Стихотворения

Жуть. Она же суть. Она же путь.

Но года склонили-таки к прозе:

Русь, ты вся желание лизнуть

ржавые качели на морозе.

Было кисло-сладко. А потом

больно. И дитя в слезах бежало

по сугробам с полным крови ртом.

Вырвала язык. Вложила жало.

Могла бы помнить мне было четыре,

ей два месяца двадцать дней.

Сестра моя смерть и сегодня в могиле.

Я ничего не знаю о ней.

Не потому ли со дна веселья

смотрит, смотрит такая тоска,

словно сижу над пустой колыбелью

в халате, мокром от молока.

в сумерках сиротливо

ворона каркает

с ветром играет крапива

краплеными картами

в первом подъезде попойка

дождь накрапывает

старик несет на помойку

пальто осеннее женское добротное драповое

Зайдет за облако темно.

Разоблачится слишком ярко.

Невеста белое пятно

На пестрой карте Сентрал-парка.

Фотограф пятиног. Идут

к пруду. Подол приподнимая,

пересекает яхта пруд

радиоуправляемая.

Не знаю, не уверена одна я? Не одна?

Как будто я беременна,

а на дворе война.

Раздвоенность не вынести,

не выплакать до дна

Как будто мама при смерти,

а на дворе весна.

Люблю. И потому вольна

жить наизусть, ласкать с листа.

Душа легка, когда полна,

и тяжела, когда пуста.

Моя легка. Не страшно ей

одной агонию плясать,

зато я родилась в твоей

рубашке. В ней и воскресать.

Хороша? И речи нет!

Не дыша, смакую

ласки тонкий комплимент,

сделанный вручную.

Тело меленько кроши,

лаской приручая

божью ласточку души,

в ней души не чая.

Я на разлуки не сетую.

Разве в разлуках дело?

Выйдешь за сигаретами,

вернешься а я постарела.

Боже, какая жалкая,

тягостная пантомима!

Щелкнешь во тьме зажигалкою,

закуришь и я нелюбима.

А я сама судьбу пряду,

и не нужны помощницы.

У парки в аэропорту

конфисковали ножницы.

Упала спелая слеза

и задрожали плечики,

но таможенник ни аза

не знал по-древнегречески.

Мыло, веревка,

стул повесить носки.

Как-то неловко

подыхать от тоски.

Бездна беззвездна

и темно под водой.

Мне уже поздно

умирать молодой.

Убежит молоко черемухи,

и душа босиком убежит

по траве, и простятся промахи

ей за то, что не помнит обид,

и очнется мечта-заочница,

и раскроет свою тетрадь

И не то чтобы жить захочется,

но расхочется умирать.

День катился золотой,

в проточном воздухе реяли

между небом и землей

сигналы точного времени.

Материл коров пастух,

солнце ласкало нас, голеньких,

превращая в птичий пух

шерсть на предплечьях и голенях.

Обгорелой кожи катышки,

у соска засос москитаЕ

Одеянье Евы-матушки

словно на меня пошито.

Муравей залезет на спину,

стрекоза на копчик сядет

Запасаю лето на зиму.

Знаю: все равно не хватит.

Храм. Тропинка под откос.

Тихий омут, где

водомерка, как Христос,

ходит по воде,

где, невидимый в кустах,

Павел, Петр, Андрей,

от апостольства устав,

ловит пескарей.

В тюрьму не сесть, в долги не влезть,

себя не пережить

Спасибо, Господи, что есть

о чем тебя просить.

Сны не чисты, мечты пусты,

постыдна болтовня

Спасибо, Господи, что ты

не слушаешь меня.