Сражения Космического Десанта

Глава первая В РАЗЛОМ

Пустота прогнулась, искривилась только на миг, словно ее засасывал вакуум. Звезды изменили свои очертания, точки растянулись в черточки, а затем бесконечная ночь замерцала и выбросила в реальное пространство одинокий корабль. Его двигатели еще пару секунд пылали, потом генерируемое им поле для защиты судна во время путешествия в варпе, вспыхнув, исчезло. Постепенно двигатели стали остывать, медленно переходя на стандартный режим.

Космическое пространство вокруг корабля зарябило, когда циклические генераторы щита удвоили мощность в преддверии плотных скоплений обломков, и все вновь стало нормальным, словно корабль был здесь всегда. Торговое судно «Бескрайний горизонт» при первой возможности приглушило двигатели, раскаленный выброс плазмы приостановил паническое бегство из эмпиреев. На корабле включилось бессчетное множество проверочных и калибровочных систем. Несколько членов команды пробормотали благодарность Богу-Императору и машинному духу корабля за благополучное путешествие через варп.

Они прибыли в эту глухомань целыми и невредимыми, но вот удастся ли выжить в этом секторе — хороший вопрос. Корабль вышел на окраину Гильдарского Разлома.

— Мы определенно одни, сэр.

В наступившей тишине команда мостика «Бескрайнего горизонта» обменялась взглядами, в которых читалось сильное, почти осязаемое беспокойство. Лука Абрамов нахмурился и потер подбородок, обдумывая ситуацию. Его взгляд упал на незадачливого юнца, доставившего столь тревожный отчет, и капитан неодобрительно прищурился — он явно ожидал совсем других новостей.

Юноша поежился под взглядом капитана, догадавшись, что от него ждали чего-то большего, — теперь все взгляды на мостике были устремлены на него. Осознав это, парень откашлялся, похлопав по сжатому в руке инфопланшету. Но не успел что-либо добавить, так как Абрамов подался вперед.

— Попробуем сначала. Наши координаты совпадают, ведь так?

— Д-да, сэр. Капитан. — Юноша протянул инфопланшет, и Абрамов забрал его, даже не удосужившись взглянуть на экран. Люмополосы на мостике едва светили, после путешествия в варпе их еще не успели переключить на полную мощность, и в тусклом полумраке ястребиное лицо Абрамова оставалось непроницаемым.

— Значит, как ты и сам уже понял, слова «мы определенно одни» совершенно неприемлемы, Каман. — Абрамов поднялся с трона управления, сошел с возвышения и остановился напротив парня. — Неужели мы прибыли слишком рано? Или даже опоздали?

Абрамов мысленно проклял неудобства варп-путешествий. Эффекты замедления времени считались самой незначительной проблемой, с которой мог столкнуться корабль, но именно они раздражали больше всего.

— Судя по корабельным хронометрам, мы прибыли на четыре часа раньше намеченного срока, — послышался голос откуда-то справа от Абрамова. Капитан оглянулся и быстро кивнул. Следующие его слова прозвучали с уверенностью, которой он, впрочем, не испытывал на самом деле.

— Тогда движемся дальше. Мы можем продолжить путь к нашей цели.

— Но, сэр… — нерешительно начал Каман, но проглотил фразу, готовую вот-вот слететь с языка. Он воспользовался уважительным обращением без лишних раздумий. Верный признак беспокойства не ускользнул от Абрамова. Ему нравилось вносить в общение между членами команды определенные вольности. Кое-кто из этих людей был с ним еще со времен службы на флоте. И все до единого — поборники традиций и формальностей. Да, старые привычки так просто не изжить.

Каман потер переносицу. Не хотелось казаться навязчивым или снисходительным, но каждый член команды сейчас думал о том, что он так неуклюже пытался облечь в слова.

— Но, сэр. Опасности…

— Опасности Гильдарского Разлома мне прекрасно известны, Каман. И я был бы крайне признателен, если бы ты не стал напоминать мне то, о чем я и так прекрасно осведомлен. — Юноша покраснел от стыда, и Абрамов немного смягчился. — Собери пока всю доступную информацию, чтобы кормчая провела нас через пояс к Гильдару Секундус. Я готов к неприятностям. Мы подождем эскорт еще немного. Уверен, они вскоре дадут о себе знать. — «Или, — добавил он про себя, — не покажутся вовсе». — Вам известно, насколько у нас сжатые сроки.

Ему не первый раз приходилось вести судно через коварные проливы системы, он искренне надеялся, что и не последний. Но без защиты эскорта Абрамов невольно испытывал беспокойство, которое был не в силах побороть. Живот скрутило от тревоги, но капитан старался держать лицо. Нельзя выказывать перед командой неуверенность.

— Да, сэр, сей момент. — Каман скрестил руки на груди и вернулся на свой пост.

Абрамов кивнул. У него была отличная команда, надежная и заслуживающая доверия. Кое-кому недоставало опыта, но со временем они научатся. Каман был именно из таких. Абрамов тщательно подбирал команду — на борту было достаточно опытных людей, чтобы путешествие к Гильдару Секундус не доставило особых проблем. Он полагал, что учел все факторы. На самом деле он был полностью в этом уверен.

И все же…

Если быть честным перед самим собой, то следует признать — действуй Абрамов самостоятельно, он предпочел бы пройти через астероидное поле только со своей командой. «Бескрайний горизонт» был хорошей посудиной, до сих пор отлично справляющейся со всеми брошенными ему вызовами. Его кормчая была опытным и закаленным в боях ветераном и, бесспорно, одним из самых одаренных пилотов, с которыми ему когда-либо приходилось встречаться. Вместе они были отличной командой с безупречной репутацией. Пусть корабль стар и, как часто шутил капитан, держится на одном честном слове. Но он точно надежен. Старик прослужил много лет и отслужит еще столько же.

Абрамов не нуждался в эскорте, но ему не оставили выбора. Если бы он мог через Разлом идти один, то поступил бы так без раздумий. Тем не менее от этого предложения было невозможно отказаться — ему недвусмысленно дали понять, что эскорт он получит в любом случае.

Лука Абрамов был проницательным человеком и отличным капитаном, поэтому предпочел последовать совету, который считался равносильным приказу от Адептус Астартес. Как-никак «Бескрайний горизонт» входил в зону патрулирования Серебряных Черепов, и пойти наперекор их воле было бы сочтено за тяжкое оскорбление, после чего неизбежно последовало бы наказание. А учитывая все то, что ему было известно о Серебряных Черепах в целом и капитане Дэрисе Арруне в частности, его действия, скорее всего, расценили бы не просто как неподчинение. Серебряные Черепа славились по всему сектору своей безжалостностью. Невыполнение приказа они расценили бы как вызов или, по меньшей мере, подозрительные действия. Обычно в одиночку работали грабители и контрабандисты. Иногда и на борту у Абрамова совершенно случайно оказывался запрещенный товар, но контрабандистом он себя не считал.

Не все корабли получали сопровождение на время путешествия через Разлом. Как правило, хватало их присутствия поблизости. Но от распоряжения по прибытии в систему встретиться с другим кораблем «Бескрайнему горизонту» нельзя было так просто отмахнуться. У Абрамова и так хватало проблем — он не хотел и не стремился добавить к их списку еще и недовольство капитана Арруна.

— Регулярно проводить авгурное сканирование, — приказал он оператору пульта сканера. — Я хочу узнать об их появлении в ту же секунду.

В отличие от многих других команд, команда «Бескрайнего горизонта» почти полностью состояла из неаугментированных людей. Абрамову приходилось служить на кораблях, команда которых по большей части состояла из сервиторов, а рядом с ними он чувствовал себя неуютно, по крайней мере, по соседству с ними на капитанском мостике. Поэтому, едва приняв командование над судном, он ввел новые правила. Лоботомированные сервиторы всё еще механически сновали по инженерному отсеку, где для того, чтобы присматривать за работоспособностью корабля, боевой дух не требовался. Но основу команды Абрамова составляли люди. В поле зрения не наблюдалось ни одного сервитора. И он гордился этим.

— Конечно, Лука, — ответила оператор.

Она чувствовала себя уютнее благодаря неформальной обстановке, царившей на борту «Бескрайнего горизонта». Как и на Абрамове, на ней был блекло-серый комбинезон с символом корабля — солнцем, заходящим за горизонт. Ее темно-русые волосы, собранные весьма неприглядным образом, лишь сильнее подчеркивали уставшие глаза и морщинки, омрачающие привлекательное лицо. Пару секунд Абрамов разглядывал женщину с нескрываемым удовольствием, пока она быстро жала на кнопки и крутила диски архаичных систем. Когитаторы и системы застонали, неохотно подчиняясь, и оператор тихо поблагодарила машинных духов, которых ей удалось вытянуть из дремы.

Через некоторое время мостик «Бескрайнего горизонта» снова погрузился в рутину. Абрамов позволил себе немного расслабиться. Первые минуты напряженности неизбежны. После выхода из варпа всегда начиналась суета. Эти мгновения, как правило, были наполнены дурными предчувствиями, но они символизировали возврат к обычному течению жизни на борту фрахтовщика, потому что после тревоги всегда приходила умиротворенность.

Информация передавалась на словах, а также в виде распечатанных докладов, и когда все вернулось в привычное русло, оставалось только наслаждаться гармоничной симфонией работы на мостике. Это был знакомый, полностью подчиненный ему пандемониум звука, которым он дирижировал без особых усилий. Бой склянок, по которому машинные операторы начинали читать литании. Медленная, непрерывная пульсация двигателя далеко под кораблем и периодическое затишье в фоновом гуле, когда изношенный поршень выбивался из такта. Монотонные ответы немногочисленных сервиторов в машинном отделении, подтверждающие приказы и передающие данные через корабельный вокс…

Абрамов откинулся на спинку командного трона и закрыл глаза, позволив звукам захлестнуть его успокаивающим бальзамом. Все хорошо. Все спокойно.

«Бескрайний горизонт» Абрамов приобрел пару лет назад, и хотя он предпочитал брать заказы по своему усмотрению и работать только на себя, капитан исправно служил Империуму, когда это от него требовалось. Особенно если ему предлагали такой выгодный контракт, как путешествие к заводам по переработке прометия. Воля и благородство Луки Абрамова неплохо сочетались с постоянным стремлением к финансовому обогащению. Хотя эту черту характера он по мере сил старался не демонстрировать.

Его повсеместно уважали за щепетильность, усердие и обезоруживающую честность, поэтому нередко доверяли доставку ценных грузов. Первые десять лет он прослужил исключительно Империуму. Этого времени оказалось достаточно, чтобы появилось неодолимое желание работать на себя, и он ушел в свободное плавание. Звучит иронично, так как теперь он снова здесь, связанный очередным контрактом. Но Абрамов успел привыкнуть к жизни свободного человека, поэтому решил для себя, что, выполнив еще парочку имперских поручений, обязательно вернет себе независимость. Абрамов понимал, что для торговых рейдов в Гильдарскую систему возможностей хоть отбавляй. В этой части сегментума Обскурус, благословенной огромными ресурсами, контрактов хоть отбавляй. Ему ничего не стоило выполнить еще пару-тройку «официальных» миссий. Практика, как он знал, доведенная до совершенства.

Контрактов явно было куда больше, чем кораблей, которые бы рискнули отправиться сюда. Абрамов нисколько не сожалел о проделанном пути. Капитан знал обо всех здешних опасностях и считал их неизбежным злом.

Бессчетные века эта часть космоса представляла собой значительную угрозу для кораблей, бороздящих ее просторы. «Гильдарским Разломом» назывался маршрут, пролегающий через всю звездную систему. Сама система состояла из множества отдаленных, в основном необитаемых миров и считалась потенциально опасной зоной для путешествий.

В центре системы вокруг плотно заселенной планеты Гильдар Секундус вращался астероидный пояс. И без того опасное поле становилось еще более гибельным из-за огромного количества космических обломков, которые вечно дрейфовали в пустоте. Остовы погибших кораблей, не услышавших предупреждений, плавали по всему Разлому, но грабить их было слишком рискованно. Лихачи-разбойники, которые решались на грабеж, нередко в итоге лишь добавляли свои корабли к дрейфующим останкам.

Из развороченных, разбитых судов медленно вытекали струи плазмы и токсичных отходов. Смертоносная смесь сгущалась в химический туман, из-за которого авгуры и связь работали с сильными помехами.

Поэтому астероидный пояс был как благом, так и проклятьем, представляя сложности для тех, кто желал войти или покинуть Гильдарскую систему. Он также давал естественную защиту планете, в чьих запасах прометия остро нуждался Империум. Вращающиеся каменные глыбы и обломки кораблей являлись началом испытания, с которым приходилось встречаться гостям системы. Здесь регулярно появлялись суда ксеносов и ходили слухи, что пираты активизировались не только здесь, в Гильдарском Разломе, но и во всех дальних закутках сегментума Обскурус.

Приняв нелегкую ношу по поддержанию мира в секторе, Серебряные Черепа издавна занимались патрулированием Разлома. Другие ордены Адептус Астартес редко когда соглашались на столь тягостную, лишенную славы повинность. Но Серебряные Черепа считали сектор частью своей вотчины. И Серебряные Черепа были гордыми.

Их присутствие придавало ощущение безопасности месту, которое в ином случае считалось бы крайне опасным. Но за все следовало платить. Серебряные Черепа управляли судоходством по системе железной рукой. Более удачливые корабли вроде «Бескрайнего горизонта», следуя положенному протоколу, заранее предупреждали космических десантников о своем маршруте. Предъявив необходимые разрешения, их обеспечивали координатами места встречи с эскортом. Те, кто сам по себе входил в реальное пространство на границах Гильдарского Разлома, очень скоро встречались с «группой приветствия». Грубейшая ошибка, которую никому не советовалось допускать. Бравые космические десантники никогда не славились теплотой и радушием. Но, с другой стороны, они были известны верностью имперским законам, кроме того, разговор с нарушителями у них был короткий. Незавидная участь ждала капитана, который вздумал бы спорить с орденом Серебряных Черепов. Нет, существовали определенные правила, которым требовалось неукоснительно следовать.

И, несмотря на то что он выполнил все распоряжения и ни на шаг не отступил от предписанных инструкций, несмотря на то что он терпеливо ждал скрепя сердце, пока капитан Аррун даст разрешение прибыть сюда, несмотря на то что корабль прибыл в точно указанные координаты, «Бескрайний горизонт» пребывал в полном одиночестве.

Капитан снова потер подбородок. Жест получился нервным, выдающим тревогу, которая начинала исподволь снедать его. Им говорили, что пересечение Гильдарского Разлома без эскорта или подтверждения от патрульного корабля считалось открытым признанием в пиратстве. Но вокруг не было ни одного эскорта, и на позывные сигналы не отвечал ни один корабль. Абрамов не мог позволить себе просто дрейфовать в космосе легкой мишенью для настоящих разбойников, которые могли бы попытать удачи.

Он всегда стремился к полной независимости, и, когда представилась возможность вложить деньги покойного отца, Абрамов не преминул сразу же ею воспользоваться. Многолетние заключения собственных контрактов и подбор лучшей команды, которую он только мог себе позволить, подарили богатый опыт. Поэтому сейчас Абрамов решил руководствоваться своей житейской мудростью.

Выбор казался обоснованно прямым, пусть и далеко не из легких. Можно было либо удерживать текущую позицию и ждать прибытия Серебряных Черепов, либо же разогнать двигатели на четверть мощности и неспешно идти к Гильдару Секундус. Не потребуется много времени на то, чтобы войти в атмосферный слой планеты, и Абрамов нисколько не сомневался в том, что команда сможет провести туда корабль целым и невредимым. С другой стороны, он понятия не имел, как отреагирует немногословный капитан Аррун на подобное нарушение своих устных приказов. Самый вероятный исход не вселял в Абрамова особой радости.

В конечном итоге победил компромисс.

— Отлично, — сказал Абрамов. — Мы подождем еще три часа, — с этими словами он рухнул на командный трон. — Если к тому времени мы не получим известий от эскорта, то направимся к Гильдару Секундус. На самой малой скорости.

— Так точно, капитан.

Абрамов тяжело вздохнул. Если повезет, то они смогут избежать гнева Ангелов Императора.

Во время путешествия к Гильдарской системе он почти не спал, поэтому решил воспользоваться затишьем, чтобы закрыться в покоях и хоть немного отдохнуть. Но стоило только закрыть глаза и забыться глубоким сном, как его грубо разбудил вой аварийной системы корабля. Спустя пару секунд корабль тряхнуло. От резкого движения Абрамов слетел с койки и растянулся на полу.

— Капитан Абрамов, поднимитесь на мостик, — раздался по вокс-системе корабля настойчивый женский голос. — Угроза столкновения. Повторяю, капитан, поднимитесь на мостик.

— Можно было и не повторять, — буркнул он. Окончательно проснувшись, Абрамов поднялся с пола и протер глаза. На краткий миг капитан заметил свое отражение в грязном зеркале над раковиной и тут же пожалел об этом. Он выглядел взъерошенным и уставшим, намного старше своих пятидесяти стандартных терранских лет, и мало чем походил на того властного человека, которым по крайней мере старался казаться.

Абрамов, все еще натягивая комбинезон поверх одежды, вошел на мостик.

— Докладывайте. — Он сдержал зевок и посмотрел на корабельный хронометр. И тут же пожалел об этом почти так же, как о взгляде в зеркало, — он проспал всего ничего. — Это Серебряные Черепа? Они прибыли?

— Нет, боюсь, что нет. — Телина, его пилот — и самая талантливая женщина, с которой ему только приходилось встречаться в жизни, — оглядела его с обычным безразличием. — Впереди поле обломков. К счастью, в основном небольшие астероиды. Я стараюсь избежать столкновения.

Слова Телины проникли сквозь дремлющий разум Абрамова, и капитан проснулся окончательно.

— Маневры уклонения? Да. Судя по тому, как ты меня разбудила.

Телина перекинула длинную светлую косу через плечо. Жест был обыденным, но таил в себе подавленную злость.

— Что ж, капитан, — с сарказмом ответила она. — Я могла просто позволить нам врезаться в обломки того корабля. Вы бы предпочли это?

Их глаза встретились, и Абрамов первым отвел взгляд, едва заметно улыбнувшись. Мгновение он над чем-то раздумывал.

— Они так и не объявились?

— Нет. Мы шли к Гильдару Секундус уже почти час. С тех пор… — она взмахнула рукой, указав на ждущее впереди поле обломков.

— Мы не можем просто обойти его?

— Поле что-то расшевелило, — сообщила она и, отвернувшись, указала на обзорный экран. — Снаружи много мусора, какой бы курс мы ни выбрали, нам все равно придется столкнуться с препятствиями. — На пару секунд Телина умолкла, сосредоточившись на текущей проблеме. — Большинство обломков выглядят довольно старыми. Но мы видели по меньшей мере одно целое судно. Согласно предварительному сканированию — выведенное из строя совсем недавно.

— Возможно, последний корабль, который не следовал приказам Арруна, — пробормотал Абрамов и покачал головой. Лучше не позволять себе задумываться о подобном. — Идти на той же скорости и тем же курсом. Будьте готовы ко всему. Впереди нас ждет ловушка.

— Я прекрасно осведомлена об опасностях, капитан, — в голосе Телины чувствовалось столько уязвленной гордости, что Абрамов, несмотря на усталость, расплылся в улыбке.

— Телина, я не говорил, как сильно люблю тебя? Пусть даже ты и разбудила меня, чтобы доказать, как ты чертовски умна.

— Вы постоянно мне это говорите, — улыбнулась она в ответ. — Ручаюсь, если я допущу ошибку, вы мечтаете в этот момент стоять на мостике и приговаривать: «я же говорил тебе», пока корабль будет разваливаться на куски.

— Какая же ты заботливая.

— И не говорите.

Закончив краткий обмен любезностями, Телина вновь сосредоточилась на пульте. Кто-то, Абрамов не заметил, кто именно, всунул ему кружку с исходящим паром рекафом. Капитан пробормотал благодарность. Он отхлебнул горький напиток и поморщился. Откровенно говоря, капитан ненавидел вкус рекафа, но сейчас его бодрящий эффект был как никогда кстати. Он пробежался глазами по распечаткам, оставленным на подлокотнике командного трона.

Абрамов твердо поставил ногу на палубу, подсознательно желая чувствовать пульсацию двигателей. Гул никуда не исчез, он был здесь, прямо под подошвами ботинок. Это была связь самого простого, инстинктивного рода, но Абрамов всегда придерживался этой привычки. Как и у большинства капитанов, у него были свои суеверия. Словно воин, взявший перед битвой горсть родной земли, он крепко в них верил. Пока сердце корабля билось, с капитаном не случится ничего плохого.

Когда скорость значительно уменьшилась, Телина целиком сосредоточилась на задаче избежать обломков, парящих вокруг «Бескрайнего горизонта». Их было немало. Детали машин, куски металла и даже несколько трупов пролетали мимо бесконечным парадом, свидетельствующим о беспощадной природе Разлома. С широко раскрытыми глазами, покрытые тонкой коркой льда, трупы словно выкрикивали беззвучные предупреждения экипажу Абрамова. Все это казалось порождением кошмаров, и некоторые члены команды явно были встревожены и обеспокоены открывшимся видом.

Фрахтовщик целую вечность шел мучительно неторопливо, каждое его движение тщательно выверялось. Абрамова все сильнее одолевала головная боль, а Телина то и дело переводила слезящиеся от напряжения глаза с обзорного экрана на пульт. Казалось, это никогда не прекратится, нервы людей были натянуты до предела.

О сбое кормовых двигателей Абрамов узнал за пару секунд до того, как с инженерной палубы пришло сообщение. Его подсознательная связь с гармонией и ритмом корабля прошептала ему о проблеме через вибрацию корпуса. Обычно устранить неполадку кормового двигателя не составляло особых проблем. Будь они в чистом космосе, он отправил бы наружу нескольких ремонтных дронов. Но посреди хаотического скопления мусора нельзя допустить, чтобы в членов его команды, бездушных или нет, угодил какой-нибудь обломок. Не говоря уже о том, что здесь останавливаться безрассудно. Если это произойдет, их, скорее всего, попросту сотрут в порошок. Абрамов чувствовал скорее раздражение, чем настоящую тревогу.

Приглушенный и монотонный голос сервитора, который доложил о сбое, разозлил еще больше.

— Мы почти прошли поле, — процедила Телина сквозь зубы. Она так сильно и долго стискивала челюсти, что те начали ощутимо болеть. — Если бы я смогла с помощью оставшихся двигателей стабилизировать наше положение… щиты должны отразить мелкий мусор. Мне останется только избегать того, что покрупнее.

— Наши щиты должны отразить, ага, — мрачно сказал Абрамов. — Они должны — и не сомневаюсь, что сделают. Но так не будет продолжаться вечно.

— А у вас есть лучший план, капитан? — И вновь ее ощутимая враждебность шла не на пользу сложившейся ситуации, поэтому Абрамов подавил резкий ответ. Капитан вцепился в подлокотники командного трона так, что побелели костяшки. Достаточно одного сильного удара, чтобы обрушить щиты. Если это случится, «Бескрайний горизонт» разорвет на куски и вся его команда присоединится к тем несчастным покойникам снаружи.

— Ожидаемое время выхода из этой проклятой кучи мусора? — требовательно спросил он. Прежде чем Телина успела ответить, с ее губ сорвался поток богохульств. Несколько членов команды с потрясенными лицами поспешно сотворили знак аквилы. После ее следующих слов Абрамов лишь кивнул, как будто ожидал, что такое должно произойти.

— Новый контакт. — Она оглянулась на капитана, на лице застыло выражение полнейшего ужаса. — Рейдеры ксеносов, сэр.

Они практически легли в дрейф, огневой мощи им едва бы хватило, чтобы защитить себя. Если они не столкнутся с обломками и мусором, корабль уничтожат пираты или, что еще хуже, обездвижат и возьмут на абордаж.

Царившее доселе спокойствие на мостике взорвалось многоголосьем криков — далекое эхо того неспешного спокойствия, которое царило прежде. Люди старались перекричать друг друга, но опытный Абрамов умел услышать самое важное.

— Носовые двигатели правого борта также дают сбой. Направляю энергию с двигателей левого борта для компенсации.

— Генераторы щита пока держатся. Девяносто восемь процентов.

— Энергия носовых двигателей стабилизируется. Остановилась на шестидесяти процентах.

— Время до выхода из поля?

— Пятнадцать минут.

— Держать текущий курс, Телина…

Отрывистый звук, противовес тем голосам, которые переросли в крещендо шума. Отовсюду доносился шепот, офицеры лихорадочно молились о спасении Богу-Императору. Паника на мостике все нарастала.

— К нам что-то приближается. Прямо по курсу.

— Вражеские корабли идут наперехват. Их два. Нет, не два. Три, сэр! Их три! Святая Терра…

— Я пытаюсь… черт подери!

— Столкновение через десять… девять…

— Всем постам, говорит Абрамов. По местам стоять. Направить всю энергию на орудия и открыть огонь по кораблям ксеносов. Если умирать, так с музыкой.

Три корабля ксеносов с привычной легкостью маневрировали через поле обломков. Капитану фрахтовщика уже приходилось видеть их прежде… Эльдар. В былые дни он не раз сражался с ними. Люди называли эти корабли, двигающиеся с безмолвной угрозой, «Белладоннами». Сейчас они были наименьшей из проблем. Пусть эльдар запускают свои торпеды. Это будет жестокая, быстрая смерть, но, по крайней мере, они погибнут мгновенно. Намного лучше того, что их могло ждать в ином случае.

Капитан подался вперед и, стиснув руки в немой мольбе, стал наблюдать за оккулюсом «Бескрайнего горизонта». Погибель летела прямо на них: искореженный до неузнаваемости кусок переборок, труб и сокрушительно плотного корпуса. Нечто настолько развороченное и разбитое, что попросту не имело права вращаться с такой грациозностью в вакууме космоса.

— Восемь… семь…

Через семь секунд он врежется в пустотные щиты. Обломок был достаточно крупным, чтобы пробить защиту «Бескрайнего горизонта», словно та была тонким пузырьком. Один хороший, мощный удар, и фрахтовщик развалится на куски. И, в отличие от вспышки боли и смерти после взрыва торпеды, они еще какое-то время будут жить, а через некоторое время их трупы и уничтоженный корабль присоединятся к мусору, который парит сейчас вокруг корпуса.

— Шесть.

Это конец. Уверенность Абрамова испарялась перед лицом неотвратимой гибели. На мгновение он испытал презрение ко всем, кто стоял на мостике рядом с ним. Капитан ненавидел их за то, что они были здесь, возле него. Винил себя в их гибели.

— Пять.

Так вот как все закончится.

— Че… Приближается корабль! Опасность столкновения. Это… он заряжает орудия, сэр!

Абрамову следовало испытать ужас или хотя бы немного страха, но он ничего не чувствовал. Его сердце обратилось в камень. Вместо того чтобы их развалил на атомы обломок давно уничтоженного судна, их сотрет в пыль вражеский корабль. Не было времени интересоваться, почему никто не засек новую угрозу на сенсорах. Действительно, Абрамов даже не спросит об этом позже, намного позже. Остался только этот момент, и капитан был полностью пленен им.

Рейдеры эльдар одновременно развернулись под невероятными углами, чего громоздкие, неповоротливые транспорты Империума никогда бы не смогли повторить, и запустили торпеды по новоприбывшему кораблю. Ракеты расцвели тремя яркими бутонами на щитах цели.

Секунду спустя из корабля вырвался луч света, который превратил кусок разбитого корпуса в брызги расплавленного металла. Второй луч тут же испепелил один из кораблей эльдар. Резкое сияние временно ослепило всех, кто находился на мостике «Бескрайнего горизонта», и Абрамову пришлось отвернуться. Постепенно, когда невыносимый блеск угас, они узнали очертания своего спасителя.

— Фрегат типа «Гладий», — догадался Абрамов. Эскортный корабль Адептус Астартес. Конечно, он и есть. На губах капитана появилась улыбка. Похоже, их сопровождающий прибыл. Пусть с опозданием, но время он выбрал превосходно. Фрегат чуть свернул и пошел вровень с ними.

От двух других кораблей эльдар и след простыл. Абрамов не знал, уничтожил их «Гладий» или же они сбежали. В любом случае рейдеры исчезли, и его это вполне устраивало. Раздался треск, и с шипением ожил межкорабельный вокс.

— «Бескрайний горизонт», сохраняйте текущую позицию. Остановите двигатели и ждите дальнейших распоряжений, — голос явно принадлежал человеку — не грубый и не измененный, чего можно было ожидать от одного из Ангелов Императора. Вне всяких сомнений, говорил один из сервов ордена Серебряных Черепов.

После этих слов канал связи снова отключился. От них не ждали ответа, да и в любом случае Абрамов не находил нужных слов. Команда «Бескрайнего горизонта» облегченно вздохнула, когда «Гладий» резко сменил курс, освобождая путь другому кораблю.

На первый взгляд он казался уродливым: корабль походил на кулак, сжимающий перед собой носовое бомбардировочное орудие. Он был выкрашен в неброские машинно-серые цвета, с такого расстояния на корпусе были видны кропотливо выведенные надписи. Это был гигантский, необъятный монстр из металла, который полностью затмил обзорный экран, встав между подбитым фрахтовщиком и смертоносным астероидным полем.

Ударный крейсер стал разворачиваться, и вместо тупого носа они увидели длинную изящную шею, которая перерастала в настоящую крепость на корме. Абрамов лишь благоговейно взирал на происходящее перед ним действо.

— Они создают барьер! — Телина склонилась над пультом, разглядывая, казалось бы, бесконечный серый корабль. — Корабль прикрывает нас от обломков.

Ее потрясенный голос был преисполнен почтения, что не вязалось с ее обычным поведением.

Абрамов мрачно кивнул. Межкорабельные каналы вокс-связи оставались закрытыми, но он прекрасно знал, кому принадлежит подобное чудовище. Золотые и серебряные символы, виднеющиеся на сером корабле, явно походили на аквилу, эмблему ордена Серебряных Черепов и название корабля.

«Грозное серебро».

Абрамов прочистил горло, которое внезапно стало совершенно сухим.

— Лучше нам поприветствовать их, — сказал он, — и желательно со всем почтением.

Капитан Дэрис Аррун, магистр флота и командир четвертой боевой роты Серебряных Черепов, возвышался над Лукой Абрамовым. Короткие волосы на голове не могли скрыть многочисленные шрамы — то, что человеку казалось безобразным, космический десантник воспринимал не иначе, как символ чести. Его лицо покрывали изящные завитки темных чернил — боевые татуировки воинов, которые имели право носить только старшие офицеры ордена. Даже если бы его вес, рост, а также ощутимая аура присутствия не были бы столь устрашающими, одних этих племенных отметок было более чем достаточно.

Льдисто-синие холодные глаза пристально изучали Абрамова какое-то время, прежде чем Аррун заговорил гулким, рокочущим голосом:

— Я могу придумать тысячу причин, подвигнувших вас действовать наперекор моим крайне четким и недвусмысленным приказам, капитан Абрамов. — Аррун поднял массивную руку, чтобы прервать всяческие возражения. — И на каждую из них я могу придумать причину, по которой вам не стоило так поступать. Полагаю, вы сможете доказать несостоятельность тысяч моих теорий?

«Грозное серебро» шел рядом с «Бескрайним горизонтом», принимая на себя удары крупных обломков, которые были для него не больше, чем укусы насекомых. Затем поступило сообщение, что капитан Дэрис Аррун собирается прилететь на фрахтовщик для личной беседы с капитаном Абрамовым. Как было сказано, чтобы выслушать объяснения. Одновременно «Бескрайний горизонт» подвергнется обычной проверке на наличие контрабанды. Насчет последнего Абрамов не беспокоился. Ему нечего было скрывать.

Но, с другой стороны, разговаривать с капитаном космических десантников… это наполняло его трепетом.

Абрамов нервно провел пальцами по седеющим волосам и посмотрел на капитана. Он отмел все едкие комментарии и самоуверенные ответы, которые вертелись на языке, и лишь покачал головой. Одно присутствие Арруна безжалостно сокрушало любые попытки сарказма. В конечном итоге он сумел выдавить из себя извинение, которое даже ему самому показалось неубедительным и жалким:

— Вы опаздывали. У нас… расписание, и мы думали пройти часть пути до вашего прибытия.

Аррун нахмурился, из-за чего его племенные татуировки на миг исказились.

— Я не опаздываю, капитан Абрамов. Меня задержали. Глубоко сожалею, что сообщение нашего астропата не дошло до вас прежде вашего захода в варп. Но вам следовало ждать. Вы не подождали. К счастью, «Грозное серебро» прибыл до момента вашего уничтожения.

Взгляд холодных, бесчувственных глаз пронзил Абрамова, и капитан «Бескрайнего горизонта» тут же понял, что его сейчас оценивают. Он неловко поежился. Пришло время действовать единственным возможным способом.

— Примите мои искренние извинения и глубочайшую благодарность, капитан Аррун… — Абрамову стало тошно от того, как слабо звучал его голос. Он не чувствовал вины, за исключением порывистого характера. Повторяй он себе это чаще, того и гляди сам бы поверил в это. Абрамов расправил плечи и выпрямил спину. С огромным усилием он придал голосу энергичности и энтузиазма. — Раз вы уже здесь, мы можем возобновить путешествие к Гильдару Секундус.

Капитан поднял голову и лучезарно улыбнулся. Ему не удалось выдержать взгляда Арруна дольше пары секунд.

— Да, — хмыкнул Аррун, повернувшись к Абрамову спиной. — Да, полагаю, можем.

Он посмотрел через обзорное окно на «Грозное серебро». Как магистр флота, он испытывал острый и неизменный интерес ко всем разновидностям кораблей Империума, и в особенности к своему собственному. Наметанным глазом он отметил внешнее состояние ударного крейсера. Несмотря на отвлеченность, он как ни в чем не бывало продолжил беседу с Абрамовым.

— У вас есть отчет, который я запрашивал?

— Да, мой лорд. — Чуть дрожащей рукой Абрамов протянул ему грузовую декларацию. Один из сервов Серебряных Черепов, сопровождавших Арруна, вышел вперед и принял ее. Она была без лишних слов передана космическому десантнику, и капитан наконец оторвал взгляд от «Грозного серебра».

— Пожалуйста, повторите, что у вас за груз, капитан Абрамов.

— Конечно, капитан Аррун. — Почувствовав себя снова в своей стихии, Абрамов немного расслабился. — Мы везем запасные детали для прометиевого завода. — Он сказал правду, и проверка корабля подтвердит его слова.

Капитан Серебряных Черепов также переключился на деловой разговор. О нарушении приказа больше не вспоминали, и, когда Аррун заявил, что возвращается на свой корабль, Абрамов облегченно вздохнул.

— Будь осторожен, Абрамов. Несколько солярных дней назад в Гильдарский Разлом что-то проникло и нарушило спокойствие. Похоже, оно исчезло, но наверняка это не известно. Поле космического мусора — меньшая из ваших проблем.

— Да, мой лорд. Спасибо, мой лорд.

Поклонившись на прощание Арруну, Абрамов вернулся на мостик в задумчивом молчании. Он знал, что ему повезло, ведь, что бы ни отвлекло капитана Серебряных Черепов, благодаря этому он избежал более сурового и серьезного наказания — но чувство глубокого беспокойства после напутственных слов Арруна давило на него, не позволяя расслабиться.

Меньшая из ваших проблем.

Глава вторая «ВОЗРОЖДЕННЫЙ»

Гильдарский Разлом.

На геостационарной орбите Гильдара Секундус.

++ Неделю спустя ++

Гильдар Секундус был суровой и жестокой планетой. Но, несмотря на всю негостеприимность и удушливую атмосферу, она была одной из самых богатых во всем сегментуме. Заводы по переработке прометия, которые, словно растущая плесень, усеяли большую часть ее поверхности, непрерывно извергали, казалось бы, бесконечный поток столь желанного всеми топлива.

Прометий, кровь Империума, не только утолял жажду страждущих машинных духов техники и питал оружие, он был ключевым компонентом во многих других продуктах промышленности. Его значение не поддавалось описанию, а его источник служил маяком для грабителей всех мастей, которые стремились завладеть им.

После того как была совершена первая попытка отнять местные богатства, когда в Гильдарскую систему ворвались первые пираты, Серебряные Черепа направили свои патрули в Разлом. С этого момента они реагировали на любые попытки проникновения, и все дальнейшие вторжения подобного рода встречались с быстрым правосудием ордена, который не славился терпеливостью. Серебряные Черепа наказывали за нарушения, не особо церемонясь, как правило, беспощадным залпом из бомбардировочного орудия.

Варсавия, родной мир ордена, находилась на внешнем кольце Гильдарского Разлома, и в этом далеком, уединенном уголке Империума они были ближайшими Адептус Астартес, которые могли вовремя отреагировать на угрозу. Из-за растущего числа рейдов, которые, впрочем, еще оставались нерегулярными, лорд-командующий Аргентий решил обеспечивать более-менее постоянную защиту системы. Регулярным патрулированием занимался флот с посменно чередующимися братьями, не задействованными в сражениях либо на другой службе.

Капитан Аррун был магистром флота вот уже несколько десятилетий, он обладал гибким разумом и передовым мышлением истинного тактического гения. В любое время дня и ночи он знал все о состоянии любого действующего корабля флота. Благодаря эйдетической памяти он помнил его недостатки и слабые места и, наоборот, также все сильные стороны. Когда приходили запросы о помощи, он через считаные секунды мог сказать, какой корабль лучше всего использовать для конкретного задания. Он с самого начала следил за ходом операции в Гильдарском Разломе, но теперь, когда утром с Варсавии поступили новые приказы, похоже, количество патрулей сильно сократится.

Это немало удивило Арруна. Магистр ордена осознавал, какие опасности таятся в системе, но все же отдал приказ возвращаться. Аррун мог объяснить это лишь тем, что Аргентий отзывал флот для проведения другой операции. Для тех, кто патрулирует Разлом, это станет огромным облегчением. Космическим десантникам была необходима цель в жизни, и хотя они защищали жителей Гильдарской системы и следили за спокойствием в этой части Империума — в первую очередь они были воинами. Они нуждались в войне.

Аррун регулярно передавал магистру ордена свои личные опасения касательно того, что в Гильдарском Разломе сокрыто немало угроз, и придерживался мнения, что нынешнее количество кораблей в системе — осознанная необходимость. Но даже если и нет, продолжал он, им следовало поддерживать хотя бы видимость присутствия. К сожалению, Аргентия не убедили его слова. Поэтому настроение магистра флота было решительно мрачным, когда он собрал главных советников.

Стратегиум располагался на вершине пирамидальных внутренностей ударного крейсера. Это было одним из немногих мест в основной корабельной структуре, где палубу не устилала функциональная стальная решетка. Здесь пол был сработан из армапластовой сетки. Сквозь нее открывался потрясающий вид на мостик, и, приложив немного усилий, можно было увидеть даже глубинные уровни корабля, где находились тренировочные клети и каюты. Внутреннюю часть «Грозного серебра» сконструировали в виде ярусов концентрических колец, наподобие зиккурата, которые венчались огромным куполом. Сюда обыденный гул корабля долетал лишь приглушенным шумом.

Единственными предметами мебели в стратегиуме были кресла и стол, который возвышался в центре комнаты. Всех их специально разработали с учетом размеров и веса космических десантников. В чрезвычайно редких случаях, когда сюда допускали обычных членов команды, в огромных креслах они походили на детей. На абсолютно пустых стенах не было ничего, кроме развернутого и расправленного боевого знамени четвертой роты, а также аквилы, которая величественно распростерла крылья за Арруном. Когда он сидел во главе стола, казалось, что позади него раскинул крылья имперский символ. Это было не просто совпадением, расположение аквилы создавало впечатление, что сам капитан имел крылья Империума.

Капитан Аррун переводил взгляд с одного лица на другое, слабый тик под правым глазом выдавал его отчаянную попытку сдержать рвущееся наружу раздражение. Наконец он заговорил мрачным, хриплым голосом, в котором явственно ощущалось недовольство:

— Этим утром были получены приказы с Варсавии. Мы немедленно сворачиваем патрулирование.

Остальные Серебряные Черепа, которые собрались за столом, обменялись быстрыми взглядами. Неслыханно, чтобы Аррун начинал такое собрание, не попросив у прогностикара зачитать необходимые литании. Это, конечно, не сулило собравшимся ничего хорошего. Боевой брат, сидевший справа от капитана, с непринужденной фамильярностью положил руку на предплечье капитана. Раздраженный Аррун хотел было сбросить руку, но затем посмотрел на другого воина. Прогностикар был облачен в темно-серый плащ с капюшоном, который полностью скрывал его лицо, только сверкали зеленые глаза.

Аррун почувствовал, как к его мыслям легко прикоснулся разум советника, и кратко, напряженно кивнул. Неозвученного выговора было более чем достаточно. С явной неохотой он согласился, его лицо исказилось от ярости, закипавшей под самой поверхностью.

— Мои извинения, прогностикар. Братья, прошу вас потерпеть еще немного. Пожалуйста, простите меня за эту вспышку, но, надеюсь, вы поняли, как сильно меня встревожили эти новости. — Он провел ладонью по бритой голове и подался вперед. — Я сообщил лорду-командующему свои опасения относительно активности в системе. Пусть вторжения в район Гильдара происходят нечасто, они все же случаются. Угроза системе вполне реальна. Но, несмотря на это… — Аррун нахмурился. — Несмотря на это, пока наши астропаты не получили ответ, мы должны уменьшить общее число патрулей в Гильдарском Разломе.

Его слова оказали шокирующий эффект на боевых братьев. Гнетущую тишину внезапно нарушил грохот металлического кулака, ударившего по столу. Неожиданный звук разлетелся по куполу стратегиума, и все взгляды уперлись в юного технодесантника, искусственная рука которого дрожала от едва сдерживаемой ярости. Взгляд Арруна впился в него, став твердым, будто алмаз.

— Брат Коррелан? Ты что-то хочешь сказать?

Технодесантник, никогда не отличавшийся учтивостью, покачал головой. Его аугментический правый глаз тихо зажужжал, сфокусировавшись на капитане, и красная линза быстро мигнула. Голос дрожал от раздражения, которое, как был уверен Аррун, испытывали все они.

— После всех наших усилий, после всего, что нам удалось достичь, надеюсь, магистр ордена не собирается сворачивать проект. — Его тон звучал вопросительно, хотя речь давалась ему с очевидным трудом. Остальные сидевшие за столом медленно кивнули, каждого из них одолевали схожие мысли. Их собрали в одну команду по особой причине, и проект, который близился к завершению, был частью их жизни.

— Насчет этого можешь не беспокоиться, брат. Насколько мне известно, пока лорд-командующий не прикажет, проект «Возрожденный» будет продолжаться согласно плану. — В голосе капитана чувствовалось нечто похожее на отвращение. Он тратил время и ресурсы на эксперимент, в котором на самом деле не желал принимать ни малейшего участия. Но судьба распорядилась иначе, и волю Ваширо нельзя было отбросить просто так.

Его слова остались без ответа. Все присутствующие знали мнение Дэриса Арруна касательно проекта «Возрожденный». Руководство им досталось капитану в наследство от предшественника, который, в свою очередь, получил его от предыдущего магистра флота. Проект был своего рода планом, для выполнения которого потребовалось несколько веков. По приказу Прогностикатума требовалось ждать нужного момента. Но, даже невзирая на одобрение магистра ордена и на поддержку проекта наиболее мудрыми и почитаемыми прогностикарами, Дэрис Аррун до сих пор испытывал по отношению к нему острое неприятие и скептицизм. Он даже пытался возражать, когда его посвятили во все аспекты тайны.

Спор был напряженным и долгим, но в конечном итоге проект получил содействие в лице магистра кузни. Убедившись, что идея обладала определенными достоинствами и что сопротивление воле командования в конечном итоге не приведет к добру, Аррун сдался.

Коррелан кивнул и скрестил руки на груди, при движении сервоприводы и компрессоры в его механической руке тихо зашипели.

— Отлично, — сказал он. — Если начистоту, то мы миновали точку невозврата несколько дней назад. Сильно сомневаюсь, что работу, которую проделали брат-апотекарий Риар и я, теперь можно так легко свернуть.

Его юное открытое лицо совершенно не скрывало агрессивного и подчеркнутого презрения, в голосе чувствовался вызов.

— Следи за словами, технодесантник. — Воин в плаще, сидевший возле Арруна, скрестил руки, как и Коррелан. — Как и все мы, капитан Аррун вынужден без вопросов подчиняться приказам нашего лорда-командующего. Веришь ты или нет, но он вложил в проект не меньше твоего. А может, и больше. Ты даже не офицер, никогда не забывай об этом. Помни свое место и держи язык за зубами.

Коррелан нахмурился еще сильнее и откинулся на спинку кресла. До возвышения в ряды Адептус Астартес он был одним из немногих Серебряных Черепов, набранных из полудиких, жестоких племен южных варсавийских степей. Некоторые привычки и манеры пришлось изживать дольше остальных, особенно вспыльчивость.

— Мои извинения, прогностикар.

Псайкер откинул капюшон и смерил молодого космического десантника холодным оценивающим взглядом.

— Не чувствую искренности, но подобный энтузиазм заслуживает похвалы, брат. Прошу не воспринимать мои слова за проявление злости. Скорее, считай, что я дал тебе совет. И тебе же лучше, если ты к нему прислушаешься.

По привычке, порожденной месяцами работы вместе с прогностикаром Брандом, Коррелан погрузился в угрюмое молчание. Он не мог поспорить с его словами. Пусть главный советник четвертой роты с подернутыми сединой длинными волосами и испещренным морщинами мудрым лицом в татуировках уже немолод, но он оставался таким же проницательным, как и прежде. Долгое время прогностикар оттачивал свои и без того немалые психические способности, и секретов для него почти не существовало.

— Спасибо, Бранд. — Аррун воспользовался паузой после выговора прогностикара, чтобы остыть самому, и стал уже куда спокойнее, чем прежде. Он вовлек Коррелана в проект, зная, что порой юный воин ведет себя несколько опрометчиво. Но это была небольшая цена по сравнению с тем, что его особые таланты идеально подходили для предстоящей работы. В технологическом плане Варсавия была настоящим захолустьем, и в результате тот, кто проявлял интерес к технике, проходил обучение под руководством Адептус Механикус и почитался не меньше капелланов-библиариев Прогностикатума, каким бы склочным характером он ни обладал.

Барабаня пальцами по столу, задумчиво сжав подбородок большим и указательным пальцами, Аррун какое-то время разглядывал своих братьев. Затем он кивнул, определив дальнейший ход событий.

— Естественно, мы ответим на запрос лорда-командующего Аргентия. Думаю, для вас не секрет, что я не рад этому. Уверен, к тому времени, как лорд-командующий получит астропатический ответ, он и сам это поймет, — Аррун сердито выдохнул, — поэтому нам лучше продолжить обсуждение передислокации флота.

Он кивнул Коррелану, и тот нажал несколько цифр на панели управления в нише перед собой.

Стратегиум наполнился шипением статики, когда над неброской поверхностью стола замерцал гололитический дисплей. На нем возникло превосходное графическое отображение Гильдарского Разлома, созданное почти с любовью после многих месяцев нанесения системы на карту. Спутники, вращающиеся вокруг многочисленных планет системы, двигались по идеально вычисленным траекториям. Даже поле астероидов было воссоздано практически до последнего куска скалы. Конечно, картина постоянно изменялась. Недавний заход «Бескрайнего горизонта» взбудоражил астероидный пояс, и ему требовалось время, чтобы успокоиться.

— Я обновил дисплей пару часов назад. — Коррелан, более не скованный узами почтительности и получивший разрешение заниматься любимым делом, разительно отличался от того угрюмого и упертого космического десантника, каким он был еще пару секунд назад. Прежние телодвижения исчезли под мощным наплывом энтузиазма и энергии. Технодесантник во время разговора непрерывно помогал себе руками. — Слава Омниссии, на этот раз обошлось без особых сложностей. Вот.

Он взял торчащий из стола кабель и привычно воткнул его в разъем устройства, которое являлось частью металлического протеза руки. С тихим щелчком кабель соединился.

Пальцы Коррелана проворно затанцевали по клавиатуре на запястье, и на дисплее замигало несколько рун. Их корабль отображался неспешно пульсирующим красным огоньком, который двигался синхронно с Гильдаром Секундус. Благодаря ласковому задабриванию Корреланом машинных духов постепенно высветились и другие символы.

Каждый корабль, который сейчас находился в районе Разлома, отобразился на тактическом гололите, и Аррун поочередно указал на них пальцем, называя по именам. Во всех случаях он называл сначала корабль, а не тех, кто находился на его борту, что характерно говорило о его титуле.

— «Ртуть» к нам ближе всего. Наши братья из девятой роты отправятся на Варсавию через несколько дней. Но пока я прикажу им продолжать патрулирование. — Заметив нахмуренные взгляды остальных присутствующих, он невозмутимо закончил мысль: — Наш корабль не сможет быстро отреагировать, если проект «Возрожденный» закончится неудачей. В таком случае нам может понадобиться поддержка. — На его губах появилась улыбка. — Важно оставаться на шаг впереди врага, особенно если враг этот невидим.

От Арруна не укрылось, как ухмыльнулись технодесантник и апотекарий при упоминании того, что проект может постигнуть неудача. Он сделал вид, что ничего не заметил.

«Грозное серебро» и «Ртуть» были последними ударными крейсерами Серебряных Черепов в системе, все остальные были сейчас разбросаны по всему сегменту и даже за его пределами. Аррун продолжал распоряжаться другими кораблями, которые еще находились в Разломе. Большинство из них были эскортами типа «Гладий», в основном управляемые сервами ордена. С легкостью, порожденной десятилетиями командования флотом, он набросал план передислокации.

Риар, немногословный мужественный апотекарий, до сих пор хранил молчание. Сейчас же он склонил голову и изучал грядущее перемещение флота.

— Лорд-командующий Аргентий что-то задумал. — Это был не вопрос, но скорее проницательное наблюдение. Количество кораблей, которые Аррун отправлял из системы, было значительным. Когда приказы капитана передадут остальному флоту, присутствие Серебряных Черепов в Гильдарском Разломе сократится почти вдвое.

— Да. Скорее всего. Несмотря на мои отчеты о том, что в системе не все в порядке, он решил снизить нашу активность. Конечно, мы не можем бросить Гильдар совсем без защиты. Но да, — Аррун, нахмурив брови, уставился на гололит, — да, он что-то задумал. Не мне задавать вопросы или оспаривать его решение…

Капитан решил дальше не продолжать.

Аррун отвернулся от стола и посмотрел в обзорный экран корабля на Гильдар Секундус. Отсюда он не видел вулканической поверхности планеты. На такой высоте она отдаленно напоминала Марс. Тот же мутно-красный оттенок, как будто кто-то бросил пыль и запекшуюся кровь в вихрь, когда формировался мир. Тысячелетия мощных извержений сформировали характерные зазубренные пики и глубокие долины, которые покрывали всю поверхность, словно шрамы.

С момента последнего извержения миновали сотни лет, и разведывательные геологические экспедиции не только объявили планету пригодной для колонизации, но обнаружили огромные залежи минералов, необходимых для очистки прометия, который пузырился в бесчисленных озерах мира. Это было двойное благо, дарованное Отцом Человечества.

Далеко под ними тысячи имперских граждан обитали в подземных блоках, вырытых на многокилометровой глубине. Большинство людей трудилось на очистительных заводах, и, как в случае со всеми отпрысками человечества, у них была неискоренимая привычка пускать корни везде, где только можно было обустроить свою жизнь. Через пару лет аграрные купола начали поставлять продукты, и, несмотря на все усилия планетарного ополчения, одновременно стремительно выросла нелегальная торговля обскурой. Вскоре планета стала довольно процветающей конечной точкой для множества торговцев со всего Империума, а также для тех, кто жаждал быстрой наживы. Несмотря на все богатства, в первую очередь это было человеческое поселение, и поэтому оно вскоре стало приманкой для воров, рейдеров и контрабандистов всех мастей.

— Риар, Коррелан… передайте приказы остальным кораблям, — произнес Аррун. — Пусть флот ждет моей команды.

Быстро кивнув, Коррелан выключил гололит, выдернул кабель и покинул комнату вместе с апотекарием Риаром.

Оставшись наедине со своим главным советником, Аррун отвернулся от обзорного экрана.

— Может быть, ты еще раз совершишь для меня предсказание, прогностикар?

— Конечно. Но должен просить, чтобы ты четко ставил вопрос, брат-капитан. — Бранд полез в поясную сумку и достал из нее колоду тонких кристаллических пластинок толщиной с обычную карту. Он перетасовал их со слабым шелестом трущихся друг о друга поверхностей, попутно разговаривая с Арруном. — Император не любит повторяться.

Аррун обдумывал услышанное. После того как ему доверили проект «Возрожденный», он не раз использовал психическую связь Бранда с Императором, чтобы определить оптимальный курс действий. До сих пор прогностикар не подводил их. Но капитан никак не мог решить вопрос, который сильнее всего волновал его.

До этого момента.

— Выполняем ли мы волю Императора, создавая это… существо? Преуспеем ли мы? — спросил он спокойным, уверенным голосом. Слова капитана прозвучали в тишине и стихли, затем Бранд изящно склонил голову, прежде чем выложить карты, которые определят ответ. Он брал по одной пластинке, наслаждаясь знакомыми ощущениями. Прогностикар получил свою колоду таро четыреста лет назад, но всякий раз, когда его психические способности активировали образы, сокрытые в загадочных глубинах карт, Бранд не переставал восхищаться их красотой.

Он закрыл глаза, между его пальцами проскочила синяя варповская молния, и он потянулся мыслями к Императору Человечества.

Едва слышимым голосом прогностикар забормотал литанию догадки и перевернул первую карту. Кристальная поверхность мигнула и засветилась. Бранд задумчиво посмотрел на нее, потом сделал пас рукой.

— Император. Самая сильная карта колоды. — Прогностикар поднял взгляд. — Перевернутый.

При первых словах его сердце подскочило, но затем упало. Даже Аррун, не одаренный предвидением прогностикаров, понимал, что, когда самая могущественная карта в колоде таро перевернута, ничего хорошего ждать не приходится. По его венам холодком пробежало беспокойство.

— Продолжай, — сказал он. — Я хочу узнать больше.

На инженерной палубе кипела работа. Сервиторы, технопровидцы и сервы ордена создавали постоянный глухой монотонный гул, который разом затих, стоило в дверях показаться Риару и Коррелану. Пока двое воинов пересекали палубу, толпа безмолвно расступалась в стороны, давая им дорогу. Стоило им пройти, люди снова смешивались, и резкий неразборчивый шум возобновился.

На кораблях Серебряных Черепов почти не было показной роскоши, за исключением многочисленных трофеев роты, которые хранились в часовнях. Конечно, орден не был обделен чувством прекрасного — воины гордились своими нательными рисунками, а мастера татуировок — кустодес круор — ценились необычайно высоко. Многие Серебряные Черепа собственноручно создавали татуировки, некоторые умельцы действительно были талантливыми, одаренными художниками. Древняя варсавийская традиция покрывать тела рисунками считалась высшей боевой почестью, и каждый брат ордена Серебряных Черепов украшал тело уникальными образами. Немало братьев предпочитали изображения великих сражений, от детальности которых временами захватывало дух.

Но в любом случае единственной частью тела Серебряного Черепа, на которую еще разрешалось наносить татуировку, было лицо. Только по достижении звания капитана воину даровалась такая честь.

Миновав забитые людьми двигательные палубы, Риар и Коррелан направились в следующий зал, который уж точно не славился какими-либо украшениями. Хотя примечательным он был из-за многочисленных деталей машин, раскиданных везде, где только можно. Воздух здесь пропитан машинным маслом, сожженным прометием и притирочным порошком, его едкий запах проник даже в самые дальние уголки комнаты. В зале работал еще один технодесантник, который тут же собрался уходить, едва завидев Коррелана и его спутника. Коррелан остановил его взмахом руки.

— Останься, — просто сказал он. — Ты можешь кое-чему научиться.

Это была мастерская Коррелана и по совместительству штаб управления проектом, который занимал большую часть их жизни. По полу змеились кабели и провода, Риар перешагивал препятствия со слабой улыбкой на грубом лице.

— Коррелан, никогда не мог понять, как ты здесь работаешь. Как, во имя Императора, ты вообще что-то можешь здесь найти?

По сравнению с упорядоченным, начищенным до блеска апотекарионом, где Риар проводил свои опыты, мастерская Коррелана представляла собой настоящий бедлам. Устройства были обнажены до самых своих душ, подготовленные к ремонту. Нередко разобранное оборудование так и дальше продолжало валяться там, где его бросил технодесантник, когда его внимание привлекал более важный объект. В дальнем углу комнаты лежала подвеска, механодендриты были неподвижны без оживляющей связи со специалистом. Технодесантник одарил Риара широкой улыбкой — резкий контраст с его прежним мрачным настроением. В зале, который соответствовал названию его обители, Коррелан, без сомнения, чувствовал себя уютнее всего.

— Глупый вопрос, брат, — с напускной серьезностью ответил он. Технодесантник отодвинул в сторону свернутые схемы. — Здесь каждый предмет находится на своем месте, а именно там, где я его оставил.

В доказательство он отпихнул несколько загадочных предметов, о назначении которых Риар никогда бы не смог догадаться, взял инфопланшет и победно взмахнул им перед носом апотекария.

— Вот видишь? — сказал он. — Именно там, где оставил.

Еще в свою бытность неофитом Коррелан проявил недюжинный талант к технике и безошибочную способность умиротворять беспокойных духов. Временами нелегко было поверить, что человек с такой пламенной душой может выказывать такое терпение по отношению к упрямым служителям Омниссии. Он прошел обучение у Адептус Механикус Марса пять лет назад и с тех пор служил вместе с капитаном Арруном. Коррелан трудился в поте лица и с большим усердием, а в бою технодесантник сражался не хуже, чем управлялся в мастерской.

Коррелан отличался искренностью, все его эмоции явственно читались на мальчишеском, еще не отмеченном шрамами лице. Пусть настроение у него зачастую бывало непредсказуемым, но способности технодесантника были неоспоримыми. Из-за склонности к неповиновению и резким перепадам настроения с ним бывало непросто найти общий язык — на что не переставал жаловаться магистр кузницы.

— Эмоции, Коррелан, — напоминал он, — излишни для чистоты машины. Ты должен научиться подавлять столь низменные мысли и чувства.

Это слова юный технодесантник так и не принял близко к сердцу. Магистр кузницы не стал прикладывать дальнейших усилий, зная, что со временем обстоятельства и растущее чувство единения с Омниссией изменят юношу.

Риару он нравился. Апотекарий уважал честность и прямолинейную натуру молодого воина, поэтому в определенном смысле взял Коррелана под свое крыло, не в последнюю очередь ради блага проекта.

Случалось, Коррелан горячился, переоценивая свои возможности, и был почти готов признать поражение. То, что они пытались совершить здесь, выходило за пределы прежних достижений Серебряных Черепов. Воображению не поддавался тот объем работ, который ждал их впереди, — и когда дни, а потом недели безрезультатных исследований и проваленных опытов превратились в месяцы, неудача стала выглядеть не столь уж маловероятным исходом.

В такие мрачные моменты юного воина вдохновлял и поддерживал Риар. Насколько бы разными они ни были, после десятилетий совместной работы их связывали узы настоящей дружбы и взаимного уважения.

Дэрис Аррун, возможно, обладал многими недостатками — и высокомерием, и гордыней в числе прочих. Но также он отлично умел разбираться в людях. Совсем не случайно апотекария Риара отправили в четвертую роту перед началом проекта «Возрожденный». Его хладнокровие и уравновешенность стали отличным противовесом пламенной натуре Коррелана.

Технодесантник направился к дальней стене мастерской и приложил ладонь к биометрическому сканеру, закрепленному на стене. С низким гулом и лязгом древних механизмов дверь неохотно распахнулась, впуская их в зал Возрожденного. Помещение находилось точно между мастерской и апотекарионом, чтобы в случае необходимости сюда могли легко попасть оба космических десантника.

Эта комната также была заполнена до предела, но на этот раз сервиторами, а не разным хламом. Едва воины шагнули внутрь, механическое жужжание лоботомированных слуг ордена усилилось. Глухими, лишенными эмоций голосами они стали предоставлять отчеты.

Их слов не смог бы разобрать никто, кроме космических десантников, и Коррелан с Риаром без усилий извлекли нужные сведения.

Группа техножрецов неуклюже передвигалась через неприбранный зал. Одни бормотали литании, едва различимые среди жужжания сервиторов, другие, с фиалами в руках, смазывали различные детали оборудования, обмакивая пальцы в освященное масло. Все эти действия были для Риара полнейшей загадкой, но отлаженность процесса снова наполнила апотекария гордостью за собственную причастность к проекту.

Каждый, от простого служки до апотекария, имел особую цель — все трудились ради единственного объекта, возвышающегося в зале.

В самом центре помещения, заключенный в прозрачную, узкую камеру, скорее даже бак, который поднимался от пола до потолка, находился Возрожденный. Массивная фигура с чрезмерно развитой мускулатурой и немного лошадиным лицом Адептус Астартес слабо шевелилась внутри. Его держали прямо, почти стоя, руки вытянуты по бокам, несколько зажимов ограничивали до минимума его движения.

Бак был заполнен студенистой, на вид липкой жидкостью, которая полностью покрывала существо. Она обволакивала его тело, придавая смуглой коже неестественный блеск. Его руки и ноги отделили у локтевых и коленных суставов и заменили протезами, походившими на конечности силового доспеха Марк VII, предпочитаемого Серебряными Черепами.

Человек, если его еще можно было таким считать, был скорее машиной, но его лицо до сих пор походило на человеческое и к тому же поразительно юное. Скорее всего, он был подростком. Через равные промежутки его кожу покрывали разъемы, точно такие же, как у Коррелана и Риара. Это были интерфейсы, позволявшие космическим десантникам подключаться к силовым доспехам. Но мальчик в баке так и не получил Императорской Защиты, того, что другие ордены называли черным панцирем; мембраны, которая покрывала кости космического десантника и обеспечивала полной связью с силовыми доспехами.

Мальчик в баке был неполным. Несовершенным. По справедливости его следовало расценивать как провал. Но Риару мальчик казался чем-то совершенно иным. Он — их будущее. Он воплощал в себе все то, над чем они упорно трудились последние месяцы.

Его все еще человеческие глаза были закрыты. Хотя он давно получил Зоркого Спящего, позволявшего одной части мозга отдыхать, пока вторая бодрствовала, старые привычки отмирали с трудом. Возможно, подумал апотекарий, разглядывая юношу в баке, ему становилось во сне легче. Риар покачал головой, пересек комнату и положил руку на армаплас, который отделял его от Возрожденного. С губ слетело единственное слово:

— Волькер.

Услышав свое имя, мальчик открыл глаза и встретился взглядом с Риаром. Слабая улыбка оживила его лицо. Не в состоянии шевельнуться, он приветственно склонил голову. Его голос зазвучал из решетки громкоговорителя, встроенной в фронтальную часть бака.

— Апотекарий, — голос зазвучал со слабым намеком на искусственность, когда аугментические имплантаты в горле воспроизводили звуки. Они не могли скрыть мягкого звучания его голоса и легкого акцента, который у него еще оставался. — Сегодня утром вы пришли позже обычного.

Из-за жидкости его слова казались булькающими, но, впрочем, были понятны.

— У нас был разговор с капитаном. — Не тратя дальнейшего времени на пустую болтовню, апотекарий приготовился считать с ауспика жизненные показатели Волькера, в то время как Коррелан приступил к обременительной задаче по осушению бака, чтобы открыть прозрачную трубу.

Возрожденный являлся величайшим технологическим проектом Серебряных Черепов и самым радикальным улучшением рода Адептус Астартес. Здесь, в специально разработанном баке, находилось будущее флота. Здесь, в баке, плавало чудо технологии, подобного которому Серебряным Черепам еще не приходилось видеть. Здесь был конечный продукт единения человека и машины.

Здесь был Волькер Страуб.

Волькера Страуба считали одним из самых многообещающих неофитов. Необычайно харизматичный и талантливый атлет, он также был прирожденным лидером. С того самого момента, когда Волькера забрали из племени и увезли в крепость-монастырь на Варсавии, всякий человек, которого касался его пламенный дух, не сомневался в героическом будущем Волькера. Он стал чемпионом своей группы, ни разу не проиграв в рукопашной или бою на мечах. Волькер был умным, знал, когда следует говорить, а когда помалкивать, поэтому без труда хорошо зарекомендовал себя среди других неофитов и, что еще важнее, в глазах старших.

Имплантации в процессе преобразования проходили хорошо. Все в Волькере Страубе, начиная от безупречного организма и заканчивая храбростью и интеллектом, впечатляло членов ордена. Он был абсолютным фаворитом капитана Сеферы. Закаленный боями глава рекрутов отправлял отчет за отчетом, рекомендуя принять Волькера в ряды скаутов десятой роты, и лично советовал как можно раньше поручить Волькеру командование. Поддержка всеми доступными способами юноше была обеспечена.

«Этот неофит исключительный, — писал он. — Волькер — всеобщий любимец, думает быстрее и логичнее, чем многие его собратья, и я не сомневаюсь, что Волькера Страуба ждет великое будущее».

Но при всем этом Волькер никогда не забывал, кем — или чем — он был. Неофит ордена Серебряных Черепов. Его верность как ордену — своим братьям по оружию, — так и Империуму не подлежала сомнению. Он был назначен к сержанту Ателлусу из десятой роты, где проявил себя с наилучшей стороны. К задачам повышенной сложности он приступал с неизменной решимостью.

А затем за два дня до операции по вживлению прогеноидной железы вмешался Прогностикатум.

Никто не оспаривал то, что именно Прогностикатум управлял орденом Серебряных Черепов. Он состоял из так называемых прогностикаров, которые одновременно являлись и капелланами, и библиариями. Это были чемпионы ордена, герои и сама сущность Серебряных Черепов.

В это элитное подразделение входили психически одаренные боевые братья, которым на поле боя не было равных. По большей части это были псайкеры, чьи способности разнились от эзотерического предсказания и предвидения, критически важных для существования ордена, и до более разрушительных по своей природе.

Принятие наиболее важных для ордена решений в итоге ложилось на Прогностикатум и совет, в котором главенствовал Ваширо, главный прогностикар. Все, что подразумевало выбор, от которого зависела судьба ордена, не решалось без ритуалов прорицания. Каждый рекрут наряду с изматывающими физическими тренировками и гипнодоктринацией должен был пройти вместе с прогностикаром предсказание своего будущего пути. Традиционно это происходило до вживления прогеноидной железы. Наиболее священный из всех имплантатов, Священная Квинтэссенция была вершиной генетических достижений.

В отличие от многих других орденов Серебряные Черепа не знали о своем происхождении. Имя прародителя, примарха, на основе генетического материала которого создали шаблон для ордена, осталось неизвестным, все записи об этом были давным-давно утеряны. Несколько веков назад апотекарии провели бессчетные генетические тесты и выдвинули предположение, что наиболее вероятными их предками были Ультрамарины. Но для Серебряных Черепов это не имело значения. Они жили и, невзирая на невзгоды, побеждали. Четыре года назад Волькер стоял на пороге великого будущего уже в качестве полноправного боевого брата. Но затем предсказание отняло у него все.

Неужели прошло четыре года? Риар помнил распоряжение, пришедшее из Прогностикатума. Волькер Страуб не мог получить прогеноидную железу, которая приведет его к возвышению. Это было самое неприятное послание, которое апотекарию когда-либо присылал Прогностикатум.

Когда ему отказали в том, к чему он так долго стремился, Волькер испросил у Ваширо разрешения предпринять Долгий Патруль. Это была часть последнего этапа инициации рекрута, неофитов отправляли в дикую глушь варсавийской тундры с одним только ножом для самозащиты. Те, кто выживал, оставались в ордене и становились боевыми братьями. Те же, кто погибал, навеки оставались в памяти живых. Только самые достойные для последнего этапа процесса могли отправиться в Долгий Патруль. Но, по словам Волькера, это было лучше, чем стать сервом.

И вновь его ждал отказ.

Ваширо объяснил, что ему не суждено стать боевым братом. Шестнадцатилетний парень, прошедший тяжелейшие испытания, чтобы дойти до этого этапа, чувствовал опустошение. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как продолжать тренироваться.

Волькер был подавлен. Он обратился за советом к прогностикару рекрутов, чтобы узнать будущее. Тот смог мимолетно узреть лишь то, что будущее Волькера разительно отличалось от того пути, по которому прошли многие воины до него. Ему стало несколько легче при мысли, что увиденное Взором Императора происходило не просто так — и его все же ждало величие.

Спустя почти четыре года Дэрис Аррун обратился в Прогностикатум, и судьбы капитана и Волькера Страуба неразрывно сплелись. Юноша с радостью отправился вместе с Арруном.

Так он оказался здесь, пожертвовав во имя прогресса конечностями, свободой и данными ему от рождения правами.

— Еще три дня, — с полнейшей уверенностью в голосе сказал Риар. Коррелан лишь согласно кивнул. Капитан Аррун, который только что зашел в зал, мимолетно улыбнулся.

Слова апотекария показались ему удивительными, но и удовлетворительными также. В последние недели всякий раз, когда капитан интересовался, когда же проект «Возрожденный» перейдет на начальную стадию тестирования, толком ему ответить никто не мог. Единым только было мнение, что если Волькера подключить слишком рано, это может закончиться гибелью — как самого Возрожденного, так и «Грозного серебра» вместе со всей его командой.

— Проект «Возрожденный» подарит нашему флоту совершенно новые возможности, — сказал Аррун, не сумев скрыть гордости в голосе, когда оглядел присутствующих.

Пусть капитан и не приветствовал того, что здесь происходило, но он очень гордился своей командой. Вся злость, которую он испытывал по отношению к беспрецедентным приказам Аргентия, тут же отошла на второй план при известиях, что проект достиг финальной стадии.

— Вот что я вам скажу, братья мои. Если все пойдет по плану, лорд-командующий Аргентий будет только рад нашим успехам. Он будет рад за всех нас.

Он повернулся и посмотрел на спящего Волькера, который опять вернулся в состояние полустазиса.

— Попомните мои слова. Так или иначе, нас запомнят. Но к худу или к добру, время покажет. И тем не менее… — повторив жест Пиара, Аррун положил руку на армапласовый бак. — Нас запомнят.

Глава третья ВТОРЖЕНИЕ

Они бесшумно крались среди звезд, словно акулы в океане, рыщущие в поисках добычи. Если бы не кратковременные запуски двигателей для корректировки курса, пару кораблей можно было бы легко счесть брошенными. Но всплески активности на них говорили об обратном.

Не было похоже, что корабли шли с дружественными намерениями, как, впрочем, и с враждебными. Ничего, за исключением ощутимой ауры угрозы в том, как они двигались. Корабли маневрировали в идеальной гармонии, в поразительном, смертоносном проявлении межзвездной синхронности.

Они двигались как одно целое, медленно преодолевая расстояние, которое отделяло их от Гильдара Секундус. Хищники никуда не спешили. В этом не было необходимости, так как на их стороне были время и хитрость.

Они подбирались ближе.

Еще ближе.

Все шло просто отлично.

В течение двух дней в Гильдарскую систему не пытались провезти чего-либо запретного. «Бескрайний горизонт», теперь уже со все осознавшим Лукой Абрамовым, разгрузился и был сопровожден за пределы системы. Капитан «Бескрайнего горизонта» искренне пообещал более не повторять подобных выходок. Другие торговые суда прибывали и уходили, и «Грозному серебру» не доводилось покидать геостационарную орбиту. Апотекарий Риар и Коррелан были этому только рады. Спокойная обстановка на подобном распутье играла им только на руку. Пока корабль находился на орбите, они могли расходовать на нужды проекта большее количество энергии без ущерба остальным системам.

Теперь Риар это понимал. Последние два дня он с Корреланом работал не покладая рук. Технодесантник безвылазно сидел в мастерской, все больше утопая в многочисленных чертежах и планах, над которыми он трудился месяцами. На этом этапе одна-единственная ошибка могла привести к катастрофе. Его настроение стремительно ухудшалось, и в конечном итоге он остался лишь в компании своего оборудования и помогающих ему сервиторов. К счастью, подумалось Риару, бездумные автоматы не испытывали эмоций и никак не реагировали на ехидство технодесантника. В противном случае от них за считаные минуты остались бы лишь обломки.

В свою очередь апотекарий Серебряных Черепов проводил много времени с Волькером, чтобы убедиться в его готовности телом и разумом отдаться новой роли. Его поглощало, захватывало удовлетворение от искусности изготовленных им аугментических улучшений. Замененные конечности были своеобразной практикой, благодаря которой Волькер смог бы приспособиться к своему новому телу, напичканному техникой. Именно по этой причине вообще решили ампутировать ему руки и ноги.

Они заменили конечности вовсе не из альтруистических побуждений. Управление аугментикой тренировало спящие участки мозга Волькера, что требовалось для вживления нейронной сети. Проект «Возрожденный» и сам долгое время пробыл в замороженном состоянии. Бывший магистр флота представил свой проект Прогностикатуму более четырехсот лет назад. В его голове роилось множество предложений и концепций, необходимых для достижения цели. Он даже подал предварительные чертежи, тщательно выведенные собственной рукой.

Ему отказали.

— Время еще не наступило, — сказал тогда Ваширо на совещании внутреннего круга. — Мы видим достоинства в этой идее, но, пока не будут явлены необходимые знамения, мы не сможем поддержать тебя.

Поэтому о проекте «Возрожденный» на долгое время забыли. С обретением титула магистра флота пришло и понимание того, что им могут поручить руководство по созданию прототипа. Реакция Дэриса Арруна на то, что вся ответственность может свалиться на его плечи, была не слишком радостной. Традиционалист до мозга костей, Аррун считал создание Возрожденного отвратительной попыткой Серебряных Черепов нарушить статус-кво. Он подчинился лишь чувству долга, а не потому, что у него был выбор. Капитан собрал максимально хорошую команду. Таким образом, Коррелан взял на себя техническую часть работы, в то время как на Риара легла ответственность за биологическую.

Куда бы ни направился Волькер, даже сюда, на тренировочные уровни, за ним всегда следовала небольшая свита техножрецов, тихими и неразборчивыми голосами шептавшая литании благословления тому, кого они называли Великим Удостоенным. Риар отказался от сопровождения всех тех, кто работал в главном зале, но с огромной неохотой ему пришлось согласиться на группу из четырех адептов.

Апотекарий пристально следил за Волькером, пока юноша занимался ежедневными упражнениями в полумраке тренировочных клетей. Освещение здесь намеренно оставили тусклым, встроенные в стены люмоканделябры давали лишь слабый, подрагивающий свет. Серебряные Черепа предпочитали проводить тренировки при различных уровнях освещенности. Подобная практика как нельзя лучше готовила их к бою в различных условиях и помогала развивать усиленное зрение.

Волькеру не нужно было беспокоиться о своей защите еще долгое время, но Риар прекрасно понимал, что упражнения отгоняли депрессию, в которую мог впасть юноша, находись он все время в баке.

Во время физических тренировок Волькер пользовался всеми возможностями своего мозга. Также это означало, что парень был более самостоятелен, чем если бы его ввели в искусственную кому и он подвергался бы постоянным обследованиям. Таким образом, мальчик хотя бы на время мог забыть о проекте, который в конечном итоге поглотил все, кем он когда-то был.

Тусклый свет отбрасывал на стены тренировочного уровня резкие тени сражающихся гигантов. Наряду с Волькером здесь проводили тренировку и несколько других Серебряных Черепов, которые на расстоянии казались лишь едва различимыми силуэтами. Но Риар узнал их всех с первого же взгляда. Он был старшим апотекарием четвертой роты, и все воины проходили через его руки. Звон скрещивающихся клинков разносился по всему внутреннему зиккурату «Грозного серебра».

Риар наблюдал за Волькером из-под прикрытых век, благодаря навыкам апотекария он просчитывал эффект от упражнений юноши в тренировочной клети. Волькер отлично справлялся со своими аугментическими имплантатами и полностью их контролировал. Поначалу это давалось ему непросто. Волькер так и не получил Защиты Императора и силовых доспехов, поэтому взаимодействие с техникой на уровне, необходимом для проекта «Возрожденный», всегда представляло для него настоящее испытание. Но к этой проблеме Волькер сумел приспособиться с легкостью и достаточной ловкостью.

Обнаженный выше пояса, в закрывающих искусственные ноги легких штанах, Волькер сражался с умением и мастерством, сравнимыми с любым из боевых братьев. На его спине бугрились мышцы, когда он отбрасывал механического противника и с задором и энергией валил на пол тренировочного сервитора. Учитывая то, что большую часть времени он неподвижно проводил в баке жизнеобеспечения, Волькер радовался любой возможности выйти из заточения, пусть даже всего на пару часов.

Спустя несколько коротких недель он навсегда утратит возможность свободно передвигаться. После присоединения он станет единым целым с «Грозным серебром». В такой судьбе было что-то печальное, даже немного страшное, но мальчик никогда не пытался избежать ее. Прогностикары предсказали его будущее, как это решил сам Император. Ни один верный житель Империума Человечества никогда бы не отказался от такой чести. Волькер больше скорбел о том, что его не приняли в ряды Адептус Астартес, а не по поводу своей жертвы. Даже утратив руки и ноги ради аугментики, которая будет соединять его с корабельными системами, Волькер оставался решительным и уверенным в себе и с надеждой смотрел в будущее.

Апотекарий гордился успехом, которого добился во время своего пребывания с четвертой ротой. Почти двести лет его роль сводилась к тому, чтобы уменьшать страдания смертельно раненных братьев, быстро и без лишних страданий отправляя их в руки Императора. Он изымал наследие ордена из тел павших, чтобы будущие поколения смогли занять место ушедших боевых братьев.

Конечно, ему требовалось чем-то отвлечься, ведь он глубоко переживал потерю каждого боевого брата. Его татуировки чести были простыми и отражали саму душу Риара. Они перечисляли имена всех воинов Серебряных Черепов, чьи священные квинтэссенции он изъял при помощи редуктора. О них не забудут, нет. Но теперь, благодаря работе над Волькером, ему дали возможность взращивать и созидать.

Его кровный брат, прогностикар Хэрей, когда-то мог видеть ауры. Давно отошедший в чертоги мертвых, псайкер всегда утверждал, что у Риара аура защитника.

— Щит Императора, — такими были его слова.

С момента его гибели минуло пятьдесят лет.

Неужели прошло столько времени?

Риар редко когда чувствовал груз прожитых лет, но, когда это все же происходило, становился подавленным. Печальная и бесславная кончина брата, разорванного на куски обезумевшими от крови орками, преисполнила его боевой яростью. Риар убил десятки зеленокожих, прежде чем его остановил едва не ставший смертельным выстрел в грудь. И даже тогда угасающий гнев помог ему прицелиться из болт-пистолета и прикончить ксеноса. Риара остановило лишь то, что тело перестало повиноваться и он потерял сознание.

Апотекарий Мал лично наблюдал за восстановлением своего подчиненного. Это была честь, которой на памяти Риара больше не удостаивался никто. Главный апотекарий Серебряных Черепов гордился и интересовался всеми, кто следовал зову сердца, и этот моральный принцип Риар, сам того не осознавая, перенес теперь на юношей, служивших под его руководством. Апотекария уважали и чтили не только в четвертой роте, но и во всем ордене за прямодушие и, конечно же, за легендарное бесстрашие перед лицом орков — историю о его подвиге продолжали пересказывать вновь и вновь.

После кратковременной вспышки воспоминаний его охватила меланхолия. Вздрогнув, Риар отогнал мысли о прошлом, медленно пригладил заплетенную седую бороду и подумал о том, что на его глазах воплощается будущее, которое сейчас виртуозно сражается в тренировочной клети.

Из теней за Волькером Страубом следил еще один человек. Он не лучился гордостью. Это было грязное худощавое существо, которое знало, что переступило границы своей удачливости, появившись в такой близости от тренировочных палуб. Но до него доходило столько слухов об этом Возрожденном, что он отважился взглянуть на него своими глазами.

Юноша, который вел «Грозное серебро» через варп, был забран Серебряными Черепами из мира-улья, где ему ежедневно приходилось сражаться за выживание. Рожденный во впавшей в немилость семье Навис Нобилите, он был отдан родителями на службу Империуму, чтобы хоть немного восстановить былое влияние. Они продали его, словно вещь, и ему до сих пор с трудом удавалось мириться с таким оскорблением.

Его звали Иеремия, и он завидовал. Он завидовал мускулистому, здоровому юноше, который сражался сейчас в тренировочной клети. Завидовал посягательству на то единственное, что он считал принадлежащим ему одному. «Грозное серебро» был кораблем Иеремии. По крайней мере, так он считал.

Именно Иеремия успокаивал его встревоженную душу, когда они путешествовали по варпу. Он приложил все усилия для того, чтобы корабль принял его, хотя не был уверен в конечном результате.

Он наблюдал, накручивая на палец ломкие волосы. Его взгляд уперся в Волькера, а затем быстро переметнулся на космического десантника неподалеку. Он знал Риара. Апотекарий был одним из немногих, кто хотя бы удосуживался изображать дружелюбие. Иеремия закрывался от любых попыток сблизиться, не доверяя гигантам, к которым он попал в услужение. И хотя он многое знал об Ангелах Императора, навигатор не мог избавиться от навязчивого чувства, будто Серебряные Черепа совершали сейчас ошибку.

Несмотря на все свои недостатки и отсутствие личной гигиены, навигатор не был глуп. Он слушал разговоры сервов о проекте и собрал достаточно сведений. Узнал, что среди команды — как Адептус Астартес, так и людей — начались жаркие споры: был ли Возрожденный хорошей идеей или нет.

Его острые маленькие глазки нервно метнулись на Риара, когда тот поднялся на ноги и направился к нему. Он отступил назад, желая слиться с тенями. Апотекарий заметил его взгляд и слегка покачал головой с улыбкой на губах.

— Выходи, Иеремия. — Когда навигатор не шевельнулся, Риар немного смягчил тон: — Я не злюсь на тебя.

Он мог убежать, запереться в личных покоях, где немногие осмеливались тревожить его. Но повелительные нотки в голосе Риара внушали повиновение. Иеремия вышел из сумрака. В мигающем свете люмоканделябров и люмополос он предстал во всем своем жалком образе. Он едва доставал апотекарию до пояса, и все же старался держаться выше. Навигатор ждал неизбежного выговора. В свои двадцать или двадцать один он был из тех долговязых юношей, которые словно состояли из одних только конечностей. Волосы цвета меди свисали жидкими немытыми космами вокруг бледного лица с всклокоченной и неухоженной козлиной бородкой. Водянистые глаза глядели на апотекария с удивительной смесью благоговения и непокорства. Его третий глаз был скрыт грязным шелковым шарфом, обвязанным вокруг головы.

— Я рад, что ты здесь, — сказал апотекарий, чем сбил Иеремию с толку. Такого он явно не ждал.

— Вы… рады?

— Конечно. Я бы хотел, чтобы ты кое с кем познакомился.

Иеремия прищурился и слегка отодвинулся, чтобы взглянуть мимо ноги Риара на Волькера.

— А что, если я не хочу знакомиться с ним? — сказал он, немного заикаясь, хотя в этом скорее была виновна обеспокоенность, а не дефект речи.

— Могу предположить, что ты пришел сюда именно для того, чтобы самому посмотреть на того, о ком ходит столько разговоров. Да, я все вижу, навигатор.

Последние слова апотекарий добавил, когда заметил виноватое лицо навигатора.

— Позволь мне объяснить, чего мы пытаемся достичь.

В самых простых словах Риар кратко описал сущность проекта «Возрожденный». Чем дольше апотекарий говорил, тем больше каменело лицо юноши. Риар ощутил волну раздражения, догадываясь, что неряшливый юноша пропускает мимо ушей важные подробности и слышит лишь то, что хочет услышать. Когда апотекарий закончил, опустилась тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием Волькера.

Иеремия пару раз моргнул и принялся встревоженно покусывать губу.

— У меня уходит немало времени на то, чтобы успокоить корабль, — сказал он, и в его глазах блеснуло чувство собственника. — Стараюсь не думать о вмешательстве кого-то еще. — Иеремия поднял глаза.

Интересно, что же он такого успел подслушать у офицеров?

— Разрешите говорить свободно, мой лорд?

— Всегда, Иеремия. На борту «Грозного серебра» честность приветствуется.

Иеремия глубоко вздохнул.

— Я считаю, вы все с ума сошли, — признался он.

— Понятно. — Наступила тишина, а потом Риар заговорил снова. Будь Иеремия действительно таким умным, каким он себя считал, то уловил бы резкость в голосе Риара. — Ты можешь обосновать столь занимательную точку зрения?

Выражение апотекария не изменилось, поэтому Иеремия отважился продолжить:

— Да. То, что вы собираетесь сделать, кажется мне опасным. Что если он… — Навигатор махнул рукой в сторону Волькера. — Что если он не справится с кораблем? «Серебро» убьет непрофессионала.

— У Волькера отличные навыки.

— Вам ведь не приходилось касаться машинного духа в сердце корабля? Этому нельзя научить или натренироваться. Вы просто умеете. Или не умеете.

— Наши прогностикары заявили, что этот юноша — идеальный выбор. Ты осмеливаешься не соглашаться с величайшими предсказаниями, которые ниспослал нашему ордену сам Император?

— Ничего я не считаю, — бросил в ответ Иеремия, угрюмо скрестив руки на груди. — Я просто говорю открыто. Вы ведь сами разрешили. Но если вам неинтересны мои слова, то я просто заткнусь.

Риар внутренне вздохнул. С Иеремией всегда было непросто. Апотекарий выдавил из себя улыбку, хотя после того, как навигатор нанес прямое оскорбление ордену, ему с трудом удалось сдержаться и не раздавить мелкого червя.

— Нет… нет, Иеремия, прости меня. В твоих словах есть доля истины. Возможно, когда придет время, ты предложишь свою помощь. Мы бы оценили это.

— Возможно, — высокомерно фыркнул навигатор. — Я подумаю.

С этими словами сухопарый юноша развернулся и чинно покинул тренировочные палубы, как будто он был их хозяином. Наверное, подумалось Риару, в какой-то мере он действительно был их хозяином.

Слова навигатора встревожили апотекария куда сильнее, чем ему хотелось бы признавать. Не в первый раз Риару приходилось слышать, будто то, над чем трудились Серебряные Черепа, граничило с безумием. Неужели это так? Неужели они настолько сбились с истинного пути? Неужели они так далеко отступили от Кодекса Астартес, что даже другие космические десантники думают так же?

Два корабля продолжали идти проложенным курсом к Гильдару Секундус. Через пару минут их смогут обнаружить авгуры дальнего действия, но пока они оставались незамеченными. Зараженная варпом технология, которая использовалась на борту кораблей, позволила полностью просканировать «Грозное серебро». Информация поступала, обрабатывалась и передавалась далее тем, кто ее запрашивал. За считаные секунды все тайны оказывались как на ладони, чем так гордился капитан Дэрис Аррун.

Они замерли, ожидая приказа от своих командиров. Если поспешат, весь план пойдет насмарку. Время. Все дело в идеально рассчитанном времени.

Выжидали бесконечно долгие минуты, готовые ударить или отступить, в зависимости от приказа. Продвигаться дальше означало выйти за пределы действия вокс-передатчиков, через которые им отдают приказы. На установку передатчиков ушло немало времени, и все они казались достаточно безвредными, чтобы не вызвать подозрений. Империум всегда стремился улучшить качество связи, особенно в зонах, подобной этой, где помехи сигнала были частым явлением.

Несколько рабочих в герметичных костюмах, работающих на отдаленной луне, ни с кем особо не переговаривались.

Наконец искаженный, неровный голос одновременно передал на оба корабля сообщение.

Всего одно слово.

— Атаковать.

Включив двигатели, корабли типа «Язычник» пошли на финальное сближение.

Мостик «Грозного серебра» был охвачен настоящим вихрем деятельности. Многочисленные техножрецы освящали кафедры управления, готовясь к прибытию Возрожденного, их напевы заглушали все остальные звуки. Словно отовсюду доносился гул далеких двигателей.

Над всеми присутствующими витал дух оптимизма. После долгих месяцев ожидания проект наконец близился к завершению, и удовлетворение капитана Арруна не могло не передаться другим, за исключением сервиторов, которые суетились в обычном темпе. Сервы ордена, исполнявшие свои обязанности на борту «Грозного серебра», также были в приподнятом настроении.

Обычно Аррун находил односложные напевы техножрецов невыносимыми и старался убраться подальше с мостика всякий раз, когда адепты Марса начинали ежедневные проверки систем. Сегодня все было иначе. «Грозное серебро» скоро станет самым технологически и биологически продвинутым прорывом, который Серебряные Черепа совершали за века.

Орден обретет честь и славу, и, несмотря на личные сомнения и упущения Арруна, ничто не сможет этого у них отнять.

Корабли подошли еще ближе.

Теперь они оказались в пределах действия сенсоров. Если «Грозное серебро» заметит их, то быстро примет соответствующие меры. План действий на этот случай был отработан несчетное множество раз.

Гильдарская система скоро падет.

— Приближаются неопознанные корабли.

Слова были произнесены лишенным эмоций, монотонным голосом сервитора за сенсорной кафедрой, и они рассекли хорошее настроение Арруна с точностью и кровавой жестокостью цепного клинка. Капитан медленно поднялся с командного трона и сделал несколько шагов к возвышению, на котором стоял сервитор. Он повернул голову в сторону капитана и уставился на него ничего не выражающим взглядом.

— Неопознанные? Нет. Неприемлемо. Активировать все рабочие авгуры и немедленно проверить их назначение.

— Подчинение. — Сервитор отвернулся с шипением гидравлики. Техножрецы продолжали петь свои нескончаемые благословения, и Аррун с трудом подавил желание прогнать их всех с палубы. Он шагнул к молодому человеку, сидевшему за одной из панелей управления.

— Проверь все грузовые декларации и расписания. Определи, кто сегодня направляется в систему. Я сам только этим утром все проверил. Насчет прибытия или отбытия ничего не говорилось. Приготовься отправить корабль для инспекции. Нарушители ответят передо мной лично.

— Слушаюсь, капитан.

Аррун сжал кулаки, разозлившись на неожиданное вторжение. Эти глупцы скоро узнают, что не стоит переходить дорогу Серебряным Черепам. Они не первые, кто получает этот урок.

Раздалась еще пара щелчков, и сервитор доложил:

— Профиль соответствует конструкции корабля типа «Язычник». Принадлежность не идентифицируется.

— «Язычники»? — При этих словах волоски на шее Арруна встали дыбом. Некогда они были излюбленными боевыми кораблями Легионес Астартес, но больше ими не пользовались. Вся информация относительно их создания была давно утеряна, и ни в одном ордене Адептус Астартес и даже в имперском флоте не сохранилось ни одного образца. По крайней мере, так думал Аррун. «Язычники» давно стали легендами. Любой подобный корабль, который еще находился в рабочем состоянии, был подлинной реликвией времен Великой Ереси.

— Подтверждено. «Язычники». Они не отвечают ни на один из известных кодов вокс-частот. Не передают информацию подтверждения, — механически застрекотал он, повернувшись к другой панели. — Авгурные данные подтверждают идентификацию. Оба корабля обозначаются как рейдеры типа «Язычник». Недостаточно данных.

Рейдеры «Язычник». Эскортные корабли, которые нередко использовали легионы предателей из Адептус Астартес. Сервитор издал еще один стрекочущий звук, вычисляя расстояние.

— Они за пределами досягаемости орудий. Удерживают позиции за границами дальности огня.

— Умно, — пробормотал Аррун. — Очень умно.

Он пересек мостик и подошел к подрагивающей, нестабильной гололитической карте. Такая же, как и в стратегиуме, она отображала позиции флота, который находился сейчас в Разломе. Аррун обернулся к техножрецу, следившему за изображением.

— Улучшить качество.

Техножрец кивнул и, пробормотав молитву Омниссии, покрутил несколько циферблатов на пульте, который проецировал изображение. Карта резко сфокусировалась, и Аррун провел линию по нижнему участку карты. Отражение задрожало следом за движением его пальца, и техножрец украдкой бросил на капитана раздраженный взгляд, прежде чем снова взяться за циферблаты.

— Они вошли через границы Разлома, — произнес Аррун скорее себе самому, чем остальным, — и проскользнули во время паузы в авгурном сканировании. Кем бы они ни были, все спланировано заранее, — он повернулся к человеку, стоявшему рядом. — Мурен, возьми это на заметку и свяжись с одним из наших патрулей в той зоне.

— Да, капитан.

Аррун защелкал по небольшому пульту, его пальцы двигались с ловкой, плавной легкостью, перемещая мерцающее изображение «Ртути» туда, куда ему следовало направиться. Таким же образом он передвинул несколько других кораблей и нахмурился.

— Если возникнет необходимость, мы окажемся здесь единственным кораблем, и если они покинут свою текущую позицию…

Аррун сошел с возвышения и повернулся к оккулюсу. На таком расстоянии оба корабля казались не более чем пятнышками среди безбрежного моря звезд.

Если слова сервитора были верными, они столкнулись с кораблями типа «Язычник». Эти эскортные корабли славились тем, что их предпочитали использовать легионы, которые отвернулись от света Империума. Судя по отсутствию связи и враждебной манере передвижения, они, скорее всего, предателям и принадлежат. В этом не оставалось сомнений. Всех сведений в совокупности вполне хватало для принятия решения.

Аррун еще сильнее свел брови, ощутив, как в нем поднимается волна ненависти. Но холодное, острое неприятие подавило мимолетную вспышку гнева, и он принялся быстро отдавать приказания. Каждой его громогласной команде подчинялись без вопросов и колебаний. Дэрис Аррун командовал отличным кораблем и опытной командой, космическими десантниками, людьми и сервиторами, которые тут же спешили исполнить его волю. В один миг назойливые песнопения техножрецов заглушил поднявшийся шум.

— Вражеские корабли ускоряются. Авгуры сообщают о перепадах энергии на их передних лэнсах.

— Разворачивайте нас. Встретим их лицом к лицу. Прогнать конструкцию кораблей через когитатор. Найти все их слабые места. Кем бы они ни были — они здесь незваные гости. Я не потерплю нарушителей в своей системе. — Аррун сжал кулак. — Предупредить орудийные палубы. Зарядить все орудия. Привести в боевую готовность передние батареи и приготовиться открыть огонь по моей команде. — Капитан сделал короткую паузу. — Так, на всякий случай.

— Цели продолжают увеличивать скорость, но они больше не идут прямым курсом. Он все еще за пределами огневого поражения.

— Говорит капитан. Внимание всем. Сходим с геостационарной орбиты. Мы…

— Капитан Аррун? — спросил прогностикар, который стоял возле него. Аррун резко обернулся. Прогностикар передвигался так тихо, что он даже его не заметил. — Что вы делаете?

— Они не хотят сближаться с нами, прогностикар. Поэтому я навяжу им бой. Я не потерплю, чтобы эти предатели продолжали насмехаться над нами.

Прогностикар взглянул на обзорный экран. Корабли приближались. Бранд следил за экраном, как будто его психические способности каким-то образом могли пронзить окружавшую их утробу из пластали и армапласта. Арруну не раз приходилось видеть, на что способен его псайкер-советник, и он не оценил бы высоко шансы кораблей, находись они чуточку ближе. На миг глаза Бранда полыхнули горячечным блеском.

— Тебе следует быть осторожным, — прошептал он. — Очертания будущего неясны мне. Нужно истолковать знамения.

— Понял тебя, прогностикар. — На миг Аррун почувствовал неуверенность после слов Бранда. Он с трудом понимал связь прогностикара с Императорской волей, но не мог позволить этим отбросам и дальше действовать безнаказанно. Капитан колебался недолго. Согласно протоколу прогностикару следовало провести предсказание, дабы узнать наставление Императора.

Дэрис Аррун обладал не только прозорливостью и блестящим стратегическим мышлением, но также и невероятной самоуверенностью. Сейчас у него не было желания придерживаться каких-либо протоколов. Он сделал глубокий вдох и бросил на Бранда странный взгляд, в котором читалось нечто вроде извинения и вызова.

— У нас нет времени, прогностикар. Тебе придется положиться на мое суждение.

Если Бранд и был шокирован подобным небрежением к важнейшей традиции Серебряных Черепов, то не подал виду. Вместо этого прогностикар развернулся и занял место справа от командного трона. Его бездонные зеленые глаза не выказывали никакой реакции на оскорбление, которое ему только что бросили в лицо.

— Приказы, капитан Аррун?

Понимая, что он только что совершил проступок и позже ему предстоит серьезный разговор, Аррун отвернулся от прогностикара и кивнул.

— Активировать щиты и зарядить носовые орудия. Операторы когитаторов, начать огневой расчет. — Он выдержал паузу. — Перенаправить энергию из модулей Возрожденного.

— Капитан, вы откладываете… — раздался по корабельному воксу резкий голос Коррелана, но Аррун проигнорировал его. — Да, капитан.

Считаные секунды спустя громадный ударный крейсер оставил орбиту Гильдара Секундус и двинулся в космос, с тяжеловесной величественностью сокращая расстояние, отделявшее его от «Язычников».

За прошедшую пару недель в Гильдарской системе наблюдалась значительная торговая активность. Приходило и отбывало множество грузовых судов, все без инцидентов и лишних вопросов. Обычно целью их прибытия был Гильдар Секундус, но регулярные поставки со всего Империума получали также и другие, меньшие миры. Ни на одной планете никто ни о чем не подозревал. Ни один из них не дал повода поднять тревогу. Все корабли, которые прибывали в систему, быстро завершали свои дела и немедленно покидали ее. Возможно, такая спешка была вызвана присутствием Серебряных Черепов, но, главное, это работало. Они приходили, заключали сделки и уходили.

При отбытии на судах было уже не так много членов экипажа, как прежде. Это также не вызывало подозрений. Люди постоянно приходили и уходили. Иногда проходящие мимо корабли привозили и забирали полки молодых мужчин и женщин к местам базирования Имперской Гвардии в других системах. Ничего необычного. Никто не обращал внимания, когда корабль прибывал с двумя сотнями людей на борту, а уходил уже со ста восьмьюдесятью.

Если бы Дэрис Аррун копнул глубже, выявленное ему бы не понравилось.

Он обнаружил бы на первый взгляд мелочи. Но они складывались в куда более значительную картину. Команда старателей, возвращавшихся в жилища Гильдара Секундус, бесследно исчезла. Местные офицеры докладывают о резком росте числа убийств, у которых не было явной причины или связи между собой. Сбои в работе оборудования, вызывающие остановку систем и отключение света. Не заслуживающие внимания события, которые регулярно происходят на имперских мирах. В этом не было ничего необычного. Но благодаря хитрости и длительному планированию обстановка на мирах Гильдарской системы начала постепенно ухудшаться.

Вокруг башни связи очистительного завода «Примус-Фи» завывал ветер. Он вздымал и разносил во все стороны бесконечную красную пыль, которая непрерывно барабанила по армпласовому окну, царапая и покрывая крошечными щербинками. Не то чтобы панель очень уж хорошо выполняла свое предназначение — во время бурь, подобных этой, она превращала все, что находилось по ту сторону, в темно-красный туман. Офицер Эветт вздрогнул от одной только мысли выйти в ревущую пылевую бурю, и нажал руну, закрывавшую бронированные створки. Внутренние люмополосы замигали, когда тяжелые плиты встали на место, и резкий скрежет бури тут же стих.

— Твоя очередь идти за рекафом, — ухмыльнулся он своему подчиненному, который со стоном откинулся на спинку кресла.

— Правда, моя очередь? Серьезно? Могу поклясться, что ваша, сэр. Я же захватил нам пару семенных плиток с пересылки, помните? — Он вопросительно поднял бровь и бросил на Эветта исполненный надежды взгляд — выходить в безжалостную бурю ему хотелось не больше, чем офицеру связи.

— Не-а, точно твоя. Я принес сигареты-лхо. Рекаф. Бегом. И не забудь хорошенько закрыть ту чертову переборку, а то мы еще пару дней будем выгребать песок из вентиляции. — Эветт завалился в кресло и взгромоздил ботинки на пульт, уверенный, что их не будут дергать, пока погода не улучшится.

— Отлично. Вот только не вините меня, если он будет холодным.

Эветт только лениво вытянул руку и указал на лестницу. Инженер опять застонал и поплелся в служебную комнату. Он натянул на себя климатический костюм, респиратор и визор. Вход в очистительный завод находился всего в паре сотен метров от башни связи, но если ему придется выйти, то делать это стоило в полной экипировке.

Небольшая казарма на первом этаже, где располагалось подразделение приписанного к башне ополчения, была практически пуста, солдаты отправились на одно из своих нескончаемых и неблагодарных патрулирований. Инженер сегодня им не завидовал.

— Выходишь? — спросил рядовой Бессин, сидевший на своей койке.

— Нет, Дееко. Мне просто нравится ходить в таком наряде. Ты зачем вообще спрашиваешь?

— Вот и чудненько, — хмыкнул солдат, никак не отреагировав на источающие сарказм слова. — Заодно прихвати мне палочек лхо.

Инженер закатил глаза и театрально поклонился.

— Желаете чего-либо еще, о великий лорд Империума?

— Ага, можно еще парочку танцовщиц. И, может, большую бутылку чего-то этакого.

— Амасек?

Солдат хрипло рассмеялся.

— Иди ты со своим амасеком! Империум ведь такой большой. Не можешь придумать меню поинтересней?

В ответ на короткий и грубый ответ инженера бездельничающий солдат опять расхохотался. В переборку, закрывающую выход из башни, с тихим свистом бил ветер, занося на порог клубы алой пыли. Их следовало вымести как можно скорее, пока они не забились в воздушные фильтры, но инженер точно не собирался заниматься этим утомительным занятием. Он подошел к панели доступа и нажал пару рун.

Секунду спустя тяжелый портал со скрежетом отъехал в сторону, и внутрь ворвался холодный ветер с пылью. Инженер, все еще несогласно бормоча себе под нос и опустив голову, вышел наружу. Он успел пройти всего пять шагов, как во что-то врезался.

Проход полностью загородил силуэт, словно вырезанный из кровавой тьмы. Он был слишком крупным, чтобы принадлежать кому-то из сотрудников, и инженер поднял голову. Его глаза, скрытые визором респиратора, округлились от ужаса. Массивное создание шевельнулось, в полоске света, идущего из двери, инженер заметил еле уловимый отблеск. Завороженный острейшей кромкой боевого ножа, инженер Шэфер рухнул на землю с перерезанным от уха до уха горлом. Едва он упал, как кровь стала хлестать из умело вскрытой раны.

Он умер быстро. Ему повезло.

— Цель по правому борту набирает атакующую скорость — его орудия заряжены.

Капитан Аррун занял свое место на командном троне. Он подался вперед, его нервы были на пределе, широкая спина сгорбилась от напряжения.

— Сосредоточить внимание на нем, но не терять из виду другой корабль.

— Он наводит орудия на нас, сэр.

Капитан ухмыльнулся.

— Как прелестно. Уверен, Коррелан и его команда с радостью воспользуются шансом разобрать этот корабль по винтику и вызнать все секреты. Энергия щитов?

— На шестьдесят восемь процентов, капитан. Это все, что мы можем выделить.

В конструкции «Грозного серебра» также имелись свои недостатки. Корабль был старым, но надежным. За те десятилетия, что его знал Аррун, он никогда не ходил в рейс в идеальном состоянии. На краткий миг капитан задумался об этом, прежде чем мостик опять погрузился в шум.

— Неприемлемо. Перенаправьте больше энергии с передних плазменных катушек.

— Подчинение.

— Орудия заряжаются.

— Подать мне главного астропата. Нужно отправить сообщение флоту.

— Подчинение.

— И не теряйте из виду корабль по левому борту. Продолжайте отслеживать его.

— Сбой авгуров! — Один из членов команды ритуально ударил по концу линзоскопа, с помощью которого следил за вторым «Язычником». Он выругался. — Мне нужен техножрец.

Адепт Марса принялся мягко, едва слышно напевать, подчеркивая творящийся на мостике шум. Благодаря многолетней практике Аррун легко отсеял сторонние звуки. Техножрец благословил окуляр газовой линзы и отступил назад. Серв, проверив работоспособность оборудования, удовлетворенно кивнул. Техножрец отправился дальше.

— «Язычник»-альфа заряжает орудия.

— Энергия щитов?

— Генераторы щитов задействованы на восемьдесят процентов, сэр.

Аррун затаил дыхание. Восьмидесяти процентов должно хватить. Это был имперский ударный крейсер, ситуация складывалась в их пользу, а корабль мог выдержать обстрел «Язычников» и остаться невредимым. Но Арруну прежде не раз приходилось видеть, как легко могут измениться обстоятельства.

— Чего это ничтожество добивается? — Прогностикар Бранд также подался в кресле. — Может, он отвлекает нас?

Вопрос был риторическим, но Аррун резко обернулся к советнику.

— Отвлекает от чего? — В словах сквозил холод, но тревога, которую он почувствовал после вопроса прогностикара, ничуть его не обрадовала.

— Брат-капитан, подумай о конечной цели. Он сделал свой ход, а ты ответил, покинув орбиту. — Бранд осторожно посмотрел на Арруна. — Думаешь, он сделал это намеренно? — Прогностикар встал, подошел к когитационным модулям и изучил данные.

— Возможно, есть что-то, что мы могли упустить?

— Я… я пока не анализировал данные, мой лорд… — Серв за панелью нервно взглянул на прогностикара. Его взгляд переметнулся на Арруна, а затем обратно, когда капитан поднялся с трона и присоединился к советнику. Лицо капитана исказилось от ярости.

— Что ты хочешь сказать, Бранд? — Оба гиганта возвышались над сервом, так что тот съежился. От крайнего напряжения, которое излучал воин напротив псайкера, всей остальной команде стало не по себе. Одного вызова в голосе Арруна было достаточно, чтобы серву отчаянно захотелось оказаться как можно дальше от них.

Но объяснения Бранда пришлось отложить на потом.

— «Язычник» по правому борту открыл огонь. Повторяю, по нам открыли лэнс-огонь! — раздались крики в поднявшемся гвалте.

— Команде — по местам стоять. — Мимолетная злость Арруна на прогностикара забылась в тот же миг, и несколькими шагами он пересек палубу, подойдя к орудийным модулям. — Ответный огонь, Мерон. Сотри этого ублюдка в порошок.

— Слушаюсь, сэр.

Рука Мерона легла на рунную клавиатуру системы орудийного огня, и «Грозное серебро» выстрелил из носовой пушки по «Язычнику».

Залп вражеского корабля остался едва замеченным, разве что ударный крейсер слабо вздрогнул. Пустотные щиты опасно затрещали и завибрировали. Аррун знал свой корабль достаточно хорошо и по дрожи определил, что большую часть урона удалось поглотить. «Язычнику» уже не выстрелить по ним во второй раз — выпущенный «Грозным серебром» заряд уничтожит его прежде, чем он повторит попытку.

— Попадание через три… две… одну.

Время словно застыло, когда на оккулюсе расцвела ярко-белая вспышка от взрыва плазменных двигателей «Язычника». Корабль разлетелся на металлические обломки, некоторые даже достигли ударного крейсера. Аррун со смешанным чувством следил за гибелью вражеского судна. Эти корабли, хоть и небольшие, все же были прочными, но ни один из них не смог бы сравниться с мощью Империума.

— Доклад. — Голос Арруна нарушил тишину. Он знал, какой последует ответ, но таково предписание протокола.

— Цель уничтожена. — Серв постучал по экрану, когда тот непокорно замерцал. — Подтверждено. Цель уничтожена.

— Что с кораблем по левому борту?

— Он дает задний ход, сэр. Отдать приказ о преследовании?

Аррун нерешительно повернулся к прогностикару. Бранд сел обратно в кресло и набросил на голову капюшон. Конечно, это была лишь игра на публику, добавлявшая псайкеру загадочности, в которой, впрочем, он едва ли нуждался. Прогностикар покачал головой. Движение было едва заметным, но Аррун понял, что оно значит.

— Нет, — сказал он. — Нет. Мы отпустим их. Судьба указала, что наша работа окончена. Я не верю, что они вернутся, увидев, на что мы способны.

Магистр флота задумчиво провел рукой по подбородку.

— Но, с другой стороны, мы не должны становиться самоуверенными. Я хочу, чтобы уровень безопасности подняли по всей Гильдарской системе. Пусть они пребывают в полной боевой готовности. Обеспечьте регулярные отчеты от старших офицеров связи со всех миров. Прикажите астропатам разослать приказы всему флоту в Гильдарском Разломе. Пусть остаются в полной боеготовности.

— Аррун прошелся по мостику, непрерывно отдавая приказы.

— Усилить бдительность экипажей всех кораблей в системе. Сообщить отбывающим грузовым судам, что здесь действуют рейдеры. Пусть будут наготове. И отправьте послание в родной мир. Проинформируйте лорда-командующего Аргентия, что с нашим возвращением придется повременить.

Капитан повернулся к Бранду.

— Эти предатели — яд, которому нельзя дать просочиться в систему. Мы с тобой можем расходиться в некоторых вопросах, но с этим, я уверен, ты согласишься.

В глаза Арруна горела ненависть. Капитан знал, что Бранд, как и сам он, считал предателей в рядах Адептус Астартес наихудшим злом.

— Мы изгоним их из системы, а те, кто будет бежать недостаточно быстро… — Он посмотрел в обзорный экран, и на его лице появилась мрачная улыбка. — Тогда последствия для них неотвратимы.

Он был дитя звезд, созданием кровопролития и славы. Некогда перерождение в воплощение войны определило его жизнь. Именно к этому он когда-то стремился и теперь олицетворял свою цель. Вынужденное бездействие казалось ему пыткой. Но повелитель приказал ему ждать, пока не наступит нужный момент. Тэмар служил под командованием своего повелителя достаточно долго и знал, что тот всегда получает то, чего хочет.

По крайней мере, он был не один. На этой всеми забытой скале с ним находилось еще несколько братьев, каждый из которых также страдал от праздности. До сих пор они прятались, держась вдали от заводов по очистке прометия, которые возвышались над многочисленными жилыми районами Гильдара Секундус. Они высадились на планете пару дней назад и пока не получили команду претворять план в жизнь.

— Что ты ищешь, брат? Здесь, в бесконечной тьме ночи?

Голос прозвучал у него за правым плечом, Тэмар обернулся на звук строгих слов и почти архаичного выговора. Он тут же склонил обритую голову в знак глубочайшего уважения.

— Я просто смотрю на звезды в ожидании знака, мой лорд.

— Ты сомневаешься, что наш повелитель даст нам знать, когда придет время? Терпение — это добродетель, Тэмар. Уж тебе бы следовало знать. Он не будет торопить свое творение, на создание которого ушло столько времени. Два дня не срок. Ради этого стоит подождать. Серебряные Черепа предсказуемы и глупы, рабы своего драгоценного порядка. Они целиком вверили себя клубку Судьбы. Верь в план нашего лидера. Ни на мгновение не сомневайся, что он заведет их прямиком к нам в руки.

Лорд-апотекарий Гарреон из Красных Корсаров улыбнулся. Улыбка получилась кровожадной, в ней не было ни намека на веселье. Гарреон был выше большинства своих братьев, но худощавым, он мог бы показаться даже тощим, не будь космическим десантником. Острые, угловатые скулы выступали на покрытом шрамами лице, самой запоминающейся особенностью которого были глаза. Бесстрастные, загадочного карего оттенка, радужки Гарреона были настолько темными, что сами зрачки едва выделялись. Волосы, подернутые сединой, которая намекала на преклонный возраст, рыжевато-коричневой гривой ниспадали на плечи. Его лицо было исполнено глубокой мудрости, но в Гарреоне ощущалась несомненная жестокость — во время разговора он то и дело дергал головой, словно птица. Всегда казалось, будто его слова звучат вопросительно, даже если он просто разговаривал. О его жестокости говорила и манера облизывать тонкие губы всякий раз, когда шел рассказ об очередном эксперименте. Один из многочисленных боевых шрамов искривил его губы в вечной ухмылке, что как нельзя кстати подходило ему. Тамару не раз приходилось видеть, как лорд-апотекарий кривится в раздумьях и ненасытном любопытстве, препарируя очередного подопытного. Он знал, насколько умен Гарреон. И не менее хорошо знал, насколько жестоким он мог быть.

Красные Корсары называли его Повелителем Трупов, но не потому, что он мог поднимать мертвецов, а за патологический интерес к биологии умирающих и покойников, обеспечивавших его драгоценным генетическим семенем. Как и многие апотекарий на протяжении всей истории Адептус Астартес, он полагал, что будущее их братства лежит в лучшем понимании человеческой генетики и ксенобиологии. Он регулярно проводил вскрытия как врагов, так и самих Красных Корсаров — и нередко, когда его подопытные были еще живы. Гарреон мог поддерживать в своих жертвах жизнь необыкновенно долго, постепенно превращая их в живых мертвецов, которые молили об избавлении, зная, что впереди их ждут вечные муки.

Тэмар вновь посмотрел в наполненные звездами небеса Гильдара Секундус. Зачастую планы Гурона Черное Сердце оставались для всех непонятными, но именно поэтому его и считали столь выдающимся. Безумным, это точно — но только если смотреть с определенной точки зрения.

— Лорд-апотекарий, если мне позволено спросить, что вызывает у вас такой интерес к этим заблудшим слабакам?

— Серебряные Черепа… хм-м. — Гарреон задумчиво провел длинным пальцем по подбородку. — В основном их псайкеры. Похоже, особое генетическое отклонение дарует им сверхъестественную способность видеть будущее. Остается проверить, настоящий ли этот дар предвидения: истинная связь с волей Императора или же искусное плутовство и обман… хотя, судя по всему, они либо хорошо осведомлены, либо исключительно удачливы.

Его губы скривились в улыбке. Тэмар, смотревший в небо, не заметил ее.

— А еще они вымирают. Их численность постоянно уменьшается. Они — всеми забытый, далекий орден Адептус Астартес. Ты ведь не помнишь Астральных Когтей, да, Тэмар? Ты не был одним из моих братьев, когда все безвозвратно изменилось?

Тэмар согласно буркнул. Он был не из Астральных Когтей. Когда-то, целую жизнь назад, он принадлежал к другому ордену. Но чем реже он думал о своем предательстве, тем меньше оно волновало его. Тэмар боролся и убивал на пути к тому, чтобы стать одним из чемпионов Черного Сердца. История свидетельствовала, что к этому званию не особо стремились — единственной его наградой была смерть, и Тэмар понимал это.

— Серебряные Черепа — стойкие воины. В бою они яростны и неукротимы. Думаю, они должны… — Гарреон замолчал, обдумывая, как лучше закончить предложение. — Думаю, приход к своего рода взаимопониманию между нами пойдет во благо обеим сторонам.

— Вы хотите обратить их на нашу сторону? — Тэмар наконец понял, к чему клонит апотекарий. Он оглянулся. — Вы считаете, есть хоть какой-то шанс, что они пойдут на подобное?

— Они высокомерные. Гордые. Да, думаю, такой шанс есть. — Гарреон также направил взор на звезды. — Он есть всегда. Запомни этих Серебряных Черепов, Тэмар. Ты и твои люди хотите нести смерть и разрушение. Но то же самое они хотят сделать с нами. Я прошу, чтобы ты попытался доставить мне нескольких живьем. Полагаю, они многому смогут нас научить.

— Как пожелаете, мой лорд.

Еще один корабль шел по эмпиреям, двигаясь точно назначенным курсом к намеченной цели.

Его личные покои всегда были скрыты в сумраке, их не освещала ни одна люмосфера. Он предпочитал проводить часы уединения в тенях и тьме.

Посланник — ковыляющий, уродливый раб по имени Лем, худой как соломинка, — стоял в кромешном мраке, стараясь унять дрожь. Его послали с хорошими новостями, но они все же потеряли корабль. Без сомнения, это вызовет неудовольствие повелителя.

В комнате царило безмолвие. Но это было напряженное безмолвие, затишье перед бурей. Дрожь перед тем, как из болт-пистолета вырывается разрывной снаряд. Спокойствие в воздухе перед ураганом. Раздражение его повелителя было тем, о чем не стоило даже думать.

Что-то прошелестело мимо щеки Лема, и он вздрогнул. Воображение. У него просто разыгралось воображение. Он закрыл глаза и попытался унять слабость в мочевом пузыре.

И постоянно этот звук. Ритмичный стук. Звон металла по камню. Раз… два… три… четыре. Раз… два… три… четыре. Лем никак не мог определить, что же это за звук, и поэтому находил его обескураживающим.

После долгих, мучительных мгновений он заставил себя открыть глаза. Едва сумел различить фигуру, сидящую напротив него, только огромные очертания во тьме, но теперь она пришла в движение. Звук скрежещущего керамита и жужжание сервоприводов с гидравликой подтвердили его подозрения. Его повелитель шевельнулся, и все же после сообщения последних известий так и не проронил ни слова, и Лем осторожно надеялся выбраться отсюда живым.

— Превосходно. Все идет именно так, как и должно. Наши силы наготове, все в порядке. Мы захватим этот корабль.

Голос повелителя походил на басовитое рычание хищника, он словно доносился сквозь металлические зубы, которые давно заменили естественные.

В этих нескольких словах Лем почувствовал угрозу. Он кивнул — хотя во тьме это было незаметно — и попятился к двери. Когда древние лязгающие механизмы открыли ее, в комнату из коридора проник луч света. Блики упали на невероятно огромные силовые когти лидера Красных Корсаров, которыми он барабанил по подлокотнику командного трона. Лем заметил отблеск острых зубов, словно рот повелителя оскалился в пародии на ухмылку.

Затем дверь опустилась обратно, и Гурон Черное Сердце остался один во тьме.

Глава четвертая ТРОФЕИ

Его разум был открыт.

Прогностикар Бранд, закрыв глаза, сидел в личной оружейной, но каждое из его чувств находилось в полной готовности. Как любой член Прогностикатума, он считал медитацию необходимой для очистки разума от излишних эмоций и более свободного течения психических энергий. Многие из воинов ордена также практиковали этот метод с разной степенью успешности.

Бранд долгое время служил вместе с Дэрисом Арруном и знал, что они — полные противоположности. Там, где Аррун действовал непредсказуемо и безрассудно, Бранд проявил себя последовательным и сдержанным. В целом они отлично дополняли друг друга. Благодаря подобным различиям в характерах воины могли показать все самые лучшие свои качества. Но в этот раз горячность Арруна толкнула его за черту, проведенную Серебряными Черепами на песке столетия тому назад. Оскорбление, нанесенное прогностикару, было оскорблением самого их образа жизни.

Скоро он придет. Бранд знал, что придет. Он ощутил приближение капитана задолго до того, как тот подошел к двери. Сознание другого воина походило на точечку лучащегося света, которая двигалась по карте «Грозного серебра» в разуме прогностикара. В трех ярусах. Он уже близко.

Бранд внутренне вздохнул. Ранее, на мостике, он ощущал едва сдерживаемый гнев Арруна. Дикое чувство: как будто тысяча птиц без устали бьется в клетке, возведенной из железной воли капитана. Как и многие коренные варсавийцы, у Дэриса Арруна был горячий нрав. Но, в отличие от некоторых других воинов Серебряных Черепов, Аррун научился держать себя в узде.

Два яруса.

Прочесть мысли Арруна не составило труда. Его гнев испарился. Он все еще был вне себя, но ту первобытную ярость заменило иное, не столь звериное чувство. Нечто, чему Бранд не мог подобрать определения. Не находя нужного слова, он сравнил его с чередой других эмоций.

Стыд.

Сожаление.

Вина.

Бранд ощутил все это, когда капитан подошел к его комнате. Он разрешил ему войти еще до того, как Аррун успел попросить об этом. Прогностикар остался сидеть, скрестив ноги, в центре комнаты, спиной к своему гостю.

— Дэрис.

— Прогностикар.

За приветствием последовала продолжительная пауза. Бранд прошептал последние литании и восхваления, после чего медленно поднялся и повернулся к капитану. Для воина, который сталкивался в бою с бессчетными врагами, капитан четвертой роты казался явно нервничающим.

— Ты дрожишь, словно аспирант, Дэрис. — Несмотря на всю серьезность ситуации поведение капитана весьма позабавило Бранда. — Успокойся. Не утомляй меня.

Стоило Арруну открыть рот, как слова полились из него потоком, из-за чего он только сильнее стал походить на юнца.

— Прогностикар, я молю о прощении. То, как я говорил с тобой ранее…

— Тогда ты делал то, для чего был рожден. Это не важно. — Бранд махнул рукой. — Между нами нет вражды.

— Нет, прогностикар, нет. Это важно. — Аррун провел рукой по испещренной шрамами голове, и его взгляд встретился с взглядом Бранда. — Мы многие годы были боевыми братьями. Мы друзья.

— Да, — согласился прогностикар, пристально разглядывая Арруна. Он явно находился в расстроенных чувствах. Не в первый раз за последние месяцы Бранд задался вопросом, мог ли незадачливый магистр флота требовать от себя слишком многого. Даже у самых блистательных и лучших из них были свои пределы. Аррун приблизился к нему. — Да, мы друзья, брат.

— Я переступил границу этой дружбы. И проявил к тебе большое неуважение.

— Дэрис, забудь. Ты же здесь, и ты раскаиваешься. Я принимаю извинения. Это не важно.

— Это важно! — Аррун понимал, что говорит сейчас как необстрелянный аспирант, но для него это было действительно очень важно. Он замолчал и сделал глубокий вдох.

Прогностикар внутренне улыбнулся. Аррун всегда был таким. Скорым на гнев, но еще скорее на раскаяние. Бранд отступил, не желая продлевать мучения капитана дольше необходимого. Его роль сводилась не только к советам, но в соответствии со званием капеллана-библиария включала в себя также духовное наставничество. Не в каждой роте Серебряных Черепов имелся свой прогностикар — они действительно встречались крайне редко. Капелланы ордена были столь же ценны и уважаемы, но никто не оспаривал того, что именно прогностикары определяли судьбу Серебряных Черепов.

— Отлично, капитан Аррун. Раз это настолько важно и ты не можешь продолжать исполнение своих обязанностей, пусть будет по-твоему. Ты нарушил границу, существующую между Прогностикатумом и остальным орденом. Я знаю тебя достаточно хорошо, любое наказание, которое я могу назначить, и близко не будет столь же суровым, как то, что ты уже дал себе. — Прогностикар внимательно посмотрел на капитана. Они знали друг друга многие годы и, как уже сказал Аррун, были больше, чем боевыми братьями. Они были друзьями. — Я прощаю тебя, Дэрис. — Он положил руку на склоненную голову Арруна. — Теперь забудь о случившемся. Все в прошлом.

По телу Арруна прошла волна облегчения, как будто сдулся воздушный шар. Весь стресс и напряжение словно упали у него с плеч, и хотя капитан продолжал стоять навытяжку — обычная поза солдата, — он позволил себе немного расслабиться.

Те, кто представлял совет Прогностикатума, в ордене Серебряных Черепов почитались следом за самим лордом-командующим Аргентием. В прошлом людей предавали смерти и за меньшие проступки.

— Брат-капитан, пойдем со мной, — сказал Бранд, когда между ними воцарился мир. — Предлагаю тебе провести время в часовне и восстановить душевное равновесие.

Это было простое предложение, но Аррун быстро кивнул, с радостью приняв его.

Воины зашагали вровень друг с другом — один обритый и с мрачным лицом, другой с длинными волосами, ниспадающими на плечи. Выражение лица прогностикара было благожелательным, почти добрым. Но его изумрудные глаза оставались твердыми и бесстрастными. Он излучал невидимую ауру спокойствия, которая изгоняла тревоги Арруна, словно лекарственный бальзам. К тому времени, как они достигли часовни, все его былые опасения уже растаяли.

Часовня располагалась в самых глубинах мощного ударного крейсера. Это было место для умиротворенных раздумий и, как красочно выразился прогностикар, идеальное место, чтобы восстановить душевное равновесие. Одного лишь взгляда на каменную статую далекого Императора Человечества хватало, чтобы успокоить даже самых разгневанных из Серебряных Черепов. Его облик напоминал воинам о цели их жизни. Напоминал, что они сражались во имя Его и ради лучшего будущего всех людей.

Внутри находилось еще несколько боевых братьев, преклонивших колени в молитве. Сюда строго воспрещалось заходить простым членам команды, за исключением сервиторов, которые наводили порядок. Это было одно из немногих мест на «Грозном серебре», где космический десантник мог напомнить себе, кто он есть на самом деле. Это было святилище и убежище, Аррун искренне радовался его относительному спокойствию. Святость места нарушал лишь бесконечный гул корабельных двигателей и монотонное жужжание воздушных фильтров, но это были приятные, знакомые звуки.

Аррун остановился перед статуей Императора и коснулся левой щеки с вытатуированной на ней аквилой. Это была первая татуировка, которую он сделал, получив звание капитана, и хотя на его теле красовались многие другие символы почестей, больше всего он гордился именно аквилой.

Как положено, он нараспев произнес варсавийскую Молитву по усопшим — традиция Серебряных Черепов, которая досталась ордену от давно сгинувших шаманов Варсавии. Этот, казалось бы, бесконечный перечень имен он называл по памяти, в нем были все его братья, рядом с которыми ему приходилось сражаться. Как апотекарий Риар хранил имена павших воинов на своем теле, так капитан Аррун хранил их в разуме.

Таковых было много. Погибшие от рук врагов человечества за минувшие тысячелетия Серебряные Черепа. Из других рот. Воины, известные лишь по репутации, но с которыми он ни разу не встречался. В своих молитвах он вспоминал их всех.

Он говорил тихо из уважения к другим космическим десантникам, которые также пришли сюда помолиться. Но, дойдя до имен недавно погибших, Аррун с радостью услышал, как братья начали бормотать их имена в унисон с ним. Все они были отличными людьми. В груди капитана вспыхнула гордость за свою роту, воскресив утраченную целеустремленность.

Прочитав молитву, Аррун позволил себе такую редкую роскошь, как праздные размышления. Звук и ритм сердцебиения успокаивали его, он наслаждался пульсом жизни. Склонив голову, он опустился на колени перед бдительным взором Императора, и с губ капитана шепотом слетел девиз четвертой роты:

— Победу почитают. Поражение лишь помнят.

Слабый ветерок всколыхнул висевшее на стене ротное знамя. Аррун поднял голову. Бранд удалился в затемненную нишу в дальней стене часовни, где на возвышениях стояли многочисленные покрытые серебром черепа. Каждый из них был украшен табличкой с именем боевого брата, взявшего трофей, и датой победы. Традиция ордена собирать черепа грозных врагов была не просто хвастовством и гордыней. Она отражала силу и честь роты.

У четвертой роты было много подобных трофеев. Многие из них добыл сам капитан, принеся смерть их владельцам на кончиках излюбленных молниевых когтей. Кустодес круор, мастера ордена, затем покрывали черепа расплавленным серебром. Каждый трофей был настоящим произведением искусства, покрытый спиралями и завитками. На их поверхность наносились племенные отметки, нередко воссоздающие татуировки брата, который сразил врага, помечая трофей как собственность того племени, откуда воин родом. Каждый череп был символом чести для боевого брата. Каждый представлял собой еще одного поверженного врага.

С черепами связаны свои воспоминания. От массивного черепа вожака орков до узкой, удлиненной головы, к которой еще была прикреплена часть позвоночника. Некогда она принадлежала генокраду. Каждый трофей мог рассказать свою историю. В свободные от учений или очередной битвы минуты Серебряные Черепа часто собирались и рассказывали друг другу о былых победах. Одаренных актерским талантом рассказчиков слушали затаив дыхание, независимо от того, сколько раз история была рассказана до этого.

Поднявшись на ноги и отряхнув широкополую одежду, Аррун подошел к прогностикару. Бранд мрачно разглядывал один из черепов. На табличке было выгравировано его собственное имя. При приближении капитана он поднял взгляд, и на его лице появилась слабая улыбка.

— Дэрис, теперь твоя душа обрела равновесие, — заметил он. — В тебе постоянно борются гнев и самоконтроль. Временами этот недостаток сильно тебе мешает. Но ты вновь справился с приступом гнева. Превосходно.

— Да, прогностикар, иногда они не ладят. Я еще раз прошу прощения за свое поведение. Ему нет оправдания.

— Прекрати извиняться. — Бранд провел рукой по своему трофею. Череп принадлежал космическому десантнику Хаоса. Предатель из Альфа-Легиона, который много лет назад пытался проникнуть в орден Серебряных Черепов. Аррун знал, что Бранд испытывал особое презрение к изменникам, которые отвернулись от Императора и присягнули на верность Губительным Силам.

— Похоже, брат, не один я встревожен. — Аррун смерил прогностикара взглядом. — Хочешь поговорить об этом?

— Некое… чувство. Только и всего. Давно я не проводил время среди боевых трофеев. И все же я чувствую, как просыпаются воспоминания. С ними приходит смутное ощущение грядущего. Сложно описать это тому, кто не обладает Даром Императора. Тень, Дэрис. Размытая тень. Хаос идет. Возможно, да, возможно, и нет. Если не остается времени на ритуал предсказания, наверняка уверенным быть нельзя. Другие прогностикары…

Бранд замолчал. Другие прогностикары были моложе, проницательнее, крепче связаны с источниками психического предсказания, нежели он. Он знал, что не входил в число фаворитов Императора. Его способности были… адекватными. Не более того. Но они хорошо ему служили. О неудачных попытках предсказания не следовало распространяться за пределами Прогностикатума. Весь орден ждал от своих псайкеров руководства к действию. Но если станет достоянием гласности то, что не все они владеют величайшими умениями, начнутся волнения. Сейчас хватало и просто умеренных способностей.

— Пусть Хаос идет, прогностикар. Мы уже побеждали его. Сделаем это и снова. Мы готовы.

— Да. — Бранд убрал руку с черепа. Если его неуютное чувство перерастет в нечто более осязаемое, тогда да. Четвертая рота готова ко всему.

На миг он ощутил удивительно искреннюю надежду на то, что ничего не случится. Проект «Возрожденный» близился к завершению. Как и Аррун, он испытывал невероятную гордость за него, и хотя Бранд внес минимальный вклад, его советы были бесценны.

Воин и псайкер вместе вышли из часовни и направились в коридор.

Внезапно затрещал корабельный вокс.

— Капитан Аррун… вы нужны на мостике, мой лорд. — Мгновение, не дольше удара сердца, человек молчал. — Новое вторжение. Судя по авгурному сканированию, главные плазменные двигатели новоприбывшего корабля обесточены. Он просто дрейфует. Выглядит заброшенным.

Брови Арруна удивленно поднялись.

— Возможно, тебе все же следует доверять своим чувствам, прогностикар.

Бранд склонил голову, всей душой желая, чтобы увиденный им проблеск возможного будущего так и не воплотился. Капитан активировал вокс-бусину в ухе.

— Уже иду. Что еще можешь сказать? Принадлежность?

— Да, сэр. — В голосе вокс-оператора чувствовалось недоверие. — Цвета ордена Космических Волков. Мы прогнали обозначения корабля через когитаторы. Идентификация положительная.

Бранд и Аррун обменялись взглядами. Иногда Сыны Русса проходили через Гильдарский Разлом, но всегда предупреждали об этом заранее. Серебряные Черепа издавна были с их орденом в добрых отношениях. У них было много общих черт. Аррун почувствовал, как в нем опять начинает просыпаться раздражение. Подобное нарушение протокола его нисколько не радовало.

— Что за корабль?

— «Волк Фенриса», сэр. Передает аварийный сигнал.

Когда-то «Волк» был прекрасен. Несравненный корабль, грозное творение, вселявшее страх в сердца врагов Империума. Ударный крейсер могучих Космических Волков, «Волк Фенриса» был предвестником, ибо после его прибытия всегда следовало возмездие.

Но теперь он умирал. Раненый левиафан бесцельно дрейфовал перед глазами капитана, изливая метафорическую кровь в пустоту Гильдарского Разлома. Пробоины в корпусе свидетельствовали об абордаже. Даже издалека на бортах виднелись шрамы и кратеры от выстрелов.

Едва Дэрис Аррун увидел корабль, оба его сердца разом сжались, и с губ сорвался краткий стон. Повреждения, полученные кораблем, были достаточно серьезными, но больше всего капитана встревожила мысль о том, в каком отчаянном положении должны находиться их кузены и какое ужасное сражение им пришлось пережить.

— Проиграть полученное сообщение.

Когда он наконец обрел дар речи, это был не более чем шепот. Руки капитана то сжимались, то разжимались. Бранд бесстрастно смотрел в обзорный экран. Его разум наполнился психическими разговорами, которые всегда сопровождали моменты неопределенности.

На кристаллической сетке психического капюшона зарябили волны энергии, когда он отсеял смешанные эмоции команды «Грозного серебра». Смятение, неуверенность, трепет… они были нежелательными и бесполезными, не служили никакой цели. Одну за другой псайкер изгнал их из мыслей и сосредоточился.

— Подчинение. — Механические руки сервитора вытянулись вперед и соединились с вокс-пультом, к которому он был прикреплен. Он работал виртуозно. Спустя несколько мгновений на мостике зазвучало искаженное и прерывистое сообщение.

— …Агна… ордена Космических Волков, четвертая Великая рота. Нас взяли на абордаж… Ударная группа под командованием… Сражалась с ними. Гнрилл Синий Зуб погиб. Наш корабль повреж… — Сообщение утонуло в статических помехах, а затем началось с самого начала.

— Это все? — Когда на мостике вновь воцарилась тишина, Аррун продолжал сжимать кулаки. — Это все, что ты смог извлечь?

— Подтверждение, — монотонно ответил сервитор. — Длительность передачи — тридцать шесть и семь десятых секунды. Семьдесят шесть процентов данных искажены… — Аррун шагнул к сервитору. Будь тот обычным человеком, то, без сомнений, вздрогнул бы от близости гиганта. Но существо лишь дернуло головой, встретившись взглядом с капитаном, и закончило: — Помехами от поля обломков.

— Отфильтруй сигнал получше. — Аррун ткнул пальцем в безучастного сервитора. — Извлеки больше. Если понадобится, задействуй для обработки авгурные когитаторы.

Капитан обернулся к кормчему.

— Остановить корабль. Попытаться вызвать сержанта Агну по межкорабельному воксу. Во имя Императора, несколько Сынов Русса еще могут быть живы. Наш долг — помочь им в час нужды.

Аррун отошел от пульта, позволив сервитору приступить к выполнению задачи.

— Бранд, собери старших офицеров в стратегиуме. Думаю, нам следует обсудить дальнейшие действия.

— Как прикажет мой капитан. — Псайкер благосклонно склонил голову, но Аррун уже покинул мостик. Снова мысленно вздохнув, что в последнее время случалось все чаще, Бранд отправился на поиски офицеров, расстроенный и взволнованный тем, что капитан опять лишился спокойствия.

— Мы не можем бросить их дрейфовать в Гильдарском Разломе. — Заявление было излишним, но оно все равно прозвучало. — Пусть даже все наши кузены на борту «Волка» мертвы, мы должны забрать их тела.

Слова были сказаны с уверенностью, несмотря на их почти детскую наивность.

За огромным столом-стратегиумом сидело семеро сержантов отделений, каждый из них стремился доказать свою полезность, отстаивая свою точку зрения.

— Спасибо за ценное наблюдение, Маттей. Сам бы я ни за что не догадался. — Аррун метнул пылающий взгляд на юного сержанта, который сел обратно в кресло, получив заслуженный выговор. Иногда Арруна раздражало то, насколько молоды были командиры большинства его отделений. Многие годы численность Серебряных Черепов постепенно сокращалась, но, по крайней мере, они действовали последовательно. Со временем старым воинам требовалась замена. А молодым, порывистым бойцам еще так недоставало опыта. Капитан сдержал едкие замечания, заметив на себе взгляд Бранда. Псайкер прекрасно знал, о чем он думал. Многие ветераны также об этом сожалели. Ему вспомнились невысказанные слова Бранда.

«Со временем старые должны уступить место молодым, брат».

Аррун тут же понял смысл психического послания. Эта фраза нередко звучала в их разговорах с Брандом, когда они наслаждались редкими мгновениями мира, сидя за бутылкой варсавийского вина в покоях капитана.

— Решение нужно принять быстро, прогностикар.

Он прищурился и с громким стуком уронил на стол инфопланшет.

— До моего сведения также дошло, что офицер связи на очистительном заводе «Примус-Фи» не предоставил этим утром отчет. Тревожиться не стоит, но следует разобраться. Что-то тут не так. Слишком много странностей, происходящих одновременно, кажутся мне подозрительными.

Капитан обернулся к одному из сержантов.

— Портей, спустись на поверхность с отделением «Сердолик» и узнай, в чем дело.

— Слушаюсь, сэр.

— Отправляйся сейчас же. Я хочу, чтобы ты вылетел на «Громовом ястребе» до того, как мы сойдем с орбиты.

Портей встал и сложил на груди символ аквилы прогностикару, который ответил тем же. Затем он повторил жест капитану, но тот никак не отреагировал. Отпустив Портея, он просто продолжил собрание, и сержант без лишних слов покинул стратегиум.

— Что же касается «Волка Фенриса»… предлагаю послать два отделения. Я приму решение, но сначала хотелось бы услышать по этому вопросу совет Императора.

Бранд кивнул. Он достал колоду таро и принялся осторожно перемешивать тонкие матрицы, пристально изучая собравшихся сержантов.

— Какие отделения ты бы ни выбрал, я отправлюсь с ними, — заговорил Риар. Апотекарий сидел в дальнем конце стола.

— Этого я не могу позволить, Риар. Проект почти завершен. На борту есть и другие апотекарий. Ты остаешься. — Аррун оглядел стол. Все сержанты невольно подались вперед, отчаянно пытаясь привлечь к себе внимание капитана. Он позволил себе маленькую улыбку. По крайней мере, в добровольцах у него не было отбоя. — Маттей, Хакан… вы со своими отделениями отправитесь на «Волк Фенриса». Когда его осмотрите, я пошлю сервиторов и техноадептов для ремонта и подготовки корабля к перелету. Риар, выбери двух апотекариев из своей команды, чтобы командировать с ними. Бранд, думаешь, стоит взять юного Баея также?

— Учитывая мнение Волков относительно моих психически одаренных собратьев, полагаю, их встреча может окончиться не лучшим образом. Но, принимая во внимание обстоятельства, психическое присутствие может сыграть важную роль. Это поможет в поисках выживших.

Тактичность и дипломатичность прогностикара заслуживали восхищения. Он ни разу не произнес фразу «спасательная операция».

— Превосходно, — ответил Аррун. — Тогда решено. Баей также идет.

Во время прошлых встреч Космические Волки проявляли странную терпимость к Прогностикатуму Серебряных Черепов. Хотя Волки не пылали особой любовью к психически одаренным детям далекого Бога-Императора, в способах предсказания Серебряных Черепов они видели много общего с собственными руническими жрецами. И все же разумнее было бы не сталкивать их друг с другом.

— Отделения «Кианит» и «Иолит»… — Бранд задумчиво взглянул на сержантов названных отделений, веером раскладывая матрицы таро. Ловкие пальцы задвигались над мерцающими поверхностями, пока прогностикар вводил разум в нужное состояние, чтобы узнать волю Императора. Он выбрал несколько матриц и разложил в виде креста.

Все взгляды были прикованы к прогностикару. Он пару раз нахмурился и передвинул несколько матриц, иногда поднимая голову, чтобы посмотреть на других сержантов. Изображения на поверхности хрупких кристаллов оставались невидимыми для всех, кто сидел за столом. Глаза прогностикара расфокусировались, настолько его поглотил ритуал предсказания. Наконец Бранд вновь сосредоточился на настоящем.

— Нет, не «Иолит», — сказал он. — Отправь «Мохав». — Бранд впился глазами в Арруна. — И Риара. — Через мгновение он добавил: — Такова воля Императора.

Аррун подумал было отказать прогностикару, но это означало пойти наперекор традициям Серебряных Черепов и глубоко бы оскорбило Бранда второй раз за день. Щеки капитана покраснели, но больше он ничем не выдал своего гнева.

— Что ж, отлично. «Мохав», не «Иолит». Вы с «Кианитом» отправитесь на «Волк» вместе с Риаром. Оцените обстановку, доберитесь до мостика и возьмите корабль под контроль. Окажите нашим кузенам всю помощь, какая им понадобится. Сыны Русса сражались вместе с нами множество раз. Мы не будем колебаться, чтобы помочь им. Будьте готовы. Корабль дрейфовал неизвестно сколько времени. Мы не знаем, что произошло и в каком он состоянии. По возможности проверьте генератор поля Геллера.

Аррун окинул многозначительным взглядом собравшихся, проверяя, все ли они поняли. Офицеры кивнули или согласно забормотали.

— Риар, сделай все возможное, чтобы помочь их апотекариям. Не мешкай, брат мой. Скоро ты мне понадобишься. Мы должны закончить этот чертов проект, и для этого мне нужны мои лучшие люди.

— Да, капитан. — Риар встал из-за стола и направился к спиральной лестнице, ведущей в апотекарион.

Маттей и Дасан поклонились и пошли к своим отделениям, чтобы провести в оружейных ритуалы освящения и благословения оружия. Оставшиеся сержанты остались сидеть, на их лицах явственно читалось разочарование. В этот раз Аррун не смог сдержать улыбку.

— Ваша очередь еще придет, братья. Война скоро затронет каждого из нас. — По желанию лорда Аргентия капитан пока ничего не говорил команде, но сейчас увидел отличную возможность поделиться сведениями. — Когда мы здесь закончим, то отправимся на встречу с «Ртутью». Мы возвращаемся домой.

Стратегиум наполнился гулом голосов. Обычно возвращение на Варсавию означало подготовку к чему-то масштабному. Это были самые приятные новости, на которые мог надеяться любой из сержантов. Взглянув на их лица и увидев энтузиазм, с которым они начали шептаться между собой, Аррун ощутил уверенность. Да, со временем старые уступят место молодым. Но Серебряные Черепа были из крепкой породы.

Они выстоят.

Глава пятая КРИК «ВОЛКА»

Сержант Дасан из отделения «Мохав» не отличался многословностью. Как и большинство Серебряных Черепов, он вырос в племени кочевников. У многих из них были свои обряды и традиции. В племени Дасана излишние разговоры перед боем считались сродни богохульству. Поэтому он предпочитал быть серьезным и молчаливым, говоря лишь тогда, когда нужно. Так жил его народ.

Но вот болтливости сержанта Маттея с лихвой хватало на них обоих.

Они были ровесниками и прибыли в крепость-монастырь на Варсавии с промежутком в пару коротких лет. Ребята вместе тренировались, вместе сражались и одновременно получили повышение. Между ними было давнее соперничество, которое, впрочем, не переросло в озлобленность. Это был тот вид соперничества, который вышестоящее командование только поощряло. Нескончаемое желание одного превзойти другого вело к новым свершениям.

Хотя прямо сейчас Дасан с радостью вырвал бы гортань брата, если бы это помогло заткнуть бесконечный треп Маттея. Брат по любому поводу вставлял никому не нужные комментарии или делился житейской мудростью. Не в первый раз с тех пор, как он подружился с уверенным, общительным Маттеем, сержант отделения «Мохав» демонстрировал раздражение. Он даже стал подумывать о том, чтобы нарушить ритуал молчания, лишь бы сказать ему пару ласковых.

Но его опередили.

— Прекрати трепать своим бескостным языком, брат-сержант, — донесся голос Риара с другой половины «Громового ястреба». — Я хочу слышать от тебя лишь молитвы и литании.

— Да, брат-апотекарий. — Получив взбучку, Маттей погрузился в благословенное молчание. Дасан облегченно вздохнул.

Два отделения с апотекарием относительно неспешно пересекали Гильдарский Разлом. Учитывая громадное число обломков и астероидов в секторе, путь был опасным, и лишь глупец решился бы лететь здесь на скорости. Их пилот, один из сервов ордена, отлично справлялся со своей работой.

— Проведи нас вокруг корабля, — приказал Дасан, его низкий рокочущий голос наконец нарушил неловкое молчание, которое последовало за резкими словами Риара. — Так мы полнее оценим его состояние.

— Слушаюсь, лорд.

Взревев двигателями, «Громовой ястреб» ушел в сторону, начиная разворот, чтобы облететь нос раненого корабля. Правый борт «Волка Фенриса» оказался, если это вообще возможно, в еще худшем состоянии, нежели левый.

— Повреждения от абордажных торпед, — определил Маттей, всматриваясь в крошечный иллюминатор над своим креслом. — Видите вмятины на борту? Явно по ним вели огонь. Может, рейдеры?

— Наши кузены — грозные воины, — ответил Дасан. — Они не могли погибнуть от рук врага, особенно каких-то рейдеров.

Маттей и Дасан обменялись взглядами, подумав об одном и том же. Обычно рейдеры атаковали небольшими группами и предпочитали транспортные суда. То, что рейдеры дерзнули напасть на ударный крейсер Адептус Астартес, казалось смешным.

— Веди нас к кормовому посадочному отсеку, Эрик. — Риар потянулся к шлему и надел его. Когда апотекарий продолжил, в его голосе больше не слышалось каких-либо эмоций или чувств: — Отделения «Кианит» и «Мохав»… как сказал капитан во время собрания, мы считаем территорию опасной, пока не получим свидетельств обратного.

Поскольку апотекарий был старшим из присутствующих офицеров, Аррун поручил командование ему. Риар чувствовал себя полностью готовым. Он проведет операцию по поиску и спасению быстро и эффективно, не нарушая приказов капитана в погоне за глупой славой. Дасан и Маттей были достаточно компетентными воинами, но им следовало довериться мудрости и опыту Риара.

На пару секунд «Громовой ястреб» наполнился слабым шипением застежек шлемов и ритмичным треском закованных в керамит рук, сжимающихся и разжимающихся, пока Серебряные Черепа проверяли работу сочленений.

— Если на борту не осталось ни одного выжившего, — Риар открыл вокс-канал с отделениями, — мы стабилизируем состояние корабля и ждем дальнейших инструкций капитана. Если наши кузены еще с нами, мы узнаем, что произошло, и либо отправляем их на «Грозное серебро», либо, если помощь им уже не понадобится, я лично передам их в руки Императора.

Он повернул скрытую за визором голову и посмотрел на ряд боевых братьев. Оба отделения были сейчас полностью укомплектованными, что само по себе было чудом. Каждый воин с гордостью носил серебристо-серые доспехи, желтые правые наплечники четвертой роты блестели в тусклом свете боевого корабля. На левых наплечниках находился символ ордена, стилизованный череп серебряного цвета. Эмблемой каждого отделения были глаза из драгоценных камней на этом черепе, которые и давали им название. Синий для отделения «Кианит», пурпурный для «Мохава».

Риар вновь взглянул на воинов. Линзы рубинового цвета скрывали мысли апотекария, и он продолжил:

— Судя по увиденному, многие отсеки корабля могут оказаться заблокированными. Пробоины в корпусе будут вызывать скачки в ваших системах жизнеобеспечения. Учитывайте предупреждения доспехов, хорошей вам охоты. И, братья мои… если хотя бы на миг у вас возникнут подозрения, что на борту варповская скверна, неважно, насколько незначительная, мы уничтожаем все, что сможем найти. Если по какой-то причине мы останемся в меньшинстве или окажемся более слабыми, тогда — только тогда — мы покидаем «Волк Фенриса» и отдаем приказ о его уничтожении.

Воины согласно кивнули. Серебристо-стальные руки сомкнулись на рукоятях болтеров, отсек боевого корабля наполнился тихим бормотанием, когда боевые братья начали читать личные литании, нередко на своих племенных диалектах. Подобная память о жизни до становления Адептус Астартес только приветствовалась. Серебряные Черепа гордились своим происхождением, и те, кто происходил из родного мира ордена, неукоснительно придерживались его традиций и ритуалов.

— Захожу на посадку, мой лорд, — объявил Эрик.

Риар кивнул и погрузился в собственные искренние молитвы. Если на то будет воля Бога-Императора, их кузены еще живы. Считать иначе недопустимо.

Но Риар никогда не забывал слов своего бывшего сержанта, сказанных им много лет назад.

Никогда ничего не ожидай… и ты никогда не будешь удивлен или расстроен.

Внутренняя часть «Волка Фенриса» поведала им куда больше, нежели внешняя. Стены были покрыты царапинами и вмятинами — немыми свидетелями тяжелого боя, но сказать, когда это случилось, было невозможно.

В разреженном воздухе чувствовался запах застарелой засохшей крови. Бурые пятна были на стенах, стальной палубе и бортах посадочных кораблей, которые безжизненно висели в своих грав-люльках. Гильзы болтерных снарядов ковром усеивали пол, а борт одного из «Громовых ястребов» оказался иссечен глубокими разрезами, которые, очевидно, оставил цепной меч. Из встроенных в стены ангарного отсека аварийных люмополос с тихим жужжанием лился тусклый мигающий свет. Разорванные кабели то и дело искрили.

— Думаю, мы хотя бы можем подтвердить, что здесь произошел бой, — раздался по воксу беспечный голос Маттея, но Риар решил не одергивать его. Каждый космический десантник воспринимал мрачные находки по-своему. Неуклюжая попытка пошутить вовсе не казалась неприятной — просто в этом был весь Маттей.

Дасан присел и поднял поврежденный болт-пистолет. Дуло разорвало на части, когда оружие заклинило. Тщательно его осмотрев, сержант нашел символ Фенриса. Всюду валялось оружие, там, где его оставили, — одно повреждено, другое просто брошено.

Кругом не было видно ни единого тела.

Один из воинов проверил ауспик, который он сжимал в руке.

— Системы жизнеобеспечения еще работают. Воздух условно пригоден для дыхания. Похоже, системы прошли автоматическую перенастройку. — Он покачал головой. — Без доступа к рабочему когитатору большего сказать не могу. Корабль работает от аварийного питания, сколько — неизвестно.

— Возможно, Космические Волки заманили врагов в ловушку и сбросили в космос? — Несмотря на болтливость, Маттей часто мог объяснить необъяснимое.

— Возможно. Но тогда бы оружия здесь не было, — логичный ответ Дасана положил конец этой гипотезе.

Риар окинул темно-рубиновым взглядом отсек погрузки. По сетчатке побежали руны, на полную силу заработал автофокус, подмечая ржавые потеки и разбросанное оружие. Тепловые сенсоры визора не показывали никого, кроме его боевых братьев. Апотекарий присел и, как и Дасан, подобрал брошенный болт-пистолет. Беглое обследование показало, что магазин пуст.

С гулким стуком Риар бросил оружие обратно на пол и коснулся печати чистоты на рукояти собственного болтера.

— «Мохав», мы идем на мостик, — сказал он. — «Кианит», продвигайтесь к машинному отделению. Будьте осторожны, братья. Все здесь пропахло обманом.

Повсюду были следы крови.

Она была размазана по стенам коридоров корабля, палубе ужасными багровыми полосами.

Брат Темер, один из отделения Дасана, безуспешно пытался соединиться с вокс-сетью «Волка». В ответ на свои позывные он неизменно получал лишь статические помехи.

С каждым шагом тревога Риара усиливалась. Что бы ни случилось на «Волке Фенриса», оно имело разрушительные последствия; кто бы ни совершил подобную бойню, он все еще мог находиться на борту.

Пока они летели с «Грозного серебра», Маттей предположил, что две дюжины космических десантников для операции по поиску и спасению — это слишком много. Риар молча с ним согласился. Аррун вел себя чересчур осторожно.

Но теперь он мысленно поблагодарил безошибочное предчувствие капитана.

До сих пор они не увидели ничего, кроме признаков боя. Ни тел, ни раненых… ничего. Маттей рассказал, что когда они отклонились от курса и зашли в один из погрузочных отсеков, то нашли там большое количество брошенных боевых доспехов. Их скинули в огромные кучи вместо того, чтобы тщательно расставить и отремонтировать, чего стоило бы ожидать от космических десантников. Больше ничего другое отделение не обнаружило. Серебряные Черепа продвигались от кормы к миделю. Кругом царила зловещая тишина. Ни голосов сервов и сервиторов ордена, ни отдаленного звона мечей в тренировочных клетях… ничего, кроме гулких, лязгающих шагов космических десантников, медленно шагающих по стальному решетчатому полу слабоосвещенных коридоров. «Волк Фенриса» скрипел вокруг них, стон чрезмерного напряженного металла отчетливо слышался без обычного гула двигателей.

Таилн, один из отделения Дасана, поднял голову и прислушался.

— Корабль звучит неправильно, — заметил он. Воин был многообещающим технодесантником, но его еще не отправили на Марс, чтобы пройти посвящение у Механикус. Пока его учили технодесантники ордена. Он склонил голову набок. — Я слышу… что-то.

— Похоже, двигатели получили тяжелые повреждения в бою, брат, — ответил Дасан. Таилн поднял руку, прося сержанта помолчать. Позже, намного позже Таилн согласится, что благодаря этому жесту они и получили предупреждение о близящейся атаке.

— Послушайте, сержант, — напряженно произнес Таилн. — Я слышу…

Рев болтера оборвал его слова, и космические десантники выхватили оружие. В открытом, пустом коридоре негде было укрыться, сполохи разрывающихся болтерных снарядов отражались в отполированных доспехах Серебряных Черепов неестественным блеском. Один из снарядов попал в наплечник Таилна и взорвался, заставив молодого космического десантника пошатнуться.

Мгновенно ожил вокс.

— Маттей, мы атакованы… — Риар принялся описывать обстановку, но Маттей оборвал его:

— Мы тоже, апотекарий…

— Отделение «Мохав», за мной!

Издав исполненный боевой ярости рев, который в прошлом заставлял врагов разбегаться, Дасан и его отделение начали продвигаться вперед. Болтеры и боевой дух были подняты высоко, космические десантники готовы были высвободить гнев Императора на тех, кто посмел открыть огонь по Его избранным.

Риар взглянул на бегущие по сетчатке потоки данных, системы доспехов переключились с режима поиска на боевой. Руны, которые прежде мерцали белым, теперь настойчиво замигали. Апотекарий принялся быстро моргать, его веки двигались с поразительной быстротой. Он схватился за рукоять силового топора, готовый выхватить его в любой момент. Риар решил двигаться в арьергарде, держась чуть позади остального отделения.

Коридор озарила струя пламени, когда Таилн омыл его из огнемета, и, перекрывая рев очищающего огня, послышались болезненные крики. Человеческие крики.

Затем наступила тишина, которая продлилась лишь пару секунд.

— Дасан. Маттей. Доложить.

Почти мгновенно раздались ответы сержантов.

— Судя по одежде, люди-приватиры, — первым заговорил Дасан. — Без символики Космических Волков. Эти ублюдки не служили Сынам Русса.

— То же и здесь, апотекарий. Мы достаточно легко разделались с ними. — Маттей казался разгневанным. Риар не был удивлен. Только сама ситуация казалась странной. Количество людей должно было быть действительно огромным, чтобы превратить «Волк Фенриса» в дрейфующий остов. Но Риар решил держать опасения при себе. Оба отделения и так были на пределе. Ему не хотелось раздувать тревогу сильнее необходимого.

— А оружие, из которого велся огонь?

— В основном болт-пистолеты. Краденые, наверное. Но пираты и так уже мертвы. Сложно сказать, как такая группа людей смогла уничтожить целый корабль с воинами Адептус Астартес на борту. Наверное, они…

Вокс затрещал, а затем стих. Вдалеке, за углом, на знакомый боевой клич Серебряных Черепов ответили куда более диким и холодящим душу криком. Тут же загрохотали болтеры, стаккато звуков многократно усиливалось в закрытом пространстве. Коридор озарился еще одной вспышкой света, когда из огнемета Таилна вырвался очередной залп адского пламени. В этот раз мерцание длилось дольше, пока космический десантник целился в то, что на них напало.

Послышался вой цепного меча, а затем резкий скрежет, когда адамантиевые зубья вгрызлись в керамит и пласталь.

— Маттей! Черт тебя дери… Единственный раз, когда я не хочу, чтобы ты заткнулся, ты молчишь! Когда сможешь, доложи о положении «Кианита». — Риар торопливо пробежал коридор и присоединился к Дасану и его отделению, которые сражались с другими космическими десантниками. Некоторые из них были облачены в боевую броню ордена Космических Волков, доспехи других заявляли о принадлежности, по крайней мере бывшей, к иным орденам. Риар безошибочно узнал желтый цвет Имперских Кулаков и светло-костяной Белого Шрама. Были здесь и другие, но их оскверненных инсигний апотекарий не знал. Это едва ли имело значение. Все они предатели, и всем суждено умереть.

Но кое-что их всех объединяло: изуродованная имперская аквила на их нагрудниках. Там, где некогда находились эмблемы орденов, теперь было лишь красное пятно, скрывавшее символы былой верности. Пятно, красное, как кровь, которая покрывала стены и пол «Волка Фенриса». Красное, как кровь, которая текла в венах Риара. Вопиющее оскорбление чести орденов, оно означало, что носящие эти доспехи уже не были верными Адептус Астартес. Риару ранее доводилось видеть подобные отметки на доспехах. Он сражался против этих воинов. Апотекарий знал, кто они. Если Космические Волки теперь бились с ними заодно, надежды на их кузенов более не осталось.

По его телу пробежал холодок от осознания того, что ему придется убивать собратьев.

Уже не собратьев. Теперь нет.

Предателей.

Два слова, которые он рявкнул в вокс, выражали крайнее отвращение:

— Красные Корсары.

Риар крепко стиснул рукоять силового топора, громко выругался на родном языке и приготовился к бою, после чего ринулся вперед.

Сражение было стремительным и яростным, клубок конечностей, оружия и разрывных болтерных снарядов не позволял различить ровным счетом ничего. Апотекария охватил боевой гнев, когда он стал прокладывать себе путь топором, расшвыривая воинов в узком коридоре. На стороне Серебряных Черепов был численный перевес, но воинам Красных Корсаров умело помогали люди-рейдеры, которые нескончаемым потоком появлялись из далекого сумрака. Они не представляли значительной угрозы для Адептус Астартес. Но их стрельба отвлекала увязших в бою космических десантников, что было досадной помехой.

Риар попутно слушал переговоры между двумя отделениями. Через некоторое время слова слились в фоновый гул, пока апотекарий все больше втягивался в битву. Он с рыком отлетел на пол, когда один из Космических Волков со всей силы врезался в него плечом.

У напавшего на него космического десантника были соломенные волосы, которые космами спадали на небритое лицо. Он сражался без шлема, и его раскрасневшееся лицо было искажено от ярости и ненависти. Воин осыпал проклятиями апотекария Серебряных Черепов, прижав коленом грудь Риара. Он не мог подняться, Космический Волк оказался сильнее.

Предатель приставил к его голове болтер, тепловые датчики визора тревожно запищали от близости раскаленного ствола. Значит, конец. Вот как все закончится.

Столь же внезапно, как Космический Волк свалил его, на Сына Русса упал Серебряный Череп, сбросив противника с Риара. Это случилось скорее благодаря удаче, нежели осознанному действию, и Риар ухватился за представившийся шанс со всей яростью генетически усиленной мощи. Потрескивающее, окутанное энергией навершие топора погрузилось в грудь предателя и раскололо ее, будто трухлявое дерево. Апотекарий выбрался из-под окровавленных останков Красного Корсара и поднялся на ноги так быстро, насколько позволяла ожесточенная схватка.

Благодарить боевого брата, который сбил Космического Волка, не имело смысла. Он был мертв, апотекария спас вес его обезглавленного трупа. Риар тихо выругался.

— Нас теснят, апотекарий, — доложил Маттей. По воксу слышались звуки боя.

— Все подразделения… отступайте с боем к «Громовому ястребу». — Риар отдал приказ, не переставая орудовать топором. — Убивайте всех на своем пути. Маттей, пробуй связаться с «Грозным серебром». Скажи им, что это ловушка.

— Уже пытаюсь. В коридоре за нами их становится все больше.

— Прорывайтесь. И сообщи капитану Арруну!

— Да, сэр.

— Не важно, что еще ты делаешь… Не останавливайся. Отступай к «Громовому ястребу». Ты меня понял?

— Да, сэр. — В голосе сержанта почувствовалось слабое раздражение, и Риар почти улыбнулся.

Почти.

Апотекарий занес топор над головой и изо всей силы с убийственной точностью погрузил его в череп другому Космическому Волку. Он не испытывал радости от убийства. И не мог испытывать. Это был не какой-то отвратительный ксенос. Это был великий воин из благородного ордена с долгой и величественной историей, который сбился с истинного пути. Обрывая его жизнь подобным образом, он просто оказывал ему услугу. Только так Риар мог воспринимать происходящее.

Отступление было медленным, но безостановочным. Серебряные Черепа пока сдерживали все атаки. Но, несмотря на все усилия, они не могли победить. Умирало все больше братьев, и им не давали ни единого шанса на передышку. Риар так и не мог выяснить, погибли они или просто оказались отрезаны от остальных. Что еще хуже… если они мертвы, он позволит их ценному генетическому семени, Священной Квинтэссенции, попасть в руки предателей. Невозможность изъять органы из павших была для Риара настоящим проклятием. Оставить наследие ордена в подобном месте было немыслимо. Он — апотекарий, который дал клятву сохранять жизни своих братьев и их наследие.

Вместо этого он заставил себя сосредоточиться на помощи живым. Это давалось ему нелегко. В какой-то момент оба отделения объединились, но творившийся в коридорах хаос не позволил точно сказать, когда именно это случилось. Пока отделения отступали, воины из «Мохава» и «Кианита» истребляли людей, которые пытались остановить их, иногда просто давя ботинками. Черепа и позвоночники трещали под массивными ступнями. Повсюду слышались крики умирающих и чувствовался трупный смрад, пропитывающий каждый фибр естества Серебряных Черепов… а еще приводящих в безумное состояние берсерков и без того полудиких корсаров из Космических Волков.

Положение становилось отчаянным. Мало что могло ухудшить его сильнее. По крайней мере, так подумалось Риару как раз перед тем, как освещение корабля начало становиться мощнее и, наконец, превратилось в ослепительное сияние. Хор криков временно заглушили плазменные двигатели, которые мягко гудели на аварийном питании, постепенно выходя на полные обороты.

«Волк Фенриса» пробуждался.

— Он наращивает энергию!

Услышав это, капитан Аррун резко обернулся к обзорному экрану с командного трона и нахмурился. Ударный крейсер, прежде бесцельно дрейфовавший по Разлому, действительно оживал. В иллюминаторах загорелся свет, за двигателями начали формироваться инверсионные следы, когда ударный крейсер стал переходить на полную мощность. Массивный корабль неспешно двинулся вперед.

На краткий миг капитан обрадовался. Но веселье тут же умерло, стоило ему услышать следующие слова. Голос оператора пульта дрожал, пока он говорил:

— Их орудия заряжаются. Сэр, «Волк Фенриса» готовится к атаке.

Аррун отреагировал мгновенно. На секунду он позволил себе быть оптимистом — мелькнула искра надежды, что Риару и его отделениям удалось отыскать и помочь Космическим Волкам. Теперь он жалел об этой мимолетной слабости. Аррун принялся отдавать короткие, точные приказы:

— Приготовить к взлету боевые корабли. Перевести больше энергии на модули щитов. Зарядить носовое бомбардировочное орудие. Остальным орудийным батареям быть в режиме ожидания. — Он скрестил руки на широкой груди. — Если они хотят боя… — Аррун нахмурился, его покрытое шрамами лицо потемнело от гнева. — Они его получат. И мы сразимся с ними лицом к лицу. Стрелять так, чтобы обездвижить, а не уничтожить. По возможности нам нужен этот корабль целым.

— Да, мой лорд. — Офицер включил корабельный вокс. — Внимание всем, внимание всем, тревога уровня альфа. Внимание всем, приготовиться к бою. Это не учебная тревога.

— Разослать флоту астропатические сообщения. Им следует быть готовыми выдвинуться по моей команде. Они должны находиться поблизости, если придерживались назначенных курсов.

— Да, мой лорд. — Серв не мог сдержать благоговения в голосе, поняв, что магистр флота Серебряных Черепов готовит будущий контрудар, руководствуясь лишь интуицией.

Но Дэрис Аррун стал магистром флота вполне заслуженно.

— На шаг впереди, — пробормотал он.

По мостику во все стороны забегали сервы и сервиторы, передавая приказы Арруна. Их делом было не задавать вопросы, а доносить волю своих повелителей. Невзирая на то что иногда капитан терял самообладание, команда уважала и даже почитала его.

— Ты очень умен, Дэрис, — отметил Бранд, оказавшийся возле Арруна. — Временами спрашиваю себя, нужен ли я тебе вообще.

Аррун покосился на прогностикара. Трон, псайкер, когда хотел, передвигался совершенно бесшумно. Он возник словно из ниоткуда. Капитан едва заметно пожал плечами.

— Конечно, ты нужен мне, друг. Нужен, чтобы напоминать мне, какой я умный.

Они улыбнулись, но все веселье быстро вытеснила тревога за жизнь своих воинов.

Оба боролись с неожиданной дилеммой. Если дело дойдет до элементарного выживания и для самозащиты им придется уничтожить «Волк Фенриса», у Космических Волков возникнут вопросы. Тогда потребуются доказательства, что Серебряных Черепов атаковали первыми. Конечно, если «Волк» первым откроет огонь, это сохранится в модулях когитаторов обоих кораблей. Но все равно подобный исход был бы ужасным. Ситуация имела далеко идущие последствия, которые Серебряные Черепа отлично и мучительно ясно осознавали.

— Он разворачивается.

— Орудийные команды приступили к работе.

— Полная готовность.

— Как и должно быть. — Аррун переключил вокс-бусину на корабельный канал. Его слова разлетелись по всему «Грозному серебру», достигнув каждой души на борту. Он сказал лишь пару простых слов, но этого было достаточно. Четвертая рота отлично знала своего капитана.

— Серебряные Черепа, готовьтесь к бою. И, братья мои, — primus inter pares![12] Не забывать!

Аррун не требовал связаться с отделениями на «Волке Фенриса» и отдать приказ им отступать. Не было смысла. Его люди не дураки. Они уже должны это делать.

Если еще были живы.

Они еще были живы. Но проигрывали битву.

По крайней мере, они частично выполнили задание. Не считая обычных людей, которых Серебряные Черепа разбрасывали в стороны, словно мешки с мясом, на палубе неподвижно лежали несколько Красных Корсаров, мертвых или выведенных из строя меткими болтерными выстрелами. Несмотря на явные свидетельства триумфа, активно угасающие руны на визоре кричали Риару, что Серебряные Черепа гибнут слишком быстро. Резня даже не думала стихать.

«Волк Фенриса» проснулся, апотекария тряхнуло, когда включились носовые двигатели. Он ругнулся и выпрямился, слегка покачнувшись от дрожи. Сервоприводы его силовых доспехов тут же приступили к работе, держа воина в вертикальном положении, но резкая дрожь неприятно отвлекала. Мимолетной отвлеченности хватило, чтобы отчаянный Красный Корсар решил попытать удачу. Его цепной меч впился в левый наплечник апотекария с ревом сервоприводов и безошибочно узнаваемым хрустом кости. Керамитовое покрытие треснуло и осыпалось на землю, Риар выронил топор из рук. Символ Серебряных Черепов ухмыльнулся ему с пола. Это разъярило Риара еще больше, чем само ранение.

— Апотекарий! — откуда-то справа донесся крик. В плече вспыхнула боль, но ее быстро заглушил поток лекарств из силовых доспехов. Хотя цепной меч разрубил его наплечник и вгрызся в кость, рана затягивалась. У Риара было две руки, и хотя в бою он предпочитал работать левой, это вовсе не означало, что правой он владел хуже. Быстро придя в себя, апотекарий подобрал топор.

Его противник оскалился, когда Риар взвесил оружие в руке. Не желая больше ждать, враг замахнулся цепным мечом, зубья яростно ревели от голода, утолить который можно было лишь кровью. Риар поднял топор, чтобы парировать атаку, раздался резкий металлический скрежет столкнувшегося оружия. Цепной меч принялся натужно грызть адамантиевое навершие топора Серебряного Черепа.

— Апотекарий!

Он снова услышал голос, где-то на границе сознания, но тот казался далеким и эфемерным. Риар помотал головой, чтобы избавиться от шума, всегда сопровождавшего боль. Действие лекарств было ему знакомо, но даже генетически совершенный, постчеловеческий воин испытывал секундную дезориентацию, когда тело приступало к самоизлечению.

Он ступил назад, а затем ринулся на противника с удвоенной энергией. Риар почувствовал чью-то руку на плече, которая настойчиво потянула его назад, но зло стряхнул ее. Не важно, был ли это один из его людей или Красный Корсар. Апотекарий не выносил никаких физических контактов во время боя.

Риар уставился на врага сквозь красные глазные линзы. Силовые доспехи получили тяжелые повреждения, и хотя сам он был цел, сейчас противник превосходил его по силе.

Серебряные Черепа отступили почти до посадочного отсека. Риар безошибочно узнал звуки стрельбы, их эхо становилось все громче. Отделение Дасана первым достигло «Громового ястреба» и теперь обстреливало Красных Корсаров из его тяжелых болтеров. Не переставая сражаться, Риар одобрительно хмыкнул.

Нападавший снова бросился вперед и в этот раз стал теснить его. Апотекарий прилагал все усилия, чтобы не позволить цепному мечу впиться ему в шлем.

— Маттей, продолжай отступать, — проревел он в вокс. — Я задержу предателей.

Но Риар был не один — трое или четверо Серебряных Черепов сражались в арьергарде рядом с ним. Его сердце преисполнилось гордости от чувства братского единства, и он с удвоенной силой оттолкнул от себя Красного Корсара.

У Маттея хватало и своих проблем. Пока отделение Дасана сдерживало волну Красных Корсаров, его отделение — или то, что от него осталось, — устанавливало бронебойные гранаты, чтобы взорвать магнитные зажимы, которые удерживали их корабль на палубе. С пробуждением «Волка Фенриса» активировались и корабельные системы, отрезав им путь к отступлению.

Но Серебряных Черепов так просто не одолеть.

Установив заряды, Маттей со своим отделением под прикрытием тяжелых болтеров поднялся в «Громовой ястреб». Корабль уже разогревал двигатели, готовясь к взлету. Апотекарий и остальные воины добрались до двери посадочного отсека. Они успеют.

А затем все внутри Маттея похолодело.

— Апотекарий, сзади!

Между Риаром и путем к спасению встал самый огромный космический десантник, которого апотекарию когда-либо приходилось видеть. У него было изрытое оспинами, рубцеватое и краснощекое лицо, грязные светлые волосы убраны в хвост, спадающий за плечи. Многочисленные фетиши и руны, украшавшие броню, подсказали Риару, что это еще один воин Космических Волков, отвернувшийся от Империума.

Спереди на него надвигалось множество врагов, которых ему не победить с такой серьезной раной.

Позади — зубья цепного меча, жаждущего вкусить его плоти.

Вот, значит, как все закончится. За прошедший час эта мысль пришла к нему во второй раз. В последней схватке он уцелел. Но сейчас Риар остро ощутил всю безвыходность ситуации.

Его лицо скривилось в горькой улыбке.

— Уходите, — провоксировал он, крепче сжав силовой топор. Он не предаст Императора, прекратив сопротивление. Маттей кратко кивнул, и вокс-бусина в ухе Риара наполнилась голосом сержанта, в котором больше не слышалось веселья:

— Сражайся с честью, брат мой. Primus inter pares.

С этими словами Серебряные Черепа уничтожили панель доступа в погрузочный отсек, и дверь с пронзительным скрежетом механизмов медленно опустилась. Когда она захлопнулась, Риар и четверо других воинов остались снаружи, чтобы выиграть время для отступающих отделений.

— Primus inter pares, — повторил Риар и повернулся к оставшимся четырем Серебряным Черепам. Каждый космический десантник имел право на славную смерть, и они ее получат. Другие боевые братья выживут, чтобы поведать их историю — конец, достойный лучших сказаний на Варсавии.

— Primus inter pares, — снова сказал апотекарий, и остальные воины повторили его слова. — Мы — Серебряные Черепа. Мы — первые среди равных.

Улыбка на его лице стала шире, когда он воздел топор.

— Время умирать, — крикнул Риар.

Издав гортанный звериный рев, апотекарий ринулся в бой с удвоенной яростью. Он был исполнен решимости убить столько врагов, сколько сможет, прежде чем его заберет к себе Император.

Оба ударных крейсера были построены по древнему проекту, и, несмотря на разные цвета и внешнюю символику, не говоря уже о внешних повреждениях «Волка Фенриса», они ничем не отличались друг от друга.

«Грозное серебро» находился в отличном состоянии. На нем служила команда в полной комплектации, а сам корабль был крепким и надежным. Арруну стоит сказать одно слово, чтобы уничтожить поврежденный корабль Космических Волков. Всего одно. Но капитан не мог произнести его. Только пока они не получат известия от отправившихся туда отделений, или если же «Волк» откроет по ним огонь.

Все случилось одновременно. «Громовой ястреб» Серебряных Черепов вырвался из посадочного отсека и быстро полетел к «Грозному серебру». На пульте вокс-оператора раздался треск статики, а затем сержант Маттей сообщил новости, которые так хотел услышать Аррун. Юный воин не пытался приукрасить отчет излишним оптимизмом и не болтал попусту. Одно это свидетельствовало о серьезности ситуации.

— Корабль не подлежит захвату. Рейдеры Красных Корсаров. Очистите посадочный отсек «Грозного серебра», мы скоро будем.

За прошедшие годы Серебряным Черепам и Красным Корсарам не раз приходилось сталкиваться в бою. Гильдарский Разлом регулярно подвергался нападениям рейдеров, но всякий раз их успешно отражали. Сейчас они встретились с чем-то новым и неизведанным. Одно только произошедшее с «Волком Фенриса» было из ряда вон выходящим.

— Огонь из носового орудия и батарей правого борта! Всей команде — по местам стоять! Повторяю — по местам стоять!

На таком близком расстоянии снаряды «Волка» достигнут их совсем скоро. Аррун рявкнул приказ открыть ответный огонь, но замолчал на полуслове. Залп «Волка Фенриса» врезался в пустотные щиты «Грозного серебра», заставив корпус корабля вздрогнуть.

— Отчет о повреждениях!

— Пустотные щиты держатся.

— «Громовой ястреб» уже на борту? — Аррун обернулся к одному из сервиторов. — Он сел? Вне зоны поражения? — вопросы выплеснулись из него потоком, и сервитор тут же ответил ему:

— Подтверждено. «Громовой ястреб» «Дельта-четыре» приземлился.

К постоянному гулу далеких двигателей присоединился глубокий, гулкий звук бомбардировочного орудия, готовящегося дать по врагу разрушительный залп.

Аррун крепко сжал кулак, затем пальцем указал на образ «Волка Фенриса» перед собой.

— Ответный огонь. Уничтожить его.

Рот наполнился медным привкусом, стоило его телу выйти из временного стазиса. Раны, исполосовавшие его тело под силовыми доспехами, пульсировали болью, пока его генетически усиленное тело сращивало сломанные кости и заживляло раны от клинков.

Дыши, Риар.

Из него вытравили страх, как и из всех космических десантников. Но это не означало, что он не мог испытывать иных отрицательных, вредных эмоций. Все тело болело, и хотя невральные блокираторы притупляли самые сильные боли, апотекарий знал, что они ослабляли рассудок. Он был охвачен смятением и тревогой. Ощущения казались странными и нежелательными. Эти чувства были ему незнакомы и нисколько не нравились. Нисколечко.

Дыши, Риар. Успокойся. Приди в себя.

Знакомые слова. Их апотекарий говорил тем, кому оказывал помощь. По привычке, рожденной десятилетиями службы, он взял себя в руки, не позволяя гневу на врагов поглотить его. Сейчас он убеждал себя в том, в чем старался убедить других. Казалось странным давать себе подобный совет, и тем не менее он делал это.

Как-никак совет был хорош.

Медленно, Риар. Всему свое время. Просто дыши. Сосредоточься на дыхании. Почувствуй, как каждый вдох наполняет твои легкие. Наслаждайся дыханием, ибо с его помощью ты борешься с врагами Империума. Хорошо. Просто продолжай дышать.

Такой совет он давал каждому раненому боевому брату. Дыхание пришло в норму, биение двух сердец также стало стабилизироваться. Он принялся рассуждать с точки зрения апотекария. То, что работают оба сердца, позволяло до некоторой степени оценить степень внутренних повреждений. Если подключился вторичный орган, дела у него были неважными.

Используя навыки самоконтроля, он еще какое-то время выравнивал дыхание, пока слабый стук второго сердца медленно не превратился в едва воспринимаемый ритм. Далее Риар спокойно и методично оценил свое состояние. Знакомый процесс успокаивал его.

Чувства возвращались к нему одно за другим, и он постепенно начал воспринимать окружающую действительность. Апотекарий понял, что шлема на нем нет. Различные запахи пощипывали обонятельные рецепторы. Мягкие, кислотные химические запахи, хорошо ему известные. Запахи антисептиков. Запахи лекарств. Он в апотекарионе. Не скован. В этом не было особой необходимости. С такими ранениями все попытки сбежать будут тщетными. Даже если бы он попытался, то не ушел бы далеко. «Волк Фенриса» был кораблем Адептус Астартес. Команда предателей на борту знает все возможные пути побега, которыми он мог воспользоваться.

Риар поднял голову и оглянулся. Слева от него лежали двое Серебряных Черепов в таком же плачевном состоянии, как и он сам. Отсюда он не мог сказать, дышат ли они. Риар понятия не имел, находятся ли воины в сознании и живы ли вообще. Он чувствовал, что живы — от одной только мысли о том, зачем они могли понадобиться Красным Корсарам, ему становилось тошно.

Лучше бы все они умерли, чем терпели такое бесчестье. Ни один Серебряный Череп не предаст своих братьев. Верность была у них в крови. Они найдут способ сбежать или погибнут, сражаясь с врагами. Но сейчас их ждала неизвестность. Одному Императору ведомо, зачем им сохранили жизнь. Апотекария переполняло опасение за своих подчиненных, и он решил помочь им. Риар попытался сесть, но не смог. Он выругался.

— Значит, очнулся.

Голос был глубоким, с сильным акцентом и донесся откуда-то из угла. Апотекарий с трудом поднял голову, позволив улучшенным зрительным рецепторам приспособиться к густому мраку. Из теней к нему шагнула крупная фигура. Это был тот же Космический Волк, с которым он бился в коридоре.

— Как тебя зовут, апотекарий?

— Я не общаюсь с предателями. Даже не вздумай говорить со мной.

Космический Волк невесело рассмеялся и подошел так близко, что Риар смог рассмотреть его целиком. На нем все еще были забрызганные кровью доспехи, он двигался легким размашистым шагом. Его синие глаза сверлили пронзительным, лишенным всяческих эмоций взглядом. Риар завороженно уставился на символ ордена на наплечнике воина, где красная краска скрывала волчью голову. Он сосредоточился на знаке, когда его враг подошел вплотную.

— Тебе даже не интересно, живы твои братья или нет? — вопрос казался искренним.

— Им лучше быть мертвыми, если их ждет твое будущее.

Предатель расхохотался, громогласный звук нарушил тишину комнаты. Несмотря на все попытки сохранить достоинство, Риар отшатнулся. Бывший воин Космических Волков провел рукой по челюсти, его пальцы пригладили густую бороду. Краткий проблеск веселья рассеялся так же быстро, как появился, и безразличный взгляд впился в Риара.

— Меня зовут Волльсангер, — сказал он. — Было время, когда я говорил так же. Вначале, когда меня привели сюда, я был верен своим бывшим повелителям. Ты изменишь свое мнение.

В его голосе чувствовалась абсолютная уверенность. Апотекарий молчал и просто разглядывал потолок. Волльсангер навис над ним.

— Молчанием ты не заработаешь к себе уважения. Не здесь, Серебряный Череп. Есть лишь один способ получить уважение: то, как ты будешь стараться сохранить свою жизнь и жизни боевых братьев, чтобы их не погасили, словно свечи… О! Теперь ты меня удостоил взглядом. Я нашел твое слабое место, да?

— Скажи мне, что я должен сделать, чтобы мои братья остались в живых, — процедил Риар сквозь сжатые зубы. — Скажи мне, что сделать, чтобы освободить их, и вместе мы перебьем всех вас.

— Что тебе сделать? На самом деле все просто, — Волльсангер склонился к апотекарию и тихо прошептал ему ответ. Глаза Риара расширились от ужаса. Отвращение на его лице сменилось яростью.

— Никогда, — сказал он. — Ты можешь убить нас. Но этому не бывать. Я никогда не стану служить тирану. Я никогда не предам братьев по собственной воле. — При упоминании имени Гурона он отвернулся и сплюнул кислотную желчь. Она оказалась красной от крови. На лице Волльсангера появилось уважение, что сильно встревожило Риара. Это была жалость — удивившая апотекария уже своим существованием. Внутри апотекария теплилась надежда на то, что, хотя Космические Волки на этом корабле поддались злу, в них все же осталась капля былого благородства. Но жалости в словах Волльсангера не было.

— Ты изменишь свое мнение. Со временем. Повелитель Трупов умеет хорошо убеждать. — Рука Волльсангера неосознанно легла на грудь, и Риар мог только представить себе, каким пыткам подвергли космического десантника, какие ужасы он пережил, чтобы совершить окончательное предательство.

В нем возникло нечто сродни сочувствию, но апотекарий тут же его подавил. Он не мог позволить себе понять отступников и предателей. Конечно, он слышал о Повелителе Трупов. Все апотекарий знали о лорде-апотекарии Гарреоне из Астральных Когтей. Свитки с его исследованиями и ранняя документация восхвалялись за необычайное понимание физиологии космического десантника. Даже Риар изучал ранние труды Гарреона.

Мысль о встрече со столь легендарной личностью когда-то могла преисполнить его интересом и почтением. Но теперь он не испытывал ничего, кроме отвращения.

— Я оставлю тебя поразмыслить над возможными вариантами, Серебряный Череп. Повелитель Трупов сейчас участвует в кампании, но не сомневаюсь, что он обрадуется еще одному плененному апотекарию. Нам понадобятся все, кого мы найдем.

— Ползи обратно к своему падшему хозяину. Иди, потакай его грязной ереси. Я никогда не стану служить тирану Бадаба.

На лице Волльсангера промелькнула улыбка, он рассеянно похлопал апотекария по плечу и кивнул, как будто ожидал такого ответа.

— Если тебе это поможет, то твои братья еще живы.

Бывший Космический Волк исчез из поля зрения Риара.

— Мы никого не убили. Вы для нас куда ценнее живыми, чем мертвыми, но если что, сгодятся и покойники.

С этими словами он развернулся и вышел из апотекариона. Риар ощутил, как напряглось его тело. На миг его охватило отчаяние. Даже если он полностью исцелится, то совершенно не понимал, как это поможет спасению.

У апотекария осталась только сила воли, а Красные Корсары сделают все возможное, чтобы лишить его и этого.

Глава шестая ПРЕДАТЕЛЬСТВО

Время словно застыло в тот момент, когда Аррун понял, что их предали, и отдал приказ открыть ответный огонь по «Волку Фенриса». В воздухе витала нерешительность, пока команда растерянно переглядывалась между собой. У него не было времени, чтобы вдаваться в подробности, а они видели только то, что сейчас выстрелят по кораблю другого ордена.

— Я сказал, ответный огонь! — На краткий миг в Арруне вспыхнул гнев. За шесть быстрых шагов он пересек мостик и подошел к незадачливому молодому человеку, которому адресовался приказ. — Почему ты не подчиняешься приказу? Я…

— «Волк Фенриса» увеличивает скорость. Рабочие когитаторы предполагают, что он идет курсом вероятного столкновения с «Грозным серебром». При текущей скорости и направлении «Волк Фенриса»… — начал докладывать ситуацию сервитор, Аррун развернулся и уставился на него.

— Умолкни!

Наполненный силой и властностью голос капитана разлетелся по мостику. Его крик перекрыл шум, царящий в зале. Солдаты на мостике оторвались от работы и посмотрели на громадного воина, стоящего в центре палубы.

После вспышки ярости Арруна, согласно основополагающему правилу введенной при лоботомии программы, сервитор тут же замолчал, подчинившись приказу.

— Подчинение.

Он склонил голову и продолжил молча работать за пультом. Взгляд и внимание Арруна немедленно переместились на обзорный экран, и юноша, не выполнивший приказ капитана, временно был забыт. Тот облегченно вздохнул, про себя поблагодарив сервитора, который невольно отвлек внимание Арруна на себя. В действительности юноша мог не беспокоиться. Внимание всех присутствующих было приковано к пылающим двигателям другого корабля.

Как верно заметил сервитор, ударный крейсер двигался прямо на них. Не требовался значительный опыт службы, чтобы понять — корабль стремительно приближался на таранной скорости.

— Мой лорд? — осторожно заговорил молодой офицер за пультом, не желая снова навлечь на себя гнев капитана. — Ваши приказы?

Они не смогут уклониться. Корабль размером с «Грозное серебро» не успеет уйти с курса столкновения, на который лег «Волк Фенриса».

— Сейчас я бы предпочел разрядить по ним все орудия. Но… нет. Пока удерживайте позицию. — Лицо Арруна помрачнело. — Я не побегу, поджав хвост. Мы сможем уничтожить их носовым бомбардировочным орудием. Будьте готовы открыть огонь по моему приказу.

Над мостиком прозвучала пара подтверждающих гудков, и Аррун прошел к командному трону. Прогностикар пристально наблюдал за ним. Аррун нахмурился. На самом деле Бранд смотрел совсем не на него. У псайкера был странный, отсутствующий взгляд. Прогностикар смотрел сквозь капитана, сосредоточив внутренний взор на том, что мог видеть лишь он один.

— Бранд?

Псайкер явно находился в трансе. Внутри Арруна все перевернулось. Иногда связь с Императором пленяла прогностикара сильнее обычного, ввергая его в полубессознательное состояние. Раздражение Арруна усилилось. Сейчас не лучшее время терять своего советника. Он ни на кого конкретно не злился. Выводить Бранда из текущего состояния было бы опасно. Ему придется подождать, пока псайкер сам не вернется к нему.

Спустя недолгое время Бранд очнулся. Прогностикар быстро заморгал, когда его мысли вновь оказались в том же времени и реальности, что и капитан.

— Ты что-то видел? — При взгляде на лицо Бранда вся злость Арруна рассеялась. По нему пробежала дрожь ожидания. Получил ли прогностикар Дар Императора? Миг истинного предвидения, который мог означать разницу между поражением и победой? Такие мгновения считались одними из величайших в служении прогностикара Серебряных Черепов, а также тех, с кем они делились своими видениями.

— Я многое видел, капитан Аррун. — В голосе Бранда слышалась странная, почти мечтательная нотка. Исчез тот строгий баритон. Вместо него появилось нечто более мягкое. На губах прогностикара играла блаженная улыбка. — Что же до этого… — Он снова уставился вдаль. — Те, кто отринул свои цвета. И я видел рассвет. Полночь. Закат. Эти трое принесут с собой распри. Они жаждут уничтожать. В битве, которая ждет нас, нет места жалости. В конечном итоге тебе придется преодолеть стремление к мести.

Он вновь сосредоточил свое внимание на Арруне.

— Ты должен держать себя в руках, Дэрис, или цена окажется значительно выше, чем ты можешь себе представить.

Аррун жадно впитывал все, что говорил Бранд. Псайкер пересказал видение чередой непонятных загадок, но где таилось бы испытание, поведай Император путь судьбы простыми словами? Серебряные Черепа твердо верили, что их направляла воля Императора, и сохраняли за собой право на свободное толкование снов и видений.

В долгой и яркой истории ордена бывали времена, когда подобные толкования оказывались неверными… но такие ошибки случались очень нечасто.

— Ты можешь сказать еще что-то?

— Я видел… троих. Их трое. Я не мог полностью оценить размер, масштаб видения… сама его форма ускользает от меня. — По мере выхода из медитации к Бранду возвращался обычный голос. — Это все, что у меня пока есть. Мне придется подумать еще над вопросом, чтобы дать более полный ответ. Но сильнее всего я ощущал волны предательства.

Аррун кивнул. Все сходится. Красные Корсары, направляемые лидером, чья жажда власти и величия подтолкнула его к падению, были предателями до единого человека.

— Мы можем справиться с ситуацией. На нашей стороне сила, численное преимущество и мощь Империума. — Он поднял глаза. — Конечно, если враг не протаранит нас.

— Столкновение переживем. «Волк» не поймает нас в свои когти. Не в этот раз. — Бранд перевел взгляд на Арруна. — Ты хорошо держишься, брат-капитан. Гордая непреклонность перед лицом скверны приведет нас к победе. — Он медленно кивнул, полностью уверенный в сказанном.

— За многие годы нашей совместной службы я никогда не подвергал сомнению твои советы, друг мой. И не собираюсь этого начинать сейчас. — Аррун посмотрел на приближающийся корабль. — Эвакуировать команду из второстепенных отсеков. Закрыть переборки и приготовиться к вероятному столкновению.

Все коварство замыслов Гурона Черное Сердце еще предстояло раскрыть, но на низкой орбите, далеко под противоборствующими ударными крейсерами разворачивалось еще одно действо.

Отделение «Сердолик» летело в уютном молчании, не подозревая о драме, которая происходила над ними. Пунктом их назначения была башня связи к северу от очистительного завода «Примус-Фи» на Гильдаре Секундус. Их приказы были достаточно недвусмысленными. Приземлиться, убедиться, что все в порядке, и оставаться на планете до тех пор, пока их не вызовут обратно на «Грозное серебро». Не особо сложная задача, но, как рассудил сержант Портей, отличный шанс провести с отделением пару упражнений в новой климатической среде. Уникальные горные гряды планеты могли предоставить для этого значительные возможности. Да, тренировочные клети могли имитировать немалое количество разнообразных сценариев. Но ничто не могло сравниться с настоящими тренировками и полевыми учениями.

Задумавшегося сержанта отвлекла внезапная белая вспышка рядом с носом «Громового ястреба». Заметив энергетический импульс краем глаза, Портей оглянулся и понял, что это было. Но слишком поздно.

Мгновение спустя вспышка повторилась. Второй выстрел из лазерной пушки попал точно в цель, пропалив дыру в крыле корабля. Человек-пилот за пультом управления выругался и стал твердить литании Императору и машинным духам, моля удержать машину в воздухе.

— Контрмеры! Контрмеры! — проревел Портей человеку, расстегивая подвеску. — Откуда стреляют?

— Турели прометиевого завода! Целюсь… огонь…

Орудия «Громового ястреба» взревели, когда сервиторы открыли огонь, а затем раздался дезориентирующий взрыв очередного выстрела, который попал в двигатель правого борта. Тот оторвался от крыла в фонтане дыма и обломков и устремился к далекой земле.

Всякая надежда на то, что пилот сможет удержать корабль, умерла. «Громовой ястреб» сошел с курса и, вращаясь, начал падать. Потеряв равновесие, Портей врезался в стену, доспехи противно проскрежетали по обшивке отсека. Сержант упорно пошел дальше. Завопили аварийные системы, и он подавил внезапное желание вырвать их из креплений.

Закованными в перчатки пальцами сержант ухватился за стойку для оружия. Он пробрался в основную часть корабля, на ходу приказывая своим людям надеть шлемы и приготовиться к аварийной посадке. За исключением Берема, аугментированного человека-пилота, который служил отделению «Сердолик» уже много лет, и орудийных сервиторов, на борту корабля были только космические десантники. У большинства из них были хорошие шансы пережить управляемое крушение. Остальные станут неизбежными жертвами. Какой бы неприятной ни была эта мысль, с ней следовало смириться.

Третий выстрел испарил кабину пилота вместе с Беремом. В десантный отсек немедленно ворвался ревущий ветер и клубы удушающего дыма. Горящие обломки «Громового ястреба» полетели вниз, оставляя за собой шлейф из огня и дыма. Сидевший неподалеку прогностикар отделения начал горячо молиться, чтобы наполнить сердца воинов отделения «Сердолик» пламенем и отвагой. Голоса космических десантников слились воедино, когда они хором принялись повторять литании ордена.

Поверхность Гильдара Секундус приближалась с устрашающей скоростью, и сержант замолчал. Следующие его слова утонули в мощном треске корпуса о неподатливую скалу.

— Держитесь!

— Держитесь!

«Волк Фенриса» шел на таран. Оба корабля собирались уничтожить друг друга.

Но этого не случилось.

Курс «Волка» парой минут раньше удалось скорректировать точным математическим расчетом, этого оказалось достаточно, чтобы корабль прошел мучительно близко от «Грозного серебра». Но по космическим меркам «мучительно близко» все равно означало колоссальное расстояние.

— Он готовится стрелять из батарей правого борта.

— Выдвинуть наши собственные. Раз они хотят дать по нам бортовой залп, мы ответим тем же.

— Так точно, мой лорд.

Безостановочно содрогаясь, два левиафана какое-то время шли параллельными курсами. Пустотные щиты трещали и вопили от подобной близости, заполняя вакуум между кораблями вспышками разрядов энергии, которую генерировали щиты кораблей, словно отталкивали друг друга с одинаковой яростью.

Пространственная бездна наполнилась макроснарядами размером с танк, потоками плазмы, способными испарить целые жилые блоки, и лазерным огнем громадной мощности, который усеял пустотные щиты тысячами крошечных кратеров, отчаянно пытаясь пробить их.

— Наши генераторы щитов начинают отказывать. Они все еще держатся, но долго нам не выдержать.

— Он выстоит. — Аррун абсолютно верил в «Грозное серебро», и те, кто находился на мостике, без возражений с ним согласились. Да, корабль получал повреждения, но, как и орден, владеющий им, он был сделан из прочного материала.

Даже неопытный глаз мог увидеть, что «Волк Фенриса» держится не лучшим образом. Не все его орудия работали, возможно, в результате того, что он ранее пережил. Поэтому огненный яд, которым он поливал «Грозное серебро», оказался далеко не таким разрушительным, каким бы мог быть. С другой стороны, корабль Серебряных Черепов сейчас находился на пике боеготовности.

Наконец карающий залп ударного крейсера обрушил последний из модулей щитов «Волка», и множество снарядов «Грозного серебра» принялись рвать уязвимый корпус. В космос вырывались струи газа, куски бронированной обшивки и тел, когда залпы Серебряных Черепов пробивали бреши в бортовых палубах, оставляя после себя почерневшие шрамы и заиндевевшие трупы.

Корабль Космических Волков получил критические повреждения — но даже атака подобного масштаба не смогла ослабить его упорство. И после того как был сделан последний выстрел и орудия стихли, Серебряные Черепа осознали реальность и смысл произошедшего. Их перехитрили.

Двинувшись на перехват дрейфующего «Волка Фенриса», «Грозное серебро» ушел далеко от орбиты Гильдара Секундус. Другой корабль оказался прямо за ними и с тревожно растущей скоростью направлялся к планете, миновав защиту Серебряных Черепов. Разворот представлял собой медленный, трудоемкий процесс. Это была хитрая уловка. И она сработала.

Но это был еще не конец.

— Авгурный контакт, — произнес оператор пульта. Аррун оглянулся и только потом понял, что оператор еще не закончил. — Еще один авгурный контакт. Три. Четыре! — В его голос вкралась паника, и Аррун пересек мостик, чтобы самому посмотреть на экран.

Один за другим из варпа в реальное пространство выпрыгивали корабли. Переход так глубоко в систему Гильдарского Разлома означал риск, на который мог пойти только глупец. Угроза столкновения была катастрофической. Капитанов этих кораблей назвали бы дураками, отчаянными… или же бесстрашными.

Сенсоры дальнего радиуса начали объявлять о прибытии других кораблей, которые выходили не так близко, и Аррун с ужасом понял, что их ждет. Кулак капитана в ярости обрушился на пульт.

Семь кораблей. Восемь. Еще больше. Все они направлялись прямиком к Гильдару Секундус. И крейсер Серебряных Черепов ни до одного из них не сможет дотянуться, потому что без раздумий проглотил наживку и сошел с патрульного курса.

Слишком поздно Аррун понял, что произошло. Офицеры за пультами перекрикивали друг друга, в их голосах слышался страх и неверие, но все говорили об одном и том же.

— Нас обманули, — пораженно сказал Бранд, когда операторы пультов доложили тревожные новости. Аррун с ядовитой злостью метнул в псайкера взгляд.

— Нет, прогностикар. Нас не обманули. Если припоминаешь, я отправил астропатический зов остальным кораблям в Разломе. Они будут здесь через пару часов, как только получат приказ. Среди них есть «Ясная судьба». Против боевой баржи у этих предателей не останется ни единого шанса. — Он переключил внимание обратно на команду. — Разворачивайте нас. Пока ни один из этих кораблей не сможет нанести нам реального урона. Там преимущественно фрегаты, эсминцы… может, пара эскортов. Если потребуется, мы поочередно с ними разделаемся.

В голосе Арруна звучали властность и решимость. Его пальцы играли с ремнем, который удерживал табард на поясе. По венам разлилась дрожь ожидания. Скоро он вновь будет в боевом облачении. Неотвратимо близился бой. Они уничтожат рейдеров до последнего человека и очистят Гильдарский Разлом от скверны. Против «Ясной судьбы» никто не выстоит.

Боевая баржа, одна из двух, которыми владели Серебряные Черепа, обычно находилась под его командованием. Ее огневой мощи вполне хватило бы, чтобы несколькими залпами основных орудий стереть этих захватчиков с Гильдарского Разлома.

— Брат-капитан…

Голос сержанта Маттея прервал размышления. Среди творящегося хаоса Аррун едва не забыл о вернувшемся «Громовом ястребе». Юный воин старался говорить спокойно, но в нем все равно чувствовалось напряжение.

— Говори, брат-сержант. Что там случилось?

— Это были Красные Корсары, сэр. Они захватили «Волк Фенриса». — Аррун медленно кивнул. Этого стоило ожидать. Потеря крейсера была ударом для Космических Волков и причиной гнева для всех верных боевых братьев. Из-за огромных расстояний информация в Империуме Человечества распространялась медленно, и вполне возможно, даже на самой Терре не подозревали о разворачивающихся здесь событиях. Капитан про себя отметил, что, несмотря на бедственность положения, астропаты отправили сообщение, как только представится возможность.

— Доложи, только кратко. Сколько вернулось?

— Мы потеряли восьмерых, сэр. Среди них апотекарий Риар.

— Нет… — тут же выдохнул Бранд. — Нет! Он должен быть жив. Ему следует быть живым. Во время моего предсказания Император не сулил ему вечной тьмы.

— Жив или нет, апотекарий Риар в руках архиврага. Брат, мы оба знаем, что это означает. — Сокрушительное разочарование Арруна из-за потери ключевого члена проекта пока следовало сдерживать. — Если он еще жив, у него будет выбор. Поклясться в верности Люгфту Гурону или умереть. Как бы мне ни было больно говорить об этом, я желаю ему быстрой смерти, прогностикар. Я всем сердцем верю, что так и случится. — Лицо капитана помрачнело. — Каким бы невероятным это ни казалось, но мне бы не хотелось сойтись в бою с братом.

Едва ли уже имело значение, жив Риар или нет. Учитывая жестокую сущность и поведение Красных Корсаров, одно известно наверняка. Они потеряли Риара. Им нанесли не просто удар. Во-первых, они утратили брата-апотекария, и к тому же отличного. Еще одной причиной было его участие в проекте «Возрожденный». Арруна посетила мимолетная дикая мысль, что внутренний взор прогностикара может приказать им свернуть проект. Впервые с тех пор, как его втянули во все это, Аррун понял, что испытывает скорее тревогу, чем надежду. Он зашел слишком далеко и не хотел, чтобы проект закрыли.

В любом случае капитан понимал, что ему придется отложить сожаление до тех пор, пока не разберется с текущими проблемами. Он все еще анализировал, как «Волк Фенриса» использовали в качестве приманки, чтобы выманить его на открытое пространство. По крайней мере, они еще живы. Пускай подобная удача казалась незначительной, это все же лучше, чем ничего. Возможно, Император желал, чтобы они вернулись на похищенный ударный крейсер за Риаром и другими пленниками.

Но сейчас они в буквальном смысле оказались между молотом и наковальней. Арруну придется поиграть в эту игру немного дольше.

От некогда гордого «Громового ястреба» остался лишь искореженный, сплавленный комок металла, зарывшийся носом в поверхность Гильдара Секундус. Черный едкий дым валил густыми столбами, которые поднимались в сумрак ночного неба планеты. Треснувшие провода шипели и искрили, из разорванных топливных шлангов на землю лилось их содержимое, словно в слабой издевке над заводом по очистке прометия в нескольких километрах от них.

Портей с трудом поднялся на ноги и потряс головой, чтобы избавиться от звона в ушах. Оглянувшись, он не узнал ничего, кроме очевидного — брат Симеон погиб во время крушения, успев издать лишь мучительный хрип. Одна из структурных опор «Громового ястреба», массивная деталь, была вырвана из креплений и пронзила спину незадачливому псайкеру. Тело прогностикара висело на опоре, обмякшее, будто тряпичная кукла, свертывающаяся кровь медленно капала из сквозной раны.

Кровь текла по синей боевой броне, которая выделяла его среди остального отделения. Она собиралась в липкие лужи на полу корабля. Портей отвернулся, глубоко скорбя о потере одного из лучших друзей. Быстрая смерть сократила его страдания.

По крайней мере Портей надеялся, что она была быстрой.

Серебряные Черепа из отделения «Сердолик» стояли на коленях или лежали на полу, оглушенные аварийной посадкой. Портей оторвал взгляд от мертвого псайкера, лицо которого оставалось скрытым шлемом.

— Доложить о состоянии, — сказал сержант отделения. — Кто еще со мной?

Стянув шлем, он сплюнул желчь. Она оказалась красной. Воздух был разрежен, следовательно, они находились на высокогорье. Почему они не разбились об один из горных отрогов, оставалось для него загадкой. «Громовой ястреб» рухнул на запыленный лесной участок где-то посреди гор, на хребте, который на картах Гильдара Секундус именовался Острием. Тут и там из-под камней тянулись коричневые, кажущиеся больными растения, упорно цепляющиеся за жизнь, многие из них тлели, попав под токсичные выбросы и горящие обломки.

Портей понятия не имел, как ему удалось пережить крушение, да его сейчас едва ли заботили подобные вопросы. Ему предстояло выяснить состояние живых. О мертвых он позаботится позже. В каком бы тяжелом положении они ни оказались, псайкер был не просто его другом и боевым братом. Он был прогностикаром, и существовали определенные ритуалы, которых следовало придерживаться, чтобы не навлечь на себя гнев Императора. При этой мысли Портей сложил знак аквилы, скрестив на груди большие пальцы.

К счастью, погиб только Симеон. Доспехи воинов находились в разном состоянии, некоторые бойцы при падении сломали конечности, что в целом было не так уж критично. Довольно быстро они исцелятся. Кейл, один из выживших членов отделения, нашел в обломках «Громового ястреба» уцелевший ауспик. Пробормотав молитву машинному духу, Портей сумел включить его. Устройство не прояснило обстановку, но хотя бы показало их текущее положение по отношению к намеченной зоне высадки.

Их отправили сюда на задание, и они выполнят его любой ценой. Но пока все попытки связаться с кораблем окончились неудачей.

— Наверное, помехи с Разлома, — предположил Кейл. — А может, те, кто сбил нас, глушат сигнал.

Один из последних воинов, которые присоединились к отделению, юный космический десантник, поранил голову во время аварии. Его лицо было покрыто коркой темно-красной крови из рваного пореза на голове.

— «Наверное» — не то слово, которое я сейчас хочу слышать, Кейл, — ответил Портей. — У меня нет времени на домыслы и туманные предположения. Нужно понять, почему в нас стреляли. Чувствую, ответ очевиден. — Портей нечасто шел на поводу у своих инстинктов, унаследовав эту привычку от своего предыдущего командира. Сержант всегда придерживался мнения, что предположения — удел глупцов… и покойников. Хорошие воины и умирали потому, что забывали об этом правиле. Несмотря на тяжелое положение, губы Портея скривились в улыбке. Наверняка Гилеас сказал бы по-другому — его цветистая брань славилась своей выразительной точностью.

Оглянувшись на своих воинов в помятых и поврежденных доспехах, с тяжелыми и легкими ранениями, Портей подавил вздох.

— Нам придется все разведать и разузнать ситуацию. Также нужно добраться до башни связи на севере завода. Вот здесь.

Он присел и принялся рисовать на пыли грубый набросок, используя ауспик и вспоминая карту.

— Мы должны были приземлиться здесь… в паре километров от башни. Она чуть севернее завода. Нас сбили. Думаю, мы тут… — Он указал точку на грубой карте. — В тридцати, может, в сорока километрах западнее.

Он посмотрел на тело Симеона. У них не было апотекария, а это означало, что задача по изъятию наследия ордена ложилась на него как на старшего по званию офицера. Это была грязная, но необходимая работа. Достаточно тяжело так бесславно потерять брата, гораздо хуже, когда он — прогностикар. То, что они утратили связь с волей Императора, было действительно плохим предзнаменованием. Но отделение не могло здесь оставаться надолго. Те, кто сбил их, могли отправить разведчиков, чтобы довершить начатое. Маловероятно, учитывая гористую местность, но все же не стоит сбрасывать со счетов такую возможность.

Портей отвел взгляд и обратился к отделению.

— Сделаем так, чтобы горы стали нашими союзниками. Они скроют наше приближение. — Сержант выпрямился. — Готовьтесь к высадке. Я хочу, чтобы вы проверили оружие, а затем заберем из обломков все, что можно, оставшееся сожжем. Корабль не должен попасть в руки врагов. Быстрее, братья. Скоро ночь, и мы должны использовать ее как еще одно преимущество.

Отделение без вопросов принялось выполнять приказы сержанта. Портей присоединился к Кейлу внутри «Громового ястреба», где стал срывать сломанные панели и расшвыривать обломки, пока не нашел медикаменты. Во время стремительного падения все оборудование сместилось. Он нигде не мог отыскать редуктор. Это означало, что ему придется совершить вдвойне отвратительный грех, вырезав генетическое семя из Симеона острым лезвием ножа.

Портей сделал глубокий вдох. Ему казалось открытым неуважением лишать мертвого прогностикара Священной Квинтэссенции столь варварским способом вместо того, чтобы апотекарий провел ритуал с почтением и умением, которого заслуживал Симеон. Но это следовало сделать. Прогеноидную железу необходимо изъять, чтобы род Серебряных Черепов продолжался. Генетические запасы ордена были уже сильно истощены.

С помощью Кейла он снял труп Симеона с опоры, на которой ему пришлось окончить свои дни. Они принялись опускать мертвого прогностикара на решетчатую палубу, тело освободилось с ужасным влажным хлюпаньем. Опора прошла прямиком сквозь спину Симеона, расколов грудную клетку. Это упрощало работу Портея, но такая смерть все равно казалась незаслуженной.

Интересно, знал ли он, что этим кончится?

Мысль была кощунственной, и Портей, испытывая стыд, тут же подавил ее. Теперь, когда прогностикар лежал на земле, изъять прогеноид не составляло труда, но, к огорчению Портея, он был поврежден. Опора порвала половину органа, превратив его в изодранные, бесполезные ошметки. Это лишь усугубило гнетущее чувство утраты, которое и без того испытывал сержант. Портей вернул поврежденную железу обратно в тело Симеона. Она будет сожжена вместе с телом брата.

Осталось только снять с Симеона броню. Они не понесут ее с собой, но не смогут провести ритуал кремации, пока тело останется закованным в доспехи. Те же части и детали, которые можно отсоединить, используют выжившие. Когда Портей снял с боевого брата шлем, то удивился выражению на его лице. В момент смерти Симеон слабо улыбался. Его глаза были закрыты, и всему миру казалось, будто он медитирует. Выражение было болезненно знакомым. Сержант отложил шлем в сторону и произнес несколько слов погребальной литании Серебряных Черепов.

Встав на колени в лучах заходящего солнца, Портей почувствовал, как в нем растет гнев. Сержант поднялся обратно на ноги и принял из рук Кейла огнемет. Воспламенив его, он прицелился в безжизненное тело Симеона. Слова мести сорвались с его губ прежде, чем он успел их остановить.

Вокруг него клятву повторили другие голоса. Каждый ощущал потерю Симеона так же остро, как и он, и Портея охватила гордость за то, что его товарищи отомстят вместе с ним. Тело прогностикара охватило пламя. Уйдет некоторое время, прежде чем тело полностью сгорит, а времени отделению сейчас не хватало. Ночь уже вступила в свои права, в небе мерцали звезды Гильдарской системы. Портей взглянул на небосклон, и на его лице появилась улыбка. Он почти слышал, как Симеон объясняет ему, как важно смотреть на небеса в поисках наставления. Это был его любимый способ распутывать переплетение грядущих событий.

Когда воздух наполнился запахом обугливающейся плоти, Портей поднял оружие и кивнул.

— Надеть шлемы. Мы выступаем.

Они оказались в тупике, по крайней мере, на время.

В систему входило все больше кораблей. Эскорты, новые «Язычники»… но пока ничего столь же крупного, как «Волк Фенриса». Ударный крейсер оказался изощренной ловушкой. Наживка, чтобы завлечь Серебряных Черепов на открытую местность. И даже попутно разбираясь с возникшими проблемами, Аррун не переставал проклинать себя за то, что повелся, как наивный ребенок.

Передавая приказы остальному флоту, астропаты испытывали ужасные психические боли, после которых большинство кричало или рыдало кровавыми слезами. Но резкий голос главного астропата вынуждал их работать дальше, и в конечном итоге одной из них удалось пробиться в бушующие эмпиреи, проложить путь сквозь психическую статику и спроецировать образ. Сразу после этого она умерла, перенапряжение вызвало кровоизлияние в мозг, но сообщение было отправлено. Другие впали в ступор, астропатическому хору от них не было толку.

— Сообщение отправлено флоту, как вы и приказывали, мой лорд, — доложил главный астропат, которого немедля вызвали на мостик. От него волнами исходил страх, из-за чего Бранд посмотрел на него с отвращением. Если Аррун это и заметил, то ничего не сказал, а лишь кивнул, отпуская псайкера.

Астропат с облегчением заторопился к выходу, всю дорогу Бранд буравил взглядом его спину.

— Даже в лучшем случае его талант посредственный, — сказал прогностикар. — Невероятно, как он вообще получил это место. Когда все закончится, нам следует подыскать ему замену.

Полная уверенность Бранда в том, что проблема разрешится удовлетворительно, была поразительной, хотя едва ли неожиданной. Аррун стоял у гололитического дисплея, проецировавшего текущее положение кораблей в Гильдарском Разломе, и ситуация ему совершенно не нравилась.

— Мы выстоим против эскортных кораблей, — произнес он, изучая мерцающие образы. — Но к тому времени, как мы выйдем на позицию для атаки, «Волк Фенриса» успеет развернуться и будет искать способ вступить в бой. Мы можем использовать боевые корабли, к сожалению, без тяжелой огневой поддержки… — Аррун нахмурился. — Они долго не продержатся.

— Я бы больше волновался насчет того, — высказался прогностикар, — почему никто из них, за исключением «Волка», не попытался напасть на нас.

Он встал рядом с Арруном и также принялся задумчиво рассматривать гололитический дисплей, переводя взгляд с одного корабля на другой.

— Я тоже об этом подумал. Но вот сейчас… — Аррун сделал шаг назад. — Мне больше хочется понять, что они делают. Или, точнее, то, чего они не делают.

Кроме «Волка Фенриса», который дал бортовой залп, ни один корабль не совершил опасного маневра. По ним не выстрелило ни одно орудие. Корабли просто держались поодаль. Ожидая.

Аррун вглядывался в дисплей, словно мог увидеть ответ в изображении.

— Нужно многое учесть. Я бился с Красными Корсарами множество раз, но это что-то новенькое. Они никогда прежде не отправляли в Гильдарский Разлом такой флот.

Он подался к возвышению, на которое проецировалась карта сектора, и пересекся взглядом с прогностикаром.

— И, что важнее всего, мне еще нужно оценить, как смерть Риара повлияет на проект «Возрожденный». — От Бранда не укрылось, что капитан решил считать апотекария мертвым вместо того, чтобы рассмотреть другие возможности. Выбор был логичным, и прогностикар поддержал его.

— У него остались копии заметок, брат.

— Но его связь с Волькером… мальчик полностью ему доверяет. Думаешь, без него он согласится пойти на финальную жертву?

— Волькер — варсавиец до мозга костей. Он хочет служить ордену единственным способом, каким может. Я бы не беспокоился насчет решимости Волькера. Другие апотекарии продолжат то, на чем остановился Риар.

Аррун грустно улыбнулся.

— Полагаю, ты уже знаешь, стоит ли нам продолжать проект?

— Да. И нам не следует останавливаться. Только не сейчас.

Аррун вздохнул, смирение тяжким грузом обрушилось ему на плечи.

— Ты полностью веришь в то, что мы решим возникшую проблему, да?

— Естественно, — ответил прогностикар, удивившись словам Арруна. — Император ведет меня. Император защищает.

— Император защищает, — согласился Аррун. Он посмотрел на обзорный экран, и все его тело напряглось. — Чего бы они ни ждали, — добавил он, пройдя в центр мостика, — думаю, скоро мы узнаем.

Позади них в вакууме возникла дрожь, искажение — в систему входил новый корабль. Только на этот раз он был куда крупнее. Вырвавшийся из варпа корабль медленно и угрожающе надвигался прямо на них, он был крупнее даже «Волка Фенриса».

Аррун знал его. Отлично знал.

— «Призрак разрухи», — произнес он, не отрывая взгляда от корабля.

— Ты знаешь этот корабль?

— Да, брат, знаю. — Аррун расправил плечи, и в его глазах блеснула незамутненная ненависть. — Это один из личных кораблей тирана Бадаба. Подозреваю, брат, что на борту сам Люгфт Гурон.

Глава седьмая ЧЕРНОЕ СЕРДЦЕ

Когда-то он был Люгфтом Гуроном, магистром ордена Астральных Когтей. Но Империум предал его, попытался отнять принадлежащее ему по праву, а после захотел уничтожить, когда Гурон не позволил себя ограбить. Люгфт Гурон встретился с брошенными против него войсками и выжил. Но цена оказалась непомерной.

Осада Дворца Шипов и последующий штурм его тронного зала, возглавляемый трижды проклятым Андроклом из Звездных Фантомов, оказались дорогостоящими и кровавыми. Гурон получил смертельные ранения, и если бы не старания апотекариев и техножрецов, которые служили своему повелителю с нерушимой преданностью, тирана Бадаба не стало бы.

Невзирая ни на что, тиран выжил. Он перенес такой физический стресс и болевой шок, какие, без сомнения, убили бы других, более слабых воинов. Его тело подвергли стольким аугментациям и имплантациям, что можно было с уверенностью сказать — космический десантник, известный как Люгфт Гурон, умер, и вместо него родился Гурон Черное Сердце.

Ходили слухи, которые, впрочем, ходили всегда, что он в буквальном смысле стал другим человеком. Но Гурон знал, кем он был на самом деле. Он был уверен в целостности своей личности. Это Гурон ежесекундно выносил ужасные мучения. Какое ему дело, о чем остальная вселенная расходилась во мнениях и шепталась у него за спиной? Пусть. Кем бы и чем бы Гурон ни был, однажды он уже умер.

Смерть была в равной степени телесной и метафорической — ненависть тирана ко лжи Империума в сочетании со статусом отступника позволили ему обрезать все нити, связывавшие его с прошлой жизнью. Он избавился от старого Люгфта Гурона без угрызений совести, когда оказался в железной хватке тщеславного безумства. Во время продолжительного периода горячечного бреда, в дни, когда Гурон с яростным упорством цеплялся за тлеющую искорку жизни, он говорил с невидимыми силами, которых никогда открыто не признавал, и заключил с ними бесчисленные соглашения, о которых никогда ни перед кем не распространялся.

Ему даровали перерождение. Спустя восемь дней после выстрела Андрокла бывший магистр Астральных Когтей вернулся в мир смертных и обратился к своим верным последователям. Их до глубины души поразило его невероятное возвращение в новом обличье. Одно то, что он перенес настоящую смерть, пробудило среди воинов настоящий фанатизм. Гурон принял их преклонение, и его высокомерие возросло до невиданных доселе пределов.

Гурон принял имя «Черное Сердце» в знак приятия своего перевоплощения и провозгласил, что отныне и навеки запрещено произносить название ордена Астральных Когтей и даже помнить его. Они осквернили силовые доспехи, изуродовав аквилу и закрасив символ некогда благородного ордена. Со временем под знамя Черного Сердца начали стекаться и другие. Культисты, преклоняющиеся перед беспощадностью Красных Корсаров. Космические десантники из других орденов, которые чувствовали, что их обманывают. Одни переходили на службу Гурону Черное Сердце, чтобы отплатить старые долги. Были такие, кто действительно верил в то, что он делает, как и те, кого насильно убедили в него уверовать.

Как поговаривали, порой Черное Сердце и его люди могли быть чрезвычайно убедительными.

В основном тиран играл роль главнокомандующего, редко возглавляя обычные рейды и абордажи, которые были основным занятием Красных Корсаров. Большую часть времени он предпочитал проводить в уединении, размышляя над своей темной участью. Апотекарий и техножрецы не сводили с него глаз, постоянно контролируя работоспособность его аугментики и делая все возможное, чтобы хоть немного ослабить постоянную боль. Но иногда нечто особенное все же могло привлечь его внимание. Тогда он покидал свой тронный зал, из которого не выходил долгое время, и утолял ненасытную жажду власти.

Когда Гурон решал лично командовать операцией, то в нем словно опять просыпались харизма и властность, как в былые времена. Он становился несокрушимой, могучей силой, способной планировать одновременно несколько вариантов развития событий и в последнюю минуту адаптироваться к новым обстоятельствам. Его считали настоящим бичом, но Гурона это нисколько не задевало. Активность Серебряных Черепов в Гильдарском Разломе возбудила его любопытство, и в нем проснулось старое неистребимое желание отнимать вещи, которые ему не принадлежат. Гурон долгое время следил за ними. Он изучил их маршруты патрулирования, понял их методы и наконец сказал, что время ожидания подошло к концу.

Сегодня Красные Корсары нанесут удар.

По всей Гильдарской системе прибытие «Призрака разрухи» возвестило о начале массовых восстаний, которые готовились многие месяцы. Беспорядки и мятежи в стратегически важных местах, словно головы гидры, поднимались сразу по прибытии флагмана.

Их отравленные удары были быстрыми и попадали точно в цель, с устрашающей скоростью ставя имперские структуры управления на колени.

Гильдар Примус, лишенный воздуха горнодобывающий мир, который ближе всех находился к солнцу, подвергся внезапным налетам на атмосферные генераторы, из-за чего более десятка жилых куполов осталось без кислорода. Бессчетное множество рабочих и солдат погибли от удушья, даже не осознав причины смерти. Силы обороны, которые были подняты по тревоге в ответ на возникшую угрозу, оказались отрезаны от безвоздушных, замерзших куполов. Они попросту ничего не смогли сделать, когда Красные Корсары, безразличные к атмосферным условиям, взяли планету под контроль.

Гидропонным садам Гильдара Квинтус также досталось. Плодородная планета снабжала продуктами питания не только Гильдарскую систему, но и другие имперские миры. Все ее богатства враз увяли и погибли, когда люди-диверсанты Красных Корсаров распылили по ирригационной системе ядовитые химикаты.

Для каждого мира был свой план. На планетах Гильдара вспыхнули гражданские беспорядки, втягивая в бой силы обороны, чтобы отвлечь от настоящей угрозы, появившейся в космосе, высоко над ними.

Как выяснили Портей и его отделение по пути к поверхности, войска Гильдара Секундус уже вступили в бой. Но под угрозой находилась не только эта планета. На всех восьми основных мирах Гильдарской системы прибытие Гурона Черное Сердце знаменовало то, что верных имперских жителей захлестнула безжалостная волна отступников и сектантов. Рейдеры Красных Корсаров, как Адептус Астартес, так и обычные люди, восставали по приказу своего почитаемого лидера и делали в точности то, что им было велено. События развивались стремительно. Слишком стремительно, чтобы верные силы успели организовать хоть какое-то сопротивление. Гильдарская система оказалась на краю пропасти. Вся сложность разработанной Люгфтом Гуроном стратегии только начала проявляться. Его планы оказались настолько хитрыми, изощренными и двуличными, что их не сумели предвидеть даже самые могущественные прогностикары Серебряных Черепов.

— Мой лорд-апотекарий.

Если бы Гурон Черное Сердце был способен проявлять радость, то, несомненно, это именно она и была. Перед Гарреоном мерцало низкокачественное гололитическое изображение с «Призрака разрухи», которое, впрочем, показывало приятное зрелище. Ему и Тэмару поручили самую важную часть наземных планов Черного Сердца, ту, которую привели в действие намного раньше остальных. Их диверсанты скрывались здесь уже много месяцев. Захватить башню связи в точно выверенное время оказалось невероятно просто.

Когда башня связи перешла под их контроль, по всей системе была начата трансляция с «Призрака разрухи», возвещающая о начале атаки. Завод по очистке прометия быстро оказался в руках Красных Корсаров, Повелитель Трупов лично расправился с большинством людей, которые сейчас лежали у него под ногами.

Изломанные, окровавленные тела гвардейцев из внешней обороны завода «Примус-Фи» валялись грудами на полу. Трупную вонь немного заглушал дождь, но только не для Гарреона. Он все еще чувствовал смерть, и ее запах воспламенял его кровь и душу. Красные Корсары бродили по плацу, окружающему завод, некоторые занимали орудийные установки, другие просто грабили убитых, снимая с них все, что представляет ценность.

— Мой лорд. — Мертвенно-бледное лицо Повелителя Трупов скривилось в мимолетной улыбке. — Полагаю, после прибытия в систему у вас не возникло проблем?

— Словно кто-то сомневался. — Рычание тирана, вырвавшееся из искусственной гортани и металлических зубов, было скрежещущим и неприятным. — Эти верующие в Трупа-Императора скоро поймут тщетность сопротивления. Сейчас они пытаются организовать хоть какую-то оборону. Я только рад этому. Забавное развлечение. — Судя по ритмичному лязгу, Черное Сердце засмеялся. — Но ответь мне, мой лорд-апотекарий, славный Повелитель Трупов, как продвигается план?

— Да, мой лорд. Наши человеческие союзники не подвели нас. Им не понадобилось много усилий, чтобы занять башню связи. Защиту завода в лучшем случае можно назвать слабой. — На его лице промелькнула кривая улыбка. — Мы быстро с ней справились. Признаюсь, столь краткая стычка немного меня разочаровала. Но мы собрали неплохие трофеи.

Он повернулся к мертвым телам, с которых мог забрать любое количество генетического материала для своих экспериментов.

Повелитель Трупов какое-то время колебался, а затем неохотно продолжил:

— Тэмар отлично показал себя. Он хорошо сражается, несмотря на бесславное наследие. — Лицо Повелителя Трупов скривилось в надменной ухмылке. — Должен признать, я в нем ошибался. Вы подобрали достойного лейтенанта. Пусть даже он не один из наших.

— Умерь свое презрение, Гарреон. Он вернулся на «Волк Фенриса»?

— Да. Он отбыл, как только пришел сигнал и «Волк» оказался в пределах досягаемости.

Они действовали на высшем уровне. Местоположение «Волка» играло главную роль. Корабль должен был находиться возле планеты в пределах дальности телепорта, чтобы передать Красным Корсарам призыв к бою и принять заместителя Черного Сердца для перехода к следующей фазе операции.

— Превосходно.

— Он отправил мне в высшей степени интересное послание. Полагаю, после возвращения на корабль меня ждет особая награда. Несколько пленников из Серебряных Черепов.

Несмотря на самообладание, у Повелителя Трупов потекла слюна при одной мысли о доступе к столь желанному ордену. Секреты, которые можно разгадать, займут его внимание на многие месяцы. Он рассеянно поднес руку к губам и вытер с подбородка слюну.

Словно прочитав мысли апотекария, Черное Сердце издал очередной нечеловеческий смешок.

— Я глубоко сожалею о том, что вынуждаю тебя ждать, прежде чем ты сможешь утолить свою ненасытную любознательность, мой лорд-апотекарий. Но скоро все закончится. Как только я захвачу «Грозное серебро», я присоединюсь к тебе на поверхности планеты, и мы сможем забрать то, что нам нужно, и куда больше того, что не очень. Ты уверен, что сможешь продержаться до моего прибытия?

В его словах чувствовался вопрос — Гурон сейчас как никогда походил на избалованного ребенка. Повелитель Трупов с оскорбленным видом поспешил заверить своего лорда и хозяина:

— Мой лорд, вам не следует сомневаться в преданных людях. «Примус-Фи» теперь наш. Мы уже уничтожили корабль, отправленный Серебряными Черепами на разведку, от него осталась лишь груда металлолома. Орудия завода под нашим контролем, как и все его богатства.

Звук, который издал Черное Сердце, мог бы сойти за удовлетворенный хохот. В нем слышались непередаваемые глубины безумия, но за многие десятилетия Повелитель Трупов привык к неустойчивой психике Гурона. Хохот оборвался так же резко, как начался.

— Ты будешь вознагражден.

— Благодарю, мой лорд.

— У нас очень мало вариантов, брат-капитан.

Дэрис Аррун смотрел на обзорный экран, не сводя глаз с боевой баржи, чьи огромные очертания становились все ближе и ближе. Она была невероятно отталкивающей и заставляла чувствовать себя добычей, а не охотником. Слова Бранда вынудили капитана отвернуться от «Призрака разрухи» и взглянуть на прогностикара. Внутри Арруна тлел едва сдерживаемый гнев, и, судя по тому, как на его шее и лбу вздулись вены, он прилагал все усилия, чтобы не взорваться.

— Будем сражаться, — только и сказал он. — Они превосходят нас по всем статьям. Мы можем только молиться о том, чтобы тиран не подозревал о скором прибытии остального нашего флота. Если мы сможем продержаться…

Он снова взглянул на «Призрак разрухи».

— Если мы сможем продержаться до тех пор, то у нас появится шанс.

— Не стоит сбрасывать со счетов Волькера.

— Да, не стоит забывать о Волькере. — Судя по тону Арруна, он не считал, что прямо сейчас им понадобится помощь мальчика. — Но без Риара эта затея в лучшем случае рискованная, и неудача обернется для нас катастрофой.

— Риск может стать нашим единственным вариантом. — Бранд задумчиво потер подбородок. — Помни об этом. Пусть лучше «Грозное серебро» погибнет от неудачной попытки, чем попадет в руки врага.

Космическое пространство заполонило множество кораблей, которые не позволяли им сдвинуться с места. Пока ни один не предпринимал никаких действий. Если бы иногда они не включали стабилизирующие двигатели, можно было бы подумать, что сцена застыла во времени. Корабли не пытались открыть огонь по «Грозному серебру», что для Арруна могло значить только одно: Красные Корсары хотели захватить его корабль.

— Через мой труп, — пробормотал капитан.

— Если будет на то воля Бога-Императора, до этого не дойдет, брат. — Несмотря на то что Аррун прошептал слова, Бранд их услышал. Их беседу прервал подключенный к пульту связи сервитор.

— Входящее сообщение по междукорабельной вокс-сети, — прогудел он.

— Корабль Серебряных Черепов «Грозное серебро», сохраняйте текущую позицию. Остановите двигатели и приготовьтесь принять абордажную партию.

Голос был скрежещущим и бесчувственным, почти механическим. Но в нем еще чувствовался слабый отголосок человечности. Это была своего рода пародия на слова, которыми Серебряные Черепа встречали нарушителей. Оскорбление не осталось незамеченным, но Аррун промолчал. Вскоре его подозрения подтвердились. Враг явно не стремился затягивать время, и за это Аррун был благодарен.

— Как вы уже наверняка поняли, я — Гурон Черное Сердце, магистр Красных Корсаров. Ваш корабль вскоре будет принадлежать мне. Полагаю, в ваших же интересах отказаться от любых глупых мыслей о сопротивлении. Я прекрасно осведомлен о склонности Серебряных Черепов к героизму и хочу сказать, капитан Дэрис Аррун, в нем нет совершенно никакой нужды. То, что произойдет с вашей командой, будет зависеть только от тебя… хотя, подозреваю, это станет твоим последним боем.

Слова, доносившиеся по вокс-сети, слышал каждый человек на мостике «Грозного серебра», их ядовитая сущность и подчеркнутая угроза ощущались сильнее, чем если бы это была открытая похвальба. Раздался резкий смех, и Черное Сердце продолжил:

— Как, тебе нечего сказать, капитан Аррун? А прежде ты был таким многословным! Какая занятная перемена.

— Тебе не достанется мой корабль, изменник, — наконец заговорил Аррун, и Бранд одобрительно кивнул, услышав его спокойный голос. — Серебряные Черепа никогда не предадут Империум. Ты потерпишь поражение. Мы победим.

— Я так надеялся, что ты решишь оказать сопротивление, — прозвучал ответ. — Если бы ты трусливо сдался, это лишило бы нас отличной возможности поразвлечься. Позже, когда я буду вырывать жалкую часовню из сердца своего нового корабля, так уж и быть, поразмышляю над твоими потугами. Кто знает, может, я даже украшу твоим черепом покои. Или, возможно, разрешу прожить достаточно долго, чтобы увидеть, как я оскверню все самое дорогое тебе. Я…

— Отключить связь, — в Арруне вскипела ярость. — Отключить. Быстро.

— Подчинение. — Когда сервитор прервал аудиосвязь с «Призраком разрухи», на мостике еще какое-то время слышался стихающий нечеловеческий смех Черного Сердца.

Бессильную ярость на лице Арруна можно было принять за воинственную маску. Но за его горящим взглядом разум уже просчитывал и спешно выстраивал альтернативную стратегию. На гололите мостика уже отражались доказательства его просчета, измываясь над ним и лишь сильнее подогревая уязвленную гордость. Он не допустит, чтобы этот разжигатель войны одержал быструю победу, которой он так явственно жаждал.

Серебряные Черепа не сложат оружие перед лицом врага. Гурон Черное Сердце был безумцем, если считал, что они поступят иначе.

На мостике воцарилось молчание, команда тревожно ждала приказа, который пошлет их в бой. Через пару секунд Аррун кивнул и поднял голову.

— Переключить щиты на минимальную мощность. Перевести всю энергию на двигатели.

Офицер поспешно передал его приказ, и через несколько мгновений от злого рокота плазменных двигателей завибрировал корпус.

— Если мы попытаемся сбежать с настолько ослабленными щитами, тиран уничтожит нас за считаные секунды, — заявил Бранд. В голосе прогностикара не было упрека, скорее, непонимание плана капитана.

— Знаю, — ответил Аррун, — на самом деле я рассчитываю на это.

— Объясни.

— Это же очевидно. — На лице Арруна вспыхнула злая улыбка. — Он не хочет разбитый остов, ему нужен трофей. Поэтому он постарается обездвижить нас, а не уничтожить. После этого он высадится на «Грозное серебро» и вырежет всю команду. Он играл с нами все это время. Но сейчас?

Улыбка Арруна превратилась в нечто иное.

— Сейчас… я намереваюсь поступить с ним так же. Пришло время сравнять счет.

Они шли на огромный риск, но им не осталось иного выбора.

Бранд согласно кивнул, поняв причины такого решения. Заметив непонимающие, встревоженные взгляды команды, Аррун молча проклял тирана за его хитроумие. Встав кормой к блокирующим Гильдар Секундус фрегатам, они оказались в незавидном положении. Им придется сражаться за «Грозное серебро» до тех пор, пока не подоспеет остальная флотилия.

Аррун знал, что его команда не ослушается приказов. Он никогда не принимал необдуманных решений за все время командования кораблем и не действовал необдуманно сейчас.

Двигатели разгорелись от увеличивающейся энергии, и «Грозное серебро» рванулось к свободе. Как и предсказывал Аррун, спустя пару минут орудия «Призрака» дали убийственный залп. Команде массивного флагмана Гурона Черное Сердце, состоящей из рабов, может, и не хватало опыта, но своим рвением они более чем возмещали этот недостаток, и прежде чем «Грозное серебро» успело отдалиться, его щиты рухнули под огнем.

Полсекунды спустя медный снаряд размером с танк оставил в бронированном корпусе двигателя рваную пробоину. В пустоту выплеснулась жидкая плазма — кровь корабля. Раненые двигатели захрипели и умерли, их клокочущая ярость превратилась в тусклое оранжевое свечение.

Противник ринулся в атаку, десятки шипастых абордажных судов отделились от подбрюшья флагмана тирана и ринулись к медленно движущемуся кораблю, будто муравьи, сбегающиеся к туше зверя.

Капитан Аррун следил с мостика «Грозного серебра» за их приближением с мрачным удовлетворением. Палуба погрузилась в мигающий багровый свет, когда из нескольких модулей когитаторов повалил дым и посыпались искры, а присоединенные к ним сервиторы сплавились и развалились на куски.

Все могло быть гораздо хуже, рассудил Аррун, но решил промолчать. Тиран проглотил наживку.

— В реакторах еще осталась энергия? — Капитан уверенно положил руку на плечо техноадепта, согнувшегося над ближайшим пультом. Юная женщина подняла глаза, затем нажала несколько кнопок, покрутила циферблаты и потянула рычаги. Она кивнула, слегка нерешительно. В ее взгляде читался немой укор. Корабль, ее подопечный, получил повреждения, но она отлично понимала, на какой им пришлось пойти компромисс. Техноадепт кратко сообщила требуемую информацию, и капитан одарил ее мрачной и самодовольной улыбкой.

— У нас пробоины в инжинариуме, разрушено несколько основных кабелей. Аварийная вентиляция отлично справилась, мой лорд. В глазах врагов мы кажемся ранеными, сохранив при этом шестьдесят семь и три десятых процента боевой эффективности.

Аррун кивнул.

— Нам хватит. Теперь подходите поближе, жалкая кучка предателей.

Капитан следил, как на гололите вокруг его корабля смыкается облако крошечных рун.

— Ускорением нас вынесло за корму вражеского корабля, — сообщил ему офицер. Его форма была измятой, на голове красовались царапины, явно полученные во время залпа, но, учитывая тяжелое положение, молодой человек демонстрировал завидную уверенность. Капитан постарался запомнить этого человека, чтобы представить к награде, когда они разберутся с неисправностью.

— Превосходно. — Он снова взглянул на скопление рун, которые почти окружили его корабль, и мрачно улыбнулся. — Теперь… уничтожить этих насекомых и передать всю имеющуюся энергию на двигатели.

Ударные крейсеры славились мощью своих орудий, громадными пушками, что с орбиты сокрушали города и сжигали целые континенты. Но, как и многие другие корабли, от носа до кормы их усеивали сотни меньших турелей, в основном предназначенных для ликвидации обломков, ракет и небольших снарядов. Лазерные пушки и массивные роторные орудия наполнили космос вокруг «Грозного серебра» бурей энергии и осколков, разорвавшей рейдеры с беспощадной точностью.

Одновременно ударный крейсер взревел двигателями и рванул за пределы досягаемости приближающегося «Призрака». «Грозное серебро» повторило хитрый маневр «Волка Фенриса», оставив флагман Красных Корсаров за кормой. Дэрису Арруну, стоявшему на командном возвышении, на миг показалось, что он слышит разъяренный рев Гурона Черное Сердце, когда его лишили трофея.

— Теперь мы выиграли время, — сказал Аррун прогностикару, который, забыв о всяком приличии, расплылся в ухмылке, оценив хитрость капитана. — Для атаки им потребуется столько же времени, сколько и нам, но они пойдут на это. Мы должны использовать этот шанс для подготовки. Если будет на то воля Императора, остальной флот скоро обрушится на предателей. Распорядись, чтобы старший апотекарий на борту ждал меня в мастерской Коррелана.

Аррун шагнул к пульту и пару секунд внимательно изучал его.

— Говорит капитан Аррун, — произнес он, активировав корабельный вокс. — Всей четвертой роте, которая не в боевой готовности, — немедленно направиться в оружейные. Тиран Бадаба имеет виды на этот корабль, но мы не позволим ему одержать бескровную победу. Пусть он попробует выжить, когда мы обрушимся на него. Победа за нами, братья. Primus inter pares! К бою!

Прогностикар пробормотал девиз роты вслед за капитаном, и двое воинов стремительно покинули мостик, чтобы подготовиться к сражению.

Падал красный снег.

На такой высоте осадки Гильдара Секундус выпадали густыми и холодными хлопьями. Снег ложился на доспехи Серебряных Черепов, быстро скрыв под собой символы их ордена и заставив поблекнуть оранжевые камни сердолика в наплечниках. Чуть ниже он уже превращался в снег с дождем. Но здесь снежные хлопья спокойно кружились на ветру, покрывая острые вершины гор. Снег был красного цвета из-за выбросов и пыли с прометиевого завода, которые опадали теперь обратно на землю.

Сержант Портей стряхнул ржавый снег с наплечников. Путь через горы оказался довольно утомительным. Воины успели вознести хвалу предкам и направляющей руке Императора за то, что их корабль разбился на скальном выступе. Еще километр в любую сторону, и «Громовой ястреб» врезался бы в отвесные склоны гор. Случись подобное, никто бы из них не выжил. Поэтому в обмен на жизнь Портей с радостью был готов перенести немного трудностей.

В подобном климате очень немногие могли чувствовать себя как дома, но в этих горах было что-то тревожное и печально знакомое. Крепость-монастырь Серебряных Черепов находилась глубоко в сердце северного горного хребта Варсавии. То было суровое, неприветливое место, где выживали только самые стойкие и закаленные. Большинство прибывающих аспирантов и новиатов ордена впервые видели крепость из иллюминатора транспорта. Но немногочисленные избранные решались на самостоятельный переход через кряж. Даже Адептус Астартес считали подобное деяние подвигом, не говоря уже о юнцах, которым удавалось пройти по горам.

Перед финальным превращением и вступлением в Скаутскую роту каждый Серебряный Череп совершал нечто вроде паломничества. Длительное путешествие в одиночестве к удаленному храму прогностикаров, где им предстоял ритуал предсказания, также не отличалось простотой. Странно, как эти горы притягивали почти забытые воспоминания. Судя по разговорам, не только Портей вспомнил молодость — другие воины из «Сердолика» тихо делились по воксу старыми историями. Иногда, несмотря на рискованную ситуацию, кто-то тихо смеялся.

Портей не вмешивался. После смерти Симеона в отделении ходили тревожные разговоры о дурных предзнаменованиях. Без направляющей руки Императора Серебряные Черепа чувствовали себя неспокойно. Поэтому сержант разрешил им немного поболтать — воинам приободриться не помешает. Портей чувствовал потерю Симеона так же остро, как и они, но старался не показывать этого. Позже у них появится время, чтобы провести необходимые ритуалы.

Сержант знал, что едва они обнаружат источник опасности, как все бессмысленные разговоры разом исчезнут, и воины смогут наконец выплеснуть давно сдерживаемый гнев. В бою.

Каждый брат отделения «Сердолик» горел желанием отомстить за двойное злодеяние — их сбитый корабль и смерть одного из наиболее почитаемых воинов. Тому несчастному, кто окажется на пути у отточенного клинка их ярости, не поздоровится.

Но пока они держали себя в руках. Словно сам снег приглушал их чувства. Сержант проверил данные, поступавшие ему в шлем. Системы позиционирования из-за окружающих гор работали с перебоями, но Портей все же постарался определить хотя бы приблизительный курс через опасную гряду. Он даже попытался искать направление, используя древний варсавийский метод ориентирования по звездам, но из-за густых ночных облаков ничего не сумел разглядеть. И все же, благодаря знаниям Портея и подсказкам силовых доспехов, они двигались более-менее прямым путем к заводу «Примус-Фи».

Впрочем, направление было сейчас не главной проблемой. Раз за разом они останавливались, чтобы отыскать безопасный спуск. Отделение не просто шло по хребту — они поднимались и спускались, едва представлялась такая возможность. Однажды им даже пришлось прыгать через расщелину. Маловероятно, что в таком высокогорье они найдут дорогу вниз. Легкого пути не предвиделось. Облаченные в боевую броню, воины могли выдержать падение с большой высоты — но это был не самый лучший способ. Они повредят и пробьют доспехи, а починить их в таких условиях не представлялось возможным.

Портей постоянно напоминал себе, что они все еще живы и отделение продвигается дальше, поэтому открыто не выражал своих опасений. Если он сам не мог поверить, что их направляет Император, то как мог ожидать этого от своего отделения? Во всяком случае, сейчас он ни с кем не делился своими мыслями.

Поэтому они продолжали идти.

В оружейной царил невообразимый шум. Значительная часть погрузочной палубы, давным-давно выделенная для особой цели, всегда была заполнена приходящими и уходящими Серебряными Черепами. Когда космические десантники не участвовали в боевых действиях, они проводили время здесь, устраняя неполадки своих доспехов. Каждый боевой брат гордился и с трепетом относился к боевой броне, понимая, что от нее зависит не только его жизнь, но и честь Серебряных Черепов. Поэтому доспехи держали в идеальном состоянии. В зале всегда кипела работа, со всех сторон доносились возгласы и разговоры братьев.

Но сейчас воинов четвертой роты почти не было слышно, их слова тонули в вое и стуке клепальных молотков, которыми орудовали многочисленные сервиторы. Облачение космических десантников в силовые доспехи было несложной работой, но она требовала огромного внимания к деталям, а в этом сервиторы не знали себе равных.

Каждый сегмент керамитовой брони следует должным образом умастить маслами, их обязан благословить техноадепт, прежде чем с положенной тщательностью закрепить на нужном месте и проверить подключение всех разъемов. Одно ошибочное соединение могло привести к фатальному сбою основных систем доспехов.

— Да пробудится твоя освященная силовая броня, брат-капитан, — нараспев произнес техноадепт, стоявший перед Арруном. Он возложил ладонь на грудь капитана и закрыл глаза. — Она готовит себя к грядущей битве. Носи этот ценный дар Омниссии в сражении, и пусть воинственные духи, спящие внутри, направят твою руку.

С этими словами техноадепт подошел к следующему боевому брату, уступив место другому служителю Механикус, который благословил сокрытых в доспехах духов и попросил у них гармонии с воином, который их носил.

Когда керамитовая оболочка начала постепенно приобретать очертания, Аррун с радостью ощутил на плечах тяжесть брони. Он наслаждался знакомым и все же несколько неприятным чувством того, как доспехи соединяются с разъемами на его черном панцире, словно рыщущие щупальца. Генетически улучшенное тело и силовые доспехи давно настроились друг на друга, и, сжав уже закованную в перчатку руку, Аррун кратко улыбнулся ощущению неуязвимости.

Со скрежещущим визгом последняя заклепка встала на место, соединив перчатку с наручем, и капитан сошел с оружейного подиума. Он подсознательно сместил центр тяжести — Аррун провел некоторое время в простой корабельной форме, ему потребовалось изменить осанку, чтобы привыкнуть к весу силовых доспехов. Он выпрямился, сервоприводы брони повторили его движение с наносекундной задержкой.

Бранд был уже полностью закован в кобальтово-синее — видимое напоминание того, что он навсегда отделен от остальных собратьев цветом доспехов псайкера. Прогностикар стоял у стены с неподвижным и строгим лицом, ожидая, пока капитан обратит на него внимание. Когда Аррун подошел, Бранд приветственно склонил голову.

— Брат Нарин уже на пути в апотекарион, — сказал он, и оба воина направились в сторону выхода. — Как и технодесантник Коррелан.

— Прогностикар, ты ведь понимаешь, активация Возрожденного — крайняя мера?

Сейчас они шли не той легкой походкой, как совсем недавно, на пути к часовне. Теперь в каждом их движении чувствовалась экономная расчетливость.

— Да, брат-капитан. После потери Риара я вполне понимаю причину дополнительных предосторожностей. Но Нарин вполне достойный воин и апотекарий. Я бы без сомнений доверил ему продолжить труд Риара, — уверенно сказал Бранд.

— Портей хоть что-то докладывал относительно положения на Гильдаре Секундус? — Аррун решил вернуться обратно к вопросам стратегии вместо обсуждения неизбежного завершения проекта. Капитан прекрасно понимал, с чем придется столкнуться, если Красные Корсары сумеют закрепиться в настолько важной цитадели Империума.

— Связь до сих пор не удается восстановить. Полагаю, Красные Корсары каким-то образом глушат сигналы и создают психические помехи. — Бранд уже пытался заглянуть в психические воды, разделяющие оба корабля, но после этого у него начались сильные головные боли. Не удивительно, что погибли или стали бесполезными так много членов астропатического хора. У Гурона Черное Сердце была серьезная психическая поддержка.

— Нас разделяет слишком большое расстояние и слишком много враждебных объектов, чтобы оказать им помощь. — Аррун задумчиво потер подбородок. — Кроме того, если корабль возьмут на абордаж, мне потребуется каждый боевой брат. Даже не если. Когда. — Аррун взглянул на Бранда, и прогностикар медленно кивнул. — Не говоря уже о том, что мы покинули позицию. Отправив сейчас на поверхность других боевых братьев, мы слишком сильно рискнули. Портей — хороший человек и проницательный воин. Он справится.

— Мудрое решение, — согласился Бранд.

— Тиран сделал свой ход? — Аррун не произносил имени лидера Красных Корсаров, которым тот себя нарек. Для верных обитателей Империума он навсегда останется тираном Бадаба. Красным Разбойником. Предателем, над которым следовало свершить правосудие.

— Ничего. Но к «Призраку разрухи» присоединились еще три корабля.

— Еще три?

— Тип «Экзекутор». — Как и догадывался Бранд, этих слов оказалось достаточно, чтобы Аррун резко остановился. — Все три.

— Тип «Экзекутор»?

— Да, брат-капитан. Пока мы не установили их происхождение, но это почти наверняка «Экзекуторы».

— Будь он проклят. — В голосе Арруна безошибочно угадывалось уважение, но лишь из профессионального интереса к самим кораблям, а не их нынешнему владельцу. — Будь он проклят до самого дна Аргентиевого моря. Эти корабли считались давно утерянными. А он раздобыл себе парочку. Что ж, включим их в список целей. Сразу после смерти Люгфта Гурона и добавления его черепа к нашим трофеям.

— Будь осторожен, капитан Аррун. — Услышав слова капитана, прогностикар удивленно дернул бровью. — Тиран Бадаба далеко не глупец. Он безумец, в этом нет сомнений, но пока предугадал каждый наш шаг.

— Я буду осторожен. — Космические десантники пошли дальше. — Но, если повезет, прибытие остального флота подарит нам тактическое и численное преимущество.

— Насколько мне известно, — тихо сказал прогностикар, не желая разрушать оболочку высокомерия, которую воздвиг вокруг себя капитан, — существует лишь воля Императора, которую предсказываем я и мои братья-прогностикары. Удача, шанс… всего того, что предполагает отклонение от предначертанного Императором пути, попросту не существует.

Мигающее освещение в коридоре, которое оставалось тускло-красным все время, пока корабль находился в полной боевой готовности, озаряло каждую линию, каждый шрам на лице Арруна. Он с Брандом не раз обсуждали этот вопрос, но так и не смогли прийти к обоюдному согласию. Но сейчас было едва ли подходящее время для философских споров.

Взревела еще одна аварийная сирена. По корабельному воксу сквозь помехи раздался прерывающийся голос офицера мостика:

— Предупреждение о сближении. В систему входит еще один корабль. Авгурное опознание через четыре… три…

— Сейчас посмотрим, удалась ли наша затея, — тихо произнес Аррун.

— Два… один… Есть контакт. Повторяю, есть контакт. Сканирование для идентификации… идентификация завершена. Мой лорд, это «Ясная судьба». — В голосе офицера почувствовалось облегчение, и капитан расправил плечи.

— Говоришь, удачи не существует? — победно воскликнул Аррун. — Не соглашусь. Увидимся на мостике. Битва началась, и я хочу сделать первый выстрел. Когда узнаешь волю Императора — сообщи мне.

Капитан прижал кулак к груди и оставил Бранда. Его походка вновь приобрела былую уверенность. Несколько боевых братьев, шедшие из арсенала, вытянулись по струнке, сложив знак аквилы и проводив капитана почтительными взглядами. Дэрис Аррун одним своим присутствием вдохновлял воинов на великие свершения. Бранд надеялся, что этого окажется достаточно.

Глава восьмая БОЕВОЕ СТОЛКНОВЕНИЕ

Лучшего зрелища, чем «Ясная судьба», Аррун сейчас не мог себе представить. Когда капитан вошел на мостик, боевая баржа величественно затмевала собой большую часть обзорного экрана. Сердце капитана наполнилось гордостью при виде своего корабля. «Грозное серебро» и сам был немаленьким кораблем, но на фоне боевой баржи Серебряных Черепов, несокрушимой и мрачной, казался крошечным.

Капитан тут же подозвал к себе офицера мостика.

— Мы засекли мощные энергетические всплески со стороны флота Красных Корсаров. Они готовятся к бою. Боюсь, сэр, связи с «Ртутью» пока не было. Сейчас, по крайней мере, будем только мы и они.

Прибытие «Ясной судьбы» стало настоящим благословением. Такой поворот событий, без сомнения, повлияет на исход конфликта. Но их все равно превосходили по мощи. Если… Аррун поправил себя. Никаких если. Когда подойдет второй ударный крейсер, победа будет у них в кармане.

— Соедините меня с «Ясной судьбой» и переведите связь в апотекарион. Нам следует обсудить дальнейшие действия.

— Слушаюсь, капитан Аррун.

Один из сервиторов доложил, что «Призрак разрухи» медленно двинулся вперед, очевидно, начиная разворот. Аррун нахмурился. Баржа была колоссальной, и сложный маневр отнимет у нее много времени, учитывая количество обломков, которые предстояло обойти. Когда корабль развернется, то наверняка воспользуется носовым вооружением. Но сейчас им следовало ожидать залпа бортовых батарей.

— Наши щиты?

— Если мы продолжим переводить энергию со второстепенных систем, модули щитов будут работать на постоянных девяноста шести процентах до получения урона, — доложил сервитор. — Урон, понесенный кораблем во время атаки «Волка Фенриса», был минимальным. Небольшая пробоина корпуса на шестой палубе, но ее изолировали. Статистические вероятности…

— Довольно. Янус, подтверди отчеты о повреждениях и направь необходимые команды для их ликвидации.

— Уже сделано, сэр. — Предвосхитив следующий вопрос капитана, Янус продолжил: — «Волк Фенриса» пока сохраняет позицию. Он вышел на высокую орбиту Гильдара Секундус, но, судя по данным авгура, ни один корабль не покидал его борт. Похоже, «Волк» работает на последнем издыхании. Думаю, мы нанесли ему критический урон и на время вывели из боя.

Обстановка казалась удивительно спокойной и размеренной. Каждый член команды знал свое место и обязанности. Ради этого они учились большую часть жизни, теперь их время пришло, каждый был готов избавить Империум от опасности, которой слишком долго позволяли существовать.

— Вольно, Янус. Передаю командование мостиком тебе. С этого момента «Грозное серебро» переходит под твое начало. Сообщай мне обо всем происходящем.

На губах Арруна промелькнула легкая улыбка. Они с Янусом понимали, что формальная передача командования была чем-то большим, нежели просто словами. Команда мостика нуждалась в сильной руке, но одновременно управлять кораблем и командовать ротой Аррун не мог. Команда мостика уважала Януса, офицеру не раз приходилось брать на себя обязанности капитана во время отсутствия своего повелителя.

При этих словах офицер расправил плечи, щеки заалели от гордости.

— Слушаюсь, мой лорд.

Кивнув новоиспеченному командиру мостика, капитан направился в апотекарион.

Нарин ждал его, с несколькими сервиторами и помощниками складывая комплекты нартециев, чтобы распределить их между отделениями, пока те готовились к бою. Он поднял глаза на вошедшего Арруна и резко выпрямился.

Как и многие Серебряные Черепа, Нарин предпочитал отращивать длинные волосы. Но в отличие от других воинов ордена они были цвета яркой, сверкающей меди. Рыжая шевелюра выделяла его среди преимущественно светло- и темноволосых Серебряных Черепов и выдавала в нем солдата одного из новых рекрутских миров. Учитывая цвет волос, он, вероятнее всего, родился на пепельных пустошах Гаранды-2. Об этом свидетельствовали и выразительное умное лицо, и большие пытливые глаза, которые с нескрываемым энтузиазмом следили за капитаном.

— Апотекарий, — поприветствовал его Аррун. Нарин также поздоровался и, не теряя времени, приступил к делу:

— Я тщательно изучил заметки Риара относительно проекта «Возрожденный». — Он указал на инфопланшет, лежавший на столе возле него. — Мне посчастливилось быть его помощником на ранних этапах проекта, и я…

— Если тебе придется завершать проект «Возрожденный», думаешь, ты сможешь достигнуть поставленной цели без ошибок или чрезвычайных ситуаций? — Аррун оборвал апотекария. У него не было ни времени, ни желания слушать продолжительный отчет о компетентности и пригодности Нарина. Того факта, что Бранд посоветовал его, более чем достаточно. Пришло время для рациональности.

— Я… — на секунду Нарин сбился, но затем так же быстро взял себя в руки — хотя это не укрылось от капитана. — Я полностью уверен, капитан Аррун.

— Хорошо, — ответил Аррун. — Потому что, вполне вероятно, тебе придется доказать обоснованность такой веры в свои силы. Я бы даже предположил, что это случится несколько раньше, чем ты думаешь.

Все, что собирался произнести Нарин, так и осталось невысказанным, когда в ухе Арруна пискнула вокс-бусина. Капитан поднял руку, чтобы прервать Нарина, и отвернулся от апотекария.

— Дэрис, — голос пришел с «Ясной судьбы».

— Синопа, — на лице Арруна появилась теплая улыбка. — Надеюсь, ты не угробил мой корабль, пока меня не было?

— Нет, — прозвучал искренний ответ. — Хотя именно это ты сделал с «Грозным серебром». Что здесь случилось, брат? Твой офицер мостика сообщил о минимальных повреждениях, но снаружи корабль выглядит разбитым вдребезги. И что с «Волком Фенриса»? Признаюсь, во время доклада офицер казался встревоженным. Так что случилось?

— Ужасное предательство, Синопа. — Аррун повернулся к Нарину и указал, что тому следует пройтись с ним до зала Волькера.

Снова вернув внимание собрату-капитану, Аррун продолжил:

— Красные Корсары. Вот что случилось. — Дальше объяснять не требовалось. — Сейчас в твоих руках наша последняя надежда на успех. Тиран в любой момент может запустить атакующие корабли с целью причинить максимальный ущерб. Судя по его начальным действиям, не думаю, что он планирует нас уничтожить. Скорее всего, тиран стремится ослабить нашу боеспособность.

Аррун перевел дыхание, а затем заговорил суровым голосом, свидетельствующим о решимости в сердце:

— Он сказал, что хочет отобрать «Грозное серебро», но мы с тобой понимаем, что этого нельзя допустить. Я доходчиво излагаю?

Нарин отдал последние распоряжения помощникам и, забрав со стола инфопланшет, отправился следом за капитаном. Услышав последние слова, апотекарий посмотрел на него и сразу понял смысл сказанного. Конечно же, он прав. «Грозное серебро» и проект «Возрожденный» ни при каких обстоятельствах не должны попасть в руки врага. Любой воин Серебряных Черепов согласится с этим. Жертва будет огромной, но необходимой.

Нарин молча поклялся, что если от него будет что-то зависеть, то он приложит все усилия, чтобы не допустить этого.

Аррун почесал подбородок. Синопа все не отвечал. Капитан отлично понимал почему. Несомненно, сейчас его боевой брат советовался со своим прогностикаром. Наконец через какое-то время треск вокса донес ответ и подтверждение опасений Арруна:

— Понимаю, брат-капитан. Хотя все это печально и идет вразрез с моим мнением, я без колебаний сделаю то, что нужно, если не будет иного выхода. Но не раньше. Брат Икек также с этим согласен.

— Отлично, Синопа. Янус временно командует мостиком, все приказы ему передавай напрямую. Но как у старшего по званию офицера, как у магистра флота, у меня сейчас только один приказ. — Аррун поднял голову, и Нарин заметил, как блестят глаза капитана. Апотекарий ощутил знакомую предбоевую дрожь и прошептал литанию. Он встретился взглядом с Арруном, в нем было что-то голодное, почти хищное. — Уничтожить их.

Битва началась с болезненной медлительностью. Каждый из кораблей, который принимал участие в бою, был настоящим левиафаном, несущим карающее возмездие далеким планетам. Все, за исключением трех кораблей, не отличались особой маневренностью.

Три «Экзекутора», прокравшиеся в систему, будто псы за хозяином, выступили из громадной тени «Призрака разрухи». Они быстро и изящно развернулись, и теперь оказались лицом к лицу с «Грозным серебром». Само их присутствие таило в себе угрозу. Распалив двигатели, они медленно и осторожно двинулись вперед, уклоняясь от парящих вокруг обломков. От выбросов двух огромных военных кораблей поле мусора вновь взбудоражилось. Постепенно корабли набрали скорость и через некоторое время уже со всей спешностью неслись к боевой барже.

Одновременно с ними «Призрак разрухи» открыл огонь из хребтовых орудий. Корабль Красных Корсаров до сих пор не выполнил полный разворот. Атака была не более чем предупредительной. Ракеты пронзили пространственную пустоту и угодили в корму «Грозного серебра». Корабль со скрипом вздрогнул, но щиты выдержали.

— Они хотят обездвижить нас, — проницательно заметил один из членов команды, и Янус согласно кивнул. Гурон Черное Сердце четко обозначил намерение не уничтожать ударный крейсер, и он будет придерживаться своей стратегии, пока ему в голову не придет другая прихоть. Лидер Красных Корсаров мог в любой момент устать от игр или утратить интерес к ситуации. По этим причинам Янус не мог спланировать защиту. Флотские офицеры Империума по своему военному опыту знали, что Гурон Черное Сердце предпочитал действовать спонтанно и непредсказуемо.

— Урон минимален. Щиты держатся.

«Экзекуторы» пронеслись мимо обзорного экрана «Грозного серебра». Они двигались с грацией, которая казалась совершенно невозможной для их возраста и внешнего вида. Корабли, построенные с учетом древних познаний, считались утерянными, предположительно уничтоженными. За минувшие века их видели всего несколько раз, да и то появления оставались неподтвержденными. Но теперь они были здесь, во всей своей овеянной легендами славе. Три корабля. Они могли классифицироваться как гранд-крейсеры, но лэнс-корабли двигались с намного большей скоростью и относительно лучшей маневренностью, чем их неповоротливые, крупные собратья.

Даже поодиночке они представляли серьезную угрозу, их борта щетинились энергетическими лэнсами и плазменными орудиями громадного калибра, разработанными для разрушения щитов и пробивания обшивки. Столь значительное число орудийных систем могло нанести колоссальный урон любому, кто осмелится оказаться у них на пути.

Но три корабля, работающих слаженной группой, по множеству причин были настоящим ужасом, они представляли собой даже большую угрозу, чем «Призрак разрухи».

И все же, невзирая на опасность «Экзекуторов», они были красивы. В подобные моменты эстетичность казалась не такой уж неуместной, и даже Янус испытывал определенный профессиональный интерес к этим кораблям. Когда корабли подошли достаточно близко, стало видно, что все их опознавательные знаки были давно осквернены. Янус смог разглядеть почти все ожоги и шрамы на металлических корпусах. Это были грозные машины войны. Грозные и действенные.

И такие удивительные.

Янус заставил себя оторвать взгляд от кораблей и сосредоточился на деле.

— Открыть огонь по «Экзекуторам», — раздался по воксу голос Синопы. Янус отсутствующе кивнул и лишь затем понял, что Синопы не было с ним на мостике. Он тихо выругался.

— Да, лорд. — Он передал приказ канонирам, находящимся далеко внизу, на орудийных палубах, и «Грозное серебро» дал залп из носового бомбардировочного орудия по среднему «Экзекутору».

— Перезарядить.

Приказы передавались через весь километровой длины корабль. Глубоко в бронированных и душных закоулках склада боеприпасов целая армия сервиторов и сервов ордена бросилась исполнять распоряжение. Колоссальные стойки под экранированными пологами опускали нагретые под давлением снаряды на грузовые лифты, которые пронзали внутренности корабля. Затем при помощи древней технологии и сервов боеприпасы загонялись в громадные казенники орудий. От оглушительного шума закладывало уши — крики людей, сервиторы, бормочущие доклады, и шипение ракет словно соревновались в том, кто из них самый громкий.

Когда снаряды оказывались на месте, к гулу добавлялся нарастающий вой сотен модулей генераторов, в котором расслышать хотя бы что-то могли лишь те, кто обладал улучшенным слухом. Затем энергия, накопленная генераторами, толкала массивный снаряд, и тот вылетал по направлению к цели.

Если бы в космосе существовала атмосфера, то созданная выстрелом звуковая волна могла бы разорвать плоть и расколоть камень. Но посреди безмолвия пустоты о запуске говорил только ореол окутавшего ствол пара, когда гнев Императора покинул «Грозное серебро» в поисках жертвы.

От первоначального приказа до самого выстрела процесс занимал чуть меньше минуты. Но в интенсивном бою даже это время могло иметь решающее значение. Когда корабли сходились в сражении, экипажу предстояло доказать свое мастерство, и каждый солдат знал это. Их жизни — и жизни тех, кто находился на борту, — зависели от профессионализма людей.

Их работой было просто заряжать. Все остальное вроде прицеливания и включения эмиттеров, толкавших ракеты, происходило на мостике далеко отсюда. «Экзекутор» уже получил обозначение «цель бета» в ходе стремительного обмена данными о стрельбе между кораблями Серебряных Черепов. Называть его «средним кораблем» в условиях трехмерности космоса было несколько излишним.

В один из редких моментов лирического настроя, который так противоречил его натуре, Гурон Черное Сердце дал новые названия троице разрушительных кораблей, куда более экстравагантные и претенциозные, нежели прежние. Теперь они назывались «Закат надежды», «Полночь одиночества» и «Рассвет кошмара». Такие немыслимые имена он дал им только ради издевки.

Для неопытного глаза «Экзекуторы» казались неотличимыми друг от друга, хотя каждый из них играл строго отведенную роль. Тиран использовал их во множестве кампаний, и они всегда приносили ему победу.

Залп «Грозного серебра» пламенем пронзил мглу космоса, оставляя за собой сверкающий след. Но сражение между кораблями на таком удалении и территории, столь плотно усеянной различными препонами, как Гильдарский Разлом, невозможно просчитать точной наукой. Поэтому выстрел лишь бесполезно скользнул по щиту «Экзекутора». Когда рябь прошла, стало очевидно, что не только у «Грозного серебра» имеются надежные щиты.

— Перезарядить, — приказал Янус.

«Экзекуторы» резко разошлись, направляясь к «Ясной судьбе» — один двинулся прямым атакующим курсом, двое других с, казалось бы, невозможной синхронностью стали обходить боевую баржу с флангов. Они планировали расстрелять флагман Серебряных Черепов сразу с трех сторон.

Янус молча проклял вынужденную паузу для перезарядки, чувствуя себя совершенно бесполезным, и просто наблюдал, как троица начала атаку на боевую баржу.

Офицер — провалившийся много лет назад аспирант — посвятил свою жизнь службе Серебряным Черепам. Он был столь же неистовым и верным, как любой из избранных воинов. И это не осталось незамеченным, ведь ему доверили командование целым ударным крейсером Адептус Астартес. Да, пусть Янус не прошел испытания, но за долгие годы упорной работы и преданности делу он все же получил заслуженную награду. Но теперь он сполна чувствовал на себе тяжелое бремя командования.

— Продолжайте обстреливать цель бета, — голос Синопы был мрачным и глубоким, спокойным и размеренным. — «Ясная судьба» разберется с остальными. Стрелять по готовности. Вести плотный заградительный огонь. Ни на секунду не расслабляйтесь, вас могут в любой момент атаковать. Авгуры обнаружили приближение наших эскортных кораблей. Они отвлекут противника.

— Слушаюсь, мой лорд. — Янус обернулся к остальным офицерам мостика и передал приказы. С его лба градом катился пот, блестящими полосками стекая по загорелому лицу. Офицер потянулся и вытер его. Нельзя проявлять подобную слабость перед подчиненными, а Янус был гордым человеком.

— «Призрак разрухи» дал залп. — Янус сглотнул и кивнул. На краткий миг его охватило сомнение, ему захотелось, чтобы здесь оказался Аррун, и вся ответственность снова легла на крепкие плечи его лорда. Но затем он выпрямил спину и высоко поднял голову.

— Продолжать подачу энергии на генераторы щитов. После атаки открыть огонь по цели бета.

Вдалеке диссонансом раздался рокот, когда в корму «Грозного серебра» попала вторая ракета. На таком расстоянии от места взрыва удар показался лишь слабой дрожью. На самом деле этого было более чем достаточно, чтобы понять, что произошло. На пультах настойчиво замигало несколько красных лампочек, и Янус посмотрел на них с выражением, которое приберегал для зарвавшихся молодых лейтенантов. Дальнейший рапорт не стал для него неожиданностью.

— Альфа-модуль щитов отказывает. Мощность генераторов упала до семидесяти пяти процентов. Компенсирую.

Янус кивнул. Еще пара попаданий, и щиты окончательно упадут. После этого корабль уничтожит любое прямое попадание. Им оставалось лишь переправлять энергию на щиты, пока не перегорят остальные системы. Тиран пытается заставить их капитулировать.

Офицер мостика прекрасно понимал, что этому не бывать. Во всяком случае, пока Дэрис Аррун еще жив.

Портей не ошибся. Спуск оказался изнурительным и опасным. До начала высадки Симеон предсказал, что все пройдет отлично. И все же они здесь — их прогностикар мертв, путешествие преисполнено смертельных угроз, а теперь, одолев коварный путь, они столкнулись с, казалось бы, невозможным.

Во время спуска воины получили незначительные ранения вроде порезов и ссадин, но пока им везло. По пути они не раз выходили к отвесным обрывам, где им не оставалось другого выхода, кроме как прыгать. Несмотря на эти проблемы и несколько сломанных и вывихнутых конечностей, которые тут же начинали исцеляться, они вышли из гор без особых сложностей.

В определенном смысле это было хорошо — в отделении снова появилась вера в то, что миссия увенчается успехом, и космические десантники шли к цели с новой решимостью. Они исполнят предсказание Симеона, положатся на его суждение и уверенность, пусть самого прогностикара уже не было с ними.

Башня связи была едва достойна такого названия. Приземистое, мощно экранированное двухэтажное строение, способное выдержать орбитальную атаку. Из-за топографии и удаленного расположения завода «Примус-Фи» строители и разработчики обороны самонадеянно считали его неуязвимым для любого наземного нападения. Эта слепая вера и стала главной причиной скоропалительного перехода здания из рук Империума к Красным Корсарам.

В теории план Гурона Черное Сердце казался очень простым, но в ходе выполнения доказал свою гениальность. Пока «Волк Фенриса» на орбите действовал в качестве стратегического передатчика, Гильдар Секундус являлся ключевым звеном в наземной операции Красных Корсаров. С помощью улучшенного вокса дальнего радиуса действия на ударном крейсере тиран мог передавать любые свои распоряжения.

Но Портей всего этого не знал. Наблюдая за башней связи из естественной расселины в горах, он знал наверняка только то, что вокруг нее сновали предатели Империума в оскверненных доспехах. На плацу их было много — слишком много, чтобы его отряд мог ввязаться в бой. Но антеннами связи, судя по всему, управляли рабы Красных Корсаров. Убить их будет намного проще.

Это было заметное преимущество в ситуации, но точно не самое значимое. Башню связи возвели в некотором удалении от остального завода. Массивное строение все еще находилось в пределах видимости, но его расстояние от башни играло Серебряным Черепам на руку. У основания башни, в которую вел только один вход, размещался небольшой гарнизон ополченцев. Судя по подпалинам, разбитой кладке и трупам, усеивающим землю, охрана до последнего человека пыталась отстоять башню.

Портею и его отделению не пришлось долго ломать голову над тем, чтобы понять, как развивались события на заводе «Примус-Фи». Они даже не подозревали о схватке, разгоревшейся над ними, полностью сосредоточившись на текущей ситуации.

Сержант напряженно думал, изучая обстановку. Он размышлял здраво и понимал, что завод им не отбить. Портей быстро окинул взглядом обширную территорию: в долине естественного происхождения во всех направлениях сгрудились трубы, трубопроводы и феррокритовые здания одинакового грифельно-серого цвета, тусклые и сугубо практичные. Из труб валил пар и дым, придавая воздуху чудный красноватый оттенок. Повсюду под ногами хлюпали лужицы застоявшейся вонючей воды.

Справа от плаца слышались крики: мучительные, ужасные крики, которые попросту не могла издавать глотка обычного человека. Они не обрывались резко, а просто слабели, пока полностью не стихали.

Взгляд сержанта привлекло движение, и он щелкнул на визуальном дисплее для увеличения. Тут же появилась прицельная сетка, и Портей посмотрел сквозь нее на одного из Красных Корсаров. Тот разговаривал с заводским рабочим. При ближайшем рассмотрении оказалось, что «разговаривал» было не совсем подходящим словом. Рейдер угрожал человеку, который храбро пытался сопротивляться. Портей не испытывал сочувствия, но только мимолетную жалость к рабочему, когда космический десантник влепил ему затрещину, которая, без сомнения, мгновенно убила человека. Сержант не узнал ничего нового, но было очевидно, что эта часть завода находится в руках врага. О «Примус-Фи» он знал мало, за исключением того, что людей на заводе было не очень много, сам он находился на отшибе и являлся в значительной степени автономным. Штурмовой группе Астартес не доставило труда захватить его.

От Портея не укрылось то, что Красные Корсары не вырезали всех рабочих. В голове у него сразу вспыхнул вопрос: «Почему?»

Интересно.

— Брат-сержант, какие будут приказы?

Портей отвернулся от завода и посмотрел на отделение.

— Завод нам не захватить, — произнес он то, что другие и так уже знали. — Но нам нужно отправить сообщение на «Грозное серебро». Полагаю, результат еще остается отрицательным?

Кейл покачал головой.

— Сигнал глушат. Думаю, глушилки находятся в башне, — добавил воин. — Здесь помехи особенно сильные.

— Значит, в башне. Это так? — Портей мрачно улыбнулся за личиной шлема. Нет, завод им ни за что не взять. Особенно без мощной наземной поддержки. Все попытки связаться с «Грозным серебром» оказались тщетными. Будь Симеон жив, он смог бы поговорить с астропатами на борту, но со смертью прогностикара они лишились и этой возможности.

Сейчас им следовало сосредоточиться поочередно на каждом шаге.

И первым делом необходимо было захватить башню связи. Потом им придется как можно быстрее запросить поддержку у своей роты.

Это все, что они могли сделать. Это «все» казалось немалым, почти невозможным, но они — Адептус Астартес. Они рождены, чтобы совершать невозможное.

Снег превратился в проливной дождь, который барабанил по доспехам Серебряных Черепов, скапливаясь у ног грязными лужицами. Из-за ливня свет завода казался размытым и дрожащим, почти нереальным. Они слышали слабые голоса, но даже с улучшенным слухом и авточувствами шлема воины ничего не могли разобрать.

Портей посмотрел на небо. На Гильдар Секундус опустилась чернильная мгла ночи, и если космические десантники собрались отбить башню связи, то ночь даст им самое лучшее укрытие и значительное преимущество.

Пока левиафаны двух противоборствующих сторон обменивались орудийными залпами, через поле обломков навстречу друг другу уже неслись истребители и боевые корабли. Опасный путь забрал несколько машин, хотя, судя по всему, Красным Корсарам приходилось хуже.

Боевая группа «Громовых ястребов», вылетевшая из носовой части «Ясной судьбы», пронеслась сквозь расширяющееся облако газов и обломков, которое еще секунду назад было эскадрильей бомбардировщиков «Погибельный огонь». Первое подразделение, поднявшееся в воздух сразу после прибытия боевой баржи Серебряных Черепов, седьмая ударная, неслось по смертельным космическим тропам, пока остальные их собратья летели в пустоту к месту боя.

Разработанные и модифицированные техножрецами и технодесантниками Серебряных Черепов, эти боевые корабли близкой огневой поддержки, которые можно было встретить во всех орденах Космического Десанта, имели чуть более гладкие очертания и вместо тяжелых болтеров несли лазерное вооружение. Под укороченными крыльями крепились многочисленные ракеты с разрывными боеголовками.

Корабли прошли сквозь рассеивающийся дым и направились к следующему, на первый взгляд бесконечному, потоку вражеских самолетов, которые извергала скрытая в тени палуба «Призрака разрухи».

Корабли пилотировались сервами ордена — боевые братья Адептус Астартес считались слишком ценными для сражений в воздушных боях, — но Серебряные Черепа строго обучали своих пилотов. Все они были настоящими асами и точно следовали всем инструкциям.

Вокс-сеть, которая объединяла «Громовые ястребы», гудела от голосов. Некоторые передачи отфильтровывались и транслировались на мостик «Грозного серебра», где их с мрачным выражением лица слушал Янус.

— Преследую цель… выходит из радиуса…

— У тебя один на хвосте. Тебе нужна…

— Нет. Нет, все в порядке. Я оторвусь от него в поле обломков.

Наступила пауза, а затем «Погибельный огонь» Красных Корсаров не вошел в поворот и исчез во вспышке света. Он врезался в астероид, кусок скалы вдвое крупнее его самого. У бомбардировщика не было шансов избежать столкновения. Миг триумфа был недолгим, пилот, уничтоживший рейдер Красных Корсаров, заговорил снова:

— Еще трое.

Расцвел очередной взрыв, и связь с пилотом оборвалась.

Из расширяющейся пламенной зари вылетел корабль Серебряных Черепов, паля из всех стволов. Лазерная пушка оставляла в пустоте космоса ослепительный синий след, и кожух двигателя самого дальнего самолета Красных Корсаров разлетелся на части. В космос полилось горящее топливо. Когда «Громовой ястреб» пронесся мимо, серв на кратчайший миг заметил пилота и стрелка, ревевших в бессильной ярости.

Мгновение спустя, когда взорвались двигатели, «Погибельный огонь» исчез в облаке плазмы.

— Там еще!

— И мы их встретим! Накажем их за высокомерие, за Серебряных Черепов и Императора!

Слова были простыми, но кровь пилотов вскипела праведным гневом. «Громовые ястребы» направились на очередной атакующий заход. За считаные секунды под непрерывным огнем Красных Корсаров погибли еще два корабля Серебряных Черепов. Еще одна машина была потеряна из-за самоуверенности пилота, который неверно оценил расстояние. Самолет задело обломком крыла одного из кораблей. «Громовой ястреб» завращался, потеряв управление. Единственным спасением для пилота было остановить вращение машины, и он сделал это, врезавшись в корабль Красных Корсаров. Оба самолета испарились в тот же миг.

Битва была жестокой и беспощадной, но пилоты Серебряных Черепов держались с честью. Если бы не их неоспоримое мастерство, все могло сложиться куда хуже.

Несмотря на мимолетные победные мгновения, Серебряные Черепа уступали предателям в численности. Остальной флот уже шел им на помощь, но ему следовало поторопиться.

— Они держатся, лорд.

Слабо освещенная палуба мостика «Призрака разрухи» была заполнена в основном Красными Корсарами. Энергия корабля была слишком ценной, чтобы поддерживать такие не особо важные системы, как яркий свет, тем более космические десантники могли видеть в инфракрасном спектре. Куда полезнее было переправлять свободную энергию на двигатели для увеличения скорости. Люмополосы на мостике работали исключительно ради обычных людей, которые все же нуждались в освещении.

Стоявший посреди зала управления Гурон Черное Сердце всматривался в носовой оккулюс боевой баржи. Если бы не тяжелое, хрипящее дыхание, он мог бы сойти за статую, установленную в знак почитания ужасающего лорда Красных Корсаров. Услышав кормчего, он резко оглянулся и, брызжа слюной, проревел поток яростных гортанных проклятий. Дэрис Аррун уже переиграл его. Больше он этого не допустит.

— Сколько еще ждать расчета положения для открытия огня? — напрягая голосовые связки в аугментической гортани, проскрежетал он. Красный Корсар, к которому обратился Гурон, не испугался гнева своего командира и сверился с авгурами корабля.

— Скоро, мой лорд. — Красный Корсар оставался совершенно спокойным перед яростью Черного Сердца. — Хребтовые орудия заряжаются… — Он взглянул на антенны авгуров. — Бортовые батареи пока не могут открыть огонь. Но только пока.

— Скоро?

— Очень скоро.

— Абордажным партиям на взлетные палубы. Мы уничтожим их изнутри. Они не выстоят против моих людей. Как только мы подойдем ближе, запускай их.

Гурон шагнул к пульту. Несмотря на массивные доспехи, он двигался с изяществом хищника, почти крался. Тиран опустил палец на переключатель и открыл вокс-канал с «Волком Фенриса».

— Тэмар. Приступай к выполнению плана. — Черное Сердце сжал кулак. — Сокруши их. Уничтожить их. Я хочу этот корабль и полностью полагаюсь на тебя.

— Как раз вовремя.

Покрытое шрамами, обезображенное лицо Черного Сердца скривилось от слов первого капитана. Тэмар был кровожадным воином из кровожадного ордена. Он будет наслаждаться сегодняшней бойней.

— Я хочу до окончания дня получить «Грозное серебро». Да будет так. Я хочу, чтобы ты привел ко мне Дэриса Арруна живым. — Он сделал паузу, в глубинах его разных глаз, словно драгоценные камни, тлели угольки злобы. — Конечно, если это будет целесообразно. Я покажу ему, что никто не устоит перед мощью Кровавого Корсара. Если выполнишь это, Тэмар, награда будет огромной. Как и наказание в случае неудачи.

— Да, лорд. — Тэмар изнывал от нетерпения не меньше Черного Сердца.

— Открыть огонь по боевой барже, как только представится возможность. Если мы захватим и ее, тем лучше. Но сейчас мне нужен именно ударный крейсер.

Аугментический глаз загорелся глубоким красным светом. Внезапно раздался звук, похожий на хлопанье крыльев, и тиран поднял голову. Он ощутил знакомый вес на плече. Гурон не видел ее, но такова природа этого существа. Никто не мог увидеть ее, по крайней мере четко. Только проблески… чего-то, краешком глаза. Если же смотреть прямо на нее, она становилась совершенно невидимой.

Ее присутствие приносило удовольствие. Когда хамадрайи не было возле него, Гурон был могучим. Когда же она сидела на плече, тиран становился неуязвимым. Его высокомерие действительно не знало пределов.

— Я хочу его. И получу его.

— Скоро. Слишком скоро.

Коррелан поднялся, юный и непокорный перед лицом своего капитана, даже не пытаясь скрыть раздражения. Он скрестил руки на груди. Облаченный в доспехи, Коррелан возвышался над Арруном. Но капитану не раз приходилось ставить на место зарвавшийся молодняк, и он казался нисколько не впечатленным его ростом.

— Я отдал прямой приказ, технодесантник. Ты должен работать с Нарином и ввести в действие проект «Возрожденный» как можно скорее. — Льдисто-синие глаза Арруна пылали, когда он посмотрел на молодого воина. — Мы пока сдерживаем противника, но это ненадолго. Ты сделаешь, как велено, причем сейчас же. Я твой капитан, и ты не смеешь мне перечить.

Механодендриты технодесантника дернулись под воздействием какого-то неудержимого мысленного импульса Коррелана и свились вокруг него кольцами. Он покачал головой. Казалось, некоторые из вездесущих техножрецов готовы были выйти и выразить несогласие, но по сигналу Коррелана остались на местах.

— Я не хочу вас оскорбить, капитан, но вы не понимаете важности того, чего просите. Есть определенные протоколы и ритуалы, которых следует придерживаться, и люди, которые должны присутствовать при этом. Если мы упустим хотя бы один элемент процесса, машинные духи могут воспротивиться, и тогда…

По щитам корабля попал очередной выстрел «Призрака разрухи», и все присутствующие пошатнулись, за исключением Волькера, которого надежно фиксировали ремни. Глаза новиата были закрыты, он словно находился в глубокой медитации.

Коррелан продолжил, словно ничего не случилось:

— …последствия могут быть действительно ужасными. Не говоря уже о проблемах биологического толка. Если мы рискнем подсоединить объект на нынешнем этапе, он перенесет мощный психический стресс! — Коррелан оживился и теперь говорил, непрерывно размахивая руками. Щупальца двигались в унисон, подчеркивая сказанное. — Капитан, даже Ваширо пришлось бы несладко, не дай мы ему времени на подготовку.

Аррун перевел взгляд на Волькера, плавающего в баке, а затем посмотрел на Коррелана.

— У нас нет времени на подготовку, Коррелан. Волк в буквальном смысле кусает нас за пятки. В сотрудничестве с Нарином вы отыщете способ. Это не просьба. Я тебя предупредил. Не дай мне повода повторять трижды. Это приказ.

Коррелан снова открыл рот, но, заметив яростный взгляд Арруна, тут же закрыл. Юный технодесантник не боялся высказывать свое мнение и знал, что за это старшие офицеры как уважали, так и недолюбливали его, но открыто не подчиниться прямому приказу он не посмел. Свое неодобрение Коррелан выразил хмурым взглядом и резким кивком.

Апотекарий отошел, чтобы не быть втянутым в перепалку между боевыми братьями, но сейчас, когда спор утих, Нарин приблизился к ним с инфопланшетом в руке. Он призвал на помощь все свои дипломатические способности, и его слова немного охладили ситуацию.

— Я позволил себе вольность составить список внедрений, основанный на заметках Риара. Уверен, с помощью брата Коррелана мы быстро и с минимальными осложнениями выполним то, о чем вы просите. Мне действительно нужна твоя помощь, брат Коррелан. Никто не знает проект так, как ты.

Комплимент явно пришелся технодесантнику по душе, и, взяв у Нарина инфопланшет, он пробежался по нему глазами. Через пару секунд они уже вели оживленную беседу о технических аспектах проекта.

Аррун решил оставить их. Он бросил последний взгляд на дремлющего Волькера Страуба. Вскоре мальчик покажет весь свой потенциал. Капитан очень надеялся на то, что Прогностикатум не ошибся, когда исключил его из рекрутов.

Капитан направился к ярусу сборов, обычно наполненному грохотом тренировочных клетей. Сейчас в зале навытяжку стояли облаченные в доспехи боевые братья, с безмолвным уважением провожавшие его взглядами. Наконец капитан дошел до возвышения, на котором его уже ждал главный советник. Аррун жил ради подобных моментов, когда напутственная речь вдохновляла роту на великие свершения. Обычно этим занимались прогностикары и капелланы, в зависимости от того, кто к какой роте был приписан. Капитан Аррун, которому грозило стать капелланом, если бы он не проявил такие умения на поприще стратегического командования, всегда предпочитал лично разжигать пламя в сердцах воинов. В его лице Серебряные Черепа потеряли великого капеллана, но взамен получили неистового, могучего воина, ставшего магистром флота.

Орден всецело полагался на прогностикаров, дабы те несли слово Императора на поле битвы. За долгие столетия вера Серебряных Черепов в библиариев-капелланов укрепилась настолько сильно, что сами капелланы почти исчезли и встречались среди Серебряных Черепов крайне редко.

Но Аррун прекрасно умел превращать тлеющие угли боевой ярости в ревущий ад. Бранд с радостью передал ему свои обязанности, понимая, что Аррун обладал куда большей харизмой и рвением, чем он.

«Здесь стоят мои братья», — подумал Аррун, оглядев выстроившихся воинов. За исключением тех, кто погиб или получил ранение на «Волке Фенриса», и отделения Портея, четвертая рота была практически в полном составе. Почти сотня отличных воинов, которые будут сражаться за Императора и прославлять Серебряных Черепов. «Мои братья. Мои подопечные. Моя ответственность».

Он бросил взгляд на Бранда, который широко развел руками. Воля Императора уже известна, и Арруну следовало действовать согласно плану, без каких-либо изменений. Это было необычно, но капитан обрадовался, что на этот раз не последует долгих дискуссий насчет других вариантов. Время играло не в их пользу. Аррун окинул взглядом собравшуюся роту и заговорил. Низкий голос разнесся по всему залу, его невозможно было не услышать.

— Тиран Бадаба затягивает сеть, братья, — начал он. При упоминании предателя несколько Серебряных Черепов сложили знак аквилы — в ордене считалось, что он отгоняет зло. — Но ему не победить нас. Когда-то Люгфт Гурон считался гением стратегии, но из-за варповского безумия его доспехи дали трещину. Он говорит, что хочет нашей капитуляции, хотя прекрасно знает, что этому не бывать. Он открыл по нам огонь. Его слова лишены смысла.

Аррун громко рассмеялся — пустой звук, в котором не чувствовалось даже намека на веселье.

— Я обращаюсь к вам, боевые братья четвертой роты. Лучшие дни этого тирана остались в прошлом. Теперь он — вселяющее ужас существо, его следует бояться, но только не Серебряным Черепам. Он — отчаявшийся безумец, который пытается захватить систему, находящуюся под нашей защитой. Наше дело, нет, наш долг — стереть пятно этой скверны.

Как Аррун и рассчитывал, воины ощутили прилив воодушевления и энергии. Капитан говорил без устали. Он верил в каждое свое слово с фанатичным пылом, и это чувство также передалось его людям.

— Когда придет время с ним сразиться, мы сделаем это без колебаний. Красные Корсары не дождутся от нас пощады. Мы вышвырнем этих подлых изменников из Гильдарского Разлома. За Императора! За Аргентия! За Варсавию! Мы — Серебряные Черепа! И каждый из вас знает, что это значит!

— Мы победим! — почти сотня глоток прокричала ритуальный ответ, их голоса громом разнеслись по всему «Грозному серебру». Слова услышали даже на мостике, заставив офицеров гордо расправить плечи.

Аррун кивнул и, когда крики стихли, продолжил. Он понизил голос, добавив таинственности. Бранд лишь наблюдал, поражаясь ораторскому мастерству капитана.

— Мы делаем шаг в неизведанное. Сейчас Возрожденный готовится к пробуждению. Мы должны верить, что у нас все получится. Потому что мы не можем проиграть. Это не наш путь.

Впервые Аррун понял, что и в самом деле верит этим словам. Могло ли так случиться, что его вера в Возрожденного наконец оправдала себя? Могло ли оказаться, что все его сомнения, неуверенность и упорство были излишними и требовался лишь подходящий момент, чтобы пробудить веру в Волькера Страуба?

— Что бы ни случилось, остальной флот уже в пути. Даже если нам суждено погибнуть от руки тирана, наши братья не позволят ему почивать на лаврах. Готовьтесь.

Последние слова были встречены громогласным ревом. Они стойко и мужественно встретят все преграды на своем пути. Когда крик стих, по воксу раздался голос Януса.

— Капитан Аррун… они идут, — только и сказал он.

Глава девятая МЕРТВАЯ ТОЧКА

Смерть возвышалась над ним, искажаясь и отблескивая, словно меч, занесенный над шелковой нитью. Незадачливый заводской надзиратель, сам того не желая, оглядывался на прежнюю обыденную жизнь. В мгновение ока он вспомнил миллион вещей, о которых стоило сожалеть: впустую потраченные годы, несчетные ошибки — одни важные, другие не очень, женщина и деньги, ускользнувшие сквозь пальцы… но больше всего сожалел о том, что попал сюда. Он печально подумал о родителях и младшей сестре, которых не видел больше тридцати лет. Ему стоило больше с ними общаться.

Он тихо всхлипнул.

Повелитель Трупов обернулся на звук и одарил надзирателя улыбкой, достойной самой бездны Мальстрема. Его похожее на череп лицо навеки застыло в зловещем оскале, но уголки тонких губ изгибались вверх.

Во время скоротечной битвы за завод рабочие оказали яростное сопротивление. Конечно, это было бессмысленно. Даже обученные солдаты продержались совсем недолго. Диверсанты Красных Корсаров по большей части погибли во время бешеной атаки, но их с легкостью можно было заменить. Как-никак, в рабах они не испытывали нехватки, и пополнить их численность было проще простого.

Надзирателя привязали к столу в зале, который еще пару часов назад был заводской столовой. С него сорвали богатую одежду, указывающую на принадлежность к персоналу станции, и он лежал голый, дрожа от предрассветного холода. Вокруг красовались следы нападения Красных Корсаров. По всей столовой валялись груды истерзанных трупов. В воздухе витал сильный запах крови, мочи и кала из распоротых внутренностей. Если бы надзиратель давно не выблевал из себя все, что было внутри, то его тошнило бы до сих пор. И сейчас его раз за разом сотрясали рвотные позывы.

Повелитель Трупов отвернулся и посмотрел на инструменты, разложенные на столе. Его голос раздался над плечом человека:

— Мои боевые братья какое-то время будут заняты, охраняя завод и укрепляя его против неизбежной контратаки. Такая задержка мне только на руку, ведь она даст мне время для парочки… экспериментов. — Он поднял один из инструментов к глазам, повернув его так, чтобы он сверкнул. — Обычно после встречи со мной единственные человеческие объекты, которые мне удается получить, уже мертвы. Большую часть экспериментов мне приходится проводить на раненых братьях. И, поверь мне, обычных людей я нахожу такими же интересными, как и собратьев.

Крупные слезы ужаса покатились по лицу надзирателя, и он стал жалко извиваться на столе. Его голос был едва узнаваемым. Он походил на писк, дрожащий и испуганный.

— Я скажу вам все, что захотите. Коды к когитаторам, частоты безопасности… все.

— Скажешь? — удивление в голосе Повелителя Трупов застало надзирателя врасплох. Апотекарий Красных Корсаров шагнул ближе, на его зловещем, обезображенном лице читалось наслаждение. — Это превосходно! А потом скажешь мне, какая часть спирали ДНК отвечает за твои зеленые глаза, и какая за то, чтобы у тебя было две почки, или почему работает твоя печень. Почему тебе снятся сны и что ты видишь, когда спишь. Ты можешь мне это рассказать?

Он подходил все ближе и ближе, пока надзиратель не почувствовал запах масел в сервоприводах его силовых доспехов. Стало видно, что кожа космического десантника сморщилась и была покрыта крошечными оспинами и шрамами, оставшимися после многих десятилетий войны. В его глазах читался голод, и надзиратель сразу понял, что ему конец.

— Ну? — Повелитель Трупов повторил вопрос мягким, почти обнадеживающим голосом. — Ты можешь мне это рассказать?

Надзиратель помотал головой.

— Какая жалость. Для тебя. — Повелитель Трупов взял скальпель. — Тогда придется узнавать все самому.

Ценой собственной жизни надзиратель узнал, что боль может длиться намного дольше, прежде чем убьет тебя. К несчастью, своими познаниями он уже ни с кем не поделится.

Десантные капсулы «Когти ужаса» и абордажные торпеды неспешно плыли к «Грозному серебру». «Призрак разрухи» наконец завершил маневр, из его зияющего зева, словно рой, вылетела стая кораблей.

Корпус ударного крейсера Серебряных Черепов мог получить серьезные повреждения, но оба ордена прекрасно понимали, что цели достигнут далеко не все абордажные суда. Еще до их вылета «Грозное серебро» зарядил орудия, готовясь уничтожить как можно больше кораблей, прежде чем те подлетят достаточно близко. «Ясная судьба» ничем не могла им помочь. Ей и своих проблем хватало.

В систему начали входить новые корабли Серебряных Черепов, прибывающие, как и было приказано, с отдаленных патрульных маршрутов. В основном это были эскортные корабли и легкие крейсеры, но сейчас их дополнительная огневая мощь могла сыграть решающую роль. Новоприбывшие тут же втянулись в бой с «Экзекуторами», перестреливавшимися с боевой баржей Серебряных Черепов. Троица провела мощную атаку, о которой свидетельствовали слабеющие щиты и хаотичный ответный огонь «Ясной судьбы». Пустотные щиты пока держались под обстрелом «Экзекуторов», то и дело озаряясь рябью цветов, распускавшихся на невидимой преграде между сражающимися кораблями. Поэтому «Грозное серебро» пока сражался в одиночестве. Если «Экзекуторы» не отступят, ничего не изменится.

«Громовые ястребы» и «Быстрые смерти» кружились в похожем на балет гибельном танце, инверсионные следы пламени яростно переплетались на фоне обломков, дрейфующих в Гильдарском Разломе. Под прикрытием атаки «Погибельные огни» неуклонно прокладывали путь к кораблям Серебряных Черепов. Время от времени некоторые «Громовые ястребы», выйдя из боя против «Быстрых смертей», обстреливали десантные капсулы и торпеды. Их мощное вооружение без труда взрывало беззащитные, лишенные щитов шаттлы. Каждый уничтоженный транспорт превращался в новый шар обломков, куски бронированной обшивки и замерзшие трупы лишь добавляли хаоса.

Некоторым космическим десантникам, выброшенным из расколотых капсул, удалось выжить благодаря улучшенной физиологии и дополнительной защите доспехов, но считаные секунды спустя они налетали на обломки. Если кости не стирались в пыль от удара, то трескались доспехи, делая их совершенно беззащитными перед вакуумом. Адептус Астартес могли некоторое время выживать в пустоте, но удавалось это очень немногим.

Переговоры между «Ясной судьбой» и «Грозным серебром» получились напряженными и быстрыми. Янусу пришлось смириться с тем, что ему поручили командовать целым ударным крейсером, пока боевая баржа разбиралась с «Экзекуторами». Один из трех кораблей уже получил критические повреждения, пламя вырывалось из двигательного корпуса. Хотя его гибель уравняет шансы, последствия взрыва могут оказаться непредсказуемыми.

Активировались орудия ближней обороны ударного крейсера, из установленных на равных промежутках турелей вырвался непрерывный поток огня. Они посылали один снаряд за другим в направлении приближающихся абордажных кораблей. Лишь немногим счастливчикам удалось миновать обстрел и добраться до «Грозного серебра», но, учитывая масштаб атаки, их все равно оказалось более чем достаточно.

— Они рассредоточиваются, — доложил Янус капитану Арруну по корабельному воксу.

— Наиболее вероятными целями станут инженариум и мостик, — сказал Аррун своим воинам. — Маттей, на тебе оборона мостика. Я возьму с собой два отделения на двигательные палубы. Остальным по мере необходимости занять позиции между нами. Отделения «Оникс» и «Гранат», вы лучше всего подходите для этой задачи. — Сержанты двух штурмовых отделений кивнули.

Аррун оглянулся.

— Главное — защитите апотекарион и Волькера. Будьте готовы ко всему, братья. «Грозное серебро» не должен попасть в руки врагов.

Серебряные Черепа без лишних вопросов приступили к выполнению приказов. Они молча разошлись, сопровождаемые разрозненными группами людей. Контингенту не из числа Адептус Астартес также выдали оружие из арсенала на нижних уровнях. Капитан четвертой роты знал, что они будут сражаться не менее яростно, чем любой из его воинов. Он обернулся и взглянул на прогностикара.

— Закройся на мостике, — сказал он, хотя в его голосе чувствовалась неуверенность. — С этого момента он под твоим контролем. Если только дверь не выломают, не открывай ее до моего приказа или когда не сочтешь нужным. Ты знаешь, что они попытаются захватить мостик. Не дай этому случиться, брат.

Бранд кивнул и отправился следом за Маттеем. Аррун бросил взгляд на Нарина, а затем на Коррелана.

— Вы знаете свои обязанности, а также то, что нужно сделать, если нас победят. Отправляйтесь в зал и приступайте к работе. Готовьтесь по моей команде активировать Возрожденного.

Механодендриты на спине Коррелана поднялись вверх, словно шипящие змеи, и он нахмурился.

— Да, капитан. Если будет на то воля Трона, этого не случится. Ради всех нас. — Оба воина быстро направились в сторону апотекариона, унося с собой последнюю надежду на успех, которая еще оставалась у Арруна.

Он проверил магазин болт-пистолета и трусцой двинулся за боевыми братьями.

Корабль содрогнулся под последним залпом «Призрака разрухи», который наконец обрушил щиты. Вой сирен и мигающее аварийное освещение объявили о начале следующего этапа атаки.

Мысли Арруна о проекте растворились в волне адреналина, усиленной потоком стимуляторов из доспехов. Капитан надел шлем с серебряным получерепом, указывающим на звание капитана, и поднял оружие. Он сознательно выбрал болт-пистолет и цепной меч для боя в ограниченном пространстве узких коридоров корабля. Они послужат ему гораздо лучше привычных силовых когтей.

Торпеды, которые миновали обломки и орудийный огонь, погрузили клыки в кормовую часть ударного крейсера. Они без устали прогрызали и бурили корпус корабля. Скоро появится первая брешь, и космические десантники уже приготовились к бою. Торпеды прокладывали путь в стратегически важных местах вдоль борта «Грозного серебра». Несколько кораблей были уничтожены огнем Серебряных Черепов прежде, чем успели сделать бреши, сбитые, словно мишени в тире, мелтазарядами и меткими выстрелами тяжелого оружия.

— Первый контакт через десять… девять… восемь…

Топор Тэмара жаждал крови.

Чемпион Красных Корсаров нетерпеливо мерил шагами отсек, не в силах стоять на месте. Рука крепко сжимала топор. Это было массивное, двухлезвийное оружие на длинном древке, которое отлично подходило для его жестокого и грубого стиля боя. Скоро он насытит его голод кровью Серебряных Черепов. Скоро он утолит его безумную жажду. Только он умел обращаться с ним с бессердечным изяществом, но здесь роль играли скорее дополнительные таланты.

Он провел пальцем по бритвенно острому лезвию со скрежетом керамита, от которого у рабов в отсеке заныли зубы. Никто из них не видел, как Тэмар улыбнулся под шлемом. Это было не самое приятное зрелище. Скорее это был кровожадный оскал хищника, который вот-вот выйдет на охоту.

Он сам, как и его топор, жаждал нести смерть. Нетерпение пожирало его изнутри.

— Когда? — Тэмар резко шагнул к рабу, следившему за авгурами и когитаторами. Человек задрожал от близости Тамара и заговорил с напускной уверенностью.

— Мой лорд, вы узнаете в ту же секунду, — пообещал он. — Нам нужно обрушить их щиты, а передовой группе достичь…

— Я знаю план, раб. Не вздумай поучать меня.

— Нет, мой лорд, я бы никогда…

Тэмар сделал движение, словно хотел схватить раба за лицо, но в последнюю секунду остановил руку. Вместо этого он подался вперед так, чтобы стальная личина шлема оказалась вровень с лицом раба. Космический десантник испытал огромное удовлетворение, заметив, что человек задрожал, будто осиновый лист.

— Никогда не подавай голос, если тебе дорога жизнь. Ты — раб. Ты будешь говорить, когда тебя спросят, и не раньше. Все понятно?

Человек быстро закивал. Тэмар похлопал его по лицу, после чего на щеке расцвел синяк, и снова начал ходить по отсеку. Он походил на заключенного в клетку льва, отчаянно желавшего вырваться на свободу.

Тэмар сражался с орденом и раньше, и оба его сердца забились быстрее при одной лишь мысли о битве. Пусть Серебряные Черепа и лакеи Империума, но они яростные воины, которые прославились легендарной жестокостью. Они были скорее бойцами, чем линейными войсками, а сейчас им предстояло сойтись именно в настоящем бою. В прошлых сражениях Серебряные Черепа никогда не уступали им.

Ему поручили важнейшую операцию — захват мостика. Сам Черное Сердце возглавил подобную атаку, когда они брали «Волк Фенриса», и то, что эту роль передали ему, для Тэмара было большой честью. Он всегда с готовностью выполнял возложенные на него обязанности. Он не подведет.

Но ожидание было мучительным.

— Пожар на палубах с шестнадцатой по сороковую, — прожужжал сервитор, когда Синопа запросил отчет о состоянии. — Плазменный трубопровод поврежден, на некоторых участках случилось короткое замыкание. Пожарные команды уже отправлены. Ситуация под контролем. Ситуация под контролем.

Не зная, кого сервитор пытался убедить, Синопа отвернулся и обратился к другому сервитору.

— Наши щиты?

Лоботомированный раб уставился в когитатор.

— Держатся на пятьдесят пять процентов.

Синопа вцепился в подлокотники командного трона. Пятьдесят пять процентов — это немало, учитывая, какие залпы им приходится выдерживать. Один из «Экзекуторов» вот-вот развалится на части, если только ему на помощь не придет еще более тяжелая поддержка.

— Первые торпеды попали в «Грозное серебро», — доложил еще один безымянный сервитор. — Их щиты выведены из строя.

— Дэрис, мой брат, да пребудет с тобой Трон, — тихо пробормотал Синопа, а затем вернулся к своей не менее бедственной ситуации. Сейчас им предстояло разобраться с крейсерами. Непростая задача. Будь у них возможность сосредоточить огонь на одном «Экзекуторе», то они уничтожили бы цель без особых усилий. Одинокий крейсер не представлял особой угрозы для боевой баржи. Но три корабля — совсем другое дело.

Им придется сдерживать тройку кораблей, а единственный способ для этого — разделить между ними огневую мощь. Тактика работала — в какой-то степени, — впрочем, идеального варианта все равно не было.

— Продолжать вести огонь. Эти корабли нужно уничтожить.

— Подчинение.

— Торпеды состыковались с «Грозным серебром». Достигнут максимального уровня проникновения в толщу корпуса через семь… шесть… пять… четыре…

Орудия «Ясной судьбы» опять открыли огонь, начав следующий раунд сражения.

— Что бы ни случилось, Янус, тебе придется командовать кораблем, пока будут силы.

Прогностикар Бранд говорил резко, возможно, резче, чем намеревался. Поначалу Янус встревожился, когда на мостике появилась группа готовых к бою Адептус Астартес, но удивление быстро сменилось облегчением, после того как он понял, что космические десантники будут их защищать.

— Да, прогностикар, — послушно подтвердил офицер, быстро отдав честь. — По правде говоря, сейчас мы превратились в легкую мишень. Наши щиты полностью обрушились, и пока в корпусе пробивают бреши, мы не в состоянии направить дополнительную энергию на их восстановление.

— Просто отстреливайся от всего, что подойдет слишком близко, — ответил псайкер, боевой шлем до неузнаваемости исказил его голос. — Целься по вероятным мишеням и по готовности дай залп по «Призраку разрухи». — Психический капюшон, поднимавшийся из горжета брони, уже начал искриться мистическим пламенем, пока прогностикар накапливал психическую энергию. По синему нагруднику Бранда вились замысловатые филигранные символы из серебра, подражавшие татуировкам на теле. На цепях, свисавших с пояса, болталось несколько посеребренных человеческих черепов — трофеи, которые прогностикар собрал с поверженных сектантов. Он питал особую ненависть к людям-изменникам, хотя любой космический десантник, который отвернулся от Империума, заслуживал намного большего презрения.

Янус никогда не переставал поражаться, как Бранд, всегда такой добродушный и мудрый, перед боем становился безжалостным воином. Псайкер излучал ауру величия и властности, вызывая беспрекословное уважение у тех Серебряных Черепов, которые получили шанс сражаться рядом с ним.

Он вдохновляет, подумал офицер. Бранд воплощает все то, что мы почитаем в Адептус Астартес.

Прогностикар повернул скрытую под шлемом голову к Янусу, прочитав поверхностные мысли человека. Он приглушенно хохотнул. Это был странный звук, учитывая обстоятельства, но тепло, которое в нем чувствовалось, немного успокоило офицера.

— Спасибо, Янус. Пусть предки направляют тебя в предстоящем бою. Я искренне надеюсь, что в конце нам будет о чем рассказать.

Янус почувствовал укол вины за то, с какой легкостью прогностикар проник в его мысли, а затем поклонился и вернулся обратно к утомительному управлению «Грозным серебром». Аварийные сирены ревели теперь по всему кораблю, когда бреши в корпусе превратились в настоящую угрозу. Бранд без лишних слов отправил Маттея руководить внешней обороной и, оставив на мостике лишь горстку воинов, опустил переборку. Теперь мостик защищен от любой атаки. Рейдерам Красных Корсаров, которые доберутся сюда, придется сразиться с несколькими отделениями космических десантников, а затем пробить мощную преграду.

И даже если им удастся прорваться на мостик, то они почувствуют на себе гнев могущественного псайкера.

В этот момент Янус мог только радоваться, что находится по эту сторону двери.

— Три… два… один… контакт!

Рейдеры, вырвавшиеся из первой торпеды на палубу «Грозного серебра», тут же столкнулись с ожесточенным сопротивлением. До того как враги успели выйти, Серебряные Черепа открыли огонь из болтеров и огнеметов. Разрывные снаряды в основном лишь бессильно отскакивали от бортов торпеды. Воины активировали и тут же забрасывали внутрь осколочные гранаты. Все это какое-то время не позволяло противникам выбраться наружу.

Сектанты-рейдеры, обезумевшие от ярости, рвались в бой. Многие сразу же гибли от взрывов гранат и болтерных снарядов, которые с легкостью разрывали плоть. Но с космическими десантниками из Красных Корсаров все обстояло совершенно иначе. Они миновали начальную огневую завесу и прорвались к рядам защитников.

Выкрикивая слова верности своему лидеру-изменнику, Красные Корсары в оскверненных, составленных из разномастных частей доспехах бесстрашно обрушились на Серебряных Черепов. Они полностью отдавались бою и, даже умирая, старались нанести как можно больший урон.

В корпусе корабля торпеды оставляли все больше пробоин. В коридорах и переходах ударного крейсера разворачивались десятки схваток. Корабельные сервиторы и сервы ордена сражались вместе со своими владыками, Адептус Астартес, и бессчетное множество людей пало от рук рейдеров.

Каждый раз, когда Дэрис видел гибель своих людей, он давал новую клятву мести. В его крови бурлил боевой гнев, как у всех Серебряных Черепов. Цепным мечом он разорвал на части культиста, расчленив его двумя взмахами оружия. Доспехи и зубья цепного меча обагрились кровью. Каждый из боевых братьев сражался с яростью и силой пятерых воинов. Капитан снова ринулся в бой, его клинок превратился в размытое пятно.

Враги никогда не смогут захватить корабль. «Грозное серебро» олицетворял куда больше того, над чем Аррун трудился столько времени. Он представлял собой будущее ордена Серебряных Черепов, которое капитан должен был сохранить. Аррун не позволит ему попасть в руки Люгфта Гурона. Когда его рота отбросит нападающих, он найдет тирана и лично возьмет его голову в качестве трофея.

Мысль о такой победе заставила броситься в самую гущу боя. Цепной меч пел в руке, пока Аррун рубил головы с плеч и раскалывал керамитовую броню, не пуская жалких воров в недра своего корабля.

В ухе капитана затрещала вокс-бусина, когда стали поступать отчеты о других вторжениях по всему «Грозному серебру». Доклады мало чем отличались друг от друга. Каждая абордажная торпеда извергала группу человеческих и пост-человеческих рейдеров. Красные Корсары определенно использовали рабов в качестве пушечного мяса. Подобное поведение граничило с трусостью, хотя этого вполне следовало ожидать. Таким образом, мрачно подумал Аррун, они могут одновременно уничтожать культистов и Красных Корсаров. Выжившие воины медленно стягивались в единое боевое подразделение, которое направлялось к основным стратегическим точкам корабля.

«Неужели „Волк Фенриса“ постигла та же участь?» — задался вопросом Аррун, точным ударом цепного меча заставив замолчать вопящего культиста. Одним стремительным движением он развернулся и в упор выстрелил из болт-пистолета в лицо еще одному солдату, который с криком несся прямо на него. Неужели вот так Сыны Русса и потеряли контроль над кораблем? С трудом верится. Дэрис Аррун не раз сражался вместе с орденом Космических Волков. Они были свирепыми и благородными воинами. На секунду в его разуме вспыхнула дикая, почти еретическая мысль о том, что его кузены могли просто сдаться. Но Аррун понимал, насколько это невероятно. Он знал повелителя «Волка Фенриса». Синий Зуб никогда не сдался бы без ожесточенного боя. Как и он сам.

Если им не удастся схватить и допросить одного из выживших Волков, вполне вероятно, они уже никогда не узнают, что произошло на борту «Волка Фенриса». Шанс выжить в яростном бою посреди замкнутого пространства звездолета превращался из малого в совершенно ничтожный.

Коридор озарился вспышкой света от взрыва фотонной гранаты, и в то время как шлемы Серебряных Черепов адаптировались, обычные люди-силовики оказались на время ослеплены, и им пришлось отступить в глубину коридора. Краткое затишье в орудийном огне и реве цепных клинков показалось почти нереальным. Когда вспышка погасла, из торпеды на усеянное трупами поле битвы шагнула огромная фигура. На спине у воина был громоздкий ранец, бронированной патронной лентой соединенный с гигантским оружием, которое космический десантник сжимал в руках.

Опустошитель Красных Корсаров без промедления повернулся к защитникам. Он крепко стиснул спусковой крючок тяжелого болтера и принялся безжалостно выкашивать культистов вперемешку с Серебряными Черепами потоком разрывных снарядов. Коридор наполнился криками, проклятьями и обращенной в пар кровью. Серебряные Черепа невольно поняли, что им придется отступить.

План был простым, но обычно самый простой план оказывался самым действенным.

Понаблюдав несколько минут за башней связи, Портей понял, что Красные Корсары в своем высокомерии решили оставить в здании лишь минимальный гарнизон. Несколько рабов с обычным автоматическим оружием и относительно примитивным вооружением ближнего боя. Еще сержант смог разглядеть троих космических десантников из Красных Корсаров. Можно считать, стратегически важную башню оставили почти беззащитной. Очевидно, рейдеры занимались другими неотложными делами и поэтому выделили для охраны лишь нескольких бойцов. Возможно, у Серебряных Черепов оставалось не так много времени, прежде чем ситуация изменится.

Действовать нужно быстро.

Конечно, сержант даже не представлял, насколько важна эта башня. Ничего не подозревая об ужасном сражении на борту ударного крейсера, Портей поставил себе простую задачу. Захватить и удерживать башню достаточно долго, чтобы послать сигнал бедствия. Им следовало сделать это как можно быстрее.

— Выдвигаемся, — провоксировал Портей по каналу отделения. — Да пребудут с нами предки.

— И с тобой, брат, — раздались поочередно ответы воинов.

Сержанту казалось непривычным составлять план без подтверждения Симеона или любого другого прогностикара. Непривычно, а еще — удивительно свободно. И снова эта странная, нежелательная мысль, Портей выругал себя за то, что она вообще возникла.

Ливень прекратился, дождь теперь падал неприятной дымной моросью. Ночь полностью вступила в свои права. Когда отделение спустилось с гор, тьма больше не давала им преимущества — многочисленные огни завода «Примус-Фи» и оранжевые сполохи, которые временами вырывались из факельных труб, достаточно успешно рассеивали мглу. Мерцающие, прыгающие тени могли их выдать задолго до появления возле башни.

При приближении к башне связи им придется больше полагаться на верный расчет времени и свои возможности, чем на маскировку.

Хотя, мимолетно задумался Портей, как десять космических десантников в полном боевом облачении могли замаскироваться? На их стороне был только эффект неожиданности. Немного планирования и хитрости, и они легко смогут обратить ситуацию в свою пользу. Если Серебряным Черепам и хватало чего-то с лихвой, то это хитрости.

Они разбились на три группы, и, используя относительное укрытие горной ночи, две группы охватили пост охраны подковой. План действительно не представлял собой ничего сложного. Две группы отвлекут врага, а третья возьмет вход штурмом.

Выброс из факельной трубы послужил сигналом для начала операции, и Портей отправил по воксу щелчок, после которого они начали претворять план в действие. Когда пылающее сияние угасло до тусклого оранжевого мерцания, на стене приземистого здания возникло три тени. Первая группа Серебряных Черепов выдвинулась.

Раздались тревожные вскрики и вопли, и мгновение спустя пустоту безмолвия разорвала стрельба. Как только первая группа вступила в бой, Портей послал еще два щелчка. Вторая группа стремительно выбежала из укрытия, и защитники башни оказались втянуты в сражения на обоих флангах.

— Сейчас, — сказал сержант своей группе. Подняв цепные мечи и болтеры, четверо воинов выскочили на плац. Размахивая клинками и на ходу разряжая оружие, космические десантники помчались к башне. Портей снял с пояса осколочную гранату, вжал кнопку активации и забросил в открытый проем.

Тик, тик, тик.

Три секунды. Больше не потребовалось. Но эти три секунды казались ему вечностью, пока граната наконец не взорвалась с глухим грохотом. Большую часть шума поглотили толстые феррокритовые стены казарм ополченцев. Несколько несчастных, которые пережили взрыв, погибли в следующую пару мгновений, стоило им выйти наружу. Кое-кто из них мог оказаться бывшими солдатами, которые стали новыми рабами Красных Корсаров. У Портея не было времени разбираться, кто есть кто.

Вражеские космические десантники представляли куда большую опасность, но справиться с ними предстояло первым двум группам. Ему и его бойцам требовалось добраться до комнаты управления и восстановить связь. Несомненно, Красные Корсары уже провоксировали командованию запрос о помощи, но если у Серебряных Черепов осталась хотя бы толика той удачи, которая уберегла их от гибели во время крушения «Громового ястреба», то задуманное увенчается успехом. Взревев от подпитываемой боем ярости, четверо Серебряных Черепов ворвались в казарму, водя болтерами из стороны в сторону. Они быстро проверили комнату.

Пусто. Тепловая картинка на визоре шлема подсказала Портею, что оставшиеся в живых после взрыва гранаты сейчас валяются на полу и вскоре присоединятся к покойникам. Один или двое попытались поднять винтовки и выстрелить в космических десантников, но пули отскочили от пластин доспехов. Сержант услышал наверху быстрый топот. Шаги слишком тяжелые для людей, вероятнее всего, это были Красные Корсары.

— У нас гости, — сказал он братьям. Снаружи еще доносились звуки битвы. Боевым братьям во дворе следует удержать вход любой ценой, но когда к Красным Корсарам прибудет подкрепление, времени у них останется катастрофически мало. — Уничтожить их.

Его предсказание оказалось верным — в дверях появилось двое Красных Корсаров. Оба были без шлемов, за что тут же и поплатились. Сержант испытал радость, увидев на их лицах шок от встречи с Серебряными Черепами.

Космические десантники были созданы, чтобы выносить даже самые невероятные перепады температур. Они могли выжить после ужасных ранений, встать и сражаться дальше после утраты конечностей, словно после царапины. Но даже космические десантники, несмотря на генетические улучшения, гипнодоктринацию и годы тренировок, ничего не могли поделать против выстрела в лицо из болт-пистолета.

Яростный крик первого врага резко оборвался, когда болтерный снаряд пробил мягкую кожу на виске и мгновением позже вышиб ему мозги. Конвульсивно дергаясь, тело рухнуло на пол, кровь и серое вещество смешались с осколками черепа. Сержант Портей из Серебряных Черепов навеки заставил замолчать предательский язык Корсара.

К своей чести, второй Красный Корсар оказал большее сопротивление. Но он оказался не готов к отпору без полного комплекта доспехов, поэтому, столкнувшись сразу с четырьмя воинами, предатель понял, что о героическом последнем бое можно забыть. Вскоре он присоединился к покойному брату у основания лестницы.

Мостик полыхал. С падением пустотных щитов по залу пробежала череда коротких замыканий и взрывов модулей когитаторов, которые команда отчаянно пыталась потушить. Сейчас по крайней мере им удавалось сдерживать пожар.

Некогда спокойная и размеренная работа мостика «Грозного серебра» стремительно катилась в кромешный ад. Прогностикар невозмутимо стоял посреди творящегося хаоса, всматриваясь в переборку. Он отсеивал наполненные ужасом голоса и панические мысли людей, позволив своему разуму выйти за пределы пласталевой двери, чтобы внимательнее рассмотреть найденное.

То, что он увидел, наполнило его отвращением. Злобные, выкованные из железа разумы из ордена некогда благородных воинов, которые были совращены ненасытной завистью и жаждой власти их лидера. Бранд потянулся дальше, в пустоту космоса, и столкнулся с чем-то, доселе им невиданным.

В разуме легко узнавался Адептус Астартес, но стремление к власти необратимо изменило его… Бранд невольно прикрыл глаза. Ему это казалось мерзким. Он был маяком тьмы среди сияющих разумов верных собратьев-имперцев. Все незнакомые разумы, которые окружали и навязчиво пытались проникнуть в мысли псайкера, были ему неприятны, но этот отличался от них всех. Возможно, он безумен. Если нет, то вскоре наверняка станет таковым. Повернутый на господстве? Да, возможно, но Бранд, которому на своем веку приходилось сражаться со множеством нечестивых губернаторов, сектантов и собратьев, окунувшихся в пучины варпа, прекрасно знал подобное состояние разума.

В груди стал зарождаться дикий, нарастающий рев. Хорошо, что его обуял гнев, который напомнил ему, против чего он сражается. Но этот разум… он казался черной дырой, которая высасывала положительные эмоции из окружающих и наполняла сердца темными мыслями, понукающими на еще более темные деяния. Он был анафемой всему, что знал прогностикар, ради чего он жил и сражался.

Бранд нашел в нем кое-что еще. Разум, с которым он столкнулся в эмпиреях, принадлежал не обычному воину. Он также обладал силой варпа. Но его мощь была незначительной, ничем по сравнению с прогностикаром. И все же это было из ряда вон выходящим.

Для существа, обладающего подобным разумом, существовали названия.

Предатель.

Псайкер.

Колдун.

Сконцентрировав свое внимание на цели, Бранд испытал чувство, будто его также изучают в ответ. Он мог поклясться, будто увидел жестокую ухмылку псайкера Красных Корсаров. Между ними возникла связь, и охваченный мимолетным очарованием Бранд не разорвал ее.

— Меня зовут Тэмар, — произнес другой псайкер прямо в разум Бранд. — И я иду за тобой.

— Отделение «Оникс» докладывает о новом столкновении, — объявил сервитор, оторвав Бранда от осознания приближающегося ужаса. — Рейдеры достигли коридора, ведущего к мостику.

— Трон Терры, — бросив взгляд на сервитора, выдохнул Янус, на его лице явственно читалась тревога. Тонкие седеющие волосы, обычно аккуратно зачесанные и приглаженные, были всклокочены, что как нельзя лучше говорило о состоянии офицера. Бранд задумчиво взвесил в руке оружие. Силовой посох казался странным выбором, но лишь для того, кто ни разу не видел, как с ним управляется псайкер. Янусу не удалось сдержать дрожь в голосе, но Бранд не осуждал его за смятение.

— Отделение «Оникс» пока сдерживает их, мой лорд.

Конечно, они сдерживали. Эмареас и его отделение были штурмовыми десантниками, как и большинство боевых братьев с прыжковыми ранцами, они были яростными, грозными воинами, которые считали схватку в узком коридоре шансом выказать боевой дух в полной мере. Сейчас они сражались без привычных прыжковых ранцев — на борту корабля от них не было толку. Но даже без снаряжения, которое делало отделение таким полезным на открытой местности, штурмовые десантники ордена олицетворяли безжалостность и дикость, которыми славились Серебряные Черепа.

Сержант Эмареас был яростным, стремительным и грозным, он будет сдерживать рейдеров до тех пор, пока не падет замертво. Если его убьют или если «Оникс» окажется отрезанным от остальных сил, тогда ничто уже не сможет остановить темный разум от встречи с прогностикаром. Бранд не раз сражался с Красными Корсарами и знал, что для каждого полномасштабного вторжения Черное Сердце выбирает нового лейтенанта. Но псайкер… такого раньше не было. Грядущий бой обретал совсем иную грань, ведь двое психически одаренных детей Императора могли с легкостью убить друг друга прежде, чем враги переступят порог мостика.

Звуки боя через тяжелую переборку доносились все ближе и ближе. Рев цепных мечей, крики сражающихся воинов. Эмареас провоксировал на мостик, попутно парируя удары врагов:

— …их трое… добрались сюда… несут…

В такой близости, к тому же с отточенными до абсолютной остроты психическими силами, Бранд услышал их так громко, словно сержант прокричал ему прямо в ухо.

— …с собой телепортационный маяк. Во имя Императора!

Прогностикар обернулся к Янусу.

— Отводи людей от переборки.

— Но я…

— Немедленно, Янус. — Бранд активировал вокс-бусину. — Сержант, не дай им включить его. Сделай все, что требуется, только не дай им дойти до переборки. Не дай им включить…

Предупреждение прозвучало слишком поздно. Несмотря на все усилия «Оникса», несмотря на болтерные снаряды, изрешетившие силовые доспехи и рвущие плоть, последний Красный Корсар сделал отчаянный рывок. Воин бросился вперед, решительно настроенный выполнить порученное задание. Он знал, что обречен, и все возможные сомнения исчезли, когда в последние секунды жизни воин ударил кулаком по телепортационному маяку, который прижимал к груди.

На мгновение показалось, будто ничего не произошло. После слов Бранда Эмареас приказал своим бойцам остановиться. Они продолжали обстреливать Красного Корсара, но путь к цели был уже открыт. Затем, словно зловещий глаз, на устройстве замигал небольшой огонек.

— Уничтожить его! Огонь! — Эмареас прицелился и нажал спусковой крючок. Не успел. К тому времени, как сержант выстрелил, из маяка вырвалось поле варповской энергии. Красный Корсар вместе с болтерным снарядом Эмареаса исчез в нем почти мгновенно, он попросту испарился. Невидимый пузырь энергии, расширяющийся по коридору, заставил Эмареаса и его отделение попятиться.

— Во имя Императора, — произнес Бранд, крепко упираясь ногами в пласталевую палубу, — это закончится здесь.

Воины отделения «Малахит» выстроились у него за спиной. Голова прогностикара раскалывалась от боли из-за близости варп-поля, но он не осмеливался оградить разум, чтобы не утратить главное преимущество над врагом. Сервы зажимали руками уши, звук, сопровождавший увеличение варп-поля, наконец достиг порога, когда его могли услышать только Адептус Астартес, а затем превратился в писк, воспринимаемый лишь мерзкими демонами Хаоса.

Внезапно воцарилась тишина, а потом переборка стала плавиться. Там, где прежде стоял Красный Корсар и возникло варп-поле, не осталось ничего, кроме идеально вогнутой поверхности палубы. Пласталь нагрелась до такой температуры, что в переборке возникла полукруглая дыра. Наконец варп-поле начало исчезать, сворачиваться само в себя, и на мостике «Грозного серебра» возникли одиннадцать Красных Корсаров. Они стояли спиной к спине, одни целились в коридор, другие внутрь, в зал мостика.

Осведомленность Гурона Черное Сердце в планировке ударного крейсера сыграла ему на руку.

Атакующие без промедления обрушились на ошеломленных штурмовых десантников. Эмареас и его отделение быстро пришли в себя, и бой разгорелся по новой. Бранд опустил силовой посох на палубу, и по всей длине оружия затрещали синие искры варповской силы. Глаза прогностикара полыхнули энергией, психический капюшон вспыхнул яростью, которая наконец обрела голос.

— Primus inter pares!

Коридоры корабля кишели предателями, пытающимися пробиться сквозь стройные ряды Серебряных Черепов и сервов ордена. Там, где рабам Красных Корсаров не хватало эффективного оружия, они восполняли недостаток количеством. Хотя их собралось довольно много, Серебряных Черепов все же было больше. Но благодаря тяжелому оружию, которое удалось вынести из абордажных торпед, враги пока держались.

Несмотря на ожесточенность атаки, они столкнулись с не менее яростным сопротивлением не только Серебряных Черепов, но и их верных слуг. Немало сектантов полегло от оружия сервов ордена, которым те наспех вооружились. Среди защитников был и тощий маленький навигатор с омни-инструментом, подобранным им по пути.

Пусть оно и не выглядело настоящим оружием, но Иеремия уже успел с его помощью проломить головы трем культистам. Грязная одежда навигатора была заляпана кровью, на лице пылала ярость. Он огляделся, выискивая следующую жертву, и увидел культиста, сражающегося с несколькими сервами.

— Убирайся с моего корабля, — прокричал он, снова поднял оружие и бросился на врага. Навигатор не отличался особыми габаритами и весом, но благодаря фактору неожиданности сумел запрыгнуть сектанту на спину. Тот отчаянно завертелся, пытаясь стряхнуть с себя Иеремию, но он не намеревался отпускать свою жертву. Замахнувшись омни-инструментом, навигатор принялся раз за разом опускать его на голову культиста, пока не раздался треск кости. Человек повалился на колени и умер в страшных мучениях в луже собственной крови. Навигатор «Грозного серебра» все еще цеплялся ему за спину, словно прилипала.

Иеремия тяжело дышал. Уже долгое время ему не приходилось расходовать столько сил.

— Убирайся с моего корабля, — угрожающе повторил он, снова замахнувшись омни-инструментом.

Они продвигались все дальше. Враги шли нескончаемой волной: космические десантники, сектанты и пираты всех возможных мастей. Их количество было невообразимым. Сейчас Серебряные Черепа не позволяли им проникнуть в главный инжинариум — и обитель проекта «Возрожденный». Пока они сдерживали врага.

Они держались, но желали иного. Дэрис Аррун едва усмирял клокочущий внутри гнев. Его настроение еще больше ухудшилось, когда он получил не одно, а целую череду вокс-посланий. Первое ему громко и разборчиво сообщил Эмареас, сержант отделения «Оникс». Остальные голоса зашипели и стали накладываться друг на друга, когда глушащий сигнал, идущий с Гильдара Секундус через «Волк Фенриса», наконец исчез. Вокс-сеть сразу наполнилась шумом, и Арруну пришлось просеивать гул голосов в поисках действительно важных известий. Среди них оказались и вовсе нежелательные.

— Красные Корсары добрались до мостика.

— Отделение «Табашир» в пути.

— Скоро прибудет «Ртуть».

— …Портей с Гильдара Секундус. Сигнал бедствия. Повторяю, сигнал…

— Докладывает отделение «Иолит» — брешь в срединной секции закрыта.

— …завод в руках врага. Красные Корсары… кто-нибудь полу…

Рычание, которое росло в груди Арруна с тех самых пор, как он впервые увидел «Призрак разрухи», наконец вырвалось наружу. Капитан стремительно поднял болт-пистолет и сделал несколько выстрелов, сразив бегущих к нему рабов. Для осторожных решений больше не осталось времени. Нужно завершить проект. Аррун укрылся за корпусом, когда мимо него сверкнули лазерные лучи и проревели болтерные снаряды.

— Нарин. Коррелан. Отчет о прогрессе.

— Мы достигли девяноста процентов, сэр. Волькер…

— Доведите до сотни. Активируйте «Возрожденного».

Аррун отключил связь, прежде чем Коррелан успел возразить, и передал краткое сообщение сержанту, который увяз на поверхности планеты:

— Портей, тебя понял. Сигнал принят. Держись, сколько сможешь. — Капитан сделал еще пару выстрелов, затем выбросил израсходованный магазин и перезарядил оружие. — Мы скоро придем.

Глава десятая ПОВОРОТ ВСПЯТЬ

Псайкер, сражающийся с псайкером.

Подобные битвы овеяны легендами, и все же вот она, разворачивается на мостике на глазах у Януса. Молодой человек, рожденный в одной из вассальных семей Серебряных Черепов, вырос в таком же благоговении и преклонении перед прогностикарами ордена, что и сами Серебряные Черепа. Варсавия — психически истощенный мир, поэтому герои, одаренные при рождении Взором Императора, считались благословением самого Бога-Императора Терры. Двое из них вступили в охваченный искрами поединок. Силовой посох, который Бранд предпочитал использовать в бою, со звоном сталкивался с покрытым рунами топором Тэмара. Физически оба воина не уступали друг другу. Тэмар немного превосходил прогностикара в силу своей молодости, но Бранд использовал опыт по крайней мере трех десятилетий, к тому же он не был наполовину безумен.

Оружие, сшибаясь друг с другом, сыпало синими искрами, из посоха и топора во все стороны вырывалось колдовское пламя. Тэмар зацепил навершием топора древко посоха и рванул на себя, едва не сбив Бранда с ног, но старший воин Серебряных Черепов мгновенно выпрямился. Он поднял посох над головой и легко парировал следующий яростный взмах Тэмара. Космические десантники подались навстречу друг другу, их скрытые за шлемами лица почти соприкоснулись. Из вокс-решеток не доносилось ни звука, и все же воины вели не слышный другим разговор.

— Ты умрешь здесь, предатель.

— Меньше слов, больше дела, собачонка. Твой бог давно мертв. Твой корабль уже наш, а генетическое семя не вернется в орден. Умру здесь не я. Теперь готовься к бою и смерти как воин, а не как жалкое насекомое.

С этими словами Тэмар провел первую психическую атаку. Она была осторожной, пробной, с целью прощупать слабые места противника, а не для того, чтобы нанести реальный урон. Пустячное усилие воли натолкнулось на мощный ментальный барьер Бранда и рассеялось. Тэмар мог закрасить символ своего бывшего ордена, но, судя по изначальным цветам доспехов, противник Бранда некогда был из Палачей. Позади него Астартес-предатели сдерживали Эмареаса и его отделение. Сразу после прибытия они открыли огонь и, таким образом, быстро израсходовали все боеприпасы.

Красные Корсары не заботились о том, чтобы сберечь корабль в целости. Их едва ли волновало самосохранение. Они бездумно палили из болтеров по утонченному оборудованию мостика. Это было опрометчиво, ведь патроны и новое оружие им никто не подносил. Они подбирали то, что валялось под ногами, и прилагали все усилия, чтобы каждый снаряд нашел свою цель. Израсходовав магазины, Красные Корсары выкинули болтеры и продолжили сражаться клинками и кулаками.

На полу лежали тела верных сервов ордена и разломанных сервиторов с искрящимися и шипящими электрическими имплантатами. Те немногие, кто еще оставался в живых, старались под командованием Януса одновременно управлять кораблем и защищать себя. К счастью, за исключением их лидера, Красные Корсары сражались со штурмовыми десантниками в коридоре, к ним присоединились братья, охранявшие мостик и прибывшие из других частей корабля.

Бой был яростным и кровавым, он кипел у самой переборки, а это означало, что Тэмар и Бранд, сражаясь, могли свободно перемещаться по всему мостику.

Предугадывая удары, они вновь и вновь скрещивали оружие. Все это время воины неуклонно собирали силы, готовясь обрушить на противника энергию варпа.

Века тренировок давно научили Бранда искать уязвимости и слабые места у противника, и прогностикар счел, что уже изучил Красного Корсара. Тот слишком сильно стремится убивать, он охвачен гневом и не думает на несколько шагов вперед… Эти ошибки в решениях приведут его к гибели. Бранд предвидел несколько исходов боя благодаря сочетанию стратегического склада ума и дара предвидения. Император предоставил ему значительный выбор. Но только от него зависело повернуть ход поединка в верном направлении.

Бранд взмахнул посохом по низкой широкой дуге, заставив Тэмара шагнуть назад. Прогностикар поднял руку и раскрыл ладонь, целясь в колдуна Красных Корсаров. Он ощутил, как в разуме принимает осязаемую форму едва ли не приятная в своей узнаваемости энергия варпа. С его губ, словно драгоценные камни, сорвались слова верности Императору, и Бранд высвободил заключенную внутри энергию. Его тело запело от наслаждения.

Тэмар мгновенно отреагировал, придя в движение со сверхъестественной скоростью. Он поднял руку и разбил луч в воздухе, словно тот был лишь насекомым. Сила психического удара отбросила воинов в разные стороны. Но лишь на время. Спустя пару секунд они вновь ринулись друг на друга.

Бранд постоянно чувствовал кипящую в Тэмаре ярость, он слышал безумный хохот псайкера, от которого его тошнило до глубины души. То, что верный и благородный брат Адептус Астартес из столь великого ордена мог пасть так низко…

В его разум вкралась мысль, зародив идею, и прогностикар отпрянул от нападавшего. Он метнул очередной луч психической энергии в Тэмара и помчался к лестнице, которая вела в стратегиум над мостиком.

С ревом — первый звук, который издал псайкер после прибытия на мостик, — Тэмар ринулся вслед за добычей.

Волькер лежал лицом вниз в удерживающей люльке, которая в конечном итоге станет его постоянной обителью. Его глаза были открыты, он находился в сознании и прекрасно понимал все, что происходило вокруг — и особенно с ним.

Волькер встревоженно моргнул, когда рядом присел техножрец и обмакнутым в масло пальцем вывел на лице череду бинарных символов. Юноша слегка дрожащим голосом повторял предложенную жрецом литанию.

Люлька, в которой он находился, представляла собой клубок кабелей, на стыках ее красовались печати чистоты. Ее освящали столько раз, что машинные духи просто не могли отказать им. В техническом плане проект продвигался отлично. Техножрецы не сомневались, что процесс успешно идет к завершению и через пару минут они будут готовы выполнить приказ Коррелана.

Но вот с биологической стороны все было не так гладко.

Тело юноши уже выдержало огромное напряжение, но его биометрические показатели оставались стабильными, и он даже позволял себе комментарии, пока Нарин последовательно отделял его нервные окончания. Вскоре после этого за дело взялся Коррелан, заменяя окончания тончайшими проводами, которые затем с огромной осторожностью вводил в нервную систему Волькера. Процесс занял много времени, после каждого введения другой адепт прижигал рану дуговым клеймовщиком, стягивая плоть паутиной электов.

Волькер, должно быть, испытывал мучительную боль, даже невзирая на притупляющие стимуляторы, которые только и можно было использовать. На этом этапе апотекарий не мог ввести мальчика в бессознательное состояние, поскольку Волькеру необходимо было докладывать о работе своих систем. Ему требовалось оставаться начеку и бодрствовать в момент истины. Без этого Волькеру не удастся взять на себя управление. Несколько раз он едва не закричал, но смог сдержаться. Такое стоическое смирение с уготованной судьбой вызывало уважение и вдохновляло тех, кто оперировал его.

Процесс не следовало торопить, им исключительно повезло, что к тому времени, как Аррун рявкнул приказ в комм-бусину Коррелана, наступил этап, когда темп можно было ускорить. Коррелан хотел возразить, но понял, что Аррун уже отключился. Тихо выругавшись, он вытер окровавленной рукой лицо. Технодесантник без устали трудился во время всего проекта «Возрожденный» и надеялся хоть немного передохнуть в ходе процесса связывания. Конечно, он работал без перерыва не только из альтруистических побуждений. Коррелан хотел уменьшить страдания Волькера, но процесс был крайне тонким, и поспешность могла привести к катастрофе.

— Ты отлично справляешься, брат, — заверил Нарин юного технодесантника. Во время процесса связывания апотекарий быстро понял, что под маской внешней самодовольной надменности Коррелан волновался. В ходе операции технодесантник едва ли перекинулся словом с Нарином или Волькером, он был настолько сосредоточен, что на его лбу набухли вены. Нисколько не помогал им и рев болтеров снаружи. Все еще весьма далеко, но, впрочем, он постепенно приближался.

— Простого «отлично» может оказаться мало, — ответил технодесантник. — Но это все, что я могу предложить. — Озвучив свои тревоги и опасения, он бросил взгляд на апотекария. — Биометрические показания.

Апотекарий провел ауспиком над Волькером и кивнул:

— Учащенное сердцебиение, но все в пределах ожидаемой нормы. Биометрические показания превосходны.

Технодесантник кивнул, не отрываясь от работы.

— Тогда я начинаю третий ритуал. — Коррелан глубоко вздохнул, отошел от люльки и встал за панель управления. Нажав пару кнопок, он горячо зашептал молитвы машинным духам, которых усмирил во время создания устройства.

Техножрецы, подойдя поближе к Волькеру, стали повторять молитвы вслед за Корреланом. Они возложили руки на люльку и принялись зачитывать благословения до тех пор, пока технодесантника не начало одолевать безумное желание прогнать их всех отсюда. Поборов раздражение, он прикусил нижнюю губу и на краткий миг закрыл глаза.

Несмотря на всю юношескую самоуверенность, Коррелан был настоящим кладом для Адептус Механикус. Во время обучения на Марсе он проявил любовь к проектированию, естественное сродство с непостоянными машинными духами и глубокое понимание ритуалов. Все эти навыки хорошо послужили ему в ходе работы над проектом. Устройство, которое свисало с потолка, представляло собой конечный продукт нескольких лет работы, в которой Коррелан был всего лишь звеном, хотя и ключевым. Сейчас все модификации, которым он подверг устройство, наконец послужат цели. Он трудился над ними в свободное время, которого и так у него было совсем немного. Юный технодесантник не приходил на собрания, где остальные братья предавались воспоминаниям о былой славе. Ему приходилось делать слишком много во имя будущей славы.

Столь осязаемый страх неудачи тяжким бременем лежал на его плечах.

Тихо жужжащая люлька была на самом деле лишь паутиной аккуратно собранных кабелей и соединителей, намертво закрепленных на месте. Технодесантник нажал еще пару кнопок, и кабели люльки задрожали, шипя наполненной электричеством жизнью. Они удивительным образом напомнили технодесантнику его собственные механодендриты.

Напев техножрецов перерос в крещендо, и они разом подняли глаза, изумленно глядя на устройство, которое казалось живым, дышащим существом. Оно было настоящим чудом технологии, дарованным им Омниссией. В груди Коррелана вспыхнуло нечто вроде благоговейной радости, и все прошлые страхи испарились. Это было то, ради чего его создали. Это был его момент славы. В следующую пару минут они либо потерпят поражение, либо преуспеют. Иного не дано.

— Соединение можно начинать, — сообщил он, посмотрев на встроенный в запястье ауспик. — Все системы в норме.

— Биометрия остается стабильной.

Подобный обмен сведениями показался технодесантнику странным. В эксперименте слились воедино технология и биология. Он выбросил из головы лишние мысли и подошел к люльке. Коррелан осторожно снял первый из крайних соединителей, вытянул кабель и поднес его к разъему на позвоночнике Волькера. Стоящий рядом техножрец мгновенно умастил кабель священным маслом. Коррелану потребовалось все терпение, чтобы не отшвырнуть его. Это следовало сделать. Требовалось сделать.

— Когда соединится первый кабель, остальные последуют за ним автоматически, — тихо сказал он, обращаясь скорее к Волькеру, чем к Нарину. — Процесс похож на то, как мы надеваем силовые доспехи. Прости Волькер, но ты, вероятно, испытаешь сильную боль.

Волькер кивнул, на его лице читалось понимание, но также решительность. Он принялся шептать катехизис выносливости. Нарин просканировал юношу в последний раз, после чего отступил назад.

— Он остается стабильным. Сейчас или никогда.

— Тогда лучше сейчас. — Коррелан слабо улыбнулся, но ответом ему послужили только хмурые лица. — Начинаю соединение, — произнес он со слабой дрожью в голосе, подтягивая кабель к позвоночнику Волькера. Шнур тут же стал извиваться, словно рыщущее, голодное щупальце, а затем скользнул в нижний из разъемов на спине Возрожденного. Раздался слабый щелчок, когда кабель соединился, и вся люлька пришла в движение.

Коррелан безмолвно следил за процессом. До того как кабели вставали на положенные им места, техножрец проверял, чтобы их разъемы должным образом умастили. Технодесантник не знал, помогало ли священное масло процессу, но ему прежде не приходилось видеть такого почтения и поклонения, которое техножрецы оказывали Волькеру Страубу.

Кабели один за другим соединялись с позвоночником Волькера. Процесс давался юноше нелегко, он то и дело едва слышно вскрикивал. Нарин, наблюдавший за ним со смесью тревоги за подопечного и восхищения тонкостью операции, пристально следил за показаниями. И вновь, хоть и с учащенным сердцебиением, Волькер продолжал держаться.

Пять, шесть, семь кабелей соединились с телом Волькера, а затем восьмой шнур, немного толще остальных, вошел в разъем у основания черепа. В этот раз мальчика пронзила сильнейшая боль, и он закричал.

— Третий ритуал завершен, — подытожил Коррелан, с восхищением глядя на результат долгих месяцев тщательных исследований и безустанной работы. Он взирал на творение своих рук. Мальчик с трудом выдержал нечеловеческую муку. Но он выжил. Восхищение преодолело последние сомнения Коррелана, и он отошел к своему столу, чтобы взять с него последнюю деталь.

На мгновение ему подумалось, что если бы он уделял больше внимания молитвам и литаниям, если бы не позволил чрезмерно увлечься красотой чертежей, экстазом создания оборудования… если бы он больше времени проводил в поклонении Омниссии, то, возможно, смог бы ослабить страдания Волькера. Вина лежала на нем одном, но Коррелан был готов нести ее бремя.

— Блок сопряжения интерфейсов, — сказал он, сосредоточившись на деле. — С его помощью ты сможешь общаться с машиной. Соединение… — он закрепил устройство на затылке корчащегося от боли Волькера, едва сдерживающего крики, — готово. Четвертый ритуал… завершен.

Он снова отошел и бросил взгляд на апотекария. Нарин казался озабоченным, он не сводил темных глаз со своего подопечного. Ввести препараты в организм Волькера до и во время процесса соединения было невозможно. Пытаясь забыть обвиняющий взгляд Нарина, когда Коррелан объяснял ему это, технодесантник принялся изучать показания ауспика. После недолгих криков Волькера, которые затем превратились в тихий, мучительный стон, он кивнул.

Коррелан на миг закрыл глаза. Он подозревал, что будет помнить страдания Волькера до конца своих дней на службе Империуму.

Апотекарий шумно втянул воздух, наблюдая за биометрическими показателями Волькера, которые внезапно начали дико скакать.

— Уровень напряжения предельно опасный, Коррелан. Если он будет расти и дальше, нам придется отменить операцию. Он может умереть.

Технодесантник мрачно кивнул и снова открыл глаза.

— Теперь можешь дать ему обезболивающее, — сказал он. — Прости меня, Волькер.

Нарин подошел к юноше и ввел ему лекарство прямо в шею. Уйдет несколько мгновений, пока оно возымеет эффект. Апотекарий прекрасно осознавал экстренность ситуации и то, что за защитной переборкой неуклонно приближались звуки боя.

— Сработало? — вопрос Нарина оказался короче, чем ему хотелось. По крайней мере, Волькеру стало легче. Глаза юноши закрылись, но губы продолжали шевелиться, шепча молитвы и литании. Коррелан не сводил взгляда с показаний ауспика. Пару мгновений спустя он покачал головой.

— Не сработало? — встрепенулся Нарин.

— Нет. В смысле, да. Да, сработало. Я просто… — Коррелан поднял взгляд, и апотекарий увидел в нем радость и триумф. — Соединение завершено. Осталось только установить люльку и соединить БСИ с системами корабля. Как только я проведу ритуал развязывания, он получит полный доступ к кораблю.

— Сделай все быстро, брат. Не думаю, что капитан потерпит дальнейшие проволочки. — Твердый голос Нарина придал Коррелану решимости, в которой он так сейчас нуждался. Технодесантник приказал суетившимся вокруг прислужникам и сервиторам поднять Волькера в вертикальное положение и поместить в трубу, где он прежде находился. Люлька с разъемами на его позвоночнике уже была соединена с корабельными системами. Как только все будет готово, армапластовая труба навеки сомкнется вокруг Волькера.

— Капитан Аррун, говорит технодесантник Коррелан, — вновь обретя уверенность в себе, юный технодесантник решил связаться с капитаном.

— Продолжай. Скажи мне то, что я хочу услышать. Или вообще не беспокой меня. — Судя по резкому тону Арруна, у него и так было забот по горло. На фоне его слов безошибочно угадывались звуки сражения — рев цепных мечей и болтерная стрельба.

— Последний ритуал завершен. Все вот-вот заработает.

— Хорошо. Конец связи.

Только и всего.

С чуть поубавившейся спесью Коррелан потянул переключатель, который закроет люльку и активирует полное соединение с БСИ. Технодесантник замер, когда сквозь гул в зале раздался слабый голос:

— Апотекарий Нарин?

Апотекарий немедленно повернулся к Волькеру и присел, чтобы его лицо оказалось вровень с Возрожденным. Мальчик устало улыбнулся.

— Если все получится, вы расскажете моей семье на Варсавии? Скажете, чем я стал? Пообещайте мне.

— Обещаю, Волькер. Мы с братом Корреланом поведаем твою историю. Ты совершил героическое самопожертвование, и мы не позволим, чтобы о нем забыли.

Волькер закрыл глаза, затем поднял голову, насколько ему позволяла люлька. Следующие его слова стали последними, когда-либо произнесенными Волькером Страубом.

— Я готов.

Он улыбнулся Коррелану и Нарину, технодесантник опустил переключатель, который закроет трубу и даст доступ Возрожденному к корневым системам корабля.

Труба с шипением сервоприводов закрылась вокруг Волькера. Возрожденный наблюдал за людьми, которые суетились под ним, словно под обожаемым богом. На его лице промелькнула благостная улыбка, а затем он запрокинул голову. По поверхности трубы побежали яркие руны. Ясно различимые снаружи, они не отличались от тех, что видели космические десантники на ретинальных дисплеях шлемов. Волькер медленно подался вперед, не отрывая взгляда от потоков текста, пока его сознание медленно сливалось с примитивным сердцем машинного духа «Грозного серебра».

Пару коротких секунд его тело содрогалось в конвульсиях, а затем улыбка стала шире. Все системы на корабле, за исключением главных генераторов, выключились, и корабль погрузился во тьму.

Это смерть. Именно об этом в первую очередь подумал Янус, когда погас свет. Постоянно рециркулируемый спертый воздух стал вдруг горьким, и офицер рассудил, что вместе со всеми люмополосами отключились также и системы жизнеобеспечения. Он видел только стробирующие сполохи болтеров в коридоре и красное свечение глазных линз сражающихся над ними космических десантников. Они продолжали бой, словно для них ровным счетом ничего не изменилось. Янус со своего места на мостике мог различить силуэты двух псайкеров на фоне потрескивающих ореолов их силового оружия. Красные линзы то и дело исчезали из виду, пока воины взбирались все выше и выше.

Вспышка оранжевого зарева из огнемета в коридоре на краткий миг осветила весь мостик, отбросив резкие черные тени обезглавленных сервиторов и изувеченных трупов, грудами лежавших у разбитых модулей когитаторов. Пару секунд они дергались и танцевали в свете пламени, а затем на мостик вновь опустилась непроглядная тьма.

Янус начал задыхаться. Он всегда знал, что умрет на службе у своих повелителей Адептус Астартес, но подобная смерть казалась ему бесславной. Офицер пригнулся, и его рука опустилась на рукоять ножа, который он постоянно носил на бедре. Он не умрет, извиваясь, словно выброшенная на палубу рыбина. Ему уготована смерть в бою.

Конечно, если «Грозное серебро», неуправляемый посреди Гильдарского Разлома, не натолкнется на обломок или не попадет под вражеский залп.

Янус знал, что скоро погибнет, и все же не мог отвести глаз от схватки, бушующей у него над головой. Псайкеры сражались на лестнице, ведущей к стратегиуму, и благодаря армапластовому полу офицер видел их, озаряемых синими сполохами варповских огней. Разговор псайкеров в звуконепроницаемых шлемах Янус слышать не мог.

— Какой прок от мудрости, если она приходит лишь со временем? — Это были первые разборчивые слова Тэмара с тех пор, как он вступил в поединок с прогностикаром Серебряных Черепов. — Посмотри на себя! Ты проигрываешь. Ты изранен и стар. Тебя мучают сомнения. Твоя глупая вера в мертвого бога ничего тебе не даст. Ты проиграешь этот бой, но если будет на то воля моего повелителя, я оставлю тебя в живых. Ты будешь жить и увидишь, как мы с братьями захватим этот корабль.

К сожалению, в насмешках Тэмара была определенная доля правды, но Бранда она едва ли волновала. Он не чувствовал гнева или глубокого стыда, это были просто слова, и Бранд не позволял им отвлечь себя.

Случайным ударом Тэмар попал ему в левое плечевое сочленение. Прогностикар почувствовал, как клинок впился в кабели сервоприводов и шланги, из которых, будто артериальная кровь, хлынула охладительная жидкость. Густое темное вещество быстро забрызгало броню обоих воинов.

После отключения корабельных систем шлем Бранда мгновенно перешел на инфракрасное зрение. Если бы не краткая пауза, пока сенсоры перенастраивались на новый уровень освещения, и незначительное увеличение подачи кислорода из внутренней системы жизнеобеспечения, он бы даже не заметил изменений. Битва с Тэмаром отнимала все его внимание. Бранд не отвечал на риторические вопросы противника, решив вместо этого относиться к предателю с презрением, которого тот заслуживает. Он раскрутил силовой посох, целясь в грудь Тэмару, но в последний миг изменил направление и ударил по бронированному колену Красного Корсара. Разряд варп-энергии подтвердил подозрения Бранда. Тэмар остался беззащитен. Его варп-щит либо истончился, либо в своем высокомерии противник решил опустить его.

У него совершенно не было желания вступать в разговор с колдуном Красных Корсаров. В этом не было необходимости, его действия говорили красноречивее всяческих слов.

Они перемещались по всему стратегиуму, оружие вспыхивало в непроглядной тьме и озаряло силуэты танцующих фигур. Несмотря на постоянные насмешки и бесконечные разговоры, Тэмар был отличным воином. То, что задумал Бранд — в собственном высокомерии, пришлось ему признать, — займет куда больше времени, чем он предвидел.

— Ты можешь перейти на нашу сторону, — прошипел Красный Корсар через решетку шлема. — У нас много общего, у твоего ордена и Красных Корсаров. Нас равно малое количество… мы преданы Империумом…

Наконец Бранд получил возможность ответить на нелепицы колдуна.

— Серебряные Черепа всегда были верны Терре. Так будет всегда. У нас нет ничего общего с псами вроде тебя и твоего уродливого повелителя. Империум не предавал нас, изменник.

— Империум предал всех Адептус Астартес, глупец! — яростно прорычал Тэмар, и Бранд представил себе, как лицо предателя исказилось от гнева за личиной шлема. — Ты не должен ему ничего! Если только ты поклянешься в верности Гурону Черное Сердце…

— Этому не бывать.

Они вновь скрестили оружие, и теперь пришла очередь Бранда податься вперед настолько, что их шлемы соприкоснулись.

— Я могу умереть здесь, Тэмар из Палачей, но это будет достойная смерть. — Называть этого грязного предателя по имени и бывшей принадлежности к ордену шло вразрез со всем, во что верил Бранд, но он знал, что тем самым нанесет колдуну самый жестокий удар.

Он воздел силовой посох и стал направлять в него все силы, все свое естество. Бранд покачал головой, едва ли не с грустью.

— Как же ты мог пасть так низко, Тэмар? — Он использовал имя врага, которое тот прошептал ему в разум по прибытии на борт. Прогностикар ощутил смятение Красного Корсара, но тот быстро скрыл его. Бранд продолжил: — Что с тобой случилось, что ты отвернул лик и сердце от взора Императора? Когда ты поддался этому безумию?

В отличие от неуклюжих попыток Тэмара разозлить Бранда, прогностикар пронзил сердце колдуна, словно раскаленный нож незащищенную плоть. Тэмар сгорбился, разъярившись от слов Бранда, и отвел голову подальше от Серебряного Черепа. Даже шлем не мог скрыть того, что слова попали точно в цель.

— Я сам выбрал свой путь, Серебряный Череп. Решение принял я. — Противники разъединили оружие с треском варп-энергии. — Другие могут пасть в момент слабости и с сожалением вспоминать об утраченном смысле жизни. Красные Корсары не проигрывают. Мы выше других. Наша звезда лишь восходит.

— Уже нет, Тэмар. Для тебя все окончено. Прямо сейчас.

Сделав ударение на последнем слове, Бранд изо всех сил опустил силовой посох на палубу. Считаные секунды спустя во все стороны разлетелись искры, твердый армаплас, доселе выдерживавший сержантов и тяжелый бесценный стол, пошел трещинами, словно лед на замерзшем пруду. Его поверхность покрылась тонкой паутиной, подернутой синей энергией варпа. Трещины расширялись и углублялись. Поняв, что последует дальше, Тэмар издал дикий вой и прыгнул на прогностикара. Но было уже поздно. Слишком поздно.

Бранд вновь ударил посохом, и пол раскололся на тысячу блестящих осколков. Ладони Тэмара сжали руку противника, и оба космических десантника вместе с тяжелым столом полетели на палубу далеко вниз.

Тэмар отчаянно извивался, пытаясь принять положение, которое позволит свести урон к минимуму. После падения с такой высоты его доспехи развалятся на части, а сам он получит переломы, синяки и внутреннее кровотечение. На сетчатке вспыхнули красные предупредительные сигналы, и он громко выругался. Колдун потянулся к болт-пистолету в магнитной кобуре на бедре. Он достал его и тут же выстрелил, снаряд расколол шлем прогностикара, но нанес лишь пару осколочных ранений. Красный Корсар выстрелил еще два раза. Оба снаряда попали в цель, оставив вмятины на доспехах противника. Это мало чем помогло.

Тяжелый, украшенный драгоценными камнями стол упал на палубу первым, раздавив нескольких раненых членов команды. Дерево треснуло и разлетелось на куски, прекрасные камни, которые раньше изображали карту Варсавии, брызнули по палубе дождем разноцветных капель. Это было красивое зрелище, не замеченное почти никем, но Бранд все же успел немного полюбоваться им. Осколки переливались всеми цветами радуги в красном спектре его глазных линз.

Тэмар упал следующим, тяжело приземлившись на спину. Под силой удара его ранец с термоядерным реактором прогнулся, распылив во все стороны перегретый газ и расколов керамитовую оболочку доспехов. Внутренние системы последним хаотическим потоком рун зарегистрировали критическую перегрузку, прежде чем окончательно отключиться. Искусно созданные силовые доспехи Красного Корсара могли бы сохранить ему жизнь, но бой еще не окончился. Это была лишь меньшая из проблем Тэмара. Менее чем секунду спустя на него обрушился Бранд, словно ангел возмездия. Он воздел посох, провозглашая волю Императора.

— Такая участь ждет всех предателей. Красным Корсарам не взять этот корабль!

Слова вспыхнули в разуме Тэмара в тот самый момент, когда посох Бранда пронзил нагрудник, безжалостно разворотив его вместе с плотью. Осколки брони и опаленного мяса разлетелись во все стороны, сопровождаемые запахом озона от психического разряда.

Прогностикар пару секунд стоял, а затем его тело все же отреагировало на падение и полученные раны: опустошенный, Бранд рухнул на развороченный труп Красного Корсара. Руки воина выпустили силовой посох, но оружие осталось стоять, погруженное в изувеченную грудь Тэмара.

— Доклад! Мне нужен доклад!

Аррун, надо отдать ему должное, отреагировал на отключение корабельных систем спокойно. Капитан торопливо шел к мостику, благодаря улучшенному зрению и авточувствам шлема он прекрасно видел все, что творится вокруг.

По воксу затрещал голос Коррелана:

— Критические системы отключились по всему кораблю. Повторяю, у нас сбой системы. — Сигнал был слабый, голос технодесантника то и дело прерывался и искажался, прежде чем вокс-сеть короткого радиуса также стала выходить из строя. — Проект «Возрожденный» провалился. Работаю над запуском аварийных сис…

— Поправка, технодесантник Коррелан. Проект «Возрожденный» не провалился.

За словами последовала тишина. Их услышала каждая душа на борту «Грозного серебра», как Серебряные Черепа, так и Красные Корсары. Голос был нечеловеческим, его тембр после внедрения в машинный дух навеки стал искусственным. Он доносился из каждой вокс-решетки, каждой микро-бусины и системы оповещения ударного крейсера. Он эхом разлетался в пространстве. Он был везде.

Голос звучал спокойно и рассудительно — и все же, если там и были живые интонации, то бесстрастный тон их сводил на нет.

— Аварийные системы… обнаружение. Перенаправление энергии. Восстановление выведенных из строя соединений. Аварийные системы восстанавливаются.

«Грозное серебро» ожил, и корпус ощутимо завибрировал. Аррун ударился о стену и громко выругался. Он почти добрался до коридора, ведущего на мостик. Замигали аварийные люмополосы.

— Коррелан. Отчет. Немедленно. Что творится с моим кораблем?

— Это Волькер, брат-капитан. Он… осваивает управление системой. Вживляет себя в сознание корабля.

— Ты же сказал, что проект провален.

— Я думал…

— Аварийные системы полностью перенаправлены. Энергия отведена. Жизнеобеспечение, аварийное освещение. Активирую. Направляю все корневые системы на восстановление щитов.

Голос исчез, а затем сенсоры в шлеме Арруна перешли в обычный режим, когда слабые катушки аварийных люмополос залили корабль мягким тусклым светом. На мостике у капитана не осталось времени на раздумья. От зала управления кораблем его отделяла толпа сражающихся воинов. Взревев цепным мечом и открыв огонь из болт-пистолета, он ринулся в бой.

— Вы как раз вовремя, капитан Аррун, — бросил Эмареас, заметив возле себя Арруна. — Что-то произошло. Думаю, мы отбили их атаку. Красные Корсары утратили единство.

— Они потеряли лидера. — Это было лишь предположение, основанное на всех тех случаях, когда ему приходилось сражаться с предателями. Аррун прицелился и сделал еще пару выстрелов. Утверждение Эмареаса оказалось верным: Красные Корсары отступали, но в направлении мостика. От ударной группы, которая телепортировалась на корабль, осталось всего четверо воинов. Надежда удержать проход быстро таяла, и они пытались отойти вглубь. В ход пошли крак-гранаты, после чего Аррун повел штурмовое отделение за собой. Серебряные Черепа покончат с этой угрозой раз и навсегда.

— Коррелан… скажи Волькеру активировать щиты так быстро, как только смо…

— Вы можете не обращаться через него, капитан Дэрис Аррун. Я слышу вас. Я уже ищу решение проблемы.

— Сработало, — несмотря на ситуацию, Аррун рассмеялся. — Сработало!

Но его радость оказалась скоротечной.

— Прогностикар, обстановка на мостике?

Ответа не последовало, и Арруна это крайне встревожило. После двух бесплодных попыток вызвать советника ему ничего не оставалось, как опасаться самого худшего.

Я жив. Хвала Омниссии.

Я жив. Хвала Императору.

Здесь темно. Так темно. Я не знаю, где я. Я не знаю, кто я. Но я жив. Я думаю. Я чувствую. Я наверняка жив.

Я жив, хотя и не знаю, кто я. Я не знаю, что я. У меня есть имя. У меня было имя. Я… Я был… Волькером Страубом.

+++ Я тебя не знаю. +++

Это был не голос. На самом деле он его не слышал. Скорее чувствовал. Ощущал потребность выразить смятение и подозрительную недоверчивость единственным способом, который остался в памяти. Словами. Новая форма общения разительно отличалась от всего, что он помнил.

Краем уха он услышал напев. Странный звук, который казался почти мелодичным. А еще лирическим, страстным… молитвы машинным духам. Да. Он вспомнил техножрецов. Он помнил их. С эти воспоминанием хлынули другие.

Я знаю свое имя. Я знаю, кто я.

+++ Я не хочу тебя. +++

Злоба, неприятие. Твердое нежелание принимать правду.

Я — Волькер.

+++ Оставь меня. +++

Своенравный и неуверенный — оттенки красного. Злость, окаймленная розовым ореолом страха.

+++ Я тебя не знаю. Оставь меня. +++

Я знаю, кто я, и знаю, кем был. Ты и я — теперь одно целое. Я не уйду. Не бойся меня.

В том, что, наверное, было его сознанием, пронеслись новые чувства и образы. Мирное сосуществование с другим существом — навигатором корабля. Машинный дух корабля на самом деле боялся незнакомца. Поэтому человеческая частичка Волькера Страуба немного смягчилась.

Я теперь не просто другой. Я — нечто иное. Я — нечто большее. Я достиг вершины потенциала. Я — нечто новое. Я — нечто лучшее. Вместе мы — конечная стадия.

Неприятие и сопротивление никуда не исчезли, и Волькер попытался успокоить корабль.

Так должно быть в будущем. Мы должны работать вместе. Такова воля самого Императора и величайшее из благ Омниссии. Прогностикатум сказал, что так должно быть.

То, как слова повлияли на машинный разум корабля, впечатлило Волькера. Словно воины, чьи молитвы и мысли раздавались в темных коридорах и ангарных отсеках, он понял свое место. Страх исчез, на его месте появилось теплое свечение. Гордость. Честь.

+++ Если такова воля Императора, я должен подчиниться. +++

Сущность, которая некогда была Волькером, ощутила виртуальные объятья корабля. Он словно утонул в бездонных глубинах, и двое стали единым целым. Но угасающий след неуверенности и сомнения еще оставался, поэтому, чтобы проверить прочность уз, он решил испытать их.

Я — «Грозное серебро».

+++ Я — «Грозное серебро». +++

Мы едины.

Мы пробудились.

Мы слышим вас, капитан Дэрис Аррун.

Мы подчиняемся.

Один «Экзекутор» погиб, залп из основных орудий «Ясной судьбы» почти мгновенно испарил мостик. Попадание было случайным, и Синопа понимал это. Но Император благоволил им, как и сказал прогностикар.

Еще один «Экзекутор» был выведен из строя попаданием, которое отключило основные орудийные модули. Корабль продолжал вести огонь из орудий вспомогательного калибра, но они причиняли мизерный урон. Третий корабль в одиночестве все еще обстреливал боевую баржу, и шансы Серебряных Черепов на победу значительно возросли.

На поле боя прибывало все больше кораблей Серебряных Черепов, и Красные Корсары утратили численное преимущество. Гурон Черное Сердце принял решение отозвать несколько блокировавших Гильдар Секундус кораблей и бросить в сражение свежую кровь и острые клыки.

Большую часть уцелевших «Погибельных огней» также пришлось вывести из боя, и сейчас они медленно, с трудом возвращались на корабли. Некоторых во время отхода удалось сбить, но большинство успело добраться до взлетных площадок. Одни направились к «Волку Фенриса», который неспешно продолжал вращаться на орбите Гильдара Секундус, другие полетели прямиком к «Призраку разрухи».

Сердце Синопы радостно встрепенулось при виде отступающих кораблей. План Гурона Черное Сердце провалился. Серебряные Черепа побеждают. Хотя угроза, которую несли «Экзекуторы», почти миновала, неприятности на этом не закончились.

— Поврежденный «Экзекутор» набирает скорость. Судя по текущему вектору движения… — на мгновение, продлившееся менее удара сердца, человек замолчал. — Он собирается протаранить нас.

Синопа громко выругался. Уцелевшая команда крейсера, вероятно, решила, что раз им суждено стать горящим обломком, дрейфующим в Гильдарском Разломе, то перед гибелью стоит поквитаться с врагом. Это был смелый, отчаянный последний шаг. И как бы Синопе ни хотелось этого не признавать, на их месте он бы и сам отдал подобный приказ.

Они бы не успели отвести боевую баржу с курса «Экзекутора». Им оставалось надеяться лишь на то, что урон окажется несерьезным. Вражеский крейсер выжимал из двигателей все возможное, несясь навстречу погибели. Если включить двигатели сейчас, «Ясная судьба» не успеет уйти далеко, но хотя бы сможет избежать значительных повреждений.

— Состояние щитов? — Синопа уже знал ответ, но существовали определенные протоколы, которых следовало придерживаться.

— Щиты упали.

Синопа мрачно кивнул.

— Тогда рискнем. Запустить двигатели. Уйдем так далеко, как только сможем.

В сочетании с повреждениями от взрыва корабля огонь оставшегося «Экзекутора» смог бы вывести их из боя. «Громовые ястребы» непрерывно обстреливали приближающийся корабль, пытаясь обездвижить его прежде, чем он врежется в боевую баржу Серебряных Черепов. Щиты гранд-крейсера давно упали под залпами корабля Синопы, и «Экзекутор» на ходу разваливался на куски.

— Столкновение неизбежно. Пять минут.

— Всей команде — по местам стоять. Пожарным расчетам приготовиться к развертыванию по моему сигналу. — Синопа крепко вцепился в подлокотники командного трона. Если «Ясная судьба» погибнет, «Грозное серебро» вскоре отправится следом за ней. — Открыть канал с ударным крейсером. Объясните наше положение. Скажите им…

Синопа взглянул на оккулюс, за которым в бескрайних космических просторах корабли яростно обменивались между собой орудийными залпами.

— Скажите, что мы будем поддерживать их огнем, пока живы. Еще скажите… — Темное лицо Синопы скривилось в улыбке. — Скажите, что перед смертью мы зададим им жару.

— Четыре минуты.

Корабль содрогнулся под выстрелом уцелевшего «Экзекутора». Без щитов боевая баржа получила тяжелые повреждения, и Синопу охватил настоящий гнев. Они побеждали. Они смогли бы уничтожить все «Экзекуторы» Черного Сердца. Но чаша весов вновь качнулась, и в этот раз не в их пользу. Он сжал кулаки.

В оккулюсе увеличивался пылающий нос израненного гранд-крейсера, словно смертельное копье, нацеленное в сердце его боевой баржи. Сомнений больше не оставалось — он уничтожит его гордый корабль. Синопе показалось, будто он заметил, как из громадных пробоин в корпусе корабля вылетают крошечные горящие фигурки, но логика подсказывала ему, что это просто обломки, выброшенные декомпрессией.

Картина внезапно исчезла в таком ярком взрыве, что экран на время потемнел. Через пару секунд он снова стал прозрачным, и Синопа увидел огромное расширяющееся облако плазмы там, где еще мгновение назад был вражеский корабль. Бронированный корпус «Ясной судьбы» отразил атаку нескольких раскуроченных и покореженных кусков металла.

— Доклад!

— Авгур докладывает о новом контакте. — Офицер обернулся к Синопе, на его лице читалась радость. Неподдельная, неудержимая, возбужденная. — Сэр, это «Ртуть». Он входит в систему.

Синопа удовлетворенно кивнул, но не позволил себе расслабиться.

— Входящая передача.

— «Ясная судьба», говорит «Ртуть». Осадный капитан Давикс передает сердечное приветствие и спрашивает, нужна ли дальнейшая помощь или вы тут сами разберетесь.

Давикс остается верным себе. Синопа широко усмехнулся. Осадный капитан не командовал кораблем, но как старший офицер Адептус Астартес на борту он имел полное право действовать на свое усмотрение.

— Сосредоточить огонь на последнем «Экзекуторе», — приказал Синопа команде и посмотрел в оккулюс на прекрасные обводы последнего гранд-крейсера типа «Экзекутор». Какой трофей. Живая легенда. И Гурон Черное Сердце извлек крейсеры, будто из ниоткуда.

Теперь Синопа намеревался уничтожить его.

Когда от «Экзекуторов» останутся только воспоминания, сокрушить остальных не составит усилий.

— Огонь из всех орудий, — тихо прошептал он. Сервитор за главным орудийным пультом развернулся к панели управления.

— Подчинение, — произнес он.

Наверняка капитан вражеского корабля решил, что гибель другого гранд-крейсера обратила обстоятельства не в его пользу. Он лег на новый курс, направившись к защитной тени «Призрака разрухи». Снаряды и плазменный огонь били по щитам, несколько удачных попаданий опалили корпус. Сама боевая баржа также начала отступать, ее титанические двигатели яростно пылали, унося корабль к рассеянному строю эскортных кораблей.

За ним по пятам гнались две боевые группы эсминцев и фрегатов, но перед лицом остального флота предателей им пришлось прервать погоню. Орудия «Ясной судьбы» грозно взревели, и последний «Экзекутор» исчез в ослепительной вспышке взрыва реактора. Теперь чаша весов действительно сместилась в их сторону. С триумфальным прибытием «Ртути» в системе появлялись все новые корабли. Капитаны обменивались друг с другом сообщениями. Флот Красных Корсаров отступал по всей системе.

Здесь вам не место.

Мы видим вас. Чувствуем, как вы крадетесь по палубам. Мы ощущаем, как вы пытаетесь добраться до инжинариума. Еще пару шагов. Всего пару. Вот так. В коридоре пусто. Путь открыт. Еще пару шагов. Вы очень умны, да? Вы сумели отыскать путь, который никто не защищает.

Вас так много. Наши сенсоры нашли вас. Машинный дух в сердце этого прекрасного корабля знает, кто вы такие. Вы — Адептус Астартес. Но вы все неправильные. Все в вас оскорбляет славу Империума. Вы — подлые предатели, и мы принесем вам очищение.

Еще пару шагов.

+++ Открыть воздушный шлюз. Служебная субпалуба Альфа-два. +++

Вы вцепились во все, что можно, но понимаете тщетность своих усилий. Смерть неизбежна. Примите ее. Умрите как воины, которыми должны были быть.

+++ Вентилирование прекращено. +++

+++ Закрыть воздушный шлюз. +++

Волькер Страуб по всему «Грозному серебру» доказывал, что Прогностикатум не ошибся в своем выборе. Системы постепенно приходили в рабочее состояние. Он невероятно быстро приспособился к управлению кораблем. Смыть врагов в открытый космос могла бы и команда мостика, но этого не потребовалось. За них все сделал корабль.

Он мыслил автономно.

Повсюду открывались воздушные шлюзы, которые выбрасывали в открытый космос пиратов Красных Корсаров вместе с сектантами. Аррун получал отчет за отчетом о местонахождении тех, кого не удалось вышвырнуть за борт, и немедленно направлял туда истребительные группы.

На мостике снова включился свет, явив перед жалкими остатками команды картину кровавого ужаса. Псайкеры лежали среди осколков армапласта, ковром усеивающих палубу мостика. Повсюду валялись убитые и раненые, но Янус продолжал угрюмо командовать выжившими.

Прогностикар Серебряных Черепов слабо шевельнулся, когда Дэрис Аррун поспешно вышел на мостик, тревожась за жизнь своего советника и друга. Хрипло дыша, Бранд стянул с головы обломки шлема, и его седые волосы рассыпались по плечам.

— Боюсь, я не добавлю череп этого предателя к своей коллекции, — произнес он. Из уголка его рта текла кровь, но рана была несерьезной. Поврежденные силовые доспехи скрывали и другие, куда более тяжелые травмы, которые со временем затянутся. Аррун похлопал советника по плечу и поднялся к Янусу. При всей решительности офицер казался бледным.

— «Призрак разрухи» готовится покинуть систему, — сообщил он. — Несколько меньших кораблей уже скрылись, словно трусы, да они трусы и есть. — От Арруна не укрылись торжествующие нотки в его голосе.

Капитан Серебряных Черепов сверлил Януса тяжелым взглядом красных глазных линз, ожидая, когда офицер закончит.

— Они по всей системе выпускают десантные капсулы и посадочные корабли.

Глава одиннадцатая ПРЕПЯТСТВИЯ

Их окружили. Но, пока Серебряные Черепа живы, они не сдадутся. Портей и его отделение удерживали башню связи достаточно долго, чтобы отключить глушащий сигнал Красных Корсаров. Потом они сразу же вышли на связь с «Грозным серебром». Капитан приказал держаться до последнего, и сержант намеревался выполнить его приказ.

Дождь непрерывно барабанил по крыше, сопровождая своим стуком звуки боя. В настоящее время Серебряные Черепа сохраняли контроль над ситуацией, но с большой натяжкой его можно было считать слабым, в реальности же — крайне нестабильным. С каждой секундой они теряли преимущество. Едва прозвучал первый выстрел, как со всех сторон их стали окружать Красные Корсары.

Эта башня играла стратегически важную роль для обеих сторон, ее уничтожение нанесло бы предателям огромный урон, хотя и Серебряным Черепам также не помогло бы. Портей рассчитывал, что Красные Корсары, понимая свое положение, попытаются сохранить ее. Но в число предателей входили представители самых разных орденов, они походили на котел разнообразных историй при полнейшем отсутствии морали или каких-либо привязанностей, поэтому невозможно было предвидеть их действия.

Снаружи доносились приказы — одни голоса, резкие и глубокие, наверняка принадлежали Красным Корсарам. Быстро окинув взглядом свое отделение, Портей проверил магазин болт-пистолета и с помощью магнита закрепил его на бедре. Затем сержант снял со спины огнемет и принял стойку поудобнее, чтобы легче держать его.

— Мы обороняемся здесь, — сообщил он остальным. — Будем держаться до последнего.

Группа без лишних слов заняла позиции возле двери.

Из интенсивных переговоров по воксу шести воинов, сражавшихся на улице, было сложно что-то понять. Но Портей видел на визоре шлема информацию об их жизненных показателях. По сетчатке непрерывным потоком бежали данные, и настроение сержанта ухудшилось, когда по крайней мере три руны окрасились из здорового белого цвета в насыщенный, враждебный красный. Трое бойцов получили ранения, к счастью, не смертельные. Пока. Бой продолжали трое оставшихся Серебряных Черепов. Они не отступят, пока не испустят последний вздох или не получат приказ.

— Кейл, Игнус, ко мне. — Портей обернулся. — Вы двое остаетесь здесь. Удерживайте башню, сколько сможете.

Портей спустился по скрипящей лестнице, прижимая к груди огнемет. Они обеспечат дополнительную поддержку и, если будет на то воля Императора, не дадут Красным Корсарам ворваться внутрь.

Откуда-то снаружи послышался боевой клич, и вновь раздалась стрельба. Враг подходил все ближе. На оружии сержанта вспыхнул огонек. Ему нужно лишь крепче стиснуть палец, и священный огонь очистит все на своем пути.

— Во имя Аргентия, — взревел он, в каждом его слове слышался вызов. — Умрите!

Трое космических десантников вылетели из дверей башни под проливной дождь. Портей повернул оружие, и из него ревущим адом выплеснулась струя горящего прометия.

Разгорелся жаркий бой. Серебряных Черепов значительно превосходили по численности, но благодаря пылающей в сердцах ярости и решимости воины удерживали Красных Корсаров на расстоянии. Открытое пространство между башней и заводом устилали мертвые и умирающие. Судя по ковру из разорванных и окровавленных трупов, воины Портея перебили немало сектантов, тут и там среди массы тел виднелись доспехи боевых братьев. Красные Корсары без устали гнали рабов в огневой мешок, надеясь истощить боезапас укрепившихся в башне Адептус Астартес. Тактика была безжалостной, но в конечном итоге она принесет свои плоды.

На глазах у Портея из ворот завода выбежали двое культистов и принялись спешно устанавливать треногу для тяжелого оружия. Меткими выстрелами его братья изрешетили людей, прежде чем они успели закончить хотя бы половину работы. Быстрый взгляд, брошенный на плац, подтвердил, что отделение пока держится, несмотря на то что многие уже получили ранения, воины продолжали сражаться с яростью и мрачной решимостью.

— Пощады не давать! — приказал по воксу Портей. — Удерживать позиции. Покарайте изменников, посмевших ступить на землю Императора!

Те, кто еще сражался, подтвердили получение приказа, и уже через пару секунд Серебряные Черепа встали на защиту входа. Портей мрачно кивнул раненым братьям. Раненым, но не мертвым. Все они достойно себя вели, иного от них он и не ожидал. Огнемет сержанта слабо зашипел и пошел паром под бесконечным дождем, боевые братья стреляли из болтеров до последнего снаряда. Издали донесся вой атмосферных ретродвигателей, и надежда вспыхнула в Серебряных Черепах с новой силой.

— Десантные капсулы, — пробормотал Кейл. — Слава Трону.

— Да, брат, — кивнул Портей. — Но вознесем хвалу Трону, когда убедимся, что новоприбывшие на нашей стороне. В противном случае благодарить нам будет некого.

Аррун разрывался между возможными вариантами действия. «Призрак разрухи» двигался к границам Гильдарского Разлома, готовясь перейти в варп. Он знал, что на борту корабля находится Гурон Черное Сердце. Шанс преподнесли ему на блюдечке, он казался слишком хорошим, чтобы его упускать. Можно было броситься в погоню, оставив «Ясную судьбу» и «Ртуть» разбираться с наземными нападениями. Капитан несколько секунд размышлял, прежде чем принял окончательное решение. Десятилетия верной, преданной службы вместе с многократными гипнодоктринациями определили выбор. Его верность, его долг в первую очередь принадлежали Империуму. Пафос был слабой поддержкой, но Аррун понимал, что флоту нанесен серьезный урон. Впервые с тех пор, как Дэрис Аррун стал магистром флота, его бесценным подопечным приходилось выходить из боя. Поэтому решение не преследовать Черное Сердце было вынужденным. Будь у него возможность…

Но возможности не было. Он не убьет Гурона Черное Сердце. Не сегодня. Ему следует очистить Гильдарскую систему от предателей. Того требовали его долг и ответственность.

Словно желая еще больше оскорбить противника, который уже упустил возможность схватить Гурона Черное Сердце, «Волк Фенриса» покинул орбиту Гильдара Секундус и направился в пустоту, прямиком в бескрайние поля обломков Разлома. Аррун с тяжелым сердцем наблюдал за его отбытием. Известить Космических Волков о потере будет непростым испытанием.

Бранда разместили в апотекарионе вместе с множеством других космических десантников, раненных во время абордажа. Первые отчеты о его состоянии внушали надежду. Прогностикару необходима пара пересадок, а еще у него было пробито легкое, что в будущем потребует хирургического вмешательства, но он выживет. К счастью, большинство ранений оказались легкими и не представляли угрозы для жизни. Из почти сотни Серебряных Черепов были выведены из строя лишь восемнадцать.

Отделение Портея находилось на поверхности, из-за чего численность роты неизбежно сокращалась. Очень вовремя к Арруну присоединились «Ртуть» и «Ясная судьба», на борту которых базировалось еще три роты.

Но восемнадцать погибших все равно оставались восемнадцатью.

В сражении капитан уже успел потерять нескольких хороших воинов. Он очистит систему от скверны и принесет врагам возмездие Императора. После отбытия «Волка Фенриса» Арруна обожгла мысль, что последняя надежда спасти апотекария Риара развеялась как дым. Потеря друга и боевого брата была, пожалуй, самой глубокой раной, которую получил капитан в этом кровавом бою.

Сервы, сражавшиеся рядом с Серебряными Черепами, очистили «Грозное серебро» от последних Красных Корсаров. Нападавших в плен не брали. Если рейдерам удавалось проникнуть вглубь корабля, новое сознание Волькера проявляло беспощадную изобретательность в их истреблении: он выбрасывал космических десантников в космическую пустоту или блокировал отсеки и отключал все системы жизнеобеспечения в тех местах, куда проникали рабы Красных Корсаров.

Многие из эскортных кораблей Красных Корсаров, блокировавших Гильдар Секундус, собирались последовать за «Призраком разрухи» и «Волком Фенриса». Орудия «Ртути» и «Ясной судьбы» делали побег далеко не простой задачей, многие из кораблей были уничтожены. Некоторые выполнили неожиданный маневр, пролавировав между флотом Серебряных Черепов и отступающей боевой баржей Красных Корсаров. Они принимали на себя львиную долю залпов, предназначенных «Призраку разрухи», пока не разваливались на части. Но их жертва не оказалась напрасной, они подарили боевой барже достаточно времени, чтобы выйти на спасительный вектор. Из громадного корабля сыпались все новые десантные капсулы, пока его ужасающая тень проходила над планетой. Использовав гравитационный колодец планеты, чтобы набрать ускорение для выхода из системы, «Призрак разрухи» углубился в космос и исчез в эмпиреях, словно его здесь никогда и не было.

В этом не было смысла. Судя по интенсивному потоку сообщений, беспрепятственно проходящему через систему связи, Красные Корсары отправляли по всей системе множество рейдеров и десантных кораблей. Но в то же время они отсылали из Гильдара корабли, которые должны были вывезти их отсюда.

В своем безумии и злобе Гурон Черное Сердце разбрасывался жизнями воинов, но до сих пор никто не мог предсказать хитросплетений его стратегии. Дэриса Арруна это сильно беспокоило.

Спустя некоторое время корабельные орудия смолкли, битва, несколько часов бушевавшая в сердце Гильдарского Разлома, стихла, оставив после себя рассеивающийся дым, пламя и остовы разрушенных кораблей. Среди поля боя дрейфовали крошечные точки трупов, одни были целыми, другие — искалеченными и разорванными на куски. Они безвольно вращались в пустоте, их лица навеки застыли в предсмертных судорогах.

Открыв вокс-канал с «Ясной судьбой», Аррун заговорил с Синопой короткими, рублеными фразами, которые едва могли скрыть одолевавшую его ярость. Синопа докладывал о минимальных потерях, хотя сама «Ясная судьба» понесла весьма ощутимый ущерб. Разговор двух капитанов шел тяжело, даже напряженно, особенно учитывая то, что оба боевых брата всегда были близки друг к другу.

— Нам следует развернуть наземные силы, Дэрис. Мы не можем дать врагу время закрепиться. Их нужно выкорчевать и истребить.

— Я не оспариваю логику твоих слов, Синопа. Но мне не нравится, что мы понятия не имеем, куда отправились Красные Корсары и сколько их было. Мы попросту слепы.

Аррун провел рукой по бритой голове и озабоченно нахмурился.

— Предлагаю отправить ударную группу на соединение с Портеем и отбить прометиевый завод. Я свяжусь с Давиксом, чтобы он присоединился ко мне. Его опыт незаменим в стратегии подобных атак.

— Да, не стану возражать, брат. — Синопа был не менее напряжен, хотя его настроение разительно отличалось от настроения капитана четвертой роты. Там, где Аррун, охваченный пламенным гневом, говорил тихим низким голосом, Синопа вел себя спокойно и рассудительно. Его сдержанность помогла Арруну унять свой пыл и на время забыть о скорби и злости. Чтобы оплакать всех тех, кто погиб, защищая корабль, у него еще будет время. Синопа обращался к Арруну как к магистру флота и, когда тот начал отдавать нужные распоряжения, беспрекословно их принял.

— Синопа, просмотри данные, которые собрали наши корабли относительно численности кораблей и капсул, отправленных Красными Корсарами. Давикс и я сосредоточимся на Гильдаре Секундус. Я поручаю тебе координацию атак на остальные миры, которые пострадали от скверны этого безумца. Помощь обеспечим, как только сможем. — Он стукнул кулаком по бедру. — Главное — своевременность. Мы их сотрем в пыль, и они подумают дважды, прежде чем вновь осмелиться ступить в имперский космос. Серебряные Черепа выстоят и покажут тщетность их усилий.

Его уверенность передалась Синопе, а Аррун вновь преисполнился энергии. Мимолетная утрата самообладания, когда он не смог предугадать планы Черного Сердца, казалась ему ужасно чуждой. Он считал себя человеком, у которого все было под контролем. Теперь самообладание вернулось к нему окончательно, и капитан покончит с проблемой раз и навсегда.

Но сейчас его ждало куда более важное дело в сердце корабля. После внедрения Волькера в машинный дух «Грозного серебра» тот стал в прямом смысле вездесущим. Капитан не знал наверняка, было ли сознание юноши настоящим, либо просто перевоплощение Волькера давило на него, заставляя Арруна чувствовать, будто мальчик постоянно наблюдает за ним.

Удовлетворенный тем, что все снова вернулось под контроль Серебряных Черепов, капитан оставил Януса командовать опустошенным мостиком и направился вглубь корабля. Где бы он ни проходил, Аррун видел, как исчезают следы сражения: сервы ордена с помощью Адептус Астартес убрали тела рейдеров, но кое-что от них все же осталось. Там — расколотый наплечник. Здесь — брошенный пистолет с израсходованными патронами. Коридоры и палубы были заляпаны кровью, на стенах красовались вмятины и трещины от снарядов и гранат. В воздухе висел густой запах катализаторов, оставшихся от огнеметов, которые использовались для защиты «Грозного серебра».

Корабль получил несколько пробоин в корпусе, но их быстро изолировали. Волькер — Аррун просто не мог перестать его так называть — проявил феноменальную способность управлять многочисленными системами корабля.

Аррун зашел в отсек, где теперь располагался Волькер. Зал, в котором до его появления редко бывали посетители, теперь гудел лихорадочной деятельностью. Сервиторы без устали отслеживали многочисленные биосигналы, исходящие от модулей когитаторов. Аррун осмотрелся. Перед ним предстала кульминация многолетних исследований и упорства. Многие возражали против проекта, и все же он довел его до конца.

Нарина пока не было. Сам того не ожидая, он оказался старшим апотекарием на борту, на него свалилось много новых обязанностей. Сейчас он руководил процессом изъятия генетического семени у погибших Серебряных Черепов и уделял внимание раненым. Конечно, Коррелан никуда не делся, он, как обычно, крутился возле сервиторов и вносил пометки в инфопланшет, который сжимал в руке. Заметив приближение Арруна, он кратко кивнул ему.

— Капитан, — поздоровался он. — Вы простите, я немного занят. Здесь… все сложно.

— Ты хорошо поработал, Коррелан, — сказал Аррун, приняв слова технодесантника за приглашение войти в зал Волькера, и, загремев ботинками, направился внутрь. — Лорд-командующий обрадуется, узнав о твоем успехе. — Тщательно подобранные слова были искренними. Арруна действительно поразило то, как Коррелан вел себя в самый ответственный момент. — Теперь расскажи мне, как у него дела.

Свита, которая прежде обхаживала Волькера, изрядно поредела. Когда Возрожденный соединился с благословенной машиной, техножрецы практически прекратили работу над ним. Им потребовалось некоторое время, чтобы завершить ритуалы восхваления, и даже Коррелан присоединился к их молитвам. У него словно гора с плеч свалилась, и он чувствовал, что высказанная благодарность станет самым меньшим, что он сможет сделать. В воздухе все еще витал сладковатый дымок благовоний.

— Брат-капитан, удивительно, с какой легкостью он адаптируется к ситуации. — Глубокие морщины, испещрявшие лицо технодесантника, разгладились при словах Арруна, и он передал ему инфопланшет. Аррун пробежался по строчкам технических данных и поднял глаза обратно на Коррелана.

— Подведи краткий итог, — мягко сказал он. — Обрати внимание на слово «краткий».

— Конечно, конечно, мои извинения. — Коррелан отложил инфопланшет, но тут же схватил его обратно, прежде чем один из сервиторов не унес его. Технодесантник выкрикнул несколько команд лоботомированному рабу и указал Арруну на бак с Волькером.

Запечатанный навечно в бронированную трубу Волькер был настолько неподвижным, что казалось, будто он умер. В отличие от смертельно раненных воинов, обреченных на величие тела дредноута, жидкость, окружавшая Волькера, была прозрачной. Она казалась зеркально спокойной: от фигуры внутри не исходили ни дрожь, ни пузырьки воздуха.

От юноши через специальные углубления в армапласе вились кабели и провода. Они поднимались вверх, сплетаясь вместе в одной точке над головой Арруна, и исчезали в потолке, где затем напрямую соединялись с корабельными системами.

— Мы пока не установили полного контроля над двигателями, — сказал Коррелан. — А это значит, что пока нельзя полностью передать ему пилотирование корабля. По крайней мере сейчас нам требуется кормчий. — Голос технодесантника был оправдывающимся, но во взгляде, брошенном им на Арруна, чувствовался слабый намек на упрек. — У нас не было времени.

— Но теперь его в достатке, Коррелан. Пользуйся им. — Аррун перевел внимание на обнаженную фигуру в баке и шагнул ближе. Его покрытое шрамами и татуировками лицо сморщилось от радости при виде результата многолетнего труда.

— Я хотел бы обсудить с вами кое-что еще. — Коррелан колебался, не желая раздражать Арруна в этот день. — Пока мы проводили диагностику системы и читали требуемые литании, которые приведут к полной интеграции, то поняли, что требуется разобраться еще с одним вопросом. Мы… действительно забыли внести это в список планируемых задач. — Коррелан помрачнел. — Но проблема быстро о себе напомнила, — злость технодесантника угасла, ее заменило нечто похожее на неловкость, — и она сильно нам мешает.

— А-а, — протянул Аррун, отвлекшись от созерцания Волькера. — Думаю, я понял, к чему ты клонишь. Риар успел мне вкратце описать проблему, прежде чем отправиться на «Волк Фенриса». Ты ведь говоришь о навигаторе, я прав?

— Да, — неохотно признал Коррелан, и все его раздражение выплеснулось наружу. — Он не желает понимать, брат-капитан. Он отказывается прийти сюда и поговорить с Волькером. Я вел себя вежливо. Упрашивал и даже угрожал ему, но все впустую. С ним невозможно говорить.

Впервые за целую вечность в глазах Арруна вспыхнуло веселье.

— Что ж, Коррелан, — мягко сказал он. — Сегодня ты совершил чудо. И я верю, что в твоих силах сделать невозможное.

— Мой лорд-апотекарий, вам сообщение. От лорда Черное Сердце.

Воин Красных Корсаров почтительно склонил голову, остановившись у входа в зал. Он бросил взгляд через плечо Повелителя Трупов на объект, который как раз обрабатывал апотекарий. Тело надзирателя было полностью вскрыто, из его грудной клетки торчали внутренности. В комнате стоял густой запах крови.

— Продолжай. — Руки Повелителя Трупов были покрыты липким красным слоем. Он отложил кривой клинок, которым выполнял наводящую ужас работу, и повернулся к посланнику.

— Тэмар подвел нас. «Экзекуторы» уничтожены. — На его лице появилась широкая ухмылка. Тэмар так и не добился настоящего уважения собратьев, несмотря на демонстрацию своей силы на поле боя и трупы врагов на пути к месту фаворита Черного Сердца.

— Какая незадача, — произнес апотекарий. — Он казался таким многообещающим. Но это уже не важно. — После этих слов об участи чемпиона позабыли. С легким презрением он кивнул, отчего по спине воина побежали мурашки. Неважно, насколько бесстрашным он был в бою. Взгляд Повелителя Трупов мог заставить застыть даже самые твердые и стойкие сердца. — Уверен, наш лидер вскоре найдет себе нового чемпиона. — Далекое эхо стрельбы заставило тонкое лицо апотекария скривиться. — Что за стрельба?

— Небольшой отряд Серебряных Черепов пытается удержать башню связи, — прозвучал извиняющийся ответ. — Похоже, на сбитом корабле погибли не все. Но больше они не станут нам докучать. Ситуация полностью под контролем. Вам не стоит беспокоиться.

— Другого я не ожидал. И что же лорд Черное Сердце хочет от нас сейчас?

— Нам нужно приступать к выполнению второстепенных целей, — продолжил посланник. — Все готовы выдвигаться.

Повелитель Трупов остался доволен этой новостью.

— Тогда мне следует приготовиться к битве, — сказал он. Космический десантник прошел к двери, затем остановился и кивнул в сторону надзирателя. — Избавься от этого. Стол мне еще понадобится.

— В сообщении есть кое-что еще. — Воин Красных Корсаров не смог сдержать раздражения в голосе, но не из-за перспективы выносить труп грязного толстого надзирателя, а потому, что Повелитель Трупов видел в нем не более чем прислугу.

— Кое-что еще?

— Он говорит, что встретится с вами раньше намеченного срока.

На лице Повелителя Трупов медленно расцвела улыбка.

— Превосходно.

В покоях навигатора царила непереносимая вонь. Кругом валялись упаковки с недоеденной пищей, высыпавшиеся на пол куски успели подгнить. Люмополосы давали тусклый свет, во вкусе обитателя каюты. Если Коррелан в прошлом и находил причины заходить сюда, то всегда представлял себе навигатора крысой, влачащей жалкое существование. Иллюминаторы здесь отсутствовали, звездный свет не освещал покои, и поэтому казалось, будто находишься в тюрьме.

— Иеремия? — Генетически улучшенные глаза Коррелана с легкостью приспособились к сумраку, и он оглянулся в поисках навигатора. — У меня нет времени на игры. Выходи сейчас же.

Маленький человечек всегда был склонен к накопительству и пряткам, о первом красноречиво свидетельствовала вонь от гниющих остатков. Второе же казалось почти бессмысленным. Он не мог спрятаться от Адептус Астартес. Только не от Коррелана, который способен уловить малейшее движение.

Но он все равно пытался. Непросто избавиться от старых привычек.

Коррелан раздраженно нахмурился. У него не было времени для подобных глупостей, но Аррун намекнул, что терпение и доброе отношение к навигатору очень помогут. Он попытался придать своему голосу толику мягкости.

— Иеремия? Нам нужно поговорить.

Как и подозревал Коррелан, Аррун решил взвалить всю работу на него. Честно говоря, капитан был слишком занят обеспечением безопасности и передислокацией флота, чтобы забивать себе голову столь банальными проблемами, — и он точно был слишком занят, чтобы разговаривать с обидчивыми юношами.

— Иеремия! — голос Коррелана стал резким и настойчивым. Он уловил торопливое движение где-то у дальней стены комнаты и направился туда. Технодесантник выглядел еще более массивным с закрепленной на спине подвеской и казался слишком большим для низкой комнаты. Один из механодендритов потянулся в небольшой закуток, куда бы сам Коррелан никогда не добрался, и оттуда донесся злобный писк, когда конечность схватила кого-то за шиворот.

— Вылезай, мальчик. Немедленно.

Коррелан вытащил навигатора из его укрытия в тускло освещенные покои. Тощая фигура пошатнулась, рухнула на колени. Коррелан разжал хватку, позволив парню подняться и хотя бы немного привести себя в порядок.

— Корабль нуждается во мне. — Обычно навигатор начинал разговор с этих слов, когда кто-либо из Адептус Астартес на борту пытался заговорить с ним на эту тему. Они стали его защитой, и юноша цеплялся за них с крепостью мха, растущего на камне. — Ты не можешь навредить мне.

Коррелан посмотрел на худощавую фигуру. Ему бы не составило труда поднять и раздавить Иеремию. На самом деле то, что навигатор отказывался помочь Волькеру, делало эту перспективу невыносимо соблазнительной. Коррелан даже не пытался понять, как работает связь навигатора и «Грозного серебра», а заботило его это еще меньше. Важно лишь подчинить Иеремию своей воле, чтобы он начал работать с Волькером.

Коррелан почти ничего о нем не знал, за исключением того, что он прибыл на «Грозное серебро» менее года назад и с неохотой шел на контакт со своими повелителями. Он почти ни с кем не общался и держался поодаль от остальной команды, холодный и безразличный, непопулярный и никем не любимый. Коррелану пришлось признать, что он был неплохим навигатором и именно по этой единственной причине все еще продолжал служить на «Грозном серебре».

— Волькер сказал, что ты противишься ему, — решительно произнес Коррелан. — Это неприемлемо.

— Вы не спрашивали у меня. — Иеремия поднялся на ноги и высокомерно отряхнулся, но стал выглядеть еще неряшливее. На нем был рваный китель и черные штаны. Босиком он прошлепал обратно в свой уголок и бесстрашно встретился взглядом с Корреланом. Он был так уверен в своей воображаемой важности, что не боялся космических десантников. Навигатор говорил короткими фразами, так как большую часть времени проводил в одиночестве. Слова требовали усилий, а он давно научился тратить минимум энергии.

Да, у Иеремии отсутствовал страх, и, возможно, к несчастью для него, он также нечасто выказывал должное уважение.

— Вам следовало сначала спросить у меня, — продолжил он. — Я тяжело трудился. — Он снова вытер ладони о грязный китель и сердито посмотрел на технодесантника. — Я тяжело трудился, чтобы создать крепкие узы с машинным духом корабля. Мне никто не помогал. Мне следовало сделать это самому. Он чужак. Я не знаю его. Он мне не нравится. Я не хочу помогать ему. Апотекарий собирался поговорить со мной, но не пришел.

— Тебе дали возможность стать частью процесса, Иеремия. Апотекарий Риар хотел дать тебе шанс принять участие в проекте, а ты отказался. Больше ты не можешь отказывать нам в содействии. Ты должен пройти со мной и поговорить с Волькером. — Коррелан скрестил руки на мощной груди, но змееподобные механодендриты не перестали извиваться, выдавая раздражение воина.

Иеремия хмыкнул и повторил сказанное им ранее:

— Корабль нуждается во мне. В Волькере — нет. Если он такой умный, пусть управляет варп-двигателями сам.

Это была его последняя соломинка. Высокомерие. Незамутненное высокомерие и наглость в голосе парня не на шутку разозлили Коррелана, день которого и так не задался с самого начала.

— Будь с ним терпеливым и добрым, — советовал ему капитан четвертой роты, но навигатор явно перегнул палку. Коррелан не отличался ни терпением, ни добротой, и сейчас его взрывной характер вспыхнул.

— Ты думаешь, будто сможешь так просто игнорировать приказы старших по званию? Ты дурак, Иеремия.

— Возможно, — философски ответил парень. — Может, и так. Но в любом случае тебе не запугать меня, Серебряный Череп. Без меня вы ослепнете в варпе. Без меня вам отсюда не улететь. — Он посмотрел водянистыми глазами на Коррелана и невинно улыбнулся. — Вы нуждаетесь во мне. — Его улыбка переросла в ухмылку, явив пару сломанных зубов.

Стремительно, словно молния, Коррелан сделал три шага вперед и схватил юношу теперь уже настоящими руками. Иеремия дернулся и завизжал, с достойной уважения яростью сопротивляясь столь грубому обращению. Он вырос на улицах мира-улья, теперь это было видно, когда он бессильно извивался в хватке технодесантника.

— Довольно, — сказал Коррелан, в его мрачном голосе чувствовалась угроза. — Перед тобой простой выбор, парень. Либо ты пойдешь со мной и дашь Волькеру все, что ему нужно, либо я сам приволоку тебя к нему. Если же нет, я вышвырну тебя из ближайшего шлюза.

— Ты не сделаешь этого, — выдохнул Иеремия, продолжая дергаться. Технодесантник схватил навигатора за шиворот и поднял его на уровень глаз, окинув недобрым взглядом.

— Хочешь проверить правдивость моих слов, Иеремия?

На пару мгновений их взгляды пересеклись, и наконец навигатор сдался. Он поник в хватке Коррелана и опустил голову.

— Хорошо, — согласился он. — Я сделаю то, что ты хочешь.

— Отлично. — Технодесантник поставил неряшливого навигатора обратно на пол и отошел в сторону, позволив ему торопливо пройти мимо. Не в первый раз с тех пор, как его приписали к «Грозному серебру», Коррелан задавался вопросом, как же Иеремии удалось протянуть так долго. Он покачал головой и вышел в коридор следом за парнем.

Время Портея и его отделения было на исходе. Из одиннадцати человек, добравшихся до башни связи, сражаться продолжало только шестеро, двое из которых находились на верхнем этаже, готовые в случае необходимости стоять до последнего. Остальные погибли или умирали, их жизни, словно пламя свечей, угасали на этом жалком куске скалы. Но Портей все равно сражался дальше. Огнемет давно остался без топлива. В этом была жестокая ирония, особенно учитывая близость очистительного завода, но он отбросил огнемет, после чего достал цепной меч и разрубил нескольких Красных Корсаров, осмелившихся подобраться слишком близко. Доспехи больше не защищали его. Несколько болтерных выстрелов в упор превратили керамитовую броню в бесполезный груз, тянувший вниз, она стала скорее помехой, чем защитой. Во рту чувствовался медный привкус крови, ему не нужны были настойчиво мигающие руны в шлеме, чтобы знать о внутренних повреждениях.

Мучительный крик справа подсказал, что Кейл наконец упал от удара массивного Красного Корсара в оскверненных доспехах Космических Волков. Портей остался один. Двое его боевых братьев ждали на вершине башни, готовые защищать антенну еще несколько минут. Но прямо сейчас все оружие врагов было нацелено на него. Сержант решительно сжал рукоять цепного меча и посмотрел на Красных Корсаров через расколотые линзы шлема. Он готов встретить смерть. Он хорошо служил и хорошо погибнет. Он не сдастся. Подобная мысль даже не приходила ему в голову.

Но Портею не суждено было умереть. До него донесся голос. Вкрадчивый шепот, столь низкий, что казался лишь легким шорохом на границе сознания. И все же он перекрыл вой ветра и шум дождя, а также боевые кличи врагов. В голосе чувствовалось больше угрозы, чем в любом раскаленном стволе болтера, нацеленном на него.

— Он нужен живым. — В шепоте безошибочно угадывался приказ, и Портей повернул голову, пытаясь определить его источник. — Свяжите и приведите его ко мне. Он может быть полезным. Несомненно, скоро героические Серебряные Черепа заявятся сюда, чтобы отобрать то, что считают своим.

— Да, мой лорд.

Несколько воинов в оскверненных доспехах Красных Корсаров бросились к Портею, но он не собирался сдаваться. Встав в боевую стойку, он заградил телом вход в башню и стал ждать.

Его левая рука бессильно висела, потрескавшийся и разбитый керамит доспехов побагровел от крови — его собственной и врагов. Взглянув на учиненное им разрушение, Портей довольно ухмыльнулся. Первый предатель, который добрался до него, погиб под ударом ревущего клинка. Второй пошатнулся, оставшись без руки, третий крутанулся на месте, ослепнув от следующего удара. Портей еще размахивал мечом и яростно кричал, когда выстрел из болт-пистолета сбил сержанта с ног, и его поглотила тьма.

Глава двенадцатая КОНТРУДАР

Стратегиум «Ртути» и близко не мог сравниться с пышностью зала на борту «Грозного серебра». Но он считался приемлемым. Он считался более чем приемлемым. Скромная, почти лишенная мебели, это была комната, где разрабатывались планы осад, где Адептус Астартес продумывали способы и методы уничтожения целых городов. Тяжелый деревянный стол, который занимал главенствующее положение в зале, был испещрен бесчисленными линиями, начерченными за долгие годы капитанами и их подчиненными, когда они создавали на огромных схемах и чертежах планы атак.

Несмотря на внешнее сходство, изнутри «Ртуть» нисколько не походила на ударный крейсер Арруна. Узкие коридоры вызывали приступы клаустрофобии. Полная противоположность невесомому, открытому стилю зиккурата на «Грозном серебре». Один из опустошителей девятой роты, встретивший Арруна и трех его ротных сержантов после прибытия на корабль, сопроводил их в стратегиум, который в отличие от «Грозного серебра» располагался не на мостике. Через какое-то время к ним присоединился и ротный прогностикар, которого отправили поприветствовать Арруна. Интей, как многие Серебряные Черепа, был молод, и после официального приветствия он смерил Арруна задумчивым и пристальным взглядом.

Покончив с формальностями, прогностикар заговорил куда менее напряженно.

— Капитан Давикс просит прощения за свое отсутствие, — объяснил Интей, — он прибудет через некоторое время. Он собирает все доступные схемы и сведения о заводе и прилегающих строениях.

Рядом с юным псайкером отсутствие его собственного прогностикара ощущалось намного острее. Как и все Серебряные Черепа, Аррун испытывал огромное уважение к братьям в кобальтово-синих цветах Прогностикатума, и все же юный Интей беспокоил его. Капитан не принял предложения сесть, вместо этого принялся мерить шагами комнату. Три сержанта отделений, которых он взял с собой, молча сели, время от времени перекидываясь мрачными взглядами.

Аррун был бы куда счастливее, если бы ему не пришлось покидать «Грозное серебро». Он сделал это с неохотой, учитывая то, что Волькер пока только учился управлять кораблем. Но планы требовали немедленного обсуждения, и для оставшегося без собственного стратегиума Арруна «Ртуть» стала естественным выбором. Конечно, как осадный капитан Давикс был более опытен в наступлении, для которого вскоре неизбежно наступит время.

Магистр флота нисколько не удивился, узнав, что капитан девятой роты уже ищет информацию. Осадный капитан предпочитал тщательно готовиться к любому заданию. За подобную предрасположенность он не раз подвергался проверкам Прогностикатума, который подозревал наличие у него латентных психических способностей. Из всех собратьев-капитанов Аррун считал Давикса самым серьезным и основательным. Никто даже припомнить не мог, когда капитана девятой роты видели расслабленным. Он всегда держал себя в состоянии боевой готовности, словно пружина, способная разжаться в любой момент. Крепкого и надежного, почти неприступного, как и оборона, спланированная под его руководством, Давикса нередко отправляли в качестве представителя ордена. Твердость капитана придавала Серебряным Черепам серьезности, которую Аргентий желал продемонстрировать вселенной за пределами Варсавии.

Если Давикса назначат командовать наступлением, часто в шутку говаривали другие капитаны, ты сможешь покорить миры за считаные часы и целые звездные системы за дни — пока в запасе пара-тройка планов. Давикс был строителем мощных крепостей и одновременно архитектором их разрушения.

Наконец Аррун остановился и сел, сцепив пальцы под подбородком. Капитан уставился на стены, покрытые бесчисленными печатями чистоты за завершение кампаний. Они походили на красно-белое море рельефных символов и поблекшего пергамента, история которых уходит в далекое и славное прошлое ордена.

Прогностикар хранил молчание. Интей сидел за дальним концом стола, уже полностью облаченный в синюю броню. Неважно, сколько раз Аррун отводил глаза и украдкой бросал на него взгляд, псайкер смотрел в ответ с безмятежной улыбкой на лице. У Арруна было такое чувство, будто юный Серебряный Череп играет с ним, решив развлечься.

— Насколько тяжелы повреждения «Ртути»? — наконец заговорил Аррун, чтобы хоть как-то заполнить тишину.

Юный космический десантник покачал головой:

— По милости Императора мы вышли из сражения невредимыми. Как оказалось, наше запоздалое прибытие пошло во благо. Мы находились в дальних пределах сектора и направлялись домой, когда получили ваше астропатическое сообщение. Конечно, мы развернулись и спешно отправились обратно в Гильдарскую систему. — Голос прогностикара звучал сильно и уверенно. — Понадобилось некоторое время, чтобы истолковать волю Императора, — десантник коснулся мешочка с рунами на поясе. — Технопровидцы сообщили о незначительных повреждениях. Я рад, что того же нельзя сказать о кораблях Красных Корсаров.

На юном, не отмеченном шрамами лице прогностикара вспыхнула заразительная улыбка. Подобное выражение искреннего тепла застало Арруна врасплох. Он больше привык к мрачности воинов, вместе с которыми ему приходилось сражаться долгие годы. Спокойствие и сдержанность Бранда, надменное равнодушие Баста из восьмой роты… даже сам Ваширо не слишком от них отличался. Все они были стойкими, серьезными, даже отчасти бездушными. Теплота Интея стала неожиданностью, но в таких обстоятельствах очень даже приятной. Капитан немного расслабился.

— Дэрис Аррун. Ты еще жив?

Раскатистый голос Давикса отвлек внимание Арруна от Интея, поднявшись из-за стола, он подошел к входной двери и крепко пожал руку брату-капитану.

— Живее всех живых, брат, — ответил Аррун. С последней их встречи прошло много времени, но Давикс нисколько не изменился. Все такой же мрачный и могучий. Видимые над броней участки лица и шеи были покрыты татуировками красного цвета. Он повернулся, и по его команде сервы, толпившиеся в коридоре, ринулись внутрь, сжимая в руках груды инфопланшетов и чертежей. Аррун удивленно поднял бровь, увидев, какое количество сведений удалось отыскать. Давикс, заметив это, просто пожал плечами.

— Лучшее, что я смог найти в этой ситуации, — заметил он без намека на иронию. — Корабельные техноадепты после некоторых усилий смогли дать мне доступ к модулям когитаторов в цитадели завода. Они не очень хотели это делать, но стоило чуть-чуть надавить, и передо мной открылись все секреты. — Давикс шагнул в стратегиум и уважительно склонил голову перед Интеем, который также встал перед капитаном. — Прогностикар Интей.

— Брат-капитан Давикс.

— Ты пересказал Дэрису свое видение? — Взгляд Арруна немедленно переметнулся на прогностикара, который выглядел несколько сбитым с толку. — Ты рассказал ему о пророчестве, о том, что задержало нас?

— Нет. Еще нет. — Интей поморщился, из-за чего Аррун сделал вывод, что он нарочно ничего не говорил до подходящего момента. Давикс снова пожал массивными плечами.

— Тогда, может, самое время просветить его, пока я буду разгребать эти завалы.

Без лишних слов Давикс подошел к столу и принялся раскладывать горы инфопланшетов и информационных матриц, словно все в зале разом перестало для него существовать.

Аррун пристально посмотрел на Интея, который явно чувствовал себя не в своей тарелке после прямолинейных слов капитана.

— Ты бы не хотел объясниться, прогностикар?

Интей поскреб песочного цвета аккуратную бородку, его взгляд приобрел ту же пристальность, с которой ранее он смотрел на Арруна. Юноша достал из мешочка руну и машинально вертел ее в руке. Капитана это нисколько не обеспокоило — он привык, что у каждого прогностикара ордена был свой способ сконцентрироваться, иногда довольно странный. Наконец он собрался с мыслями.

— Брат-капитан Аррун, я провел ритуал предсказания после вашего приказа о мобилизации, — начал прогностикар, его тон стал строгим, все намеки на веселость исчезли под неожиданным слоем серьезности. Подобное поведение было ему к лицу, оно придавало словам вес, и прежние сомнения Арруна в юном прогностикаре тут же рассеялись. Он одобрительно кивнул, и псайкер продолжил: — За все годы службы руны еще не лгали мне. — Интей сжал руну в кулаке. — Они показали, что приказ безупречен, что знамения хорошие, и, получив одобрение Императора, мы отправились к вам.

В глазах Интея мелькнуло странное выражение. На его лице, по молодости свободном от татуировок, проступила вся гамма чувств.

— Во время путешествия мне было видение. Я пока не полностью вник в его смысл. Подобное для меня редкость, и мне с трудом удается истолковывать знаки, которые посылает Император. Значение таких видений нередко очень тонкое, иногда даже завуалированное. — Прогностикар встретился взглядом с Арруном, не выказывая признаков нерешительности. — В лучшем случае я увидел предупреждение.

— Предупреждение?

Интей не сводил глаз с капитана. От Арруна не укрылось, как изменились интонации в его голосе — похоже, каждого прогностикара учили подобным способом произносить послания Императора. В некотором смысле его голос стал мелодичным. Но в смысле самой фразы не было ничего хорошего. Слова дались Интею с очевидным трудом.

— Гнев всегда должно усмирять рассудительностью.

— Что это значит?

— Не могу сказать, брат-капитан. Мне сложно описать, каким образом работают подобного рода сообщения. Я могу только распознать в нем предупреждение и предположить, что речь идет о том, что слепая месть опасна.

— Люгфт Гурон убил сегодня многих боевых братьев, — возразил Аррун. — Он убил их, только чтобы потешить себя. Ты не можешь отказывать мне в праве на возмездие, прогностикар. Что я должен делать? Игнорировать его? Он убил моего апотекария…

При этих словах Давикс поднял голову.

— Риара?

— Да, брат. Он был одним из лучших. Риар возглавил абордажную партию на борт «Волка Фенриса» и пропал. — Аррун стиснул кулаки. Потеря апотекария оставила в его душе зияющую пропасть: возможно, он мог предотвратить гибель боевого брата, а теперь не имеет возможности вернуться за ним. Подобные мысли острыми клинками пробивали доспехи праведности, в которые облачился Аррун. Они задевали его за живое. Капитану не нравилось то, что он не мог контролировать. Ему это никогда не нравилось.

Давикс едва слышно вздохнул.

— Это… прискорбно. Он был хорошим апотекарием и отличным воином. Среди нас никогда не будет того, кто сравнится с ним. Каждая наша потеря пополняет ряды предков.

Немногословный Давикс покачал головой — единственное проявление скорби, на которое он был способен, — и вернулся к работе.

— Да, — согласился Аррун. — Так и есть. И я не могу просто сидеть и смотреть, как тиран Бадаба насмехается над нашим орденом. Он встретится с моим клинком и падет от него. Или я…

— …умру, пытаясь, — мягко закончил Интей. — Вижу вы понимаете важность моих слов. — Прогностикар сел обратно в кресло и покорно поднял ладони. — Это и есть предупреждение, брат-капитан. Только от вас зависит, как вы его истолкуете.

Настроение Арруна, и без того мрачное, окончательно упало. Резко кивнув, он показал прогностикару, что понял его.

— Моя смерть, — произнес он, обращаясь ко всем присутствующим, — станет небольшой платой, если она послужит концом тирании.

— Если будет на то высшая воля. — Интей вновь принялся вертеть руну и подался всем телом вперед. Он снова посмотрел на Арруна. — Надеюсь, до этого не дойдет.

— Он выглядит странно.

Один из жрецов-прислужников резко втянул воздух.

— Ты говоришь страшную ересь, — поучительно сказал кто-то. Навигатор нарочно не обратил внимания на слова закутанного в мантию адепта, донесшиеся откуда-то справа. Техножрецы казались ему немного страшными, а все, чего Иеремия боялся, он старался не замечать.

— Почему на нем столько мигающих штуковин? — Он просто описал то, что видел. Адепт заговорил снова, в его механическом голосе чувствовалась гордость и довольство.

— Это надписи о том, что мы выжгли у него в теле. Все его существо является посвящением Омниссии. Его связь с «Грозным серебром» чрезвычайно тонкая, и эта защита убережет его, поможет отыскать путь к Истинному Единению. Сила машины освещает руны. Это наивысшее состояние.

— Я вообще ничего не понял. Но не сомневаюсь, это крайне занимательно. Просто кажется, будто он подмигивает мне. И я слыхом не слыхивал ни о каких Омниссиях.

Иеремия прижался носом к покрытой рунами трубе с Волькером. Коррелан потянулся и оттащил его, а сервитор тщательно стер со стекла грязное пятно. Навигатор, редко выходивший из покоев, вел себя как ребенок. Оборудование в зале приводило его в несказанный восторг. Коррелан следил за ним, словно зоркий ястреб, с момента его прибытия, подозревая, что похожий на крысу человечек обязательно попробует что-то стащить.

— Он выглядит странно, — повторил Иеремия. — Не таким, как я видел его в последний раз.

— Здравствуй, Иеремия.

Коррелан наблюдал за реакцией навигатора с веселым любопытством. Даже его самого пока настораживал голос Волькера, словно сочащийся из каждой поры «Грозного серебра». Услышав полумеханическое приветствие, Иеремия выронил картер, с которым игрался. Металлическая коробка громко упала на стол, и из нее высыпались шестеренки. Коррелан слегка поморщился. Навигатор быстро оглянулся по сторонам и застыл от удивления.

— Ты что-то сказал? — обвинительно бросил он Коррелану, который в ответ лишь покачал головой и указал на фигуру в баке. Иеремия обернулся и уставился внутрь. Доселе закрытые глаза Волькера теперь были широко распахнуты. Но они смотрели не на тощего навигатора и даже не на технодесантника, Волькер будто взирал куда-то вдаль. На его лице было написано сонное, благостное выражение.

— Здравствуй, Иеремия, — повторил Волькер, и парень красочно выругался. Он шагнул к баку, но не осмелился к нему прикоснуться. — Мы рады, что ты решил зайти к нам. — Слова казались сухими и официальными — один из эффектов присоединения, которых Коррелан не смог учесть.

— Что ж, я видел странные вещи, но такое… — Иеремия подозрительно уставился на Волькера. — Что ты такое?

— Мы — «Грозное серебро». Также мы Волькер Страуб. Мы… есть. Такое объяснение подойдет. Хотя мы можем предоставить тебе наиболее простое из возможных сравнений. — Волькер медленно и апатично моргнул. — Мы нечто сродни дредноуту. Слияние человека и машины, созданное руками и умами ордена. Разве это не так, технодесантник Коррелан?

Технодесантник кивнул, польщенный сравнением Волькера. Конечно, его базовые методы действительно походили на технологию, которую использовали во время помещения воина в саркофаг дредноута. Но присоединение Волькера к «Грозному серебру» было процессом куда более инвазивным и сложным. Главная идея, лежавшая в основе этой интеграции, была довольно простой. Молниеносные реакции и приказы могли направляться напрямую машинному духу «Грозного серебра» без участия третьей стороны. Волькер мог командовать огнем корабля, пока подавались снаряды. Он мог вычислять векторы стрельбы с помощью авгуров, как будто те были продолжением его собственных чувств.

Когда закончат монтаж электропроводки, Волькер сможет направлять и разворачивать корабль с большим контролем и эффективностью, чем любой кормчий даже мог себе представить.

Иеремия являлся камнем преткновения, не позволяя Волькеру окончательно соединиться с машинным духом «Грозного серебра». На протяжении нескольких месяцев с момента поступления на службу Иеремия теснее всех был связан с духом корабля. Но теперь появился тот, кто существовал столь же близко — если не ближе, — и навигатор видел в этом угрозу. Как-то в разговоре с Корреланом он заявил, что «машинная душа» великого корабля очень напоминала игривого щенка.

Коррелану вовсе не понравилось такое сравнение. Он видел в «Грозном серебре» нечто куда более решительное и грандиозное. «Игривый щенок» показался ему слишком уж несерьезной аналогией.

Волькер слабо шевельнулся, заставив амниотическую жидкость покрыться рябью. Маленький навигатор склонил голову набок, увлеченно наблюдая за юношей.

— Это больно?

Вопрос оказался неожиданным, и Коррелан был не вполне уверен, что захочет услышать на него ответ. Волькер заверил его, что изначальная боль давно миновала, что он перешагнул ее. Юноша какое-то время размышлял, а затем положил руку на внутреннюю часть трубы.

— Это неприятно, но мы привыкнем. Мы чувствуем тревогу. «Боль» со временем проходит. То, что мы чувствуем… Мы чувствуем холод пустоты на коже. Мы осязаем бескрайнюю бездну и видим энергии, которые излучают звезды. Для нас это понимание дается медленно, Иеремия. Но мы гордимся. Служить для нас великая честь.

Слова звучали красиво, почти поэтически, но их смысл ускользнул от навигатора. Он был простым человеком с нехитрыми потребностями и в ответ лишь непонимающе поморщился.

— Ты говоришь так же, как он, — Иеремия, не оборачиваясь, ткнул пальцем в сторону космического десантника, который нахмурился от столь явного неуважения мелкого ублюдка. — Он всегда рассказывает о почтении, долге и таком прочем. Мне… — Тут Иеремия прервался и гордо постучал себя по груди. — Мне просто нравится быть здесь. Мне нравится вести корабль через варп. — Навигатор подался вперед и заговорщически зашептал. На самом деле он не особо понизил голос, и Коррелан мог слышать каждое его слово, пусть и старался этого не выказывать. Впрочем, на его лице не отобразилось никаких чувств. — Мне нравится, когда во мне нуждаются.

— И именно поэтому ты так нужен нам. Мы нуждаемся в том, чтобы ты работал с нами, Иеремия.

В механическом голосе было что-то мягкое и почти нежное, что заставило навигатора задумчиво пожевать губу. Затем он опустил взгляд на короткие, грязные пальцы с обгрызенными ногтями.

— Это все, что у меня есть, — признался он с обезоруживающей честностью. — Я был никем, пока не оказался здесь. Я не хочу лишиться и этого, понимаешь?

— Иеремия… ты ничего не лишишься. Мы будем работать вместе с тобой. Мы способны на многое, наши чувства могут охватить многое. Но у нас, Иеремия, нет того, что есть у тебя. Мы не в состоянии проникнуть или понять изменчивые течения эмпирей. Мы не можем работать без тебя. Ты нам нужен.

Иеремия поднял глаза и посмотрел на заключенную в трубе фигуру. Он склонил голову набок.

— Ты говоришь просто так.

— Нет, мы не говорим ничего, кроме правды. Твои умения и опыт востребованы. «Грозное серебро» знает тебя, и поэтому тебя знаем мы. Мы просим тебя довериться нам.

Опустилась глубокая тишина, и Коррелан заметил, что все это время слушал затаив дыхание. Доброта и терпение оказались наилучшим подходом, и через некоторое время навигатор медленно кивнул. Водянистые глаза Иеремии обратились к Коррелану, и технодесантник едва не с весельем заметил во взгляде навигатора ярость.

— Иеремия, — Волькер заговорил снова, и в его голосе чувствовалась настойчивость. — Корабль и я создали начальные узы, но без твоей помощи мы не в силах закончить процесс.

— Ты боишься, Волькер? — Иеремия снова положил руку на трубу.

— Больше, чем ты можешь себе представить. Я напуган, да. Но также горжусь тем, что делаю для Серебряных Черепов. Пожалуйста, Иеремия. Помоги мне сделать это. Не дай «Грозному серебру» поглотить меня полностью. Мы… я… не хочу, чтобы это случилось.

Навигатор с опаской посмотрел на Волькера, взвешивая все в уме.

— Я говорил апотекарию, что они безумцы, раз взялись за подобное. Теперь я так не считаю. Нет, вовсе не безумные. — Взгляд его водянистых глаз стал твердым, словно алмаз. — Кровожадные. Эгоистичные. Но не безумные. Не до такой степени. — Он подумал еще немного, а затем обернулся к Коррелану. — Хорошо, — сказал он. — Но лишь потому, что попросил Волькер. Не ты.

Коррелан даже не удосужился скрыть довольную улыбку. Возможно, это и к лучшему, что разговор прошел так быстро и просто. Беседа оказалась далеко не такой тягостной, как ожидал технодесантник. Возможно, в непокорстве маленького навигатора таилась крошечная искра забавности. Как бы то ни было, это уже не имело значения. Иеремия согласился сотрудничать, и лично Коррелану этого было достаточно.

Он не забыл о том, что навигатор оскорбил орден, просто отложил это на будущее. Иеремии дали определенную свободу только из-за потребности в нем. Но теперь навигатор натянул свой поводок до предела и пробежал слишком далеко. Однажды один из Серебряных Черепов дернет этот поводок и притащит навигатора обратно к ноге. Тут Коррелан не сомневался.

Он склонил голову.

— Конечно, Иеремия.

— Прямой спуск тут не подойдет. — Давикс похлопал по разложенным на столе планам и оглянулся. — Враг полностью контролирует оборонительные системы завода, и он так же хорош, как наши боевые братья. Нас перебьют задолго до того, как мы успеем развернуться.

— Что ты посоветуешь, Давикс?

Осадный капитан нахмурился, задумчиво почесал нос и посмотрел на чертежи.

— Если мы развернем все подразделения в этом терминале для шаттлов к востоку, то нас увидят издалека. — Он пальцем прочертил траекторию на карте и уверенно ткнул в нее. — То, что завод расположен в горах, не играет нам на руку, но мы в состоянии преодолеть подобные сложности. Шоссе от терминала к заводу в хорошем состоянии, и мы сможем подвести по нему наземные силы. Братья Паллатон и Апенимон пробуждены и вскоре будут в полной боевой готовности.

— Почтенные братья высадятся вместе с четвертой ротой, — кивнул Аррун. Дредноуты, несомненно, станут ключевым элементом победы, или в случае неудачи контрудара Серебряных Черепов они с радостью заменят недостающих воинов.

Давикс приподнял бровь. Аррун не распространялся насчет потерь во время боя за корабль, и не в правилах осадного капитана было выпытывать правду. Если окажется, что эта информация окажется спасительной или важной, ее обязательно предоставят.

Выпрямившись и встав с кресла, Давикс вернулся к неотложным вопросам.

— У нас в арсенале достаточно тяжелого вооружения, чтобы превратить завод в кучу пепла, если понадобится. Последнее, что нам нужно, это уничтожение цели. Мы можем обеспечить тебя тяжелой огневой поддержкой. Но стрелять нужно исключительно точно. Открыть мощный огонь рядом с прометиевым заводом… думаю, продолжать не стоит.

— Да, — Аррун кивнул и принялся задумчиво изучать чертежи. Завод построили в естественной чаше посреди гор, и он был отлично защищен. Кроме дороги, ведущей к терминалу шаттлов, другого прямого пути к заводу не было, за исключением воздушного сообщения. Весь прометий, который предназначался для планет Империума, перевозили к терминалу по шоссе. Аррун похлопал по плану.

— Может, перекроем дорогу? — поинтересовался он. — Ты можешь обстрелять терминал, чтобы пресечь любую попытку отступления, которую они могли задумать.

— Абсолютно, — кивнул Давикс. — На таком расстоянии ни одна из машин не сможет оказать тебе поддержку у завода, но если ты выманишь Красных Корсаров из горного убежища, то расправиться с ними не составит труда, — и вновь он начал водить по карте пальцем. — Несомненно, нам окажут сопротивление. Красные Корсары закрепились на заводе. Но шоссе будет в наших руках, они не смогут уйти.

Он потер подбородок.

— Меня немного это волнует. Мне интересно, предусмотрели ли они запасной путь для отступления. Но, учитывая доступную информацию, я не вижу как или где.

Аррун пристально изучил планы.

— Я высажу штурмовые отделения сверху, одно на севере, другое на юге. Они смогут укрыться в горах и самостоятельно добраться до завода. После выхода на позиции их целью будет уничтожение орудий и противовоздушной обороны. Это позволит нам отправить корабли с меньшим риском.

— Хорошая идея, — согласно кивнул Давикс. — Когда турели замолчат, захват завода станет только вопросом времени. Со стороны Черного Сердца было неосмотрительно и глупо полагать, что подобный план ему удастся. — Давикс медленно покачал головой. — Население Гильдара Секундус ослабило бдительность. Возможно, они слишком уверовали в собственную безопасность.

— Бездействие порождает ересь, брат. Без сомнения, они поплатятся за свою беспечность.

— Возможно. — Давикс недовольно фыркнул. — Этой ошибки они больше не допустят. Будем надеяться, что инцидент разрешится безболезненно и те, кто придет на их место, будут лучше защищать имперские владения.

— Не сомневаюсь, что они уже сожалеют о своей самонадеянности, Давикс. Но поговорим об этом позже. — Аррун нахмурился. — Сначала разберемся с предателями, а уже потом проведем расследования, чтобы выявить виновных. К сожалению, обязанности магистра флота задерживают меня на борту «Грозного серебра». Сейчас главная задача — не позволить этим трусам выслать подкрепления. — Он сжал кулаки и тихо прорычал: — Временами, как бы я ни ценил свой титул…

— Жаждешь боя, брат? — спросил Давикс, и его суровое лицо скривилось в том, что только отдаленно могло сойти за улыбку.

— С Красными Корсарами? — Аррун уставился на Давикса холодным взглядом. — С тираном Бадаба? А ты жаждешь того же?

— Просто изнемогаю, брат-капитан. — Впервые с тех пор, как они поднялись на борт «Ртути», Давикс кровожадно ухмыльнулся.

— Просыпайся, сержант.

Голос был вкрадчивым, почти шепот, и Портей с лихорадочным отчаянием выкарабкался из бездны беспамятства. Затем вернулись воспоминания, и он тяжело застонал — странный звук, в котором чувствовалась боль и скорбь от потери боевых братьев. Он вспомнил, как со смертью Кейла на его плечи словно опустилась огромная тяжесть. Вспомнил, как держался из последних сил, пока меткий выстрел не пробил и без того поврежденные силовые доспехи и попал в первичное сердце. Тело погрузило его в исцеляющий стазис, и теперь он…

Портей понятия не имел, где находился. Сержант лежал на холодном феррокритовом полу. Руки связаны за спиной. Быстрая проверка уз подтвердила, что тот, кто сковал его, наверняка знал о силе Адептус Астартес. Конечно, знал, горько подумалось Портею. Они ведь и сами когда-то были верными космическими десантниками. У них было все необходимое, чтобы удержать воина под контролем.

Портей сплюнул кровь, после чего поднял опухшие глаза, которые отказывались полностью открываться, на обладателя голоса, пригласившего его назад в земли живых. Исчерченный морщинами и шрамами Повелитель Трупов благожелательно улыбнулся и отечески потрепал его за щеку. Портей отдернул голову от прикосновения.

— Видишь? Проснулся. Прекрасная конституция.

Портей знал его или, по крайней мере, слышал о нем. Повелитель Трупов был хорошо описан во множестве записей и запечатлен на снимках, которые были обязательны для изучения всеми Серебряными Черепами. Его лицо было настолько узнаваемым, будто сержант смотрел на собственное отражение в зеркале.

Апотекарий Красных Корсаров складывал инструменты, и Портей слабо зашевелился. Каждое движение отдавалось болью, и сержант попытался оценить свое состояние. С него сняли силовые доспехи, сейчас на нем был только черный нательник. Проверка тела указала на источник боли. Нательник был разорван на груди, и на ней виднелась свежая, недавно зашитая рана.

Повелитель Трупов обернулся к сержанту.

— Ты был серьезно ранен, — заметил Красный, явно наслаждаясь происходящим. — Когда с твоим отделением покончили, я прооперировал твое первичное сердце. — Его тон был таким веселым и дружелюбным, что едва не сбил с толку раненого воина Серебряных Черепов. — Итак, сержант. Разве ты не хочешь поблагодарить меня?

— Мне не о чем говорить с предателями. — Голос Портея звучал непривычно хрипло. Постепенно он понял, что, наверное, получил еще один выстрел в горло. — Следовало убить меня, пока была такая возможность. Потому что, когда я освобожусь, тебе не жить.

— Не думаю, сержант. — Повелитель Трупов наклонился и снова потрепал узника за щеку. — Когда ты предстанешь перед лордом Черное Сердце и осознаешь ложь Империума, то станешь служить моему повелителю. Как и многие другие до тебя. — Повелитель Трупов взял сосуд, заполненный кровянистой массой. — А если и нет, мне все равно. Я уже получил то, что хотел.

Портей уставился на емкость. Прогеноидная железа. Самый ценный из всех органов Адептус Астартес был в руках врага. Наверное, предатель изъял его, пока занимался его раной. В разуме Портея вспыхнули дикие мысли. Как долго он здесь? Что случилось с двумя боевыми братьями, которые защищали башню? Сержант поднялся с колен и вскинул голову, чтобы с яростным неповиновением посмотреть на Повелителя Трупов. Портей понимал, что угодил в ту же ситуацию, что и Риар на борту «Волка Фенриса».

— Я никогда не отвернусь от братьев, — сказал он, встретив веселый взгляд апотекария. — Никогда не предам Императора и лучше умру, чем присягну Люгфту Гурону.

— Куда более великие воины пытались сопротивляться истине, — ответил Повелитель Трупов, отложив сосуд с бесценным генетическим семенем Портея. — Почему ты думаешь, что чем-то от них отличаешься? Все они в конечном итоге узрели истину. Все они осознали ложь Бога-Трупа. Ты неверно понимаешь наши мотивы, Серебряный Череп.

— Я никогда не отвернусь от братьев, — повторил Портей. — Когда они придут за тобой… — Его слова оказали на Повелителя Трупов возбуждающий эффект. Предатель вихрем обернулся к нему. Все внешнее спокойствие апотекария исчезло, сменившись маской безумца.

— Ты говоришь о тех самых братьях, которые бросили тебя? Где они были, когда ты со своим ничтожным отделением пытался помешать нашим планам? Где они сейчас? Никто не идет тебе на помощь, сержант Серебряных Черепов. Твоя судьба предрешена. Ты либо присоединишься к нам, либо умрешь. Третьего не дано.

— Тогда лучше побереги слова, предатель. — Портей поднял окровавленное лицо и встретился с лихорадочным взглядом Повелителя Трупов. Спокойное безразличие, которое вновь охватило апотекария, разъярило и встревожило. Настроение Повелителя Трупов менялось каждую пару минут. Руки сержанта, крепко затянутые узами, бессильно сжимались и разжимались. — Ты слишком много болтаешь. Тебе стоит убить меня прямо сейчас.

— Я так не думаю. Сейчас ты очень ценен для нас, и я уж точно не хочу навлечь на себя гнев моего лорда, убив тебя раньше времени. — Его голос звучал хоть и укоризненно, но с толикой веселья.

— Мои братья скоро придут, — уверенно сказал Портей. Он кивнул на сосуд с генетическим семенем, органом, который Серебряные Черепа, как и все Адептус Астартес, почитали превыше остальных. Они не просто так называли его Священной Квинтэссенцией. Это был ключевой элемент, превращавший их в тех, кем они являлись. Это было генетическое наследие множества поколений, чьи память и знания хранились в спиралях ДНК, сплетавшихся с телами тех, в кого их пересаживали.

Протей слышал истории о боевых братьях, которые, оказавшись на краю смерти, вкушали воспоминания предшественников. В спокойные моменты медитаций он иногда и сам чувствовал неясные очертания чего-то… кого-то, хотя никогда не мог отчетливо их увидеть. «Очертания былой славы» — так это чувство когда-то назвал Ваширо.

— Ах да. Твои братья. Благородные Адептус Астартес из ордена Серебряных Черепов. — Повелитель Трупов с умным видом кивнул, пощелкивая пальцами в такт словам. — Яростные воины. Благородные и неукротимые, грозные в бою. Сражаются только по приказу собратьев-псайкеров. В этом они отличаются от остальных. И все же почему твои психически одаренные собратья не предупредили о том, что случится на Гильдаре Секундус? — Повелитель Трупов развел руками. — Что помешало им обнаружить наше присутствие?

Портей не знал, что ответить. После гибели Симеона он не раз задавался этим вопросом. Ведь не мог же прогностикар по своей воле пойти на смерть? Сержант вспомнил перешептывания, запретные разговоры, которые ходили между братьями. Слова, граничившие с богохульством. Слова, которые он никогда не должен был слушать. Слова, направленные против Прогностикатума и той власти, которой он обладал в ордене.

Сомнения. Подозрения. Заблуждения.

— Но где твои братья сейчас, сержант? — Повелитель Трупов оглянулся, будто ожидая здесь появления целой роты Серебряных Черепов. — Почему они не пришли спасти тебя?

Вопрос был риторическим. Подлый предатель не собирался молчать. С каждым сказанным словом ненависть Портея становилась все более ощутимой. У него не осталось ничего, кроме ярости и гнева. Он принял их и придал им форму. Когда сержант освободится, то использует это оружие, выкованное из ярости, чтобы вырвать сердца Повелителя Трупов.

— Спроси у себя «почему», сержант, — сказал апотекарий, снова поднял сосуд с генетическим семенем Портея и повертел в руках, внимательно рассматривая содержимое. — Спроси у себя, почему твои прогностикары вновь и вновь принимают неверные решения и дают советы, которые ведут твой орден к медленной, неуклонной гибели. Они говорят, что интерпретируют волю Императора…

Он отставил сосуд.

— А ты не думал, что у Императора нет воли, которую можно интерпретировать? Потому что правда в том… что Бог-Труп, которому вы все так ревностно поклоняетесь, не заботится о вас. — Его губы скривились в кровожадной и самоуверенной улыбке. — Серебряные Черепа вымирают, сержант. Как прежде Астральные Когти, до того, как мой лорд Черное Сердце понял, что имперская правда — не более чем ложь. — Испещренное шрамами лицо апотекария исказилось в диком восторге. — Ты и твой орден умираете, сержант. Как в буквальном, так и в переносном смысле.

— Серебряные Черепа победят.

Слова этого древнего изречения давно стали своего рода неформальным девизом ордена. Портей верил в него всем сердцем, но теперь сомнения в правдивости прогностикаров дали свои всходы. Он тихо начал напевать Литанию Ненависти в надежде укрепить решимость.

— Действительно, сержант? Или пришло время признать поражение? — Зловещий, искаженный голос донесся так близко, что Портей ощутил на коже зловонное дыхание. Сержант невольно вздрогнул. — Возможно, пришло время тебе и твоим собратьям сбросить узы Империума и стать теми, кем вы можете стать.

— Серебряные Черепа…

— Победят. Да-да, ты уже говорил. Может, так оно и случится. Но ты, сержант? — Повелитель Трупов покачал головой и взмахнул рукой. — Очень скоро тебе придется сделать выбор. Только от тебя будет зависеть, победишь ты или нет. Подумай об этом. А меня еще ждут дела.

С этими словами Повелитель Трупов вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Портей смотрел ему вслед. Это была просто дверь. Деревянная, не более того. Он мог пробить ее, словно бумагу. Если бы ему удалось освободиться, он бы уничтожил это место. Только бы получить шанс добраться до апотекария…

Впервые в жизни душу Портея терзали двое демонов — нерешительность и неуверенность, которые давно таились у него в разуме. Слова Повелителя Трупов лишь растревожили их, и хотя сержант искренне отказывался подчиниться, внутри него зародилось крошечное зерно сомнений.

Стать теми, кем вы можете стать. Последние слова Повелителя Трупов неотступно преследовали его, и Портей думал о них постоянно. Он сказал то, что Портей и так знал, просто долгие годы отрицал. Количество Серебряных Черепов стремительно таяло. Гибло все больше и больше опытных боевых братьев, а на их место вставали зеленые юнцы. Когда-то Серебряные Черепа были самой мощной силой в секторе. В прошлом Серебряные Черепа участвовали в рейде на Коморру.

Но теперь…

Портею внезапно захотелось вновь оказаться в уютном забвении анабиозного сна. Весь его мир перевернулся, дальнейшая судьба стояла под вопросом. Но сержант никогда по своей воле не предаст тех, кого называет братьями. В этом он не сомневался.

Глава тринадцатая НАЖИВКА

— «Грозное серебро», говорит Курис, отделение «Сердолик».

Искаженные слова остались никем не услышанными в перегруженной вокс-сети ударного крейсера, и несколько минут никто не отвечал. Среди нескончаемого гула голосов, которые затопили палубу после того, как из башни связи перестали посылать глушащий сигнал, слова брата Куриса потерялись в неразборчивом бормотании. Только после того как он отправил сообщение еще пару раз, сервитор, фильтровавший сеть, вычленил его сигнал.

— Брат Курис из отделения «Сердолик» пытается выйти на связь, — пустым монотонным голосом произнес раб. — Я принял его сигнал.

— Выделить передачу, — сказал Аррун, встав прямо за терминалом сервитора. — Дай мне стабильное соединение. Я должен узнать, что там происходит.

— Подчинение.

Сервитор повернул пару дисков, чтобы настроить модуляцию и частоту слабой передачи, идущей с поверхности Гильдара Секундус. Через какое-то время голос Куриса удалось настроить так, чтобы он стал разборчивым. Он все еще звучал искаженно и прерывисто, но достаточно четко, чтобы понять, о чем идет речь.

— Прием, «Грозное серебро». Повторяю. Говорит брат Курис, отделение «Сердолик».

— Слышим тебя, брат. Говори.

— Капитан Аррун? — В голосе почувствовалось невыразимое облегчение. — Слава Императору, нам удалось нарушить блокировку связи.

— Докладывай, брат. — Аррун не мог сдержать раздражения в голосе. У него не было времени на никому не нужные любезности. Ему требовалась максимально точная оценка ситуации. Сам факт того, что Курис, один из самых молодых бойцов отделения Портея, вообще вышел на связь, вполне ясно обо всем говорил. Последовавший доклад только подтвердил его подозрения. Все элементы мозаики встали на свои места.

— Отделение «Сердолик» погибло, капитан. Насколько мне известно, выжил только я.

— И почему же? Почему ты уцелел, когда остальное твое отделение не выжило? — В вопросе Арруна слышалось обвинение, хотя он знал, что Курис был столь же решительным и непоколебимым, как и любой другой Серебряный Череп в отделении Портея.

Если юный Серебряный Череп и уловил какой-то намек в словах капитана, то ничего не сказал по воксу. Несмотря на потрескивание статики и прерывистые переговоры, которые заполоняли канал, он продолжил докладывать:

— Брату Эметрию и мне приказали защищать оборудование на верхнем этаже башни. Сержант Портей с остальным отделением удерживали вход. Когда Портей упал… — Курис замолчал, и Аррун ощутил в голосе воина ярость. — Эметрий и я приняли решение отвлечь врага. Поразительно, как немного размещенной в нужных местах взрывчатки может принести колоссальный урон нескольким рядам когитаторов и гололитов. Сигнал от этого не улучшился, но я провел некоторое время, пытаясь перейти на другую частоту. Думаю, у рейдеров где-то спрятан запасной передатчик.

Курис на мгновение замолчал.

— К сожалению, Красные Корсары не смогли этого подтвердить, потому что среди них не осталось ни одного выжившего.

На лице Арруна мелькнула слабая улыбка. Шутка показалась сейчас удивительно своевременной.

— Мы сделали все, что могли, а затем начали стратегическое отступление. Нам нужно было связаться с вами, и в отсутствие сержанта Портея мы решили сделать это сами. Мне удалось выбраться. Эметрию — нет. Его убил предатель во время отступления. Но благодаря его жертве я могу доложить вам, и не сомневайтесь, мне удалось избавиться от нескольких врагов до того, как убили моего брата. Теперь он с предками. — Еще одна краткая пауза и слабый намек на нерешительность. — Полагаю, мой капитан усмотрел в моих действиях ошибки?

— Нет, Курис, нет. Ты сделал все, что мог, брат, — ответил Аррун, хотя внутри него снова вспыхнули угольки злости.

«Сердолик» был одним из лучших тактических отделений в роте, а теперь оно погибло. Еще одно отличное подразделение уничтожено в результате коварства Гурона Черное Сердце. Сдерживая рвущийся наружу гнев, Аррун сосредоточился на ситуации.

— Твое точно местоположение, Курис?

— Я отступил на юго-запад. Обратно в горы, — ответил воин. — Я не активировал маячок-локатор, чтобы Красные Корсары не смогли его отследить. Похоже, численность сектантов и десантников-предателей растет. Они прибывают почти постоянно. Непрерывным потоком стягиваются к плацу. Накапливают силы, полагаю.

— Твой план?

— Всеми способами постараться узнать как можно больше об их намерениях и огневой мощи.

Несмотря на всю серьезность ситуации, на лице Арруна заиграла очередная улыбка. Курис проявлял инициативу и действовал в стиле своего сержанта более чем приемлемо, по мнению капитана.

— Поддержка прибудет в течение часа, Курис. Собери любые разведданные, какими бы незначительными или неважными они не казались, и доложи мне. Не вступай в бой с противником, если только тебя не обнаружат. Смерть сейчас для тебя наименее предпочтительный вариант. Постарайся быть незаметным. — Капитан остановился. — Считай это приказом.

— Да, капитан Аррун. — И вновь некоторая нерешительность. — Думаю, вам также стоит знать… здесь Повелитель Трупов. Красные Корсары упоминали, что он где-то на заводе.

Аррун мрачно нахмурился и, стиснув кулак, резко ударил по пульту, напугав сервов ордена, которые выносили сломанный стол и мусор после сражения псайкеров. Все они попятились от одного только вида разъяренного капитана.

— Давай я повторю последний приказ, — прорычал Аррун. — Как бы больно мне ни было это говорить, если его увидишь, в бой не вступать. Мне бы очень хотелось уничтожить это зло, но я не могу потерять с тобой связь. Не уверен, что тебе удастся подобраться к нему. Не сомневайся, брат, как только мы высадимся, то сделаем ликвидацию их бесценного апотекария основной целью. Новости докладывай своевременно.

— Да, капитан, — с этими словами связь оборвалась, и Курис вновь оказался в одиночестве на поверхности планеты.

Аррун сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

— Пойду повидаюсь с Волькером, — сказал он тихим, угрожающим тоном. — Пусть раздадут оружие и боеприпасы, рота должна быть готова к развертыванию через десять минут. — Он поднял глаза и встретился взглядом с Маттеем. — Брат-сержант, проследи за выполнением.

Доверие, которое он оказывал Маттею, не было случайным или необоснованным — юный сержант показал себя умным, находчивым и достаточно компетентным.

— Поговори с оставшимися прогностикарами. Убедись, что знамения благоприятные и предсказания сулят нам хороший исход. Как только они дадут благословение и одобрят план нашей контратаки, доложи мне.

— Да, капитан. — Маттей склонил голову и сложил на груди аквилу. Затем сержант резко развернулся и покинул мостик, излучая решимость. Аррун отдал несколько распоряжений команде и последовал за Маттеем. Но отправился он совсем в другом направлении.

+++ Увеличить на семь процентов подачу энергии на задние двигатели левого борта. Держать позицию. Выход на геостационарную орбиту через пять минут. +++

— Волькер?

+++ Двигатели работают на восемьдесят два процента оптимальной мощности. Перевожу энергию из второстепенных систем. Слава Омниссии. +++

— Омниссии слава, — повторили жрецы, едва Волькер обратился к ним. Аррун и сам прошептал благословление, хотя понятия не имел, правильно ли все сказал. Он медленно подошел к фигуре в трубе и положил руку на поверхность. Она оказалась вовсе не холодной. Капитан обернулся к технодесантнику, следившему за показаниями.

— Бак должен быть таким теплым?

— Это тепло объятий Омниссии.

Аррун посмотрел на техножреца. Капитан обращался не к нему, но почувствовал, что его слова заслуживают ответа.

— Тогда Волькер действительно благословлен. Вы превзошли самих себя. Нет другого столь же благословленного. — Техножрец склонил голову, польщенный словами Арруна. Капитан тонко улыбнулся и посмотрел на Коррелана, задав ему тот же вопрос.

— Да, капитан. Тепло, которое вы чувствуете, выделяется в результате химической реакции жидкости, необходимой для поддержания жизни в биологических останках Волькера. Она не навредит ему, обещаю.

— Останки?

Слово прозвучало холодно и безразлично, технодесантник произнес его с той же бескомпромиссностью, как остальную часть фразы. Коррелан отложил инфопланшет и посмотрел на Арруна.

— Да, сэр. От Волькера остается все меньше и меньше, по крайней мере от изначального облика. Его сознание соединилось с кораблем намного быстрее, чем я ожидал. Он уже начал осваивать управлением полетом. Проект оказался куда успешнее, чем мы надеялись. Вам стоит гордиться.

— Но я хотел бы поговорить с Волькером.

+++ Начато изменение высоты. +++

Во время разговора с Корреланом металлический скрежет, который приобрел голос Волькера, непрерывно сообщал и обо всех предпринимаемых действиях. Технодесантник указал на тело в баке.

— Пока он не принимает все решения самостоятельно. Волькер еще на этапе освоения. Он обрабатывает информацию, которая передается по нейронным имплантатам, напрямую подключенным к рулевому управлению.

— А если я хочу поговорить с ним?

— Мы вскоре присоединимся к вам, капитан.

+++ Двигатели работают на восемьдесят семь процентов оптимальной мощности. Продолжаю перенаправление избыточной энергии. +++

Переход от живого голоса на механический, который почти не отличался от тона сервиторов, произошел плавно и почти незаметно. Коррелан пару секунд смотрел на юношу, а затем продолжил разговор с капитаном:

— Со временем он сможет принимать подобные базовые решения самостоятельно. Решения вроде подходящего момента для включения двигателей или изменения высоты, не требуя вмешательства кормчих. Позже они смогут передать ему полный контроль над кораблем. В ситуациях, которые требуют быстрой реакции.

— Ты имеешь в виду — во время боя? Или в штормовых секторах?

— Да. Все согласно вашему изначальному замыслу, сэр. — Коррелан кивнул и снова взял инфопланшет. — Сервиторы получили инструкции по проведению нескольких тестирований, пока я буду на поверхности планеты. Но сейчас рад доложить, что все идет по плану.

Аррун кивнул:

— Нам потребуется твое присутствие на поверхности, брат. Мы получили сообщение от отделения «Сердолик». Его больше нет, за исключением брата Куриса. Будем сражаться во имя их, а также тех, кто погиб на «Волке Фенриса». Я хочу, чтобы бой был быстрым и беспощадным. Есть только одна истинная цель и только один исход битвы. Смерть предателям.

Коррелан согласно пробормотал, одобряя стратегию. Аррун продолжил:

— Твои навыки будут незаменимы, когда мы отобьем завод. Нам потребуется полный отчет о повреждениях для проведения ремонта, а также учет уцелевшего оборудования. Скорее всего, Красные Корсары захотят разграбить завод или удержать в своих руках. Если они выберут последнее, мы принесем им месть Императора.

— Я также с радостью принял бы последний вариант, — внезапно улыбнувшись, ответил Коррелан, — и с честью занялся остальными обязанностями.

Аррун отсутствующе кивнул и повернулся к Волькеру. Юноша смотрел прямо на него.

— Вы хотели поговорить с нами, капитан? Мы должны попросить вас говорить быстрее. Необходимо сосредоточиться на восстановлении энергии, а щиты работают далеко не на полную мощность. Это требует полнейшего нашего внимания, и мы…

— Я не заберу много времени, Волькер, — оборвал его капитан. — Я только хочу поговорить с тобой, пока ты не стал слишком… — Он заколебался, не желая оскорбить юношу. На губах Волькера заиграла улыбка.

— Мы понимаем. Наш кругозор очень расширился, капитан Аррун. Мы видим… вне понимания простых людей.

— Пусть так, Волькер, но я хотел бы кое-что сказать тебе, поскольку другого шанса может уже не представиться. — Аррун пару мгновений изучал заключенного в трубу мальчика. — Твой поступок, твое самопожертвование и храбрость… Все, что ты пережил, достойно любого боевого брата из ордена Серебряных Черепов. Пусть тебе отказали в праве стать Адептус Астартес, но я дам тебе обещание. Ваширо внесет твое имя в Книгу Памяти. Когда все закончится, астропаты передадут сообщение на Варсавию. О тебе будут помнить как о герое ордена, Волькер Страуб.

На одно скоротечное мгновение неподвижное лицо за стеклом озарилось искренней, неподдельной радостью. Частичка человечности Волькера услышала, поняла слова Арруна и испытала настоящий восторг от награды. Но момент так же быстро миновал, и новое сознание юноши отложило данные для последующего использования.

— Мы существуем, чтобы служить, капитан Аррун.

+++ Система каппа дельта четыре-три-ноль перенаправлена. Усиливаю кормовой левый двигатель. Да благословит Император… +++

Волькер вновь заговорил механическим голосом, и связь с ним оборвалась.

Аррун какое-то время продолжал держать руку прижатой к трубе, а затем отвернулся. Благодаря этой рискованной затее они получили в свое распоряжение необыкновенное устройство, но цена, плававшая в эмбриональной жидкости, казалась капитану непомерной.

— Такие моменты будут случаться все реже и реже, — заметил Коррелан, до сих пор хранивший молчание. — Со временем Волькер перестанет быть… ну, Волькером.

— Для меня он останется таким навсегда, — пробормотал Аррун. — Пусть Император направляет твою руку в бою, Коррелан. После возвращения мы обсудим будущее флота — и, возможно, что для тебя намного важнее — твою в нем роль.

Эти слова были самым близким подобием благодарности, на которую был способен капитан в отношении технодесантника, и Коррелан скромно кивнул.

— Если будет на то Его воля.

Аррун замер, словно хотел что-то добавить, но затем вышел из комнаты, погрузившись в глубокую задумчивость.

— Все готово?

— Да, мой лорд-апотекарий.

— Хорошо. — Повелитель Трупов изучал дорогу, по которой шло множество Красных Корсаров в доспехах всевозможных цветов. — Пусть космические просторы снова под контролем Империума, но с поверхности нас изгнать будет уже не так легко. Наши наземные войска рвутся в бой, орудия завода нацелены в небеса.

Он улыбнулся. Улыбка была не довольной и даже не дружелюбной, его преисполняла ненависть, пылавшая многие годы. Ненависть, направленная на всех верных слуг Империума.

— Сегодня, — сказал он скорее самому себе, чем стоящему возле него воину. — Сегодня мы увидим начало гибели Серебряных Черепов. Те, кто не умрет здесь, со временем перейдут на нашу сторону.

Каждое его слово источало непринужденную уверенность. Его спутник согласно кивнул, не сомневаясь в словах Повелителя Трупов. Улыбка апотекария стала шире, и он указал костлявым пальцем вдаль.

— Посмотри, — сказал он, не сводя взгляда с одной из приближающихся фигур. — Идет наш лорд Черное Сердце.

— Все отделения приведены в боевую готовность, — доложил Маттей, когда к нему подошел Аррун. — Я переговорил с ротными прогностикарами, а также пообщался с прогностикаром Интеем. Похоже, воля Императора ясна как день. — Он покрутил в руках шлем и кровожадно улыбнулся. — Мы готовы к выступлению.

— Прекрасно, — ответил Аррун. Он поочередно проверил сержантов отделений, выстроившихся перед ним. — Я передаю командование тактическими отделениями тебе, Маттей. Давикс будет следить за ходом операции. Он разместится в терминале шаттлов. Его рота обеспечит огневую поддержку, а дредноуты отправятся вместе с вами. — Командная структура ни у кого не вызвала нареканий, и ни один воин не смог сдержать восторга, услышав, что в бой вместе с ними пойдут сразу двое древних. Это были самые приятные новости за весь день, отмеченный столькими несчастьями.

Аррун вновь посмотрел на собравшихся бойцов. Как обычно, от капитана требовалось вдохновить роту на великие подвиги. Пару секунд он попросту не мог найти подходящих слов. Аррун чувствовал ужасающую, засасывающую пустоту внутри. Он всегда считал подобное дурным знамением. Но сейчас, без ободряющего наставления Брана, он не мог позволить себе сомневаться. Интей и другие прогностикары были уверены в успехе. Ему следовало положиться на них. Таков был путь Серебряных Черепов.

— Братья, услышьте меня. Воля прогностикара такова, что мы должны придерживаться текущего плана действий, — сказал он, подтвердив, что псайкеры высказались за сражение. Одни эти слова произвели вдохновляющий эффект на присутствующих воинов. Аррун переводил взгляд с одного лица на другое, стараясь не выдавать обеспокоенности их молодостью.

— Ваши главные задачи ясны, — продолжил он. — Капитан Давикс и его опустошители пробьют оборону завода. Затем вы войдете и очистите здание от предателей. Наша основная цель — восстановить безопасность завода «Примус-Фи» и передать его обратно под власть Империума. Вторичные цели — уничтожить оставшиеся силы Красных Корсаров, в особенности их главного апотекария, известного также под именем Повелитель Трупов. Как единый могучий орден Серебряных Черепов, мы избавим Гильдарскую систему от скверны. Теперь идите к десантным капсулам и боевым кораблям. Идите с именем Аргентия на устах. Всеми силами исполняйте волю Императора. Верьте в своих боевых братьев, и мы вернемся на Варсавию победителями, храня в сердцах истории о наших подвигах.

Одобрительно взревев, Серебряные Черепа разошлись. Маттей ушел последним, сложив на груди символ аквилы, после чего направился к десантной капсуле, которая вскоре доставит его с остатками отделения на гористую поверхность Гильдара Секундус.

— И пусть Император направит вашу руку, братья, — пробормотал им вслед Аррун.

С прибытием Гурона Черное Сердце поведение Красных Корсаров заметно изменилось. Пока тиран Бадаба не вошел в массивные ворота завода, излучая уверенность и высокомерие, которые руководили всеми его действиями, даже в лучшем случае энтузиазм воинов можно было назвать посредственным. Гурона сопровождали двое элитных телохранителей-терминаторов, их аура была столь же устрашающей, как и присутствие самого тирана. Корсары, конечно, не сидели, сложа руки. Они были столь же дисциплинированы, как и лучшие войска Империума. Безмолвная, но явственная угроза, исходящая от Повелителя Трупов, держала в повиновении рабов и вынуждала Красных Корсаров воздерживаться от внутренних разборок.

Но теперь завод превратился в настоящий муравейник. Каждый из предателей работал с пламенным задором, пытаясь привлечь к себе внимание повелителя, но при этом не накликать его гнев. Вести о гибели Тэмара быстро разлетелись. Повелителю придется выбрать нового чемпиона, а это означало, что он станет присматриваться к своим людям.

Его приступы гнева были действительно ужасающими. Почти полная гибель флота вовсе не входила в изначальный план, и то, что Серебряные Черепа собрали все силы и нанесли такой организованный и опустошительный удар, привело его не в лучшее расположение духа. За пятнадцать минут, прошедших после его прибытия на завод, тиран казнил двух рабов, что очень походило на внезапную прихоть. Он быстро шел по заводу, критикуя всех и вся, пока не остановился возле Повелителя Трупов. Лишь тогда его злоба и ярость наконец стали постепенно угасать.

— Сколько? — только и спросил он. — Скольких удалось пленить?

— Выжил только один, — спокойно ответил Повелитель Трупов. — Сержант отделения.

— Я хочу получить этих воинов, — заявил Черное Сердце и крепко сжал кулак. Металлические челюсти и зубы придавали его голосу неприятную резкость, каждое произнесенное слово звучало с механической точностью. — Серебряных Черепов нужно обратить на нашу сторону. Я хочу их силу. Я хочу их дар предвидения и корабль Дэриса Арруна.

Его аугментический глаз дико завращался и засверкал в мерцающем полусвете временного апотекариона Повелителя Трупов. Массивный коготь свернулся внутрь в механическом подражании настоящей руке. Повелителю Трупов приходилось видеть, как этот коготь разрывает космических десантников, словно их доспехи были не толще бумаги. Он не раз видел, как Черное Сердце из битвы в битву обезглавливает и расчленяет врагов.

Повелитель Трупов заметил мимолетное движение и резко повернул голову. Существо не позволяло увидеть себя, но Повелитель Трупов подозревал о его присутствии. Оно всегда приносило с собой густой аромат разложения. У него было нечто вроде крыльев, хотя в полете существо не издавало ни звука.

Смерть, приходящая на бесшумных крыльях.

Странное создание. Оно могло по желанию становиться видимым и не имело определенной формы. Насколько мог сказать Повелитель Трупов, чем дальше удалялся от Мальстрема Черное Сердце, тем эфемернее становилась материальная оболочка существа.

Так и не сумев толком рассмотреть тварь, Повелитель Трупов повернулся обратно к своему хозяину. Несомненно, увлеченность Гурона Серебряными Черепами граничила с манией. Конечно, его заинтересованность прогностикарами была объяснимой. Несмотря на жестокость и могущество, Гурон Черное Сердце был глубоко суеверным воином, который во всем старался отыскать знамения и пророчества. То, что он сам не мог видеть и читать нити судьбы, только провоцировало его гнев. Он никогда бы сам в этом не признался, но Повелитель Трупов слишком хорошо его знал. Он постарался успокоить тирана:

— Они придут, мой лорд. Я в этом не сомневаюсь. Завод слишком важен для ничтожного Империума, чтобы оставить его в наших руках. Серебряные Черепа наверняка проглотят наживку и придут, а затем мы убьем тех, кого должны, и заберем себе тех, кого сможем.

Черное Сердце пару секунд пристально смотрел на него, прежде чем махнул через плечо.

— Пройдемся, Гарреон.

— Как прикажете, мой лорд. — Апотекарий глубоко и уважительно поклонился. Ему было приятно видеть Черное Сердце таким энергичным и полным сил. Он разительно отличался от того Гурона, который когда-то балансировал между жизнью и смертью, оградившись от бесконечной боли. Но это лишь временное улучшение. Так было всегда.

На пути через завод на плац двое Красных Корсаров представляли собой любопытное зрелище. Они казались полными противоположностями, несмотря на очевидное сходство, обусловленное их общим наследием. По сравнению с массивным бронированным телом Гурона Черное Сердце Повелитель Трупов казался почти хрупким. Оба воина были без шлемов, и косматая грива, венчавшая голову апотекария, резко контрастировала с наполовину обритой, наполовину закованной в металл головой Черного Сердца.

Доспехи лорд Красных Корсаров держал в идеальном состоянии, по крайней мере, настолько, насколько это позволяли многочисленные трещины в керамите и повреждения от оружия, полученные за долгие годы сражений. Их часто ремонтировали, хотя, будучи подверженным перепадам настроения, Гурон сменил куда больше умелых мастеров, нежели остальные воины. С пояса у него свисало несколько талисманов и амулетов: три человеческих черепа и даже высохшие руки. Еще там болтался длинный фиал из толстого стекла, заключенный в богато украшенный резьбой металл. Никто не знал, что в нем находится. Никто даже не спрашивал.

Он источал угрозу, и любой не из числа космических десантников старался поскорее убраться у него с пути и из его мыслей.

Бархатную ночную тьму Гильдара Секундус начала разбавлять серость предрассветной мглы. Розоватый проблеск на далеком горизонте намекал на скорый восход солнца, в воздухе все еще чувствовался запах дождя. Гурон Черное Сердце глубоко вздохнул, аугментический глаз прожужжал и щелкнул пару раз. Встроенные в него сенсоры отслеживали ионизированные частички в воздухе. Способность предсказывать погодные условия нередко давала огромное преимущество в сражении.

— Скоро будет еще один шторм, — заметил он.

— Похоже, на планете это обычное дело, — согласился апотекарий. — Плохой климат и дурная экология. Я рад, что нам не придется здесь надолго задерживаться. Гильдарская система начинает меня утомлять.

— Ты устал от системы, старый друг? Или просто тебя снедает нетерпение? Ведь на «Волке Фенриса» тебя дожидается один Серебряный Череп. Уверен, твои инструменты подождут еще пару часов.

— Вы знаете меня слишком хорошо, — воскликнул Повелитель Трупов. — И все же, признаюсь, перспективы меня интригуют. Жду не дождусь, чтобы сломить одного из них.

— Гарреон, ты самый хитрый из всех, кого мне приходилось знать. Уверен, твои опыты окажутся крайне продуктивными. И чем больше мы узнаем о Серебряных Черепах, тем больше шансов подчинить их себе.

— Едва ли они оценят этот жест, мой лорд. — Апотекарий задумчиво посмотрел на зубчатые вершины. — Серебряные Черепа не увидят в нем большие возможности, как вижу их себе я. Боюсь, их сердца слишком огрубели. Они преисполнены устаревшей концепции благородства. Их разумы слишком покорны воле Бога-Трупа. Но в этом и заключается их слабость, о да.

Апотекарий отвернулся и посмотрел на своего командира.

— В их сердцах тлеют сомнения насчет искренности прогностикаров. Если мы разожжем их, если сможем превратить из чего-то безобидного и неопределенного в нечто осязаемое, то сможем расколоть Серебряных Черепов изнутри.

— Интересная перспектива, Гарреон. — Черное Сердце забарабанил когтями искусственной руки по бедренной пластине брони, а затем воздел указательный палец другой руки к небесам. — Посмотри, мой старый друг, — сказал он с непередаваемым удовлетворением. — Они проглотили наживку.

Предрассветное небо прочертили яркие полосы света, когда десантные капсулы и боевые корабли ордена Серебряных Черепов вошли в нижние слои атмосферы. На лице тирана заиграла жестокая усмешка.

— Как я и планировал, — довольно сказал он. — Они идут.

— Подтверждение, капитан Аррун. Развертывание четвертой роты началось. Подразделения на пути к поверхности планеты.

Монотонный голос сервитора разнесся в комнате вооружения Арруна. Капитан машинально кивнул, прежде чем подтвердить, что понял. Он уже успел навестить часовню, где преклонил колени перед статуей Бога-Императора, чтобы немного успокоить царящую в душе тревогу. Нравилось ему или нет, но высокий титул магистра флота означал, что ему следовало оставаться здесь, на борту «Грозного серебра», вместо того чтобы сразиться с ненавистным врагом на земле. Он тихо прошептал молитву и извинился перед далеким Богом-Императором Человечества за то, что на миг пожелал отказаться от своих обязанностей.

Капитан не сомневался, что Бог-Император простит его минутную слабость, но все же корил себя. Космический десантник мог быть преисполнен стремления свершить волю Императора, но также у него были обязанности перед орденом.

Конечно, теперь Аррун взвалил на себя также дополнительную ответственность перед юношей, навеки заключенным в прозрачную трубу вдали от этого спокойного места на инженерных палубах. Именно благодаря его стараниям Волькер и «Грозное серебро» стали единым целым. И именно под его неусыпным надзором проект будет завершен.

Его охватила гордость, и все былые промахи несколько отступили. Несомненно, его умения и таланты здесь будут востребованы. При необходимости капитан без труда сможет высадиться на планету. Конечно, если на такую необходимость укажут предзнаменования.

Размышления Арруна плавно перетекли в другое русло. Бранд шел на поправку, и хотя старшего прогностикара не будет на поле вместе со своей ротой, его подчиненные вполне могут заменить его. Состояние Бранда было тяжелое, но стабильное, и он вполне мог дать совет и наставление. Арруна едва ли это успокаивало. Они сражались плечом к плечу столько десятилетий, что одна мысль о вечной пустоте на том месте, где некогда стоял прогностикар, пробирала его до дрожи. Когда-нибудь это случится, но капитан был рад, что не сегодня.

Помолившись в часовне, Аррун отправился в личную комнату вооружения, где еще долгое время просидел в раздумьях, стараясь унять жажду боя, бурлившую у него в крови. Все вокруг постоянно менялось, и это его беспокоило. Капитан не был псайкером и даже никогда не надеялся на то, что обладает хоть какими-то психическими способностями, но за прошедшую пару месяцев даже он почувствовал, как в сторону ордена дуют ветра перемен. Разговоры с собратьями-капитанами и Брандом только укрепили его опасения насчет растущей горячности воинов при небольшом опыте. Такая динамика совершенно не нравилась ветерану-капитану.

Теперь он испытывал чувство вины за подобные мысли.

— Прости меня, далекий Отец, — едва слышимо пробормотал он. — Я плохо думаю о братьях, а подобному не место в сознании Адептус Астартес.

Император не ответил, но это не имело значения. Аррун был уверен, что его услышали, и этого ему хватало.

Он закрыл глаза и представил умиротворение часовни. Возможно, ему следовало остаться там подольше. Ее величественность всегда действовала на него успокаивающе, и он проводил там немало времени, разглядывая многочисленные и разнообразные трофеи роты. Мысль о тех черепах вызвала у него вспышку гордости и упрямства. Посмотри, чего добились твои боевые братья. Посмотри на Волькера. Посмотри, что ждет нас в будущем. Все его безграничные возможности. Всю его славу. Эти размышления заставили его вспомнить один из разговоров со своим советником.

— Будущее, — сказал ему Бранд за пару дней до того, как прибытие Красных Корсаров заставило их ускорить ход проекта, — это череда пустых страниц. Эти целеустремленные юные воины ждут, чтобы заполнить их историями своих подвигов, и пока мы лишь наблюдаем, они действуют. Нам не к лицу размышлять о сомнениях и сожалениях. Нашим долгом всегда было, есть и будет создавать настоящих воинов и вести за собой. Мы вступаем в новый этап истории Серебряных Черепов, Дэрис. Ни ты, ни я не можем остановить ход времени. Это неизбежность, как волны Маре Аргентиум, бьющие о берега Варсавии.

Бранд сказал правильные, нужные слова. И все равно они не могли унять сомнения в сердце капитана. Он неохотно оторвался от своих размышлений, поднялся на ноги и быстро покинул комнату вооружения, чтобы занять положенное место на мостике корабля.

Глава четырнадцатая КРАСНОЕ И СЕРЕБРО

Над горизонтом занимался бледный свет, когда появились ревущие десантные капсулы Серебряных Черепов. Красные Корсары, вставшие на защиту завода, видели в них предвестников грядущей битвы. Обе стороны приготовились к бою. Обе жаждали пролить вражескую кровь.

Словно аккомпанируя происходящему, в горах пророкотал гром. К раскатам добавился рев ретродвигателей, которые начали замедлять капсулы для минимизации удара. Грохот стоял оглушительный.

После того как капсула с Маттеем и его отделением на борту врезалась в феррокрит посадочной площадки, она гордо застыла серо-стальным символом стойкости ордена. Капсула оставалась стабильной и неподвижной несколько секунд, затем заряды, держащие двери, детонировали. Они раскрылись, словно лепестки распускающегося цветка, который приветствовал розовый рассвет Гильдара Секундус.

Вокруг падали и раскрывались другие капсулы. Под ногами змеились тонкие трещины, земля сотрясалась от приземления других судов, ударяющихся о землю с громадной силой. Маттей, поглощенный операцией, все же позволил себе краткий миг гордости и удовлетворения, когда посмотрел вверх. Он испытал приятную дрожь восхищения, наблюдая за несущимися во многих километрах над ними кометами с другими его братьями по оружию. Затишье перед бурей — миг, от которого сержант никогда не уставал. Видеть, как высаживаются боевые братья, было для него огромной честью.

Как и все Адептус Астартес, Маттей обладал непоколебимой верой в Императора и в свою миссию нести Его волю и слово тем, кто не мог — или не хотел — услышать Бога.

Во время спуска капитан Аррун сообщил, что один из воинов отделения Портея укрылся в горах, и теперь Маттей во все глаза смотрел на вокс-руну, мигающую на ретинальном дисплее шлема. Сержант моргнул, отправив повторяющийся сигнал по защищенному каналу. Курис, несомненно, будет ждать контакта с братьями, и, как только до него дойдет передача, потерянный воин вернется в бой.

Маттей положил руку на болтер и погладил лист пергамента, который трепетал на новой печати чистоты. Он безмолвно воздал хвалу машинному духу, прося его помощи в будущей битве. Другие воины также заклинали оружие и проверяли снаряжение. Сержант повернулся на запад. Огромное лабиринтообразное переплетение башен и труб, в котором утопал завод, отчетливо виднелось вдалеке, прямо напротив их позиции. Ротные капитаны обозначили всем Серебряным Черепам, вышедшим на поле боя, общую стратегию и личные задачи каждого.

Всюду приземлялись все новые десантные капсулы, и вскоре на поверхности оказались почти все воины четвертой роты. Оба дредноута были пока в пути, и Маттей вновь ощутил прилив гордости за то, что под его командованием находились двое столь прославленных воинов.

— Четвертая рота, — произнес он по воксу, — занять позиции. Приготовиться.

В приказе не было необходимости. Серебряные Черепа были машиной войны, хорошо слаженной и беспрекословной до последнего бойца. Они, сознательно или нет, уже были на старте, готовые встретиться в бою с Красными Корсарами.

И они не познают страха.

Портей не знал страха за все время службы в Серебряных Черепах. Если он и чувствовал его еще в бытность ребенком, то это осталось далеко в прошлом. Страх стал для него просто словом. Словом, которое использовалось, чтобы придать видимую форму и очертания непонятному. Познай своего врага — посмотри в лицо самым худшим кошмарам, и поймешь, что тут нечего бояться.

Но сейчас он не испытывал страха. Сейчас Портей был охвачен такой глубокой яростью, что это выходило за грань человеческого восприятия. Ярость была раскаленной добела, взрывоопасной, но, оказавшись в плену, сержант не мог действовать согласно заложенным в него инстинктам. Он был в заточении, беспомощный и неспособный принести заслуженное правосудие этим предательским собакам.

Портей видел зарождение рассвета, серебристые лучики света проникали под дверь, но в удушливой, лишенной окон комнате они не могли помочь ему.

Сержант пошевельнулся, и тяжелые оковы громко лязгнули. Он с горечью отказался от дальнейших попыток освободиться. Бесполезное занятие. Оковы, цепи и ошейник предназначались для космического десантника и не поддавались даже его огромной силе. Ему не выбраться отсюда. Только если тюремщики не решат освободить его. На это Портей особо не надеялся. Его все сильнее охватывала ярость.

Но он не боялся.

Ярость, пульсирующая в венах, помогала ему сохранять самообладание. Она служила якорем для мятущихся мыслей, физическим напоминанием о его цели и бушующем океане силы духа. Сейчас ярость была совершенно необходимой. Она напоминала, что он все еще жив.

Портей задышал медленно, «охлаждаясь», как когда-то выразился один из его братьев. Внешне удалось успокоиться, позволив своей подготовке взять верх и найти равновесие. Результат оказался далеко не лучшим, но в текущих обстоятельствах максимально возможным. Глубоко в груди продолжала кипеть тьма.

Сержант неохотно обратил внимание на глухую боль в груди. Обезболивающие и боевые наркотики, которыми его подпитывали силовые доспехи, чтобы противостоять пылающей боли в ранах, больше не поступали, и, несмотря на постчеловеческую силу, Портей чувствовал себя неважно. Он знал, что со временем боль пройдет и тело исцелится, но голые факты не мешали ей терзать нервные окончания и прорастать в костях.

Портей никогда не думал, что будет испытывать столь сильную боль. Как воин, он был готов к ранам, инвалидности или, что более вероятно, жестокой смерти, но как боевой брат ордена Серебряных Черепов даже не задумывался о вероятности плена. Сам того не осознавая, он начал негромко произносить цитаты из книг, над которыми провел столько времени в бытность новиатом. Как и его братья, он перечитывал молитвы и литании, пока не выучил наизусть. В темной комнате раздался его уверенный голос:

«Смысл победы не в поражении врага, но в его истреблении, искоренении его из памяти живущих, чтобы от его былых деяний не осталось и следа, в полном сокрушении всех его достижений и уничтожении любых следов его существования. От такого поражения не оправится ни один враг. Вот в чем смысл победы».

Вот в чем смысл победы. Вот что он сделает с Красными Корсарами, как только судьба предоставит ему такую возможность.

Эти слова придали ему сил, он цеплялся за них с фанатичным пылом. Иногда до него доносились голоса. Временами ему казалось, что он слышит боевых братьев. Но когда слова превращались в мучительные крики, которые внезапно обрывались, Портей оставлял всякую надежду. Никто, особенно его боевые братья, не может кричать с таким отчаянием.

Он не знал, почему еще жив. Возможно, его стойкость забавляла их. Повелитель Трупов лишил его данного от рождения права, генетического семени. Личные убеждения Портея привели его к мысли, что он стал не более чем уродом. Даже боевые братья сержанта будут считать его таковым. Если найдут его, если не считают погибшим, то сами сделают все возможное, чтобы закончить его жалкое существование. Подарит орден жизнь — Протею придется пройти долгий процесс очищения. Он осквернен. Он стал пустым местом.

Но что еще более странно… Повелитель Трупов вылечил его. Сержант чувствовал себя оскорбленным подобным вмешательством. Его спаситель не дождется от него благодарности. Ему вернули здоровье, только чтобы усугубить страдания. Он не был глупцом и не питал иллюзий на этот счет.

Лучше погибнуть, сражаясь на службе Императора, чем эта неопределенность. Куда лучше.

Отсутствие информации о судьбе его людей терзало Портея, лишь подливая масла в и без того кипящий котел ярости.

Это неприемлемо. Он не поддастся гневу. Так он утратит остатки самообладания. Успокойся, сказал он себе. Успокойся, Портей. Помни, чему тебя учили.

Он медленно выдохнул. Вдох, выдох. Промозглый воздух комнаты и слабый запах разложения, следовавший за Повелителем Трупов, наполнял легкие и ноздри, издеваясь над обонянием.

Еще пару раз пробормотав слова литании, Портей в конце дал личный обет. Когда — а не если — он освободится из заключения, то безжалостно обрушит свой гнев на мерзких Красных Корсаров. Пусть он погибнет, но отомстит. О, это было бы славно.

Пусть он остался без оружия, мысли и чувства стали последним клинком у него в распоряжении, и, когда придет время, он пустит их в дело. Многолетний опыт и личная ненависть станут его союзниками в последнем бою. Портей был полностью готов: облачен в доспехи праведности и веры и вооружен оружием ярости.

И он не ведал страха.

Он никогда не изведает страха.

— Он несет бессмыслицу.

За дверьми, отделявшими сержанта Серебряных Черепов от желанной мести, стояли Гурон Черное Сердце и Повелитель Трупов. Магистр Красных Корсаров грозно нахмурился и скрестил руки на груди. Движение потревожило невидимое создание, и он почувствовал, как незримые когти пронзили доспехи и впились в плоть.

— Его слова — полнейшая чушь. Я презираю тех, кто покорно блеет перед Богом-Трупом. Нам от него никакого проку, Гарреон. Он не ведьмовского рода. Даже не старший командир. Сержант? Вот все, на что мы способны? Он — обычный солдат, не более.

Черное Сердце разжал кулак и махнул рукой.

— Нам не нужны новообращенные, беспрекословно преданные ложной доктрине. Мы взяли у него все, что нам нужно. Не вижу причины держать его дольше.

— Лорд, вы знаете, как я не люблю перечить вашей мудрости, но должен заметить, что здесь вы ошибаетесь. Я получил его генетическое семя, это правда. Но наш «гость» может дать гораздо, гораздо больше. Возможно, не сейчас, со временем. Его ДНК — ценный трофей, это верно, но, хотя она предоставит мне доступ к его генетическому наследию, никогда не раскроет тайн родного мира. Уверен, я смогу заставить сержанта поделиться ими, если вы прикажете завербовать его.

— У нас есть один из их апотекариев на борту «Волка Фенриса». Ты разве не сможешь выпытать это у него?

— Действительно, мог бы, но воин в комнате — расходный материал. Нам требуется больше апотекариев. Разве вы сами это не говорили?

Удивительно, как они поменялись ролями. Раньше нетерпеливые требования высказывал Черное Сердце, а Повелитель Трупов покорно исполнял его прихоти. Но теперь апотекарий, рассказывая о своих планах, добавил в голос толику подобострастия. Черное Сердце нахмурился пуще прежнего, сверля апотекария взглядом. Двое воинов пристально смотрели друг на друга, не желая уступать и признать поражение.

Поединок воли утомил первым Черное Сердце. Предположения Гарреона всегда раздражали его, но апотекарию каждый раз удавалось избежать казни. Осталось очень мало тех, кто мог спокойно выстоять перед холодной яростью Черного Сердца, и Гарреон знал себе цену. Он помнил, в каком неоплатном долгу Черное Сердце перед апотекариями и технодесантниками, которые заново создали его тело после смертельного ранения, нанесенного Звездными Фантомами, — и поэтому требовал к себе соответствующего отношения.

Черное Сердце отвернулся и резко кивнул.

— Прекрасно. Я… обдумаю это. Впереди нас ждет долгий путь, прежде чем это станет серьезной проблемой. Теперь перестань пререкаться из-за своих игрушек и приготовься к бою, Гарреон.

С этими словами он быстро вышел из комнаты. Повелитель Трупов учтиво склонил голову с торжествующей ухмылкой на лице.

— Как прикажете, мой лорд.

Главные оборонительные башни прометиевого завода взревели, извергнув мощные потоки зенитного и лазерного огня. Два «Громовых ястреба» со штурмовыми отделениями Серебряных Черепов на борту находились за пределом дальности заградительного огня, но продолжали держаться на расстоянии. Пусть враг видит, как они приближаются.

Корабли поддерживали одинаковую скорость, на подлете разделились, направившись к северной и южной оконечностям завода. Башенные команды перенаправили огонь, но «Громовые ястребы» не меняли курса. Иззубренные вершины не предполагали места для посадки, но оснащенным прыжковыми ранцами штурмовым десантникам они не потребуются. Под прикрытием гор Серебряные Черепа спускались с небес на столбах пламени. В последнюю минуту они замедлили снижение мощными выбросами из прыжковых ранцев, подняв клубы пыли и превратив землю в сверкающее стекло. Двадцать космических десантников с грохотом приземлились на расстоянии удара от намеченных целей и начали прыжками подбираться ближе к своей цели — зенитным орудиям. Когда они выведут их из строя, наземные войска Серебряных Черепов вызовут поддержку с воздуха. Получив подобное преимущество, подкрепления смогут высадиться прямо в гущу боя.

Вскоре они одержат победу.

— Началось.

Маттей посмотрел на утреннее небо. Ретинальный дисплей шлема просканировал и увеличил движение вдалеке. Он безошибочно расслышал нарастающий рев боевых кораблей и стрельбу орудий завода. Всего за пару секунд от безмолвной тишины до громогласного рева.

Высадка двух рот практически завершилась, «Громовые ястребы», доставившие тяжелую бронетехнику, выгружали свой груз. Большая часть опустошителей Давикса уже погрузилась в «Носороги», другие боевые братья пересели на мотоциклы. Войска Маттея выдвинутся к заводу в пешем порядке, но их самоуверенности не хватит для атаки без серьезной поддержки. Вперед пустят три «Поборника», ждавшие на феррокритовом шоссе. Дорога представляла собой более-менее прямую линию, ведущую прямиком к заводу «Примус-Фи», и была достаточно широкой, чтобы на ней уместилось три танка в ряд. Их осадные орудия были средством устрашения, не более того. Они не станут стрелять по взрывоопасному прометиевому заводу, но могут помочь в том, чтобы превратить окружающий его плац в пыль. Кроме того, прочные корпуса и бронированные отвалы обеспечат отличное укрытие для наземных сил.

Высадив штурмовиков, «Громовые ястребы» пронеслись над головами воинов около места дислокации Серебряных Черепов. Натужно ревущие двигатели машин вздымали клубы красноватой пыли, загрязняя воздух химическим дымом. Менее чем за час заброшенный терминал шаттлов превратился в плацдарм боевых действий. Но сами Серебряные Черепа безмолвствовали, если не считать тихих молитв машинным духам. Братья предпочитали лишь временами кивать, кратко отвечая на прямые вопросы и приказы. Они жаждали сражения. Каждый из высадившихся на планету воинов всей душой рвался в бой. Мысленно они разрабатывали успешные боевые стратегии. У них не было времени на праздные разговоры.

— Отделения «Оникс» и «Гранат», вы на месте? — Маттей открыл канал ротного вокса с сержантами штурмовиков.

Голос Эмареаса подтвердил позицию «Оникса», а секунду спустя отозвался Диами.

— Мы нашли Куриса, — добавил сержант отделения «Гранат». — Он отправится в разведку и поможет нам с земли, когда мы обнаружим цель.

Маттей, который готовил войска к выдвижению, кивнул. Позади него в ожидании застыли двое массивных дредноутов девятой роты.

Маттей переключил вокс-канал, чтобы связаться с «Грозным серебром». Его доклад был кратким, как и ответ Арруна.

— Все готово, капитан.

— Тогда начинай, брат-сержант.

Маттей нашел руну, которая передаст пикт-изображения с его шлема на ударный крейсер. Когда она с готовностью замигала, он моргнул-щелкнул на нее, пока та не превратилась в маленькое окошко справа внизу на дисплее. Сержант кивнул и снова переключил вокс-канал.

— Задачи вам известны, братья, — сказал он. — Занять завод. Уничтожить предателей.

Завод «Примус-Фи» продолжал извергать в воздух бесконечные тучи дыма и пара, скрывая под плотной пеленой грядущее столкновение. Он продолжал работать, невзирая на оккупацию, невообразимо сложная техника в его недрах все так же скрежетала, словно игнорировала изменников, воздавая дань уважения Адептус Механикус. После победы техножрецам придется заново освятить завод, но он выстоит, как и сам Империум.

Маттей мрачно улыбнулся, затем замер. Он провел пальцем по густой красной пыли, и многочисленные внутренние сенсоры просчитали ее плотность и состав. Когда они вступят в бой, пыль удушающим облаком поднимется в воздух, но на Адептус Астартес это особо не повлияет. Но если бой затянется, она начнет забиваться в сочленения и механизмы оружия, засорять визоры.

Тогда лучше завершить операцию до того, как это случится. Маттей вытер пальцы о бронированное бедро, оставив на нем две красные полосы.

— Братья! Мы сражаемся за Гильдар Секундус. Прикончим этих предателей.

Войска пришли в движение, вокруг, словно клокочущий шторм, поднялась пыль, предупреждая их появление.

На мостике «Грозного серебра» стояла тишина, необычайно зловещая после интенсивного пандемониума боя. Несмотря на поврежденное оборудование и гибель большей части команды, все вернулось в прежнее русло, как этого и следовало ожидать в подобных обстоятельствах. Технопровидцы и сервиторы занимались починкой внутренних поломок корабля. Последние следы боя между Брандом и Тэмаром ликвидировали, за исключением древних драгоценных камней, ярко блестящих под пультами управления.

До сих пор облаченный в боевую броню Аррун восседал на командном троне, читая на инфопланшетах первые сведения от ремонтных бригад. Действительно чудо, что «Грозное серебро» не получило более серьезного урона, и капитан тихо поблагодарил Трон Терры за то, что им удалось пережить бой с относительно незначительными потерями.

Пока он не получал докладов с поверхности Гильдара Секундус, но в сообщении от Синопы говорилось, что он повел «Ясную судьбу» в сердце системы. Следовало выяснить степень проникновения. На всех населенных мирах системы сторонники Красных Корсаров и банды сектантов разворачивали незначительные бои. Пока Синопе почти не требовалось высаживать войска, чтобы помочь ополченцам. Одного присутствия боевой баржи Серебряных Черепов на орбите хватало, чтобы заставить повстанцев вгрызаться в горло друг другу вместо того, чтобы принять гнев Адептус Астартес.

— Ваши приказы, магистр флота? — голос Синопы отвлек Арруна от размышлений. Долю секунды он обдумывал вопрос, прежде чем ответить.

— Продолжать сканирование Разлома на наличие активности врага, — произнес он, заметив, что «Ясная судьба» находится возле Гильдара Квинтуса. — Отправить скаутов на обитаемые миры, которые доложили о беспорядках. Когда они будут очищены, мы сможем сосредоточиться на остальных планетах системы. Я не потерплю, чтобы Красные Корсары загрязняли их своим присутствием дольше необходимого.

— Понял тебя.

Последний раз он выходил на связь более часа назад. С тех пор только Маттей на Гильдаре Секундус отрывисто доложил, что все десантные капсулы приземлились и войска готовы к атаке. В следующие несколько минут Серебряные Черепа обрушатся на Красных Корсаров и положат конец их глупой выходке. Они заберут черепа врагов и с победой вернутся на родной мир. Их вера в победу была несокрушимой. Нетерпение и раздражение снедали Арруна. Он остановился у пикт-экранов, на которые передавались изображения со шлема Маттея, и внимательно посмотрел на них.

— Да пребудут с вами Аргентий и предки, — пробормотал он, сложив знак аквилы.

Три «Поборника» образовали настоящий передвижной барьер, и его эффективность вскоре подверглась суровому испытанию, когда башни у ворот завода сделали первые выстрелы. Массивные танки, вполне способные выдержать даже самый мощный огонь, не стреляли в ответ. Как только опустошители Давикса окажутся в радиусе поражения, то высадятся из «Носорогов», чтобы позаботиться о башенных орудиях. Танки же своими орудиями малой дальности уничтожат стены.

Шоссе, ведущее к воротам завода, было прямым, как стрела, и открывало перед ротой перспективу местности. Ворота закрыли и забаррикадировали, но они не были рассчитаны на штурм космических десантников. Учитывая численность приближающихся войск, защищать завод воротами было все равно что заслоняться рукой от болтерного снаряда.

От пришедших в движение транспортов вздрогнула земля, во все стороны разлетелись мелкие камни, гулко заколотив по доспехам Серебряных Черепов. Облака красной пыли окутали их так плотно, что без систем фильтрации шлемов они наверняка бы задохнулись. Рокот «Поборников» и двигающихся за ними транспортов «Носорог», а также грохот строевого шага космических десантников заглушали все остальные звуки. Не было слышно ни скрипа, ни стона натруженного до предела металла машин. Серебряные Черепа уделяли столько же внимания ремонту и обслуживанию бронетанковой техники, сколько своему оружию и доспехам. Следом за бронетехникой, тихо урча двигателями, ехали мотоциклы роты.

Громадные дредноуты, шагающие рядом с ними, хранили молчание, их движения сопровождались шипением гидравлики и механическим пощелкиванием. Броню почтенных воинов покрывала вычурная гравировка, подражавшая татуировкам чести, которые те носили при жизни. Над каждым ее завитком трудились лучшие мастера ордена.

Временами в красных облаках на краткий миг проблескивали стальные доспехи.

Крупнокалиберные снаряды, извергаемые башенными орудиями, начали терзать полотно дороги впереди, вырывая большие куски пласкрита, иногда достигая бронированной обшивки осадных танков. Огонь был неприцельным, спорадическим и несвоевременным, но если бы не было танкового прикрытия, то он стал бы серьезной угрозой для спешенных космических десантников.

Маттей дал отмашку, и несколько воинов, отделившись от походной колонны, двинулись по скалистой земле, которая раскинулась по обе стороны дороги. Серебряные Черепа сгруппировались в штурмовое построение V-образной формы.

— «Гранат», «Оникс», докладывайте. — Маттей решил узнать, как идут дела у штурмовых отделений, продвигавшихся сейчас по горам рядом с заводом. Когда они обезвредят зенитные орудия, «Громовые ястребы» смогут совершить атакующий заход и очистить ворота вместе с прилегающим участком плаца.

— Цель в зоне видимости. Десять минут до контакта, — коротко и сдержанно доложил по воксу Эмареас. Затем Диами сказал, что им потребуется не больше восьми. Эмареас тут же сказал, что семь. Похоже, оба отделения спускались с относительно одинаковой скоростью. Маттей хорошо знал двух сержантов и даже не сомневался, что они уже вступили в «дружеское» соревнование, кто первым доберется до своей цели. Это было несколько легкомысленно, но лишь подогревало энтузиазм воинов.

— Поддерживать связь, — приказал Маттей. — Атаковать вместе, кто бы ни дошел первым.

Он знал, что сержанты так и поступят, но лучше все же напомнить.

Рассредоточивающаяся колонна Серебряных Черепов решительно продвинулась к воротам и остановилась в паре сотен метров от постройки, координируя продвижение с фланговыми отделениями. Согласно плану Давикса, штурм должен начаться одновременно со всех направлений, и до начала оставались теперь считаные мгновения. Скрытые в облаках пыли и защищенные броней танков, Серебряные Черепа стали почти невидимыми для засевших в башнях предателей. Но эти мелкие трудности не мешали им вести непрерывный огонь по нападающим.

В горах снова прогремел гром.

Пыль и мусор в сердце Гильдарского Разлома создавали ощутимые помехи, и пикт-канал давал нечеткую и мерцающую картинку. Но кое-что можно было увидеть. На мостике корабля капитан Дэрис Аррун подсознательно стиснул кулаки.

— Уничтожить, — отдал приказ он так тихо, что члены команды едва расслышали. Но по вокс-сети его голос был слышен каждому. Почти двести Серебряных Черепов вняли его приказу и двинулись вперед.

Контакт произошел внезапно, его мощь и напор оказались ошеломляющими.

Три атакующие группы нанесли удар одновременно. С плаца открыли огонь несколько мортирных расчетов, снаряды летели прямо через стену идущих на приступ врагов. «Поборники» продолжали принимать большую часть огня на себя, но их броня уже покрылась вмятинами и царапинами в десятках мест. Большая часть снарядов попросту рикошетила, но каждый снаряд, отлетавший от угловатых машин, спасал жизни бойцам. Они вели опасную игру, но чем дольше «Поборники» оттягивали вражеский огонь, тем быстрее у врагов закончатся боеприпасы. По крайней мере, выбранная стратегия оправдывала себя.

Молчание в ротной вокс-сети взорвалось бурлящей массой приказов, распоряжений и уточнений. Но в них не чувствовалось спешки или дезорганизации. Серебряные Черепа были прирожденными машинами войны. Они знали план и свои задачи. Им не было нужды о чем-либо спрашивать.

Пока расчеты на башнях перезаряжали орудия, из-за чего на поле боя воцарилось кратковременное затишье, из ведущего «Носорога» неспешно вышли три опустошителя Давикса. Двое навели тяжелые болтеры на ворота и открыли безжалостный непрерывный огонь. Третий воин по команде Давикса стремительно поднял на плечо ракетную установку и выстрелил в ближайшую башню.

Оставляя за собой шлейф дыма, ракета попала в орудие и разнесла его с оглушительным взрывом. Секунду спустя детонировали боеприпасы для орудий, и башня исчезла в яростной огненной буре. Изнутри выплеснулись кричащие, окутанные пламенем фигуры, сорвавшиеся на плотно утрамбованную землю далеко внизу. По обе стороны ворот разлетелись горящие обломки. Прямое попадание не составило большого труда для космического десантника, в совершенстве владевшего искусством осады. Из другой башни уже открыли огонь, на этот раз по троим опустошителям.

Одному из них снаряд попал в плечо. Доспехи приняли на себя удар, но воин пошатнулся, тяжелый болтер в его руках повело вверх, заставив дать бесполезную очередь в небо.

Внезапно бой разгорелся по другую сторону стен, когда на плац обрушились штурмовые отделения и принялись нещадно расправляться с орудийными расчетами оставшейся башни. Со своего места Маттей видел пылающие сопла прыжковых ранцев штурмовиков.

— Разрушить ворота, — приказал Давикс.

Центральный «Поборник», именуемый «Рассудительным воздаянием», с ревом двинулся к укреплениям. Враги, находившиеся сразу за воротами, погибли под громадным весом тяжелобронированной машины, когда та обрушила пласталевую преграду прометиевого завода, без каких-либо усилий вырвав ее из петель. Ворота, не предназначенные для подобных ударов, смялись, словно бумага.

— Вперед! — крикнул Маттей, и Серебряные Черепа хлынули в разбитые ворота ртутным потоком мерцающего серебра. Взяв оружие на изготовку, они открыли огонь по Красным Корсарам, которые с готовностью принялись стрелять в ответ.

Это было далеко не эпическое, масштабное поле сражения. Бой велся на близкой дистанции. Серебряные Черепа и предатели слились в единую массу тел. Цепные мечи, яростно ревя моторами, впились друг в друга. Зубцы мечей скрещивались со скрежетом, пока из рукоятей не начинал идти дым. Тогда воины выхватывали ножи и вступали в рукопашный бой.

Рабы, оказавшиеся в толпе космических десантников, долго не жили — они гибли на острие клинков или от болтерных снарядов, или же разъяренные воины попросту затаптывали их. Многие пытались отважно сопротивляться, но они предали Империум, поэтому о них никто в будущем не вспомнит и не почтит их память.

Вокс-сообщения посыпались одно за другим, позволив Маттею следить за ходом сражения. Диами и Эмареас обезвредили зенитные орудия и вступили в бой на периметре завода. Под выстрелами «Поборников» начали рушиться стены. Выбросы пламени из прыжковых ранцев штурмовиков отмечали их продвижение сквозь вражеские ряды.

Теперь, после выведения из строя зенитной артиллерии, «Громовые ястребы» могли оказать войскам поддержку в любой момент. Опустошители собирали кровавый урожай среди культистов, уничтожая их с непревзойденной легкостью. Плац был усеян ранеными и мертвыми.

— Что-то не так, — провоксировал Маттей. — Их меньше, чем я ожи…

— Смерть ложному Императору!

Маттей стремительно развернулся в сторону, откуда донесся нечестивый возглас, и увидел несущегося на него Красного Корсара в помятых старых доспехах Астральных Когтей изначальных цветов. Раскаленное дуло болтера целилось прямо в лицо Маттея. Сержант резко ушел в сторону и с разворота ударом ноги под колено повалил нападавшего на землю. Маттей нажал спусковой крючок болтера, и снаряды изрешетили грудь врага, разворотив нагрудник и ребра под ним. Космический десантник содрогнулся под выстрелами и выгнулся дугой. Труп дернулся еще пару раз, а потом застыл навеки. У Маттея не было времени почивать на лаврах победителя, его ждала следующая схватка. Все было как в тумане.

— Повтори последнее сообщение, сержант. — Давикс казался воплощением спокойствия. Маттей, получив краткую передышку, опустил болтер, оглядел плац.

— Их численность слишком быстро тает. Намного быстрее, чем я ожидал, — доложил он. — Если отчетам относительно активности Гурона Черное Сердце можно верить, то это наверняка не все их силы. Их где-то… — он оглянулся, позволив сенсорам шлема просканировать местность, — двадцать. Может, тридцать. Остальные — сектанты и рабы. Здесь происходит что-то очень подозрительное.

— Разбейтесь на огневые группы. Обыщите здания. Мои люди зачистят плац и будут удерживать его.

— Слушаюсь, капитан Давикс.

— Погрузка завершена, мой лорд.

Гурон Черное Сердце ухмыльнулся. Из его металлического рта на подбородок вытекла нитка слюны и, повисев какую-то секунду, упала на пол. Он разжал кулаки, силовой коготь зловеще заскрежетал.

Из завода вынесли практически все, что Красные Корсары могли бы использовать. Медицинские запасы, инструменты… за предателями плелась даже небольшая вереница рабов.

— Что с объектом? — Повелитель Трупов кивнул на комнату, в которой лежал пленник из Серебряных Черепов. Ухмылка Черного Сердца превратилась в хмурый оскал. Повелитель Трупов хотел было напомнить хозяину о его обещании, но лидер Красных Корсаров заговорил первым.

— Он уже не представляет ценности. Бросим его здесь. Пусть его «братья»… — в произнесенном им слове чувствовалось ядовитое презрение, — найдут его. Он невольно может оказаться для нас куда полезнее, если мы отпустим его, вместо того чтобы тащить за собой.

Между слугой и повелителем воцарилось молчание, пока они бурили друг друга тяжелыми взглядами.

— Это напрасная трата материала, — наконец сказал Повелитель Трупов. — Но так приказал мой лорд.

В его голосе чувствовалась горечь, что только обрадовало Черное Сердце.

— Готовься к отбытию, Гарреон. Я лично напомню Серебряным Черепам, чего мы стоим, а затем присоединюсь к тебе.

— Глупая выходка. — Повелитель Трупов нахмурился едва ли не сильнее, чем Черное Сердце. За это он тут же схлопотал удар наотмашь. Апотекарий врезался в стену, которая и не позволила ему свалиться на пол, и спасла от полного унижения.

— Возможно, глупая. Но достойная. Теперь иди и выполняй мой приказ, — с этими словами Гурон Черное Сердце вышел на главный плац, его коготь уже наполнялся энергией, готовясь наносить смертельные удары.

Повелитель Трупов с восхищением посмотрел вслед уходящему воину и медленно потер ушибленную челюсть.

Первым его увидел Маттей, но Дэрис Аррун, наблюдавший за происходящим по пикт-экрану, заметил его секундой позже. Почти одновременно двое Серебряных Черепов пробормотали его имя, их голоса окрасила поразительная смесь ненависти и отвращения. Отвернувшись, Аррун схватил шлем, сработанный в виде серебряного черепа. Он заранее приказал, чтобы очередная волна десантных капсул находилась в режиме боевой готовности, если в них возникнет необходимость. Сейчас, капитан нисколько в этом не сомневался, они им понадобятся.

Он собрал небольшую свиту и направился к погрузочному отсеку. Аррун был настолько рассержен, настолько разъярен, что даже не подумал посоветоваться с раненым прогностикаром, который лежал в апотекарионе. Он мог думать только об одном.

Гурон Черное Сердце не сбежал на борту «Призрака разрухи». Он был на планете. Если Дорис Аррун спустится за ним на поверхность, то планета станет для Гурона могилой, а капитан будет тем, кто сбросит его туда.

— Трон Терры, — выдохнул в вокс Маттей, прежде чем отдать приказ выдвинуться на зачистку. — Тиран Бадаба. Он здесь!

Он был огромен — из-за размеров доспехов и силового когтя, который преобладал в его внешнем виде, Гурон Черное Сердце казался угрожающим. Его искаженное, испещренное шрамами, наполовину металлическое лицо кривилось в оскале самодовольного веселья. Глаза: один искусственный, а второй абсолютно нечеловеческий — встретились взглядом с сержантом Серебряных Черепов, и Маттей ощутил во рту горький привкус порчи. Ему понадобилось все самообладание, чтобы сразу же не броситься к отвратительному изменнику.

Этого не потребовалось. Гурон Черное Сердце шел к нему сам. Быстрым шагом, который, учитывая размеры тела, казался удивительно грациозным, магистр Красных Корсаров направился прямиком к Маттею.

Десятилетия службы и бесконечные часы тренировок помогли ему преодолеть момент сильнейшего отвращения, и Маттей поднял болтер, из дула которого все еще вился дымок. Он чувствовал, как в нем кипит ярость, пока он целился в предателя. Его душа содрогалась от отвращения к тому факту, что существо вроде Черного Сердца вообще существует. Отвернуться от света Императора и правды Империума… для Маттея это было настолько чуждо, что он попросту не понимал такого поступка.

Сержант несколько раз выстрелил в приближающегося воина, но чудовище как будто обладало удачливостью и выносливостью демона. Несмотря на то что выстрелы Маттея попали точно в цель, первый снаряд срикошетил в сторону, словно отраженный невидимой силой, и выбил кусок из стены. Второй разорвал сектанта, который случайно оказался у него на пути. Третий оставил у ног Черного Сердца воронку, но тот даже не сбавил шаг.

— Невозможно, — прошептал Маттей. Он видел, как схожим образом прогностикары защищали себя на поле боя, но Гурон не был псайкером. Сержант выдохнул, сосредоточился и выстрелил снова. В этот раз он попал в правое плечо Черного Сердца, но снаряд отскочил от брони с металлическим звоном, протезы и аугментика отразили снаряд, прежде чем он сдетонировал.

Предатель расхохотался. От столь неуместного веселья кровь Маттея вскипела, он выхватил боевой нож из ножен на поясе, болтер с легкостью переместился в левую руку.

— Атаковать врага, — прорычал он в вокс. Глубокая, первобытная ярость, заложенная в нем с рождения, разожгла в его душе желание убивать и получить трофей. Мощная волна слепого гнева нахлынула на стену из спокойствия. Будь хладнокровным, сказал он себе. За Императора, за Аргентия и ради блага Империума, это будет сделано. Гурон Черное Сердце должен умереть.

Тиран Бадаба почти добрался до него и замахнулся силовым когтем, готовясь нанести удар. Привычным движением пальца Маттей переключил болтер на автоматический огонь и нажал спусковой крючок.

Десантная капсула с Арруном и его свитой пронзила атмосферу и с резким содроганием упала неподалеку от уже приземлившегося десантного корабля. Терминал шаттлов охраняли несколько воинов из роты Давикса, которые уважительно кивнули вышедшему из капсулы капитану.

На пути к поверхности планеты он подготовил молниевые когти. Они всегда были его личным оружием, и Аррун владел ими со смертоносным изяществом. Не раз во время тренировок с братьями он наносил им далеко не безвредные раны, к большому неудовольствию Риара. Капитан двигался стремительно, а мастерство стратега только усиливало его воинские способности.

Покинув тесную капсулу, он с мрачной решимостью направился в сторону завода, чувствуя, как его захлестывает адреналин и жажда боя, которого недоставало так долго. Он никогда бы не отказался от почетного титула, возложенного на него лордом Аргентием, но это означало, что ему нечасто представлялся шанс поучаствовать в наземном сражении.

Он трусцой побежал по пыльному шоссе, предупреждая по воксу истребительные отделения о своем подходе:

— Говорит капитан Аррун. Я на пути к полю боя.

— Разве тебе не следовало заниматься кораблями или что-то в этом роде? — рокочущий голос Давикса был странно приветственным. — Хорошо, что ты с нами, старый друг.

Трубы завода становились все ближе. Все попытки вызвать Маттея оканчивались лишь вспышками статики. Если бы сержант все еще бился с Черным Сердцем…

— Отчет о ситуации, — потребовал он, когда достиг разбитых ворот завода. Битва в непосредственной близости почти стихла, за исключением нескольких очагов ожесточенного сопротивления. Капитан оглянулся, ища своего противника.

— Где он? Где Люгфт Гурон?

— Я прямо здесь, Дэрис Аррун.

Голос донесся из вокс-бусины в его ухе, и он наверняка не принадлежал ни одному из его братьев. Этот же голос он слышал несколько часов назад, но для Маттея он не сулил ничего хорошего.

— Ты немного опоздал, — с насмешкой продолжил Черное Сердце. — Но не беспокойся. Твоему сержанту больше не понадобится шлем, ведь он остался без головы. Возможно, мне стоит забрать ее в качестве трофея для подножия трона? Как думаешь?

Эфир наполнился скрежетом и шипением, что, как с отвращением понял Аррун, было смехом.

— Но я сделаю предложение во второй раз, если ты все же пришел в себя. Присоединяйся ко мне, и Серебряные Черепа достигнут со мной новых вершин величия.

— Ты просто оскверненный варпом монстр с манией величия, и твое «предложение» для меня оскорбительно, — процедил Аррун, двойные клинки скорби и раскаленной ярости пронзили его до самого сердца.

— Тогда ты умрешь так же, как и он. Это я тебе обещаю, Серебряный Череп. Твоя пешка отважно сражалась. Глупая затея, конечно. Но тем не менее смелая. Он полагал, что сможет победить меня. Кровь Серебряных Черепов очень горячая. Последний шанс. Перейдите на службу ко мне, и вы вновь обретете величие.

Аррун вздрогнул от холодного гнева, услышав в голосе Черного Сердца насмешку.

— Я предпочту смерть.

— Тебе стоит только попросить, Дэрис Аррун, и ты ее получишь.

Вновь раздался резкий, тошнотворный смех, и Аррун отключил связь. Ублюдок получил одну из их вокс-бусин. У него теперь был полный доступ к их каналам связи, и он сможет упредить любую их стратегию. Пришло время опять менять тактику.

— Ваши приказы, сэр? — какой бы болезненной ни была гибель командира, но один из воинов должен был заполнить возникшую пустоту. Понимая, что смерть Маттея не должна остановить отделение, они быстро перегруппировались и приготовились мстить за своего сержанта. Аррун кивнул и с мрачной решимостью заговорил с собравшимися воинами. Его воинами. Он перешел на один из многочисленных племенных диалектов Варсавии. Язык звучал гортанно и резко, для неопытного уха он казался агрессивным скоплением гласных. Каждый боевой брат должен был знать все планетарные диалекты. Сейчас Аррун выбрал язык жестоких каннибалов, которые называли себя ксиз. Почему-то он счел это уместным в возникших обстоятельствах.

— Мы закончим это. Закончим сейчас. — Аррун указал на завод. — Если понадобится, мы полностью зачистим это место. Обыщем каждый метр и обследуем каждый километр, пока не избавим планету от Красных Корсаров. А после этого, братья мои, погоним их по всему сектору и заставим их пожалеть, что они вообще вылезли из своих укрытий.

Воины ответили на его слова громогласным ревом, и Аррун воздел к небу когтистую перчатку, словно бросая вызов самой вселенной.

— Мы закончим это, — повторил он.

Глава пятнадцатая ПОТЕРЯННЫЙ И ВНОВЬ ОБРЕТЕННЫЙ

— Где он?

— Со всем уважением, мой лорд, апотекарий Нарин оставил строжайшие инструкции, и вы должны дать немного времени…

— Уйди с дороги. — В обычно вежливом голосе Бранда появилась острая угроза.

Женщина-доктор из команды простых людей даже не попыталась удержать прогностикара в палате. Она подняла руки, словно сдаваясь, и отвернулась. Нахмурившись, Бранд медленно и с огромным усилием поднялся с кровати. Доктор служила космическим десантникам около двадцати лет и отлично знала, что, когда они приказывают таким голосом, лучше не перечить.

Не обращая внимания на прогностикара, который плелся к двери, она занялась ранеными членами команды. Доктор передала приказ апотекария, и на этом ее обязанности заканчивались. Пусть люди и космические десантники жили на корабле вместе, но их сосуществование не всегда было гармоничным.

Бранд не испытывал столь сильной боли уже много лет. Каждый шаг мучительно отдавался в ребрах. Внутренние органы начали процесс исцеления, и хотя сейчас он не был готов к бою, Бранд знал свою физиологию достаточно хорошо, чтобы понимать, что идет на поправку. Он чувствовал себя разбитым, тело ныло, покрытое синяками и ссадинами, но это лучше, чем быть мертвым. Бранд молча вознес хвалу Императору и, добравшись до панели управления в апотекарионе, включил вокс.

— Прогностикар Бранд вызывает капитана Арруна. Назови свое текущее местоположение. — Голос казался сейчас слабым. Он всегда разговаривал тихим шепотом, но сейчас в нем не чувствовалось былой силы. Прогностикар знал, что чудом выжил после ранений, полученных в бою с Тэмаром, но раздражение действовало лучше любых болеутоляющих, притупляя болезненные ощущения и заставляя думать о гораздо более неприятных вещах.

— Капитан Дэрис Аррун отсутствует на «Грозном серебре», прогностикар Бранд.

Голос Волькера Страуба доносился из каждой стены и обтекал психические ощущения Бранда. Каждый волосок на его теле встал дыбом от безликости голоса, и Бранда укололо мимолетное сожаление. Волькер был таким многообещающим. Бранд отлично помнил жаркие споры в Прогностикатуме относительно будущего Страуба.

— Тогда где он?

— Капитан Дэрис Аррун высадился на поверхность Гильдара Секундус четыре минуты тридцать одну секунду назад, прогностикар Бранд.

Ему следовало догадаться, что Аррун не сумеет сдержаться. Следовало догадаться, что привычка капитана сначала действовать, а потом думать приведет к этой глупости. Ему нужно было принять меры, чтобы удержать импульсивного глупца на борту. Следовало, следовало, следовало. Но Бранд лежал в целительном стазисе и не мог остановить его. Сожалеть было не о чем.

И снова Бранд лишился дара речи, но на этот раз не из-за ранений. В нем бурлила смесь гнева и ужасного предчувствия.

— Открой мне вокс-канал с планетой, — сказал он низким, угрожающим голосом. — Я хочу поговорить с ним… лично.

Серебряные Черепа, нашедшие Портея в грязной столовой, испытали двоякие чувства.

Действительно, то, что они отыскали боевого брата, которого до этого времени считали погибшим в бою, было поводом для торжества. Но найти и выяснить, что у него кое-что отняли, было куда менее радостным.

— Дайте мне цепной меч, — прорычал он надтреснутым и напряженным голосом. — Дайте мне болтер, дайте болт-пистолет — да хоть нож. Я найду этого ублюдка и вырежу ему сердце. — Сержант поднялся с пола, всем своим видом выражая решимость. На нем был лишь изодранный нательник, его лицо казалось таким же темным, как грозовое небо снаружи. Портей был весь в крови, грязный и разъяренный. — А затем, когда я вырежу ему сердце, то изрублю его. Кусок за куском, а потом заставлю его сож…

— Успокойся, брат, — сказал Дасан, стараясь казаться спокойным и рассудительным. Его едва ли могло обрадовать то, в каком состоянии находился брат-сержант. Дасан почувствовал, как внутри закипает ярость. — С тобой все хорошо. Ты жив и не сломлен. Пока этого достаточно.

Портей почувствовал неуверенность в словах Дасана. Боевой брат сомневался. Чувствовать, как его ближайший товарищ колеблется, было для него мучительно. Но самой ужасной была жалость.

Он стал изгоем, лишенным генетического семени. Его наследие похитили. Несмотря на то что Портея нашли, он остался потерянным для Серебряных Черепов, возможно, навсегда. На миг его охватило безумие, и сержант зарычал.

— Слава предкам, что я пока могу сражаться. И не хочу, чтобы то, что я жив и «этого достаточно», определяли мою дальнейшую судьбу, брат, — ответил он, растирая запястья, где прежде были оковы. — Я пойду в бой и принесу праведное возмездие этим предателям. Лучше погибнуть здесь, в битве. Куда лучше, чем влачить существование в стыде и бесславии, запертым в камере, проклятым теми, кто прежде звал меня собратом.

Его отчаяние и горечь были неподобающими, и он это понимал. В глазах Дасана вспыхнуло что-то похожее на сочувствие, но их прервали прежде, чем сержант успел ответить.

— Сержант Дасан, выбери бойца из своего отделения, чтобы сопроводить Портея в зону высадки, — раздался с порога рокочущий голос Арруна. Капитан снял шлем, но его покрытое татуировками лицо все равно оставалось непроницаемым, когда он бросил взгляд на избитого Портея.

— Сэр, я…

Аррун поднял руку, чтобы прервать дальнейшие пререкания, и Портей промолчал. Он был не в том положении, чтобы спорить — особенно с ротным капитаном, — и отлично это понимал. Нахмурившись, Аррун снова осмотрел его, пытаясь хоть как-то смягчить удар. Это оказалось не так легко. Ему не приходилось говорить эти слова прежде, и, несмотря на то что он просто выполнял свой долг, обоим это далось непросто. Дэрис Аррун никогда не отличался сострадательностью. Это был удел Бранда.

И снова капитан подумал о прогностикаре, с которым даже не посоветовался перед отбытием. При мысли о нем его сердце вновь затвердело. Помрачнев, он резко обратился к Портею.

— Брат-сержант Портей. Ты сделаешь, как тебе приказано, и будешь находиться в заточении на борту «Грозного серебра» до возвращения на Варсавию. О том, что случилось за время пленения, ты будешь говорить только со мной, прогностикаром Брандом или любым другим избранным тобою представителем. Тебе все понятно?

Портей покорно кивнул, и Арруну захотелось хоть немного подбодрить сержанта. Императору известно, что Портей попал к Красным Корсарам не по своей поле, и все доказательства свидетельствовали о том, что он сражался на пределе сил. Но для сержанта отделения «Сердолик» битва за Гильдарский Разлом закончится здесь и сейчас.

Он одарил Портея улыбкой столь краткой, что никто бы даже не подумал, что она была.

— Я рад видеть тебя живым, брат, но не могу позволить вернуться тебе в бой. Пока у меня нет доказательств того, что враг не переманил тебя на свою сторону. Ты знаешь правила. Я не хочу задумываться над тем, каким сконцентрированным ты можешь быть. Факт остается фактом — ты оказался в руках Красных Корсаров. Как бы больно мне ни было это говорить, но я не могу доверить тебе свою жизнь.

Его тон не допускал возражений, и Портей резко кивнул, не в состоянии подыскать слова, чтобы выразить обуревавшие его чувства. Он осторожно поднялся на ноги и почувствовал, как у него подогнулись колени. Они невыносимо болели, и краем глаза Портей заметил, как Дасан шагнул вперед, но затем остановился, словно не зная, следует ли ему помочь. В нем вспыхнула гордость, придав сил, и он выпрямился во весь рост.

— Как прикажет мой капитан, — сказал он. Аррун взял его за руку.

— Я не могу доверить тебе свою жизнь, — произнес он. — Но хотел бы добавить «пока».

На исцарапанном лице Портея появилось облегчение, и Аррун кивнул.

— Мы еще поговорим, брат.

Аррун бросил быстрый взгляд на Дасана.

— Сержант, передаю вопрос под твой контроль. — В его ухе пискнула вокс-бусина, и капитан пару секунд молчал, прежде чем ответить. Странное предчувствие подсказало ему, кто вышел на связь, прежде чем в ухе затрещал голос. — Говорит капитан Аррун. Слушаю.

— Мне сообщили, что ты покинул корабль пятнадцать минут назад, капитан. Почему меня не поставили в известность? — В каждом слове Бранда сквозила холодная ярость. Его каждое слово вызвало у Арруна чувство вины. Каждый шип вонзался точно в намеченную цель. Уже не в первый раз за время их знакомства Аррун решал не согласовывать свои действия с псайкером. Ему пришлось перейти на племенной диалект.

— Прогностикар. Я объяснюсь позже, безопасность наших каналов связи под угрозой. Вскоре мы обсудим этот вопрос. Ожидай дальнейших приказов.

С этими словами он выключил вокс-канал и надел шлем. Бой на плацу практически закончился.

Завод «Примус-Фи» был огромным, он растянулся на целых четыре километра. У Серебряных Черепов уйдет немало времени, чтобы полностью очистить все залы и постройки. Но Аррун отдал предельно ясное распоряжение перевернуть каждый камень в поисках предателей Адептус Астартес.

— Пощады не будет, — таков был его приказ, — ни для кого. Никакого второго шанса для предателей.

Аррун осмотрел комнату, которая служила темницей для Портея. Его не радовало, что весь путь к Варсавии сержанту придется провести в заключении. Он подвергнется строгому допросу и дознанию. Будут бесконечные генетические испытания и тесты крови. В глубине души капитан не сомневался, что Портей остался верным ордену, но прецеденты случались. Как бы Аррун сейчас ни нуждался в дополнительных воинах, он не мог допустить, чтобы Серебряные Черепа приютили в своих рядах предателя, неважно, действовал ли он по собственной воле или нет.

Аррун вышел из здания. В воздухе до сих пор кружилась красная пыль, но небо постепенно затягивало тучами. Упали первые капли дождя, от которого земля станет сплошным болотом. В горах далеко на востоке прогремел гром. Даже капитану, не обладавшему псайкерскими способностями, это показалось знамением рока и укором за то, что он оставил Бранда на «Грозном серебре».

— Найди прогностикара Интея, — сказал он ближайшему воину. — Мне нужно посоветоваться с ним, прежде чем мы продолжим бой.

Бранд бушевал почти целый час, хотя он слишком хорошо держал себя в руках, чтобы выражать это более чем короткими ответами и тщательно выверенными паузами. Спонтанность Арруна оскорбила как уклад ордена, так и его лично. Бранд понимал, что был временно выведен из игры, но на борту находились и другие прогностикары. Действия Арруна граничили с открытым мятежом.

Его раздражение усилилось еще больше, когда до него дошли известия о том, что нашли сержанта Портея. Бранд предвидел, что ему придется проводить дознание плененного боевого брата, и его эта перспектива нисколько не радовала.

Прогностикар уединился в личных покоях, где долгое время просидел в медитативной позе, пытаясь успокоиться. Боль в ребрах заметно ослабла, и он знал, что следовало набраться сил, прежде дары Императора смогли начать исцеление.

Бранд, как обычно в подобных обстоятельствах, взял карты таро. Они были не просто инструментом его призвания; он чувствовал огромное удовлетворение, даже когда просто держал психические матрицы в руках. Именно это умиротворяло его больше всего.

Стоило ему провести пальцами по их сотовидным поверхностям, на картах замерцали изображения. Бранд обладал немалой силой, но большую ее часть израсходовал в бою с Тэмаром. Он попытался прогнать мысли о предателе, но тьма, заполонившая разум Красного Корсара, заставляла его снова и снова задумываться о том, как далеко собрат-псайкер сошел с пути истинного. «Соберись», — приказал он себе. Бранд снова закрыл глаза и почувствовал ритм дыхания. Прогностикар оградился от шума «Грозного серебра», пока непрерывный гул не отошел на второй план, и он мог начать процесс предсказания.

— Великий Император, помоги мне, — пробормотал прогностикар. — Покажи мне нити судьбы. Направь мою руку, дабы я сумел отыскать верный путь и мои братья не сбились с пути и не заблудились.

Он открыл глаза и посмотрел на карты таро, лежащие перед ним.

Бранд положил руку на одну из матриц, и скрытое в ее глубинах изображение резко вспыхнуло. Прогностикар израсходовал почти всю энергию, но его латентных способностей должно хватить, чтобы провести ритуал.

Бранд презирал себя за слабость. Он чувствовал себя бессильным и бесполезным. Прогностикар сделал несколько глубоких, успокаивающих вдохов и избавился от негативных эмоций. Его дыхание стало таким тихим, что он начал слышать двойное биение сердец. Одно, сильное и активное, гнало по его телу благородную кровь ордена, второе же билось медленно и едва слышимо. Он полностью очистил разум от лишних мыслей, превратившись в чистый лист для восприятия воли Императора. Пусть Отец Человечества придет к нему из эмпиреев, сквозь таящееся там зло и ужас, и откроет ему будущее.

Когда Бранд вошел в соответствующее состояние глубокой медитации, он воспользовался психическими способностями. По сравнению с пронзающим эмпиреи сиянием Императора его свет был тусклым и слабым. Но прогностикары верили, что Император все равно увидит маяки своих психически активных отпрысков, неважно, какими бы слабыми те ни казались. В бескрайних далях космоса он замечал каждую искру психического излучения.

Бранд скорее почувствовал, чем увидел, как на матрице проступает изображение, и сосредоточился на нем. Император, перевернутый. Бранд посмотрел на него и ощутил во рту горький привкус желчи. Уже во второй раз за короткое время он вытягивал эту карту.

Каждый член Прогностикатума воспринимал послания Императора своим особым способом, даже при чтении карт таро. Как-никак, дары псайкеров были уникальными, и при умении управлять силами варпа проявлялась эта сила у каждого по-разному. К примеру, прогностикар Бает не знал равных в работе со стихийными энергиями. Ваширо и, если верить слухам, юный Бехан из восьмой роты обладали сильнейшим даром предвидения. Его же умения, пусть сейчас и ослабленные, были вполне адекватными. Свидетельством тому служила смерть Тэмара. Но вот его способность видеть будущее, к сожалению, не отличалась особой остротой.

Едва он провел рукой над матрицей, изображение смазалось и исчезло. Бранд вновь мысленно потянулся, чтобы ощутить теплый свет Императора. Он положил руку на первую карту и, позволив силе эмпиреев излиться через кончики пальцев, пристально всмотрелся в появляющееся изображение.

Буря все приближалась. Дождь усилился, и сверкающие доспехи Серебряных Черепов покрылись красной, словно запекшаяся кровь, клейкой массой. Она стекала по поножам и наплечникам густыми ручейками, напоминавшими цветом кровь, нарушая безликость серебристых доспехов.

Во время штурма большинство Красных Корсаров погибли или с боем отступали по территории завода.

Куда ни кинь взгляд, землю усеивали изувеченные, расчлененные тела сектантов, медленно утопавшие в болоте, в которое их только сильнее втаптывали проходящие мимо Серебряные Черепа.

Интей подошел к Арруну, его силовые доспехи были покрыты кровью и щербинами от попаданий. Силовой меч покоился в ножнах за спиной, лицо оставалось безмятежно спокойным. Он решил сражаться без шлема, из горжета поднимался кристаллический обод психического капюшона, соединенного толстыми кабелями с черепом прогностикара, из-за чего тот выглядел несколько пугающе. Воины заговорили вполголоса, чтобы их не услышали другие.

— Я уже говорил вам, капитан Аррун, — произнес Интей с неизменным спокойствием на лице. — Во время предыдущего разговора я уже ответил на ваш вопрос. Вы не должны думать о мести. Выполняйте свой долг. Это все, что от вас требуется.

Аррун покачал головой.

— Так не пойдет, прогностикар. Мне нужно что-то более весомое, прежде чем я поведу войска дальше.

Он приблизился к Интею, и псайкеру пришлось поднять глаза. Голос Арруна упал до шипения.

— Я не могу сражаться, не думая о братьях, которых сегодня потерял. Значит, мне придется отступить? Я так не поступлю, пусть даже такова воля Императора. Я иду по стезе, с которой так просто не сойти. Течение невозможно обратить вспять. Мы должны довести битву до конца. И ее исходом должно стать истребление всех Красных Корсаров в Гильдарском Разломе.

— Похоже, вы приняли решение, капитан, — прозвучал мягкий голос светловолосого псайкера.

— Ты все еще должен дать ответ.

— Если бы все было так просто, вы бы его уже получили. — Интей широко махнул рукой. — Знамения, которые я получил, не касаются всего ордена. — Юное лицо Интея посерьезнело. Прогностикар достал силовой меч, краткий миг подержав его перед лицом, и позволил молнии пробежать по всей длине лезвия. Он пристально всматривался в металл, отвернувшись от Арруна. — Оно касалось именно вас.

— Мне нужно твое благословение, прогностикар. — Татуированное лицо Арруна потемнело от гнева. — Так продолжать или нет? Тебе прекрасно известно, что без твоего одобрения мы не можем, в каком бы отличном состоянии ни находились, продолжать бой, даже в состоянии полной готовности. И каждую секунду, которую ты тратишь на размышления, Люгфт Гурон уходит от нас все дальше.

— Я заметил, что вы никогда не зовете его Гуроном Черное Сердце, — заметил Интей, и в его голосе сквозило любопытство. — Почему, капитан?

— Не пытайся выиграть время. Дай ответ, прогностикар. Немедленно.

Наконец Интей нарушил исполненное смысла молчание и резко кивнул.

— Продолжайте, — ответил он ничего не выражающим голосом. — Или не продолжайте. В любом случае Серебряные Черепа победят. Но здесь, брат-капитан, выбор должны принять вы.

Загадочный ответ Интея привел капитана в ярость, и они обменялись злобными взглядами. Несмотря на годы обучения, Интей все же первым отвернулся, заметив стальную решимость в душе своего командира. Он знал, какой сделает выбор Аррун. Он не знал капитана настолько же хорошо, как Давикса, но за короткое время совместной службы у него успело сложиться о нем довольно точное мнение.

— Тогда с твоего разрешения, прогностикар, мы продолжим, — сказал Аррун, натянув шлем обратно, и из-за вокс-решетки его голос снова стал невыразительным и искаженным. — Мы очистим это место.

Интей почтительно склонил голову и, вложив меч обратно в ножны, вернулся к отделению.

Они направились через весь плац, усеянный телами и отсеченными конечностями, останками войск противника. Аррун занял место во главе наступающей цепи, его молниевые когти мерцали синей энергией.

Внезапно из-за угла с яростными воплями выбежала группа сектантов-самоубийц и влетела в серебряную цепь. Они вооружились всем, что попало под руку, — большинство еретиков сжимали в руках инструменты, лопаты и обрезки труб, но это никак не повлияло на скорость, с какой они все отправились прямиком в ад. Множество предателей погибло на когтях Арруна, он безжалостно пронзал и разрывал их потрескивающими, заряженными энергией лезвиями. По сравнению с массивными Адептус Астартес культисты казались тряпичными куклами, особенно когда их тела, истекая кровью, безвольно свисали с вытянутых когтей.

Безразличным взмахом руки Аррун избавился от последней жертвы. Умирающий сектант соскользнул с лезвий и с громким отвратительным бульканьем отправился в вечное забвение. Аррун шагнул вперед и раздавил череп ничтожного изменника. Серое вещество смешалось с дождем и кровью, но капитан даже не оглянулся на покойника, отправившись дальше.

Большая часть роты сражалась вместе с ним, воинов преисполняла гордость каждый раз, когда они видели, как капитан расправляется с врагами, словно пожиная их души во славу Империума. Он был вдохновляющим и непоколебимым. Но в этой резне было мало славы, и Серебряные Черепа продвигались через завод, словно машина, которой они, собственно, и являлись. Воины давили врагов тяжелыми ботинками, оставляя за собой только трупы.

За линией фронта следовали дредноуты, иногда останавливаясь, чтобы раздавить культистов в могучей хватке или просто изрешетить их меткими очередями штурмовых пушек. Обе машины были тяжело вооружены, но им приказали свести к минимуму повреждения заводу. Одного вида массивных машин в вычурной, покрытой гравировками броне хватало, чтобы обращать рабов в бегство, словно трусов, которыми, собственно, они и были. Дредноуты неумолимо двигались вперед, оставляя позади себя громадные следы в грязи. Когда культисты разбегались, остальная рота огнем из болтеров прикрывала их отход.

За весь бой воины не проронили ни слова. Они могли общаться на языке ксиз, но для многих Серебряных Черепов варварское наречие было отвратительным. Воины по большей части хранили молчание. Поэтому вокс-разговоры были сведены к минимуму, командиры предпочитали отдавать приказы жестами. Это не важно. Отлично смазанные винтики четвертой роты двигались свободно и легко, работая друг с другом в идеальной гармонии. Присоединившиеся к ним воины из роты Давикса отлично вписывались в избранную стратегию.

Серебряные Черепа вышли за пределы плаца, и среди раскинувшихся зданий им пришлось постепенно сокращать цепь. Обширная площадь превратилась в лабиринт коридоров и закоулков. Вокруг них стонали, пульсировали и извергали облака густого пара переплетения труб. Воины могли пойти прямым путем, но опасность засад в глубине завода росла с каждой секундой.

Аррун обернулся и махнул мотоциклетному отделению, которое медленно двигалось по плацу. Они даже не пытались объехать мертвых и умирающих, просто давили их колесами.

— Разведать путь, — приказал он командиру, когда тот оказался в пределах слышимости. Сержант кивнул, и, взревев двигателями, отделение мотоциклистов вырвалось вперед остальных Серебряных Черепов. Аррун направился обратно к роте, разыскивая Коррелана. Технодесантник наскоро ремонтировал доспехи боевых братьев, непрерывно при этом бранясь. Вульгарная привычка, оставшаяся со времен его детства, которое он провел на улицах столицы Варсавии.

— Технодесантник. Капитану Давиксу безотлагательно требуется твоя помощь. Он пробует соединиться с когитаторами завода. Ты ему нужен.

— Но… — Коррелан указал на доспехи воина, которые он чинил. Аррун в ответ просто посмотрел на него.

— Я уже устал от того, что ты оспариваешь каждый мой приказ, Коррелан. Делай, как велено. Немедленно доложись Давиксу.

Не сказав больше ни слова, технодесантник направился через весь плац. Пару минут спустя по сети донесся его голос. Но большинство Серебряных Черепов продолжали молчать, как и во время боя.

Количество врагов продолжало таять, пока воины продвигались по узким переулкам завода «Примус-Фи». Дредноуты, слишком крупные, чтобы маневрировать внутри и не нанести при этом непоправимого урона, остались на границе плаца. Здесь шло не менее ожесточенное сражение. Возле разрушенных башен все еще продолжали отбиваться сектанты и несколько Красных Корсаров.

Со стен непрерывно падали расчлененные тела, когда штурмовые отделения расправлялись с очагами сопротивления, и прибытие двух почтенных братьев только добавило хаоса. От очереди брата Паллатона взорвался бункер, разметав во все стороны изорванные тела. Отделение «Оникс» обрушилось на руины, добивая выживших хладнокровными и безжалостными ударами цепных мечей.

— Аррун, говорит Давикс. — Голос неразговорчивого капитана девятой роты казался раздраженным, что, учитывая его флегматичный характер, говорило о крайней злости.

— Продолжай.

— Коррелан получил доступ к системе, и я думаю, нам необходимо изменить направление движения. Тебе следует немедленно отвести людей к координатам, которые я укажу.

На канале визора Арруна замигали руны и цифры, а затем стрелка компаса повернулась, указывая новое направление. Капитан поднял руку и указал в ту же сторону, умело направляя Серебряных Черепов. То, что обнаружил Давикс, явилось достаточным основанием для разведывательной операции.

— Направление изменено. Ты не хочешь объясниться, брат?

— Я сравнил полученные до высадки планы с теми, которые хранились здесь, на заводе. К сожалению, моя стратегия основывалась на планах пятилетней давности. В транспортную структуру Гильдара Секундус добавили важную де…

— Избавь от подробностей и переходи к главному, Давикс. Что мне следует искать? — нетерпение Арруна росло.

— Они установили маглев, Аррун. Готов поспорить, Красные Корсары планируют убраться с завода на поезде, если уже этого не сделали.

— Как далеко?

— В паре километров от твоей позиции. Магнитная дорога обслуживает завод и несколько жилых зон на планете, начинаясь у терминала шаттлов. По ней перевозят рабочих и грузы, а еще, возможно, цистерны с прометием для генераторов. Я взял на себя смелость изучить планировку других объектов. Недавно для сооружения новых шахт провели несколько взрывов. Есть все причины полагать, что Красные Корсары могли оставить свои корабли там.

— Тогда нужно спешить. — Аррун подсознательно прибавил скорости, перейдя на бег. Но следующие слова Давикса заставили изменить этот план действий.

— Основная часть системы проходит под горами.

Аррун раздраженно цокнул языком.

— Почему-то, брат, меня это совсем не удивляет. Нисколько. Просто отлично. Продолжай следить за ситуацией. — В уме капитан стремительно просчитывал возможные варианты. Он прикинул количество бойцов и только тогда обратился к отряду: — Братья четвертой и девятой рот, услышьте меня. Пилоты «Громовых ястребов», капитан Давикс и технодесантник Коррелан вскоре сообщат вам координаты предполагаемых точек перехвата. Всем мотоциклетным отделениям направиться к терминалу магнитных поездов максимально оперативно. Всем Серебряным Черепам — выходите из схватки и собирайтесь у моей позиции. Мы не должны дать предателям шанс оторваться.

Ответом ему послужил отдаленный вой двигателей, одни принадлежали штурмовым мотоциклам, другие — «Громовым ястребам». Пару секунд спустя над головами пронеслись два корабля, следуя полученным координатам. Водители разогнали мотоциклы и свернули в юго-восточную часть завода.

Пока космические десантники мчались к новой точке назначения, Аррун старался преодолеть обуревавшую его ярость. Он не мог смириться с тем, что тиран Бадаба каждый раз переигрывал его. Аррун не испытывал ни малейшего уважения к блестящему стратегическому разуму противника, особенно если он принадлежал порождению Хаоса, но все же капитану пришлось признать, что Черное Сердце бросил ему настоящий вызов. Аррун подозревал, хотя у него не было никаких доказательств, что предатель просто развлекается с ним.

Но теперь ставки слишком высоки. Они ходили друг вокруг друга достаточно долго, каждый узнал сильные и слабые стороны противника, и теперь пришло время стремительного сближения, чтобы провести финальную игру. Хотя, если быть предельно откровенным, Арруну пришлось бы признать, что за все время противостояния Черное Сердце неизменно одерживал верх.

Он плыл по течениям судьбы, как издревле поступал его орден. Аррун испытывал гордость и честь, когда вел солдат в бой. Вскоре он одержит победу и свершит месть. Капитан загонит тирана Бадаба в угол и убьет его, словно дикого зверя, которым он, в сущности, и был. Затем Аррун и его братья уничтожат наследие Красных Корсаров и сотрут следы их существования из памяти Империума. Черное Сердце был настоящей гадюкой, и Аррун намеревался раздавить его голову ботинком, как всегда поступал со змеями на Варсавии.

Аррун вспомнил слова Ваширо, главного прогностикара ордена. Когда боевой брат Серебряных Черепов становился полноправным членом ордена, Ваширо приглашал его на личную встречу. Там ему предсказывали будущее. Ни один боевой брат не рассказывал о том, что услышал или увидел, ведь о подобном не принято было распространяться. Конечно, нередко предсказание представляло собой загадку или древнюю притчу со смутным смыслом.

Аррун долгое время не вспоминал о сказанном. Странно, что сейчас то предсказание пришло ему на ум. И что еще более странно, слова, которые когда-то казались ему мистическими и преисполненными непостижимой мудрости, теперь стали обретать смысл.

Нет звука более красноречивого, чем у хвоста змеи-вашки, готовящейся к удару.

Слова Черного Сердца не вызвали в нем ничего, кроме гнева. В его нападении не предполагалось красноречивости. С самого начала атака была лишь проявлением жестокости. Но ненависть изменника к Империуму никогда не пошатнет верности Арруна.

— У нас новая проблема.

Давикс посмотрел на Коррелана. Последние пару минут технодесантник изучал сердце системы. Механодендриты, извивающиеся из подвески на спине, соединились с когитаторами завода, пока сам он проводил диагностические тесты и проверки безопасности.

— Посерьезнее того, что Красные Корсары все еще здесь?

— Возможно, да. — Коррелан моргнул и осторожно отсоединился от одного из терминалов, чтобы подсоединиться к другому.

— Не мог бы ты подробнее остановиться на этом новом и проблематичном открытии, брат?

— Минутку. Я провожу вторичную проверку.

Давикс тихо зарычал и скрестил руки на груди. Он был решительным человеком, и такие проволочки раздражали его. Не прошло и пары секунд, как Коррелан обернулся и с ужасом в глазах уставился на капитана.

— Ауспик-анализ подтвердил мои подозрения. В главном реакторе заложен подрывной заряд. Если он активирован, то уже идет отсчет, в любом случае я направляюсь туда. — Технодесантник принялся спешно отключаться от модулей когитаторов.

Давикс почувствовал, как гнев улетучился, и, осознав, что имеет в виду технодесантник, немедленно связался с Арруном.

— Я понял тебя.

Аррун тут же ответил на срочное сообщение Давикса.

— Все понятно, брат. Отделения «Оникс» и «Гранат», выходите из боя и прочешите комплекс в поисках сюрпризов, которые могли напоследок оставить нам Красные Корсары. Давикс, начинай вывод войск. Отводи роты в зону погрузки и будь готов их заново развернуть, если понадобится. Это может быть ложная тревога, но я не собираюсь рисковать жизнями своих людей.

— Согласен, — ответил осадный капитан. — Я уже начал разрабатывать самую эффективную стратегию эвакуации. Брат Коррелан идет к реактору. Не сомневаюсь, что он сможет устранить угрозу — но все же будет лучше перестраховаться.

— Я также верю в мастерство Коррелана, — согласился Аррун. — Будем надеяться, наше уважение оправданно. И еще будем надеяться, что заряд пока не начал обратный отсчет. Не настолько же Люгфт Гурон безумен, чтобы уничтожить завод, не отступив на безопасное расстояние. — Впрочем, в словах капитана чувствовалось сомнение. — Я отправлю нескольких мотоциклистов. Если понадобится, они помогут Коррелану.

— Они будут только лишней обузой, брат-капитан, — раздался по воксу голос Коррелана на фоне грохота ботинок. — Нужно придерживаться определенных литаний, а они не проходили обучение у Механикус и не владеют нужными знаниями…

— Делай, как приказано, брат. — Аррун отключил связь с Корреланом и распорядился мотоциклетному отделению оказать поддержку технодесантнику. От группы тут же отделились два мотоциклиста и направились в сторону комплекса.

Внимание Аргуна привлек громкий рев болтеров, и он ускорил шаг. Капитан вышел из лабиринта построек на платформу, покрытую феррокритовыми плитами и заваленную пластиковыми контейнерами. Отделение мотоциклистов укрылось за одной из груд и при поддержке нескольких опустошителей Давикса перестреливалось с Красными Корсарами. Позади предателей были видны грузовые вагоны состава, хотя большая его часть оставалась вне пределов видимости.

Сквозь рев боя Аррун услышал усиливающийся гул, который вскоре вышел за пределы дозвукового. Повсюду начали дрожать и подпрыгивать кучки мусора. Звук исходил от работающего гравитационного двигателя и означал, что Черное Сердце вот-вот сбежит. Аррун зарычал и ринулся в бурю снарядов, туда, где присел сержант опустошителей.

— Пробей их оборону, — приказал капитан. — Если шаттл уедет, мы упустим отличный шанс схватить врага. — Он быстро высунулся из укрытия и осмотрел платформу, получив в ответ шквал огня от Красных Корсаров, и затем указал на самую крупную груду ящиков. — Сконцентрируй усилия там, — сказал он и обернулся к мотоциклистам. — «Малахит», следуйте за мной.

Опустошители слаженно подняли оружие, и два потока болтерных снарядов принялись решетить упавшие контейнеры, сбив с ног нескольких Красных Корсаров. Спустя секунду баррикада исчезла в ослепительной вспышке пламени, не оставив после себя ничего, кроме сплавленного шлака. Серебряный Череп опустил плазменную пушку, и Аррун с грозным боевым кличем промчался мимо него.

Вокруг него с ревом проносились болты, вырывая из упавших контейнеров куски размером с кулак. Он пробежал половину платформы, когда меткий выстрел оставил вмятину в его наплечнике, едва не свалив капитана на землю. Но стойкость и решимость дали ему сил бежать дальше. Затем Арруна окружили мотоциклисты «Малахита», и волна Серебряных Черепов ворвалась в брешь.

Дыра, пробитая плазменной пушкой, все еще была заполнена дымом и паром, поэтому Арруну пришлось положиться на чувства доспехов. Капитан ощутил, как мимо него пронесся один из мотоциклов, заставив дым взвихриться медленными кольцами. Вдруг из тумана вырвался Красный Корсар, но Аррун вовремя поднял когти и разрезал оружие предателя, после чего выпотрошил врага. Его внимание привлек грохот болтерного огня, и он торопливо вышел из густого тумана на открытое пространство.

Красные Корсары отступали пятерками, используя все доступные укрытия, чтобы скрыть свои передвижения. Несколько воинов сели на мотоциклы, на которых Аррун заметил символы Железных Охотников, стремительных рейдеров Астральных Когтей. Его бойцы перебегали между контейнерами, на ходу обстреливая предателей. Все это он ухватил одним взглядом. Затем с едва слышимым хлопком басовитый гул гравитационных двигателей стих, и поезд понесся прочь от платформы.

Глава шестнадцатая ПОГОНЯ

Молниевые когти плавно втянулись обратно в силовую перчатку. Как и все Серебряные Черепа, Аррун, не жалея времени, ухаживал за снаряжением. Конечно, у ордена были свои сервы и мастера, которые выполняли большую часть работы, но капитан испытывал особую гордость, занимаясь оружием и доспехами лично. Даже самый незначительный сбой мог поставить его между жизнью и смертью.

Сами силовые перчатки являлись прекрасным оружием, которое были создано в арсенале ордена во времена столь древние, что никто из ныне живущих уже и не помнил, кому они вначале принадлежали. Эта реликвия передавалась от капитана к капитану на протяжении веков и перешло во владение Арруна примерно сто лет назад. Латные перчатки были вычурными, тыльную сторону украшали гравированные черепа, через которые вились кабели генераторов силового поля. Аррун сражался ими с тех пор, как стал капитаном, и хотя не для каждой битвы требовалась такая жестокость, именно этим оружием он предпочитал уничтожать врагов. Как и большинство Серебряных Черепов родом с Варсавии, Дэрис Аррун был свирепым и бесстрашным воином, который вселял истинный ужас в сердца врагов.

Он стиснул ладони и вжал газ бронированного мотоцикла. Поезд на магнитной подвеске быстро набирал скорость, но капитан не сомневался, что легко его догонит. Что произойдет потом, был, конечно, совсем другой вопрос. Он разберется с этим, когда придет время.

Приняв спонтанное решение возглавить погоню в туннеле, Аррун забрал мотоцикл у одного из своих воинов. После потери лучшего апотекария и бессчетных смертей отборных космических десантников стремление Арруна покончить с предателями раз и навсегда было почти непреодолимым. Прошло немало времени с тех пор, как он в последний раз ездил на подобном виде транспорта, и на краткий миг его охватило наслаждение скоростью и мощью.

Было что-то странно волнующее в том, чтобы жить настоящим и не зависеть от воли прогностикаров. Впервые за много лет он позволил себе просто реагировать, если менялась тактическая обстановка. Интей вошел в состав отряда, который руководил отводом войск. Несомненно, отсутствие Арруна вскоре вызовет волнение, но пока капитан был целиком поглощен погоней. Именно там он и должен быть. Вести за собой.

Мотоцикл под ним взревел, и, наклонив голову, чтобы защититься от бьющего в лицо ветра, Аррун направил отделение в туннель. Как только их поглотила кромешная тьма, они оказались на твердой, каменистой поверхности подземной линии, и капитан увидел все опасности предстоящего пути.

Туннель шел под поверхностью гор, которые покрывали большую часть планеты, и, очевидно, был вырезан промышленными мелта-резаками. Пол и стены были гладкими и прямыми, остекленевшими от ядерного жара. Туннель всего на пару метров превосходил ширину поезда и поддерживался колоннами по центру транспортной линии. Космическим десантникам хватало опыта объезжать их, но колонны сильно ограничивали маневренность.

В подобных условиях требовалось немалое мастерство, и у Серебряных Черепов его было в избытке. Им приходилось ехать по неровной поверхности на такой скорости, где даже малейшая ошибка или недостаток концентрации могли окончиться аварией, несмотря на быструю реакцию космических десантников.

Мотоциклы неслись вслед за составом, мощные двигатели ревели, словно голодные хищники. Поезд на магнитной подвеске был огромным, на тридцать или сорок вагонов, несомненно, наполненных прометием и материалами, которые Красные Корсары вынесли с завода. Где-то внутри, вероятнее всего, в локомотиве, находился сам Черное Сердце. Желание Арруна добраться до предателя и оборвать его жизнь раз и навсегда заставляло гнать мотоцикл на пределе.

— Как только представится возможность, мы высадимся на поезд и истребим оставшихся предателей, — прокричал Аррун по воксу, едва они добрались до участка туннеля, где можно было немного ослабить бдительность. — Нам нужно остановить состав и не позволить ему добраться до конечного пункта назначения. Это первоочередная задача. Она, а также прикрывающий огонь, конечно.

Его голос трещал и искажался от помех, издаваемых магнитной подвеской, а также из-за того, что они находились в самом сердце гор. В ухе Арруна неразборчиво зашипели слабые голоса. Ему оставалось только надеяться, что воины поняли его сообщение. Никто из мотоциклетного отделения не спрашивал о целях. Они их уже знали.

Капитан поднял руку и указал вперед. Вслед за поездом ехало отделение Красных Корсаров, примерно равное им по численности. Отряды неизбежно встретятся в стремительной и безжалостной битве.

Понимающе кивнув, Серебряные Черепа набрали скорость и пошли на сближение.

— Нас преследуют, — прозвучал по воксу доклад таким же надтреснутым и искаженным голосом, как и у Арруна. Гурон Черное Сердце рассмеялся в радостном предвкушении. По подбородку потекла слюна, но он даже не попытался вытереть ее. Повелитель Трупов, стоявший рядом с ним в переднем вагоне, бесстрастно взглянул на своего лорда. Бывали времена, когда он с трудом вспоминал о былом могуществе и славе тирана Бадаба, глядя на то безумие, которое почти поглотило Черное Сердце. Апотекарий служил ему с беззаветной преданностью, в этом не было сомнений. Но иногда ему хотелось препарировать Черное Сердце, только чтобы узнать, что же таится у него внутри. Конечно, поведение тирана можно было объяснить теми испытаниями, которые ему пришлось перенести, но любопытство Повелителя Трупов от этого не умалялось.

Какие тайны скрывались в темных уголках разума Гурона?

— Уничтожить их! — рявкнул Черное Сердце. — Я хочу протащить их тела вслед за поездом, как знамена. Если Серебряные Черепа не присоединятся к нам, они не успеют пожалеть о своем выборе.

Повелитель Трупов изучал его пару секунд, прежде чем заговорить. Он никогда не боялся высказывать свое мнение, но сейчас ему совершенно не хотелось перечить Черному Сердцу. Даже без дара ясновидения, которым отличались Серебряные Черепа, он знал, каким станет ответ его повелителя. Инстинкты не подвели его.

— Вам стоит подумать над тем, чтобы отцепить груз, мой лорд, — мягко зашептал он. — Без него нам удастся набрать большую скорость. Серебряные Черепа решительные, упорные, они не остановятся, пока не убьют нас. Мы уже оставили о себе память. Зачем нам…

Он не успел закончить предложение, у него не осталось даже времени пожалеть о глупом совете. Быстрым движением силового когтя Черное Сердце схватил апотекария и ударил его о борт вагона. Стальная стена со скрежетом прогнулась, ближайшее армапластовое окно взорвалось осколками, и в вагон ворвался ревущий ветер. Черное Сердце был намного крупнее и сильнее Повелителя Трупов, поэтому последний даже не пытался сопротивляться. На апотекария уставились наполненные безумием глаза — один настоящий, другой механический. Брызгая слюной, Черное Сердце яростно орал изувеченным ртом:

— Никогда, никогда не говори мне, что враг способен нас победить! С этой ничтожной мыслью мы погибли бы в первом бою! Я никогда не брошу свой трофей, апотекарий!!!

Он сжал кулак еще сильнее, и доспехи Повелителя Трупов угрожающе затрещали. Под громадным давлением по нагруднику поползли трещины.

— Я никогда не отдавал свой трофей и, будь уверен, не отдам его и сейчас. Это ясно? Надеюсь, ты перестанешь давать советы, о которых тебя не просили.

В железной хватке Черного Сердца Гарреону оставалось только кивнуть. Ухмыльнувшись, Черное Сердце отпустил апотекария и отвернулся, его злость угасла так же стремительно, как появилась.

— Когда мы закончим дело на этой всеми забытой скале, то нанесем ордену смертельный удар. Мы поразим их прямо в сердце. Не сейчас, конечно, но в будущем, когда они будут полагать, будто все находится под контролем, что их смехотворный Труп-Бог благоволит им.

— Вы планируете напасть на Варсавию?

— Именно, Гарреон. — Непомерно жестокая улыбка искривила безгубый рот Черного Сердца. — И не только на Варсавию. Мы пообщаемся с нашими гостями из Серебряных Черепов и узнаем, где находятся остальные рекрутские миры ордена. А затем разграбим их. Мы заберем всех способных юношей и превратим в воинов. Нам известно, что численность Серебряных Черепов падает. Представь, с какой готовностью они придут в наши объятия, когда поймут, кто лишил их будущего, — поврежденная глотка Черного Сердца издала булькающий хохот. — Они будут искать нас по всей территории Империума, но никогда не смогут найти. К тому времени, как они выследят нас, все их рекруты станут нашими.

Сущность, постоянно витавшая возле их повелителя, словно затхлая вонь, сжалась, услышав страстность в словах Черного Сердца, и лидер Красных Корсаров прислушался к вдохновляющему, загадочному шепоту, который мог слышать только он. Повелитель Трупов почувствовал в воздухе запах озона, словно поблизости находился псайкер, накапливающий силу. Ему вдруг стало не по себе.

— Превосходный план, мой лорд, — заверил он Черное Сердце слегка напряженным голосом. — И я не вижу в нем недостатков. Нельзя позволять жить тем, кто не видит истины. Мы заберем у них будущее.

Он без зазрения совести повторял слова, которые Черное Сердце произносил до этого столько раз, что почти перестал обращать на них внимание.

— Я рад, что ты согласен, Гарреон. — Черное Сердце остановился, чтобы взять массивный топор, служивший ему дополнительным оружием. С тихим металлическим скрежетом, от которого могли заныть зубы даже у космического десантника, он провел изогнутым силовым когтем по его лезвию.

Повелитель Трупов отвернулся, внезапно крайне заинтересовавшись тьмой впереди. Смотреть в лицо лорду было сродни тому, чтобы заглядывать в пасть самого безумия, Повелитель Трупов не мог взирать на него дольше нескольких секунд, несмотря на то что и сам был немного сумасшедшим.

Отстав от основного эскорта состава, двое Красных Корсаров развернули мотоциклы, чтобы оказаться лицом к лицу с приближающимися Серебряными Черепами. Двигатели неохотно взревели от столь резкого маневра, и затем обе машины изменили направление. Теперь предатели неслись прямо на Серебряных Черепов, непрерывно стреляя из болтеров.

Это был не встречный бой, а скорее тактика оттягивания, и Арруну стало интересно, чего же они пытаются этим добиться. Ведущие мотоциклы Серебряных Черепов открыли ответный огонь из сдвоенных болтеров на бронированных обтекателях машин. Туннель наполнился сверкающими сполохами, пока стремительно приближающиеся мотоциклисты пытались выбить друг друга из седел. Снаряды оставляли вмятины на стенах и броне, но удача и численный перевес были на стороне Серебряных Черепов.

Мотоцикл под одним из Красных Корсаров разлетелся на куски в клубах густого маслянистого дыма, водитель вылетел из седла и тяжело столкнулся с каменной стеной. Выбивая синие искры, он со скрежетом пролетел по туннелю. Это нисколько не замедлило движения, и наконец он остановился в шести или семи метрах позади Серебряных Черепов. Красный Корсар лежал неподвижно, скорее всего, раненый или оглушенный. У воинов не было времени выяснять, представляет ли он еще опасность.

Другого мотоциклиста также занесло, но он удержался и продолжил мчаться вперед. Его лицо было скрыто под шлемом, но Аррун представил, как сейчас оно скривилось в мрачной решимости. Если так, то ненадолго. Болтерная очередь разорвала переднее колесо мотоцикла и расколола череп Красного Корсара в фонтане крови. Обезглавленный труп сжимал руль еще пару секунд, прежде чем хватка ослабла, и он упал, со скрежетом покатившись по полу.

Утратив контроль, машина понеслась прямиком на Серебряных Черепов, трое потеряли равновесие и вылетели из седел. Остальные успели разъехаться в стороны, хотя места для маневра в узком туннеле почти не осталось.

То, что казалось бессмысленной тратой жизней, на самом деле оказалось поразительно хитрым ходом. Своей гибелью Красные Корсары блокировали дорогу, и потребуется некоторое время, прежде чем Серебряные Черепа поднимут упавшие мотоциклы. Необходимости отодвигать труп врага не было. Тяжелые мотоциклы без особых усилий могли переехать бронированное тело.

Один из замыкающих мотоциклистов обернулся к неподвижному телу первого Красного Корсара и для полной уверенности выстрелил в него из мелтагана. Поврежденные керамитовые доспехи испарились в считаные мгновения, не оставив от предателя ничего, кроме оплавленных перчаток и пары кусков брони. Теперь он точно не представлял опасности.

После этой холодной, но оправданной жестокости Серебряные Черепа возобновили преследование, хотя поезд ушел довольно далеко.

Аррун выжал газ до упора, и на секунду переднее колесо оторвалось от земли. Капитан вновь возглавил отделение. Он не позволит предателям уйти от погони. Когда они проехали поворот, то смогли рассмотреть несколько фигур, поднимающихся на крышу состава.

Секунду спустя по Серебряным Черепам открыли огонь. Они увеличили скорость, пытаясь подобраться как можно ближе к хвосту поезда, чтобы не стать легкой мишенью. Воины искусно объезжали столбы, выписывая изящные восьмерки. Они управляли мотоциклами с отточенным мастерством, без особых усилий уклоняясь от града болтерных снарядов. Красные Корсары изменили тактику и перевели огонь на стены туннеля. По Серебряным Черепам забарабанили острые осколки и гильзы, туннель заполнился удушливой пылью.

Воины неслись все дальше, миновав несколько вагонов и цистерн с прометием, пока не преодолели половину состава. Проезд под рельсами оказался хорошей тактикой, но Серебряным Черепам пришлось сбросить скорость, что для Арруна было неприемлемо. Он буквально горел желанием добраться до Гурона, и то, что Красные Корсары всеми силами пытались их задержать, только еще больше распаляло его. Хватит, решил капитан. Пришло время сделать свой ход.

Издав громогласный, наполненный яростью рев, разнесшийся по всему туннелю, капитан махнул ближайшему спутнику. Воин, оборвавший жизнь Красного Корсара в туннеле, кивнул и направил мелтаган на борт поезда.

Первый выстрел прожег тонкий корпус, оставив в нем зияющую дыру. Второй уничтожил троих Красных Корсаров, появившихся в проеме, прежде чем они успели открыть ответный огонь.

Вжав газ до упора, Аррун поравнялся с поездом. Идеально рассчитав время, он ухватился за края бреши, проделанной выстрелом из мелты. Капитан подтянулся и встал на ноги. Дыра была для него узкой, но благодаря огромной силе и массе проблема была решена.

Оставленный мотоцикл еще какое-то время несся вперед, сохраняя равновесие, пока наконец не упал и с грохотом не покатился по туннелю.

— Серебряные Черепа, за мной! — заорал Аррун по воксу, не зная, услышали ли его спутники приказ. После того как он оказался внутри вагона, ему оставалось только надеяться, что они последуют за ним. Капитан медленно выпрямился, серебряный получереп шлема придавал ему грозный вид.

Молниевые когти выдвинулись с потрескивающим шепотом, и Аррун развел руки в стороны, насколько позволяла ширина вагона, словно ястреб, готовый ринуться на добычу.

Внутри не осталось ни одного Красного Корсара. Те трое, что находились в нем, были уничтожены выстрелом из мелтагана. Впервые после начала погони Аррун почувствовал, что удача на их стороне. Он направился к дверям. Этот вагон был совершенно пуст — ни пассажиров, ни трофеев с завода.

В дыре, расширенной капитаном, появились еще трое воинов из штурмового мотоциклетного отделения. Теперь, когда они были друг возле друга, вокс-связь работала отлично.

— Ваши приказы, капитан? — обратился к нему Мерк, сержант отделения «Малахит». Он стал командиром отделения совсем недавно, и Аррун вновь с болью вспомнил о последних потерях роты. Но Мерк был столь же надежным, как и его предшественник.

Снаружи доносились звуки стрельбы, и Аррун посмотрел вверх, когда на крыше послышались тяжелые шаги. Она не выдержала веса космических десантников, и металл постепенно стал прогибаться. Аррун понял, что через несколько секунд Красные Корсары, которые сейчас отстреливались с крыши, разорвут металл, словно бумагу, и буквально упадут им в руки.

«Пусть идут», — подумал он с тихим рыком. Он будет ждать. По его когтям пробежали синие молнии.

— Необходимо пройти весь состав, — сказал он. — Черное Сердце наверняка здесь, и нам нужно добраться до него прежде, чем поезд прибудет к месту назначения. Поэтому… — Аррун указал когтями правой руки. — Мы движемся вперед и уничтожаем любую возникшую угрозу.

Над ними опасно затрещал металл. Аррун подавил желание разрезать потолок когтями, чтобы с Красными Корсарами тут же разобралось его отделение. Сейчас у них нет на это времени.

Мерк кивнул. За время короткого разговора еще двое воинов взобрались на поезд. Оставшиеся снаружи Серебряные Черепа вели отвлекающий огонь, стараясь продержаться как можно дольше. Они безжалостно обстреливали мотоциклистов Красных Корсаров и, судя по изменению плотности и тембру огня, иногда вели огонь также по крыше поезда. Последовавшая затем тишина подсказала, что их постигла злосчастная, но неминуемая гибель.

Пустоту заполнили звуки выстрелов других мотоциклистов — к хвосту поезда подъехали новые враги. Пришло время действовать.

Аррун быстро направился вперед и ударил кулаком в заднюю стену вагона. Молниевые когти без труда разорвали металл и раскололи армапластовое окно. То же самое капитан сделал со стенкой следующего вагона, обеспечив Серебряным Черепам легкий путь. Когда импровизированный проход был готов, оставшаяся часть отделения двинулась следом.

Он слышал их. Теперь их разделяло, возможно, шесть или семь вагонов. Там оставалась небольшая группа Красных Корсаров и уцелевших сектантов, которые будут выступать в качестве достаточно надежного буфера. Но Гурон Черное Сердце уже слышал, как Серебряные Черепа прокладывают путь через поезд. Этот звук был для его ушей настоящей музыкой. Ближе. Ближе.

Он рассмеялся и взмахнул топором. По его подсчетам, они покинут туннель через десять минут, и Гурон не сомневался, что высокомерный капитан Аррун доберется до него намного раньше. Его решимость и упорство вызывали уважение.

Черное Сердце давно позабыл о таком чувстве, как разочарование, но в глубине его черствой души еще оставался слабейший отголосок того, что могло сойти за сожаление. Сожаление, что Серебряные Черепа презрительно отвергли его предложение. Сожаление, что эта превосходная пикировка стратегиями и идеями с Дэрисом Арруном скоро придет к логическому завершению.

Решительный отказ Арруна склониться перед его волей раздражал Черное Сердце и не оставлял иного выбора, кроме как встретиться с ним в бою и убить его. Капитан Серебряных Черепов, вне всякого сомнения, падет перед мощью Кровавого Корсара, и его смерть ознаменует гибель великого стратегического разума, возможно, первого за долгое время, который бросил Черному Сердцу настоящий вызов. Какое глупое расходование ценных кадров.

Может, и расходование — но теперь их столкновение было неизбежным. Если он не сможет использовать разум Дэриса Арруна, то заберет часть тела Серебряного Черепа.

Черное Сердце снова взмахнул топором, остро заточенное лезвие которого с электрическим ревом рассекло воздух. Гурона охватило нетерпение, он боролся с желанием проложить собственный путь через состав, чтобы поскорее встретить врага. Механизмы в когте шипели и злобно потрескивали, из сопла, выступающего из ладони, капало жидкое пламя.

Стоило ему захотеть, и он мог просто приказать Красным Корсарам уничтожить Арруна еще до того, как тот доберется до головы поезда. Но Серебряный Череп однажды уже перехитрил его. Сейчас Черное Сердце не знал, сколько Серебряных Черепов преследовало его, и оттягивать силы из других частей состава было бы ошибкой, которую он не собирался допускать.

Наконец крыша вагона треснула под тяжестью Красных Корсаров. Четверо воинов в изрытых шрамами и обезображенных доспехах Астральных Когтей рухнули, будто камни, в один из вагонов. В нем как раз находились двое Серебряных Черепов, которые не успели присоединиться к Арруну, и они стремительно развернулись, приготовившись к бою.

Схватка была скоротечной и безжалостной — в перестрелке погибли все Красные Корсары и один из Серебряных Черепов. Оставшемуся брату также пришлось заплатить за победу. На его доспехах появились вмятины, из дула болтера, который продолжала сжимать отстреленная рука, все еще вился дымок. Настоящей боли не было, только слабое раздражение от досадного ранения. От его руки остался лишь обрубок из плоти и керамита. Юный воин взял цепной меч в другую руку и хладнокровно довершил начатое.

Клетки Ларрамана в кровеносных сосудах уже закрыли рану, и Серебряный Череп подобрал болт-пистолет, прежде чем догнать боевых братьев в следующем вагоне.

Над ними продолжали раздаваться тяжелые шаги. За короткую паузу Аррун подсчитал количество врагов на крыше — не больше пяти или шести. Пока Серебряные Черепа продвигались без особых проблем, но, судя по яростной стрельбе, доносившейся из следующего вагона, вскоре это изменится.

По когтям Арруна проскочили синие молнии, и капитан испытал старое знакомое чувство голода, которое всегда охватывало его перед боем. Он вырос в одном из самых цивилизованных племен Варсавии, но, как и многим другим, ему приходилось бороться за выживание с самого детства. Рукопашные схватки придавали ему бодрость и радость, каких он не испытывал ни в каких других видах боя.

Поэтому, когда мелта проплавила очередную стену и к ним рванулись культисты, Аррун ринулся в бой с яростным вожделением. Его когти мелькнули, словно серебристые осколки, пригвоздив одного сектанта к стене и одновременно низким точным ударом распоров живот другому. В вагоне, который еще секунду назад был наполнен боевыми кличами культистов, теперь слышались только смертельные стоны и звуки сражения. В воздухе витал медный привкус угасающих жизней, пол быстро превратился в скользкое месиво из крови и внутренностей.

Аррун вдохнул запах смерти через ротовую решетку шлема. Он распалял кровь, пробуждал дикую часть его рациональной и последовательной личности, и заставлял идти вперед. Капитан рванулся в дальний конец вагона, лишь чтобы налететь на Красных Корсаров, истреблявших рабов с другой стороны. Арруна отбросило назад, на подбегающих Серебряных Черепов.

За считаные секунды вагон заполнился закованными в силовые доспехи воинами, которые ринулись друг на друга с мрачной решимостью. Но из-за веса такого количества постлюдей в небольшом замкнутом пространстве пол с протестующим визгом начал прогибаться. Поезд резко сбросил скорость. Наконец вдалеке забрезжил солнечный свет. Это было волнующее зрелище, от которого на Арруна накатила очередная волна адреналина.

— Вперед! — закричал он.

— Сколько понадобится времени, чтобы взорвать заряды? — спросил Черное Сердце у Повелителя Трупов, чье самообладание заметно пошатнулось, когда поезд затормозил. Воин собрался с силами, не желая показывать своему повелителю слабости. Он постучал длинным тонким пальцем по одному из многочисленных циферблатов на панели управление поезда.

— Согласно приборам, осталось несколько минут, прежде чем мы покинем туннель. Точнее сказать не могу. Я не техножрец и не технопровидец, мой лорд. Но взгляните вперед. Наверное, это лучший ответ на ваш вопрос.

Он указал на солнечный свет во мраке. Черное Сердце кивнул.

— Я даже не сомневаюсь, что там нас поджидают Серебряные Черепа, поэтому передаю тебе командование составом. Проследи, чтобы груз доставили на борт кораблей. Я же разберусь с теми, кто остался в поезде. — Черное Сердце еще раз сильно взмахнул топором и разбил дверь. Он выдернул ее из треснувшей рамы и сделал пару шагов вперед. — Нам нужно действовать быстро. Когда мы окажемся в пределах действия вокс-сети, предупреди остальных.

Повелитель Трупов кивнул, наблюдая, как Гурон Черное Сердце выходит из кабины.

Когда-то очень давно Люгфт Гурон был настоящим гением стратегии. Его возвышение до заветного звания магистра ордена стало символом признания его умений и способностей. Теперь, спустя много лет после окончания Бадабской войны, ясность его ума могла сравниться только с его непредсказуемостью. Гурон мог менять свои планы с тревожной, почти невероятной скоростью.

Разум, служивший Империуму, полностью переродился и стал воистину корыстным. Черное Сердце не дал Красным Корсарам ничего, кроме войны. Он никогда не хвалил и не вознаграждал их, но никто за это не держал на него зла, по крайней мере, никто из беспрекословно преданных Астральных Когтей. Гурон ожидал, что они с готовностью пойдут на смерть, стоило ему только приказать, и это было на самом деле так. Если они выживали в кампании или рейде, то тем лучше, позже он мог использовать их опять. Никто и никогда не возражал против этого, и Черное Сердце не изменял основных правил. Идеальное положение вещей.

Объективно можно утверждать только одно: он дает жертвам шанс выжить. Иногда он предоставлял им возможность сдаться. Но когда подобные предложения приходили имперским собачонкам, куда чаще в фигуральном и буквальном смыслах они выплевывали ответ ему в лицо. Серебряные Черепа именно так и поступили. Гурон Черное Сердце ответит тем же.

За последние несколько минут Аррун пробил стену уже четвертого запертого вагона, но с каждым разом это становилось делать все тяжелее. Чем дальше Серебряные Черепа продвигались по вагонам, тем больше становилось всякого оборудования и припасов. Прежде чем высадиться, они с ходу миновали почти весь состав, поэтому понятия не имели, что же находилось в задних вагонах. Хотя, скорее всего, там находилось множество Красных Корсаров.

Здесь, ближе к голове поезда, Красные Корсары, судя по всему, сложили то, что могло им позже пригодиться. Аррун смутно понимал, что подобное оборудование стоило огромных денег на черных рынках сектора, но, скорее всего, предатели взяли его для собственных целей.

Ящики были сложены друг на друга, но, похоже, часть оборудования просто забросили внутрь едва ли не в самый последний момент. Капитан прокладывал путь через горы ящиков, позади него раздавались звуки боя.

Затем Аррун остановился. Через армапластовое окно в задней стенке открывался беспрепятственный вид на следующий вагон. Если не считать человека в кроваво-красных доспехах.

Аррун прежде не видел Гурона Черное Сердце во плоти. Бывший космический десантник обладал внушительными габаритами, в обычных силовых доспехах он казался почти таким же громадным, как и Первый капитан Коррелан, когда тот был облачен в терминаторскую броню. На миг представив себе, как выглядел Черное Сердце в прошлом, с ног до головы закованный в собственные терминаторские регалии, Аррун заколебался. Теперь доспехи тирана были собраны из самых разных деталей, для того чтобы вместить многочисленные улучшения и механические имплантаты, которые спасли Черному Сердцу жизнь. На его груди красовался символ верности Хаосу, который повторялся по всей броне.

При виде ненавистного врага капитан ощутил, как застыло время. Визор Арруна полностью сфокусировался на Гуроне Черное Сердце. Красные перекрестья прицелов пометили предателя, и Арруна охватил голод. Серебряный Череп наклонил голову, внимательно изучая противника. Он искал уязвимое место в доспехах, все, что могло дать ему преимущество в грядущей схватке. Потому что схватка должна произойти. В этом была некая нелепая неизбежность.

Очевидных слабых мест ему найти не удалось, за исключением обычных сочленений брони и вероятных точек напряжения. Аррун удивился тому, что Черное Сердце один. Он ожидал увидеть целую свиту из терминаторов, которая, по слухам, повсюду сопровождала лорда Красных Корсаров.

Но он был один.

В одиночестве он и умрет.

Секунда растянулась на целую вечность, пока наконец нечеловеческое, наполовину механическое лицо Гурона Черное Сердце не скривилось от жажды убийства. Он произнес два слова. Его не было слышно, но Аррун все равно почувствовал в его голосе издевку.

Дэрис Аррун.

Люгфт Гурон. Кровавый Корсар, лорд Мальстрема. Все эти прозвища, которые Аррун знал, самозваный тиран Бадаба получил за минувшие годы. Капитан никогда не признавал за ним имени Черное Сердце, всегда именуя его Люгфтом Гуроном, и это же имя сейчас слетело у него с губ.

С уродливой, невероятно высокомерной ухмылкой тиран Бадаба воздел силовой коготь в издевательском салюте. Насмешка разъярила Арруна, и он активировал когти своих доспехов.

Время настало. Вся кампания вела к этому поединку. Возмездие настигнет предателя прямо сейчас.

В миг идеальной синхронности воины ринулись друг к другу, их разделяла только дверь между вагонами.

По всему поезду заревели аварийные сирены, громко и яростно отдаваясь в ушах. Состав, ход которого затрудняли перегруженные вагоны, начал притормаживать.

Поезд на магнитной подвеске выехал из туннеля, словно механическая белая змея, извивающаяся среди красных скал. В горах все еще рокотал гром, временами полыхали молнии. Небо было серым и зловещим, но хотя бы прекратился дождь.

Едва состав возник из туннеля, как стала ясна причина его внезапной остановки. В километре от них, словно хищная птица, завис «Громовой ястреб» Серебряных Черепов, который обстреливал магнитную подвеску. Включились автоматические системы торможения. После резкой остановки с полдесятка Красных Корсаров сорвались с крыши, разлетевшись в разные стороны.

Поезд замер. Серебряные Черепа нанесли смертельный удар по изощренному плану Красных Корсаров. Но с самого начала кампании Черное Сердце и его последователи не раз доказывали, что всегда оказывались на шаг впереди.

Из горной долины, скрытой от посторонних глаз и не обозначенной на топографической карте Давикса, взлетело несколько кораблей Корсаров. Шесть машин терпеливо скрывались там все это время, дожидаясь момента, когда их вызовут для защиты их повелителя.

Не готовый к подобной атаке, корабль Серебряных Черепов перевел на них огонь, его экипаж понимал, что сможет выиграть совсем немного времени. Задняя рампа «Громового ястреба» распахнулась настежь, и оттуда выпрыгнуло несколько штурмовых десантников из роты Давикса. Корабль погибнет, но воины уцелеют, чтобы сражаться дальше.

Спустя пару секунд два «Громовых ястреба» Красных Корсаров открыли ответный огонь. Корабль Серебряных Черепов исчез в шаре раскаленного добела пламени. Штурмовых десантников сбило взрывной волной, и только благодаря прыжковым ранцам они смогли приземлиться. Несколько воинов, оказавшихся слишком близко от «Громового ястреба», сгорели вместе с машиной, но большинству удалось спастись. Слабое утешение.

Пространство за туннелем заполонили «Громовые ястребы». Красные Корсары, которые сорвались с поезда, с трудом поднимались на скалы, чтобы добраться до кораблей ордена.

Едва они открыли огонь по вагону, где находились оставшиеся бойцы отделения, сопровождавшего Арруна, раздался скрежет металла. В одном из вагонов появилась вмятина, а затем стена лопнула, словно была из старого пергамента. Две массивные фигуры — одна в серых доспехах Серебряных Черепов, в другой безошибочно угадывался Гурон Черное Сердце — вылетели из вагона и покатились в долину, сцепившись в смертельной схватке.

Глава семнадцатая SUM QUOD TRIS[13]

После тесных вагонов поезда возможность расправить руки казалась необычайно удивительной. Именно это и сделал Дэрис Аррун, едва поднялся на ноги. Стоя на склоне горы с разведенными в стороны руками и рыча, он выглядел очень грозно. На когтях потрескивали молнии, словно в подражание шторму, все еще гремевшему в затянутом тучами небе. Неприкрытый гнев капитана ощущался даже через непроницаемый серебряный шлем-череп.

На ретинальном дисплее Арруна тревожно мигали руны, сообщая, что доспехи повреждены в нескольких местах. Из двух сервоприводов вытекала жидкость, поэтому его плечо утратило подвижность, но Аррун все еще мог сражаться. Во рту появился неприятный привкус крови, но капитан, скривившись, сглотнул. На спине мерно гудел термоядерный ранец, резко изменив звучание, когда он направил в когти дополнительную энергию. Аррун посмотрел на магистра Красных Корсаров. Черное Сердце был изуродован куда сильнее, чем Серебряный Череп мог себе представить. Гурон был теперь скорее машиной, нежели человеком, Гурон походил не на Адептус Астартес в силовых доспехах, но скорее на комплект брони, в который навеки был закован человек. Описание было простым, но поразительно точным. Аррун чувствовал к нему отвращение, он был чудовищем, которое не имело права на существование… Чудовищем, оскверненным силами Хаоса.

— Дэрис Аррун, — резким, скрипучим голосом заговорил монстр. — Этой встрече суждено было состояться.

Черное Сердце выпрямился во весь рост. Он стоял немного ниже по каменистому склону горы, что давало Серебряному Черепу некоторое преимущество. Несмотря на бурлящую внутри него ненависть, Аррун был ошеломлен видом тирана.

В некоторых местах красный керамит его доспехов потрескался и был иссечен по краям. Имперские символы, которые когда-то на них красовались, сменила восьмиконечная звезда, обозначающая те силы, которым принадлежала истинная верность Черного Сердца. Остатки кожи на лице тирана были болезненно-серого оттенка. Он выглядел не лучше трупа. Красный аугментический глаз злобно горел. Второй, настоящий, глаз был таким молочно-белым, что капитану казалось, будто Черное Сердце им ничего не видел. И все же внутри его виднелась бездна глубокого безумия.

— Не нужно лишних слов, — ответил Аррун, его голос рычанием донесся из ротовой решетки шлема и показался таким же искусственным, как и у Черного Сердца. — Не нужно лишних слов, раз тебе больше нечего сказать, что я хотел бы услышать.

— Как пожелаешь, капитан, — раздался влажный, гулкий рокот, и Аррун с зарождающимся отвращением понял, что Черное Сердце смеется. Этот звук уничтожил остатки самообладания капитана и выпустил с трудом сдерживаемую ярость.

Он ненавидел этого предателя. Он ненавидел все, кем тот был, все, что он собой воплощал. Он ненавидел Черное Сердце за погибших братьев, но больше всего он ненавидел тот факт, что сам тиран Бадаба имел дерзость до сих пор оставаться в живых.

Казалось, предупреждение Интея прозвучало целую вечность назад, оно осталось не услышанным, и теперь Арруна преисполняло единственное желание: отомстить Гурону за все ужасные деяния, которые сотворил этот зверь.

Аррун громогласно прокричал девиз роты и ринулся на тирана, готовый содрать когтями оставшуюся плоть с костей ублюдка.

У Коррелана хватало собственных проблем. Его безумный бросок к зарядам, установленным вокруг завода, остановила внезапно появившаяся толпа сектантов. Он без особых усилий перебил их, обрезая нити жизней с каждым взмахом боевого ножа. Технодесантник двигался с огромной скоростью, но к нужному месту все равно прибыл с немалым опозданием.

Двое мотоциклистов из отделения «Малахит» уже ждали его, воины, услышав спешно отданные распоряжения, с помощью штурмовых отделений изолировали заряды. Их было не меньше двенадцати, закрепленных на башне и баках, они вызовут взрыв достаточной мощи, который полностью сровняет завод с землей. Бомбы соединялись цепочкой, но у Коррелана уйдет пара минут, чтобы определить главный заряд. Если ему удастся обезвредить устройство, он отключит ловушку.

Технодесантнику, который славился скверным характером, нисколько не помогало то, что Давикс буквально засыпал его вопросами по воксу. В конце он не выдержал и сорвал с головы шлем, отключив вокс, чтобы полностью сосредоточиться на проблеме. Он провел рукой по коротким волосам и уставился на бомбу, отчаянно пытаясь представить себе, какие запрещенные модификации внесли в ее священный дизайн.

Со стороны двери новая волна культистов донесла крики и грохот оружия, боевые братья Коррелана заняли оборону, присев на колени и создав плотную огневую завесу. Рабы были обычными людьми и не могли устоять против метких очередей из смертоносных болтеров, последовательно рвавших их на куски. Культисты гибли десятками, заваливая окровавленными телами площадку перед генерариумом.

Технодесантник сосредоточился на священном устройстве. В уме он отфильтровывал звуки боя и крики умирающих снаружи сектантов. Сконцентрировавшись, Коррелан быстро оценил ситуацию. Пока заряды не были активированы. Насколько он мог судить, только это и играло в их пользу.

— Если у того, кто сделал эти устройства для Красных Корсаров, есть хоть чуточку мозгов, то просто отсоединить я их не смогу. У них почти наверняка есть предохранители, — обратился он скорее к самому себе, чем к двум воинам, которые оборонялись у входа.

Коррелан достал омни-инструмент из бронированного предплечья, и из подвески выдвинулись еще два механодендрита. Точность управления техникой лишь отдаленно отражала уровень концентрации технодесантника. Металлические щупальца двигались с проворностью пальцев, пока он осторожно манипулировал ими.

— Я собираюсь подсоединиться к заряду, — прошептал Коррелан космическим десантникам, стоящим на коленях позади. — Есть небольшая вероятность, что я нечаянно активирую его. Понятия не имею, когда он детонирует. Может быть, через несколько минут, а может, и секунд. Узнаем в тот момент, когда нас встретят предки у Трона.

Скорее почувствовав, чем увидев реакцию на свои слова, Коррелан впервые за долгое время оглянулся и хмыкнул.

— Шучу, — сказал он. — Мне знаком этот тип зарядов. Я вполне уверен, что легко деактивирую их.

— Ваша попытка пошутить в лучшем случае несвоевременна, а в худшем — неуместна, технодесантник, — в голосе Авиака совершенно не слышалось веселья.

— Возможно. Но это помогает мне сосредоточиться. И за это вы должны быть вечно благодарны. — Коррелан пожал плечами и вернулся к работе.

Один из извивающихся механодендритов вошел в небольшую выемку под лицевой панелью устройства. Раздался щелчок. Коррелан выдохнул, не осознавая, что до этого времени он не дышал, неотрывно всматриваясь в рунический дисплей на бомбе. Ничего не изменилось, что было хорошим знаком.

— Начинаю деактивацию, — сказал он, больше для своих спутников, хотели они того или нет. Технодесантник осторожно повернул внутренние механизмы устройства почти на сантиметр вправо. Помимо воли он почувствовал тревогу. Но воин вспомнил слова Арруна о чуде, которое ему удалось сотворить из Волькера Страуба, и все тревоги исчезли, сменившись уверенностью в себе.

Раздался еще один щелчок. Наконец технодесантник выдохнул и широко улыбнулся. Он не ошибся в своем предположении. Коррелан знал устройство механизма, знал, как оно работает, а также то, что на его деактивацию потребуется всего пара минут. Почувствовав облегчение, он опять включил вокс-бусину в ухе.

— Капитан Давикс, ситуация под контролем.

Если отсутствие связи и разозлило Давикса, то он не подал виду. Вместо этого ответил обычным, спокойным голосом:

— Превосходно. Как быстро вы сможете эвакуироваться?

Коррелан призадумался.

— Я бы сказал пятнадцать минут. — Внезапно его внимание привлекла передняя панель устройства. На ней замигала красная руна. Она зловеще мерцала, и Коррелан прикрыл ее пальцем. Все веселье тут же испарилось, словно из воина выдернули шнур. Он сглотнул. — Или больше.

Адептус Астартес молча и безжалостно сражались друг против друга. Чистая, незамутненная ярость делала Дэриса Арруна куда более стойким противником, чем ожидал Черное Сердце. Магистр Красных Корсаров был застигнут врасплох тактикой боя своего противника. Несмотря на злость, которая управляла им, Аррун держал себя в руках, что само по себе делало его непредсказуемым.

На предателя сыпались синие молнии из когтей Арруна, которым вторил рев раскаленного пламени, вырывающегося из ладони тирана. Острые как бритва когти Арруна то и дело сталкивались с силовым когтем Черного Сердца, звон металла громогласно разносился по склону холма. Гурон ударил боевым топором, который сжимал в левой руке. Он вонзился в левое плечо капитана, и пока огромный воин пытался выдернуть его, Аррун развернулся, и когти понеслись к лицу тирана. Оружие на правом кулаке Арруна кончиками задело висок Черного Сердца, и Серебряный Череп резко рванул когтями вниз, оставив на лице противника четыре кровавые полосы. Если бы ему удалось вонзить их глубже, то он сорвал бы тирану кожу с черепа.

Хлынула кровь, которая, впрочем, через пару секунд свернулась. Густая красная влага Адептус Астартес резко контрастировала с сероватым оттенком его трупной кожи. Ее вид напомнил Арруну, с кем он сражается, напомнил ему, что некогда тиран был великим воином, служившим Империуму. Хорошо, когда тебя помнят. Мысль о столь низменном предательстве заставила капитана сражаться дальше, придав новых сил.

С резким смехом Черное Сердце запрокинул голову и плюнул в Арруна. Серебряный Череп попытался увернуться, учитывая, что топор Гурона все еще торчал у него из плеча. Молочно-белая жидкость попала на имперскую аквилу, гордо украшавшую нагрудник. Кислота, вырабатываемая железой Бетчера, почти мгновенно стала разъедать ее. Потребуется некоторое время, чтобы полностью разрушить сплавы пластали и керамита, но, если Аррун не счистит ее как можно скорее, она сможет серьезно повредить доспехи.

То, что его броня могла пострадать, было ничем по сравнению с оскорблением, которое тиран нанес Империуму, и злость Арруна выросла до небывалых высот. Из вокс-решетки шлема донеслось приглушенное рычание.

— В чем дело, Серебряный Череп? — В голосе Черного Сердца слышалась насмешка и даже веселье. — Мои манеры оскорбляют тебя? — Он выдернул топор и с легкостью крутанул его в руке. Тиран опять откинул голову, его голос стал булькающим от слюны, и в шлем Арруна угодил очередной плевок кислотой. Капитан стремительно развернулся, его когти заискрились. Тиран растопырил силовые когти. Из сопла в ладони хлынула огромная струя пламени, направленная на противника.

— Не твои манеры, — ответил капитан, отскочив в сторону, чтобы избежать ревущего огня. — А ты. Все, за что ты борешься.

После этого заявления последовал злобный смех, и Черное Сердце вновь взмахнул топором.

— Я ожидал от тебя большего, Дэрис Аррун. Ты разочаровал меня. Хотя и развлек ненадолго.

Гурон направил язык ненасытного пламени в голову противника, но Аррун вовремя увернулся. Камень, на котором капитан стоял еще секунду назад, быстро нагрелся, а затем разлетелся на куски от сокрушительного удара топора тирана.

— Ты… убегаешь? — Черное Сердце развернулся и увидел, как Аррун проворно взбирается на ближайшую скалу. Путь был не из легких — капитану следовало осторожно перепрыгивать с камня на камень, но с каждым шагом он оказывался все выше над разъяренным тираном. Взревев от гнева, чувствуя, что добыча ускользает у него из рук, Черное Сердце пустил вслед струю пламени. Но Аррун, который вырос и тренировался в горах Варсавии, ходил по ним не хуже любого зверя. Это была его земля. Он знал, как получить ее поддержку.

— Отчет о состоянии, Коррелан.

— Занят. Не могу говорить. Простите, капитан Давикс.

— Прокляни тебя варп, технодесантник. Мне нужен отчет о состоянии немедленно.

— Отчет о состоянии? Отлично. Отчет о состоянии. — Коррелан глубоко вдохнул. — Итак, таймер отсчитывает время до уничтожения очистительного завода «Примус-Фи». Со мной два боевых брата, которые не дают сектантам штурмом взять генерариум. — Коррелан бросил на космических десантников быстрый взгляд. — Судя по звукам снаружи, они отлично справляются. Что касается меня, я бы куда быстрее деактивировал взрывчатку, если бы мне не мешали.

Помолчав, он добавил:

— Сэр.

— Отлично. Я продолжаю эвакуацию. Твоя дисциплинированность оставляет желать лучшего, Коррелан.

— Да, капитан Давикс. Знаю. Уверяю вас, если переживу это, то позже отвечу за свои слова. Но если нет, то моя смерть послужит достаточным наказанием.

В ответ послышалось ворчание, а затем вокс-бусина отключилась. Мрачно улыбнувшись, технодесантник вернулся к обезвреживанию бомбы. Процесс изоляции взрывного механизма не представлял особой сложности, но тот, кто проектировал устройство, явно отклонился от учений Адептус Механикус. Коррелан поджал губы от одной только мысли о подобной ереси.

Не в первый раз после того, как он покинул залы обучения Адептус Механикус на Марсе, Коррелану пришлось игнорировать обретенные там знания. Технодесантник решил пропустить положенные литании и ритуалы, хотя пообещал достойное покаяние за столь грубое нарушение техники безопасности. Он сосредоточился на решении проблемы, вместо того чтобы думать о ней.

У него осталось меньше десяти минут.

На Черное Сердце посыпались камни, пока он поднимался следом за добычей. Над ущельем, в котором они оказались, были слышны звуки боя. Штурмовые отделения, выпрыгнувшие из «Громового ястреба» за мгновения до взрыва, старались задержать Красных Корсаров и помешать им погрузить трофеи на транспорт.

— Ты слышишь это, Дэрис Аррун? — прокричал Черное Сердце. — Это звук моей победы. Это звук, который услышат на всем пути до Варсавии, и твой ничтожный, слабый орден содрогнется от ужаса, поняв, что его ждет погибель!

Слова. Театральные, глупые, бессмысленные. Пустая трата драгоценного дыхания и времени. Аррун сбросил еще несколько камней на тирана, продолжая карабкаться вверх. Куски скалы посыпались на предателя, забарабанив по доспехам. Ему пришлось отвернуться, чтобы камни не попали ему в лицо, но при этом он не останавливался. Аррун с легкостью взбирался все выше, оставаясь на шаг впереди врага.

Нет, он не убегал. Дэрис Аррун не прожил бы два века, будучи Серебряным Черепом, почти сто лет из которых отслужил в звании капитана, если бы не имел одного преимущества — свой опыт. Сам того не заметив, он внимательно оценил окружающую местность, обнаружив не только явные опасности и недостатки, но также определенные геологические признаки, которыми можно было воспользоваться. Один такой многообещающий объект и заставил его взбираться с таким проворством по скалам. Капитан перепрыгивал с уступа на уступ, судя по доносящемуся сзади реву, Черное Сердце не отставал от него.

Аррун не бежал. Он заманивал Черное Сердце в природную ловушку. На дисплее шлема тускло замигали предупреждающие руны. Быстрая проверка системы указала на повреждения оптических сенсоров, кислотная слюна Черного Сердца начинала разрушать сложные системы. Через пару минут правая глазная линза шлема выйдет из строя.

Чередой морганий Аррун перевел основные дисплеи на левый глаз и перенастроил зрение на монокулярное считывание. Он сосредоточился на длинной, засыпанной камнями долине и направился к ней. Но из-за поврежденного визора точно обнаружить цель оказалось не так просто. Времени почти не осталось.

Черное Сердце выпустил еще одну струю пламени, опалившую спину капитана. Благодаря своей комплекции тиран двигался с большой скоростью. То, что он снова начал пользоваться огнеметом, как нельзя лучше подходило для плана Арруна.

Он торопливо осмотрелся, взбираясь по небольшому выступу, достаточно широкому, чтобы он смог на нем стоять. Затем все еще действующие сенсоры шлема снова обнаружили его. Он там. Прямо там. Видимая глазу химическая дымка над сырым прометием, бурлящим у поверхности. Арруну требовалось только спрыгнуть вниз и подождать, пока Черное Сердце подожжет скважину, а затем присоединиться к братьям у основания горы.

Только и всего.

Затея казалась смешной и глупой, но Аррун знал, что делает. Он — Серебряный Череп. Капитан понимал, что ситуация складывается не в его пользу. Он не сомневался, что, скорее всего, погибнет вместе с Черным Сердцем. Аррун с самого начала знал — или, по крайней мере, подозревал, — что ценой избавления Империума от этого предателя станет его жизнь. Он знал это, и Интей только подтвердил его слова. И вот теперь капитан оказался здесь.

Это была небольшая цена. Как и все Адептус Астартес, Аррун не боялся смерти. Она была неминуемой, и капитан давно смирился с ней, даже приветствовал. Его ждет славный и великий конец, достойный любого боевого брата из ордена Серебряных Черепов. Но всегда оставалась надежда выжить, неважно, насколько она была крошечная.

Его хитрый план разбился вдребезги через считаные мгновения, когда на Арруна упала черная тень. Гигантский силовой коготь Черного Сердца взмыл вверх, а затем резко опустился. Одно из смертоносных лезвий пробило гибкое сочленение на задней части ноги Арруна, пронзив плоть, мышцы и кость. Керамит на колене треснул вместе с коленной чашечкой, и капитан подавил болезненный вскрик, когда тиран сомкнул массивный кулак на ноге Серебряного Черепа. Крестообразная связка треснула под громадным давлением, и капитан сместил вес на другую ногу.

— Уже не так быстр? — Довольный голос Черного Сердца обжигал сильнее, чем боль от ран, и в крови Арруна забурлила ярость. Капитан чувствовал, как она с оглушительным ревом стучит в ушах. Затем весь мир перевернулся, когда Черное Сердце бросил его на землю. Коготь, пробивший ногу, был необычайно острым, но у Арруна не было времени, чтобы задуматься над этим. Он откатился назад и тяжело врезался в скалу. Броня погасила большую часть удара, но даже у ее прочности были свои пределы. Силовые доспехи были великим даром для Адептус Астартес, но и в них воин не становился неуязвимым.

Быстрым сверхчеловеческим шагом ринувшись следом, Черное Сердце прыгнул как раз в тот момент, когда Аррун ударился о скалу и перевернулся лицом к темным небесам. Предатель обрушился на него, словно хищник на добычу. Бронированный, подкованный железом ботинок опустился на раздробленное колено Арруна. У капитана вырвался болезненный вой.

Перед глазом вспыхнул диапазон предупредительных рун, теперь они мигали настойчивее, упорно напоминая о том, что его избитое и саднящее тело уже и так знало. Доспехи получили обширнейшие повреждения, корневые системы отказывали одна за другой. Из треснувшего термоядерного ранца с шипением вырывались струи газа. Собрав всю силу, оставшуюся в доспехах, Аррун ударил когтями. Искрящиеся молнии затанцевали между ними, заставив тирана отступить назад.

На таком расстоянии капитан мог разглядеть каждую черту ужасно искаженного и заново воссозданного лица противника. Серая кожа практически отмерла в местах, где ее скрепляли многочисленные пластины из металла и аугментика. Там, где когти Арруна задели лицо, висели полосы плоти, придавая Черному Сердцу сходство с демоном.

Оглушенный и раненый, Аррун тем не менее собрался с силами и отодвинулся назад. Капитан почувствовал, как под весом Черного Сердца треснула голень, но все же отполз и сумел принять сидячее положение. Он посмотрел на врага через поврежденный визор шлема.

Тонкая струйка кислотной слюны стекала изо рта тирана по подбородку. Очевидно, подобное случалось нередко — его зубы и нижняя челюсть, видимо, неоднократно заменялись аугментикой.

Капитан был сломлен, но пока не побежден. В тело хлынул поток лекарств — ингибиторам с болеутоляющими каким-то чудом удалось не сломаться при падении. Перестав ощущать боль, Аррун замахнулся правым когтем. Но, дезориентированный, он не смог верно оценить расстояние и едва оцарапал треснувший, покрытый выбоинами керамит алого цвета. Казалось, он лишь слегка коснулся щеки противника.

— Ты снова разочаровал меня, Дэрис Аррун, — произнес Черное Сердце. — До сих пор я считал, что ты хоть и не ровня мне, но все же достойный противник. Твой Труп-Бог наверняка будет гордиться, узнав, что слуга подвел его.

— Мне не нужны пустые слова твоей гнусной ереси, предатель. — Аррун приготовился нанести следующий удар, но у него стремительно истощались запасы энергии. Многочисленные раны мешали подняться, и он повалился на скалу, бессильно раскинув руки.

Тиран бесстрастно посмотрел на него. Его лицо оставалось совершенно непроницаемым. В нем не было ни ненависти, ни отвращения, ни жалости… ничего. Не было даже триумфа. В нем отсутствовало что-либо, что можно было бы принять за здравый смысл. Единственный целый глаз безумно вращался в наполовину металлическом черепе, силовой коготь жадно сжимался, из сопла в ладони стекало жидкое пламя. Прижав навершием топора руку Серебряного Черепа, Тиран кровожадно оскалился.

— Теперь ты видишь, Дэрис Аррун? Вот как все заканчивается для рабов ложного Императора. Я избавлю тебя от истинного ужаса этой так называемой правды. Прими мое милосердие.

Гурон занес коготь, готовясь нанести смертельный удар, а затем резко замер, когда его внимание привлек вой прыжковых ранцев.

Он был спокоен.

На самом деле все не так уж странно. Он привык выходить из самых сложных ситуаций и за годы выработал способность отбрасывать все, что мешало ему сосредоточиться. Благодаря подробным и точным вычислениям внутренних когитаторов Коррелан понял, что у него осталось три целых и две десятых минуты, прежде чем бомба перед ним взорвется. Даже если они начнут эвакуацию прямо сейчас, шансы на спасение были настолько крошечными, что их не стоило даже брать в расчет. Поэтому он решил не принимать их во внимание. В этом попросту не было смысла.

Вместо этого технодесантник поступил так, как не делал с самых первых дней, проведенных в мастерских Марса. Все заученные литании и знания, которыми он воспользовался для решения проблемы, не помогли. Поэтому пришло время воспользоваться самым элементарным способом.

Он стал угадывать.

Чтобы не выгружать похищенные с завода ресурсы, Красные Корсары просто отсоединили вагоны друг от друга. Все стало понятно, когда один из кораблей пролетел достаточно низко, чтобы на его борт взобралось несколько космических десантников. Из подбрюшья корабля опустились грузовые когти и магнитами закрепились на вагонах. Достаточно крупные, чтобы поднять сразу по два вагона, три транспорта стали быстро набирать высоту.

Давикс следил с наблюдательного пункта на посадочной площадке, как корабли вздымаются все выше в низкие серые облака. Капитан нахмурился. Это были обычные транспортные корабли, явно не способные на варп-путешествия. Значит, они направляются в другое место, вероятно, где-то на планете или…

— Капитан Давикс вызывает «Грозное серебро».

— Слушаю, капитан.

— Просканируйте еще раз весь Гильдарский Разлом. — Он поднял взгляд на быстро уменьшающиеся «Громовые ястребы». — Там может быть что-то еще.

Штурмовой десантник с ревом обрушился на Черное Сердце и врезался в него с такой силой, что тиран отлетел назад. Цепной меч брата Накоса взвыл, обещая быструю и кровавую смерть. Прыжковый ранец взревел от притока энергии, Накос пробежал несколько шагов по земле, прежде чем взмыть в воздух и ринуться на врага.

Освободившись от огромного веса тирана, Аррун с трудом поднялся на ноги. Он был тяжело ранен и едва мог стоять, но в любом случае «едва мог» означало, что в нем еще остались кое-какие силы. «Почти мертв означает, что ты еще жив», — однажды сказал он.

На Арруне не осталось живого места, но это не останавливало его. Капитан проковылял несколько шагов и, стиснув зубы, подал больше энергии на когти.

По прихоти судьбы они продолжали работать.

— Накос… — Аррун попытался провоксировать боевому брату, но передатчик его шлема был поврежден вместе с большей частью других систем при падении. Его собственные индикаторы жизнеобеспечения то возникали, то исчезали в шуме статических помех на визоре.

С мучительной медлительностью он обернулся к Гурону Черное Сердце, когда Накос ударил цепным мечом. Издав нечеловеческий рык, Черное Сердце стойко встретил атаку. Вольфрамовые зубья оружия вгрызлись в броню, и во все стороны разлетелись осколки керамита. Черное Сердце отбросил штурмового десантника, словно тот был лишь надоедливой мошкой.

Серебряный Череп откатился в сторону, и за короткую секунду, которая потребовалась ему, чтобы подняться с груды камней, Гурон Черное Сердце преодолел разделявшее их расстояние. Из ладони вырвалось пламя, достаточно горячее, чтобы сплавить сочленения на броне Накоса. Воин издал крик, приглушенный шлемом, и Черное Сердце завершил расправу, пронзив грудь Накоса чудовищным когтем.

— Не люблю, когда мне мешают, червь, — глухо прохрипел тиран. — Пришло время заплатить за оскорбление.

Воин умирал в мучениях, пытаясь освободиться, пока не испустил дух. Аррун восхитился отвагой Накоса, но более того, он видел тело одного из боевых братьев, насаженное на коготь предателя.

В этот момент он лишился последней толики самообладания. Страшная смерть воина от рук Гурона Черное Сердце придала Арруну решимости и сверхчеловеческий силы, достигнуть которых мог только космический десантник.

В небо поднялся очередной транспортный «Громовой ястреб» с закрепленными под ним двумя вагонами. Корабль на мгновение отвлек Арруна, но всего через пару секунд «Громовой ястреб» исчез в мощном взрыве. Его полет оборвал выстрел из ракетной установки одного из опустошителей. Тусклое, безрадостное небо на миг озарилось ярким блеском, на землю посыпались обломки. Гибель корабля заметил Черное Сердце, и он повернул голову, нахмурившись.

Не обращая внимания на хромоту, на то, что практически ослеп на один глаз, Дэрис Аррун с яростным ревом набросился на Красного Корсара. Услышав настойчивый зов Накоса по воксу, в долину спускалось еще три штурмовых десантника. Они увидел двух воинов, которые в схватке сцепились когтями, пытаясь одолеть друг друга.

Бойцы были примерно равны по силам, невзирая даже на ужасающие ранения Арруна. Но именно состояние капитана позволило Черному Сердцу нанести мощный удар наотмашь тыльной стороной когтя, который сорвал с головы Арруна череполикий шлем, и тот откатился на пару метров от места поединка.

Черному Сердцу не составило труда повалить оглушенного мощным ударом Арруна на здоровое колено, после чего он опустил силовой топор на поврежденную ногу капитана.

Потрескивающее лезвие в форме полумесяца пробило треснувший керамит, отрубив Арруну ногу у колена. Капитан из последних сил сделал выпад когтями, но это не принесло желаемого результата.

— Разве твои прогностикары не предвидели такой исход? — прозвучали насмешливые и жестокие слова, но они оказали на жертву совершенно иной эффект. Слабо улыбнувшись, на что капитану потребовалась вся его воля, Аррун поднял глаза и встретился взглядом со своим убийцей.

— Ты не мог заблуждаться сильнее, Люгфт Гурон. Они все это предвидели. — Его голос становился все слабее, но капитан нашел в себе последние крохи сил, чтобы договорить. Он не знал, были ли его слова правдой, но решил сражаться до последнего тем оружием, которое еще оставалось. Слова все тише слетали с губ. — И они видели твой конец.

Их воздействие на Черное Сердце оказалось опустошительным. На краткий миг безумие покинуло его, обнажив холодное, кристально чистое зло. Тиран наклонился ближе, так близко, что Аррун почувствовал кислотный запах его дыхания.

— Хаос бесконечен, — прошептал он. — Я сокрушу все, что твой жалкий, умирающий орден сможет выставить против меня.

Гурон злобно выдернул топор из камня и без лишних слов занес оружие над головой, чтобы последний удар оборвал тонкую нить жизни капитана Арруна.

Черное Сердце опустил топор, и тот сверкнул в синем свете, бесполезно искрящемся на молниевых когтях Арруна. Капитан не сводил глаз с острого лезвия, несущегося к его груди. Он почувствовал два удара: лезвие оставило глубокие трещины в помятых доспехах, которые до последнего пытались защитить его. Наконец третий удар разрубил нагрудник, осколки керамита и пластали от брони тирана и вонзились в израненное тело капитана.

Черное Сердце засмеялся. Кровожадный, безжалостный звук. В памяти Арруна вспыхнули давние слова Ваширо.

«Нет звука более красноречивого, чем у хвоста змеи-вашки, готовящейся к удару».

Наконец, в последнее мгновение жизни Аррун понял.

Топор тирана опустился в четвертый раз, сокрушив сросшиеся ребра, пробив грудь Арруна и погрузившись в спинную часть брони. Тело Серебряного Черепа пару раз дернулось, а затем застыло навеки.

Черное Сердце повернул топор, сильнее разрывая тело жертвы. Затем предатель резко вырвал оружие из плоти мертвеца, еле сдерживаясь, чтобы не разрубать его на части до тех пор, пока от него ничего не останется. Запах крови, медленно поднимающийся над покойным Серебряным Черепом, сводил с ума. Кровь покрывала лезвие топора, тягучими каплями стекая с кромки.

Черное Сердце присел и погрузил руку в рану, оставленную топором. И прежде, если рядом не оказывалось апотекариев, изымать прогеноиды из погибших боевых братьев приходилось ему.

Похоже, судьба решила помочь Арруну в смерти больше, нежели при жизни.

Гурон разорвал тело капитана, но имплантат остался в безопасности кокона за уцелевшей костью. Без редуктора или дальнейшего расчленения тела Арруна он не сможет достать трофей, любая попытка изъять его закончится уничтожением генетического семени.

Изрыгнув проклятье, Черное Сердце поднялся на ноги. Времени возиться с подобными проблемами больше не оставалось — к нему уже неслись космические десантники, увидевшие гибель своего капитана. Криво ухмыльнувшись, тиран поднял руку и прицелился в них из огнемета.

— Мы должны уходить. Нужно немедленно эвакуировать войска с планеты, мой лорд.

В ухе тирана раздался вкрадчивый шепот Повелителя Трупов, пока Гурон бесстрастно наблюдал, как горят двое штурмовых десантников. Он ничего не ответил, поглощенный созерцанием.

— Лорд Гурон! — голос Повелителя Трупов на этот раз звучал куда более настойчиво.

Пламя погасло, и тиран прошипел в вокс:

— Почему мы «должны», Гарреон?

— Нас победили, лорд Гурон. Пока я трачу время, сообщая вам это, Серебряные Черепа высаживают подкрепления. Без большинства наших воинов мы не сможем сдержать их.

Слова озвучили свершившийся факт, но не смогли остановить ответную реакцию. Черное Сердце, брызжа слюной, закричал. Двое штурмовых десантников, которые давно перестали корчиться от боли и лишились сознания, никогда не узнают, сколь немногое отделяло их от обезглавливания, когда тиран в ярости взмахнул топором.

Такой была жизнь Красных Корсаров. Стоящий на грани уничтожения, находящийся между молотом и наковальней Империума, орден зависел от тактики ударов и отступлений. Они наносили удары по целям с убийственной точностью, забирали то, что нужно, и отступали. Для Гурона Черное Сердце не существовало большего наслаждения, чем подчинить себе целый мир. В воине поднялась старая ненависть. Он знал, что в словах Повелителя Трупов, пусть и неприятных, все же была правда. Красные Корсары могли преуспевать и даже властвовать в сердце Мальстрема. Но истинная победа, истинная слава будут ускользать от них до конца времен.

— Я поговорю с тобой на борту «Призрака разрухи», — наконец совладав со вспышкой гнева, сказал Черное Сердце. — Нам предстоит кое-что обсудить. — Он бросил взгляд на тело Арруна. — Одно… пророчество.

— Как прикажет мой лорд.

— Заберите все, что сможете, с этого несчастного куска скалы. Мы не покинем планету с пустыми руками. Если придется, брось рабов.

Для ордена, численность которого никогда не была постоянной, потеря культистов никогда не являлась большой проблемой. Пока человечество расселялось по звездам, распространению Хаоса ничего не препятствовало. Сектанты были расходным материалом, если этого требовали интересы Красных Корсаров. Пушечным мясом. Обычными орудиями.

Один из боевых кораблей со сравнительной легкостью приземлился на краю кратера, и Черное Сердце поднялся наверх. Он взошел на борт, и корабль, разогнав двигатели, резко сорвался вниз, прежде чем взмыть в небеса. Время играло теперь жизненно важную роль.

Но у Гурона оставалась последняя карта, которую только предстояло разыграть. За все время столкновения Дэрис Аррун был на шаг впереди. Сейчас, когда капитан Серебряных Черепов погиб, он не сможет предотвратить взрыва бомб, установленных на прометиевом заводе. Победа останется за ним.

Слишком поздно Гурон поймет, что сегодня судьба ему не благоволит.

— Заряды обезврежены, капитан Аррун. Взрывчатка нейтрализована.

В голосе Коррелана чувствовалось удовлетворение от проделанной работы. Но полученный ответ оказался для него полной неожиданностью.

— Одну целую и две десятых минуты назад биометрические показатели капитана Дэриса Арруна оборвались, технодесантник Коррелан. — Какой-то миг вокс молчал. — Если бы вы не отключили связь, то знали бы об этом. — В голосе чувствовался не просто намек на неодобрение.

— Волькер? — Общение с сердцем ударного крейсера производило необычайно странное впечатление. Парень научился управлять антеннами внешней связи куда быстрее, чем он рассчитывал. К радости Коррелана добавилась еще и гордость за свое творение.

У технодесантника ушла добрая секунда, чтобы понять только что сказанное. Его глаза расширились от шока, все остальные чувства исчезли в мгновение ока.

— Капитан Давикс, говорит Коррелан… я… бомбы… — Одним предложением Волькер Страуб сумел погрузить технодесантника в состояние неописуемого ужаса, что, несомненно, изумило бы Дэриса Арруна, будь он еще жив.

— Хорошая работа, Коррелан, — натянуто ответил Давикс, в его голосе чувствовалась смесь гнева и скорби, которую, как подозревал Коррелан, испытывал сейчас каждый воин на поверхности планеты. Он отчаянно старался отыскать ложь в словах Волькера, хотя понимал, что тот сказал правду.

— Капитан Давикс, вы уже получили известия от Волькера?

По краткой паузе Коррелан узнал ответ прежде, чем Давикс заговорил.

— Я слышал. Поэтому принимаю на себя командование наступлением. Развертывание роты уже началось. Полная бронетанковая поддержка.

— Прогностикар Интей…

— Прогностикар Интей согласен с планом капитана Давикса. — Голос псайкера был ровным и холодным, будто лед. — Делай то, что должно, брат.

— Всем Серебряным Черепам, говорит капитан Давикс. Мы бросаем всех, кто у нас остался, против этих ублюдочных изменников. Исполняйте свой долг. Сражайтесь с честью, и если вам суждено погибнуть, то сделайте это со славой. За Варсавию! За Императора!

Эхо криков раздавалось еще несколько долгих минут. Коррелан втянул механодендриты назад. Он направился в угол комнаты, куда отлетел шлем, и подобрал его. Технодесантник повернулся к двум боевым братьям, все еще удерживающим позицию возле двери. Они оглянулись, и Коррелан понял, что те ждут его приказов.

Он надел шлем и позволил ожить внутренним системам. Серворука, установленная за спиной, словно инстинктивно отреагировала на едва контролируемый гнев. Она с шипением вздрогнула и согнулась, сжавшись на громовом молоте, магнитно закрепленном на ранце.

Коррелан уже давно не задумывался о том, что он не более чем инструмент в руках Императора, невзирая на всю гениальность и проделанную работу. Он был орудием войны. Рукоять молота приятно легла в руку, и технодесантник решительно направился к выходу.

С одного взгляда через покореженную дверь он понял, что большая часть сектантов погибла — площадь за генерариумом была сплошным океаном тел. Те, кто сохранил достаточно здравого смысла, чтобы убраться отсюда, теперь наверняка будут обстреливать Серебряных Черепов из укромных уголков.

— С меня хватит, братья мои, — мрачно сказал технодесантник, подняв оружие. — Я начинаю уставать от этого серого мирка.

В ответ ему были согласные кивки. Коррелан вышел из помещения. Вокруг тут же засвистели пули, по доспехам и ранцу забарабанили снаряды. Два соратника шли следом, прикрывая его огнем. Замахнувшись молотом, технодесантник одним ударом свалил первого культиста. Молот раздавил тело женщины, превратив ее в красноватую дымку, забрызгавшую ее спутников. Когда один из них попытался уползти, серворука необычайно плавным движением для столь громоздкого устройства ринулась следом и крепко вцепилась в него. Тело разорвало напополам, и окровавленные бесформенные куски упали на землю.

Довольно, подумал Коррелан. Он и правда был сыт по горло. Технодесантник прокладывал путь через толпу сектантов без пощады и сожаления. Он мстил за капитана, который принял его идеи и дал ему свободу сотворить нечто невероятное. Эта резня хотя бы немного притупляла боль утраты.

На всем его пути к остальным боевым братьям оставался след из мертвых и умирающих. Давикс мрачно кивнул:

— Рад встрече, брат мой.

— Капитан. — Коррелан положил на плечо громовой молот и почтительно склонил голову. — Простите за опоздание.

Давикс бросил взгляд на массу трупов за спиной у Коррелана.

— Аррун мог бы тобой гордиться.

— Да, — ответил Коррелан, вновь почувствовав горечь от утраты капитана. — Да, я знаю.

Глава восемнадцатая КРЕЩЕНИЕ ОГНЕМ

Глаза Бранда широко распахнулись, и в них заискрилось слабое пламя психической энергии. После известий о несвоевременной и ужасной кончине Арруна прогностикар закрылся в келье и безмолвно медитировал. Это был лучший из известных ему способов взять себя в руки. Но сейчас он вернулся обратно в сознание, когда из эфира пришло понимание — проблеск света среди миазмов психического шума. Бранд сделал судорожный вдох, словно дышал разреженным воздухом родного мира.

— Они не ушли, — сказал он пустой комнате и, взяв посох, торопливо поковылял к мостику. На полпути к цели то, что ощутил прогностикар, успело стать всеобщим достоянием. С этого момента события пошли с такой тревожной скоростью, что даже прогностикар со своими способностями не мог контролировать их и держать ударный крейсер на шаг впереди разворачивающейся игры.

Но как бы стремительно ни приближалась развязка, было кое-что побыстрее.

Новый сервитор, вмонтированный в когитаторы на мостике «Грозного серебра», в прошлой жизни был женщиной. Бранду было непривычно слышать, как безликий, но отчетливо женский голос произносит знакомые слова. Это казалось крошечной деталью в вихре последних событий, но горько напоминало о потерях, которые они понесли в битве за корабль.

— Авгурное сканирование отрицательное. Остаточные следы жизненных показателей и энергетическая сигнатура недавно уничтоженных кораблей крайне слабые.

Бранду расхотелось слушать слова, сказанные с таким безразличием. Нет, сервитор не ошибся — ее в прошлой жизни запрограммировали не чувствовать боли, которую сейчас испытывала вся команда. Он никогда не думал, что будет рад лоботомированному сервитору за рабочим терминалом, но сейчас это оказалось как нельзя более кстати.

Янус раздраженно почесал голову. Капитан Давикс не сомневался, что в Разломе что-то пряталось. Но, несмотря на все усилия, сенсорные сканирования ничего не обнаружили. Как бы Янусу ни хотелось признавать страшную догадку, но Давикс мог просто слишком болезненно реагировать на произошедшее. Он не осмелился бы сказать подобное осадному капитану в лицо и быстро подавил изменническую мысль, прежде чем та успела полностью сформироваться. Поэтому Янус поступил так, как только и умел. Он подчинился.

— Все равно, просканируйте снова, — сказал он с сомнением в голосе. — Капитан Давикс и я ничего иного не приемлю.

Ему пришлось приложить усилие, чтобы выговорить имя капитана. Новости о гибели Арруна разлетались по кораблю с опасной скоростью, и острее всего ощущали его отсутствие те, кто считался приближенными к магистру флота.

— Подчинение. — Женщина-сервитор вернулась к модулям когитаторов. Янус откинулся в командном троне и уставился на передний обзорный экран. В голове клубилось столько же мыслей, сколько обломков в космосе перед ним.

Гильдарский Разлом выглядел как обычно — громадное поле космического мусора, которое, впрочем, значительно выросло после недавнего сражения между Серебряными Черепами и Красными Корсарами за счет разбитых остовов кораблей и кувыркающихся трупов. Пустотные сервиторы, предназначенные для работ на внешней обшивке корабля, словно муравьи, суетились на корпусе «Грозного Серебра», ремонтируя самые тяжелые повреждения, которые ударный крейсер получил во время рейда. Кроме этого, Янус поручил им и другую обязанность. Всякий раз, когда мимо пролетало тело космического десантника или серва в цветах Серебряных Черепов, он приказывал подбирать покойников.

Пока в трюме лежало немного тел. Обнаружить их в забитом обломками космосе было задачей не из легких, но она имела огромную важность для ордена. По одной лишь этой причине Янус был готов к любым трудностям. Серебряные Черепа не раз спасали жизни членов команды, да и его самого. Проявить уважение к павшим было наименьшим, что он мог сделать в ответ. Тела, которые доставали из пустоты, были покрыты инеем, некоторые получили такие ожоги и раны, что узнать погибших позволяли только цвета и символика ордена. Воины, почтительно накрытые полотнищами, ждали транспорта, который доставит их в последнее пристанище.

Погребальный мир Серебряных Черепов был одной из трех малых лун на орбите Варсавии. Согласно глубоко укоренившемуся в ордене суеверию, духи мертвых и души предков взирали на живых с луны, неотступно следя за ними и направляя на верный путь. То было необычайное место, с мавзолеями и мемориалами, любовно возведенными братьями из Кустодес Круор. Поверхность луны содержалась в чистоте и порядке обитающей там армией сервов ордена.

Такое обилие памятников казалось особенно необычным, учитывая, что Серебряные Черепа предпочитали кремировать тела погибших братьев. Прах почитаемых при жизни воинов складывали в искусно выгравированные урны из черепов врагов. Если такое погребение не представлялось возможным, Кустодес Круор создавали достойную замену из лучших материалов. Даже если противоречия между кремацией и погребением в мемориалах волновали Серебряных Черепов, они не подавали виду.

Тут стирались последние отличия между Адептус Астартес и преданными слугами. Здесь ремесленники покоились рядом со своими повелителями. Все, кто поклялся в верности боевым братьям с Варсавии, в смерти становились равными им. Это было место огромной духовной значимости, к его намоленности тянулось много молодых воинов. Каждый боевой брат искал свой способ остудить бушующее в душе пламя Варсавии, которое после возвышения разгоралось лишь сильнее. В залах и коридорах с усопшими они могли обрести спокойствие. Умиротворенность места, а также священный монумент первому Аргентию и дали луне ее название.

Кроме того, на Пакс Аргентий боевые братья, которые готовились стать капелланами, изучали тексты и фолианты по своему призванию. Среди душ павших они могли действительно ощутить и понять уроки прошлого. Как и более многочисленные прогностикары, капелланы были очень суеверны и фанатичны в исполнении долга.

— Показания авгуров отрицательные. Остаточные следы жизни и энергии… — сервитор оборвал размышления Януса. Тихо вздохнув, он активировал вокс на запястье. Но прежде чем Янус успел что-либо сказать, по сети затрещал голос Давикса. Капитан говорил резко, его слова то и дело нарушали звуки боя, который бушевал сейчас на поверхности планеты.

— «Грозное серебро». Приготовиться к атаке. С поверхности поднимаются транспортные «Громовые ястребы». Мне ничего не известно относительно их груза и направления.

— Да, мой лорд.

Янус расправил плечи и принялся отдавать распоряжения. «Грозное серебро» оставался в полной боевой готовности в течение всей наземной операции, поэтому команде не понадобилось много времени на выполнение приказа. Но была еще одна проблема, которая беспокоила Януса и не давала ему покоя.

— Состояние щитов? — Из всех основных систем щитам требовалось больше всего времени на восстановление. Перенаправление энергии из других, менее важных систем не отличалось особой скоростью, а когда системы были отключены, процесс усложнялся еще больше.

— Если мы включим генераторы щитов сейчас, то наберем около шестидесяти процентов.

— Согласно вычислениям когитаторов, мы предполагаем, что сможем увеличить энергию до шестидесяти шести целых пятидесяти четырех сотых.

Второй голос прозвучал мягко, словно из самих стен. Конечно, это было не так — Волькер общался с командой через стандартные вокс-каналы. Но что-то в высоте и тоне полумеханического голоса создавало иллюзию, будто говорил сам корабль. Янус непроизвольно вздрогнул. Он еще не привык к кораблю, который осознавал себя. Даже сейчас, спустя несколько часов после вступления на командную должность, он не знал, как с ним разговаривать. Янус отогнал неприятные мысли. Несмотря на давившее чувство вины, он не считал радикальный эксперимент Арруна по слиянию Волькера Страуба и «Грозного серебра» хорошей затеей. Но это случилось, и он был не в силах ничего изменить.

Довольно странно, но, по-видимому, Адептус Астартес глубоко почитали… это? Его? Волькера Страуба или «Грозное серебро»? Создание не было ни человеком, ни машиной в полном понимании. Результат казался скорее сложной загадкой, на решение которой у Януса сейчас не было времени.

— Отлично, м-м… — Янус колебался, не зная, как правильно обращаться к голосу.

— Волькер, — в спокойном ответе чувствовалось едва уловимое веселье, и Янус, сам тому удивившись, немного расслабился.

— Конечно, Волькер. Делай все, что должен.

— Подчинение, Эдуар Янус.

Затем голос, сознание… чем бы то ни было… исчез. Янус быстро сложил древний символ защиты. Он не смог сдержаться. Пусть братья из Серебряных Черепов благоговели перед «чудом», которое создали. Пусть Волькер был чудом инженерии и науки. Но его присутствие, само его существование беспокоило Януса. На ум пришло слово «чудовище», но он тут же виновато отбросил его.

— Пять сигналов на авгурах. Сигнатуры совпадают с атмосферными или локальными судами поддержки. Проходят экзосферу планеты.

— Куда они направляются? — вслух подумал Янус и повернулся к вокс-офицеру. — Это транспортные «Громовые ястребы». Они не предназначены для перелетов на большие расстояния и не могут скрыться в варпе… — За ходом его мыслей наблюдали все присутствующие на мостике, множество глаз ожидало приказаний. Наконец Янус кивнул. — За ними кто-то летит. Предупредите все корабли, которые патрулируют периметр системы. Пусть следят за стабильными точками варп-прыжков и приготовятся к перехвату кораблей Красных Корсаров.

— Так точно, сэр.

Янус спустился с командной кафедры и прошел через поврежденный мостик к орудийным модулям.

— Системы ближнего радиуса…

— Уже приведены в готовность, — оглянулся офицер. — Волькер, сэр. Он уже проводит необходимые субрутины и процессы, так что орудия будут наготове при первой необходимости.

— Уже? — Янус даже не отдавал подобного приказа.

— Подтверждаю, Эдуар Янус. Я взял на себя вольность задействовать лучшую оборонительную стратегию. Сейчас мы вычисляем оптимальные траектории огня и экстраполируем вероятные исходы дальнейших боевых действий.

— Понятно. Ну, ладно… прекрасно. Дай знать, когда закончишь вычи…

— Шанс, что «Грозное серебро» уничтожит все пять приближающихся кораблей, учитывая полный боекомплект орудий, равен примерно девяноста трем целым семи десятым процента. Примите извинения за столь длительное вычисление.

На губах Януса расцвела мимолетная улыбка. Разговор с Волькером напоминал ему общение с технодесантником Корреланом. Ему вдруг стало интересно, насколько это соответствовало истине.

— Неважно, Волькер. Твоя скорость вычислений более чем приемлемая. — Он переключился на корабельный канал связи. — Всем орудийным расчетам и пилотам — боевая готовность по моему приказу. — Последние слова дались ему непросто. Сегодня они потеряли многих отличных пилотов. Новый бой, без сомнения, заберет еще больше жизней.

— Сэр… — обратился палубный офицер, стоявший перед гололитическим дисплеем. Устройство работало с перебоями после падения на него двух облаченных в доспехи псайкеров, но толпа технопровидцев и техножрецов привела его в рабочее состояние. Учитывая текущее положение, достаточно было даже размытых изображений визуальных данных. В голосе офицера чувствовалась настойчивость, и Янус торопливо подошел к нему.

Поле обломков стало куда больше, и Януса охватила горечь, ведь вскоре ему суждено вырасти еще. Он посмотрел, куда указал офицер.

— И что я должен увидеть? — голос Януса дрожал от нетерпения, и офицер постарался быть кратким.

— С момента прибытия мы считывали широкий спектр энергии и высокий уровень радиации по всему Гильдарскому Разлому. Из-за такого количества уничтоженных и гибнущих кораблей этого стоило ожидать. Но в одной точке прямо… здесь… эти показатели медленно растут.

— Какого?.. — Янус шагнул ближе и недоверчиво уставился на гололит. — Это же прямо над нами!

— Сэр, — офицер поднял голову и посмотрел на обзорный экран. — Сэр, вы должны взглянуть на это.

Янус без раздумий сделал, что просили, и по его спине пробежал холодок.

— Системы засекли энергетический импульс!

Все это время. Должно быть, он скрывался здесь все это время. Выжидал с выключенными двигателями, глуша все сигналы. Во время боя он не проявил активности. Янус громко выругался.

Корабль медленно и лениво отделился от астероида, возле которого стоял на якоре, и начал выходить на позицию. Сенсоры много раз сканировали его, но принимали за простой мусор. Вполне вероятно, он находился в системе многие недели. Просто ждал здесь, будто хищник. Просто терпеливо выжидал.

Ходили слухи, что Гурон Черное Сердце командовал невероятно сильными колдунами Хаоса. Наверняка именно они были в ответе за все тс проблемы, с которыми им пришлось столкнуться сначала с передачей астропатических сообщений, а теперь и с этим.

— Вражеский корабль заряжает носовые лэнс-батареи.

Былая неуверенность и недоверие к человеческой сущности корабля вмиг испарилась перед лицом долга, и он рявкнул приказ:

— Волькер. Привести щиты в готовность. — Янус активировал корабельный вокс и связался с поверхностью.

В этом было мало проку, ведь Адептус Астартес сражались на планете и никак бы к ним не успели, но требовалось следовать протоколам.

— Капитан Давикс, обнаружен противник. Пять «Громовых ястребов» направляются к кораблю, который находился здесь все это время.

Раздался треск статики, а следом голос Давикса:

— Позже я с удовольствием выслушаю историю, Янус. Вынужден попросить тебя довериться своим инстинктам и самостоятельно разобраться с ситуацией. У нас и своих… — Грохот болтерного огня заглушил последние слова Давикса, и не нужно было обладать большим умом, чтобы понять, что сейчас творится на поверхности. Во второй раз с начала их злоключений Янус ощутил, как на плечи давит бремя командования.

— Заряжаю генераторы щитов. Готовность на шестьдесят процентов. Работаю над увеличением подачи энергии…

— Вражеский корабль открыл огонь.

— Маневр уклонения.

— Делаем все возможное, сэр.

Несмотря на то что за столь малое время ударный крейсер едва ли успел развернуться, враг не сумел дать прицельный залп. Но пусть он был неточным, выстрел все равно задел незащищенный корпус «Грозного серебра». Луч пламени прожег обшивку и уничтожил сервиторов, которые ее ремонтировали. Выстрел оставил рваную рану, выведя из строя систему, и обрушил переборки. Впрочем, его мощи оказалось недостаточно, чтобы пробить бронированное покрытие.

Палубы застонали от удара, сбивая людей с ног. Но кое-что похуже этого вынудило команду мгновенно подняться. Из каждой части «Грозного серебра» доносились мучительные, страшные крики. Постепенно он перерос в хныканье, такое человеческое, что оно тревожило сильнее, чем механическая имитация речи.

— Больно! Трон Терры! Повреждения создают виток обратной связи, а мои системы передают ее в виде боли! Я словно чувствую боль самого корабля! Пустота… она такая холодная! Я ощущаю ее касание… Омниссия, услышь меня! Дай мне силы вытерпеть боль…

Неразборчивые мольбы Волькера разносились по всему кораблю, словно он хотел обрести успокоение или благословение. Его голос прерывался странным, резким визгом. Чтобы его не слышать, многие члены команды зажали уши. Это техножрецы мостика заговорили с ним на машинном коде, догадался Янус. Ему вдруг стало любопытно, что же они говорят Волькеру.

Слушая плач странного создания, которое получило контроль над кораблем, Янус невольно сопереживал ему. Волькер говорил от первого лица. Он сказал «я». Не «мы». И это беспокоило еще сильнее.

Шок Волькера исчез в оглушительном визге статики, которая продолжала рваться из вокса, и Янус заговорил от чистого сердца. Его голос был строгим, но мягким. Каким бы странным созданием ни был Волькер, он подчинялся Янусу, и ему следовало выполнять свой долг. Он не умел говорить на машинном коде и понятия не имел, обращался ли сейчас к Волькеру или к машине, но сделал единственное, что мог в подобных обстоятельствах. Янус попытался убедить его:

— Волькер. Послушай меня. Ты должен перенаправить больше энергии на щиты, или все мы почувствуем холод и боль.

Волькер затих. Молчание продлилось лишь мгновение, но, когда голос вернулся, из него исчезли все нотки человечности. Голос вновь звучал так бесстрастно, что Янус даже подумал, будто прошлые слова ему просто почудились.

— Да, конечно, Эдуар Янус. Есть много… есть много такого, что нам пока незнакомо. Щиты возвращаются в рабочее состояние. Энергия перенаправляется из вспомогательных палуб и служебных отсеков с Альфа по Дельта. Весь незащищенный персонал должен немедленно собраться в обозначенных безопасных отсеках. Пустотные модули с первого по седьмой выходят на полную мощность. Восемьдесят три… восемьдесят четыре.

Янус вздрогнул. От крика боли у него разрывались барабанные перепонки, но куда хуже было видеть, как в нечеловеческой машине бьется сердце живого человека.

Оборвав связь с кораблем, Давикс перевел внимание обратно на скоротечную перестрелку, от которой его так некстати отвлекли. Несколько Красных Корсаров прикрывали отступление и требовали немедленного внимания. С предателями покончили довольно быстро, но передача с орбиты усилила беспокойство.

— Приказы, капитан Давикс? — прозвучал тяжелый вопрос.

Гибель Дэриса Арруна ошеломила Серебряных Черепов. Иногда он вел себя высокомерно и вспыльчиво. Но подобное замечалось за всеми Серебряными Черепами. Аррун обладал несравненными лидерскими качествами и опытом в командовании флотом. Его смерть оставила зияющий пробел в офицерском составе, заполнить который будет непросто. Теперь Давиксу предстояло взять командование и над четвертой ротой.

Ему пришло в голову, что противоречия между возложенными на магистра флота обязанностями и долгом воина, которым Аррун всегда оставался, как раз и сбили капитана с предначертанного прогностикарами пути.

Отогнав незваные мысли, он обратился к стоящему неподалеку сержанту:

— Обыщи весь завод. Убей всех, кто не числится в штате рабочих. Собери тела павших братьев, чтобы апотекарий смогли изъять их наследие.

Он посмотрел на серые небеса. В облаках пылали огненные полосы — на поверхность высаживались дополнительные силы. Скорее всего, сопротивление окажется незначительным, но осторожный и тщательный капитан не собирался рисковать понапрасну. Его вдруг стали терзать сомнения. Это продлилось лишь миг, после чего он расправил плечи и утвердительно кивнул.

— Брат-сержант, не тяни с выполнением приказа. Не знаю, как ты, лично у меня нет желания оставаться здесь дольше необходимого. — Из вентиляционной системы шлема вырвалось нечто, очень напоминавшее вздох. — Я сам присмотрю за телом капитана Арруна.

Транспортные корабли с ревом влетели в ожидающий фрегат, бесцеремонно сбрасывая на палубу трофеи. Цистерны с прометием опускали с куда большей аккуратностью, но остальные вагоны, заполненные оборудованием с завода, просто кидали. Покинув транспорт, Гурон Черное Сердце осмотрел собравшихся Корсаров. Они уже начинали разбирать призы, вывезенные с планеты.

Тут и там вспыхивали схватки. Он ухмыльнулся и, оставив воинов, проследовал на мостик. Двое элитных терминаторов, сопровождавших его на поверхности планеты, безмолвно шагали рядом. Чуть поодаль шел Повелитель Трупов, готовый по первому требованию заняться ранами лорда.

Некогда безымянный эскортный корабль был частью имперского конвоя. Но из-за неверно проложенного курса пару недель назад его выбросило из варпа на территорию Красных Корсаров. Гурон Черное Сердце решил воспользоваться им в качестве запасного плана отступления. Корабль тихо дрейфовал, притворяясь обломком в Гильдарском Разломе. Изучить и предусмотреть план патрулирования Серебряных Черепов не составило труда, после чего судно вошло в Разлом. Все системы заблаговременно отключили. Кораблем управляли космические десантники, которые не нуждались в системах жизнеобеспечения. Вальтекс, доверенный магистр кузни Черного Сердца, создал устройство, которое рассеивало энергетическую сигнатуру корабля, заставляя ее казаться не более чем фоновым космическим шумом.

Также именно Вальтекс изготовил бомбы, которые, впрочем, так и не взорвались. Не будь Черное Сердце высокого мнения о технодесантнике, служившем ему долгие годы, если бы не опыт и гениальность Вальтекса, благодаря которым он выжил после битвы за Дворец Шипов, магистр поплатился бы за неудачу. Как и Повелитель Трупов, Вальтекс привык к приступам ярости Черного Сердца. Рука тирана отсутствующе легла на красивый зеленый фиал, висящий на поясе.

— Статус, — бросил он, едва поднявшись на мостик. Его почти лишенное кожи лицо покрывала корка запекшейся крови — последствия поединка с Дэрисом Арруном в попытке изъять генетическое семя Серебряного Черепа. Когти Арруна повредили только лицо тирана. В полумраке аварийного освещения лидер Красных Корсаров казался еще более бледным, нежели обычно.

— Все системы снова работают, лорд Гурон. «Грозное серебро» готовит носовые орудия. Они попытаются обездвижить нас. — Магистр кузни принял командование секретным заданием на себя лично. Его грамотные действия смягчили гнев Черного Сердца, вызванного несостоявшимся взрывом.

— Тогда выводи нас, Вальтекс. — Из горла тирана вырвался раскатистый смех, и он повернулся к Повелителю Трупов. — Маленькие игрушки магистра кузни не всегда работают, Гарреон, но если уж срабатывают… — Он хлопнул в ладони, перчатка с резким лязгом ударилась о силовой коготь. — Когда они срабатывают, у меня нет нареканий. Выводи нас, — повторил Гурон. — Мы оставили там пару воинов. Те, кто достаточно умен, найдут способ вернуться. Остальные будут отсеяны. В любом случае исход будет удовлетворительным. Но мы уходим. Немедленно.

— Как прикажете, лорд Гурон.

— Все неопознанные «Громовые ястребы» сели на эскортном корабле. Начата субрутина эпсилон гамма шесть-два. Наведение орудия «Грозного серебра» для отслеживания маневров эскортного корабля, — на монотонный голос сервитора никто не обратил внимания.

— Что они делают? — Янус подошел к обзорному экрану и пристально посмотрел на фрегат. — Они ведь не собираются войти в варп в такой близости от планеты?

С нарастающим ужасом офицер понял, что именно это Красные Корсары и намеревались сделать. Годы обучения и службы перебороли панику.

— Всей команде — по местам стоять! Энергию на щиты! — Янус быстро отдавал приказы. — Волькер, любой ценой установи защиту. Как только вражеский корабль войдет в варп, нас утянет следом.

— Подчинение.

Враг нанес искусный удар — последний выстрел и маневр, который мог причинить столько же ущерба их собственному кораблю, как и оставшемуся в Гильдарском Разломе. Но команда «Грозного серебра» отчетливо понимала, что Черному Сердцу плевать. Без сомнений, затея открыть врата в варп так близко от планеты была опасной и глупой. Более того, близость другого корабля и обломков, которые дрейфуют в Разломе, делала открытие варп-врат крайне рискованным. Но Гурон Черное Сердце был всегда готов к любому риску, поэтому и жил так долго. Он избрал агрессивную тактику с целью оскорбить Серебряных Черепов и заодно нанести им серьезные повреждения. Орден смог прогнать Красных Корсаров из системы, пусть и немалой ценой. Но когда ткань космоса начала сминаться и искажаться, Янус понял, что цена может вырасти.

— Во имя Императора, — хрипло прошептал он. — Обломки Разлома разорвут нас на части. — Он провел дрожащей рукой по подбородку и тяжело сглотнул. Затем жилы на шее напряглись, Янус выпрямился и приступил к делу со спокойной целеустремленностью, благодаря которой стал таким незаменимым офицером. — Нужно эвакуировать команду.

— Но корабль…

— Гибель корабля станет большой потерей, — признал Янус. — Если мы эвакуируемся сейчас, то у нас останется шанс продолжить бой. Катастрофы не избежать. Слишком поздно.

— Ваши слова не верны, Эдуар Янус. Передайте нам полный контроль над навигационными системами. Мы приблизительно на двести процентов эффективнее человеческой команды и можем предоставить вам больший шанс на выживание. Нас создали для подобных ситуаций. Нас благословили неимоверное количество раз. Наш разум чист и един с сердцем машины. Доверьтесь нашим навыкам, Эдуар Янус. Верьте в дар Омниссии. Верьте в Императора.

Чуть тише голос добавил еще три слова:

— Верьте в меня.

Во второй раз заглянув в сердце Волькера Страуба, Янус больше не мог позволить сомнению управлять своими мыслями. Он кивнул, хотя понимал, что Волькер этого не мог увидеть.

— Да, — ответил он. — Да. Всей команде — переключить управление на предохранительное устройство. — Он отдал приказ, зная, что все системы по переключению управления соединялись напрямую с залом Волькера. В сущности, он передавал контроль над «Грозным серебром» нечеловеческому ребенку.

— Сэр?

— Я не просил обсуждать мои приказы. Выполнять. Передать контроль над кораблем Волькеру. Немедленно.

Весь корабль перешел в его распоряжение.

Каждая система, все, что требовалось для безопасной навигации и контроля над ударным крейсером, было у него в руках. Паникующие офицеры впопыхах передали ему даже управление связью. Он обрел такую свободу и познания, о которых никогда, даже в самых дерзких мечтах, и помыслить не мог.

Часть его дрогнула под напором хлынувшей в разум информации. Человеческий мозг, даже улучшенный с помощью генетической науки Адептус Астартес, не в состоянии обработать такой поток данных. Волькер чувствовал, как утопает под их тяжестью. Их слишком много. Он не мог справиться. Он терял свое естество. Разум дробился, распадался на части. Со временем от Волькера останется только плавающее в баке тело.

Понимание того, что смерть неизбежна, даровало странное спокойствие. Лучше смерть, чем ужасное чувство поражения.

Поражение. Я не приму поражения. Мы не проиграем.

Само слово «поражение» звучало как анафема для Волькера. Он всегда был самым ярким, самым лучшим, и вот теперь он здесь. Готовый сдаться. На выручку пришла гордость и непоколебимая верность, в сердце Волькера вспыхнула вновь обретенная цель.

Нет.

Нет. Мы не проиграем.

На внутренние сомнения ушло не больше трех секунд. Снова обретя цель существования, Волькер перевел внимание на текущее положение. В предыдущей жизни ему не приходилось пилотировать корабль, во время странствий он прошел курс управления. Он изучал инструкции и книги с неутолимым аппетитом. Прочитанное сохранялось в синапсах улучшенного мозга, и за несколько неуловимо коротких секунд он сам стал кораблем. У Волькера не было времени приспосабливаться к новой реальности и, неохотно раскрыв глаза, Волькер Страуб неподвижно застыл, пользуясь вместо этого аугментикой и унаследованными от корабля знаниями.

Столько знания. Столько силы. В мысли вернулось воспоминание об ужасной боли, когда Красные Корсары открыли огонь по «Грозному серебру», и Волькер направил всю свою злость и боль в тихое обещание. Сообщение пронеслось сквозь пустоту. Оно вышло на вокс-частоты транспорта и достигло корабельного мостика Красных Корсаров.

— Входящее сообщение, лорд Гурон.

— Прими его. — Черное Сердце стиснул металлические зубы от едва сдерживаемого смеха, когда открылся вокс-канал. Он ждал капитуляции противника с минуты на минуту.

На мостике похищенного корабля загремели слова, словно предвещая им всем погибель:

— Мы — «Грозное серебро». Несмотря на усилия, мы остались несломленными и однажды принесем тебе погибель. Уничтожить нас не так просто, предатель Империума.

Сотни лет Гурон Черное Сердце скитался по варпу, но даже сейчас, превратившись в ужасное существо, он чувствовал к нему уважение. Когда прореха в космосе расширилась и корабль приблизился к ней, когда аугментические слуховые сенсоры уловили слова, он уставился в вихрящиеся глубины имматериума.

— Там лежит путь в безумие, — кратко сказал ему бывший сержант в жизни, почти позабытой им. Тиран ходил по краю безумия всякий раз, когда оказывался в варпе. Никто из тех, кто в минувшие годы изучал его поведение, не догадывался, насколько глубоко он пал.

Они бы не поняли. Тиран Бадаба, Люгфт Гурон, не лишился милости Императора. Он не впал в безумие. Он прыгнул в него по собственной воле.

Черное Сердце заглянул в сердце Хаоса и остался жив. Гурон сражался против бессчетных врагов и всегда выходил живым, пусть не каждый раз с победой. Он жил в невыносимых страданиях, но терпел боль. Он был отважным и бесстрашным.

Но шепот этих слов, которые донеслись словно из стен корабля, так быстро после гибели и прощальных слов Арруна, заставили его вздрогнуть. Голос был таким же холодным и отстраненным, таким же ровным и бездушным, как у него самого. Он даже не подозревал, что Серебряные Черепа обладают чем-то подобным. За все годы, миновавшие после предательства, он никогда не встречал подобного себе. Это пугало и одновременно распаляло воображение — бесценный, неизведанный опыт. Прямо здесь и сейчас тиран решил — что бы ни скрывали Серебряные Черепа, он получит это. Но он узнал слишком поздно. Их время было на исходе. Зрачок Ада ждал их.

— Переход в варп через три… две…

Когда корабль погрузился в зловещие глубины эмпиреев, от точки вхождения пронеслась мощная неуправляемая волна. Она взбудоражила обломки, превратив их в вихрящуюся бурю, несущую погибель. Люди на борту «Грозного серебра» приготовились к столкновению, и все равно налетевшая волна сбила их с ног.

Прогностикар Бранд на полдороге к мостику пошатнулся, но устоял. В голове крутились тихие мысли юноши, который некогда был Волькером Страубом. Их мысли соприкоснулись путаницей бинарных команд, скрытых за человеческими словами. В них чувствовалась спешка, решимость и даже страх. Глубже проникнув в мысли юноши, несмотря на усталость и напряжение, Бранд постарался оказать всю возможную помощь. Вознаграждением ему послужил внезапный прилив уверенности.

— Перевожу энергию с второстепенных систем на щиты. По нам открыли огонь.

Коридоры корабля озарились красным аварийным освещением, когда Волькер перенаправил на генераторы щитов достаточно энергии, чтобы перевести их на максимальную эффективность. Корабль задрожал, попав под волну, которую поднял корабль Красных Корсаров, но худшее ждало впереди.

Как только волна миновала ударный крейсер, на него обрушился мощный удар. Огромный и неповоротливый, «Грозное серебро» вряд ли смог бы уйти от атаки. И все же, к немалому удивлению Януса, Волькер принял вызов.

Отреагировав и ответив на угрозу со скоростью настоящей машины, сердце «Грозного серебра» изменило подачу энергии, когда это требовалось, регулируя подпитку щитов и двигателей.

Но, несмотря на действия Волькера, корабль не был ни неуязвимым, ни несокрушимым, и корабельные остовы вперемешку с астероидами нанесли ему многочисленные повреждения. Когда все закончилось и корабль вынес последний удар, двигатели «Грозного серебра» умолкли, их грохот снизился на несколько октав, превратившись в низкий пульсирующий гул, и лампы на несколько секунд замигали.

— Это все? — Янус едва осмеливался поверить, что они пережили бомбардировку. Если бы управление кораблем оставалось в руках команды, они, скорее всего, уже бы погибли.

— Остались небольшие фрагменты обломков, — раздался голос Волькера. — Но главная опасность миновала. — Он казался уставшим. — Мы будем работать, чтобы полностью восстановить системы. Сейчас мы перечитываем необходимые литании. Машинные духи встревожены, но с помощью техножрецов и технопровидцев мы вскоре их умиротворим. Надеемся вскоре восстановить основные системы. Мы составим полный отчет о повреждениях. Нам придется пробыть в звездной системе еще некоторое время.

— Главное, что мы живы. — В голосе Януса чувствовалось недоверие. — Спасибо, Волькер. Ты только что спас всех нас.

— Такова наша цель, Эдуар Янус. Тем не менее… спасибо.

— Он действительно чудо, — сказал один из офицеров, не обращаясь ни к кому в частности. В ответ он услышал мягкий, рокочущий бас прогностикара:

— Так и есть. — Бранд поднялся на мостик. Он чувствовал решимость Волькера, страх, который растекался машинным и бинарным кодом. Юноша выжил в смертельной ловушке Гильдарского Разлома и чувствовал сейчас невероятную усталость.

На орбите им больше ничто не грозило, на поверхность Гильдара Секундус обрушилась новая волна десантных капсул. Некоторым выпала жесткая посадка: из-за близкого варп-прыжка Красных Корсаров погода на планете ухудшилась. Некоторые капсулы получили повреждения, но, как будто их хранила сама судьба, ни одна не была уничтожена. Пусть небольшая, но удача.

Большинство воинов высаживалось в окрестностях завода, чтобы поддержать армию, которая последовательно истребляла остатки сил Красных Корсаров, другие приземлялись ближе к другим населенным территориям планеты. По всему промышленному миру падали десантные капсулы со стилизованным черепом ордена, дабы устранить последнюю угрозу.

Зачистка прометиевого завода заняла меньше часа. Сектанты Красных Корсаров, которые использовались как приманка, уже погибли, их тела валялись по всему плацу и в прилегающих зданиях. Серебряные Черепа не прикасались к ним. Они отбили завод для Империума и людей этого всеми забытого мира. «Пусть жители также внесут свой вклад» — именно к такому молчаливому соглашению пришли обе стороны. В Талонпорт, всепланетный комплекс Администратума, отправили делегацию для переговоров с губернатором и отправки на завод местных стражей правопорядка.

При этом возникла еще одна ситуация, которую Адептус Астартес решили с привычной для них быстротой и хирургической точностью. Разозленные и скорбящие о гибели магистра флота Серебряные Черепа были не в настроении для обыденных забот и дипломатических ужимок.

Восставшие против власти Империума попытались нанести удар, как только завод перешел под контроль Серебряных Черепов. Их жалкие попытки свергнуть планетарного губернатора подавили в зародыше дюжиной болтерных выстрелов. Гибель незадачливых лидеров потрясла остальных. Они обрушились на местное ополчение, почему-то посчитав, что это станет наилучшим выходом. Резиденцию губернатора удалось отстоять. Восстание придушили.

Люди обрадовались прибытию Ангелов Императора, но их радость не остановила волну серебряной ярости, которая пронеслась по жилым зонам, очищая их от затаившихся отбросов общества. Планетарный губернатор — потный, неприятной наружности человек с ужасным запахом изо рта — нервно поблагодарил Адептус Астартес от имени жителей планеты, хотя с таким же успехом он мог промолчать. Серебряные Черепа хранили грозное безмолвие. Собравшись вместе, они казались действительно едиными, несокрушимыми и грозными. Большинство жителей лишь краем уха слышали об Ангелах Императора. Но то, что они стояли так близко от них, ввергало в трепет, а длительное молчание еще сильнее сбивало с толку.

— Вы спасли Гильдар Секундус. Благодаря вам, великие воины, заводы продолжают работать для Империума. Вы пришли к нам на помощь, и за это мы навеки благодарны, — губернатору нелегко давались слова. Авиаг, возглавивший делегацию в Талонпорт, повернул скрытую за шлемом голову к говорящему человеку. Его взор не выдавал никаких эмоций.

— Мы сделали то, что должно, — его низкий рокочущий голос, казалось, доносился из глубин керамитового нагрудника. — Мы очистили планету от Красных Корсаров не только ради вас и ваших людей, губернатор. Мы избавили планету от опухоли, которая в ином случае бы разрослась и заразила систему. Все, кто противостоит Империуму, усвоят этот урок. — Сержант посмотрел на вооруженных силовиков. — Ваши люди также осознают свои ошибки. Небрежность ведет к ереси. А ересь ведет к отмщению.

С этими словами воины строевым шагом двинулись к выходу.

Тиран осквернил тело Дэриса Арруна. Магистр флота был покрыт многочисленными ранами, но после смерти в глазах капитана появилось умиротворение, которого он не ведал при жизни.

Давикс присел рядом с мертвым воином и прошептал варсавийский катехизис вечного упокоения. По милости Императора прогеноидная железа осталась у капитана. Пусть Дэрис Аррун погиб, но его сущность, то, кем он был при жизни, перейдет в следующее поколение. Тот, кто станет кандидатом на Священную Квинтэссенцию Арруна, должен быть настоящим лучшим среди рекрутов.

Давикс почтительно закрыл глаза друга, после чего осторожно поднял тело и взошел вместе с ним на вершину гребня.

— Верните капитана на «Грозное серебро», — приказал он пилотам ожидающего «Громового ястреба». — Окажите ему не меньшее уважение, чем при жизни.

— Да, мой лорд.

Боевой корабль оторвался от земли и взмыл в темнеющие небеса. Боевые действия вокруг завода шли меньше дня. Еще даже не стемнело. Давикс невольно удивился. Казалось, прошло куда больше времени. Скоро наступит ночь, но Серебряные Черепа не уйдут, пока не убедятся, что все в порядке и следы восстания и ереси полностью искоренены. В Гильдарской системе были другие миры, которые нуждались в помощи, но, по крайней мере, на Гильдаре Секундус они одержали победу.

И не важно, насколько она казалась ложной.

Глава девятнадцатая КАКОВА ЦЕНА ПОБЕДЫ?

Гильдарский Разлом.

На геостационарной орбите Гильдара Секундус.

++ Четыре дня спустя ++

— Поднимайся, Портей.

Неохотно взглянув на дверь камеры, Портей встал. Протокол требовал, чтобы он не смотрел прогностикару в глаза, но, по правде говоря, ему не нужно было вспоминать правила. Стыд, который он испытывал после того, как его лишили звания, был слишком велик. С момента прибытия на «Грозное серебро» он не встречался взглядом ни с одним из боевых братьев.

Бранд, все еще хромая, вошел в комнату. Он окинул взглядом избитого и покрытого ссадинами космического десантника. Большая часть его ран почти зажила, но на лице красовалось два новых шрама. Если бы Портей посмотрел на Бранда, то заметил бы понимающую улыбку.

— Я прочел предварительный отчет апотекария Нарина, — официальным, строгим голосом сказал прогностикар. — В… отсутствие… капитана Арруна на меня ложатся переговоры касательно твоего текущего положения.

С момента событий на Гильдаре Секундус прошло четыре дня, и все это время Портей провел в одиночестве. После поверхностного осмотра в апотекарионе его оставили в камере. Запирать дверь необходимости не было. После невероятного унижения Портей пребывал в полной апатии. Поначалу он ходил из угла в угол. Затем утратил желание даже для этого и в конечном итоге большую часть времени стал проводить в бесконечных размышлениях и за чтением литаний. Его благочестие не осталось незамеченным. В ходе наблюдений за бывшим сержантом Бранд успел оценить состояние Серебряного Черепа. Он мог быть сломлен духом, но все еще оставался воином.

— Значит, правда. — Это был не вопрос, а констатация факта, но сержант все равно избегая встречаться взглядом с Брандом. Голос Портея, в котором некогда чувствовалась мощь и властность, звучал теперь пусто и без эмоций. Псайкеру было больно видеть, во что превратился сержант. — Я слышал, будто капитан погиб в бою. Но никто не хотел это подтвердить.

Бранд тихо вздохнул и кивнул. Не было смысла утаивать правду от Портея. Оставаясь в неведении, воин попросту замкнется в себе еще больше.

— Да, брат, как бы больно нам обоим ни было, я подтверждаю, капитан погиб. Но, по крайней мере, возрадуйся тому, что битва окончена. Мы изгнали Красных Корсаров и очистили от них Гильдарскую систему. — От прогностикара не укрылся взгляд Портея, наполненный бесконечным страданием, но он заставил себя продолжить: — Победа далась нам дорогой ценой, но клянусь тебе, они еще нескоро покажут нос из своей дыры.

— А что с Гуроном Черное Сердце? — ненавистное имя сорвалось с губ Портея. — Что с ним?

— К сожалению, Портей, тиран Бадаба сбежал. — Бранд положил руку на плечо сержанта. — Я понимаю, это вести вызывают у тебя скорбь и боль. Твоя ненависть столь глубока, что ее ощущают даже те, кто не обладает психическим даром. Но, брат, тебя не должны волновать эти проблемы. Сейчас это далеко не главная твоя забота.

Прогностикар сложил руки на груди и прислонился к стене. Отчасти он сделал так, чтобы Портей почувствовал себя уютнее и успокоился, но также и для того, чтобы ослабить нагрузку на исцеляющиеся кости. Он получил множество ранений в поединке с Тэмаром, и хотя Бранд быстро шел на поправку, выйти на поле боя ему предстояло еще очень нескоро.

— Я не имел в виду ничего дурного, прогностикар. И спрашиваю только из уважения к своему капитану и боевым братьям. — Наконец в глубине души сержанта вспыхнула искра старого Портея, и он поднял голову.

Сержант по-прежнему старался не встречаться взглядом с Брандом, несмотря на то что глаза прогностикара были скрыты тенью широкого капюшона. Его взгляд был прикован к точке где-то над левым плечом Бранда. Старший воин уважал такую проницательность, не говоря уже про соблюдение протокола. Даже когда ему приказали сдать символы своего звания, Портей не возражал. Он все понимал и соглашался со всем с момента прибытия на «Грозное серебро». После возвращения на Пакс Аргентий о столь достойном поведении не забудут упомянуть.

Портея лишили звания не затем, чтобы уязвить его гордость, но сугубо по необходимости. Существующие правила предназначались для того, чтобы защитить как Портея, так и его братьев. Он пробыл в плену у врага не слишком долгое время, но, по его собственному признанию, был осквернен. В том, что у него изъяли прогеноидную железу, Портей видел ужасный позор и теперь считал себя недостойным сержантского звания. Судя по перешептыванию и увиденным Брандом поверхностным мыслям, не один Портей считал так же.

После прибытия на Варсавию его передадут капелланам на Пакс Аргентий, где он будет подвергнут допросам и ряду физических тестов. Если Портей пройдет их и не будет обнаружено никаких отклонений, его без сомнений восстановят в прежнем звании. Более того, орден нуждался в опытных офицерах.

Именно это Бранд и поведал Портею в первый же час после его заключения. Но это была не вся правда.

Да, его подвергнут дознанию и тестам. Но столь неопределенного будущего, как у Портея, ему прежде не приходилось видеть. Он не мог заставить себя рассказать всю правду, видя, в каком состоянии находится сержант. Депрессия воина казалась практически ощутимой, словно черная тень, запятнавшая чистую душу. Бранд чувствовал стыд Портея как горький привкус, наполнивший психическую ауру сержанта.

Нарин отметил, что в физическом отношении Портей находился в удовлетворительном состоянии, учитывая обширность повреждений внутренних органов. Но с психической точки зрения из-за утраты прогеноидной железы Портей ощущал себя неполноценным и горько сожалел о своей участи. Жалость к самому себе — худшее, что может быть. Этого следовало ожидать, но терпеть подобное было нельзя.

Именно потеря прогеноидной железы так сильно озадачивала Нарина.

— Я не могу сказать, — признал он, когда Бранд спросил его, что в долгосрочной перспективе может случиться с Портеем без Священной Квинтэссенции. — Может, и ничего, но, судя по результатам исследований, которые мне удалось найти…

Нарин тяжело сглотнул, прежде чем продолжить.

— Скорее всего, у него начнется процесс старения. Без Священной Квинтэссенции, без дара наших предков и прогенитора, он — обычный человек. Огромный и сильный, но только человек. Он подвергнется разрушительному воздействию времени и в конечном итоге умрет.

— Все мы умрем, апотекарий. — Мысль о естественном старении, обычно чуждая для космических десантников, ужаснула Бранда куда сильнее, чем ему хотелось бы признать.

— Да, прогностикар. Конечно, этого может и не случиться.

Последние слова Нарин сказал без особой уверенности. Поэтому Бранд решил пока скрыть от Портея правду. Если Красные Корсары приговорили его к смерти от старости, то сейчас лучше почтить его подвиги. Со временем он узнает правду.

— Посмотри на меня, брат. — Голос Бранда звучал мягко, но в нем слышалась настойчивость. Портей снова поднял голову. Прогностикар мысленно потянулся и ощутил чувства Портея. То, что он испытал, лучше всего можно было описать как клубок эмоций, окрашенных блеклыми оттенками темного, угрюмого кроваво-красного цвета. Отстранившись от сопереживания, Бранд воспользовался преимуществами, которые даровали ему вышестоящее звание и мудрость прожитых лет.

— То, что случилось с тобой, — огромное несчастье, — сказал прогностикар. — Пойми, Портей, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Но ты не ребенок. Ты — воин Серебряных Черепов. Ты — один из избранных Варсавии. Один из Сынов в Серебряных Узах. Верь в свои силы и в путеводный свет Императора, и ты выйдешь из всех испытаний невредимым.

— Я больше никогда не стану «невредимым», — раздался неожиданно горький ответ. Портей выпалил в прогностикара слова, в них чувствовалась такая печаль, что Бранд невольно отшатнулся. — Кто я без Священной Квинтэссенции, прогностикар? Она делала меня тем, кто я есть. Это символ всего, чем я стремился стать. А теперь я… генетическое чудовище. Тебе лучше убить меня. Лучше, чтобы меня убили на планете, чем терпеть этот позор.

Портей едва ли не слово в слово повторил то, что еще недавно обсуждали относительно его будущего. Бранд выступал за то, чтобы воину сохранили жизнь, и сказанное сержантом ужасно разозлило прогностикара. На этот раз Портей зашел слишком далеко, и Бранд устал терпеть его жалобы.

Прогностикар выпрямился во весь рост.

— Молчать, Портей, — приказал Бранд не только обычным голосом, но и разумом. Несмотря на демонстрируемое ранее неповиновение, Портею пришлось опуститься на широкую койку, которая была в камере единственным предметом мебели.

Откинув капюшон, Бранд задумчиво изучал воина, моложе его самого.

— Тебя осквернил враг, это так. Но в этом нет твоей вины. Ты способен хорошо сражаться и без имплантата, а со временем его смогут заменить. Нам всем известна ценность прогеноидов. Мы не можем разбрасываться ими. Только не в нынешней ситуации. Неизвестно, сможешь ли ты пережить вторичную имплантацию. За всю историю ордена подобного еще не случалось. Тебе следует дать нам время.

— Я знаю, — это был угрюмый ответ ребенка, и Бранд вновь почувствовал раздражение. Он оттолкнулся от стены и обвинительно ткнул в Портея пальцем.

— Хватит. Перестань вести себя как дитя. Что случилось, то случилось. Главные испытания ждут тебя впереди. На всем корабле никто против тебя свидетельствовать не будет. Но если ты продолжишь вести себя подобным образом, только навредишь себе. Если тебя ждет смерть, прими ее как Серебряный Череп. А не как жалкий трус.

Возможно, слова были излишне жестокими, но они достигли цели. Тьма, окутавшая Портея, стала понемногу отступать.

— Я знаю, — на этот раз голос звучал не столь угрюмо, сержанту неохотно пришлось смириться с фактом.

— До Варсавии у тебя будет время, чтобы очистить сердце и душу, брат. Даже не думай, будто я не заметил молитв и литаний, которые ты постоянно читал со времени своего возвращения.

Портей явно удивился, но мрак вокруг него рассеялся еще больше. Бранд продолжил:

— Я считаю, тебе следует продолжать молиться Императору и перечитывать учение ордена. После того как наш капитан присоединился к предкам, круг моих обязанностей сильно расширился, поэтому я не смогу проводить с тобой много времени. Позже тебя навестят другие прогностикары, но большую часть пути тебе придется провести в уединении. Я принес тебе кое-что, что смогло бы тебя занять. — Прогностикар порылся в одежде и достал книгу. Обшитая кожей, с искусными серебряными застежками, она представляла собой настоящее произведение искусства. — Долго думал, следует ли тебе ее давать. Но, несмотря на твое нынешнее положение, никто не станет отрицать, что перед пленением ты сражался до последнего, — с этими словами он протянул книгу.

— Это же… — воин резко вдохнул, его зрачки расширились от удивления. — Твоя «Ортодоксия»? — Портей разом позабыл о прошлых тревогах, не сводя глаз с темно-синего переплета книги. Сержант подсознательно протянул руку, чтобы прикоснуться к ней. Он ожидал, что та будет холодной, словно полуночный цвет, но вместо этого ощутил, как по пальцам растекается тепло. Искреннее почтение светилось в его глазах.

— Да, брат. Моя «Ортодоксия». Книга о кредо прогностикаров. Здесь представлен мой вклад в общее собрание. Когда мы вернемся на родной мир, все написанное в этой книге добавят в библиариум. — Бранд положил руку на книгу. — Как тебе известно, в Великом библиариуме хранится немало подобных трудов. Эта книга — лишь часть, охватывающая последние пять лет. Ее страницы почти заполнены. Представь себе, Портей, собранную мудрость и пророчества прогностикаров нельзя вечно хранить только в разумах моих психически одаренных собратьев. Благодаря «Ортодоксиям» мы можем связывать наши познания в единое целое. Пусть книги не лучший проводник знаний, но мы записываем в них все наши сны и видения. Таким образом, знания и прорицания прошедших веков перейдут к следующим поколениям Серебряных Черепов.

Бранд улыбнулся скорее самому себе, чем Портею. Когда он заговорил снова, казалось, он был погружен в воспоминания:

— В «Ортодоксии» содержатся предсказания и слова мудрости, которые могут не сбыться еще многие века. На ее страницах описаны мои сны, воспоминания и необъяснимые видения. Те, которые я не смог прочесть и расшифровать, те, которым еще не время… их достоверность оценит Прогностикатум. Если он сочтет их важными, мои знания добавят к «Великой Ортодоксии».

— Я провел в Великом библиариуме немало времени, прогностикар. Но нам запрещали посещать центральный зал. Наши инструкторы могли читать те страницы, но никогда не позволяли нам прикасаться к книгам.

— Так и есть. Ваширо никогда не позволял новиатам трогать те книги. — Бранд тепло улыбнулся. — Наша «Ортодоксия» состоит не только из книг. Это живое, дышащее творение. Некоторые прогностикары верят, что оно символизирует верования нашего ордена, величие которого характеризируется только суммой его составных частей. Судьба и предназначение одного-единственного боевого брата могут влиять на орден многими путями. Иногда едва заметно, иногда куда более масштабно. К примеру, гибель Арруна вызовет в ордене немалые изменения. Но мы выдержим бурю и станем еще сильнее. Действия и последствия, Портей. Простой цикл причин и следствий.

Портей внимательно оглядел декоративную гравировку на застежке книги в виде нескольких стилизованных черепов. Провел пальцем по их чеканной поверхности. Затем он поднял глаза на прогностикара, и Бранд догадался, каким будет вопрос, еще до того, как сержант его задал.

— Ты предупреждал его? Капитана Арруна.

— Нет. Но прогностикар Интей… да.

— И все же он решил не прислушаться.

— Человек независим по своей природе, Портей. Но мы — Адептус Астартес и куда лучше остальных знаем, когда следует подчиняться. Иногда способности и умения прогностикаров предсказывать будущее очень сложно облечь в слова. Твоего капитана всегда было сложно заставить прислушаться и запретить ему делать что-то. Пойми это, Портей, поскольку это важно.

Бранд подошел к стене камеры и выглянул в небольшой иллюминатор.

— Братьев Прогностикатума часто просят о совете. По большей части к нашему мнению прислушиваются, а наших решений придерживаются. Иногда сын Варсавии решает действовать по собственной инициативе. Подобное также происходит с определенной целью. Но в отличие от видений и предсказаний мы не можем предугадать последствия таких поступков. Я проведу немало времени, размышляя о выборе Арруна. Я, как и ты сейчас, буду задаваться вопросом: «Мог ли я изменить то, что произошло?»

Обернувшись к Портею, Бранд горько улыбнулся.

— Но давай я избавлю тебя от злости на самого себя, брат. Ответом на этот вопрос всегда будет «нет». Не терзайся тем, что ты мог поступить иначе. Лучше сосредоточься на том, как избежать повторения этого в будущем. Вот все, на что мы можем надеяться. Выбор в конечном итоге зависит только от тебя. Ты, так или иначе, будешь думать о прошлом. Но сделанный выбор определяет исход.

Воины погрузились в задумчивое молчание. Наконец Бранд похлопал по обтянутой кожей книге.

— Возьми это ради меня, брат. Изучи ее до нашего прибытия. Я хочу, чтобы ты прочел ее и обдумал написанное.

— Прогностикар… какая честь! Я не достоин подобного. Даже не принимая во внимание мое положение.

— Я более опытен в принятии подобных решений, нежели ты, Портей. — Старший космический десантник протянул руку и сжал плечо воина. — Ты многое пережил, и предстоит выдержать куда больше, чтобы доказать, что ты достоин оставаться боевым братом. Возьми ее. Постигни ее. Прочти все, что успеешь, и позже, когда ты опять станешь сержантом, а в этом я не сомневаюсь… Проповедуй ее. Запомни, брат. Самые достойные никогда не считают себя таковыми.

Для того чтобы почтить память командующего офицера, существовало множество ритуалов и процедур, и похороны Дэриса Арруна не стали исключением. Когда тело перевезли на «Грозное серебро», в апотекарион его сопровождал погребальный эскорт добровольцев. Воины сняли разбитые силовые доспехи и оставили тело капитана на попечение апотекариев.

Нарин аккуратно зашил зияющую рану в груди мертвого воина, там, где тиран Бадаба едва не вырвал ему основное сердце. В том, что прогеноидную железу капитана удалось изъять в целости и сохранности, было мало утешительного. Ее поместили в криогенное хранилище вместе с другими, которые удалось собрать из павших воинов.

Прогеноидов оказалось до смешного мало.

Четвертая рота дорого заплатила за освобождение Гильдарской системы от Красных Корсаров, и, несмотря на гипертрофированное чувство долга, воины все равно шептались о недозволенном, о том, что принятые решения были опрометчивыми. О том, что прогностикары неверно истолковали предзнаменования. Конечно, этого не говорили открыто. Серебряные Черепа были храбрыми, но далеко не глупыми.

Из роты, которая насчитывала девяносто пять воинов, уцелело около семидесяти. Для ордена это был тяжелый удар, ведь он и так стоял на грани гибели. Когда весть о сражении и его исходе достигнет Варсавии, ее, скорее всего, воспримут не очень хорошо. Они одержали горькую победу, в которой едва ли было что-то воодушевляющее.

На борту «Грозного серебра» восстановилось некое подобие спокойствия. Кое-где начались ремонтные работы, которые можно было провести в текущих условиях. Когда обстановка на поверхности стабилизировалась, братья четвертой роты вернулись к привычной рутине ежедневных тренировок и молитв. Но без капитана в воздухе витали почти осязаемые недовольство и скорбь.

Сервы ордена и команда мостика, рабочие и сервиторы вернулись к своим обязанностям, стараясь держаться подальше от Адептус Астартес. Учитывая то, что космические десантники сейчас почти не покидали отведенных им палуб, это не составило для обычных людей проблем.

Один только Бранд большую часть времени проводил на мостике. Он с неохотой принял мантию старшего офицера и старался поддерживать хорошие отношения с командой мостика. Прогностикар лично выразил благодарность Янусу. Действия офицера во время вторжения были достойны боевого брата ордена Серебряных Черепов. Подобное признание далось прогностикару нелегко, но Янус принял его с большой гордостью.

Для большинства членов команды и воинов на борту «Грозного серебра» все постепенно стало входить в привычное русло. Но для других их мир оказался разбитым вдребезги, и ему уже никогда не стать прежним.

— Мы рады видеть тебя снова, Иеремия.

— Правда? — Удивление навигатора было слегка забавным, и Коррелан подавил улыбку. С тех пор как Волькеру удалось вытащить Иеремию из его скорлупы, грязный маленький человечек стал привычным посетителем зала, который превратился в сердце «Грозного серебра». Коррелан несколько раз находил Иеремию сидящим на полу со скрещенными ногами перед баком с Волькером и что-то ему рассказывающим. Почти всегда он оставлял после себя многочисленные коробки из-под еды.

— Так и есть. Если наше оборудование не вышло из строя, скоро нам понадобятся твои услуги. «Грозное серебро» вновь пойдет по волнам эмпиреев. На этот раз работать вместе с тобой будет для нас крайне захватывающе. Разве мы не правы, брат-технодесантник Коррелан?

Коррелан согласно кивнул. Ремонтные работы продвигались по плану. Оставшись без магистра флота, Давикс и Синопа после возвращения с границ системы составили временный список патрулирования Гильдарского Разлома. По обоюдному согласию «Грозное серебро» в него включать не стали.

— Это больше, чем просто патрульный корабль, — заметил Давикс. — На самом деле это уже даже не просто ударный крейсер. «Грозное серебро» — нечто уникальное. Свидетельство славы Дэриса Арруна. Поэтому я не допущу, чтобы он попусту стерег этот всеми забытый сектор.

Но не все считали так же. Кое-кто полагал, что эксперимент Арруна над «Грозным серебром» был равносилен грандиозному богохульству и ереси. Конечно, сервиторов подключали к нейронной сети корабля, но соединить полностью функционирующий, не подвергнутый лоботомии разум с чем-то настолько ценным, как ударный крейсер, казалось неприемлемым, и за это следовало наказать самым строгим образом.

В конечном итоге, хотя никто не осмелился произнести этого вслух, было найдено простое решение. То, о чем не знали другие ордены, не могло стать причиной для тревоги. Хотя подобное устраивало не всех, но, по крайней мере, сейчас существование Волькера должно держаться в строжайшей тайне.

Серебряные Черепа даже не подозревали, что Гурон Черное Сердце узнал о том, что они пытались так тщательно скрыть.

Отбросив мысли о вынужденной секретности, Коррелан сосредоточился на работе. Позади него Иеремия радостно болтал с Волькером, казалось, его совершенно не заботило, отвечал ему Возрожденный или нет. Пару раз Волькер издавал одобрительный звук или задавал уместные вопросы. Этого было более чем достаточно, чтобы навигатор оставался довольным. Все это время тон Волькера был отстраненным и хирургически точным. Среди тех, кто с ним общался, ходило мнение, что последняя частичка человечности Волькера Страуба слилась с «Грозным серебром» и от нее более ничего не осталось. Янус, как и Коррелан, смог на одно ужасающее мгновение увидеть человеческую душу Волькера. Тот краткий миг проявления человечности исчез навеки.

Но все то незначительное время, которое Волькер проводил с Иеремией, было по-своему мучительным. Казалось, что маленький навигатор становился для Волькера последним островком человечности, которого тот больше нигде не мог отыскать.

После жертвы, на которую пошел юноша, Коррелан понимал, что уже не сможет ни в чем ему отказать.

Освещение в комнате было слабее, чем в камере, где его до сих пор держали, и глазам потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть. Когда он сделал шаг вперед, на его ногах и запястьях до смешного громко зазвенели оковы. Цепь, которая проходила через кандалы и крепилась к кольцу на шее, сильно стесняла его движения.

— Зачем ты показываешь мне это? — спросил он фигуру позади. — Я ведь сказал, что не стану служить ни тебе, ни твоему падшему повелителю.

— Я показываю тебе это потому, что ты должен понять, брат. — В мягких словах чувствовалась серьезность, но они не вызвали ничего, кроме хмурого взгляда закованного в цепи воина.

— Никогда не называй меня так. Я не такой, как ты. И никогда не стану таким. Я — апотекарий Риар из четвертой роты Серебряных Черепов. Я не предатель.

— Пусть так, — ответил Повелитель Трупов, выскользнув из теней за Риаром, и прошел в полумраке своей самой секретной лаборатории. — Но ты апотекарий, а это главное. Оглянись. Скажи, что ты видишь.

Риар неохотно проковылял пару шагов и склонился над ближайшим сосудом. По всей комнате тихо булькали и слабо гудели от направляемой в них энергии баки с жидкостями. Тусклый фиолетовый свет, освещающий комнату, отбрасывал странные тени и придавал им потусторонние, ужасные формы. Сосуд, на который смотрел Риар, был небольшим, внутри него в молочно-белом содержимом плавало что-то тревожно знакомое.

— Ты знаешь, что это, Риар? — Повелитель Трупов затаил дыхание, словно все эти вещи неимоверно захватывали его. У Риара заныло в животе.

— Да, — неохотно признал он. — Это бископея. То, что у нас называют Воинской Энергией. — Он оглянулся. В многочисленных баках хранились и другие имплантаты. Изъятые или выращенные, этого он сказать не мог.

— Этот орган я изъял из воина Кровавых Ангелов, который погиб многие десятилетия назад. Из Опустошителя, если память меня не подводит. Этот — из Белого Консула. А вот этот… — Гарреон указал на еще один бак. Очевидно, ему доставляло удовольствие разглядывать свои богатства. — Это вторичное сердце я изъял менее двух лет назад у одного из твоих боевых братьев. Штурмового десантника Серебряных Черепов.

Заметив ярость на лице Риара, Повелитель Трупов улыбнулся, прежде чем вонзить нож еще глубже ему в душу.

— У меня есть запасы прогеноидов любого ордена, который ты только сможешь назвать. И вскоре мы уже не будем зависеть от притока тех, кто понял ложь Трупа-Императора.

— Ты о чем?

— Наша численность иногда резко возрастает, когда разочаровавшиеся поворачиваются к свету истины моего повелителя. Но нам необходимо создавать собственных воинов.

Риар почувствовал отвращение.

— Они будут ублюдками. Созданные из отдельных частей тел, которые ты нашел на поле боя? Кто знает, какие монстры у тебя получатся. Тебе потребуются таланты лучших апоте… — Он затих, так и не окончив предложения. Но Повелитель Трупов просто кивнул.

— Теперь ты понял, брат, почему мы оставили тебя в живых. Твои опыт и знания куда ценнее для нас, чем все, что мы вывезли с планет Гильдарской системы. Мой предыдущий ученик… — Его страшное лицо помрачнело. — Больше не со мной. Он выбрал иной путь.

— Я не стану помогать тебе в этой ереси. Я лучше умру.

Повелитель Трупов пожал плечами, выражая полнейшее безразличие к нуждам или стремлениям Риара.

— Ты поможешь мне по своей воле или нет. Если решишь, что нет, тебя попросту используют как сосуд для выращивания прогеноидов. Я буду держать тебя здесь столько, сколько потребуется, чтобы увеличить наши запасы. Кто знает? Через пару поколений кровь и дух Серебряных Черепов будут в каждом слуге лорда Гурона.

Насмешки Повелителя Трупов рвали душу Риара в клочья, он почувствовал тошноту от одной только мысли от того, что уготовил ему предатель.

— Я лучше умру, — повторил он, гордо подняв голову.

— Кузен, кузен, — сказал Повелитель Трупов, впившись холодным взглядом в скованного апотекария. — Тебе и мне прекрасно известно о природе Адептус Астартес. Вне боя мы практически бессмертны… — Он шагнул ближе, Риар непроизвольно отдернулся, почувствовав отвратительное дыхание Повелителя Трупов. — Это всего лишь означает, что у тебя будет достаточно времени, чтобы обдумать варианты. — Он махнул рукой. — Верните его в камеру. Меня еще ждет работа.

Гильдарский Разлом.

На геостационарной орбите Гильдара Секундус.

++ Шесть недель спустя ++

Свет гильдарской звезды лился сквозь витражные окна часовни «Грозного серебра». Он падал на пол бессчетными величественными оттенками, подсвечивая кружащиеся в дыму благовоний пылинки, которые непрерывно тлели после битвы за Гильдарский Разлом. На краткий миг свет задержался на покрытых серебром трофеях, и жуткие черепа врагов ордена заблестели оттенками зеленого, красного и синего.

Менее часа назад часовня была заполнена выжившими воинами четвертой роты, да и из остальных также. Прибыло много космических десантников из роты Давикса и Синопы, дабы воздать последние почести. В часовне «Грозного серебра» собралось так много Серебряных Черепов, что это само по себе величественное зрелище укрепило пошатнувшийся дух четвертой роты.

Бранд и Интей вместе зачитали подвиги павших, уделив особое внимание героизму группы Портея. Хотя бывший сержант отсутствовал и не мог принять положенную хвалу, Бранд убедился в том, что Портея и Куриса, еще одного выжившего на задании, упомянули в Книге Чести, почтительно возлежавшей на возвышении в передней части часовни. Если бы Портей и его отделение не отстояли башню связи, для Серебряных Черепов все могло сложиться гораздо хуже.

То, что покрытого позором боевого брата почтили за заслуги, вызвало волну перешептываний в часовне, но после взгляда Бранда все разговоры стихли. Служба по павшим закончилась на возвышенной ноте — заявление прогностикара о том, что «Грозное серебро» возвращается на родной мир, чтобы доставить тела погибших, обрадовало собравшихся. Наконец четвертая рота и ее почетные гости разошлись. Давикс и Синопа остались чуть дольше, проникаясь спокойствием этого священного места, но через некоторое время они также вернулись к своим обязанностям. Интей и Бранд не общались друг с другом. По крайней мере, не на словах. Но психический разговор между ними пролил свет на многое, заставив Бранда задуматься.

Затем часовня опустела, и прогностикар остался в огромном зале один.

Опустившись на колени перед алтарем и низко склонив голову, прогностикар шептал молитвы и литании в память о тех, кто пал в бою. Такое количество смертей сильно ударило по четвертой роте, и многие дни после очищения мира оставшиеся воины, которыми прежде командовал Дэрис Аррун, проводили в молитвах о погибших. Эта служба ознаменовала конец ритуала погребения. Теперь им предстояло восстановиться и воссоздать некогда грозную боевую силу.

В конечном итоге потребовалось несколько недель, чтобы полностью очистить Гильдарскую систему от проникшей в нее мерзости. С «Ясной судьбы» на Варсавию отправили череду астропатических посланий с последними известиями, но пока ответа с родного мира не приходило. Как Бранд и думал, было принято решение отправить «Грозное серебро» домой. Несмотря на триумф проекта и свою уникальность, он находился далеко не в лучшем состоянии.

От астропатического хора почти никого не осталось. Уровень гибели среди псайкеров, чьи разумы не выдержали напряжения, был огромным. Никто не мог дать удовлетворительного объяснения, как Гурону Черное Сердце удавалось так успешно блокировать связь, да и сейчас не было особого смысла раздумывать над этим, если не считать слухов о колдунах Хаоса. Кое-кто поговаривал, что он также управлял некой варп-сущностью. Возможно, именно здесь таилась правда.

В лучшем случае хор казался сломленным, в худшем — бесполезным. Хотя Бранд был Адептус Астартес и считал себя в генетическом плане лучше обычных людей, но все же испытывал острую боль от их смертей. Психическая песнь астропатов некогда походила на фоновое излучение, которое он заметил, только когда оно исчезло. Астропаты погибли на службе Золотому Трону, каждый из них отдал все до последней капли. С подобной растратой драгоценных жизней вряд ли можно легко смириться.

Сам глава астропатов был раздавлен потерей, его поглотила абсолютная скорбь. За несколько часов до начала панихиды он встретился с апотекарием Нарином и жалобно просил оказать ему милосердие Императора. Вся его былая заносчивость исчезла, от человека осталась только оболочка. Он нес бремя гибели хора на своих плечах, но эта ноша была для него слишком тяжела.

Как бы Нарину ни было тяжело смотреть на потрясенного и сломленного псайкера, как бы сильно он ни жалел его, ему все же пришлось отказать в просьбе.

Спустя пару часов главу астропатов нашли повесившимся на балке. Слухи о его поступке разлетелись по всему кораблю, вызвав волнения и беспокойство как среди людей, так и среди Адептус Астартес. Все знали, что подвигло его на подобные действия. Все знали, почему глава астропатов решился на подобный шаг. Куда лучше немедленная смерть, чем медленное и ужасающее погружение в безумие варпа.

Поэтому, поминая погибших боевых братьев, Бранд не забывал шептать также молитвы и за простых людей.

После возвращения на Варсавию согласно полной «Ортодоксии» пройдут новые службы и ритуалы почитания памяти мертвых. Затем будет проведена ритуальная кремация, но сейчас прогностикару оставалось лишь вспоминать павших воинов.

— Простите, что тревожим вас, прогностикар Бранд.

Голос принадлежал Волькеру. Он уже стал неотъемлемой частью повседневной жизни на борту «Грозного серебра», так что Бранд даже перестал ему удивляться. Глаза корабля были повсюду. На борту не осталось такого места, где можно было бы уединиться. Волькер постоянно находился рядом, сканируя и слушая.

— Говори, Волькер. — Бранд медленно поднялся, сложив перед статуей символ аквилы.

— На мостике требуется ваше присутствие. Палубный офицер Эдуар Янус попросил известить, что они нуждаются в ваших способностях, прежде чем корабль покинет систему.

— Сообщи Янусу, что я сейчас буду.

— Да, прогностикар Бранд.

— Волькер?

— Да, прогностикар Бранд?

— Я хочу попросить тебя кое о чем. Всего на пару минут. Ты не мог бы… отвернуть сенсоры от часовни? Мне нужно время, чтобы собраться с мыслями, и, со всем уважением, я хочу побыть один.

— Согласно протоколу эпсилон-гамма четыре девять два…

— Отмена протокола. Выслушай меня. Действительно выслушай. Я взываю к человечности, которая еще осталась в тебе. Волькер, оставь меня одного. Пожалуйста.

Возможно, причиной послужила простая просьба, но, как бы то ни было, на краткий миг по залу пронеслась дрожь, а затем возникло ощущение пустоты. Несмотря на то что Бранд так и не получил подтверждения, он понял, что Волькер ушел.

Бранд поминал братьев еще несколько минут. Печаль и гнев смешивались с чувством глубокого сожаления и стыда из-за того, что его псайкерские способности не помогли избежать тяжелых потерь. Но годы обучения научили держать чувства в узде и помогли прогностикару побороть гнев. Последней литанией поклявшись отомстить, Бранд уверенно кивнул и оглянулся.

— Теперь они с предками и навеки останутся в нашей памяти, — произнес он. Бранд говорил тихо, но из-за акустики его голос слышался даже в самых дальних уголках зала. Голос отдавался от стен и эхом разносился в нишах с черепами многочисленных врагов ордена. — И пусть свидетелем нам будет Император и черепа павших, мы продолжим сражаться во имя их. За Варсавию. За Императора.

Бранд задумчиво простоял еще несколько секунд, затем одним плавным движением надвинул капюшон обратно на глаза. Прогностикар направился к выходу из часовни, полы богато украшенного ритуального одеяния потянулись следом за ним по полу. Время для скорби подошло к концу. Настал час двигаться дальше и продолжать то, ради чего их создали.

Бранд прошел всю часовню, плащ взвился у него за спиной, вызвав слабый порыв ветра. Вокруг заклубилась пыль, которая еще некоторое время мерцала в пламени свечей. Их зажгли в память о мертвых, они непрерывно горели на протяжении двухнедельного траура. Но сейчас, стоило Бранду пройти мимо, пламя разгорелось ярче, замигало, а затем погасло.