СССР. Книга 1. С чистого листа

Глава 13

И от этих простых и, в общем-то обыденных пяти слов, мне сразу стало грустно. Так как понял, что в ближайшей перспективе и, именно с этой юной особью женского пола, быстрый перепихон откладывается. На весьма и весьма неопределённый срок.

Ведь, если речь идёт о простой физиологии, когда два юных, и только недавно достигших половой зрелости существа, начинают познавать мир и собственные тела, то короткие встречи без обязательств являются чем-то естественным. И таким же необременительным в моральном плане.

И, совсем другое дело, если речь идёт о тех, кого мы приручили. В этом случае просто потрахаться и разбежаться не получится. По крайней мере, без душевных, зачастую оставляющих шрамы на всю оставшуюся жизнь, травм. А так поступать с, в общем-то симпатичной и ещё недавно такой жизнерадостной девочкой, я сосем не собирался.

Бесспорно, именно теперь затащить невесть с какого перепуга влюбившуюся в меня девушку не составило бы никакого труда. Вот только, совершенно не представлял, что с ней делать дальше. Ну, не в ЗАГС же мне ещё вести, право слово!

Недолго повспоминав, что же такое этот самый ЗАГС и, так и не придя ни к какому выводу, как частенько в последнее время, выбросил это из головы и почесал затылок.

«Да-а! Дела, блядь»! — Вздохнул я. — «Выпендрился, называется, перед тёлкой».

Но, так как добрая сотня пар глаз смотрела на меня и, как подозреваю, душевные переживания Верочки волновали их в последнюю очередь, ободряюще погладил своего антрепренера по руке и снова взял аккорд.

Кто знает, может быть, слова следующей песни заставят Веру немного остыть и, чуть боле трезво взглянуть на окружающую действительность.

Мы выбираем путь… Идём к своей мечте!

И надо не свернуть, уже ни где, ни где

И, стоит шаг пройти! Заносит время след

Обратного пути, у жизни просто нет!

И, стоит шаг пройти! Заносит время сле-ед

Обратного пути у жизни просто нет!

Когда наступило время припева, я снова разделил голос на три разных тона и, отбивая больничным тапком ритм, обрушил на публики мощный гитарный риф. Который тут же был встречен дружным хлопаньем в такт, а стёкла в корпусе задрожали от будоражащих душу слов.

Поверь в мечту, поверь в мечту,

Поверь в мечту скорей!

Поверь в мечту, поверь в мечту

Как в красоту людей

Поверь в мечту, поверь в мечту

Поверь в когда-нибудь!

Поверь в мечту, поверь в мечту

Поверь в мечту, и в путь!

Немного успокоившаяся Вера прислонилась сзади и, обняв меня за талию, положила свою хорошенькую головку на моё плечё. Разумеется, это немного мешало и даже вызывало небольшое раздражение. Но, понимая, что оттолкнуть и тем самым, возможно до глубины души обидеть расчувствовавшуюся девушку, никак нельзя, я мужественно терпел это маленькое неудобство. И, как ни в чём ни бывало, начал второй куплет.

Усталость иногда… Сожмёт у сердца грудь

Настигнет нас беда, что осложнить… нам путь

Пройдём любви закат… И встретим с ней рассвет!

Поймём, пути назад, у жизни просто нет!

Пройдём любви закат… И встретим с ней рассвет!

Поймём, пути назад, у жизни просто нет!

Припев, вполне ожидаемо, пел при поддержке полусотни восторженно оравших глоток. Не стесняясь, народ вовсю топал и прихлопывал в такт мелодии. Но, каким-то, совершенно непостижимым для меня образом, гитару всё ещё было слышно. А мой, постепенно обретший силу и уверенность голос, по прежнему лидировал, перекрывая эту разномастную и бурлящую от восторга стихийно образовавшуюся группу поддержки.

Виктория Ивановна Синельникова после работы зашла навестить мужа, Сергея Петровича. А невольно оказалась среди слушателей этого, как она про себя назвала мероприятие, «конкурса больничной самодеятельности».

Не то, чтобы она была ярой почитательницей самородных дарований. Но, так как изнывающий от тоски Сергей, изъявил желание посетить объявленное за ужином мероприятие, уступила его просьбе и отказываться на стала. К тому же, Яков Моисеевич, бывший, если не в дружеских то, по крайней мере, в хороших приятельских отношениях с мужем, обещал подвезти после концерта на своём «Москвиче».

Что, в конечном итоге, перевесило недовольство от, как она полагала, зря потраченного времени. И, скрепя сердце, Виктория Ивановна отправилась в холл второго этажа. Народа, на удивление, собралось достаточно много.

Но, поразмыслив и поняв, что для томящихся, и мающихся от вынужденного безделья в госпитале больных, которых администрация особо не баловала развлечениями, даже такое, спонтанное и, как она полагала, совершенно непрофессиональное мероприятие, было подобно визиту, как минимум, Ливерпульской Четвёрки, решила что согласилась не зря.

Будучи в курсе местных реалий, и потому предусмотрительно захватив с собой стулья, они с мужем заняли пока ещё свободное пространство и принялись ждать.

— Кто хоть выступать будет, Серёж? — Еле слышным шёпотом поинтересовалась Виктория Ивановна. И, озираясь по сторонам, пояснила своё недоумённое любопытство. — А то я пока что артистов не вижу.

— Без понятия. — Пожал плечами Сергей Петрович. — Но, полагаю, нужно попросту подождать и вскоре мы обо всём узнаем.

— Зачем тебе это? — Просто, для того, чтобы спросить, прикрыв узкой ладошкой рот, полюбопытствовала Виктория Ивановна.

— А, что ещё делать? — Философски протянул супруг. — Шахматы надоели. Газеты, как правило, успеваю прочесть до обеда. А по телевизору сегодня ничего толкового не показывают.

— В общем, на безрыбье — и рак окунь. — Понятливо усмехнулась Виктория Петровна и, так как тема для беседы иссякла, просто принялась ждать.

Всё ещё немного, сожалея о, как она полагала, бездарно потраченном вечере. Но, так как, несмотря на начало апреля, на улице было достаточно холодно, а предложение Якова Моисеевича подвезти всяко перевешивала перспективу ждать на продуваемой всеми ветрами остановке общественный транспорт, то быстро загнала внутрь начавшее было проявляться раздражение, и задумалась о работе.

Трудилась Виктория Ивановна на Свердловском телевидении. И была как раз главным редактором музыкальных программ. То есть, не конкретно какой-то отельной передачи а, можно сказать, курировала целое направление. Освещая для зрителей целый пласт культуры и несла, так сказать, в массы и старалась показать все оттенки этого многогранного явления, коим была музыка.

Сейчас предстоял, как его многие называли «месяц четырёх дней». Именно так именовали отрезок времени с 12 апреля по 9 мая. День Космонавтики. День Рождения Владимира Ильича Ленина. Далее празднование Первого Мая, который, как все знали, являлся Днём Международной Солидарности Трудящихся и, наконец, вишенкой на торте, в финале этого многодневного забега, был самый грандиозный праздник — День Победы.

Приоритет Девятого Мая перед первым днём этого замечательного месяца Виктория Ивановна объясняла тем, что в последнем случае, помимо демонстрации проводился ещё и военный парад.

В котором её муж, впрочем, как и в случае мероприятий, приуроченных ко Дню Международной Солидарности Трудящихся, принимал участие по долгу службы. Так как являлся музыкальным руководителем и главным дирижёром военного оркестра Свердловского Дома Офицеров.

Кстати, оба они имели высшее музыкальное образование и занимали свои, довольно-таки высокие, особенно учитывая их относительно молодые годы, должности по праву. Им обоим было по тридцать два. Безусловно, не молоденька девочка и не безусый мальчишка. Но, так как средний возраст номенклатуры был «от пятидесяти и выше» то их обоих вышестоящие товарищи смело относили к «юной поросли».

Виктория Ивановна десять лет назад окончила Киевскую консерваторию по специальности хоровое дирижирование и теория музыки. А Сергей Петрович с младых ногтей был духовиком. Он играл на саксофоне, трубе и, впрочем, как и многие музыканты, владел ещё несколькими инструментами.

Разумеется, не так профессионально как основными но, на достаточно хорошем, или, во всяком случае, выше среднего, уровне. И даже иногда, вызывая лёгкую усмешку супруги, садился за имеющееся у них дома пианино. Столь пренебрежительное и, в общем и целом, тщательно скрываемое отношение к терзанию мужем чёрных и белых клавиш было обусловлено тем, что до поступления в консерваторию Виктория Ивановна окончила музыкальную школу по классу фортепиано.

Но, так как трезво оценивала своё исполнительское мастерство, продолжать обучение по заданной ещё родителями специализации не стала. А, предпочла поступить на дирижирование с намётками в дальнейшем целиком посвятить себя административной работе. По распределению попав на Урал, она познакомилась здесь с будущим мужем и, за последующие годы оба добились значительного карьерного роста.

Чему способствовали не связи и покровительство высокопоставленных родственников, а исключительно цепкий ум и хорошая деловая хватка обоих представителей низшего звена советской номенклатуры.

Окружающие их люди негромко переговаривались, обсуждая повседневные заботы. И даже появление двух молодых людей, не заставило невнятный ропот утихнуть. Парнишка держал в руках гитару местного производства и был одет в нелепую фланелевую пижаму неопределённого серо-салатово-голубого цвета. И в смешно волочащиеся кожаные шлёпанцы, явно на несколько размеров больше чем требовалось.

«Советская больничная одежда — самая непритязательная одежда в мире»! — Оценив забавный и невольно вызывающий улыбку облик юноши, усмехнулась Виктория Ивановна.

Нет-нет! Не подумайте! Будучи одним из руководящих работников на телевидении, женщина ни в коем случае на была диссиденткой. Но, как и вся творческая и не очень, интеллигенция того времени, время от времени (и только мысленно) позволяла себе немного поёрничать.

Так, чтобы сбросить накопившийся пар и слегка отвести душу. Ведь, совсем не глупая от природы, Виктория Ивана прекрасно видела, как улучшились жизнь и быт людей за чуть больше, чем четверть века, прошедшего с момента окончания Великой Отечественной Войны. А, являясь, хоть и мелкой и «не совсем настоящей», но всё-же чиновницей, ни в коем случае не собиралась кусать руку, которая её кормит.

Но тут мальчишка, о чём-то неслышно переговаривавший с приведшеё его девушкой в ладно сидящем на стройной фигурке белоснежном халатике, тронул струны. И, взяв первый, самый банальнейший из банальных и так любимый во всех дворах минорный аккорд, запел. И началось волшебство.

— Однако! — Поправив сползающие на кончик носа очки, ошарашенно пробормотал Сергей Петрович. — Это ведь гитара нашей фабрики?

— Ну да. — Тоже не понимающая в чём дело, подтвердила удивлённая Виктория Ивановна. — Да и, откуда здесь Чешской Кремоне или, хотя бы Гэдэдровской Музиме взяться?

— А звучит ведь ничуть не хуже. — Со всё возрастающим интересом заметил дирижёр духового оркестра. — Да и голосом хлопца Бог не обидел.

— Это уж точно! — Подтвердила главный редактор музыкальных программ. — И песня… Очень простая и так хорошо ложащаяся на слух. И, дослушав до конца второй куплет, негромко принялась подпевать. — Старая мельница, крутится вертится, льётся о камни вода. Старая мельница, всё перемелется, только любовь никогда. Старая мельница, всё перемелется, только любовь никогда!

— Хорошо поёт! — Согласился с её мыслями супруг. Если бы сам, своими ушами не слышал, ни за что бы не поверил, что человек может так владеть голосом.

— Не то слово! — Восторженно закивала Виктория Ивановна. — Это не просто хорошо. Это фантастически нереально!

И, под звуки уже второй, причём так же совершенно незнакомой и новой мелодии, поднялась со стула, намереваясь как можно скорее добраться до этого гениального вундеркинда.

Но, так как пространство холла заполнялось хаотично, и даже никакого намёка на порядок, не говоря уже о подобии стройных и лаконичных рядов концертного зала не было и в помине, сделать это ей, закономерно, не удалось. Напротив, окружающие её люди недовольно зашикали и, невзирая на горячее желание, Виктории Ивановне пришлось сдержать свой порыв и усесться обратно на место.

— Что, надеешься что тебе разрешат сделать с ним передачу? — Понимающе усмехнулся Сергей Петрович?

— Почему нет? — Не стала утверждать обратное Виктория Ивановна. — Песни эти никто не слышал и, очень подозреваю, что исполняем их сам автор. А, учитывая вокальные данные этого гениального юноши, мы вообще произведём фурор. И, на миг о чём-то задумавшись, принялась теребить мужа за рукав. — Кстати, ты со своим оркестром, мог бы мне в этом очень помочь!

— Ну, допустим… — Нехотя согласился Сергей Петрович в ведении которого были и исполняемые хором военных музыкантов номера. — Но, хоть убей, ума не приложу, как я обосную включение в программу лирических, по сути своей, песенок.

А в это время голосистый парень заливался соловьём, заставив слушателей замереть в восторженном, если и не экстазе то чувстве, очень и очень близком. И, под, казавшимися сказочными звуки и не менее прекрасные слова

Мы с тобой знакомы, незнакомка

И, не зная обо мне

Ты ко мне приходишь, незнакомка

Но, пока что лишь во сне

Виктория Петровна крепко задумалась о продвижении и, так сказать, выводу на большую сцену этого никем не огранённого бриллианта. Ведь, как ни крути, а она, пусть и далеко не рядовой но, всего лишь музыкальный редактор на областном телевидении. И работает уже с устоявшимися и давно сформированными коллективами.

Этот же, пока что не вписывающийся в общепринятые рамки самородок, явно был одиночкой и, своим намётанным в административных игрищах глазом, Виктория Ивановна ясно видела, что за ним никто не стоит. Не было у замечательно певшего юноши ни пренебрежительного прищура глаз, ни презрительно оттопыренной губы.

Парень просто делал то, что ему нравится. Явно испытывая при этом удовольствие. Но без того неуловимого налёта спеси и зазнайства, свойственных мало-мальски преуспевшим на ниве «продажи таланта» молодым, и не очень, подвизающимся на творческом поприще, людям.

— Серёжа, этот мальчик должен быть наш! — Цепко ухватив тонкими, но сильными пальчиками пианистки, мужа за плечё, безапелляционно заявила Виктория Петровна. — Да, песни у него не совсем твоего формата. Но и просто так упускать эту, невесть откуда появившуюся жар-прицу, было бы самой большой глупостью!

— Я подумаю. — С видимой неохотой согласился муж.

Парень с гитарой в это время обернулся спиной к слушателям и снова о чём-то заговорил с приведшей его сюда девушкой. Та почему-то плакала, а на лице у юноши проступило немного озадаченное и слегка разочарованное выражение. Он что-то, сказал своей расстроенной собеседнице и, снова тронул струны.

И всё, надо сказать, абсолютно не предназначенное для подобного действа, «глухое» и совсем не «звучащее» помещение, вмиг заполнил мощный, вибрирующий и, казалось, пробирающий до самых печёнок, голос.

Мы выбираем путь… Идём к своей мечте…

И надо не свернуть, с пути уже-е нигде

И, стоит шаг пройти… Заносит время сле-ед

Обратного пути, у жизни просто нет!

И, стоит шаг пройти… Заносит время сле-ед

Обратного пути, у жизни просто нет!

— Тоже скажешь, что это не ваш формат? — Немного язвительно поинтересовалась окончательно утвердившаяся в собственном мнении Виктория Ивановна. — А, когда, после исполнения второго куплета, зрители дружно подхватили припев, запела вместе со всеми. — Поверь в мечту! Поверь в мечту! Поверь в мечту-у, скорей! Поверь в мечту! Поверь в мечту! Как в доброту-у людей! Поверь в мечту! Поверь в мечту! Поверь когда-а нибудь! Поверь в мечту! Поверь в мечту! Поверь в мечту-у и в путь!

— А, ты знаешь… В этом что-то есть. — Услышав последнюю композицию и, увидев, с каким невероятным восторгом её принимает публика, переменил первоначальное мнение Сергей Петрович. — Разумеется, это не подходит для духового оркестра… Но, нам как раз доставили аппаратуру и различные инструменты, произведённые в ГэДээР и Чехословакии.

— И, как понимаю, музыкантов для её использования не имеется? — Победно закончила за супруга Виктория Ивановна.