Сто лет тому вперёд

Глава 2

Урок в далеком будущем, по сути, мало чем отличается от уроков нашего времени. Да, обстановка может быть иной, одноклассники – пришельцами, предметы – невообразимыми для нашего времени, а школа – располагаться на отдаленной планете... Но все это – лишь внешние детали. Учителя в любом времени такие же строгие и придирчивые, а подростки мечтают о романтике и приключениях – да о чем угодно, только не о скучных лекциях и заумных учебниках. Алиса Селезнева была не самой обычной девочкой, но в этом отношении мало чем от сверстников отличалась. Вот и сейчас, на уроке космогеологии, она скучала. Монотонный голос учительницы скорее навел сон, чем вызывал интерес. И почему нельзя рассказать о Плутоне чуть более увлекательно? Там же на самом деле так интересно!

– И несмотря на то, что физические характеристики Плутона не позволяют признать его планетой, активные плутонцы долгие годы боролись за то, чтобы этот транснептуновый объект все же был соответствующим образом идентифицирован и...

Внутренним чутьем, которым обладают только старые, закаленные в боях с нарушителями порядка преподаватели, она ощутила, что ученики отвлеклись и, прервав лекцию, заявила:

– Я не буду повторять, Милашин... – и продолжила тем же бесцветным тоном: – ...И занесен в реестр полноценных планет.

Алиса не обратила внимания: такое происходило из урока в урок. Неужели это никогда не закончится? И кто сказал, что предметы в старшей школе самые интересные? Наверное, он никогда там не учился.

Сосед по парте, заметив, что девушка отвлеклась, что-то быстро черкнул на клочке бумаги и незаметно протянул Алисе. Та машинально приняла записку, пробежала глазами и недоуменно нахмурилась. Алиса обернулась и смерила взглядом одноклассника, пришельца со странным и сложно выговариваемым именем ККТФ54. Да что там имя – он и на человека-то был лишь отдаленно похож. Сказать, насколько он привлекателен, было невозможно, потому что даже лица у гостя из далекой галактики не было: под стеклянным колпаком, заменявшим ему голову, клубился газ, который менял цвет в зависимости от настроения хозяина. Алиса мысленно сосчитала до десяти, подбирая слова повежливее, и прошептала, обернувшись:

– Извини, но нет.

Одноклассник если и ждал такого ответа, то явно не рад был его услышать. Субстанция под колпаком приобрела багровый оттенок, а из груди пришельца вырвались гортанные звуки, заменившие вопль недоумения и разочарования. Алиса подняла глаза к потолку. Что ж, «коротко и повежливее» отвязаться не получилось. Но как объяснить на пальцах то, чему не можешь найти подходящих слов?

– Нет, не потому что ты газ! При чем тут... – поспешила оговориться она, но тут же поняла, что ее оправдания не помогают. – Я просто...

От волнения девушка даже позабыла, где находится, и сама не заметила, как перешла с тихого шепота на громкий, а затем и вовсе заговорила в голос. Было бы наивным предположить, что это не заметит преподавательница, за долгие годы заслуженного стажа научившаяся замечать, когда и кто из подопечных ее игнорирует... как и ловить их «на горячем».

– Алиса, чем ты занимаешься, можно узнать? – поинтересовалась она в самый неожиданный для девочки момент, застав ее врасплох.

Впрочем, та не растерялась. Характер юной Селезневой с детства был бунтарским, а с возрастом только крепче закалился.

– Честно говоря, жду конца урока, – заявила она, не моргнув глазом.

Подобной наглости не ожидал никто, даже одноклассники, знавшие Алису не первый год. Класс замер в ожидании продолжения спектакля. Впрочем, «космографичка» не была бы заслуженным педагогом, если бы у нее и на это не нашлось достойного ответа.

– А мы вот обсуждаем отраслевую экономическую географию Плутона, – как бы между делом напомнила она и добавила с нажимом: – Тебе совсем не интересна тема занятия?

Крыть было нечем, да и сдаваться, раз ввязавшись в схватку, девочка не привыкла. Конечно, сейчас ей противостояли не пираты, а вполне благообразный, добропорядочный педагог, но природное упрямство не позволяло уступить и проиграть. Алиса этого попросту не умела.

– Очень интересна, – согласно кивнула девушка, вставая. – Если я когда-нибудь окажусь на южной равнине Плутона ночью и не разберусь сразу, где тут залежи льдов, богатых дейтерием, необходимым для того, чтобы запитать мобильные стеллараторы... Тогда, конечно, сразу пожалею о своем поведении.

Класс залился смехом. Повисла пауза. Алиса смотрела в упор на учительницу, подозревая, что у той уже готов ответ – и едва ли он будет приятным – но, на ее удачу, раздался звонок. Все повскакивали с мест; поднялась суета.

Однако тяжелый взгляд женщины не сулил Алисе ничего хорошего. Наверняка карга опять нажалуется папе, и предстоит очередной «серьезный разговор» по поводу ее школьной успеваемости. А что, если отец осуществит-таки угрозу и применит к ней «родительские санкции»? А ведь у нее столько важных дел, которые не терпят отлагательств, и совершенно ни минутки нет на какие-то там условно полезные предметы, которые едва ли в жизни пригодятся!

Алиса вприпрыжку бежала через живописную лужайку в сторону Космовета – галактической лечебницы для животных. Ноги тонули в густой прохладной траве. За спиной, как по волшебству, просыпались форсунки, создавая вокруг нее яркую радугу. Девушка спешила: слишком многое нужно было сегодня успеть.

В приемном зале Космовета царила обычная рабочая суета. Сотрудники привычно здоровались с ней, поскольку многие знали ее с детства, но были слишком заняты своими делами, чтобы останавливаться поболтать. Никого не удивляло ее появление, а значит – не станут и мешать. Сохраняя невинно-сосредоточенное выражение лица, чтобы избежать излишнего любопытства, Алиса проскользнула мимо гигантского дуба, проросшего сквозь потолок и, казалось, подпиравшего собой облака, в коридор, ведущий в лабораторию. К счастью, никто ее не остановил.

Девушка заглянула внутрь – никого... по крайней мере, из людей. Возле лабораторного стола висел в воздухе дрон размером с футбольный мяч. Такого бы язык не повернулся назвать «научным сотрудником», но робот вел себя так важно, что, возможно, именно таковым себя считал – причем «старшим научным сотрудником», никак не меньше! Алиса это знала и даже в какой-то мере уважала металлического трудоголика, пусть тот и оставался всего лишь роботом и должен был людям подчиняться. Поэтому, поразмыслив, она решила проявить вежливость. А то эти дроны порой страсть какие обидчивые!

– Бот! – позвала она дружелюбно. – Привет! Есть минута?

Металлический шар лишь сильнее сосредоточился на сканировании окаменелости, лежавшей перед ним на лабораторном столе. На мониторах одна за другой проявлялись цепочки РНК. Он был явно увлечен работой, хотя прекрасно расслышал, что к нему обращаются.

– Привет, Алиса. Прости, но я занят, – ответил механический голос. – Мы с твоим отцом договорились, что я закончу регенерацию РНК криолофозавра.

Как это на него похоже! Впрочем, Алиса не была бы собой, если бы не могла придумать миллион хитростей, чтобы уговорить строптивого знакомого.

– Ну, хорошо. Тогда сама, – с наигранным безразличием отозвалась девушка. – Тебе же платят не за то, что ты со мной играешь.

Так или иначе, своего она добьется – это Алиса знала точно. Она с невозмутимым видом подняла руки, на которых блеснули браслеты, потом резко ими встряхнула. Ладони и запястья окутались металлической дымкой, когда простые с виду украшения с тихим звоном разложились в боевые перчатки. Заинтригованный дроид тут же обернулся на шум. Его цифровые глазки заблестели любопытством.

– Это... то, что я думаю? – прогнусавил он.

– Не буду отвлекать, – невинным голоском отозвалась девушка. – Удачи с крио-лофо-что-то-там.

Девушка направилась к выходу. Даже до пяти считать не потребовалось: Бот тут же ринулся за ней.

– Алиса! Стой! – вопил он. – А-а-а! Ненавижу провокации!

Алиса не оборачивалась. В душе она ликовала и гордилась собой: она знала, что уловка сработает безотказно. Всякий раз металлический приятель на нее попадался и едва ли перестал это делать: он же робот.

До леса Космовета, служившего девушке и тренировочной площадкой, и местом для прогулок, они добрались быстро. Алиса неторопливо разминала мышцы, пока робот крутился возле нее, как щенок, зазывающий хозяина на прогулку.

– Итак, ты, ни о чем не подозревая, шла по темному безлюдному переулку, когда из-за угла появились трое опаснейших пира... – многозначительно гундосил металлический помощник, будто рассказывал страшилку на ночь.

«Ему бы литературным дроидом быть, а не биологическим» – подумала Алиса, закрывая глаза и сосредотачиваясь. Лишние подробности будут только мешать и отвлекать от самого главного... Так было в прошлый раз, и она проиграла с треском.

– Это очень талантливо, – поморщилась она, беззастенчиво перебив собеседника, – но, если можно, чуть меньше комментариев. И сразу с седьмого уровня. Готов?

Если бы робот мог вздыхать, он бы так и сделал. Какая все-таки несносная и нетерпеливая попалась девчонка! В его металлической голове даже возникла идея пожаловаться профессору... Но ругаться с человеком не позволяли законы робототехники, тем более что девушка ничего противозаконного не творила – разве что от работы его отвлекла. Поэтому робот послушно запустил проектор, и в паре метров от Алисы, мерцая, возникла фигура пирата с длинными ножами в руках. Зрелище для непривычного человека было отвратительное, но не для той, кто за несколько лет не пропустила ни одной тренировки.

– Седьмой уровень, Бот! – Алиса разве что ногами не топала от сердитости. Она не этого просила! Почему он не слушается?! – Пожалуйста!

Робот не спешил подчиняться, явно в глубине своей металлическо-компьютерной души надеялся, что девушка передумает. Но Алиса была непреклонна, и дуэль взглядов и воли робот проиграл. Рядом с первой фигурой возникли еще две.

Враги окружали бесстрашную «воительницу», поигрывая оружием и злобно ухмыляясь. В глубине души Алиса понимала, что это – не более чем творение компьютерного мозга, но спокойствия это знание почему-то не добавляло. Внутри детский страх с переменным успехом боролся с решимостью. Девушка сжала кулаки, усилием воли подавляя вредные эмоции и настраиваясь на единственно возможный исход – победу. «Ну, подходите, гады!» – мысленно бросила вызов Алиса, не сводя с противников глаз.

Враги напали почти одновременно. Алиса уклонилась от одного удара, отскочила, ушла в кувырок от второго. Клинки пиратов рубили и кололи воздух. Девушка уклонялась и контратаковала... Но все же недостаточно удачно. Толчок дал понять, что она пропустила удар. Виртуальная шкала здоровья поехала вниз. Девушка замешкалась на доли секунды – и вот снова промах. Она изо всех сил отбивалась от наседавших на нее двух противников и совершенно упустила из виду третьего, который совершил обманный маневр и подобрался к ней со спины. Опасность она ощутила затылком, успела отшвырнуть одного пирата, увернулась от другого... И в этот самый миг виртуальное лезвие ткнулось ей в шею. Шкала здоровья замерцала красным и рухнула до нуля. Проекция осела на траву. Это был провал.

В глазах плавали разноцветные круги, голова гудела, как колокол. Возвращение к реальности было не менее «приятным», чем виртуальная смерть. Девушка медленно обернулась, борясь с привычным спутником подобных финалов – головокружением, – и смерила унылым взглядом собственное виртуальное «тело» на траве рядом. Даже думать не хотелось, что было бы, случись столкновение по-настоящему.

– Сонная артерия подло, исподтишка перерезана пиратским ятаганом, – услужливо доложил Бот. – Ужасная, нелепая смерть.

Алиса сделала над собой усилие, чтобы не схватить что-нибудь тяжелое и не прихлопнуть металлического зануду на месте. Ей было стыдно, больно, и вовсе не обязательно было тыкать ее носом в собственные ошибки. Конечно, ее помощник – робот, он так запрограммирован, но будь он человеком... Стоп! «Ну-ка успокойся! – мысленно строго приказала самой себе Алиса. – Нечего нюни распускать. Ты не за тем пришла...» Вдох-выдох. Еще раз – вдох-выдох.

Самовнушение подействовало, жар эмоций схлынул, уступив место ледяной решимости. Надо продолжать тренировку.

– Давай еще раз, если не устал, – обратилась девушка к верному помощнику.

Робот издал звук, похожий на недовольное фырканье, но спорить не стал. Все равно бесполезно: девчонка упрямая! Идеальное качество для робота, но для белкового организма – крайне опасное. Он точно пожалуется профессору, хватит с него!

Однако новый раунд боя робот все-таки запустил. Алиса учла ошибку и внимательно следила за пиратом, не подпуская близко и тем более не позволяя себя обойти. Это тоже был просчет: она не смогла постоянно держать в поле зрения всех противников – и снова потерпела поражение. Это было уже слишком. «Сосредоточься! Будь внимательнее!» – приказала она мысленно самой себе, собираясь с мыслями и еще раз прокручивая перед внутренним взором детали схватки. В настоящем бою возможности «переиграть» у нее не будет.

– Еще раз, пожалуйста! – продолжала настаивать она. Раздосадованы были оба: Бот – ее упрямством, девушка – собственной неловкостью и невнимательностью. Стоило бы остановиться, собраться с мыслями, но терять время даже на такое важное дело Алиса была не готова. Схватка продолжилась. Но на этот раз ждала подвоха. Удар. Уклонение. Удар. Ловко увернувшись, девушка провела обманный финт. Замахнулась для решающего удара, чтобы отправить противника в нокаут...

Внезапно на месте злобной ухмыляющейся рожи пирата возникло знакомое лицо. Голограмма исказилась, сменившись образом профессора Селезнева. Алиса заметила его в последний момент и рада была бы отвести удар, но было слишком поздно. Кулак со всего размаху впечатался в переносицу уважаемого ученого. Брызнула кровь.

– Папа... – выдохнула девушка виновато, но ничего поделать уже не могла. Оставалось сопровождать отца в местный травмпункт, на ходу изобретая объяснения.

Атмосфера медблока действовала успокаивающе и умиротворяюще на всех, кто туда входил. Впрочем, профессор и так был не в состоянии ругаться. Полулежа в медицинском кресле, он смотрел, как дочь хлопочет возле него, и думал: начать разговор самостоятельно – и с чего именно начать – или подождать, пока та потрудится как-то объясниться.

Проблема нахождения общего языка между старшим и младшим поколением стояла во все времена, даже в самых дружных семьях – а именно такими были Селезневы – и самое трудное было подобрать нужные слова, которые можно заронить строптивому подростку в упрямую голову. Алиса никогда не отличалась легким характером, даже в детстве, когда они с отцом были не разлей вода, а возраст только добавил проблем. Девушка хотела самостоятельно строить свою жизнь, считая себя полностью взрослой, а вот профессор был с этим в корне не согласен, пусть и уважал мнение дочери.

– Больно? – участливо поинтересовалась Алиса, доставая баллончик медицинского спрея и от души разбрызгивая его на лицо родителя.

Профессор покачал головой. Дочь явно оттягивала начало неприятной беседы, возможно, рассчитывая, что она вообще не состоится и как-то замнется сама собой. Что ж, придется начинать самому...

– У нас с тобой серьезный разговор сейчас будет, – прогундосил он.

В другой ситуации девушка бы прыснула: так сильно отец сейчас напоминал зануду-робота, но положение было совсем не смешное.

– Ну, ты тоже вылез, конечно... – девушка решила, что лучшая защита – нападение, и перешла в словесное наступление. – Кто так подходит?

Селезнев подавил горестный вздох. Опять она за свое! Он к ней по важному делу пришел, а она опять про игрушки свои... А говорит, что взрослая!

– Я только что разговаривал с твоим классным руководителем, – пояснил он.

Ну вот, началось!.. Опять на нее жалоба поступила. Ох уж эти взрослые!

– Я не могу делать вид, что мне там интересно, прости, – честно призналась девушка, осторожно прикладывая пакет с охлаждающим гелем к носу «пострадавшего». Ей было и стыдно за то, что отцу досталось ото всех сразу, и обидно, что ее никто не желает ни слушать, ни понимать.

Взгляд профессора скользнул по запястьям дочери и вдруг стал жестче и пристальнее. В комнате как будто пахнуло холодом. Проследив за ним, Алиса поняла, в чем дело. Браслеты! В суматохе она позабыла их снять.

– Алис, что это значит? – голос отца звенел от напряжения, в нем слышалось такое не свойственное мягкому сдержанному характеру Селезнева раздражение и... что это? Страх? – Откуда это у тебя?

– Это я и хотела сказать, – затараторила Алиса, поспешно оправдываясь. – Прислали из Кадетского училища. Для подготовки.

– Откуда?!

Он попытался вскочить, но дочь решительным движением вернула отца на кушетку. Напряжение достигло апогея, вот-вот должна была разразиться гроза. Алиса не сомневалась, что он будет против ее выбора, и потому всячески старалась оттянуть неприятную беседу... хотя бы до поступления, когда обратного пути не будет. Не получилось... Теперь придется «отвечать по всей строгости».

– Лежи-лежи... – мягко распорядилась девушка, поднимаясь и направляясь к раковине. Ей совершенно не хотелось ссориться с самым близким человеком... единственным близким сейчас. Но она и понятия не имела, как объяснить ему, насколько для нее это важно – гораздо важнее скучных лекций в научном классе! – Кадетское училище имени Киры Селезневой. Я прошла тестирование. Они готовы меня рассмотреть, – бросила она, не оборачиваясь.

Благообразного профессора прямо- таки раздирал гнев пополам с недоумением. Это уже слишком! Даже спички уже не требовалось, чтобы произошел взрыв. Если бы в тот момент его увидел кто-то из коллег, то не поверил бы глазам.

– А меня ты в какой момент спросить планировала?! – едва сдерживая ярость, прорычал он.

– Тебе бы это не понравилось, – дернула плечом Алиса, скрывая нервозность под маской равнодушия.

– Мне это и теперь не нравится! – бросил Селезнев раздраженно, всеми силами стараясь держать себя в руках. Получалось с трудом. – Так... – убеждал он сам себя. – Успокоились...

– Убирай, – вместо того чтобы продолжать спорить, произнесла Алиса, снимая использованную подушечку с гелем с его носа. Такое поведение было для дочери несвойственно, и профессор почувствовал себя виноватым.

– Алис, я тебя очень люблю, ты знаешь! – поспешил оправдаться он, но голос предательски дрогнул. – Я понимаю, ты скучаешь по маме, – тихо добавил он после паузы. – И я тоже, поверь.

Девушка прекрасно понимала, что отец чувствует. Как бы он не пытался казаться сильным и невозмутимым, когда дело касалось близких людей, эта самая невозмутимость испарялась, как вода на жаре. Алиса была бы рада его поддержать, но не знала как, к тому же она была уверена, что поступает правильно. И дело было не только в упрямом характере: это ей подсказывало сердце.

– Я не просто скучаю, я собираюсь ее вытащить! – попыталась она убедить отца, присаживаясь рядом, вложив в слова всю уверенность, на которую была способна. – Вот смотри: пираты использовали время как оружие... – продолжала объяснять она, не давая собеседнику вставить слово и возразить. – А маму после штурма флагмана так и не нашли. А вдруг, когда она атаковала Глота, произошел разрыв континуума, и теперь мама застряла в прошлом? Может, пираты ее там удерживают!

Говорила дочь очень убедительно, она свято верила в свою правоту, но профессор не спешил с ней соглашаться.

– Если бы это было так, она бы придумала, как нам сообщить... – выдал он первый пришедший на ум аргумент. – Оставила бы какое-нибудь послание.

Он ожидал любой реакции, но только не такой. В глазах девушки блеснули огоньки воодушевления, она вскочила и кинулась к выходу, бросив через плечо:

– Пошли.

Профессор оторопел настолько, что на мгновение потерял дар речи.

– Мы вообще-то разговариваем! – прокричал он вслед, но дочь даже не обернулась.

– Иди за мной! – донеслось из коридора настойчивое.

Селезнев ощутил, что снова «закипает». Поведение дочери не лезло ни в какие ворота, а сильнее всего раздражал тот факт, что она явно не собиралась ставить его в известность о своем решении до самого последнего момента. Но почему? Они же всегда друг другу доверяли...

Но ничего не оставалось – только послушаться. Коридоры вели их в общий зал.

– Далеко? – осведомился профессор все еще раздраженно, но Алиса установилась возле корявого ствола.

– Вот! Видел? – девушка воодушевленно указала на что-то, нацарапанное на коре. Это было маленькое, немного корявое сердечко. – Это сердце я придумала и рисую с самого детства!

Профессор внимательно изучил странное «произведение искусства», потом перевел пристальный взгляд на дочь и вздохнул. Он уже собирался возразить, но та перебила:

– Дай закончить! – настойчиво попросила Алиса. – Мы с Вертером провели изотопный анализ! Этому рисунку сто лет! Сто лет, понимаешь? – в глазах девушки плескалась надежда. – Как он сюда попал? И почему именно сюда? Если это... не послание от мамы! Это она дает нам понять, что она там, сто лет назад! Я выучусь в кадетском, – твердо заявила она в заключение, – потом пойму, как попасть в прошлое, и вытащу ее!

Аргументов ни подтвердить, ни опровергнуть ее слова у профессора не нашлось. С одной стороны, ему хотелось верить дочери и как-то ее поддержать, с другой, ее странные выводы никак не вязались с простой логикой.

– Алис... – наконец пробормотал он растерянно. – Это сердце здесь было, сколько я себя помню.

– Да я об этом и говорю! – казалось, слова отца только подстегивают дочь и воодушевляют еще сильнее. – Ты не слушаешь, что ли?

– И ты его рисуешь, потому что ходишь сюда с самого детства, – попытался убедить профессор, но кого больше – ее или себя – сказать было трудно.

– Да, но при изменении прошлого наше время тоже может меняться! – упрямо гнула свою линию Алиса. – Что, если наша память об этом дереве уже замещена в результате действий мамы там, сто лет назад?

– Так что угодно можно объяснить... – выдохнул собеседник сокрушенно, почти отчаявшись ее уговорить. Да и как это сделать, если юная спорщица не желает прислушиваться к доводам разума?

У самой Алисы тоже закончились аргументы, что злило ее еще больше. Она давно уже все для себя решила, и ее расстраивало то, что самый близкий человек отказывается ей верить. Это же так очевидно! Она несколько раз порывалась заговорить и всякий раз не могла подобрать нужных слов. Профессор сокрушенно вздохнул про себя: пора было заканчивать этот бессмысленный спор. Со временем дочь одумается... хорошо бы, одумалась!

– Прости, змейка, – произнес он примирительно. – Но самые сложные вопросы чаще всего имеют очень простые ответы...

Дочь не ответила, а только развернулась и побрела прочь не оглядываясь. Ее душили слезы обиды и бессилия. Профессор молча проводил ее усталым взглядом. Разговора опять не получилось...

В комнате царил полумрак. Алиса упала на кровать с кубиком Рубика в руках, стремясь хоть на чем-то сосредоточиться, чтобы избавиться от тоски и мрачных мыслей, разрывавших мозг. Она что, говорит на неизвестном инопланетном языке? Почему все вокруг вдруг перестали ее понимать?

В сумбурную скачку мыслей медленно вплелись странные медитативные звуки, льющиеся из колонок. Это заботливый зануда-Бот решил избавить девушку от дурного настроения... Разумеется, это не сработало, а лишь сильнее раздражало.

– Издеваешься? – буркнула Алиса обиженно.

– Пение китов, – невозмутимо прогнусавил робот и пустился в разъяснения профессорским тоном: – Очень помогает релаксировать. Твои гормональные показатели говорят, что ты близка к депрессии.

Алиса задумалась. А почему бы не попробовать? Она повернулась к роботу и поинтересовалась как бы между делом:

– Хочешь помочь? Мне нужны данные о совпадениях с внешностью мамы на всех датчиках и устройствах фиксации столетней давности.

Бот издал звук, похожий сокрушенный на вздох. Его опять поймали на слове.

– Опять... – попытался урезонить он упрямого человека. – Вынужден напомнить, что мы уже проводили подобный анализ. И не один раз.

Алиса отложила кубик и подошла к окну. Гладкое холодное стекло трансформировалось под пальцами, открывая взгляду женские образы. Под каждой из фотографий проступали цифры – процент схожести с Кирой Селезневой, размещенной в центре импровизированной картотеки. С трудом сдерживая слезы, девушка продолжала работу. Легкое движение руки – и фотографии прикрепились к разным уголкам карты Москвы. Кое-где между ними пробегали светящиеся полоски, образовывая таинственные фигуры, где-то мерцали загадочные крестики.

– Если мама в прошлом, – рассуждала вслух Алиса, – она теоретически могла его поменять, что повлечет за собой изменения настоящего. И тогда в базе данных тоже может появиться что-то новое...

Робот снова и снова запускал сканирование, но безрезультатно: новых совпадений выявить не удалось.

– Новых совпадений не найдено. Прости.

Алиса прохаживалась туда-сюда вдоль импровизированной «базы данных», задумчиво рассматривая то одну фотографию, то другую.

– Значит, будем искать среди этих...

Следующий портрет не был отмечен крестиком. С него взирала на мир строгая женщина в очках в тяжелой оправе. Девушка несколько секунд пристально рассматривала ее, а потом ткнула пальцем.

– Что известно о ней?

– Уткина Маргарита Степановна, – услужливо предоставил информацию металлический помощник. – С 2014 года работала учительницей физики в школе номер 733...

Взгляд девушки стал еще пристальнее и пронзительнее. Что-то неуловимо знакомое было в чертах неизвестной женщины. Что-то из не столь далекого прошлого...