Средневековые битвы

Битва при Моргартене. Огнестрел, кантон Швиц, и все все все

Вступление.

Толчок, данный сражениями при Фолкерке (1298) и Креси (1346), в гораздо большей степени лишил закованного в сталь рыцаря его властного положения, чем это сделало появление огнестрельного оружия. Но все же в 1300-х годах лавры побед венчали головы в первую очередь крепких швейцарских горцев. И именно швейцарцы заставляли врагов трепетать от одного только их имени (и питать к ним отвращение); и именно они серьезно повлияли на тактику и стратегию своего времени.

Со временем, стечение социальных, экономических и военных факторов, привело к системному кризису в Европе. И результатом этого стала буржуазная революция, а позже и абсолютное доминирование Европы в мире.

Конечно экономисты видят причины этого в экономике, социологи в социологии, я как любитель военной истории — в военной истории.

Правда, как всегда, где-то по середине. Но роль швейцарцев в частности, и профессиональных армий вообще, в запуске лавины, сметающей старые порядки и неузнаваемо меняющей политический, экономический и социальный ландшафт мира, в котором жили люди того времени — эту роль трудно переоценить.

Тяжёлая поступь швейцарской баталии, испанской терции или банды ландскнехтов обладала такой мощью, что от неё начал меняться мир.

Приверженцы мощного удара пехоты, швейцарцы, и йомены Англии с луками, специализирующие на расстреле плотных масс этой пехоты — были, если можно так выразиться, ровесниками. Если бы им довелось увидеться сразу после «рождения», то скорее всего швейцарцев постигла бы участь шотландцев. Швейцарцы совсем не сразу отрастили себе жирок. К тому времени когда швейцарцы стали достаточно грозным противником, ради которого стоило заморачиваться наймом дорогих профессионалов, швейцарские кантоны сильно нарастили мобилизационные возможности, покрылись броней, научились ходить в баталиях, да и своих стрелков у них уже было не мало. И такой ультимативный эффект от применения английских лучников против шотландцев, не случился. А ведь случись это — и, очень может быть, эпоха феодального ополчения продлилась… При чем, оглядываясь на примеры замерзших в развитии регионов — могла бы длиться до сих пор.

Это может показаться забавной фантазией, но серьезно, последовательный прогресс — это признак нашего времени, но совсем не правило в истории. В истории периоды развития и расцвета сменяются периодами падения и регресса. Немыми свидетелями этому стоят погребенные в песке шумерские города, пирамиды Египта, античные храмы и Римские акведуки. Все это свидетели падения высокоразвитых цивилизаций. Но гораздо чаще люди до такого попросту не развивались.

Вполне вероятно, что мы бы сейчас жили в некотором аналоге Римской Империи, не случись буржуинской революции, которую в свою очередь толкнули денежные потоки, которые в свою очередь всерьез пришлось развивать королям и не королям, что бы можно было покупать солдат. Сначала — тех самых швейцарцев.

А покупать пришлось, в виду полной неспособности феодалов противостоять наемникам врагов.

Нет, я не хочу сказать, что буржуазная революция личная заслуга Швейцарии. Однако, как мне кажется, серьезные изменения, которые со временем изменили Европу, запустили в том числе и они. А наемные армии вообще — в куда большей степени, чем огнестрел.

Огнестрел

Внимание, срыв покровов — огнестрел, какая неожиданность, совсем не супер оружие.

В самом деле, несмотря на то что многим кажется, что с рыцарями покончило огнестрельное оружие — это чистой воды заблуждение.

Даже в XVI веке отсутствие пороха заметным образом не сказалось бы на тактике. Пули и ядра тогда были причиной лишь нескольких процентов потерь, и даже столь известный мыслитель, как Макиавелли, высказывал сомнения в целесообразности применения огнестрельных орудий. Более того, он настаивал на вооружении городской милиции арбалетами, как хоть и более дорогого (? — вопрос мой) но лучшего по боевым качеством стрелкового оружия.

Я к его мнению несколько снисходителен, подозревая что сравнивал он тяжёлые крепостные арбалеты с первыми аркебузами, и будучи профаном упустил трудности орудования таким арбалетом в строю. Но сам факт показателен. Преимущество огнестрела совсем не очевидно для Макиавелли, в 1500-е годы.

Не появись порох, аркебузы и мушкеты не угрожали бы коннице, но с другой — пушки не валили бы рядами пикинёров. Баланс сохранялся бы, все же, даже с некоторым преимуществом для пехоты.

Развитие огнестрела вообще шло трудно, муторно. И до появления мушкетов, его эффективность против кавалерии была ненамного выше чем у альтернативного метательного оружия. И более того, тренированный и талантливый человек с луком или арбалетом легко и непринужденно мог превзойти огнестрел практически до момента появления нарезного оружия. Даже имея постоянную цель в виде массы пехоты с пиками, которую просто грех было не расстрелять из всего чего можно, в том числе и тяжёлых и неуклюжих первых пушек, ручницы долгое вовремя не оказывали фактически никакого влияния на битвы. Их эволюция заняла многие десятки лет. Огнестрельное оружие, не имея достойной цели, могло оказаться на задворках истории, либо развивалось бы куда медленнее.

Но пары спокойных веков на развитие у европейцев могло и не случиться. В пушкостроении лидировала полная сил и пассионарности Османская Империя. А не они, так блистательные Махараджи Индии, вполне могли удивить мир, выбравшись из своих междоусобиц, и привнеся в военное искусство внезапно очень годные пешие армии. В общем, вполне могло случиться так, что это европейцев бы колонизировали, и я бы писал этот текст уйгурскими буквами. Но Аллах миловал. Или просто Бог в принципе очень любит швейцарцев, а через них и остальных европейцев — это заметно до сих пор, по уровню жизни.

Ладно, на самом деле среди швейцарцев всегда было слишком много атеистов, что бы им помогал вообще хоть кто-то, кроме их самих.

Если бы швейцарцы не научились в чистую побеждать феодальное ополчение в честном сражении, как не смогли это сделать пехотные армии средневекового «среднего» класса в Шотландии или Фландрии, и все осталось в той же, болезненной для низкого сословия, позе… Ничего бы не изменилось в Европе, неограниченно долгое время.

Я думаю, что дальнейшему упадку рыцарства все равно бы ничто не препятствовало. Но сам состав, тактика и организация армий не изменились бы, не считая вооружения стрелков, которым бы все же выдали аркебузы. Собственно, так долгое время и было в реальности.

До битвы при Креси, мы имеем перед глазами пример рыцарского вооружения, почти неизменного на протяжении примерно трех сотен лет. Кто знает насколько на самом деле мог бы продолжаться такой период застоя. Зато мы точно знаем, что при первом же удобном случае общество любит скатываться «к истокам».

Хороший пример из истории — в Японии в какой-то момент развитие огнестрельного оружия немногим уступало европейским образцам, но волевым решением, для удержания скреп и прочего патриотизма на должном уровне, японцам удалось «забыть» его как вид. Спустя многие десятки лет там случались полные сюрреализма картины, когда коварные злодеи отстреливали из буддомерзких револьверов благородных самураев с мечами.

В Китае арбалет изобретали раза три, каждый раз со яркими последствиями. В какой-то момент, за несколько сотен лет до европейцев, китайцы развились до весьма примечательных вещей. «Копье яростного огня» — ракета способная доставить на триста метров зажигательную боеголовку весом в шесть кило. Установка залпового огня, стреляющая легкими дротиками, вполне себе годные мортиры, и конечно огнемет. И все это в 10-м веке, когда в Европе викинги с мадьярами и арабами местных кошмарят. Только вдумайтесь. Уровень века семнадцатого, но в восточном колорите. Однако в реальности именно китайцев колонизировали дикие европейцы.

Так как же так получилось?

На это я ответить не смогу. Я просто расскажу про швейцарцев.

Бедные швейцарцы.

По сути Швейцария так себе местечко, на любителя. Несмотря на большую (сравнительно с государствами тех лет) площадь, по факту долгое время на нее никто всерьез не претендовал. Швейцарцы тусили в горах, осваивая каждый метр земли. Что можно засеивали, а непригодные склоны и высокогорные луга использовали для выпаса скота. Характерный горный менталитет имелся в избытке. Если ты один раз уступишь другому горцу место на узкой горной тропке — пиши пропало. Тебя задавят, отожмут твой луг, твой скот, твой дом, твою жену. Поэтому, что бы не показаться терпилой, горцы хватались за кинджяль по любому поводу. Со временем, что бы все таки упорядочить откровенную резню и прочую кровную месть, были придуманы «кантоны» — некое политическое, довольно размытое, условное образование, полный аналог «тейпа» у чеченцев. Долгое время их скудные земли с трудновоспитуемым населением были никому особо не нужны, но в 13-м веке ситуация стала меняться.

Горцы внезапно обнаружили, что окружены забитыми крестьянами, лишь слегка разбавленными умеющими драться феодалами. Государства феодалов редко могли похвастаться организацией, да и вообще государственностью, оттого все большей популярностью стали пользоваться шопинг туры по равнинам, где основная плата местным, за понравившуюся горцу вещь — удар алебардой.

Это аутентичная алебарда, датируется примерно теми годами. То что можно сделать в горной кузни, из того что можно найти. Не меч, конечно, но зато можно засандалить так засандалить.

Это продолжалось довольно долго, но именно в тринадцатом веке начало назревать.

В Европе кончилась земля. Сброс излишнего демографического напряжения в виде крестовых походов не дал существенного результата, и даже маловкусные швейцарские кантоны стали казаться многим достойным внимания целью.

Ситуация осложнялась тем, что через несколько кантонов проходила старая римская военная дорога. Перевал Сен-Готард — кратчайшая, между прочим дорога через Альпы в Италию. Хорошая, и нужная в хозяйстве вещь, сам Суворов ей однажды не побрезговал. Забавно, что у швейцарцев на эту дорогу были бумаги о праве собственности, времен Римской Империи. Я же говорю, мир после апокалипсиса.

Логично, что такое шоссе надо бы передать в бюджет, например господам Габсбургам, для общей пользы.

Но у грязных мужланов из кантонов Ури, Швиц и Унтервальден были возражения. Которые они, впрочем, держали при себе, честно и по швейцарски точно, отстегивая причитающиеся «налоги» благородным господам, по праву рождения. Налог был ровно такой что позволял кантонам не сильно голодать, но достаточно большой что бы феодалы не думали лезть в горы.

Кантоны заключили некий пакт о взаимопомощи, который грозил остаться такой же рыхлой условностью как они сами, не случись на их голову Габсбургов.

А конкретно — умер император Генрих VII

Швейцарцы и Габсбурги.

Ну умер и умер, одним святым больше. Тем более что его приемник Людвиг IV Баварский был по отношению к горцам настроен со всех сторон положительно. Вольности подтвердил, налог не повысил. Все путем.

Казалось бы, ничего не предвещало беды — но нет, злобный кузен короля точил зубы на вкусный перевал бедных швейцарцев. Кузена звали Фридрих, и больше его имя в вашей жизни вряд ли появится.

Это же средние века, несмотря на то что формально все территории закрашены на карте одним цветом, и являют собой вроде как Священную Римскую Империю, преданную всенародно избранному императору Людвигу VI, на деле везде царила коррупция и патриотизм. По факту не зависимые города, городки, да даже села, грабили друг друга, в свою очередь становясь кормушками герцогов да графов, которые часто вели войны между собой прямо внутри страны. Почти как осетино-ингушская война в России, с той же вереницей поездок на поклон к «Самому», и минимум последствий для виновных.

Конкретно горцы в этой ситуации выигрывали, пользуясь труднодоступностью мест своего проживания. Они вынесли себя за область закона, и даже напротив, заимели кое какие феодальные права. Не конкретный человек, а кантон в целом. Ну на уровне современной ИП-шки — торговать в ограниченном объеме, нанимать только трех солдат, и тому подобное.

Разумеется, грех было такое преимущество не реализовать, и швейцарцы реализовывали как могли.

Цитата:

…Ландман Вернер Штауффахер перешёл все границы дозволенного и 6 января 1314 г. напал на монастырь во главе трёх сотен. Он приказал взломать кладовые и жилые помещения, разрушить алтари, рассеять мощи святых; напившись монастырского вина, воины Швица осквернили храм, разложили и зажгли костры, чтобы сжечь монастырские документы, и взяли в плен девять каноников'.

Не то что бы это было совсем уж в диковинку, я напомню, бедные швейцарцы, узкие тропки, кинджяль, алебарда… — «Приблизительно за полдюжины лет до битвы при Моргартене жалобный список монастыря включает в себя не менее 46 жалоб на нападения и грабежи, произведённые отдельными сотнями кантона Швиц под предводительством их ландманов».

То есть насрать у алтаря, и что хуже, сжечь кредитные списки, швейцарцы могли не в первый раз, но это случилось в первый раз во время острой политической борьбы между габсбургами. Злобный кузен короля все еще не оставил надежд на престол, или просто желал укрепить свое могущество, а значит пришло время швейцарцам ответить за свои злодейства.

И отдать уже этот сраный перевал в надежные, благородные руки.

Вообще на будущее — не связывайтесь с людьми, разграбившими монастырь. До швейцарцев этим отличились викинги. В 793 году викинги разорили монастырь на английском острове Линдисфарн. Это был первый зафиксированный в хрониках набег скандинавов на европейское побережье. Считается условной точкой отсчета нашествия. И тоже полторы сотен лет тотального доминирования, после чего им все сходит с рук.

В общем швейцарцы переполнили чашу терпения людского и Божьего, и возмездие было неотвратимо.

Стороны.

Со стороны законного императора выступил, сторонник противника Императора, некий Леопольд.

Перечитав это лихое предложение, решил пояснить — Леопольд был ставленником кузена императора, который точил когти на вкусный швейцарский перевал в частности и на трон Империи вообще. Император помешать этому не мог, или не хотел.

Чрезвычайно полномочный Леопольд Австрийский, которому не повезло покровительствовать обгаженной святой обители, в свою очередь был банально торпедирован для поражения нужных целей.

Леопольд собрал огромную армию. Даже по современным оценкам — до 9 000 рыл. Не меньше трети, а скорее половина — та самая конная феодальная знать. Это очень много. Во всей Швейцарии на тот момент было около 500 000 населения, и при 5% мобилизации они могли выставить не больше 20–25 тысяч человек. 5% на мобилизацию — это практически все, кто мог не то что оружие держать в руках, а вообще ходить. Современные государства рассчитывают как максимум возможной мобилизации — 1–2%.

А в феодальном обществе, когда собственно привилегированного сословия процентов пять от общей численности, набрать почти 5 000 человек конной знати — заметное достижение! В минуты самой крайней опасности, в начальной стадии Столетней Войны, пока еще богатая Франция, располагая всеми ресурсами континента, смогла выставить на поле боя (в одном месте, конечно) не больше 30 000 человек. Англия, после девяти лет подготовки к вторжению, единовременно никогда не имела больше 17 000 в действующей армии (не считая гарнизонов, конечно), из которых мужиков-йоменов и прочего мяса было четыре пятых от общего числа. Не удивительно что на Руси «Тумен», 10 000-й монгольский корпус, называли «тьмой». Неисчислимое множество.

Современники согласны в том, что грабить у горцев было не так что бы много. Поэтому лихие рыцарские копья их долгое время не беспокоили. Овчинка, как говорится, выделки не стоила. Нет, периодически феодальные банды на уровне баронов довольно больно кусали швейцарцев, но кантоны со временем начали строить укрепления, завели дозорную службу — в общем у швейцарцев реально был мозг, и воля этот мозг к делу приложить.

Рискну предположить, что в этот раз, Леопольд планировал фактически колонизировать Швейцарию. Частично вырезав, закрепостить местное население, раздать землю голодающим феодалом, настроить замков — в общем принудить к миру.

У швейцарцев все было не так хорошо. Даже, говоря откровенно плохо. Сам кантон после тотальной мобилизации смог поставить под алебарду примерно дюжину сотен. Соседи подкинули около четырех (сотню один, и три сотни другой) — соглашение о взаимопомощи работало пока с великим скрипом.

Теоретически, будь у меня возможность, я бы смело поставил деньги на победу Леопольда. У него были все шансы уничтожить кантоны по одному.

Но швейцарцы, те еще засранцы, сразу перевели войну в плоскость, на которой феодальная знать была традиционно слаба.

В интеллектуальную.

Маневр.

Как я уже говорил, швейцарцы не любили, когда их неожиданно ловят, и совершают над телом разные непотребства. Поэтому горцы огораживались. И делали это основательно, по швейцарски.

Строили они протяженные полевые укрепления, которые назывались «летцины». Состояли «летцины» из камней и земли, представляли собой вал-стену, протянувшуюся на много километров. Умно вписанная в ландшафт, опираясь на полностью не проходимые горные склоны, летцины были серьезной проблемой.

Естественно Леопольд лезть на них не хотел. Потому как недостойно для благородного дона — во-первых, и можно до верха и не долезть — во-вторых. Но в случае необходимости осадные приспособления, пехоту на мясо и решимость имел.

С другой стороны, швейцарцы, внезапно, тоже не хотели, чтобы благородные доны тут по летцинам лазили. С одной стороны — трудности логистики, швейцарцы не могли себе позволить долгое пребывание на одном месте своей армии. Швейцарцы бы первые ослабли от голода.

А второй причиной было то что швейцарцы того времени сильно смахивали на русских. Но на русских с хорошим управлением.

Нет, я не шучу. Часто наталкивался в мемуарах участников недавних войн, иногда в летописях, которые постарше, на суждении о русских на войне как о людях, имеющих склонность к военным действиям в своеобразном «дерзком» стиле. Конечно, раз уж ты пишешь мемуары, то эта «дерзкая» выходка провалилась, а значит в ход идут эпитеты вроде «хамская самоуверенность», «наглость» и прочее, по отношению к русским. Реже, употребляется сомнительного качества словосочетания вроде «безнадежная отвага», «бездумная лихость». По видимому, эта наша черта характера, которую мы сами не сильно замечаем. Авантюризм, готовность к риску в делах, особенно военного толка. Конечно есть народные песни со строчками вроде «я отчаянный родился» или общеизвестный термин «шапкамизакидаем». Но общего осознания себя как народа в бою дерзкого, если не сказать наглого и самоуверенного, нет. А вот у наших врагов, довольно часто такое впечатление о нас — есть.

И вот, похожая черта у швейцарцев образца 14-го века, судя по всему, так же присутствовала.

Перед лицом страшного нашествия, грозящего самому существованию швейцарских кантонов, когда уже казалось бы самое время каяться, молиться, поститься и слушать радио Радонеж, швейцарцы очень по русски собрались вместе, что бы бухнуть и подумать. Подумать, как бы е…ть вражин так, чтобы не один не ушел. И кое-что на придумывали.

В линии летцин была оставлена дыра. Прямо в месте, где очень удобно проходила хорошая дорога, по которой бы могла спокойно передвигаться армия с обозом. Леопольду, с помощью разных способов, заботливо дали знать где эта дыра находится. Леопольд клюнул, и заглотил наживку.

Он втянулся за линию лютцин, но быстро обнаружил, что свернуть с дороги ему особо некуда — в проходимых местах оказались свежие лютцины, с которых недобро смотрели горцы с алебардами. Но Леопольд не особенно беспокоился — он двигался в глубь Швейцарии, и рано или поздно он вырвется на оперативный простор, разошлет фарм отряды, и горцам придется дать бой. В котором он их частью уничтожит, а остальных загонит в горы. Либо они попытаются сразу уйти в горы, что его тоже устраивало — от 5 до 150 лет геноцида и проблема будет решена. Стратегия может и не нова — такая же как у тех же англичан против шотландцев, да и вообще типичная для феодального строя — но доказавшая свою эффективность. У немцев такая манера говорить с пруссами и прочими бодричами, отлично зашла.

Так Леопольд Австрийский дошел до горы Моргартен, где дорога эту самую гору огибала. Дорога тут превратилась в узкую тропку, с одной стороны зажатую крутым склоном горы, а с другой болотистой низменностью с холодным горным озером.

Армия в процессе марша растянулась. В соответствии с традициями, впереди ехали благородные доны с сопровождением, позади плелась пехтура, глотая пыль. Но это не строго, поскольку каждый феодал сам себе голова, то армия двигалась обособленными группами, норовя занять более престижное место впереди, изредка ругаясь, бухая и устраивая поединки. Простоты и порядка добавляло огромное количество телег обоза.

Разведка? Что это?

Боевое охранение? Зачем? Против этих мужиков?

Походный порядок? Вы, сударь не много ли берете на себя, указывать мне, семьтриколена внучатому племяннику самого Карла Великого, любимому сыну двенадцатой племянницы со стороны матери Хранителя Поднятым Сиденья наместника господа нашего Папы Римского⁈ Жак подержи его, я ему рожу топором изрублю.

Короче не удивительно, что, обогнув гору, и увидев плотный строй швейцарцев, перегородивший дорогу, авангард войска Леопольда крайне удивился.

Ход битвы.

Ну, тут рыцари повели себя предсказуемо. Они увидели врага, и следуя врожденным инстинктам зарычали и кинулись в атаку. Я не знаю следствие это искусственной селекции, или их кормили может чем-то особенным — но при виде врага рыцари просто не могли устоять на месте, тут же кидались в атаку.

Мне кажется логичным предположить, что будучи выдрессированы как бойцы спецподразделений быстрого реагирования, ветераны многих стычек, рыцари вели себя оправданно — в конной сшибке, ударивший первым побеждает. Помножить это на то, что пехота тяжелой коннице не соперник, плюс самомнение выше гор — да, немедленная и бездумная атака, с мыслью опередить других и отличиться — пожалуй естественная реакция.

Рыцари бы стоптали швейцарцев, сколько бы горцев не было (а мы знаем что их было не много), в чистом поле, и то что этого не случилось на той дороге, говорит о том что швейцарцы переняли передовой опыт у шотландцев и фландрийцев. Либо додумались сами. Думаю их позиция была укреплена волчьими ямами, или рвом, или заостренными кольями. Либо всем сразу.

Рыцари внезапно сами оказались на месте почти беззащитных пехотинцев — противник имел преимущество. Вместо того что бы сплотиться вокруг командиров, сменить тактику (спешиться например) рыцари не менее стремительно развернулись и понеслись назад. И тут они буквально врезались в основную массу войска, которое спешила на помощь авангарду. Просто что бы им всем не было скучно, швейцарцы начали кидать со склона горы, в самую гущу феодального войска камни, бревна утыканные шипами, и голые трупы.

Трупы — это потому что все же нельзя назвать австрийцев поголовно идиотами, видя слабость командования и уязвимость строя, некоторые рыцари, по собственной инициативе, спешились и попытались обезопасить склон. Но выяснилось, что швейцарцы умело действуют в горах — никто не ушел, чтобы предупредить Леопольда. Отсюда трупы.

Голые — потому что одежду уже украли. Мы часто забываем, что в средневековье любой предмет — это авторский эксклюзив. Что бы просто наткать материала для сносной курточки из шерсти — надо от трех до шести месяцев труда ткачихи. Положим, зарплату для труда человека без специального образования, в 200 $ в месяц. Уже выходит, что себестоимость только материала для одежды выходит от 600$ — эквивалент такой суммы надо будет отдать производителю, это без маржи или наценки. А еще надо это дело пошить, украсить. Это сейчас ботинки за тысячу баксов признак безумного богатства, в то время — это нормальная цена. причем понятие «БУ» не существует. Если не сильно поношены — можно толкнуть за полную цену.

А если удастся раздеть рыцаря, с его прекрасно пошитым хорошим портным костюмом из дорогой ткани — за это можно дом купить, и свадьбу справить. Одежда штука дорогая, товар ходкий, и всем нужный. Поэтому голые люди на полях сражений явление типичное. Говорят в Афганистане так до сих пор.

Я уже молчу про оружие.

Рыцари попытались собраться и утвердиться на относительно ровном участке, но непрекращающийся обстрел с горы все же не располагал к спокойному и стоянию на месте. В едином порыве они кинулись назад по дороге, прямо по своей пехоте, спешащей к ним на помощь.

В каждой боевой лошади — минимум 600 килограмм. Плюс латы (и для человека, и для коня), плюс сам откормленный рыцарь — все вместе под тонну живого веса. Видимо это было страшная по последствиям давка. Как если бы сотни байкеров попытались проехать сквозь плотную толпу.

Часть рыцарей свернула с дороги, после чего утонула или завязла на топкой низменности. Часть вырвалась и начала улепетывать, часть начала спешиваться и вместе с пехотой пытаться организоваться.

Чувствуя, что градус угара падает, швейцарцы испугались что могут опоздать на веселье, и с веселым гиканьем кинулись на вечеринку вниз по склону. Что бы было еще веселее, они захватили с собой алебарды.

Многие феодалы пытались сбить свои омажные формирования в строй — но в структуре феодального войска, совершить маневр в битве почти невозможно. Часть пыталась дать отпор, часть пыталась прорваться к обозу, часть вообще начала драться между собой то ли сводя старые счеты, то ли просто от перепуга. А вот организованные и спаянные многолетними совместными грабежами сотни горцев очень организованно, профессионально и последовательно стали сечь, рубить, колоть.

Швейцарцы быстро сломили сопротивление тех кто пытался его оказать, и приступили к резне тех кто убегал.

Бежать по запруженной обозом, конями и людьми узкой дороге было трудно, и средневековая игра в «пятнашки алебардой», быстро стала исполняться швейцарцами в одни ворота.

Историки исчисляют потери войска Леопольда в 2000 павших. Практически весь цвет рыцарства Габсбургов был уничтожен, сам Леопольд с остатками арьергарда бежал.

Эта победа обеспечила суверенитет кантонов Ури, Швиц и Унтервальден, 9 декабря 1315 г. в деревне Бруннен заключивших уже союзный договор. И одновременно, сделала их мощным политическим актором. С поправкой на средневековье, конечно. Тем более, что катастрофические единовременные потери в несколько сотен человек для высшей знати Австрии, не могли пройти бесследно. Австрию буквально нокаутировали, следующие 10 лет она только терпела от соседей, не способная на серьезный отпор. Что создало некоторые окна возможностей для земель, а особенно городов, прилегающих к первоначальным трем швейцарским кантонам.

Тем самым было заложено основание будущего швейцарского государства.