Мы расставались, сердце разрывая.
Туман меж нами все густел и рос.
А эта влага — влага дождевая,
и, уж конечно же, не влага слез.
Что делать, если в наши дни всерьез
никто уж на любовью не заплачет,
и в день Суда, и в ночь любви мы прячем
за равнодушьем — горечь наших слез.
Мы расставались. И поток понес
меня вперед по улице шумящей.
Туман висел вуалью. И вопрос
Стучался в грудь: откуда же щемящий
и радостный покой? Наверное, от слез…