Старинный кулон

16

Алекс думала о маленькой девочке по имени Диана. Она больше не понимала, кто она: Диана или Алекс. Рядом с ней находилась ее мать. Она ее не видела, но точно знала, что она здесь. Запах, который окутывал ее, Диану-Алекс, мог принадлежать только ее матери. За всю свою жизнь она не встретила ни одной женщины, от которой исходила волна пряной свежести, приправленной еще чем-то необычным. Диана-Алекс, наслаждаясь, купалась в дорогом и знакомом ей аромате. Неожиданно она вспомнила все: от того момента, когда к ней подбежала тетя Бэбс, до своего последнего свидания с Клиффордом.

Алекс открыла глаза. Взгляд ее стал осмысленным. Около нее сидела миссис Уайдлер. Аромат матери не исчез.

— Чем здесь пахнет? — Голос Алекс звучал очень тихо, но отчетливо.

— Больницей. Ты в больнице. Тебя тяжело ранили, но сейчас ты вне опасности. Лежи и не разговаривай. Тебе нельзя.

Алекс замолчала, обдумывая ответ миссис Уайдлер. Палата не могла источать этот чудесный запах.

— У вас духи?

— Да. Тебя они раздражают? — Миссис Уайдлер отодвинулась от кровати.

— Нет, так пахла моя мама. Как они называются?

— «Шанель номер девятнадцать». Джессика, твоя мама, их очень любила и постоянно ими пользовалась. Все, больше ни слова. Постарайся уснуть.

Прошло несколько дней, а силы не хотели возвращаться к Алекс. Она лежала бледная, даже ее рыжие волосы не сияли прежним огнем. Большую часть времени она спала, но, проснувшись, не чувствовала себя отдохнувшей. В мозгу больше не возникало фантастических видений. Она вспомнила всю свою жизнь, как вспоминает человек ее возраста: от отдельных, всплывших в памяти эпизодов детства и отрочества до почти хронологического отчета юности.

Восстановившаяся память не принесла облегчения. Временами Алекс владела безраздельная тошнотворная слабость. Есть не хотелось. Около нее постоянно кто-нибудь был. Дика сменял Клиффорд. Потом приходили миссис Монрибу, миссис Риджмер. Часто бывала мать Уайдлера. Она специально душилась «Шанель № 19», но аромат духов больше не волновал Алекс. Теперь она знала, кто ее мать и отец. В воспоминаниях смутно сохранились их зрительные образы. Помнила она и тетю Бэбс. Она с ней без конца переезжала из квартиры в квартиру. В памяти Алекс сохранилась череда их жилищ, пустых, ни капельки не похожих на тот дом, в котором она жила раньше, до встречи с тетей.

Алекс долго размышляла, как же себя называть: Дианой или Алекс? Остановилась на последнем имени. Диана исчезла, растворилась в том кошмарном сне, который недавно ей приснился. Она одна в пустой квартире, а тетя Бэбс куда-то исчезла. Она не помнила, как миссис Монрибу просила ее, маленькую девочку, назвать ее имя, а вот неумение говорить намертво врезалось в память. Дети ее дразнили, называя немой. Она как наяву слышала их крики: «Немая, немая… скажи "а", скажи "б"». Она плакала, а воспитательница ее успокаивала. Она говорила испуганной девочке, что врач ей обязательно поможет. Помог он или нет, Алекс, сейчас не знала, но однажды одна из девочек толкнула ее и она упала. Ей было очень больно. Когда к ней подбежала воспитательница, она сказала сквозь слезы, что не может встать, а Мэри, нехорошая девочка, все время ее дразнит. Воспитательница всплеснула руками. Она забыла про сочившуюся кровь из колена Алекс и только повторяла: «Заговорила! Ты заговорила!» Воспитательница спросила, как ее зовут.

— Алекс, — ответила она тогда.

— Значит, твое имя на самом деле Алекс?

— Да. — Она не ощущала себя никем другим. Она ничего не помнила до приюта.

— Кто твоя мама?

В ответ девочка пожала плечами. Вопрос, заданный воспитательницей, мучил Алекс всю жизнь до этого момента. Сейчас картина прошлого полностью восстановилась. И это не принесло никакой радости.

Вдруг в какой-то момент на нее нахлынула тревога. Черным одеялом она наползла ей на лицо, застилая глаза. Алекс стало нестерпимо жарко. Ей казалось, что тело ее плавится, а лоб сдавили тисками. Кто-то черный, мохнатый, как зверь, накинулся на нее и стал душить. Алекс силилась его оттолкнуть, но зверь был силен. Иногда ей удавалось от него избавиться, и тогда становилось легче. Но зверь опять полз на нее, не давая возможности дышать. Однажды она увернулась, и зверь не рассчитал своих сил. Он прыгнул куда-то мимо кровати и исчез.