Стеклом по венам течет в кровь (СИ)

Глава XV. Система новой жизни

Роберт выписался из больницы спустя две недели. Выглядел неважно и странно, это и настораживало. Он, что-то замышлял….

Ирен пыталась убедить его еще раз поговорить с Эмилией и все уладить. Она не находила другого выхода, как привести брата в чувство. Он отказывался наотрез. Роберт сидел в своей комнате и смотрел в окно, укутавшись в одеяло с головой.

Днем в отражении было хоть какое-то движение: листопад в ноябре, снегопад в декабре, затем снегопад сменился, безмолвным леденящим воздух морозом.

Вечер, когда наступал вечер и солнце опускалось за горизонт. Он погружался в полное одиночество со своим отражением в стекле. И задавался лишь одним вопросом, — «А много ли ты сделал хорошего, что сейчас смотришь на себя?»

Как и говорила она тогда, ночь душит несчастного человека, сдавливая ком в горле от безысходности…

Почти два месяца он просидел в спальне, игнорируя всех членов семьи, новостей от семьи Аны не было, было ощущение, что их вообще не было, никогда..

Канун Рождества. В доме праздничная суматоха. Каждый занят чем-то в эти особенные дни. А Роберт словно умалишенный сидел в комнате и лишь вслух повторял:

— Но я предатель! Я — предатель. Как только видел свое отражение.

Что назревало в его беспокойной голове? О чем он думал?

Перестал грубить родным, просто равнодушно кивал молча, соглашаясь со всеми..

Давид постучал в его дверь ближе к ночи, он взглянул на друга холодными, голубыми глазами и натянутой улыбкой.

— Входи.

— Ты долго тут собираешься сидеть?

— Как там на улице? — спросил Роберт.

— Дело к зиме, — прошептал друг. — Ну так что, может начнешь потихоньку возвращаться в исходное состояние. Два месяца тишина, скорее всего они покинули страну, чтобы избежать всех неприятностей и оградить дочь, чтобы она..

— Не повторила попытку, ты думаешь она такая слабая?

— Дело не в слабости, а в безнадежности, если она повторит попытку, только потому что ей, не за кого уцепиться, чтобы удержаться. Мы знаем, что родители нас всегда любят, какими бы мы не были, но мнение остальных для нас почему-то весомее, так и она не будет стремиться, если в глазах всех будет жалкой. Ей будет нужен человек, который скажет: «Ты мне нужна», но не любой, а родной человек.

— Зачем ты это делаешь Давид, думаешь самый умный? — раздраженно ответил Роберт.

— Я просто озвучиваю твои мысли, в этом же нет ничего?

На следующий день, все собрались за праздничным ужином, друзья, родные, близкие. Как ни странно, тетка пригласила семью Лизы, видимо, не обговорив с Ирен, которая пригласила Эмилию.

На радость всем, Роберт был абсолютно спокоен.

Степень лицемерия и фальши в этот вечер зашкаливала. Даже брат позже заметил настороженный вид брата. Он будто не был с ними там, хотя обсуждались темы не очень приятные для него, кто-то ожидал, что он сорвется, но он не реагировал снова и снова. Давид предложил поехать в клуб развлечься. Роберт промолчал в ответ.

Лиза и Эмилия метали искры за столом. Тетка открыто вела разговор в отношении Лизы и Роберта, Эмилия и Ирен напоминали всем «шутя», кого любил Роберт всю жизнь. Мать тревожно наблюдала за сыном. Брат даже за столом был погружен в работу.

На улице была такая метель, окна на нижнем этаже были бы вот-вот засыпаны доверху. Деревья до самых макушек покрыты инеем.

Роберт о чем-то задумался, глядя в окно напротив и внезапно, засмеялся с блеском в глазах, впервые, так искренне, затем прошептал:

— Вязанные трусы и шерстяные носки или наоборот… Какао, да, я хочу какао… рыжего кота, — с этими словами, он, улыбаясь, встал из-за стола и направился к выходу. Он направился в деревню, куда ездил по делам и столкнулся Аной.

Дорога была настолько заснежена, а снег так и мел не переставая. Вместо пары часов, он добрался до туда спустя пять часов, до храма он добрался к шести часам утра.

Красоту этого места невозможно было описать словами. Хрустальное утро встало перед ним. Чистейший воздух, скрипучий мороз. Храм стоял окутанный снегом, словно это не вживую, а открытка из детства.

Он с открытым ртом смотрел, как заколдованный, посмеиваясь, — раньше я на такое не обратил бы внимание, сказал бы еще успею, есть еще время понаблюдать за красотой природы и причем она рядом всегда, а дела нет..

Припарковал машину у того поля, где был летом, около часа смотрел на храм и снег, который мелкий, как пыль сыпал с серо-голубого неба. Так внимательно смотрел около часа и уснул, обняв руль.

В девять утра, когда зазвенели колокола, скорее всего он слышал их, но видимо, представлял во сне и никак не мог проснуться.

Проснулся он позже, когда в его окно постучались деревенские мальчишки, которые гуляли и радовались празднику. Роберт вышел из машины потягиваясь и осматриваясь. Расправив воротник пальто, согревая воздухом руки, прошелся пешком по округе, так как машину замело за три часа пока он спал.

Вдоль дороги стояли несколько домишек, но никого из взрослых он не заметил, только дети играли в снежки, катались на санках. Он прошел немного дальше, в дальнем домике на веранде, как и в прошлый раз сидела та женщина в инвалидном кресле. Она читала книгу и поглядывала за мальчиком лет девяти, который бегал с остальными. Прилично замерзший Роберт подошел ближе, поприветствовал женщину.

Издалека, она ему казалась намного старше средних лет, но приблизившись и разговорив ее, заметил, что она лишь выглядит неважно и одета не по годам. У нее невероятно утонченные черты лица и нежный голос. Она пригласила его в дом погреться и сказала, что поищет номер соседа, который сможет ему помочь вывезти машину из сугроба.

Роберт вошел внутрь, домик был старый, отделанный древесиной изнутри, но вполне уютный и теплый. В дальнем углу располагалась огромная каменная печь, в центре огромной гостиной располагался засервированный, круглый стол, на нем красивая старинная посудас изображением диковинных птиц и растений, много выпечки и сладостей с ароматом лимонной цедры и корицы. Огромный мягкий диван, c деревянными подлокотниками. Под окном стояла небольшая живая сосна, украшенная красными бусами. В комнате улавливался аромат хвои, мандаринов и затопленных дров.

Семья была большая, помимо женщины и ребенка, там жила еще супружеская пара средних лет и их две дочери, лет пяти и семи он только не понял одного, мальчик был ее сын или она лишь приглядывала за ребенком. Который, как ему показалось не разговаривал. Роберт просидел там более двух часов даже не торопился покидать этот уютный дом, потягивая глотками чай, наблюдал за всем.

Гости, то и дело заходили и уходили, такой теплой атмосферы он не видел c детства, когда соседи ходили в гости друг к другу с подарками. Эта семья была необычайно дружной.

Но эта женщина, по-особенному отличалась. Манеры, голос, нежная, cлишком добрая… Когда Роберт прошел в одну из спален переодеть верхнюю одежду на более теплую. Стал свидетелем разговора этих людей.

Они говорили о детях, супруг молодой женщины беседовал с женщиной постарше, благодарил ее за все, она спасла его жену и дочерей и когда разговор дошел до того, что мужчина сказал, как всегда мечтал о сыне хотя и дочерей обожает, женщина резко замолчала и сказала: все отдала бы, лишь бы узнать, где ее девочки. Роберт только хотел открыть дверь, чтобы выйти и услышал стук в дверь. К ним вошел мужчина, звук знакомых шагов послышался ему.

— Это ты? — прошептала женщина в кресле, — говорят дороги замело, замерз, садись погрейся, пока парень одевается, не видел машину поблизости?

Голоса мужчины и слышно не было, будто он просто со всем соглашался. Роберт замер за дверью, он напрягся до невозможности, это место и люди ему были абсолютно чужие и одновременно он не понимал, что чувствует находясь там. Непонятная тревога пронзила тело.

Вдруг мужчина поднялся и произнес, — ну сколько можно греться, где ваш гость, у меня еще дела, детишкам подарки привезу?!

Голос был его тихим. Роберт резко открыл дверь, мужчина повернулся, перед Робертом стоял мужчина за пятьдесят, с легкой седой бородкой. Это был его отец…. Они замерли от удивления на несколько минут.

— Что здесь происходит? — прошептал он, глядя на мужчину.

Мужчина посмотрел на женщину в кресле, затем снова перевел взгляд на сына.

— У меня и язык не поворачивается, назвать тебя папой. Что ты черт возьми здесь делаешь? Живой, почему ты живой, почему ты не умер, ты должен был быть мертв, если ты еще дышишь, почему ты здесь, а не дома, с мамой и нами, твоими детьми…

Глаза мужчины заблестели от обиды. Роберт был в шоке.

Какие силы направили его в этот день сюда, ведь думал об Ане, когда приехал, он всего лишь хотел вспомнить ее, она привела его к отцу, так неожиданно, так внезапно….

Он выбежал на улицу, схватил ком снега и умыл лицо, мальчик на веранде удивленно смотрел на него. Мужчина вышел вслед за ним. Роберт взглянул на мальчика и спросил:

— Это твой сын?

— Если я скажу нет, ты не поверишь.

— А как ты думаешь, я поверю тебе? — Закричал Роберт. — Мальчик испугался и захотел войти внутрь.

— Исаак, — сказал тихо отец, — закрой дверь, иди к маме..

Роберт замер в недоумении — ты сказал Исаак? Исаак? Господи, да я сейчас сойду с ума от этого безумия.

— Кто эта женщина?

Мужчина опустил глаза.

— Кто она? — закричал Роберт. Но тот молчал.

— Хорошо я задам другой вопрос, на который ты сможешь ответить. У этой женщины есть две дочери, она сама сказала и она их не видела давно? Мужчина поднял медленно глаза.

— Их зовут… Как их зовут папа? Назвать их имена? Ана и Аврора?

— Откуда ты их знаешь? — в ужасе спросил отец.

— Если бы ты был у себя дома, на своем месте… знал бы.

Роберт спустился по ступенькам и направился к машине. Мужчина вслед за ним, пытался его остановить.

— Откуда знаешь про них, они не должны быть в этой стране.

— Ты не имеешь права требовать объяснений от меня. Ты бросил маму ради нее?

— Что ты несешь? Ты ничего не знаешь… Не говори того, чего не знаешь… — оправдывался и одновременно негодовал мужчина.

— Откуда мне знать, если вы все молчите, ты исчез, пропал, умер для всех, поcтроил себе новую семью с чужой женой, а твоя семья, иди посмотри, во что мы превратились, — c яростью крикнул Роберт в ответ.

Мужчина уже не был в состоянии удерживать сына. Роберт нёсся сломя голову, куда глаза глядят, он дошел до трассы спустя тридцать минут и на такcи направился в ближайшую гостиницу привести мысли в порядок.

Он вошел под горячий душ прямо в верхней одежде и обуви, думал если согреется все забудется или встанет на места. Ведь холод сковал все мышцы, да и думать он не мог.

Телефон снова разрывался, он поговорил с матерью и другом. Друг сообщил новость, Эрик пришел в себя. Но Роберт не соображал ни в каком направлении, его волновал вопрос семьи.

Столько информации, а кто поможет ее разложить по местам. Он просидел в номере до вечера, затем направился в тот дом, побеседовать с отцом.

Мужчина сидел и закуривал сигарету на веранде, женщина в кресле, что-то ему говорила, когда Роберт подошел с презрением взглянул на нее, она молча заехала внутрь. Мужчина недовольно взглянул на сына, но промолчал.

— Начни с начала, — сказал Роберт, — только ничего не пропусти.

Cделав глубокий вдох после небольшой паузы, отец заговорил:

— Мы с этой женщиной знакомы с ранних лет, мы с ней из одной школы. C первого по пятый класс сидели за одной партой, она детдомовская, затем ее удочерили и увезли. После я узнал ее, как супругу нашего знакомогоИсаака.

— Cупругу?

— Да. Мы тогда жили в другом городе из-за работы матери и учебы Леона. Ты был маленький не вспомнил бы.

— То есть она супруга знакомого, а теперь твоя?

— Следи за языком или уходи откуда пришел.

— Даже так?

— Именно! Может я и виноват, но у меня был повод не возвращаться.

— Интересно какой?

— Исаак и твоя тетя учились на одном курсе, она была помешана на нем, мы дружили, она любила. Она решила, что они вот-вот обручатся в итоге, он заявил, что женится на другой, которая причем ждала малыша, у них было серьезно все. Они поженились затем уехали в другой город, после я узнал, что у них уже две дочери.

Твоя тетя все это время была на лечении, словно обезумела и проходила лечение в клинике длительное время, твой дед — наш отецздорово подкосился и в итоге умер из-за ее выходок.

Роберт недоумевал неужели это правда, а если нет? Кому верить… Две абсолютно противоположные правды. Тетя — рядом с ними всю жизнь, а отец сбежал, не преодолев трудности, спрятался, ему ли верить?

— А откуда ты знаешь девочек? — сподозрением спросил отец, — Ирена рассказала? Ведь они уехали давно, даже я забыл, но не она…он не должен был вернуться, что подтолкнуло Исаака?

Роберт молчал, думал, размышлял, но ничего не укладывалось, все смешалось.

— Мальчик, не мой сын, Исаак зовут его отца. Стоит ли тебе рассказать все? Это забытая история, но, если не расскажу не поймешь меня, но здесь есть тайны, не мои, имею ли я право рассказать тебе?

— Я сама о них расскажу, пусть твой сын не сердится на меня, мне бы этого не хотелось, — сказала женщина, внезапно появившись позади. — Мой груз, я и расскажу, только пройдемте внутрь, очень ветрено, дома только Исаак, он спит.

Все расположились за круглым столом в теплой гостиной, в печке трещали дрова, за окном выла метель, а в глазах Роберта пробегала вся его жизнь, как только мать произносила имя Аны.

Из ее рассказа он понял, что семья Исаака разорилась не без помощи Ирены, его деда Роберта и матери cамого Исаака. Они продали все имущество и должны были все покинуть страну, возникли сложности с документами на дом и мать должна была задержаться на день, а осталась навсегда по вине матери Исаака. Она уничтожила ее документы. Затем произошел несчастный случай, свидетелем чего был отец Роберта, узнавший кое-что об интригах супруги и сестры, решил уйти временно. Но получилось, как получилось.

Роберт не посмел признаться женщине об Ане. Лишь сказал, что знает их. И что у них все хорошо. Женщина словно боялась интересоваться ими. Неизвестно, что ей довелось пережить.

Много чего скрывали они друг от друга. Но дождавшись, когда женщина ушла к сыну. Роберт, не догадываясь о главной правде, которую скрыли отец и та женщина. Немного подумав, разогрев руки теплым дыханием. Признался отцу после долгой паузы, выйдя на холодную веранду.

— Папа, я был женат на одной из ее дочерей, но не знаю стоит ли сказать?

— Что? — обезумел отец, — женат? — Схватился он за голову, в глазах его был ужас и недоумение.

— Да! Именно, кстати, тетя поспособствовала, — нехотя протянул он и отвел глаза.

— Как это?

Отец заметно изменился в лице.

— На которой женат, — прошептал мужчина?

— На красивой, которая Ана, с глазами цвета графита.

После осмысления этой фразы и небольшой паузы. Мужчина медленно опустился на колени и начал стучать ладонью по груди, будто пытаясь выбить эмоции, но не выходило.

— Лучше бы ее не было, она уничтожила всех своим эгоизмом! Мальчик мой, прости, что ушел… — прошептал он и упал без сознания на пороге..

У отца Роберта случился приступ, его увезли на скорой. Вовремя подоспели..

Роберт сидел в коридоре и ожидал пока выйдет врач, он сидел в той же больнице, в которую, совсем недавно привозил Ану, когда ее укусила змея, — все, как вчера, — шептал и улыбался он, — а сейчас, где ты сейчас? Ана, у тебя есть брат, красивый, как ты, — сквозь слезы шептал он в пустом коридоре больницы.

Спустя пару часов Роберт вошел в палату cразрешения врача. Отец весь в слезах еле проговорил, — ты должен развестись с ней, ты обязан это сделать.

— Папа, объясни, что не так, что не так? — с паузами, в страхе уточнял сын.

— Не могу! Дети, у вас есть дети? — почти зарыдал мужчина.

— Да нет же, я о многом не рассказал, успокойся, что не так, объясни?

— Она должна пожалеть об этом, — прошептал отец, — пусть страдает она!

— Не понимаю, о чем ты говоришь? — недоумевал сын.

— Когда вернешься домой, назови ей всего лишь имя.

— Имя? Какое такое имя?

— Да, Анаис?

— Анаис? — удивился он.

Роберт вспомнил, кому оно якобы по документам принадлежало, но не придал тогда значения.

— Что это имя означает?

Мужчина лишь сказал, — спроси… — и закрыл глаза.

На рассвете Роберт направился в город, дорога не заканчивалась, зима окутала город, бесконечные пробки стояли от начала до конца города, люди ехали на отдых c семьями, праздник, а Роберт не понимал это его семья или вовсе нет..

Дом был в после праздничном состоянии. Мать и Леон сидели за завтраком, когда Роберт вошел внутрь. По лицу сына мать поняла, что произошло, нечто. Она поднялась и направилась в сторону сына, но не успела. Внезапно, перед ним появилась тетка наряженная, видимо, собиралась куда-то.

— Явился, и в каком притоне праздновал святой праздник? — упрекнула она племянника.

— Лучше бы тебе не знать, в каком! — ответил он, глядя пристально в ее надменные глаза.

Он почти передумал спрашивать у тети про имя, да и не имел представления, как это связано, хотя одна догадка была, что и она была замешана в несчастье матери Аны.

И тетя прошептала, — приведи в порядок себя, я подожду, поехали поздравим семью Лизы, траур по дочери Исаака не завершен?

Эта фраза его снесла. Ее непримиримая дерзость вывела его из себя. Тут он не выдержал, сел на диван и спросил, — тетя какое твое любимое женское имя?

Она не реагировала, слегка задумалась, но не предала значения словам Роберта.

— Ирен, мое любимое имя Ирен, — ответила она и села напротив Роберта в кресло.

— A что, ты решил завести дочь имя подбираешь, надеюсь дочь Исаака не успела от тебя забеременеть?

— Если у меня родится дочь, назову ее в честь матери, я смотрю это традиция называть детейповторяющимися именами? Меня в честь деда, Ирен в честь тебя.

— Анна, — самое распространенное имя, я расстроена, — продолжила она издеваться.

— Отчего Ана, по документам она — АнаисШуман!

Высокомерная улыбка замерла на лице у тети.

— Повтори… — в полголоса прошептала она.

— Я сказал, то, что сказал…. Мертвая тишина растянулась на пару минут..

Женщина, выдержав паузу, словно сумасшедшая начала срывать с себя украшения и повторять, — Анаис! Как он мог, как он мог, как он мог! Наглец, наглец, даже это отобрал у меня! — затем внезапно успокоилась и ушла в кабинет, будто что-то искать.

Лия с озадаченным лицом подошла к Роберту, — откуда ты про имя узнал, Исаак сказал?

— Да я смотрю вы все в курсе, что она не Ана, а Анаис, теперь уважать ее станете больше, даже после того, как все узнаете?

Тетка через десять минут, внезапно выбежала, вытирая пот со лба и как одержимая спросила, — Роберт, а какого года твоя жена?

— Двадцать четыре ей, — сказал он.

— Женщина, как полотно бледная дошла до двери кабинета, ухватилась за откос рукой, крепко зажала его и закричала, что было сил, кое-как зашла внутрь и заперлась.

— Не понял! — прошептал Роберт, подбежал иначал стучать в дверь кабинета, она рыдала и не открывала.

Так же внезапно, убежала мать. Роберт кинулся за ней, она также заперлась, он опустился под дверями матери, зажал виски и закрыл глаза. О чем-то глубоко задумался. Он открыл глаза и увидел перед собой Леона.

— У меня есть одно ужаснейшее подозрение. Хоть ты скажи, что мои подозрения, это лишь подозрения. Ирена и Исаак, были женаты? — прошептал, еле шевеля губами Роберт.

Леон развел руками, — официально нет, я подозревал и тогда, что-то не так с именем. Поэтому его и скрывали. Какой позор переживает наша семья, наш дед в гробу перевернулся..

Роберт словно в аду занес себя в комнату, прилег на полу… будто это правильно… Так паршиво он не чувcтвовал себя, никогда. Хотя, куда хуже он не предполагал, а нет, бывает..

В доме стояла гробовая тишина. Около двух часов ночи Ирен с Эмилией пришли в надежде увидеться с Робертом, но их встретил Леон и выпроводил с порога Эмилию.

— Что происходит? — спросила Ирен.

Леон с застывшими глазами смотрел на дверь тети. Ирен насторожила подозрительная тишина, она присела с братом в недоумении.

Роберт так и лежал на полу скрутившись, как младенец, именно так он себя чувствовал, маленьким и беспомощным, такого удара он не ожидал получить, это был конец… Этот позор…

А больше всего ему было жаль Ану и ее маленького, испуганного брата. Он не мог принять и осознать, этого не может быть, должна быть какая-то ошибка. Поэтому такая реакция у Исаака была… который увидел его в тот день, у них дома..

Роберт каждые пять минут, как заведенный стучал по полу кулаком, когда все вспоминал. Тишина, тишина и стук, тишина, тишина и стук. Ирен вздрагивала каждый раз от этого стука. который раздавался на первом этаже, эхом уходя по дальним комнатам. Так закончился, новый день, Нового года..

На следующее утро отец Роберта постучал в двери своего дома, который покинул почти девять лет назад. Двери открыл Леон, сын был удивлен, но никаких эмоций не показал, холодно взглянул на отца отвернулся и прошел в гостиную, отец вслед за ним, опустив голову, снимая теплую шапку.

Мужчина медленно вошел, осматривая дом. Затем указал пальцем на дверь кабинета сестры, Леон кивнул. Отец подошел к двери и cловно, приказал:

— Открывай!

Спустя пару минут сестра распахнула двери и предстала перед ним, с потрепанным видом. Они смотрели друг другу в глаза от силы минут семь.

— Зачем ты так? — прошептал мужчина, — ты будешь страдать до самого конца и мой сын вместе с тобой! Кто тебе позволил, распоряжаться его жизнью?

Ирена молчала, слезы стекали градом, растекшейся тушью по лицу..

— Верните мне мою дочь! Анаис — имя, которое я придумала для своей дочери, это не совпадение, мой отец слишком много унес с собой в могилу, — закричала она так горько. Роберт открыл глаза.

Да, именно этого он и не хотел бы услышать, она подтвердила его опасения. Как же так, на пути к мести она отыгралась на собственной дочери, руками племянника, как после этого жить? Ей, ему, Ане, отцу Аны, всем… Каждый скрывая свои тайны, довел cитуацию до хаоса. Разрушены cудьбы.

Ирена разрушила жизни всех..

Cпустя пару часов все сидели в гостиной, молчали. Роберт спустился позже всех, что его удивило, никто не винил отца в его отсутствии, видимо и правда причины были весомые, раз уж он так повел себя, но результат таков..

— Мама, сейчас все спасло бы только одно, — прошептал сын, глядя в пол, — если бы ты сказала, что предала отца и я не его сын. Лучше бы было так…

Лия опустила глаза, — прости сынок, прости…

— Что дальше? — прошептал Леон.

Они с Робертом переглядывались, Роберт никак не хотел, чтобы раскрылось прошлое Аны, это было бы лишним. У него никак не укладывалось в голове, что она его сестра. А тем временем отец не хотел раскрывать место нахождения матери Аны и ее сына.

— Как же так получилось тетя, что твоя дочь оказалась не с тобой? — поинтересовался Леон.

Женщина была в шоке, ничего не комментировала.

— В каких обстоятельствах она росла, что стала такой падкой на мужчин, — прошепталапозже Ирена. — Точно в приемную мать. А я из-за своей привязанности погубила себя… Как это все провернул Исаак, как мой отец так жестоко смог повести себя..

— Только себя? Я не в счет? — недовольно добавил Роберт лицо его побагровело от злости.

— У вас все покончено, ты обязан все забыть, ты уедешь с Эмилией завтра же. Леон, а ты выясни, где он, мне нужно найти мою дочь и забрать. Это надо забыть, это ошибка, об этом никто не должен знать, как же хорошо, что ты так быстро бросил ее. Как мне просить у нее прощения!!

— Как ты ее заберешь, она взрослый человек, что ты скажешь, я — сумасшедшая, у которой отобрали младенца и отдали отцу, пока ты лечилась, а затем заставила племянника жениться на тебе, чтобы отыграться? — разозлился Леон. — Cтепень твоего маразма уже зашкаливает.

Слезы хлынули из глаз тетки.

— Роберт, — бросилась к нему она, — сделай и это ради меня. Уезжай завтра с Эмилией или хочешь с Лизой, позволь мне вернуть мою дочь, все забудется, нужно лишь время.

— Да ты в конец обнаглела! — не выдержала Лия. — То есть только ты страдаешь, а он, кто ответит за его переживания, он стал лишним, теперь есть дочь? Я запрещаю впредь тебе вершить судьбы моих детей!

Никто прежде не видел Лию такой. Роберт, естественно не собирался никуда уезжать, тем более с Эмилией. У него были еще дела в этом городе.

Он поднялся и заявил:

— Свои указания оставь для кого-то другого. Я тебе запрещаю находить Ану и что-либо рассказывать человеку, которому нечего терять. Не отнимай у нее хоть отца и сестру, ты и так всего лишила ее..

Это была правда, действительность, горькая правда… Добавить нечего… Леон намекнул Роберту выйти из дома, они добрались до ближайшего кафе все обсудить.

— Я слушаю, начни с начала, — сказал брат, — где ты нашел отца? Это произошло, когда ты уехал в праздник? Или ты давно знал о месте его нахождения?

— Я не верю, что ты, вы ничего не знали, — ответил Роберт.

— Да знал, что он жив и где-то рядом, все знали, кроме тебя и Ирен.

— Превосходно, тогда расхлебывайте, — сказал Роберт, — только не смейте тревожить Ану. Дайте мне осознать, что вы со мной сделали. Полгода назад я думал я вершу справедливость, Богом возомнил себя, а на деле, — жертва, мы ваши жертвы. Все, кто хоть что-то скрывал виновны, вы соучастники. Не смейте за меня решать, что мне дальше делать, даже не заикайтесь об этом, я сам знаю, как накажу себя, а вы мучайтесь, страдайте. Какая-то путаница, девочки погодки, — прошептал Роберт, — может Исаак..

Леон покачал головой, отрицая версию брата..

— Что ты задумал? Ты не все рассказал, где ты с ним встретился?

— На этом все, наши пути расходятся, — заявил Роберт, поднялся и покинул кафе..

Сел в машину и направился поразмышлять, он доехал до одного светофора и наткнулся на парк, где однажды в ливень Ана прогуливалась, не торопясь.

Припарковал машину и пошел вдоль аллеи, задумавшись, вспоминал, что она тогда сказала, не мог вспомнить, как и не мог принять тот факт, что впредь она его сестра и другими глазами смотреть на нее он не имеет права, да и как сможет? Снова впечатление будто тело подводит его, отвращение от себя, кровь будто разрезала вены изнутри. Он не мог принять этого. Возможно, если бы не цель поймать преступника, Роберт, который уже сломался, скорее уже умер бы… Выносливость — это не удел слабых людей.

У него будто включился режим выживания, самосохранения.

— Черт! Как это пережить, она полюбила брата, как мужчину, ее жаль, действительно жаль… Когда я ее встретил, впервые… мысли не было, что она может быть со мной, она была жалкая… а сейчас..

Он вернулся домой за полночь, Ирена сидела в темноте, в гостиной, Роберт притворился, что не заметил ее, поднялся на пару ступенек.

— Расскажи мне о ней, какая она? — попросила тетя.

Роберт остановился.

— Какая она, что любит, чем интересуется? Любимый цвет, еда.

— Я не знаю, — хотел подняться Роберт.

— Прошу тебя! — закричала сквозь слезы тетя.

— Неужели ты не понимаешь! — прошептал племянник, резко остановившись, — как мне описать ее, как сестру, она была моей женой, я воспринимал ее, как женщину, ты просишь слишком много, подумай обо мне, мне от себя противно. Подумай о ней, ты хоть осознаешь, что если не я, то она… Она полюбила меня, со мной понятно все, я — выживу, что ты сделаешь с ней? — разводил он руками. — Слушай… ее любимый цвет — это цвет моих глаз, каждый день, она мне это говорила. Все, что со мной связано, она любит только это. Что с ней стало, когда ты отняла меня у нее, вспомни!

— Хватит, прекрати, — зарыдала женщина и торопясь покинула дом.

— Cотворила из меня монстра, я сам позволил манипулировать собой, я знал, что она играет, — закричал он ей вслед, затем сел на диван обхватил голову руками прошептал. — Всегда так, когда человек осознанно выполняет желания другого, которые не устраивают его, он растит в себе монстра. И когда, тот дорастет до уровня самого человека, человек становится жертвой собственного тела, разум и тело не смогут находиться с такой душой. Тогда человек и становится непредсказуемым, противоречивым и начинает вершить новый суд на всеми. Теперь получайте нового Роберта… — шептал он, уже поднимаясь к себе.

Прошла пара дней. Ирена подолгу запиралась в комнате и тихо рыдала. Она пережила потрясение… Вспоминала слова Исаака, а ведь и правда не пришлось долго ждать… Вряд ли она была прежней Иреной, она потеряла искру мести, взгляд стал мягче, но отчуждеенее. По ночам она кричала в подушку, когда вспоминала бледную Ану на пороге дома. Как же ее жаль…

Лия переживала за сына, вел себя подозрительно. Он охладел ко всем, стал безразличным. Но на этом ее переживания не закончились, сын продолжал ввязываться в пьяные драки.

Одно только успокаивало Роберта, зима. Когда он смотрел часами на этот снегопад, спокойный, безмятежный, только тогда ему становилось немного спокойнее.

Он не мог допустить, чтобы Ана еще раз пережила какое-либо потрясение. Они обыскали все города и пригороды, куда Исаак мог бы увести дочь, все безуспешно.

Роберт частенько посещал их дом, проводил ночь в холодной комнате. Не понимал зачем, приходит туда, кем он ее считал, считает и будет считать.

— Что? Сестра? И снова ледяные мурашки по телу, тебе тесно в своем теле, а деваться некуда. От себя не уйдешь! Он думал, — а что же будет, когда я ее увижу, как посмотрю, что скажу, что почувствую… выдержит ли сердце?

Роберт выпивал всю ночь и наутро поехал домой с бутылкой. Он сидел на диване в темной гостиной, смотрел на стену, где висел огромный, новый телевизор. О чем-то размышлял, а после встал и начал крушить все, что попадалось под руку. Разбил в кровь все пальцы, на звуки грохота первая прибежала тетка, обняла его, пыталась успокоить и привести в чувство.

— Не надо убиваться, что случилось, то случилось, мы все уладим, восстановим, вернем на свои места, — убеждала его женщина.

Он сел на пол, она села напротив. Роберт обхватил ее лицо руками и спросил:

— Почему ты меня не пощадила, почему я, почему это я должен был пережить это? Отвечай! Как мне справиться, я же живой человек? — сорвавшимся голосом твердил он.

— Я не знала, я ничего не знала, как бы я смогла? Если бы знала, что она моя кровь, моя доченька! — заплакала Ирена.

— То есть, если бы ты не знала, что она твоя, тебе было бы плевать, ты же не знаешь всего… — прошептал он.

— Чего не знаю? — уточнила взволнованно она.

Как бы он не пытался это скрыть в трезвом состоянии, но в пьяном эмоции захлестнули разум:

— Ее, в пятнадцать лет изнасиловали, виновник по сей день не найден. Как мне жить с этим и многим другим. Если бы было только одно, я уже планировал, что-то, а сейчас. Прости, я твой брат? — из последних сил выдавил Роберт.

— Что ты говоришь такое, повтори, — прошептала женщина, — повторииииии!

Роберт был в отключке.

— Повтори, я сказала, повтори, — закричала снова она. Кое-как доползла до дивана поднялась и цепляясь за перила пошла на верх. Ирена стучала в двери Леона, но его не оказалось. Она села на пол прямо в коридоре, рыдая твердила, как заведенная пластина:

— За что?!

Через пару минут все выбежали в коридор успокаивать тетю, но она не приходила в себя, лишь твердила:

— За что?! — стуча по груди кулаками… У нее началась истерика.

Она уснула под утро. Роберт провел ночь на полу, в осколках, возле дивана. Утром его обнаружил брат, который вернулся с важной встречи.

Он подошел к брату, пнул его ногой, тот крепко спал.

— Вставай, я нашел их.

Роберт моментально открыл распухшие глаза и прошептал, — где?

— Для начала, вытри слюни, прими душ искажи мне, где нашел отца, где он остановился, я все равно найду его?

— Ты что разводишь меня? — разозлился Роберт.

— У тебя выбора нет, мне нужно только время, я же найду, а тебе могу и не говорить, где она, сразу передам тете. И еще могу кое-что рассказать, но пока не хочу. Не время.

— Скажи..

— Нет, — сказал Леон и поднялся к себе.

— Чертов недоумок, вернись! — закричал Роберт и поторопился остановить брата.

Леон ушел, как ни в чем не бывало.

Только Роберт поднялся, ему позвонил Давид.

— Друг, я нашел твою Ану, папа только что мне скинул местоположение. Ехать за тобой?

В этот момент Роберт наконец понял, как он был не прав вчера, позавчера, три месяца назад. Он осознал, что ему нечего ей сказать, месяц назад ему достаточно было увидеть ее, он боялся, а ее не было. А теперь, что теперь, как он, в качестве кого встанет перед ней? Это сбивало с ног. Он вернулся назад и вспомнил, как же все идеально было, но он все испортил, потому что у него все было всегда хорошо, он решил поиграть, поэкспериментировать, вот итог…

Спустя час Давид приехал. Ана находилась в санатории. Очень престижном. Роберт понимал, что она теперь не только его вина, но и тети. Но его вина — неумолима. Решил сначала попрощаться, c той Аной, которая была еще день назад, а не сестрой… У него был всего лишь день.

Он поднялся в номер, номер котороговыслал Давид, дверь не открыли, Роберт спустился в приемную и чуть не столкнулся с сестрой Аны и Ароном, которые, видимо, временно отошли от нее.

— И снова он здесь, Арон, словно тень.

Роберт вышел во двор пансиона, вековые сосны покрылись снегом, воздух был свежайший, даже глаза Роберта немного прояснились. Он прошелся по красивым заснеженным аллеям, присел на скамью. Мимо него прошла девушка, он не обратил внимания, затем, когда она отдалилась, он встал и побрел за ней. По походке сразу узнал ее.

Около десяти минут они прогуливались вместе, но по-отдельности. Удивительно, но он ни о чем не думал, видел ее и все планы размылись. Все слова, которые он подготовил по пути сюда… Наконец она остановилась, он замер в трех шагах. Боялся пошевелиться, а вдруг она услышит и повернется, что он ответит.

Но она не поворачивалась, задумчиво смотрела вдаль. Роберт сделал шаг, еще шаг и вот она на расстоянии протянутой руки от него. Он протянул руку и вдруг голос Исаака за спиной.

— Не смей!

Роберт положил дрожащую ладонь на плечо, он ожидал, чего угодно, но она не повернулась, видимо, зная, кто это.

— Отойди, — продолжил Исаак.

— Позволь, — послышался Ирены позади Исаака, он оглянулся и увидел ее, полностью другую, бледную и потерянную.

Роберт не смотрел на них, его лишь интересовала реакция Аны. Он сделал еще один шаг и согнул колено, cначала одно, затем другое и прислонил голову к ней. На ней было легонькое серое пальто, застегнутое на две пуговицы и сапоги по щиколотки… Волосы рассыпаны по плечам, как раньше..

Ана долго смотрела на него, слезы чистые, тонкой струей стекали из ее глаз. Все молчали…Она сделала шаг назад, рукой провела по светлой голове Роберта и прошептала:

— Не мучай себя, я верю, ты раскаиваешься…

Она медленно подняла его голову, ей очень хотелось посмотреть в его безумно красивые, голубые глаза, некогда принадлежащие только ей. Он медленно поднял воспаленные глаза и посмотрел на нее. Губы ее дрожали, она слегка улыбнулась.

— Я не хочу жить, — сказал он.

— Я тоже не хочу, но ради него держусь, — взглянула она на отца.

— Тогда я буду держаться за тебя? — прошептал он.

Иcаак и Ирена наблюдали со стороны в недоумении, как Ана смогла его простить? Она оказалась выше их всех.

— Он знает все, знает, кем она ему приходится. Он потерян.

Какая у нас мудрая дочь, если бы она отреагировала по-другому не знаю какое состояние было бы у Роберта.

— Нашу дочь? — удивился Исаак.

— Да, я все знаю, это уловки моего отца и Анаис он передал тебе? — шептала злобно женщина глядя на Ану. — А мне сказал, что ребенок родился недоношенный, слепой и глухой.

— То есть, он думает сейчас, что перед ним сестра? И чего хочет от нее? — в недоумении уточнял Исаак.

— А ты не видишь, прощения…

— Забирай его и убирайся из этого места, — сказал Исаак и направился в сторону дочери, не желая выслушивать Ирену, мечтая скорее спрятать дочь подальше от Роберта..

— Ана, нам пора, — выкрикнул отец.

Она, не отрывая глаз смотрела на Роберта. Отец схватил ее за руку и повел в сторону, она не отворачивалась пока силуэт Роберта не стал исчезать. Роберт сидел по колени в снегу. Он ненавидел себя еще больше, в глазах ее не было и капли ненависти. Она не желает ему смерти, а ведь он заслужил. Ирена пыталась его поднять и увести, но он не реагировал.

Груз стал еще тяжелее, она простила, но сейчас между ними пропасть, непреодолимая.

После уговоров тетки они направились в город. Ирена всю дорогу, как в бреду, что-то шептала и умывалась слезами. Каторга лучше, чем эти душевные метания.

Роберт сразу направился с Давидом в место, где ничего не будет напоминать о ней.

Пару часов было тихо и спокойно, ничего не предвещало беды. Абсолютно новое место, где всего разок бывал Давид. Через некоторое время из толпы появился Эрик.

Он был пьян и целенаправленно шел в сторону Роберта. Словно следил за ним и поджидал удобного момента. Нагло завалился за их стол и обратился к Роберту.

— Как здоровье, ребра не ноют?

Роберт пристально смотрел на его лицо, но молчал. Давид попытался вывести его, но тот сопротивлялся.

— До меня верные слухи дошли? Твоя бывшая уехала? Не успел попрощаться… — протянул жалобно Эрик.

Роберт воодушевленно посмотрел еще раз, ему это и надо было на данный момент. От души выплеснуть агрессию. Эрик самый удачный вариант был. Он не унимался, ему доставляло удовольствие, он понимал из-за чего, Роберт так отделал его в прошлый раз.

— Вы уже квиты, — прошептал тихо Давид, чтобы не накалять обстановку.

— Мы? А кто это решил? Будем квиты, когда я скажу! — продолжал Эрик. — Мой брат не смог достойно тебе отплатить, за мной должок.

— Уходим, — поднялся Давид.

Роберт смотрел на Эрика и о чем-то задумался. Затем спросил, — расскажешь какие делишки у тебя с Альбертом? Расскажу, где она.

Давид стал тянуть друга за рукав пиджака, не понимая, что тот затеял. Что бы то ни было, ситуация выходила из-под контроля. Оба были не в себе. И это настораживало.

— Уходим, я сказал. — закричал Давид.

— C Альбертом? А какие у меня могут быть дела?

— Поразмысли..

— Думать нечего, какие у меня могут быть с ним дела, дружим семьями, как и вы.

— А кто сказал, что мы дружим? — ответил Роберт.

— Ну он же родственник твоей бывшей, разве нет? Так что, адресок давай? — заулыбался Эрик.

Роберт отвернулся, закатив глаза вышел из заведения. Он почти дошел до машины и его окликнул Эрик.

— Эй Роберт, я ведь не закончил, последнее слово за мной..

Роберт ничего не ответил, лишь кивнул ему.

— Я, чувствую, итогом этой истории будет, то, что я отсижу приличный срок. Но не знаю с кого начну и кем закончу..

Давида насторожили слова друга, но он не отреагировал, чтобы Роберт не продолжил этот и без этого неприятный разговор.

Роберт отвернулся сел в машину и смотрел задумчиво в окно, вряд ли думал о чем-то хорошем, лицо и руки были напряжены. В итоге он не выдержал и побежал обратно в заведение искать Эрика. Давид направился за ним, как только спохватился. Как только Давид забежал, увидел странную картину, хотя ожидал застать Роберта, который душит Эрика. Напротив, Роберт наблюдал, как Эрик в коридоре, с кем-то беседовал по телефону.

Давид подошел к другу, тот тихонько прикрыл веки, чтобы Давид молчал.

Эрик завершил беседу спустя пару минут. Давид ничего не разобрал. Роберт не торопился уходить, он дождался пока Эрик заметит его и подошел к нему.

— Ты что подслушивал? — возмутился Эрик.

— Кто это был? — хитро смотрел Роберт.

— Да ты в конец обнаглел, — возмутился еще больше Эрик.

— Я в последний раз спрашиваю, кто это был?

Эрик усмехнулся и отвернулся чтобы пройти внутрь.

— Cладкая, сладкая девочка, говорите? — прошептал Роберт, — ты думаешь, я это так оставлю? Жизнь устрою вам горше редьки..

Эрик остановился, — кому сделаешь? Не дорос еще, ты еще за все ответишь.

— Альберт за одно с вами? В какую игру, вы играете? — странным тоном спросил Роберт, усмехнувшись.

— Не понимаю, о чем ты? — удивился Эрик.

— Да так, просто… Просто ждите… — прошептал Роберт и ушел.

Роберт вышел снова на улицу, было достаточно морозно. Его русые ресницы покрылись инеем на кончиках. Он задумчиво уставился в небо, из которого вразнобой летели снежинки.

— Первый раз в жизни заметил, что снегопад бывает разный. Cейчас морозно, хлопья крупные, но не узорчатые, снежинки не успели сформироваться. Пару дней назад я стоял напротив храма, красиво было, cнег сверкал, но это были снова не снежинки, а блестящая пыль. Я буду долго наблюдать, пока не дождусь истинных снежинок. Истинных… — Дискутировал вслух Роберт.

— Уж лучше наблюдай за снежинками, чем за Эриком, — прошептал Давид видимо, не понимая истинных слов друга.

Роберт вернулся домой, снова эта тишина….

Ана была в пансионе почти два месяца, смогла ли она восстановиться, было не очень ясно, вела себя крайне подозрительно. Отец не понимал по какой причине она, да и не то, что причине, как вообще она смогла простить и прикоснуться к Роберту, после всего пережитого. Для него это осталось загадкой.

Одно его успокаивало, она этот выбор сделала в трезвом уме, вполне осознано, вряд ли он мог предположить, что она что-то замышляет. Так как выглядела, как и прежде безжизненно. А человек, у которого появляется цель, меняется полностью, появляется блеск в отчаянных глазах. А здесь тишина и тоска.

Отец постучал в дверь Аны ближе к восьми часам вечера, она сидела на кровати, крошила в пыль высушенные полевые цветы. Он присел на стул напротив и тихо спросил:

— Тебе они больше не приносят радости?

Ана молчала.

— Просто выбрось, зачем пачкаешь пальцы?

— Они не мешают мне, но и радости от них больше не испытываю, они не нужны мне больше, воспоминания, которые навевали эти цветки больше не понадобятся мне, а то, что не нужно, надо забыть.

— Это из-за него, ты просто простила и отпустила, правильно, тебе станет легче, ты ему сделала намного хуже, он расплатится за все..

— Ты думаешь, этот день наступит?

— Конечно, справедливость для всех живых..

— Тогда, он должен умереть, — сказала Ана со странной интонацией, то ли вопросительной, то ли восклицательной.

— Смерть — это не наш выбор и решение, некоторые наказания бывают хуже смерти. Ты правильно поступила, у тебя все будет хорошо, должно быть…. Ты — мудрая девочка. — сделав паузу продолжил Исаак. — Я по другому вопросу здесь, моя мама, твоя бабушка, приехала, она погостит у нас.

Ана недовольно взглянула в сторону окна.

— Ана, — прошептал отец.

— Папа, я не хочу ее видеть, ее нет для меня.

— Ана!

— Папа!

— Но, Аврора простила…

— Я не Аврора. Она предала нас, а предательство не прощается, а если предал родной человек, то тем более. Без исключений. Я с ней видеться не буду.

— Она поживет у нас.

Ана не ответила ничего.

— Собери вещи, завтра вечером мы вернемсяв город.

Хоть беседа была не из лучших, но это первая реакция дочери, без препаратов, первый разговор по душам, спустя столько лет.

Как и обещал отец, вечером следующего дня Ана с сестрой и отцом вернулись в зимний город. Холодный отталкивающий, леденящий кровь. Да, зима была везде, но холодно ей было именно в этом городе. Такой холод, что мурашило до озноба. Здесь жил человек с самыми красивыми глазами. Уже на въезде ее мысли заполонили воспоминания о нем, город, в котором каждая веточка, камень, явления природы, перемены погоды, связаны лишь с ним. Интересно, хоть изредка он вспоминает ее и какой? Какая она в его глазах?

Бабушка, Тамара, ждала их в гостиной. Ана с сестрой и сиделкой вошли в дом. Мать отца дом уже обустроила по своим вкусовым предпочтениям в стиле «вырви глаз». Сестры поприветствовали родственницу, Ана сразу поднялась в свою холодную комнату с голубыми стенами.

Колкий мороз разукрасил окно ее балконной арочной двери. Она дернула ручку, толкнула дверь и вышла на узенький балкон. Леденящий мороз в виде хрусталиков ворвался в спальню. Было так холодно, что от ее тела исходил пар. Ладони приклеились к металлической перекладине за мгновение.

— Только неживые предметы могут, так удерживать человека, словно боятся потерять. От живых такого не дождешься, — шептала она.

Отец, сестра и бабушка нашли общий язык. Тамара, для своих семидесяти лет выглядела весьма свежо. Ухоженная, статная женщина с голубыми глазами и седыми волосами, зачесанными назад. Аврора пыталась делать вид, что ничего не произошло, да и вообще былого не вернуть. Видимо, бабушка не знала всех подробностей из жизни Аны. Только о несостоявшемся браке и то по чистой случайности. После отъезда сына в другую страну, она с дочерью также покинула город избавившись от нелюбимой невестки.

Большую часть дня Ана проводила у себя в комнате, ей не хотелось ни с кем видеться и говорить на не очень приятные темы. Да и силы не восстановились полностью. Семейных посиделок не было, в основном вместе ужинали и обедали Аврора и бабушка. Ана находилась у себя, а отец по делам.

Роберт тоже основную часть дня находился у себя, постоянно спал и показывал, что спит, только по вечерам собирался и уходил, не предупредив никого.

Их семейные посиделки тоже прекратились, все были напряжены, любая недоговоренность переходила в перепалку. В основном инициаторами были Лия и Ирена.

Спустя неделю отец постучал к Ане. Разговор был не из легких. Она должна была дать показания в суде. Это была ее идея, отец всячески пытался ее отговорить, но не удалось. Ни о каких планах она не рассказывала лишь сказала, если это поможет спасти еще кого-то она скажет, что помнит.

Каждый вечер в сопровождении отца, сестры или одного охранника Ана выходила на прогулку, несмотря на погодные условия. Она отходила на приличное расстояние и бродила по перелескам доходя до бора. Не возвращалась пока не замерзала. Однажды поздним вечером вернувшись с прогулки стала свидетелем беседы отца и бабушки.

Она интересовалась разводом Аны.

— В чем причина? — выясняла она.

— Это неважно, — ответил отец.

— А что люди скажут, ты не подумал об этом, город маленький, либо нормальное оправдание найди, либо выдай замуж снова ее, либо пусть ее заберут обратно.

— Это невозможно, ни один из твоих вариантов не будет исполнен.

— Вся в мать, — это проклятье продолжается, — произнесла бабка, — чего ей не жилось, кто они, я хочу знать причину развода, — продолжила женщина.

Дальше отец молчал, Ана вошла в гостиную:

— Папа скажи ей пусть замолчит.

Они резко обернулись.

— Что ты позволяешь себе, думаешь выросла, — разозлилась женщина.

— Некоторым жизни не хватает, чтобы прожить с одним единственным человеком, а для тебя это игры, вышла замуж, разбежалась и все, а фамилия, а ценности. Раз так, осталась бы с матерью, у нее тоже нет принципов и моральных ценностей.

Ана сжала губы, но не стала продолжать.

— Лучше бы тебя не было, — сказала и поднялаcь к себе.

— Не надо! — резко остановил Исаак мать, — ты ничего не знаешь, прошу тебя, просто не вмешивайся и не спрашивай ни о чем, то, что вы сделали с Иреной, мы никогда не разгребем.

— С Иреной, о чем ты, я не понимаю?

— Ты все понимаешь прекрасно, просто сейчас не время, мне не хочется возвращаться назад, не трогай больше моих детей, я сам все решу, Ана не вернется никуда, теперь я все решаю.

Ана странно ощущала себя, видимо, без препаратов она стала все по-другому воспринимать, трезво оценивать и решение пойти в суд, помочь следствию было просто желанием помочь кому-то еще. Считала ли она себя жертвой или жалкой по виду было не понятно. Либо она это тщательно скрывала, либо приняла, как есть, либо что-то замышляла?

Порой Ана выходила на балкон и на улицу в самые лютые морозы и стояла на холоде по несколько часов, иногда сопровождающие не выдерживали и сменялись. Сестра и бабушка не понимали, чего она добивается. Она просто закрывала глаза, останавливалась вдали от людей, пыталась прислушаться к тишине. Каждый шорох на деревьях или хруст снега, сломанной ветки, она воcпринимала по-новому, не как раньше.

Слушание по делу должно было состояться в понедельник в восемь утра.

Роберт, не предполагая, что Ана будет присутствовать, как потерпевшая сторона, снова направился в суд за новыми сведениями.

Процесс длился около часа, прослушали несколько свидетелей, осмотрели какие-то незначительные материалы, предоставленные сторонами, но ничего существенного. Роберт снова сидел там, затаившиcь на последнем ряду. Его волосы цвета пшеницы прилично отросли, он их зачесывал назад, а удлиненный хвост вплетал с тугую косу вдоль шеи. Его голубые глаза стали более суровыми, все было не так, как раньше. Он стал более агрессивным и более продуманным. И вряд ли он уже сошел бы с пути.

Заседание уже подходило к концу, он убедился, что отец что-то таит с Альбертом, раз уж ничего о том человеке не было заявлено и тут, внезапно, судья пригласил в зал заседания главную потерпевшую.

Роберт от удивления раскрыл глаза, не верил своим глазам и ушам, как это возможно, зачем ее мучить, что у них на уме, как она это выдержит?

Она вошла из боковой двери запасноговхода, все уставились на нее жалостливым взглядом. Отец стоял позади нее в шаге, Альберт еще ближе.

Так как Ана не только потерпевшая сторона, но и практически единственный свидетель, помимо сестры, ее слова были необходимы, наконец, после восьмилетнего молчания она решила высказаться.

Судья вполне душевно встретила ее и задала первый вопрос:

— Потерпевшая, что вы помните, расскажите все с самого начала, каждое слово имеет вес и возможность найти преступника.

Ана сначала взглянула на отца, затем на Альберта, затем кинула взор назад в зал, чтобы убедиться нет ли кого? Роберта она не заметила. Вернулась в исходное положение и ответила:

— Я практически ничего не помню, только отрывки.

— Вы можете рассказать, что именно произошло или какую-то значимую по-вашему мнению деталь, которая помогла бы суду выйти на обидчика.

— Со слов отца, думаю, Вы знаете все подробности, я даже столького не помню. Говорю же помню только отрывки.

— Человек, которого указывает ваш отец, это он, вы подтверждаете личность этого человека, это бы точно этот человек?

— Не уверена, — сказала Ана.

Отец резко поднялся

— Ана!

— Папа мне сказали сказать правду.

— Что ты такое говоришь дочка, ты же решила помочь следствию, зачем это делаешь?

— Ваша честь, я думаю нужно остановить допрос потерпевшей, думаю состояние здоровья не позволяет ей продолжить процесс, — вмешался Альберт.

— У меня ничего не болит, — продолжила Ана, — спрашивайте, я расскажу все, что помню.

— То есть, вы утверждаете, что обвиняемый не тот человек, а что на счет его племянника, он был там?

— Может быть был.

— Может, вы нам хотите, что-то новое рассказать, чего мы до сих пор не знаем?

— Может быть, если вспомню, мне нужно время..

— Хорошо, может вы нам скажете, сколько человек там было больше или меньше заявленных двух, не считая вашей сестры?

— Нет, не знаю, не помню. А с чего взяли, что было два? — уточнила Ана.

— Это слова вашей сестры и отца, свидетелей потерпевшей стороны.

— Но отца не было там и сестры тоже и он, — указала Ана на подсудимого и его не было там, за что его судите, он просто влюбился в сестру, а она в него нет.

Судья глубоко вздохнула, — вы понимаете, что вы вводите судебный процесс в заблуждение своими показаниями?

— Но вы же сказали говорить правду, где я соврала?

— Думаю, действительно, потерпевшая не в состоянии давать правдивые показания, так как не оправилась до конца.

— Почему это, я всего лишь говорю, что знаю и помню.

Альберт подошел, чтобы помочь Ане сесть на место.

— Зачем вы пришли, у меня ничего не болит, я в состоянии двигаться, — ответила она ему.

Все были в недоумении, включая Роберта.

— Если вам больше нечего добавить, вернитесь на место.

— Нечего, — ответила она, повернулась, чтобы уйти, но резко остановилась, — думаю есть. — Мне кажется, там было не два человека, а три или четыре, не считая моей сестры, но как мне вспомнить?

— То есть вы утверждаете, что помимо подсудимого и обвиняемого там присутствовал еще один человек, кто это был, мужчина?

— А обязательно мужчина должен быть, мне нужно вспомнить мужчину? — уточнила Ана.

У Роберта от напряжения разболелась голова, он хотел ухватиться за каждое слово, чтобы действовать, а она ввела всех в еще большее заблуждение и словно нарочно.

— Я уточняю, кто был человек присутствующий там, это был мужчина или женщина? — нервно уточнила судья.

— Не думаю, что слышала женский голос, а разве мы чувствуем присутствие только ушами, — протянула она, — если только она не молчала, как я могла понять.

Альберт заметно напрягся, а Исаак недоумевал..

— Получается вы видели ее?

— Нет, я вообще никого не помню, — заявила Ана.

Судья не выдержала:

— Думаю потерпевшая не в состоянии на данном этапе дать вещественные показания, которые помогли бы суду.

— Я что мертвый человек, что вы мои слова всерьез не принимаете?

— Ана, что с тобой!? — не выдержал отец.

— Вам есть, что добавить? — еще раз переспросила судья.

— Сегодня нет.

— Да, действительно, вам было нелегко, наверное, — обратилась она к отцу с жалостливым голосом, намекая на то, что дочь явно не в себе.

Ана вернулась на место, не глядя на отца и Альберта, которые были в шоке от нее, такую Ану он видел впервые.

— На этом, сегодняшнее заседание объявляю закрытым, — сказала судья и покинула зал заседания.

Отец проводил Ану в кабинет адвоката.

— Да что с тобой происходит? Тебе плохо? Зачем ты вообще захотела прийти сюда? Я не узнаю тебя!

— Почему, а какой ты бы хотел, чтобы я была?

Альберт молча наблюдал за происходящим и пытался успокоить друга.

— Так все, день был трудный, Ана устала. Пойдем я тебя провожу домой, — продолжил он. — Отцу надо еще по другим делам.

— Не хочу, мне не нужна поддержка людей, которые меня считают ненормальной.

— Ана, да что с тобой, почему ты так себя ведешь? — не выдержал отец.

— Папа сколько можно притворяться, вы все меня считаете жалкой. Мне не нужна жалость, нужно понимание…

Альберт приобнял ее, пытаясь успокоить, она резко схватила его за ладонь и скинула с плеча.

— Я попросила не жалеть меня, не трогать меня никому, — и вышла из кабинета.

Отец и Альберт переглянулись в недоумении. Ана выбежала на улицу, вдохнула ледяной, морозный воздух и закрыла глаза. Роберт стоял в нескольких метрах и наблюдал за ее действиями.

— Да уж в голове у нее точно беспорядок, — шептал он себе под нос.

Подойти к ней он уж тем более не посмел, учитывая ее реакцию на суде, неизвестно как бы она повела себя с ним. Вслед за ней на улицу вышел Альберт и снова по привычке положил руку на плечо.

— Я же попросила! — недовольно выкрикнула она, убирая его ладонь с плеча. — Этот мятный аромат, что исходит от вас и Арона, что это?

— Что не так? — удивленно спрашивал Альберт, — расскажи мне, может ты еще что-то вспомнила, расскажи мне, если не хочешь беспокоить отца?

— А когда это я его беспокоила, никогда, ни разу в жизни я ему не пожаловалась, что мне трудно, плохо или я умираю просто живя, всегда Ана умничка-доченька. А на деле, у меня дела, я поехал..

— Да что с тобой не так, почему ты, внезапно, стала такой?

— А вам папа не сказал, что вернулась его мать и уже подначивает меня выдать замуж, так как я разведенная, а ее гордость не позволяет со мной жить, не удивлюсь что завтра войду в дом и окажусь на собственной свадьбе. Только не говорите, что удивлены, дядя Альберт.

— Дядя? Ана!

— А разве нет? Мне что вас Альбертом и дальше называть или я по- прежнему дурочка Ана..? «Удобная» Ана…

— Ты никогда не была дурочкой для меня.

— А кем тогда, я была для вас?

Альберт резко замолчал.

— Продолжайте, молчание подчеркивает вашу солидность, — развернулась и ушла.

Роберт был в шоке. С одной стороны из-за поведения и слов Аны, а с другой его подозрения немного подтвердились. Если раньше он ревностно относился ко всему ее окружению, а Альберта имя называл лишь бы ее вывести из себя, хотя и замечал его крепкие объятия. То сейчас убедился, он на нее смотрит не так, как подобает крестному.

— Ну и семейство… — прошептал он в ужасе.

Он вернулся домой очень поздно. Ирена была у себя в спальне, он это понял по стуку, исходившему со стороны ее комнаты, она раскачивалась в кресле-качалке. Очевидно, она не в настроении. Когда она в приподнятом настроении, украшает дом пионами и ходит, как королева.

Роберт вошел в ее комнату, задвинул шторы и встал перед светильником, единственным источником света в комнате, положив руки в карманы.

— Ну что темно, страшно и безвыходно? Так тебе и надо… Ты же заслужила это. Мучайся. Это слишком мало. Все впереди. Будь несчастной, всегда…

Он дошел до двери и прошептал, — кстати, мать Исаака вернулась и хочет выдать замуж твою дочь, так как она в разводе и ей стыдно за фамилию. Прими мои искренние поздравления.

Ирена молча сидела и раскачивалась, еще сильнее.

— Нервничай, тебе это к лицу. А когда ты потеряешь окончательно себя, я тебя сдам в дом престарелых и навещать буду только в день своей свадьбы, напоминая тебе кто ты.

Затем Роберт направился в комнату к сестре, которая, лежа на кровати болтала по телефону с Эмилией, естественно о нем. Он прилег рядом и смотрел на потолок:

— Можешь выйти, — удивилась Ирен, — я разговариваю.

Роберт молчал.

— Выйди, я разговариваю.

— Обо мне, у тебя тем больше нет? Давай обрадую…

Сестра недовольно отключила и отложила телефон в сторону.

— Говори..

— Ты же сестра мне, зачем ты так со мной, не видишь, что произошло. Козни строишь за спиной?

— Я для тебя это делаю, скажи, что хотел?

— Для меня значит, ну хорошо, — поднялся он и направился к выходу.

— Остановись, что хотел?

— Завтра за завтраком…. - сказал он, выходя из комнаты.

Он спустился вниз, прилег на диван и стал снова ботинком шаркать по полу, нарушая привычную тишину дома.

У него не выходили из головы слова Аны, относительно Альберта. Может он, чего-то еще не знает. Но прав, что-то узнать у него не было.

Так и уснул на диване. Утром его обнаружила мать. Когда все собирались за завтраком. Он, проснувшись, направился к столу и сел в центр стола не позволив тетке.

— Прости тетя, теперь главный злодей — это я!

Ирена не стала спорить, села справа на его прежнее место.

Когда все собрались за столом, Роберт начал злорадствовать.

— Мама Лия и тетушка Ирена, у меня к вам грандиозная новость. Наша сестра влюблена и как брат, я, должен позаботится о ней.

— Закрой рот, — прошептала сестра.

— Так вот, влюблена она давно, лет пять минимум, — продолжил он.

— Перестань!

Все повернулись удивленно к ней.

— В этом нет ничего странного, по-моему, ей пора завести семью, — добавил Леон.

— Полностью поддерживаю, а то сидит непонятно, о чем думает, — иронизировал Роберт.

Ирен побагровела.

— Так кто это? — уточнила тетя.

— Мой единственный друг, — опустив глаза, с грустной интонацией прошептал Роберт.

— Давид? — уточнила мать.

— Роберт! — закричала сестра.

— Но он же настоящий бабник, — сказала тетка, — еще и принимал запрещенные препараты насколько я знаю..

— Да, но зато самый верный друг.

— Ирен, ты ничего не скажешь? — спросила мать.

— Скажу, что ты Роберт — тварь настоящая!!

— Спасибо сестричка, ну что мне поспособствовать, а?

Поговорить с другом?

— Роберт, что ты за концерт развел, тебе скучно? — обратился брат к нему.

— Я хочу пристроить сестру, возраст знаете ли… Черт, забыл самое главное, Давид влюблен в другую, но из уважения ко мне поживет с тобой, — сказал он улыбаясь.

Слезы засверкали в глазах сестры, она схватила стакан с водой и плеснула брату в лицо. — Ничтожество!

— Спасибо, умылся за одно, — сказал он, вытирая воду с лица.

— Тебе плохо? — спросила беспокойно мать Роберта.

— Нет, Леон уедет на заработки в Штаты, тетю я сдам в дом престарелых, Ирен заберет, не любя Давид, мы же друзья, а ты мама вернешься в отчий дом и я заживу наконец свободно. Меня тошнит, от всех вас, — сказал Роберт и поднялся из-за стола, стряхивая воду с плеч.

Все молчали за столом. Слезы стекали по красным щекам Ирен. Она вышла из-за стола и побежала к себе. Роберт сидел на диване и наблюдал за растерянными лицами членов семьи.

— Тетя навестим твою несостоявшуюся свекровь? Так ты была замужем или нет? Твой брат сказал, что нет. Получается свою дочь, ты просто нагуляла? Строила из себя святую милость, только лика не хватает… А почему у тебя дочь-то забрали?

— Роберт прекрати, — сказал брат.

— Дальше что, тетя и дальше будешь вершить правосудие. А твоя дочь изменилась. Она плюнет тебе в лицо узнав кто ты, точнее, что ты.

Ирена сидела молча, не проронив слова.

— Сынок..

— Да мама, родная моя, родненькая. Почему папа ушел от тебя? Что ты натворила?

— Тебе не стыдно?

— Мне? А почему мне должно быть стыдно? Я познакомился с красивой и странной девушкой. Хотел просто погулять, просто погулять…Потому что для меня это нормально. Вы все начали акцентировать на ней внимание, все, постоянно говорили о ней. В итоге, и я обратил внимание. Постоянно крутился возле нее, чтобы понять, что не так? В итоге, я увлекся ею, не знаю какими уловками, но она окрутила меня, скорее, чем я ее, не знаю запланировано или нехотя.

Затем, я узнаю, что ее отец и мать виновники тетиного скорбного лица. И начинаю мучить человека, сам не зная точно почему оскорбляю, унижаю, потом бросаю. И наконец узнаю, что ее родители не виноваты. А потом узнаю еще кое-что и то, что она моя сестра и тетя наказала свою дочь. Как мне тебя назвать тетя? И мне должно быть стыдно? А какое чувство, должно быть у вас? — сказал он напоследок и вышел, направился в свой дом.

— Ну что, довольны результатом? — прошептал Леон, швырнул на стол салфетку и тоже ушел.

— Ты не смогла вернуть Исаака по-хорошему и по-плохому тебе это тоже не удалось. Оставь все, уйди в тень, пусть все утихнет, не предпринимай ничего или ты всех погубишь. Пожалей ее. Свою дочь, отблагодари его и отойди в сторону, — говорила Лия, но у Иренывсегда было свое мнение…