Сто тридцать четвёртый

Здесь вам не тут (ч.2). Это вам не это

"Смотрю я на это броуновское движение вокруг, и душа моя радуется. Привычный бардак, все бегают, ходят строем, тренируются. Красота", — хотелось бы мне сказать к середине дня. А всем недовольным заткнуть хлебоприёмник фразой матёрого вояки типа "Да что вы понимаете в красоте правильной геометрии форм и движения, когда в каждом печатном шаге, каждой отданной строю команде скрыта убийственная мощь наших вооруженных сил".

Именно что "хотелось бы", потому что к середине дня всё, что хотелось сказать: "Да что б ты сдох, килька в томате, сука консервированная, Мастер-сержант, сэр!". Сил сказать слова букв не было. Любых. А ещё очень хотелось пить и…ЖРААААТЬ!! Потому что позавтракать нам никто не дал. И Сержант наш — вон стоит, надрывается над нашей лежащей аморфной кучкой под, в большинстве своём, снисходительные и местами даже сочувственные взгляды от других команд.

— $@#%#$%@$# %%@$#%#%&$& #$%&$#& @$& %&$&, а не клоны мне попались!

О, как загнул! Надо запомнить. Чуть не ляпнул вслух — а на бинарном слабо?

— Что ты сказал, сто тридцать четвертый?

Кажется, всё-таки ляпнул. Бля-а-а. Скашиваю взгляд в сторону мандалорца. Вы когда-нибудь видели, как шлем может выражать крайнюю степень охуения?

Не сказать, что строевая подготовка выматывает, хотя… да, выматывает. Но постоянное "упор лёжа принять" доконают кого угодно. Особенно наши хиленькие, в плане выносливости, тушки. Однако надо встать и принять наказание достойно или попытаться выкрутиться, ибо истинно сказано "солдат должен стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы"*. Чёй-то меня штырит. Забыл уже, как монотонное однообразное повторение одних и тех же движений мозги отключает к фигам. Однако после таких издевательств внутри проснулась здоровая и весёлая злость.

Глядя на мои попытки встать, зашевелились и остальные. Кряхтя, как старый дед, поднимаюсь, и, изобразив ломаное подобие стойки "смирно", выдаю:

— Сэр, Мастер сержант, сэр. Вы используете незнакомый нам язык, сэр. Я не понял вашу последнюю команду, сэр.

Боги мои праведы, что я несу? Вырубите меня, кто-нибудь, срочно! Хм… На секунду мне почудилось, что "Т" образный визор доспеха нашего наставника округляется. Однако странно было бы ожидать от такого "пса войны" взрыва эмоций и немедленных "казней ебипетских".

— Тебе, 134-й, команды надо не понимать, а немедленно исполнять! Не задавая вопросов. А если тебе что-то непонятно — отжимайся! Ты всё понял, выпердыш нуньей задницы?

— Сэр, так точно, сэр!

— А теперь, строй, слушай мою команду! Справа от меня в три шеренги ста-анови-и-ись! 134-й, хатт тебя в ухо отымей, что ты делаешь?

— Отжимаюсь, сэр!

— ….

Через буквально полчаса, растянувшиеся в нескончаемый поток команд и ругательств, наш инструктор, заеби его ранкор, даже с помощью живительных пинков не смог поднять никого. Я честно держался до последнего на голой силе воли, но истощенный организм с повышенным метаболизмом столько не выдержит, как его не насилуй, поэтому, ну, пусть чуть позже всех, но всё равно опал, как озимые. Созерцательный дзен серого потолка с лампочками был прерван громкими редкими хлопками. Наш сержант стоял и саркастически хлопал в ладоши.

— Какие вы все сегодня молодцы! — его голос сочился ехидством.

— Сэр, это правда, сэр? — простонал кто-то из кучи.

— Да, TU-01-24, — он что, всех нас по номерам запомнил? — и поэтому вы все заслуживаете награды.

Ага, блять, орден горбатого. При словах о награде наша дружная кучка несколько оживилась и возбужденно зашевелилась. Из-за спины Мастер-сержанта два взрослых клона вынесли здоровенный бачок.

— А вот и ваша награда, — сказал он и пнул бак, опрокидывая его содержимое в нашу сторону. — Дорогу назад найдёте сами.

После чего просто развернулся и пошел в сторону. Из бака к нам потекла, расползаясь по полу, та самая пластилиновая жижа, здесь именуемая едой. Не видя практически ничего кроме вожделенной каши цвета детского поноса, я просто пополз в её сторону и, почти рухнув в неё лицом, начал слизывать еду с пола. Рядом копошились, скользя и падая, в аналогичном состоянии мои соседи. В какой-то момент я просто уснул лёжа мордой в этой жиже.