Странный город

Глава 10

Не знаю уж сколько я сидел. Чувство времени после пребывания в тесном коридоре ко мне так и не вернулось, хорошо хоть отступили состояние бреда и накатывающей паники, терпеть не могу замкнутое пространство, темноту и бесконечные тоннели. Потихоньку я начал приходить в себя, и оценивать ситуацию, да, я вроде как в тупике, а единственный путь из него лежал через тот же самый проход, из которого я вылез и совершать снова то же самое путешествие меня совершенно не тянуло.

Я подошел к двери и ощупал ее снова, в надежде отыскать хоть какой-то намек на запирающий механизм, затем приложился к холодному металлу ухом, за дверью слышался мерный гул, как будто генератор работал на одной ноте, не сменяя тональности.

Я вздохнул, что делать? Возвращаться назад? А смысл? Что ждет меня там? Жить в лесу я не смогу, меня рано или поздно найдут институтские, и я уверен эти самые соловьевичи, легкой смертью меня не наградят после того, как я их так опозорил то. Открыть дверь у меня тоже отсюда не получится, очевидно, что запирающий механизм находится с той стороны.

Я в отчаянии стукнул кулаком по двери, от чего в моих ушах раздался низкий гул, как если бы я надел на голову чугунный толстостенный казан и стукнул по нему барабанной палочкой, обмотанной тряпкой.

Но что удивительно, стоило мне ударить по двери, как звуки из-за нее прекратились, с минуту стояла тишина, а потом все возобновилось, я снова несколько раз ударил кулаком, и снова прижался к ней ухом. На этот раз тишина продлилась намного дольше, затем шум на некоторое время сменил тональность, после чего все вернулось на круги своя.

Бормотание! Вдруг осенило меня! Там за дверью сидит кто-то и беспрерывно на одной ноте что-то бормочет! Да нет, ну это же бред, это все мои галлюцинации, навеянные темнотой и замкнутым пространством, это что-то сродни тем рассуждениям о пирожках с капустой, которые посетили меня в тоннеле, это надо же было придумать, что от капусты пузо растет, вот и тут, ну не может никто сидеть на одном месте и бесконечно на одной ноте что-то там себе бубнить, а если может? Это же чертов институт со сказочными персонажами? Тут может быть что угодно.

Я принялся что было сил долбить в дверь, абсолютно не задумываясь над тем, что неведомое существо с той стороны может быть опасно. Стучаться пришлось долго. Только спустя минут пять заскрипел металл, и круглая ручка на двери пришла в движение.

Яркий свет резанул мне глаза, хотя, вероятно он был совершенно не ярким, а даже тусклым, но мне после путешествия в кромешной темноте, показалось, будто передо мной вспыхнуло солнце.

Проморгавшись наконец я уставился на странное лохматое существо, неопределенного пола, смотревшее на меня уставшими, злыми покрасневшими глазами, существо было одето в бесформенные тряпки, в которых угадывались одновременно овечий тулуп, красное платье в белый горох, шапка треух и жуткого вида валенки. При всем при этом у него была всклокоченная борода, с вплетёнными в нее яркими лентами.

— Ты кто? — Вопрос мы с ним задали одновременно, буквально в унисон.

— Я то… — Замялось существо. — Я бабайка!

— А я Дима. — Я протянул существу руку. — Приятно познакомиться. — Существо осторожно пожало мою ладонь, затем заглянуло мне за спину.

— Ты один? — Оно отодвинуло меня в сторону, и уже куда более внимательно изучило комнату за моей спиной. — Детей нет? Как ты тут оказался?

— Детей нет. — С уверенностью заявил я, и бабайка облегченно выдохнул… или выдохнула, пол этого существа невозможно было определить, борода не показатель, у мамы моей бывшей вон тоже борода была, мерзкие волосины торчали из подбородка, а она себя позиционировала женщиной.

— Хорошо, что нет. А то я этих детей… Уууух. — Погрозило оно воздуху кулачком. — Так что ты тут делаешь? Тут нельзя, тут не бывает никого, только Кузьма иногда приходит, но он обычно туда, а не оттуда.

— Я пытаюсь в Институт тайно проникнуть. — Не стал скрывать я. — Дело у меня тут. Ты не против?

— Не против. — Радостно оскалило зубы в улыбке существо, зубы надо сказать были отменные, крупные здоровые, белоснежные, только вот чуть заостренные, будто их специально подпилили, придав угрожающую форму. — Для меня всегда в радость, когда кто-то приходит. Пока со мной говорят, я хоть их не слышу.

— Кого их? — Заинтересовался я, странное существо назвавшееся бабайкой, меня заинтриговало, как я понял это именно оно тут бубнило на одной ноте.

— Детей! — Сделав страшное лицо прошептало оно. — Я их постоянно слышу, я ненавижу их, их мерзкие голоса, их мерзкие крики, их мерзкие поступки, ненавижу! И не могу без них. — На его глазах выступили слезы. — Понимаешь. Я ведь бабайка, именно мной пугают непослушных детей и когда Андрей Бельский меня воплотил… В общем… Я одновременно и старушка, потому что бабайка вроде как женщина, и старик, потому, что по татарски, бабай, это дед, я слышу всех вредных детей, их голоса постоянно звучат в моей голове, я знаю про все их шалости и проказы, по идее, я должен их забирать к себе, но вот зачем? Что мне с ними делать? Съесть? Наказать? Заточить в подземелье? Да и зачем они мне? Ну не хочу я их есть, не по-людски это. Отшлепать и отпустить? Так в наше время не то, что шлепать, подходить к чужим детям опасно, можно огрести такие проблемы с законом, что потом самому за счастье станет в подземелье заточиться. И уж самое глупое, что можно придумать, это похитить и оставить жить у себя, вот поверь уж мне нет никакого счастья в плену держать мелкого, хулиганистого, непослушного неслуха, они же только и делают, что шумят и шалят, шалят и пакостят, пакостят и вредничают, тут же никаких нервов не хватит. Вот и страдаю. Заперся в этих подвалах, тут, под землей, вроде как голоса потише становятся, но все равно они гундят и гундят, ноют и ноют, без конца. Не могу я так больше! — Человечек ухватил меня за рукав. — Сил моих больше нет. Хотел в петлю, но веревки нет. Василиса эта! Уууух. — Существо снова погрозило кулаком небу. — Продуманная, все спрятала от меня, чтобы я ничего с собой не сделал, сюда вот определила, под землю поглубже, да от глаз людских подальше. Под землей то оно полегче, но тут же одиночество… Кузьма приходит время от времени, разговаривает со мной, мне легче становится. Мне всегда легче, когда шумит кто-то рядом, а Кузьма, он шумный! Он меня наверх звал, говорит, пошли проказничать, отвлечешься, но там то наверху голоса непослушных детей громче.

— А почему ты телевизор себе не заведешь? — Удивился я. — Ну или компьютер с интернетом, включишь сериал себе, пусть брякает, и шум и внимание отвлечет, а если интернет, так то еще лучше, ты сможешь удаленно с другими людьми общаться, на совершенно разные темы, например советы по воспитанию непослушных детей родителям давать, продвигать идеи, что пугать бабайкой нынче совсем не модно и не эффективно, глядишь и стихнут голоса то в голове, или в тебя окончательно верить перестанут или все дети в мире послушными станут.

— Интернет! — Как-то завороженно пробормотало существо. — Если я стану с людьми общаться, то смогу им внушить, что пугать и наказывать детей нельзя, надо только любить холить, лелеять, во всем потакать, тогда через пару столетий вырастет поколение самовлюбленных, инфантильных, помешанных только на себе людей, которые будут думать только о собственных удовольствиях, не будут иметь никакого понятия о дисциплине и обязанностях и которые вообще не станут заводить детей, тогда голоса наконец стихнут, и я смогу выйти на поверхность? — Существо зловеще усмехнулось и потерло маленькие ручки. — Убедил. Потребую у Кощея телевизор и компьютер, выйду в интернеты и буду учить всех, как детей воспитывать.

— Чего тянуть? — Я аж в ладоши хлопнул. — Пошли к Кощею прямо сейчас, мне как раз тоже к нему нужно.

— Не получится. — Скривил мордашку человечек. — Наверх мне пути одному нет, у них там в лифте сканер сетчатки глаза, только высшее руководство и секретариат к директору попасть на прием могут без приглашения, к тому же у них там сейчас какая то суета, ловят кого то, то ли очередной Ивашка сбежал, то ли опять Кощей фильмов насмотрелся, да очередного Бэтмена воплотил, вот уж гадость, страшнее жар птицы.

— Это почему еще? — Вот уж от кого-кого, а от воплощенного бэтмена я проблем ждать не мог.

— Ай. — Махнул рукой бабайка. — Там комплекс разнообразных проблем. Один слишком заморочен на детских комплексах получился в итоге не выдержал груза ответственности и вскрыл вены в теплой ванной, Второй помешан был на гаджетах, забрался на крышу института, расправил крылья и прыгнул, в общем в соревновании физика против Голливуда, физика уверенно победила со счетом один ноль, говорят отскребали его часа два от асфальта, ну а последнего зарезали, этот дурик думал, что если маску на пол лица надеть, так его никто не узнает, ошибался, неделю по ночам с преступностью боролся, а потом одним прекрасным утром, снял свой костюмчик, пошел в магазин за хлебом, тут то его и узнал один из местных хулиганов, ножик под ребро и нет больше бэтмена, без своего костюма он против хулигана не пляшет. — Бабайка злорадостно оскалился.

— Не любишь ты бэтменов. — Констатировал я факт.

— Не люблю. — Честно признался он, я как-то само собой все же начал его воспринимать как мужчину. — Они меня им пугали!

— Пугали? — Я удивленно вытаращился на бабайку. — Извини, как тебя можно кем-то напугать? Это же вроде твоя суть, пугать людей.

— Не просто. — Вздохнул лохматик. — Тут понимаешь, очень разветвленная сеть подвалов, минус пять этажей, целый лабиринт технических тоннелей и помещений, и используют их как место ссылки неудачных экспериментов, у нас почему-то не принято от своих избавляться, утилизировать, так сказать, не удачные или просто бесполезные эксперименты, поэтому и существуют и вот эти подземелья или, к примеру темный лес. Вроде, как и руки у начальства чисты, и мы тут какую-никакую пользу приносим. Вот сюда ко мне и сослали одного из этих ушастых, один из первых экспериментов Кощея с бетменом, почему то у него получился не просто борец с преступностью, а упырь, то ли наш дражайший директор до этого фильм про вампиров посмотрел, то ли еще чего, но тварь получилась у него с непреодолимой жаждой крови и справедливости, ну и начал он тут шалить, и главное подкрадывается то бесшумно, исчезает бесследно, жить не дает, спать не дает, нападает на местных, кровь пьет и нервы наши треплет, видите ли, воровать медный провод плохо, драться между собой, плохо, достал всех, сил нет. Так вот мало того, что никто не знал, чего от него ждать сегодня, то ли он в глотку вцепится, то ли мораль читать начнет, передвигалась эта тварь совершенно бесшумно, ты вот, представь, стоишь, занимаешься своими делами, никого не трогаешь, и тут у тебя из-за спины голос, «Прекрати это немедленно», а что прекращать? Кто знает, то ли он сегодня пристал потому, что ногти не стрижены, то ли потому, что ты Ауку Кощеевича мутузишь, то ли просто прекрати шевелиться, чтоб он кровушки твоей испил, а главное жуткий какой, сам черный, здоровый, плащ развевается на сквозняке, уши резиновые торчат в разные стороны, вот промеж этих ушей его и приголубил кто-то разводным ключом, чтоб не доставал.

— Душераздирающая история. — Притворно посочувствовал я. — Но скажи, что мне делать, как к Кощею то на прием попасть?

— Я же говорю, — Снисходительно посмотрел на меня бабайка. — К Кощею не попасть, к Василисе могу провести, она как раз на нижних этажах ошивается, охрану ругает и координирует.

Я на секунду призадумался, и в моей памяти всплыл мой самый первый день в этом городишке, когда Василиса меня привезла к Кощею, то, в лифте она набирала коды, сканировала сетчатку глаза, вот уж у кого-кого, а у нее допуск к директору института есть сто процентов.

— Идет! — Я хлопнул в ладоши. — Веди меня к Василисе. Только вот разговор у меня к ней, так сказать, приватный. Мне нужно застать ее одну, так чтобы без посторонних рядом.

— Без посторонних? — Бабайка задумался. — Это сложно, я же говорю у них там сейчас деятельность кипит, она постоянно кому-то что-то приказывает, кого-то координирует, деловая такая вся стала, я то ее помню еще совсем соплюхой.

— Маленькой девочкой, которую тобой пугали? — Усмехнулся я.

— Да какое там, — Бабайка отмахнулся. — Эту напугаешь, да и маленькой она никогда не была, мы же появляемся в этот мир сразу, как есть, у нас с детьми вообще проблема, есть, конечно, Ивашек пяток, да Жихарок разных. — Он сплюнул. — Отморозки чертовы.

— Почему это? — Не понял я.

— Да вот потому. — Он криво усмехнулся. — Телом они не взрослеют, а вот мозги развиваются, но очень уж специфически, там комплексов и проблем психологических связанных с осознанием того, что они никогда не повзрослеют, миллион, вот и растут озлобленными и абсолютно безжалостными, слыхал я, что наши их использовали как диверсионные группы, никто же не заподозрит ни в чем нехорошем маленького сопливого мальчишку, пока он удар не нанесет, от того и отморозки, особенно Жихарки, Ивашки то хотя бы воспитанные, а тех, говорят по канону воспитывали разбойники Кот и Дрозд, и чего ждать от детишек воспитанных в криминальной среде?

— Да уж… — Я почесал затылок, бабайка только что во мне развил еще одну фобию, теперь я от каждого мелкого пацана шарахаться стану, ну так, на всякий случай.

— Я вот что думаю, — Прервал мои мысли монстр. — Есть одно место, куда Василиса точно одна ходит.

— В туалет! — Перебил я его.

— Зачем в туалет? — Бабайка уставился на меня непонимающим взглядом. — Не поведу я тебя к ней в туалет. Ты что извращенец? Кофе она пьет в тишине, каждые пару часов, а может и чаще, она же с Соловьевичами работать сейчас вынуждена, а те ее бесят, значит минутка тишины ей необходима куда как сильнее. У них оперативный штаб на минус первом этаже, там три комнаты отдыха, но в одной кофеварку не чистили с момента основания Института, и кофе там старым опоссумом воняет, во второй стены плакатами с голыми женщинами обклеены, а значит туда она тоже не пойдет, а вот третья, самое то, уединенная, с маленьким кожаным диваном и нормальной кофе машиной, я тебя туда отведу, там и подождешь Василису и изложишь ей все свои вопросы.

Я лишь согласно кивнул, ну а что спорить, бабайка все тут знает лучше меня, да, собственно, я тут вообще ничего не знаю, остается только довериться этому странному существу, плыть, значится по течению и надеяться, что тебя не размотает по скалам.

Следуя за своим провожатым по темным коридорам, отдававшим сыростью и с облупившейся краской на стенах, я старался не потерять из виду его сгорбленную спину, освещение тут было совсем уж скудное, практически никакого, лишь время от времени встречались все еще горевшие длинные лампы в облезлых светильниках, в наше время таких ламп уже почти нигде не встретить, говорят их повально меняли, как не экологичные еще где то в начале двухтысячных, а тут значит остались, доживают свой век.

Окружающая обстановка сменилась резко, стоило подняться по мрачной лестнице всего на этаж вверх, как все кардинально преобразилось, вместо обшарпанных стен, ремонт с применением дорогих материалов и картины на стенах, вместо кафеля на полу ковровое покрытие, а главное свет, яркий, ослепляющий, после темноты подземелья, свет десятков потолочных светильников.

— Красиво! — Сообщил мне бабайка. — Я бы тут жил с удовольствием, но шум… Голоса, они тут громче, вот Вадик капризничает и не хочет есть кашу, а ведь ему уже тридцать семь, а он все еще сущий ребенок и живет с мамой, вот Ирочка разрисовала фломастерами обои в съёмной квартире, и орет на маму, что так красивее, ох уж эти голоса, крики, скандалы, ругань. И все это в моей несчастной голове. — Бабайка схватился за голову. — Пойдем быстрее, не могу тут долго находиться, голоса сводят меня с ума.

Мы поднялись еще на этаж, который был копией предыдущего, и жалобно скулящий от муки бабайка наконец то указал мне на интересующую меня дверь после чего спешено удалился в свое подземелье, не дожидаясь благодарности и не прощаясь.

Я тихонько открыл дверь, проверяя, что в помещении никого нет и скользнул внутрь, комнатка и правда была не большая, но уютная, кожаный диванчик, столик с четырьмя удобными стульями, холодильник и кофе машина. Первым делом я рванул к холодильнику, есть хотелось невероятно, к счастью, он был под завязку набит упаковками с сэндвичами и салатиками. Набивая свой желудок, я чуть не пропустил тот момент, когда в коридоре раздался уверенный цокот каблуков и дверь начала открываться, я еле успел спрятаться за ней, когда в комнате появилась знакомая девичья фигурка в деловом костюмчике с короткой юбкой, она вошла и на секунду остановилась принюхиваясь.

— Фииии, потом воняет, я же просила в эту комнату никому не ходить. — Она начала разворачиваться на каблуках и в этот момент, я схватил ее со спины, обхватил за шею рукой, на которой был перстень Яры, а второй рукой ухватился за камень, готовый в любой момент повернуть его.

— Не дергайся! — Я попытался, чтобы мой голос звучал как можно более зловеще. — Мне сказали, что эта игрушка на моем пальце, это аналог гранаты, стоит мне повернуть камушек и твои мозги окрасят стены.

— Дима! — Девушка была заметно удивлена. — Ты как тут? Мы тебя по лесам ищем, а ты тут. — Я просто физически чувствовал, как работают ее мозги, сейчас девушка что было сил пыталась придумать, как ей с наименьшими потерями выпутаться из сложившейся ситуации.

— Ну да! — Усмехнулся я. — После того, как ваша служба безопасности попыталась меня ликвидировать, я решил прийти лично и поговорить о наших возникшем непонимании с руководителем Института.

— Поговорить? — В голосе Василисы прозвучал смешок. — А мне кажется, что ты взял в заложники супругу, этого самого руководителя, кстати, чем это ты там мне угрожаешь? Перстнем? Серьезно? Дим! Ты дурак? Хоть ножик бы взял что ли. Кто тебе вообще сказал, что это граната? Яга? Да она врет всем, шутки у нее вот такие глупые.

— Шутки? — Я усмехнулся. — Ну давай попробуем, пошутила она или нет. — Я сделал вид, что поворачиваю камень.

— Нет! — Взвизгнула Василиса. — Не смей! Я сделаю все, что скажешь.

— Вот прям всё? — Зубы мои сжались от злости.

— Ой! Все вы одинаковые. — Вздохнула Василиса и стараясь не крутить головой принялась одно рукой расстегивать молнию на юбке.

— Ты что делаешь? — Я даже на секунду опешил. — Я совсем не то имел в виду.

— Да? — Показательно вздохнула девушка и застегнула молнию обратно. — Если честно, то сейчас даже как-то обидно было, ну так что ты хочешь? Денег? Безопасно покинуть город? Гарантии безопасности?

— Вот было бы не плохо, конечно. — Я сильнее сжал руку на шее девушки. — Вот только ты же обманешь. Нет, думаю и денег дашь, я так понимаю, у вас их в избытке и может быть даже из города выпустишь, ну, чтобы у Яры к тебе претензий не возникло, но вот проеду я в поезде от силы до ближайшего полустанка.

— Пффф. — Скривилась Василиса. — Претензии Яги меня вообще не очень-то волнуют, мы так-то с ней подруги, и какой-то там приезжий неудачник не в силах вбить, между нами, клин. Слишком уж высокого ты о себе мнения. Ну так что? Будешь требования выдвигать или тебе просто по кайфу меня щупать?

Ох кривит душой Василиса, ох кривит, не все так просто тут, и скорее всего я совершенно прав, Ягу она боится, а если и не боится, то опасается точно, не такая уж и простая моя подружка.

— К Кощею меня проводи. — Наконец решился я. — Немедленно, и помни, любая глупость с твоей стороны или со стороны, твоих коллег и я поверну камешек.

— К Кощеююю… — Задумчиво протянула девушка. — Неужто думаешь, что злобный и страшный герой сказок, тебя пощадит? Что ты удумал Димочка? — С этими словами она прильнула ко мне всем телом, но я не повелся на эту уловку и не дал ей ловким быстрым движением освободиться из моих крепких «объятий». Василиса, поняв, что ее трюк не удался, выдохнула и скрипнув зубами вымолвила. — Ну что же, к Кощею, так к Кощею, только помни, это было твое решение. Со мной договориться проще и честно признаюсь, выгоднее, но ты сам сделал свой выбор.

Мы вышли в коридор, в котором внезапно оказалось просто куча народа, что странно, ведь когда я пробирался в комнату отдыха, вообще никого не было, а тут вдруг ажиотаж.

Увидев меня в обнимку с Василисой, один звероподобный мужик в деловом костюме тоненько по девчачьи взвизгул от неожиданности, но быстро взяв себя в руки выхватил из-за пазухи пистолет, направив его прямиком мне в лоб.

— Ой. Давайте без этого. — Притворно спокойно бросил я ему. — Если я почувствую опасность, то взорву себя вместе с вашей хозяйкой.

Мужик на секунду задумался, затем ощерил пасть в ухмылке.

— Давай! — Кивнул он мне. — Она нас уже всех тут достала.

— Эй! — Возмущенно крикнула Василиса, и мне стоило серьезных усилий, чтобы не дать ей кинуться на охранника. Девушка билась у меня в руках буквально несколько секунд, затем взяла себя в руки и приторно сладким голосом произнесла. — Дурашка. Ты ведь не забыл, что тут все под камерами, да еще и такими, которые звук пишут? — Самодовольная ухмылка охранника сошла в одно мгновение, более того, цвет его лица сменился на белоснежный. — Вот. Вижу, что ты думать начал, если со мной что-либо случится, эти видео будут внимательнейшим образом отсмотрены и догадайся с трех раз, что тебя ждет?

Здоровяк посторонился, пропуская нас, остальные люди в коридоре даже не пытались нас останавливать, хотя среди них было еще несколько таких же лохматых здоровяков в нелепо смотрящихся на них деловых костюмах. Мы беспрепятственно дошли до лифта и когда его двери наконец то закрылись, я позволил себе расслабиться.

— Похоже не любят тебя тут. — Обратился я к Василисе. — Скорее всего из-за скверного характера.

Девушка аккуратно, чтобы ни дай Бог не спровоцировать меня пожала плечами.

— На себя посмотри. — В голосе ее был ледяной холод. — Тоже мне, нашелся победитель конкурса «мистер обаяние восемьдесят четыре». Подведи меня к панели с кнопками поближе, надо код ввести и сетчатку глаза отсканировать.

Я выполнил просьбу девушки и лифт тихонько загудел, унося нас вверх, уши мои заложило. Прошли всего то какие-то секунды, когда раздался сигнал о том, что он прибыл на нужный этаж, и двери открылись, представляя моему взору знакомый холл и испуганно уставившихся на нас красоток секретарш.

— Почему мистер обаяние восемьдесят четыре? — Невпопад спросил я Василису.

— Хреновый был год для обаяния. — Сквозь зубы произнесла девушка и мы медленно и плавно вышли в приемную.