Стеклом по венам течет в кровь (СИ)

Глава VIII. Несовместимые

Ана очнулась в полдень. Осмотрелась, насколько у неё хватило сил, приподнялась. Посмотрела на отёкшую по бедро ногу, тело было тяжёлым и неподвижным. Ее до сих пор знобило, губы были бледные и потрескавшиеся. Опершись на спинку кровати, она медленно поднялась на левую ногу, держась за стену подошла к двери и вышла в коридор. В надежде увидеть отца, но ей навстречу вышел врач и пригрозил, что вообще не выпишет если она не будет соблюдать режим.

Она вернулась в палату, села на кушетку и задумалась, пыталась вспомнить, что вчера было, какие-то расплывчатые отрывки помнила, но видимо препараты, которые принимала она и то, что ей ввели в больнице оглушили полностью, она легла и сразу отключилась.

Позже ее разбудила медсестра, которая занесла обед и сказала, что парень, который ее привёз уехал утром, не дождавшись выписки, к сожалению, ничего не передавал. Выпив пару ложек бульона, она вспомнила, что телефон скорее всего отключён, Альберт за это время точно начал бы ее поиски.

— Подайте рюкзак, пожалуйста, взмолилась она.

Роберт, который всю ночь не спал и выпивал, в итоге не смог поднялся и естественно не поехал на работу. Около пяти часов в его дверь постучала мама:

— Почему Давид звонит мне? Где твой телефон? — поинтересовалась она, открыв дверь.

— Может вы не заметили, но я сплю, передай Давиду, — пробурчал Роберт, прячась под подушкой.

— Он говорит, что у него интересная новость! — приложила к его уху телефон. Даже не открывая глаз, Роберт прошептал:

— Пой…

— Альберт в ярости! Своими глазами не видел, но говорят он чуть не порвал Гарика. Он с той девчонкой поехал в какую-то глушь, вчера вернулся, а ее и след простыл, пропала, нет известий сутки, а то и больше. Слышал ее отец важный человек и друг Альберта. В общем Альберт разнёс всех в щепки. Арон тоже попал под горячую руку, причитая: «я же говорил, я же говорил». Говорят Альберт на сына замахнулся, впервые… Оба ходили схватившись за сердца, словно сердечники, — хихикал Давид, рассказывая.

После слов, «пропала», Роберта охватило чувство страха и безответственности. Он оставил человека одного, в бессознательном состоянии, в чужом месте, умыв руки, сел в машину и уехал, ради бизнеса и денег. Ведь она чужачка. Он вытянул телефон из рук матери, выпроводил ее из комнаты.

— А ты не в курсе, где она? — спросил Давид, — ты же ею интересовался, вроде? Может слышал? Я-то знаю, что ты в тех краях вчера смотрел земли? — добавил друг.

— С чего бы это? Откуда мне знать?! — нервно ответил Роберт, отключил телефон и швырнул на кровать. Начал, как одержимый ходить по комнате из стороны в сторону, сжимая пальца на висках, прокручивал все в голове. Потом переоделся и поехал обратно в деревню, за ней.

Доехал в деревню поздно вечером, уже было темно. Теплый летний воздух душил, ни ветерка. На козырьке возле входа в больницу горела лампочка, со слабеньким желтым светом, на которую слетелись мелкие насекомые. Если бы не звёздное небо и яркая луна, которые освещали больничный двор, Роберт не заметил бы Ану, когда подъехал.

Она стояла, на ступеньках у входа, опершись о перила, приподняв правую ногу, которая распухла ещё больше. Ана приподняла голову и любовалась звездным небом, глубоко вздыхалатёплый воздух.

Как только Роберт собрался подойти к ней, он уже закрыл дверь машины, увидел выходящих из больницы, Альберта и врача. Роберт замедлил шаг, в этот момент к Ане подошёл Арон, и протянул руку к ее лицу, чтобы убрать прядь волос, которая сползла на глаза. Она вновь попыталась увернуться.

Внутри Роберта все закипело. Затем подошёл Альберт, не спрашивая ее разрешения, как маленькую девочку поднял на руки и понёс к машине, оставив вещи сыну. Они сели в машину и направились в сторону города.

Роберт понимал, — ему нет прощения!

Прошло около двух недель, первую он работал, не выходя из офиса. Вторую неделю он подсел на спиртное и гулянки по барам, в «Спарту» приходил пару раз. Сам не понимал чего хочет, просто бессмысленно проводил время. И только ночью, когда оставался сам с собой, его настигало чувство вины. Он не хотел с ней говорить, ему нечего было ей сказать, хотелтолько увидеть. Достаточно было сомкнуть глаза, как ее образ в больнице всплывал перед ним.

Ана все эти дни была замкнута, много лежала, ни с кем практически не разговаривала, потихоньку шла на поправку. Альберт не был навязчив, не задавал лишних вопросов, что не сказать об Ароне, все время ходил вокруг да около, задавая странные и наводящие вопросы. Ана старалась отшучиваться. Или притворялась уставшей, чтобы он ее не беспокоил. Она никому не рассказала о произошедшем, за этот промежуток времени, когда она обиженно ушла.

— Так и не расскажешь, что произошло? — cпрашивал ее виновато Гарик..

— Я же сказала, на такси доехала до монастыря, погуляла, поболтала с прихожанами, на обратном пути заблудилась… Пошла через поле… присела отдохнуть, жгучая боль и крик…Это все… Местные довезли до больницы… больше ничего не помню, — рванными фразами повторяла Ана.

— Прошу прощения, тысячу раз, — не переставал Гарик..

— Забудь, ты ни в чем не виноват…

В глубине души Ана была задета таким отношением, но понимала, что Гарик не виноват… А еще больше ее запутало поведение Роберта… Он запутывал ее вниманием и одновременно безразличием..

Чтобы хоть немного ее взбодрить Альберт ей предложить подыскать дом в их районе, до приезда родных, но она отказалась, сославшись на то, что в этом не разбирается. Ей уже ничего не хотелось..

Альберт отнёсся с пониманием, но чувствовал, что-то произошло в деревне и она тщательно скрывает. А Ану волновал вопрос, откуда вдруг такие громадные планы на покупку дома, откуда средства? Альберт уходил от ответа. Через пару дней он принёс хорошие новости, в редакции одной газеты, есть колонка, посвящённая культурным и духовным наследиям города, Ану ждали на собеседовании, он все устроил. Радости ее не было предела.

Она больше не пойдёт в этот клуб, не столкнется с Эриком и еще больше радовало, что не увидит Роберта, ее разум наконец очистится, а сердце перестанет чаще стучать, как только на нее засматривались голубые глаза этого далекого человека. Наконец она займётся любимым делом.

После очередной пьянки Роберт вернулся за полночь, думал все спят, свет был везде потушен, только из кабинета чуть заметен свет настольной лампы Ирены, который она всегда забывала выключить.

Роберт в привычной позе разлёгся на диван, закрыл глаза. Из какой-то комнаты ему послышался шепот, он подумал, что ему мерещится из-за состояния опьянения, он осторожно поднялся с дивана и прошёлся по коридору чуть дыша, голоса доносились из кабинета тёти. Он приблизился к двери расслышал голос матери, они с Иреной, что-то обсуждали:

— Успокойся, он точно за границей, жена говорят умерла, дочки непонятно чем заняты, даже мать от него отвернулась, обознались они не про него речь и его дочери. Спроси у Якова в крайнем случае..

— Как вспомню…! Предатель! — засверкали глаза тёти от обиды и ненависти. — Не вмешивай Якова. Об этом никто не должен даже догадываться!

— Ты ничего не изменишь, будь спокойна, он не мог вернуться. Яков даже не помнил, как зовут дочерей его, да они и сами толком не общались, видишь, они тоже кроме слухов ничего и не знают, это другой его брат, они даже из другого города. Спроси у Якова напрямую..

— Я требую закрыть тему с Яковом. Эту зовут — Анна… Как-то давно слышала от его матери, что, у его дочек странные имена, как у жены… Не могу вспомнить… Поэтому уверена, не он это и дочь не его… Бог даст слухи..

— Попроси нашего юриста расспросить Альберта, они друзья детства!

— Будь проклят Альберт, как тесен мир, он точно в курсе всего и дочерей тоже, рано или поздно все выяснится, — ударила по столу Ирена, сев в кресло. А Лия, скрестив руки, стояла зажавшись у двери. Вдруг ей бросилась в глаза тень в коридоре, она подошла ближе к двери быстрым шагом, испугавшись, что их подслушал кто-то, но Роберт успел уйти.

Он пролежал всю ночь, раздумывая над словами тёти и матери, шёл дождь, капли стучали по крыше и стёклам балкона. Лунный свет стоял в комнате и освещал стену перед ним, сползающие реки дождя отражались на стене, было впечатление, что вся комната в дожде. Роберт по традиции уснул под утро.

Проснувшись в полдень. Просидев в гостиной, он потягивал, не торопясь кофе, затем поехал на работу, предварительно заехав за Давидом. После проливного ночного дождя, весь город был в воде, запах раскалённого асфальта смешался с ароматом дождя.

По дорогам тоненькие ручейки стекались в один большой канал и находя небольшую неровность образовывали местами лужицы. Машины старались двигаться медленнее. Когда они остановились у светофора, Давид заметил девушку, которая спокойно прогуливалась по тротуару, она была в капюшоне от толстовки и со спины ее было не узнать.

И, видимо, у Давида было игривое настроение, когда пришло время ехать, он максимально приблизился к тротуару, разогнался и наехал в огромную лужу воды, обрызгав ту девушку с ног до головы, грязной водой.

Они оба рассмеялись. Давид пытался разглядеть, какая у неё будет реакция, она поняла, что это была сделано нарочно, долго не думая заметив возле урны пустую жестяную банку, подбежала к машине и только замахнулась, чтобы запустить в голову Давиду. В это же время Роберт из-за воодушевленной реакции Давида повернулся посмотреть, что там. Увидел Ану, всю в воде и грязи с жестянкой в руке, готовую запустить ее в них. Они пересеклись взглядами.

Роберт был в смятении, более нелепой ситуации он не представлял, Ана сжала зубы от злости, хотела придушить обоих. Но застыла на месте и ожидала их дальнейших шагов. Давид, чтобы избежать накалённой обстановки, быстро завёл машину, они тронулись с места.

Роберт, через зеркало смотрел на неё, она стояла в том же положении. Давид взглянул на засмотревшегося Роберта, — оооо, гипноз? И продолжил смеяться.

— Ты просто идиот, зачем облил? — смеясь ответил Роберт.

— Не ну ты видел размер банки, как бы пострадала твоя машина, если эта истеричка бросила бы.

Роберт сделал вид, что ему все равно, повернулся к окну и смотрел на улицу. А Давид измывался над ним всю дорогу!

Ана стояла все это время у дороги, облитая дождевой водой, грязевые разводы уже подсохли на лице. Она вспомнила, как он ее оставил в больнице, как бродяжку, а теперь обрызгал водой в первый рабочий день.

Куда идти, как быть, внутри что-то оборвалась, будто ее предал, какой-то близкий человек. В последнее время все перемешалось в огромную глыбу и не даёт ей покоя. Ночные кошмары, тревоги, обиды. Ана позвонила Альберту рассказала, что произошло, но не рассказала кто именно так поступил. Он подъехал в течении десяти минут, отвёз в магазин, чтобы она не возвращалась домой переодеться.

Во время совещания Роберт не мог сосредоточиться, все время вспоминал ее недовольное лицо, в грязевых затеках. После двух часов совещания, они с Давидом поехали перекусить. По дороге в кафе, как показалось Давиду одна машина хотела его специально оставить позади и поэтому пролетела, мимо них с такой скоростью. Он, недолго думая, рванул обгонять ее.

Роберт не понимал, что творится с Давидом:

— Ты что ребёнок? Или одолжил «счастья» у Эрика.

— Не ну ты видел? Это знаешь кто был? Арон, это его машина! Черт его подери! — негодовал друг.

Давид почти догнал ту машину и начал сигналить водителю, на такой скорости, он не понимал Арон ли за рулём, но убедился, что машина его.

Водитель рукой от него отмахнулся, намекая, — «Езжай, не до тебя».

Но игривое настроение Давида не отпускало его сегодня. Он стал провоцировать водителя, продолжая думать, что это Арон, не разглядев лица в полу опущенном окне. Он то подъезжал близко, то резко тормозил, то пытался подрезать.

Роберт, которого достало поведение друга на повышенных тонах заявил, что тот хуже Эрика и безответственнее, — если ты сегодня будешь избит, на меня не надейся!

— Есть шеф, — смеясь ответил Давид.

В этот момент водитель преследуемой машины спустил максимально окно и намекнул Давиду остановить машину у обочины. Давид убедился, что это не Арон, а их шофер.

Из-за скользкой дороги, внезапно, машину Давида занесло, он не удержал руль, врезался кювет, зацепив вторую машину и обоих занесло за ограждения у дороги.

К счастью, все отделались испугом и незначительными ушибами, пока Давид разминал подбитый подбородок из соседней машины вышел Альберт, он с агрессивным настроем двигался в их сторону.

Давид не растерялся и тоже выскочил из машины, доказывать свою правоту. Шофер попытался остановить Альберта, но тщетно, Давид получил один заслуженный удар в переносицу.

Роберт понял, что без его участия все может закончится в участке. Вышел, чтобы мирно поговорить с Альбертом и извиниться за произошедшее, так как он с ним и не был знаком, но был посетителем его заведения, хотел оставить хорошее впечатление. Пока Роберт успел начать беседу, Альберт ударил Давида ещё раз и у него хлынула кровь носом. Тут Роберт не выдержал, подошёл к Альберту, вцепился в егопиджак, — поговорим, мирно? Или предлагаете мясорубку?

— Скажи это своему другу! Кто ему дал права! — агрессивно ответил Альберт. — Свои спортивные достижения другу показывай… — попытался он убрать руки Роберта, но тот вцепился мертвой хваткой..

— Убираешь руки и забираешь этого ублюдка или…?

— Запугиваешь? — настороженно спросил Роберт.

— Или его отец узнает обо всем! И не только об этом! — ответил на повышенных тонах Альберт.

Сам Давид был удивлён поведением Альберта, никогда прежде его таким не видел, в любой ситуации он был холоден и сдержан.

Задняя дверь машины открылась и из машины Альберта вышла Ана, держась за голову. Пошатываясь, придерживаясь за дверь, но такая красивая.

Роберт понял, агрессивное состояние Альберта связано с ней, ведь она могла пострадать и, видимо, пострадала. Лоб у неё был немного ушиблен. Она медленно подошла к ним, посмотрела в его глаза сурово и осуждающе, не проронив слова, покачала головой, намекая отпустить Альберта, немедленно.

Давид ещё кричал, пытался оправдаться, он понимал, что если Альберт все расскажет отцу, то лишится не только машины, но и свободы.

Роберт спокойно отпустил пиджак Альберта, стараясь поправить его, сделал пару шагов назад, принимая вину друга.

— Я думаю, произошло недопонимание… Мы уходим. Давид неудачно подшутил.

А тем временем Альберт подошёл к Давиду, указательным пальцем провёл у его глаз и сказал:

— Жди. Только жди. — Давид кинулся оправдываться. Роберт оттащил Давида в машину, сель сам за руль, попрощался с Альбертом, кивнув:

— Давид извинится, когда придёт в себя.

И они уехали.

Альберт подошёл к Ане и нежно стал рассматривать ушиб, помог сесть в машину, они поехали домой. Ана так и не доехала до работы в этот день.