моя почетная стража собрана? — спросил он, не оборачиваясь к Декариону. Взгляд магистра ордена был прикован к содержимому ларца.

— Ждет ваших распоряжений, господин.

— Транспорт, что доставит нас на планету, готов?

— «Громовой ястреб» в режиме ожидания. Как только придут известия от инквизитора Хальстрона…

— Не вижу причин ждать их.

— Как пожелаете. И, Артек… Я хотел бы присоединиться к вам на этой миссии.

Теперь Бардан обернулся к библиарию, удивленно приподняв бровь, но не стал ничего уточнять. Магистр ордена слишком хорошо знал своего брата-заговорщика, чтобы пытаться понять его мотивы. Кивком головы подтвердив согласие на запрос, Артек вернулся к изучению артефакта.

После этого Декарион пересек помещение и присоединился к Бардану. Глядя над плечом магистра, он не отводил глаз от оружия, называемого ими «воющим цепом» — или «Бичом Артека».

На первый взгляд оно напоминало обычный цеп, хоть и больше обычного, с тремя шипастыми цепями, прикрепленными к сильно истертой рукояти. Однако же, когда Бардан провел ладонью над оружием, его цепи начали подёргиваться. Открывая ларец, магистр ордена отключил стазис-поле внутри него, и теперь Бич пробуждался от долгой спячки.

— Мы никогда не видели послания от Данте, — провозгласил Бардан. — Должно быть, оно затерялось или исказилось до неузнаваемости в варпе. Проследи за этим.

— Данте на этом не успокоится, — сказал библиарий.

— Знаю, но он ничего не предпримет против нас, не имея доказательств.

Окончания цепей начинали светиться, вокруг них вспыхивали и плясали искорки энергии. Декариону показалось, что в них видны ускользающие образы — истерзанные, изуродованные лица, — и библиарий оторвал взгляд от оружия.

— У нас не было другого выбора, — заверил он магистра ордена.

— Я знаю, — повторил Бардан, но его челюсти стиснулись чуть сильнее, а морщины на лбу углубились. Артек провел две недели в изоляции, избавляя свое тело, разум и душу от скверны, и, если сейчас он засомневается в себе, позволит щиту веры треснуть, все это окажется бессмысленным. Магистр ордена нуждался в силе, дарованной ему ритуалом.

— Мы исполняем волю Императора, — произнес Декарион, — и те, кто проклянут нас за это, поступят так лишь потому, что слишком пугливы и слабы, неспособны разделить Его уверенность в своих силах. Завесы с их разумов спадут лишь после того, как Империум поглотят враги, а все миры людей утонут в Хаосе и крови.

— Блаженно неведение, — глухо произнес Бардан.

Чтобы возглавить Реликторов, требовался человек с особым складом личности.

Декарион лично предложил Артека на пост магистра ордена. Тот поднимался по иерархической лестнице, не просто принимая, но одобрительно встречая знание о каждой новой составляющей миссии Реликторов. Впрочем, старший библиарий видел в Бардане ещё кое-что, нечто большее, чем слепую преданность. В молодом Артеке он заметил намек на высокомерие, непоколебимую самоуверенность.

«Гордыня ему понадобится», подумал тогда Декарион. Бардану предстояло не просто верить в святую миссию ордена, ему суждено было взвалить на плечи единоличную ответственность за её успех.

Магистр Реликторов глубоко вдохнул. Запустив руку в ларец, он обхватил деревянную рукоять воющего цепа и, не говоря ни слова, развернулся и вышел из Хранилища. Старшему библиарию оставалось только задуть чёрные свечи и последовать за Барданом.

Проходя мимо пьедестала, Декарион бросил на него прощальный взгляд. Бесформенный чёрный обломок пульсировал слабым внутренним светом, словно отзываясь на снятие завесы с Бича.

В тусклом сиянии обсидиана библиарий видел след, оставшийся на алом бархате, там, где до недавних пор лежал второй осколок.

Глава восьмая

Двое выживших бежали по джунглям так быстро, как только могли, не забывая о риске угодить в новую ловушку или напороться на ещё одну орочью засаду. Их преследователей, как слишком хорошо понимали Реликторы, такие соображения не сдерживали. В самом деле, Таррину и Бэлоху уже пришлось однажды отбивать новую атаку.

Из окружающего подлеска внезапно выскочили три орка, и космодесантники поспешили разделаться с ними, зная, что вскоре тварей может стать намного больше.

Реликторы ежеминутно посылали вокс-сигналы, надеясь, что другие отделения окажутся в зоне досягаемости. В то же время, воины пытались осознать то, что им поведал сержант Юстер, секрет, который он открыл.

— Если в джунглях есть монумент, посвященный Хаосу… — начал Бэлох.

— Мы этого не знаем, — отозвался Таррин.

— Монолит Ангрона. Лично мне название кажется достаточно скверным. Ангрон был…

— Я знаю, кем был Ангрон.

Красный Ангел, примарх легиона Пожирателей Миров. Он присоединился к предателю Гору в его восстании против Императора и получил отвратительную награду от Разрушительных Сил.

— Князь демонов Кровавого бога, — напомнил Бэлох.

Ангрон разжег Первую войну за Армагеддон, вторгшись на планету с армией заблудших и проклятых под своим началом. Космические Волки нанесли поражение врагу и изгнали князя демонов обратно в варп — но что он мог оставить в этом мире?

И зачем верным слугам Императора нужен подобный артефакт?

— «Спрашивать — значит сомневаться», — пробормотал Таррин, — «а сомнение — погибель веры».

Вокруг бегущих Реликторов в зарослях раздавался треск — позади, спереди, со всех сторон. Авточувства определяли многочисленные тепловые следы — преследователи лучше знали местность, чем космодесантники, и обрели за последнее время неожиданное коварство. Численность орков тоже как будто росла.

Время от времени воины слышали грубый вой, когда дикие зеленокожие призывали всё новых и новых сородичей присоединиться к погоне.

«Они в союзе с джунглями, — думал Таррин, — и убьют нас, чтобы сохранить тайну».

Реликторы проделали больше половины обратного пути к базовому лагерю, но до спасительной цели было ещё далеко. Неужели гибель сержанта Юстера и всех остальных окажется бессмысленной?

Остановившись, Бэлох выхватил цепной меч.

— Мы окружены, — объявил воин. И действительно, дикие орки неторопливо приближались к ним со всех сторон.

Боевым братьям все же придется сражаться.

Внезапно в ухе Таррина раздался щелчок и послышался призрачный шёпот полузнакомого голоса. Космодесантник сумел разобрать лишь несколько слов, но этого оказалось достаточно — на их призывы о помощи наконец-то ответили. Вот только, как опасался Таррин, слишком поздно.

Очередной вопль, раздавшийся впереди Реликторов, тут же подхватили остальные орки, и вой, усиливаясь и разрастаясь, словно лесной пожар, охватил кольцо врагов, уже неприятно близко подобравшихся к воинам. Во второй раз за день они встали спина к спине — Таррин лицом к северу, Бэлох к югу, в направлении протоптанной ими тропы.

Во второй раз за день они изготовились к бою, когда орда диких зеленокожих — больше, чем они когда-либо встречали прежде — устремилась в атаку.

— … текущий статус? Повторяю, сообщите… —

Голос, узнанный Таррином, принадлежал Диволиону, ветерану-сержанту из командного отделения капитана Мэгара. Молодой Реликтор передал в ответ, что сержант Юстер пал в бою, как и двое других боевых братьев. Докладывая обстановку, Таррин одновременно пытался не пропустить удары наседающих орков, которые атаковали со всех сторон. Отовсюду, кроме тыла — Бэлох, последний из братьев в отряде, защищал его.

Удары примитивного оружия атакующих градом сыпались на доспех Таррина, ему вряд ли удавалось отразить хотя бы половину выпадов. Космодесантник сообщил сержанту Диволиону, что долго им не продержаться.

— …на помощь… — ответил тот, затем связь чуть улучшилась. — …вокс-канал открытым и мы запеленгуем ваш сигнал.

Командное отделение находилось на самом краю зоны вокс-досягаемости. Они никак не смогли бы успеть вовремя.

Сделав ложный выпад, Таррин сбил с толку двоих противников, заставив их столкнуться между собой. Не тратя зря полученную передышку, Реликтор вновь обратился к ветерану.

— Сержант Юстер вверил нам следующее сообщение для капитана. Он сказал…

— Ты что творишь? — вмешался Бэлох по внутреннему каналу отделения.

Не отвечая ему, Таррин рассек глотку одного из диких орков и привлек к себе тяжелый, окровавленный труп, используя зеленокожего вместо щита.

«Расскажи капитану и инквизитору… Они должны знать…»

— Мы нашли его, — передал он по воксу. — Мы нашли…

Казалось неправильным произносить это имя, особенно по открытому каналу.

— … монолит.

Его сообщение оказалось встречено молчанием, нарушаемым только слабым шипением статики. Затем в ухе Таррина прозвучал новый голос, и он узнал резкий, угрюмый тон самого капитана Мэгара.

— Высылаем подмогу.

Меж тем орки по непонятной причине разбегались в стороны от Реликторов. Таррин, конечно, сразил немало ксеносов, но прежде это не обескураживало их сородичей. А затем он вдруг увидел позади зеленокожих нечто иное — огромное, слюнявое чудище с наездником, — и понял, что чужаки расчищали путь для атаки.

Тварь оказалась сквигом, достигшим полного развития, так называемым сквиггонтом — первым, встреченным воинами на Армагеддоне. Как и его меньшие сородичи, существо обладало чрезмерно крупной башкой на приземистом теле, но могло похвастаться рогом весьма могучего вида и громадными клыками. На спине сквиггонта располагался шаткий деревянный паланкин, в котором сидел орк-наездник и обслуга в лице мелких и слабых гретчинов.

Таррин выпустил болт-заряд в погонщика — того явно легче было убить, чем тварь под седлом, и, возможно, со смертью зеленокожего чудище бросится прочь. Времени Реликтору хватило только на один выстрел, но тот получился удачным — из орочьего лба, сморщенного в ехидной гримасе, хлынула кровь, и седок завалился навзничь. Увы, но впавший в неистовство сквиггонт продолжал нестись на космодесантников.

Истерически визжащие гретчины в панике выпрыгивали из паланкина. Таррин не мог броситься в укрытие — их с Бэлохом со всех стороны окружали и сдерживали дикие зеленокожие. Он только успел криком предупредить боевого брата о надвигающейся угрозе.

А потом сквиггонт врезался в Реликторов, и Таррин едва успел увернуться от рога твари, который чуть не выпотрошил его. С ударом разогнавшегося тела чудовища воин, впрочем, справиться не смог, и мир вокруг него завертелся, а небо поменялось местами с землей.

Сквиггонт зацепил и Бэлоха, но тот устоял на ногах.

Таррин лежал ничком, и дикие орки уже громоздились на него, как сделали это с Набори, как пытались повторить то же самое с Юстером. Вернувшееся чудище встало на дыбы над молодым Реликтором, и воин успел подумать лишь о том, что не исполнил последнюю просьбу сержанта. Он не выполнил свой долг.

И тут сквиггонта объяло пламя.

Чудовище металось, визжа от боли, а зеленокожие разбегались во все стороны, вопя от ужаса перед угрозой то ли сгореть, то ли оказаться растоптанными в лепешку. Лишь немногие продолжали цепляться за Таррина, но космодесантник сумел сбросить оставшихся чужаков и выскочить из-под заваливающейся на него пылающей твари.

В схватку вмешалась третья сторона. У Реликтора ушло несколько секунд на то, чтобы разглядеть новоприбывшего через дым и безумие, царящее на поле боя. На то, чтобы осознать увиденное, потребовалось вдвое большее.

Среди мечущихся диких орков стоял бледный, худощавый человек, на которого чужаки не обращали никакого внимания. Его пронзительные голубые глаза спокойно встретили изумленный взгляд Таррина.

Космодесантник узнал помощника — пленника — инквизитора Хальстрона. Темные одежды, упавшие с его плеч, больше не скрывали тяжелых цепей. Но как он здесь оказался? Как сумел пробиться через орочьи ряды, да так, что я ничего не заметил?

И где инквизитор, где остальное командное отделение?

Дикие зеленокожие в неудержимой панике бежали от закованного человека. Ощутив накатывающую волну почти реального ужаса, Таррин собрал все силы, чтобы не пуститься наутёк вслед за ними. Нескольким оркам, как и Реликтору, удалось превозмочь страх, и теперь они атаковали пленника инквизитора топорами и дубинами. С тем же успехом чужаки могли долбить стены небесной крепости ордена — даже самые могучие удары бессильно отскакивали от тела их врага.

«Питомец» выглядел почти скучающим.

Затем пленник инквизитора взмахнул рукой, словно прогоняя зеленокожих, и, хотя он не коснулся ксеносов, некая сила, последовавшая за этим движением, сбила их с ног и отбросила в сторону. Пока дикие орки поднимались на ноги, скованный человек сжал кулак, и в его глазах ярко вспыхнуло яркое пламя. Сначала один чужак, затем другой и вслед за ним третий превратились в живые факелы, так же, как и сквиггонт до них. Для остававшихся на поле боя зеленокожих это стало последней каплей, и они бросились прочь, спасая шкуры.

Мгновение спустя в торс «питомца» врезалась болтерная очередь.

Бэлох стрелял по нему, хладнокровно выпуская заряды один за другим — и разве не было это верным поступком, тем, что требовал долг, ибо от скованного человека несло вонью Хаоса?

Доспех Таррина покрылся царапинами и вмятинами, но сам Реликтор не пострадал. Попадания из болтера причиняли боль пленнику инквизитора, заставляя подергиваться и сгибаться, хотя никто не догадался бы об этом по выражению его лица. Посмотрев на Бэлоха с отстраненным любопытством, «питомец» протянул руку к своему мучителю и начал сгибать пальцы.

Мгновенно вскинув болтер, Таррин прицелился в голову скованного человека.

— Не стрелять!

Гигант в сером и чёрном вырвался из зарослей рядом с ними — до выживших добрался капитан Мэгар, за которым следовали двое Реликторов из командного отделения. Не отстал от них и инквизитор Хальстрон, по-прежнему облаченный в ониксово-алый плащ. Обогнув громоздких союзников, он рявкнул несколько резких слов в сторону «питомца», который после этого опустил руку.

Таррин точно так же опустил свой болтер, и его примеру последовал Бэлох, хотя и с некоторой неохотой.

— Он — не то, чем кажется, сэр, — протестующее заявил старший Реликтор. — Он… Это нечто вроде порожденного варпом демона, который…

— Сейчас не время, брат, — проворчал капитан.

«Помните, спрашивать — значит сомневаться».

— Я понимаю вашу обеспокоенность, — добавил Мэгар смягчившимся голосом.

К ним присоединились остальные бойцы командного отделения, одним из которых был сержант Диволион. Остальных Таррин знал не настолько хорошо, чтобы опознать по символике на доспехах. Воины задержались, натолкнувшись на группу удирающих чужаков и перебив их до последнего. Цепные клинки Реликторов покрывала тёмно-красная орочья кровь.

— Хорошо ли я послужил вам, господин?

Таррин стоял достаточно близко, чтобы услышать шёпот скованного человека и последовавший ответ инквизитора: «Ты хорошо послужил мне».

— Тогда вы разомкнете ещё одно звено цепей, что сковывают меня.

Это уже не было вопросом. Тень промелькнула по грубому лицу Хальстрона, но, наклонив голову, инквизитор подтвердил, что, да, клятва остается в силе.

Глаза «питомца» вновь сверкнули, и Таррин увидел чуть заметную улыбку на его губах.

— Значит, на сегодня я удовлетворюсь знанием, что однажды обрету свободу от этой наскучившей плоти.

От таких слов по спине Реликтора пробежал холодок.

Уровень приоритета: пурпурный-альфа.

Отправитель: штаб-квартира имперского командования, улей Хельсрич, Армагеддон Секундус.

Получатель: боевая баржа Адептус Астартес «Клинок возмездия» на высокой орбите Армагеддона.

Дата: 3025999.M41

Передал: астропат-прим Хильдесса.

Принял: астропат-терминус Сянь-Цзи.

Автор: генерал Владимир Куров, командующий Стальным Легионом Армагеддона и глава правящего военного совета.

Мысль дня: Почитай свой орден.

Лорд-командующий, я удручен известиями о том, что призыв о помощи, посланный моим 93-м полком, был, судя по всему, оставлен вами без внимания. Глубоко убежден, что без скорейшего прибытия подкреплений в лице Адептус Астартес город почти неминуемо падёт. Я верю, что это не более чем упущение с вашей стороны и ситуация разрешится в ближайшее время. Уверен, вы согласитесь — ничто не может быть важнее защиты центров сосредоточения мирного населения.

Искренне ваш, генерал Владимир Куров.

Глава девятая

Сержанта Юстера они нашли там же, где и оставили.

Дикие зеленокожие забрали всё его оружие, включая и почитаемый цепной клинок. Броню чужаки тоже пытались снять, но только превратили её в нечто бесформенное.

Орки убили Юстера, разумеется.

Отсюда и до места засады отряд вел Бэлох, шедший чуть впереди боевых братьев и перед каждым шагом проверявший заросли на новые ловушки.

Набори и Кантус тоже лежали мертвыми и обобранными. Ксеносам удалось даже содрать с Набори шлем, хотя сам по себе он мало чем мог пригодиться похитителям.

— Это неправильно.

Таррин вздрогнул, услышав голос брата. Бэлох использовал частоту их боевого отделения, так что остальные Реликторы — капитан со своими людьми — не могли его слышать. По крайней мере, Таррин на это надеялся.

Он напомнил боевому брату о том, что все время повторял Мэгар.

— «Спрашивать — значит сомневаться, а сомнение…»

— «Нужно все время оставаться настороже, выискивая признаки предательства», — ответил цитатой на цитату Бэлох. — «Да, даже среди близких нам людей и особенно среди них».

Капитан тем временем отвел инквизитора в сторону для частной беседы. Под снятым шлемом Мэгара обнаружилось потрескавшееся, словно старая дубленая кожа, лицо, обрамленное отросшей тёмной щетиной. Будучи командиром роты, он обладал доступом ко всем вокс-частотам, и, возможно, услышал разговор Таррина и Бэлоха в вокс-бусине.

Впрочем, если и так, то капитан ничем этого не выдал, даже не посмотрел в их сторону. Напротив, скованный человек, который стоял, склонив голову, рядом со своим господином, внезапно поднял глаза, будто почувствовав направленный на него взгляд. Таррин поскорее отвернулся.

Реликторы обратили свои клинки против и так истоптанной подстилки джунглей.

По распоряжению Мэгара они срубили и выдернули зеленую поросль, а затем ударами ног выровняли квадратный метр очищенной земли, на который и опустился грузный Хальстрон.

Скрестив ноги, инквизитор, у плеча которого стоял «питомец», извлек на свет небольшой тёмный сверток, спрятанный в его одеяниях, и принялся аккуратно разворачивать ткань. Шестеро Реликторов, включая Таррина, наклонились поближе, желая увидеть, что там такое.

Седьмой же вдруг взял его за локоть. Другой рукой сержант Диволион коснулся предплечья Бэлоха.

— На пару слов, — произнес он.

Ветеран отвел боевых братьев в сторону, под сень тонкого, скрюченного дерева с фиолетовыми листьями-спиральками.

— Понятно, — сразу насел на них Диволион, — вы оба сегодня увидели больше положенного.

— Так точно, сержант, — согласился Таррин, которому ничего другого в голову не пришло.

— Возможно, со временем вас допустили бы до подобных знаний, — продолжал ветеран, — когда вы были бы готовы понять и принять их.

— Я почти сорок лет в этой роте, — сумел вставить Бэлох.

— И поэтому ты должен знать, что мы хорошо служим Императору.

— Я знаю о причинах нашего искупительного крестового похода, — не отступал Бэлох. — Знаю о грехе, запятнавшем имя ордена, о вине, которую только предстоит загладить.

— Некоторые из нас верят, что это не было грехом, — тихо произнес Диволион. Сержант оставался в шлеме, так что Таррин не мог видеть его лица. Интересно, ветеран выглядел виноватым, пристыженным — или во взгляде Диволиона таилась угроза?

— В любом случае, де Марш за это лишился головы. И что теперь? Новый инквизитор-еретик занял его место? Ещё один фанатик, который якшается с демоническим родом и позволяет мерзости варпа разлагать свою душу?

Тон сержанта оставался спокойным.

— Инквизитор Хальстрон спас ваши жизни, Бэлох — твою и Таррина, — и молитесь, что никогда не узнаете о цене, уплаченной им за это.

— Ему придется разомкнуть звено цепи, сковывающей демона, — влез Таррин, вспомнив подслушанный разговор.

Посмотрев на него и поколебавшись мгновение, Диволион кивнул.

— Сейчас, пока мы разговариваем, он снова рискует своей жизнью, разумом, и, да, бессмертной душой во имя Императора. Инквизитор верит, что ему удастся определить…

Следующие слова сержанта утонули в хриплом вопле.

Крик донесся оттуда, где сидел Хальстрон, окруженный Реликторами. Диволион подвел Таррина и Бэлоха к кольцу боевых братьев — похоже, теперь они были готовы увидеть…

Инквизитора, сидящего с прямой спиной, закатившимися глазами и губами, покрытыми пузырьками пены. Последнее напомнило Таррину о встреченном ими безумном гвардейце. Тем временем Хальстрон резко запрокинул голову, едва не сломав шею, и вновь издал вопль.

На тёмной ткани, укрывавшей теперь колени инквизитора, покоился бесформенный осколок обсидиана. Он начал светиться — сначала слабо, затем яркость начала постепенно нарастать. Сияние обрело красный оттенок и усиливалось до тех пор, пока не стало казаться, что обсидиан вот-вот расплавится. От одного взгляда на осколок Таррин испытал тошнотворное ощущение, то самое, которое возникало у него рядом со скованным человеком. Реликтор не сомневался, что остальные чувствуют то же самое.

— Что это? — прошипел Бэлох.

— Обломок — фрагмент — могучего оружия, — ответил Диволион.

— Принадлежащего Хаосу!

— Любое оружие — лишь инструмент в руках его владельца. Каждый раз, направляя небесную крепость к новой звезде, мы подчиняем сам варп нашей воле, уверенные в силе собственной веры и в милости Императора. В чем ты видишь отличие?

— Ты говорил, что он ищет нечто, — произнес Таррин. — Монолит Ангрона?

— Осколок, кажется… связан с остальными частями древнего оружия. Он привел нас на Армагеддон, и исследования старшего библиария…

— Что, и Декарион об этом знает?

Диволион не обратил внимания на слова Бэлоха.

— Он проведал о слухах, в которых упоминался скрытый в джунглях старинный алтарь дьявольской мощи. Говорят, что его возвели культисты демонического примарха, но точное местоположение тёмной святыни неизвестно. Каждый, увидевший алтарь — монолит, — впадал в безумие или хуже того.

Таррин кивнул. Это объясняло такой интерес капитана и инквизитора к сумасшедшему гвардейцу. Но это и усиливало опасения Реликтора насчет того, что нечто, скрытое в джунглях, неподалеку отсюда, влияло на его разум.

— Мы, на самом деле, не видели никаких монолитов, — напомнил Таррин сержанту.

— Но, возможно, вы привели нас в его окрестности, ближе, чем мы подходили когда-либо. Достаточно близко, чтобы инквизитор сумел…

В этот момент Хальстрон вторично прервал сержанта. На этот раз, изданный им звук больше напоминал не крик, а резкий выдох, словно кто-то ударил инквизитора в живот. Хальстрон дернулся вперед, потом обратно, глядя невидящими глазами на полог джунглей. Его губы двигались в пылкой, но безмолвной молитве — Императору, надеялся Таррин.

— Что, если он потеряет контроль? — спросил Бэлох.

Диволион кивнул в сторону капитана Мэгара, с мрачным лицом стоящего за спиной инквизитора. Рука Реликтора покоилась на пусковой руне цепного меча.

— Тогда капитан исполнит последнюю волю Хальстрона и отрубит ему голову.

Инквизитор, задрожав всем телом, сделал глубокий вдох, и его плечи опустились. Глаза Хальстрона прояснились, зрачки вернулись на положенное место, а по лицу заструился пот. Яростное сияние осколка потускнело и неохотно угасло. Несколько секунд инквизитор приходил в себя, пока Мэгар нетерпеливо нависал над ним.

— Итак? — подбодрил капитан, постукивая по рукояти клинка.

Все ещё задыхающийся Хальстрон прочел литанию чистоты. На некоторых словах он запинался, но Мэгар как будто удовлетворился услышанным. Сняв ладонь с меча, капитан протянул её инквизитору и помог подняться на ноги.

— Ты нашел его?

— Мы были правы, — прошептал Хальстрон. — Он близко. Осколок способен ощущать другую часть целого, и с такой силой тянется к нему… Они хотят быть вместе. Это все, что я сумел…

Инквизитор снова перевел дух.

— Я видел его. Монолит. Он не может скрыться от… Осколок, другой осколок, он в монолите и я видел его.

— Можешь провести нас к нему? — нетерпеливо спросил Мэгар.

Хальстрон кивнул. Капитан приказал принести воды, а сам инквизитор тем временем подозвал своего скованного помощника. Бледный человек прошептал что-то в ухо опершегося на него Хальстрона, и Таррин, хотя и не мог ничего разобрать, без труда представил себе его слова: «Вам следовало позволить мне сделать это. Не было нужды рисковать собой — я мог бы найти потерянное сокровище для вас. Это обошлось бы вам всего лишь в ещё одно звено…»

Интересно, что произошло бы с закованным человеком, если бы его мастер обезумел, и капитану пришлось бы убить?

Действительно, что бы тогда стало с ручным демоном инквизитора?

Капитан Мэгар, подозвав Таррина и Бэлоха к себе, снова расспросил их о том, что происходило по мере приближения к монолиту, хотя воины не могли рассказать ему ничего нового.

Командир роты посмотрел в темнеющее небо. День выдался непростым, и, как бы ни жаждал Мэгар выдвинуться в джунгли и завладеть сокровищем, оказавшимся на расстоянии руки, он решил, что разумнее будет проявить осмотрительность.

Поэтому капитан решил вернуться в базовый лагерь и отозвать все остальные боевые отделения. В таком случае, завтра сюда выступит Четвертая рота Реликторов в полном составе — пусть тогда джунгли попробуют утаить от них свои секреты.

Возвращаясь, космодесантники забрали своих мертвецов с собой. Технодесантники и апотекарии ордена наверняка попытаются спасти всё, что смогут — драгоценное геносемя, доспехи и оружие павших. Тело сержанта Юстера несли Таррин и Бэлох, причем последний все время держал язык за зубами, что весьма радовало первого.

Сегодня им стало известно о заговоре — который многие назвали бы ересью, — охватившем самые высокие круги ордена. Таррин видел, как капитан Мэгар, по приказу которого он охотно отдал бы жизнь, якшается с силами Хаоса, и слышал, как уважаемый сержант оправдывает подобные запретные ритуалы.

Кроме того, молодой Реликтор узнал мрачную правду об истории ордена. Имя «де Марш» не было для него совершенно незнакомым, но Бэлох открыл о «жреце-предателе» многое, чего Таррин не знал прежде, тонкости, о которых ему не рассказывали.

«Нужно все время оставаться настороже, выискивая признаки предательства».

Таррин знал, в чем состоит его долг. Он обязан был сообщить обо всем увиденном… Но кому? И не заключался ли его долг также в сохранении верности ордену, а, значит, и командирам Реликторов?

«Помните, спрашивать — значит сомневаться, а сомнение — погибель веры».

Космодесантник никогда не чувствовал себя настолько потерянным, неуверенным в правильности избранного пути. Прежде он всегда твердо знал, что требует от него Император.

Таррину нужно было время на размышление.

Глава десятая

Декарион уже довольно давно не высаживался в десантной капсуле. Обязанности старшего библиария и хранителя секретов ордена слишком часто, по мнению Реликтора, не позволяли ему оказаться на поле боя.

Но небеса Армагеддона таили в себе угрозу, даже возле экватора, и поэтому наиболее безопасный путь на поверхность являлся одновременно и быстрейшим. Так Декарион оказался сидящим внутри тесной капсулы в форме пули, напротив магистра ордена Бардана и четверых воинов его почетной стражи.

Почувствовав, как сработали тормозные двигатели, едва уменьшив головокружительную скорость снижения, библиарий приготовился к неизбежному столкновению. Оно отдалось в костях Декариона, несмотря на то, что терминаторская броня поглотила большую часть энергии удара.

Выбравшись из капсулы вслед за боевыми братьями, библиарий впервые за более чем два года ощутил твердую землю под ногами. Авточувства отметили томительную жару джунглей, не ослабевшую даже после захода солнца, и доспех соответственно уменьшил свою внутреннюю температуру.

Ещё одним преимуществом спуска на десантной капсуле оказалось то, что она создавала для себя посадочную площадку. Впрочем, столь яростное прибытие Реликторов всё равно могло привлечь внимание.

Они отправились в недолгий путь, собираясь подойти к базовому лагерю Четвертой роты с северо-востока. Направлял отряд брат-ветеран Парвель, сверяясь с ауспиком в шлеме.

Бардан, также не обнаживший головы, молчал всю дорогу. Воющий цеп он заткнул за пояс, туда, где оружие прикрывали долгий серо-чёрный плащ и набедренная повязка.

Точно так же спрятал свой гладий с черным клинком и сержант Иллонус, хотя меч и представлял собой относительно слабый артефакт. Капитан Харкус, напротив, держал двулезвийный устрашающий топор на виду — ничто во внешнем виде оружия, по счастью, не указывало на стремление оного лакомиться проклятыми душами.

Магистр ордена, как решил Декарион, погрузился в глубокие раздумья. Бардан пересек черту невозврата, и, пусть Артек и не относился к людям, способным раскаиваться в принятых решениях, не был он и тем, кто может легко нарушить священную клятву. То, что магистр совершил сегодня, наверняка повлечет за собой последствия — не только для него, но и для всего ордена. Впрочем, какими бы они не оказались, Реликторы встретят их грудью.

Декариону тоже придется взглянуть в лицо последствиям — ведь именно он посоветовал Бардану не подчиниться приказу. Старший библиарий поклялся, что такова воля Императора, но знал, что, предложи он магистру ордена иной выбор, Артек принял бы его с радостью. Впрочем, они нуждались в осколке — насчет этого видения Декариона были точны.

«Поплатится ли головой и Бардан? — размышлял библиарий. — Потащат ли его на плаху, как сделали с де Маршем? Придется ли мне жить с новым тяжким грузом на душе? Или, на этот раз, я окажусь на эшафоте рядом с Артеком?»

На границе лагеря их встретила пара часовых. Космодесантники, тут же встав по стойке «смирно», отсалютовали прошедшему мимо магистру ордена. Видимо, они доложили о гостях по воксу, поскольку вслед за этим капитан Мэгар вышел из командного центра встречать посетителей.

Командир Четвертой проводил новоприбывших в модульное здание, где присутствовали его ближайшие советники, в том числе и Хальстрон. На этот раз инквизитор оказался в одиночестве, без привычной бледной тени. Отвечая на вопрос Бардана, он пояснил, что оставил скованного демонхоста посаженным на цепь в своем транспортнике.

Затем капитан приступил к докладу о последних событиях, и повелители Реликторов услышали новости, о которых молились.

— Инквизитор прозрел направление на монолит и расстояние до него, — сообщил Мэгар, включая голопроектор. В воздухе повисла яркая карта джунглей, и, увеличив один из секторов, капитан указал на значок черепа в глубине территории, по большей части остающейся неразведанной.

— Он расположен здесь, — с гордостью объявил Мэгар. Реликторы наконец обнаружили цель своего похода.

Предстояло обсудить дальнейшую стратегию, но Декарион, оставив это капитану и магистру ордена — как и следовало, — подошел к Хальстрону. Они обменялись формальными любезностями, причем инквизитор вел себя довольно дружелюбно — по крайней мере, внешне, — отчего недоверие библиария к нему лишь возросло.

Как только позволил этикет, Декарион пожелал увидеть осколок, тот, что на время передал Хальстрону из Хранилища Реликторов. Старшему библиарию хотелось увериться, что всё в порядке, и инквизитор сделал такое одолжение, развернув чёрный сверток и предъявив бесценный артефакт, не касаясь его.

После случившегося с де Маршем Декарион не доверял полностью никому из представителей инквизиции, но Хальстрон прибыл на небесную крепость с даром, от которого нельзя было отказаться — знанием о возможном местонахождении третьего осколка. Больше того, он появился в самый подходящий момент.

Хальстрон, как и де Марш, принадлежал к радикальной фракции в рядах Ордо Маллеус. Они следовали учениям давно сгинувшего лорда-инквизитора Ксанфуса, и верили, что силы Хаоса нельзя полностью уничтожить, но можно взять под контроль. Самого основателя движения ксанфитов казнили за его ересь восемь тысяч лет назад, но де Марш любил повторять, что «довольно легко убить человека, а вот идею убить почти невозможно».

— Таких, как мы, сейчас много, — как-то раз открыл он Декариону, — больше, чем ты можешь представить. Нас… ну, не совсем терпят, по крайней мере, не официально, но при этом могут закрыть глаза на некоторые наши действия.

Ксанфиты добивались успехов, утверждал де Марш, и немногие могли оспаривать достигнутые ими результаты, неважно, какие опасности таили в себе использованные методы.

— Коль уж на то пошло, разве не учит нас Император, что цель всегда оправдывает средства?

Через месяц после этого разговора де Марш был казнен, его имя стерли из имперских архивов, а бессмертную душу обрекли на вечность мучений. Похоже, глаза могли закрыть далеко не на всё.

После совещания капитан Мэгар спросил дозволения переговорить с Декарионом.

Он доложил старшему библиарию, что двое братьев из его роты — двое непосвящённых — узнали о монолите и увидели ручного демонхоста Хальстрона в деле.

Декарион выслушал новости с полным спокойствием. Подобное случалось раньше, и, несомненно, произойдет ещё на раз. Узнав имена воинов, библиарий сказал, что поговорит с ними вечером.

— Я установил пристальное наблюдение за обоими, — уверил его капитан. — Возможно, с одним из них есть проблемы.

Мысленно представив себе двоих непосвящённых Реликторов, Декарион сделал вывод.

— Бэлох.

— Хороший воин, — заметил Мэгар.

— Не сомневаюсь, и к тому же весьма благочестивый. Склонен драматизировать события.

— В другом ордене из него вышел бы способный командир.

Они уже как-то раз обсуждали посвящение Бэлоха в Конклав, и воину открыли несколько мелких секретов Реликторов, чтобы посмотреть на его реакцию.

— Он не был готов, — напомнил Декарион. — Некоторые никогда не будут готовы.

«А насколько я был готов к открытию тайн, которые мне пришлось узнать?» — подумал старший библиарий, но вслух спросил нечто другое. — Что насчет Таррина?

— Он ещё молод, — ответил Мэгар.

— Совершенно верно. И непредвзят, открыт к новому, как мне кажется.

В другой компании это могли принять за чудовищное оскорбление.

Подумав, капитан кивнул.

— Но он не лишен сомнений.

— Вполне естественно, — согласился Декарион. — Прошло уже полтора века с тех пор, как я поднял это проклятое демоническое оружие, а все сомневаюсь насчет пути, избранного тогда, пути, по которому повел наш орден. Каждый день и каждую ночь.

— Сомнение — погибель… — начал Мэгар, но библиарий прервал его.

— Если бы не мои поступки, мы, верно, остались бы Огненными Когтями. Могли бы по-прежнему обладать родным миром. Ты не думаешь, что мне стоит время от времени сомневаться в себе?

— Император избрал путь для нас, не мы сами, — ответил командир Четвертой.

— И всё же, многие могут поклясться, что я неправильно истолковал Его волю. Именно из сомнений, капитан — благодаря тому, что я ежедневно задаю вопросы самому себе и ищу ответы на них, — проистекает отвага, необходимая, чтобы продолжать идти по этому пути.

— Как вам угодно, старший библиарий, — угрюмо произнес Мэгар, уступая.

Декарион вздохнул.

— Я возлагаю большие надежды на брата Таррина и чувствую, что мы могли бы поделиться с ним секретами ордена в свое время. Позже, когда он стал бы старше, мудрее и опытнее. Таррин не должен был увидеть столь многое, да ещё так рано… Молюсь, что это не обратит его против нас.

Старший библиарий принял двоих Реликторов в пассажирском отсеке транспортника «Аквила», где они могли поговорить без посторонних.

Воины держались скованно, лицо Бэлоха словно окаменело, и он старался не встречаться глазами с испытующим взглядом Декариона. Молодой Таррин казался таким же замкнутым, но смотрел более открыто и доверчиво.

«В который раз повторяется эта картина?», спросил себя библиарий. Сколько Реликторов точно так же стояли перед ним? Сколько раз ему приходилось объясняться? И всё же, Декарион не мог — и никогда не сможет — передать кому-то эту обязанность, ставшую частью его покаяния.

Итак, старший библиарий рассказал им о существовании Конклава — священного собрания Реликторов, охранявших глубочайшие тайны ордена. Он объяснил воинам, что теперь, узнав некоторые из этих секретов, они тоже стали частью Конклава. Теперь, как того требовала присяга, новообращённые не могли раскрыть ничего из того, чему стали свидетелями — «нравится вам это или нет», добавил про себя Декарион.

Тогда Бэлох впервые посмотрел ему в глаза.

— Что сказали бы повелители Ордо Еретикус, узрев то, что сегодня видели мы? Если вы действительно верите, что исполняете волю Императора, тогда почему ваши дела сокрыты тенями и безмолвием? Почему не открыть правду о них перед судом Инквизиции и принять вынесенный приговор?

Стоявший рядом Таррин повел плечами, ему явно было не по себе.

«Бэлох озлоблён, — подумал Декарион, — прежде всего потому, что ему не доверили это знание раньше». Десять лет назад он проклял имя казненного инквизитора де Марша за бесчестье, навлеченное на орден. Предаст ли теперь Бэлох своего библиария анафеме с тем же рвением?

Глава библиариума, грузный в терминаторский броне, опустился в кресло. Оставалось ещё многое, чего он не мог рассказать новообращённым, такое, к чему они просто не были готовы. Возможно, Таррин сумел бы слепо поверить, но уж точно не Бэлох. Декариону придется заставить их понять и принять.

— Хочу рассказать вам двоим одну историю, — сказал старший библиарий. — Предание старое, но всё равно моложе меня. Случилось это полтора века назад, когда я был эпистолярием ордена, известного под именем Огненных Когтей, а началось всё с корабля, вышедшего из варпа в системе Стигия — космического скитальца, названного «Ловцом греха»…

Ночь будет долгой.

Глава одиннадцатая

Капитан Мэгар выстроил Четвертую роту перед командным центром.

Таррин задавался вопросом, как много повелитель Реликторов решится открыть своим воинам. На деле капитан сообщил, что «в джунглях обнаружен необычный артефакт», и почти ничего более. Взгляд молодого космодесантника блуждал по неподвижным рядам окружающих его боевых братьев в серо-чёрной броне.

«Сколько уже знают правду?»

Не так уж и много, подозревал Таррин.

Лишь несколько Реликторов понимали, за что сражаются в этих источающих духоту джунглях. Ещё меньше было тех, кто решился бы спросить. Интересно, что бы они подумали, скажи им Таррин о монолите? Сколько братьев закрыли бы глаза на происходящее?

План действий оказался довольно прямолинейным. Шестнадцати боевым отделениям роты — некоторые из них объединили, чтобы восполнить потери, — предстояло выступить на юго-восток, в направлении расчётного местоположения артефакта. Рассредоточившись, отряды окружат его и, если удастся, отвлекут на себя всех диких орков на том участке.

Небольшое элитное подразделение Реликторов, составленное из командного отделения Мэгара и почетной стражи Артека Бардана, включая самого магистра ордена, останется в резерве до тех пор, пока ксеносы не увязнут в неизбежных схватках. Затем оно нанесет удар в направлении цели, и, если будет на то милость Императора, встретит минимальное сопротивление.

После капитана к бойцам обратился Декарион, напомнив о необходимости бдительно изыскивать тончайшие ухищрения Хаоса. Напоследок библиарий направил Реликторов в литаниях чистоты и защиты, исполненных хором.

Боевых братьев Таррина и Бэлоха перевели в новое подразделение, о чем их уже известил сержант Диволион. Оба присоединились к командному отделению Мэгара, и, таким образом, воинам предстояло сражаться рядом с самим магистром ордена.

Реакция Бэлоха оказалась вполне ожидаемой.

— Хотят держать нас поближе, — проворчал он. — Боятся, что мы раскроем их грязные тайны.

Подчинившись Диволиону, двое Реликторов вместе с остальным командным отделением ждали, пока Четвертая рота не покинет базовый лагерь. Внутри у Таррина что-то сжалось, когда он увидел магистра ордена, присоединившегося к ним — Бардан, облаченный в чудесно изукрашенный доспех ручной работы, возвышался над другими космодесантниками, испуская почти ощутимые волны могущества.

Ещё вчера молодой воин посчитал бы немыслимой честью право сразиться в присутствии своего повелителя.

«Это действительно честь, — твердо сказал себе Таррин, — и я постараюсь доказать, что достоин её».

Знаменосец Бардана разворачивал стяг ордена — «Я выступаю в битву под стягом моего ордена!» — и это сыграло на каких-то струнах души Реликтора, зажгло яркий огонёк гордости в его основном сердце.

— Служим ли мы сегодня Императору?

Бэлох обращался лично к Таррину, похоже, частота их прежнего отделения все ещё оставалась активной.

— Да, — убеждённо ответил ему молодой воин. — Я верю, что да.

Таррин ещё не разобрался в большей части того, что довелось узнать, но в одном он не сомневался.

— В любом случае, я верю, что старший библиарий был честен с нами. Он уверен, что орден исполняет волю Императора, и кто мы такие, чтобы ставить это под вопрос?

— Декарион заигрывает с силами, которых не понимает, — парировал Бэлох, — и что произойдет, когда они овладеют им?

— Для того и существует Конклав — бдительно наблюдать…

— Но их разумы тоже затронуты варпом, а за это всегда приходится платить. Что, если Мэгар поддастся разложению, или сам Бардан? Что, если они уже пали?

Храня верность командирам, Таррин запротестовал, но Бэлох снова прервал его.

— Они могут повести нас в само Око Ужаса, как поступил бы де Марш, и кто поднимет руку, чтобы остановить их? Кто осмелится ставить под вопрос их приказы, пока не станет слишком поздно и орден не охватит пламя?

«Это невозможно, — хотел ответить Таррин. — Наши лидеры, особенно Артек Бардан, сильны и праведны».

Но тут к отряду присоединился инквизитор Хальстрон, по пятам за которым следовал скованный человек, и молодой воин вспомнил орков, вспыхнувших живыми факелами. Вспомнил руку, вытянутую в сторону боевого брата.

Вспомнил вонь Хаоса, пламя в глазах демона, и в сотый раз почувствовал, как прежняя уверенность песком утекает сквозь пальцы.

«Я верю, что мы служим Императору».

Вообще-то путь к монолиту не предвещал осложнений. Реликторам предстояло пересечь только уже зачищенные сектора джунглей, причем мощь целой роты Адептус Астартес должна была заставить любого врага подумать дважды, прежде чем встать у них на пути.

Но минувшей ночью дикие орки вернулись домой.

Отряды, идущие в авангарде Четвертой, приняли на себя основной удар чужаков. Один из сержантов уныло пошутил в открытом вокс-канале, что зеленокожие плодятся быстрее, чем Реликторы их убивают.

Вскоре орки атаковали и отряд Таррина, набросившись с запада. Космодесантники услышали их даже раньше, чем ауспики засекли приближение ксеносов. Чего воины совершенно не ожидали, так это ракеты, устремившейся к ним из джунглей — впрочем, направлена она была неточно и врезалась в попавшееся на пути дерево.

А затем появились и нетерпеливо вопящие чужаки, около десяти тварей, за спинами которых стоял на одном колене здоровенный орк с примитивным реактивным гранатомётом в лапах. Несомненно, это был образчик технологии зеленокожих, но Таррин не знал, откуда он взялся — то ли дикари украли его у парней Газкулла, то ли нашли на поле сражения Второй войны, а может, сконструировали сами.

Их чёрной пасти гранатомёта вылетела новая ракета… и пронеслась точно над головой магистра ордена, который едва успел пригнуться. Остальные орки бежали к Бардану, на полном ходу огибая других Реликторов — похоже, они опознали в Артеке вражеского лидера.

Воины почетной стражи перехватили половину зеленокожих, но четверым ксеносам удалось добраться до магистра ордена. Теперь всё, что от них требовалось — удерживать Бардана на месте, пока следующая ракета не поразит цель. Оказавшиеся рядом Реликторы, включая Таррина, бросились на выручку; Артек тем временем вытащил из-под плаща какое-то оружие.

На первый взгляд молодой космодесантник принял его за обычный цеп и удивился столь непримечательному выбору магистра ордена. Таррину следовало подумать дважды, что он и осознал уже полсекунды спустя.

Бардан замахнулся, охвостья шипастых цепей вспыхнули, и, внезапно, на каждом из них возникла сморщенная голова демона, созданная из бурлящих вихрей энергии. Три дряблых лица исказились от боли и гнева — и порождения варпа закричали.

Вопль, подобно ржавому клинку, терзал каждый нерв в теле Таррина, но со своими жертвами Бич творил нечто поистине кошмарное. Цепи хлестнули по плечам первого дикого орка, впиваясь до кости, а демонические головы тем временем глубоко вгрызались в изодранную плоть, щёлкая зубами, будто хищные рыбы.

Оттянув цеп, магистр ордена обратным движением полоснул того же чужака по груди. Вряд ли второй удар вообще был нужен — толстые ноги дикого орка подогнулись, и он, обливаясь кровью, замертво рухнул наземь, с застывшей в гримасе ужаса мордой.

Судьба сородича заставила остальных зеленокожих на мгновение остановиться в замешательстве, и этого хватило Артеку, чтобы прикрыться одним из них от следующей — и последней — ракеты. Злополучный ксенос умер лишь немногим раньше своего нечаянного убийцы, которого зарубил Таррин, не дав перезарядить гранатомёт.

После этого Реликторы быстро покончили с оставшимися дикими орками.

Бардан стоял над последним из чужаков, склонив голову и сжимая демонический цеп обеими руками. Магистр ордена не двигался, пока яростные вопли не утихли, а свитые из энергии лица, задрожав, словно пламя свечи, не погасли, возвращаясь в измерение, из которого их призвали. Лишь тогда, подняв цепи, Артек снова убрал оружие за пояс и кивнул капитану Мэгару, который приказал продолжать движение.

— Мы окрестили его Бичом Артека, — внезапно оказалось, что Декарион нависает над плечом Таррина, скорее всего, прочитав мысли воина. Впрочем, в подобных обстоятельствах это явно не составило труда. — Перед тобой одна из драгоценнейших реликвий ордена, оружие, решившее в пользу Императора исход стольких битв, что никто из нас не сможет сосчитать.

Отряд добрался до прогалины с орочьими трупами. О том, что они приближаются к цели, Таррин догадывался по запаху — зловоние непогребённых тел серьезно усилилось.

Рядом с ним шел Декарион, тихо рассказывая о великой победе Бардана над культом Хаоса, известным как Алая Жила. Таррин слышал эту историю прежде, в ней говорилось о том, как Артек оказался единственным выжившим в битве и умирающий магистр ордена назвал его своим преемником. Разумеется, то была отредактированная версия.

Как уверял библиарий, Бардан тоже бы погиб в тот день, не владей он Бичом Артека. Демоны, заточенные в цепях, растерзали души культистов и пожрали их все до последней.

Они миновали место, где попало в засаду прежнее отделение Таррина и сгинули его боевые братья. Вскоре прочие отряды начали рассредоточиваться по флангам впереди от элитного подразделения.

Теперь Реликторы вступили в нетронутые заросли. В арьергарде остались тринадцать космодесантников — капитан с командным отделением, магистр ордена и его почетная стража, Декарион, Бэлох и Таррин. Кроме того, с ними шёл инквизитор Хальстрон в сопровождении скованного пленника.

«Интересно, сколько ещё в ордене такого оружия, как цеп магистра?», подумал Таррин. Одержим ли демонами цепной меч капитана Мэгара или топор капитана Харкуса? А что насчет самого монолита Ангрона?

Декарион мало что рассказывал о нём, раскрыв лишь, что в алтаре скрыт источник невероятной силы. Нечистой силы.

Воины прибегли к тем же предосторожностям, что и сержант Юстер днем ранее — не сводили глаз с приборов, постоянно проверяя, не отклонились ли от маршрута. Регулярно устраивали переклички и сосредоточенно возводили заслоны вокруг своих разумов. Если бы джунгли — или, вернее, монолит, скрывающийся в них — вновь попытались направить их по ложному следу, Реликторы узнали бы об этом через пару шагов.

Элитное подразделение продвигалось медленно, позволяя передовым отрядам рассредоточиться по зарослям. Два авангардных отделения уже вышли из зоны вокс-досягаемости, и доклады от них передавались капитану Мэгару через боевых братьев. Как только космодесантники заметили первого орка, и передовой отряд оказался атакован в зоне, расположенной слева от предполагаемой позиции монолита, магистр ордена немедленно поднял руку. Процессия остановилась.

Прислушиваясь, Таррин ждал дальнейших событий. Вскоре вспыхнула ещё одна стычка, теперь уже на западе, за ней другая. План действовал.

Над головой Реликтора трепетал стяг ордена, тревожимый легким ветерком позднего утра. Воин посмотрел на знамя, надеясь вновь испытать прилив гордости — но теперь чувство долга и верности боролись в его сердцах с тёмными силами сомнений.

«Сомнение — погибель веры».

Прежде белый череп на чёрном поле был для Таррина всем. Он символизировал идеалы, которым Реликтор посвятил свою жизнь. Сейчас, глядя на стяг, космодесантник чувствовал, что череп будто насмехается над ним — идеалы оказались лживыми.

Задавшись вопросом, что же теперь означает для него знамя ордена, Таррин взмолился Императору о даровании ответа.

Ответа не было.

Уровень приоритета: пурпурный-альфа.

Отправитель: штаб-квартира имперского командования, улей Инфернус, Армагеддон Секундус.

Получатель: боевая баржа Адептус Астартес «Клинок возмездия» на высокой орбите Армагеддона.

Дата: 3026999.M41

Передал: астропат-прим Ранкор.

Принял: астропат-терминус Сянь-Цзи.

Автор: комиссар Марко Рикариус, 93-й полк Стального Легиона Армагеддона.

Мысль дня: Открытый разум подобен крепости с вратами незапертыми и неохраняемыми.

Газкулл здесь. Повторяю: я получил подтверждение того, что орочий военачальник лично возглавляет осаду Инфернуса. Собранные им силы превосходят наши в соотношении двадцать к одному. Он вызвал орбитальные удары, разрушившие противоосадные орудия города. На всех уровнях улья бушуют восстания. Множество жителей бежали в пустоши, несмотря на попытки местных арбитров остановить их. Большинство беглецов перебиты орками. Вскоре мы уже не сможем удерживать стены.

Молю, во имя Императора — спасите нас!

Глава двенадцатая

Монолит находился в непосредственной близости.

Реликторы ещё не видели монумента, но знали, что он впереди, неподалеку от них. Помимо иных признаков, Таррин просто чувствовал это — от одного присутствия столь могучего тотема Хаоса у космодесантника крутило живот и начинала тупо, ноюще болеть голова.

Окружающая флора тоже испытывала на себе влияние монолита. Большинство растений покрылись пузырями, почернели и зачахли от болезней, лианы источали желтый гной.

В джунглях бушевали яростные схватки, со средней дистанции доносились звуки боев. В вокс-сети наслаивались друг на друга доклады командиров отделений, клявшихся, что на место каждого убитого врага выскакивают из кустов и бросаются в атаку трое других, с более продвинутым вооружением.

Трем отрядам уже пришлось соединиться с тремя другими, чтобы усилить их позицию.

Впрочем, Реликторы выигрывали — они сдерживали диких орков, и, самое главное, отвлекали их. По данным ауспиков, на страже монолита оставалось около восьми десятков зеленокожих, но восемьдесят — это лучше, чем восемьсот или восемь тысяч, и тринадцать космодесантников плюс инквизитор вполне могли справиться с ними.

Конечно, если орки не подпитывались силой самого монолита. Окажись среди них хоть горстка чудил, вроде того, который четыре дня назад перед смертью разбросал Таррина и его боевых братьев, баланс серьезно сместится.

«Мы подчиняем сам варп нашей воле», вспомнил молодой Реликтор, не понимая, нравится ему это или нет.

Элитное подразделение позволило оркам броситься в атаку — воины достаточно громко шумели, чтобы привлечь врагов, — и встретило их шквалом болтерного огня. Несколько чужаков рухнули, но остальные знали, как укрываться за деревьями и ранеными сородичами.

Бардан издал боевой клич Реликторов: «Сила воли, стойкость воли!», но его слова утонули в воплях диких орков и ревущем шуме десятка запускаемых цепных мечей. Таррину показалось, что и он успел издать горловой рык, прежде чем волна зеленокожих обрушилась на космодесантников.

И уже не было места сомнениям — только не сейчас, когда воин смотрел в глаза врагов и видел в них кровожадное безумие, слышал гнусные поношения, слетавшие со слюнявых языков, и ощущал поганую вонь ксеносов.

Подобные твари оскорбляли взор Императора, и за это заслуживали истребления. А значит, каждый раз, когда Таррин разрубал дикого орка цепным клинком или проделывал в нем дыру разрывным болтом, проливая тёмно-багровую кровь, он исполнял Его волю. Разве могло быть иначе?

Боевые братья тоже исполняли волю Императора, и, по большей части, оружием, которое Он даровал Реликторам. Правда, Таррин слышал вой Бича Артека, хоть и не видел самого Бардана, и ни на мгновение не забывал о присутствии скованного человека — благодаря постоянному покалыванию ниже затылка.

Если выдавался момент, молодой воин, рискуя, отвлекался от схватки и бросал взгляд через плечо на пленника инквизитора — связанного демонхоста, как объяснил Декарион, — проверяя, чем тот занят.

Оказывается, почти ничем. Довольствуясь, судя по всему, ролью зрителя, «питомец» стоял в стороне от битвы, накинув капюшон и спрятав руки в рукава тёмных одеяний. Если прежде дикие орки разбегались от одного только вида демонхоста, то теперь они едва уделяли ему внимание.

«Ждёт, — подумал Таррин, — ждёт, что инквизитору придется разомкнуть ещё одно звено цепей. До тех пор он не станет действовать, даже не подумает защитить себя».

В итоге пленника пришлось оборонять Хальстрону, и это удавалось ему превосходно. Сталь, скрытая за невозмутимым обликом инквизитора, блеснула на свету. Он явно был сильнее, чем выглядел — удары двуручного молота дробили кости и превращали в кровавую кашу мышцы чужаков.

Кроме того, инквизитор оказался весьма проворным — он двигался быстрее, чем Таррин мог ожидать от человека с таким плотным телосложением и очень тяжелым оружием. В какой-то момент Хальстрон уложил трех противников разом, пригибаясь, отпрыгивая, отшатываясь, пропуская мимо себя их неуклюжие выпады, а затем отвечая каждому сокрушительным ударом молота.

Когда Таррин снова глянул в ту сторону, изломанные тела орков уже валялись на земле, а Хальстрон стоял над ними с красным и блестящим от пота лицом. Он воздел молот, готовясь нанести решающий, смертельный удар первому из чужаков, и Реликтор заметил в глазах инквизитора искру безумия, способного сравниться по накалу с неистовством зеленокожих.

Старший библиарий Декарион сражался цепным мечом и психосиловым посохом. Оружие, длиною в рост самого космодесантника, венчали выполненные в бронзе, отполированные до блеска череп Реликторов и имперский орёл. Когда Декарион взмахивал посохом, из глазниц черепа и орла вырывались дуги разрядов, устремлявшиеся к противнику.

Касания любой из трех ветвей молнии хватало, чтобы дикий орк лишился лапы или ноги ниже колена. Строенный удар мог превратить жертву в горку пепла.

Посох, кажется, не обладал собственными силами, он всего лишь служил проводником естественных способностей Декариона. Он — псайкер, как и все библиарии — мог подчинять нечистые энергии варпа своей воле. В отличие от тысяч других юных пси-мутантов, унесенных Чёрными Кораблями навстречу неведомой судьбе, Декарион дорос до зрелых лет и прошел тренировки Адептус Астартес, научившись управлять врожденным проклятием.

В ордене Реликторов служили и другие библиарии; ещё больше воинов разума можно было найти в почти каждой из разбросанных по Империуму крепостей-монастырей. Их терпели — нет, больше того, на них полагались, — и то же самое относилось к имперским навигаторам и астропатам. Как спросил тогда сержант Диволион: «В чем ты видишь отличие?»

Возможно, ветеран всё же был прав. Если Декарион, или магистр Бардан, или инквизитор Хальстрон обладают силой и стойкостью воли, необходимой, чтобы поднять демоническое оружие и обратить его мощь против врагов Императора, что в этом плохого?

И эта мощь имела значение.

Передняя линия диких орков смялась — треть чужаков уже погибли, не сумев забрать с собой ни одного Реликтора. Но, как и опасался Таррин, среди зеленокожих рыскали псайкеры. Первый из них оказался настолько безрассудным, что рискнул выпустить ответную молнию в старшего библиария и вскоре превратился из проблемы в кучку золы.

Второй, более хитроумный, скрывался за спинами сородичей. Таррин почти не видел его со своей позиции, но вокс-доклады братьев помогали узнать о действиях чудилы — космодесантники сообщали, что из головы псайкера вырастают щупальца энергии, напоминающие кнуты. При этом они не атаковали врагов, а, касаясь звероподобных сородичей шамана, наделяли их удвоенной силой и яростью.

Вскоре Таррин сам в этом убедился, когда раненый им и оставленный подыхать орк обрел второе дыхание и злобно набросился на Реликтора, размахивая дубиной.

На какой-то момент показалось, что ход битвы может измениться, но диких зеленокожих уже осталось слишком мало, чтобы они сумели воспользоваться поздно обретенным преимуществом. Собрав вокруг себя командное отделение, капитан Мэгар пробился через орочьи ряды и лично снес голову псайкера.

Противник Таррина, мгновение назад полный сил, дарованных шаманом, вспомнил, что истекает кровью и потерял присутствие духа. Секунду спустя чужак потерял и жизнь.

После этого битву уже стоило для точности называть резней. К чести диких орков, никто из них не пытался бежать, ксеносы сражались и умирали на своих позициях. До конца схватки цепной меч Таррина записал на свой счет ещё шестерых зеленокожих и ранил, самое меньшее, двоих, которых прикончили боевые братья Реликтора. Молодой воин решил, что не посрамил себя и в столь славной компании.

За спиной Таррина рухнул на колени инквизитор Хальстрон, который выглядел точь-в-точь как на месте орочьей засады прошлой ночью — изможденным, не физическими усилиями, а титанической внутренней борьбой. «Обсидиановый осколок», понял космодесантник.

Поспешивший к инквизитору Декарион неловко опустился на колени рядом с ним и что-то тихо произнес. Таррин не слышал слов библиария, но заметил, что Хальстрон отвечает, яростно мотая головой.

— Я могу его контролировать, — настаивал инквизитор. — Мой разум… мой разум силен и я верю в Императора. Я удержу осколок под контролем!

Капитан Мэгар скомандовал двум Реликторам помочь Хальстрону подняться. Хотя Таррин не слишком хорошо знал инквизитора, воина поразило, насколько старше и изнуреннее тот выглядит.

Сосредоточившись на собственной броне и оружии, космодесантник занялся полевым ремонтом измятых и треснувших пластин доспеха. Кроме того, он бросил взгляд на Бэлоха, сражавшегося столь же неудержимо, как и любой боевой брат, несмотря на прежние опасения. Сейчас старшему Реликтору нечего было сказать насчет недавних событий — когда Таррин пытался заговорить с ним, Бэлох только угрюмо пробурчал что-то.

На истоптанной траве задергался раненый орк, пытаясь добраться до оброненного оружия. Взмахнув двулезвийным топором, капитан Харкус разрубил чужаку брюхо, и молодому Реликтору показалось, что он слышит радостный хохот демонов. Возможно, он просто вообразил себе их голоса — магистр ордена Бардан вернул Бич за пояс, но ужасный вой цепа по-прежнему звучал в голове Таррина.

«Мы выиграли битву, — сказал он себе. — Мы уничтожили врагов Императора, и это единственное, что имеет значение. Цель оправдывает средства».

Капитан отправил двух боевых братьев вперед, разведать последний короткий участок пути до монолита. На дорогу к желанной добыче воины потратили больше времени, чем ожидалось, и Таррин уже начинал, вне всякой логики, опасаться, что джунгли поглотили их целиком.

К тому моменту Реликторы, успевшие позаботиться о собственном оружии, броне и ранах, вновь построились по отделениям, готовые к выдвижению и жаждущие его. Космодесантники ожидали в молчании, пока, наконец, в вокс-сети не затрещал приглушенный голос.

— Он здесь. Мы нашли объект.

Братья Таррина радостно, но, как ему показалось, довольно сдержанно встретили известие. Воины, как и он сам, не забывали о том, что ждало впереди.

Магистр ордена Бардан, хранивший молчание, жестом приказал Четвертой роте выдвигаться к цели, и молодой Реликтор, несмотря на тяжесть в животе и ногах, направился вперед вместе с боевыми братьями. Склонив голову, Таррин делал шаг за шагом… и вдруг оказался на большой округлой поляне — джунгли отступали в стороны от неё, словно сжимаясь в болезненных спазмах.

И, наконец, перед ним возник…

Глава тринадцатая

— Что ты видишь?

Артек Бардан расставил своих воинов — всех, кроме старшего библиария, двух капитанов и присоединившегося к ним инквизитора — в оцепление по периметру поляны. Сейчас магистр наблюдал, как Декарион и Хальстрон ходят кругами возле драгоценной находки, изучая её со всех ракурсов.

Именно инквизитор, остановившись перед южной гранью сооружения, указал на нечто, расположенное у него над головой. Подойдя к Хальстрону, Декарион и Бардан проследили взглядами за указующим перстом.

— Это он? — спросил магистр ордена. Кивнув, старший библиарий объяснил, что, по его мнению, это такое.

Бэлох, стоявший в оцеплении с другой стороны монолита, не видел происходящего, и поэтому обратился по воксу к Таррину, которому достаточно было повернуть голову.

Молодой Реликтор не желал глядеть на объект в центре поляны, но, в то же время, не мог не смотреть на него. Таррину казалось, что на него наложили какое-то заклятье, некий жуткий приворот. Не раз он пытался сознательно отвести глаза в сторону, доказать себе, что может просто смотреть в заросли — но вновь и вновь оборачивался к монументу.

Монолит, примерно двенадцати метров в высоту, шести в длину и ширину, состоял из десятков не совпадающих по форме каменных блоков, странным образом сплавленных вместе — возможно, энергиями варпа. Их грани были покрыты безыскусной резьбой, изображающей окровавленные клинки, злобно ухмыляющихся мутантов и воющих демонов.

Таррин вспомнил безумного гвардейца, бормотавшего о пылающих ненавистью глазах. Каждый раз, отворачиваясь от вырезанных в камне демонов, Реликтор определенно чувствовал на себе их горящие, злобные взгляды.

Грани монолита щетинились металлическими и деревянными фрагментами, торчащими из щелей между камнями. То были обломки оружий: треснувшие, проржавевшие клинки кинжалов, осколки разорвавшихся гранат, наконечники стрел, искорёженные приклады имперских лазганов. Взгляд Таррина привлек блеск небольшого красного самоцвета, и, присмотревшись, космодесантник увидел, что камешек обрамлен кольцом потускневшей бронзы. Возможно, когда-то он был навершием меча.

«Камни, соединенные кровью и ненавистью», подумал Реликтор. На восточной грани монолита обнаружились и свежие тёмно-красные потеки — размазанные следы недавнего подношения.

— Что ты видишь? — снова раздался в вокс-бусине голос Бэлоха, уже более настойчивый. Ну что ж, Таррин объяснил ему. Он рассказал о том, что заметил инквизитор Хальстрон — о длинном, блестящем чёрном осколке, вдавленном в грань монолита.

— Как мы его оттуда достанем? — спросил Бардан. — Осколка вообще безопасно касаться?

Инквизитор ответил, что определенные ритуалы могут ослабить хватку монолита на обсидиане. Когда Хальстрона попросили уточнить, он признал, что обряды эти весьма рискованны и продолжительны. От прочих боевых отделений Реликторов уже несколько минут не поступали доклады, из чего следовало, что воины сдерживают орков, не давая им вернуться на поляну и обнаружить захватчиков. Следовательно, как прямо заявил Артек Бардан, и с чем согласился Декарион — они вряд ли могли позволить себе продолжительные ритуалы.

— Надо было взять технодесантника, — пробурчал магистр ордена, — с манипулятором-клешней на сервосбруе.

— Нет, грубая сила тут не подходит, — объяснил Декарион. — Осколок вдавлен не только в камень, но и в затвердевшую материю самого варпа. Чтобы высвободить его, нужно, да, обладать весьма могучими руками, но также и…

— Силой воли, стойкостью воли, — бесцеремонно прервал его Бардан, завершая мысль. Затем магистр повернулся к Хальстрону. — Инквизитор?

Тот покачал головой.

— Сегодня я нес один из осколков артефакта, и он почти поглотил меня. Я не рискну браться за второй, не советую и вам — только не с этим цепом у пояса.

— Значит, это предстоит исполнить мне, как я и знал с самого начала, — объявил Декарион. — Именно поэтому я держал руки свободными, а разум — очищенным.

Старший библиарий сделал короткий шаг к монолиту. В терминаторской броне он был значительно выше Хальстрона и мог дотянуться дальше. Так что, в отличие от инквизитора, Декарион должен был без труда схватиться за осколок.

— Монумент, возведенный во имя демонического примарха, — хмыкнул Бэлох, — с Бог-Император знает, какой целью. Что нам ещё нужно о нем знать? Мы должны вызвать на орбиту боевую баржу и сравнять с землей весь этот сектор джунглей. Уничтожить монолит, удержать скверну Хаоса от дальнейшего распространения.

Тем временем Бардан повелел Декариону снять шлем.

— Мне нужно видеть твои глаза, — объяснил магистр, и Таррин тут же вспомнил, как капитан Мэгар стоял с цепным мечом над Хальстроном, погруженным в вызванное осколком забытье.

Молодой Реликтор вздрогнул, увидев лицо старшего библиария. Декарион служил ордену сотни лет, но прежде казалось, что прожитые годы только придают ему сил. Теперь же кожа библиария побледнела, словно старый пергамент, как будто из воина вытекла его жизненная сила. Когда это случилось?

Поставив ступню перед гранью монолита Ангрона, Декарион поднял руки и поднес латные перчатки к поверхности осколка.

— Постарайся не касаться камней, — предупредил инквизитор, хотя библиарий явно не нуждался в подобных увещеваниях.

Зажмурившись, Декарион прочитал молитву.

— Чем они там заняты?

Таррин пропустил мимо ушей нетерпеливый вопрос боевого брата. Если бы магистр ордена хотел, чтобы Бэлох знал, то, разумеется, позволил бы ему наблюдать.

В любом случае, казалось неправильным нарушать тишину, установившуюся на поляне, даже если твой голос почти никто не услышит. Безмолвие казалось Таррину необычным, почти священным — стих даже голос стоящего в центре событий старшего библиария, хотя его пересохшие губы продолжали шевелиться.

Глубоко вздохнув, Декарион схватил осколок обеими руками.

Тут же тело библиария, на мгновение застыв, начало биться в конвульсиях. Артек Бардан потянулся к поясу, но Декариону удалось преодолеть спазмы. Вновь сделав глубокий вдох и заскрипев зубами, старший библиарий потянул изо всех сил, так, что на щеках вздулись жилы — но обсидиановый осколок оставался в камне, не двигаясь с места.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем космодесантник наконец опустил плечи и тяжело выдохнул. Декарион прервал борьбу, но не сдался, руки космодесантника продолжали упрямо сжимать осколок, пока он набирался сил для новой попытки. Слабым и хриплым голосом Реликтор призвал инквизитора.

— Я здесь, — ответил Хальстрон, стоявший у него за плечом.

— Осколок… Мы были правы… — прошептал Декарион. — Я чувствую, вижу, как очертания артефакта проступают в моем разуме. Я могу ощущать его… его силу.

Инквизитор подступил ближе.

— Значит, это именно то, о чем мы думали?

Декарион с рвением кивнул.

— Осколок… Ещё один обломок топора Ангрона.

От этих слов у Таррина сдавило горло. Не ослышался ли он? Значит, куски обсидиана — оба обломка, один замурованный в монолите и другой, хранящийся у инквизитора — это фрагменты оружия, принадлежавшего самому демоническому примарху?

Глаза Декариона распахнулись, и, внезапно, в них полыхнул огонь безумия, того самого, что прежде коснулось инквизитора. Моргнув, старший библиарий пригасил пламя.

— Мы должны… должны завладеть им, — настойчиво повторял Реликтор, вновь с напряжением сил пытаясь вытянуть засевший осколок — но так же безрезультатно.

— Обломки становятся сильнее рядом друг с другом, — озабоченно произнес Хальстрон. — Мне стоит унести свой фрагмент подальше.

Декарион снова закрыл глаза.

— Нет! По воле Императора я подчиню себе этот артефакт. Обломок отдаст мне силу, собственную мощь, и я сумею высвободить его из камня и… — голос библиария постепенно затих, и на долгий, мучительно тянущийся момент, Реликтор замер.

Тогда-то инквизитор и повернулся к скованному человеку.

Пленник, как и всегда, бесстрастно наблюдавший за происходящим, встретил взгляд хозяина с легкой улыбкой на губах. Сжав челюсти, Хальстрон отвернулся от него, к значительному облегчению Таррина. Несомненно, закованный демонхост мог бы без труда вырвать осколок из монолита, но какой чудовищной силой одарил бы его артефакт?

В вокс-канале снова прозвучал голос Бэлоха, и на этот раз слова давались ему с трудом.

— Я принял решение. Несмотря на клятвы верности нашим повелителям, я не могу и не стану, умыв руки, наблюдать за их действиями, порочащими имя ордена. Я должен исполнить свой долг перед Императором.

Молодой Реликтор не стал уточнять, что имеется в виду, и вообще ничего не отвечал до тех пор, пока Бэлох не спросил прямо.

— Ты на моей стороне, брат Таррин?

— Нет, — произнес тот, не понимая до конца, откуда пришел ответ.

После паузы Бэлох заговорил вновь.

— Некоторые нарекут еретиком и тебя, — подбирая слова, произнес он, — потому что ты знал, что происходит, но молчал.

— Возможно, — согласился Таррин, но перспектива почему-то не обеспокоила его так сильно, как должна была. Теперь он стал не просто рядовым космодесантником, насколько бы гордо и благородно это не звучало само по себе. В последние минуты своей жизни сержант Юстер возложил на молодого Реликтора груз куда более высокой ответственности.

— Разделив их секреты, ты, скорее всего, разделишь и их судьбу, — предупредил Бэлох. — Я не смогу защитить тебя.

— Делай то, что, по твоему мнению, велит Император, — спокойно ответил Таррин. — И я поступлю так же, храня веру в то, что Он говорит устами наших повелителей, и в то, что они незыблемо противостоят разложению Хаоса. Я убежден, что старший библиарий дает им мудрые советы. Я останусь верным своему ордену.

Декарион по-прежнему упрямо цеплялся за обломок, но не открывал глаза и не шевелился уже почти минуту. Артек Бардан схватил его за плечо.

— Посмотри на меня! — рявкнул магистр ордена. — Открой глаза и посмотри на меня. Это приказ!

Сделав некоторое усилие, библиарий подчинился. Сорвав шлем, Бардан яростно воззрился на Декариона.

— «Мы должны завладеть этим артефактом» — так ты сказал? Ты заставил меня поверить, что лишь с осколком Реликторы сумеют выстоять перед грядущим потопом! Наши братья погибли ради него, Декарион! Я наши души за него продал! Неужели из-за тебя всё это окажется бессмысленным?

Старший библиарий что-то пробормотал, но Таррин его не услышал. Магистр ордена не собирался умолкать.

— Император избрал для тебя этот путь, и Он наделил тебя силой, чтобы пройти по нему. Ты видел око, плачущее кровью, ты прозрел ужасное будущее, предвещаемое им. Сила Императора в тебе, и ты должен преодолеть уготованный путь — ради Него и ради всех нас!

Похоже, проповедь возымела ожидаемый эффект.

Мрачно стиснув зубы, Декарион поднял голову и впился горящими глазами в замурованный осколок, так, словно видел перед собой смертельного врага. Мышцы библиария напряглись, и сервоприводы терминаторской брони зарычали, знаменуя третью попытку вырвать обсидиановый обломок. И в этот раз, наконец, он немного подался, и мелкая каменная крошка осыпалась по грани монумента.

Сердца Таррина радостно забились. «Получается!», подумал он.

А потом монолит Ангрона возопил.

Уровень приоритета: пурпурный-альфа.

Отправитель: штаб-квартира имперского командования, улей Хельсрич, Армагеддон Секундус.

Получатель: боевая баржа Адептус Астартес «Клинок возмездия» на высокой орбите Армагеддона.

Дата: 3029999.M41

Передал: астропат-прим Хильдесса.

Принял: астропат-терминус Сянь-Цзи.

Автор: генерал Владимир Куров, командующий Стальным Легионом Армагеддона и глава правящего военного совета.

Мысль дня: Безгрешных не существует — есть лишь разные степени греха.

Лорд-командующий,

Я обязан выразить неудовольствие действиями одного из орденов Адептус Астартес, находящегося под вашим руководством. Из ваших посланий ясно следует, что Реликторы злостно не исполняли полученные приказы, нанеся тем самым ущерб оборонительным действиям, предпринимаемым нами во имя Императора. Мне пришлось совершить почти непозволительный поступок и перенаправить часть сил из улья Ахерон на защиту улья Инфернус. Таким образом, снизились шансы на удержание обоих городов.

Я нарекаю Реликторов и их магистра ордена, Артека Бардана, клятвопреступниками и требую, чтобы они были призваны к ответу за свои деяния перед военным трибуналом. Уверен, что вы поддержите меня в этом вопросе. Копия моего рапорта, в котором освещены произошедшие события, направлена магистру Администратума на Святую Терру.

Глава четырнадцатая

Вопль чистейшей ярости врезался в Таррина ударом громового молота по черепу. Тупая боль в голове вспыхнула сверхновой, и мир окрасился в оттенки красного.

Космодесантник пытался отрегулировать авточувства брони, отфильтровать ужасающий звук, насколько это было возможно.

Магистр ордена Бардан быстро надел шлем обратно, явно с той же целью, а старший библиарий Декарион, выпустив острые грани обломка — все ещё сидящего в камне над его головой, но выступившего чуть дальше, — осел на землю с неразборчивым стоном. Из ушей у него текла кровь.

Оказавшийся рядом инквизитор помог Декариону надеть шлем. Таррин не понимал, как Хальстрон сумел устоять на ногах — возможно, «его» обломок поделился частью силы.

Сам молодой Реликтор уже различал голоса, целый хор голосов — доклады командиров боевых отделений в вокс-сети. Они тоже услышали вопль, хотя и не смогли определить, откуда доносится звук. Один сержант заметил, что «сама земля будто кричит в агонии».

Командиры отрядов сообщали, что все дикие орки устремились в одном направлении. Большинство из них просто выходили из боя, даже если были близки к победе, и убегали в джунгли.

Разноголосица в воксе умолкла только после вмешательства магистра Бардана, командный канал которого автоматически получил высший приоритет. Артек приказывал бойцам из оцепления сомкнуть кольцо вокруг монолита. Выполняя распоряжение, Таррин услышал топот в зарослях и запоздало сообразил, что означал яростный вопль.

Монолит звал на помощь.

Отступив почти до самого монумента, Таррин остановился. Слева от него находился сержант Диволион, справа — брат-ветеран Парвель.

— Защитить старшего библиария любой ценой! — взревел Бардан, как только первые дикие орки ворвались на поляну со всех сторон.

«Как они сумели так быстро оказаться здесь, да ещё всей ордой?»

Магистр выхватил Бич Артека. Таррину предстояло сражаться обычным цепным мечом и болтером, но Реликтор знал, как с ними управляться, и его оружие уже познало вкус орочьей крови. Встряхнув головой, чтобы очистить мысли, молодой воин активировал клинок.

С обеих сторон его защищали братья, со спины прикрывал монолит, поэтому чужаки могли нападать на Таррина только по одному или двое разом. Поскольку космодесантник мог справиться с тремя дикими орками одновременно, это давало ему явное преимущество.

Болтерных зарядов осталось немного, поэтому Таррин положился на цепной меч и стрелял только по необходимости — когда зубья клинка увязали в узловатой плоти тварей, и его приходилось перезапускать.

Реликтор размахивал мечом, давил на спусковой крючок и получал в ответ град ударов топорами и дубинами, но продолжал превозмогать. Одно из удачных — для орков — попаданий оставило вмятину на шлеме Таррина, другое, секунды спустя, раскололо наплечник. Вскоре космодесантник потерял счет убитым врагам, тела которых громоздились у его ног, но ксеносов на поляне как будто стало только больше.

Открытый участок просто кишел дикими орками, рычащие и завывающие твари в своем безумии отпихивали и даже топтали друг друга, стремясь поскорее добраться до окруженных жертв.

«Да откуда они лезут? — вновь поразился Таррин. — И где остальные наши отряды?»

И действительно, Бардан призывал рассеянные по джунглям отделения, но пока что до поляны добралось только одно. Боевые братья начали обстреливать зеленокожих с тыла, но вскоре им пришлось отступить, избегая окружения толпами врагов.

Диволион метнул осколочную гранату в ряды чужаков. Те сгрудились такой плотной массой, что взрыв обернулся небольшой бойней, а ударная волна швырнула одну из крупных тварей прямо в Таррина, почти сбив его с ног. Вокс-сеть гудела от растерянных докладов боевых отделений — Реликторы бежали на звуки боя, пытаясь выполнить приказ и скорее прийти на помощь братьям, но вместо этого необъяснимым образом терялись в зарослях.

Хальстрон по-прежнему пытался помочь Декариону встать и настаивал, чтобы библиарий ещё раз попробовал вытащить обсидиановый осколок. В какой-то момент инквизитор, должно быть, высвободил связанного демонхоста — положение стало слишком мрачным, чтобы пренебрегать им, — поскольку пленник присоединился к сражению, движениями пальцев превращая орков в живые факелы. Ещё одно разомкнутое звено…

На этот раз чужаки не убегали от скованного человека — то ли больше не боялись его, то ли вопль монолита подавил их страхи, заставил быстрее биться сердца, гонящие по жилам раскаленную добела ярость…

Диволион пал.

Всё произошло в мгновение ока, Таррин даже не заметил удара, который свалил сержанта. Он не знал, потерял ли Диволион сознание, впал в кому или погиб. Все, что мог понять Реликтор — секунду назад его прикрывал слева боевой брат, а теперь там оказались два диких орка.

Один из них — громадная, могучая тварь с обломком кости в носу, — оттолкнувшись от неподвижного Диволиона, обрушился на Таррина сверху. Сокрушительный удар тяжелого двуручного топора пришелся по запястью космодесантника, и он выронил цепной меч. Как назло, именно в этот момент магазин болтера окончательно опустел.

На перезарядку ушла бы всего секунда, но у Таррина её не было. Зеленокожий вновь взмахнул топором, метя в горло Реликтора, и тот едва успел пригнуться.

В запасе оставался гладий, висящий в ножнах у бедра, но из-за сломанного правого запястья пальцы словно онемели. Таррину пришлось бросить болтер и выхватить короткий меч левой рукой. Следующим движением он по самую рукоять вонзил клинок в брюхо дикого орка, так, что кровь залила наруч. Тварь отшатнулась с мечом Реликтора в потрохах, увлекая воина за собой, и он повернул гладий, заставив чужака взвыть от боли. Но тут же Таррин споткнулся о тело Диволиона, и, выпустив окровавленную рукоять клинка, оказался безоружным.

Ещё один дикий орк врезался в него, отбрасывая в сторону.

Скорее всего, Таррин сумел бы удержать равновесие, если бы в решающий момент не вспомнил об опасности прикосновения к монолиту Ангрона, представив, как таящаяся в алтаре сила Хаоса вливается в него, иссушая душу.

В бок Реликтора врезалась дубина — в то самое место, что и несколько дней назад, хотя полученная рана уже исцелилась — и Таррин вдруг понял, что уже не шатается, а падает. Обрушиваясь наземь, космодесантник задел край монолита, но не почувствовал ничего, кроме удара о совершенно обычный камень.

Придя в чувство у подножия монумента, лежащий на спине Реликтор обнаружил над собой нескольких орков, толкавшихся в борьбе за право нанести последний удар. Собственно, только поэтому Таррин был ещё жив. Ближайший из братьев, Парвель, пытался пробиться к нему, но никак не успевал вовремя.

Нужно найти оружие.

Молодой Реликтор зашарил по земле здоровой левой рукой. Где-то рядом наверняка лежал его цепной меч, вместе с грудой дубин и топоров, сжатых в окостеневших пальцах убитых ксеносов. Ищущие пальцы Таррина натолкнулись на что-то вроде клинка и крепко сжали находку — сначала воин решил, что это его собственный гладий, но, подняв оружие, понял свою ошибку. Оно оказалось слишком коротким и несбалансированным.

Впрочем, что бы Реликтор не держал в руке, оно было твердым, с острыми неровными гранями и наверняка подходило для смертоубийства. Уж точно лучше, чем ничего.

Дикий орк прыгнул на Таррина, собираясь вырвать клыками горло космодесантника, но вместо этого оказался пронзенным его новым оружием. Тварь так и издохла на странном «клинке», с мордой, скривившейся в болезненном удивлении. Упершись ногой в брюхо зеленокожего, Реликтор отбросил его труп в толпу сородичей.

Прижавшись плечами к монолиту, Таррин начал подниматься, сперва на локти, затем на ноги. Ксеносы двигались, словно на замедленной пикт-съемке — когда они снова атаковали космодесантника, тот уже выпрямился и приготовился к обороне.

Таррин дважды взмахнул новым оружием, прежде чем твари добрались до него. Острый край «клинка» перерезал глотку первому нападавшему, выпустил потроха второму. Третий дикий орк неуклюже попытался ударить Реликтора топором, но тот легко увернулся, и, прежде чем зеленокожий завершил взмах, пробил ему сердце.

И лишь затем, вырвав оружие из груди издыхающего чужака, Таррин увидел, что держит в руке: обсидиановый осколок, около трети метра длиной, поцарапанный, обколотый, бесформенный. Он держал обломок, выпавший из монолита.

Обломок топора Ангрона!

Таррин знал, что должен ужаснуться увиденному. В глубине души, небольшая часть воина действительно чувствовала страх. Большая часть его, напротив, испытывала благодарность. Реликтор не знал, откуда взялся осколок или как оказался в его руке, но был совершенно уверен, что не выжил бы без него.

Он не погиб. Нет, он истреблял врагов Императора, ксеновыродков, посмевших опоганить имперский мир! Должно быть, сам Бог-Император вручил ему этот осколок, чтобы Таррин мог исполнить Его святую волю!

Пара диких орков бросилась на Реликтора с разных сторон. Правого он отбросил оплеухой, почти не заметив, как затрещали кости в сломанном запястье, как боль прострелила руку. Левый завыл, истекая кровью — зазубренное острие обломка прошлось ему по глазам.

А потом Таррин вспомнил слова старшего библиария, сказанные прошлой ночью.

— Когда я поднял меч Обдирателя, — бормотал Декарион, — несмотря на весь страх, даже отвращение, что внушала мне сокрытая в нем сила, я почувствовал то, в чем не признавался самому себе ещё много дней и даже месяцев. В горячке момента я не испытывал сомнений. Я просто знал. Я видел путь, что избрал для меня Император.

Теперь молодой Реликтор в точности понимал, что имел в виду библиарий.

Ярость монолита пульсировала в голове Таррина, и мир снова обретал багряные тона — но воин стал сильнее и быстрее, чем прежде, никто не мог остановить его, он исполнял волю Императора, так к чему раздумывать о причинах? Спрашивать — значит сомневаться, а сомнение — погибель веры. Если остановиться, если спросить себя, что происходит, то можно погибнуть.

И потому Таррин принял ярость, и алый туман, и оружие — обломок, крепко сжатый в руке. Воин зашептал молитву Императору, превратившуюся в крик, когда он безудержно рванулся в битву и забылся в ней.

Глава пятнадцатая

— Таррин? Брат Таррин? Внемли мне. Ты слышишь мой голос?

Он слышал, но лишь отдаленно — крики в голове почти заглушали слова. Голос понуждал воина сделать что-то, но тот не мог разобрать, что именно.

— «Есть лишь Император…». Повторяй за мной.

Он хотел, чтобы голос пропал, прекратил надоедать ему. Голос тянул воина обратно, туда, где он больше не желал находиться. Голос неумолчно твердил о вере, чести и долге, напоминая о грузе, который, как думал воин, ему наконец-то удалось сбросить с плеч.

И голос повторял одно и то же имя, заставляя вспомнить о человеке, которого воин знал когда-то.

— Таррин? Нико Таррин? Брат Таррин?

— Есть лишь… — прохрипел другой голос. Почувствовав, как слова раздирают горло и кровью стекают с губ, воин понял, что заговорил он сам. — Есть лишь Император, и Он…

«И Он избрал для меня путь, по которому я должен пройти — путь, что ведет к зовущему голосу».

Таррин стоял на коленях — когда я упал? — посреди джунглей, и уродливые чёрные цветы касались нагрудника. Правое запястье дрожало, а на место внезапно стихшего вопля в голову Реликтора вливалась тишина, заполняя возникшую пустоту. Впереди маячило какое-то размытое бледное пятно.

Моргнув, Таррин разглядел посеревшее лицо старшего библиария Декариона. Тот стоял на коленях перед молодым воином, протянув к нему руки, с неотступной мольбой в глазах.

— Ты должен выпустить артефакт, брат Таррин, — тихо произнес библиарий.

Изумленный Реликтор непонимающе смотрел на него, обливаясь потом под броней.

Декарион опустил взгляд на руки Таррина, лежащие на коленях молодого воина. Его пальцы сжимали нечто чёрное и острое, настолько острое, что оно прорезало керамит латных перчаток и впилось в ладони, пустив кровь.

Воин внезапно понял, что с головы до ног перемазан в крови, лишь малая часть которой — его собственная.

— Что произошло? — хрипло прошептал он.

— Ты слышал старшего библиария, Таррин, — повелительно произнес знакомый голос за спиной. — Отдай ему артефакт. Немедленно.

Молодой космодесантник застыл.

— Да, господин, — ответил он и попытался поднять руки, но мышцы отказались повиноваться. У Таррина что-то сжалось внутри — магистр ордена отдал приказ, а он не может… не хочет…

«Сила воли, стойкость воли», отчаянно напомнил воин самому себе.

Закрыв глаза, он мысленно повторял девиз ордена, пытаясь заполнить пустоту в разуме. Когда в голове Таррина не осталось ничего, кроме этих слов, он ощутил руки Декариона поверх своих — старший библиарий обхватил осколок. Хотя молодой Реликтор и не мог заставить себя отдать артефакт, он как-то сумел разжать пальцы и позволил осторожно забрать его.

Головокружение захлестнуло Таррина яростным приливом, и воину пришлось выпрямить руки, чтобы не рухнуть ничком на землю. На визоре шлема вспыхнули тревожные руны, и автоинъекторы принялись закачивать в кровоток космодесантника дурманящий коктейль стимуляторов.

Таррин дрожал, не в силах остановиться.

Заставить себя поднять голову, оглядеться, воин обнаружил возвышающегося над ним Артека Бардана. Магистр ордена повелел Реликтору снять шлем, и, когда Таррин повиновался, внимательно посмотрел ему в глаза. Морщины на лице Бардана углубились, но потом он одобрительно кивнул Декариону и отвернулся.

Молодой Реликтор понял, что магистр держал руку на поясе, возле Бича, лишь после того, как Артек убрал её.

Обернув осколок в чёрную ткань, старший библиарий опустил его в небольшой деревянный ларец, который, в свою очередь, сковал железными цепями. Наклонившись, Декарион ободряюще взял Таррина за плечи.

— Что ты помнишь?

Он помнил ярость, и ненависть, и кровь, и орков, бегущих пред его ужасающим гневом. Он помнил вопль, колотившийся в висках так, словно череп вот-вот расколется. Он помнил, как его пальцы вырывают куски плоти из тел врагов, и то, как он расчленяет их бесформенным обсидиановым клинком.

Не помнил он того, как выбрался с поляны, на которой стоял монолит Ангрона. Тем не менее, Таррин как-то оказался посреди джунглей, в окружении воинов из командного отделения Четвертой. Не было только самого капитана Мэгара.

Увидел он и почти всю почетную стражу Бардана, включая знаменосца — Реликторы обрабатывали свежие раны. Рядом лежали тела нескольких чужаков и одного боевого брата, наполовину скрытые в подлеске.

— Битва вышла долгой и яростной, — сказал Декарион, — и ты сражался дольше и яростнее, чем любой из нас. Ты обрушился на диких орков, словно ураган, а они будто и коснуться тебя не могли. Ты смешал их ряды и не давал опомниться, пока нас не нашли ещё несколько боевых отделений. Определенно, ты повернул ход битвы в нашу пользу.

— Мы разбили их? — спросил Таррин. — Мы победили?

— Орки пали духом и пытались бежать, но ты нарушил приказ капитана Мэгара и бросился в погоню.

— Нет, я не мог так поступить, — запротестовал было молодой Реликтор, но тут же вспомнил, как преследовал врагов Императора в джунглях.

Он помнил, как страстно желал покарать чужаков за их грехи, казнить их за преступления. Он не помнил приказов вернуться. Он вообще не помнил, чтобы там был капитан Мэгар или кто-то из боевых братьев.

— Наверное, я не слышал приказ, — предположил Таррин, — из-за этого вопля в ушах.

…но этого не может быть, я никогда бы не оставил братьев, даже став быстрее их всех, быстрее, чем дикие орки…

Старший библиарий покачал головой.

— К тому времени монолит уже замолчал. Если бы он не утих, то зеленокожие, скорее всего, вообще не смогли бы сбежать.

«Но это невозможно, — хотел возразить Таррин, — ведь вопль оборвался только минуту назад».

Молодой Реликтор был точно уверен, что все ещё слышал крик монолита, когда догнал своих жертв и ударом в спину швырнул замыкающего чужака на того, кто бежал впереди.

«На этом самом месте, — подумал он. — Наверное, именно здесь я их настиг».

Впрочем, Таррину казалось, что всё произошло на другой планете и несколько дней назад.

Тут был кто-то ещё… Новое, настойчивое воспоминание всплывало на поверхность, обретая очертания в тумане, скрывшем предыдущий час жизни космодесантника. Воин вспомнил кого-то, непреклонно стоявшего у него на пути, пытающегося преградить дорогу. Тот, другой, сорвал шлем и что-то кричал ему прямо в лицо, но Таррин не мог ничего разобрать.

— Брат Бэлох, — прошептал он.

Заметив, что Декарион невольно глянул в сторону, Таррин посмотрел туда же — на лежащее в подлеске тело, облаченное в доспех. Головокружение уже спадало, но теперь на Реликтора нахлынула новая тошнотворная волна; воин попытался поползти к мертвецу на четвереньках, но ещё недостаточно окреп, и старшему библиарию снова пришлось его поддерживать.

— Брат Бэлох мертв, — без осуждения в голосе произнес Декарион.

Таррин оцепенел.

— Я помню… Он пытался остановить меня…

…он стоял между мной и праведным возмездием, и я помню, как взъярился из-за этого, пришел в такой гнев, что… я… Я держал в руке осколок и…

— Он пытался заставить тебя бросить осколок, хоть я и предупреждал, что только ты сам, и никто иной, способен освободить тебя от власти артефакта. Хоть я и призывал Бэлоха остаться в стороне, он оказался слишком упрямым и поступил по-своему, веря, что спасает твою душу.

«Я не хотел причинять вред брату, — подумал Таррин, — но он не уступал мне дорогу. Почему он не уступал мне?»

— Ты в силах подняться? — спросил Декарион.

Молодой Реликтор не был уверен, но попробовал выпрямиться, и, с небольшой помощью, преуспел.

— Остальные воины твоей роты вернулись в базовый лагерь, — сказал библиарий. — Теперь, когда мы нашли тебя и осколок, стоит поспешить вслед за ними. Магистр ордена приказал покинуть Армагеддон так быстро, как только возможно.

— Покинуть? — переспросил Таррин. — Но ведь война…

— Военачальник Газкулл, несомненно, потерпит поражение — такова воля Императора, но наш орден не поучаствует в победе над ним. Реликторы достигли своей цели на Армагеддоне, и нам предстоят иные войны. Он избрал для нас иной путь.

Двое космодесантников подняли тело Бэлоха, и Таррин ощутил болезненный укол вины, когда рядом пронесли павшего брата.

— Я даже не… Я не понимаю, как осколок оказался у меня в руке, он же застрял в боку монолита.

— Возможно, мои усилия всё же ослабили кладку. Возможно, монумент вибрировал, отзываясь на бушующую вокруг яростную битву. И, быть может, обломок незаметно упал под ноги нашим братьям, а кто-то из них ударом ноги отбросил его к основанию монолита — прямо тебе в руки. Возможно, именно так всё и произошло.

Он кричал мне в лицо, моя голова раскалывалась от вопля, и я просто хотел, чтобы он убрался с дороги, а осколок вошел прямо в нагрудник и…

— Он был прав, — вслух произнес Таррин. — Бэлох был прав — я не могу контролировать артефакт.

— А я бы сказал, что ты весьма неплохо управился с ним сегодня, — заверил Декарион. — Спас свою роту, и — добыв осколок, который не смог заполучить я, — возможно, весь орден.

…и если бы Бэлох выжил, то он связался бы с Инквизицией, рассказал всё, что знает, а это погубило бы Реликторов, поэтому…

…поэтому, возможно, его смерть…

Бардан приказал выдвигаться в базовый лагерь, и старший библиарий пошел рядом с Таррином, готовый поддержать его при необходимости. По пути к ним присоединился инквизитор Хальстрон в сопровождении связанного демонхоста, но присутствие пленника уже не беспокоило молодого космодесантника. Он только порадовался тому, что бледный человек по-прежнему в цепях, и хотя бы некоторые звенья уцелели. Некоторое время инквизитор невозмутимо наблюдал за Таррином, после чего, к немалому удивлению воина, отдал ему небольшой одобрительный поклон.

«Император избрал для меня этот путь», говорил себе Реликтор, но каждый раз, закрывая глаза, он видел лицо Бэлоха, своего брата, и слышал его обвиняющие речи.

«Ты заигрываешь с силами, которых не понимаешь… Твой разум затронут варпом, а за это всегда приходится платить… Что, если ты уже пал?»

— Бог-Император, прости меня! — взмолился Таррин.

Старший библиарий удивленно взглянул на него, а потом губы псайкера чуть шевельнулись — так, словно он вспомнил какую-то шутку, известную ему одному, и сдержал улыбку.

— Здесь нечего прощать, — сказал Декарион.

Уровень приоритета: пурпурный-альфа.

Отправитель: боевая баржа Адептус Астартес «Клинок возмездия».

Получатель: магистр Администратума, Святая Терра.

Дата: 3031999.M41

Передал: астропат-прим Галдориан.

Принял: астропат-терминус Странкс.

Автор: лорд-командующий Данте, магистр ордена Кровавых Ангелов.

Мысль дня: Знание — сила, скрывай его надежно.

Орден Реликторов отбыл с Армагеддона. Я отдал распоряжение кораблям блокады пропустить их «Громовые ястребы» и беру на себя полную ответственность за принятое решение. Единственный иной вариант заключался в силовом противостоянии, которого мы не можем себе позволить в настоящее время. Я неоднократно пытался связаться с магистром ордена Барданом, но не добился успеха. Направляю вам расшифровки всех относящихся к делу переговоров и обещаю в надлежащем порядке представить более полный отчет о произошедшем. Нам необходимо подробно обсудить данный эпизод.

Глава шестнадцатая

На витражные стекла крепости-монастыря опустились ставни.

Небесная цитадель окружила себя защитным пузырем реальности, готовясь отправиться на буксире через варп-пространство. Для того, чтобы транспортировать таким способом звёздный форт типа «Рамилис», требовался весь флот Реликторов, и путешествие было сопряжено с многочисленными опасностями.

Впрочем, Декарион не сомневался, что орден уцелеет. Император избрал для них путь, который заканчивался не здесь — сегодня Реликторы вновь обуздали силы Хаоса, выжили и сохранили рассудок, перенесут они и странствие в варпе.

Старший библиарий, вновь спустившись по многочисленным винтовым лестницам на нижние уровни небесной крепости, остановился перед цельной железной дверью. Рядом с ним снова стоял боевой брат, на сей раз — самый молодой и неопытный участник тайного Конклава.

Пока Таррин изучал Хранилище, Декарион терпеливо ждал в мерцании чёрных свечей. Молодой воин, не отрываясь, рассматривал скромную коллекцию артефактов с восхищением, смягченным ноткой здравого благоговения. Таррин не нуждался в объяснениях, чтобы понять, какой ценой досталась ордену каждая из реликвий — он уже испытал это на себе.

Новообращённый склонился над одержимым устрашающим топором, которым капитан Харкус с таким примечательным эффектом орудовал на Армагеддоне. Он изучил осколки древнего талисмана Хаоса, лично откопанные Декарионом на Пифении и сложенные вместе. После Таррин спросил о Биче Артека, и старший библиарий показал ему позолоченный ковчег, в котором хранился цеп, вновь замороженный в стазисе.

Наконец, молодой Реликтор остановился у резного пьедестала в центре помещения. Оглядев два обсидиановых осколка, покоящихся под стеклянным куполом на смятой бархатной постели, он спросил о третьем, о том, что подобрал у монолита Ангрона.

— Я отнес обломок в очистительную келью, — объяснил Декарион, — и повелел библиариям молиться над ним день и ночь, чтобы смирить демона внутри. Они скуют его могучими оберегами и наложат печати, которые сдержат нечистую силу в обсидиане.

Таррин мрачно кивнул.

— Она была у меня в голове, верно? Пробила все преграды и вопила в моем черепе, приводила в бешенство, подстрекала до тех пор, пока я не забылся от ярости. Даже не помню, чтобы я сражался с этой силой — только знаю об этом, вы ведь сказали, что…

— Ты не сражался с ней, — перебил Декарион. «Не так, как я пытался в свой первый раз», добавил он мысленно. — И благодари Императора за такую удачу. Если бы ты попробовал воспротивиться силе осколка, то, скорее всего, лишился бы разума.

Его собеседник, явно не ожидавший услышать подобное, непонимающе смотрел на библиария.

— Ты ещё молод, — объяснил Декарион, — все ещё доверчив и невинен. Твоя вера в Императора абсолютна — именно это, и ничто иное, спасло тебя. Сила Хаоса наводнила твой разум, но не сумела отыскать ни единой зацепки, чтобы укорениться там.

— Но теперь я утратил невинность, — Таррин вновь пристально смотрел на старшего библиария, словно призывая Декариона опровергнуть его слова. Полтора дня назад, когда они сидели друг напротив друга в транспортнике, стоявшем посреди расчищенного участка в сердце чужеродных джунглей, глаза молодого Реликтора смотрели ярче, чище и доверчивее. Сегодня, в мерцании чёрных свечей, он выглядел намного старше.

На этот раз библиарий решил не лгать Таррину.

— Осколок оставил на тебе и на твоей душе отметину, которую, как мне слишком хорошо известно, ничто не в силах стереть, — подтвердил Декарион. — Тем не менее, я могу обучить тебя ритуалам и молитвам, позволяющим познать эту часть себя и черпать в ней силу. Я могу научить тебя, как пользоваться орудиями Хаоса — но только если ты решишь пройти со мной по этому опаснейшему из путей.

— Император избрал для меня этот путь, — ни секунды не сомневаясь, объявил Таррин, — и я поступлю так, как Он повелевает мне.

«И неважно, куда, в конце концов, приведет эта тропа?», подумал Декарион, но вслух ничего не сказал.

Мысли старшего библиария обратились к напряженным событиям прошлой ночи, когда Артек Бардан призвал флотилию «Громовых ястребов» ордена в джунгли Армагеддона. Десантным кораблям потребовалось два рейса для эвакуации Реликторов, Четвертая рота сворачивалась медленно и оказалась во второй волне, вместе с Декарионом и самим магистром ордена. В первый раз имперский флот пропустил «Громовых ястребов», но затем всё изменилось.

Объявив, что должен срочно отбыть по внутренним делам ордена, Бардан потребовал, чтобы боевые корабли уступили дорогу. Лорд-адмирал, командующий блокадой, отказал магистру, настаивая, чтобы Реликторы вернулись на поверхность и продолжили выполнять свой долг. Любые возникшие проблемы, сообщил он, следует обсуждать с лордом-командующим Данте.

На это Бардан заявил, что, если в блокаде не откроют проход, он проделает таковой лично. Реликторов многократно превосходили в огневой мощи, но Артек рассчитывал, что никто не захочет сражаться здесь и сейчас.

Противостояние длилось несколько часов, и за всё это время магистр ордена ни разу не поколебался, по крайней мере, внешне — Декарион мечтал хоть о половине такой уверенности. Впрочем, Бардан давно знал, что этот день придет, и соответственно готовился к нему. В конце концов, инстинкты не подвели Артека — Данте лично вмешался в конфликт, и, после того, как всё призывы Кровавого Ангела к собрату-Реликтору не получили ответа, приказал кораблям блокады отступить.

Вне всяких сомнений, лорд-командующий этого так не оставит.

Декарион думал и о последней битве в джунглях, возле монолита. О Таррине, охваченном яростью берсерка, жаждущем настичь и сразить всех диких орков до последнего, и о Бэлохе, отчаянно пытавшемся остановить брата.

Старший библиарий предупреждал его, что молодой воин не послушает ничьих увещеваний. Сам Декарион ещё не пришел в себя, ослабев после неудачных попыток достать осколок, но, даже в таком состоянии, мог сделать больше. Библиарий даже шагнул вперед, пытаясь остановить Бэлоха силой, но тут его самого удержала твердая рука, опустившаяся на плечо.

Артек Бардан молчал, но взгляд магистра сказал всё, что следовало знать.

— Господин, а что с монолитом? — голос Таррина вернул Декариона к настоящему, в стены Хранилища. — Если мне позволено спрашивать.

— Должны ли мы уничтожить его? Возможно, — задумчиво произнес старший библиарий. — Имея достаточно времени, я предпочел бы изучить монумент — кто знает, какие тайны он может открыть нам. Возможно, когда закончится война за Армагеддон…

«А также, — подумал он, — следующая, величайшая война, если кто-нибудь из нас переживет её».

Таррин кивнул, словно понял замыслы библиария. Возможно, решил Декарион, однажды он действительно постигнет их. Сейчас же он отпустил молодого Реликтора, пообещав, что обучение начнется завтра и со всей серьезностью. Встав по стойке «смирно», Таррин отсалютовал и вышел, а библиарий прислушивался к металлическим отзвукам его шагов по ступеням, ведущим на основные уровни крепости.

Наконец, Декарион остался наедине со своими мыслями.

С привычной неизбежностью его думы уплыли на сто пятьдесят лет назад, в систему Стигия. Старший библиарий вновь оказался в машинном отделении «Ловца греха», облаченный в доспех с символикой Огненных Когтей и с мечом Обдирателя, лежащим возле вытянутых пальцев.

«Схватил бы я клинок, — спросил себя Декарион, — если бы мог прозреть будущее?»

Библиарий подумал о де Марше, голос которого путеводной нитью вывел его из глубин безумия. Декариону представился образ инквизитора, со склоненной головой и в цепях уводимого навстречу позорной казни. Знал ли он? Видел ли уже тогда, на космическом скитальце, куда приведет его избранный путь?

Мог ли де Марш предупредить меня? Изменилось бы тогда хоть что-то?

Мысли библиария обратились к пути, по которому он вел магистра ордена, и самому Бардану. Он думал о неизбежных последствиях их действий, с которыми ещё предстояло столкнуться. Затем Декарион подумал о Таррине, той дороге, что простиралась перед воином — и даже о Бэлохе, далеко не первой жертве, возложенной на алтарь дела ксанфитов.

Дело ксанфитов…

«Вновь слова де Марша», подумал библиарий.

Сам Декарион никогда не думал, что служит какому-то делу, никогда не отождествлял себя с этими скрытными охотниками на демонов, которые собирались в своих подземных святилищах, окутанные мрачными тайнами. Он просто делал то, что считал правильным, зная, что так оно и есть. Всё решения, принятые старшим библиарием на протяжении жизни, основывались на жестокой необходимости и несокрушимой логике, и Декарион не отказался бы сейчас ни от одного из них, даже если бы мог.

К нему снова приходило видение.

Это случилось на борту «Громового ястреба», пока Реликторы ждали судьбоносного исхода рискованной авантюры Бардана. Кровоточащее око возникло перед Декарионом, более реальное, чем когда-либо прежде, и библиарию показалось, что он падает в него. Зная, что, если рухнет, то уже не сможет выкарабкаться обратно, воин сжал ларец с обсидиановым осколком, ища в нем силы.

«Я делаю всё, что могу, — клялся себе Декарион. — Мы будем готовы».

Старший библиарий всегда делал правильный выбор, теперь он был уверен в этом сильнее прежнего. Видит Император, я мечтал, чтобы мне приходилось выбирать не так часто. Декарион следовал по пути, который Он избрал для него.

Полтора столетия назад его шарящие пальцы наткнулись на упавшее оружие.

Если бы тогда Декарион не поднял демонический клинок, то, несомненно, был бы убит.

Но боевые братья — Огненные Когти — конечно же, отомстили бы за него, и повесть о той битве стала бы славной, а не позорной страницей в истории ордена. Космодесантников не лишили бы их имени и цветов, им не пришлось бы претерпеть изгнание с Нейтры, родины их предков.

Инквизитора де Марша, возможно, ждала бы лучшая судьба, а Артек Бардан — без сомнений, благороднейший из воинов, с которыми доводилось служить Декариону — совершенно точно не оказался бы сейчас обвиненным в ереси.

Старший библиарий не мог сосчитать, сколько космических десантников, подобных Таррину и Бэлоху, верно служили бы Императору, не ставя под вопрос методы служения. Если бы он не поднял клинок, им не пришлось бы рисковать бессмертными душами, и душа самого Декариона осталась бы незапятнанной. Он умер бы без сожалений, в блаженном неведении…

…и Священный Империум Человечества уже ничто бы не спасло.