Статьи и воспоминания

«Дареджан Цбиери»

[21]

Музыкальная культура Грузии стоит на высоком уровне. Достаточно послушать грузинские народные песни, чтобы убедиться, насколько хоровая культура Грузии многообразна, необычна и богата. Кто слышал песни Грузии, в особенности гурийские, тот не мог не заметить их исключительную оригинальность.

Естественно, что вековая вокальная культура грузинского народа отразилась в творчестве современных грузинских композиторов. Создавая крупные музыкальные формы, они прежде всего взялись за оперы.

Одним из основоположников грузинской оперы является Мелитон Баланчивадзе. Он написал также несколько романсов, из которых многие стали популярными. Неутомимый собиратель и пропагандист народных песен, М. Баланчивадзе в 1897 году пишет большое произведение — оперу «Дареджан Цбиери» («Коварная Дареджан»), в которой с большим умением и тактом широко использует народные мелодии Западной Грузии. Первоначально опера была одноактной. Позже композитор увеличил ее до трех актов. Настоящее признание опера получила только после Октябрьской социалистической революции и сейчас справедливо пользуется большой популярностью.

Отдельные арии и песни из этой оперы поет народ. С первых дней советизации Грузии М. Баланчивадзе становится одним из руководителей музыкального образования. По его инициативе открыты музыкальные учебные заведения в Батуми и Кутаиси.

Опера М. Баланчивадзе «Дареджан Цбиери» написана на сюжет драматической поэмы классика грузинской литературы Акакия Церетели. Действие происходит в XVII веке в Западной Грузии. Автор, изобразивший на фоне пышности царского двора все ничтожество и моральную опустошенность дворянской знати, противопоставил им образ поэта Гочи — сторонника свободы, независимости и счастья народа. После неудавшегося заговора против коварной и кровожадной царицы Дареджан, Гоча, приговоренный к смерти, восклицает перед лицом царя:

В другом месте Гоча, гневно отвергая. любовь царицы, говорит:

Основная идея поэмы А. Церетели — показать любовь и преданность к своей родине и смелую борьбу лучших ее представителей за счастье народа. Эта идея поэмы А. Церетели была очень близка умонастроениям грузинского народа, находившегося в тисках самодержавия, и понятно, почему М. Баланчивадзе облюбовал именно этот сюжет.

Музыка оперы — бесконечный поток мелодий, и в этом ее основная ценность. Наиболее интересным по музыке является второй акт, и в особенности первая и вторая картины. Эти картины отмечены необыкновенной теплотой, искренностью и напевностью. Замечателен женский хор (в начале второго акта), воспевающий красоту царицы. Не менее прелестна и колыбельная песня, которую поет Цира. С большим интересом также смотрятся танцы. Танцы в грузинских операх занимают большое место. Надо сказать, что они подаются настолько темпераментно и красочно, что всегда вызывают восторг зрителей. Несколько уступает, на наш взгляд, музыка во втором акте, в сцене прихода Нико, и некоторые места в третьем акте. На сцене совершаются события большого драматического напряжения. Хочется, чтобы музыка соответствовала этой драматической ситуации.

Могучее русское музыкальное искусство влияло на музыку многих народов. Под этим влиянием находились и грузинские композиторы. Некоторые из них, как и М. Баланчивадзе, учились непосредственно у Римского-Корсакова. Традиции русской школы в Грузии прививал и М. М. Ипполитов-Иванов.

Если грузинский фольклор положительно влиял на творчество русских композиторов, то их приемы обработки этих мелодий переняли в свою очередь и грузинские композиторы.

В грузинских операх особое место занимают хоры. Они, без преувеличения, могут быть поставлены наравне с лучшими образцами хоровой литературы. Многоголосный склад хоров в опере «Дареджан» и их совершенное исполнение привлекут к себе внимание самого требовательного, профессионального музыканта.

Следует особо отметить музыку увертюры оперы. Заслуга М. Баланчивадзе в том, что эту небольшую увертюру он сумел насытить чертами подлинного симфонизма. Грузинским композиторам, работающим над симфонической музыкой, необходимо учесть этот значительный факт.

Молодые композиторы Грузии должны создавать крупные симфонические полотна. Не следует забывать, что вершиной музыкального творчества является не только опера, но и симфония. Вопрос техники композиторского письма надо выдвинуть в первую очередь. Без высокой техники, без большой культуры трудно создать настоящее большое и правдивое произведение.

«Правда», 1937, 8 января

Мысли и впечатления

Это стало прекрасной традицией: каждый год национальные республики Советского Союза демонстрируют в Москве богатства народного искусства. У всех нас в памяти чудесные спектакли грузин, казахов, узбеков. Присутствуя на этих спектаклях, мы как-то особенно, по-новому, ярко и остро ощущали всю глубину, силу и значение великой ленинской национальной политики, открывшей широкую дорогу развитию социалистической культуры народов СССР.

Знакомясь с искусством народов СССР, мы словно познаем их замечательную, полную творческого труда жизнь. Декады народного искусства — прекрасное и могучее средство непрерывного творческого обмена опытом, взаимного обогащения национальных музыкальных культур.

Великая русская музыкальная культура имела громадное влияние на мировую музыкальную культуру. Такое же значение для мировой музыкальной культуры приобретает народное музыкальное творчество расцветающих советских республик. Наша советская музыкальная культура создается на основе синтеза всех культур многонационального Советского Союза.

Мелодическое богатство и многообразие азербайджанской народной музыки свидетельствует о многовековой, технически развитой и совершенной культуре. Поражает мудрая законченность, исключительная отточенность ритмики азербайджанских мугамов, этих прекрасных народных поэм.

Смело и мастерски используют азербайджанские композиторы сокровища музыкального фольклора. Смело вводят они в симфонический оркестр народные инструменты. Тар и кеманча значительно обогатили звучание симфонического оркестра в азербайджанских операх. Мне кажется, что веками сложившийся симфонический ансамбль будет теперь все время пополняться новыми народными инструментами, и, конечно, советские композиторы учтут эту интереснейшую творческую возможность. Очень смело и интересно расширяет звучность оркестра Узеир Гаджибеков. Это подлинно народный художник, в творчестве которого наиболее полно и красочно отразился чудесный мелос его родины.

Советским композиторам следует многому поучиться у такого мастера, как Р. М. Глиэр. Его работа по созданию азербайджанской оперы — пример вдумчивого творческого подхода советского художника к национальному материалу.

Еще в 1918 году Р. Глиэр начал знакомиться с азербайджанской музыкой. Он детально изучал первоисточники — песни и инструментальную музыку талантливого азербайджанского народа. Его учителями были ашуги и народные музыканты. В результате этого длительного изучения азербайджанского музыкального фольклора появилась опера «Шахсенем».

Особенно интересна увертюра к этой опере. Написанная в широко развитой сонатной форме — целиком на материале народной музыки, — увертюра передает основной драматуртический замысел оперы; она, по существу, является законченным симфоническим произведением.

Много ярких страниц в музыкальной драме «Нэргиз» М. Магомаева и в острой живой музыкальной комедии «Аршин мал алан» Уз. Гаджибекова.

Незабываемое впечатление оставил большой заключительный концерт азербайджанского искусства.

«Советская музыка», 1938, № 4

Концерт грузинской музыки

Симфонический концерт грузинской музыки в Большом зале Московской консерватории явился значительным событием нашей музыкальной жизни.

На прошедшей в ноябре 1937 года декаде советской музыки творчество композиторов братских республик было представлено очень скупо и случайно. Но то немногое, что нам удалось услышать, свидетельствовало о необычайном росте музыкальной культуры, о больших творческих победах национального искусства Страны Советов.

Наиболее интересным произведением в концерте грузинской музыки следует признать симфоническую поэму крупнейшего грузинского композитора-орденоносца Г. Киладзе «Гандегили» («Отшельник»), написанную к юбилею поэта И. Чавчавадзе (по его одноименной поэме).

Основная мысль поэмы — призыв к светлой, радостной жизни. Первая тема рисует образ человека, ушедшего от жизни в монастырскую келью. Песня пастушки, звучавшая вдали, нарушает душевный покой отшельника. Его одолевает внутренняя борьба, разрешающаяся торжественным утверждением жизни.

В своей симфонической поэме Г. Киладзе широко использовал особенности грузинского народного мелоса. Поэма «Гандегили» — произведение национально самобытное и вместе с тем индивидуально-яркое. Можно только упрекнуть автора в некоторой рыхлости формы.

Г. Киладзе — мастер инструментовки. Его поэма радует своей яркой, колоритной и вместе с тем очень легкой, прозрачной инструментовкой.

Фортепианный концерт молодого композитора А. Баланчивадзе — произведение большого творческого диапазона. Основанный на народном грузинском мелосе, лирически-светлый и искренний Концерт Баланчивадзе еще раз показал, какое огромное значение имеет для композитора связь с народным творчеством.

А. Баланчивадзе хорошо использует все возможности фортепиано. Отрицательной стороной Концерта является перенасыщенность, грузность инструментовки.

«Симфонические фрагменты» Ш. Мшвелидзе глубоко связаны с творчеством грузинского народа. Наиболее интересен фрагмент «Азар» — абхазская народная песня, исполняемая обычно перед скачками-соревнованиями.

«Фрагменты» отлично инструментованы — празднично и колоритно.

Заслуженный деятель искусств, орденоносец И. Туския — большой мастер театральной музыки. Им оформлено большинство постановок Театра имени Руставели (в Тбилиси). Исполненная в концерте сюита из музыки к кинофильму «Роте фане» — яркое, запоминающееся произведение.

Во время декады грузинского искусства в Москве мы восхищались грузинской оперой. Концерт, о котором идет речь, продемонстрировал большие достижения грузинской симфонической музыки. Мы ждем дальнейших успехов музыкального творчества Грузии, новой демонстрации творческих побед талантливейшего грузинского народа.

«Советская музыка», 1938, № 6

В Московском Доме культуры Советской Армении

В Доме культуры Армении состоялся показ творчества младшего поколения армянских композиторов — воспитанников Ереванской консерватории.

Семнадцатилетний Арно Бабаджанян — студент Ереванской консерватории по классу В. Тальяна.

Бабаджанян не только многообещающий композитор, но и отличный исполнитель, хорошо владеющий фортепиано. Его сочинения, лаконичные по форме, насыщенные интонационным многообразием армянской народной песни, представляют несомненный интерес в смысле пианизма. Наиболее ярко лирическое дарование Бабаджаняна проявилось в «Круговом танце», в Анданте и в «Восьми вариациях», свежих и своеобразных.

Восемнадцатилетний Котик Арутюнян[22] (также ученик В. Тальяна) несколько более зрелый композитор, сочинения его отличаются драматизмом, богатством музыкальной фантазии.

Конечно, первые композиторские попытки и А. Бабаджаняна и А. Арутюняна следует рассматривать еще только как ученические работы. Но эти работы показывают, что в скором времени авторы их вырастут в настоящих мастеров-композиторов, крепко связанных с замечательным искусством армянского народа.

Более старший по возрасту, также воспитанник Ереванской консерватории, Т. Ованесян учится сейчас в Ленинградской консерватории (у проф. Кушнарева). У Ованесяна несомненное мелодическое дарование. Но ему еще не хватает композиторской техники.

В ближайшем будущем Дом культуры Армянской ССР организует новые показы творчества молодых армянских композиторов.

«Советская музыка», 1938, № 7

Композиторы — фронту

Победоносная Красная Армия наступает. Вечным памятником славы стал Сталинград. Очищены от фашистских полчищ необъятные просторы донских степей. Весь мир восхищен подвигами Красной Армии, освободившей Ростов-на-Дону, Харьков и другие города Советского Союза. Мощной лавиной, преследуя по пятам врага, движется Красная Армия на запад.

Советское искусство, советские художники неразрывно связаны со всей жизнью Красной Армии. Наши композиторы с первых дней войны стали на службу фронту. Немало боевых походных и строевых песен создано за дни войны. Некоторые из них вошли в быт Красной Армии, служат ей в походе, на отдыхе, в часы досуга и даже тогда, когда войска идут в бой.

Заслуженную популярность в армии приобрели песни, полные героического подъема и мужества, такие, как «Священная война» А. Александрова, «В бой за родину» З. Компанейца, удалая и веселая строевая песня В. Кручинина «Русская душа», задушевно-лирическая «Песня о Днепре» М. Фрадкина, «Два Максима» С. Каца и др.

Интересным и содержательным откликом на оборонную тематику явились песни В. Белого «Партизаны в лесах», «Песня о доваторцах» В. Мурадели.

За дни войны наши оркестровые профессиональные и самодеятельные коллективы обогатились множеством маршей Иванова-Радкевича, Чернецкого, Чемберджи и других.

Советские композиторы чутко откликнулись на огромную потребность народа в лирике. Мы говорим, разумеется, о лирике мужества, о лирике больших чувств, которыми живут советские люди, советские воины. Любовь к родине, к родной земле, к завоеванному на ней счастью составляет главное содержание этой лирики. Нельзя не отметить прочно вошедшие во фронтовой быт лирические песни В. Соловьева-Седого — «Играй, мой баян», «Вечер на рейде», «Как за Камой за рекой», Т. Хренникова — «Прощание», М. Блантера — «До свиданья, города и хаты», лирические песни А. Новикова, Дм. и Дан. Покрассов, К. Листова и Ю. Милютина.

Вера в счастливое личное будущее, во встречи с близкими — все это неотделимо от несокрушимой веры в победу над врагом. Эту основную мысль, которой живут фронт и тыл, музыка должна выразить с предельной полнотой. Не случайно в обиход армии вошли известные стихи К. Симонова «Жди меня». Не случайно также и то, что на этот текст написано множество песен и композиторами-профессионалами, и музыкантами-фронтовиками.

Плодотворно сказалось на творчестве наших композиторов содружество с поэтами из воинской среды. Так, на слова младшего политрука Ивана Кармазина была написана «Песня о доваторцах» В. Мурадели. Стихи командиров-гвардейцев Ф. Луцевича, В. Заводчикова, поэтов-красноармейцев Никандрова, Александрова, Краснова послужили текстами для песен, написанных нашими композиторами.

Фронт обогащает каждого творческого работника, который имеет возможность общаться непосредственно с нашей армией. В практику композиторов вошли систематические поездки на фронт. Именно здесь, в боевой обстановке, зреют у композиторов замыслы крупных произведений, которые должны запечатлеть великую правду нашей борьбы. Таково происхождение оперы Д. Кабалевского «Под Москвой», «Героической поэмы» Н. Чемберджи, оперы И. Дзержинского «Надежда Светлова» и вокально-симфонической поэмы «Песня Тараса» В. Белого.

Советское оперное искусство обогатилось новым интересным произведением Сергея Прокофьева «Война и мир» (по роману Толстого), одноактной оперой Р. Глиэра «Рашель» (по новелле Мопассана «Мадемуазель Фифи»), патриотической оперой ленинградского композитора В. Волошинова «Сильнее смерти».

Героическая эпопея Ленинграда нашла талантливое отражение в музыке композитора Б. Майзеля «Поэма о Ленинграде» и в опере Л. Ходжа-Эйнатова «Три встречи».

Нет нужды еще раз повторять, каким глубоким, вдохновенным произведением, гениально обобщившим великие идеи освободительной борьбы против фашизма, является Седьмая симфония Д. Шостаковича. Крупные симфонические полотна, отразившие героику борьбы и мужества, создали наши крупнейшие композиторы Н. Мясковский, Р. Глиэр, молодой ленинградский композитор В. Желобинский, Т. Хренников, Н. Иванов-Радкевич, В. Золотарев, Д. Кабалевский в своей оратории «Народные мстители».

Стремясь раскрыть и запечатлеть в музыке глубочайший смысл происходящих событий, наши композиторы сумели горячо и вдохновенно откликнуться в самых разных жанрах на животрепещущие темы боевых дней. Но наряду с крупными работами, мы ни на минуту не должны забывать о создании песен, которые нужны армии каждый день. Сегодня это особенно важно. В песнях нужно запечатлеть и победы Красной Армии, ее наступательный порыв, и ликующую радость освобожденных от фашистского ига советских людей.

В советской музыке имеется своего рода образец творчества композитора, посвятившего всю свою деятельность Красной Армии, — песни композитора А. Александрова, такие, как «Священная война», «Гимн партии большевиков», «За великую землю советскую». Эти песни, которые по праву стали музыкальными памятниками нашей героической эпохи, крепко полюбила армия.

Победоносная Красная Армия, совершающая героические подвиги, которыми восхищается весь мир, обязывает музыкантов и поэтов отразить мысли и чувства в новых, совершенных произведениях советского песенного искусства.

Дадим же фронту песни гнева и ярости, песни мести, песни победы, песни славы, достойные советских воинов-героев!

«Вечерняя Москва», 1943, 25 февраля

Стенограмма пленума оргкомитета Союза советских композиторов

Товарищи! Мы открываем наш пленум в значительные и волнующие дни, когда наша доблестная Красная Армия в неслыханно тяжелых условиях весенней распутицы одерживает величайшие победы, очищая украинскую землю от фашистских оккупантов, в дни, когда передовые части Красной Армии вступили на государственную границу СССР. Вся страна, весь советский народ восторженно приветствуют победы Красной Армии, и народ, воодушевленный этими победами, еще больше напрягает свои силы, чтобы укрепить мощь страны, чтобы обеспечить Красной Армии все необходимое ей для окончательного разгрома врага.

Мы, советские художники, работающие в области духовного вооружения нашего народа, в эти исторические дни, как никогда, чувствуем и осознаем ответственность за нашу работу, за близость нашего творчества народу, за действенность и жизненную правдивость нашего искусства.

За годы войны наша советская музыка выросла и возмужала. Композиторы стали острее и глубже воспринимать жизнь. Тематика наших героических дней нашла в большом количестве произведений свое достойное выражение. Весьма значительным, характерным для природы нашей советской культуры фактом является то, что советская музыка за годы войны продолжала развивать великие традиции русской музыкальной культуры, стремясь к созданию произведений большого монументального искусства, произведений, высоких по своему идейному содержанию и по мастерству воплощения.

Советская музыка имеет немало общепризнанных достижений почти во всех жанрах музыкального творчества. Но мы не можем и не должны удовлетворяться достигнутым. Есть еще много трудностей на нашем пути. Не всегда еще замыслы и добрые желания композиторов находят убедительное воплощение. Еще много предстоит нам сделать для того, чтобы каждый из нас, советских композиторов, мог в полной мере отвечать тем представлениям о морально-этическом облике советского художника, которые существуют в нашем народе. Мы не можем терпеть в нашей среде творческую самоуспокоенность, дилетантизм, равнодушно-ремесленное отношение к творчеству, какими бы стилистическими ярлыками это ни прикрывалось, ибо в конечном счете это есть равнодушие к жизненным явлениям, что создает опасность искаженного отображения действительности.

Советское искусство развивалось, развивается и будет развиваться под знаменем преемственности завещанных нам традиций великого русского искусства. Опыт гениев русской музыки — Глинки, Бородина, Мусоргского, Чайковского, Римского-Корсакова — показывает, что национальное и общечеловеческое значение их музыки теснейшим образом связано с близостью их к истокам народного творчества, к музыкальным интонациям крестьянских и городских масс.

Именно это в синтезе с лучшими достижениями мировой профессиональной музыкальной культуры обеспечило их творчеству проникновение в широчайшие народные массы. Никакие споры о методах или индивидуальных способах конкретного воплощения народно-музыкальных интонаций не должны увести нас в сторону от главных задач, не должны притупить внимание и чуткость советских композиторов к своей родной, национально-народной музыкальной культуре.

За годы войны в области музыкального творчества накопилось немало вопросов, требующих своего обсуждения. Это, во-первых, вопрос о стилистических направлениях советской музыки.

Стилистическое многообразие советской музыкальной культуры неоспоримо является свидетельством ее многогранности. Задача здесь не в какой-либо абстрактной борьбе творческих направлений, а в объединении всех действительно жизнеспособных, отмеченных сильной творческой индивидуальностью направлений в процессе развития советской музыкальной культуры. Мы не можем ставить вопрос о музыкальном языке того или иного композитора абстрактно, вне связи с жизненным содержанием его творчества, с его идейными стремлениями, вне общественной роли, которую играет его творчество.

На нашем пленуме, несомненно, большое место займут вопросы о народности, о национальном характере нашего музыкального творчества. Существуют различные взгляды на формы и методы конкретного воплощения идеи народности в музыкальном творчестве. Нужно надеяться, что пленум значительно расширит наш опыт и понимание этих вопросов.

Основное место в докладах и содокладах пленума займет творчество советских композиторов 1943 года. Это естественно, так как творчество 1943 года дает много интересного материала для обобщений и выводов о творчестве эпохи Великой Отечественной войны.

Однако обсуждение произведений 1943 года неразрывно связано не только с творческим опытом первых двух лет войны, но и с опытом довоенного этапа развития советской музыки. Это нашло свое отражение в характере и построении докладов и содокладов, отнюдь не ограничивающихся в своих выводах и сравнениях произведениями, написанными в 1943 году.

Мы очень хотели, чтобы программа нашего пленума широко охватила музыкальное творчество наших братских республик. Однако нам пришлось ограничиться обсуждением произведений москвичей, ленинградцев, украинцев и белорусов, исполненных в сезоне 1943/44 года в Москве, реально прозвучавших, ибо иначе обсуждение не было бы достаточно полноценным.

К сожалению, декада среднеазиатской музыки, на которой широко было представлено творчество композиторов Средней Азии, была отложена, состоялась лишь в последние дни, и поэтому серьезный доклад о декаде не мог быть включен в повестку дня. Мы надеемся, что в прениях товарищи, принимавшие участие в декаде, выступят с характеристикой и оценкой творчества композиторов Средней Азии.

С сожалением приходится констатировать, что показ в Москве творчества композиторов Грузии, намеченный в январе, перенесен на апрель месяц. Это также сузило наши возможности.

Оргкомитет принял решение продолжить практику выездных пленумов в братские республики, для того чтобы наиболее полно ознакомиться с музыкальным творчеством нашего Советского Союза, наших республик.

Осенью намечен выездной пленум в республики Средней Азии.

Товарищи! Мы открываем наш пленум, который должен явиться важнейшей вехой в развитии советского музыкального творчества и советской музыкальной критической мысли.

Мы собрались здесь, объединенные любовью к нашему родному искусству, и глубоко заинтересованы в его судьбе.

Мы знаем и чувствуем, что за нашей работой, за нашим творчеством следят широкие слои советского народа, который радуется нашим успехам. От нас ждут новых опер, симфоний, песен, которые стали бы близкими, дорогими и необходимыми сердцу советских людей.

Будем же стремиться достойно оправдать высокое доверие нашего народа. (Аплодисменты. )

Сегодня мы предполагаем заслушать три основных доклада нашего пленума.

Слово для доклада на тему «Творческие итоги 1943 года» предоставляется Дмитрию Дмитриевичу Шостаковичу. (Аплодисменты.)

В Армении

В недавнее время мне удалось совершить двухмесячную поездку по шести районам Армении (Эчмиадзинскому, Кироваканскому, Микояновскому, Сисияновскому, Горисскому и Кафанскому). За это время довелось побывать в колхозах, совхозах, на рудниках, в школах и т. д. Маршрут не ограничивался только районными центрами; он охватывал около двух тысяч километров. Это была не просто туристская поездка — она имела серьезные творческие цели. Хотелось воочию увидеть грандиозную стройку, развернувшуюся в Армении, ощутить трудовой подъем, которым охвачен весь армянский народ.

Зангезур — горный район Армении. Люди там смелые и решительные. В годы Отечественной войны отличилось немало зангезурцев, среди них есть Герои Советского Союза, прославленные боевые генералы. Чарующее впечатление производит своей суровой красотой природа Зангезура.

Трудно забыть, например, маленький районный город Горис. Дорога к нему скучная и унылая. Кругом одни голые, раскаленные солнцем камни, застывшие потоки лавы древних вулканов. И вдруг с вершины горы взору путешественника внезапно открывается картина незабываемой красоты. Прямо очерченные улицы, стройные тополи, одноэтажные каменные дома, утопающие в зелени. При спуске к городу путника окружают широко раскинувшиеся фруктовые сады.

Зангезур знаменит своими рудниками. Глубоко под землей ведется добыча медной руды. Прежде эта работа была очень опасной для жизни и здоровья рабочих из-за огромного количества выделяющейся медной пыли. Теперь изобретен и применяется такой способ добычи руды, при котором вся образующаяся пыль немедленно поглощается водой.

Кировакан — небольшой районный городок, но жизнь его очень богата и разнообразна. Все люди здесь — энтузиасты своего района, своего дела. Будь то директор завода, директор совхоза чернобурых лисиц или председатель колхоза — все рассказывают о своих делах с увлечением. Девиз у всех один: не успокаиваться на достигнутом — добиваться большего.

Можно было бы привести много примеров, но мне, вероятно, потому, что я музыкант, хочется вспомнить музыкальную школу имени А. И. Микояна, которая на днях отмечала свое 15-летие. Дети в этой школе обучаются и общеобразовательным предметам.

Путешествуя по Армении, на каждом шагу видишь, как много сделано за годы Советской власти. Армения прекрасно электрифицирована, даже в самых глухих деревнях горит электрический свет. Построено немало больших и малых электростанций, а строится еще больше.

Природа щедро одарила Армению родниковой водой. Нужно горячо благодарить тех, кому принадлежит идея архитектурного оформления родников по всей стране: в любом селении встречаются прекрасные фонтаны и источники. В этой трогательной заботе об источниках нашло выражение большое, глубокое чувство народа.

Во время поездки по Армении состоялись встречи с колхозниками, с героями Отечественной войны, рабочими, шахтерами, студентами. Прекрасное впечатление оставили сельские комсомольцы и комсомолки. Женщины трудятся не только наравне с мужчинами, но часто опережают их, являясь одной из ведущих сил армянской колхозной деревни.

Кроме ряда официальных встреч, были и беседы дружески-задушевного характера. У наших собеседников проявлялись значительные познания и интерес к вопросам истории, политики, культуры и искусства. В домах колхозников можно видеть книги на армянском и русском языках, в том числе политическую литературу, произведения армянских и русских классиков и т. д. Во многих районах, например в Микояновском, есть отличные библиотеки.

Во время поездки пришлось услышать много песен и посмотреть много плясок в исполнении народных певцов, музыкантов и танцоров.

В Зангезуре я слышал произведения ашуга Ашота, которым справедливо гордятся его земляки. Это чрезвычайно даровитый композитор-мелодист, сочинивший множество песен. Ашуг Ашот горячо и талантливо воспевает новую жизнь. Популярность его исключительно велика, его приглашают в другие районы и даже соседние республики. При мне он был приглашен в Карабахский район Азербайджанской ССР, причем непосредственно представителями народа.

В одном из горных районов мы познакомились с пятнадцатилетним ашугом Максимом Галустяном. Этот мальчик, сочиняющий и музыку, и стихи, достоин всяческого поощрения и поддержки. Тематика его песен — военная и трудовая.

На встречах с народом удалось послушать немало других музыкантов. Эти встречи были обычно чем-то вроде диспутов-концертов. Вначале выступали местные активисты, они говорили, чего ждут от советского искусства, и от музыки в частности. После речей нескольких ораторов наступал мой черед. Повсюду люди проявляли громадный интерес к жизненным вопросам развития советской музыки.

Свои выступления я заканчивал музыкой. Играл танцы из «Гаянэ», те, в которых использованы народные мелодии, играл детские пьесы для фортепиано, пел свои песни, в том числе и написанные во время поездки. Для меня было большой радостью узнать о популярности в народе песни из кинофильма «Пэпо». Некоторые слушатели удивлялись, что у этой песни есть автор, они считали ее народной.

Иногда встречи заканчивались пением Государственного гимна Армении. В это время я чувствовал себя самым счастливым человеком на земле и проникался чувством глубочайшей благодарности к нашему народу, взрастившему и воспитавшему меня. Только при Советской власти я смог стать музыкантом и удостоиться чести быть автором Государственного гимна союзной республики.

Мне удалось после поездки по Армении также написать четыре песни. Первая — «Песня о Родине», написанная для четырехголосного хора с сопровождением большого симфонического оркестра. Вторая — «Песня о Ереване», предназначенная для ансамбля песни и пляски. «Песня о Родине» и «Песня о Ереване» вскоре после написания были исполнены.

Поездка по Армении, близкое общение с народом снова напомнили мне, что художник, не связанный крепкими узами со своим народом, гибнет, что к интернациональному искусству приходят через развитие национальных особенностей. История русской музыки является ярким примером того, как может искусство, оставаясь национальным, в то же время стать общечеловеческим, интернациональным.

«Советская музыка», 1949, № 8

Священный долг

Советский Союз находится в авангарде славной армии сторонников мира и демократии, и весь советский народ стоит на священной вахте мира. На борьбу за мир поднимаются люди всех национальностей, профессий и возрастов. В нее вовлекаются и работники искусства, своей активной общественной деятельностью и своим творчеством вносящие вклад в общее дело. На мою долю также выпала высокая честь выступать на многих митингах и собраниях среди рабочих и студентов, ученых и артистов, защищая дело мира и свободы.

Как композитор-гражданин, я счел своим долгом создать новую массовую песню, призывающую к борьбе за мир. Она называется «Песня гнева» и начинается обращением ко всем простым людям мира:

Но не только массовые песни, непосредственно посвященные теме мира, являются вкладом в общее дело борьбы за мир. Каждое новое глубоко идейное музыкальное произведение, отражающее нашу социалистическую действительность, жизнь и подвиги советских людей, также должно прозвучать как призыв к миру, к борьбе за лучшее будущее трудящихся. Каждое подобное произведение вновь и вновь доказывает моральное превосходство миролюбивого Советского Союза.

Работая сейчас над циклом армянских массовых песен на слова талантливого армянского поэта Ашота Граши, я их шутя так и называю «уличными», так как хочу, чтобы их действительно пели на улицах. Пять песен этого цикла из задуманных восьми уже готовы. Одна из них — «Ереван» — действительно поется на улицах городов и сел Армении, этим народ оказал мне самую высокую честь. Песней «Ереван» я в то же время выполнил свои обязательства перед моими слушателями. В 1949 году, совершая большую поездку по Армении, я познакомился со многими рядовыми слушателями далеких местечек и горных селений. Некоторые из них знали и пели мои армянские песни из кинофильмов «Пэпо» и «Зангезур», написанные еще в тридцатых годах. Тогда же я обещал моим дорогим друзьям написать для них новые современные песни, которые также сами «долетели» бы до них, как песни из кинофильма «Пэпо». Мне радостно сознавать, что это обещание в какой-то степени уже выполнено новой песней — «Ереван».

С болышим волнением я работаю над новым балетом «Спартак», который думаю закончить весной 1951 года. Либретто балета написано Н. Волковым. Предполагается, что балет поставит на сцене Ленинградского театра оперы и балета имени Кирова балетмейстер Игорь Моисеев, над декорациями будет работать С. Вирсаладзе.

Имя античного героя Спартака, вождя римских рабов, стало в сознании человечества символом борьбы угнетенных народов за свою свободу против хищных поработителей. Мне кажется, что тема Спартака созвучна и близка нашему времени, когда свободолюбивые народы Кореи и Вьетнама проливают кровь за свою независимость, когда все прогрессивное человечество борется за мир. Мужественные борцы за мир и свободу выдвигают из своей среды героев, во многом напоминающих Спартака, вождя древних повстанцев. Именно поэтому тема о Спартаке так трогает и волнует, и я буду глубоко счастлив, если балет найдет отклик в сердцах советских зрителей.

В мои творческие планы входит также обязательство создать новые песни для Краснознаменного ансамбля песни и пляски Советской Армии. После балета собираюсь написать сонату для виолончели и фортепиано.

Весьма значительное место в моей творческой жизни занимает общественная деятельность в Союзе советских композиторов. Композиторской общественностью и секретариатом ССК мне доверен ответственный участок творческой жизни Союза — руководство камерно-симфонической секцией, через которую проходит почти половина всей новой советской музыки — симфонической, кантатно-ораториальной и камерной. Все заседания нашей секции проходят чрезвычайно оживленно и вызывают большой интерес широкой общественности. Мы прослушиваем сочинения композиторов всех поколений — от молодых авторов, студентов музыкальных вузов, как, например, Е. Светланов, до маститых композиторов.

Наша секция является одновременно творческой лабораторией и школой: в ней не только рождаются и шлифуются новые произведения, но и совершенствуется наша замечательная молодежь, профессионально растущая в общении с опытными композиторами. В нашей секции были показаны талантливые произведения молодых композиторов: Г. Галынина, С. Цинцадзе, Марг. Кусс, Д. Львова-Компанейца, И. Иордан и других. Из новых работ композиторов, прослушанных за последнее время на творческих совещаниях, оставили большое впечатление «Концертный вальс» Р. Глиэра, «Поэма» Я. Солодухо, посвященная Зое Космодемьянской, Симфониетта Л.Книппера, Симфониетта В. Шебалина, высокоталантливая программно-симфоническая сюита с хором «Зимний костер» С. Прокофьева, рисующая быт советских пионеров (стихи С. Маршака), и ряд других. С нетерпением мы ждем, когда будет сыгран и обсужден на нашей секции новый, 4-й струнный квартет Д. Шостаковича.

Работа в секции не только помогает ближе знакомиться с новыми произведениями моих товарищей, но и широко раскрывает радостные перспективы развития реалистической советской музыки и роста нового поколения композиторской молодежи. Наш отряд советских композиторов, непрерывно пополняющийся новыми, свежими силами, с каждым годом все более крепнет и мужает. Наша благородная задача — создание новых высокохудожественных музыкальных произведений, отражающих социалистическую действительность, величайшие стройки коммунизма, высокий пафос творческого, созидательного труда советского народа, образы простых и замечательных советских людей нашей эпохи. В своем творчестве и общественной деятельности все мы — граждане великого Советского Союза, и наша, советских художников, высокая обязанность — стоять в авангарде борцов за мир и счастье на земле. Мы должны противопоставлять искусству буржуазного мира свое глубоко идейное, полнокровное творчество.

«Советская музыка», 1950, № 11

Смотр творчества советских композиторов

Пленум прослушал большое количество новых произведений, созданных композиторами за последний год. Среди них я прежде всего должен отметить новую кантату Д. Шостаковича «Над Родиной нашей солнце сияет». Она, на мой взгляд, должна быть признана несомненной удачей композитора. Внутри каждого из трех разделов кантаты — много разнообразных приемов, использованных композитором для выразительного воплощения слова, чувства, настроения. К сожалению, критика, прозвучавшая на пленуме в адрес этой кантаты, не всегда носила принципиальный характер.

Особого внимания заслуживает, по-моему, и исполненная на пленуме Седьмая симфония С. Прокофьева. Характерной чертой ее является богатая мелодичность, ощутимый национальный, русский колорит музыки. В новой симфонии нашли отражение традиции русской национальной классики. В ней особенно отчетливо видно, как прочно стоит С. Прокофьев на позициях правдивого, реалистического искусства.

Дм. Кабалевский выступил на пленуме с Концертом для фортепиано с оркестром, заключающим цикл его инструментальных концертов, посвященных советской молодежи. В новом произведении выявлены лучшие черты творчества Дм. Кабалевского — большое мастерство и высокая культура сочинения.

Очень свежо прозвучал на пленуме и другой Концерт для фортепиано — талантливого композитора А. Баланчивадзе. Этот Концерт привлекает нас своеобразным творческим претворением в музыке интонаций грузинской народной песни. Следует отметить также Тринадцатую симфонию Л. Книппера, который широко использует традиции русского симфонизма.

Шестой пленум правления Союза композиторов показал нам новые успехи творческой молодежи, в том числе и тех, чьи имена стали уже заслуженно известными советским слушателям. Появилось немало и новых имен. На всесоюзную трибуну вышли композиторы, еще только овладевающие мастерством. Уже в программе первого концерта прозвучала кантата «Песнь труда и борьбы», написанная студентом Ленинградской консерватории В. Чистяковым. В этой кантате, повествующей о великих творческих планах советского народа и его борьбе против поджигателей войны, радует эмоциональность и богатство выразительных средств, которыми владеет молодой композитор. Жаль, однако, что не все части кантаты одинаково равноценны — первая часть значительно слабее остальных.

Отрадное впечатление произвела на нас кантата «Сердце Картли» молодого грузинского композитора А. Чимакадзе. Это серьезный музыкант, чрезвычайно требовательный к своему творчеству, и можно надеяться, что в ближайшие годы он порадует нас еще более совершенными произведениями.

Мне особенно приятно отметить «Албанскую рапсодию», написанную талантливым композитором Кара Караевым (Азербайджан). Я должен попутно сказать, что азербайджанская музыка переживает сейчас подлинный расцвет: за последние годы эта республика дала целую плеяду талантливых молодых композиторов. На примере Азербайджана мы видим, как в результате глубокого изучения русской музыкальной культуры поднимается музыкальная культура братских республик.

Заметным явлением в камерной музыке стало Трио для фортепиано, скрипки и виолончели молодого армянского композитора Арно Бабаджаняна, творчество которого уже отмечено Государственной премией СССР. Новое произведение говорит о том, что А. Бабаджанян, в отличие от некоторых других композиторов, которые после первых успехов почили на лаврах, упорно и настойчиво работает над совершенствованием мастерства. Новое Трио Бабаджаняна по достоинству оценено нашими крупными мастерами-исполнителями и, несомненно, станет достоянием народа.

Весьма темпераментно прозвучала на пленуме небольшая симфоническая картинка «Сачидао» молодого грузинского композитора Р. Лагидзе. Заметен творческий рост студента Московской консерватории композитора Е. Светланова. Его симфоническая поэма «Латышские песни» — свидетельство немалого мастерства и таланта автора. Это произведение при небольшой доработке привлечет внимание исполнителей.

Следует отметить успех узбекского композитора М. Бурханова, создавшего многоголосные хоры, имеющие принципиально важное значение для развития музыкальной культуры среднеазиатских республик. М. Бурханов один из первых в узбекской музыке ставит и в какой-то степени разрешает проблему полифонического письма.

На VI пленуме мы были свидетелями возросшего мастерства женщин-композиторов. Среди них, безусловно, особое место принадлежит студентке Ленинградской консерватории кореянке Мун Ген Ок. Ее героическая увертюра «К победе» — новое проявление дарования молодого композитора. Мне бы хотелось также весьма положительно отметить произведения двух азербайджанок — А. Султановой и Э. Назировой — и цикл романсов Марг. Кусс.

Однако все эти и некоторые другие творческие удачи композиторов не могут заслонить от нас нерешенные проблемы. Мало у нас программных сочинений, эмоционально рассказывающих о волнующих событиях сегодняшнего дня, о героических людях нашей замечательной эпохи.

Особую тревогу по-прежнему вызывает состояние оперного творчества. До сих пор еще слишком узок круг людей, которые работают над созданием опер. Мало привлекается к оперному творчеству и наша талантливая молодежь.

Пленум выявил большие недостатки в нашем песенном творчестве. За исключением двух-трех песен, все остальные оставили слушателей равнодушными. Основная причина этого явления, как мне кажется, заключается в том, что некоторые композиторы, хорошо показавшие себя в прошлом, выработали штампы и повторяются, к сожалению, уже на гораздо более низком уровне, чем тот, которого им удавалось достичь прежде. Нередко наши композиторы-песенники не вникают в сюжет и тему, на которые пишут. Интонации, мелодии, вся манера письма часто находятся в грубом противоречии со стихотворным содержанием песни. Многие песни настолько схожи между собой, что, если бы мы поменяли фамилии авторов, это осталось бы незамеченным, — мы перестаем узнавать творческий почерк композиторов-песенников. Я глубоко убежден, что узкая специализация в области песни ограничивает диапазон и творческую фантазию композитора. Человек, работающий в области песенного жанра, обязательно должен обращаться к соседним жанрам, через которые он сможет, уже обновленным, вернуться в область песни.

Серьезный недостаток работы пленума — в том, что в выступлениях участников творческой дискуссии мы мало слышали принципиальных критических замечаний в адрес Союза композиторов, в адрес отдельных композиторов и критиков. Мы сплошь и рядом равнодушно проходим мимо серьезных недостатков в нашем творческом быту. Отмалчивание или же высказывания в самых общих чертах без упоминания конкретных виновников зла очень пагубно влияют на развитие творчества. Нелицеприятная и смелая критика — священная обязанность каждого художника. Без этого непременного условия мы не сможем решить те задачи, которые поставлены перед советскими композиторами, призванными активно участвовать в коммунистическом воспитании советских людей.

«Литературная газета», 1953, 14 февраля

Мир и дружба

Подобно песне, которую создает сам народ, танец также рождается и шлифуется народом, выражает его думы и чаяния. В этом можно было убедиться еще раз, присутствуя на премьере новой программы Государственного ансамбля народного танца Союза ССР.

Программа называется «Мир и дружба». В нее включены танцы народов одиннадцати стран. Заслуга художественного руководителя ансамбля И. Моисеева не только в том, что он постоянно ищет все новые и новые танцы. Новаторство балетмейстера состоит и в том, что он, не отходя от принципа народности искусства, на подлинно народной основе, не боясь подчас даже прямого «цитирования», создает не фотографию, а, если можно так сказать, творческий портрет народного танца, обогащая его своей фантазией взыскательного художника и придавая танцу черты образного обобщения. Именно поэтому, глядя на выступления ансамбля, мы как бы знакомимся с тем народом, который нам показывают в его танцевальном образе, мы лучше узнаем тот или иной народ.

Мы видим танец во всех его конкретных деталях, и в то же время нам показывают то общее, что присуще творчеству всех ныне свободных народов: красоту здоровых чувств, жизнеутверждение, оптимизм. Яркая и завершенная форма делает эти танцы необычайно доходчивыми. Безмолвным, но выразительным языком народного танца, понятным каждому, ансамбль владеет в совершенстве.

Мы видим все время перевоплощающихся советских русских артистов. И это не только внешнее перевоплощение, достигнутое благодаря замечательным костюмам (главный художник Н. Лаков) и гримам, а умение каждого танцовщика и танцовщицы вжиться в образ представителя то одной, то другой национальности, умение раскрыть его внутренний мир. Программа открывается хореографической картиной «Праздник в колхозе». Покоряет юмор вечно «ссорящихся» культработника (артист В. Аристов) и завхоза (Н. Волков), слаженность танца двух подруг (И. Чагадаева и З. Ефимова)...

На празднике колхоза участники самодеятельности дают концерт. И лучшее в нем — трогательная и юмористическая сценка, которая изображает мать-героиню, встречающую и провожающую своих сыновей.

При всем этом первое отделение несколько выпадает по стилю из всего концерта. Это ощущение разнобоя усиливается еще и внешним оформлением. Подчеркнуто бытовые сценки и костюмы не вяжутся с общим характером оформления двух других отделений.

Быть может, ради большей стройности спектакля в целом стоило бы начать и без того очень большую программу не обширной картиной праздника в колхозе (эта картина может явиться отличным началом и для следующей программы), а несколькими лучшими танцами, которых множество в сокровищнице самобытного искусства народов нашей страны.

Танцы, показанные ансамблем, созданы на основе личных впечатлений артистов во время их зарубежных гастролей. Большую роль в подготовке этих танцев сыграла помощь зарубежных балетмейстеров и композиторов, которые ставили и консультировали многие номера новой программы. В создании «Болгарской сюиты», например, участвовало семь балетмейстеров и консультантов из Болгарии (Г. Абрашев, К. Дженев, П. Захарьев, Л. Заркуков, Т. Кючуков, Х. Цонев, К. Харлампиев); их ассистентом был один из талантливейших артистов ансамбля — Л. Голованов; музыку написал болгарский композитор Д. Петков.

Полный целомудрия и свежести корейский Пастушеский танец (В. Пак и В. Никитина), поставленный учащейся в СССР корейской балериной Ан Сон Хи; изящные танцы Венгерский (постановка И. Моисеева) и Словацкий (его автор — чехословацкий балетмейстер Л. Гинькова); великолепный по динамике, юмору, экспрессии румынский танец «Бриул», созданный И. Моисеевым; вызвавший восхищение зрителей албанский танец «Зерчан» в постановке Г. Перкун (музыка албанского композитора Т. Дайя); «Понтозоу» в постановке венгерского балетмейстера М. Рабаи, отличающийся сложнейшей ритмикой и мужественной грацией; Монгольский танец наездников — трудно отдать предпочтение одному из этих номеров: каждый из них своеобразен, красив, безупречен стилистически.

Третье отделение спектакля открывается китайской пантомимой «Санчакоу» («На перекрестке»). Зрители живо реагируют на все изображаемые события, любуются отработанностью каждого движения, которое синхронно совпадает со звуками ударных инструментов. Зал горячо аплодировал исполнителям (Л. Голованов, В. Савин и В. Носков).

Китайский танец с лентами, исполненный двенадцатью артистами ансамбля, привлекает своей виртуозной завершенностью и красотой.

Говоря о музыке новой программы Ансамбля народного танца, необходимо отметить, что главный дирижер ансамбля композитор С. Гальперин бережно подходит к обработке народных мелодий, и тот успех, которым пользуются, к примеру, «Бриул» и «Понтозоу», в немалой степени объясняется и музыкальной их обработкой. Очень удачна музыка Е. Авксентьева к корейским танцам. Хочется пожелать музыкальной части ансамбля, чтобы в дальнейшем при отборе и обработке народных мелодий было проявлено больше смелости и творческой фантазии: при обязательном сохранении народной основы музыки надо ее возможно больше разнообразить, делая ее форму богаче, а содержание глубже.

Программа «Мир и дружба» — свидетельство большого творческого роста Ансамбля народного танца Союза ССР. Нет сомнений в том, что эта новая работа коллектива с интересом и удовлетворением будет принята советским зрителем.

«Правда», 1953, 29 ноября

Письмо в редакцию

Уважаемый товарищ редактор! Сейчас, когда прошло почти полтора месяца моего пребывания в Армении, когда я подвожу итоги моей творческой и общественной деятельности начала осени 1954 года, я с чувством любви и горячей признательности вспоминаю всех, кто своим словом, делом или советом помог мне в осуществлении моих творческих планов.

Уезжаю из Армении обогащенным. Я сохраню в своей памяти и дорогие лица моих слушателей, и встречи на поле с девушками, поющими чудесные армянские песни, и огневые краски осени Араратской долины, и произведения юных композиторов, создавших свое первое творение; я увожу с собой уже в ярких контурах встающие передо мной, приобретающие плоть и кровь новые произведения. Они рождены на богатейшей музыкальной почве родной моей Армении, как материнским молоком, вспоены ею; прекрасный ее облик всегда стоит передо мною.

Вдохновение, черпаемое в народе, — неиссякаемо. Самым большим университетом для художника является народ. Эта поездка в родные места вдохновила меня на создание новых произведений, важнейшим из которых, по моему мнению, является опера.

Окончательное решение ее замысла пришло ко мне здесь, в родном краю. Если мои новые произведения удовлетворят взыскательных слушателей — колхозников, рабочих и интеллигенцию Советской Армении — я буду счастлив. Это значит, народ, вдохновивший меня, примет мои сыновние дары.

Я низко кланяюсь родному народу: колхозникам и колхозницам Мргашата, Двина, Октемберяна, Арташата, рабочим заводов и фабрик Еревана, Кировакана и Ленинакана, большим мастерам советской культуры — Аветику Исаакяну, Мартиросу Сарьяну, севанским рыбакам и инженерам Гюмушгаса, строителям Еревана, Эчмиадзина и Аштарака — за ту взыскательную любовь, которая сопровождала меня на каждом шагу в Армении.

Особую благодарность мне хочется выразить моим коллегам, со мною вместе осуществившим всю программу моих концертных выступлений, талантливому коллективу симфонического оркестра Армянской филармонии, который проявил много умения, старания, вдохновения и терпения в проведении моих авторских концертов по Армении.

«Коммунист» (Ереван), 1954, 15 октября

За дальнейший расцвет музыкальной культуры Белоруссии

Декада белорусской музыки, свидетелями которой мы были, явилась крупнейшим событием в культурной жизни Белоруссии. Не будет преувеличением сказать, что значение проходившего в Минске смотра достижений белорусских композиторов и исполнителей выходит далеко за пределы республики. Успехи белорусской музыки ярко отражают правильность и огромную жизненную силу художественной политики в нашей стране, проявляющей повседневную заботу о расцвете в союзных республиках национальной по форме и социалистической по содержанию культуры.

Декада белорусской музыки была юбилейной. Она посвящалась 40-летию Советской власти. В действительности же белорусские композиторы отчитывались за более короткий срок, так как подлинное развитие белорусской музыки началось примерно четверть века назад. Однако и за этот, сравнительно короткий срок они многого достигли. Ныне белорусская музыка находится на высоком подъеме. Если еще нельзя говорить о полном завершении становления белорусской музыкальной школы, а это процесс длительный, то, несомненно, становление этой школы сейчас идет в полной мере.

Прежде всего обращает внимание многообразие произведений, представленных на декаде. Белорусские композиторы смело пробуют свои силы во всех жанрах музыки.

Известно, что до Великого Октября Белоруссия не имела своей профессиональной музыки. Создание произведений крупных форм полностью является заслугой белорусских композиторов, которых воспитала и вырастила Советская власть. Белорусские композиторы, создавая свою музыку, широко используют богатое народное творчество. Отличное впечатление произвела на меня опера Е. Тикоцкого «Михась Подгорный». Хочется отметить талантливую музыку, прекрасное звучание оркестра, яркую музыкальную характеристику основных персонажей. Все это говорит о том, что опера «Михась Подгорный» — хорошее произведение. Несколько меньше понравилась мне вторая опера Тикоцкого — «Девушка из Полесья», хотя и в ней есть ряд удачных музыкальных моментов.

Известных творческих успехов достиг в опере «Маринка» композитор Г. Пукст. Вокальная сторона произведения довольно богата и разнообразна, есть свежесть в музыкальных эпизодах сна Маринки.

Положительным следует считать, что в репертуаре театра много и других опер и балетов, созданных на национальном материале белорусскими композиторами. Это «В пущах Полесья» А. Богатырева, «Цветок счастья» А. Туренкова, «Кастусь Калиновский» Д. Лукаса, балеты «Соловей» М. Крошнера и «Князь-озеро» В. Золотарева.

Настойчиво работают белорусские композиторы над развитием симфонической музыки. В программу декады было включено большое количество произведений этого жанра. Уже один тот факт, что многие белорусские композиторы все чаще и чаще обращаются к симфонической музыке, не может не радовать советского слушателя. Еще более отрадно, что среди исполнявшихся произведений значительное число отличается большой музыкальностью и высокой идейностью.

Из прослушанных на декаде произведений хочется приветствовать Четвертую симфонию Н. Аладова. В ней видны смелые поиски нового, чувствуется творческое волнение. Эта симфония написана на довольно высоком техническом уровне.

Займет, несомненно, достойное место в истории белорусского симфонизма Четвертая симфония Е. Тикоцкого. Анданте (медленная часть) его симфонии привлекает внимание слушателей мелодичностью и лиризмом настроений. Жалко, что в симфонии, вместо подлинной конфликтности и столкновения различных настроений, дана схема.

Пятая симфония Г. Пукста начинается лаконичным вступлением. После коротенькой экспозиции следует такая же коротенькая разработка, которая приводит, к сожалению, к точной репризе. Было бы желательно, чтобы реприза была чем-либо освежена и в ней появилось бы новое качество. Очень напевна и приятно-ласкова вторая часть симфонии. Третья ее часть — танцевальная — близка по характеру национальной белорусской музыке. Финал написан в традиционном плане. Несмотря на то, что в симфонии чувствуется благородство и чистота стиля, мне бы хотелось услышать в дальнейшем в музыке Пукста больше терпкости, остроты, больше страстности и взволнованности.

Концерт для скрипки с оркестром П. Подковырова начинается с соло скрипки, в котором в медленном темпе, как бы в увеличении, звучит первая, основная тема. Она сразу же после вступления проходит в естественном натуральном темпе. Эта выдумка автора заслуживает внимания. Общий характер музыки светлый и жизнерадостный. Партия скрипки интересна и насыщена хорошей технической изобретательностью. Необходимо отметить красоту и певучесть второй части, ритмическую и метрическую оригинальность финала.

Каденция скрипки, поставленная композитором во второй части, мне кажется искусственной и неудачной. Подковырову надлежит внимательно подумать, в какой части и как должна быть решена проблема каденции. После решения этой задачи Концерт может и должен стать репертуарным произведением для наших лучших скрипачей.

Очень хорошее впечатление, несмотря на некоторую наивность и прямолинейность подачи программности, оставила симфоническая поэма «Нарочь» В. Оловникова своей искренностью и подлинным композиторским темпераментом. Композитор Оловников сейчас находится, на мой взгляд, в стадии роста. Желаем ему побед в этом движении вперед.

С глубоким удовлетворением слушали мы и первый в истории белорусской музыки Виолончельный концерт Д. Каминского.

В общем подъеме белорусской музыки одно из самых ярких мест занимает Фортепианное трио А. Богатырева, характеризующее вместе с Четвертой симфонией Аладова и некоторыми другими произведениями белорусских композиторов начало нового этапа в белорусской музыке. Это прекрасное сочинение Богатырева, а также его сонеты на слова Шекспира являются достижениями не только автора, но и всей белорусской музыки.

В общем, произведения белорусских композиторов отличаются напевностью, большой музыкальностью, насыщенностью народными мелодиями и интонациями. Композиторское мастерство в них гармонично сочетается с богатством народного творчества, хотя обилие в них созерцательности и повествовательности утомляет слушателя. Симфонизм, выражающий глубокие мысли и чувства, требует острых столкновений, драматических коллизий. Композитор, создающий симфонию, должен быть, я бы сказал, музыкальным драматургом. Этому великому симфонизму нас учат русские классики. Хотелось бы, чтобы белорусские композиторы в своем творчестве повседневно обращались к их бессмертным произведениям, учились у них мастерству.

Сегодня можно с полной убежденностью сказать, что белорусская симфоническая музыка уже вышла на широкую дорогу. Важно, однако, чтобы композиторы не почивали на лаврах, а с еще большей настойчивостью развивали ее, развивали, если можно так выразиться, вглубь и вширь.

Давно мне не приходилось близко сталкиваться с белорусской музыкой. На декаде мне впервые представилась возможность познакомиться с ней в чрезвычайно широком плане — от песен до симфонической и оперной музыки. И первое, что бросается в глаза, — это значительный рост основной группы белорусских композиторов, достигших заметных успехов как в совершенствовании мастерства, так и в идейной направленности своих произведений.

К сожалению, на декаде почти не были представлены молодые композиторы. Если судить по исполнявшимся произведениям единственного молодого автора Е. Глебова, то в Белоруссии растет достойная музыкальная смена. Четыре танца для фортепиано Глебова написаны свежим гармоническим языком, имеют богатую фортепианную фактуру. Ясность мысли в музыке, композиторский темперамент, мастерство, с которым написаны произведения, свидетельствуют о несомненном таланте автора.

Декада белорусской музыки явилась творческим отчетом не только композиторов, но и исполнителей. Мне думается, что успех многих произведений был в немалой степени обеспечен высоким мастерством их исполнения. Нас, москвичей, поразило мастерство солистов Белорусской филармонии. Мне не удалось прослушать всю многообразную программу декады, но из тех, кого я прослушал, хочется в первую очередь назвать народного артиста БССР И. Болотина, который с блеском спел песню В. Оловникова «Отчизна моя дорогая», Г. Галушкину, замечательно исполнившую вокальный цикл Д. Лукаса «Мелодии» на слова Леси Украинки, молодого и способного скрипача Л. Горелика, вдохновенно исполнившего Концерт для скрипки с оркестром П. Подковырова, и талантливую пианистку Е. Эфрон, убедительно передавшую интересные Танцы для фортепиано Е. Глебова.

Пять лет назад мне довелось дирижировать симфоническим оркестром Белорусской филармонии во время авторских концертов. Оркестр, который мы сейчас слышали, гораздо сильнее, чем был пять лет назад. В оркестре много способных музыкантов. Прекрасно звучат группы деревянных, медных, духовых и струнных инструментов. Оркестр имеет хороший строй. Мне кажется, следовало бы только увеличить группу струнных инструментов, чтобы создать большее равновесие звучания. Нельзя забывать, что для создания симфонического оркестра требуется не один год и к воспитанию его музыкантов нужно подходить очень бережно. Белорусская филармония обладает сейчас хорошим симфоническим оркестром, и это несомненная заслуга дирижеров В. Дубровского и Б. Афанасьева.

На большой высоте находится и другой коллектив — оркестр народных инструментов под руководством народного артиста БССР И. Жиновича.

Прекрасное впечатление оставляет Государственная академическая капелла БССР под управлением выдающегося музыканта Г. Ширмы. Воспитанный им коллектив показал глубокую любовь к советской музыке. Прекрасные голоса, четкость дикции, выразительность пения — вот что неизменно характеризует капеллу. Трудно назвать хотя бы одну песню в ее исполнении, которая бы нам не понравилась.

Подводя некоторые итоги декады, мне хотелось бы высказать ряд пожеланий белорусским композиторам. Прежде всего, не успокаиваться на достигнутом, стремиться вперед, поднимать идейное содержание и художественное мастерство создаваемых произведений.

Нужно всегда помнить, что за ростом нашей советской музыкальной культуры с большим вниманием следит весь советский народ и миллионы наших друзей за рубежом. В этом я неоднократно убеждался во время поездок за границу. На лучших образцах советской музыки учатся многие композиторы за рубежом.

Для того чтобы создавать произведения высокого качества, композиторы должны и впредь твердо стоять на позициях социалистического реализма, требующего от художника глубокой партийности творчества, неразрывной связи с жизнью, образного воплощения животрепещущих проблем современности, правдивого отображения действительности в ее революционном развитии. Необходимо постоянно обогащать язык музыки, стремиться, чтобы он был свежим и выразительным. Надо изгонять штамп и ординарность, вырабатывать свой, индивидуальный почерк. Композитор должен уметь по-хозяйски, творчески отбирать все лучшее из кладезя народного творчества. Он должен заботиться о развитии национальных особенностей родной музыки. Обогащение музыкальной фактуры требует от композитора владения полифонией. В некоторых произведениях белорусских композиторов утомляет тональное однообразие. Хочется пожелать: будьте более оригинальными и более щепетильными в отборе музыкального материала.

Мы, московские композиторы, побывавшие на декаде музыки, радуемся успехам наших белорусских товарищей по труду. Мы видим, что они стоят на широком пути к дальнейшему расцвету музыкальной культуры республики.

«Советская Белоруссия» (Минск), 1957, 20 декабря

С концертами по Кузбассу и Алтаю

[23]

Симфонические концерты советской музыки под управлением авторов начинают занимать все большее место в нашей музыкальной жизни. Недавно нам представилась возможность совершить концертную поездку, необычную уже тем, что она захватывала города, где нет своих симфонических оркестров.

Вначале мы вылетели в Новосибирск, а затем наш путь лежал через города Кузбасса — Юргу, Кемерово, Ленинск-Кузнецкий, Прокопьевск, Новокузнецк — и завершался на Алтае — в Павловске и Барнауле.

Концертами, разумеется, не ограничивалось содержание нашей поездки. Мы встречались и беседовали на многие темы с большим числом людей самых различных профессий. Мы были рады, когда могли помочь в вопросах, в которых были компетентными, стремились увидеть и познать то, что нас самих обогащало.

Надо ли говорить, что вернулись мы наполненные множеством ярких жизненных впечатлений. Большая их часть, естественно, связана с музыкой, но за простыми, казалось бы, «музыкальными фактами» порой открываются явления значительно большие и уже далеко выходящие за пределы лишь музыки.

Вот, например, перед нами газета «Знамя шахтера», выходящая в Междуреченске — юном, только что появившемся на карте шахтерском городе в Кузбассе. И в двух номерах этой газеты напечатана статья Дм. Шостаковича «Знать и любить музыку». Да ведь за таким «музыкальным фактом» кроется целый новый мир!..

А как нас глубоко взволновало и обрадовало то, что в Прокопьевске по просьбе шахтеров наши концерты состоялись не только в самом городе, но и непосредственно в рабочем клубе одной из больших шахт!

Накануне в Ленинск-Кузнецком мы были на шахте имени С. М. Кирова. Спустившись на глубину, равную высоте сорокаэтажного дома, а потом еще чуть ниже, мы ходили по бесконечным подземным коридорам, смотрели, как работает знаменитый угольный комбайн, знакомились с особенностями нелегкой работы шахтеров. И нам показалось, что все, с кем мы здесь встретились, — от главного инженера до гардеробщицы, снаряжавшей нас в подземное путешествие, — понимали: не из праздного любопытства пришли мы к ним, а потому, что каждое новое жизненное наблюдение и впечатление помогает нашей творческой работе. И за эту чуткость мы были им благодарны. Встречи с шахтерами, пришедшими затем на концерт послушать нашу музыку, стали для нас поэтому особенно дорогими...

С новой для нас аудиторией познакомились мы и в конце поездки, в Павловске, районном центре на территории недавно освоенных целинных земель. И от обоих этих концертов мы получили огромное удовлетворение. Мы шли на них с горячим желанием увлечь слушателей, доставить им возможно большую радость своей музыкой. И мы чувствовали, что сердцем и душой слушатели восприняли то самое сокровенное, о чем мы хотели рассказать им своими произведениями.

В зале заседаний горисполкома Новокузнецка собрался актив интеллигенции города. В дружеской беседе, когда возник разговор о музыкальных делах города, собравшиеся единодушно поддержали наше обращение к председателю горисполкома с просьбой предоставить музыкальной школе, с хорошей работой которой мы перед тем познакомились, такое помещение, в котором она могла бы нормально развернуть свою деятельность. Насколько мы поняли, наше обращение не останется без результатов.

О музыкальных школах следует сказать подробнее. Превосходное впечатление произвела на нас школа в Прокопьевске — чудесный, светлый дворец с колоннами. Два зала — концертный на триста человек и учебный на сто пятьдесят. Двадцать восемь классов. В школе более пятисот учащихся, занимающихся на всех инструментах. Из детей составлено пять оркестров: симфонический, духовой, русских народных инструментов и два оркестра баянистов. Исполнение ребят свидетельствует о хорошем уровне преподавания. За один лишь последний учебный сезон школа дала городу более пятидесяти концертов. Популярность школы в городе очень велика. При школе есть курсы общего музыкального образования для взрослых и пять филиалов в рабочих районах города. Да за такую школу следовало бы премировать тех, кто способствовал ее созданию, как премируют у нас за лучшие достижения в социалистическом строительстве!

Отличное впечатление осталось у нас и от школы в Юрге, пользующейся в городе хорошей репутацией и вниманием. Помещение поскромнее, чем в Прокопьевске, но неплохое. А ребята, которых мы послушали, играли просто очень хорошо.

Надо сказать, что во всех школах, в которых мы были, учащиеся и педагоги производят самое хорошее впечатление. Но, к сожалению, часто музыкальные школы, так же как и музыкальные училища, работают в трудных условиях.

Наши наблюдения и беседы в музыкальных школах и училищах снова показали нам, какое огромное число ребят и молодежи в любом уголке страны тянется к музыке. Но вот до сих пор мы не можем навести порядок в деле музыкального воспитания детей в общеобразовательных школах, что заметно отражается не только на развитии профессионального музыкального образования, но и на музыкальной самодеятельности.

Нам довелось побывать на смотре рабочей самодеятельности в Кемерове. В программе выступлений были неплохие солисты — певцы и инструменталисты, хорошие хореографические коллективы. Но главное в музыкальной самодеятельности — хоровое пение — занимало ничтожно малое место. А ведь опыт уже показывает, что с исчезновением хора исчезает и основа самодеятельного репертуара — народная музыка. А на смену ей идут всякие пошленькие песенки с доморощенными квазиаргентинскими ансамблями и квазимексиканскими танцевальными парами. Все это оттого, что в школе, в детские и юношеские годы не были заложены основы хорошего эстетического вкуса или хотя бы привиты элементарные музыкальные навыки. И нелегко при этом даже опытным руководителям создавать отличные самодеятельные коллективы.

Нелегко, но все же возможно! В этом мы убедились, послушав в рабочем клубе на одном из сибирских заводов хоровой коллектив (руководитель Н. Корольков), оркестр народных инструментов (руководитель В. Петров) и увидев танцевальный ансамбль (руководитель Л. Беззубик). Скажем без преувеличения: самодеятельные по своему происхождению и организационным формам, коллективы эти, особенно оркестр и хор, по художественному вкусу, репертуару и техническому мастерству стоят на высоком уровне профессионализма.

Отличное впечатление осталось у нас от знакомства с Новосибирским театром оперы и балета и консерваторией. Самая молодая из всех наших консерваторий, она стоит, видимо, на хорошем пути и обещает скоро превратиться в крупный музыкальный центр. Необходимо поскорей открыть в консерватории композиторское отделение.

Широкой известностью далеко за пределами Новосибирска пользуется Сибирский хор русской народной песни, руководимый композитором В. Левашовым. Сейчас мы познакомились с некоторыми ранее неизвестными нам номерами богатого репертуара этого коллектива и были буквально потрясены такими, например, песнями, как «Сронила колечко», «Что горит, горит» или «Уж ты, поле». Нам представляется, что этот отличный коллектив должен быть шире показан и в нашей стране, и за границей, — это настоящий образец подлинно национального искусства...

Наконец, особо мы должны сказать о симфоническом оркестре Новосибирской филармонии. Оркестр молодой, ему всего два года, он во многом еще несовершенный. Однако при более требовательном отношении к своей работе, повышении творческой дисциплины, что в значительной мере зависит от главного дирижера и художественного руководителя, нетрудно предсказать этому коллективу отличное будущее: в нем много одаренных музыкантов, и уже сейчас он достигает порой очень хороших художественных результатов. С этим оркестром мы проделали весь наш путь, делили радость встреч с новыми слушателями.

Один радиокорреспондент спросил нас: «Учли ли вы при составлении программ, что будете играть для значительно более широкой аудитории, чем играли до сих пор?» Мы ответили: «Не сочтите это за нескромность, но мы всегда стремились сочинять музыку так, чтобы она выдерживала строгий суд критиков-профессионалов и в то же время была понятна, интересна самому широкому кругу слушателей. И сейчас мы не «упрощали», не «облегчали» своего репертуара».

Первые концерты мы дали в Новосибирске. Они послужили счастливым началом нашей поездки. О себе, о своих выступлениях не принято говорить, и если мы все же решаемся на это, то лишь потому, что отношение слушателей к нашим концертам характеризует их отношение к симфонической музыке вообще. Мы вновь убедились, что она вызывает в самых разных кругах слушателей настоящий, живой интерес. Все концерты прошли при переполненных залах, слушались с исключительным вниманием. Не в каждом филармоническом зале ощущали мы такую тесную связь с аудиторией, какую чувствовали здесь, в залах Дворцов культуры, рабочих клубов. Мы ощутили какое-то особое, уважительное отношение слушателей к музыке их современников, к музыке своих композиторов.

И единственное, о чем мы не раз пожалели, — это о том, что нам еще не хватает дирижерской смелости для исполнения сочинений своих товарищей, особенно молодых.

Что же самое главное, самое важное из всего, что отложилось после этой поездки в нашем сознании, в наших сердцах? Это — чувство глубокой и искренней благодарности слушателям и всем тем, с кем мы встречались, за их отношение к нашему искусству, за ту неоценимую помощь, которую принесли нам встречи с ними и которую мы будем ощущать в дальнейшей нашей творческой работе.

Большую радость испытали мы в дни этой поездки. Это — ни с чем не сравнимая радость общения с народом, для которого мы творим и у которого мы черпаем силы и вдохновение для своего творчества.

«Правда», 1958, 16 июля

Поэзия, музыка, танец

Балет «Маскарад». В самом сочетании этих слов есть нечто необычное. Если бессмертное произведение Лермонтова редко появляется даже на драматической сцене, то осуществление «Маскарада» в балете представляется делом исключительной сложности. Можно ли передать в хореографическом спектакле философскую обобщенность образов, музыкальность и гармонию поэтической речи — все, чем дорог и близок каждому «Маскарад» Лермонтова?

Показанный в дни узбекской декады спектакль Театра оперы и балета имени Алишера Навои разрешил сомнения в возможности осуществления драмы Лермонтова на балетной сцене. Радостные находки, которыми изобилует спектакль, убедили даже скептиков в том, что наш балет способен воплотить одно из величайших созданий русской классической литературы.

Так же, как без полноценной пьесы не создашь драматического спектакля, как бы талантливы ни были режиссер и актеры, так не создашь балет без полноценной музыки. Я глубоко убежден в том, что «хозяином» балетного спектакля, человеком, объединяющим весь постановочный коллектив, является композитор. Успех или неуспех работы определяется в большой мере качеством музыки, характером взаимоотношений композитора и постановщика. В данном случае перед нами — счастливый пример содружества: Лев Лапутин и Игорь Смирнов оказались единомышленниками. Они одинаково видят эпоху, одинаково воспринимают характеры драмы. Поэтому музыка и хореография спектакля воспринимаются в нерасторжимом единстве.

Сочинение Лапутина — не только первый балет на тему «Маскарада», но к тому же дипломная работа молодого композитора. Уже в дни защиты это произведение было исполнено в Новосибирске. Надо обладать настоящей творческой смелостью, чтобы первому взяться за столь трудную задачу и решить ее так талантливо, чтобы еще до окончания консерватории осуществить свой замысел на сцене.

Произведение Лапутина обладает многими достоинствами. Основные — юношеская чистота, непосредственность, искренность. Думая сейчас о «Маскараде», я невольно вспомнил недавний пленум Союза композиторов, посвященный творчеству молодежи. Выступающие там отмечали, что некоторые молодые композиторы стремятся в первую очередь озадачить слушателя. Такое стремление, продиктованное желанием показаться необычным, оригинальным, ни к чему, кроме пустой претенциозности и позы, принести не может. К счастью, в музыке Лапутина абсолютно отсутствует такая псевдооригинальность, претенциозность. Композитор не поражает, но убеждает. Убеждает ясностью, простотой, естественностью.

Надеюсь, что эти качества будут сопутствовать всему дальнейшему творчеству композитора. Думая о его будущем, не могу не высказать соображения, возникшие у меня при прослушивании балета. Прежде всего — о музыкальном языке. Любой из нас, обращаясь к исторической теме, избирает либо путь сочинения музыки, стилизованной в духе эпохи, либо язык современных звучаний, современных образов, воплощая избранный исторический сюжет современными выразительными средствами. Прием раскрытия исторической темы присущим индивидуальности автора и вместе с тем современным композитору музыкальным языком превратился уже в традицию, связанную с именами великих композиторов прошлого и настоящего.

В «Маскараде» Лапутин стремится претворить эту традицию. Мне кажется, что он больше достигает цели во второй половине балета. Но все же его сочинению свойственна известная стилизация, продиктованная, вероятно, стремлением приблизиться к характеру музыки времен Лермонтова. Может быть, этим объясняется некоторая разность первой и второй половины балета. Впрочем, это качество я склонен приписать молодости Лапутина. Ведь студент, сочиняя дипломную работу, вряд ли осознает всю важность стилевого единства произведения. Полагаю, что в недалеком будущем Лапутин в совершенстве овладеет всеми приемами музыкального языка, будет пользоваться ими осознанно и свободно.

Не менее важно остановиться на вопросах музыкальной драматургии. Я уже имел случай сказать, что автор балета отлично представляет себе законы музыкальной драматургии. Но драматургия музыки — столь обширная область, что изучение ее законов может быть бесконечным для каждого, тем более для начинающего композитора. Лапутину удалось претворить многие черты лермонтовской драмы. Это особенно относится к великолепному финалу с хоралом и видением бала. Но претворение могло бы стать еще более полным, еще более близким к литературному первоисточнику.

Вот, например, самый важный для последующего развития действия момент — Нина теряет браслет. Здесь начало трагедии. Композитор не только может позволить себе акцентировать этот эпизод, он должен это сделать так, как этого требует драматургия. Сейчас сцена потери браслета не существует в своей истинной трагичности и значительности.

Хотелось бы также, чтобы композитор подумал и о темах, лейтмотивах, о музыкальных характеристиках персонажей своего балета. Удачно найденные, сами по себе выразительные темы, они пока что несколько разобщены и статичны. Думаю, что тенденция к известной статичности тем преодолима. Ведь любую из этих тем можно показать в различных ракурсах, в различных ситуациях. Если светлая, лирическая тема любви Нины и Арбенина будет не только сопутствовать их дуэтам, но возникать, скажем, и в момент появления Неизвестного, то драматизм произведения обострится и конфликтность, с таким совершенством выраженная Лермонтовым, обозначится особенно ясно.

Думаю, что сейчас, когда композитор пишет новый вариант балета для ленинградской сцены, недочеты, естественно, устранятся, и сочинение Лапутина станет еще ближе к лермонтовскому «Маскараду».

Что же касается ташкентского спектакля, то все лучшие качества музыки донесены постановщиком талантливо, бережно, изобретательно. Игорь Смирнов — балетмейстер молодой. Быть может, потому и оказалось таким удачным его содружество с композитором, тоже только что начавшим свой творческий путь? Быть может, потому с такой свободой, таким богатством воображения, без оглядки на некие балетные каноны поставил он спектакль?

Как бы далеко он ни отходил от текста драмы, как бы ни «нарушал» он ремарки «Маскарада», все его поиски направлены к одной цели — наиболее полному и глубокому воплощению драмы Лермонтова. В этих поисках ему, несомненно, помогает удачное либретто О. Дадишкилиани в редакции Театра Навои.

Балет насыщен эпизодами, отсутствующими в драме: весь первый акт, за исключением сцены проигрыша Звездича, внешне не имеет никакого отношения к Лермонтову, вы не встретите в пьесе ни одного события, изображенного и во втором действии балета. Между тем и первый и второй акты выглядят абсолютно оправданными. Они оправданы постановщиком хореографически. В танцевальности Смирнов видит секрет убедительности всего происходящего на сцене. Потому и досадны некоторые хореографические «пустоты», пока существующие в первом действии. Мне кажется, что не только музыка, но и намерения постановщика диктуют непосредственно танцевальное начало спектакля. Такое начало заменит излишние и ничего не говорящие зрителю мимические сцены съезда гостей. Видимо, и Звездичу надо сочинить вариацию до сцены в игорной комнате. Сейчас несколько наивным и прямолинейным выглядит возникновение его первой вариации: она воспринимается как благодарность Арбенину за отыгранные деньги. Пока что первые две сцены спектакля — начало бала и игорная комната — слишком изолированы от всех последующих картин именно из-за недостатка танцевальности.

Что касается второго акта, то в рецензиях высказывалось мнение о его ненужности и неорганичности. Не могу согласиться с этим. На мой взгляд, второй акт спектакля удачен — он необходим и композитору и балетмейстеру, его закономерность последовательно доказана авторами спектакля. С точки зрения верности изображения эпохи это действие безупречно. Чрезвычайно юмористически выглядит чинная прогулка петербургских аристократов на фоне пышущего весельем и неподдельным юмором народного гулянья. С точки зрения интересов музыки и хореографии второе действие своей контрастностью идет на благо спектаклю. Именно второй акт дает возможность разнообразить музыкальный и танцевальный колорит, привнести в балет на первый взгляд неожиданные, но интересные и эффектные краски, прибегнуть к своего рода «отступлению», для того чтобы в последующих действиях еще сильней и свежей зазвучали главные темы спектакля.

Кстати, о главных темах и главных героях: ведь и в этом плане второй акт логически соединяется с остальными действиями, так как он несет большую сюжетную нагрузку — здесь происходит свидание Нины с Арбениным. Здесь Арбенин дарит Нине браслет, сыгравший такую роковую роль в судьбе героев драмы. Я уж не говорю о том, что танцевальное воплощение сцены свидания превращает второй акт в настоящее украшение спектакля. Адажио Нины и Арбенина, с его прозрачностью, нежностью, чистотой, — один из красивейших дуэтов, которые мне когда-либо приходилось видеть в балетном театре.

Вообще прочтение партии Нины Б. Кариевой безукоризненно по точности совпадения с образом, созданным Лермонтовым. Постановщик свободно переносит лермонтовскую героиню в иные «предлагаемые обстоятельства». Мы видим Нину с восхищенной и застенчивой улыбкой девочки, впервые узнавшей свет, мы видим, как возникает ее любовь к Арбенину, и потому нас еще больше убеждают эпизоды, непосредственно воспроизводящие события лермонтовской драмы: возвращение с маскарада, Романс, финальная картина.

Балетмейстер понимает, что выразительность поэтического текста, не звучащего в спектакле, должна восполниться выразительностью хореографии. Потому его мысль работает живо и целеустремленно. Танцы Нины в первых двух актах вызывают вполне определенные ассоциации со всем кругом образов юношеской поэзии Лермонтова. Следовательно, постановщик тонко уловил самый характер не только героини «Маскарада», но и всей лермонтовской лирики, воплотив его в образе Нины.

Постановщик смело сталкивает в дуэтах эмоции, диаметрально противоположные. В этом смысле особенно показательна картина возвращения с маскарада. Начинающаяся кокетливой вариацией Нины, шутливым приглашением к вальсу, переходящая в страстное адажио, сцена эта вдруг прерывается паузой: Арбенин узнает о потере браслета. Не только эта пауза, но и весь предваряющий ее танец, точность поз и движений резко оттеняют решенную в совсем иной тональности вторую половину картины. Кокетливая ребячливость Нины вдруг превращается в детскую беспомощность, полные женственной грации па внезапно сменяются напоминающими сломанный цветок позами. Отсюда логически возникает в следующем акте Романс — с его поющими, мелодическими движениями.

Партия Нины — свидетельство многокрасочности палитры постановщика. Он стремится к богатству танцевальных «интонаций». Дуэты и монологи главных героев носят ярко выраженную не только музыкой, но и танцем интонационную окраску. В финальном дуэте выразительность танца достигает такой силы, что все нюансы текста — и леденящий страх смерти, и мольбы о помощи, и трагедия позднего раскаяния — находят непосредственное пластическое раскрытие.

Последний акт представляется самой большой удачей спектакля. Здесь особенно ясно, что воплощение «Маскарада» на балетной сцене интересно и благодарно отнюдь не как повод к постановке эффектных бальных танцев. В четвертом акте мы видим пример глубоко осмысленного воплощения «Маскарада». Танцы кордебалета — геометрически строгие, почти безжизненные линии полонеза, внешняя бравурность мазурки — противопоставлевы глубокой человечности трагического монолога Нины — Романса. Кордебалет, подобно хору, подхватывает тему Романса, возникающую в движениях траурного черно-белого вальса.

Танцы кордебалета поставлены так, что нам ясна исключительность, незаурядность Нины, чуждой этому окружению. Потому четвертый акт особенно близок к Лермонтову. Видимо, такой же контрастности следовало добиваться и в сценах первого бала, и в картине маскарада, пока выглядящей несколько неопределенным дивертисментом. Ведь именно в этих двух картинах и можно было бы не внешне воспроизвести, а образно воплотить общество, живущее на страницах лермонтовской драмы. Общество, слагающееся из множества образов — от мистического Неизвестного до последнего игрока за карточным столом. Видимо, здесь предстоят поиски танцевального выражения замысла драматурга, столь же точного, как в решении сольных партий балета.

Роли Арбенина, на мой взгляд, можно было бы также придать бо́льшую танцевальность. Но вообще задача невероятной сложности — исполнение роли Арбенина на балетной сцене — решается Раджабом Тангуриевым с подлинным мастерством. От первого появления в бальном зале и сцены за игорным столом, от трогающего до глубины души дуэта с Ниной до смятения ревности и трагического прозрения в финале — Тангуриев проводит партию с изумительной легкостью, блеском, чувством меры, глубокой искренностью и явным благоговением перед великим созданием Лермонтова. Я думаю, что артист завоевал право на то, чтобы его имя стояло рядом с именами лучших исполнителей роли Арбенина на драматической сцене.

Бернара Кариева — Нина — одно из интереснейших явлений в балетном театре наших дней. С безупречной восприимчивостью и точностью передает она задуманный балетмейстером рисунок роли. Кариева наделена обаянием юности, но не только возрастным совпадением объясняется ее близость к лермонтовской Нине. Следуя за постановщиком, сочинившим для нее многокрасочные, полные тонкого психологизма танцы, Кариева не только танцует на сцене. Она думает в танце, и эта осмысленность составляет секрет достоверности создаваемого ею образа. Вспомните, как меняется выражение ее лица, нет, не только лица, но и всей повадки — походки, манеры наклонять голову, улыбаться, смотреть, когда она впервые видит Арбенина. Вспомните, как в сцене адажио второго акта она с испугом смотрит на проходящих мимо фланеров и светских дам, будто предчувствуя обреченность своего светлого, чистого чувства. Вспомните, какими «интонациями» отчаяния и надежды «звучит» ее Романс, и вы поймете, что перед нами актриса и балерина исключительной одаренности. Музыкальное, хореографическое, исполнительское решение образа Нины составляет главную удачу спектакля, и это уже немало для одной из первых попыток балетной интерпретации «Маскарада».

Вместе с композитором и постановщиком над созданием лермонтовского балета трудился художник Владимир Мамонтов. Холодный, мертвенно серый дом Арбенина, траурный занавес спектакля, ландшафт зимнего Петербурга во втором действии — таковы самые удачные декорации спектакля. Они хороши своей музыкальностью, последовательностью в осуществлении раз избранного приема, пониманием того, что внимание зала должно сосредоточиваться на музыке и танце. Что же касается сцен первого бала, маскарада и финального бала, вероятно, следовало решать их более обобщенно и лаконично. Сейчас они выглядят слишком эклектичными и, несмотря на свою красочность и насыщенность деталями (особенно в третьем акте — в картине маскарада), несколько прозаическими в сравнении с остальным оформлением спектакля. Вполне корректные и профессиональные, эти декорации могли бы появиться и в «Евгении Онегине», и в «Пиковой даме», и во многих музыкальных спектаклях, где ремаркой предусмотрен «бальный зал». Видимо, в дальнейшем молодому талантливому художнику следует стремиться к максимальному соответствию с характером музыки и драматургии, соответствию, уже в известной мере достигнутому.

Как бы мы ни оценивали спектакль, какими бы недостатками или достоинствами он ни обладал, для меня знакомство с этой постановкой было очень отрадным. Не только потому, что я услышал музыку своего талантливого ученика в отличном исполнении оркестра под управлением умелого дирижера Бахрама Иноятова. Не только потому, что я увидел, как интересно воплощена эта музыка в хореографии.

То, что балет осуществлен узбекской труппой — одним из самых юных хореографических коллективов страны, коллективом, взращенным в республике, обладающей великолепным танцевальным фольклором, но не знавшей раньше классического балета, то, что центральные партии исполнены молодыми узбекскими танцовщиками, представляется особенно радостным.

Ташкент, в последнее время превратившийся в один из международных культурных центров, в место встречи кинематографистов и литераторов Азии и Африки, — город богатой и разнообразной театральной культуры. Недаром в дни декады мы с волнением смотрели прозвучавшую на узбекском языке трагедию Шекспира «Юлий Цезарь» и переведенную на русский язык драму Хамзы «Тайны паранджи», убеждаясь в том, как разнолико и профессионально искусство сегодняшнего Узбекистана. Одно из доказательств неисчерпаемых возможностей узбекского театра — воплощение драмы Лермонтова на балетной сцене.

«Театр», 1959, № 5

Какое обилие талантов!

Люблю Азербайджан, люблю Баку, люблю эту солнечную страну, ее природу, горы, небо, фрукты, цветы! Музыканты Азербайджана сделали очень много для родной культуры, а тем самым внесли свою огромную лепту в общечеловеческую культуру.

В музыкальном искусстве Азербайджана совершен потрясающий скачок. По первой декаде азербайджанского искусства мы хорошо помним произведения У. Гаджибекова, М. Магомаева и других. С тех пор прошло двадцать лет.

Ныне в Азербайджане трудится большая плеяда композиторов среднего и молодого поколения. Эти талантливые композиторы отлично вооружены композиторской техникой, они активно участвуют в историческом процессе становления национальной музыкальной школы. Такие композиторы, как Кара Караев, Джевдет Гаджиев, Фикрет Амиров, Афрасияб Бадалбейли, Султан Гаджибеков, Сулейман Алескеров, Джангир Джангиров и многие другие, делают неизмеримо много для развития национальной музыкальной культуры.

Какое обилие жанров! Еще двадцать лет назад азербайджанская профессиональная музыка была представлена главным образом вокальными произведениями. Сейчас же, можно сказать, нет ни одного жанра, в котором не были бы созданы яркие произведения.

Мне хочется особенно подчеркнуть вклад талантливого Фикрета Амирова в бурное развитие не только оперного искусства, но и инструментальной и симфонической музыки. Уже давно пора начать большой разговор об азербайджанском симфонизме в связи с появлением выдающихся произведений, созданных композиторами Азербайджана.

Сегодня мне хочется сказать о двух выдающихся музыкантах — композиторе Кара Караеве и дирижере Ниязи.

Кара Караев — один из крупнейших современных советских композиторов, ученик одного из самых выдающихся композиторов современности Дмитрия Шостаковича. Он сумел перенять от своего учителя его великое мастерство, и в то же время он один из немногих учеников Шостаковича, преодолевших влияние своего учителя и сумевших создать свой собственный стиль.

Я очень люблю этого композитора, он мне импонирует всем своим творческим обликом. Особенно мне милы те страницы его творчества, где он выступает как национальный композитор. Радостное явление, что Кара Караев обращается к темам не только своего народа — он написал великолепную, темпераментную музыку к фильму «Дон-Кихот», он создал замечательный балет «Тропою грома».

Высокая внутренняя культура, большое профессиональное мастерство, собственный почерк отличают Кара Караева от многих современных композиторов. Хочется привести пример. Чайковский, создавший «Ромео и Джульетту», «Манфреда», «Франческу да Римини», писал эти произведения как русский композитор; Берлиоз, создавший «Ромео и Юлию», до конца оставался французом. Так и Караев. Во всех своих творениях он — азербайджанский композитор.

Я не ставлю своей задачей разбирать музыку «Семи красавиц» и «Тропою грома». Я хочу еще раз сказать, что Кара Караев внес значительный вклад в историю хореографической музыки.

Я считаю, что Кара Караев возглавляет современную азербайджанскую музыку, и это накладывает на него огромную ответственность.

Хочется сказать и о талантливом советском дирижере Ниязи. Я наблюдаю за ним около четверти века. Я не могу вспомнить такой период его творческой жизни, когда он остановился бы в своем развитии. Ниязи — ищущий художник, он не успокаивается на достигнутом, все время идет вперед. Он дирижер огромного темперамента, необыкновенной внутренней культуры и большой художнической интуиции. Все прослушанные концерты и спектакли под его управлением доставили огромное удовлетворение.

Ниязи является одаренным композитором, и я жалею, что в последнее время он почти не уделяет внимания композиции. Если бы он так же интенсивно сочинял музыку, как он дирижирует, то дирижер и композитор Ниязи взаимно обогащали бы друг друга.

«Вышка» (Баку), 1959, 3 июня

Понимать искусство могут и должны все

Овладение сокровищами духовной культуры, участие в развитии культуры у нас в стране не только право, но и высокая моральная обязанность каждого человека. Трудно сказать, идет ли музыка впереди других родов искусств, но она, конечно, занимает сегодня далеко не последнее место в нашей жизни. Такое убеждение выросло и укрепилось во мне во время многочисленных поездок по стране.

Еще можно нередко услышать мнение, что симфоническая музыка сложна для восприятия широкого слушателя. Между тем огромный интерес к нашим гастрольным концертам, полные залы свидетельствуют о другом. Чуткое внимание, каким награждают нас шахтеры, металлурги, студенты, говорит яснее слов о том, что этот слушатель вполне «дорос» до серьезной музыки. И требует он этой музыки значительно больше, чем представляют ему наши концертные организации на сегодняшний день. Во время одной из недавних поездок я много беседовал с молодежью. Это были те же шахтеры, металлурги, журналисты, техническая интеллигенция. Вопросы задавали разные: почему так мало широко популярных советских опер? Каковы музыкальные течения на Западе? Что такое легкая музыка? В одной из маленьких шахтерских газет я видел статью Д. Шостаковича, перепечатанную из центральной прессы. В городах Кузбасса я бывал в отличных детских музыкальных школах. Любовь к музыке, тяга к ней велики; наш долг — сделать их еще более страстной, непреложной духовной потребностью советского человека.

Не каждый может быть художником, повторим мы вслед за выдающимся русским композитором А. Серовым, но знать и понимать искусство могут и должны все. А чтобы знать искусство своего времени, нужно изучить и его историю.

Классическая музыка, как и классическая литература, живопись, — это то, что выкристаллизовывалось веками, самое лучшее, самое драгоценное, что было создано человеческой культурой. Нельзя считать себя образованным человеком, не зная Первого концерта для фортепиано с оркестром Чайковского или «Лунной» сонаты Бетховена, не зная того, что сделали Пушкин в литературе, Глинка в музыке. До Глинки и рядом с ним были в России талантливые композиторы: Верстовский, Варламов, Гурилев; но Глинка своим огромным гением сумел все созданное до него обобщить и открыть не только своим современникам, но и потомкам путь в будущее музыки. Чайковский нашел очень точное, образное выражение, сказав, что в симфонической фантазии Глинки «Камаринская», как дуб в желуде, содержится вся будущая симфоническая музыка русских композиторов[24].

Русская музыка обладает ярким своеобразием. И вместе с тем наши композиторы всегда относились с чутким вниманием к национальной культуре других народов. Уже среди произведений основателя русской школы Глинки мы находим «Арагонскую хоту», романсы «Венецианская ночь» и «Песнь Маргариты» (на слова Гете), персидский хор и восточные танцы в опере «Руслан и Людмила». Можно вспомнить «Половецкие пляски» из оперы Бородина «Князь Игорь», «Шехеразаду» Римского-Корсакова. В симфоническом творчестве Чайковского получили гениальное отражение трагические образы Шекспира («Ромео и Джульетта», «Буря», «Гамлет»), Байрона («Манфред»), Данте («Франческа да Римини»). Нет и не может быть музыкальной классики вне национальной культуры.

Но если классика — это вершина, наиболее полное, совершенное отражение в искусстве своей эпохи, то и нынешние, современные композиторы ищут способы выражения в музыке сущности нашего времени. Могучий философский симфонизм Бетховена был подхвачен и глубоко, осмысленно претворен в произведениях Бородина, Чайковского, Глазунова, Рахманинова. Опираясь на классические традиции, продолжая и развивая их, советские композиторы создают шедевры современной музыки. Таковы симфонии Мясковского, Прокофьева, Шостаковича.

Советской музыке свойственно широчайшее многообразие жанров. И в этом многообразии свое законное и очень значительное место занимает песня. Мы богаты талантливыми композиторами-песенниками. Это — Дунаевский, Соловьев-Седой, Александров, Захаров, Блантер, Новиков, Мурадели. И, конечно, нельзя считать случайным тот глубоко волнующий факт, что в списке лауреатов Ленинской премии за 1959 год стоит имя композитора В. Соловьева-Седого, много и плодотворно работающего в жанре песни.

Наша песня звучит всюду: в комнате и в клубе, на концертной эстраде и в поле; ее любовно собирают, изучают энтузиасты из самодеятельности и ученые-фольклористы, обрабатывают советские композиторы. Полузабытые напевы, мелодии далекого района становятся достоянием всех. Любовь к народной песне — это не просто дело музыкального вкуса, это то, что характеризует нравственный облик человека. Нельзя не любить песню своего народа, как нельзя не любить цветы, природу, небо, воздух. Человек, в котором не живет эта любовь, черств.

Говоря о песнях и танцевальной музыке, будь то народные мелодии или сочинения профессиональных композиторов, хотелось бы коснуться вопроса, который часто возникает, особенно в беседах с молодежью. Можно ли любить, наряду с серьезными симфоническими или оперными произведениями, музыку легкую? Да, безусловно, можно и нужно. Ведь легкая музыка, если это действительно хорошая музыка, без кавычек, точно так же доставляет эстетическое удовольствие. Почему же все-таки ее называют «легкой»? Просто потому, что эта музыка не ставит глубоких философских проблем, она светла и легка по характеру. Понятие легкой музыки очень обширно. В него входят, наряду с обычной песенно-танцевальной музыкой, и широко известные мелодии из балетов Чайковского, оперетт Оффенбаха, Легара, Кальмана, Дунаевского, Милютина и других композиторов.

Бывает и хорошая джазовая музыка. Неправильно протестовать против джаза как определенного состава оркестра или против саксофона как музыкального инструмента. Дело вовсе не в этом. Важно, что играет джаз, и очень важно — как! Активный протест против джаза возникает тогда, когда вместо мелодии и ритма возникают стук, грохот, визг, истерия, исступление. Такой джаз не может нравиться человеку с нормальным эстетическим вкусом. И я глубоко уверен, что любителей такой «легкой музыки» у нас все же немного. Наша эстрада уже кое-что сделала для пропаганды хорошей джазовой музыки, но мы еще недостаточно энергично боремся против пошлости, против всякого рода низкопробных песенок.

Конечно, легкая музыка более доступна для понимания, чем симфония, опера, кантата, оратория. Содержание оперы, кантаты, оратории, в свою очередь, постичь проще, чем содержание симфонии. Здесь присутствует слово, помогающее понять сюжет, а также мысли и чувства, которые заключены в произведении. Труднее, когда слушатель встречается с чисто инструментальной музыкой — симфонической, камерным инструментальным произведением. Но и здесь часто заглавием, коротким объяснением композитор приходит на помощь, раскрывает свой замысел. Такие названия, как «Ночь на Лысой горе», «Кикимора», вызывают определенные ассоциации. «Шехеразада» воскрешает в памяти Восток «Тысячи и одной ночи»; в «Тиле Уленшпигеле» Рихарда Штрауса, «Франческе да Римини» с музыкой связаны не только определенные образы, но и широко известные сюжеты. А в монументальной Третьей («Героической») симфонии Бетховена или Одиннадцатой симфонии Шостаковича глубоко раскрыты крупнейшие события истории. Программные произведения составляют существенную часть инструментальной музыки, и, как показал опыт, они также находят путь к чуткому, внимательному сердцу слушателя.

Во время многочисленных поездок по стране мне часто приходилось слушать выступления коллективов и солистов художественной самодеятельности. И, говоря сегодня о музыке и ее слушателях, я не могу не вспомнить впечатления от этих встреч.

Первое и, пожалуй, самое главное — это огромное развитие, и количественное, и качественное, которое за сравнительно недолгое время испытала музыкальная самодеятельность, как и все другие области народного искусства.

Неизмеримо выросла культура исполнения, обогатился репертуар. Если еще совсем недавно в клубах звучали в основном баян и другие народные инструменты, то сейчас все чаще в руках артистов самодеятельности появляются скрипка, виолончель. Да и репертуар стал несравнимо обширнее, разнообразнее. Исполнение на клубной сцене оперных арий, произведений Чайковского, Моцарта стало обычным явлением.

И сегодня очень хотелось бы помечтать о том, может быть, и не столь уж далеком будущем, когда «ножницы» между самодеятельным творчеством и искусством профессиональным значительно уменьшатся.

Занятия музыкой, активное приобщение к ней сделают человека если не отличным исполнителем, то, во всяком случае, отличным слушателем, что откроет для него множество источников эстетического наслаждения, что ведет к овладению культурой, к многогранному, гармоническому развитию человека будущего.

Вспоминаю встречу с членами бригад коммунистического труда в Люберцах. Признаюсь, хотя это была отнюдь не первая моя встреча со слушателями, я волновался, особенно когда, придя в клуб, услышал громкие звуки духового оркестра, под который, ожидая начала нашей встречи, танцевала молодежь. Найдут ли эти молодые рабочие в себе желание оторваться от танцев, слушать сосредоточенно, отдаваясь всем сердцем, симфоническую музыку? Оказалось, что мои опасения были напрасны! Слушали так, как может только того желать композитор.

И, видя это, я как-то особенно остро почувствовал, что для этих людей общение с искусством, с музыкой стало органической потребностью. То, о чем веками мечтали лучшие люди искусства и о чем думает каждый советский художник, — быть близким и нужным своему народу — в наше время стало прекрасной действительностью.

«Московская правда», 1959, 14 июня

Образы народного эпоса

«Сампо» — история о чудо-мельнице, выкованной кузнецом Илмариненом и его соплеменниками; творение человеческих рук было похищено злой волшебницей Лоухи и вновь возвращено на землю народом. «Сампо» — не просто сказка. Для народа Карелии предание о чудо-мельнице, составляющее один из эпизодов знаменитого эпоса «Калевала», с давних времен являлось символом мира и изобилия, воспринималось как высокая поэма о трудолюбии людей, об их борьбе за счастье и свободу.

И вот сейчас, в дни декады искусства и литературы Карельской АССР, герои и события «Калевалы» ожили на сцене. Им посвящен хореографический спектакль, созданный композитором Г. Синисало, балетмейстером И. Смирновым, дирижером И. Шерманом, художником А. Шелковниковым и исполненный балетным коллективом Музыкально-драматического театра. Эта хореографическая труппа — одна из самых молодых в нашей стране.

В спектакле дебютировали не только бывшие воспитанники Московской и Ленинградской хореографических школ, не только недавние участники самодеятельности. «Сампо» — дебют Гельмера Синисало в крупном музыкально-сценическом жанре, первый в истории карельской музыки балет. Мне кажется, что этот дебют интересен и значителен.

Даже при первом прослушивании понимаешь, как близко и дорого автору все, о чем он говорит в своем произведении. Героические сцены сражения калевальцев со сворой Лоухи, фантастические картины обольщения Лемминкяйнена дочерью Лоухи, взволнованное лирическое адажио Илмаринена и его невесты — в музыке органично и естественно сочетаются контрастные по характеру и настроению эпизоды.

Музыка отмечена неповторимостью национального колорита, высоким уровнем композиторской техники, многие ее страницы по-настоящему волнуют. Убедителен оркестр, подчас, правда, излишне перегруженный звучанием медной группы.

Можно смело сказать, что музыка Г. Синисало симфонична. В этом отношении композитор плодотворно развивает традиции, свойственные русской балетной классике. Особенности авторской партитуры отлично поняты дирижером И. Шерманом. Было очень приятно видеть вновь за пультом этого талантливого мастера, много лет проработавшего в оперных театрах страны.

Приветствуя первый карельский балет, хочется пожелать композитору более настойчиво обновлять музыкально-выразительные средства. Новизна и оригинальность бесспорно появляются у Синисало там, где он свободно, творчески обращается к использованию подлинных народных мелодий. Национальной самобытностью привлекает чудесная тема невесты Илмаринена, монологи матери Лемминкяйнена, ожидающей своего сына, жизнерадостные пляски калевальцев. Здесь Г. Синисало еще раз доказал, каким неисчерпаемым источником поисков и открытий является для каждого из нас народное творчество.

Не случайно и балетмейстер И. Смирнов смело обращается к танцевальному фольклору, удачно соседствующему рядом с приемами хореографической классики. Обряд свадьбы в первом действии с оригинальными по рисунку танцами «Мельницы» и «Лучинки», задорная пляска «Ристу-кондра» в финале — все эти подлинные народные танцы, привнесенные в балетный спектакль, стали его истинным украшением. Интересно сочинены постановщиком дуэтные и сольные танцы (к лучшим из них относятся сцена обольщения Лемминкяйнена и два адажио Илмаринена с невестой).

Народный быт, пейзажи скромной природы Севера тонко переданы в лаконичных по изобразительным приемам декорациях художника А. Шелковникова.

Есть в постановке и отдельные просчеты. Весьма безучастны к происходящему на сцене группы кордебалета в первой картине, излишне загромождены батально-иллюстративными эпизодами танцы своры Лоухи. Будет хорошо, если балетмейстер вернется к этим сценам, добиваясь большей содержательности и выразительности как в постановке самих танцев, так и в актерском их исполнении.

Присутствуя на балете «Сампо», мы знакомились не только с первым сценическим произведением талантливого карельского композитора Г. Синисало. Мы знакомились с новым балетным коллективом. Почти всем исполнителям, среди которых отмечу В. Мельникова, С. Губину и С. Степанову, немногим больше двадцати лет. Их жизнь в искусстве только начинается. Она начинается с трудной и серьезной работы, лишенной претензий, чуждой помпезности, иногда свойственной нашим декадным постановкам. Дух серьезности, скромности, трудолюбия — вот что отличает этот спектакль. Мне хочется, чтобы в коллективе, только начавшем свою жизнь, коллективе, которому еще предстоит овладение подлинным и совершенным профессионализмом, сохранились и развивались эти качества. В них — залог будущих успехов юного карельского балета.

«Правда», 1959, 23 августа

Встреча с молодежью Кубани

С большой радостью я согласился встретиться с молодежью, поделиться планами, поговорить о проблемах, которые их волнуют, узнать от молодежи многое.

Очень важное, широкое понятие — народность музыки. Говоря коротко, это использование народных мелодий. Часто слушатели узнают куски, цитаты народных мелодий в произведениях композиторов. Музыкальное произведение может быть и без цитат, но в нем ярко выражены народные интонации, вся мелодия будто соткана из них. Знать, уважать, уметь использовать народные мелодии, быть хозяином всего, что создал народ, —очень важно для каждого композитора.

Правдивость, талантливость музыкального произведения всегда обеспечивают понимание его народом.

Мне непонятно, когда люди заявляют: «Я не музыкант, я не понимаю, не разбираюсь в музыке». Совсем не надо знать «бухгалтерию», технику работы композитора, чтобы понимать музыку. Другое дело, когда какое-то произведение не сразу принимается. Надо не раз «прочесть» его, то есть прослушать. И радостно сообщить, что, где бы я ни был — в Донбассе, Сибири, на Юге, везде встречал людей, глубоко понимающих и знающих музыку.

Кардинальный вопрос в музыкальном творчестве — его идейность. И дело не в названии произведения, а именно в музыкальном значении. Музыка ведь может и поднимать настроение, и угнетать человека, быть оптимистичной, вызывать светлые, радостные чувства, может и прививать дурной вкус.

Советская власть дала широкую возможность расти талантам, серьезно и глубоко изучать музыку, заниматься музыкальным творчеством. Музыкальные школы, училища, консерватории предоставляют такую возможность.

У нас в стране равноправны все жанры музыки, так же как и композиторы, пишущие в различных жанрах. Большой популярностью пользуются наши композиторы-песенники. Но надо, чтобы и в жизнь народа равноправно входили все виды музыкального искусства.

Вы, комсомольские вожаки, в первую очередь лично должны показывать в этом пример. Молодежь должна видеть вас не только в театрах оперетты, на эстрадных концертах, но и на концертах симфонической музыки, в залах филармонии, на оперных спектаклях. Необходимо уделять внимание всем жанрам музыкального искусства.

Многое могут сделать комсомольские комитеты по пропаганде лучших музыкальных произведений, музыкальному образованию в школах.

Я проехал почти весь Советский Союз, и меня радует размах нашей самодеятельности, тяга к музыкальному образованию, творчеству. Это громадное подспорье и радость для композиторов. Пожалуй, сегодня можно уже ставить вопрос о всеобщем музыкальном образовании.

«Комсомолец Кубани» (Краснодар), 1961, 26 апреля

Праздник музыки

В последнюю декаду ноября в столичных залах шли симфонические и камерные концерты, «хозяевами» которых была наша композиторская молодежь. Итоги Всесоюзного смотра известны, и теперь, немного отойдя «в сторону», я хотел бы поделиться с читателями газеты «Советская культура» мыслями о прошедшем смотре.

1200 — число произведений, с которыми надлежало ознакомиться зрительно, просмотрев нотный текст, и прослушать на всех стадиях смотра. А сочинений крупной формы (симфония, концерт, оратория) оказалось более ста пятидесяти. За этим кроется огромная созидательная работа целой армии молодых авторов — и профессионалов, и так называемых самодеятельных, число которых с каждым днем неуклонно растет в нашей стране.

Мы часто говорим о том, что тяга к музыке, музыке хорошей, музыке, облагораживающей и возвышающей людей, велика в нашей стране; но иной раз частые повторы делают эту фразу будничной, стирают ее торжественную сущность. А ведь это действительно большой праздник — я имею в виду не торжественный акт раздачи премий и дипломов и теплые слова в адрес победителей, а то множество людей во всех союзных республиках великой Страны Советов, которое было вовлечено в прошедший смотр, и какой резонанс он, несомненно, получит в ближайшем будущем.

Плеяда талантливых молодых композиторских кадров в национальных республиках — результат мудро воплощенной национальной политики Коммунистической партии, завещанной ее бессмертным создателем В. И. Лениным. Я достаточно знаком с музыкальной жизнью Запада. Как бы ни были интересны и прогрессивны некоторые творческие успехи его молодых представителей, они ничтожно малы по сравнению с размахом творческой работы советской молодежи. Перед моим мысленным взором проходит множество сочинений, показанных на смотре. Несмотря на их художественную неравнозначность, в подавляющем большинстве случаев я с огромным удовлетворением видел стремление авторов поведать слушателям о самом значительном, самом важном, стремление языком музыки рассказать, чем живет сейчас страна. Тема мира и дружбы народов становится насущной потребностью нашего искусства.

Нет необходимости останавливаться на чисто профессиональных вопросах: поисках новых форм и новых стилистических средств выразительности, вопросах симфонической драматургии и фольклора в творчестве молодых, их смелых и подчас очень интересных оркестровых «экспериментах» и других, не менее важных сторонах нашей профессиональной технологии. Молодежь, несомненно, продемонстрировала большую силу и талантливость, а в ряде случаев и оправданную смелость и дерзновенность. Кстати, разделяя мысли авторов ряда статей, недавно появившихся в периодической печати и посвященных вопросам воспитания молодых композиторов, я склонен считать, что в целом композиторское образование движется у нас по верному пути, что и подтвердили итоги смотра.

Несколько критических замечаний. Любой творец, особенно начинающий, нуждается в критике — доброй, сердечной. Пусть так ее и примут мои молодые коллеги. Оговорюсь, что эти замечания не только мои личные: уверен, что их разделяют и члены жюри, и многие композиторы старшего поколения.

Учиться у такого крупнейшего художника современности, как Д. Шостакович, должно и нужно. Влияние его творчества на многих молодых — явление вполне закономерное. Но концепции симфонизма Шостаковича проявляются у молодых композиторов часто лишь во внешних, сугубо фактурных приемах. Ибо если музыка тебя захватывает и убеждает, будит глубокие мысли и чувства, никогда не подумаешь о подражательности, о копировании. Но философичность в музыке, как и во всяком искусстве, всегда кажется смешной, если ее автор не способен высказать свое — пережитое и глубоко прочувствованное.

О музыке бытовой, легкой, эстрадной, так называемой джазовой, в последнее время справедливо много говорят и пишут. Думается, прошедший смотр мог бы показать в этой области результаты более отрадные. Ведь кому, как не молодежи, близки такие бытовые музыкальные формы, как,например, песня и танец! Но, к сожалению, нередки случаи, когда молодые авторы смотрят на легкую музыку свысока. А ведь в миллионной массе своей любитель музыки сталкивается гораздо чаще с песней и танцем, чем с ораторией и квартетом. И разве не молодежь в первую очередь должна создавать нашу советскую легкую музыку — веселую, остроумную и задушевную?! И потому следует решительно возразить против тех сочинений наших молодых, где творческий поиск подменяется прямым подражанием музыке Запада. Здесь наши общие усилия должны идти не по линии хорошего, даже «авторизованного перевода», а по линии действительно смелых поисков нового, своего, советского слова.

Несколько слов о национальной природе произведений нашей молодежи. Все они хорошо знают знаменитые высказывания наших классиков о роли народной музыки, о том, что к фольклору надо относиться бережно, любовно, что следует не «фотографировать», а глубоко проникать в народный мелос, который, как живой родник, питает нашу фантазию. Тем обиднее слышать сочинения, где есть фольклорные цитаты, но отсутствует подлинное национальное лицо. Кажется, что автор такого произведения готов продемонстрировать серьезные познания решительно во всех областях композиторского искусства, а вот свое национально-творческое лицо робко скрывает. Подобная «стеснительность» не делает чести никому, а молодежи особенно. К эпохе коммунизма мы идем, развивая и обогащая наши национальные художественные традиции, нашу народную музыку, и долг каждого молодого композитора — помнить, что в искусстве коммунистического общества не может быть вненациональной музыки.

Наконец, хочу обратиться к организациям, от которых зависит во многом судьба молодых авторов, — к радио, телевидению, филармониям, издательствам, фабрикам звукозаписи. Пока шли заключительные концерты Всесоюзного смотра композиторов, радио, телевидение и филармония окружили их вниманием. Но пусть это внимание не остывает. Ведь творчеству молодых необходима серьезная, глубоко продуманная пропаганда. Необходимы систематические творческие встречи молодых композиторов республик и городов. А главное — и самим участникам Всесоюзного смотра следует помнить, что с его окончанием их дела не окончились, что будни требуют не меньшего напряжения сил, чем праздничные концерты.

«Советская культура», 1962, 11 декабря

Первыми премиями награждены композиторы Э. Тамберг (Эстония) за балет-симфонию, Э. Оганесян (Армения) за симфонию, Л. Грабовский (Украина) за четыре украинские песни, Н. Вацадзе (Грузия) за струнный квартет, В. Тормис (Эстония) за хоровые циклы.

Мне приятно сообщить читателям «Московского комсомольца», что достойную оценку на смотре получило творчество молодых москвичей. Первой премии удостоена Александра Пахмутова за песни «Геологи» и «Старый клен». Имя А. Пахмутовой уже широко известно в нашей стране. Ее песни, исполненные мужественной романтики, хорошо знает и любит молодежь.

«Московский комсомолец», 1962, 4 декабря

Неисчислимый капитал

Каждый день я достаю из своего почтового ящика пачку писем. Они приходят из разных уголков нашей Родины от друзей, знакомых и незнакомых, но одинаково горячо преданных искусству. Письма эти передают пульс нашей жизни, они — огромной силы заряд для работы.

Школьники маленького украинского села Тарасовки рассказывают о работе своего пионерского оперного театра, который вот уже четвертый год существует в селе. Старых друзей из Горловки волнуют проблемы деятельности созданной там народной филармонии. Балтийские моряки зовут к себе в гости, интересуются моими творческими замыслами, члены «Общества друзей искусства» из неизвестного мне поселка Нигаш Красноярского края просят рекомендаций по музыкальной литературе.

Советские художники живут не узкопрофессиональными интересами, а многогранной жизнью советского человека, нашего общества, государства. Своей работой мы стараемся заслужить высокое звание помощников нашей партии.

Я часто встречаюсь с рабочими и тружениками села, часто бываю в университетах культуры. Очень радостно констатировать огромный интерес к искусству, к познаниям в этой области у самых широких слоев общества.

Недавно у меня была встреча с московскими станкостроителями. Свыше двух часов продолжался наш большой, интереснейший разговор. Я получил из зала, где собрались рабочие, техники, конструкторы, инженеры, около сотни записок с вопросами. Люди, по профессии своей далекие от музыки, спрашивали: «Каково соотношение интеллектуального и эмоционального в современной музыке?», «Чем объяснить Ваш отказ от трехчастного построения в концертах-рапсодиях для скрипки и виолончели?», «Как понимать стиль в музыке, искусстве?» и т. д. Я был потрясен глубиной и диапазоном интересов аудитории, ее высоким интеллектом и совсем не дилетантской осведомленностьо в вопросах, не связанных с привычной сферой деятельности. Разве не чудесная это примета времени? Когда встречаешь такое, радостно сознаешь, что не зря живешь, и думаешь о великом счастье творчества и великой своей ответственности художника.

Живому, непосредственному общению с людьми, участию в общественной жизни страны я отдаю, как деятель советской культуры, подавляющую часть своего времени. Ибо это главный капитал художника, истинное неисчислимое богатство его жизни, которым горжусь и которое стараюсь умножать.

«Вечерняя Москва», 1964, 29 апреля

Музыка смотрит в будущее

Новые времена — новые песни. В этом афоризме — великая мудрость. С течением времени меняются чувства человеческие и художественные вкусы, становятся иными и песни. Но национальное начало будет жить, пока живет народ. Национальные черты музыкального искусства проявляются в мелодии. А мелодия — это душа музыки.

Трудно писать о современности, ведь настоящее — это обязательно новое, хотя и имеющее корни в прошлом, а о новом нельзя писать по-старому. Ценность произведений некоторых молодых композиторов состоит именно в умении свежо раскрыть в музыкальной форме нашу эпоху великих свершений. Поэтому так понятны напряженные поиски нового стиля, новых реалистических средств выразительности. Без этих поисков невозможно представить себе советского художника...

...За последние 10 лет наблюдается огромный рост молодых советских композиторов. Примечательно, что много талантливых композиторов появилось в самых отсталых в прошлом республиках. К примеру, в Азербайджане 30 лет назад был один У. Гаджибеков — основоположник профессиональной музыки. Теперь там выросла целая плеяда высококвалифицированных композиторов среднего и младшего поколения: автор балета «Тропою грома» Кара Караев, Ф. Амиров — автор нескольких опер, Д. Гаджиев, Д. Джангиров, А. Бадалбейли и другие.

Творческие искания — вот главная примета нынешнего роста нашей молодежи. Д. Тер-Татевосян, будучи студентом, написал симфонию, проявив большое дарование. Теперь он смело входит в жизнь, овладевая богатством национальной культуры. Подлинный художник не может расти без постоянного изучения лучших художественных образцов своего времени и классического наследия предшествующих эпох, а также без знания жизни, умения из нее черпать материал. Так, к примеру, Грант Григорян после окончания Московской консерватории несколько лет плодотворно работал в Якутии. Он изъездил вдоль и поперек эту республику, изучил язык и быт и вместе с народом успешно создавал музыку различных жанров.

Другой молодой композитор Г. Окунев, воспитанник Ленинградской консерватории, поехал в Киргизию. Живя там, он написал яркие произведения, разрабатывая киргизскую народную музыку в симфонической форме. Нельзя не чувствовать живой поток идей и образов в произведениях Родиона Щедрина и дагестанского композитора Кажлаева, который за свою «Лезгинку» для симфонического оркестра был удостоен первой премии на венском конкурсе в дни VII фестиваля...

Я глубоко убежден, что как настоящее, так и будущее принадлежит подлинной музыке — искусству большого общественного содержания. Большое счастье наслаждаться музыкой! Счастье в том, что, ощущая красоту искусства, люди становятся лучше.

О чем думает любой человек, когда умолкает последний звук любимой его симфонии или народной песни? Я твердо убежден: он думает о себе, о своих переживаниях, делах, мечтах. Наслаждаться музыкой — это не самоцель, а путь к внутреннему совершенствованию во имя жизни, во имя ее улучшения.

Музыка, как и всякое искусство, смотрит в будущее, ведет людей вперед. Мечта там, где есть дали.

Я понимаю композитора как творческую личность, как сына своего народа, человека своей эпохи, которому есть что сказать и который знает, как сказать. Жить и творить в наше время — великое, ни с чем не сравнимое счастье!

«Культура и жизнь», 1965, № 10

Москва открывает таланты

Прежде всего мне хотелось бы сравнить две цифры: в Первом конкурсе имени П. И. Чайковского участвовал 61 исполнитель из 21 страны, в нынешнем, в Третьем, — 242 из 38 стран. Кроме того, на этот раз мы услышим и вокалистов. О масштабе конкурса, который станет, безусловно, крупнейшим в мире, говорит и состав жюри, представленный выдающимися музыкантами из 12 стран.

Значительность конкурса, который является уже событием в мировой музыкальной жизни, говорит о том, как растет авторитет нашего искусства во всем мире — искусства, несущего гуманистические идеи, воспевающего дух созидания и творчества, братство и солидарность людей. В этом смысле наш конкурс, как это уже бывало и прежде, далеко перерастет рамки чисто музыкального события.

Примечательно, что этому соревнованию всегда сопутствует атмосфера дружбы, сердечности, взаимного уважения и симпатии. Я с удовольствием вспоминаю свою работу в жюри на Первом и Втором конкурсах. Общение с выдающимися музыкантами мира, деловые обсуждения и дружеские встречи с ними доставили мне большую радость и глубокое духовное удовлетворение.

Наш конкурс, на котором будут представлены страны и континенты, — знаменательное явление в современном мире. Мы ощутим, как прекрасен человек, как неисчерпаемы его творческие возможности. Мы услышим музыку, объединяющую людей.

И очень хорошо, что миллионы людей на всем земном шаре, благодаря интервидению, будут свидетелями этого благородного состязания.

Естественно, мне известны советские исполнители. Большинство из них — студенты или воспитанники консерватории, где я преподаю. Но мне не хотелось бы сейчас, накануне конкурса, кого-то из них выделять. Всем в равной мере я от всей души желаю успеха.

Легко представить себе волнение, надежды и молодых зарубежных исполнителей. Мне и моим коллегам приходилось часто встречаться за границей с музыкальной молодежью, и я знаю, как велико их желание учиться в Москве. Московская консерватория стала своего рода «музыкальной Меккой» — так велик авторитет советской исполнительской школы. Мне приятно сказать сейчас, что студенты из Латинской Америки, Ливана, Японии, которых я рекомендовал Московской консерватории, успешно занимаются и некоторые из них будут участвовать в конкурсе.

У конкурса имени Чайковского есть счастливая особенность — открывать таланты. Москва уже дала путевку в большую артистическую жизнь многим, теперь всемирно известным исполнителям. Не сомневаюсь, что вскоре мир узнает новые имена и полюбит новых музыкантов, чье искусство будет доставлять радость, волновать, тревожить...

Приятно также отметить, что в обязательную программу второго тура конкурса войдут произведения советских композиторов.

Не сомневаюсь в успехе соревнования талантов, которые доставят большую радость всем любителям музыки.

«Литературная газета», 1966, 26 мая

Музыкальное шествие

Неделя советской музыки в Москве, начавшаяся 17 октября, — своего рода итог музыкальной жизни страны. Во всех республиках были проведены юбилейные пленумы, где отмечались достижения национальных музыкальных культур. В столицах республик и крупных городах прошли фестивали, программы которых составлены из лучших произведений советских композиторов, созданных за 50 лет во всех жанрах. Состоялись конкурсы на лучшие музыкальные спектакли и произведения музыкально-театральных жанров, программно-симфоническое и вокально-симфоническое произведение, сочинения массовых жанров — песни, хоры, пьесы и концерты для оркестров народных инструментов и духовых. На протяжении четырех месяцев в Москве проходили Дни культуры и искусства всех республик, продемонстрировавшие в столице множество интересных явлений.

Главное внимание композиторов было сосредоточено на создании новых произведений, посвященных 50-летию Октября. Эти произведения принадлежат авторам разных поколений. Круг жанрово-стилистических и тематических интересов композиторов весьма широк. На первом плане — события Октябрьской революции, героические дни гражданской и Великой Отечественной войн. В сочинениях на современную тему ощущается стремление к всестороннему раскрытию духовного мира человека, глубинных черт его души, к постановке в искусстве значительных проблем действительности.

Неделя советской музыки предложила слушателям сочинения патриархов советской музыкальной культуры: Сергея Прокофьева — «Кантата к 20-летию Октября», основоположника советского симфонизма и воспитателя многих музыкантов Николая Мясковского — Двадцать седьмая симфония, «Торжественная увертюра» Рейнгольда Глиэра, первого советского композитора, протянувшего руку творческой помощи среднеазиатским республикам.

Дмитрий Шостакович выступил с симфонической поэмой «Октябрь». Тема революции не нова для композитора. Он обращался к ней во Второй симфонии, в Одиннадцатой и Двенадцатой, в музыке к кинотрилогии о Максиме, в хорах на слова революционных поэтов... «Октябрь» — прямое продолжение этой линии в творчестве Шостаковича. Поэма невелика, и образы ее обобщенны, но в строе музыки, в сопоставлении и развитии ее ярких, выпуклых тем — дыхание далеких и грозных революционных дней.

Были исполнены «Курские песни» Георгия Свиридова, композитора, идущего в творчестве от старинного русского распева, от народного музыкального источника. «Курские песни» — это скупое по средствам, но неисчерпаемое по эмоциональности содержания произведение. Тихон Хренников представил Скрипичный концерт, Дмитрий Кабалевский — Второй виолончельный.

Наша композиторская молодежь не отстает от «маститых». В дни Недели впервые прозвучали многие произведения. Трудно назвать имена всех достойных участников праздника, но я скажу о ряде работ. Впервые была исполнена Вторая симфония очень одаренного композитора Бориса Чайковского. Это талантливое произведение, в нем автору удалось выразить с поразительной глубиной свой замысел.

Талантливые ленинградцы Андрей Петров и Борис Тищенко также выступили в Москве с новыми сочинениями. Симфоническая «Поэма» Петрова посвящена памяти жертв блокады Ленинграда. Тема сочинения определила роль трагических образов, грозных, напряженных нарастаний. Здесь ощущается интерес композитора к выразительности необычных звучаний, оригинальной тембровой окраске. Борис Тищенко — мастер крупной формы — показал москвичам Скрипичный концерт — интересное сочинение, целеустремленное в своем развитии, органичное по материалу. Второй фортепианный концерт Родиона Щедрина прозвучал в Большом зале консерватории в исполнении автора и Большого симфонического оркестра Всесоюзного радио и телевидения под управлением Геннадия Рождественского. Это — виртуозное и новаторское по композиторским приемам сочинение.

Впервые были также исполнены в Москве сочинения литовца Юлюса Юзелюнаса — Третья симфония «Лиру человеку» на слова Эдуардаса Межелайтиса, белоруса Евгения Глебова — Вторая симфония, дагестанца Мурада Кажлаева — вторая картина балета «Горянка», грузина Сулхана Цинцадзе — Квартет № 6, эстонца Анти Маргусте — Десять миниатюр для духовых и ударных, грузина Александра Квернадзе — Концерт для фортепиано с оркестром... Будут исполнены также романсы Юрия Шапорина, Шесть картин для фортепиано Арно Бабаджаняна, Квартет № 3 Эдгара Оганесяна, произведения Анатолия Александрова, Власова, Животова, Василенко, Георгия Майбороды, Губаренко, Мейтуса...

Я написал к юбилейным торжествам Три концертные арии для высокого голоса с оркестром на тексты армянских поэтов, Концерт-рапсодию для фортепиано с оркестром. Для Краснознаменного ансамбля песни и пляски на слова Михаила Цуранова написана песня «В завидное время, друзья, мы живем».

В вокальных вечерах Недели музыки выступят виднейшие солисты Большого театра. В Концертном зале имени Чайковского пройдет показ песенного творчества. С новой программой выступит Государственный русский народный хор имени Пятницкого, Краснознаменный имени А. В. Александрова ансамбль песни и пляски Советской Армии исполнит ораторию Бориса Александрова «Солдат Октября защищает мир», новые песни к 50-летию Октября.

Продолжением и своего рода развитием Недели музыки станут большие праздничные концерты во всех концертных залах Советского Союза, а также показ оперных и балетных спектаклей советских композиторов на сценах театров.

Можно с уверенностью сказать, что композиторы и музыканты нашей страны достойно подготовились к встрече великой даты — 50-летия Октябрьской социалистической революции.

«Вечерний Ленинград», 1967, 24 октября

Продолжая традиции

Замечательные традиции нашего отечественного балета недаром снискали ему прочный авторитет. Традиции эти плодотворно развиваются. За последние годы наша хореография ищет творческие контакты со смежными искусствами — в частности, в эту область вновь пришли композиторы-симфонисты. Мне хочется рассказать о новом балете Эдгара Оганесяна «Антуни».

Спектакль Ереванского театра оперы и балета имени Спендиарова «Антуни» — это эпическое произведение о судьбах народа, о его силе и непоколебимости. В центре — обобщенный образ художника, чья жизнь неотделима от жизни народной. Партитура Оганесяна несет на себе печать яркой творческой индивидуальности, ей свойственна сила и глубина мысли, пластическая красота и одухотворенность музыкальных образов. Композитор влюблен в искусство своего народа, поэтому его творчество всегда отмечено подлинным национальным колоритом.

Музыка «Антуни», насыщенная ароматом бессмертных комитасовских мелодий, увлекает широким симфоническим размахом, яркой картинностью жанровых сцен и острым психологизмом в обрисовке ведущих героев. Благодаря своему драматизму, конфликтности и симфоническому развитию партитура имеет право на концертное исполнение и как симфония с хором.

Постановщик и автор либретто Максим Мартиросян ведет эмоциональный разговор со зрителем на современном языке хореографии и в то же время на языке народного танца. Единство традиций и новаторства делает спектакль зрелищно интересным.

Один из равноправных соавторов спектакля — художник А. Минас в своих декорациях создал как бы обобщенные художественные образы радости и печали, трагедии и возрождения.

В заглавной роли «Антуни» вновь продемонстрировал высокое мастерство Вилен Галстян — танцовщик, получивший признание не только в Советском Союзе, но и за рубежом на международных конкурсах. В его исполнении Антуни — мыслитель-гуманист, борец.

Глубокое проникновение в дух музыки и спектакля отличает работу симфонического оркестра, балетной труппы и хора. По-новому звучат хоры, динамические краски оркестра впечатляют (дирижер А. Восканян).

Словом, мне кажется, что «Антуни» — одно из примечательных музыкально-хореографических произведений, созданных за последнее время.

«Правда», 1970, 30 марта

Замечательный коллектив

Государственному заслуженному ансамблю народного танца Грузии исполнилось 95 лет. По всем творческим показателям его коллектив занимает одно из первых мест среди первоклассных советских художественных коллективов.

Глубоко национальная музыкальная и сюжетная основа грузинских танцев в постановке хореографов, народных артистов СССР Нино Рамишвили и Илико Сухишвили, использующих благородные и прекрасные перлы народного творчества, завоевали ансамблю любовь и признание в Советском Союзе и за рубежом. Необычайное, виртуозное исполнительское мастерство танцоров и танцовщиц ансамбля, воспитанных создателями этого коллектива, принесло ему всенародное признание и любовь зрителей. Ансамбль народного танца Грузии всегда находится в превосходной творческой форме, он способен решать самые смелые и интересные творческие задачи, поставленные перед ним его талантливыми хореографами.

Помню и люблю музыку народных грузинских танцев, оставивших во мне неизгладимое впечатление. И вот теперь, несколько десятилетий спустя, я снова вижу эти танцы, сценически преображенные творческой фантазией и мастерством блестящих хореографов — Нино Рамишвили и Илико Сухишвили. Музыка этих танцев оставила во мне глубокий след, и под ее влиянием мною написано несколько сочинений.

«Заря Востока» (Тбилиси), 1971, 30 мая

Мир музыки чудесный

Музыка сопровождает нас на протяжении всей жизни, начиная с колыбели. Вольно или невольно она становится одним из важных факторов воспитания, формирует нравственность человека, его духовный мир... Она способна пробуждать эмоциональные переживания уже тогда, когда мы еще не умеем выразить свои чувства словами.

Часто меня спрашивают: как рано я почувствовал влечение к музыке и когда начал ею серьезно заниматься? Боюсь, что мой рассказ о себе многих разочарует.

Родители мои никакого отношения к музыке не имели, но были от природы очень музыкальны, любили народные песни. Если я к этому прибавлю, что детство мое проходило в таком «поющем» городе, как Тбилиси, то тем самым отвечу на первую часть вопроса. Я знал много мелодий: армянских, грузинских, азербайджанских, любил их петь, аккомпанируя себе на народных ударных инструментах. Но на этом, собственно, и кончалось мое соприкосновение с музыкой.

Что же касается второй части обращенного ко мне вопроса, то учиться музыкальной грамоте я начал лишь с 19 лет, когда вместе с группой армянской молодежи приехал в Москву. До этого я не имел представления ни о симфонии, ни об оперной музыке. Только позже понял, как много от этого потерял.

Мои родители не признавали музыку как специальность и хотели, чтобы я стал инженером. Выполняя их желание, я поступил на физико-математический факультет университета. Но тяга к музыке была так велика, что уже через год я не выдержал и начал в Училище имени Гнесиных обучаться игре на виолончели.

На всю жизнь сохранил я чувство глубокой благодарности к моему первому педагогу Михаилу Фабиановичу Гнесину. Это он первый обратил внимание на мою склонность к творчеству и стал усиленно заниматься со мной музыкально-теоретическими предметами. А позднее, уже в Московской государственной консерватории, выдающийся композитор-симфонист Николай Яковлевич Мясковский много сил отдал, чтобы помочь мне наверстать упущенное и подвести к освоению важнейших достижений русской и мировой музыкальной культуры, к овладению композиторским мастерством.

Когда вспоминаю себя в те годы, невольно думаю о том, как это важно — все делать своевременно и какое счастье — встретить в жизни внимательных, чутких и доброжелательных учителей. Конечно, у моего отца, скромного переплетчика, обремененного большой семьей, не было возможностей учить меня музыке, да и мечталось ему видеть своих детей с более верными, по его представлениям, специальностями в руках.

Теперь у нас в стране любому ребенку, у которого есть склонность к музыке и проявились музыкальные способности, родители могут дать соответствующее образование. Но главное не это. Речь идет о художественно-эстетическом воспитании юношества вообще, и в частности о воспитании музыкой, которое надо начинать с самого раннего детства. И такие возможности есть.

Нынешняя программа воспитания в детских садах предусматривает регулярные музыкальные занятия. Это очень большое и нужное дело. Убежден, что детей дошкольного возраста можно и нужно знакомить не только с той музыкой, которая пишется специально для них, — простой, элементарной. Ребенок может и должен слушать Бетховена и Моцарта, Шумана и Равеля, Чайковского и Римского-Корсакова. Конечно, в меру.

Убедиться в том, как много значит музыка для детей, я имел возможность на собственном опыте. В студенческие годы я работал в одном из детских садов, вел музыкальные занятия. Создавал там шумовые оркестры. Слава о них распространилась в Москве, и нас приглашали выступать в другие детские сады. Я писал музыку для детских представлений, придумывал музыкальные игры, которые сопровождал импровизациями. Ребята слушали музыку с большим интересом и отлично понимали то, что я хотел сказать ею. Работа с детьми, в свою очередь, дала и мне очень много. Она будоражила фантазию, заставляла находить точные краски для характеристики образа, выражения мысли.

Некоторые из тех ребят, с которыми мне довелось тогда заниматься, стали впоследствии музыкантами-профессионалами. Может быть, как раз именно мне удалось заронить в них первые зерна будущего увлечения. Среди них — Арно Бабаджанян. Я обратил на него внимание, проверяя слух у малышей в одном из детских садов, и посоветовал родителям учить сына музыке...

К сожалению, школа не всегда углубляет и развивает дальше то, что ребенок получает в детском саду. Уроки музыки в школе, музыкальные кружки помогли бы приобщать молодежь к музыкальной классике, способствовали бы формированию у нее эстетического вкуса. Часто посеянное в детском саду не расцветает, а постепенно увядает, когда ребенок становится школьником. Его дальнейшие представления о музыке формирует двор, улица, вкус родителей, далеко не всегда высокий. Всему этому, казалось бы, школа и должна противостоять. Именно недооценка музыкального воспитания в школе приводит к тому, что наши подростки порой слишком восторженно принимают «эффектный» примитив, увлекаются легковесной музыкой, которую культивируют на эстраде некоторые ансамбли. Эта молодежь введена в заблуждение вульгарными аранжировками на западный манер классических и современных советских произведений.

Противостоять этому одними разъяснениями невозможно. Привить любовь к настоящей музыке можно только самой музыкой. И позаботиться об этом должна в первую очередь школа. К услугам педагогов — проигрыватели и грамзаписи, магнитофоны. Для учащихся можно организовывать концерты, на которых они смогут услышать произведения великих композиторов. Долг педагогов — приучить молодежь к регулярному посещению филармонических концертов, консерваторий, оперных театров, заинтересовать ее музыкальными лекториями, слушанием музыкально-образовательных передач по радио и телевидению. Большую роль в этом должен сыграть, разумеется, личный пример самого воспитателя. Если он не любит музыку, не проявляет к ней интереса — такими же глухими к ней могут остаться и его питомцы. Никакие разговоры о том, что я, мол, не музыкант и поэтому могу в музыке не разбираться, не служат оправданием невежества.

Особенно значительное место музыка призвана занять в работе преподавателей литературы, потому что она помогает раскрыть внутренний, духовный мир человека. С помощью музыки можно лучше донести до учащихся всю глубину и прелесть поэтического произведения. Сравнивая художественные возможности слова и музыки, известный композитор и критик А. Н. Серов писал, что музыка дополняет поэзию, досказывает то, что словами нельзя или почти нельзя выразить, что она является непосредственным языком души.

Проблемы интеллектуального воспитания молодежи не могут быть решены без привлечения ее к музыкальной классике. Нельзя мириться с таким положением, когда девушек и юношей интересуют только эстрадные концерты, а на музыку они смотрят как на источник легкого и бездумного развлечения. Хочу напомнить слова моего друга — композитора Д. Д. Шостаковича, обращенные к нашей молодежи:

«Любите, изучайте великое искусство музыки. Оно откроет вам целый мир великих чувств, страстей, мыслей. Оно сделает вас духовно богаче, чище, совершенней. Благодаря музыке вы найдете в себе новые, неведомые вам прежде силы. Вы увидите жизнь в новых тонах и красках. Музыка еще больше приобщит вас к тому идеалу современного человека, который является целью нашего коммунистического строительства».

Пусть же молодежь уносит в сердце своем из стен школы чувство признательности и благодарности к тем людям, которые открыли им чудесный мир музыки, научили понимать ее и любить.

«Учительская газета», 1973, 7 июня