Стая для ведьмы (СИ)

15 глава

Тоня

За всей этой суетой я даже забыла о Насте и ее положении. Когда же вышла из общаги то поняла, что лучшее, что могу сделать, так это сообщить в полицию. Вот только со своего телефона я сообщать боялась. В голове я несколько раз прокручивала то, что сообщу полицейским. В итоге зашла в один из компьютерных клубов и, заплатив за платный звонок через "скайп" пошла, звонить с аккаунта клуба. Об этих возможностях я знала еще от Лешки, сама бы ни за что не додумалась.

Дежурному полицейскому я сообщила, что видела, как девушка садилась в машину к мужчине, назвала номер и марку автомобиля. Хорошо, что у Насти была отличная память на цифры, наверное, это профессиональное, все же она бухгалтер. Я назвала время и место, когда пропавшая девушка села в автомобиль. Дежурный спросил, с чего я взяла, что она пропала, я ответила, что видела ее портрет по телевизору и вспомнила об этом. Естественно, он начал спрашивать, почему сразу не позвонила, я сказала, что испугалась, когда дежурный начал спрашивать мое имя, то я сразу же отключилась и как можно скорее покинула компьютерный клуб.

Еще не хватало, чтобы меня приобщили к делу. Нет, слишком это было опасно. Я информацию дала, пусть арестовывают подонка и освобождают девушку. Все же я научилась думать отстраненно о таких тяжелых вещах. Потому что, если я буду слишком сильно погружаться в проблемы незнакомых мне людей, можно же просто сойти с ума.

К тому же опыт всех тех, в ком я уже успела побывать показывал только лишь одно – с полицией надо сводить общение к минимуму. Потому что первым подозреваемым всегда становится тот, кто вызвал эту самую полицию. Но даже если тебя не привлекут, то нервы будут мотать лет пять минимум.

Это я еще от Валерия Александровича помню. Пришлось ему поучаствовать в деле убитой студентки, которая не давала ему прохода.

Убийцей оказался её однокурсник, но это не помешало следствию смешать имя мужчины с грязью и таскать его почти пять лет.

Благо убийца все же не выдержал и сам раскаялся, иначе Валерия Александровича не оставили бы в покое.

Тогда-то он и поседел. И это в тридцать три года.

С тех пор мужчина боялся своих студенток, как огня и обходил их по большой дуге, хотя до этого не чурался легких интрижек. И с той девицей на свою голову тоже решил «поиграть». Да только просчитался. Думал, что пару встреч ей хватит, а она потом ему прохода не давала, еще и шантажировать начала. Из-за этого он сильно поссорился с женой и та его до сих пор так и не простила. Хотя перед следствием и встала на его сторону и до последнего помогала и даже алиби его подтвердила. Хотя как раз таки его-то и не было, потому Валерий Александрович в тот день отметил защиту своей диссертации и задержался у одной из коллег. Ничего серьезного, но она была замужем и отказалась наотрез помогать мужчине, с которым провела ночь.

В жизни все же нужно расставлять приоритеты правильно. Именно поэтому я и пошла сначала в общагу договариваться о жилье и только после этого звонить в полицию и сообщать о Насте.

Однажды я уже сказала себе, что не буду вмешиваться в чужие проблемы, однако здесь пройти мимо нельзя. Я ведь сама на своей шкуре испытала, как это быть во власти больного психа, и мне бы хотелось, чтобы кто-то помог в тот момент. Что ж, я надеюсь, что с ней все будет хорошо и полицейские ее вызволят. Хорошо, что я на всякий случай взяла телефон соседки, буду звонить, и узнавать нашлась ли Настя.

С этими мыслями я пошла в библиотеку, так как нужно было готовить очередной доклад по истории экономических учений. Жаль, что нашу библиотеку еще не оцифровали полностью, было бы не плохо, не выходя из дома пользоваться информацией в ней. Мечты, мечты.

В библиотеке я даже забыла о своей извечной фобии, наверное, столько всего уже испытала, что детские страхи давно уже затмили новые на много ужаснее, да и реальнее. Чтобы долго там не засиживаться, просто быстро пролистала книгу, фотографируя телефоном страницы. После библиотеки позвонил Егор, и я съездила к нему в больницу, отдала конспекты.

При встрече он уже спокойно ходил по палате и сразу же обнял меня и, притянув к себе, нежно поцеловал. Он все время так осторожно подбирался к моим губам, слегка облизывал, и я с радостью впускала его язык, мне безумно нравились эти ощущения. Я вдруг осознала, что возбуждаюсь от одних наших поцелуев. И почувствовала животом, что и Егор тоже возбуждался. Но потом у меня мелькнула мысль, что это может быть опасно для него, ведь он слишком сильно прижимает меня к себе, вдруг у него швы разойдутся, и пришлось нехотя отстраняться.

– Тоня, я так скучаю без тебя… – прошептал он мне на ухо, когда я пыталась увернуться, от его очередного поцелуя.

– Егор… вдруг ты себе повредишь что-нибудь… – простонала я, так как самой не хотелось от него отрываться. Я обожала его запах. И даже то, что здесь в больнице не очень хорошо пахло лекарствами, от Егора же всегда приятно пахло свежестью. Уткнувшись Егору в грудь, вдыхала нежный аромат. Никогда не думала, что смогу вот так вот висеть на мужчине. Но, наверное, весь опыт, что дали мне мои сны, смыл всю мою стеснительность. Ужасно не хотелось уходить, но я договорилась еще встретиться с мамой.

– Ты все время такая грустная, расскажи, все ли у тебя в порядке?

Я отвела глаза. Очень многое хотелось бы ему поведать, но я понимала, ведь Егор может решить, что либо я сумасшедшая, либо … пытаюсь так неординарно привлечь к себе внимание. Хоть и безумно хотелось пожаловаться и на "прынца" и даже на собственного брата и родителей, но все эти рассказы были не для его ушей. У него своих проблем хватает, а я ему еще и свои буду вешать.

– Тоня, – он опять притянул меня к себе и в итоге уложил на кровать и лег рядом. Я повернулась к нему спиной, а он придвинул меня к своей груди и уткнулся мне в волосы, нежно пальцами трогая мою шею. Хотелось замурлыкать от его ласк, я даже голову отклонила.

– Расскажи, – опять прошептал он.

Вздохнув, я все же кое-что решила рассказать.

– Мой брат сказал, мне вчера, что мы с ним не родные, сегодня я встречаюсь с мамой, чтобы узнать у нее подробности.

Егор помолчал, а затем задал не очень хороший вопрос, даже не подумала, что он может быть таким проницательным.

– Зачем он это сделал?

Я не знала, что ответить, этим вопросом он застал меня врасплох. Я сразу же ощутила, как Егор напрягся всем телом.

– Тоня… зачем он рассказал тебе это?

– Не знаю…

Что я могла еще сказать? Я ведь и правда не понимала Игоря, к чему он все это сказал?

Егор зарылся в мои волосы на затылке и начал медленно его массировать,

– Когда-нибудь ты мне все обязательно расскажешь, – шептал он мне в волосы, а я готова была растечься лужицей лежа рядом с ним. Когда же про пикала "напоминалка" на телефоне о встрече с мамой, я чуть не взвыла.

Пришлось уходить от Егора. Его взгляд тоже надо было видеть, когда я стояла у двери.

– Когда я выйду из больницы, я тебя запру в своей квартире и не выпущу, наверное, в течение недели, – угрюмо сказал он на прощание.

– Всего неделю? – игриво улыбнулась я в ответ…

Зарычав, он бросился за мной, а я и бежать не собиралась. На прощание мы целовались минут пятнадцать не меньше. В итоге в кафе в котором я договорилась встретиться с мамой, конечно же, опоздала.

Когда же зашла и помахала маме, то не сразу поняла, что она не одна. И только лишь подойдя к столу увидела… Мишу… Того самого Мишу, который в машине занимался сексом с Витой.

В голове начали мелькать картины их секса, и не только в тот день, но еще и до этого. Боже… он же с Витой встречается уже больше пяти лет…

– Доченька, познакомься, это мой Мишенька.

Я открыла рот в изумлении.

– Ему же всего тридцать три, – невольно вырвалось у меня.

Мама тут же с вызовом и злостью сверкнула на меня глазами. Я в шоке даже дернулась. Никогда мама не смотрела на меня так, словно я ей враг.

– Знаешь, дочь, уж от кого, а от тебя я первой ожидала поддержки! – выпалила со злости она. – Идем Миша!

– Интересно и откуда такие подробности о моем возрасте? – пробормотал удаляющийся "Мишенька".

А я, стояла и смотрела в спину уходящей собственной матери, хлопая ресницами, оглушенная от еще одной новости.

– Простите, вы что-нибудь будете заказывать? – отвлекла меня официантка.

– Нет, я п-пойду, – заикаясь, сказала девушке.

Вышла на улицу и медленно поплелась к остановке. Затем все же не выдержала и позвонила маме на сотовый.

– Что-то еще? – опять в ее голосе были эти странные злые нотки.

– Нет.

Я даже не смогла найти в себе силы, что-либо сказать ей и отключилась.

Мое состояние приближалось к шоковому.

Что сейчас произошло!?

Что вообще происходит!?

Что блядь, мать вашу происходит!?

Мир сошел с ума!?

Или это я помешалась!?

Или мои родители и брат одновременно сошли с ума за такой короткий период времени? Даже еще и месяца не прошло, а ощущение такое, что я прожила уже более ста лет!

Кое-как добралась до дома и была счастлива, что Игоря не было. Еще один вынос мозга моя надломившаяся психика не пережила бы уже.

Сварив суп с мясом и гренками, я поела и пошла, приводить доклад в красивый вид, предусмотрительно по дороге купила прозрачную папку скоросшиватель. Сейчас лишь учеба, могла помочь мне прийти в себя.

Думать о маме не хотелось совершенно! Игорь был прав, она действительно неадекватна. Хотя… зная Мишу и его способности по развешиванию лапши на уши… Возможно не знай я его, так как узнала, то и сама бы повелась.

Игорь дома не появился. То ли нашел себе подружку и решил ночевать у нее, то ли… боялся разговора, а я и сама боялась его. И все упорно гнала мысли о том, что мы с братом не родные как можно дальше. Трусость? А что поделаешь…

А еще у меня появилась дилемма на счет мамы. Позвонить и рассказать ей о Мише? И как я ей объясню о том, что знаю о нем? Позвонить Витке и рассказать о её дружке? Уж она-то наверняка захочет вмешаться, но вот что это даст? Я видела мамин взгляд. Неужели она влюблена? Наверное, сейчас она никого из нас не услышит, и даже если появится Вита, что она будет чувствовать? Меньше всего я хотела приносить боль маме. А что, если Миша причинит ей серьезные неприятности? Нужно ведь не забывать, что часть бизнеса Игоря оформлено на маму, и получается, что уже Игорь будет в опасности. Боже в голове настоящая каша, на мой взгляд, уж кто-кто, а Игорь хотя бы должен знать о Мише. Я предупрежу его, а там пусть сам решает, наверное. Да и что я могу? И кто вообще захочет меня слушать?

С другой стороны, было еще и обидно, что она совсем обо мне позабыла, так словно я и не нужна, словно выкинула из жизни и забыла, а теперь еще и врагом считает. Что же случилось, почему все так?

Все из-за того, что я не родная? Но почему так резко? Родители ведь всегда относились ко мне хорошо, и никогда не попрекнули даже словом.

А сейчас, как будто отрезало всё и из любимой дочери я превратилась во врага.

Может вообще промолчать и не вмешиваться? Господи, где правильный ответ, и как поступить верно?

Нет, звонить Витке, однозначно не буду, это уже вообще будет отвратительным поступком, эта дама, будет только рада облить грязью с ног до головы и самого Мишу и маму. Сказать отцу? А ему вообще, наверное, будет всё равно? У него своя семья, и что там, у мамы происходит, какая ему разница? Но, с другой стороны, они ведь столько вместе прожили, ведь между ними наверняка хотя бы дружеские отношения остались? Но опять же получится, что я про маму сплетни разношу. Что ж, значит остается только Игорь, он ведь получится пострадавшей стороной.

Ночью еще долго перетряхивала в голове все-то, что произошло за последние дни, и думала, как правильно поступить. В итоге не выспалась и в университет чуть не опоздала. Взяв маленькую Настю в охапку, посадила рядом с собой. Она только понимающе улыбнулась в ответ, особенно когда появился "его высочество", так вообще упорно делала вид, что кашляет. Но мне на него было плевать, я вспомнила, что так и не получила денег от родителей на то, чтобы жить в общаге.

Позвонила папе на перемене.

– Папа, привет.

– Привет доченька, как дела?

Очень сильно хотелось рассказать, как у меня дела, но времени было мало, поэтому я решила сразу же приступить к делу.

– Пап, я тут на счет общаги узнала…– но папа оборвал меня на полуслове:

– Тоня, какая общага, ты с ума сошла?

– Пап, ты не понимаешь, там совсем недорого…

Папа замолчал, и пауза что-то затянулась.

– Пап? Ты слышал меня?

– Доча, давай поговорим об этом позже, я сейчас занят на работе.

– Оу, – я хотела еще, что-то сказать, но он уже отключился.

Может, действительно занят? Ладно, позвоню вечером.

После занятий вышла из корпуса и в задумчивости пошла на остановку, но услышала знакомый голос брата.

– Тоня?

Обернулась, и правда стоит, за мной, что ли приехал? А на лице какое-то слишком сосредоточенное выражение. Подошла и как-то неуютно под его взглядом стало. Возникло ощущение, будто я что-то натворила, как в детстве, какую-то пакость совершила. Сразу вспомнился один из случаев, когда я вбила два гвоздя в деревяшку, зачистила провода пассатижами, обмотала их об гвозди, а другие концы также зачищенные вставила в розетку и почему-то свет погас. Вот я тогда струхнула, и думала, что мне влетит по полной программе от папы, но мне повезло, и в гости пришел Игорь, хоть и жил уже тогда отдельно, просто забежал. Как он тогда на меня смотрел! Как же мне стыдно было!

Вот и сейчас у него было такое же выражение лица.

Подошла к нему, а он все продолжает меня таким же взглядом прожигать, блин, да что случилось-то?

Взял за руку и потащил к машине, будто я и сама не дойду.

Когда сели в машину, настала напряженная тишина. Он не заводил двигатель, а просто сидел и смотрел куда-то вдаль. А затем как-то тихо и отрешенно начала говорить.

– Мне было четырнадцать, примерно в шесть вечера за мной зашли друзья и мы пошли кататься на велосипедах, было лето, на улице днем жарко, а к вечеру жара спадала, и мы с пацанами старались лишь вечером кататься. Когда я вышел, то обратил внимание на ребенка, совсем маленького, девочку. Ты сидела под грибком в песочнице, в руках у тебя был совочек и ведерко, и вид у тебя был растерянный.

Он остановился, а я затаила дыхание… каждое его слово, было для меня сравни чему-то оглушающему, хотелось выбежать из машины или как в детстве закрыть уши и закричать: "Не хочу, не хочу, не хочу, этого слушать!" И в то же время хотелось услышать, узнать все подробности в деталях, выяснить все: почему, как, зачем, когда, кто?

– Я бы, наверное, и не понял ничего, но дело в том, что во дворе в тот момент вообще никого не было. Да это и не новость, в нашем дворе все дети уже выросли, маленьких же почему-то не было. Либо старики, либо такие же подростки, как и я. Но в тот день даже старушки на лавочке не сидели, потом мама сказала, что пятница, все на дачах, вот и не было никого во дворе. А ты сидела там совершенно одна, в этом своем розовом платьице и розовом чепчике, руки грязные, лицо в песке еще и в памперсе. Я подумал, что мамаша твоя, наверное, на время куда-нибудь ушла. Да и друзья звали, в итоге мы уехали. Когда в двенадцать ночи я возвращался домой, то не поверил своим глазам, ты все еще сидела там в песочнице, в твоих глазах был испуг и слезы, все еще в руке сжимала совочек. Оглядевшись, понял, что рядом так никого и не было. Недолго думая, подошел, подхватил на руки и понес домой.

Родителей не было, они к кому-то на день рождение ушли. Я посадил тебя на стул и отвернулся, открыл холодильник и начал доставать суп, когда же повернулся увидел, как ты схватила кружку с водой, стоящую на столе и с жадностью пила воду. Я был в шоке, получалось, что ты как минимум просидела там часов шесть, еще не известно сколько ты до этого там одна была. Накормил тебя и в ванную понес, раздел искупал, завернул в полотенце. И ты сразу же уснула на моих руках. Ты не плакала, не кричала и не капризничала. Все время молчала. Молча кушала, молча ждала, пока, я тебя помою. Я положил тебя с собой на кровать, так как боялся, что одна ты можешь упасть с кровати, и мы уснули.

Утром родители долго шутили: "У всех дети щенков, да котят в дом приносят, а наш ребенка притащил…".

А еще, когда мама или папа, пытались подойти к тебе или взять на руки ты устраивала истерику и жалась к моим ногам, цеплялась, так, словно я твой спасательный круг и ты тонешь.

Они обратились в полицию. Когда за тобой пришли женщины из социальной службы, и я начал передавать тебя им, ты опять устроила истерику. И я не смог тебя отдать. Ты так смотрела на меня, будто я тебя придаю и так отчаянно цеплялась, и имя мое четко выговаривала тогда, и букву "р" без проблем сказала.

Когда социальные работники перестали тебя забирать, то просто решили поговорить, пока ты сидела у меня на руках. Я даже удивился тогда твоим ответам и твоей речи. Она была очень чистая, а ответы развернутые, такие словно перед нами не малышка, а как минимум семилетний ребенок.

Ты назвала свое полное имя, фамилию и отчество, сказала точный адрес, даже индекс назвала. Оказывается, ты жила в нашем доме с мамой. Мы пошли по указанному адресу все вместе, но нам никто не открыл, а соседка подтвердила, что ты действительно там живешь с матерью и твоя мать месяц назад сняла квартиру.

Вызвали хозяйку квартиры, и та ее открыла, матери твоей там не было. Квартира была чистая и ухоженная, много твоих вещей и игрушек, альбом с фотографиями, где были только ты и она, и больше никого. Ни бабушек, ни дедушек, ни твоего отца. Мои родители договорились c социальными работниками, о том, что ты временно поживешь у нас, пока не найдется твоя мать. Хозяйка квартиры говорила, что девушка внесла деньги за год вперед за квартиру, да и выглядела она очень прилично, мужа ее она не видела, девушка сразу сказала, что мать одиночка. Вещи в квартире были дорогие, у тебя много одежды, даже на вырост, хорошей, довольно дорогой, множество мелочей, все для тебя. Кроватка.

Нашли твои документы, свидетельство о рождении, в графе «отец» стоял пропуск.

Твоя мать так и не нашлась. Ты сказала, что она уехала на черной машине, и все. Полицейские даже не смогли выяснить, где она работала и откуда приехала. Появилась месяц назад с ребенком, подняли копии документов девушки у хозяйки квартиры, там не было ни одной прописки. Место рождения город Москва. Сама понимаешь, не деревенька меленькая, даже если твоя мама вернулась на родину, то было бы довольно сложно ее там отыскать.

Мы забрали все твои вещи, и в итоге родители оформили на тебя опекунство.

Постепенно ты привыкла и, конечно же, стала подпускать к себе и родителей. Но в те первые дни ты мне проходу не давала, смешно сказать, я даже велоспорт забросил. Кроватка первые месяцы в моей комнате стояла, потом в комнату к родителям перекочевала.

А они решили тебя удочерить.

Игорь замолчал.

– Как ее звали? – Только и смогла прошептать я. С голосом что-то случилось, а горле встал ком.

– Агатова Кристина Валерьевна, ей было двадцать три года.

– А фотографии?

– Они остались у кого-то из родителей, может в гараже, но я точно знаю, их не выбрасывали.

Он словно понял, что меня не стоит сейчас беспокоить, завел двигатель, и мы поехали домой.

Молча зашли в квартиру. Я думала, Игорь пообедает и уедет, но он остался. Я сидела в зале и все думала о Кристине. Даже не поняла, как слезы потекли из глаз. Услышала, как зашел Игорь, и сев рядом на диване обнял меня. Уткнулась ему в грудь и плакала. Что случилось с ней? Куда она пропала? Она любила меня? Игорь сказал, что она обо мне заботилась, у меня было очень много хороших вещей и игрушек. А хозяйка квартиры говорила, что Кристина выглядела прилично. Даже не заметила, как Игорь перетянул меня к себе на колени и обнял. Одной рукой зарылся в волосы, притягивая мою голову к своей груди. Я плакала, и понять не могла, почему плачу. Кого жалела? Себя? Кристину? Игорь осторожно массировал мне голову и прижимал к себе, и я все же постепенно успокаивалась, даже не заметила, как уснула. Видимо сказалась бессонная ночь, да и бесконечные стрессы последнее время совсем вымотали.