Стражники среди нас

Это между нами любовь?

Утро, разумеется, не обошлось без скандала. Лена оценила уже то, что в салоне тихо и заведующая не встречает ее у порога с букетом скалок, как выразился бы Ленин папа. Буря улеглась, и страсти успокоились, за что спасибо надо было сказать непреклонной Карине.

Скромница Карина редко и неохотно напоминала окружающим о своих родственных отношениях с владельцами «Золотой шпильки». Но сегодня она прибегла к этому запрещенному приему, скорее всего, под влиянием Саши, который неожиданно проникся к несчастному Рыцарю Луны особым расположением.

Когда Лена прибежала (проспав, но без опоздания, ради чего пришлось пожертвовать завтраком), дверь в кабинет Марины Станиславовны была демонстративно закрыта, а Карина сидела за своим столом печальная и сердитая. Лена подумала было худшее, но Любочка, не оборачиваясь, показала ей в зеркале сложенный из пальцев бублик — мол, все путем. В салоне были клиенты, и поговорить не удалось.

Лена удалилась к себе от греха подальше, тем более что надо было навести порядок после вчерашней ночевки беглого Стражника. К ее удивлению, осколки баночек были аккуратно подметены и сброшены в мусорную корзину, а пол протерт. Наверняка Саша постарался. Лене оставалось лишь оценить ущерб от разбитых и погубленных препаратов и сообразить, чем их можно заменить на первое время.

Марина Станиславовна явилась к ней сама, деловито спросила: «Массаж сделаешь? С витаминной масочкой? Только сначала брови пощипай», — и улеглась в кресло. Лена наклонилась над ней с пинцетом, гадая, чем обернется для нее этот визит — отпущением грехов или выговором. Хорошо хоть она успела сбросить в корзину простыню, в которую вчера заворачивался Алеша, да так и оставил ее смятую на кресле, а внимательный Саша, видимо, не доглядел.

— Будь моя воля, я бы тебя выгнала, — без предисловий начала Марина Станиславовна и сделала паузу, чтобы Лена прониклась сей печальной перспективой. — Но я тут не хозяйка. К сожалению. Пустить ночью в салон чужого человека, какого-то бомжа психованного! Чтобы оставить его тут одного на ночь! Дверь взломать! Это ж подумать только!

— Я бы его не оставила одного, — робко возразила Лена, — я собиралась сама здесь ночевать.

Заведующая отвела ее руку с пинцетом и повернулась. Трудно сказать, чего больше было в ее взгляде — возмущения или удивления.

— Совсем сдурела?! — сказала она после паузы. — У тебя в голове мозги или сахарная пудра? Скажи спасибо, что я не твоя мать. — («Спасибо», — искренне поблагодарила про себя Лена.) — Никакой управы на этих молодых, что одна, что другая, — пробормотала Марина, вероятно уже не для Лены, снова укладываясь в кресло и закрывая глаза. — Ну, давай шевелись, что ты застыла, как спящая красавица. У тебя через час клиентка на чистку с маской. Ты хоть о работе помнишь?

— Помню, — виновато прошелестела Лена.

— Порешили так, — снова заговорила Марина Станиславовна, когда Лена начала плавными движениями массировать ей лоб. — Через несколько дней поставят нам сигнализацию. До тех пор твой ненормальный будет здесь охранять по ночам. Раз теперь весь район знает, что салон без сигнализации, так пусть хоть охранник сидит. Тем более, вы говорите, жить ему негде. Барбос придет сегодня, тревожную кнопку сделает.

Барбосом или Барабасом в салоне называли районного участкового. Начитанная Наташа окрестила его Барбароссом за густую рыжую щетину, которую милиционер даже не пытался выбрить дочиста. А другие девчонки тут же переделали прозвище германского императора на свой лад. Барбос курировал парикмахерскую, как и другие «точки» района, с которых собирал положенную традицией дань, и находился в сложных, но, в общем, приятельских отношениях с Мариной Станиславовной.

— А потом? — неуверенно спросила Лена, удивленная таким поворотом событий, скорее хорошим, чем плохим.

— Что потом?

— Потом он охранять уже не будет? Ему ведь и правда негде…

— Потом суп с котом, Елена Батьковна. Сами разбирайтесь. У меня тут не ночлежка. Так что скажи своему Ромео прибабахнутому, чтобы вечером приходил к закрытию. Ключ ему Карина оставит, пусть запирается.

— А… как же я его найду? — растерянно спросила Лена. — Я же не знаю, куда он утром отправился.

— Не знаешь — узнай! — рассердилась Марина Станиславовна. — Надоели вы мне со своими сопливыми романами! То спасите-помогите, у бедного мальчика ни кола ни двора. То не знаю, где искать. Не найдешь, сама караулить будешь. Я салон без сигнализации больше пустой не оставлю.

Массаж перешел на шею и подбородок, и Марине Станиславовне пришлось замолчать. В тишине Лена сообразила, что о том, куда делся утром Алеша, должен знать Саша-механик, а следовательно, и Карина. Ведь заведующая не случайно все время повторяет: «вы мне надоели», «вы разбирайтесь». «Вы», а не «ты». Значит, не одна Лена озабочена судьбой Рыцаря Луны.

Карина была в курсе планов начальства. Похоже, именно у нее родилась идея сделать из бездомного Стражника охранника. А может, это придумал Саша?

— Ну, как прошел вызов к директору? Записали в дневник? — поинтересовалась она, когда Лена в перерыве между масками и чистками заскочила в кухню попить чаю. — Не беспокойся, с ним все в порядке. Сашка его в гараж отвез, вечером привезет. Я уже предупредила.

Лена ответила благодарной улыбкой, хотя настроение было не самое лучезарное. Она чувствовала себя совершенно измотанной. Уже второй день у нее было море работы, а выспаться не удавалось. Ночью она все время просыпалась, представляя себе, как черные рыцари (в полусне они казались ей крестоносцами в шлемах и с копьями, верхом на огромных конях) врываются в парикмахерскую через разбитую вдребезги витрину и крушат все на своем пути, приближаясь к косметическому кабинету. Или черные рогатые тени неслышно просачиваются в дверную щель… Саша, конечно, взрослый человек и не трус, но что они могут вдвоем с щуплым Алешей против банды отморозков! В том, что Стражники, приговорившие Алешу к смерти, были обыкновенной бандой, Лена не сомневалась. Недаром он не хотел рассказывать, чем они там занимались.

К концу дня она обнаружила, что думает о мальчишке с совиными глазами почти непрерывно, и это ее рассердило. Называется, плата за доброе дело. Вытащила какого-то дурака из-под машины, пристроила на ночь, так теперь заботиться о нем круглые сутки? Ночами не спать, получать пистоны от начальства, да еще и думать о нем с утра до вечера! Нет, это уж чересчур, слишком много чести!

Она не стала дожидаться появления Стражника. Собралась и выскочила за дверь сразу, как ушла последняя клиентка, даже с девочками толком не попрощалась. Домой, домой! Поужинать, напиться сладкого чаю с вареньем, посмотреть какую-нибудь глупую развлекательную передачу, завернувшись в теплый плед, и улечься спать — как же хочется спать…

Но после ужина, обманывая сама себя, она предложила прогулять Чарлика. Обычно вечером их карликового пуделя выводил папа, но Лене захотелось подышать свежим воздухом, чтобы избавиться от головной боли. Пока голова проветривалась, ноги почему-то сами принесли ее к «Золотой шпильке».

Почему-то! Понятно почему. Она просто переживает, что он сидит в темном салоне один, вздрагивая от каждого шороха. Она только побудет с ним немного, отвлечет от мыслей о дурацких Стражниках, которые и думать забыли за ним гоняться. Например, попросит рассказать что-нибудь из других книг его любимого Алексашина. Они попьют чаю, пошепчутся у нее в кабинете, и она сразу побежит домой. Иначе и быть не может. И никто ее ни в чем не упрекнет.

Лена нажала кнопку звонка и прислушалась. Внутри было тихо. Может, планы Марины Станиславовны в последний момент изменились, или Алеша сам не приехал? А вдруг он боится открывать, опасаясь своих рыцарей?

Лена позвонила еще раз. Шагов внутри салона она не слышала, но Чарлик у ее ног забеспокоился и негромко зарычал.

— Алеша, — шепотом крикнула она, прижав губы почти вплотную к дверному косяку, — пусти меня, это я, Лена!

— Я знаю, что это ты, — ответил он. И распахнул дверь.

— Мамочка не волнуйся, я задержусь. Мы тут гуляли и зашли в гости.

— В гости? С собакой?

— Ну да. Это моя сотрудница, она живет тут недалеко. Она очень любит собак.

— Аленушка, но уже поздно. Ты опять не выспишься. А как же возвращаться?

— Не беспокойся, меня отвезут. Да, да. Брат Карины, на машине. А завтра я начинаю позже, во вторую смену. Все будет в порядке, вы ложитесь спать, меня не ждите. Целую!

Родители всегда доверяли Лене. Когда она оставалась ночевать у подруги, они по телефону уточняли только одно: а это удобно? Ты никого не стеснишь? Тем досаднее было их сейчас обманывать.

Косметическое кресло было слишком узким для двоих, жестким, высоким и вообще чертовски неудобным. Но переместиться на мягкий диван в парикмахерском зале и оказаться напротив стеклянной витрины они не решились — даром что она не просматривалась снаружи.

— Это агорафобия, — сказал Алеша, — боязнь открытого пространства. Выходит, у тебя тоже. Довольно редкая особенность, обычно большинство людей клаустрофобы, не выносят тесных закрытых помещений, задыхаются в лифте. Я же наоборот, могу хоть в гробу спать. А ты?

Лена закрыла ему ладонью рот, чтоб не говорил глупостей. Он встряхнул головой, как щенок, засмеялся и начал щекотно целовать ее ладонь, локоть, плечо, родинку под мышкой…

— Смотри, луна твоя светит, — сказала она чуть погодя, показывая за окно. — Надо было хоть жалюзи опустить.

— Плевать, — ответил на это Рыцарь Луны, — пусть светит. У меня от нее интуиция повышается. Я даже будущее могу предсказывать. Хочешь? Нас с тобой ждут нелегкие испытания. Но мы выйдем из них с честью, победим всех врагов и будем жить-поживать…

— И добрана живать, — добавила Лена. — Это мальчик, один из маминых пациентов, своей маме все говорил: расскажи мне сказку про добрана (которого жуют). А она никак не могла понять, какой такой добран (и кто его жует)… А он так понял «добра наживать».

— Про добрана — это классно, — одобрил разомлевший Алеша. — И то, что твоя мама детей лечит, — классно. А то, что ты здесь со мной, — просто суперклассно.

— Знаешь, мне пора, — забеспокоилась Лена и потянулась за своими джинсами. — Вдруг родители не спят. Они же с ума сойдут.

— Что ты, маленькая? — возразил Рыцарь Луны. — Взрослый человек, работаешь. Мобильник у тебя включен, забеспокоятся — позвонят. Останься.

— Спать пора, Лешка. И мне, и тебе. Я знаешь как устала!

— Так в чем дело — спи. Покачать тебя?

— Нет, я пойду. Пусти.

— Подожди. Еще немножко побудь. Хочешь, я тебе что-нибудь расскажу про Луну?..

И тут доселе молчавший пудель Чарли залился таким лаем, что они чуть не скатились с кресла.

— Тихо! — шепотом крикнула Лена.

Но Чарлик не унимался и скреб закрытую дверь косметического кабинета.

— Опять, — прошептал Алеша, бледнея.

— Может, это Сашка? Решил проверить, как ты здесь?

— Может быть. Но вряд ли.

— Да откуда они могли узнать, что ты в парикмахерской!

— Они все знают.

— Перестань! — рассердилась Лена.

Она вскочила, наспех накинула на голое тело рабочий белый халат и открыла дверь кабинета. Отважный Чарли с рычанием бросился к выходу на улицу, по счастью, запертому.

— Куда ты? — метнулся за ней Рыцарь Луны.

— Тревожная кнопка, — сквозь зубы ответила Лена, впопыхах просовывая руки в рукава. — Тебе же показывали. На столе у Карины. Надо нажать. Приедет милиция.

— Погоди. Милиция приедет — а ты как же?

Лена только махнула рукой.

Но когда она выскочила в зал, Чарли уже перестал лаять, только недовольно ворчал, обнюхивая входную дверь. Лена осторожно подошла к витрине и разглядела через цветное стекло какие-то неясные тени, бегущие от крыльца. Хлопнула дверца; где-то впереди, невидимая, заурчала и отъехала машина.

— Это не Сашка, — сказал подошедший сзади Алеша, весь в белом. Он успел завернуться в простыню, как и прошлой ночью.

— А чего же они сбежали? — шепотом спросила Лена.

— Наверное, испугались.

— Испугались маленькой собачки? Карликового пуделя? — насмешливо сказала Лена, хотя сама еще не пришла в себя от страха. — Тоже мне, Третья стража, Черные рыцари!

— Тсс! — на полном серьезе цыкнул на нее Алеша. — Не произноси этих слов! Они вернутся.

Лена вздохнула и пошла готовить чай.

Она решила все-таки пойти домой. Алеша пообещал, что будет спать прямо за столом Карины, держа руку на тревожной кнопке. Он предлагал ее проводить, но она отчаянно замотала головой и замахала на него руками. Еще не хватало, чтобы в его отсутствие с салоном что-то случилось. Тогда Марина Станиславовна выгонит их обоих. Так она заявила своему рыцарю, хотя на самом деле больше всего боялась за него. Вдруг эти бандиты притаились за углом. Она-то им не нужна, а вот Лешке по ночному городу болтаться не стоит. Вслух Лена уверила его, что Чарли хоть и малыш, а в обиду ее не даст — прогнал же он непрошеных гостей от дверей парикмахерской.

— Ну, не знаю, — в сомнении произнес Алеша.

Он подошел к ней вплотную, зажмурил глаза и сделал несколько замысловатых пассов у нее над головой.

— Заколдовываешь, что ли? — спросила Лена.

— Не важно, — ответил он и подтолкнул ее к выходу. — Теперь иди. Сразу.

«Полный дурдом. И с кем я связалась? — думала Лена, торопливо шагая по безлюдным улицам. Семенящий Чарли еле поспевал за ней. Она редко ходила ночью по своему спальному району, абсолютно пустому в эти часы, и ей было очень неуютно. — Он же совершенно сдвинутый. Тоже мне, Рыцарь печального образа. Рыцарь Луны. Рыцарь Селены. Рыцарь Лены!»

Этот неожиданный каламбур насмешил ее, и от избытка чувств она пустилась бегом так резво, что бедный пес чуть не задохнулся в своем ошейнике и возмущенно засвистел носиком, призывая хозяйку умерить шаг.

Ирина Федоровна, эта писклявая мымра, утром опять предупредила, чтобы Оля не смела пользоваться офисным Интернетом «в личных целях». Вот кретинка! Линия все равно работает круглосуточно, и оттого, что Оля пару раз «в личных целях» заглянет на форум или напишет несколько писем, от фирмы ну никак не убудет. Ну и что ж, что в рабочее время! Она ведь все успевает. И не режется, между прочим, часами в онлайновые игры, как некоторые, не будем называть имена, из отдела системных администраторов.

Просто сисадмина поймать невозможно, а на нее, секретаря, всегда всех собак вешают. Она сидит на ресепшене[1] в предбаннике, куда выходят двери всех комнат, на проходе, и кое-кто просто не может мимо пройти, чтобы не привязаться. А эта Федоровна все нотации читает, как завуч, даром что всего на два года старше. Офис-менеджер, скажите пожалуйста! Да оставь этого менеджера одну в офисе хоть на пару дней, тут потом днем с огнем ничего не найдешь. Куда вы вообще без Ольги! Вот обижусь и уйду в другую фирму, где меня будут ценить. Или заболею, так серьезно, недельки на две-три, чтоб почувствовали!..

Вспомнив о своей незаменимости, Оля успокоилась и ворчала про себя уже для порядка, по привычке. В самом деле, стоит ли расстраиваться из-за какой-то нудной дуры. Таких везде навалом, а вот Оля — одна. Она здесь с первых дней существования фирмы, знает все производственные тонкости, помнит про каждую бумажку, клиентов и партнеров узнает по голосам — да что там! Шеф без нее как без рук, не зря только у Оли есть ключи от всех дверей и сейфов, Он поручает ей даже проверять бухгалтера. Причем, заметьте, никакие постельные отношения их не связывают — с шефом, конечно, а не с бухгалтером, невзрачным очкариком, только что закончившим институт. Развелось их после института, а что толку? Оля умеет работать не хуже, хоть и не училась, и все эти дипломники, что ни день, к ней за советами бегают.

Да, так про шефа: никогда между ними ничего не было, только доверие и взаимное уважение. И Оля, хоть и обижалась на то, что он посадил ей на голову противную начальницу, фу-ты ну-ты офис-менеджера, но понимала: ее он никак назначить на эту должность не мог. Не потому, что она не справится, — ха! — а потому, что Оля нужна ему здесь, под боком, на боевом посту, каждую минуту, иначе все в фирме пойдет кувырком.

Она решила задержаться в офисе после работы, хотя это не приветствовалось. Хозяин был поклонником системы Форда: если не успеваешь все сделать в отведенные часы, значит, ты плохой работник. Поэтому в шесть с копейками офис вымирал, разве что сам шеф засиживался с партнерами, но ему, понятно, собственный закон не писан.

Сегодня шефа нет и не предвидится, после обеда он уехал на переговоры, возвращаться не собирался, и Оля решила, что она без помех пообщается на форуме. Девчонки опять затевали какой-то шабаш, и надо было узнать подробности.

Прошлая тусовка на чьей-то замызганной хате ей не понравилось. Во-первых, было много водки, а она привыкла, что поклонники Третьей стражи почти не пьют, разве что по пузырику пива на прогулке. Во-вторых, жгли какую-то дрянь, и от приторного духа у Оли голова пошла крутом, она вообще к запахам очень чувствительна. В-третьих, к ней клеился на редкость мерзкий тип, тощий, остролицый, с крысиным хвостиком.

Кончилось все печально: отбиваясь от крысиного хвостика, Оля слишком целеустремленно налегла на водку, и вскоре ей стало плохо. Она помнит, как хвостик участливо предлагал проводить ее в ванную, но Оля рвоты не выносила, у нее от этого начиналась мигрень на несколько дней. Потом он принес ей горького, как чифирь, чаю и куда-то исчез, слава богу, а Оля сидела в кресле, в какой-то крошечной комнатке, боясь пошевелиться, чтобы не расплескать мутную тошноту, стоявшую у самого горла. Какой-то довольно симпатичный мэн, полноватый и одетый аккуратно, в отличие от всей компании, развлекал ее разговорами. В таком состоянии нельзя спать, добродушно посоветовал он, лучше говорить о чем угодно, и она, старательно раздирая слипающиеся глаза, что-то рассказывала ему, кажется о работе.

В общем, более или менее обошлось, к концу вечера хмель выветрился, и до дома Оля добралась сама, но неприятный осадок остался. Она решила, что больше не пойдет на квартирные шабаши — неизвестно кого там можно встретить и вообще стремно. Об этом Оля с утра сообщила девчонкам в рассылке и сейчас ждала встречных предложений и комментариев. Открыла почту, обнаружила несколько новых писем — ведьмочки, как всегда, оперативны! — и, загружая первое письмо, полезла в нижний ящик стола за салфеткой, чтобы протереть экран.

Тут-то все и случилось.

Когда она выпрямилась, в углу стоял кто-то в черном, высокая фигура с остроконечным колпаком вместо головы и какими-то знаками на груди. Оля даже закричать от ужаса не смогла, впрочем, кто бы ее услышал — на этаже никого не осталось, а охрана сидела внизу.

— Ведьма Магдалина? — спросила фигура глухим низким голосом.

Вся дрожа, Оля кивнула — это был ее ник[2] на форуме.

— Мы не ошиблись в тебе. Ты избрана. — Черный шагнул вперед, и она увидела, что отливающие тусклым серебром знаки на его одежде — герб Третьей стражи, рыцарский шлем с черными перьями.

У Оли мелькнула мысль, что это какой-то розыгрыш: может, девчонки с форума решили над ней подшутить? Но от черной фигуры вдруг повеяло таким явственным могильным холодом и запахом серы, что она поняла: все взаправду. Третья стража существует на самом деле. И сейчас они пришли к ней.

— Ведьма Магдалина, отдаешь ли ты себе отчет, что твоя жизнь и твоя душа принадлежат Ночи?

Оля кивнула. Надо же, она так мечтала о том, что ее фантазии сбудутся, а сейчас, когда это случилось, испытывает только ужас и желание, чтобы все поскорее кончилось. Кончилось? Как бы не так, все только начинается, ведь в этот момент она произносит клятву Ночи.

— Говори!

— Да, — прошептала Оля. Может, это сначала страшно и тоскливо, а потом она обретет Силу и станет настоящей ведьмой…

— Готова ли ты безоговорочно выполнять приказы Главного Стражника, Рыцаря Ночи?

— Да…

— Согласна ли ты отдать все, чем ты владеешь, и все, что тебе доступно, в распоряжение Третьей стражи?

— Да!

Так вот как происходит Избрание! Оля не успела об этом подумать, как лампы на всем этаже погасли, и фигура в темноте засветилась голубоватым лунным светом. Пискнул и ослеп экран компьютера.

— Ведьма Магдалина, знаешь ли ты, что Третьей страже, для ее миссии в мире людей, нужны земные богатства?

— Да.

Конечно, Оля это знала. Об этом говорилось и в книге, и в фильме. Как иначе?

— Рыцарь Ночи приказывает тебе открыть все замки и сейфы и передать Третьей страже деньги, которые находятся в этом помещении.

Передать? Но это же не мое! Это деньги фирмы…

— Ты медлишь? — в голосе черного появились свистящие змеиные нотки. — Ты не готова выполнить клятву?

— Нет… — прошептала Оля и тут же почувствовала, как ледяной холод подбирается к ее ногам. О Господи (если ей еще позволено поминать Бога), она же читала, что бывает с нарушившими клятву Ночи!

— Нет! Я готова. Просто… мне не видно.

— Ты не видишь в темноте? — спросил черный, как ей показалось, с презрительной усмешкой. — Ничего, это придет. Все еще впереди.

Он ударил по стене чем-то тяжелым. Свет зажегся снова.

На негнущихся ногах Оля в сопровождении черного Стражника прошла сначала в кабинет генерального, потом в бухгалтерию. Офис-менеджер Ирина все пеняла шефу за плебейскую привычку хранить наличные в сейфе. Мол, а банки для чего, двадцать первый век на дворе. Банки банками, а деньги должны быть под рукой, упорствовал генеральный. Оля знала, что у него всегда лежит в сейфе стандартная сумма — двадцать тысяч долларов, пустяк для их оборота. Зарплата сотрудникам еще не выдана, значит, в бухгалтерии еще пятьдесят с лишним, машинально подсчитывала она. Что же будет, что я скажу завтра, когда приду на работу? Или уже не приду? Конечно нет, я ведь избрана. Главный Стражник покроет тьмой память сотрудников, и они даже не вспомнят, что работала у них такая секретарша Оля. Не будет больше Оли, а будет ведьма Магдалина, Стражница Ночи…

Черный неотступно шел за ней и аккуратно протирал чем-то влажным поверхности, которых она касалась. Судя по запаху, обычной гигиенической салфеткой. Ничего удивительного, Стражники часто пользуются людскими изобретениями. Передавая ему деньги, Оля не оглядывалась и старалась не коснуться его руки, но не чувствовать запаха не могла. От фигуры за спиной пахло нехорошо — свежей землей, серой, фосфором и еще чем-то неприятным, неуловимо знакомым. Зато вблизи от нее уже не тянуло загробным холодом, а может, Оля стала привыкать к этим ощущениям, превращаясь в ведьму, как заколдованный мальчик Кай не чувствовал стужи в объятиях Снежной Королевы…

Вот и все. Свет снова погас, едва они вернулись в предбанник, но Оля уже не испугалась — чувство страха замерзло вместе с остальными чувствами. Она взглянула на черного — что дальше? Он показал ей знаком: ключи. Взял их у нее из рук — прикосновение шершавое, как змеиная кожа, но, вопреки ожиданиям, не ледяное, — протер и вернул на место — она показала, что где должно находиться. В темноте он видел лучше нее, впрочем, ему ведь положено проникать взглядом даже сквозь стены. Да и фонари с улицы заглядывали в окна.

— Идем, — сказал он.

— Куда? — вздрогнула Оля.

— Как куда? В Ночь. Одевайся. Пока тебе пригодится земная одежда.

Ватными руками она натянула на себя плащ. Перед глазами все мелькали пачки долларов, скрипучие рычажки цифрового кода. В душе было гадко и пусто, как в разоренном сейфе, словно ее вырвало всем привычным и знакомым, что прежде называлось ее жизнью. Нога подкашивались. Сила Ночи, где же ты? Или сначала должны уйти все человеческие силы?

Черный подтолкнул ее к двери. От этого довольно болезненного, но в общем-то безобидного прикосновения Олины нервы не выдержали. Она с трудом удержала слезы в глазах и всхлип в горле. Ну почему, почему она была такой дурой, сочиняла себе виртуальные приключения вместе с другими идиотами и идиотками и считала, что это невинные забавы?! Недаром покойная бабушка говорила, что человек расплачивается за все свои помыслы. Теперь пришел Олин черед расплачиваться. А ведь она никакая не ведьма, ей эти игры в Третью стражу даже не очень-то и нравились, просто скучно было. Может, Стражники поймут, что она им не подходит, и отпустят ее?..

Повинуясь безмолвным указаниям своего мрачного спутника, она вышла в коридор и повернула к задней лестнице. Запасной выход? Но там же заперто, забито досками. Впрочем, разве можно что-то запереть от Третьей стражи?

Запасной выход из здания был, разумеется, открыт. Оля жадно вдохнула свежий терпкий воздух. Как хороша была ночь, обычная и земная, а не полная ужасов Ночь, с которой она теперь навеки связана! Словно прочитав эти недостойные Стражницы мысли, спутник крепко взял ее за локоть, развернул к себе и зажал ей нос и рот жесткой, нестерпимо вонючей тряпкой. Оля дернулась, взмахнула руками и провалилась в сон.

Она очнулась от холода и неудобного положения. Ребра скамейки больно врезались в спину и в то, что пониже спины. Из темноты выступали силуэты каких-то домиков, качелей, грибочков… Детская площадка. Выходит, она заснула на ней, как последний алкаш.

Она и в самом деле уловила запах спиртного, исходивший от ее плаща, волос, кажется даже от губ. Тьфу, гадость! Но ведь она ничего не пила, да и пьяной себя не чувствует. А что вообще произошло? События этого вечера постепенно стали проясняться в памяти. Черная фигура в углу, избрание ведьмы Магдалины, клятва Ночи, ограбление сейфа и кассы… Оля страдальчески поморщилась. Может, ей приснился кошмарный сон? Но воспоминания были на редкость отчетливыми, трехмерными, со звуками, запахами и осязательными ощущениями. А если все это правда, то почему она ночует на скамейке? С какой стати от нее несет алкоголем? Куда подевался черный Стражник?

Затуманенный мозг отказывался искать ответы на эти вопросы. Оля поднесла руку к глазам, разглядела в темноте стрелки часов. Всего-то четверть одиннадцатого, а когда они покинули офис, было по меньшей мере восемь. Вечер не кончен, рядом, за домами, шумит неугомонный город, продолжается простая человеческая жизнь. Какое счастье, что она по-прежнему здесь, хоть и трудно объяснить, как это случилось. Ну ничего, она сейчас встанет, выйдет на улицу, посмотрит ее название на табличке и определит, где находится. Сядет в метро, приедет домой, выпьет горячего чаю. И только потом обо всем подумает.

Она так и сделала — дворик с грибочками оказался совсем недалеко от работы. Пробегая своим привычным маршрутом, Оля с нежностью смотрела на знакомые киоски и заборы, которые стали вдруг на удивление родными. Мир чуть не перевернулся, но устоял. И она осталась прежней.

Прежней ли? У самого входа в метро Оля вдруг остановилась, словно наткнувшись на невидимую стену. Внутри все похолодело, как будто вечерний гость снова обдал ее своим могильным дыханием. На безобидном фонарном столбе трепетал листок с тусклой надписью: «Ремонт вампиров».

Нет, мир не устоял. Сходство обманчиво. Все изменилось, и она тоже. Вокруг — царство Ночи, коварно маскирующееся под обычную жизнь.

Оля медленно вошла в метро, спустилась по эскалатору, вошла в полупустой вагон, но не села, а приблизилась к противоположной двери с надписью «Не прислоняться» и стала рассматривать свое лицо в стекле. Такое же, как всегда, только волосы чуть больше растрепаны. Нет, пожалуй, блеск в глазах новый, довольно дикий. В отражении, качающемся на фоне темного туннеля, трудно было что-то разобрать. Оля вспомнила сцены из фильма «Третья стража», которые тоже происходили в метро. Они показались ей самыми ненатуральными; было очевидно, что съемочная группа оказалась в московской подземке лишь по долгу службы и давно уже не пользовалась этим удобным и быстрым видом транспорта. В фильме метро выглядело мрачным лабиринтом, где простого пассажира за каждым углом подстерегали всякие потусторонние ужасы. А может, так оно и есть, подумала Оля, только не всем дано это увидеть. Она отвернулась от своего несчастного отражения, но садиться побоялась и ехала до своей станции прижавшись спиной к двери, хотя надпись и житейский опыт советовали не прислоняться. Но зато так никто не мог подкрасться к ней сзади.

Родные стены не помогли. Вернее, помогли, но совсем в другую сторону. Оказавшись в своей крошечной квартирке с плакатом «Третьей стражи» в коридоре и тряпочным оранжевым абажуром (стильное ретро, но не из магазина, а с антресолей, куда запасливая бабушка складывала все, что еще не окончательно рассыпалось и истлело), Оля снова перестала понимать, что с ней произошло — и произошло ли? В окружении привычных вещей, под мягким янтарным светом старомодной лампы полным абсурдом казались и зловещее привидение, и его короткие приказы, и ее собственный сомнамбулический рейд по сейфам. Но чем дальше отодвигалась невероятная встреча, тем яснее Оля понимала, что она реальна. Ей представились завтрашний переполох, растерянное злое лицо шефа, и стало совсем паршиво.

С горя Оля заварила себе такой крепкий чай, что с первого глотка рот свело от горечи. Но этот вкус заставил ее кое-что вспомнить. Не зря она была спецом по запахам, и теперь запах разбудил память. Так вот чем еще несло от фигуры в черном, кроме земли и серы! Приторными ароматическими палочками, которые жгли в квартире, где собирались фанаты Третьей стражи и где она так постыдно напилась. Что же это было за место? Теплый Стан? Авиамоторная? Они пришли туда большой шумной толпой, и кто вел их — было неизвестно.

Впрочем, какая разница. Допустим, она бы знала, чья это квартира — чем бы это ей помогло? Она же не пойдет в милицию рассказывать, что обчистила сейф и кассу у себя на работе, потому что так велело черное привидение из дома, где жгли ароматические палочки! Ее тут же отправят в психушку.

А нужно ли вообще кому-то что-то рассказывать? Кем бы ни были эти ночные налетчики, они о ней тоже позаботились. Стерли отпечатки пальцев, вывели через заднюю дверь. Вряд ли кто-то заметил, что она задержалась в офисе. Снулая охрана не обращает внимания, когда они уходят с работы, им главное, чтобы чужой не проник внутрь, э-эх, тоже мне Стражники — с маленькой буквы.

Значит, завтра надо прийти в офис как ни в чем не бывало. Делать такие же, как у всех, удивленные глаза. Возмущаться наглостью вора. Негодовать из-за пропавшей зарплаты… Ах ты, черт! Ведь она действительно останется в ближайший месяц без денег, потому что отдала неизвестному в черном весь заработный фонд фирмы. Ну и корова!..

Так что же получается — кто-то просто использовал ее увлечение Третьей стражей? Но кто? Она не писала на форуме, где работает, а больше никто не знал, что Оля — это ведьма Магдалина. Каким образом таинственный гость сумел проникнуть в охраняемое здание? И наконец, почему обычного вора сопровождают этот неземной свет, загробный голос, могильный холод, ползущий по ногам?

А если это были настоящие Стражники — почему они бросили Олю в соседнем дворе, хотя она уже произнесла клятву Ночи и выполнила их первый приказ? Решили, что она все-таки не годится в ведьмы? Прочитали ее отчаянные мысли о том, что все это ей совсем не нравится? Но при этом они не стерли ее память, и это тоже странно. Может, они еще придут?

От этих мыслей даже в уютной квартире с оранжевым абажуром легко было сойти с ума. Чтобы отвлечься, Оля забралась с ногами на диван и включила телевизор, но получилось только хуже. С экрана на нее сердито смотрел популярный писатель Юрий Алексашин, автор двух с лишним десятков книг, ни одна из которых не пользовалась такой известностью, как роман «Третья стража».

— Как вы относитесь к тому, что молодые люди увлеченно играют в героев вашей книги? — бубнил ведущий, толстый лохматый человек, угнездившийся в слишком низком для него кресле. Он был таким большим, что весь не помещался в экран, и камера почему-то все больше показывала его ширинку и растопыренные колени.

— Я рад, что книга пошла в народ, — ответил Алексашин в своей обычной брюзгливой манере, — мне это только лестно.

— А знаете, ходят слухи, что Третья стража на самом деле существует, и ее рыцари собирают дань с москвичей. Или это какая-то ловкая шайка мошенников, которая грабит наших доверчивых сограждан. Что вы об этом думаете? — пробормотал ведущий и почесал под галстуком обширный живот.

Оля охнула и обхватила плечи руками. Ее стало познабливать, хотя в квартире было тепло. Но она не решалась даже пошевелиться, не то что встать и накинуть на себя плед или домашнее пончо. Неужели сейчас откроется тайна сегодняшнего события? Что это — случайное совпадение или зловещий знак? Неужели сюрпризы еще не кончились?

Алексашину вопрос тоже не понравился. Он сморщился, как будто у него разом заболели все зубы. Видно, ему уже приходилось отдуваться за неведомых грабителей.

— Я думаю, это вопрос не ко мне, — сказал он, с ненавистью глядя в камеру. — Ни один автор не защищен от профанации своего текста. Представьте, что было бы, если б кому-то пришло в голову в наши дни сыграть в пушкинского Дубровского, этакого русского Робин Гуда. Разве мы бы требовали к ответу Александра Сергеевича?

Ведущий скорчил подобающую физиономию, показывая, что оценил сарказм писателя. Алексашин с пафосом продолжал:

— Очень жаль, что какие-то мерзавцы извращают литературную идею и используют народную любовь к «Третьей страже» в своих целях. Но я не вижу здесь своей зоны ответственности. Скорее, ваши вопросы надо адресовать правоохранительным органам.

Ведущий почтительно кивнул. Оля нажала на кнопку пульта, и великий писатель замолчал. Да ему все равно нечего было сказать.

На другом конце города последняя фраза автора «Третьей стражи» вызвала визгливое хихиканье и кривую усмешку. Хихикал, развалившись на голом, не первой свежести матрасе, худой мужчина неопределенного возраста с жидким хвостиком волос. Его товарищ, молодой коренастый парень с косым разрезом глаз, сдержанно ухмыльнулся. Он походил на воина татаро-монгольской орды, вдруг перенесенного из тринадцатого века в наши дни. Только ватного халата да остроконечной шапки завоевателю не хватало. Сейчас он стоял посреди комнаты голый по пояс, и его налитые, без единого волоска, плечи сверкали в пронзительных лучах единственной лампочки без абажура. Кроме этой лампочки, матраса да огромного полуразвалившегося шкафа, никакой мебели в комнате не было. Полуголый атлет держал в руках черный балахон с блестящими знаками, который только что повесил на плечики, но медлил убирать в шкаф, встряхивал его и недовольно принюхивался.

— Видать, его уже органы затаскали, — пискнул худой в восторге. — Слыхал, как он взбесился?

— Угу, — меланхолически ответил раскосый, без особого интереса поглядывая на экран. — Стирать, наверное, надо, серой воняет на всю квартиру. А постирать — герб слезет…

Он говорил скорее сам с собой, потому что худому на проблемы вони и стирки было глубоко наплевать. От его волос и рук тоже несло серой, но его это нисколько не волновало.

Еще в одном доме парикмахер и частный сыщик Люба Дубровская, вытирая пыль, остановилась у телевизора, внезапно услышав с экрана свою фамилию. Ах, это они про пушкинского Дубровского… Живого Алексашина она видела первый раз и попыталась угадать по его хмурому одутловатому лицу, имеет ли он отношение к безобразиям в городе, о которых все чаще говорят вокруг. Его чересчур раздраженный ответ навел ее на мысль, что писатель кое-что знает и знание это не вызывает у него ничего, кроме бессильной досады.

Любочка своим любопытным носиком чуяла, что с «Третьей стражей» все совсем не просто. Она вполуха слышала невероятную историю Лениного приятеля, но, в отличие от своих коллег, не крутила пальцем у лба и не считала, что парень просто свихнулся из-за популярного фильма. Возможно, он не вполне нормальный, но его действительно кто-то сильно напугал. Вот бы пообщаться на эту тему с Алексашиным и вытянуть из него все, что возможно!

Хотя пообщаться с модным автором, пожалуй, еще труднее, чем что-то из него вытянуть. После громкого успеха фильма ему, наверное, поклонники проходу не дают. Интересно, как можно сочинять фантастические романы и при этом быть таким букой?..

Только утром Лена сообразила, в какой переплет они попали. Наверняка Стражники, или кто там еще устроил охоту на Алешу, повторят свою попытку в одну из ближайших ночей. Значит, одного его оставлять нельзя. Только какая от нее польза, даже с Чарликом? Теперь они знают, что могут встретить в салоне собаку, и наверняка подготовятся. Да и родителям придется объяснить ночные отлучки…

Нет, от их совместного осадного сидения толку мало. На тревожную кнопку она тоже особенно не надеялась — непрошеные гости могут запросто отключить электричество, как это делается во всех триллерах. Никакие преграды и замки обычно не останавливают злодеев. Разве что Рыцарь Луны попробует сыграть с ними в азартную детскую игру «Поймай меня» по образу и подобию голливудского фильма «Один дома». Он и по развитию недалеко ушел от сообразительного девятилетнего героя… Только что тогда останется от «Золотой шпильки»?..

А главное — не расскажешь никому. Не делиться же своими опасениями с Мариной Станиславовной, которая тут же поднимет панику и побежит к своему драгоценному Барабасу. Беседы с другими девочками тоже ничего не дадут. На самом деле, единственный выход из стремной ситуации — убрать Алешу из салона, спрятать его в более надежном месте и поскорее поставить в «Шпильке» сигнализацию. А для этого все равно надо разговаривать с Мариной Станиславовной. В общем — замкнутый круг.

Но, несмотря на тревожные мысли, Лене хотелось петь и скакать. В ней поселилась какая-то бесшабашная радость. Хотя что, собственно говоря, случилось? Ну, провела ночь с мальчиком, которого едва знает, причем знает-то не с самой лучшей стороны. Ну, произошло это с ней первый раз в жизни. Ей бы переживать, беспокоиться о будущем, о том, как сложатся их отношения… Да и нужны ли ей эти отношения — с кем? с маленьким нервным Алешей (пусть он оказался старше нее, но все равно она воспринимает его как маленького, тут уж ничего не поделаешь), который все время несет какую-то чушь? Не говоря уж о том, что у нее из-за этого романа могут возникнуть ба-альшие неприятности на работе.

Короче, тридцать три несчастья с этим Стражником. А она только прячет от окружающих дурацкую улыбку. Ой-ой-ой-ой, это между нами любовь, как поет попсовая певица. Любовь? Нет, с какой стати! Любовь совсем не такая. Любовь — это когда смотришь на мужчину снизу вверх, в немом обожании и восхищении, как она смотрела в девятом классе на плечистого студента-стажера, который месяц вел у них физику и охмурил разом всех девчонок. Вот Карина, например, любит своего Сашу, и это сразу видно — она прямо трепещет в его присутствии. А она, Лена, после всего как ни в чем не бывало пила с Алешей чай, болтала о разных пустяках и никакого трепета в себе не ощущала.

В школе и в училище она удивлялась, как девчонки могут тратить время на прогулки с мальчиками и всякие глупые поцелуйчики — ну, и так далее, — когда в жизни столько интересного. Пускай бы еще с мальчиком было о чем поговорить! Но такие ей почти не встречались, а если встречались, то становились просто друзьями. В классе она много лет была выше всех, включая мальчишек, а когда многие парни догнали и перегнали ее, она все равно по старой памяти осталась для них существом другой породы, не вызывающим сексуального интереса. Ну, а в косметическом училище, понятно, ребят не было. На дискотеки и в молодежные клубы Лена не ходила, вот и оставалось ей влюбляться в киноактеров. Ах, как ей нравился Александр Меньшиков! Почти так же, как Сильвестр Сталлоне…

А оказывается, целоваться — это так здорово и приятно! И все остальное тоже. И сегодня она снова придет ночью в «Шпильку», где будет ждать ее верный рыцарь… Черт, что же с этим рыцарем-то делать?

Но все неожиданно решилось без нее.

Когда она пришла на работу, очередная клиентка уже сидела в кресле и нетерпеливо листала модный журнал, сердито поглядывая на часы, хотя Лена опоздала всего-то на пять минут.

Выручила ее Карина.

— Мастеру надо подготовиться, — объявила она недовольной клиентке, втолкнула Лену в косметический кабинет, вошла следом и закрыла дверь.

— Значит, слушай, — проговорила она торопливо, — я все знаю, сигнализацию поставят завтра, и Алеша больше не нужен, а сегодня с ним Сашка покараулит. Что ты стоишь столбом, переодевайся, хочешь, чтобы эта выдра нажаловалась?

Лена действительно едва не превратилась в соляной столб. Значит, ее свидания с Алешей прекратились, не успев толком начаться! Сегодня Саша, завтра сигнализация… И конец любви. Хотя теперь можно будет за него не беспокоиться. Но откуда Каринка все знает?

— От верблюда, — усмехнулась Карина. — Я армянская женщина, от меня ничего не утаишь. Ты готова? Я ее запускаю.

Лена действительно знала за ней эту особенность — добиваться своего, несмотря ни на что. Обычно вежливая и деликатная, Карина могла вцепиться мертвой хваткой и вытянуть из человека все, что ей было нужно. При этом она терпеть не могла, когда рядом что-то происходило, а она оставалась не в курсе, ей просто свет становился не мил, и милая, улыбчивая девушка на глазах превращалась в ворчливую мегеру. Наверное, это трагическое любопытство и составляет исключительную особенность каждой армянской женщины.

Наверняка Карина сегодня пришла с утра пораньше, когда в салоне еще никого не было, и учинила Алеше допрос с пристрастием, как она это умеет. Стоит ли удивляться, что Рыцарь Луны не устоял против такого напора и поведал о событиях прошедшей ночи, по крайней мере, о попытке злоумышленников проникнуть в парикмахерскую. Может, он и про них с Леной рассказал тоже? Да нет, Каринка бы дала понять, что ей все известно. А может, и нет, она ведь еще и скрытная… Ладно, сейчас не до этого.

Лена расправила складочки на белом халате и ослепительно улыбнулась насупленной клиентке, хотя меньше всего ей сегодня хотелось улыбаться. Настроение испортилось, и утренняя радость безвозвратно ушла в песок новых проблем. Где они с рыцарем теперь будут целоваться? Кстати, а где он вообще собирается жить? Алеша успел категорически заявить ей, что к родителям не вернется.

— У меня, — лаконично объяснил механик Саша, появившись в салоне перед закрытием вместе с горе-Стражником. И тут пришла Каринина очередь удивляться.

Дело в том, что буквально на днях Саша переехал из квартиры, которую снимал вместе с двумя товарищами, в «Манушак». Так назывался автосервисный центр, более известный в народе как армянские мастерские. За последние годы вокруг мастерских появились киоски, магазины, чебуречная, ресторан, боулинг-клуб и даже часовня. Весь этот армянский городок также носил имя «Манушак». А недавно в нем открыли что-то типа общежития — целый этаж маленьких, но чистых комнаток, выходящих в общий коридор с общей же кухней и «удобствами». Саша поселился там из экономии денег и времени, поскольку все равно работал в автосервисе и теперь мог не тратить по сорок минут на дорогу. У него были еще кое-какие мысли по поводу смены жилья, но делился он ими только с Кариной. По некоторым причинам надолго задерживаться в «манушаковской» общаге Саша не собирался. А тут вдруг он сообщает, что решил подселить к себе полузнакомого парня.

Помимо всего прочего, для того чтобы привести в «Манушак» постороннего человека, требовалось разрешение начальства, и получить его было не так-то просто. Очевидно, Саша уже заручился этим разрешением, раз говорит так уверенно. Неужели ему так по сердцу малолетний Ленин приятель? Или он считает, что тому действительно грозит серьезная опасность? Или он делает это ради нее, Карины, чтобы помочь ее подруге?

Получить ответ на свои вопросы Карина могла, лишь оказавшись с Сашей наедине. А когда это теперь случится, было непонятно, поскольку дни Саша проводил в гараже, а остальное время охранял Рыцаря Луны. Такой расклад Карине совсем не понравился, и Лена заметила в ее глазах то же выражение досады и растерянности, которое увидела сегодня утром, глядя на себя в зеркало собственного кабинета.

— Мы уже все решили, — простодушно продолжал Саша, не замечая Карининого кислого лица. — Закончим с этой охраной, и Алексей останется работать в мастерской. Он, конечно, еще ничего не умеет, но руки у него растут из правильного места — научится. Из «Манушака» выходить не будет вообще — там работать, там есть, там спать. И никто его не достанет, никакие черные силы.

Лена переглянулась с Кариной.

— Сумасшествие заразно, — сказали они вместе, не сговариваясь. И рассмеялись от этого неожиданного дуэта.

Мужчины шутку не поняли и не оценили. Алеша поймал Ленин взгляд и виновато развел руками. Когда она ушла в свой кабинет собираться, он проскользнул за ней и взял ее сзади за плечи.

— Не сердись, — прошептал он, целуя ее в волосы, для чего ему пришлось вытянуть шею. — Сашка действительно крезанутый. Боится, что меня убьют, не понимает, что я и сам могу себя защитить. Конечно, я не буду сидеть безвылазно в этой армянской крепости. Мне пора своими делами заниматься.

— Какими делами? — насторожилась Лена, отстраняясь. Она решила вести себя со сдержанным достоинством. Подумаешь, лишили свиданий с мальчиком! Не очень-то и хотелось.

— Есть у меня дела. Не волнуйся. Скоро все кончится.

Похоже, Рыцарь Луны задумал бросить вызов своим врагам и нанести удар первым. Что же, он действительно собирается кого-то там убить? Нет, тысячу раз прав механик Саша, решив держать этого неугомонного Стражника взаперти. Ради этого Лена готова пожертвовать своим едва начавшимся романом. Надо сказать Сашке, чтобы глаз с него не спускал.