Стоик

Глава 14

Этот удивительный разговор произвел на Толлифера весьма благоприятное воздействие. Выйдя из офиса, он направился на север по Пятой авеню, чтобы поглазеть на прекрасный особняк Каупервуда. Осмотрев впечатляющие очертания и украшения дворца в итальянском стиле, он развернулся и, одержимый авантюрным духом, остановил двухколесный экипаж и отправился в ресторан «Делмонико» на углу Пятой авеню и Двадцать седьмой улицы. В этом районе в час ланча царило оживление, сюда съезжалась самая изысканная и амбициозная часть нью-йоркского общества – актеры, художники, адвокаты, которые приезжали на других посмотреть и себя показать. Он провел в ресторане некоторое время, успел поговорить не менее чем с шестью из наиболее известных клиентов, а поскольку вел он себя при этом как человек энергичный и влиятельный, то запомнился и многим другим.

Каупервуд тем временем дал поручение Центральной трастовой компании, в которой был директором и держателем акций, известить некоего Брюса Толлифера, в настоящее время проживающего в клубе «Альков» на Пятьдесят третьей улице около Парк-авеню, что отделу особых расчетов требуются его услуги, и если он немедленно явится, то получит инструкции. Исполнение этого поручения, которое произошло в тот же день и заключалось в выплате аванса за месяц в размере по двести долларов в неделю, привело Толлифера в такой восторг, что ему показалось, будто он обрел способность летать. И он тут же вменил себе в обязанность наводить повсюду и как бы совершенно невзначай справки о Каупервудах, он опрашивал не только газетчиков, но и всевозможных всезнаек в городских барах и ресторанах, посещаемых богемой: в «Джилси Хаусе», в «Мартинике», в «Мальборо» и «Метрополитене» на Бродвее и Сорок второй улице, мекке щеголей и бездельников.

И обнаружив, что Эйлин видели с тем или иным актером в определенных ресторанах, или на скачках, или еще где-то в обществе с разными персонами, он решил каким-то образом стать завсегдатаем тех собраний, где она явно должна была появляться. Если бы кто-то представил его надлежащим образом, это было бы для него наилучшим началом.

И теперь Каупервуд, продвинувшись в деле социализации Эйлин, мог заняться продажей хотя бы части своих чикагских активов. В то же время он ждал результатов переговоров Коула с представителями линии «Чаринг-Кросс». Главная его задача на сегодня состояла в доведении переговорщиков с той стороны до такого состояния, в котором они, встретившись с ним, будут готовы сделать ему разумное предложение.

И потому по прибытии Джаркинса с новостями о том, что Гривс и Хеншоу готовы к новому разговору с ним, он не продемонстрировал особого интереса. Если они и в самом деле готовы к выгодному предложению, а не просто прощупывают почву, как раньше, и если они появятся не позднее десяти дней…

После чего Джаркинс сразу же отправил телеграмму своему лондонскому партнеру Клурфейну, подчеркивая необходимость быстрых действий. Не прошло и двадцати четырех часов, как мистер Гривс и мистер Хеншоу на борту парохода отбыли в Нью-Йорк. Потом они несколько дней сидели взаперти с Джаркинсом и Рэндольфом, просматривали документы, которые собирались предъявить Каупервуду. А потом, условившись о переговорах с Каупервудом и не подозревая, что он-то и является инициатором этой встречи, они в сопровождении Джаркинса и Рэндольфа, тоже не подозревавших о том, какую роль они сыграли в происходящем, явились к финансисту.

Каупервуд знал, что Гривс и Хеншоу широко известны в Англии как специалисты по техническим и правовым вопросам в области бизнеса. Они, как сообщил ему Сиппенс, были к тому же людьми довольно богатыми. Кроме того, они не только заключили контракт с Транспортной электрической компанией на строительство туннелей и станций новой подземки, но еще и заплатили тридцать тысяч фунтов за дополнительную возможность принять на себя выполнение всех работ по принятому акту.

Но Транспортная электрическая компания явно была на мели. Компания, в которую входили Райдер, лорд Стейн, Джонсон и некоторое количество их друзей, имела преимущество в виде значительных юридических и финансовых знаний, но ни у кого из них не имелось хоть сколь-нибудь ясного представления о том, как финансировать такие пути сообщения и как успешно управлять ими, а кроме того, сами они не имели ресурсов для финансирования этого предприятия. Стейн уже изрядно вложился в две центральных петли – «Дистрикт» и «Метрополитен», но ничего на этом не заработал. Этим и объяснялось его желание избавиться от линии «Чаринг-Кросс» и передать ее Гривсу и Хеншоу после компенсации тридцати тысяч в дополнение к тем десяти тысячам, что они заплатили за право строительства этой линии. Каупервуд, ориентировавшийся теперь на план с более крупной петлей, был заинтересован в сделке, потому что линия могла либо функционировать сама по себе, либо, что было еще лучше, в случае получения им контроля над линиями «Дистрикт» и «Метрополитен», могла быть соединена с этими линиями, стать их продолжением, что позволило бы ему занять отличную начальную позицию, обеспечивавшую хорошие перспективы в будущем.

Тем не менее, когда Гривс и Хеншоу при поддержке и помощи со стороны Джаркинса и Рэндольфа вошли в его кабинет, он встретил их нельзя сказать чтобы сердечно. Гривс был человеком высокого роста и корпулентного сложения с лицом, покрытым сеточкой красных прожилок, и неколебимой уверенностью в собственной значимости, свойственной представителям среднего класса. Хеншоу, был так же высок, как Гривс, но был худ, бледен и имел наружность настоящего джентльмена. Каупервуд позволил им разложить их карты и бумаги и еще раз выслушал всю историю с самого начала, будто и без того не знал ее. Задал он им всего несколько вопросов.

– Есть кое-что, джентльмены, – сказал он, – предположим, меня эта идея заинтересует настолько, что я решу копнуть поглубже, узнать побольше. Сколько времени у меня будет на такое исследование? Я, конечно, предполагаю, что вы исходите из вашего желания целиком и полностью продать ваш контроль над этим проектом вместе с вашим контрактом на строительство этой линии. Прав ли я?

Услышав эту тираду, Гривс и Хеншоу заметно насторожились, потому что такое развитие событий вовсе не входило в их планы. На самом деле они хотели, как и объяснили сейчас, за тридцать тысяч уступить половину акций. Другую половину вместе с контрактом на строительство они собирались оставить за собой. Но за эту долю, как они наивно сообщили, они были готовы использовать свое влияние в продаже акций стоимостью по сто долларов каждая на общую сумму восемь миллионов. Транспортная электрическая компания уже напечатала эти акции, но продать их так и не смогла, даже уступив свою половину. Но, как добавили они, человек вроде Каупервуда смог бы оказать помощь в финансировании дороги и ее эксплуатации таким образом, чтобы она приносила верный доход – это предложение вызвало улыбку на лице Каупервуда, потому что строительство и эксплуатация этой линии были не столь важны для него, и его мечта сводилась к полному контролю над подземной транспортной системой.

– Но насколько я могу судить на данный момент, вы намерены получить разумную прибыль от строительства дороги для родительской компании, прибыль в размере не менее десяти процентов, как я понимаю, – сказал Каупервуд.

– Да, мы рассчитываем получить обычную подрядческую прибыль – не больше, – ответил Гривс.

– Возможно, так оно и есть, – вкрадчиво сказал Каупервуд, – но, если я правильно вас понял, джентльмены, вы на пару предполагаете на строительстве этой дороги получить для себя не менее пятисот тысяч долларов, и это помимо того вознаграждения, что вы получите как партнеры компании, для которой вы делаете эту работу.

– Но за нашу половину мы собираемся привлечь некоторый объем английского капитала, – пояснил Хеншоу.

– И что это за объем? – настороженно спросил Каупервуд, потому что по его расчетам, если ему будет принадлежать пятьдесят один процент акций дороги, то игра для него будет стоить свеч.

И он тут же обнаружил, что они здесь напускают немного тумана. Если он ввяжется в это дело, приобретет выпущенные консоли и запустит строительство таким образом, чтобы в него поверили, то на рынок можно будет выпустить акции на приблизительно двадцать процентов общей стоимости.

– Но гарантируете ли вы это? – спросил Каупервуд, которого заинтересовала эта идея. – Иными словами, вы собираетесь окончательно определить свою долю в компании пропорционально привлеченным вами средствам?

Нет, именно в таком виде это невозможно, но если им не удастся привлечь достаточно средств, то они готовы согласиться и на долю менее пятидесяти процентов, скажем, тридцать – тридцать пять, при условии сохранения за ними подряда на строительство.

Услышав это, Каупервуд снова улыбнулся.

– Меня вот что удивляет, господа, – продолжил он, – вы, видимо, досконально разбираясь в технических вопросах, считаете, что финансовые вопросы менее сложны. На самом же деле это не так. Точно так же, как вы потратили долгие годы на учебу, а потом практической работой поднялись до таких высот вашей нынешней репутации, что легко получаете подобные контракты, которые, как мне известно, для вас не в новинку, так и мне, финансисту, пришлось проделать точно такой же путь. И, конечно же, вы не можете предполагать, что кто-либо, даже обладая огромным состоянием, возьмется строить такую крупную дорогу, как эта, и управлять ею на свои личные средства. Он просто не может пойти на это. Риск был бы слишком велик. Ему бы пришлось делать то, что планируете сделать вы: привлекать инвестиции. И он не стал бы собирать деньги на то или иное предприятие, не имея в виду, во-первых, прибыли для себя и, во-вторых, прибыли для тех, чьими деньгами он пользуется. А для этого он должен владеть более чем пятьюдесятью процентами акций во всем, что он затевает.

Гривс и Хеншоу молчали, а он продолжал:

– Таким образом, вы просите меня не только собрать нужные деньги или бóльшую их часть, оставляя за вами право собрать остальное, но еще и оплатить строительство линии, а потом и управлять ею совместно с вами. Если вы хотите именно этого, то дальнейшее продолжение нашего разговора просто лишено всякого смысла, потому что меня это не интересует. На что я был бы готов пойти: выкупить ваш опцион, за который вы заплатили тридцать тысяч, при условии, что я получаю полный контроль над дорогой, и, вероятно, оставить вам ваш десятитысячный опцион по вашему подряду на строительство, но не более. Потому что в дополнение ко всему этому, насколько мне известно, есть еще и консоли на шестьдесят тысяч, что составляет четыре процента от общей стоимости акций, которыми тоже нужно распорядиться.

К этому моменту Джаркинс и Рэндольф начали чувствовать, что они допустили какую-то ошибку. В то же время Гривс и Хеншоу, понимая, что перехитрили сами себя в ситуации, в которой могли бы получить выгоду, неуверенно поглядывали друг на друга.

– Ну что ж, – сказал наконец Гривс, – вы, конечно, сами решаете, что вам выгодно, а что нет, мистер Каупервуд. Но мы хотим, чтобы вы ясно поняли, что сейчас в мире нет более выгодного во всех смыслах предложения. Лондон – идеальная площадка для подземных путей. Там нет единой системы, и такие линии – абсолютная необходимость, и они так или иначе появятся. И деньги на них будут найдены.

– Вполне вероятно, – сказал Каупервуд, – но, что касается меня, то, если вы еще раз приглядитесь к ситуации и поймете, что сами вы не в состоянии выработать план и готовы принять мой, то вы можете известить меня об этом в письменном виде, и тогда я подумаю. Однако если я решу принять участие, то только приблизительно на тех условиях, которые сейчас обозначил. Это, конечно, не будет означать, что я буду вмешиваться в ваш строительный контракт. Он мог бы сохраниться и в таком виде, при условии, что ваши расчеты верны.

Он принялся барабанить пальцами по столешнице, словно давая понять, что переговоры закончились, а потом, прекратив на минуту, добавил, что, поскольку в настоящий момент к нему не поступало предложений, которые заинтересовали бы его, он будет благодарен, если ничто из им сказанного здесь не будет предано огласке. Потом он знаком попросил Джаркинса остаться, и как только все остальные вышли, сказал ему:

– Ваша беда, Джаркинс, в том, что вы никогда в полной мере не используете возможность, даже если все карты у вас на руках. Вы посмотрите, что произошло здесь сегодня! Вы приводите ко мне двух человек, контролирующих, по вашим и их словам, важное предложение по транспортной системе Лондона, которое, если им правильно распорядиться, может легко принести хорошие прибыли всем заинтересованным сторонам. Но они приходят ко мне, не имея ни малейшего представления о моих способах ведения бизнеса. А вы знаете мой главный принцип: полный контроль над всем. Я не сомневаюсь, что даже сейчас они не имеют ясного понимания моего опыта в таких делах и не имеют представления о том, что бы я сделал с этим проектом. Они предполагали, что могут продать мне половинную долю в чем-то, что будут контролировать сами вместе со своими друзьями. Я говорю вам, Джаркинс, – и в этот момент он уставился на него с такой категоричностью, что у мистера Джаркинса мурашки побежали по коже, – если вы хотите быть полезным мне в этом деле, то я бы посоветовал вам не озабочиваться этим конкретным предложением, но разобраться получше во всей подземной транспортной системе Лондона и прикинуть, что с ней можно сделать. Более того, я хочу, чтобы вы оставили при себе все ваши частные спекуляции относительно меня и моих дел. Если бы вы побывали в Лондоне, прежде чем приводить ко мне этих людей, и узнали бы о них все, что о них можно узнать, то вы бы не стали транжирить мое и их время.

– Да, сэр, – сказал Джаркинс, который к сорока годам располнел и являл собой достойный образец для демонстрации мастерства портновского искусства, а в данный момент так разнервничался, что его прошиб пот. Он был дряблый, податливый человек с черными внимательными глазами, под которыми торчал небольшой заостренный нос, нависающий над мягкими, пухлыми губами. Он постоянно предавался мечтам о каком-нибудь спекулятивном успехе, который сделает его мультимиллионером, и был широко известной фигурой на театральных премьерах, играх в поло, собачьих выставках и других светских событиях. Друзей в Лондоне у него было не меньше, чем в Нью-Йорке.

По этим причинам Каупервуд предполагал, что Джаркинс может быть полезен ему, но все же в данный момент он не был готов на большее чем туманные намеки, понимая, что намеки эти, скорее всего, заставят Джаркинса броситься вдогонку за Гривсом и Хеншоу, чтобы помириться с ними, и, кто знает, может быть, отправиться в Лондон, где… что ж, Каупервуд вряд ли мог найти рекламного агента лучше мистера Джаркинса.