Старинный кулон

17

Алекс открыла глаза. Была ночь. Везде было темно, только слабый свет ночника вырисовывал бледное пятно на тумбочке. Около нее сидел Клиффорд. Она пошевелила пальцами. Они двигались свободно. Алекс осторожно, боясь, что рука откажется ей подчиниться, подняла ее и положила на ладонь Клиффа.

Он настолько ушел в свои раздумья, что не заметил пробуждения Алекс. Он вздрогнул и посмотрел на нее. Взгляды их встретились, и она улыбнулась. Улыбка вышла немощная, болезненная, но Клиффорд возликовал. Он узнавал прежнюю Алекс, еще очень слабую, но возвращающуюся к жизни.

— Больше никогда так не делай, — улыбнулся он ей в ответ. — Ты не имеешь права так себя вести. Мы с Лили любим тебя, а ты валяешься здесь так долго, притворяясь больной.

Нарочито грубоватая фраза произвела большой эффект. Алекс почувствовала прилив жизненных сил.

— Повтори, что ты сказал. Начни со слов: «Мы с Лили…» А как там дальше?

— Мы с Лили любим тебя.

Да, она действительно здесь долго лежит. Ей захотелось встать и уйти отсюда вместе с Клиффордом. Она выздоровела. У нее появилось желание смеяться, петь, шутить, и она не удержалась от провокационного вопроса:

— Вы любите меня вместе или по отдельности?

— По отдельности. — Голос Клиффорда перешел на шепот. — Я люблю тебя, Алекс, и очень сильно, но это особый разговор, а сейчас спи. Больше не болтай. Тебе нельзя. Ты целую неделю пролежала в бреду.

— Я чувствую себя хорошо и не хочу спать. Хочу разговаривать.

Клиффорд и врачи считали по-другому. Алекс сделали укол, и она заснула.

Проснулась она утром. Сквозь листву деревьев за окном пробивались пятна солнца. Солнечные зайчики скользнули в палату и заиграли с ней, сначала вспыхивая в ее волосах, затем бесцеремонно перебираясь на ее лицо. Алекс непроизвольно улыбнулась. Она еще не открыла глаз, но чувствовала себя отдохнувшей, выспавшейся и… здоровой. Она нежилась в постели, но была готова встать и вернуться к обычной жизни. Счастье растекалось по ее телу. Оно пронизывало ее всю до кончиков пальцев на руках и ногах. Чувство радости, заключившее Алекс в свои объятия, было настолько восхитительным, что она почувствовала себя всесильной. Она распахнула глаза и увидела… Дика. Разочарование и растерянность, мгновенно отразившиеся на ее лице, составили такой забавный контраст с еще не потухшим веселым блеском глаз, что Дик рассмеялся.

— Ему надо было уехать. Он скоро вернется, — доложил он сестре, не дожидаясь ее вопроса.

Сияние глаз потухло. Алекс уходила в оболочку, как черепаха забирается под панцирь. Память напомнила ей, что сидящий рядом с ней мужчина ей не родственник, просто друг или знакомый. Она не хотела открыто выражать свои чувства, чтобы не причинить Дику боли. В воспоминаниях Алекс четко присутствовало осознание того, что у маленькой девочки Дианы до случая на шоссе не было никакой тети Бэбс. Вывод напрашивался сам собой. Алекс посмотрела на Дика непроницаемым взглядом. На ее лице была написана холодная решимость — резать надо очень быстро.

— Как мне благодарить вас, мистер Салливан, за все, что вы для меня сделали?

Дик опешил. Он знал о любви Клиффорда к сестре и догадывался, что это не такое безответное чувство, каким оно казалось Уайдлеру в минуты отчаяния. Дик был наблюдателен. Те факты, которые когда-то поразили его и которые были ему непонятны, сложились в единую целостную картину. Алекс так же влюблена в Клиффорда, как и он в нее. Но чем прогневил сестру он, Дик, и откуда у Алекс взялся этот вежливый ледяной тон, которым разговаривают с посторонними, желая поскорее от них избавиться, он не знал. К нему вернулось знакомое тревожное чувство. Алекс опять бредит, хотя только что она показалась ему абсолютно здоровой. Дик растерялся.

— Алекс, что случилось? Чем я перед тобой провинился? Ты плохо себя чувствуешь?

Монотонный, не выражающий ни печали, ни горя голос произнес:

— Мистер Салливан, я вспомнила все: своих родителей, себя, как меня звали и… — Алекс слегка запнулась, но тут же решительно продолжила: — У меня никогда не было тети Бэбс. Что из этого следует, вам понятно. Мы можем остаться друзьями.

— Надеюсь… — насмешливо протянул Дик. — Я слышал, что иногда двоюродные брат с сестрой бывают в неплохих отношениях.

— Вот и хорошо. — Алекс словно не слышала слов Дика.

— Нет, хорошего мало, если ты и в дальнейшем будешь так со мной обращаться!

— Дик, — забывшись, назвала его по имени Алекс. Она уже давно привыкла к нему так обращаться, и сейчас привычка дала себя знать.

— Спасибо, что сменила гнев на милость. — Дик устыдился, что мучит только что начавшую выздоравливать сестру, и быстро сказал: — У твоего отца была сестра. Она в юности ушла из дому: связалась с хиппи. Это произошло, наверное, задолго до твоего рождения. Ее звали Барбара… Неизвестно, как она оказалась на шоссе, где произошла катастрофа. Возможно, ехала в машине, идущей сзади той, в которой находился лорд Кардилайн и его семья. Она тебя нашла и сказала чистейшую правду. Тебе она приходилась родной тетей. Почему она тебя бросила, я не знаю, хотя предполагаю, что наркотики сыграли в этом не последнюю роль. Я сын твоей тети Бэбс, следовательно, прихожусь тебе двоюродным братом.

По мере того как Дик говорил, глаза Алекс распахивались все шире и шире. Лучезарная улыбка вновь засияла на ее губах. Взяв кузена за руку, она слегка ее сжала.

— Как хорошо… Откуда ты все это узнал? Ты встречался с нанятым мною детективом, и он тебе все рассказал? Мне же он ответил, что не может выдать секретной информации, которую использовал.

Дик хмыкнул, потом расхохотался. Он смеялся так долго, его смех был таким заразительным, что Алекс сначала улыбнулась, потом стала слегка посмеиваться и, наконец, составила с Диком веселый дуэт. Эту картину необузданного веселья и застал Клиффорд, войдя в палату.

— Можно узнать причину вашего веселья? — спросил Клиффорд, сам едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться за компанию.

Дик с трудом перевел дыхание. Ему пришлось потратить немало усилий, чтобы прекратить смех. Продолжая улыбаться, он рассказал о своей встречи с мистером Форбсом.

— Не понимаю, — в унисон произнесли Алекс и Клиффорд. — Он что, выбрал в братья своей клиентке совершенно чужого человека?

— Да, — ответил Дик. — Он воспользовался тем, что я живу в той же квартире, где когда-то нашли Алекс. Моя мать уже была в могиле и, естественно, ничего не могла бы отрицать. Мертвые возражать не могут.

Потрясенные Клиффорд и Алекс молчали.

— Абсолютно не поддается объяснению тот факт, что он оказался прав, — продолжил Дик и, отвечая на немой вопрос сестры, сказал: — Мы разобрались в нашей родословной благодаря фотографиям, сохранившимся у покойной Сары Брентон и воспоминаниям миссис Уайдлер. Твой кулон, Алекс, сыграл не последнюю роль. Его подарила тебе, сняв с себя, твоя бабушка, леди Леттис Кардилайн. Миссис Уайдлер присутствовала при этом событии и даже дала цепочку, так как та цепь, на которой висел кулон, была массивной и тяжелой для маленькой девочки.

— Она у меня сохранилась. Когда я выросла, я купила себе другую, а ее спрятала на память. А почему ты так смеялся, Дик? Что ты нашел смешного в этой истории?

— Мистер Форбс крал собак, чтобы вернуть потерянных питомцев их хозяевам. Я подарил ему щенка. По-моему, он до сих пор не может прийти в себя от новости, что ты действительно моя сестра. Он совершил самый выдающийся свой обман, а на самом деле оказалось, что разгадал истину. — А кто же на меня напал?

— Это был обыкновенный грабитель, — ответил Дик.

Алекс быстро поправлялась. В один из дней, когда она смогла выйти на первую прогулку в парк, разбитый около больницы, ее сопровождал Клиффорд, приехавший к ней с огромным букетом белых роз.

— Клифф, — обратилась она к нему, опираясь на его руку, — я все время хочу узнать и боюсь. Как собаки?

— Лулу молодчина, она и закончила дело, неудачно начатое Лили, которая получила тяжелое ранение. — Клифф быстро сжал руку пошатнувшейся от этих слов Алекс и почти закричал: — Не бойся! Сейчас все хорошо. Она была в лечебнице, но ее уже выписали, она полностью выздоровела. Сейчас живет со мной.

— С тобой? Она же тебя укусила! — вырвалось у Алекс.

— Она решила загладить свою вину. Сначала укусила, а потом притворилась любящей. Таковы все женщины. — Уайдлер засмеялся. — Ей была предоставлена возможность выбора. За честь принять ее у себя соревновались, кроме меня, Дик и миссис Монрибу, но Лили выбрала меня и Кардилайн-хауз.

— Не понимаю. Лили и Лулу одни в Кардилайн-хаузе, и ты ездишь за ними ухаживать? Но это далеко!

— Нет, я живу в Кардилайн-хаузе. Надеюсь, ты не возражаешь?

— Как ты можешь там жить, ведь там нет даже кухни?

— Лили и Лулу совсем избаловались. Они теперь перестали готовить сами себе обеды, а я никогда не проявлял большие склонности к карьере шеф-повара, — насмешливо заметил Клиффорд на странную тревогу Алекс по поводу отсутствия кухни в особняке.

— Странно… Я никогда не подумала бы, что Лили предпочтет тебя.

— Она меня любит, потому что я люблю тебя! — на одном дыхании выпалил Клиффорд.

Эта фраза рвалась наружу из него очень давно. Сегодня он решил сделать Алекс предложение. Он никогда не думал, что будет так волноваться и бояться вымолвить такие простые и одновременно самые трудные слова.

— Я люблю тебя, Алекс, и хочу, чтобы мы всегда были вместе. Я прошу тебя стать моей женой. Мы можем пожениться сразу после твоей выписки. Устроим скромную свадьбу и уедем куда-нибудь на край света проводить наш медовый месяц. — Клиффорд умолк, в свою очередь с нетерпением ожидая ответа.

— Нет! Не хочу!

Клиффорду показалось, что земля разверзлась под его ногами. Все его надежды на счастье потерпели крушение.

— Почему? — заикаясь спросил он. — Ты меня не любишь?

— Я не хочу скромной свадьбы и уединенного местечка на краю света. Я хочу грандиозного приема по случаю нашего бракосочетания и свадебного путешествия в Европу — Париж и Рим. Почему бы тебе не согласиться? Я…

Клиффорд не дал договорить Алекс. Ему хотелось схватить ее в охапку и закружить. Остановило его только опасение навредить ее здоровью. Он наклонился и нежно прильнул губами к губам Алекс, запечатлевая на них ласковый поцелуй. Руки Алекс обвили его шею.

— Я так тебя люблю, Клифф. Я счастлива, но мне хочется парадной церемонии. — Она вздохнула. — Я уже выходила замуж без свадьбы. Тихо, скромно.

Клиффорд рассмеялся. Он был так счастлив, что готов был подарить Алекс весь мир, а не только великосветский прием.

— Моя любимая, я согласен на все твои требования, на все твои запросы, на все… Хочешь, поедем в карете? И у тебя будет платье с длинным кружевным шлейфом, который понесут дети?..

— Не знаю. — На лице Алекс появилась счастливая улыбка. — Я посоветуюсь с миссис Монрибу.

— Да, любимая, поступай, как считаешь нужным. — Руки Клиффорда ласкали волосы Алекс. Они нежно перебирали упругие душистые пряди. Он опять поцеловал ее и прошептал: — Кроме нас, еще два человека будут в полном восторге от твоих планов: моя мать и миссис Монрибу. Обе обожают шикарные приемы и сообща примутся за дело с превеликим удовольствием.

— Клифф, — застенчиво опустила глаза Алекс, приложив палец к его губам. — Клифф, — повторила она смущенно, — я должна тебе признаться. Возможно, тебе это не понравится… — Она замолчала. Лицо ее выражало колебание.

Вступление было таинственным, и Клиффорд не знал, что и думать.

— Говори, Алекс, что случилось?

— Клифф, вряд ли я смогу подстроиться под тебя. Может быть, ты привыкнешь ко мне? — Несмотря на охватившую ее волну безудержного счастья, Алекс не хотелось притворяться, опять идти на поводу чужих желаний и привычек. Она мечтала быть с Клиффордом, но начинать семейную жизнь, ломая себя, она не хотела. Боясь, что сказанные ею слова сию минуту разрушат ее жизнь, она, как испуганная девочка, зажмурила глаза и быстро выпалила: — Я тоже, как миссис Монрибу, как твоя мать, люблю шикарные приемы. Я не хочу скромной, тихой жизни.

Услышав громкий смех, Алекс открыла глаза. Клиффорд весело хохотал, и она несмело улыбнулась.

— Моя мать будет в восторге от такой невестки, — покрывая лицо Алекс быстрыми поцелуями, проговорил Клиффорд.

— А ты? — Алекс уже справилась с охватившим ее минутой раньше страхом и сейчас лукаво смотрела на Клиффорда.

— Я в восторге от тебя еще с первой нашей встречи, с той минуты, когда ты начала зализывать мне рану, нанесенную Лили. Уже тогда я был очарован тобою, твоими рыжими волосами. Я представил тебя королевой, ожившей Елизаветой Первой. Я мечтал о следующей нашей встрече. Я даже подумывал, не подать ли на тебя в суд, чтобы еще раз увидеть!

Голос Клиффорда звучал проникновенно и нежно, и Алекс поверила ему. Она прошептала:

— Я грезила о тебе в ту ночь. Боялась, что ты обратишься в полицию, и одновременно представляла тебя с букетом белых роз, признающимся мне в любви.

Алекс потянулась губами к Клиффорду. На этот раз поцелуй был длительным и страстным. Когда они разомкнули объятия, их обоих сотрясала дрожь желания.

— Не могу дождаться, когда тебя выпишут, — прошептал Клиффорд, нежно проводя рукой по шее Алекс и спускаясь все ниже и ниже.

— Нет. — Рука Алекс накрыла ладонь Клиффорда, когда та достигла ее груди. — Нет, — прошептала она еще раз, а ее пальцы то ли отталкивали его, то ли, наоборот, поощряли его занятие. В этот момент он нежно играл с ее соском. — Нет, — повторила она. — До свадьбы между нами ничего не будет. — Рука ее наконец-то определилась в своих намерениях и убрала ладонь Клиффорда.

— Я постараюсь устроить это мероприятие как можно скорее. Помолвка у нас уже состоялась давно, только вот…

С этими словами, достав из кармана куртки маленькую сафьяновую коробочку, Клиффорд открыл ее и вынул кольцо с огромным бриллиантом. Взяв руку Алекс, он надел его на ее палец и попытался снять узенькое колечко с аметистом.

Алекс запротестовала:

— Нет, оставь его на память. Я буду носить сразу два кольца моей помолвки. Мне нравятся оба. — Алекс повертела рукой. Грани бриллианта переливались волшебным светом. — Оно прекрасно. Спасибо, Клифф.

— Может быть, вернувшись домой, ты хотя бы один раз нарушишь свое условие, а Алекс?

Губы Клиффорда были так близко от ее рта, его дыхание обжигало ее. Где-то внизу живота поднималась горячая волна, готовая затопить ее тело. Алекс судорожно сглотнула. Собственное решение — воздержаться от близости с Клиффордом до их будущей свадьбы — показалось ей абсурдным.

— Возможно, — прошептала она и спрятала разгоряченное лицо на груди у Клиффорда.

Никогда Алекс не была так счастлива. Если бы это мгновение можно было продлить вечно! Руки Клиффорда ласково, но вместе с тем крепко обнимали ее. Они как бы говорили Алекс: «Не бойся, впереди у нас много счастливых минут и часов». Душа Алекс наполнилась ликованием.

Они смотрели друг на друга сияющими глазами и молчали. Слова им были не нужны. Их сердца говорили друг с другом. Они бились в унисон. Алекс ощущала исходящую от Клиффорда силу, надежность и любовь. Он получал от нее нежность, страсть и ласку.