Стеклом по венам течет в кровь (СИ)

Глава ХIII. Cлепая безысходность

С каждым днём подробности всей ее прошлой жизни всплывали, как какие-то отрывки. Ана их складывала в голове в какой-то связующий сюжет.

И к сожалению, не находила выхода из всего этого, у неё больше не было никаких чувств.

Первые три дня у неё были приступы паники. Но об этом никто не узнал. Она справлялась сама, в одиночестве. Доходя до грани и возвращаясь обратно. И только те моменты, когда она вспоминала первые дни знакомства с Робертом, как он шутил, берег ее, на ее лице появлялась холодная улыбка, которая слегка мелькала на безжизненном лице. Пропал блеск в её, без того грустных глазах. Что-то ничего ее не держало там… Ведь только тот, кого она выбрала, непроизвольно, разбил ее окончательно.

Ана последние дня два была особенно спокойной, читала книгу и не привлекала внимания сестры и сиделки.

Ранним утром, сестра отправилась с одним из охранников за продуктами. А сиделка вышла в сад за цветами. Ана набрала воды в ванну, спустилась в погреб и взяла бутылку, коллекционного красного вина. Поднялась к себе и заперла дверь.

Прямо в ночной рубашке забралась в ванну. Ее красивейшие выгоревшие волнистые, рыжеватые волосы, медленно погрузились в воду. Она просидела в воде минут десять. Затем начала, медленно наливать бордовое вино на свою голову, сделав пару глотков, продолжила снова выливать, — надо же, какой яркий вкус… Вода мгновенно окрасилась в кровавый цвет. Аромат вина заполнил комнату. Как только она закрывала глаза, перед глазами у не появлялся Роберт, в той деревушке напротив храма. Как только открывала, перед глазами всплывал тот, ужасный день и человек.

— Уж лучше мне не открывать глаза, — повторяла она.

Просидев еще несколько секунд, резко ударила бутылку о край ванны и осколки посыпались на дно. Она нащупала маленький осколок, сделала глубокий вдох и разрезала остриём вену. За считаные секунды вода начала темнеть. Именно так, она решила стереть из памяти всех.

Тем временем, сиделка собрала цветы и вернулась на кухню поставить их в вазу, не торопясь срезала шипы с бордовых роз и внезапно, проткнула себе палец. Какая-то тревога появилась. Хотя дома и так было тихо и спокойно, но в эти минуту чего-то будто не хватало. Она резко повернулась в сторону погреба и заметила открытую дверь. Не успев дойти до двери, ее окрикнул один из охранников.

— Что такое? — испуганно подошла она.

Он протянул ей руку и открыл ладонь, в ней была горсть таблеток.

— Где ты их нашёл? — тревожным голосом спросила она.

Под балконом Аны, — настороженно ответил охранник.

— Что стоишь, давай бегом наверх, — крикнула женщина. Что-то явно почувствовав. Они резко поднялись на третий этаж, но дверь была заперта. Она побежала вниз за запасными, но Ана их забрала с собой.

— Быстрей, ломай дверь, ломай, — кричала в истерике она. Предчувствие ее не обмануло…

Роберт проснулся, как никогда рано, спустился вниз, все сидели за столом и завтракали. Все кроме матери, ее за столом не было, так как она повздорила с тёткой. А тетка заказала новые цветы и пока они завтракали, управляющая украшала дом. В доме стоял резкий аромат пионов, который явно начал раздражать.

Племянник не присоединился к ним, он прилёг на диван и начал вертеть пультом в руке и стучать им по столу. Чем явно раздражал тётю и брата. Затем начал звонить Давиду, у него были важные планы на этот день, но тот не отвечал.

— Как ты выглядишь? — cделала замечание Ирена. — Иди побрейся, тебе будто за пятьдесят.

Он отвёл глаза, продолжал уже пошаркивать ногой о мраморный пол и продрожал звонить. Наконец Давид ответил, он был в заведении Альберта.

В это же время, охранники, уже двое, пытались выбить тяжёлую дверь в спальне Аны, прошло от силы минут семь. Наконец, им это удалось. Они забежали в комнату, но ее там не оказалось. В лицо ударил аромат вина, заполнивший спальню. Тогда cиделка, осторожно, толкнула дверь ванной комнаты сделала два шага и закричала в ужасе. Охранник забежал вслед за ней.

Ана уже была без сознания, губы синеватого оттенка. Из ванной кровавая вода выливалась на плитку, женщина не могла успокоиться, кричала без остановки, упав на колени.

Один из охранников, не растерялся, начал оказывать первую помощь. Он пережал запястья, чтобы остановить кровь. Кое-как они достали ледяное тело из воды и положили на пол, чтобы нащупать пульс. Сиделка начала звонить отцу, но не дозвонилась, до Альберта тоже. Тогда она набрала Арону, который был в заведении и проверял бухгалтерию с Гариком.

— Что случилось? — спросил удивленно Арон. Прежде она никогда ему не звонила. Она лишь твердила:

— Ана, Ана.

— Что, Ана, — уточнял он.

В этот момент она ещё раз посмотрела на охранника, который пытался нащупать пульс, он взглянул на неё испуганными глазами и покачал головой в разные стороны. Затем, опустил глаза.

Тогда она вздохнула и через слезы и взахлёб сказала, — Арон, он говорит у нее пульса нет, — истала рыдать.

— Что значит пульса нет, что там произошло? — закричал Арон, но в телефоне только крики.

В этот момент Роберт, беседуя с Давидом по телефону услышав крики Арона понял, что-то не так, но Давид сам не разобрав ничего отключился, чтобы узнать подробности.

Арон сразу направился к ним домой. К тому времени неотложка уже прибыла и увезла Ану.

Роберт понял, что-то произошло, он точно слышал ее имя. Давид, не переставая переспрашивал Гарика, но тот ничего не говорил, да и сам не знал. Он начал названивать Арону, который был в пути, наконец тот ответил. Давид приложил ухо к телефону, чтобы услышать сам, что скажет Арон.

— Что произошло? Почему кричала сиделка. Что-то с Аной?

Арон каким-то странным голосом, не похожим на себя, ответил:

— Они сказал: вены порезала…

— И что? — не выдержал Гарик.

— Охранник сказал, пульса не было, у неё губы синие были, вся ванна в крови была, не успели…говорят, — еле прошептал он и отключил.

Давид с Гариком переглянулись в ужасе.

Как? Зачем? Как такое могло произойти?

Давид понимал, что ему надо сообщить Роберту, который без остановки звонил. Гарик присел на стул, они не могли поверить… Вокруг словно все замерло..

Роберт уже не выдерживал и начал судорожно названивать, один за другим, но внезапно, поступил входящий звонок, от Давида.

— Что там такое? — спросил он.

Давид не знал, как это сказать, как такое вообще можно произнести.

— Друг… — сказал он и остановился.

Роберт раскрыл глаза, он понял, эта пауза не к добру.

— Друг… — повторил ещё раз Давид выдыхая. — Они сказали, что, она вены порезала… они говорят, опоздали. Охранник сказал, губы синие были… Друг, я не знаю….

Роберт, положил телефон и закрыл глаза.

— Кто это был? — спросила Ирен, которая вышла из-за стола и направилась к нему. Он вёл себя предельно странно, словно перестал дышать.

— Роберт… — повторила она. Она не понимала, что с ним, он закрыл лицо руками и непонятно было, смеялся или плакал.

— Роберт! — закричала сестра. Он резко поднялся взял светильник с тумбы и швырнул в огромный телевизор, расположенный на стене. Он рассыпался словно пазл… От этого грохота тетя и брат резко вскочили.

— Ты в своём уме! — закричал Леон.

В ужасе выбежала мать из кухни:

— Сынок? Что с тобой? — испуганно пыталась понять по его глазам причину такого состояния. Она смотрела на дочь, но Ирен сама не понимала.

Роберт схватил телефон и направился к выходу.

— Подожди меня, — кричала сестра, но он уехал не дождавшись. Она вышла вслед за ним спустя десять минут, переодевшись.

Он сам не понимал, куда едет и зачем. Он просто ехал, как в тумане. На улице была cнова удушающая жара.

Наверное, в эти минуты он наконец понял, что, вспоминая своё прошлое и настоящее, самым искренним человеком в его жизни была она. И мысль о том, что ее не больше нет. Убивала его. Сносила… Как только он начинал вдумываться, что ее нет. Будто терял реальность, не ощущал себя душевно и морально. Весь смысл его существования терялся. Он доехал снова до того холма, достал оружие и приставил к виску, досчитал до одного и раздался звонок от Давида. Он немедля ответил.

— Роб, езжай в пятую больницу, реанимация повезла туда. Я тоже еду.

Неизвестно на какой скорости он туда поехал и что он там ожидал увидеть. Он доехал до больницы. Влетел в приемную, спросил фамилию, ему только сообщили, что она в отделении реанимации. И никаких больше известий. Он в каком-то тумане добежал по коридорам, до отделения реанимации и остановился в коридоре.

Под дверями, сидели Альберт, полностью поникший, рядом Арон, опустив голову, двое из охранников и ее отец. Стоял словно неживой, прямо напротив двери. Сестра, видимо, находилась в соседней палате ее пытались привести в чувство, только и слышно было:

— Это я виновата! Это я виновата!

Роберт простоял, за углом коридоре минут семь и тишина. Он уже присел на холодный больничный пол. Вдруг к нему подошли двое человек, он медленно поднял голову, перед ним стояла Ирен, а позади Давид.

— Что здесь происходит? — тихо прошептала Ирен. В этот момент двери реанимации распахнулись и вывезли Ану, которая была без сознания. Он только расслышал слова врача, что перелили кровь вовремя.

— Моя Ана дышит, — cквозь слезы сказал отец, — дочка, доченька. — причитал он.

Ее поместили в палату рядом и через пару секунд, она начала приходить в себя. Как только она осознала, где находится. Начала судорожно кричать на все отделение:

— Папааа, что ты наделал……! Не мешайте мне! Не мешайтеее….. — вырывалась она и отдирала пластыри с запястий.

От ее ужасных криков, Роберт закрыл уши руками. Слезы комом стояли в горле. Ирен присела рядом с ним, на колени и прижала его крепко к себе.

Это было невозможное зрелище для отца, осознать то, что его только что ожившая дочь, не хотела жить. Забежали врачи и начали связывать ее руки и ноги, чтобы она не содрала повязки с рук и не навредила себе. Отца увели в другую палату и дали успокоительное, он был не в себе от ужаса.

Прошло около трех бесконечных минут, наконец, лекарство подействовало и Ана начала засыпать.

Прошло еще двадцать минут, в коридоре никого не было. Альберт был у отца. А Арон отвёз Аврору домой.

Роберт набрался смелости и решил войти в палату. Он прошёл незаметно мимо палаты отца и вошёл к ней.

Вошел в маленькую палату. Перед ним лежала Ана с привязанными руками и ногами к кровати. Запястья были перебинтованы. Она была лицом повёрнута к окну. Ее красивые волосы были полностью влажные, как и печальные глаза Роберта. От нее исходил аромат забродившего винограда. Он присел на край кровати. И начал бережно поправлять ее волосы, убирая с лица.

Она медленно повернула голову к нему, он еле сдерживался, чтобы не заплакать, как маленький ребёнок, которого обманули или чего-то лишили. Она на него посмотрела совершенно по-другому, ни как раньше. В ее взгляде было столько ясности и понимания. Она с трудом пошевелила губами:

— Они мешают мне, ты же поможешь мне? Да? Скажи…. да, — еле тянула она. — Не мешай мне ладно, мне же надо забыть все. Хочешь, я тебе правду расскажу? Я все вспомнилааа…. Ты же хотел знать… Спроси меня, спроси… — потребовала она.

Роберт еле сдерживался, чтобы не зарыдать в голос.

Его губы дрожали, его так потряхивало от всего увиденного, он не знал, что будет дальше, но она жива, уже счастье, но есть ли гарантии??

Через пару секунд начали закрываться ее глаза и слезы резко пролились из его болезненных глаз. Он ещё минут пять просидел рядом с ней. В дверях появился разъярённый Арон и с ненавистью посмотрел на Роберта.

Роберт медленно отошел от Аны, и хотел пройти мимо, ему было не до него. Но тот резко схватил его за рубашку и только хотел, что-то сказать, но его остановил Исаак.

— Арон, отпусти, — сказал он и подошёл к Роберту.

Арон медленно, не отрывая глаз отпустил и отошёл.

Отец и Роберт смотрели друг на друга пару секунд, затем Исаак тихо сказал:

— Я бы стёр тебя с планеты ещё в ту ночь и последующие дни.

Не знаю, что Ана полюбила в твоей подлой, мерзкой душонке, но то, что она была счастлива с тобой, те два месяца останавливало меня. Больше не появляйся на нашем пути. Ты сам наказал себя, моя месть не имеет места быть… — прошёл в палату, сделав пару шагов прошептал:

— Передай Ирене, что на том свете, она себе не простит этого…

Роберт ушел, не оборачиваясь, не имея дальнейшего представления, как дальше жить. Он разрушил жизнь самого беспомощного человека, из которых знал. Это был конец. Все вокруг будто остановилось. Был только он один и его чудовищный поступок.

Ирен бежала за ним. Ей с Давидом еле удалось его остановить и усадить в машину. Они направились домой.