StarCraft. Хроника

Глава 6. Передовая

Ради чего мы сражаемся?…

Вопрос, занимавший все больше и больше умов, в то время, как кровавый конфликт трех цивилизаций в секторе Копрулу все нарастал, то затухая, то разгораясь вновь, но никогда не прекращаясь.

Во время народных волнений в городе Нью Канаан, что на Тирадоре IX, одном из миров Доминиона Землян, пехотинцами был пленен один из наиболее ярых лидеров восстания против единовластного правления Императора Менгска I – Джин-хо Лим. Последнего доставили в Главный Реориентационный Центр на Корхале, где занялся им сам доктор Бургесс, намеревавшийся создать из истово ненавидящего Доминион парня преданнейшего солдата, жаждущего жить и убивать во славу своего Императора.

Денно и нощно прикованный Джин-хо Лим, лишенный возможности даже закрыть глаза, вынужден был смотреть на огромные экраны, с которых Арктурус Менгск громогласно и пафосно вещал, обращаясь к подданным. "Настали темные времена!" – кричал Император, глаза его фанатично сверкали. – "И если человечество намерено выжить и встретить новый рассвет, то все мы должны быть единым целым, должны быть вместе…" Помимо лика Менгска, несчастному представали картины сражений с зергами и протоссами, образцов вооружения пехотинцев Доминиона, и все это сопровождалось подробнейшими комментариями. Пытка продолжалась и продолжалась, и вскоре весь мир Джин-хо Лима сузился до этих огромных экранов, а звучавшие слова казались незыблемой истиной. И в том состояла суть нейроресоциализации криминальных элементов…

"Вы добились очень многого за очень короткий срок, рядовой Лим", – поздравил доктор Бургесс молодого пехотинца с заставшим взглядом, и, дождавшись короткого "Спасибо, сэр", продолжил: "После того, как вы выполните задание, ваше обучение закончится". Доктор провел молодого человека в комнату, где находилась привязанная к креслу женщина, явно подвергавшаяся жестоким пыткам. Глаза, полные надежды и боли, воззрились на Джин-хо Лима, и тот узнал в заключенной Анну, свою возлюбленную, захваченную в плен наряду с ним в час приснопамятного восстания в Нью Канаане. "Эта заключенная – террористка и участница заговора по свержению нашего правительства", – объяснил доктор Бургесс. – "Имперский трибунал признал ее виновной в государственной измене и проговорил к смерти. Привести приговор в исполнение приказано тебе". Ни один мускул не дрогнул на лице рядового Лима, когда он направил он пистолет на обреченную и нажал на курок…

…На далекой Гари донельзя агрессивный зерглинг, лишь вылупившись, немедленно атаковал сородича и прикончил его, лишившись в поединке глаза. Такова природа сих ксеноморфов – в отсутствие внешнего противника и объединяющего коллективного разума зерги обращаются друг против другов, подобно бездумным животным. Тяжело поднявшись с тела только что убитого сородича, зерглинг злобно воззрился на нависшего над ним гидралиска… и прозвучавший в этот момент ментальный приказ Королевы Клинков уберег их от непременного поединка, заставив обратиться к иной, общей цели.

…На Аш'Араке, колониальном мире протоссов, Хастиана пыталась убедить своего наставника, Претора Муадуна, позволить ей стать воительницей. "Ты хочешь присоединиться к воинам на передовой?" – с сомнением качал головой Муадун. – "Есть и иные способы служения Де'Ул". "Наставник, враги не оставляют мне выбора", – возражала молодая женщина. – "Грядет война, и желание сохранить мир ничего не изменит". "Вижу, ты избрала свой путь", – кивнул Муадун. – "В следующий раз мы встретимся как собратья по оружию, как равные. И пусть честь направляет тебя, Хастиана". "И вас, Претор Муадун", – почтительно отвечала Хастиана.

С благословения Муадуна Хастиана отправилась на Шакурас, центральный мир Протектората протоссов, где на арене испытаний сошлась в поединке с воином, дабы доказать свое право занять место среди Рыцарей. "Твое путешествие по Пути Восхождения подходит к концу", – говорил ее противник, когда кружили они по арене, пытаясь нащупать брешь в обороне друг друга. – "Но мы столкнулись с противником, подобного которому не знали. Чтобы победить его, нам нужно стать еще сильнее. Хала – лишь первый шаг. Ты должна впустить в разум свой и душу всю глубину мироздания. Ты должна знать сердце врага столь же хорошо, как знаешь свое. Лишь тогда ты полностью осознаешь свой потенциал". "Как же я могу лишить жизни другое разумное создание после того, как загляну в его душу?" – недоумевала Хастиана, с трудом отражая энергетическим клинком разящий удар посоха. "Ты сделаешь то, что должна сделать", – отрезал воин.

Уклоняясь от следующего удара, Хастиана взмыла в воздух, намереваясь оказаться за спиной противника, но тот разгадал ее нехитрый маневр и с силой ударил молодую женщину ногой, поверг ее наземь. "Отнимать жизнь никогда не бывает легко", – продолжал наставления воин, приближаясь к Хастиане, – "но часто это бывает необходимо. И каждая отнятая тобой жизнь спасает неисчислимое множество других". Он занес посох над женщиной, но чувство предвидения подсказало той, куда придется удар, и когда энергетическое лезвие устремилось вниз, она ушла из-под удара и, вскочив на ноги и воспользовавшись импульсом противника, приставила клинок ему к горлу, знаменуя завершение поединка. "Когда придет время, я сделаю то, что должна сделать", – были ее ментальные слова, и воин уважительно склонил голову: "Тогда мне больше нечему учить тебя". Вскоре после этого Хастиана получила из рук Претора Муадуна доспехи, знаменующие ее становление воином.

…Силы Доминиона Землян, Протектората протоссов и зерги сошлись в жесточайшем сражении на Артике, каждая из сторон стремилась захватить обнаруженный недавно храм Ксел'Нага. Пехотинцы подразделения, неформально известного как "Мертвая голова", в состав которого входил и рядовой Джин-хо Лим, лишь высадившись на поверхность планеты, атаковали зергов.

Тем временем протоссы, создав подпространственные врата, соединившие Артику и Шакурас, готовились присоединиться к сражению за наследие прародителей. "Адун, защитник наш, да сияет вечно твой свет!" – вещал Артанис пред внемлющими ему Рыцарями, собравшимися у врат. – "Мы не собьемся с пути и последуем за тобой, как и прежде, на Аюре. С сего дня мы вступаем в битву. Пусть наши поражения научат нас одерживать победы. Пусть дело наше будет правым, а деяния – справедливыми. Да ведет нас честь, и она же будет нашей силой и нашей славой до самого конца. Вперед… Рыцари! За Аюр!" "За Аюр!" – ввысь взметнулись сотни энергетических клинков, и воины хлынули во врата, дабы присоединиться к сражению, ведущемуся у подножья холма, на котором гордо высился древний храм.

Джин-хо Лим оказался единственным выжившим из взвода, брошенного ко вратам величественной твердыни; тем не менее, он был полон решимости выполнить задание и захватить артефакты, наверняка схороненные внутри. "Тебе не стоило сюда приходить, человек", – раздался в разуме его голос, и путь ему заступила женщина-протосс. – "Здесь для тебя ничего нет. Ничего, кроме смерти". Стремительно метнувшись к пехотинцу, она рассекла энергетическим клинком его винтовку Гаусса надвое, но неожиданно отстранилась, так и не нанеся солдату смертельный удар.

"Чего же ты ждешь?!" – выкрикнул Лим. – "Ну давай!" "Нет, это не правильно", – покачала головой Хастиана. – "Мой враг не ты. Твой разум… твою душу превратили в нечто чудовищное. Ты был сломан, но я могу тебя наладить…" Не обращая внимания на протестующий крик пехотинца, протосс простела к нему руки… и образы хлынули в измученный разум человека, образы иной жизни. Анна… Их недолгое счастье на Тирадоре IX, а затем… восстание… ее взгляд, обращенный к нему… глаза расширены от ужаса… пистолет в его руке… выстрел… Кровь ее – на его руках…

Осознание чудовищности происходящего заставило Лима вконец лишиться рассудка. "Зачем ты заставила меня вспомнить?!" – вновь и вновь повторял он, выхватив пистолет и разряжая обойму в опешившую Хастиану, которая лишь искренне хотела помочь несчастному человеку. И не видел последний, как за спиной его выросла фигура зерглинга, на глазах у женщины оборвавшего смертное существование пехотинца. Из последних сил протосс обрушила на зерга энергетические молнии, и сознание ее милосердно потухло…

Ради чего мы сражаемся?…

"Найдутся те, кто будет говорить, что все эти мужчины и женщины погибли ни за что", – вещает с трибуны Арктурус Менгск I, и выступление Императора Доминиона транслируют на всех без исключения планетах владений землян. – "Что их жизнями напрасно пожертвовали в бессмысленной войне, в которой невозможно победить. Но правда в том, что они погибли, сражаясь за нас. За всех нас. Они погибли, чтобы сохранить наследие тех, кто был прежде, и гарантировать будущее следующих поколений. Они погибли, защищая нашу цивилизацию от всепоглощающего голода зергов и мессианских притязаний протоссов. Солдаты из всех миров Доминиона сражались плечом к плечу под единым знаменем. Только вместе мы сможем преуспеть. Только вместе мы сможем торжествовать победу. Только вместе мы сможем все преодолеть. Вот ради чего мы сражаемся".

"Рой бесконечен, Рой вечен!" – Сара Керриган, Королева Клинков, окруженная верными миньонами, наблюдает за перерождением зерглинга, погибшего в древнем храме на Артике. – "Даже поражения лишь приближают нас к совершенству, и достоинства врагов прибавляются к нашим собственным. Слабые отсеиваются, в то время как сильные перерождаются снова и снова, чтобы служить бессмертной воле Роя. Скоро Рой объемлет все сущее. И тогда каждое живое существо во вселенной склонится перед Королевой Клинков или умрет. Повиновение или забвение. Вот ради чего мы сражаемся".

"Артанис, за что наши воины боролись и умирали?" – вопрошает Муадун, наблюдая, как бренные останки Хастианы помещают в остов "Бессмертного". – "Сопоставимо ли то, что мы приобретаем, с тем, что теряем?" "Ты скорбишь о своей бывшей ученице, мой старый друг", – отвечает мудрый Иерарх. – "Но она сражалась с честью. И она сама выбрала свой путь". "И все же мне горько, что избранный путь привел ее сюда", – вздыхает Муадун. "Адун однажды сказал, что цена мира высока и платить ее приходится жизнями праведников", – звучат слова Артаниса. – "Но ведь Хастиана не отчаялась, и мы тоже должны держаться! И даже в эти сумрачные дни все еще есть надежда встретить рассвет. Вот ради чего мы сражаемся".

Орудия Тора звучат словно гром и бьют словно молнии, ниспосланные с небес богом, в честь которого и названа новая боевая машина Доминиона…

Широко ухмыляясь, Сандин Форст жал на гашетку, не забывая вести в уме нехитрые подсчеты. Одного за другим пламя поглощало зергов, что приводило пилота Тора в истовый восторг. Еще бы, он как никто иной заслужил право именоваться Богом Грома, лучшим пилотом Тора в Доминионе. Число убитых им в два раза превышало тех, которыми мог похвастаться следующий в списке. Конечно, его упрекают в излишней бесшабашности, ровно как и в том, что он рискует чужими жизнями ради статистики. Пусть! Он – Бог Грома, и ему все дозволено!…

В выборе напарников Форст был разборчив, как никто иной, и таковыми называл лишь тех двух людей, которые сопровождали его повсюду и действительно были ему удобны. Ближе всех к понятию "друг" в его глазах подходил Рифф, ведь его компьютерные навыки, находящиеся зачастую на уровне инстинкта, были слишком важны для личных и зачастую противозаконных деяниях Бога Грома. Рифф мог бы сделать карьеру первоклассного компьютерного специалиста… но это не оплачивалось так хорошо, как участие в затеях Сандина, и Рифф обустроил все таким образом, чтобы его военное звание не росло выше пилота SCV (Space Construction Vehicle – машины для создания различных конструкций в условиях открытого комплекса). А вот Гарт, оператор осадного танка "Крусио", был лишь дополнением к Сандину Форсту – целеустремленной, послушной гончей Бога Грома.

Прикончив очередного гидралиска, Форст, довольно ухмыльнувшись, откинулся в кресле. "Наши сигналы внедрились в систему этих ослов!" – сообщил Рифф по внутренней связи. – "У нас всего десять часов!" Форст усмехнулся: только этих слов он и ждал!…

План был прост, но в то же время изящный… разработанный, конечно же, самим Сандином. Осуществить его предстояло под самым носом у командования в самый разгар "зачистки" планеты от зергов. И успешное осуществление плана сулило Сандину и его компаньонам несметные богатства, о которых они раньше и мечтать не смели… богатства, каких не было даже у Бога Грома…

Только что Рифф изменил сигналы, передаваемые с трех единиц боевой техники, так, чтобы те, в чью задачу входило наблюдение за ними, пребывали в полной уверенности, что Тор, осадный танк и SCV все же остаются в заданном квадрате поверхности Мар Сара, продолжая выполнение поставленной перед ними задачи – уничтожение остающихся на поверхности зергов. Фактическая "невидимость" понадобилась Форсту, чтобы добраться до выжженных остатков базы Якобса и обчистить ее. Истинное предназначение комплекса, построенного еще во времена павшей Конфедерации, оставалось засекреченным и при Доминионе… но слухи все же ходили. Некоторые утверждали, что Конфедерация совершала эксперименты над инородцами, особенно в сфере генетического манипулирования. Другие же говорили, что там проводились псионические исследования, а также создание и проверка новых видов супероружия. Но, каким бы ни было ее предназначение, база была уничтожена несколькими взрывами, организованными, как говорили, кем-то вторгшимся извне… А все, что осталось после этого, было вскоре уничтожено бомбардировкой протоссов, желавших выжечь поверхность Мар Сара.

И сейчас по пустынной равнине следовал Тор, чуть позади которого держались осадный танк и SCV, расположившийся внутри которого Рифф внимательно смотрел на мониторы, отображались на которых карты местности, полученные с центрального сервера командования… нелегально, естественно.

"Рифф, что там у тебя?" – окликнул товарища Сандин. Десять часов, дарованных им, – совсем небольшой срок для осуществления задуманного, поэтому приходится поторапливаться. "Пока глухо, Сандин", – вздохнул Рифф, но тут же добавил: "…Но я еще раз просмотрел карты и заметил белое пятно, которое может заинтересовать тебя". "Белые пятна" на картах были зонами повышенной секретности, считалось, что они невидимы стороннему взгляду, хотя… если это был взгляд профессионала, все обстояло как раз наоборот.

"В этой точке проводились земляные работы, пока не началась вся заварушка", – добавил Рифф, и Сандин задумчиво кивнул, следя за данными, отразившимися на одном из мониторов в кабине Тора. Земляные работы, конечно же… В постоянных поисках новых ресурсов Синдикат Кел-Мориа установил несколько добывающих предприятий на Мар Сара сразу же после того, как на планете было истреблено все живого. Результатом появления большого количества шахтеров, которым нечем было заняться в свободное время, стали маленькие городски, где царило практически полное беззаконие. Доминион прислал "миротворческие" силы, но перед ними стояли иные задачи, главной из которых было прекращение раскопок в районе комплекса Якобса. Истинная подоплека этой операции требовала режима "строжайшей секретности".

Для пилота уровня Сандина Форста – первого и наиболее кровожадного из всех пилотов Торов – это открывало большие возможности, снимало ограничения и давало лазейки для нарушения законов. Сандин постоянно проверял вводимые Доминионом запреты на прочность и подстраивал их под себя… Так случилось и в этот раз, когда до него дошли слухи о запрете раскопок и о том, чем, по его данным, этот запрет был спровоцирован. Даже несмотря на полное разрушение комплекса, в изолированных бункерах его могли сохраниться ардеонские кристаллы – сокровища, обладатели которых могли бы стать равными богатейшим кланам Корхала.

…Прибыв в означенную точку, Форст и его компаньоны лицезрели груду металла и камня – все, что осталось от исследовательского комплекса Конфедерации. Весь путь занял у них всего 20 минут – стало быть, на поиски сокровищ еще остается предостаточно времени. "Вы уверены, что Синдакат еще не выгреб все отсюда?" – сомневался Гарт. "Судя по записям, здесь никого не было со времени заварушки", – произнес Рифф, бросив взгляд на монитор. – "Другой возможности у нас не будет. Если мы сегодня же не разыщем груз и не передадим его нашему клиенту, власти снова могут начать раскопки".

"Не переживайте, парни", – самодовольно заявил Форст. – "Вы же с Богом Грома!" Орудия Тора загрохотали, расплавляя тонны металла, разбивая камень. Земля не могла устоять перед жестокостью Тора и самолюбием Сандина Форста. Огневая мощь осадного танка Гарта присоединилась к адскому шквалу Тора, и сообща компаньоны пробили в склоне горы отверстие… за которым означился коридор, уводивший в земные недра.

"Сандин!" – в голосе Рифф слышалось ликование. – "Эти стены в три фута толщиной! То, что хранится внутри, должно быть в целости и сохранности!" "Ну, что я вам говорил?" – ухмыльнулся Форст. – "Веруйте в Бога Грома, к богатствам приводящего!… Гарт! Воспользуйся случаем! Мне нужно кое-что подрегулировать, прежде чем войти…" Гарт не посмел ослушаться Бога Грома, перед которым преклонялся, и направил осадный танк ко входу в темный тоннель… SCV и Тор следовали за ним на расстоянии в несколько десятков метров.

Рифф постоянно сканировал область на предмет электромагнитного излучения, и, наконец, засек какую-то активность, о чем не преминул сообщить товарищам. "Хочу попробовать разобраться, откуда она исходит, и взломать систему безопасности комплекса…" – пробормотал он; пальцы его с бешеной скоростью застучали по клавишам.

"Дерзай!" – беззаботно отозвался Форст, размышляя сейчас совсем о другом. – "Похоже, отсюда начинаются огромные хранилища! Интересно, помимо кристаллов здесь есть что-нибудь ценное?… Гарт! Что-нибудь видно!" "Одна пылища!" – отозвался Гарт, чей осадный танк продолжал движение по бесконечному коридору, ведущему к сердцу комплекса Якобса, уцелевшему в давнишней бомбардировке планеты флотилией протоссов. – "Наверное, конфедераты все вывезли. Но лучше, чтобы кристаллы здесь все же остались, о великий Бог Грома. А то, если я рискую своей шкурой впустую…" "И что же ты сделаешь?" – лениво улыбнулся Форст.

"Прямо по курсу какие-то красные огоньки", – неожиданно сообщил Гарт. "Красные огоньки?" – всполошился Рифф. – "Назад, Гарт! Отступай!" Но было уже поздно. Покинув шахты в стенах тоннеля, к осадному танку устремились ракеты, и боевая машина обратилась в огненный шар. Ухмыльнувшись, Форст начал ответную стрельбу, выжигая все, что может представлять угрозу для них.

Адское пламя, бушевавшее в тоннеле, улеглось – системы безопасности, приведенной в действие их вторжением, не существовало больше. "И Бог Грома сокрушит тебя…" – протянул Форст, донельзя довольный собой; потеря товарища ничуть его не опечалила.

"Сандин! Гарт не отвечает!" – Риффа, напротив, гибель пилота танка потрясла до глубины души. – "Он… он мертв! Там были пушки! Их старые снаряды прошли сквозь броню, как будто ее и не было! Как? Каким образом?" "Да без разницы, каким образом!" – Форст поморщился, эмоции напарника вызывали в душе его лишь презрение. – "Это лишний раз доказывает, что конфедераты спрятали здесь что-то действительно ценное! И забудь про Гарта! Он все равно был дураком! Да к тому же нам больше достанется, верно?"

Столь откровенный цинизм потряс Риффа до глубины души, но непоколебимый авторитет Бога Грома заглушил глас совести. "Но… как мы объясним его отсутствие?" – вздохнул он, зная, что все попытки убедить Сандина в значимости человеческой жизни разобьются о глухую стену тщеславия. "А чего там объяснять?" – прозвучал ответ. – "К тому времени мы уже улетим с Мар Сара! Ты же не думаешь, что я планирую оставаться здесь после того, как сорву куш? Сразу после этого мы исчезнем! А когда всплывет правда, если это вообще случится, мы будем уже далеко. Несколько взрывов скроют это место, а начальники решат, что это работа зергов! И у нас будет время добраться до нашего клиента и договориться о сумме!"

"Но… мы же станем дезертирами!" – по лицу Риффа стекали крупные капли пота; мониторы, установленные в кабине SCV, отражали дымящуюся груду металла, в которую обратился осадный танк. "Ага… богатыми дезертирами", – с готовностью согласился Форст. – "А теперь займись своим делом и, будь любезен, избавь меня от сюрпризов с этого момента. И чтоб больше никаких ошибок, Рифф! Это место, похоже, на автономном управлении! Здесь, видимо, есть система защиты. Из-за нее Гарт и погиб…"

"Думаю, ты прав", – Рифф бросил быстрый взгляд на шкалу интенсивности электромагнитного излучения. – "Уровень активности все возрастает! Первая линия защиты, похоже, пробудила всю систему…" Заметив на дисплее красный огонек, быстро к ним приближающийся, Форст разрядил орудия Тора в его направлении и огонек исчез.

Рифф тем временем отыскал в еще каким-то чудом функционирующей части локальной сети план комплекса, передал его на бортовой компьютер Тора, подсветив те коридоры, в которых внушительных размеров боевая машина не будет испытывать проблем с маневрированием.

Так они и двигались вперед. Рифф пристально выискивал невидимые угрозы, а Сандин охотно расправлялся с видимыми… А вскоре они достигли исполинских размеров ворот… конечно же, наглухо запечатанных. "Посмотри на размер этого хранилища!" – в благоговении выдохнул Форст. – "Вот она, наша золотая жила!" Нажав на гашетку, он выпустил во врата несколько ракет… но те оставили на металле лишь едва заметные следы. Подобного пилот Тора никак не ожидал, и уставился на врата со смесью удивления и тревоги.

"Если верить ничтожным крохам информации, которые я вытянул, эта дверь примерно два метра толщиной и сделана из сверхпрочного металла", – прозвучал у него в ушах голос Риффа. – "Скорее всего, даже твои ускорители частиц не смогут ее вспороть. А если и смогут, то с большой долей вероятности уничтожат все, что находится внутри"." "Вот именно для этого ты здесь!" – процедил Форст в ответ. – "Найди способ проникнуть внутрь! Сейчас же!" Он и мысли не допускал о том, чтобы повернуть назад… Не сейчас, когда вожделенная цель столь близка.

"Я работаю над этим, работаю!" Пальцы Риффа порхали над клавиатурой. "Это хранилище потребляет энергии больше, чем все остальные секции! Оно было создано, чтобы всегда оставаться закрытым". К счастью, Рифф изучил системы кодирования Конфедерации достаточно хорошо, чтобы взломать эту.

С громким скрежетом створки врат разошлись в стороны, и оператор SCV довольно улыбнулся… Впрочем, улыбка его поблекла, когда заметил он, как орудия Тора обратились в его сторону. "Сандин?!" – выдохнул он за мгновение до того, как лучший друг в упор расстрелял его. "До встречи в Вальхалле", – ухмыльнулся Сандин. Теперь уж точно ни с кем не придется делиться сокровищами! В конце концов, Бог Грома должен вести себя как бог!…

Форст направил Тора в огромных размеров хранилище, центральную часть которого занимала глубокая шахта, дна которой не было видно. После непродолжительных поисков он действительно обнаружил груду ардеонских кристаллов, сваленных на полу в одном из отсеков. "Они должны поместиться в дополнительные отсеки для боеприпасов", – рассудил Форст. – "Дорогие конфедераты, спасибо вам, что так удобно все разложили!"

Покинув боевую машину, он приблизился к груде кристаллов, дотронулся до них… обнаружив, что покрыты они какой-то мерзкой слизью. "Занятный способ хранения, но стольной ящик подошел бы куда лучше", – пробормотал Сандин и приготовился было начать погрузку кристаллов в Тор, когда в разуме его прозвучал голос…

Пав на колени, Форст схватился за голову обеими руками. Это был скорее даже не голос. То, что пронзило разум Сандина Форста, больше напоминало призыв… призыв уничтожать… Призыв, которому Сандин поначалу даже не сопротивлялся, наслаждаясь. Ведь Бог Грома любил уничтожать… Но в конце концов он начал сопротивляться, потому что вместе с призывом пришли чудовищные картины человеческой бойни, картины, давшие Сандину осознание того, что происходит…

Ему стоило лишь поднести к глазами руки, столь нежно сжимавшие кристаллы, а ныне – чудовищно мутировавшие… в доказательство зерг-заражения! "Кристаллы!" – возопил обреченный "бог". – "Это все из-за них! Наверное, на них были споры! Вот почему кристаллы запечатали, а все остальное вывезли!"

Уже не имело значения, для чего давно переставшая существовать Конфедерация хранила кристаллы – для последующего изучения или по каким-то другим таинственным причинам. Имело значение лишь то, что они были здесь… и то, что Сандин Форст неосмотрительно к ним прикоснулся.

Зерг-заражение может протекать очень быстро. В то время, как сознание заполняется непреодолимым призывом убивать все, что не является зергов, тело преобразуется в жуткую помесь человека и ксеноморфа… До тех пор, пока все, что было прежде, поглощается тем, что пришло позже. Насколько знал Форст, тело которого чудовищно мутировало, процесс был необратим, но у ученых Доминиона или у протоссов наверняка найдется что-нибудь для Бога Грома.

Пошатываясь, зараженный спорами человек вернулся в кабину Тора, душу его стремительно поглощало отчаяние. "У них должен быть способ остановить это!" – хрипло шептал он. – "Они просто скрывают правду, так же как конфедераты скрывали эту часть комплекса! Они вернут меня в норму!… Это Рифф с Гартом во всем виноваты! Они должны были первыми прикоснуться к кристаллам! Рифф должен быть вытянуть какую-нибудь информацию из систем!"

Перед помутившимся внутренним взором Сандина стояли его напарники, которые так его подвели. Стремление убивать их снова и снова овладело им! Нет, не просто убивать – он хотел выпотрошить их, вырвать им глотки, расшвырять окровавленные куски их тел по всему хранилищу! Но вниманием его завладел иной враг, и Форст открыл огонь по груде кристаллов, выжигая споры зергов.

Но он никак не ожидал, что из-за взрывов сработали аварийные системы хранилища, и массивная дверь за его спиной с лязгом захлопнулась. Желания самого Сандина и воля Роя слились в едином порыве, когда он обрушил на дверь всю огневую мощь Тора. Но хранилище было спроектировано Конфедерацией не только для того, чтобы посторонние не могли проникнуть внутрь, но и для того, чтобы воспрепятствовать чему бы то ни было выбраться отсюда.

Видя, что дверь никак не поддается, Форс обрушил ярость на единичные кристаллы, остававшиеся на полу хранилища. Пол не выдержал, и Тор тяжело рухнул в бездонную шахту. За боевой машиной вниз устремился ливень осколков, но в искаженном разуме Сандина все они представали чудовищными зергами. Он продолжал жать на гашетку, упорно пытаясь прикончить всех своих противников, совершенно не заботясь о всесокрушающем ливне осколков, что низвергался сверху…

Груда металла на дне шахты скрывала под собою изломанную боевую машину, Тор. Быть может, именно здесь покоится урок, к которому стоило бы прислушаться Доминиону, если они когда-нибудь обнаружат, – а те, кто обнаружит, переживут свое открытие – Сандина Форста и его Тор. О том, что жадность и самое совершенное оружие могут объединиться и сокрушить величайшую из боевых машин.

И что величайшие империи и даже Боги Грома обречены испытать всю горечь падения…

Сенатор Фаш шагал по обширному комплексу завода по добыче газа веспин, недавно построенного на Мальтаире IV, одном из граничных планет Доминиона Землян. "Колин? Где ты, сынок?" – время от времени окликал он, но шестилетний мальчуган упрямо не отзывался: больше всего на свете он любил играть в прятки с дорогим папочкой, а в столь огромном здании возможности для этого были просто потрясающие.

Наконец, Колин был обнаружен и с веселым смехом бросился в объятия любящего отца. "Это твой?" – прозвучал вопрос. На отца с сыном недовольно взирал высокий длинноволосый мужчина, в котором сенатор тут же узнал мистера Даггета, управляющего шахтами. "Шахты – не места для ребенка", – продолжал выговаривать он. – "Можно найти кого-нибудь, кто бы присматривал за ним".

"Я настаиваю, чтобы он остался со мной", – добродушно, но в то же время тоном, не терпящих возражений, отвечал Фаш, взъерошив мальчугану волосы. – "Когда-нибудь он пойдет по стопам своего отца. Ему необходимо знать, как все устроено". "Настаивайте сколько угодно, сенатор Фаш", – нахмурился Даггет, даже не пытаясь скрывать, сколь неприятен ему визит чиновника Доминиона и его повсюду рыскавших пехотинцев с винтовками Гаусса. – "Вы можете в свое удовольствие командовать рабочими. Если вам не удастся выбить повышение ассигнований для этих шахт, то вам не получить голоса моих людей на грядущих выборах".

Взяв сына за руку, Фаш двинулся прочь, но на последнюю реплику управляющего счел необходимым ответить. "Эти шахты являются техническим новшеством, мистер Даггет", – молвил он, делая широкий жест рукой, – "и обладают невероятной стратегической важностью, уверяю вас. До следующего источника газа веспин путь не близкий. Но при этом бюджет и так весьма велик". "Мне нужно больше денег для моих людей!" – взорвался Даггет, столь ненавистны ему были подобные бюрократические отговорки. – "Мы едва перебиваемся на свои льготы. Если вы нам не поможете, то, быть может, это сделает кто-то другой".

"Мистер Даггет", – лучезарно улыбнулся ему сенатор, – "давайте не будем начинать дискуссию с угроз". Эту фразу он приберег до того момента, когда они достигли выхода с завода, у которого несли вахту пятеро пехотинцев Доминиона под началом капитана Вирса. Даггет скривился; он-то знал, что эта демонстрация силы не случайна. "Мы здесь занимаемся весьма опасным и необычным делом", – пробурчал он. – "Бурить кору в поисках скрытых залежей веспина довольно рискованное занятие. И мне не нравится, что ваши ребята слоняются тут повсюду со своими пушками". "Они заинтересованы в моей безопасности, мистер Даггет", – лелейно прошелестел сенатор. – "И пальба по чьему-либо взрывоопасному не входит в их обязанности".

Капитан Вирс приблизился к сенатору и управляющему, склонился рядом с мальчуганом. "Привет, здоровяк", – улыбнулся офицер. – "Тебе сколько лет?" "Шесть точка пять", – смущенно отвечал Колин. "Моему сыну сейчас было бы столько же", – вздохнул Вирс. – "Он и его мать жили на Тарсонисе".

А в следующее мгновение в небесах Мальтаира IV означились зерги. Мерно взмахивая крыльями, приближались муталиски; повелители опускали на поверхность планеты зерглинов и гидралисков. Ксеноморфы приближались к заводу, и те несчастные, что не успели укрыться в шахтах, стали жертвами безжалостных тварей Роя.

"Сенатор! Мистер Даггет! В шахты… скорее!" – отрывисто бросил Вирс, сделав знак пехотинцам отступить под защиту заводских стен. Денек предстоял жаркий…

Семьдесят часов спустя весь персонал завода наряду с пехотинцами Доминиона собрался в центральной шахте. Тишину нарушил пронзительный крик Колина: "Нет! Они здесь!" Шахтеры встревожено зашушакались, а Даггет подозрительно прищурился. "Как он всегда их чувствует?" – поинтересовался он, на что сенатор Фаш лишь отмахнулся: "Молодые и чуткие ушки. Он может слышать то, чего никто из нас не слышит".

Загомонили винтовки пехотинцев; зерги отыскали вход в шахту, и шахтерам пришлось срочно отступать в боковые тоннели. Сенатор с сыном укрылись в одном из ответвлений. "Папа! Очень шумно!" – жаловался мальчуган. "Тише, сынок", – прошептал Фаш, опасливо озираясь по сторонам. – "Я знаю, тебе очень страшно, Колин. Но ты должен вести себя как большой мальчик. Скоро это закончится. Зерги всегда приходят в неисчислимых количествах. Они уничтожают всех людей на планете. Но эта планета важна для Доминиона. Поэтому мы здесь. Без этих шахт военная машина Доминиона встанет. Очень скоро Доминиону станет интересно, что же произошло, и они отправят корабли. Они вступят в сражение с зергами и истребят их. Здесь, внизу, мы в безопасности. Нам остается только спрятаться и ждать". "Прятаться я умею", – улыбнулся Колин сквозь слезы.

…Натиск зергов удалось временно отразить, но один из пехотинцев, Дженкинс, погиб. Отступив в зал, где оставались шахтеры и их семьи, Питт, товарищ павшего, громко возвестил: "Давайте поговорим о слоне, которого никто не заметил в этой комнате". Лицо солдата искажала гримаса горечи и злобы – не к добру, особенно в сложившейся ситуации, когда нервы уже на пределе у всех. "Оставить, Питт", – приказал капитан Виррс, но пехотинец лишь отмахнулся: "Сколько людей мы еще потеряем? Дженкинс уже мертв! И ты наверняка знаешь, почему он погиб". И Питт со значением воззрился на малыша Колина, пытающегося спрятаться за спиной отца.

"Ты-то должен все понимать, Питт", – тихо обратился к подчиненному капитан, бросив взгляд на обратившихся в слух шахтеров. – "Ведь твой брат – Призрак, так?" "Мой брат – чудовище!" – взорвался пехотинец. – "Они забрали его, когда он был еще младше этого мальчика. Забрали, чтобы превратить в оружие". "Так и должно быть", – немедленно поддержал солдата Даггет, мерзко и победоносно ухмыльнувшись нахмурившемуся сенатору. – "Или, лучше сказать, так было бы, не будь его отец сенатором, умеющим подмаслить кого надо".

"Ты даже не понимаешь, о чем говоришь!" – поддавшись ярости, сенатор подскочил к управляющему шахтами и, ухватив того за грудки, ударил в лицо. "Так, значит, мы были правы", – процедил тот и нанес ответный удар, отбросивший Фаша на несколько метров, где тот и остался лежать неподвижно. "Папочка!" – с истошным воплем бросился к отцу Колин, а Даггет с чувством исполненного долга двинулся прочь… вот только некая сила впечатала его в стену, и управляющий воззрился в закрытое прозрачным визором лицо капитана Вирса. "Достаточно!" – произнес офицер. – "Мы должны быть одной командой, иначе все мы покойники!"

Девушка-медик осмотрела Фаша, уложенного на кровать в одном из отсеков, констатировав, что состояние его стабильно, пусть сенатор и остается без сознания. "Ты с ним яшкался, Даггет", – обратился к озлобившемуся шахтеру Вирс. – "Значит, тебе и возиться с ним. Будешь его тащить, пока он не очухается. К тому же, нам нельзя здесь оставаться. Нужна более удобная позиция для обороны". "В половине дня пути отсюда есть бункер", – припомнил Даггет. – "Стволы шахт испещрены ими. Промежуточными шахтами на случай, если тоннель обрушится. В бункере есть достаточное количество припасов и связь с внешним миром. Если, конечно, оказавшиеся в ловушке шахтеры смогут туда добраться".

"Но у нас ничего не получится, пока там… рыскают эти твари", – процедил Питт, на что Вирс пообещал: "Я прослежу, чтобы у нас получилось". "Можно использовать мальчика для отвлечения их внимания", – нарочито громко произнес Питт, приковав к себе немало заинтересованных взоров. – "Всем известно, что псионические способности приманивают зергов. Если мы оставим его позади с шахтерской взрывчаткой, то сможем уйти и взрывом отправить всех зергов на небеса".

"Питт, это все лишь ребенок!" – попытался образумить разбушевавшегося солдата капитан Вирс. "Он – чудовище!" – брызжа слюной, вопил тот. – "Если бы отец не защищал его, из него бы уже давно сделали оружие! Пристегнули бы на поводок и тренировали, как собаку, которой он и является".

Малыш Колин неизменно оставался у кровати отца, легонько тряс его, все повторяя: "Папочка, проснись!" А Питт, собрав вокруг себя целую аудиторию слушателей, продолжал ораторствовать. "Мальчик – телепат!" – выкрикнул он, обвиняюще ткнув пальцем в сторону сына сенатора. – "Без специальных имплантатов, необученный и бесконтрольный, своими телепатическими волнами он привлекает зергов, использующих коллективный разум Роя. Он выдает наше местоположение, выдает наши слабые места, наши секреты".

"Хватит!" – рявкнул Вирс, встав в дверях комнаты, где находились сенатор и его сын. – "Это жестоко, Питт. Мы не монстры. Мы люди. Солдаты. Мы сражаемся с монстрами. Колин человек, как и все мы. Его предупреждения спасли наши жизни в этих шахтах. Ничего он не выдает. Там действуют совершенно иные принципы. Если будем держаться вместе, то выберемся все. В общем и целом, мальчик находится под моей защитой. А теперь всем отдыхать. Мы выступаем через пару часов".

Пехотинцы, однако, предпочли поддержать Питта, ведь кто, как не они, сражается с зергами на передовых позициях? Дождавшись, когда Вирс уснет у постели сенатора, двое солдат схватили капитана, в то время как сам Питт сгреб в охапку Колина. Несмотря на прекрасные слова капитана Вирса, он предпочитал придерживаться собственного плана, так как полагал, что он гарантирует большие шансы на выживание.

Привязав паренька к столбу в выработанной шахте Альфа, солдаты Доминиона оставили подле него достаточно взрывчатки, не забыв установить таймер. "Когда капитан очнется, он вас скормит зергам целиком!" – выкрикнул Колин вслед удаляющимся пехотинцам. "Вряд ли, парень", – ухмыльнулся Питт, обернувшись. – "Уж хорошо я знаю капитана. Когда не останется другого выбора, он выполнит свой долг. Я буду поглядывать вниз, сидя на пороховой бочке военного трибунала, но мы выберемся отсюда живыми. Во всяком случае, большинство из нас".

И Питт двинулся прочь, даже не оглянувшись. Мысль о том, что он приносит в жертву невинное дитя, ни разу не посетила солдата.

Придя в себя, Вирс легко вырубил охранявших его товарищей, которым, однако, удалось заранее существенно повредить бронекостюм капитана, системы жизнеобеспечения которого функционировали лишь на 67%. Сжав в руке винтовку Гаусса, капитан скорым шагом направился к шахте Альфа, кляня на чем свет стоит собственную недальновидность. Это надо же, так недооценить Питта!

С последним он столкнулся у входа в штольни; Питт подпрыгнул от неожиданности, однако быстро взял себя в руки и направил оружие на своего офицера. "И что теперь, сир?" – поинтересовался он, но Вирс, не удостоив его даже взглядом, проследовал мимо. "Возвращайся в лагерь", – бросил капитан через плечо, а когда солдат облегченно вздохнул, добавил: "И моли бога, чтобы я привел мальчика живым обратно".

Отвязав Колина от столба, Вирс собрался уже было выступить обратно, но бросившиеся на него из теней два зерглинга сему воспрепятствовали. Уровень жизнеобеспечения и без того поврежденного бронекюстюма капитана стремительно таял, когда он пытался стрелять сразу по двум движущимся целям, попутно прикрывая тело мальчугана.

Один из зерглингов пробил тело капитана насквозь. "Нет!" – завопил Колин, истово желая, чтобы монстр просто взял и издох. Волна телепатической энергии устремилась к зерглингу, причиняя тому невыносимую боль, и мозг твари на глазах удивленного офицера взорвался. Не мешкая, Вирс швырнул взрывчатку, заботливо оставленную Питтом подле мальчугана, в пасть второму зерглингу, и, схватив Колинса в охапку, откатился прочь, когда ксеноморф исчез в огненном шаре.

Зажимая рукой страшную рану, из которой толчками выплескивалась кровь, Вирс через силу улыбнулся Колину. "Та спас всех нас", – ободряюще произнес капитан, и мальчишка неуверенно улыбнулся в ответ. – "А теперь беги, предупреди наших. Они… придут, но прежде все вы должны будете добраться до безопасного места. Некоторое время вы все будете играть в прятки. Да, и прежде, чем спрятаться, нажми… сигнал бедствия. Это большая красная кнопка, ты ее не пропустишь". "Обещайте, что вернетесь и найдете меня!" – выдохнул малыш и, смахивая слезы с глаз, устремился прочь из штольни.

Умирающий капитан смотрел ему вслед, молясь, чтобы мальчуган не вздумал оглянуться или – того паче – вернуться назад. Сенсоры бронекостюма зафиксировали движение в 10 метрах, во тьме зажглось множество пар глаз. Что ж, пусть несколько по-иному, но замысел Питта будет воплощен в жизнь…

Отголоски далеких взрывов послужили сигналом. "Двинулись!" – приказал Питт, и шахтеры, ведомые Даггетом, устремились в направлении спасительного бункера… даже не оглянувшись на все еще пребывающего без сознания сенатора Фаша. Мысль о том, что они оставляют беззащитного человека на съедение зергам, даже не пришла им в головы…

Далеко уйти им не удалось, ибо вскоре люди обнаружили, что полностью окружены. Зерглинги и гидралиски набрасывались со всех сторон, кромсая тела несчастных, разрывая на части; пехотинцы разили тварь одну за другой, но число зергов не убывало… Наконец, в живых остался лишь Питт, который привел в действие захваченную с собой взрывчатку, и жаркое пламя поглотило отважного пехотинца наряду со множеством ксеноморфов…

Фаш пробудился и, приподнявшись на кровати, недоуменно огляделся по сторонам. "Папочка!" – бросился к нему сын. "К… Колин?" – неуверенно пробормотал сенатор, обнимая мальчугана. – "Где это мы?"

Колин гордо указал отцу на красную кнопку, которую загодя нажал, активировав тем самым сигнал бедствия, что пронзит космические дали. "В том бункере, до которого хотел добраться капитан Вирс", – объяснил малыш. – "Прости, если что-нибудь болит, мне пришлось тебя тащить".

"Ладно, буду жить", – улыбнулся Фаш, осторожно прикоснувшись рукой к внушительных размеров шишке на голове. – "Сынок, а что случилось с остальными?" Колин улыбнулся сквозь слезы, застилавшие глаза. "Они не умели играть в прятки", – объяснил он.

"Каждая секунда, которая уходит на подготовку Вирма к бою, может стоить жизни многим людям. Эти штуки не созданы для быстрого реагирования. Только чистая ударная мощь для нанесения тяжелого ущерба".

То и дело бросая тревожные взгляды на разрывы снарядов, расцветающие снаружи, за пределами замкнутого мирка кабины Вирма, Вес Картер методично нажимал на клавиши, приводя в действие боевую машину. Снаряды рвались повсюду, обращая в пламенные шары здания, технику, невинных людей…

"И я вновь напоминаю себе, что если потороплюсь, если позволю волнению взять верх над твердым рассудком, то лишь усугублю и без того ужасную ситуацию. Поэтому я терпеливо жду, пока генератор основной оси не подключится и не начнет прокачивать сквозь лабиринт системы питания Вирма. Меня не оставляют мысли о человеке, которого люблю больше, чем кого-либо. О человеке, которого безмерно уважаю, о человеке, за которого я бы отдал жизнь. О человеке, научившем меня всему, что я знаю о боевых машинах. О человеке… которого я должен убить".

Картер вывел Вирм из ангара, немедленно направив машину туда, где бесчинствовал Викинг… пилотируемый капитаном Йоном Дайром, по мнению Картера, "самым последним человеком, которого вы хотели бы рассердить, когда он в вооруженной и бронированной машине для убийства"… Вскоре по завершении Войны Выводков военная машина Доминиона, показавшая себя достаточно неэффективной в ходе последнего конфликта, что чуть не привело к падению человеческой цивилизации в секторе Копрулу, заработала на полную катушку. Разрабатывались новые образцы вооружения, сменившие старые – наследие почившей Конфедерации. Истребители "фантомы" и фрегаты "валькирии" оказались фактически бесполезны в противостоянии весьма мобильным воздушным организмам Роя, ровно как и могучие неповоротливые "голиафы" с крайне небольшим радиусом поражения. Посему было налажено производство новых моделей вооружения, бронированных боевых машин, способных быстро трансформироваться из орудий для наземного боя в массивные истребители, огневая мощь которых поистине потрясала. Одной из таковых стал Вирс, однако совсем недавно ему на смену пришел Викинг, куда более усовершенствованная единица вооружения, полевые испытания которой должны были состоять здесь, на военной базе колониального мира Урса. Они и состоялись… в определенном смысле.

"Прятаться некуда!" – ревел капитан Йон Дайр, ведя планомерное разрушение военной базы, воцарился в которой сущий хаос. – "Я чувствую этот мерзкий, гнилостный запах разложения под маской плоти… Вы, жалкие чудовища… горите же ярким пламенем!" "Сэр, что вы делаете?" – на связь с "праведным мстителем" вышел Картер, отдававший последнюю дань дипломатичности. – "Это же гражданские. Наши гражданские!" "Это ты, Картер?" – Дайр бросил взгляд на приближающегося Вирма. – "Убирайся с дороги! Не становись между мной и моей целью, иначе ты исчезнешь, просто исчезнешь. Насколько я знаю, до тебя они тоже добрались!"

Картер тяжело вздохнул, нажал на гашетку, поливая Викинг огнем. "Зависимость от стимуляторов, породившая бессонницу, паранойю и в конечном счете полную потерю самоконтроля" – таков будет неизбежный психиатрический отчет касательно действий Йона Дайра. Но почему-то Картеру казалось, что это лишь вершина айсберга.

"Картер, я надеюсь поколебать твою решимость", – услышал пилот Вирма уверенный голос своего офицера, когда орудия Викинга обратились на приближающуюся боевую машину, куда менее совершенную, и это сознавали оба. – "Надеюсь, у тебя в запасе есть какая-нибудь выигрышная стратегия… Ведь ты не забыл, с кем имеешь дело?!"

"Выигрышная стратегия… Если бы!" Пытаясь поразить устремившиеся к нему ракеты Викинга перехватчиками, Картер немедленно перевел Вирм в режим ведения воздушного боя, что эффективно сбивало систему навигации ракет. Викинг продолжал палить по нему, и Картер прилагал все усилия, чтобы совершать маневры уклонения… молясь при этом, чтобы выдержали щиты. "Дайр лучше многих знает, каково это – управлять одной из таких птичек", – пронеслась мысль. – "Мне потребовалось два года только на то, чтобы освоить азы, а он… практически родился в одной из них. Но сейчас основная задача – отвлечь его от главной колонии. А это значит, что все его внимание должно быть сфокусировано на мне. Он палит как бешеный, даже не используя систему захвата цели. И все равно он чуть не сбил меня".

"При всем уважении, сэр, мне кажется, вы уже не тот человек, каким когда-то были", – Картер предпринял очередную попытку воззвать к затуманенному стимуляторами рассудку противостоящего ему офицера. – "Капитан Йон Дайр, что вел меня сквозь звания, обучал законам и правилам, по которым мы живем и умираем, не обратил бы такую огневую мощь против гражданских". "Ты не понимаешь", – прозвучал короткий ответ. "Так просветите меня", – не сдавался Картер. – "Потому что мне уже мерещится, что все эти вдохновенные речи, все эти красивые слова… очень похожи на стандартную оперативно-командную чепуху, которую вы так презираете. В конце концов, может быть, вы просто еще один наивный психопат с манией величия, прячущийся за нашивками, которые он не заслужил и флагом, который он не уважает?"

Картер добился своего: он довел Дайра до белого каления, и, хоть капитан не снизошел до ответа на столь яростную тираду, Викинг немедленно устремился вслед за удаляющимся от военной базы Вирмом. Что ж, расправа над невинными людьми прекратилась… на какое-то время… достаточное для того, чтобы Викинг стер в порошок противостоящую ему боевую машину и вернулся, чтобы закончить уничтожение колонии…

А ведь Картер предупреждал командование, но Доминиону нужно было это показательное шоу с испытанием новой боевой единицы. Сколько же людей заплатило за тщеславие командного состава своими жизнями?…

"Командир… ну я же вам говорю…" – Вес Картер неотступно следовал за командующим военной базой на Урса, тщетно пытаясь заставить его изменить принятое решение. – "Он едва на ногах держится! На него нельзя положиться".

"Давай начистоту Картер", – командующий наконец-то обратил на младшего офицера усталый взор. – "Твоя основная функция как одного из наиболее часто награждаемых и высоко ценимых офицеров флота Доминиона – это ведь, как ни странно, исполнение долга?… Сынок, ты можешь воображать, что что-то знаешь, но позволь отметить, тебе еще рано стирать грязное армейское белье Йона Дайра. И пока у тебя нет достаточных доказательств, что Дайр зависает на чем-либо, кроме стандартной аптечки, ты должен выбросить эту чушь из головы, как пустые гильзы!" "По совести сказать, не могу, сэр", – признался Картер. – "Я знаю капитана Дайра около шести лет. Я сражался вместе с ним в двадцати девяти отдельных кампаниях. И если бы не он, я был бы уже трижды мертв. Поэтому, когда я говорю, что капитана Дайра следует освободить от его обязанностей, я отдаю себе отчет в своих словах. Это как-то связано с этим местом. С тех пор, как мы прибыли сюда, он отдалился… и стал вести себя как-то странно".

"Послушай, Вес…" – промолвил командующий, положив руку офицеру на плечо, – "давай ты просто успокоишься и вздохнешь поглубже. То, что будет происходить сегодня, это всего лишь показуха, шанс впечатлить некоторых высоких особ. Это очень, очень далеко от настоящих боевых действий. Давай дадим ему возможность блеснуть своими умениями, пусть проскачет аллюром на Викинге для людей, у которых рука лежит на тесьме кошеля, и потом… как только уберут праздничные декорации, мы отправим Дайра на прохождение полного освидетельствования. Договорились?" "Да", – выдавил Картер. А что он еще мог сказать?…

…Шоу началось. Представители благородных семей и финансовых картелей собрались на военной базе Урса в предвкушении грядущей демонстрации новой боевой машины Доминиона. На душе у Картера, однако, было неспокойно.

"Капитан?" – обратился он к Дайру, заметив того одиноко сидящим в уголке на стуле и упрямо глядящим в пол. – "Вы хорошо себя чувствуете?" "Да", – после некоторых колебаний выдавил тот. – "Все в норме". "Просто…" – Картер замялся, пытаясь подобрать правильные слова. – "Ну, я заметил, что вы недавно вкололи стимулятор. А мероприятие вряд ли этого заслуживает". "Нужно быть начеку… всегда, и ты это знаешь не хуже меня, Вес", – хриплым голосом произнес Дайр, и, поднявшись на ноги, устремился прочь, благо военные уже приглашали гостей проследовать к ангарам. – "Враг… никогда не спит".

…Персонал базы и тузы Доминиона собрались в непосредственной близости от бронированный громады Викинга, в кабину которого как раз сейчас поднимался Йон Картер.

"Вне всяких сомнений, это произведение искусства", – искренне восхитился командующий, обращаясь к Весу Картеру, которой провожал пилота Викинга подозрительным взглядом. "Это гнев господа Бога, воплощенный в металле и управляемый человеком", – патетически процитировал тот. – "Думая о нем, как о чем-то симпатичном или декоративном, мы рискуем забыть о его совершенно отвратительном предназначении".

"Любопытные сантименты, Картер", – процедил командующий, бросив на офицера косой взгляд. – "Было бы здорово, если бы ты оставил их при себе". "Это не мои слова", – промолвил Вес Картер, кивнув на занявшего место в кабине Дайра, – "а его".

На трибуну подле боевой машины поднялся один из высокопоставленных офицеров Доминиона, ставших организаторами сегодняшнего шоу. "Леди и джентльмены!" – возвестил он, и взоры присутствующих обратились к трибуне. – "Я покажу вам новейшую военную разработку, появившуюся в арсенале Доминиона, силу для подавления и защиты, как раз до той поры, когда мы все глубже и глубже уходим в неведомое. С удовольствием представляю… Викинга, боевую систему класса "земля-воздух".

А в следующее мгновение воцарился хаос, когда Йон Дайр открыл пальбу из всех орудий, избрав первоочередной целью ангары боевой техники военной базы… "Что он делает?" – выдохнул командующий, в то время как люди в панике бросились врассыпную, силясь укрыться от неизбежной гибели. "Вы имеете в виду, что он сделал?" – совершенно спокойно отвечал Картер; чего-то подобного он ожидал и страшился. – "Примерно за тридцать секунд он разнес всю базу. И даже если бы мы захотели, то все равно не смогли бы оказать боевое сопротивление".

"Но… почему?" – командующий никак не мог оправиться от шока. "Вопрос в том, что дальше?" – покачал головой Картер. – "Ведь все это… лишь для того, чтобы гарантировать, что никто не встанет между ним и какой-то его основной целью". "Ц-целью?!" – воскликнул командующий, постепенно поддаваясь всеобщей панике. – "Картер! Вы должны сделать что-нибудь!" "Я сделаю", – уверенно отвечал офицер, направившись к ангару, где ожидал его Вирм…

Обнаружение таинственного артефакта на Бекар Ро стало лишь первой ласточкой; в последующие годы поступало немало донесений о нахождении на различных планетах сектора престранных структур, "храмов", не имеющих отношения ни к протоссам, ни к зергам.

Валериан Менгск, сын Императора Арктуруса Менгска, весьма заинтересовался подобными открытиями, благо питал истовый интерес к археологии. Посему для проведения изысканий он нанял команду археолога Джейкоба Рамзи, который выдвигал теорию о том, что энергетическая сущность, рожденная на Бекар Ро и поглотившая ведущих сражение как на самой планете, так и на орбите ее протоссов и зергов, относится к цивилизации, создавшей сии расы. Теорию эту, с ходу отринутую многими учеными и археологами Доминиона, Валериан поддержал, потому и доверил профессору Рамзи проведение раскопок и исследований храма, обнаруженного на пустынной и лишенной атмосферы планете Немаке.

Экспедиции Рамзи сын Императора выделил потрепанный боевой крейсер "Серый тигр" с контингентом ресоциализированных пехотинцев на борту, а также команду наемников под началом прекрасной и смертоносной Розмари Даль. После происшествия на Бекар Ро солдаты опасались появления новой энергетической сущности, но профессор Рамзи заверил их в том, что этот окруженный кристаллами храм "мертв", если можно применить к нему такой термин, и феникс давным-давно покинул его.

Высадившись на поверхность планеты в непосредственной близости от храма, пехотинцы разбили лагерь, установили защитное силовое поле с искусственной атмосферой внутри, после чего экспедиция приступила к работе.

Отыскав путь в сердце храма, Рамзи обнаружил надпись, сделанную кровью на языке протоссов, а также дверь, ведущую в обширный чертог, заполненный сияющими кристаллами. Именно здесь профессор наткнулся на разбитый корабль протосса и на мертвое тело его самого. Точнее, ее – почему-то Рамзи был уверен, что протосс – женщина. Но стоило профессору прикоснуться к телу, как разум его захлестнул поток эмоций, воспоминаний, чувств…

Археологи осторожно перенесли впавшего в кому Рамзи в лагерь, где сопровождавший экспедицию врач, проведя необходимые исследования и тесты, констатировала необычную активность в мозгу профессора, как будто вливаются в него новые знания; кристаллы же в сердце храма после столь необычного происшествия совершенно потухли, ибо зона остановившегося времени, поддерживаемая в пещере женщиной-протоссом, наконец исчезла.

Выйдя из комы, Рамзи с удивлением и ужасом обнаружил, что обладает способностью читать мысли окружающих, посему скрытые доселе цели Розмари Даль стали ему ведомы. Немедленно, профессор обвинил женщину в вынашиваемом предательстве, и та, поняв, что медлить больше нельзя, приказала наемникам взять всех без исключения археологов под стражу. Приказы ее, недвусмысленно отданные Валерианом Менгском, заключались в сохранении Джейкоба Рамзи живым и здоровым, благо после случившегося в храме сей индивид стал невероятно ценен, остальных же членов экспедиции… в случае неповиновения можно списать в расход… Однако Розмари Даль никак не ожидала, что сама окажется пленницей ресоциализированных пехотинцев с "Серого тигра", взявших под стражу как археологов, так и наемников по приказу Чарльза Уиттьера – ассистента Валериана, подотчетного самому Арктурусу Менгску. Уиттьер приказал доставить членов экспедиции на одну из тайных исследовательских баз Доминиона, где Призраки скрупулезно изучат содержимое разумов людей… а после, скорее всего, убьют как ненужных свидетелей произошедшего на Немаке.

Джейкоб Рамзи осознал, что в сознании его пребывает ныне еще одна сущность – Замара, Хранительница знаний цивилизации протоссов. Именно она спровоцировала хаос на борту "Серого тигра", когда вернула воспоминания одному из ресоциализированных пехотинцев, бывшему некогда убийцей и каннибалом. Воспользовавшись сумятицей, Розмари Даль и Разми, фактически контролируемый Замарой, бежали на спасательной капсуле.

Видения терзали измученный разум профессора… Ихан-рии – Великие Учителя, Создатели, Стражи – покидают протоссов, и народ сий предается беспросветному отчаянию, что выливалось в насилие… Племя Шелак, в которое входит и воин Темлаа, на протяжении долгих столетий защищает артефакты Создателей от посягательств иных племен, как то Фуринакс или Ара…

Замара обнадежила профессора, пообещав, что как только знания в разуме человека упорядочатся, он сможет понять полную картину произошедшего с цивилизацией протоссов. Новые картины прошлого являлись Рамзи, и переживал он их, пребывая в теле молодого протосса Темлаа, стремящегося открыть тайны артефактов Ихан-рии, хранимых племенем Шелак. В одной из пещер Аюра Телмаа и наставник его, Савассан, находят странные кристаллы (подобные тем, которые Рамзи обнаружил в сердце храма на Немаке), позволяющие им переживать чувства и эмоции друг друга – умение, давным-давно утраченное протоссами. Быть может, именно это наследие Ихан-рии поможет им понять суть артефактов?…

Савассан нарек обнаруженные кристаллы "кристаллами хайдарина", что означает "направляющими сердца". Вместе с Телмаа он вплотную занялся их изучением, открывая для себя умения и навыки, утраченные протоссами в Эпоху Раздора. Но однажды во сне сим двум исследователям явилась иная пещера, и они немедленно выступили в направлении, указанном им. То оказалось подземелье, нет – огромный город, созданный самими Ихан-рии, – в сердце которого пребывал огромный кристалл. Именно здесь Савассан обрел знание Ксел'Нага, позволившее ему навсегда изменить цивилизацию протоссов… В историю Савассан вошел как Хас, "несущий порядок". Поделившись почерпнутыми знаниями со всеми племенами протоссов, он объединил их учением Хала, и это знаменовало окончание Эпохи Раздоров. Протоссы вновь осознали свое единство.

…Спасательная капсула донесла Рамзи и Даль до планетки, прозванной Камнем Мертвеца – истинному захолустью сектора. Здесь беглецов встретил Этан Стюарт – бывший напарник Розмари, а ныне – преуспевающий делец; единственный человек, которому она безоговорочно доверяла. Тем не менее, Рамзи сумел прочесть мысли Этана даже несмотря на наличие у того пси-экрана и понять, что этот человек собирается передать беглецов Валериану для принудительной ресоциализации после того, как наследник престола получит от них всю необходимую информацию.

Размзи и Даль бежали из особняка Этана, по пути подстрелив самого хозяина, и, завладев кораблем, покинули Камень Мертвеца. Однако в околопланетном пространстве уже означился небольшой флот, присланный Валерианом Менгском… И тогда Рамзи, повторяя содеянное Хасом, установил телепатическую связь между множеством людей, как на поверхности Камня Мертвеца, так и находящимися внутри кораблей, присланных Валерианом. "Мы едины!" – был ментальный импульс, и пораженные до глубины души люди ощутили мысли, чувства, эмоции друг друга…

Воспользовавшись моментом, Рамзи и Даль направили корабль в подпространство…