Сто чистых страниц

- 98 - Fa la ninna

Как всегда, кромешная тьма, и вот я переношусь в знакомую комнату. На тумбочке стоит и тускло светит лампа в виде божьей коровки. Я чувствую свое крошечное тельце, лежащее в огромной кровати, жесткое одеяло щекочет подбородок.

Бабушка сидит рядом.

— А теперь закрывай глазки.

Она проводит рукой по моей щеке.

— Fa la ninna[5], баю-бай, на руках у бабушки, — тихонько напевает она, — fa la ninna, милое дитя…

Мое маленькое тело тотчас расслабляется и успокаивается.

— Fa la ninna, прелестное дитя, баю-бай, засыпай на руках у бабушки.

Мой рот приоткрывается, и я слышу тонкий детский голосок:

— Бабушка, еще, еще…

— Fa la ninna, баю-бай, на руках у бабушки…

Мое тельце становится таким легким, что я его больше не чувствую.

— Fa la ninna, прелестное дитя…

Настоящее и прошлое смешались.

Под звуки нежного бабушкиного напева мое воспоминание заканчивается, и я погружаюсь в сон.

Наверное, никогда больше я не буду засыпать с таким легким сердцем, окутанный таким теплом, такой нежностью.

Да, это действительно прекрасно, когда бабушка становится тебе мамой.

Кроме одной детали. Однажды ты понимаешь, что, как бы она того ни хотела, она не может оставаться рядом достаточно долго.

Еще недавно я счел бы это слишком поспешным. Купить такую большую, можно сказать, роскошную квартиру совершенно непохоже на меня. А купить ее, практически не раздумывая, — на такие поступки я вообще не способен. Но, едва открыв дверь, я понял, что буду здесь жить. Я сразу представил, как выхожу утром в большую гостиную с белыми стенами и выступающими балками, а вечерами сижу в мини-кинотеатре на небольшом подиуме в глубине. Я уже чувствовал себя тут как дома.

Шарлотта выбрала себе спальню, которую, конечно, предстояло покрасить в розовый цвет. Мы с Клариссой нашли самую подходящую для ее мастерской комнату, а потом долго спорили, где поставить стол и угловой диван.

Раньше это показалось бы мне ужасно глупым.

Кларисса сразу принялась за дело, взяв на себя ремонт, выбор мебели и всякие мелкие работы. Я никак не мог ей помочь, а потому решил: хорошо, когда мужчина и женщина дополняют друг друга.

У Мика и Луизы тоже все складывалось хорошо. Я даже не ожидал, что моя затея обернется таким успехом.

Оставив их наедине после неожиданного вторжения, я подумал, что они немного поговорят, познакомятся и, кто знает, может, вечером снова встретятся, но уже в ресторане, за романтическим ужином.

Вместо этого они просидели у Мика все выходные, даже не выходя на улицу.

Но за два дня они ни разу не занимались любовью. Просто разговаривали и спали, обнявшись.

Сегодня Мик заявил, что он самый счастливый в мире человек. Утром они с Луизой вместе едут на работу и целуются в лифте, когда он выходит на этаж раньше. В этот момент ему уже не терпится увидеть ее в обед, а во второй половине дня начинается сладкое ожидание вечера.

Несколько дней назад они пригласили нас в гости к Мику — они уже говорят «к нам» — и вручили мне подарок. Часы.

Я немного смутился и в ответ смог выдавить только невнятное «спасибо».

Немного позже, когда мы с Луизой остались вдвоем на кухне, она призналась, что это ее идея.

— Знаю это очень скромный подарок. Но он символизируем секунды, минуты, часы счастья, которые ты подарил нам с Миком. Без тебя этого бы не было.

Я промолчал, но Луиза и не ждала никаких слов.

Каждую неделю Мик присылает ей букет цветов.

Ну вот наконец.

Мне понадобилось дня два или три, чтобы решиться пережить девяносто девятое воспоминание. Я выбрал его давно, но мне было тяжело расставаться с блокнотом и еще тяжелее вновь встречаться с дедушкой, переноситься в то время, когда он еще жил полной жизнью и общался с людьми.

Знаю, мои страхи бессмысленны. А еще знаю, что, когда увижу дедушку, мне снова станет стыдно, что я бросил его, когда он умирал.

Я должен был находиться рядом.

Наконец я собираюсь с духом. Некоторое время сижу в темноте, глядя на блокнот, потом дрожащими пальцами пишу несколько слов.