Странный город

Глава 14

— Что-то я погорячилась слегка. — Васька сидела теперь рядом со мной в офисном кресле и усердно вытирала лицо влажной салфеткой, глядя в малюсенькое карманное зеркальце. — Ты Дим прости, что использовала тебя.

— Ну… — Я до сих пор еще не вполне пришел в себя от произошедшего, по сути, я был совершенно не против этого, немного смущало, что все произошло под воздействием эмоций, да и ситуацию с Царевичем теперь как-то придётся разруливать, ну если он узнает, конечно.

— Что ну? Ну вот что ну? — Васька повернула ко мне свое прекрасное личико. — То, что произошло, было ошибкой! И я была бы очень благодарна, если Ванька про это никогда не узнает. Понимаешь? — Я кивнул. — И еще. — Продолжала девушка. — Я была бы очень благодарна, если информация о разного рода… промахах, моего супруга в работе, не дошла бы до руководства Института. — Она бросила на меня короткий взгляд. — Не так благодарна, как ты подумал. То, что сегодня произошло больше не повторится и должно остаться, между нами. — Она скомкала наконец влажную салфетку и выкинула в урну, еще раз осмотрела себя в зеркало, убеждаясь, что вытерла с лица все, резко встала и направилась к выходу.

— Вась. — Наконец то осмелился позвать ее я, девушка словно ждала этого моего оклика, повернулась на каблуках. — Юбку то застегни, а то народ подумает, чего не того.

Девушка одарила меня очаровательной, правда какой-то дежурной, улыбкой, застегнула молнию и послала мне предельно фальшивый воздушный поцелуй.

— Пока пока! Я еще заеду! И помни о моей просьбе. — С этими словами она вышла за дверь оставляя после себя лишь чуть сладковатый аромат дорого парфюма.

До конца дня ко мне явились еще трое жителей Караваева, чтобы забрать свои заявления, я с лёгкостью отдал им исписанные бумажки, фиксируя имена и фамилии отказников. Итого десять, не считая семейство Анохиных, а ведь это только первый день, ох чувствую, грозят мне неприятности, охрану что ли себе нанять.

Волк заявился к концу рабочего дня, с пакетом пирожков в зубах, что было чрезвычайно кстати, за сегодняшний день я так и ни поел. Войдя в кабинет, он аккуратно осмотрелся, положил пакет с выпечкой на стол, потом принюхался. Безошибочно подойдя к урне, куда Васька выкинула салфетку он сунул туда морду, после чего уставился на меня.

— Дима! Ты совсем дурак? — На морде его отразились скорбь и жалость. — Царевич тебя убьет. Голыми руками разорвет, поверь мне, он это может, причем в прямом смысле этого слова. Ты чем думал.

Я лишь медленно выдохнул, вытащил пирожок с мясом и принялся его жевать, доев, я наконец то посмотрел на напарника.

— Волк! — Он таращился на меня осуждающим взглядом. — Вот смотри. Меня хочет убить неизвестный пока мне соловьевич, за то, что я усадил его на елку, бандит из местных, за то, что я вчера в ресторане надавал ему по морде и стал невольной причиной того, что его шайку выслали из города. Сегодня мы раскрыли целую сеть аферистов, получавших от Института фиктивные выплаты, а это, я подозреваю, десятки миллионов. А через год, если я не найду вашего Бельского меня грохнет Кощей. Мне теперь еще и Ивана твоего бояться? Тем более, что я не виноват, она сама, я даже чуть-чуть сопротивлялся, правда только на словах, но все же.

— Сопротивлялся он. — Волк прижал уши и вытащил сразу два пирожка из пакета. — Ваньке плевать будет на то, что ты сопротивлялся, он просто тебя изувечит и всё, ладно. — Казалось, он принял для себя какое-то решение. — Я могила, слова не скажу ему, но Васька, вот же гадина, она то своего мужа знает, и прекрасно понимала, что он с тобой сотворит.

— Она не думала в тот момент. — Принялся я оправдывать девушку. — Была в состоянии аффекта, зла, не могла трезво мыслить.

— Это да. — Согласился волк. — Это тебе не Василиса, которая каждое действие просчитывает и продумывает, Васька, это буря эмоций, главное, теперь, чтобы она под этими эмоциями тебя Ваньке не сдала. А что, много народу заявления то забрали? Не проверял их предыдущие дела?

Так за разговорами и пирожками и закончился мой второй рабочий день, только к его концу я вспомнил, что опять не съездил в полицейское управление и не забрал там удостоверение. Но сегодня ехать было уже поздно, а завтра на самое утро, у нас с волком был запланирован визит к автомеханику, и сколько времени это займет, было совершенно не понятно. Древний внедорожник, который мне выдали для служебного использования явно нуждался во внимательном обследовании и как минимум капитальном ремонте двигателя.

Подъезжая к дому я думал вовсе не о Ваське, не о мошенниках, так лихо обувавших институт за счет того, что Иван Царевич, наплевал на свои обязанности и похоже все свое рабочее время уделял пьянству, разврату и погоне за неугомонным бродяжным Кузьмой, я думал о еде, а именно, о здоровой пище, с этим моим напарником, я полностью перейду на диету из пирожков, а подобное грозит гастритом, ожирением и ненавистью ко всему мучному в перспективе, чего я допустить конечно же не мог, поэтому, завтра нужно будет озаботиться поиском недорогой столовой со вкусной и здоровой пищей, да если честно я и сейчас бы вовсе не отказался от чего-нибудь диетического, типа селедки под шубой или оливьешечки, как известно майонезные салаты самые лучшие для здорового растущего организма мужика чуть за тридцать.

Заглушив машину и выслушав от гулявшей с детьми мамочки отповедь по поводу черного дыма, извергаемого моим авто, я направился в свой подъезд.

Ждал он меня между третьим и четвертым этажом, звероподобная внешность, всклокоченная борода, строгий пиджак не оставляли сомнений в том, что это очередной соловьевич, а вот тяжелый удар в челюсть, сбивший меня с ног, сообщил мне о том, что это скорее всего тот из них, который не так давно с елки слез.

— Падла! — Прошипел здоровяк, помахивая рукой, он видимо здорово ушиб ее об мою крепкую голову, вот так то, будет знать наших, голова всегда была моей сильной стороной, бывшая частенько повторяла мне, что у меня там кость, или чугун, или просто сто килограммов тупости, и теперь за счет этого моего крепкого и тяжелого предмета, я смог нанести хоть какой то урон противнику. Собственно противник в моих глазах двоился или даже троился, я отлетел с лестницы к стене, где уютненько уселся на задницу, вытянув перед собой ноги, и бессмысленно вращал глазами. — Ну что? Теперь не такой герой? — Если бы я понимал, что он мне сейчас говорит, я бы с ним безусловно поспорил, я ни теперь, никогда бы то ни было еще, героем себя не считал, к рискованным поступкам склонности не имел, на неприятности старался не нарываться, а били меня и вовсе последний раз в школе.

Мой противник медленно начал спускаться к моему недвижимому телу, а я даже не мог встать, ноги были словно ватные, в голове сумбур и туман. Здоровяк наконец то добрался до меня и отвесил мне несколько оплеух, как ни странно, в голове немного прояснилось.

— Чего тебе надо? — Выдохнул я ухмыляющемуся разбойнику в лицо, тот принял картинную позу.

— Ну давай ка подумаем. Что мне может быть от тебя нужно? Я же разбойник, у меня и желания то довольно скудные, — Он выставил перед моим лицом пятерню с разбитыми костяшками. — Мне может быть нужно, золото. — Он согнул большой палец. — Но у тебя его нет. Добрый конь. — указательный палец отправился к старшему брату. — Но я видел на каком ведре ты приехал. Мог бы я забрать красавицу жену, или мастерицу сестру. — Загнулись мизинец и безымянный пальцы. — Вот кстати интересно, зачем сестра мастерица, ведь она для тех же целей, что и жена красавица. Остается… — Бугай помахал у меня перед лицом средним пальцем. — Жизнь! Мне нужна твоя жизнь, гаденыш! Ты представляешь сколько мне на той елке просидеть пришлось? Представляешь, как меня теперь коллеги этим стебут? А? Ты понимаешь, что сделал? Так что готовься, не знаю, молись там, или рыдай, попробуй умолять меня, чтобы я тебя убил быстро. Начинай.

— Есть! — С трудом выговорил я, мысли мои уже почти пришли в порядок, и я даже немного вернул контроль над своим телом, по крайней мере сумел подобрать под себя ноги и даже чуть-чуть приподняться, опираясь на стену.

— Что есть? — Не понял разбойник.

— Золото! — Рот мой наполнялся кровью, и я попытался сплюнуть ее на пол, к сожалению, не сумел и липкая, тягучая слюна с кровью заляпала мою футболку. — Вот. — Я показал моему противнику перстень на своем безымянном пальце. — Смогу я на него жизнь купить?

В глазах соловьевича зажглись алчные огоньки, вот в прямом смысле, я раньше, когда читал в книжках про эти самые алчные искорки, думал, что это все метафора, но нет, у этого и вправду в глазах возник красный отблеск, и почему-то я был на все сто процентов уверен, что это горит алчность.

— Давай сюда! — Он заворожённо смотрел на перстенек с самоцветным камушком и тянул к нему руки, конечно же я не тешил себя надеждами, что за это колечко я смогу купить свою жизнь, поэтому снял его с пальца, неловко повернул камушек, как показывала Яра, швырнул его в руки врага, а когда тот его поймал, из последних сил оттолкнулся от стены и плечом толкнул его в грудь.

Мой противник стоял спиной к лестничному пролету, куда и полетел, размахивая руками, мне же стоило огромных усилий, чтобы не отправиться за ним следом и даже откатиться немного в сторону до того, как раздался взрыв, бахнуло знатно, зазвенели выбитые стекла в подъезде, где-то вдалеке завизжала женщина, возможно кричала та самая припозднившаяся на детской площадке мамашка, что отчитывала меня за неисправный движок форанера. Собственно, этот крик был последним, что я слышал, потому что сознание покинуло меня, мир просто выключился.

Интересно, вот в обморочном состоянии в отличии от сонного, никогда нет сновидений, вроде бы со стороны спящий человек и человек без сознания выглядят одинаково, но почему-то снов нет.

Эта была первая моя мысль, когда свет начал возвращаться в мое сознание, открыв глаза, я огляделся, на улице была ночь, а света пробивающегося через стеклянную вставку в двери хватило чтобы разглядеть, больничная палата, мерзкого цвета, крашеные стены, капельница рядом с кроватью, на стене умывальник, обложенный вокруг отвратительной голубой кафельной плиткой, значит, мне посчастливилось и я выжил… А мои соперник? Странно, но мне очень хотелось, чтобы он тоже не пострадал не потому, что я весь такой человеколюбец, мистер гуманность и так далее, просто если этот урод сдох, то мне придётся объясняться перед полицией, и вполне вероятно, что меня посадят, лет на пять.

Я закрыл глаза, голова дико болела, не знаю уж что там с остальными повреждениями, но сотрясение я получил точно. Пробежавшись языком по зубам, я с удовольствием убедился, что они все на месте, хорошо, что обошлось, тем ударом, что мне нанес скорее всего уже покойный соловьевич, выбить их можно было все.

Превозмогая боль, я осмотрел себя с ног до головы, помимо повязки на голове, в бинтах были еще обе ноги, ребра и почему-то ухо, его не забинтовали, а аккуратненько залепили пластырем, интересно было бы узнать о повреждениях, надеюсь завтра с утра дежурный врач ознакомить меня с их списком.

— Я Вам говорю, туда нельзя. — Раздался громкий шёпот из коридора. — Утра дождитесь, пациент под наркозом, его прооперировали.

— Нам можно. — Этот холодный женский голос я мог узнать из тысячи, последние дни, он буквально стал для меня синонимом злого рока, Василиса свет Андреевна собственной персоной пожаловала ко мне в ночи.

Дверь открылась и на пороге возникли четыре фигуры, вернее сначала фигура была одна, пожилая медсестра могучей комплекции, любительницы мучного, я кстати, скоро буду таким же если не перестану жрать пирожки с волком на перегонки, закрывала вход в мою палату от ночных визитеров, впрочем безуспешно, она была просто отодвинута крепкой рукой с волосатыми пальцами и ко мне в палату один за другим вошли Соловей Кощеевич, Василиса Андреевна, ну и на последок какой то помятый и не выспавшийся капитан Сан Саныч Орлов.

Василиса деловито уселась на стул рядом с моей кровать, закинула ногу на ногу, при виде чего, Сан Саныч невольно сглотнул, и вытащив из сумочки небольшой флакончик, протянула мне.

— Пей. — Подмигнула мне девушка. — Да не бойся ты. Пей говорю. Живая вода, ценнейший препарат, мертвого на ноги поднимет, не такого, конечно, мертвого, как твой давешний оппонент, его тонким слоем по стенам подъезда раскидало, но для тебя, самое то. — Я взял не гнущимися пальцами пузырек и попытался открыть. Пальцы не подчинялись и Василиса со вздохом забрала пузырек обратно, после чего вытащила резиновую пробку, затем ловким движением уселась рядом со мной на больничную койку и обхватив одной рукой за шею, второй чуть ли не насильно влила мне в рот содержимое флакончика. В глазах замерцали искры, по телу разлилось тепло и в какой-то момент стало так хорошо, боль ушла мгновенно, кожа под бинтами начала зудеть, но это длилось лишь мгновение, а еще это восхитительное чувство, от того, что моя щека сейчас прижимается к чему-то мягкому… Поняв к чему именно прижимается моя щека, я постарался отшатнуться, но девушка держала меня крепко, вглядываясь в мои глаза.

— Вот! — Удовлетворенно усмехнулась она, продолжая обнимать меня одной рукой. — Вот мы и здоровы. — И я действительно был абсолютно здоров, и прекрасно себя чувствовал, боже, да я, наверное, себя так хорошо лет с двадцати не чувствовал. — Цени, Дим. Истратили на тебя уникальный эликсир, живую воду только Белский делать мог, и то получалась не каждый раз и совсем по чуть-чуть, насчет цены не волнуйся, лечение сегодня за счет службы безопасности. Правда же? — Василиса очаровательно улыбнулась начальнику СБ Института и тот лишь хмуро насупившись уставился в пол. — Ты уж извини нас за ночной визит, просто ситуация, из ряда вон выходящая, не каждый день сотрудники Института конфликтуют, да еще так, что одного из них теперь можно в шаурму заворачивать, к тому же в происшествии пострадало имущество жителей города, их досуг был прерван, хотелось бы получить объяснения.

— Да что тут объяснять. — Я снова попытался отодвинуться от Василисы и снова мне это не удалось, держала она меня крепко. — Я после рабочего дня вернулся к себе домой, где меня подкарауливал этот отморозок, он напал на меня, ударил, от чего я почти потерял сознание, потом, он словно злодей в дешевых боевиках начал толкать речь, про то, что я его унизил и то, как он меня убьет. Потом… — Тут тоненькая ручка Василисы сжалась так, что чуть ли не сломала мне шею, супруга главы Института, явно опасалась, что я скажу что-то не то, но вот что именно? Про суть конфликта, про угрозы, про перстень? Да, пожалуй, про перстень, она явно не хотела, чтобы я рассказывал про него при полицейском. Ручка расслабилась и Василиса, заглянув мне в глаза потрепала волосы, надо сказать было приятно, все же, если бы не стервозный характер, то девчонка она была очень красивая, почти такая же как Васька, хотя, у каждой из них свои плюсы, у Василисы, например ноги длиннее… Я отбросил лишние мысли и продолжил. — Потом я схватил его за грудки и отбросил в лестничный проем, почему он взорвался я не знаю, может я случайно зацепился пальцем за чеку от гранаты или еще что-то в этом роде.

— Ваши сотрудники вооружены гранатами? — Удивленно спросил Сан Саныч у Соловья, впрочем, не сводя взгляда с коленок Василисы.

— Никак нет. — Хмуро ответил начальник службы безопасности. — Но возможно, он достал ее где-то в городе, тут, я слышал, в девяностых не спокойно было, какое-то оружие могло остаться у населения, может кто-то созданием самодельных взрывных устройств баловался, а мой сотрудник…Кхм, мой бывший сотрудник, приобрел.

— Возможно. — Задумчиво почесал подбородок полицейский. — Это может объяснить то, что в устройстве не было поражающих элементов, а какого типа взрывчатка была использована, это покажет экспертиза, вот только ждать ее придется недели две, а то и больше, ближайшая лаборатория в Новосибирске. Но вот вопрос. — Он оторвал взгляд от коленок Василисы и, наверное, впервые за последнее время посмотрел ей в глаза. — Стоит ли тревожить коллег?

— Зачем? — Девушка лучезарно ему улыбнулась. — Инцидент исчерпан, виновный наказан, ремонт подъезда завершат завтра до обеда, моральную компенсацию жильцам обеспечат. Более того, ее обеспечат и врачам, что спасли нашего коллегу и сотрудникам полиции, которые вынуждены были потратить свое время на вызов.

Орлов понимающе кивнул, но не отвел взгляда от глаз Василисы.

— Но все же, — Продолжил он. — Это дело… Это наша юрисдикция, Нападение было на человека.

— А мы что же, по-Вашему, не люди. — Я почувствовал, как напряглось тело девушки.

— Юридически, Ваш статус не ясен. — Капитан был холоден.

— Капитан. — Василиса наконец то встала, впрочем, мне было даже чуточку жаль, что она это сделала, ведь моей щеке было так приятно, тепло. — Мне казалось, что мы уже давно разграничили сферы наших интересов. — Тон ее сейчас был холоден, а Соловей как бы невзначай сложил руки на животе и запустил два пальца правой руки в рукав левой, похоже, там у него скрывался маленький нож, который он был готов пустить в ход, если возникнет такая необходимость.

— Разграничили. — Согласно кивнул капитан, несмотря на то что он все это время смотрел Василисе в глаза, жест Соловья не остался им незамеченным, и он как-то очень естественно и ловко сместился в сторону, разрывая дистанцию межу собой и начальником СБ. — И поверьте, до недавнего времени, меня все устраивало, вот только появление Дмитрия. — Он улыбнулся мне. — Дим, не восприми это на свой счет, ты мне глубоко симпатичен, нарушило некий баланс, так получается, что он одновременно и наш, и ваш, конфликт интересов, так сказать.

— Никакого конфликта. — Вмешался я. — В случае, если я провинюсь перед Вами Сан Саныч, то отвечу перед судом, если же перед Институтом, то перед ними. Так что, по всему выходит, я вовсе не конфликт интересов, я универсальный крайний.

Полицейский и Василиса одновременно уставились на меня и так же одновременно подняли вверх бровь.

— Лучше и не скажешь. — Хмыкнул полицейский. — Но как же быть с защитой, вот, например, в сегодняшней ситуации?

— А в сегодняшней ситуации, меня не защитили ни Вы ни они. — Хмыкнул я. — Меня защитила случайность и склонность соловьевичей к театральным эффектам, если бы он не решил со мной провести беседу, то жив был бы он, а не я. Так что, защищать меня станете по мере возможности, а если сгину я в этом вашем Караваеве, то и ладно, все равно меня тут никто искать не будет.

— Смертник, мать твою. — Грустно улыбнулся Сан Саныч. — Вроде и мужик взрослый, а мозгов нет. Ладно! — Он кивнул Василисе, снова занявшей место возле меня на кровати, и обхватившей мою шею изящной ручкой. — Это дело, решайте между собой, но, чтобы у меня не было никаких заявлений от граждан. И еще, дайте мне с Димой поговорить наедине. — Василиса снова сжала объятия, от чего я чуть не захрипел, но я мило улыбнулся ей и кивнул, давая понять, что согласен на этот разговор, после чего они с Соловьем вышли из палаты.

— Красивая. — Протянул провожавший их взглядом Сан Саныч. — Ножки, шик, но характер полное говно. — Он взял стул и поставил его так, чтобы смотреть мне в лицо. — Дим, я не стану тебя расспрашивать, как так случилось, что ты связался с институтом, хотя мне и интересно, не стану спрашивать, что за сила разметала того отморозка по подъезду, хотя мне и интересно, я про другое хотел поговорить.

— Вернуть всем заявления и не копать дальше? — Я вопросительно смотрел на полицейского, тот лишь кивнул. — Так и планировал сделать, завтра после обеда, верну заявления всем желающим, те, кто не заберет, пусть пеняют на себя, кормушка закрылась, больше доить Институт не позволю. — Сан Саныч коротко кивнул и протянул мне руку.

— Уважаю. — Он хмыкнул. — Я бы и сам давно все прикрыл, больно уж топорно и нагло все делалось, но сам понимаешь, разделение обязанностей, а если продолжишь копать дальше, то неравен час, в подъезде тебя кто-то из местных встречать будет, а их я тебе не прощу, уж извини, я с этими людьми вырос, почти всех знаю тут.

— Сказал же, этот вопрос закрыли. — Я махнул ему рукой на дверь. — А остальные будем решать по мере возникновения.

— Сработаемся. — Улыбнулся мне полицейский, еще раз пожал руку и вышел.

Дверь не успела за ним закрыться, как вернулась Василиса.

— Ты чего разлегся? — От ее милого тона не осталось и следа, передо мной снова была деловая, серьезная фурия. — Или ты в больничке ночевать собрался? Нет тут, конечно, палата отдельная каша на завтрак, но тебе завтра на работу, не забывай об этом.

— Но я же это… — Я помахал руками демонстрируя ей свои бинты.

— Дим! — Она посмотрела на меня с материнской улыбкой. — Ты здоров. Полностью! Совсем! Абсолютно! И даже скорее всего твои проблемы с потенцией уйдут.

— Какие проблемы? — Опешил я.

— Ай! — Отмахнулась от меня Василиса и принялась бесцеремонно осматривать шкаф и тумбочку. — Так! — Наконец то она закончила осмотр. — Твои кошелек и телефон на месте, а вот вещей не наблюдается. — Она снова выскользнула за дверь, откуда тотчас же раздался громкий шепот дежурной медсестры. Я не теряя времени принялся снимать с себя повязки, и к тому времени, как вернулась Василиса, освободился от них полностью.

— Проблема. — Заявила мне с порога девушка. — Вещи твои на утилизацию отправили, штаны срезать пришлось, да и футболка разорвана была, все в крови, так что, ты у нас голодранец нынче, но ничего. — Она достала телефон и принялась кому то набирать, и уже через пять минут на пороге снова появился Соловей, сжимавший в руках треники и свой пиджак, как я и ожидал под пиджаком поверх рубашки в него располагалась не только кобура скрытого ношения с пистолетом, но и хитрые наручи с клинком, перевязь с десятком кармашков, о чьем содержимом я даже догадываться не мог, за поясом были заткнуты две таких же перчатки, какие мне выдали в самом начале моей карьеры.

Одежда сидела на мне как мешок, ко всему запасной обуви у Соловья не оказалось, поэтому мне пришлось шлепать босыми ногами сначала по кафельному больничному полу, затем по асфальту, к припаркованному Василисиному авто, очередному спортивному двухдверному болиду, поражающему роскошью и мощью.

Если честно, я порадовался тому, что в ее машине не нашлось места для Соловья и вовсе не потому, что мне было приятно мчаться по ночному городу в компании этой красотки, самодовольно ухмылявшейся всякий раз, как я в панике хватался за ручку, когда она на скорости входила в особо крутой вираж, просто он напоминал мне того, который пытался меня убить в подъезде.

Добравшись до моего дома, она буквально вытолкала меня прочь из машины, похоже, без видеофиксации флирт со мной был ей совершенно не интересен, и я, вновь оказавшись босиком на тротуаре поплелся к себе, в квартиру, совсем недавно ставшую мне домом, в квартиру, по пути в которую меня сегодня пытались убить.

На этот раз я успел добраться до второго этажа. Еще преодолев первый лестничный проем, я с удивлением услышал, как за спиной хлопнула дверь подъезда, и сзади раздались спешные шаги.

Я еще успел подумать, кому это не спится по ночам, ну ладно я, возвращаюсь из больнички, а кто этот незнакомый полуночник? На часах четыре утра, а он топает там за спиной, пыхтит.

— На, сука! — Раздался тихий голос и мою правую почку пронзила адская боль, меня пырнули ножом, а потом снова, снова и снова. Нападавший бил много, быстро, но его удары были экономные и чувствовалось, что он прекрасно знает, что делает.

В отличии от предыдущего раза, в глазах моих не померкло, я лежал, уткнувшись лицом в бетонные ступени и мне было дико больно, я чувствовал, как хлещет кровь из ран, как она булькает в гортани, выдавая хрип вместо крика. Наконец, нападавший решил, что дело сделано и с топотом устремился вниз по лестнице. Я же, полежав еще с минуту, понял, что боли нет, несмотря на то что с меня натекла изрядная лужа крови, чувствую я себя хорошо.

Поднявшись, я уселся на ступени и осмотрел себя, потом снял пиджак и изучил его, тот был изрезан в лохмотья, а вот на мне ни следа, достав из кармана телефон, я покрутил его в пальцах, обдумывая, кому же набрать, но так и не решив, к чьей юрисдикции относится это нападение, просто сфотографировал растерзанный пиджак, лужу крови, селфи где я с улыбкой позирую на фоне окровавленной лестницы, сопроводил все это сообщением, что меня снова пытались убить, и отправив это Василисе, Соловью и капитану Орлову, выключил телефон и отправился спать. Хватит мне на сегодняшний день приключений и общения с коллегами, завтра, все завтра, и расследования, и погони, и выяснение причин того, почему я сейчас иду, наверх еле передвигая ноги от усталости, вместо того чтобы лежать тут в луже собственной крови и пускать пузыри.