Стихотворения и поэмы

Дни прошли…

Промелькнув вдали, дни прошли;

Вздохи, стоны, слезы мои

Сердце мне сожгли, — дни прошли.

Запели песнь, любимые

Певцы мои незримые,

И кто теперь вас слушает,

Сверчки мои родимые?

Где вы?

Все те, кто сердцу мил, где вы?

Я к вам взывал, и плакал, и искал…

Быть может, скрыл вас мрак могил, — где вы?

Меж двумя веками я,

Меж двумя камнями я.

Всё мечусь меж новым днем

И былыми днями я.

Море скорби моей глубоко и безбрежно,

И несметных полно драгоценных камней.

Гнев мой полон любви, безмятежной и нежной.

Ночь во мне. Но какие созвездия в ней!

Ко мне!

Вы с вешней водою вернитесь ко мне!

Минувшие дни, веселье, любовь,

Вернитесь, вернитесь ко мне!

Что напрасно мне бежать!

Сотен уз не разорвать.

Ведь со всеми я живу,

И со всеми мне страдать.

Сколько боли видел я,

Сколько козней видел я!

Я терпел, прощал, любил,

Зло как благо видел я.

Я от многого сгорал,

Я сгорал, огнем я стал,

Стал огнем и свет давал,

Свет давая, угасал.

Мне во сне одной овцой

Задан был вопрос такой:

«Бог храни твое дитя!

Был ли вкусен агнец мой?»

Куда ты стремишься безумно, душа?

За тысячью дел ты стремишься, душа!

Но как же поспею я в тысячу мест

С твоею поспешностью легкой, душа?

Я птицу в небе ранил раз

И потерял ее из глаз;

Крылом кровавым в снах моих

Она все машет и сейчас.

Две могилы, как соседи молчаливые, легли,

Онемевшие навеки, две печальницы земли.

И в холодной, горькой скорби тихо думают о том,

Что с собой они из жизни этой бренной унесли.

Там на эдемские сады прозрачный падает закат.

Я знаю, ждут моей души там между сказочных палат.

Что ж в этом смраде медлю я, чего в нестройном шуме жду?

Ах, если бы туда — домой — дорогу отыскал мой взгляд!

Кичливый, жадный человек, твой долог ум, жизнь коротка.

Тебе подобных было — тьма, они текли века, века.

Что унести им жизнь дала? С собой возьмешь ли что-нибудь?

Ты мирно, радостно пройди двухдневный быстролетный путь.

Свободен день, вольна любовь, и всем добром владеет он.

Но мучает и страждет он, и сам несчастьем поражен.

Так сделай, злобный человек, чтоб все живые жить могли,

И сам живи, вкушая мир обильной, благостной земли.

Хотел быть с тобою и с жизнью священною вместе.

Хотел бы я в поле быть и с высью нетленною вместе.

Кто даст мне блаженство утратить себя без возврата

И слиться навеки со всею вселенною вместе?

Лунный луч — твоя улыбка — на лице моем скользит

В час, когда я, насмерть ранен, вижу смерти лик вблизи.

Так под солнца животворным, благодетельным лучом

Дуб стоит, грозой сраженный, высыхая с каждым днем.

Дыхание бога вдыхаю: он дышит во всем.

Призыв его слышу и голос: он слышен во всем.

И я возвышаюсь, внимая, и ловит мой дух

Мелодию мира и шепот, — он слышен во всем.

Глянь! С Запада рабы машин и золота бегут кровавой,

Ревущей в ужасе толпой, истерзанной, тысячеглавой,

Из мертвых ледяных пустынь своей безвыходной тоски

Сюда, на мой родной Восток, божественный и величавый.

Плывут века, жизнь коротка, что будет позже — всё равно!

Я был, и есть, и буду я, но это тоже — всё равно!

Переменю я сотни форм, всё преходяще на земле,

Я со вселенной слит душой, пусть я прохожий — всё равно!

В стране армян, как великан, стоит Масис могучий;

С владыкой сил мой дух вступил в беседу там, на круче.

С тех дней, когда меж «нет» и «да» была темна граница,

Из века в век, чей вечен бег, беседа эта длится.

Родник течет и протечет,

Помедлит жаждущий, пройдет.

Блаженных, неземных ключей

Поэт возжаждет и пройдет.

Немало развалин былого в сердце моем,

Мрачнеет прошедшее благо в сердце моем,

Не в силах я вспомнить в печальный, сумрачный час,

Гостило ль отрадное время в сердце моем…

Да, это всё… что ж, друг, подымем чару!

Уйдет и это вдруг, подымем чару!

Жизнь, как струя, звеня, прольется в мире.

Спеши, нам недосуг, подымем чару!