Странник с побережья

Глава 1

Африканское небо окрасилось утренними сиренево-розовыми всполохами. Вечно безоблачное, вечно безмятежное, оно склонилось над древней страной, над уснувшей безбрежной пустыней. Самолет начал снижение. Внизу уже тянулась серая лента посадочной полосы. Изабелла поежилась под тонким пледом. Посадка — самая неприятная часть полета. Вот и сейчас ей было не по себе. Успокоилась Изабелла, только когда шасси самолета коснулось земли и машина уверенно побежала по взлетно-посадочной полосе аэропорта Хургады. Отсюда еще час до пункта назначения — Эль-Гуны, причудливого архипелага, состоящего из множества островков. Эдакая египетская Венеция, где каналы соединяются между собой легкими мостиками, напоминая итальянский пейзаж…

Отдохнуть в Эль-Гуне посоветовал ее жених — Оливер. Теперь, очевидно, уже бывший жених. Владелец турагентства, он обладал талантом заводить полезные связи среди зарубежных партнеров и представителей отелей. Здесь, в Хургаде, Изабеллу в зале прилета встретит один из близких друзей Оливера — Дэвид Блумингдейл, топ-менеджер египетской турфирмы. Дэвид не раз приезжал на переговоры в Лондон, и Оливер даже брал Изабеллу с собой на деловой ужин, плавно перешедший в дружескую вечеринку.

— Самолет приземлился минута в минуту! Высший пилотаж! — Улыбка озарила лицо Дэвида, спешащего навстречу Изабелле, едва та миновала паспортный контроль. Глаза его радостно блеснули из-под черных бровей.

— Добро пожаловать, Изабелла! Недавно мне звонил Оливер — беспокоится, как ты долетела. Мой друг, мой партнер…

Изабелла засмеялась и расцеловала Дэвида в обе щеки. Он взялся за ручку тележки, на которой разместились кофр с синтезатором, кожаный чехол ноутбука, дорожная сумка и небольшой чемоданчик Изабеллы. «Лендровер» ждал на стоянке перед зданием аэропорта. Дэвид галантно распахнул перед дамой дверцу, чуть придержал Изабеллу за локоть, помогая подняться на довольно высокую ступеньку.

Едва они отъехали, как заиграл «Венгерский танец» Брамса: мобильный телефон Изабеллы наконец-то зарегистрировался в сети. Она посмотрела на дисплей: высветился номер Оливера. Но ей совершенно не хотелось с ним разговаривать. Еще не остыла обида, еще кипело в глубине души раздражение от последней неприятной встречи.

В этом году Изабелла перешагнула тридцатилетний рубеж. И встретила юбилей во всеоружии. Кто-то сказал, что на четвертом десятке женщина вступает в пору расцвета, и в случае с Изабеллой это было чистой правдой. В ее лице появилась утонченность, которой недоставало в юные годы. Глаза стали ярче, взгляд — загадочным, кожа благодаря ежедневному уходу светилась. В движениях появилась некая вальяжность, присущая довольным жизнью, успешным и осознающим свою красоту женщинам, — такой стала Изабелла. Да, она притягивала взгляды мужчин. Да, ее окружали поклонники. Да, ее карьера состоялась, признание пришло, Изабелла постоянно находилась в центре внимания. А пять лет назад на ее горизонте появился особенно настойчивый поклонник.

…Оливер Босуэлл. Это имя женщины произносили с придыханием. Сказочно красив, сказочно умен, сказочно успешен, он считался самым завидным женихом среди акул туристического бизнеса! Начинал Оливер «с нуля», всего добился сам, и теперь его агентство имело филиалы в десятках городов. В Лондоне размещался головной офис. Как восхищалась им и ценила его Изабелла — за ум, решительность, основательность… Настоящие мужские качества!

Правда, Оливер не отличался щедростью. Он мог похвастаться скорее рачительностью, бережливостью, умением сохранять и приумножать. Изабелла ценила его и за это. Вначале ценила…

Отгремел праздник, который устраивал в ее честь жених. Тридцатилетие отмечалось изысканно, но не широко. Составляя список гостей, Изабелла расстаралась — хотелось повидать и подруг, с которыми не общалась после окончания колледжа, пригласить родственников, в том числе дальних, и коллег, и соседей. Внушительная цифра, которую она назвала Оливеру, вызвала у него приступ резкого недовольства. Изабелла сначала расстроилась, потом насторожилась. Вот лет пять назад, когда они только начали встречаться, ничего подобного за ним не наблюдалось. Неужели такой праздник для него непосильная трата, размышляла она, и решила поговорить с Оливером откровенно.

— Дорогая, очень нерационально, — вымученно улыбнувшись, начал жених. — Подумай сама: о чем вы будете разговаривать? Терпеть не могу эти многолюдные вечеринки с фейерверками. Хвастаться новыми нарядами? Машинами? «Денежными мешками», с которыми приедут твои так называемые подруги? Ты не находишь, что мы уже вышли из этого возраста? Ну, я понимаю, ближайшие родственники, члены семьи, ну пара продюсеров, от которых ты зависишь… Да! Еще их молоденькие девицы. Никуда не денешься. Но чтобы столько народу?

Если бы он сказал: а что, дорогая, если нам завалиться в какое-нибудь французское шато на выходные? Вдвоем! Развести камин, расстелить медвежью шкуру, поставить любимые записи, отключить мобильники? Чтобы только ты и я. Нам столько надо друг другу сказать, я так истосковался по тебе… Как ты на это смотришь?

Но Оливер этого не сказал. Впрочем, нелепо рассчитывать на внезапный приступ романтического настроения. Просто мелькнула шальная мысль. И растаяла… А была ли между ними любовь такая, какой ее понимала теперь Изабелла?

Начало их романа… Оба работали, оба делали карьеру. Изабелла после музыкального колледжа увлеклась написанием песен, «поймала волну» и, будучи талантливым мелодистом, быстро добилась успеха. Она сочиняла и музыку, и слова, иногда с кем-то в соавторстве, и все чаще становилась автором хитов, которые крутили по радио, по которым снимались клипы. Ее агент — вездесущая Стелла Макнамара — к сегодняшнему дню могла похвастаться, что среди их клиентов значатся и звезды первой величины. Попса? Да, но Изабелла не делала из этого драмы. Она обожала классику, неплохо играла на фортепиано, но, войдя в мир шоу-бизнеса, сумела полюбить его и искренне старалась вложить в свои песни подлинные чувства и эмоции, которые ее впечатлительная натура черпала повсюду. Самобытная северная природа Ирландии и африканская саванна, шум листвы и трели птиц, рокот водопада, золотистые рассветы и кровавые закаты, всполохи молний, первый снег, причудливый изгиб сосульки над окном, случайный восхищенный взгляд прохожего, первый утренний глоток обжигающего крепкого кофе, радуга над заливом — все это служило источником вдохновения, все могло стать поводом к тому, чтобы где-то в подсознании начала робко звучать новая мелодия… В такие моменты Изабелла буквально бросалась к синтезатору, торопясь записать музыкальную тему. Если вдохновение настигало ее в дороге, она тут же припарковывала автомобиль, вытаскивала из папки нотную тетрадь и начинала творить.

Изабелла находилась во власти своей всепоглощающей страсти — музыки. Очевидно, единственной страсти — пока — в ее жизни.

Потому что бурной любви — такой, чтоб забывать о времени и теряться в пространстве, — с Оливером, увы, не получилось. И мечта осталась мечтой…

Сейчас Оливеру немногим за сорок, но выглядит он как дай бог каждому и в тридцать. Когда-то он был женат, но недолго. Оливер говорил: «В прошлой жизни», называя тот брак «ошибкой юности». И Изабелла с радостью и гордостью считала, что любимый ждал ее всю жизнь, что наконец именно в ней обрел истинное счастье. «Да, именно так», — жених подтверждал ее мысли.

Они долго присматривались друг к другу, прежде чем перейти к серьезным отношениям. Таков был Оливер, он никогда не предпринимал опрометчивых шагов, уравновешенный, осмотрительный. И еще одно его положительное качество отметила Изабелла: он был необыкновенно внимательным сыном. Оливер много времени проводил с мамой, постоянно апеллировал к ней в разговорах с Изабеллой, рассказывал, как нуждается в нем миссис Босуэлл, а сын, в свою очередь, стремится выполнить любой ее каприз — из чувства искренней благодарности, разумеется, за все, что эта самоотверженная женщина сделала для него в жизни. Изабелла слушала очень внимательно, восхищаясь такими трепетными семейными отношениями, и признавалась Оливеру, что для нее это образец для подражания и в своей будущей семье она хотела бы установить такие же традиции. Оливер принимал ее комплименты с видимым удовольствием, неоднократно уверял, что Изабелла и миссис Босуэлл непременно друг другу понравятся, так как у них очень, очень много общего. Но почему-то за прошедшие пять лет он так и не удосужился познакомить свою избранницу с мамой. Не раз уже назначались смотрины, но в последний момент что-то срывалось — то внезапный сердечный приступ миссис Босуэлл выбивал пожилую леди из колеи, то срочная встреча Оливера с партнерами или клиентами нарушала планы, то шел дождь, то не заводилась машина… Одним словом, в какой-то момент Изабелла прекратила намекать на то, что все же неплохо бы познакомиться с будущей свекровью. И Оливер успокоился.

По большому счету, ей было безразлично, общаться с миссис Босуэлл или нет, им с Оливером хорошо и без нее. Теперь у Изабеллы не возникал вопрос, с кем пойти в театр или кино, провести отпуск, и наконец появился человек, готовый одинокими вечерами вести с ней долгие романтичные телефонные разговоры. Пробил час, и Оливер сделал ей официальное предложение, Изабелла с радостью согласилась, но дата свадьбы все не назначалась, и переезд жениха в дом невесты, или наоборот, откладывался на неопределенное время. Изабелла особенно не настаивала, оправдывая нерешительную позицию Оливера тем, что оба они заняты и, прежде чем начать совместную жизнь, надо как следует приглядеться и привыкнуть друг к другу — лучше на расстоянии, чтобы раньше времени не утопить чистые чувства в бытовых проблемах.

— Жить вместе непросто, — замечал Оливер с чарующей улыбкой. — Мне еще многое следует в себе изменить, чтобы стать достойным тебя, моя дорогая. — И он галантно склонялся, легко целовал кончики ее пальцев, не забывая отметить безупречный маникюр.

— Ты идеальный мужчина, — таяла Изабелла, смущенно опуская ресницы. — Не надо пока ничего менять…

— Не согласен, — шутливо качал он головой, притворно хмуря брови. — Не забывай, я больше чем на десять лет старше, и я не хочу, чтобы твои друзья считали, что ты вышла замуж за старика. Я займусь собой, сброшу вес, стану бегать по утрам. А то все за рулем или в офисе в кресле…

Изабелла не возражала… А предлагать совместные спортивные мероприятия она не рискнула — слишком уж болезненно Оливер относился к незапланированному им самим действу. Он любил все держать под контролем — и это лишний раз напоминало Изабелле о его мужественности, настойчивости и надежности.

Встречались они не слишком часто — один-два раза в неделю. Если в самом начале их романа Изабелле это казалось вполне естественным, то со временем стало вызывать безотчетное глухое раздражение. Даже тоску. Из-под пера Изабеллы начали выходить одна за другой какие-то пронзительные песни: «В поисках любви за облаками», «Милый, ты ушел — куда?», «Я вновь играю роль твоей любви: еще твоей, но брошенной, но бывшей».

Первой забила тревогу Стелла:

— Бель, как это понимать? От нас ждут чего-то жизнеутверждающего, энергичного. У меня заказы уплывают, потому что мне нечего предложить. Кто станет это слушать? Неподходящий формат, очень неподходящий… Что-то случилось? Откуда такая меланхолия?

Вопрос, что называется, в точку. Не единожды Оливер издевательским тоном заявлял Изабелле, что она выплескивает в музыке собственные комплексы. Она лишь отмалчивалась, опасаясь ранить его самолюбие. Изабелла признавалась себе: ни о каком наслаждении в общении с Оливером давным-давно и речи нет. Все повторялось размеренно и лениво, иногда он уезжал домой сразу после ужина, ссылаясь на неотложные дела, важные встречи или просто на желание выспаться после тяжелого дня. Прямо сказать Оливеру о том, какой червячок ее точит, Изабелла так и не решилась. Может быть, надеялась, что он услышит ее песни и сделает правильный вывод? Но ничего не последовало. Ему было некогда. Тем более относиться серьезно к подобной музыке Оливер считал ниже своего достоинства.

По представлениям Изабеллы, влюбленный мужчина должен вести себя иначе. Его раздражали любые попытки выяснения отношений. Хотя он по-прежнему часто признавался Изабелле в любви, но делал это теперь как-то безэмоционально, почти равнодушно.

Пару недель назад Изабелла решилась поставить вопрос о дне бракосочетания ребром.

— Милый, помнишь, мы хотели провести медовый месяц на Мальдивах? Давай определимся с датой свадьбы, ведь предстоит серьезная подготовка. Свадебное платье давным-давно пылится в шкафу, впрочем, как и твой новый смокинг, родственники замучили меня вопросами, когда же мы разошлем приглашения. В мэрии надо договориться… И я мечтаю спланировать все так, чтобы прямо с бала на корабль. То есть на самолет. И на острова. Ты же лучше меня знаешь, когда и где хорошая погода…

— Минуточку, — резко оборвал ее Оливер. — Что за спешка? На Мальдивах ближайшие пара месяцев нам не подойдут. Высокий сезон, цены кусаются. Логичнее было бы подождать спецпредложений, но они выходят за неделю, максимум за две, так что… подгадать церемонию невозможно.

— Оливер! — Изабелла нахмурилась. — Я не понимаю тебя! Какая спешка? Мы откладываем торжество уже два года! В конце концов, это моя первая и, я надеюсь, единственная свадьба в жизни! Ты не находишь, что я заслужила…

— Дорогая, — Оливер немного повысил голос, — а ты не находишь, что подобные требования неуместны между супругами? Пусть и будущими! Что тебе прежде следовало бы поинтересоваться, входит ли отъезд на острова в мои планы? У меня, между прочим, договоренности с клиентами! И назначены важные переговоры! И участие в выставках! Я просто не могу себе позволить все бросить и уехать!

— Разве некому тебя заменить? У вас такой большой штат…

— Ты намекаешь, что я должен переложить свои прямые обязанности на подчиненных? Может, еще и платить им сверхурочные, пока мы будем развлекаться?

— Оливер! А почему нет? Ведь такое событие… Мне казалось, это важно для тебя… — Изабелле в самую пору начать рыдать, но слез не было, только ярость застилала глаза.

— Девочка моя, — Оливер немного смягчился, — конечно, это важно. Конечно, мы поедем, просто надо разобраться с делами. Сейчас напряженный период, прости, я нервничаю. Понимаешь, я рассчитываю на твое понимание, я так измотался, устал…

Каждое его слово эхом отдавалось в голове. Изабелла хотела промолчать, но следующая фраза сама собой сорвалась с языка:

— Знаешь, Оливер, я тоже безумно устала. От неопределенности, от того, что ты постоянно уходишь от ответа, то отшучиваешься, то сердишься… Я совершенно растеряна, и мне нужен отдых. Я прошу тебя подобрать мне тур. Пусть не на Мальдивы, но в какое-нибудь экзотическое место. Я поеду одна.

Вот сейчас все изменится. Оливер начнет ее отговаривать, махнет рукой на свои выставки и обязательства. Он же любит ее — ну как это можно не заметить?! Столько внимания, красивых, нежных слов! Изабелла для него дороже всех денег и клиентов с партнерами, вместе взятых…

— Наверное, это самый разумный выход, дорогая.

До нее не сразу дошел смысл сказанного. Изабелла была как в тумане. А слова Оливера… как приговор… Да и тон показался ей слишком неестественным, наигранным.

— Что с тобой, Бель? Тебе плохо? Дать воды?

Да. Воды. Ей просто необходима вода! Только не эта газировка из бутылки, предупредительно выхваченная Оливером из холодильника, а настоящая вода, большая! Океан! Или хотя бы море. Теплое, ласковое, соленое. Окунуться, лежа на спине покачаться на волнах…

— Мы все чаще ссоримся последнее время, Бель. Мне непонятно…

…Чтобы солнце нежило ее напряженное тело, гладило лучами — медленно и чувственно, как давным-давно это делал Оливер. Почему он к ней охладел и тянет со свадьбой?.. Возможно, расставшись на некоторое время, им будет легче разобраться в своих отношениях…

— Да, милый. Нам нужна пауза. Мы слишком давно вместе, нам необходимо отвлечься, посмотреть на все со стороны.

— Дорогая, я в тебе не сомневался. Я знал, что ты примешь разумное решение. Давай рассмотрим разные варианты. Как бы ты, например, отнеслась к туру в Эль-Гуну?

Изабелла отнеслась с пониманием. Более того, она даже извлекла из портмоне кредитку и протянула ее Оливеру, усевшемуся за компьютер, на мониторе которого запестрели яркие баннеры туроператоров. Этим жестом она продемонстрировала готовность самой оплатить поездку. Лицо Оливера теперь выражало полную удовлетворенность. Тур нашелся на удивление быстро. И на следующий день Изабелла стала счастливой обладательницей билета в Египет.

Она бы улетела в неведении и в благостном расположении духа, если бы не нелепая случайность. Именно в тот момент, когда она входила в кабинет Оливера, чтобы забрать документы, по громкой связи раздался звонок из приемной:

— Мистер Босуэлл, ваш пакет готов. Рейс на Таити подобрали удобный, отель подтвержден, вас там ждут с распростертыми объятиями, шампанское, фрукты в номер…

— Сюзи, Сюзи, — поспешно прервал помощницу Оливер. — Потом с этим разберемся, я сейчас занят…

— Ты улетаешь, Оливер? — Голос Изабеллы зазвенел. — Ты же утверждал… выставка… переговоры…

— Бель, милая, — поморщился Оливер. — Тебе не кажется, что ты вмешиваешься не в свое…

— Нет, не кажется. — Изабелла была как натянутая струна. — Ты…

— Дорогая, не хотелось тебя расстраивать, — вздохнул Оливер, — но в последнее время мама что-то хандрит.

— Мама?

— Да, моя мама. — Изабелла только молча кивнула, еще не понимая, как реагировать на сказанное. — Давление пошаливает, другие проблемы, ну, не буду тебя загружать лишней информацией. Она уже немолодая женщина, ты должна понять…

— При чем тут твоя мама, Оливер?

— Я решил вывезти ее на Таити. Мне не нравятся перепады ее настроения. Она все чаще заговаривает о смерти. Мне кажется, мама достойна того, чтобы увидеть далекие острова. По-моему, ничто так не лечит от депрессии, как путешествие, смена обстановки. Разве не так?

— Оливер… — Изабелла замялась. Внутри у нее бушевал вулкан, кровь бросилась в лицо. Она из последних сил сдерживалась, чтобы не выплеснуть охватившие ее эмоции. Ведь все-таки речь о матери, сейчас нельзя допустить неверный ход. — Я несколько растеряна… Миссис Босуэлл… Может быть, я могу чем-то помочь?

— Бель, ну ты же знаешь, я привык решать свои проблемы сам, — улыбка у Оливера получилась чарующая. Вмиг на душе стало легко. — Мама человек пожилой, заботиться о ней, кроме меня, некому… Да, это мой сыновний долг.

Последнюю фразу он произнес с едва заметной усмешкой. Или Изабелле только показалось?

— Что-то тебя смущает, Бель? — вкрадчиво осведомился Оливер.

— Смущает? Нет… пожалуй… то есть смущает немного. — Она старалась подыскать нужные слова. Ну не может же он так низко ставить их отношения! Она же не посторонняя для его матери! А он принял решение ехать без нее! Совсем недавно твердил о своей сверхзанятости, в очередной раз переносил свадьбу, ссылался на бесконечные проблемы, и — пожалуйста! Отправляется на супердорогой курорт в обществе своей старушки!

Что-то тут было не так. Что-то настораживало Изабеллу. Она изо всех сил старалась поверить Оливеру, но червячок сомнения упрямо точил ее.

— Ну же, Бель, — нетерпеливо заерзал в кресле Оливер. — Ты довольна своим туром? Я тебе непременно позвоню, узнаю, как ты разместилась. Дэвиду от меня привет. Он встретит тебя в аэропорту. — Оливер потянулся к телефонной трубке, давая понять, что время, отведенное на беседу с невестой, подошло к концу.

Изабелла нервно пыталась запихнуть конверт с документами в сумку, но пальцы едва слушались. На сердце у нее стало вдруг невыносимо тяжело. Она медлила.

— Что-то еще, Бель? Не стесняйся. — Оливер поднял на нее глаза.

«Нет, не так надо расставаться двум любящим людям».

— Оливер… — Голос Изабеллы дрогнул. — Ты мне ничего не хочешь сказать?

— Конечно, хочу. Я тебя люблю, я буду по тебе скучать. — Он проговорил это на одном дыхании, словно заученный наизусть текст, явно мечтая, чтоб его поскорее оставили в покое.

— Оливер, у меня неспокойно на душе.

— Почему, дорогая? Какие-то сомнения насчет Эль-Гуны?

— Нет. Насчет нас с тобой.

На лице Оливера отразилось недоумение:

— Как это понимать? Я что-то сделал не так?

Изабелла вздохнула:

— Оливер, тебе не хотелось отправиться в отпуск со мной? Ведь ради Таити ты отменил свои дела.

— Какая чушь! — пожал он плечами. — Просто мне придется больше работать по возвращении, только и всего. Ты должна понять: есть разница между тем, чтобы просто лететь развлекаться, и тем, чтобы сопровождать на отдых, вернее, на лечение пожилого больного человека! Собственную матушку!

— Но…

— Никаких «но»! Я вынужден так поступить! Поверь, через пару недель мы снова увидимся, отдохнувшие, и обсудим все на свежую голову…

— Что? Что обсудим? Надо ли нам жениться?

— Бель, перестань. Сейчас не время…

— Время, Оливер! У меня, понимаешь ли, сложилось такое впечатление, что этот вопрос надо решить, прежде чем мы разъедемся по разным уголкам планеты.

— Не совсем понимаю…

— Оливер! Слишком многое свидетельствует о том, что мое общество тебя тяготит.

— Ты прекрасно знаешь, что это не так. — Он поджал губы.

— Нет! Я вижу, я не слепая. Ты дал мне понять, что… В общем, что я тебе не нужна.

Повисла пауза. Оливер с тихим вздохом положил трубку, скрестил на груди руки, откинулся в кресле.

— Дорогая, за свои слова надо отвечать.

— За свои поступки тоже.

— Хорошо. Чего ты от меня требуешь? Чтобы я бросил мать на произвол судьбы и улетел с тобой? А если с ней что-то случится за время моего отсутствия?

— А я не имею права на толику твоего внимания?

— Бель, ты имеешь все! Мы постоянно вместе, я только о тебе и думаю…

— Мы не вместе, Оливер. Ты с мамой, с работой, сам с собой… А я одна.

— И что я должен сделать?

Изабелла набрала в легкие воздуха.

— Отпусти меня, Оливер.

— Что это значит? Что за громкие слова? Да я, кажется, и не держу тебя. Вот, организовал тебе тур…

— Совсем отпусти. Мне надоело считаться невестой человека, который совершенно равнодушен ко мне.

Наступила мертвая тишина, и, к своему удивлению, Изабелла оставалась спокойна. Слова вырвались помимо ее воли. Она не успела сообразить, просчитать, проанализировать, понять, что рушит свою жизнь, которая еще накануне казалась вполне устоявшейся. Просто ее куда-то несло, вперед, по узкому темному коридору, а где-то дальше брезжил свет, и ей хотелось вырваться из этой духоты, из респектабельного кабинета мистера Босуэлла.

— Ты же не хочешь сказать, что разрываешь помолвку?

Изабелла чуть не рассмеялась.

— Помолвка… Сильно сказано.

— Бель, давай не будем принимать скоропалительных решений. — Оливер провел кончиками пальцев по лбу. — Ты сейчас взвинчена, за что-то — не пойму за что — обижена на меня. Поверь, я к тебе со всем сердцем… Мне очень странна твоя неадекватная реакция на абсолютно очевидные вещи. Надеюсь, ты передумаешь. Впрочем, я просто уверен в этом…

— Нет!

Изабелла круто развернулась и, цокая каблуками, прошагала через кабинет к выходу. Мягко, без щелчка, затворилась за ней обитая кожей дверь. Она пересекла приемную, провожаемая любопытным взглядом Сюзи, помощницы Оливера. Вот и все… Как буднично и без скандала закончился их явно затянувшийся роман…