Стань моей, если осмелишься

Глава 23. Доктор

Ночью одеваюсь скромнее, и теплее, нахожу спортивный костюм лавандового цвета, состоящий из толстовки и штанов, похожий на тот, в котором меня привезли сюда.

В подвале достаточно прохладно, вдруг что-то пойдёт не так.

Катя куда-то уехала на ночь, я смотрела за ней в окно, она села в свою маленькую голубую машинку и укатила.

В доме я одна, охранники только периодически обходят его вокруг.

Свет не включаю, иду с телефоном в руках, тусклого экрана вполне хватает, чтобы я не убилась по дороге.

Захожу в кабинет и нажимаю на орла, панель мягко с тихим щелчком отползает в сторону. Иду по ступенькам, они маленькие, но их много, дохожу до площадочки, заворачиваю и снова спускаюсь. В коридоре темно и холодно, мне становится очень страшно. Хочу вернуться обратно, но меня внезапно хватают за руку, сердце ухает в пятки.

— Пустите!

Это кто-то из охраны, видимо тут есть их комнаты или есть другой вход, потому что других людей, заходящих в дом, я не видела.

— Кто разрешил тебе сюда спуститься?

— Мне больно!!!

Он держит меня высоко, как будто я бельё на веревке, носки еле-еле пола касаются. Всё что я могу это бить его другой рукой.

Загорается свет. Коридор длиннее чем я думала и намного шире, ощущение, что под участком задействовано всё пространство.

— Отпусти, — в этом голосе угроза, не предупреждение, а смертельная угроза, но у меня тут же пробегают мурашки по телу, я даже отвыкла от этого.

Меня тут же отпускают.

— Нарвал, она это, — договорить он не успевает, потому что дальше ему в лицо прилетает кулаком с такой силой, что охранника отбрасывает метров на пять.

Я закрываю рот руками. Нарвалу вообще нельзя вставать! Он пришёл, потому что думал, что я в опасности.

— Зачем ты встал? Тебе же нельзя! — кричу на него.

— Откуда ты знаешь? — на его боку расползается красное пятно.

Из-за того что он напрягся, рана снова открылась.

— Господи… у тебя…

— Вася, иди к себе, больше сюда не спускайся, хорошо?

— Нет! Я никуда не пойду, тебе же… плохо!

— Я сказал, иди к себе! — он кричит, уходит в ту самую комнату, похожую на палату, а потом громко хлопает дверью. Я стою, не решаясь уйти и зайти к нему. За дверью я слышу как что-то падает с глухим звуком. Подхожу ближе, прислушиваюсь. Тишина.

Открываю дверь, а Нарвал лежит на полу без сознания.

Могу попытаться его поднять, но в прошлый раз у меня не получилось его даже с места сдвинуть, тот охранник в коридоре тоже вырубился.

Что же делать?

Заглядываю в следующую дверь, там обычная ванная комната, рядом дверь это туалет, потом кабинет, дальше тюрьма?

Нет, тут правда огромная комната разделена решеткой пополам. Открываю следующую, там спальня, в кровати кто-то лежит, я подбегаю и тормошу этого человека.

— Помогите, пожалуйста, Нарвалу очень плохо.

Мужчина подскакивает, натягивает халат и берет с пола какую-то сумку.

Ничего не говоря, он прибегает в палату, ловко затаскивает Нарвала на постель.

— Вот черт!

Повязка вся пропиталась кровью. Доктор срезает её быстрым движением.

— Что случилось?

— Шов разошелся. Черт побери!

Врач быстро достает из шкафчиков всё необходимое, раскладывает обрабатывает, зашивает.

Нарвал очень бледный, он без сознания, я беру его руку и сжимаю. Я во всём виновата, если бы не приперлась сюда, он бы не пострадал.

— Доктор, что за рана у него?

— Ножевое, очень глубокое, мог и умереть от такого.

Видимо он хороший хирург, его руки работают просто как крылья бабочки, четко изящно и аккуратно.

Он вешает на стойку пакет с кровью по трубке ползет бордовая жидкость, он вставляет иголку в вену.

— Вовремя ты меня разбудила. До утра бы не протянул.

Моё сердце ухает в пятки, он и правда мог умереть. Я же желала ему смерти, почему хочется плакать?

— Тебя как зовут?

— Василиса.

— Я Тимофей. Василиса, позови меня, когда кровь кончится, ты же не собираешься уходить?

— Нет, я буду тут.

— Хорошо, спасибо. Ты не знаешь, что случилось с Арсением? Он лежит на полу.

— Нарвал его ударил.

— Что? Как он смог? — доктор осмотрелся и взял банку с лекарством, стоящую на тумбочке у койки, встряхнув, он услышал пустоту.

— Чёрт, он выпил весь обезбол, который тут был. Теперь понятно. Ладно, Арсением я сейчас тоже займусь.

Смотрю на него во все глаза, такой огромный сильный и беспомощный одновременно. Так странно. Он выглядит как поверженный дракон.

Мне всё таки жаль, что он пострадал, никто не заслуживает получить такую рану, даже злой убийца. Есть закон — пусть он и судит, а не кровавые войны.

Глажу его по густым волосам, щетина стала чуть длиннее чем обычно, постепенно превращается в бороду.

— Ты не ушла… — он шепчет сухими губами, щурясь своими зелеными глазами от света.

— Ты хочешь пить?

— Нельзя пить, — он гладит тыльную сторону ладони большим пальцем.

— Почему?

— Доктор сказал пока нельзя. Ты как сюда додумалась спуститься?

— Просто искала куда делись твои люди, они зашли и пропали. Я поняла, что здесь что-то не так и увидела кнопку.

— Они прошли через дом? Бля, я буду с ними разговаривать, какого черта.

— Зачем ты ударил Арсения? Он просто тебя сторожил.

— Потому что он сделал тебе больно, за это одного удара мало. Я бы добил его, если бы не ранение.

— Но он твой человек. Так нельзя. Ты должен его уважать.

— Нагрубить МОЕЙ женщине, ещё и причинить ей физическую боль, — он нежно гладит покрасневшее запястье, — за это я бы убил.

— Но так нельзя! Ты убиваешь всех, кто тебе не нравится?

— Как видишь, весь в папочку, — указывая на ранение, говорит Нарвал.

— Жнец твой отец?

— Ты и это знаешь, — Нарвал по пацански закатывает глаза, — что ещё интересного нарыла?

— Я и не рыла особо, — хочу высвободить руки, чтобы взволнованно поправить волосы, но он не отпускает.

Хочу спросить его про проигрыш моего отца в карты, но сейчас не лучшее время, ему нужно восстановить силы.

— За что он тебя так?

— Думает, что я убил тебя.

— Сказал бы, что это не так!

— Скажу и придется тебя вернуть, а я этого делать не собираюсь.

Он тянет меня на себя, вынуждая прилечь рядом, я поддаюсь, прибиваюсь в его бок, кладу голову на плечо.

Потому что мне его жалко, да, только поэтому.

Говорить не хочется, мы молчим.

Он смотрит на меня из под прикрытых глаз, напоминает мне довольного сытого кота, невесомо поглаживает меня по волосам, мурашки как обычно щекотливо оббегают поверхность моей кожи.

Постепенно его рука ослабевает и опускается на меня приятной тяжестью. Глаза мужчины теперь закрыты, его дыхание ровное и размеренное.

Как он может спокойно спать рядом со мной?

Я же могу просто прирезать его или пустить шприцем воздух ему в вену.

Он так уверен во мне?

Пакет с кровью опустел, я аккуратно встаю, без его объятий мне сразу становится прохладно, достаю катетер из вены и зажимаю спиртовой ваткой место укола, сгибая его руку, удерживая её в таком положении какое-то время.

Думаю, доктор не обидится на меня за самоуправство. Я не навредила ему, у меня хорошо получается ставить уколы и капельницы.

Наташа- мама Софии выучилась на хирурга. Именно она настояла, чтобы мы освоили необходимый минимум для экстренной помощи.

В своё время, когда она ещё была медсестрой, её навыки спасли жизнь Годзилле — отцу Софии.

В молодости они угодили в передрягу, тётя Наташа сделала прямое переливание крови. Возможно моей сестры бы не было сейчас, если бы не умения её мамы.

Не знаю, почему я не могу его оставить тут одного в таком состоянии. Не могу даже отвернуться к двери, кажется, стоит мне посмотреть в сторону и с ним что-то случится.

Мне должно быть плевать и внутренний голос пытается намекнуть на мою неадекватность, но я уверена, что если заставлю себя уйти, спать сегодня точно не буду.

Как бы я не злилась, не переживала за родителей, не боялась за жизни близких, не пыталась ломать и обманывать себя, чувствовать иначе не получается, с ним мне безопасно, горячо, приятно и ЭТО ЧЕРТОВСКИ НЕНОРМАЛЬНО.

Он безрассуден, непредсказуем, опасен и властен. Он заставил всех поверить в мою смерть! Он сын одного из самых опасных людей в России!

Повторив это как мантру, я всё равно ставлю рядом с ним стул, сажусь и рассматриваю его.

Черные ресницы такие густые, что я немного завидую, хотя мне от мамы тоже достались красивые, но на нём это выглядит как-то неправильно что-ли.

Жуткая бледность сменилась едва заметным румянцем, кожа стала живого цвета, кровь из пакета помогла ему.

На стене вместо выключателей крутилки, они регулируют яркость освещения, я поворачиваю их, делая немного темнее.

Не заметила, как уснула головой на его койке, просыпаюсь от грохота посуды.

На пороге палаты стоит Катя, но уже без подноса в руках, потому что каша и чай теперь украшают пол.

Видно, что она хочет спросить меня с проблесками мата, что я тут забыла, но сдерживается, пугаясь видимо получить от Нарвала.

Он давно не спит, в одной его руке книга, а в другой МОЯ РУКА?!

Выдергиваю кисть, но он хватает меня за пальцы и сжимает.

Ночью я слишком расчувствовалась, потому что была виновата перед ним и этим Арсением, а сейчас всё понемногу осталось позади, я возвращаюсь в адекватную реальность, ну или почти.

— Катя, ты под ноги хоть смотри, а то сама расшибёшься так.

— Я пойду, — хочу уйти, но он не пускает меня, книгу на тумбочку кладёт и к себе тянет. Спросонья я падаю на его грудь, хорошо не на рану, хоть он и кривится.

— Ты провела со мной ночь, теперь я никогда не отпущу тебя.

Взрываюсь от смеха, потому что он произносит это соблазнительным тоном, как будто мы с ним тут не в три ноздри храпели, а сношались.

— Я просто пожалела тебя.

— Это значит тебе не всё равно, так?

— Нет, мне плевать совершенно. Просто не хотелось брать грех на душу, бросая раненого.

Он хватается за ранение, скривившись в болючем выражении лица. Я тут же сжимаю его руку.

— Сейчас доктора позову.

Его взгляд меняется, он становится хищным и горячим, так умеет смотреть только он.

— Не нужно, можешь идти, я всё понял для себя.

От злости я просто задыхаюсь, он проверял меня! Специально прикинулся, что его рана заныла!

— Не дыши так, Вась, а то голова закружится.

— Больше я сюда не спущусь! Так и знай!

Убегаю может по-детски, но мне не хочется видеть этого обманщика.

Влетаю в свою комнату и чуть не сбиваю дверью одно из вёдер с букетом ярко-бордовых роз.

На полу просто нет места, чтобы ходить, есть две тропинки: к кровати и в ванную.

Моё сердечко оттаяло тут же, стоит опуститься на колени и потрогать пальцами упругие плотные лепестки.

Розы на высоких ножках, свежие и даже не до конца распустившиеся, такие стоят огромную кучу денег.

Пока я спала на его матрасе головой, он заказал их для меня?

Столько роз я не видела даже в цветочном магазине.

Нарвал хочет так отблагодарить меня за спасение?

Всё равно к нему не пойду, а цветы все до последнего ведёрка вынесу в коридор! Пусть так и знает, мне от него подарки не нужны!