Средневековые арабские повести и новеллы

Рассказывают, что во времена правления халифа Харун ар-Рашида было два молодца. Одного из них звали Ахмад ад-Данаф, а другого — Хасан Шуман. Оба они были хитрые, коварные и ловкие и совершили много удивительных дел, за что халиф пожаловал им почетную одежду и назначил Ахмада ад-Данафа предводителем правого крыла стражи, а Хасана Шумана — предводителем левого крыла с ежемесячным жалованьем в тысячу динаров каждому. У каждого из них под началом было по сорок молодцов. На одежде Ахмада ад-Данафа было написано его почетное прозвище: «Страж добра».

Однажды Ахмад ад-Данаф и Хасан Шуман со своими людьми обходили город. Эмир Халид, вали, тоже находился в их обществе. Согласно утвержденному халифом обычаю, перед ними шествовали глашатаи и выкрикивали: «Ахмад ад-Данаф — предводитель правого крыла стражи Багдада, а Хасан Шуман — предводитель левого крыла стражи Багдада! Нужно беспрекословно подчиняться им и почитать их!»

В городе жила старуха по прозвищу Коварная Далила. У нее была дочь, которую звали Плутовка Зайнаб. Услышав клич глашатаев, Зайнаб сказала матери: «Посмотри, матушка, на этого Ахмада ад-Данафа, он приехал сюда из Египта после того, как его прогнали оттуда, и, прислуживая здесь, в Багдаде, у разных сановников, приблизился к самому халифу и стал предводителем правого крыла столичной стражи. Глянь на этого плешивого Хасана Шумана — он тоже стал предводителем, начальником левого крыла стражи, бесплатно обедает и ужинает в дворцовой кухне. Каждый из них получает тысячу динаров в месяц, а мы сидим, брошенные всеми и обездоленные. Нет у нас ни сана, ни почестей, и нет никого, кто бы спросил, каково нам живется».

Муж Далилы был начальником стражи и получал у халифа тысячу динаров в месяц. Он умер, оставив двух дочерей. Одна из них была замужем, и у нее был сын, которого звали Ахмад ал-Лакит; вторая же дочь — Плутовка Зайнаб — была вдовой. Далила была хитрой обманщицей и ловкой мошенницей. Она сумела бы хитростью извлечь змею из норы, и сам дьявол мог бы брать у нее уроки ловкости и коварства. Отец ее служил у халифа предводителем стражи крепости и получал в месяц тысячу динаров жалованья. Он обучал почтовых голубей, которые разносили письма и послания, и всегда вовремя доставлял халифу голубей, если тот нуждался в их услугах. Он любил своих птиц больше своих детей.

«Матушка, — сказала Зайнаб, — давай придумаем какую-нибудь хитрость и сыграем шутку, чтобы нам прославиться по всему Багдаду, и тогда, быть может, нам выплатят жалованье отца». — «Хорошо, — ответила Далила, — клянусь твоей жизнью, дочка, я совершу в Багдаде такое дерзкое мошенничество, что оно превзойдет все проделки Ахмада ад-Данафа и Хасана Шумана». Она встала, накинула на лицо платок, облачилась в дерюжное платье, которое обычно носили бедняки, доходившее ей до щиколоток, накинула шерстяной плащ и отправилась на рыночную площадь. Она взяла кувшин, наполнила его водой до горлышка и, положив туда три динара, закрыла его тряпкой. Затем она опоясалась цепью, способной удержать охапку дров, взяла в руку знамя с красной и желтой ленточками и пошла кричать: «Аллах! Аллах!» Язык ее славословил Всевышнего, а сердце плясало на площади скверны. Затем Далила стала размышлять о том, какую ей совершить проделку. Она ходила по городу, переходила с одной улицы на другую и наконец добралась до одной чисто убранной улицы, вымощенной мрамором и политой водой. Там она увидела дом, порог которого был выложен мрамором, а у дверей стоял привратник-марокканец. Этот дом принадлежал начальнику гвардейцев халифа, владельцу обширных пахотных земель и деревень, который получал большое жалованье. Имя его было Хасан, а прозвище — Шарр ат-Тарик, Зло Дороги. Его прозвали так за то, что он наносил удар раньше, чем начинал свою речь. Он был женат на молодой и красивой женщине и очень любил ее. Но в первую же ночь, когда он привел ее к себе в дом, она взяла с него клятву, что он не женится больше ни на одной женщине и будет ночевать только у себя дома. Хасан долго выдерживал клятву, но однажды он пошел в диван и увидел, что все эмиры явились туда со своими сыновьями: у одних было по одному сыну, у других — по двое. По дороге домой он зашел в баню и, оглядев себя в зеркале, заметил, что борода у него белая и голова поседела. Он сказал себе: «Разве тот, кто призвал твоего отца к себе, не одарит тебя сыном?»

Вернувшись домой, он вошел к жене в самом дурном расположении духа. «Добрый вечер!» — приветствовала его жена. «Уходи от меня! — крикнул на нее Хасан. — Я не видел от тебя ничего хорошего с того дня, как ты вошла в мой дом». — «Что с тобой случилось?» — спросила жена. «В ту ночь, когда я ввел тебя в свой дом, ты взяла с меня клятву, что я не женюсь больше ни на ком. Сегодня я видел эмиров, и с каждым из них были сыновья — у одного один, у другого двое. И вспомнил сегодня о близкой смерти, а ведь у нас нет ни сына, ни дочери. У кого нет сына, того и поминать будет некому. Вот причина моего гнева. Ты же бесплодна и не способна понести», — ответил Хасан.

«Именем Аллаха заклинаю тебя, молчи! — сказала женщина. — Мне надоело принимать разные снадобья и травы. Это не моя вина». — «Вздор, — продолжал кричать он, — когда я вернусь из путешествия, то возьму еще одну жену». — «Я уповаю лишь на Аллаха!» — молвила женщина. Он ушел, и оба в душе жалели о ссоре.

РАССКАЗ о матери Плутовки Зайнаб и жене начальника гвардейцев

Жена эмира Хасана в это время стояла у окна и грустно смотрела на улицу. На ней было так много драгоценностей, что она походила на властительницу сокровищницы. Тут ее заметила Далила, удивившаяся тому, как нарядно она одета и сколько на ней драгоценных украшений. «Ты не будешь Плутовкой Далилой, если не уведешь эту женщину из дома ее мужа, не разденешь ее донага и не отнимешь все драгоценности и одежду», — сказала себе Коварная Далила. Она встала под окном дома эмира и стала восклицать: «Аллах, Аллах!», и жена эмира Хасана увидела ее. Далила была в белом плаще, как благочестивая отшельница, лицо ее, казалось, излучало свет, и она возглашала: «Взываю о помощи и благословении достойных праведников!»

Женщины всего квартала выглядывали из окон и говорили: «Аллах, помоги ей, она святая, ибо лик ее излучает свет!» Жена эмира Хасана, заплакав от умиления, сказала своей служанке: «Выйди на улицу, поцелуй руку привратника шейха Абу Али и вели ему впустить старуху к нам, чтобы мы причастились ее благости». Служанка сошла вниз, поцеловала руку привратника и сказала ему: «Госпожа моя просит впустить эту старуху к ней, дабы она благословила ее». Привратник подошел к Далиле и хотел поцеловать ее руки, но она отстранила его и сказала: «Удались от меня, ты можешь осквернить мое омовение. Но ты человек достойный и почитаем святыми, да избавит тебя Аллах от этой недостойной службы, о привратник Абу Али!»

Привратник Абу Али получил у эмира жалованье за три месяца вперед, находился в большой нужде и не знал, как расплатиться с хозяином. «Матушка, — обратился к Далиле Абу Али, — напои меня водой из твоего кувшина, дабы я причастился твоей благодати». Она сняла кувшин с плеча, повернула в воздухе и коснулась его горлышка, так что тряпка, закрывавшая его, отлетела и три динара, которые она положила туда, упали на землю.

Привратник увидел деньги и подобрал их. Он сказал себе: «Клянусь Аллахом, эта старуха святая, ибо она распознала меня по наитию, узнала, что я нуждаюсь в деньгах, и извлекла для меня из воздуха эти деньги». Он подобрал деньги и сказал ей: «Матушка, возьми эти три динара, они упали из твоего кувшина». — «Убери их от меня, — приказала она ему строго, — я не из тех людей, которые заботятся о мирских благах. Возьми их себе и расплатись с эмиром, которому ты должен». — «Слава Аллаху за его помощь! — сказал привратник. — Она догадалась об этом с помощью божественного откровения».

Затем служанка поцеловала руки Далилы и повела ее к своей госпоже. Войдя, Далила увидела, что та увешана драгоценностями, словно тайные сокровищницы талисманами. Хозяйка приветствовала гостью и поцеловала ей руки. «Дочь моя, — обратилась к ней Далила, — я поднялась сюда только для того, чтобы дать тебе добрый совет». Хозяйка принесла еду, чтобы угостить Далилу. Но она сказала: «Дочь моя, я не ем мирскую пищу, а вкушаю только райские яства. И постоянно соблюдаю пост и в течение года ем лишь пять раз. Но, дочь моя, я вижу, ты чем-то опечалена, и я прошу тебя поделиться со мной причиной твоей грусти…»

«Матушка, — отвечала хозяйка, — в первую же ночь, когда муж привел меня сюда, я взяла с него клятву, что он больше не женится и не возьмет других жен. Но Аллах не одарил его сыновьями от меня. Сегодня он в ярости ушел из дома и сказал, что, когда вернется из путешествия, приведет вторую жену. Теперь, матушка, я боюсь, что муж даст мне развод и женится на другой. У него много земель и деревень, большое жалованье, и, если у него родятся дети от другой жены, вся моя доля наследства достанется им». — «Дочь моя, — молвила святая, — разве ты не слыхала о старце Абу Хамалате? Его посещают все: если к нему приходят должники, Аллах помогает им расплатиться с долгами, а если к нему обращаются бесплодные, то Аллах дарует им детей».

«Матушка, — молвила жена эмира, — с тех пор как я вошла в этот дом, я ни разу не покидала его и не ходила ни на свадьбы, ни на похороны».

«Дочь моя, — сказала старуха. — Я поведу тебя к святому старцу и попрошу его помочь тебе. Он сделает так, что, когда твой муж вернется из путешествия, Аллах смилостивится над тобой и ты забеременеешь. Кого бы ты ни зачала — сына или дочь, духовным отцом ребенка останется этот святой шейх».

Хозяйка встала, оделась в самое лучшее платье, надела на себя все свои драгоценности и наказала служанке, чтобы та хорошенько смотрела за домом. «Слушаю и повинуюсь!» — ответила служанка. Затем они спустились вниз, где их встретил привратник шейх Абу Али. «Куда ты идешь, госпожа моя?» — спросил он. «Я иду навестить святого шейха Абу Хамалата», — ответила хозяйка. «Сердце подсказывает мне, — молвил привратник, — что эта женщина святая и посылает людям счастье. Госпожа моя, она ясновидящая, ибо подарила мне три динара из червонного золота, узнав без расспросов мое истинное положение и поняв, что я нуждаюсь».

Старуха вышла, а за ней пошла молодая жена эмира Хасана. Пройдоха Далила говорила по дороге: «Дочь моя, когда по воле Аллаха ты посетишь святого Абу Хамалата, твое желание исполнится и с позволения Аллаха ты понесешь, и с благословения нашего старца твой муж эмир Хасан снова полюбит тебя, и больше ты не услышишь от него обидных слов». — «Я навещу старца, — сказала женщина, — обязательно навещу его, матушка».

«Где же я раздену ее и сниму с нее платье и драгоценности? Ведь здесь людно!» — думала Мошенница Далила. «Дочь моя, — обратилась она к женщине, — следуй за мной, поодаль от меня, но так, чтобы не терять меня из виду. Знай, дочь моя, что я помогла многим женщинам и каждая из них, увидев меня, бросается ко мне, дарит что-нибудь и целует руки». Женщина отошла от нее и следовала за ней. Браслеты на ее ногах звенели, и косы развевались, а Далила шла впереди. Наконец они дошли до рынка. Когда они проходили мимо лавки молодого купца, красавца Сиди Хасана, у которого еще не росла борода, тот увидел, что мимо лавки идет прекрасная женщина, и уставился на нее.

РАССКАЗ о матери Плутовки Зайнаб, купеческом сыне и красильщике

Заметив жадные взгляды купеческого сына, Далила подмигнула женщине и сказала ей: «Садись у этой лавки, а я сейчас вернусь». Та подчинилась ее приказу и села против лавки Сиди Хасана, и юноша, вздыхая, поглядывал на нее. Старуха же вошла в лавку, поздоровалась с ним и сказала: «Кажется, тебя зовут Сиди Хасан, ты сын купца Мухсина?» — «Да, — ответил юноша, — откуда ты знаешь мое имя?» — «Меня направили к тебе добрые люди, — отвечала старуха. — Знай, что эта девушка — моя дочь, отец ее был купцом; теперь он умер и оставил много добра, а она сама уже достигла совершеннолетия. Как говорят мудрецы, ищи жениха для дочери, а сватать сына не ходи. Только сегодня она достигла совершеннолетия. Что-то подсказывает мне, что я должна женить тебя на ней; если ты беден, я дам тебе большое приданое, и вместо одной лавки ты откроешь две».

«Я просил Аллаха подарить мне лишь невесту, а он послал мне и денежный мешок, и одежду, и имущество», — подумал Сиди Хасан. «Матушка, — обратился он к старухе, — то, о чем ты говоришь, большое счастье для меня, ибо каждый раз, когда мать говорила мне: „Я хочу женить тебя“, я не соглашался и говорил ей: „Я не женюсь до тех пор, пока не увижу девушку собственными глазами“». — «Пойдем, — сказала ему Далила. — Я покажу ее тебе». Сиди Хасан встал, последовал за ней, взяв с собой тысячу динаров на покупки, если что-нибудь понадобится, и для того, чтобы заплатить что полагается за заключение брачного договора. Когда они вышли, старуха сказала юноше: «Следуй за ней поодаль, но так, чтобы не потерять ее из виду».

Далила шла и думала: «Куда же мне повести женщину и купеческого сына, чтобы раздеть их и забрать их одежду?»

Итак, Далила шла впереди, за ней поодаль следовала женщина, потом юноша. Наконец они дошли до красильни, в которой работал мастер Хаджи Мухаммад. Услышав звон браслетов, он поднял голову и увидел женщину и молодого купца. В это время к нему в лавку вошла Далила, поздоровалась с ним и спросила: «Не ты ли красильщик Хаджи Мухаммад?»

«Да, — ответил он, — я Хаджи Мухаммад. Что тебе нужно?» — «Меня направили к тебе добрые люди, — отвечала старуха. — Посмотри, эта красивая девушка — моя дочь, а этот прекрасный юноша — мой сын. Я вырастила их и потратила много денег, чтобы воспитать их. У меня собственный дом, но у него подгнили балки. Мастер посоветовал нам временно перебраться куда-нибудь, потому что потолок может обвалиться, и вернуться домой после починки. Я хочу снять какой-нибудь дом, чтобы временно поселить там дочь и сына, и добрые люди направили меня к тебе».

«Ты явилась как раз вовремя, как масло к горячей лепешке», — сказал себе красильщик.

«Да, у меня есть большой дом с гостиной, спальней и верхней комнатой, — ответил ей красильщик, — но я не могу обойтись без него, потому что у меня часто бывают гости и приходят крестьяне, которые возделывают индиго и продают его мне». — «Сын мой, — стала уговаривать его старуха, — мы проживем у тебя самое большее месяц или два, а когда наш дом починят, мы вернемся к себе. Мы чужестранцы, у нас здесь нет никого. Помести нас вместе с твоими гостями, и, клянусь твоей жизнью, если ты согласишься, твои гости будут и нашими гостями, добро пожаловать им. Мы будем есть и спать вместе». Красильщик отдал ей ключи — один большой, один согнутый и один маленький — и сказал: «Большой ключ от ворот дома, согнутый ключ от гостиной, а маленький от верхней комнаты».

Старуха взяла ключи и пошла вперед, за ней последовала жена эмира, а за ней — купеческий сын. Они добрались до нужной улицы и нашли дом. Старуха открыла дверь и вошла, а за ней последовала женщина. «Дочь моя, — сказала Далила, — это дом шейха Абу Хамалата». Указав на верхнюю комнату, Далила сказала: «Поднимись пока туда и разденься, а я скоро вернусь». Девушка поднялась в комнату и села там. В это время вошел купеческий сын. Старуха встретила его и сказала: «Посиди здесь в гостиной, а я приведу сюда свою дочь, чтобы ты увидел ее». Она поднялась к девушке, и та обратилась к ней: «Матушка, я хочу посетить старца сейчас, пока не пришли люди». — «Дочь моя, — сказала Далила, — я боюсь за тебя». — «Почему?» — Спросила девушка. «Здесь находится безумный юноша, — отвечала старуха, — который не может отличить лето от зимы, но он старший среди стражников шейха. Когда к старцу приходит такая красавица, как ты, этот безумец набрасывается на нее, лишает чести и от страсти разрывает на куски ее шелковые одежды. Поэтому лучше свяжи одежду в узел, положи туда же свои украшения, и я буду стеречь их, пока ты не вернешься». Женщина сделала так, как велела старуха, связала в узел свою одежду и драгоценности и отдала все это ей. «Дочь моя, — сказала старуха, — все это я положу на постель шейха, дабы ты стала благословенной». Женщина осталась в одной нижней рубашке, а старуха забрала ее одежду, вышла и спрятала ее под лестницей, а затем спустилась к купеческому сыну. «Где же твоя дочь, я хочу увидеть ее!» — сказал он. Но Далила стала бить себя в грудь и причитать. «Что с тобой случилось?» — спросил юноша. «Да сгинут дурные соседи, чтобы мне их никогда не видеть! — воскликнула старуха. — Увидев тебя, когда ты входил в дом, они позавидовали нам и спросили, кто ты такой. Я ответила им, что я посватала свою дочь за этого молодого человека. Они еще больше позавидовали нам и сказали моей дочери: „Разве ты надоела своей матери, что она хочет сбыть тебя с рук и выдать замуж за какого-то прокаженного?“ Я поклялась своей дочери, что не отдам ее за тебя, пока она не увидит тебя собственными глазами». — «Да убережет нас Аллах от завистников!» — воскликнул юноша и, засучив рукава, обнажил руки. Старуха увидела, что они белые, как серебро, и сказала: «Ничего не бойся, я обещаю, что ты увидишь ее так же, как она увидит тебя». — «Тогда пусть она приходит, и я взгляну на нее», — сказал юноша. Он сложил свою соболью шубу, золотой пояс и кинжал вместе, снял верхнюю одежду и связал все в узел, оставшись в нижнем белье. Затем он вложил в узел тысячу динаров. «Дай мне этот узел и я постерегу его», — сказала старуха. Она взяла узел и отнесла его к лестнице. Потом она взяла и вещи девушки, тихо вышла на улицу, закрыв на замок дверь и ушла восвояси. По дороге Далила оставила свою ношу в лавке одного москательщика, а оттуда пошла к красильщику и увидела, что он сидит и ждет ее. «Я надеюсь дом понравился вам?» — спросил красильщик. «Да, он благословен, — воскликнула старуха. — Я сейчас пойду найму носильщиков и привезу наши вещи и ковры. Дети попросили меня купить им хлеб и мясо, вот тебе динар, купи все, что нужно, приготовь еду, отнеси им, и вместе поешьте!» — «А кто же будет смотреть за красильней и чужими вещами здесь?» — спросил красильщик. «Твой мальчик», — ответила старуха. «Что ж, так и быть», — сказал красильщик и, взяв с собой посуду, пошел купить, что нужно, и готовить обед.

ПРОДОЛЖЕНИЕ РАССКАЗА о матери Плутовки Зайнаб, купеческом сыне и красильщике

Вот что было с красильщикохм, и о нем еще пойдет речь. Что же касается Далилы, то она вернулась к москательщику, взяла вещи и снова отправилась в красильную мастерскую. «Сынок, — обратилась она к мальчику — ученику красильщика, — побыстрее приведи своего учителя, а я не уйду отсюда, пока ты не вернешься». — «Слушаю и повинуюсь!» — ответил мальчик и убежал. Тогда она обчистила всю мастерскую, взяв все, что было ценного. Вдруг она заметила погонщика ослов, который обычно торговал сеном, но вот уже в течение целой недели ходил без работы. «Эй, погонщик, поди сюда!» — позвала она его. Когда он подошел, старуха спросила его: «Ты знаешь мастера-красильщика?» — «Да, знаю!» — ответил погонщик. «Так вот, — начала она, — этот несчастный прогорел, и у него осталось много долгов. Его много раз хватали, и всякий раз я освобождала его. Я хочу узнать, в чем он провинился и кому еще должен, а потом отдать эти вещи их владельцам. Прошу тебя, дай мне своего осла, мы нагрузим его всеми этими пожитками, и я отвезу это добро его владельцам. Вот тебе динар. Когда я уйду, вылей содержимое чанов, затем разбей все чаны и кувшины, чтобы люди-судьи, когда они придут сюда, ничего здесь не нашли». — «Я в долгу у мастера, — ответил погонщик, — и, бог даст, сделаю все, что ты сказала».

Затем он помог Далиле погрузить на осла все пожитки, та накинула на них покрывало, отправилась домой и зашла к своей дочери Зайнаб. «Матушка, я будто следовала сердцем за тобой, так велико было мое волнение. Какую же шутку ты сыграла?» — спросила Плутовка Зайнаб.

«Я совершила четыре мошенничества и провела четверых: жену начальника гвардейцев, купеческого сына, красильщика и погонщика осла», — отвечала Мошенница Далила. «Матушка, — воскликнула Зайнаб, — ты не можешь больше оставаться в городе, где ограбила жену начальника придворной стражи, раздела купеческого сына, стащила вещи из мастерской красильщика и обманула погонщика осла!» — «Дочь моя, — вздохнула Далила, — никто из них не заботит меня, кроме погонщика, ибо он знает меня».

Теперь посмотрим, что было с красильщиком. Он купил хлеб и мясо, приготовил еду и, поставив блюдо на голову слуге, отправился с ним в мастерскую. Когда он подошел к красильне, то увидел, что погонщик осла разбивает чаны, а в мастерской не осталось ни ткани, ни других вещей, так что вся красильня была разрушена. «Эй, погонщик, перестань сейчас же!» — закричал красильщик. Тот перестал бить чаны и сказал красильщику: «Слава Аллаху, что ты жив и здоров. Мастер, если бы ты знал, как я волновался из-за тебя!» — «Почему, что могло случиться со мной?» — спросил он. «Да ты же разорился, — воскликнул погонщик, — и все твои вещи описали за долги». — «Кто сказал тебе это?» — спросил в недоумении красильщик. «Твоя мать, — ответил погонщик. — Она же приказала мне разбить чаны и сломать кувшины, чтобы люди — судьи, если они придут сюда, ничего не нашли в красильне». — «Да рассеет Аллах это наваждение, — воскликнул мастер, — ведь моя мать давно умерла». Затем он, ударив погонщика кулаком в грудь, закричал: «Будь проклят, погубитель моего имущества и добра людей!» Погонщик заплакал и стал кричать: «Пропал мой осел! Мастер, верни моего осла, он находится у твоей матери». Они вцепились друг в друга и затеяли спор. Один говорил: «Подай мне старуху!», другой кричал: «Верни моего осла!» Вокруг них собралась толпа, и кто-то спросил: «В чем дело, что случилось, мастер Мухаммад?» — «Сейчас я вам расскажу», — воскликнул погонщик и поведал собравшимся о том, что приключилось. «Я думал, что мастер будет благодарить меня, но вместо этого он ударил меня кулаком в грудь и сказал: „Моя мать умерла!“, тогда я потребовал у него своего осла, так как понял, что он проделал все это, чтобы лишить меня осла».

«Мастер Мухаммад, — сказали люди, — ты же знаешь старуху, иначе не доверил бы ей мастерскую и все товары, которые были здесь?!» — «Да не знаю я ее, — отвечал красильщик. — Она с сыном и дочерью только сегодня поселилась у меня». Тогда кто-то из толпы молвил: «В таком случае красильщик должен вернуть погонщику его осла». — «Как, почему?» — спросили его. «Да потому, — ответил тот, — что погонщик не доверился бы старухе и не отдал бы ей осла, если бы не знал, что красильщик доверил ей свою мастерскую со всеми товарами, бывшими там!» Тогда еще кто-то спросил красильщика: «Мастер, ты же поселил ее с семьей у себя? Раз так, то ты обязан возвратить этому человеку его осла».

Затем все они разошлись по домам, но о них еще пойдет речь. Что касается купеческого сына, то он долго ждал возвращения старухи с дочерью, но она не вернулась. Женщина тоже ожидала старуху, но она так и не возвратилась. Тогда она встала, чтобы пойти к ней, но в это время ее встретил купеческий сын, который сказал ей: «Иди сюда, где же твоя мать, которая привела меня сюда, чтобы я женился на тебе?» — «Моя мать давно умерла, — ответила женщина. — Наверное, ты сын этой старухи!»

«Какая же мне мать эта старая плутовка, которая обманом привела меня сюда и украла мою одежду и тысячу динаров!» — отвечал купеческий сын. «Она и меня провела и обманула, — воскликнула женщина. — Она привела меня сюда, чтобы я посетила святого старца, и раздела донага». — «Я ничего не знаю, — начал кричать юноша, — верни мою одежду и тысячу динаров». — «Я тоже ничего не хочу знать, отдай мне мои вещи и драгоценности или приведи сюда свою мать!» Пока они препирались, в комнату вошел красильщик и увидел, что полуголые женщина и юноша ссорятся. «Скажите мне, — обратился к ним красильщик, — где ваша мать?»

Женщина рассказала ему все, что произошло с ней, и юноша также поведал ему о своих приключениях.

«О ужас, пропало мое добро и чужие вещи!» — воскликнул красильщик. Погонщик осла закричал: «Пропал мой осел! Красильщик, верни мне моего осла!»

«Эта старуха — плутовка и мошенница. Уйдем отсюда, и я закрою дверь», — сказал красильщик женщине и молодому купцу. «Разве тебе не стыдно, — сказал юноша красильщику, — мы пришли в твой дом в одежде, а сейчас должны уйти голыми!» Красильщик дал платье женщине и отправил ее домой. Но о ней еще пойдет речь после того, как мы будем говорить о возвращении ее мужа из путешествия.

Затем красильщик одел юношу, закрыл двери и сказал ему: «Теперь пойдем искать старуху. Мы должны найти ее и передать наместнику». Они пошли, и за ними последовал погонщик осла. Все они явились к наместнику и начали жаловаться.

«В чем дело, люди, изложите толком!» — приказал им наместник. Красильщик, юноша и погонщик рассказали о том, что произошло с ними. Наместник воскликнул: «Мало ли старух в нашем городе! Идите разыщите ее, схватите и приведите сюда. Тогда я рассужу ваше дело».

Они вышли и стали разыскивать старуху, которая так ловко обманула их всех.

И о них тоже еще пойдет речь.

РАССКАЗ о матери Плутовки Зайнаб, Шахе Бандар ат-Тудджаре и еврее

Старая мошенница Далила сказала Зайнаб: «Дочь моя, я хочу устроить еще одну штуку». — «Я боюсь за тебя, матушка!» — сказала Зайнаб. «Я как сталь, — ответила Далила, — от огня и воды я еще больше закаляюсь».

Затем она встала, оделась в платье служанки из богатого дома и приступила к выполнению задуманного мошенничества. Она пришла на улицу, которая была вся устлана коврами, на стенах домов были подсвечники с зажженными свечами, и услышала, что там поют и бьют в бубны. Тут она заметила служанку с маленьким ребенком на плечах. На малыше была отделанная серебром одежда, красивая куртка, на голове шапочка, вышитая жемчугом, шею облегал золотой с жемчугом воротник, а сверху был накинут бархатный плащ. Дом этот принадлежал Шаху Бандар ат-Тудджару — главе купцов Багдада, а мальчик был его сыном. У него была дочь-невеста, и в тот день праздновали ее свадьбу. Все почтенные женщины города собрались у жены Шах Бандара. Каждый раз, когда она выходила, ребенок цеплялся за нее, и поэтому она передала его служанке, чтобы та развлекала его до конца празднества. Как раз в это время Далила пришла туда и увидела служанку с мальчиком на плечах. «Что за веселье у твоей госпожи?» — спросила Далила у служанки. «Она празднует свадьбу своей дочери», — ответила та.

«Далила, — сказала она про себя, — ты не мошенница, если не отберешь мальчика у этой служанки!»

«О, какая ты несчастная!» — с притворной жалостью сказала она служанке. Затем она вынула из кармана небольшой кружок из блестящего металла, похожий на динар, и сказала служанке, которая была глуповата: «Возьми вот этот динар и пойди скажи своей госпоже: „К тебе на праздник явилась благочестивая женщина просить, чтобы ты одарила ее, а за это в Судный день она и ее дочери воздадут тебе и засвидетельствуют в твою пользу!“». — «Матушка, — сказала служанка, — как же я пойду с мальчиком, ведь он, как только заметит мать, вцепится в нее?!» — «Дай я подержу его, пока ты пойдешь и вернешься обратно», — предложила ей Далила. Служанка взяла блестящий кружок, отдала мальчика старухе и ушла.

РАССКАЗ о матери Плутовки Зайнаб, сыне Шаха Бандар ат-Тудджара и еврее

Старуха взяла мальчика, перебралась на пустынную улицу и сняла с мальчика его одежду и драгоценности. «Далила, — сказала она себе, — ты не мошенница, если не совершишь такое же мошенничество, какое совершила со служанкой, и не заложишь все отнятые у мальчика вещи за тысячу динаров». Замыслив такое дело, она пошла на рынок к торговцам драгоценностями и увидела там одного еврея — золотых дел мастера. Перед ним лежал ящик, заполненный драгоценностями. «Я не мошенница, — сказала себе Далила, — если не обведу этого еврея вокруг пальца и не заложу мальчика у него за тысячу динаров».

Еврей внимательно посмотрел на мальчика, которого привела старуха, и сразу признал в нем сына Шаха Бандар ат-Тудджара. Он был богатым человеком, и соседи всегда завидовали ему, так как он продавал все свои товары, что им удавалось не часто.

«Что ты хочешь, госпожа?» — спросил ювелир. «Ты мастер Эзра Еврей?» — спросила она его, заранее узнав его имя. «Да, это я», — ответил он. «Сестра этого мальчика — дочь Шаха Бандар ат-Тудджара, — молвила она. — Она была обручена, и сегодня праздновали ее свадьбу. Ей нужны драгоценности, и она просит тебя послать ей золотые браслеты, жемчужное ожерелье, золотую уздечку, кинжал и перстень».

Ювелир дал Далиле все, что она просила, и та взяла у него вещей на тысячу динаров. «Я отнесу эти вещи, и они посмотрят их. Что понравится — возьмут, а остальное я принесу обратно вместе с деньгами». — «Делай как тебе угодно», — сказал ювелир.

Мошенница Далила взяла драгоценности и ушла домой. «Ну, какое мошенничество ты совершила?» — спросила Плутовка Зайнаб.

«Я совершила большое мошенничество: я похитила сына Шаха Бандар ат-Тудджара и унесла его одежду, затем отвела его к одному еврею и оставила его в залог, взяв тысячу динаров». — «Матушка, тебе больше нельзя ходить по городу!» — воскликнула Плутовка Зайнаб.

Вот что было с Мошенницей Далилой, что же касается служанки, то она пришла к своей хозяйке и сказала ей: «Госпожа моя, благочестивая и добродетельная женщина приветствует тебя, радуется за тебя и в Судный день явится к тебе вместе со своими дочерьми и будет свидетельствовать в твою пользу».

«А где молодой господин?» — спросила у нее хозяйка. «Я оставила его у той женщины, боясь, что он будет мешать тебе. Эта праведница дала мне монету для певиц», — ответила служанка и дала деньги старшей певице. Певица взяла монету и увидела, что это не золото, а какой-то блестящий металл. «Негодная распутница, сейчас же иди и приведи сюда моего сына», — закричала хозяйка на служанку. Та вышла на улицу, но не нашла ни мальчика, на старухи. Служанка закричала, изменилась в лице, и радость ее сменилась печалью. В это время пришел сам Шах Бандар ат-Тудджар. Жена рассказала ему о несчастье, постигшем их, и он начал разыскивать сына, и ему помогали в этом купцы. Долго разыскивал Шах Бандар ат-Тудджар своего сына и наконец увидел, что он без одежды сидит у лавки еврея. «Вот мой сын!» — воскликнул Шах Бандар.

«Да», — ответил еврей. Тот хотел забрать своего сына, от радости забыв даже спросить об одежде. Но еврей, увидев, что Шах Бандар увозит сына, вцепился в него и сказал: «Начальник, да поможет тебе Аллах, куда же ты?»

«Что тебе нужно, еврей?» — спросил Шах Бандар. «Ваша старуха взяла у меня на тысячу динаров драгоценностей для твоей дочери, а твоего сына оставила в залог, — ответил еврей. — Я бы не отдал драгоценностей, если бы не знал, что мальчик — твой сын. Старуха же до сих пор не возвратилась».

«Моей дочери не нужны никакие драгоценности, — крикнул Шах Бандар. — Лучше подай сюда одежду мальчика», — «Мусульмане, помогите!» — начал кричать еврей.

Тем временем погонщик осла, купеческий сын и красильщик, продолжая разыскивать старуху, проходили мимо. Молодой купец спросил еврея о причине препирательства. Они рассказали им о том, что случилось. «Да, эта старуха — мошенница, она до вас обманула и провела всех нас», — ответили те. Затем они тоже рассказали им все, что приключилось с ними. «Пусть пропавшая одежда будет выкупом за мальчика, — воскликнул Шах Бандар. — Если мы поймаем женщину, я получу у нее одежду». Сказав это, он с сыном отправился домой, и жена его несказанно обрадовалась, что сын жив и здоров.

Что же касается еврея, то он обратился к красильщику, погонщику и молодому купцу и спросил их, что они собираются делать. Те ответили, что хотят продолжить поиски старухи. «Возьмите меня с собой! — попросил их еврей и спросил: — А кто-нибудь из вас знает ее?»

«Я знаю ее», — ответил погонщик осла. «Если мы пойдем все вместе, — сказал еврей, — то не поймаем ее, так как, увидев толпу, она удерет. Будет лучше, если мы пойдем по разным улицам и соберемся у лавки ювелира-магрибинца Хаджи Масуда, которого все знают в нашем городе».

РАССКАЗ о матери Плутовки Зайнаб, погонщике ослов и ювелире из Магриба

Каждый из них своей дорогой отправился в условленное место, а Пройдоха Далила в то же время вышла в город, чтобы совершить новое мошенничество. Увидев Далилу, погонщик узнал ее, вцепился в нее и сказал: «Ах ты негодная, давно ты занимаешься такими делами?» — «Что случилось?» — спросила она как ни в чем не бывало. «Отдай моего осла!» — завопил погонщик. «Сын мой, — молвила она, — скрой то, что скрывает Аллах! Ты требуешь у меня своего осла или вещи?» — «Я хочу только своего осла», — ответил погонщик.

«Я поняла, что ты беден, поэтому оставила твоего осла у ювелира из Магриба, — сказала старуха. — Постой там, а я пойду к нему и по-хорошему попрошу его вернуть тебе осла».

Сказав это, она приблизилась к ювелиру-магрибинцу, поцеловала ему руки и заплакала. «Что с тобой?» — спросил магрибинец. «Сын мой, — отвечала старуха, — посмотри на моего сына, который стоит вон там! Он был слаб здоровьем, злые духи вселились в него, и он лишился рассудка. Раньше он был погонщиком ослов, и теперь, как только встает, говорит: „Где мой осел?“, когда садится, говорит: „Где мой осел?“, когда ходит, говорит: „Где мой осел?“ Лекарь сказал мне, что ум у него повредился и единственное, что поможет ему, это боль. Нужно выбить ему два коренных зуба и прижечь раскаленным железом голову. Возьми этот динар, позови моего сына, сказав ему: „Твой осел у меня“, и вылечи его».

«Клянусь месяцем поста, я выложу ему его осла!» — воскликнул магрибинец и позвал двух ремесленников, которые работали у него. «Идите накалите два гвоздя!» — велел он. Затем он подозвал погонщика осла, а Далила тем временем ускользнула. Когда погонщик подошел к магрибинцу, тот сказал ему: «Твой осел у меня. Поди сюда, несчастный, клянусь Аллахом, я отдам его только в твои руки». Когда погонщик подошел вплотную к ювелиру, тот схватил его за руку и повел в темную комнату. Тут магрибинец нанес ему сильный удар кулаком, погонщик упал, а ремесленники схватили его и связали по рукам и ногам. Тогда магрибинец выбил ему два зуба, прижег раскаленными гвоздями голову и оставил. Через некоторое время несчастный погонщик встал и со слезами спросил у магрибинца: «О магрибинец, почему ты так поступил со мной?» — «Твоя мать сказала мне, что ты повредился в уме и что в тебя вселились злые духи. Будто бы когда ты встаешь, то говоришь „Где мой осел?“, и когда садишься, твердишь: „Где мой осел?“, и когда ходишь, бормочешь: „Где мой осел?“ Вот ты и получил своего осла!»

«Пусть накажет тебя Аллах, пусть он взыщет с тебя за мои зубы, магрибинец», — крикнул погонщик. «Я ни при чем, это твоя мать попросила меня», — ответил магрибинец и рассказал ему, как было дело. «Пусть бог накажет эту проклятую старуху!» — воскликнул погонщик.

РАССКАЗ о том, как мать Плутовки Зайнаб продала в рабство красильщика, погонщика ослов, еврея и ювелира-магрибинца

Погонщик ослов и магрибинец стали препираться, и оба выбежали из лавки. Когда же магрибинец вернулся в свою ювелирную лавку, то увидел, что она пуста. А случилось это потому, что, когда погонщик и ювелир в пылу драки вышли на улицу, старуха вошла в лавку, обчистила ее и пошла домой к своей дочери. Мошенница поведала дочери о том, что было и какие проделки она совершила.

Что же касается ювелира, то, увидев свою лавку опустошенной, он снова вцепился в погонщика ослов и потребовал у него: «Приведи тотчас же свою мать». — «Какая она мне мать! — отвечал погонщик. — Она ловкая мошенница, которая уже обманула многих и увела моего осла». В это время туда подошли красильщик, купеческий сын и еврей и увидели, что магрибинец держит погонщика ослов, у которого обожжены виски. «Что с тобой случилось, погонщик?» — спросили они. Сначала погонщик, а затем ювелир рассказали им о том, что с ними приключилось.

«Эта старая мошенница и нас провела», — сказали они и поведали магрибинцу о том, что она проделала с ними.

Ювелир-магрибинец закрыл свою лавку и вместе с ними пошел к наместнику. Они стали жаловаться ему: «Мы не знаем, как быть и как вернуть свои вещи. В этом деле только ты можешь нам помочь». Наместник воскликнул: «Мало ли в городе старух?! Хоть кто-нибудь из вас знает ее?»

«Да, я знаю ее, — ответил погонщик, — дай мне десяток своих стражников». Наместник согласился, и погонщик в сопровождении десяти стражников отправился искать старуху, а остальные потерпевшие следовали за ними. Погонщик, его товарищи по несчастью и стражники кружили по городу, пока случайно не встретили Мошенницу Далилу. Погонщик бросился к ней, схватил ее, и стражники повели ее к наместнику. Стражники держали старуху под окном дворца, дожидаясь наместника. Наконец от усталости и из-за позднего времени люди наместника заснули. Далила тоже притворилась спящей. Заснули также погонщик и его спутники.

Видя, что ее преследователи уснули, Далила ускользнула от них и вошла на женскую половину дома наместника. Она подошла к жене наместника, поцеловала ей руки и спросила у нее: «Где же наместник?» — «Он спит, что тебе нужно?» — спросила госпожа. «Мой муж торгует рабами, — сказала Далила, — и он дал мне пять невольников, чтобы я сбыла их. Муж уехал, а я случайно встретила наместника, который выторговал у меня всех невольников за тысячу двести динаров, а затем поручил мне привести их к нему домой. Вот я их и привела».

А до этого наместник скопил тысячу динаров и, передавая их жене, сказал ей: «Береги эти деньги, мы купим на них невольников».

Услышав речь Далилы, госпожа решила, что речь идет о тех невольниках, о которых говорил ей муж. «А где невольники?» — спросила она.

«Госпожа моя, — ответила старуха, — они спят под окнами твоей комнаты». Госпожа выглянула из окна и увидела магрибинца, одетого в царское платье, купеческого сына в обличье невольника, красильщика, погонщика ослов и еврея в облике бритых рабов.

«Эти невольники стоят больше тысячи динаров!» — воскликнула жена наместника, открыла сундук и дала старухе тысячу динаров. Затем она сказала ей: «Сейчас уходи, а когда проснется наместник, я возьму у него еще двести динаров». — «Госпожа моя, — сказала Далила, — сто динаров я дарю тебе за напиток, которым ты угостила меня, а остальные сто динаров держи у себя, пока я не приду и не возьму их».

Затем она попросила хозяйку выпустить ее через черный ход.

Она вышла из дома наместника и под покровом ночи отправилась домой к дочери. «Дочь моя, — радостно сказала она, — я совершила еще одно мошенничество и выманила у жены наместника вот эту тысячу динаров, продав ей в рабство пятерых: погонщика ослов, еврея, красильщика, ювелира из Магриба и купеческого сына. Но, дочь моя, единственный из них, кто может навлечь на меня беду, это погонщик, ибо он знает меня в лицо». — «Матушка, — посоветовала Плутовка Зайнаб, — сиди дома, хватит того, что ты натворила, ведь, как говорит пословица, не каждый раз кувшин сможет уцелеть!»

Что касается наместника, то, когда он проснулся, жена сказала ему: «Я так благодарна тебе за то, что ты купил пятерых невольников у старухи». — «Каких невольников?» — спросил наместник. «Почему ты притворяешься и обижаешь меня? Не дай бог, чтобы остальные вельможи были такими жестокими, как ты!» — воскликнула жена наместника. «Клянусь жизнью и честью, я не покупал никаких невольников. Кто тебе это сказал?» — «Старуха-торговка, у которой ты купил невольников, обещав заплатить тысячу динаров, когда она приведет их сюда», — сказала жена. «А ты отдала ей деньги?» — спросил наместник. «Да, — отвечала жена, — я собственными глазами видела невольников, у каждого из них одна одежда стоит тысячу динаров, и ты послал за ними стражников, чтобы те привезли их сюда связанными». Наместник спустился во двор, увидел там еврея, погонщика ослов, магрибинца, красильщика и купеческого сына и спросил стражников: «Где пять невольников, которых мы купили у старухи за тысячу динаров?» — «Здесь нет никаких невольников, и мы никого не видели, кроме этих пятерых, которые схватили старуху и, держа ее за руку, заснули здесь. Мы тоже уснули, а она ускользнула от нас и вошла на женскую половину твоего дома. Затем к нам вышла служанка и спросила: „Пятеро мужчин, которых привела старуха, здесь?“ Мы сказали ей, что они здесь, и она ушла». — «Клянусь Аллахом, это величайшее мошенничество!» — воскликнул наместник. А потерпевшие кричали: «Мы требуем наши вещи у тебя!»

«Ваша хозяйка продала вас мне за тысячу динаров. Теперь вы мои невольники!» — отвечал им наместник. «Это дело противно Аллаху, — кричали пятеро, — мы свободные люди, нас нельзя продавать, мы поведем тебя к халифу!» — «Если бы не вы, — возражал им наместник, — старуха не узнала бы дороги в мой дом, а теперь я продам каждого их вас за двести динаров чужестранцам!»

Так они спорили и обвиняли друг друга. А случилось так, что в это время домой вернулся эмир Хасан и увидел, что его жена лишилась всех своих украшений. Она рассказала ему о том, что произошло с ней после его отъезда.

«Да, — воскликнул он, — это дело рук наместника, так как, кроме него, у меня нет врагов». Он тут же отправился к наместнику и стал кричать на него: «Почему ты позволяешь старухам бродить по городу, обманывать людей и красть их вещи? Разве так ты должен исполнять свои обязанности? Я требую у тебя вещи моей жены!» Затем он обратился к тем пятерым и спросил их: «А с вами что случилось?» Они рассказали обо всем, что с ними приключилось. «Да, вы сильно пострадали!» — воскликнул эмир Хасан. Затем, обратившись к наместнику, он спросил: «Почему же ты мучаешь их?» — «Потому, — ответил наместник, — что старуха не знала бы дороги в мой дом, если бы эти пятеро не привели ее сюда. Именно благодаря им она проникла на женскую половину моего дома, продала их моей жене за тысячу динаров и забрала мои деньги». — «Эмир Хасан, — сказали все пятеро, — ты наш судья в этой тяжбе!»

Затем наместник обратился к эмиру Хасану и сказал ему: «Я верну вещи твоей жены и доберусь до старухи. Кто из вас знает ее в лицо?»

«Мы знаем ее, — воскликнули потерпевшие, — пошли с нами десяток стражников, и мы схватим ее!» Наместник дал им десять стражников, и погонщик велел: «Следуйте за мной, я ее узнаю по ее голубым глазам». Они отправились, и вдруг к ним вышла из переулка сама Мошенница Далила. Они схватили ее и повели к наместнику.

«Где вещи людей?» — спросил ее наместник. «Я ничего не брала и никого не видела!» — ответила Далила как ни в чем не бывало. «Посадите ее в темницу до утра!» — приказал наместник. «Я не возьму ее и не посажу в темницу, — возразил тюремщик. — Я боюсь, что она проведет меня и мне придется держать ответ!» Тогда наместник сел на коня, взял старуху и вместе с остальными направился на берег Евфрата. Там он позвал палача и сказал ему: «Повесь ее за волосы и стереги ее». Палач повесил Далилу за волосы и оставил висеть до утра. Стражники остались стеречь ее, а наместник вернулся домой. Когда наступила ночь, все стражники заснули.

РАССКАЗ о матери Плутовки Зайнаб и бедуине

Некий бедуин слышал, как один человек говорил своему товарищу: «Слава богу, ты жив и здоров! Где ты пропадал так долго?» Тот ответил: «Я был в Багдаде и ел там оладьи с медом». Бедуин сказал себе: «Мне обязательно нужно побывать в Багдаде и попробовать оладьи с медом. Ведь я ни разу в жизни не был в Багдаде и не видел его». Он сел на коня, направился в Багдад, повторяя вслух: «Приятно есть оладьи, и каждый араб должен есть только оладьи с медом». Произнося эти слова, бедуин доехал до места, где находилась Далила, и она услышала, как он без устали твердил их.

Подъехав к тому месту, где Далила была подвешена за волосы, бедуин заметил, что кто-то висит. «Кто ты, что с тобой?» — спросил бедуин. «Я под твоим покровительством, о шейх арабов!» — откликнулась Далила. «Пусть бог воздаст мне за покровительство, но за что тебя подвесили?» — спросил бедуин. «У меня есть один враг, торговец маслом, — начала Далила. — Как-то он готовил оладьи, и я остановилась у него что-то купить. Я случайно плюнула, и плевок попал на оладьи. Он пожаловался на меня судье, и тот приказал арестовать меня. Он вынес такой приговор: „Я приказываю приготовить десять ритлей оладьев с медом и заставить ее есть их, подвешенной за волосы. Если она съест, то отпустите ее, если нет, то пусть останется подвешенной за волосы“. Я же не выношу сладкого». — «Клянусь честью араба, — воскликнул бедуин, — я приехал сюда из пустыни только ради того, чтобы поесть оладьи с медом. Давай я поем их за тебя!»

«Это можно сделать, только если мы поменяемся местами», — ответила Далила. Бедуин поддался на ее хитрость, отвязал ее, она спустилась, сняла с себя платье, оделась в одежду бедуина, привязала его туда, где до этого висела сама, надела на голову его платок, села на его коня и ускакала домой к дочери. «Что за вид у тебя, матушка?» — спросила ее Плутовка Зайнаб. «Я была повешена!» — воскликнула Далила и рассказала обо всем, что было с ней.

Вот что было с Мошенницей Далилой. Что же касается стражников, которые охраняли ее, то один из них проснулся и разбудил остальных, а проснувшись, они увидели, что уже давно рассвело. Кто-то из них поднял голову и окликнул Далилу. Вместо нее ответил бедуин: «Клянусь Аллахом, всю ночь я ничего не ел, принесли вы оладьи с медом?» — «Да это же мужчина, бедуин!» — крикнули стражники. «Эй, бедуин, где Далила и кто освободил ее?» — спросили они. «Это я освободил ее, — отвечал бедуин, — она не смогла заставить себя есть оладьи с медом, ибо ее натура не принимает сладкого».

Стражники поняли, что бедуин не ведает, кто такая Далила, и что она сыграла с ним злую шутку. «Убежим отсюда или останемся и посмотрим, что предназначил нам Аллах?» — стали совещаться между собой стражники. Но в это время приехал наместник, а за ним следовали все жертвы Далилы.

«Идите отвяжите Далилу!» — приказал наместник стражникам. «Я ничего не ел всю ночь, — закричал бедуин. — Привезли вы мне оладьи с медом?» Наместник посмотрел вверх и увидел, что вместо старухи висит какой-то бедуин. «Кто это такой?» — спросил наместник стражников. «Пощади нас, господин!» — взмолились они. «Расскажите мне, что тут произошло!» — приказал наместник. «Мы находились весь вечер в дозоре вместе с тобой, а когда пришли сюда, решили, что раз Далила подвешена, то мы можем немного вздремнуть. Когда же мы проснулись, то увидели, что этот бедуин висит вместо Далилы. Теперь мы перед тобой, воля твоя!» — сказали они. «Да, это великая мошенница, — воскликнул наместник, — а вы, люди, все под защитой Аллаха». Стражники освободили бедуина, а он уцепился за наместника и сказал: «Да поможет тебе Аллах, начальник, я требую у тебя своего коня и одежду!» Наместник расспросил его, и бедуин поведал ему о случившемся. Наместник удивился и спросил его: «Почему же ты отпустил ее?» — «Я же не знал, что она мошенница», — ответил бедуин. Тут все потерпевшие закричали: «Эй, наместник, мы требуем у тебя наши вещи, ведь мы поймали и вручили ее тебе, теперь ты пойдешь с нами на суд халифа».

Эмир Хасан находился в диване халифа, и туда же явились наместник, бедуин и все остальные потерпевшие.

«Мы обижены, о повелитель правоверных», — обратились потерпевшие к халифу. «Кто же обидел вас?» — спросил халиф. Все они по очереди рассказали халифу о том, что с ними приключилось. Последним выступил наместник: «Повелитель правоверных, она обманула и меня, продав мне вот этих пятерых за тысячу динаров, хотя все они свободные люди!» — «Весь убыток, который вы потерпели, я возмещу!» — молвил халиф. Затем он обратился к наместнику и сказал: «Я поручаю тебе доставить старуху сюда». Наместник снял с шеи ворот — знак власти — и сказал: «О повелитель правоверных, освободи меня от этого поручения, ибо я не справлюсь с этим делом. Ведь я подвесил ее за волосы, но и тут она обманула этого бедуина, который освободил ее, и подвесила его вместо себя, взяла его коня и одежды и удрала!» — «Кто же возьмется за это дело?» — спросил халиф. «Поручи это дело Ахмаду ад-Данафу, ведь он ежемесячно получает тысячу динаров, а каждый из его сорока молодцов — сто динаров месячного жалованья». — «О предводитель Ахмад!» — окликнул его халиф. «Слушаю, повелитель правоверных!» — ответил Ахмад ад-Данаф. «Я поручаю тебе доставить сюда старуху», — приказал халиф. «Будет исполнено!» — ответил предводитель стражников.

Халиф велел оставить у него пятерых пострадавших и бедуина.

РАССКАЗ о Плутовке Зайнаб и Ахмаде ад-Данафе с его молодцами

Ахмад ад-Данаф и его люди вышли из дивана и спустились в зал. «Как же мы схватим ее, — стали они совещаться друг с другом, — ведь столько старух в городе! Послушаем, что скажет Хасан Шуман».

Один из них, которого звали Али по прозвищу Китф ал-Джамал, что значит «с верблюжьим горбом», сказал: «Почему мы должны советоваться с Хасаном Шуманом? Подумаешь, великий человек!» — «Почему ты, Али С Верблюжьим Горбом, унижаешь меня? Этот „великий человек“ теперь не пойдет с вами по этому делу!» — закричал в ярости Хасан Шуман. «Эй, молодцы, перестаньте, — вмешался Ахмад ад-Данаф. — А теперь каждый десятник со своими людьми пусть пойдет по разным кварталам и разыщет Далилу!» Али с десятью стражниками пошел в один квартал, а остальные десятники направились в другие кварталы. Но перед уходом они условились встретиться в одном из кварталов на такой-то улице.

По городу распространился слух, что Ахмад ад-Данаф обязался поймать Мошенницу Далилу. Узнав об этом, Зайнаб сказала матери: «Матушка, если ты настоящая мошенница, научи меня, чтобы я провела Ахмада ад-Данафа». — «Дочь моя, — ответила Далила, — я не боюсь Ахмада ад-Данафа. Меня беспокоит только Хасан Шуман». — «Клянусь своими косами, я раздену всех сорок стражников и их предводителя и принесу тебе их одежду!» Сказав это, Зайнаб встала, надела свое платье, накинула на голову покрывало и пошла к москательщику, у которого была комната с двумя выходами. «Возьми этот динар, — сказала она москательщику, — и сдай мне свою комнату до конца этого дня». Он отдал ей ключи, и она пошла, купила ковры и другие необходимые вещи и велела отвезти их в комнату москательщика. Постлав ковры, Зайнаб прибрала в комнате, расстелила скатерти в разных углах, поставила на них кувшины с вином и стала у дверей с открытым лицом. В это время туда явился Али со своими людьми. Она подошла к нему и поцеловала его руки. Он спросил: «Что тебе нужно?» — «Не ты ли Ахмад ад-Дапаф?» — осведомилась она. «Нет, я один из его людей, и зовут меня Али Китф ал-Джамал», — ответил тот. «Куда же вы идете?» — спросила Плутовка Зайнаб.

«Мы ищем старуху-мошенницу, которая обобрала множество людей. Мы хотим поймать ее. А ты кто такая, — спросил Али, — и чем занимаешься?» — «Мой отец был виноторговцем в Мосуле, — отвечала Зайнаб. — Он умер и оставил мне много добра. Я приехала сюда из-за притеснений тамошних чиновников и стала расспрашивать людей, кто может взять меня под защиту. Мне сказали, что, кроме Ахмада ад-Данафа, никто не защитит меня».

«Сегодня ты будешь под его покровительством!» — сказали стражники. «Прошу вас, сделайте мне честь, зайдите ко мне, поешьте и выпейте шербета». Стражники зашли в комнату, она накормила их, напоила вином, а затем одурманила их опиумом. Когда они потеряли сознание, Зайнаб сняла с них одежду и забрала все, что у них было.

Ахмад ад-Данаф тоже обходил город в поисках Далилы. Он не нашел ее и не встретил никого из своих людей.

Наконец он увидел девушку у дверей дома. Завидев его, она подошла, поцеловала ему руки и спросила: «Не ты ли предводитель Ахмад ад-Данаф?»

«Да, я, — ответил он, — а ты кто такая?» — «Я из чужих краев, — ответила Зайнаб, — из города Мосула, отец мой был винодел. Он умер и оставил мне богатое наследство. Из-за притеснений тамошних чиновников я перебралась сюда и открыла здесь винную лавку. Наместник наложил на меня большой штраф, и я хочу, чтобы ты взял меня под свою защиту, пусть эти деньги лучше достанутся тебе, чем наместнику». — «Не давай ему ничего, — воскликнул Ахмад ад-Данаф, — я принимаю тебя под защиту!» Тогда Зайнаб сказала: «Я прошу тебя, окажи мне честь, зайди ко мне и отведай моего угощения!»

Ахмад ад-Данаф вошел к ней, выпил вина и, одурманенный опиумом, упал на ковер. Плутовка Зайнаб сняла с него одежду, нагрузила все платья и пожитки стражников на коня бедуина и осла погонщика, разбудила Али С Верблюжьим Горбом и уехала домой. Когда Али окончательно пришел в себя, то увидел, что у него забрали одежду. Ахмад ад-Данаф и его люди тоже лежали без одежды, пьяные и одурманенные. Он дал им противоядие от дурмана и разбудил. Когда они пришли в себя, то увидели, что все они голые. Ахмад ад-Данаф воскликнул: «Вот беда! Мы рыскали по всему городу, чтобы найти эту распутницу и проучить ее, а вместо этого она проучила нас. Как обрадуется Хасан Шуман, как будет злорадствовать! Подождем, пока пройдет треть ночи, и тогда уйдем».

А в это время Хасан Шуман спрашивал у одного из молодцов, куда запропастились Ахмад ад-Данаф и его люди, и тут они все явились, раздетые догола. Увидев их, Хасан прочел такие стихи:

«Кто же подшутил над вами, кто раздел вас?» — спросил он. «Мы обещали разыскать старуху, а нас раздела девушка!» — ответили стражники. «Прекрасно поступила она с вами!» — воскликнул Хасан Шуман. «Разве ты ее знаешь, Хасан?» — спросили те. «Да, — ответил Хасан Шуман, — я знаю и девушку и старуху». — «Что же доложить халифу?» — обеспокоенно спросили люди Ахмада ад-Данафа.

Хасаан Шуман сказал Ахмаду: «Если ты снимешь с шеи свой ворот — знак власти — и перед халифом скажешь, что ты не сможешь поймать ее, ибо не знаешь в лицо, если на вопрос халифа, кто возьмется за поимку, ты ответишь: „Хасан Шуман“ — и если повелитель правоверных возложит это дело на меня, то я схвачу и девушку и старуху и приведу их сюда».

Порешив на этом, они легли спать, а когда наступило утро, все отправились в диван халифа. «Где старуха, предводитель Ахмад?» — спросил халиф. В ответ Ахмад снял с шеи ворот — символ власти. «В чем дело?» — спросил халиф. «Я ее не знаю, — отвечал Ахмад ад-Данаф. — Повелитель правоверных, возложи это дело на Хасана Шумана, он знает ее и ее дочь. Она совершила все эти мошенничества и проделки не ради денег и имущества, а для того, чтобы показать свою ловкость и хитрость дочери, так как хочет получать жалованье своего мужа, отца этой девушки. Хасан Шуман заступается за них, просит не казнить их и обещает доставить их сюда». — «Клянусь честью своих предков, — сказал халиф, — если они вернут имущество и деньги их владельцам, то они будут в безопасности и заступничество Хасана Шумана будет удовлетворено». — «Обещай мне их безопасность, повелитель правоверных!» — попросил Хасан Шуман. Халиф дал ему свой платок — знак пощады.

РАССКАЗ о Хасане Шумане, Плутовке Зайнаб и ее матери

Шуман ушел от халифа и направился к Далиле. Он окликнул ее, но вместо нее ответила ее дочь Зайнаб. «Где твоя мать?» — спросил Хасан Шуман. «Наверху», — ответила Зайнаб. «Скажи ей, чтобы она забрала с собой вещи, которые она украла, и спустилась. Она пойдет со мной к халифу, я привез ей платок пощады. Если она не пойдет по-хорошему, то пусть пеняет на себя!» — сказал Хасан.

Далила спустилась, неся на плечах узел с вещами, и пошла с Хасаном. Она возвратила все вещи их владельцам, вернула осла погонщику и коня бедуину. «Осталась лишь одежда моего предводителя и его людей», — сказал ей Хасан Шуман. «Клянусь Великим Именем, это не я сделала», — ответила Далила. «Ты говоришь правду, — согласился Хасан Шуман. — Эту проделку совершила твоя дочь, проявив большую ловкость!» Они пошли в диван халифа. Хасан предстал перед повелителем правоверных и сказал ему, что все вещи возвращены их владельцам. Потом он подвел Далилу к халифу. Увидев ее, халиф приказал бросить ее на ковер крови, чтобы казнить ее. «Я под твоей защитой, о Хасан!» — взмолилась Далила. Хасан Шуман подошел к халифу, поцеловал ему руки и молвил: «Прости ее, повелитель правоверных, ведь ты обещал ей пощаду!» — «Я оставляю ее в живых из уважения к тебе, — сказал халиф и обратился к старухе. — Подойди ближе, как тебя зовут?» — «Мое имя Далила», — ответила она. «Ты мошенница и обманщица, и поэтому тебя прозвали Мошенницей Далилой, — сказал халиф. — Почему ты совершила столько гнусных дел и причинила нам столько хлопот?» — «Повелитель правоверных, я совершила эти проделки не из алчности и не потому, что хотела присвоить вещи этих людей. Я прослышала о том, что совершили Ахмад ад-Данаф и Хасан Шуман в Багдаде, и сказала себе: „Я последую их примеру“. А теперь я вернула все вещи их владельцам». Тут встал погонщик ослов и воскликнул: «Да рассудит между нами сам Аллах всевышний! Ей было мало отнять у меня осла, она еще и заставила ювелира из Магриба выбить мне два зуба и прижечь виски!»

Халиф велел выдать погонщику сто динаров и сто динаров красильщику, чтобы тот восстановил свою мастерскую. Они ушли, вознося молитвы за халифа. Бедуин тоже взял свою одежду и коня и воскликнул: «Видно, не дозволен мне приезд в Багдад и не доведется мне отведать оладьи с медом!» Они взяли свои вещи и разошлись. Затем халиф сказал Далиле: «Попроси у меня что-нибудь!» — «Мой отец был твоим слугой, — сказала она, — он был начальником почты, а я выращивала почтовых голубей. Муж мой был предводителем стражников Багдада. Я хочу, чтобы ты платил мне то, что получал мой муж, а моей дочери возместил заработок ее отца».

Халиф даровал им то, что она просила. «А теперь, сказала затем Далила, — я хотела бы, чтобы ты назначил меня старшей привратницей постоялого двора».

А дело было так. За некоторое время до этого халиф построил большой постоялый двор, чтобы там могли жить приезжие купцы. Этот постоялый двор обслуживали сорок рабов и охраняли сорок собак, которых халиф привез из Сулайманова царства, когда отстранил его царя от власти. У каждой собаки был ошейник, и их держали на привязи. При постоялом дворе был особый повар, который готовил еду для рабов и кормил собак мясом.

Халиф сказал Далиле: «Я напишу указ о твоем назначении старшей привратницей постоялого двора, но, если там пропадет что-нибудь, ответчицей будешь ты!» — «Я согласна, — сказала Далила, — но разреши мне поселить мою дочь в доме напротив, у этого дома плоская крыша, вполне подходящая для выращивания почтовых голубей».

Халиф издал приказ, и дочь Далилы Плутовка Зайнаб перенесла в дом напротив постоялого двора все свои вещи, а Далиле поручили сорок почтовых голубей.

Что же касается Плутовки Зайнаб, то она повесила платья сорока стражников и одежду их начальника Ахмада ад-Данафа у себя дома.

Халиф назначил Мошенницу Далилу начальницей над сорока рабами, и она поселилась за воротами постоялого двора. Каждый день она являлась в диван халифа, чтобы узнать, не нужно ли ему отправить письмо в какой-нибудь город. Она не уходила из дивана до конца дня. Постоялый двор охраняли сорок рабов, а с наступлением темноты они выпускали собак, которые сторожили двор ночью.

РАССКАЗ об Али-з-Зибаке Египетском и водоносе

Вот что было с Мошенницей Далилой в Багдаде. Теперь посмотрим, что было с Али по прозвищу аз-Зибак Египетский. Он жил в Египте во времена начальника дивана по имени Салах Египетский. У этого Салаха было сорок подчиненных, и эти люди были великими ловкачами и хитрецами. Они устраивали всевозможные ловушки Али-з-Зибаку, думая, что он обязательно в них попадется. Они гонялись за Али и в конце концов обнаруживали, что он ускользнул от них, как ускользает ртуть. Именно из-за этого его прозвали аз-Зибак — Ртуть.

Однажды Али сидел у себя дома среди своих людей. Почему-то он затосковал и на душе у него стало тяжело. Старший из его молодцов, увидев, что Али сидит с мрачным лицом, сказал ему: «Что с тобой, предводитель? Если на тебя напала тоска, то постарайся рассеять ее. Походи немного по рынкам Каира, тогда тоска и печаль тут же покинут тебя».

Али-з-Зибак встал и пошел бродить по Каиру, чтобы рассеяться, но почувствовал еще большую печаль и тоску. Он направился в винную лавку, сказав себе: «Зайди и напейся!» Войдя туда, он увидел, что люди расположились там в семь рядов. Он позвал виноторговца и сказал. «Я хочу сидеть один!» Тот усадил его за отдельный столик и принес ему вина. Али начал пить и напился так, что лишился разума. Придя в себя и протрезвившись, Али вышел и отправился бродить по Каиру. Он долго гулял и наконец забрел на Красную улицу. Увидев его, люди от страха уступали ему дорогу. Посмотрев вокруг, Али увидел водоноса, который наливал людям воду из кувшина, приговаривая: «Нет напитка лучше виноградного, нет встречи приятнее, чем встреча с другом, нет удовольствия большего, чем общение с мудрым!»

Али-з-Зибак подозвал его и сказал: «Налей мне воды!» Водонос, посмотрев на него, подал ему кувшин. Али заглянул в кувшин, взболтал воду, а потом вылил ее на землю. «Почему ты не пил?!» — спросил его водонос. «Напои меня!» — сказал Али. Водонос снова наполнил кувшин. Али взял его, снова взболтал и вылил воду на землю. Затем это повторилось в третий раз. «Если ты не хочешь пить, я уйду», — сказал водонос.

«Напои меня!» — еще раз приказал Али. Водонос наполнил кувшин и подал ему. Али взял кувшин, выпил воду и дал водоносу целый динар. Водонос презрительно посмотрел на монету и запел: «Я дарю его тебе, я дарю его тебе, о юноша! Большие люди не нуждаются в подачках малых людей!»

Ловкач Али бросился на водоноса, схватил его за ворот и приставил свой кинжал ему к горлу так, как об этом говорят в подобных случаях:

«Объясни мне, старик, почему ты сделал это, — сказал Али. — Красная цена твоему бурдюку — три дирхема, а два-три кувшина, которые я вылил на землю, составят примерно один ритль воды». — «Да, это верно!» — ответил водонос. «Но в чем же тогда дело? — продолжал Али-з-Зибак. — Я заплатил тебе целый золотой динар, почему же ты унизил меня? Разве ты видел более щедрого и великодушного человека, чем я?»

«Да, — ответил водонос, — я видел человека более щедрого и великодушного, чем ты. Не родила еще женщина в целом мире человека щедрее и великодушнее его!» Али спросил: «Кто же этот человек, который щедрее и великодушнее меня?»

«Знай, — начал водонос, — что со мной произошли удивительные вещи. Мой отец был старостой водоносов Каира. Он умер, оставив мне пять верблюдов, одного мула, лавку и дом. Но, как ты знаешь, бедняк никогда не богатеет, а если разбогатеет, то тут же умирает. Я решил отправиться в Хиджаз…

Со своими верблюдами я присоединился к каравану, отправлявшемуся в Хиджаз. Но вскоре я задолжал, у меня накопилось долгов до пятисот динаров, и я спустил все, что у меня было, по дороге в Хиджаз. Я говорил себе: если я вернусь в Египет, то люди посадят меня в тюрьму из-за моих долгов. Я направился с дамасским караваном паломников в Алеппо, а из Алеппо — в Багдад. Прибыв туда, я спросил о старосте водоносов, мне указали, где он живет, и я пошел к нему. Я поздоровался с ним и прочел Фатиху. Он спросил, как у меня обстоят дела, и я рассказал ему обо всем, что со мной было. Он освободил для меня лавку, дал бурдюк и другие необходимые вещи. Я приступил к работе у врат дома Аллаха и оттуда обходил город. Я предложил какому-то человеку кувшин воды, а он ответил: „Я ничего не ел, чтобы запивать. Сегодня меня пригласил один скряга, а на скатерти у него были два кувшина воды. Я сказал ему: „О скряга, сын скряги, разве ты покормил меня, что теперь предлагаешь воду?“ Иди, водонос, я сначала поем, а потом ты напоишь меня водой!“ После этого я предложил воду другому, а он мне: „Да воздаст тебе Аллах!“ Так продолжалось до полудня, и никто мне не дал ни гроша. „Лучше бы я не приезжал в Багдад!“ — начал сетовать я.

В это время люди вокруг меня засуетились и побежали, я последовал за ними и увидел пышную процессию. Парами шли холеные мулы, а на всадниках были богатые шапки, пояса и бурнусы и стальные латы. Я спросил прохожего: „Чей это выход?“ — „Это шествие предводителя Ахмада ад-Данафа“, — сказал он мне. „А кто он такой?“ — спросил я. „Он начальник дивана, предводитель Багдада и глава сухопутного дозора, он получает жалованье у халифа — тысячу динаров в месяц, а его люди — по сто динаров. У Хасана Шумана жалованье, как и у Ахмада, тысяча динаров. Они сейчас возвращаются из дивана, направляясь к себе домой“.

Вдруг Ахмад ад-Данаф заметил меня и сказал: „Поди сюда и дай пить!“ Я наполнил кувшин и отдал ему. Он взболтал его и вылил на землю, второй раз проделал то же самое, но в третий раз он выпил воду и, подобно тебе, бросил кувшин. „Откуда ты?“ — спросил он меня. Я ответил, что из Египта. „Да хранит Аллах Египет и его жителей! — воскликнул он. — Для чего же ты приехал в этот город?“ Я рассказал ему обо всем и дал ему знать, что у меня много долгов, что я убежал и от долгов, и от семьи. „Добро пожаловать!“ — сказал он и дал мне пять динаров. „Вы тоже помогите ему сколько можете!“ — сказал он своим спутникам, и каждый из них дал мне по динару. Затем он снова обратился ко мне: „До тех пор, пока ты будешь жить в Багдаде, старик, каждый раз, напоив нас водой, ты получишь столько, сколько получил сегодня“.

После этого я стал часто ходить к нему и к его людям и получал большую прибыль. Через некоторое время я подсчитал свои заработки и увидел, что у меня собралась тысяча динаров. „Теперь можно вернуться на родину“, — сказал я себе. Затем я отправился к Ахмаду ад-Данафу домой и поцеловал ему руки. „Что тебе нужно?“ — спросил он. „Хочу уехать“, — ответил я и прочел ему следующие двустишия:

„Сегодня караван направляется в Египет, и я хочу с ним вернуться к своей семье“, — сказал я Ахмаду ад-Данафу. Он подарил мне мула, дал сто динаров и сказал мне: „Старик, я хочу послать в Египет одну вещь. Знаешь ли ты жителей Каира?“ — „Да, знаю“, — ответил я. „Возьми это письмо, передай его Али-з-Зибаку Египетскому и скажи ему: „Твой начальник приветствует тебя и сейчас служит у халифа“.

Я взял у него письмо, отправился в путь и прибыл сюда, в Каир. Я повидался со всеми чиновниками дивана, показывал им письмо Али, но не нашел его. Затем я стал заниматься своим старым ремеслом и поить людей водой из своего бурдюка. Так я и не доставил до сих пор письма, потому что не знаю, где живет Али-з-Зибак Египетский».

«Радуйся и веселись, старик, — воскликнул Али, — ведь я и есть Али-з-Зибак Египетский — ближайший помощник предводителя Ахмада ад-Данафа. Дай мне письмо!» Водонос отдал письмо, и Али, распечатав его, прочел следующие стихи:

А затем: привет от предводителя Ахмада ад-Данафа самому любимому из его сыновей, Али-з-Зибаку Египетскому. Сообщаю тебе, что в свое время я долго подстерегал Салаха Египетского, сыграл с ним злую шутку и даже закопал его заживо. Дети его покорились мне, а один из них, Али С Верблюжьим Горбом, служит у меня, и я назначил его десятником отряда стражников города Багдада в диване халифа. Теперь он письменно утвержден одним из глав сухопутного дозора. Если ты помнишь уговор, заключенный между нами, то приезжай ко мне, ты совершишь какое-нибудь ловкое мошенничество, которое приблизит тебя к службе халифу, и халиф назначит тебе жалованье, пропитание и построит небольшой дом. Вот мое желание, и на этом будь здоров!»

Прочитав письмо, Али поцеловал его, приложил ко лбу и подарил водоносу десять динаров за добрую весть. Затем он направился домой, пошел к своим людям, сообщил им эту новость и сказал: «Я поручаю вас друг другу!» После этого он снял с себя свое платье, надел плащ и феску и взял коробку, в которой находилось складное копье из самого крепкого дерева длиной в двадцать четыре локтя. Один из приближенных Али спросил его: «Разве ты уезжаешь? Ведь у нас казна пуста». — «Когда я доберусь до Дамаска, пошлю вам столько, что вам надолго хватит», — сказал Али и направился в путь.

По дороге он присоединился к каравану и увидел там Шаха Бандар ат-Тудджара, с которым было сорок купцов. Они уже нагрузили свои вещи, а тюки Шах Бандара еще лежали на земле. Предводителем каравана был пожилой человек, который просил молодых помочь ему. «Пусть кто-нибудь из вас поможет мне!» — говорил он. Молодые же люди издевались над ним и ругались. Али сказал себе: «Будет лучше, если я продолжу свое путешествие в обществе этого караванщика». Али был приветливым юношей. Он подошел к старику и приветствовал его. «Что тебе нужно?» — спросил караванщик. Али ответил: «Я вижу, что ты один и у тебя сорок груженых мулов. Почему ты не взял с собой людей, чтобы они помогали тебе?» — «Сын мой, — ответил старик, — я нанял двух юношей, кормил их и одевал и каждому из них в карман положил по сто динаров. Они помогали мне до постоялого двора, а затем удрали». — «Куда же вы держите путь?» — спросил Али. «В Алеппо», — ответил он. «Я могу помочь тебе», — предложил Али. Они вдвоем нагрузили мулов и продолжили путь. Шах Бандар ат-Тудджар сел на своего мула и тоже двинулся вперед.

Дамасский караванщик был очень рад Али. Когда наступила ночь, они остановились, поужинали и напились воды. Когда пришло время сна, Али лег на землю и притворился, что спит. Старик уснул в палатке рядом с ним. Затем Али тихонько встал со своего места и сел у входа в палатку караванщика. Он сидел там до рассвета, а потом уснул. Когда караванщик проснулся, он увидел Али у палатки и сказал себе: «Если я скажу ему, где мы находимся, он оставит меня и уйдет». Он скрывал от Али, в каком опасном месте они находятся, и, не говоря ему об этом, продолжал путь. Наконец они добрались до пещеры в лесу, где водились львы. Каждый раз, проходя мимо этого места, караванщики бросали жребий и того, кто вытаскивал жребий, бросали львам. На этот раз тоже бросили жребий, и он выпал на долю Шаха Бандар ат-Тудджара. В это время лев преградил им дорогу, выжидая, кого из каравана ему бросят. Шах Бандар в горе и отчаянии подошел к предводителю и сказал ему: «Чтоб тебе сломать ноги и потерпеть неудачу в пути! Я завещаю тебе после моей смерти передать принадлежащие мне товары моим детям». — «В чем дело?» — спросил ловкач Али. Ему рассказали о том, что произошло. «Что вы боитесь песчаной кошки, я обещаю убить ее!» — воскликнул Али. Предводитель подошел к купцу Шах Бандару и сообщил ему б этом. «Если он убьет льва, я подарю ему тысячу динаров», — сказал Шах Бандар. «Мы тоже сделаем ему подарки», — воскликнули другие купцы.

Али встал, вынул из коробки свое копье, пристроил к нему стальные зубцы, затем взял стальной прут, приспособил к концу его пружину, один на один выступил против льва и крикнул на него. Зверь бросился на него, тогда Али Египетский нанес льву удар мечом по голове и рассек его пополам. Шах Бандар и предводитель наблюдали за битвой.

«Теперь ты можешь не бояться ничего, дядюшка!» — сказал Али караванщику. «Сын мой, — сказал тот, — я твой должник!» Купец Шах Бандар встал, обнял Али, поцеловал его в лоб и дал ему тысячу динаров. Все купцы тоже подарили Али по двадцать динаров. Али оставил все деньги у купца, и затем все легли спать. Когда наступило утро, они двинулись по дороге, ведущей в Багдад. Через некоторое время караван достиг Львиного леса и Собачьей долины. Там разбойничал один безбожник-бедуин со своим племенем. Он появился перед караваном, и все люди от страха разбежались. «Пропало мое добро!» — воскликнул Шах Бандар. Но тут против разбойника выступил Али Египетский. Он вышел в кожаной одежде, увешанной бубенчиками, потрясая копьем. Затем он собрал аркан, забросил его и поймал одного из коней бедуинов; вскочив на коня, Али предложил разбойнику: «Будем биться копьями». Тут зазвенели бубенчики, конь бедуина испугался, и Али сильным ударом сломал копье бедуина и отсек ему голову. Товарищи бедуина наблюдали за битвой и постепенно приближались к Али. С возгласом «Аллах велик!» он набросился на них и обратил их в бегство, и они в страхе разбежались. Затем он поднял на острие копья голову разбойника и вернулся к своим товарищам. Купцы богато одарили его, а затем продолжили путь, и наконец караван прибыл в Багдад. Ловкач Али потребовал у купца свои деньги и, получив их у него, передал старому караванщику, сказав ему: «Когда вернешься в Каир, найдешь мой дом и отдашь эти деньги старшему из молодцов!»

Али проспал эту ночь, а когда наступило утро, пошел в город и долго бродил, спрашивая, где находится дом Ахмада ад-Данафа. Но никто не мог показать его. Тогда он пошел дальше и в одном из бедных кварталов увидел несколько играющих мальчиков. Среди них был один шустрый мальчишка по имени Ахмад, по прозвищу ал-Лакит, что значит «найденыш». «Если хочешь узнать что-нибудь о взрослых, спроси у детей», — подумал Али. Он огляделся и увидел торговца халвой, купил у него халвы и подозвал мальчиков. Ахмад Найденыш оставил товарищей и подошел к Али. «Что тебе нужно?» — спросил он. «У меня был сын, — сказал Али, — который недавно умер. Я сегодня ночью видел его во сне, и он просил у меня халвы. Вот я и купил халвы и хочу дать каждому из вас по куску». Сказав это, Али предложил Ахмаду Найденышу кусочек халвы. Мальчик внимательно осмотрел его и заметил, что к халве прилеплен динар. «Уходи, — сказал маленький Ахмад, — среди нас нет распутников, убирайся отсюда, да побыстрее!» — «Сынок, — успокоил его Али, — ловкач всегда берет плату за труд и всегда платит за работу. Я обхожу город в поисках дома Ахмада ад-Данафа, и никто не знает, где он живет. Этот динар будет тебе платой за услугу, если ты покажешь мне дом Ахмада ад-Данафа». — «Хорошо, — ответил мальчик, — я пойду впереди, а ты следуй за мной. Когда я подойду к дому Ахмада, то ногой подброшу камушек в сторону ворот дома, и ты узнаешь его». Мальчик пошел вперед, за ним последовал Али. Они шли до тех пор, пока мальчик не подбросил ногой камушек в сторону какой-то двери. Али понял, что это дом Ахмада ад-Данафа. Он схватил мальчика и хотел отобрать у него динар, но не смог. Тогда он сказал Ахмаду Найденышу: «Иди, ты заслужил свое вознаграждение, ибо ты мальчик смышленый, умный и храбрый. Бог даст, если я стану начальником стражи у халифа, то сделаю тебя одним из своих стражников».

Мальчик ушел, а Али-з-Зибак Египетский подошел к дому и постучал в дверь. Услышав стук в дверь, Ахмад ад-Данаф воскликнул: «Эй, старшой, открой дверь, это стучит Али-з-Зибак Египтянин!» Слуга отрыл дверь, Али вошел к Ахмаду ад-Данафу, поздоровался с ним, и тот обнял его и приветствовал сорок раз. Затем Ахмад ад-Данаф переодел Али в нарядную одежду, говоря: «Когда халиф назначил меня предводителем стражи, он велел выдать всем моим молодцам одежду. А это платье я оставил для тебя».

Затем он усадил Али на почетное место во главе своих людей; подали еду, и они ели, пили и веселились до утра.

Затем Ахмад ад-Данаф спросил Али Египтянина: «Что ты хочешь — побродить по Багдаду или посидеть дома?» — «Разве я приехал сюда, чтобы добровольно заключить себя в тюрьму?! Я нахожусь здесь для того, чтобы погулять и поразвлечься», — ответил Али. «Сын мой, — стал советовать Ахмад ад-Данаф, — не думай, что Багдад такой, как Каир. Багдад — столица халифата, здесь множество ловких мошенников, они в Багдаде вырастают повсюду, как трава на плодородной земле!»

Али провел три дня в доме Ахмада ад-Данафа, а на четвертый день тот сказал ему: «Я хочу приблизить тебя к халифу, чтобы он назначил тебе жалованье». — «Не надо тратить на это время!» — сказал Али, и Ахмад ад-Данаф оставил его в покое.

Однажды Али сидел дома, но вдруг ему стало скучно и тоскливо. Он сказал себе: «Пойду-ка я погуляю по городу, чтобы рассеяться». Он сразу же развеселился, вышел из дома и стал гулять по улицам. Посреди рынка он увидел харчевню, вошел туда, поел и вышел, чтобы вымыть руки. Тут он увидел, что сорок рабов с нашивками на рукавах, с копьями в руках в два ряда вышагивают впереди, а за ними на муле едет Мошенница Далила. На голове у нее был стальной шлем, а под ним украшенная золотом шапка, она была одета в кольчугу и увешана оружием. В это время Далила возвращалась из дивана, направляясь на постоялый двор. Увидев Али-з-Зибака, она задумалась. Ей показалось, что он ростом и сложением напоминает Ахмада ад-Данафа. Али-з-Зибак был тогда одет в кафтан, а на плечах у него был нарядный узорчатый плащ. Его лицо дышало отвагой, и чем-то он действительно был похож на Ахмада ад-Данафа, но полного сходства все же между ними не было.

Далила вошла в свой дом, встретилась с Зайнаб, а затем принесла доску с песком и начала гадать на песке, и у нее вышло имя «Али Египтянин». Тогда она загадала, кому он принесет счастье, и вышло имя ее дочери Зайнаб. «Ну, что показали знаки на песке?» — спросила Зайнаб. «Я сегодня увидела юношу, — отвечала Далила, — который очень походил на Ахмада ад-Данафа. Я боюсь, как бы он не услышал о том, что ты раздела Ахмада ад-Данафа и его молодцов. Он может прийти сюда и сыграть с нами злую шутку, чтобы отомстить за Ахмада ад-Данафа и его стражников. Мне кажется, что он остановился в доме Ахмада ад-Данафа». — «Вот чем ты озабочена!» — воскликнула Зайнаб. Она вышла, оделась в самое нарядное платье, отправилась в город и стала гулять по улицам. На одной из улиц она наконец увидела, что Али Египтянин идет навстречу. Зайнаб как будто случайно коснулась его локтя и, обернувшись к нему, проговорила: «Да продлит Аллах жизнь прозорливых!» — «Кто ты такая?» — спросил Али. «Я, — отвечала она, — дочь купца, и муж мой тоже купец. Никогда в жизни я не покидала своего дома и первый раз в жизни вышла на улицу. Дело в том, что я приготовила еду и хотела поесть, но вокруг меня не было ни одной живой души, поэтому я не смогла отведать ни кусочка. Можешь ли ты оказать мне милость и поесть со мной?» — «Если приглашают, то я обязан принять приглашение!» — сказал Али.

Она пошла вперед, а за ней по улицам шел Али. Следуя за Зайнаб, Али говорил себе: «Что ты делаешь, ведь ты чужой здесь, лучше вежливо откажись от приглашения». — «Может быть, ты пригласишь меня в другой раз?» — сказал Али. «Клянусь великим именем Аллаха, ты должен пойти со мной именно сейчас!» — воскликнула девушка. Он пошел за ней дальше, и наконец они подошли к дому с высокими воротами, запертыми на замок. «Открой ворота!» — велела девушка Али. «А где ключи?» — спросил он. «Я потеряла их», — ответила Зайнаб. «Кто открывает замок без ключа, — отвечал Али, — тот совершает незаконный поступок и за это наказывается судьей, да я и не знаю, как можно открыть замок без ключа». Зайнаб сняла с лица покрывало, положила край его на замок, произнесла имена матери Мусы, сняла замок и вошла в дом. Последовав за ней, Али увидел, что стены обвешаны мечами, другим оружием и снаряжением. Затем Зайнаб сняла покрывало, расстелила скатерть, принесла разные яства и вино. Они поели и выпили вина, а затем Зайнаб встала, взяла кувшин и вышла наполнить его водой из колодца, полила на руки Али, и он умылся. Вдруг Зайнаб встала и начала бить себя в грудь, приговаривая: «У мужа был перстень с яхонтом стоимостью в пятьсот динаров. Я надела его на палец, но он оказался великоват; тогда наложила на палец немного воску и надела перстень, а когда опускала ведро в колодец, он упал в воду. Присмотри за домом, а я пойду поищу его и приду». — «Будет позором для меня сидеть дома и разрешить тебе идти одной. Лучше ты посиди, а я пойду», — сказал Али. Он накинул на себя плащ, и Зайнаб провела его к колодцу. Там он снял одежду и обвязался веревкой. Она начала опускать его в колодец. Али еще не достиг дна колодца, как она закричала ему: «Веревка коротка, отпусти ее и бросайся в колодец!» Али отпустил веревку прыгнул в воду. Воды в колодце было много, и он несколько раз нырнул, но не мог добраться до дна.

Что же касается Зайнаб, то она накинула на себя покрывало, взяла одежду Али, пошла к матери и сказала ей: «Я раздела Али Египтянина и бросила его в колодец эмира Хасана, хозяина дома. Вряд ли он спасется!»

Что же касается эмира Хасана, то все это время он находился в диване. Когда он вернулся, то увидел, что ворота его дома открыты. «Почему ты не запер ворота?» — сердито спросил он управителя. «Господин мой, — ответил тот, — я закрывал ворота собственными руками». — «Клянусь честью, — закричал эмир Хасан, — в мой дом пробрался грабитель». Он вошел к себе в дом, все осмотрел, но никого не нашел. «Наполни кувшин из колодца, я хочу совершить омовение», — приказал он управителю. Управитель взял ведро, опустил его в колодец, а когда начал вытаскивать, то оно показалось ему очень тяжелым. Он посмотрел в колодец и увидел, что в ведре кто-то сидит. Сбросив его снова в колодец он закричал: «Господин мой, из колодца вышел злой дух!» — «Беги и приведи сюда четырех богословов, чтобы они читали Коран и прогнали его», — приказал эмир Хасан. Когда управитель привел богословов, эмир сказал им: «Станьте по углам колодца и читайте Коран над злым духом». Они сделали, как им велел хозяин, тогда управитель вместе с одним из рабов опустил в колодец ведро. Али Египтянин ухватился за ведро, затем спрятался в нем и, когда ведро вытащили из колодца, выскочил из ведра и сел между богословами. Они испугались и стали вопить: «Злой дух, злой дух!» Эмир внимательно оглядел Али и убедился, что это человек, а не злой дух. «Ты разбойник?» — спросил он. «Нет», — ответил Али. «А почему ты спустился в колодец?» — спросил эмир. «Я вошел в реку Тигр, чтобы искупаться, — отвечал Али, — но течение увлекло меня и затащило под землю, и я вынырнул здесь». — «Не лги, говори правду!» — приказал ему эмир Хасан. Тогда Али Египтянин рассказал, как было дело.

Эмир отдал ему свое старое платье и выпроводил его. Али отправился в дом Ахмада ад-Данафа и поведал ему о своих злоключениях. «Разве я не говорил тебе, что Багдад — это не Каир; здесь даже женщины могут одурачить мужчин!» — воскликнул Ахмад ад-Данаф. «Заклинаю тебя великим Аллахом, — лукаво спросил Али Египтянина Али С Верблюжьим Горбом, — каким образом тебя, главу египетских ловкачей, обвела вокруг пальца простая девушка?» Тут Али-з-Зибак раскаялся и горько пожалел о случившемся. Ахмад ад-Данаф дал ему другую одежду, и Али переоделся.

«Ты знаешь эту женщину?» — спросил Али Хасан Шуман. Он ответил, что не знает. «Это, наверное, Плутовка Зайнаб, дочь Мошенницы Далилы, привратницы постоялого двора халифа. Значит, ты попался в ее сети?» — «Да», — смущенно ответил Али.

«Не горюй, Али, — воскликнул Хасан Шуман, — она похитила одежду и твоего начальника Ахмада ад-Данафа и всех его молодцов». — «Это позор вам всем!» — воскликнул Али. «Что же ты хочешь делать?» — спросил Хасан Шуман. «Жениться на ней!» — ответил Али. «Лучше выбрось ее из сердца!» — посоветовал Хасан Шуман. Али спросил Хасана: «Скажи, Шуман, как мне перехитрить ее, чтобы она вышла за меня замуж?» — Хвала тебе, — воскликнул Хасан Шуман, — если будешь пить из моих рук и пойдешь под мое знамя, то достигнешь цели!» — «Хорошо», — согласился Али Египтянин. «Ну что ж, — сказал Шуман, — сними свою одежду». Али разделся, Хасан Шуман взял котел, вскипятил в нем что-то вроде смолы, обмазал этим Али, и тот стал похож на черного раба. Затем он покрасил его губы и щеки красной сурьмой, надел на него платье, какое носят слуги, дал ему много мяса для кебаба, вино и сказал: «На постоялом дворе есть один чернокожий повар, на которого ты похож. Он покупает на рынке мясо и зелень. Подойди к нему и поговори с ним ласково на языке чернокожих. После того как ты поздороваешься с ним, скажи ему: „Давно я не встречался с тобой за столом!“ Он ответит: „Я очень занят, ведь у меня на шее сорок рабов. Я готовлю им завтрак, ужин, кормлю собак, один раз накрываю стол для Далилы, второй раз — для ее дочери Зайнаб“. Тогда предложи ему: „Поедим кебаба и запьем его бузой!“ Затем уведи его в комнату и напои. После этого спроси его, какие блюда он готовит, чем кормит собак, где находятся ключи от кухни и кладовой. Он расскажет тебе все — ведь что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. После этого одурмань его опиумом, оденься в его платье, возьми корзинку для зелени и заткни ножи за пояс, отправляйся на рынок и купи там мяса и зелени. Затем иди на кухню и в кладовую и приготовь еду, смешай ее с опиумом, положи еду на блюда и отнеси Далиле. Тебе нужно одурманить Далилу, ее дочь Зайнаб, собак и рабов. После этого войди в дом и забери всю одежду и имущество, которое найдешь там. Если хочешь жениться на ней, то возьми также почтовых голубей, за которыми смотрит Далила».

Али Египтянин отправился на постоялый двор, встретился с рабом-поваром, поздоровался с ним и сказал ему: «Давно мы с тобой не встречались за столом». — Он очень занят — с утра до вечера готовлю еду для рабов и собак», — ответил повар. Затем Али увел его в харчевню, напоил вином и расспросил, какие блюда он готовит. Повар ответил: «Каждый день я готовлю пять блюд на обед и пять блюд на ужин. Вчера же потребовали у меня шестое блюдо — зарду из риса с медом и седьмое — вареные зерна граната». — «А в каком порядке ты их подаешь?» — спросил Али. «Сначала я накрываю отдельный стол для Зайнаб, потом для Далилы, затем кормлю рабов, а после всех — собак и каждому даю не менее одного ритля мяса». Али спросил его также о ключах. Затем, когда раб уснул, он снял с него платье, надел его на себя, отправился на рынок и купил там мяса и зелени.

Придя на постоялый двор, Али увидел, что Далила разгневана и бранится, а сорок вооруженных рабов стоят наготове. Его сердце сильно забилось от страха, а Далила, сразу же признав Али, крикнула: «Эй, глава разбойников, вернись туда, откуда пришел. Я знаю, ты пришел, чтобы сыграть здесь над нами злую шутку».

Али Египтянин, который принял облик чернокожего, посмотрел на нее и сказал: «Что ты говоришь, хозяйка?» — «Что ты сделал с рабом-поваром? — спросила Далила. — Ты одурманил его или убил?» — «Какой раб-повар, разве здесь кроме меня есть еще один повар?» — спросил Али. «Ты лжешь, — воскликнула Далила, — ты — Али-з-Зибак Египтянин!» — «Эй, хозяйка, — сказал он на языке чернокожих, — египтяне черные или белые? Я больше не буду служить здесь, я ухожу». Тут один из чернокожих обратился к Али и спросил его: «Что с тобой, братец?» — «Он вам не братец, — прервала его Далила, — а Али-з-Зибак Египтянин. Он или одурманил вашего брата, или убил его!» — «Да нет, он сын нашего дяди — повар Саадаллах», — возразили рабы. «А я говорю, что он не брат ваш, а Али-з-Зибак Египтянин, — повторила Далила. — Он просто перекрасил свою кожу в черный цвет». — «Кто такой Али? — возмутился он. — Я Саадаллах!» — «Хорошо, — сказала Далила, — у меня есть хорошая мазь для проверки».

Тут же ей подали мазь и она начала тереть ею локти повара, пока не выступила кровь, но чернота не смывалась. Тогда она велела рабам отпустить его, чтобы он пошел и приготовил еду. Но на всякий случай Далила сказала рабам: «Если он и вправду ваш двоюродный брат, то должен знать, какое блюдо вчера вечером вы попросили его приготовить и сколько блюд он готовит каждый день». Рабы спросили Али об этом, и он ответил: «Вчера я приготовил чечевицу, рис, шурбу, яхну, мавардию, шестое блюдо было зарда — рис с медом, а седьмым блюдом были вареные зерна граната. На ужин были те же блюда». — «Что ж, — сказала Далила, — пойдите вместе с ним. Если он знает, где кухня и кладовая, да он и вправду ваш брат, если нет, то убейте его на месте!»

У повара постоялого двора была кошка, и он приучил стоять у входа в кухню и при виде хозяина вскакивать ему на плечо. Повар стряхивал ее, и кошка, спрыгнув на пол, шла перед ним на кухню. Когда Али вошел, кошка прыгнула ему на плечо, затем соскочила на пол и пошла перед ним на кухню. Поняв, что кошка ведет его на кухню, Али вынул связку ключей. При этом он почувствовал, что один из них пахнет жиром. Сообразив, что это ключ от кухни, Али вложил его в замок, открыл дверь, положил мясо и зелень и вышел. Кошка шла впереди, он последовал за ней в кладовую, снова вынул связку ключей и на одном из них заметил следы масла. Он понял, что это ключ от кладовой, и открыл дверь. Один из рабов сказал: «Если бы это был чужой человек, то он не знал бы, где находятся кухня и кладовая, и не выбрал из связки ключи от кладовой и кухни. Это наш брат Саадаллах!» — «Может быть, кухню и кладовую ему показала кошка, — воскликнула Далила, — а может быть, он нашел ключи по каким-то незаметным признакам?! Как бы то ни было, все это не доказательство для меня».

Али же тем временем вошел в кухню, приготовил еду и отнес несколько блюд Зайнаб. Он заметил, что одежда Ахмада ад-Данафа и его молодцов, а также его собственная одежда висит в ее комнате. Затем Али отнес еду Далиле, после чего накормил рабов и собак. Во время ужина он проделал то же самое.

Обычно ворота с утра до вечера не закрывались. Когда наступила ночь, привратник возгласил: «О жители постоялого двора, рабы и стражники легли спать, и мы выпустили собак. Кто выйдет во двор, пусть пеняет на себя!»

Али накормил собак позже всех и подложил им в пищу яду. Съев то, что дал им мнимый повар, собаки тут же околели. А еще до этого Али положил в еду рабов, Далилы и Зайнаб опиум. Когда те потеряли сознание, он поднялся в комнаты Зайнаб и Далилы, взял все платья, одежду, сорок почтовых голубей и вышел. После этого он явился в дом Ахмада ад-Данафа. Хасан Шуман спросил его: «Ну, что ты сделал?» Али рассказал все, как было, и поблагодарил Хасана Шумана.

Затем Али снял с себя одежду раба, натер себя ккким-то маслом, вымылся и после этого стал белым, как прежде. Он облачился в свое богатое платье, возвратился на постоялый двор, надел на повара его одежду и разбудил его. Раб-повар встал, отправился к зеленщику, купил все необходимое и вернулся к себе.

Вот что было с Али-з-Зибаком Египтянином. Что же касается Мошенницы Далилы, то один из купцов, живуших у нее, утром, когда выходил из дома, увидел, что ворота постоялого двора открыты, рабы одурманены, а собаки мертвы. Он пошел к Далиле, но она тоже была одурманена, к груди ее был приколот лист бумаги, а рядом стояло противоядие от дурмана. Он влил ей в рот это зелье, и она проснулась. Приподнявшись, Далила спросила: «Где я?» — «Я вышел и увидел, что ворота двора открыты, а ты одурманена, как и все твои рабы. Что же касается собак, то они все околели. К твоей груди бы приколот лист бумаги, на котором написано: „Это сделал Али Египтянин!“». Далила с помощью противоядия разбудила свою дочь Зайнаб и рабов и сказала им, злорадствуя: «Разве я не говорила вам, что это был Али Египтянин?!» Затем она приказала рабам: «Об этом деле никто не должен знать, держите все в тайне». После этого Далила начала укорять дочь: «Сколько раз я говорила тебе, что Али не забудет о мести! Он поступил сейчас с нами точно так же, как ты поступила с ним. Он мог причинить нам намного больше урона, но ограничился тем, что сделал, побуждаемый благородством и желанием сохранить дружбу!» Затем Далила переоделась в женское платье, накинула на голову покрывало и отправилась к Ахмаду ад-Данафу домой. А еще до того, как Али принес одежду и почтовых голубей, Хасан Шуман отдал своему домоправителю деньги и велел купить на рынке сорок голубей и зажарить их для молодцов. Как раз когда они сели за еду, Далила постучалась в дверь. Ахмад ад-Данаф сказал домоправителю: «Это стучится Далила, открой ей дверь». Домоправитель встал, открыл дверь, и Далила вошла.

РАССКАЗ об Али-з-Зибаке Египтянине и Зурайке Рыбнике

«Что с тобой случилось, скверная старуха? — воскликнул Хасан Шуман. — Может быть, ты и твой брат Зурайк Рыбник разорились?» — «О предводитель, — молвила Далила, — ты прав, можешь отсечь мне голову, а можешь оставить меня в живых, воля твоя. Но скажите, кто из вас тот молодец, который обвел нас вокруг пальца?» — «Он первый из моих молодцов!» — воскликнул Ахмад ад-Данаф. «Заклинаю тебя Аллахом, вели отдать мне почтовых голубей и другие вещи. Пусть это будет его щедрым подарком мне». — «Пусть накажет Аллах тебя за этот грех, Али, — весело сказал Хасан, — почему ты зажарил голубей?» — «Я не знал, что они почтовые», — ответил Али Египтянин.

«Эй, домоправитель, — обратился к слуге Ахмад ад-Данаф, — принеси жареных голубей». Слуга принес голубей и отдал их Далиле. Она взяла кусочек голубятины, попробовала ее и сказала: «Это мясо не почтовых голубей, я кормила их мускусными зернышками, и мясо должно пахнуть мускусом». — «Если хочешь получить обратно почтовых голубей, то удовлетвори просьбу Али Египтянина!» — предложил Далиле Хасан Шуман. «А чего он хочет?» — спросила Далила. «Отдай свою дочь Зайнаб ему в жены!» — ответил Хасан Шуман. «Без подарка я не стану и говорить об этом», — ответила Далила. «Верни ей ее голубей!» — велел Хасан Шуман Али Египтянину. Взяв голубей, Далила собралась уходить. «Но ты должна удовлетворить нашу просьбу!» — предупредил ее Хасан Шуман. «Если он хочет жениться на Зайнаб, — молвила Далила, — то должен совершить чудеса ловкости. То, что он проделал с нами, еще не настоящая ловкость. Подлинную ловкость он проявит, если проведет дядю Зайнаб, предводителя ловкачей Зурайка и посватает ее у него, так как Зурайк — ее доверенный. Сейчас он торгует рыбой и каждый день призывает покупателей: „Один ритль рыбы за две новенькие!“ У него в лавке висит мешок, в котором он хранит две тысячи золотых динаров, и Али должен отобрать у Зурайка этот мешок».

Услышав это, все встали и закричали: «Что это за речи, старая распутница?! Ты хочешь погубить нашего брата Али Египтянина?!»

Но Далила уже ускользнула от них и, вернувшись к себе домой, сообщила дочери: «Али Египтянин сватает тебя у меня!» Зайнаб обрадовалась, потому что с первого взгляда полюбила Али за его благородство и принялась расспрашивать мать о том, что произошло. Мать передала ей весь разговор и добавила: «Однако я поставила ему опасное для его жизни условие: он должен посватать тебя у твоего дяди».

Тем временем Али Египтянин расспрашивал своих друзей о дяде Зайнаб: «Чем занимается этот Зурайк и что это за человек?» — «Зурайк — глава иракских мошенников и ловкачей и способен сделать подкоп под горами, достать с неба звезду, украсть сурьму с глаз и нет равного ему в этом искусстве. Но Зурайк устал от этого ремесла, открыл рыбную лавку и накопил от продажи рыбы две тысячи динаров. Эти деньги он положил в мешок, завязал его шелковым шнурком, а к шнурку привязал медные бубенчики и колокольчики. Теперь мешок висит в лавке на палке, а к ней привязан шнурок. Каждый раз, когда Зурайк открывает лавку, он потрясает этим мешком и призывает: „Где вы, мошенники Египта, ловкачи Ирака и пройдохи Аджама? Зурайк повесил мешок с динарами у своей лавки, и, если кто-нибудь, притязающий на ловкость рук, хитростью завладеет им, деньги его“.

Алчные мошенники и разные ловкачи приходят к нему и всячески стараются стащить мешок, но это им не удается, так как Зурайк на жаровне, которая стоит рядом с ним, всегда держит раскаленные куски олова, которые бросает в тех, кто пытается украсть мешок, и на месте убивает их.

Если ты попытаешься тягаться с Зурайком, то уподобишься тому, кто оплакивает покойника, не зная, кто умер! Ты не в силах справиться с ним, и тебе угрожает большая опасность. Брось думать о женитьбе на Зайнаб. Как говорится, кто бросает какую-нибудь вещь, обходится без нее!» — «Это позор, молодцы, — воскликнул Али, — я должен стащить у него мешок с деньгами. А теперь дайте мне женское платье!» Ему подали женское платье, он надел его, намазал лицо и руки хной, накинул на себя покрывало, надел женский плащ и туфли; из птичьего зоба ему сделали женские груди, наполнили их молоком и подвесили на грудь Али. Затем Али взял вату, обернул ее тканью и обвязался ею, и кто бы ни посмотрел на него, говорил: «Какой у нее прекрасный зад!»

Друзья Али позвали погонщика осла, дали ему динар, усадили Али на осла, и тот отправился в лавку Зурайка Рыбника. Али сразу заметил мешок с золотыми динарами, который висел на палке у дверей лавки. Зурайк в это время жарил рыбу. «О погонщик, — спросила мнимая женщина, — чем это пахнет?» — «Это Зурайк жарит рыбу», — ответил погонщик. «Я беременна, — сказал погонщику Али, — и этот запах повредит мне, если я не попробую рыбы. Возьми у него кусок рыбы». — «Эй, Зурайк, — обратился к Рыбнику погонщик, — что это ты раздражаешь беременных женщин запахом жареной рыбы? Сейчас со мной едет жена эмира Хасана, она учуяла этот запах. Она беременна, дай ей кусок рыбы, потому что плод повернулся в ее чреве. Аллах всевышний, сбереги меня от несчастья сего дня!»

Зурайк выбрал кусок рыбы и собрался изжарить его, но заметил, что огонь потух. Когда он вошел в лавку, чтобы развести огонь, Али Египтянин протянул руку к мешку. Как только он дотронулся до него, зазвучали бубенчики и зазвенели колокольчики. «Ого, — воскликнул Зурайк, — как быстро обнаружилась твоя хитрость, негодяй! Ты хотел смошенничать и обмануть меня в обличье женщины?! На, получай то, что заработал!» — с этими словами он бросил в него кусок олова, и Али пришлось бежать не солоно хлебавши. Потом Зурайк замахнулся на погонщика, но люди окружили его, говоря: «Ты торговец или разбойник? Если ты торговец, то убери мешок с деньгами и избавь людей от искушения и зла!» — «Хорошо, клянусь именем Аллаха, я повинюсь», — обещал людям Зурайк.

Что же касается Али, то он еле-еле добрался до дома. «Ну, что было?» — спросил Хасан Шуман, и Али рассказал ему обо всем. Затем он снял женское платье и сказал Хасану Шуману: «Дай мне одежду домоправителя!» Хасан Шуман подал ему эту одежду, и Али переоделся. Взяв блюдо и пять дирхемов, он снова отправился к Зурайку Рыбнику. Зурайк спросил его: «Что ты хочешь, хозяин?» Али показал ему деньги. Зурайк хотел подать ему готовую рыбу на подносе. «Нет, я возьму только горячую рыбу!» — возразил Али. Зурайк положил свежую рыбу на сковороду и собирался поджарить ее, но увидел, что огонь потух. Он вышел разжечь огонь, а Али в это время протянул руку и хотел стащить мешок с динарами, но не успел он дотронуться до него, как зазвучали бубенчики и зазвенели колокольчики. «Твое мошенничество не удалось, хоть ты сменил обличье и явился сюда в одежде домоправителя. Я сразу узнал тебя по тому, как ты держишь деньги и блюдо».

И он бросил в Али кусок олова, но угодил в сковороду с горячей рыбой. Та разбилась вдребезги, и один кусок олова попал в плечо судьи, который случайно проходил мимо. Горячее олово обожгло судью от плеча до щиколотки. Он завопил: «Эй, негодяи и разбойники, кто сделал это?» — «Господин наш, — сказали ему люди, — кто-то из мальчишек бросался камнями и, наверное, попал в сковороду. Слава Аллаху, что еще так обошлось!» Затем люди, осмотревшись, нашли кусок олова и поняли, что его бросил Зурайк Рыбник. Войдя к нему к лавку, они стали кричать: «Побойся Аллаха, Зурайк, убери этот мешок отсюда, так будет лучше!» — «Я обязательно уберу его», — ответил Зурайк.

Что же касается Али, то он, вернувшись домой, вошел к молодцам. «Где мешок с динарами?» — спросили его. Он рассказал о том, что с ним было. «Ты видел только треть его ловкости!» — воскликнули присутствующие.

Али снял платье домоправителя, надел купеческую одежду и вышел. Ему навстречу попался заклинатель змей с мешком, полным змей, и сумкой с разными вещами. «Эй, заклинатель, — сказал Али, — я хочу, чтобы ты пошел со мной и развлек моих детей, за это ты получишь хорошую плату». Тот человек последовал за Али. Зибак привел его к себе домой, одурманил, оделся в его платье, взял мешок со змеями и направился к Зурайку Рыбнику. Подойдя к нему, Али начал играть на дудке. «Да ниспошлет тебе Аллах хлеб насущный!» — сказал ему Зурайк. Но тут на звуки дудки выползли из мешка змеи. Али бросил их перед Зурайком, а Зурайк боялся змей и убежал в лавку. Тогда Али взял змей, положил их обратно в мешок и протянул руку, чтобы взять мешок, но не успел он дотронуться до него, как зазвучали бубенчики и зазвенели колокольчики. «Ты все еще стараешься провести меня? — воскликнул Зурайк. — Ты сделался даже заклинателем змей?» Сказав это, он запустил в Али куском олова, но попал в домоправителя какого-то воина, за которым тот следовал, и свалил его на землю. «Кто его ударил?» — закричал воин. «Этот камень упал с крыши», — сказали ему люди. Воин ушел, а люди, внимательно осмотревшись, увидели, что это не камень, а комок олова. Они вошли к Зурайку и сказали: «Сколько можно говорить тебе, убери мешок!» Зурайк ответил: «Сегодня ночью я обязательно уберу его!»

Али же вернулся домой, отдал платье и мешки заклинателю змей и наградил его деньгами.

Так Зибак продолжал свою игру и сделал семь попыток обмануть Зурайка, но ему не удалось украсть мешок с динарами.

Однажды Али незамеченным подошел к лавке Зурайка и услышал, что тот говорит: «Если я оставлю мешок в лавке, он может сделать подкоп под нее и украсть его. Лучше я заберу мешок домой».

Затем Зурайк встал, попросил посетителей выйти, взял мешок под мышку и направился домой. Али последовал за ним. Когда Рыбник подошел к дому, он увидел, что у одного из его соседей свадьба. «Лучше войду в дом и отдам мешок с деньгами жене, — сказал себе Зурайк, — а затем переоденусь и пойду на свадьбу». Он пошел дальше, а Али — за ним.

Зурайк был женат на негритянке, и Аллах даровал ему от нее сына, которого звали Абдаллах. Он собирался сыграть свадьбу сына на те две тысячи динаров, которые держал в мешке. Рыбник вошел к жене в дурном настроении, нахмурившись. «Почему ты такой злой?» — спросила она. «Господь наш ниспослал мне сущую напасть в облике одного мошенника. Он семь раз пытался обмануть и провести меня, чтобы украсть мешок с динарами, но пока что это ему не удалось». — «Отдай мне мешок, и я спрячу его до свадьбы нашего сына», — предложила жена. Он отдал ей деньги, а Али, спрятавшись в укромном местечке, подслушивал их разговор и наблюдал за ними. Затем Зурайк встал, снял свою повседневную одежду, надел хорошее платье и сказал жене: «Береги мешок с деньгами, мать Абдаллаха, а я пойду на свадьбу». — «Лучше сначала поспи немного!» — посоветовала ему жена. Он лег спать, а Али на цыпочках вошел в комнату, взял мешок и отправился в дом, где праздновали свадьбу. Он вошел туда и стал веселиться вместе со всеми. Тем временем Зурайку приснилось, что какая-то птица забрала мешок с динарами и улетела. Он проснулся в страхе и сказал жене: «Встань и посмотри на месте ли мешок». Она встала, посмотрела и увидела, что мешка нет на месте. Она начала бить себя по лицу и причитать: «О, как несчастна ты, мать Абдаллаха. Мошенник украл мешок с динарами!» — «Клянусь Аллахом, его стащил ловкач Али. Кроме него, никто не смог бы сделать этого. Я должен пойти к нему». — «Если ты придешь без мешка с динарами, — заявила жена, — я закрою на замок дверь, и тебе придется ночевать на улице!»

Затем Зурайк пошел на свадьбу и увидел, что ловкач Али развлекается там. «Это он взял мешок! А мне ведь известно, что он живет у Ахмада ад-Данафа!» — сказал себе Зурайк. Он раньше Али добрался до дома Ахмада ад-Данафа, вошел в дом через окно и увидел, что все спят. В это время пришел Али и постучал в дверь. «Кто там?» — спросил Зурайк. «Это я — Али Египтянин», — ответил он. «Принес мешок?» — спросил Зурайк. Али подумал, что это Шуман, и поэтому ответил: «Да, принес, открой дверь!» — «Я не открою, пока не увижу мешок, — сказал Зурайк. — Я поспорил с твоим начальником насчет тебя». — «Тогда протяни руку!» — предложил ему Али. Тот просунул руку за дверь, взял мешок, выбрался так же, как и проник в дом, и ушел на свадьбу.

Что же касается Али, то он долго стоял у двери, но никто ему не открывал. Тогда Али принялся громко барабанить в дверь и звать людей. «Да это же стучится Али Египтянин», — сказали бывшие в комнате люди и домоправитель открыл дверь. Шуман спросил его «Ну, принес мешок?» — «Брось шутки, Шуман, разве я не отдал его тебе в руки? Ведь ты сказал мне, что не откроешь двери, пока я не отдам тебе мешок». — «Клянусь Аллахом, я не брал у тебя мешка, — возразил Шуман. — Скорее всего, мешок взял Зурайк». — «Тогда нужно идти к нему», — молвил Али Египтянин и снова направился на свадьбу. Он прибыл туда в то время, когда один из гостей говорил Зурайку: «Будь счастлив, отец Абдаллаха, пусть наступит и для твоего сына такое же счастье!» — «О, добрая примета! Это он мне желает счастья», — сказал себе Али. Затем он отправился домой к Зурайку и через крышу спустился в его комнату. Увидев, что его жена спит, он одурманил ее, надел ее платье, взял ребенка, обшарил его колыбель и разыскал корзиночку со сладостями, оставшимися по скупости Зурайка со времени праздника. В это время пришел Зурайк и постучался в дверь. Изменив свой голос, подражая жене Зурайка, Али спросил: «Кто там?» — «Отец Абдаллаха», — ответил Зурайк. «Я поклялась не открывать дверь, если ты придешь без мешка с деньгами», — сказал Али. «Я принес мешок», — ответил Зурайк. «Дай мне его, тогда я открою дверь», — сказал Али. «Подай мне детскую корзиночку, и я положу его туда», — сказал Зурайк. Али отдал ему корзиночку, и тот положил мешок в нее. Али взял мешок, одурманил ребенка, разбудил его мать и ушел той же дорогой, по которой шел, унеся с собой ребенка и мешок с деньгами. Когда Али пришел домой, молодцы, увидев мешок с деньгами и сына Зурайка, несказанно обрадовались и поздравили его. Али отдал им сладости, взятые в доме Зурайка, и все они с удовольствием полакомились.

Затем Али обратился к Шуману: «Хасан, этот ребенок — сын Зурайка, я спрячу его у тебя». Шуман взял ребенка и унес его. Затем он привел барашка, зарезал его и отдал домоправителю, а тот целиком его зажарил. Затем барашка завернули в саван, и он стал похож на труп.

Что же касается Зурайка, то он продолжал стоять у двери, но никто не открывал ее. Он стал громко барабанить в дверь, и только тогда жена подала голос: «Принес мешок с динарами?» — «Разве ты не взяла его в корзинке, которую спустила вниз?» — спросил Зурайк. «Я не спускала никакой корзинки и не брала никакого мешка», — возразила жена. «Клянусь Аллахом, мошенник Али опередил меня и взял мешок», — завопил он. Он вошел в комнату, осмотрелся и увидел, что там нет ни ребенка, ни сладостей. «Где мой сын?» — закричал Зурайк. Женщина стала бить себя в грудь и завопила: «Я поведу тебя к везиру, моего сына погубил тот мошенник, который хотел провести тебя. Все это из-за тебя!» — «Не кричи, — молвил он, — я отвечаю за сына».

Затем Зурайк встал, накинул на голову женское покрывало и пошел к Ахмаду ад-Данафу домой. Он постучал в дверь, и домоправитель открыл ему. Как только Зурайк вошел к молодцам, Шуман спросил его: «Чтос с тобой случилось?» — «Я прошу вас, заставьте Али Египтянина вернуть мне сына, а мешок с динарами я оставляю ему», — взмолился Зурайк. «Пусть тебя накажет Аллах за твой грех, — воскликнул Хасан Шуман, — почему ты не предупредил меня, что это был твой сын?» — «Что вы с ним сделали?» — испугался Зурайк «Мы дали ему изюма, а он подавился и умер. Вот и все!» — ответил Хасан Шуман. «О сын мой, что я скажу твоей матери?!» — закричал Зурайк. Затем он встал, сорвал саван и увидел, что в нем жареный барашек. «О, как ты обрадовал меня, Али Египтянин!» — воскликнул он. Зурайку вернули сына, и Ахмад ад-Данаф сказал ему: «Ты повесил мешок с динарами, сказав что тот, кто сумеет стащить его, настоящий ловкач. Али Египтянин выполнил твое условие и стащил его. Теперь мешок принадлежит ему по праву». — «Да, я дарю ему мешок», — молвил Зурайк. «Возьми его обратно ради твоей племянницы Зайнаб», — сказал ему Али Египтянин. «Принимаю», — ответил Зурайк. «Мы уже посватали ее для Али у ее матери», — сообщили Рыбнику. «Я не дам своего согласия без вознаграждения», — возразил он. Ему указали на мешок с динарами. Он взял сына и мешок и хотел уйти. «Ну, принимаешь наше предложение?» — спросили его. «Я принимаю предложение лишь у того, — воскликнул Зурайк Рыбник, — кто в состоянии заплатить достойный выкуп». — «А каков выкуп?» — спросили его. Зурайк ответил: «Зайнаб поклялась, что выйдет замуж только за того, кто принесет ей платье Камар — дочери Эзры Еврея, ее венец, пояс и золотые туфли!» — «Если я сегодня же не отправлюсь за платьем и всем прочим, то я недостоин быть ее мужем!» — воскликнул Али Египтянин. Хасан Шуман сказал: «Если ты не оставишь мысль об этом, то погибнешь». — «Почему?» — спросил Али. «Поэтому что Эзра Еврей — коварный, хитрый и жестокий человек и ему служат джинны. За пределами столицы нашего царства у него есть дворец, стены которого сложены из золотых и серебряных кирпичей. Этот дворец виден человеку до тех пор, пока тот сидит в нем, а если выйти оттуда, он мгновенно исчезает из виду. У Эзры Еврея есть дочь по имени Камар, которой он привез из тайной сокровищницы необычайно красивое платье. Еврей кладет это платье на золотой поднос, открывает окна дворца и возглашает: „Где же мошенники Египта, ловкачи Ирака и хитрецы Аджама? Кто сумеет взять платье, получит его в свою собственность!“ Много мошенников пыталось добраться до него, но их всегда постигала неудача. Он превратил всех их в обезьян и ослов». — «Я обязательно добуду это платье, и пусть Зайнаб, дочь Мошенницы Далилы, красуется в нем».

РАССКАЗ об Али-з-Зибаке Египтянине и Эзре Еврее

Затем Али Египтянин отправился в лавку Еврея и увидел, что это грубый и надменный человек. Он был обложен весами, гирями, золотом, серебром, а рядом находились жаровни. У него был мул, который стоял на привязи. Эзра Еврей через некоторое время встал, закрыл лавку, предварительно положив золото и серебро в мешки хурджуна, а хурджун перекинул через круп мула. Затем он сел на мула и направился за город. Али Египтянин следовал за ним, а тот не знал об этом. Вдруг Еврей вынул из кармана мешочек и высыпал из него на ладонь какую-то пыль, прочел какие-то заклинания, бросил порошок в воздух, и тут перед Али возник великолепный дворец, подобного которому он не видел.

Мул с Евреем на спине поднялся по ступенькам, затем вдруг рядом с ними появился помощник, который стал прислуживать Еврею. С его помощью Еврей снял хурджун с мула, и мул отошел от него и исчез.

Еврей расположился во дворце, а Али продолжал наблюдать за ним снаружи. Эзра принес золотую трость и подвесил на ее конце золотой поднос с помощью золотых цепочек, положил платье на поднос, а Али все это видел из-за двери. После этого Еврей начал возглашать: «Где мошенники Египта, ловкачи Ирака, искусные хитрецы Аджама, кто из вас своей ловкостью добудет это платье, чтобы завладеть им?» Потом он произнес какие-то заклинания, и появился накрытый стол. Эзра Еврей поел, и стол исчез. Затем он прошептал еще какие-то заклинания, появился столик с вином, и он выпил. «Мне не взять платье, пока он не напьется», — сказал себе Али Египтянин. Затем он осторожно подошел к Еврею сзади со шнуром в руках. Тут Еврей посмотрел направо и налево, прочел заклинания и приказал руке Али: «Стань мечом!»

И вдруг рука Али превратилась в меч и застыла в воздухе. Затем Али вытянул левую руку, и она тоже застыла. Правая нога тоже поднялась в воздух, и Али остался стоять на одной ноге. Затем Еврей снял с него чары и Али вернулся в прежнее состояние. После этого Эзра стал гадать на песке, и на нем появилось имя: «Али-з-Зибак Египтянин». Эзра Еврей обратился к нему и сказал: «Иди сюда. Кто ты и что тебе нужно?» — «Я Али Египтянин, один из молодцов Ахмада ад-Данафа. Я посватался к Зайнаб, дочери Мошенницы Далилы. Они потребовали от меня как выкуп платье твоей дочери и ты отдашь его мне, если хочешь остаться живым и здоровым». — «После твоей смерти! — воскликнул Еврей. — Немало людей хотели перехитрить меня, чтобы добыть платье, но никто не смог даже дотронуться до него. Если примешь мой совет, то спасешь свою жизнь. У тебя потребовали платье моей дочери только для того, чтобы погубить тебя. Если бы я не увидел на песке, что твоя звезда счастья одержала победу над моей звездой, я давно отрубил бы тебе голову». Али очень обрадовался, что его счастливая звезда одолела звезду Еврея. «Мне обязательно нужно платье, и ты отдашь его!» — сказал Али. «Это твое окончательное решение?» — спросил Еврей. «Да!» — сказал Али. Тогда Еврей взял таз, наполнил его водой, прочел над ним заклинание, обрызгал Али водой из таза и приказал: «Выйди из человеческого образа и обратись в осла!» Али встряхнулся и превратился в осла с копытами и длинными ушами и заревел по-ослиному. Затем Эзра очертил его кругом, который тут же превратился в круглую башню. После этого Еврей до утра пил вино. Утром он сказал Али, имевшему облик осла: «Я сяду на тебя, чтобы мой мул отдохнул». Он взял золотую палку, поднос, платье и цепи и положил в стеклянную коробку. После этого он вышел вместе с ослом, прочел над ним заклинания, перекинул через его круп хурджун, сел на него и выехал из дворца, который мгновенно исчез. Эзра отправился в свою лавку, вынул золото и серебро из мешков хурджуна и положил все это в жаровню перед собой. А Али в облике осла был привязан возле лавки, он слышал и понимал все, но говорить не мог. В это время в лавку пришел один человек из купцов, который долгое время не мог найти себе подходящей работы и поэтому собирался стать водоносом. Он принес серьги своей жены Еврею и сказал ему: «Купи у меня эти серьги, чтобы я мог купить себе осла». — «А что ты будешь возить на нем?» — спросил Еврей. «Я нагружу его бурдюком с водой из озера, мастер, буду продавать воду и жить на это». — «Возьми моего осла!» — предложил Еврей. Водонос продал серьги. Еврей вычел стоимость осла, а остаток отдал ему. Водонос погнал осла к себе домой, и тот шел, так как был заколдован. «Если погонщик взвалит на меня дрова или бурдюк с водой и я сделаю хотя бы десять шагов, лучше мне умереть и исчезнуть с лица земли», — говорил себе Али по дороге.

Жена водоноса подошла к ослу, чтобы положить на него попону, но он так лягнул ее в лицо, что она упала на землю и закричала. Прибежали соседи, унесли ее и стали бить осла. В это время пришел водонос, который собирался отправиться за водой. «Или разведись со мной, — воскликнула его жена, — или верни осла тому, у кого купил его!» — «Что случилось?» — спросил муж. «Да это истый сатана в облике осла! — воскликнула женщина. — Он хотел убить меня». Водонос отвел осла обратно к Еврею. «Почему ты возвращаешь его?» — спросил тот. «Он хотел убить мою жену», — ответил водонос. Еврей возвратил ему деньги, и тот ушел. Еврей же обратился к Али и сказал ему: «О несчастный, ты вступил на путь коварства, чтобы тебя возвращали мне? Но пока ты осел, ты будешь назиданием для детей и взрослых!» Сказав это, Эзра сел на него и отправился за город. Он вынул из кармана мешочек с пеплом, поколдовал над ним и рассеял пепел по воздуху. Когда показался дворец, Еврей снял хурджун с крупа осла, вынул оттуда золото и серебро, затем принес золотую трость, повесил на ее конец поднос с платьем и, как обычно, начал призывать: «Где ловкие молодцы из разных стран, способные унести платье?» Как и прежде, Еврей прочел заклинания, появился столик с едой, и он поел. Затем появилось вино, и он принялся пить. Через некоторое время Эзра Еврей принес таз с водой, поколдовал над ним, обрызгал водой осла и приказал: «Выйди из этого облика и прими свой прежний вид!» Али снова обрел человеческий облик и стал таким, как прежде. «Последуй моему совету, Али, — молвил Еврей, — хватит с тебя того зла, которое я причинил тебе. Тебе нет нужды жениться на Зайнаб и красть платье моей дочери, это ведь дело нелегкое. Лучше будет тебе отказаться от своей страсти, иначе я заколдую тебя и превращу в обезьяну или в медведя, поручу тебя одному из подвластных мне джиннов, и он унесет тебя за пределы горы Каф». «О Эзра, я дал слово достать платье и должен взять его у тебя. Отдай его сам, иначе я убью тебя», — ответил Али. «Ты, Али, похож на орех, — заметил Еврей, — тебя не съешь, пока не разобьешь!» Затем он поставил таз с водой, заговорил ее, обрызгал Али и приказал: «Обратись в медведя!», и Али в тот же миг превратился в медведя. Эзра надел ему на шею ошейник, а на пасть — намордник и загнал в стальную клетку. Когда Еврей обедал, то остатки своей еды он бросал медведю и в миске подавал ему воду.

Однажды утром Еврей встал и убрал платье с подносом, прочел свои заклинания над медведем, и тот пошел за ним в лавку. Еврей расположился в лавке, высыпал золото и серебро на лоток и привязал медведя у лавки. Али начал прислушиваться к разговорам Еврея с покупателями и размышлять, но говорить он не мог. В это время к Еврею пришел один купец и сказал ему: «Мастер, не продашь ли ты мне этого медведя? Моя жена, дочь моего дяди, страдает каким-то недугом, и ей посоветовали поесть медвежатины и намазаться медвежьим жиром». Еврей очень обрадовался и сказал себе: «Я продам медведя, этот купец зарежет его, и я избавлюсь от него». — «Клянусь Аллахом, этот человек хочет зарезать меня! Только Аллах может меня спасти», — подумал Али. «Я дарю его тебе, купец!» — воскликнул Еврей. Купец взял медведя, зашел к мяснику и сказал ему: «Возьми свои ножи, и пойдем со мной». Мясник взял ножи и последовал за ним.

Когда они пришли домой, мясник повалил медведя, связал его, поточил нож и приставил его к горлу Али. И вдруг Али обнаружил, что кто-то выхватил у мясника нож, поднял его самого в воздух и полетел между небом и землей.

Наконец Али прилетел во дворец, где находился в это время Еврей. А произошло это потому, что Еврей, подарив медведя купцу, вернулся во дворец. Дочь Эзры начала расспрашивать его, и тот рассказал все, что было с Али. «Поручи джинну доставить Али сюда, — сказала Камар, дочь Еврея. — Я хочу взглянуть, что он за человек и обычный ли он мошенник». Еврей прочел заклинания, явился джинн, и еврей приказал ему: «Принеси нам Али, и мы посмотрим, обычный ли он мошенник». Джинн спас Али, принес его во дворец и сказал: «Это сам Али Египтянин; мясник, связав его и приготовив нож, собирался его зарезать, но я спас его, вытащил прямо из-под ножа и принес сюда».

Еврей взял таз с водой, прочел заклинания, обрызгал водой медведя и приказал: «Вернись в свой прежний вид!» И Али обрел свой прежний облик.

Дочь Еврея Камар увидела перед собой прекрасного юношу и влюбилась в него. В сердце Али проникла такая же любовь к ней. «О несчастный, — обратилась к нему Камар, — почему ты хочешь завладеть моим платьем, за что мой отец совершил над тобой такое?» — Я дал слово доставить твое платье, — отвечал Али, — Плутовке Зайнаб, чтобы жениться на ней». — «До тебя многие пытались перехитрить моего отца и завладеть платьем, но никому это не удалось, — сказала Камар, дочь Еврея. — Лучше оставь это дело!» — «Нет, я должен взять платье, — возразил Али, — пусть твой отец сам отдаст его, иначе я убью его».

«Посмотри, дочь моя, — воскликнул Еврей, — на этого несчастного, как он стремится к гибели!» Затем он обратился к Али: «На этот раз я превращу тебя в собаку». Сказав это, он взял заколдованный таз с водой, колдовал над ним, обрызгал водой Али и приказал: «Обратись в собаку». Али обернулся собакой. После этого Еврей и его дочь до утра пили вино.

Когда наступило утро, Еврей убрал поднос с платьем, сел на своего мула и еще раз прочел заклинания над собакой. Али в образе собаки последовал за ним в лавку. По дороге другие собаки бросались на него и лаяли. Когда они проходили мимо лавки портного, хозяин вышел и отогнал собак, которые приставали к Али. Он, почувствовав благодарность, вошел в лавку и лег у его ног. Когда Еврей обернулся — собаки уже не было. Закончив работу, портной закрыл свою лавку и вместе с собакой пошел домой. Когда они вошли в дом, дочь портного взглянув на собаку, тут же накинула на себя покрывало и воскликнула: «Отец, как ты можешь с чужим мужчиной входить ко мне?» — «Где мужчина? — воскликнул портной. — Дочь моя, ведь это собака». — «Это — Али Египтянин, — сказала девушка, — его околдовал Эзра Еврей». Затем она обратилась к собаке и спросила: «Разве ты не Али Египтянин?» Собака утвердительно кивнула головой. «Почему Еврей заколдовал его?» — спросил портной у своей дочери. «Из-за платья его дочери Камар, — ответила девушка. — И я могу освободить его от чар, если он женится на мне». Собака опять кивнула головой. Тогда девушка взяла волшебный таз и стала колдовать. Тут кто-то громко крикнул, и таз выпал из рук девушки. Она обернулась и увидела невольницу своего отца. «Госпожа моя, — сказала невольница, — разве таков был наш уговор? Никто, кроме меня не обучал тебя этому искусству, и ты обещала мне ничего не делать, не спросив моего совета. Ведь мы условились, что тот, кто женится на тебе, женится и на мне» Услышав этот разговор, портной спросил у дочери: «Кто же научил невольницу этому искусству?» — «Отец мой, — ответила девушка, — меня научила этому делу невольница, а у кого она научилась, спроси у нее самой» Портной спросил невольницу. «Знай, господин мой, — начала невольница, — когда я служила у Эзры Еврея, я подкрадывалась к нему, когда он занимался колдовством, и наблюдала за ним. Когда же он уходил в лавку, я открывала его книги и читала их. Так я научилась волшебным наукам. Затем он продал меня тебе, а когда я оказалась здесь — научила твою дочь. Но я условилась с ней, что без моего совета она ничего не сделает и тот кто женится на ней, возьмет в жены и меня». Затем она взяла таз, наполнила его водой, поколдовала над ним, обрызгала водой собаку и приказала: «Прими прежний вид!» И Али обрел свой прежний облик.

Портной приветствовал его и спросил, почему его превратили в собаку. «Это все произошло из-за желания жениться на Зайнаб», — ответил Али. В это время постучали в дверь. «Кто там?» — спросила невольница. «Камар, дочь Еврея, — был ответ. — Али Египтянин у вас?» — «О дочь Еврея, — сказала дочь портного, — если бы он был у нас, что ты сделала бы с ним? Невольница, иди открой дверь!» Та открыла дверь, и вошла Камар. Увидев ее, Али крикнул: «Зачем ты пришла сюда, собачье отродье?» — «Я пришла, чтобы засвидетельствовать, что нет бога, кроме Аллаха, и что Мухаммад — посланник его!» Сказав это, она стала мусульманкой. Потом она спросила: «По мусульманской вере мужчины дают выкуп за девушек, а девушки приносят с собой приданое?» — «Да, — ответил Али, — мужчины дают за девушек выкуп». — «И я принесла приданое с собой, — воскликнула Камар, — вверяю тебе свою судьбу и отдаю платье, поднос, золотую трость, цепь и голову твоего врага и врага Аллаха — моего отца».

РАССКАЗ об Али-з-Зибаке Египтянине и Ахмаде Найденыше

А Камар убила своего отца вот почему. Когда Эзра Еврей заколдовал Али и обратил его в собаку, во сне она услышала, как кто-то говорит ей: «Прими ислам, стань мусульманкой!» И она приняла ислам. Когда Камар проснулась, то рассказала отцу, что стала мусульманкой. Отец не принял ее веры, и тогда она одурманила его и убила.

Али взял у Камар платье и другие вещи и сказал портному: «Завтра мы встретимся у халифа, и с его благословения я возьму в жены твою дочь и невольницу». Затем он встал и радостно отправился домой, взяв с собой платье Камар и другие вещи. По дороге Али встретился продавец халвы, который сказал ему: «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха всевышнего и великого. Люди в наше время усердствуют в недозволенных законами нашей веры делах и идут по пути обмана и хитрости. Заклинаю тебя именем Аллаха, отведай немного этой халвы». Али взял кусок и съел его и тут же упал, одурманенный, так как в халве был опиум. Продавец сладостей взял платье, золотую трость и цепи, положил их в ящик из-под сладостей, собрал лоток для халвы и ушел. В это время появился человек в одежде судьи, который обратился к продавцу сладостей: «Иди сюда, продавец халвы». Тот остановился перед судьей, положил на землю вещи, прикрыл их лотком и спросил: «Что тебе угодно, господин мой?» — «Я хочу халвы и сладостей», — ответил судья. Продавец подал ему халву и другие сладости, но тот человек сказал, что они нечисты. Потом он вынул из-под плаща кусок халвы, который у него был с собой, и сказал продавцу: «Посмотри на эту халву, видишь, какой прекрасный у нее вид. Попробуй ее и всегда делай такую!» Продавец взял кусок халвы и съел его, а в ней был опиум. Одурманив продавца, судья взял ящик, в котором были платье и другие вещи, засунул продавца в ящик и отвез все домой к Ахмад ад-Данафу. А «судьей» этим был Хасан Шуман, и причина его перевоплощения в судью была следующей. Когда Али Египтянин обязался достать платье и ушел из дому, от него долго не было вестей. Тогда Ахмад ад-Данаф сказал: «Молодцы, подите и разыщите своего брата Али Египтянина». Они начали поиски в городе и Хасан Шуман сопровождал их в одежде судьи. Ветретив продавца халвы, Хасан Шуман сразу признал в нем Ахмада Найденыша. Он одурманил его и доставил вместе с платьем и другими вещами домой. Остальные сорок молодцов продолжали поиски Али на разных улицах города. Среди них был и Али С Верблюжьим Горбом. Увидев толпу, он пошел узнать, почему собрались люди. А они столпились вокруг Али Египтянина, который лежал одурманенный на земле. Он разбудил его. Когда Али пришел в себя, то увидел, что окружен толпой незнакомых людей. «Очнись, возьми себя в руки!» — сказал ему Али С Верблюжьим Горбом. «Где я?» — спросил Али-з-Зибак. «Мы нашли тебя здесь одурманенным, — отвечал Али С Верблюжьим Горбом, — и не знаем, кто тебя одурманил». — «Меня одурманил продавец халвы, — ответил он, — и забрал вещи. Куда он делся?» — «Мы никого не видели, — ответили ему. — Вставай, и пойдем домой».

Они пришли домой и застали там Ахмада ад-Данафа. Он поздоровался с Али и спросил его: «Ну как, принес платье?» — «Да, — ответил Али, — я принес платье и другие вещи, в том числе и голову Еврея. Но по дороге я встретился с каким-то продавцом халвы, который одурманил меня и забрал вещи». Затем он подробно рассказал им обо всем, что с ним произошло. Под конец Али воскликнул: «Если бы я нашел этого негодяя, то наказал бы его как полагается». В это время Хасан Шуман вышел из укромного местечка, где он прятался. «Ну как, Али, принес платье и другие вещи?» — спросил он. «Да, принес, — отвечал Али, — принес даже голову Еврея. Но по дороге мне встретился какой-то продавец сладостей, который одурманил меня и забрал платье и все остальные вещи. Я не знаю, куда он делся, а если бы знал, то избил бы его. Может быть, ты знаешь, Хасан, где этот человек?»

Тогда Хасан Шуман встал, открыл тайник, где спал продавец халвы, и разбудил его. Открыв глаза, тот увидел, что находится перед Али Египтянином, Ахмад ад-Данафом, Хасаном Шуманом и стражниками. Он спросил: «Где я и кто схватил меня?» — «Это я задержал тебя», — ответил Хасан Шуман. «Ах негодный, это ты так скверно поступил со мной?» — сказал Али и хотел задушить его. «Прочь руки от родича!» — остановил его Хасан Шуман. «Какой он мне родич?» — спросил в недоумении Али. «Это Ахмад Найденыш, — сказал Хасан Шуман, — племянник Зайнаб». — «Почему же ты так поступил со мной?» — спросил его Али. Ахмад ответил: «Меня заставила моя бабушка Мошенница Далила, и виноват в этом Зурайк Рыбник. Он навестил бабушку Далилу и сказал ей: „Али Египтянин — ловкий и искусный мошенник. Он обязательно убьет Эзру Еврея и принесет платье“. Тогда бабушка позвала меня спросила: „Знаешь ли ты Али Египтянина?“— „Да, знаю, — ответил я, — когда-то я указал ему дом Ахмада ад-Данафа. — „Иди и завлеки Али в свои сети, — приказала она, — и, если он добудет эти вещи, одурмань его и забери их“. Я бродил по улицам и обходил город до тех пор, пока не встретился с одним продавцом халвы. Я дал ему десять динаров, взял его одежду, ящик и лоток со сладостями и сделал то, что было». После этого Али Египтянин приказал Ахмаду Найденышу: «Теперь беги к бабушке и Зурайку Рыбнику и скажи им, что я привез платье и другие вещи вместе с головой Эзры Еврея. Пусть они завтра приходят в диван халифа, я встречу их там и отдам им выкуп за Зайнаб».

Ахмад ад-Данаф был очень рад всему этому. «О Али, — воскликнул он, — я не зря воспитывал тебя!»

РАССКАЗ о том, как принял халиф Али-з-Зибака Египтянина

Когда наступило утро, Али Египтянин, взяв платье, поднос, золотую трость, золотые цепи и наколов голову Эзры Еврея на острие копья, отправился в сопровождении своего дяди Ахмада ад-Данафа и своих друзей в диван халифа. Представ перед халифом, они поцеловали перед ним землю. Халиф заметил среди людей Ахмада ад-Данафа юношу, который показался ему доблестнее остальных. Он спросил о нем, и Ахмад ад-Данаф ответил: «О повелитель правоверных, это Али-з-Зибак из Египта — глава египетских ловкачей, он первый среди моих молодцов». Оглядев Али, халиф почувствовал к нему склонность, так как его вид говорил об отваге и храбрости. Али подошел к повелителю правоверных, бросил перед ним голову Эзры Еврея и сказал: «О повелитель правоверных, пусть все враги твои будут повержены, подобно этому!» — «Чья эта голова?» — спросил халиф. «Это голова Эзры Еврея», — ответил Али. Халиф спросил: «Кто убил его?» Али рассказал халифу о всех своих приключениях. «Я не думал, что ты сможешь справиться с ним, ведь он был колдуном», — воскликнул халиф. «О повелитель правоверных, господь наш дал мне силу», — молвил Али. Халиф отправил одного из своих людей во дворец Эзры, чтобы удостовериться, что Али не солгал. Тот человек увидел, что тело Эзры Еврея без головы. Тело положили в гроб и доставили в диван халифа, и он велел сжечь труп.

В это время к халифу явилась дочь Эзры Еврея Камар, поцеловала перед ним землю и заявила, что она дочь Эзры Еврея, но приняла ислам. Чтобы халиф удостоверился в истине ее слов, она произнесла перед ним: «Я свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха, и что Мухаммад — посланник его». — «О повелитель правоверных, — сказала Камар, — я призываю тебя быть поручителем за Али Египтянина в том, что он женится на мне». Халиф дал поручительство, что Али возьмет ее в жены.

После этого халиф подарил дворец Эзры Еврея со всем его имуществом Али Египтянину и велел ему просить у него еще что-нибудь. «Я прошу, чтобы ты взял меня к себе на службу и разрешил стоять у твоего ковра и есть с твоей скатерти». — «У тебя есть искусные и ловкие молодцы?» — спросил халиф. «У меня сорок таких молодцов, — ответил Али, — но они находятся в Египте». Халиф сказал ему: «Пошли им письмо, чтобы они приехали сюда. А теперь скажи, есть ли у тебя дом?» — «Нет», — ответил Али. Тут выступил Хасан Туман и сказал: «О повелитель правоверных, я дарю ему свой дом со всем находящимся в нем имуществом». — «Нет, пусть твой дом останется тебе», — сказал халиф и приказал казначею выдать десять тысяч динаров, чтобы построить дом для Али, сорок спален и сорок отдельных комнат для его молодцов. «О Али, — продолжал халиф, — нуждаешься ли ты в чем-нибудь еще? Скажи, и мы прикажем». — «О великий царь нашего времени, возьми на себя поручительство, что Мошенница Далила отдаст свою дочь мне в жены и возьмет вместо выкупа платье дочери Эзры Еврея и остальные его вещи».

Далила приняла поручительство халифа, взяла платье, поднос, золотые цепочки и трость. Здесь же подписали брачный договор дочери портного и его невольницы, а также дочери Эзры Еврея Камар с Али Египтянином. Затем халиф назначил Али постоянное жалованье и дневное и вечернее довольствие из своей кухни, плату за корм и сено для его коней и освободил товары Али от пошлины.

Али в тот же день отправил в Египет письмо своим молодцам и сообщил о великодушии халифа и его благоволении. «Вы обязательно должны приехать, чтобы успеть на свадьбу». Затем он устроил пышную свадьбу, которая продолжалась тридцать дней.

Спустя некоторое время приехали из Египта молодцы и приняли участие в свадьбе. Али поселил их в своем доме и всячески заботился о них. Затем он представил их халифу, и тот одарил их почетными халатами и принял на службу. В последний день свадьбы служанки украсили Зайнаб и повели ее в платье Камар к Али Египтянину.

Как-то однажды Али ночью остался у халифа. «Я хочу, Али, — сказал ему халиф, — чтобы ты рассказал мне все, что приключилось с тобой в Багдаде, с самого начала и до конца». Али поведал халифу о том, что случилось между ним и Мошенницей Далилой, ее дочерью Плутовкой Зайнаб и Зурайком Рыбником.

Халиф велел Али записать всю эту повесть в книгу и передать ее в казну на хранение. Было записано все, что случилось с ним, и все совершенные им доблестные деяния.

Али жил со своими близкими в счастье и радости, и они наслаждались жизнью, пока не пришла разрушительница наслаждений и разлучительница людей — смерть, а всевышний Аллах знает лучше.