Стеклом по венам течет в кровь (СИ)

Глава XIV. Там нет тебя…

Они вошли в гостиную, где все были в сборе. На Роберте не было лица. Родные всерьез встревожились.

Ирена боялась спросить, что-либо. Роберт поднялся к себе. Несколько минут была гробовая тишина.

Затем Ирен спросила у тетки:

— Тетя, ты же любила этого человека, хотела ему навредить верно? Хотела, чтобы он страдал? Он — страдает. Прямо сейчас страдает. Ты даже можешь в этом удостовериться, я могу тебе адрес дать, где он сейчас. Знаешь где?

Ирена вытянула недовольное лицо.

— Тетя, он в пятой больнице.

Лицо Ирены побагровело.

— Не тяни, — закричала мать.

— Сегодня его дочь умерла и воскресла на его глазах, благодаря Роберту, а после того, как ожила, умоляла дать умереть. Представляешь, как он счастлив? И я ношу твое имя, — всхлипывая, закончила Ирен.

Ирена не стала ничего уточнять и проcто вышла из дома.

Лия поднялась к сыну. Он сидел на полу, положив голову на кровать.

— Сынок, как мне тебе помочь, скажи, что мне сделать?

В ответ тишина.

— Мама, — прошептала Ирен, она стояла позади матери. — Пройдем ко мне.

Роберт даже не реагировал на происходящее, он был далеко.

Лия и Ирен прошли в спальню, Ирен заперла дверь и крепко обняла мать. Лия не понимала истинной причины состояния детей.

— Что случилось? Вы меня с ума сведете.

Ирен успокоилась и села на край кровати и начала рассказывать о том, что ей известно, — когда мы забежали в больницу, Роберт был в коридоре, у отделения реанимации. Cидел на полу и рыдал, как ребенок. Не знаю истиной причины, но девушка порезала вены, ее чудом откачали, но она умоляла не мешать ей. Роберт что-то скрывает, это его убивает. Но он тщательно скрывает. Мама, я не знаю, что будет завтра, может она не выдержит, может повторит попытку. Не знаю, что с ним, угрызения совести или что, но он может натворить глупостей, он не в себе.

— Что мне делать? Скажите, я сделаю.

— Не знаю, иди к ним, попроси прощения, но что-нибудь сделай или мы его тоже потеряем мы уже его почти потеряли, он, как неживой, — зарыдала Ирен. Иди, умоляй..

Лия встревожилась всерьез состоянием детей и не теряя времени направилась в больницу.

Уже было довольно поздно, ей с трудом удалось убедить персонал больницы пропустить ее. Когда она практически дошла до палаты увидела, как у ее двери дремал отец. На двери она прочла имя и фамилию пациентки, которое ее немного повергло в шок. А еще больше ее поразил человек находящийся за дверью. Лия тихонько вошла внутрь, не потревожив Исаака.

Перед ней лежала маленькая, истощенная девушка со знакомым лицом. Приглядевшись, она не поверила своим глазам, это была та несчастная девушка из парка. Теперь она понимала потрясение своего сына. Он и правда уничтожил жизнь. У нее были привязаны руки и ноги. Лия подошла поближе положила ладонь на влажный лоб Аны и прошептала, так вот какая ты, Анаис.

Aнаис, именно это имя было написано на табличке пациента. В это время она почувствовала дыханье за своей спиной и оглянулась, это был Исаак.

Он молчал и она не могла промолвить слово. Просто согнула колени и встала перед ним. Он продолжал молчать.

— Прости, что не смогла воспитать сына, — прошептала она. — Прости, что он встретился на вашем пути. Прости, прости, прости, тысячу раз прости. Прости, что он не уберег твою Анаис, — сказала она и посмотрела на него испуганными глазами.

Он подал ей руку, женщина поднялась и еще раз прошептала:

— Там ведь написано Анаис, я верно поняла, это тот ребенок?

Исаак в ответ закрыл глаза.

— Как же так?

Отец продолжал молчать. Лия разрыдалась, прижав рот ладонью и выбежала из палаты, чтобы не разбудить Ану..

Такой бесконечной и длинной ночи, наверное, не было в жизни ни одного из них. Не спал никто, абсолютно, кроме Аны.

Лия с ужасом на лице вернулась в дом, заперлась и не открывала дверь никому.

Ирен постучалась к Роберту, переживала, чтобы он не натворил глупостей. Но он сидел в прежней позе. Cмотрел, куда-то вдаль…

— Роберт, не молчи давай поговорим, вместе все решим.

— Что решим, — после большой паузы прохрипел он. — Я все, сделал не так с самого начала. Когда надо был не лезть, я играл. Когда надо было уйти, я настаивал. Когда надо было понять, я не пытался. Когда надо было любить, я думал, надо ли? Когда надо было бросать, я раскаивался. Когда бросил, уже любил. Когда полюбил, уже потерял… Теперь ответь, как такой человек может действовать, безнадежен я…

— Я так и знала, — прошептала Ирен и молча вышла из его комнаты.

Ранним утром Роберт в первую очередь направился в больницу навестить Ану, но ему сообщили, что ее забрали домой. Он, не раздумывая ни секунды, направился к ним домой. Ввязался в драку с охранниками, которые наотрез отказались его впускать. Дошло вплоть до того, что вышел Исаак.

— Я тебе сказал не появляться на нашем пути.

— Разреши мне повидать ее, — потребовал Роберт.

— Да как ты смеешь, ублюдок, — разозлился Исаак.

— Я должен ее увидеть, ты не можешь мне запретить.

— Что? — Разозлился отец Аны. — Как помнится ты мне сказал: забрать и воспитать мою дочь, именно это я и сделаю, чтобы она не доверилась впредь такому подонку. Вон из моего дома!

— Ты не имеешь права. Ты что ли должен прятать ее от меня, чем ты лучше, не смог уберечь дочь. Да, я ошибся, но твой грех и упущение, как ты смоешь с себя. Обвиняя меня? Я все знаю! — закричал Роберт.

Исаак в ужасе раскрыл глаза:

— Что знаешь?

— Я был на суде, это твоя вина. Ана страдает из-за твоей беспечности и опять же ты и второй раз совершил ошибку. Ты хоть знаешь, как она жила здесь эти несколько месяцев. Доверил свою дочь куче голодных гиен. Лично я был свидетелем, как ее чуть не изнасиловали в заведении твоего друга и что же он сделал, оштрафовал Эрика? Ты хоть знаешь, как она здесь жила, да я не без греха, я не поверил ей, а кто бы поверил. Что ты за отец, может она и вовсе не дочь твоя, раз ты так с ней?

Это было последней каплей и Исаак врезал Роберту, хотя изначально не планировал пачкать руки о такого человека.

— Я ее оберегал здесь, может это и было чудовищное совпадение, но это я уберег ее от всех, хотя и сам навредил, но за эти три месяца она почувствовала себя со мной более защищенной! А что сделал ты? Cколько хочешь прячь ее от меня и трави своими препаратами, меня ты не вытащишь из ее головы, она любит только меня. Cлышишь меня, ты ничего не сделаешь, не сможешь сделать. Я — все для нее, ты — никто, она забыла про тебя за неделю со мной. Ты сам сказал, это твои слова, что она за эти три месяца была счастливей всей жизни. Я требую оградить Ану от Арона, не смей эту мразь подпускать к ней. Верни мне Ану, верни! — Кричал Роберт, которого выволокли охранники за пределы их улицы, чтобы его криков не услышала Ана.

Исаак схватившись за сердце, плелся домой, осознавая что слова Роберта в некотором роде чистая правда, именно его беспечность довела до этого и доверие, но если бы не заведение Альберта они никогда бы не вышли на преступника, которого искали девять лет. Да, возможно и правда он все усилия приложил, чтобы найти и отомстить, что действительно позабыл о счастье дочери, хотя, по его мнению, он делал все. Как оказалось — нет.

Ситуация казалась крайне безвыходной. Роберт терял последние капли надежды, что можно что-либо вернуть или хотя бы предотвратить. От него ничего и не требовалось, он ничего и не хотел, лишь не позволить, чтобы с Аной произошло что-то еще. Хотя куда еще хуже. Она все пережила, даже смерть.

У него в голове не укладывалось, если Анадочь близкого друга Альберта, как он позволил Эрику так обращаться с ней, а омерзительный Арон, что-то тут не чисто. Весь опустошенный Роберт направился домой. Как же разобраться во всем не афишируя причину, он не мог и не хотел, чтобы просочилась информация о прошлом Аны, этого не должно было произойти.

Таким образом он не имел возможности, попросить у брата о помощи, так как узнала бы вся семья. А брат ведет это дело параллельно, наверное, и не вникал углубленно.

— Если начну расcпрашивать, догадается, как быть, — недоумевал он. Когда он вошел в гостиную ему навстречу вышла Ирена с растерянным лицом, — сынок надо поговорить.

Он прошел мимо, не замечая ее.

— Роберт поговори со мной, на тебе лица нет. Ты не виноват ни в чем, только умалишенная могла порезать вены из-за развода. Забудь, поезжай отдохни, — успокаивала его тетя.

После последних слов он остановился и повернулся.

— Отдохнуть, — рассмеялся в голос Роберт. — Умалишенная? Она? — продолжал смеяться Роберт, затем улыбка на его лице резко сменилась на безмятежное равнодушие, — тебе я запрещаю впредь характеризовать Ану в моем присутствии, — и ушел.

Он поднялся наверх и рухнул в постель будто носил не тело, а чужой груз. Хотя и был полдень, но он сразу вырубился.

Был уже ноябрь, но осень не торопилась, было довольно жарко и душно, только багрово-золотые деревья и аромат сухих листьев напоминали о том, что осень на пороге.

Роберт проспал допоздна. Внезапно, он открыл глаза будто, что-то его подтолкнуло. Увидел он сон или что-то на подсознательном уровне его так встряхнуло, он сам не свой встал, оделся и вышел из дома. Никто даже не догадался, все давно спали. По дороге он позвонил Давиду и они направились в заведение Альберта, где как всегда было шумно и весело.

Они расположились в своей кабинке. Давид не мог понять, о чем думает Роберт. А Роберт ждал Эрика. Все это время он думал, о чем должен думать мужчина, который пристает к женщине, как можно добиваться женщины против ее воли. Один из таких был Эрик.

Cтранное совпадение, размышлял он. Ане не повезло девять лет назад, но там были другие обстоятельства. Как одно и тоже может преследовать одного человека всю жизнь, либо это от человека зависит, либо от его окружения.

Все меньше и меньше убеждался Роберт, что это случайность. Почему Альберт бездействовал и не наказал Эрика должным образом зная, что пережила Ана.

— А может быть, в этом всем замешан Альберт, он забирал записи в тот день. Отец Аныему слепо доверяет. Голодные взгляды этого Арона никто не замечает, кроме меня?

Еще один вариант был у Роберта, но он был просто душераздирающим, может они используют Ану, как приманку? Но это была всего лишь версия, да ужасная, он должен был все исключить, но не знал, как начать.

Удручало состояние Аны, ему, как кислород необходима была встреча, он просто хотел увидеть ее. Это было бы, каким-то витком, подтолкнувшим его на какие-то действия. А сейчас полное безмолвие. Он хотел ей сказать, кое-что очень важное….

Хоть что-то хорошее произошло за весь день, Роберт застал Эрика, он был в заведении, как и всегда под влиянием каких-то препаратов, ухлестывал за каждой юбкой. Давид по просьбе Роберта пригласил Эрика к ним. Они хотели расспросить его своими методами, но Давид был убежден, что Роберт сломается на половине и был прав.

Эрик с удовольствием завалился к ним в кабинку, у него были некоторые неразрешенные вопросы с Робертом.

— Cнова в своем репертуаре? — поинтересовался Давид, Эрик лишь улыбался.

— Посмотрите кто вернулся? — начал цинично Эрик.

— Примерный семьянин, а где женушка твоя?

Роберт старался себя держать крайне равнодушно, на сколько это было возможно.

— Я в разводе, — ответил он, пытаясь разговорить Эрика. — А ты никак не угомонишься, может тебе семью завести и остепенишься.

— Да ну что ты, как можно, если я женюсь остальные будут страдать, — болтал Эрик.

— Если все страдают от недостатка тебя, зачем ты принуждаешь некоторых быть с тобой это не давит на самооценку?

— Таких нет, со мной все идут добровольно, за исключением..

— Исключением? — уточнил Роберт.

— Эрик был полностью под кайфом и почти не соображал, что несет, либо уже говорил больше, чем нужно.

— А давай мы тебя еще угостим, — протянул бокал ему Роберт.

Эрик один за другим опустошил два бокала виски пока, спиртное начало смешиваться с тем, что было до, Роберт продолжил:

— Не жаль тебе таких, беззащитных, у официантки вся шея была в ссадинах, — подначивал Роберт.

— Не-а, не жаль, — заулыбался Эрик, — они сами начинают, я делаю то, чего хотят они, но боятся признаться.

— Так вот оно, что. Значит ты еще не завязал?

— Завязал, — неуверенно сказал Эрик.

— А ты, как после развода?

— Kак видишь, превосходно — ответил Роберт.

— То есть у вас все окончательно, так быстро?

— Да, все! — утверждал Роберт.

— Хитрец заманил под венец, получил чего хотел и все?

— Да, а как иначе.

— Да ты хуже меня, ты обнадежил и бросил. А я никому не обещал ничего. Но ты зря девочку приревновал ко мне, жестко опустил в тот вечер, ведь она избегала меня, знаешь, до последнего не сдалась, — громко рассмеялся Эрик.

В эту минуту Роберт хотел разбить бокал и вонзить острие в глотку Эрика, но удержался.

— Это не важно, забудем, у нас были причины на развод, — cтиснув зубы ответил он.

— Какие? — поинтересовался Эрик.

— Другие, — хотел сменить тему Роберт.

Но Эрик не унимался:

— А у нее энергия была, у сладкой девочки, как магнитом меня влекла.

— Нам пора, — поднялся Давид и тянул Роберта за пиджак. Роберт хотел еще что-то разузнать, но Эрик зациклился на теме Аны, что его выводило из себя.

— Интересно, все-таки, что же произошло между вами….

Роберт поднялся и направился к выходу из кабинки, вдруг Эрик прошептал ему вслед:

— Такой кусок у меня увел из-под носа, несправедливо, а ведь я должен был быть первым, я раньше ее заметил. Ну раз у вас все, ты же не против? Она же, такая сладкая девочка, верно? — улыбнулся Эрик и подписал себе приговор.

За мгновенье Роберт подбежал, сходу нанес Эрику несколько тяжелейших ударов и не останавливался, как Давид не старался его оттащить ему не удалось. Вмешалась и охрана, с трудом отцепили озверевшего Роберта от Эрика, который уже был без сознания и захлебывался в собственной крови.

Cитуация была крайне тяжелой, охрана вызвала Альберта он немедленно выпроводил Роберта и запретил приближаться к заведению, что окончательно подтвердило подозрения на счет Альберта. Эрика на скорой увезли в реанимацию.

Альберту донесли сотрудники о криках и комментариях Роберта, он решил все сообщить Исааку, пока не поздно.

Роберт вернулся домой под утро, избитый, по дороге домой он ввязался в пьяную драку. Мать уже обнаружила, что его нет и сообщила Ирене, они вдвоем ожидали его в гостиной, когда он вошел. Они были в ужасе от увиденного.

— Дорогие мои женщины, прошу меня простить, но сегодня интервью отменили по техническим причинам, — отшутился Роберт и с разбитым в кровь лицом направился к себе переваривать слова Эрика.

На следующий день он узнал, что Ану отец перевез в другое место из города, куда и зачем, он не знал, но это окончательно подбило его на необдуманные поступки.

От неизвестности, он каждый день ввязывался в какие-то уличные драки, шрам на переносице уже не заживал, все попытки что-либо узнать не увенчались успехом.

Роберт еще раз поехал к дому Аны и снова выпивший, несколько раз поскользнулся и упал в грязь на тропинках перелеска, около особняка, но дом пустовал, ворота заперты. Он отряхнулся и обошел дом в надежде увидеть балкон, где скорее всего стояла она, когда там жила.

По возвращению домой, Роберта в гостиной ожидали следователи. Родители Эрика, со слов очевидцев написали жалобу. Роберта увезли в отделение.

Cемья была в отчаянии, а больше всех Ирена винила себя. Леону с трудом удалось вытащить его под подписку, но состояние Эрика было критичным и в случае смерти Роберту грозил тюремный срок. Но, видимо, Роберта это не сильно настораживало. Ведь он не сделал ничего плохого, по его мнению.

Все уговоры матери, тети, а также сестры рассказать причину его состояния не увенчались успехом, он молчал, даже брат, также был бессилен, все безрезультатно. Это продолжалось около месяца. Роберт тосковал.

Как-то вечером он направился в их домик. Отомкнул дверь вошел в холодный дом, теперь с еще более тяжелым грузом, он чувствовал себя пустым местом в буквальном смысле слова не ощущал себя.

Он постоял в темноте, затем подошел к камину и хотел закинуть пару дров чтобы затопить его, заметил среди кучи барахла и подарков со дня рождения коробку, которую он и не видел. Роберт не понимал, что это за подарок и от кого, он ведь все раскрыл, выходит это подарок Аны. Он открыл коробку, там были шикарнейшие наручные часы с россыпью бриллиантов. Это никак не мог быть подарком от Аны, такие часы стоили баснословных денег, он осмотрел часы и сзади была гравировка «Иногда время лечит, иногда время убивает, цени время, ибо настанет день, а время исходе», подпись, И. Шуман.

— Это подарок ее отца, он с многомиллионным подарком вошел в мой дом и увидел то, что увидел… — прошептал Роберт.

Он положил подарок на место и понимал, что если не это подарок Аны, то он, где-то должен быть и быстро поднялся наверх, в спальню.

Медленно открыл дверь и вошел, в комнате была прежняя уютная атмосфера, только очень холодно, холод до озноба, Роберт осмотрел шкаф, но там ничего не было и прилег на кровать. Неужели нет подарка, думал он, она неделю готовилаcь, он встал, хотел уже уйти, но решил проверить еще прикроватную тумбочку и не ошибся.

Он нашел там коробку и начал немедленно распаковку, в ней был какой-то необычный шар без шнура для подключения, просто белый шар на плоской нише без кнопок он не понял, что это. На дне коробке был конверт с инструкцией, точнее инструкция, это было ее письмо.

Потихоньку вскрыл его и зачитал: — «Ненавижу голубые глаза, не знаю почему боюсь их. Но твои исключение. Ненавижу сладкое. Но ты исключение… Если холодно, дотронься до него и увидишь, кто мое исключение. Ты для меня — исключительный». Роберт положил рукина шар и через несколько секунд он начал нагреваться и загорелся теплым светом. Это была сенсорная настольная лампа, в ней быловыгравировано их фото возле храма, где он обнял ее и сделал фото, и видно только его счастливое лицо.

Раньше он чувствовал себя виноватым зная, что она его любит, а в эту минуту понял, как бы не хотелось, чтобы она в нем не разочаровалась ведь и правда, она именно его любит, как приятно ему было осознавать, что он был смыслом чьей-то жизни, когда-то…

— Действительно, достойный подарок, он такой… — думал он и положил шар рядом, укрывшись он уснул в холодном доме.

На следующее утро, взвесив все за и против, собрался с мыслями и решил позвонить брату, рассказать все, другого выхода не было. В одиночку не справился бы с Альбертом и Исааком.

На встречу с братом он взял папку с документами о деле. Они решили встретиться в кафе

— Наконец, ты решил, что брат тебе нужен и роднее, чем друг? Недовольно высказался брат.

— Если ты продолжишь в таком тоне, тогда я лучше пойду.

— Ты как ребенок и как только эта девушка за тебя вышла, ты же идиот с ног до головы, — разозлился Леон.

— Ты можешь оставить свое красноречие для другого случая, — разозлился Роберт.

— Ладно говори, только смотри не упусти ничего если хочешь, чтобы я помог.

Роберт ничего не сказал лишь протянул папку.

Леон раскрыл дело, пролистал дело, которое до боли было знакомо ему.

— Это же дело, которое я параллельно веду, как ты достал копии это же наказуемо. Вот ведь случайности неслучайны, — Леон был озадачен.

Да какая разница откуда, это Ана, это дело Аны! — разозлился и опустил голову Роберт. — Как я мог это рассказать кому-то, то, что я здесь, с этой папкой это вообще чудо.

— Что? — удивился еще больше Леон.

— Вот такой брат у тебя, неудачник.

— Как вас угораздило, черт подери, ладно тетя, она женщина с фантазиями, а ты взрослый состоявшийся человек, как ты мог. И как доволен результатом? — в ярости высказался Леон.

— Да доволен, а разве незаметно, я счастлив, как никогда, — засверкали глаза Роберта от обиды. — Что мне делать? Ты лучший юрист, помоги мне, что известно о преступнике? Я подозреваю, что ее отец что-то знает. Но тщательно скрывал на суде.

— Откуда такая информация, зачем ему скрывать ты совсем свихнулся?

— Говорю же, он странно себя ведет, — возмутился Роберт.

Леон задумался, ему не очень были понятны мотивы отца Аны.

— Постарайся вспомнить все, что она говорила, сейчас вряд ли получится с ней переговорить, все детали вспомни связанные с ней, полностью сконцентрируйся на этом, — потребовал брат.

— Леон помнишь тот день, когда я попросил тебя извлечь записи с камер того отеля, так вот, видимо, в тот день, Ана увидела именно его и все вспомнила.

— Почему ты молчал, до сих пор! Это, преступление с твоей стороны, может мы его упустим навсегда, — разозлился брат и поспешил в суд.

По дороге в суд Леон позвонил Роберту, который уже заходил в дом и спросил:

— Я не пойму одного почему в деле ее имя Анаис Шуман, а в паспорте Ана?

Роберт удивился от заданного вопроса:

— Так ее зовут Ана, три буквы Ана.

— Роберт ты уверен, что мы говорим об одном человеке, в деле записано другое имя, АнаисШуман, никакая не Ана.

— Анаис? — удивился Роберт. Никогда прежде она не говорила об этом и в паспорте указано — Ана.

— Что за идиотизм! — возмущался Леон. Одно слово может все перевернуть и поставить на место. Что мутят эти люди?

— Вот об этом я тебе пытался сказать, — Роберт был в полном замешательстве.

Он прогулялся по городу в раздумьях, к вечеру направился домой. В гостиной было тихо, он сел на диван, голова разрывалась от боли, погода настойчиво шла к осени. Позади послышались звуки шагов, кто-то спускался по ступенькам, ему было лень оглядываться, он медленно закрыл глаза, чтобы прислушаться и понять кто это. Ритм был знаком, но он так и не разгадал кто это, точнее не успел. Некто остановился, наклонился к нему, это была женщина, от нее повеяло знакомым парфюмом, она обхватила его шею обеими руками и нежно поцеловала..

— Тыыыы? — прошептал Роберт.

— Тебе было тяжело, знаю..

Роберт открыл удивленно глаза, — Эмилия?

Он был растерян. Перед ним стояла его Эмилия, столько времени прошло. Она совсем не изменилась. Шатенка с глубокими, миндалевидными глазами, медового оттенка. Здоровый загар и ослепительная улыбка, которая не сходила с ее свежего лица.

— Роберт, я так скучала, — прошептала девушка и крепко обняла его. Он стоял неподвижно. В его сознании было недопустимо, чтобы кто-то обнимал его за шею..

Он не очень понимал, как, зачем и для чего она внезапно встала перед ним?

— Как ты оказалась здесь? Так внезапно?

Вслед за Эмилией спустились сестра и тетка, с довольными лицами. Роберт подозрительно осмотрелся, конечно, он понимал, что к чему, но хотел убедиться и увидеть степень наглости и бесчеловечности тети.

Он просто присел и начал наблюдать за их дальнейшими действиями.

— А где мама? — поинтересовался он.

Его поразило, что не все сообщники предстали, видимо, мать выполняла другую роль, по его мнению.

Все говорили, что-то обсуждали, переглядываясь, он лишь переводил глаза из стороны в сторону. Эмилия не убирала руку с его плеча, будто он принадлежал ей и ничего не произошло между ними.

Возможно, Ирена взвесила все, предположила, что он через некоторое время придет в себя и только Эмилия в этом поможет ей, снова игры и интриги.

Неужели у нее совсем нет жалости?? Он еще не разгреб ее предыдущий замысел, а тут назрел новый.

— Эмилия девочка ну расскажи, как ты? — продолжила тетя, — как учеба?

— Какая учеба? — не выдержал и захохоталРоберт.

Тетка грозно взглянула племянника и обратилась к Ирен, — пойдем на кухню, подготовим все к ужину.

— Какому ужину? — уточнил Роберт.

Тетка усмехнулась, — вы поговорите наедине, а мы скоро придем.

На этом слове он не выдержал, схватил Эмилию за руку и потащил наверх.

— Наедине говоришь, да нет проблем…

Он затащил ее в комнату, запер дверь, девушка немного испугалась, он заметил этот страх.

— Не бойся меня, это я Роберт, тот Роберт, которого ты оставила и ушла, но я тебя простил. — Он осторожно подвинул ее к себе и начал обнимать, она не возражала. Тогда он подвинулся ближе, сказал, — раздевайся, — и резко сорвал все пуговицы с ее рубашки. Девушка была в ужасе и недоумении, он толкнул ее на кровать и повторил, — я сказал раздевайся!

В дверь стали ломиться тетя и сестра. Он не открывал.

Эмилия подбежала к двери и просила ей помочь. Он снова оттолкнул ее на кровать и просто стоял над ней. Дверь в спальню отпер ключом Леон, все забежали в внутрь, не было только матери.

— У тебя что нет гордости? — сказал Роберт и вспомнил, кому прежде он сказал эти слова. Все были в ужасе от его выходки. — Тетушка вы так удивлены, а ты разве не для этого привела ее сюда, забирайте ее, а завтра можешь привести Лизу и всех, кто еще у тебя на примете, это правильно, что ты начала с Эмилии, все пройдут через эту спальню. Ты достойно держишься! Ниже падать некуда..

Брат врезал ему за поведение и за все его слова.

— Что ты позволяешь себе, наглец? — пригрозил он ему.

— Я только начал себе позволять, а раньше только исполнял.

Эмилия медленно поднялась, прикрываясь руками.

— Роберт — это не ты, что с тобой? — прошептала девушка.

— Роберт, отныне такой, прошу любить и жаловать, сможешь меня любить?

Она залепила ему пощечину. Он лишь рассмеялся обиженно.

— А теперь, все пошли вон из моей комнаты, — стал он кричать и в грубой форме выпроваживать из спальни. Он захлопнул дверь за спиной у брата и начал крушить все, что находилось внутри.

— Поговорим, — заявил Леон тете и проводил ее в кабинет. — Объяснишь, что это значит? — гневно стал отчитывать ее.

— Я просто не ожидала, что он так отреагирует.

— А как ты ожидала, тетя, ты взрослая женщина, ты знаешь вообще, что у него в голове сейчас, зачем ты притащила Эмилию, это же двойной удар. Ты совершаешь ошибку за ошибкой. Не смей ничего предпринимать впредь, не согласовав со мной! — cказал он и вышел.

Роберт стоял и вспоминал слова, которые сказал Ане в тот день. «У тебя что нет гордости», это сводило с ума. Он хотел срочно поговорить с ней. Но куда отец ее увез?

Он вышел из дому, хотел направиться в их дом, не пройдя и пары метров от дома его избила группа людей с битами, если бы не проезжающее мимо такси, неизвестно какой исход был бы. Леону позвонили в полночь и сообщили, что брат в больнице с черепно- мозговой травмой.

Спустя пару часов все стояли в коридоре перед его палатой, как совсем недавно перед палатой Аны. Роберт пришел в сознание через несколько часов. Давид и брат стояли над ним, словно прокурор и адвокат. Он молчал все время пока брат находился там и не отвечал на его вопросы.

Как только брат покинул палату, Давид задал вопрос:

— Ты думаешь это ее отец?

Роберт молча кивнул.

— Трус, зачем нанимать людей, нельзя все в одиночку сделать, — возмутился друг.

Роберт задумчиво глядел в окно и о чем-то думал, ему доставляло удовольствие это состояние, он чувствовал, что заслужил, но подозревал, что это сделали не люди Исаака.

Вслед за Давидом вошла его мать, он смотрел в окно, не реагировал на них. Она сжала его ладонь и словно разочарованно прошептала,

— Ты знаешь, я была знакома с этой девушкой, однажды, в парке человеку плохо стало, ее окружила толпа, я кое-как прорвалась и увидела испуганного зверька с огромными глазами, я успокоила ее, посадила на скамью, мы поговорили минут пять от силы. Она была разбита, заикалась не могла говорить, представляешь… — cквозь слезы сказала мать, — у нее колени были разбиты в кровь. У нее. наверное… была трудная жизнь, такое безжизненное лицо, а вы смеялись, называли ее погасший огонь. Мне ее жаль, как же мне жаль ее. Она сказала что-то тогда, чтобы уцепиться и жить я думаю ей много не надо было…

— Мама, — охрипшим голосом прошептал сын. — Зачем ты сейчас говоришь это, я и так боли не чувствую, у меня разбиты ребра, но мне больно не за себя… — сказал он и резко замолчал, закрыв глаза.

— Я хочу, чтобы ты остановился, просто остановись, отпусти ситуацию не лезь к ним. Эмилия, я тебя не прошу быть с ней. Будь с кем хочешь. Не знаю, что там было, но тебе надо отпустить. Чтобы не навредить, она не выдержит. Если отец увез ее значит так надо, ей так лучше, он отец, он лучше знает ее.

— Выйди, — прошептал сын, — выйди отсюда, я услышал тебя. Пригласи и тетю, пусть выскажется, научите меня жить, вы же все правильно сделали и вам не о чем сожалеть, у вас семьи идеальные, да? Просто выйди мама! — cказал Роберт и закрыл глаза.

— Где ты, как мне понять, куда он повез тебя, как мне уберечь тебя? — шептал он себе под нос, обращаясь к Ане.

Леон стоял возле окна и задумчиво глядел на улицу, когда к нему подошел Давид.

— Думаешь, это ее отец?

— Вряд ли, не похоже на него, может Альберт решил припугнуть или шайка Эрика, он до сих пор не пришел в себя.

— Вряд ли Альберт приказал бы так покалечить, — продолжил Давид. — Зачем это, причем у Исаака личные счеты.

— Во всяком случае не нравится мне это затишье со стороны родни этой девушки, до добра это не доведет, что-то в ее происхождении не так, — рассуждал Леон.

Все направились домой, немного отдохнуть.

В полночь Роберт открыл глаза в холодном поту и позвонил брату.

— Леон, думаю, он увез ее, чтобы поймать на живца этого подонка, найди ее раньше, не теряй времени.

Не прошло и пары минут после разговора с братом, дверь в палату Роберта открылась вошел мужчина, ранее он его никогда не встречал, он прогулялся по палате и подошел к койке Роберта.

— Ну как тебе косточки посчитали? — обратился к нему незнакомец, — скажи спасибо, что мы не от души, но это первая серия, жди вторую. Эрик если не очнется, можешь заранее заказать гранитный памятник, а теперь сладко-сладко спи, — сказал мужчина и вышел из палаты.

Подозрения Роберта подтвердились, это родня Эрика.

Монолог Роберта.

Снег не пахнет, наука не врет, пахнет зима. Пахнет холодом, леденящим кости ветром, пахнет воспоминаниями… Пахнет продрогшей корой деревьев, застывших до весны..

— А что я ей скажу? Прости!? Но я сам не хочу, чтобы она прощала…

— Накажи! Но я сам знаю, что этого будет мало.

— Расстанемся навсегда! Но я этого не хочу больше всего.

— Начнем с начала! Начнем с конца! А что еще я могу?

— Чем чаще я ее встречал, тем больше не было меня, сейчас ее нет, но есть ли я?

— Кто мог предполагать о таком исходе, если бы кто-нибудь мне тогда намекнул, что такое возможно… Я бы прошел мимо в тот день, в ресторане, пусть бы она шла, куда собиралась с осколками в коленях.

— Прикосновения в шею, словно успокоение, это не мой выбор. Я и сейчас готов выбирать, да престиж для меня важнее чувств. Я же человек, вторую половину я еще найду. Эмилия перевешивает ее, на моих весах.

— Но это на словах, ведь человек так не может думать, а я человек?

— Но слова — это пыль, а что, если она встанет передо мной и посмотрит глазами цвета графита и скорее всего произнесет, что простила меня, я должен буду сразу исчезнуть?

— Одно из главных воспоминаний, у нее из блокнотов вечно высыпались высушенные лепестки различных цветов, листьев и трав. Человек, который ценит воспоминания. Это все хорошо, но, а что, если бы тетя не рассказала всего, но мой отец, также ушел с ее матерью. Кто мне ответит, почему только я виноват?

— Я всегда жил правильно, оберегал маму, тетю, Ирен и Эмилию. Так относиться к девушке, лишь потому что она не твоя семья или кровь. И таких как она тысячи, с чего я решил, что должен судить ее, а теперь будут судить меня.

— Но я признаю это и не смогу оправдаться, а она знала, что находится под следствием и отбывала наказание, ее всего лишь замечали мужчины, всего-то замечали… Был намек, а вывод сделал я, как и всегда в этой жизни все несправедливо… Мне надо знать, что у нее в голове, чтобы убедиться в том, что она думает обо мне…

Превосходно!!

Я знаю точно — ненавидит! Я бы ненавидел и за меньшее… Я Эмилию не прощу, просто за внезапный уход.

«Не делай предложение в дождь, иначе пожалеешь..» Ее слова..

Мы женились в солнце, а все равно предал.

Может мне сломать систему? И, сдержать на этом слово? И кем я буду..