Старая погудка на новый лад. Русская сказка в изданиях конца XVIII века

В комментарии вслед за порядковым номером сказки и ее названием дается ссылка на «Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка». Составители Л. Г. Бараг, И. П. Березовский и др. — Л.: Наука, 1979. По возможности приводятся данные об источнике текста, отмечается характер авторской обработки его, сообщаются краткие сведения о дальнейшей судьбе текста. В библиографических ссылках на издания сохраняется орфография источника.

«Старая погудка на новый лад» (1794—1795)

Полное название сборника — «Старая погудка на новый лад, или полное собрание древних простонародных сказок. Издана для любителя оных, иждивением московского купца Ивана Иванова». Сборник выходил в московской типографии А. Решетникова на протяжении 1794—1795 годов тремя частями, каждая часть несколькими небольшими книжками. Например, часть II вышла в 6, часть III в 7 книжках, каждая по 2—3 сказки. Книжки имели свою пагинацию страниц, титульный лист каждой украшался изящной виньеткой.

Переиздавались позднее только некоторые сказки. 12 текстов из 43 были включены Н. В. Новиковым в сб. «Русские сказки в ранних записях и публикациях (XVI—XVIII вв.). — Л.: Наука, 1971.

1. Сказка о царевиче Артобазе Хиразовиче — сильном, могучем богатыре. СУС 650 В* Еруслан Лазаревич. Авторская переработка популярной «Сказки о Еруслане Лазаревиче», восходящей к восточному сказанию, попавшему на Русь в Средневековье и обрусевшему здесь. Переработка сделана по тексту лубочной картинки или по тексту сборника «Лекарство от задумчивости», восходящему к картинке.

Переработано начало (введены новые мотивы), герои получили новые имена. В сказке усилен волшебный элемент (введен образ Бабы-Яги, сводного чудесно рожденного брата), несколько снижена героическая линия.

Исследование: Л. Н. Пушкарев. Сказка о Еруслане Лазаревиче. — М., 1980. — С. 77—79.

2. Сказка о Заиграе-королевиче. СУС 946 А* Балдак Борисьевич; 900 Гордая невеста. Вариант сказки о несостоявшейся казни в другом соединении мотивов уже публиковался в XVIII веке («Сказки русские» П. Тимофеева. М., 1787). В обоих вариантах герой спасается, подав своему войску сигнал музыкой (в первой — игрой на рожке, здесь — на арфе); в обоих королевской семье предназначены золотая и серебряная петли. В обоих последовательно выдержана градация (золотая, серебряная, пеньковая; золотая, серебряная, жемчужная). Несмотря на сходство прямой зависимости между двумя книжными текстами нет. В. И. Чернышов видел в эпизоде казни влияние «Повести о Василии Златоволосом» (В. И. Чернышов. Русская сказка в изданиях XVIII в. (Библиографические заметки по поводу неизвестного сборника лубочных сказок в Музее книги, документа и письма) // С. Ф. Ольденбургу. К пятидесятилетию научно-общественной деятельности. Л., 1934. С. 585—609. — Коммент. к № 50). Начальный мотив, фольклорный в своей основе, но данному сюжету не свойственный, вероятно, введен составителем; тема предсказания судьбы, намеченная в нем, не получает дальнейшего развития. Обработке подвергнут и стиль сказки.

Сказка переиздавалась в лубочных книжках (М., тип. Н. Степанова, 1833; М., тип. И. Смирнова, 1838).

3. Сказка о старике и сыне его журавле. СУС 564 Чудесные дары. Популярная русская сказка. В роли чудесного дарителя в устных вариантах бывает ветер. Вариант с образом ветра-дарителя публиковался в лубочной картинке (Ровинский[23], I, 64). Животное становится названным сыном — этот мотив, возможно, введен в сказку самим автором, см. подобное еще в одной сказке сборника («Сказка о старике и внуке его петухе»).

Сказка выходила отдельно лубочной книжкой (М., тип. М. П. Погодина, 1870).

4. Сказка о Строевой дочери. СУС 511 Чудесная корова. Известная народная сказка, рассказана книжным языком. Как и в предыдущем тексте сборника, герой носит «говорящее» имя, но если там оно было оправдано событийно (Заиграй был музыкантом, он играл), то здесь герой в ремесле своем, по которому дано имя («по промыслу своему прозывался Строем») совсем не показывается.

К данному тексту восходит один из устных вариантов, записанных в середине XIX века (Худяков, 16). В нем сказочник сохранил имя и передал отдельные детали источника (о подмене сообщает петушок, в церковь за невестой идет яблонька и др.).

5. Сказка о Дурине Шарине. СУС; 1685 А* Дурак ставит капкан (убивает мать); 1537 Мертвое тело; 1681 А Дурак боится собственной тени; 1691 Дурак домовничает; 1132 Бегство от работника (дурака). Все мотивы сказки традиционны для русского фольклора, необычен только вводный эпизод — наречение дурака именем. Странное имя-прозвище Шарин С. В. Савченко возводил к французскому Cherie (С. В. Савченко. Русская народная сказка. История собирания и изучения. Киев, 1914, с. 105). Текст выглядит укорененным в русскую традицию, в нем сохранились следы диалектного произношения («мачка» — мать, матка).

Переиздавалась отдельным лубочным изданием в XIX в. (М., тип. Н. Степанова, 1833).

6. Сказка о Климке. СУС — 813 А ** «К чертовой матери»; 1525 А Ловкий вор: по требованию барина показывает свое искусство; 1525 Д Ловкий вор обманывает прохожих: бросает на дороге сапог и т. п.; 1525 Р Кража быка. Сказка состоит из нескольких сюжетных блоков: 1. Бедняк, посланный к черту, подслушивает разговор духов и богатеет; жадный подражает и оказывается побитым. 2. Климка крадет козла и как ловкий вор становится известным барину. 3. По предложению барина совершает ряд удачных краж. 4. Учит барина; учитель и ученик делят добычу. В этой цепочке вполне самостоятельным и только формально связанным с остальными является начало. Оно фольклорно: понимание в прямом значении переносного выражения, неудачное подражание — типично сказочные ситуации. Но конкретная форма их воплощения в данном тексте и соединение с последующими мотивами для русской устной традиции не типичны.

В тексте отчасти сохраняется диалектная лексика («прилучился», «робята», «клеплите») и произношение («бачка»).

7. Сказка о Катерине Сатериме. СУС 707 Чудесные дети. Сказка представляет оригинальную восточнославянскую версию международного сюжета. Данный текст краткий, в нем конспективно передана вторая часть сказки: скитания по морю королевы, жизнь на острове, узнавание. Здесь нет образа корабельщиков, диковинок и т. д. Все заменяется одной обобщающей фразой: «по сем пересказал подробно всю повесть». В то же время в сказке сохранены типичные для сюжета формулы: описание чудесных сыновей («по локоть руки в золоте, по колено ноги в серебре, на каждом волоске по жемчужине»), формула расправы над клеветниками и пр.

В науке высказывались различные мнения об источнике данного текста. П. Сахаров и Д. Ровинский возводили его к французской сказке (Ровинский к легенде о Женевьеве, распространявшейся в народных изданиях). И. Колесницкая, затем Т. В. Зуева доказывали ее оригинальность, самобытность. Но укорененность сюжета в русском репертуаре не объясняет имени героини. Т. В. Зуева допускает, что Катерина Сатерима — это из французского Catherine la Sotte. Возможно, в тексте слились русская фольклорная традиция и влияние какого-то французского источника.

Сюжет сказки широко известен благодаря пушкинской «Сказке о царе Салтане» (есть его конспективная запись народного варианта).

См. № 38 данного издания (сказка на тот же сюжет).

Исследования: И. Колесницкая. Русские сказочные сборники последней четверти XVIII в. // Учен. зап. ЛГУ. Серия филологическая. — 1939, № 33; Т. В. Зуева. Сюжет «Чудесные дети» как типологическое фольклорное явление и самобытная сказка восточных славян. // Проблемы преподавания и изучения русского народного творчества. Республиканский сб. Вып. 3. — М., 1976. — С. 45—66; ее же: Образы и структурные типы волшебной сказки «Чудесные дети» в традиционной версии восточных славян. // Проблемы изучения и преподавания русского устного народного творчества. Сб. трудов. Вып. 4. — М., 1977. — С. 3—30.

8. Сказка о Вихоре-королевиче. СУС 900 Гордая невеста. Сказка на сюжет, известный в русской устной традиции, но не принадлежащий к числу широко распространенных (известно 9 устных вариантов). См. № 2 данного изд. (вариант того же сюжета). В данном тексте слабо развита тема оскорбления и основное внимание сосредоточено на исправлении гордой невесты.

По мнению В. И. Чернышова, в тексте отразилось влияние древнерусской «Повести о Василии Златоволосом» (См. коммент. к № 2).

9. Сказка о Петре-королевиче. СУС 531 Конек-горбунок. Популярная в восточнославянском фольклоре сказка о трудных задачах молодцу, решить которые помогает конь. Широкую известность получила в последствии литературная сказка на этот сюжет — «Конек-горбунок» П. Ершова. Многие последующие устные варианты восходят к ней. Данный текст логически строго выстроен: служба неузнанного королевича и три задания короля. Несколько необычна для фольклорной традиции развязка: герой женится не на королевне, а на сестре короля. В устных вариантах чужая королевна соглашается выйти только за того, кто ее добыл. В тексте есть несколько перекличек с сюжетом «Незнайка» (служба садовником, конюшим, клевета), влияние последнего не исключено.

Сказка по тексту сборника многократно переиздавалась в лубочной литературе, в XIX было создано несколько новых редакций ее и сказочных повестей (Сказка о Петре-королевиче и о Ивашке Медвежьем ушке. М., 1877, 1879, 1882, 1884, 1885, 1887 и др.; Сказка о Петре-королевиче и о его великих подвигах. М., 1886; Сказание о Петре-королевиче и об его великих подвигах. М., 1894, 1900, 1911, 1912, 1014).

10. Сказка о Ивашке-медвежьем ушке. СУС 650 Иван медвежье ушко; 301 А, В Три подземных царства. В тексте, как уже отмечалось комментаторами (Русская народная сказка в ранних записях и публикациях. Составление, подгот. текста и коммент. Н. В. Новикова. — Л., 1971. Коммент, к № 47), обе сюжетные части разработаны несколько схематично. В устных вариантах обычно рассказывается, как героя, рожденного женщиной от медведя, пытается извести муж матери и вынуждает уйти из дома, во второй части — как после возвращения герой не сразу открывает себя.

Сказка многократно переиздавалась в лубочных книжках (см. коммент. к № 9), на ее основе была создана стихотворная редакция в подражание П. Ершову (Сказка про Ивашку, медвежьи ушки. Н. Ч. СПб., тип. Э. Веймара, 1860), которая также переиздавалась (нам известно изд. 5, СПб., Холмушин, 1874).

11. Сказка о Бабе-Яге. СУС 313 Н * Бегство от ведьмы с помощью бросания чудесных предметов; 428 Девушка на службе у ведьмы. Сказка восходит к устной народной традиции. Отдельные мотивы ее (задаривание животных и предметов во владениях Яги и последующая их помощь; бросание чудесных предметов при побеге) популярны в русском фольклоре, но сюжет сказки в том виде, как он представлен в сборнике, встречается редко. Причем, некоторые устные варианты его, возможно, восходят к тексту сборника (Худяков, №№ 19, 20). Несколько искусственными кажутся в сказке начало и концовка: Яга живет в обыкновенном селении, а не в лесу; свадьбой обычно заканчивается сказка, здесь начинается; в конце сказки Яга исправляется. Вероятно, автор сократил известный ему устный вариант в соответствии с размером книги, отсюда некоторые сюжетные неувязки: нет ответов на ряд упреков Яги; ветчина не упоминается среди предметов, взятых в путь, а потом она задействована в сюжете.

Фольклорные мотивы в тексте переданы с сохранением сказочных формул, в диалогах сохраняется народно-разговорный язык («не можно», «потакаю» вместо потку, «эка сука, ее и медведицы-то не изорвали» и т. п.)

12. Сказка о Алене Прекрасной. СУС 450 Братец и сестрица; 403 Подмененная жена; 409 Мать-рысь. Достаточно популярная в русском фольклоре сказка. Источником текста, безусловно, является устный вариант. Составитель сохранил устную манеру повествования, эпические повторы, сказочные формулы, характерные для данного сюжета («Сестрица Аленушка! ножи точат булатные, котлы кипят чугунные » и т. д.). В то же время, как и в предшествующем тексте (№ 11) изменено начало, возможно, самим составителем. Сказка начинается по схеме сюжетов «Подмененная жена» и «Мать-рысь» и усложнена историей взаимоотношений в двух королевских семьях. В результате далее возникают сюжетные нестыковки: брат бежит на реку повидаться с сестрой, хотя превращение ее в рысь состоялось у Бабы-Яги, где он не присутствовал, а потому о нем не мог знать. Яга оборачивает Аленушку рысью, плавающей в реке (?) и выходящей на берег в полдень, но в диалоге говорится о камне на шее и др. Возможно, сказка уже в XVIII веке была детской и составитель решил ее усложнить, но устоявшийся фольклорный сюжет плохо поддается авторскому вмешательству.

13. Сказка о старике и внуке его петухе. СУС 61 В Кот, петух и лиса; 2021 А Смерть петушка. Популярная детская сказка передана составителем почти без стилистической литературной обработки. Контаминация сюжетов для русского фольклора редкая. Необычно начало — старик покупает внука-петуха. В устной традиции роль разумного товарища и освободителя петуха выполняет кот или дрозд. Текст интересен также бытовыми деталями. Образ животного в качестве названого родственника см. в № 4.

14. Сказка о Иване-королевиче. (СУС 326 Мальчик учится страху). Близкого сюжетного аналога в фольклорном репертуаре нет. По мнению В. И. Чернышова, в начале сказки (до встречи с нищим) используются мотивы из книжной «Повести о Варлааме и Иосафе», далее есть некоторое далекое сходство со сказочным сюжетом о молодце, который учился страху. Чернышов указал также на сходные сюжеты в сб. «Тысяча и одна ночь» (Чернышов, с. 598)

15. Сказка о Бархате-королевиче и Василисе Премудрой. СУС 883 В Хитрая девушка; 884 В* Василиса Поповна. Сказка в русском фольклоре редкая, хотя отдельные ее мотивы (посрамление мужчины женщиной, провал в яму, переодевание и испытание пола) широко распространены. Кроме данного текста, известен еще лишь один вариант сказки о хитрой девушке, сумевшей, в отличие от старших сестер, избавиться от забравшегося в терем молодца, посмеяться над ним и подменить себя куклой на брачном ложе (Северные сказки. Сборник Н. Е. Ончукова. СПб.: «Тропа Троянова», 1998, № 145). Сказок с мотивом переодевания больше, но многие из них далеки от данного. Возможно, «Сказка о Бархате-королевиче» — удачный результат творчества самого составителя по фольклорным мотивам.

16. Сказка о сизом орле и мальчике. СУС 480 А * Сестра (три сестры) отправляется спасать своего брата. Сказка о похищенном мальчике, который оказывается у Бабы-Яги, известна в русском фольклоре в разных сюжетных редакциях. В устной традиции похитителями могут быть гуси-лебеди, а образ орла чаще связан с сюжетом «Чудесные зятья» (СУС 552 А), где орел похищает девушку себе в жены. Несмотря на некоторый налет книжности, в тексте «Погудки» хорошо сохранена фольклорная стилистика, особенно при передаче разговора («Орел сизой, лети домой, сестра пришла, брата унесла»).

Среди устных вариантов, записанных после выхода сборника, есть восходящие к данному тексту. Так, пересказом его является вариант, записанный Худяковым (№ 19): в нем сохранено имя кота — Еремей, те же предметы-помощники, причем печь так же названа печурой, совпадает ответ яблони орлу и другие детали.

17. Сказка о старушке и ее сыне. СУС 1384 Муж ищет глупее жены; 1263 Едят кашу с молоком; 1202 Во время жатвы принимают серп за червяка и топят его; 1293 В* Привязанный к бревну перевертывается в воде; 1289 Каждый хочет спать в середине. Сказка представляет собой цепь анекдотов о глупцах, скрепленную мотивом «муж ищет людей, глупее матери». Несколько особняком стоит начальный эпизод (мать плачет, что потерялась курочка), не имеющий прямых аналогий в фольклорной традиции.

18. Сказка о волке и лисице. СУС 43 Лубяная и ледяная хата. В устных вариантах этой сказки обычно в тех же ролях выступают другие животные: строит избушку лубяную не волк, а заяц, изгоняет лису из чужого дома обычно петух. Насекомое (пчела) в роли помощника-освободителя встречается в одном из вариантов сб. Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Подгот. текстов, предисл. и примеч. В. Я. Проппа. М., 1957, № 62.

19. Сказка о финифтяном перушке ясного сокола. СУС 432 Финист-ясный сокол. Источником данного текста, безусловно, послужил устный вариант. В отличие от некоторых других текстов сборника, в нем совсем нет вмешательства составителя в сюжет. Нет чужеродных имен и экзотических названий государств, действие происходит в традиционном «некотором царстве», правда в «некотором королевстве». Стилистическая обработка незначительна, и книжная струя вполне органично сочетается с традиционно сказочной. В тексте ощущается неспешное повествование талантливого сказочника, рассказ с многочисленными троекратными повторами (три сестры, три Яги-помощницы, три просфоры, трое чеботов, три костыля и три купленные ночи). Речь украшена сказочными формулами, часто ритмически организована: «Между тем королева собралась короля напоить напитками крепкими допьяна, чтобы он не мог во всю ночь пробудиться»; «Батюшка мой! Иван-королевич! Финифтяное мое перушко! Проснись, пробудись! Я к тебе пришла, Марья Премудрая». Возможно, составитель, чтобы уложиться в размеры книги, частично сократил источник и о второй купленной ночи лишь упомянул («А за скатерку так же вторую ночь проводила в спальню»).

Сюжет сказки международный. В русском фольклоре сказка не принадлежит к числу особо распространенных.

20. Сказка о Василие-королевиче. СУС 327 Мальчик с пальчик у ведьмы. Составитель сборника явно располагал устным вариантом талантливого сказочника и передал его почти без изменения. Текст изобилует красочными сказочными формулами, выразительными диалогами, и эти устойчивые части текста переданы, возможно, дословно.

Сказка представляет русскую версию международного сюжета «Дети у людоеда». Герои здесь не дети, а молодцы-женихи, из дома они отправляются искать невест и оказываются в избушке Яги.

21. Сказка о сером волке. СУС 1 Лиса крадет рыбу у волка; 2 Волк у проруби; 3 Лиса обмазывает голову тестом; 4 Битый небитого везет; 8 Медведь хочет покраситься. Сказка представляет собой контаминацию ряда сюжетных ситуаций, в которых лиса дурачит глупого и доверчивого («простосердечного») волка, что характерно для сказок о животных. В то же время, как отмечали исследователи, он несколько необычен для русской устной традиции: здесь «обладатель рыбы — купец (не мужик), волк привязывает для ловли рыбы корзину к хвосту (деталь редкая в наших сказках), хочет обратиться в птицу (мотив, русским сказкам неизвестный)» (Чернышов, с. 600). По поводу первого замечания надо сказать, что в «Старой погудке» многие герои — купцы или те, кто, как купец данного текста, сами «пропитание достают себе и своему семейству». В тексте видны следы русской простонародной устной речи («пролубь», «чай, много нашло в него рыбы», «сколько ни силился вытащить хвоста своего»), а написание «снятки», устойчиво проходящее через весь текст, возможно, выдает якающий говор рассказчика.

22. Сказка о двух королевичах, родных братьях. СУС 707 Чудесные дети; 938 Евстафий Плакида. Текст восходит к одной из версий анонимной «Повести о царице, двух ее сыновьях и о львице», распространявшейся в XVIII в. в рукописном виде, старшим источником которой считают «Повесть об Оттоне римском» в русском переводе с польского. Рядом мотивов данная сказка сходна с житием святого мученика Евстафия Плакиды. В начальных эпизодах заметно влияние сюжета о чудесных детях, рожденных в отсутствие отца и изгнанных вместе с оклеветанной матерью. Стиль книжный, автор описывает чувства героев («ужас величайший», «крайнее недоумение» и т. п.), что фольклорной сказке не свойственно.

В последующем распространялась устно (известно 13 вариантов) и имела на протяжении XIX в. широкое хождение в лубочных книжках (например, «История о львице, воспитавшей царского сына». М., тип. И. Д. Сытина, 1901). Отношение их к тексту «Старой погудки» нуждается в изучении.

Исследование: Чернышов, коммент. к № 12, там же указаны более ранние работы.

23. Сказка о Вавиле, купеческом сыне. СУС 1538* Шут-невеста; — 1542 II Шутки дома оставил; 1525 Н Парень в пчелином улье; 1539 Парень продает плетку. Известная сказка, героем ее в устной традиции является не купеческий сын, а шут, который дома оставил шутки, а не сказки. Начало сказки (отец уговаривает сына остаться в купеческом звании) необычно для сюжета и с последующими событиями внутренне не связано. Возможно, оно придумано самим автором. В русской устной традиции не зафиксирован эпизод с ульем, но он встречается в украинском фольклоре. В сказке интересно обыгрываются народные присловья («все, что есть в печи, все на стол мечи»; «посылают в Арзамас на приказ»).

Диалектное «бачка» (батька) встречается также в №№ 5, 6.

24. Влюбленный дух, или Приключения дона Альвара. Переводная повесть.

25. Сказка о старичках-келейчиках. СУС 709 Волшебное зеркальце (Мертвая царевна). Сказка известна в русском устном репертуаре. Данный текст своеобразен тем, что о красоте падчерицы, превосходящей красоту мачехи, извещает не зеркальце, а старики-келейщички, вероятно, монахи. В других вариантах этого образа нет. Старики-келейщички выполняют также роль, в которой обычно бывает служанка-чернавка, относящая губительное для падчерицы яблоко (здесь платок).

26. Сказка о Невзоре-королевиче. СУС 315 Звериное молоко; 300 Победитель змея. Текст представляет волшебно-фантастическую редакцию сказки «Звериное молоко», популярную в фольклоре европейских народов, в том числе и у русских (в СУС отмечено 72 русских варианта). Присоединяется к нему также волшебно-фантастический сюжет — «Победитель змея». Сказка до выхода «Старой погудки» уже дважды публиковалась («Сказки русские», 1786; «Повествователь русских сказок», 1787), варианты не зависимы друг от друга. Эпизод с львицей в данном тексте, возможно, заимствован из «Сказки о золотой горе» (1782), образ крысы появился, вероятно, в результате литературной обработки фольклорного варианта.

Исследование: К. Е. Корепова. Русская лубочная сказка. — Н. Новгород, 1999. — С. 139—147.

27. Сказка о Брунцвике-королевиче. Пересказ переводной повести, содержащей, по выражению В. В. Сиповского «пеструю массу» общих мест волшебно-рыцарского романа, в свою очередь восходящих к волшебной сказке. Здесь это благодарный зверь-помощник, змееборство, иное царство на горе, куда героя, зашитого в шкуру животного, уносит чудесная птица; освобождение царевны, похищенной драконом; чудесный меч и др.

Исследование: В. В. Сиповский. Очерки истории русского романа. Вып. 2. — СПб., 1910.

28. Сказка о лисе-обманщице. СУС 170 «За скалочку — гусочку»; 158 Звери в санях у лисы; 20 А Звери в яме. Текст является контаминацией ряда известных сказок о проделках лисы. Первый сюжет в цепи передан кратко: приведено лишь начальное звено (за лапоток — курочку) и последнее («такими плутовскими умыслами лисица напоследок нажила себе лошадь»). Хотя сказка передана книжным языком, отдельные устойчивые фольклорные формулы сохраняются («мне немного надобно: я лягу на порог, а хвост свой положу под порог», «не стой — хомут не свой, вожжи краденые»).

29. Сказка об Адоре-королевиче. СУС 507 Благодарный мертвец. Данный текст является переделкой ранее публиковавшейся «Сказки о Силе-царевиче и о Ивашке-белой рубашке» (Лекарство от задумчивости. 1786). По сравнению с источником стиль сказки стал более книжным, но сказочные формулы в нем сохранены. Имена героев изменены, кроме имени чудесного помощника (Ивашка-белая рубашка).

Сказка печаталась в лубочных картинках (Ровинский, I, 41). В устной традиции она не принадлежит к числу распространенных (записано 12 вариантов).

30. Сказка о Правде и Кривде. СУС 613 Правда и Кривда. Достаточно популярная в русском фольклоре сказка, сюжет ее международный. В русской устной традиции героями обычно бывают люди (богатый и бедный брат, два купца, мужики и т. д.), которые спорят, как лучше жить — правдой или кривдой, и правдолюбец-слепой подслушивает разговор не девок, а чертей. Таким образом, в книжном тексте абстрагированы главные персонажи, а мифологический (черт) заменен бытовым. Встречающийся в устной традиции в составе данного сюжета мотив неудачного подражания слепому составитель «Старой погудки» использовал в другой сказке (см. № 6).

Среди устных вариантов есть один (Худяков, 7), восходящий к данному тексту.

31. Сказка о Абидаламе-королевиче. СУС 653 Семь Симеонов. Пересказ без сюжетных изменений сказки, ранее опубликованной в сб. «Лекарство от задумчивости» (1786). В пересказе сохранены имена героев, кроме главного, стиль стал более книжным.

32. Сказка о Сенюхе. СУС 1381 Жена-доказчица. Авторская обработка фольклорного источника выразилась, во-первых, в пересказе его книжным языком и, во-вторых, в детальной разработке в бытовом плане исходной сказочной ситуации: бездетность стариков, позднее рождение сына, родительские наставления («быть добродетельну и усердну к службе господина»), женитьба сына, пир всей деревни по этому поводу и т. п. Но все эти события не имеют значения для последующего развития сюжета. Необычное для фольклора имя тоже придает сказке некоторую «правдивость».

33. Сказка об Иване-гостином сыне. СУС 566 Рога; 567 Чудесная птица; 518 Обманутые черти. Сказка популярна в русском фольклоре, один из устных вариантов, известный автору, мог быть источником данного текста. Сказка о чудесной птице в XVIII в. публиковалась еще дважды (Повествователь русских сказок. М., 1787; Сказка о утке с золотыми яичками. СПб., 1789), печаталась в лубочной картинке (Ровинский, I, 66).

34. Сказка о Василие-королевиче. СУС 301 Три подземных царства. Переработка с значительными сокращениями и заменой некоторых деталей «Сказки о золотой горе» (1782), возможно, по тексту народной картинки.

35. Сказка о хитром воре. 1525 Е Воры и их ученик; 1525 (К*) Кому должна достаться шуба. Принадлежит к циклу сказок о ловком воре, богато разработанному в фольклоре. Из сюжетных ситуаций данного текста история о краже шубы у сонного принадлежит к распространенным, остальные встречаются реже. Та же комбинация мотивов и совпадающие детали (шуба соболья, пьяную свинью одевают в сарафан, вор бренчит железом, изображая звон колокольчика, и др.) встречаются в сказке про вора Тимоню в опубликованном ранее сборнике В. Левшина «Сказки русские» (1780—1783). Возможно, между ними есть прямая зависимость. Начало сказки в «Старой погудке» выдержано в назидательном тоне, не свойственном устной сказочной традиции.

36. Сказка об Аксинье, купеческой дочери. СУС 883 А Оклеветанная девушка. Новеллистическая сказка, известная и в устной традиции. Здесь частично облагорожена: в устных вариантах дядя пытается соблазнить племянницу, а отец велит не только убить дочь, но и принести ему ее сердце.

37. Сказка о Сарге-королевиче и Устинье. СУС 403 Подмененная жена. Волшебная сказка, имеющая, безусловно, русский фольклорный источник, представлена здесь в литературной обработке, типичной для составителя сборника: введены мотивировки поступков, фантастическое трактуется реалистически (подмена потому оказалась возможной, что мачехина дочь и падчерица были похожи). Сыновья утушки, погубленные мачехой, здесь не оживают, и событие доводится до логического конца: им «учиняется» «пристойное погребение». Сюжетная канва фольклорного источника и сказочные формулы, характерные для данного сюжета, сохраняются.

38. Сказка о Труде-королевне. СУС Чудесные дети. См. коммент. к № 7. В отличие от «Сказки о Катерине Сатерине» в данном тексте переданы троекратные повторы, подробно и красочно разработаны все мотивы, традиционные для русской версии сюжета.

39. Сказка о ленивой жене. СУС 1371**; 902* Ленивая жена. Сказка принадлежит к циклу сказок об исправлении жены, в русской фольклорной традиции отличающейся разнообразием сюжетных ситуаций. Мотивы, составляющие данный текст, встречаются редко. В русских и украинских вариантах эпизод с гусем держится на обыгрывании слов: «Это гуска», — говорит муж; «Ничего, что узка», — отвечает жена. Отсутствие этой игры в данном тексте делает его менее выразительным.

40. Сказка об Острионе-королевиче. СУС 560 Волшебное кольцо. Распространенная в русском фольклоре сказка, публиковалась еще до «Старой погудки» в лубочном сборнике «Сказки русские» П. Тимофеева (1787). В данном тексте утрачена логическая стройность, свойственная фольклорным вариантам. В устных вариантах животные помогают в благодарность за спасение (здесь мотив благодарности снят), дворец строится как испытание жениха, похищает кольцо бывший любовник королевы.

Текст переиздавался: Собрание старинных русских сказок. М., 1829. В XIX в. вышло несколько новых редакций.

Исследование: К. Е. Корепова. Лубочная русская сказка. — Н. Новгород, 1999. — С. 158—167.

41. Сказка о хитрой жене. СУС 1419 К* Бабьи увертки. В отличие от устных вариантов в данном тексте приказчик показан добропорядочным человеком, сопротивляющимся соблазнам хозяйки.

Сказка публиковалась в лубочной картинке (Ровинский, I, 62)

42. Сказка об Остромоносе-королевиче. Источником данного текста является повесть «История о принце Адольфе Лапландийском», переведенная, по мнению Д. Ровинского, в первой четверти XVIII в., скорей всего, с итальянского.

Сказка издавалась также в лубочных картинках (Ровинский, I, 64; см. также его коммент.)

Отдельные издания сказок

43. Сказка о французском королевиче Шатере и о прекрасной королевне Лукерии Ишпанской, как похитил ее злой дух и как она опять обретена. (СПб., 1788). СУС 301 А, В. Три подземных царства. Сказочная повесть, возможно, восходящая к переводному источнику, включающая традиционные для волшебной сказки мотивы: похищение невесты, поиски ее, медные и серебряные замки как символы медного и серебряного царств и др.

44. Диво дивное, чудо чудное. (СПб., 1788). СУС 571 Диво дивное. С данного текста издавалась в лубочных картинках (Ровинский, I, 64). Несмотря на публикацию сказка не стала в устной традиции широко распространенной: записано только 13 вариантов, причем один (Афанасьев, 256) восходит к данному тексту.

45. Смирный муж и драчливая жена. (Без указания места и года издания.) СУС 564 Чудесные дары (Двое из сумы). См. коммент. к № 3. По данному тексту издавалась в лубочных картинках (Ровинский, I, 61), переиздавалась в лубочных книжках, на ее основе создавались новые редакции.

46. Сказка о тридесяти трех летнем сидне Иване, крестьянском сыне и как сделался он чрез разум свой и хитрость великим царем. (СПб., 1788). СУС 532 Незнайка. В основе сказки лежит известный сказочный сюжет «Незнайка», но ему предшествует мотив чудесного исцеления сидня, обычно использующийся в былине об Илье Муромце, и мотив приобретения чудесного коня. В устной традиции конь добывается в своем царстве, здесь в чужом. Произвольное соединение мотивов типично для лубочных сказок. В тексте упоминаются имена героев известной сказочной повести о Бове-королевиче, также публиковавшейся в лубке, — Лукопер и Полкан.