Страшные сказки Disney

3 Бессердечная свинья

В один прекрасный солнечный день случается кое-что невероятное. Голубизну небес разрезает молния и бьёт в самую гущу леса.

Егерь бежит проверить, не начался ли пожар. Свой лес он любит, пусть с недавних пор чаща и наводит на него страх. Но погибнуть он лесу ни за что не даст.

Егерь – рослый мужчина с крепкими руками, сильными ногами, мускулистыми плечами – без всяких усилий пробирается по лесу. Лёгкий ветерок теребит его длинные каштановые волосы, заставляет глаза слезиться. Чем ближе он подходит к месту, куда ударила молния, тем сильнее растёт тревога в его сердце. Эти места он знает как свои пять пальцев. Наконец он встаёт как вкопанный перед невероятной картиной.

Никакого пожара нет. Егерь стоит на краю ямы. Яма эта – могила, которую он сам недавно выкопал, и над ней ещё торчит самодельный крестик из пары веток. Всюду кругом егерь чувствует тёмную магию. И главное, он ведь сам заварил эту кашу – значит, самому и расхлёбывать.

Свиньи, которую он похоронил в этой могиле, больше нет. По следам копытец в грязи вокруг ямы всё становится ясно. Зверь – мёртвый зверь, которого егерь убил собственными руками, – выбрался из могилы! Невероятно!

В груди свиньи не бьётся сердце. Рыло не втягивает воздух.

Получив несправедливое приказание от королевы, егерь ослушался и не убил Белоснежку. Да и кто осмелится по прихоти завистливой женщины поднять руку на невинную девушку? Вместо неё егерь прикончил случайную свинью, которой не посчастливилось оказаться поблизости ровно в тот момент, как должна была свершиться судьба Белоснежки. Уверенный, что нашёл способ обхитрить королеву, егерь предоставил ей сердце убитой свиньи вместо сердца Белоснежки. Маленькая ложь во спасение милой жизнерадостной принцессы.

Однако всё тайное становится явным. Такова правда жизни. Егерь и сам понимал, что рано или поздно его обман раскроется.

Он спас человеческую жизнь. Ни на миг не задумался.

До сей минуты, во всяком случае.

Дрожа всем телом, егерь заглядывает в могилу. Значит, свинья каким-то образом ожила. И на этом дело не кончится, тут уж егерь уверен.

Это только начало...

Хряк. Хряк. Хряк.

Сегодня ночью его пробирает страх. Но не темноты он боится. Темнота ему не страшна. И не шелест ветвей пугает его, и не мерцание лунного света, и не какофония сверчков в траве. Не скольжение змеиных хвостов рядом с тропой, не копошение мелкой живности вокруг. Все эти звуки – дыхание леса, который егерь так любит.

Храк. Храк. Храк.

Нет, это всё новый звук. Треск веток и листьев – вот только не под егерскими сапогами! Именно этот треск и закрадывается ему под кожу. Следует за ним повсюду, куда ни свернёт. С тех пор как егерь нашёл раскопанную могилу, он так и слышится везде. Он ни на миг не прекращался с того дня.

Егеря преследует мёртвая свинья. Семенит за ним торопливо своими короткими ногами. Мелко стучат свиные копытца.

Егерь не останавливается. Точно флюгер на ветру, поворачивается ухом к темноте, следит за звуком, пока свинья следит за ним. Хрок. Хрок. Хрок. Остановиться егерь не смеет: стоит ему хоть на миг задержаться, как она подбирается чуточку ближе. Это не обычный лесной кабан, нет. Это та самая свинья. В этом егерь уверен. Он прибавляет шагу, думает оторваться, но это только утомляет его. И тогда он останавливается. Он останавливается – а вот свинья нет. Свинья никогда не перестанет его преследовать.

Домой егерь не пойдёт – не хватало ещё привести это за собой к семье. С этим он должен расправиться сам, а до тех пор держаться подальше от родных. Однако это непросто. Ему хочется повидать жену и дочек, посидеть у очага. Ему хочется смеяться, как прежде, и жить без забот.

Хряк. Храк. Хрок.

Этот звук ни с чем не перепутаешь. Мелкий топоток копытец пополам со свиным сопением. Уж обычную-то свинью он за милю отличит. Больше у него нет врагов. На ум сразу приходит королева. Пожалуй, сборщик налогов. Но устраивать охоту на охотника может только одна свинья.

Егерь шепчет молитвы. Молит о прощении за обман. Обращается вслух к лесу, объясняет, что, убив свинью, спас девушку. Разве это злой поступок?

Егерь оступается. Оступиться в лесу совсем не сложно, когда весь свет – мерцание луны. Егерский сапог погружается в зыбкую слякоть. Другой неверный шаг – теперь погрязли обе ноги. Только это, собственно, не грязь – грязь пахнет иначе. Что ещё важнее, грязь так не затягивает.

Это трясина, понимает егерь. Затягивает только она. Чем больше двигаешься, тем глубже засасывает. Да, трясина, не иначе.

Хряк. Храк. Хрок. Свинья подбирается, она всё ближе.

Егерь пытается вытянуть ноги из топкой жижи. Но только глубже в неё уходит.

Он тщетно шарит в воздухе пальцами.

Сопение превращается в тяжёлое дыхание. Свинья встала где-то рядом. Вдох-выдох, вдох-выдох – точно водят лезвием о точильный камень, туда-сюда, туда-сюда...

Холодная, как кости. Холодная, как смерть.

Бессердечная свинья.

На короткий миг лунный свет озаряет сцену ярче. Егерь успевает заметить рядом корягу толщиной чуть не с руку. Извилистая, точно верёвка, коряга торчит прямо из топкой земли на краю болотца. У егеря есть шанс – один-единственный. Надо прыгнуть. Если промахнётся, упадёт плашмя в трясину, лицом вниз – и пойдёт ко дну. Значит, захлебнётся сразу. И никто его никогда не отыщет. Но если ухватится, то, может быть... может быть...

И он прыгает. Но ощущает что-то не то: коряга совсем не жёсткая, не как ветка. Она мягкая, как... змея. Это и есть змея! Большая, толстая змеюка! Егерь не смеет её отпустить, а змея медленно поворачивает к нему голову. Юркий язычок выстреливает изо рта, тянется, принюхивается к егерю. Выбора нет. Егерь хватается за пульсирующее скользкое тело второй рукой, подтягивается и – вылезает из трясины. Отпускает змею, и она тут же исчезает в траве.

Егерь весь покрыт склизкой зелёной жижей.

Сзади – холодок. Он медленно поворачивает голову... Прямо перед его лицом – мокрое рыло свиньи. Даже в сумерках различим мертвенно-серый цвет. Меж передних ног, там, где егерь сделал разрез, чтобы достать сердце, темнеет чёрный провал.

Свинья – вот эта самая свинья – совершенно мертва. А тем не менее она смотрит с пылающей яростью прямо на егеря. А тот не в состоянии отвести глаз, хотя от страха его воротит. Егерь тянется за луком и стрелами. «Только... зачем?» – мелькает у него в голове. Разве можно убить зверя дважды?

В это мгновение сверху на него кидается ворон. Он погружает когти в кожаный мешок с наконечниками для стрел, что висит у егеря на поясе. Один мах крыльями – и птица взлетает вместе с мешком.

Без наконечников для стрел егерю не поохотиться, а значит, не прокормиться и не защитить себя. Без наконечников для стрел егерь пропал.

Ворон садится на ветвь неподалёку и начинает громко каркать. Свинья по-прежнему не сводит со своей жертвы глаз. «Уж не свихнулся ли я?» – приходит в голову егерю страшная мысль. Свинья с вороном заодно, они часть какого-то омерзительного, дьявольского замысла. Теперь егерю хочешь не хочешь придётся гоняться за этим вороном. Он непременно должен вернуть себе наконечники. На то, чтобы заново вытесать один такой из камня, у него уйдёт не один день, а то и не одна неделя.

Итак, выбора не остаётся. Ворон определённо насмехается над ним сверху, и это только утверждает егеря в его мыслях. Значит, куда ворон, туда и он. Черная птица ведёт егеря в самую тёмную чащу, а в клюве у неё болтается мешок с наконечниками, точно награда.

Одежда вымокла и опутана тиной, в горле пересохло от страха, но егерь пробирается через лес. Сзади слышатся всё те же треск, топот и сопение: бессердечная свинья следует поодаль. Впереди перелетает с ветки на ветку чёрный ворон.

На закате следующего дня егерь наконец-то выходит из леса. Он оказывается на вершине кряжа, откуда открывается вид на замок королевы. С востока на небо всходит полная луна.

Ворон вскрикивает снова, подгоняя, и егерь бросает последний взгляд на лес. Он ожидает увидеть прямо за собой свинью, но видит нечто похуже. Куда хуже.

Не одну свинью обнаруживает он у себя за спиной; перед ним встаёт стена из призраков всевозможной охотничьей дичи. Здесь и олень, и лось, и фазан, и утки. Десятки, а может, и сотни призраков. Из их ран сочится зеленоватая призрачная кровь. Каждый устремил взгляд на егеря, а егерь застыл в недоумении. Неужели это призраки всех зверей, которых он когда-то убил? Неужели убитые восстали из мёртвых? Или это видение породила его совесть? И если нет и всё это на самом деле, то мертвы ли они, или всё-таки живы, или ни то ни другое? По телу егеря пробегает дрожь.

Бессердечная свинья собрала всех жертв егеря.

Но зачем?

Может, это какой-то обман? До последней минуты егерь всего лишь гнался за своими наконечниками для стрел. Но шеренга из призраков павших от его руки жертв намекает на что-то большее. Неужели его таким образом вели в замок? Но с какой целью?

Входить в замок ему дозволено только при одном условии: если он несёт свежее мясо на королевские кухни. Сейчас у него никакого мяса нет – и что-то подсказывает ему, что охотиться он больше никогда не будет; нет уж, лучше пойти в каменщики или наняться копать рвы. Сунься он через главные ворота, как его тут же прогонит стража. Поверни он назад – перед ним стадо призраков. Лучше уж королева с её стражей, чем полумёртвое-полуживое зверьё.

В замке его знают. Его отец был егерем, а до него – дед. Но противное воронье карканье заставляет его свернуть вдоль замковой стены. Здесь, вспоминает егерь, через ров есть секретный мостик, скрытый всего на несколько вершков водой. Мостик этот – часть потайного хода, который построили для королевской семьи и ближайшего окружения на случай опасности. Низкий каменный перешеек едва покрывает тёмная вода. Ворон подлетает к замковой стене.

Егерь идёт по щиколотку в воде по скользкому каменному броду. Добравшись до стены, он карабкается по выемкам в каменных глыбах и пробирается внутрь через едва заметную лазейку, скрытую в тени. Ворон неотступно следует за ним и влетает в замок.

Коридоры и галереи замка кажутся все одинаковыми. Не будь рядом ворона, егерь бы легко потерялся. Но он идёт за птицей, как за проводником, попутно стараясь примечать повороты, чтобы потом найти выход. Временами с другого конца гулких галерей эхо доносит до него собачий лай и топот солдат.

Следом за вороном егерь пробирается по узкому коридору. Путь освещают горящие факелы. Ворон залетает в открытый дверной проём; там оказывается витая лестница. Всё выше и выше взбирается егерь, у него уже болят ноги, но он продолжает подъём. В узкие стрелковые бойницы задувает холодный ветер, играет выпавшим вороньим пером. Перо проплывает мимо егерского лица, и тот машинально пытается прихлопнуть его, как комара, и тогда голове проносится мысль: зачем я здесь? До чего проста была жизнь всего пару дней назад – и до чего полна опасности сегодня.

Задыхаясь и обливаясь потом, егерь вступает в небольшой зал. Надо признать, таких покоев небогатому егерю видать не приходилось. Каменные стены, вверху – изящные изгибы свода, как в склепе или церковном приделе. Узко вытянутая комната как бы ведёт вошедшего к зеркалу на противоположной стене. В центре покоев – маленький столик, на котором ничего нет.

Но сердце егеря бьётся неумолимо, потому что спиной к нему застыла королева. С её плеч почти до самого пола свисает чёрная мантия. Егерь наскоро прячется за бархатными портьерами. Через единственное окошко – небольшое отверстие в стене – в комнату влетает свежий ветерок. Там и усаживается ворон с мешочком егерских наконечников.

Будь у егеря сердце послабее, он бы непременно грохнулся в обморок. Потому что королева смотрит прямо в зеркало. А в зеркале отражается маска, которая с королевой разговаривает. Зеркало говорит складными стишками, точно читает по книге. На середине его речей и вошёл егерь. И тем, что королева успела услышать, она явно недовольна.

– Белоснежка, – отвечает она, – лежит мёртвая в лесу. Егерь принёс мне доказательство. Вот оно, сердце Белоснежки. – И королева открывает небольшую шкатулку и демонстрирует содержимое зеркалу.

Егеря за портьерой трясёт не на шутку. Его бросает в жар, у него кружится голова. Сначала – говорящее зеркало. Теперь ещё и разговор – о нём самом.

Маска же отвечает:

– Свиное! Так это обман!

Королева яростно разворачивается на каблуках и быстрым шагом идёт к двери. Егерь вжимается поглубже в тень укрытия. Королева слетает вниз по лестнице, и мантия развевается за её плечами, словно крылья. Шкатулку она держит перед собой обеими руками.

Шкатулку со свиным сердцем.

Егерю надо торопиться за ней, но сначала он резко выпрыгивает из-за портьеры. Ворон застигнут врасплох, и егерь успевает выхватить у него свой мешочек с наконечниками.

Уже поставив ногу на лестницу, егерь вдруг замирает. Отражаясь от каменных стен пролёта, до него долетает мелодичный голос Зеркало снова заговорило.

Егерь оборачивается на зеркало: маска в дымке за стеклом продолжает вещать.

Хм... Взятое сердце жертве верни! Так, значит, сюда его не просто так завели.

Обретёшь и ты покой – очевидно, зеркало обещает ему прежнюю спокойную жизнь, если егерь вернёт свинье сердце!

Разве мог он оказаться здесь иначе, кроме как затем, чтобы услышать прорицание? Вряд ли.

Всё просто: свинья хочет сердце обратно. Удар молнии заставил её восстать из мёртвых, но без сердца она ни жива ни мертва. И теперь дело за егерем: только он может вернуть всё как было. Стадо призрачной дичи было егерю предостережением. Если он не справится, до скончания дней его будут преследовать убитые им жертвы. Он лишится покоя, лишится сна и никогда не уйдёт от травли им же затравленных.

– Клянусь, я всё исполню! – дрожащим голосом говорит зеркалу егерь, упав на колени.

Дымка в зеркале рассеивается. Маска исчезает. Остаётся лишь одно...

Егерь выбегает из комнаты вслед за королевой. Слетает вниз по ступеням. У подножия лестницы он слышит слева шорох. Видит дверь, слегка приоткрытую. Словно заточенное лезвие, проникает сквозь узкую щёлку свет от свечи. Егерь проскальзывает внутрь.

И замирает.

Королева творит заклинание. Она целиком поглощена ворожбой. Егерь прячется за полочкой, уставленной банками-склянками. В банках змеиные головы, лапки ящериц, глазные яблоки самых разных размеров. Есть и склянки с зелёной жижей, с синей пеной, с кровавой пастой. Королева воздевает руку с кубком и прикладывает его к губам. Делает глоток. Опускает кубок и неподвижно застывает на месте. Вид у неё такой, точно её сейчас вырвет, точно она проглотила что живое и жаждет лишь одного: немедленно от него избавиться. Но тут начинается превращение. Её лицо странно вытягивается, будто под кожей у неё перекатывается камень или будто она проглотила мышь, и та копошится в поисках выхода. Гладкие чёрные волосы седеют и обретают вид пакли. Нос вырастает крючком. Сама королева сжимается, усыхает. Из красивой женщины она обращается в старую каргу.

Так, значит, королева – ведьма. Надо было раньше догадаться! Егерь еле терпит происходящее.

Перед уходом старуха водружает шкатулку с сердцем на стол, уставленный стеклянными пузырьками и дымящимися сосудами. Егерь замирает в своём укрытии, и она проходит мимо, ничего не заметив.

В открытом окне хлопают крылья. Ворон! Мысли в голове кипят, комната вокруг ходит ходуном. Говорящее прорицаниями зеркало. Превращение красавицы королевы в мерзкую ведьму.

Но егерь думает лишь об одном.

О шкатулке.

Со свиным сердцем.

Егерь хватает со стола шкатулку и выбегает следом за вороном в коридор. Перед его глазами – только крылья, вверх- вниз, вверх-вниз, он не видит и не слышит ничего больше. Он не слышит скрежета когтей о камни. Он не чует приближения хищника, как он чует обычно в лесу. Его стихия – просторы природы, а тесные стены узких коридоров мешают ему.

И вот – два пса, каждый с жеребёнка. Егерю они по пояс. Оба – худющие, шерсть грязная, спутанная. Кормят их мало, потому что голод делает из них куда лучших охранников, и они жадно вынюхивают всё непривычное. Один вскакивает на задние лапы и прыгает на егеря. В пасти сверкают жёлтые клыки, слюна брызжет в стороны. Егерь успевает увернуться, и челюсть клацает мимо; пёс промахивается и влетает в стену за егерем. Эхо разносит жалкий вой по коридорам.

Второй пёс тормозит на бегу, скрежещет когтями о камень. Рычит на егеря, и тот пятится по узкому коридору. Краем глаза егерь замечает второй, идущий поперёк. Он делает движение в ту сторону, но псы не дают ему проходу. Егерь пытается пнуть их, но не может попасть. Один пёс хватает его зубами за лодыжку, дёргает головой, и егерь валится с ног.

Псы хотят уже наброситься на жертву, но скользят по гладкой поверхности камня. Один налетает на другого, вскипает драка. Оба принимаются елозить и кататься по полу в обнимку, только и знай мелькают клыки.

Егерь вскакивает, бежит по коридору до поворота и узнаёт выход. Из-за угла вылетает новая собака, но ворон бьёт крыльями у неё над головой, и пёс забывается в увлечённом лае на птицу.

А егерь бежит дальше. Поворачивает раз, другой. Вот уже впереди виднеется секретный лаз, который выведет его из замка туда, где можно перейти ров. В руках он сжимает шкатулку с сердцем, а на поясе болтается кожаный мешочек с наконечниками. Дело в шляпе.

Чрезвычайно осторожно ступает егерь по каменному перешейку под водой. Шаг за шагом, медленно и аккуратно. И вот он уже несётся по пшеничному полю в сторону холмистого кряжа, где перед ним давеча выстроились призраки зверей. Впереди – лесная чаща с её тёмными секретами. Егерь всегда любил лес всей душой, но теперь он боится леса до дрожи в коленях.

Что надо делать, он знает. А вот как – остаётся пока неясным. Каким-то образом надо вложить сердце обратно в грудь свиньи. От одной мысли об этом егеря воротит. Но без колдовства тут не обойтись, это ясно.

Ворон парит над головой и громко каркает. В когтях у птицы клок собачьей шерсти. На вершине кряжа егерю вспоминается, как королева превратилась в старую каргу с бородавками и носом крючком. Она явно задумала недоброе.

Егерь плетётся по лесу, и единственное, чего ему сейчас хочется, это упасть и заснуть. Вокруг темно и прохладно. Егерь едва перебирает ногами, время от времени спотыкается, натыкается на деревья.

А затем – знакомый звук. Поначалу вдалеке. Потом всё громче, всё ближе.

Хряк. Храк. Хрок.

Впереди или сзади – сложно сказать. Звук будто окружает егеря со всех сторон. Наконец какая-то полянка.

И на полянке она.

Мордой к нему на полянке стоит бессердечная свинья. От вида грязной, в комьях земли шкуры егерю становится дурно. Свиные глазки неподвижно застыли. Грудь не дышит. А всё-таки свинья жива.

Егерь ставит шкатулку с сердцем на землю. Отходит на пару шагов назад. Свинья приближается к шкатулке, обнюхивает. Откидывает рылом крышку, словно показывает содержимое егерю.

А егерю меньше всего на свете хочется глядеть на сердце.

Свинья роет копытцем землю, раскидывает кругом комки. Глазки блестят чёрным.

Подходя ближе к шкатулке, егерь замечает за свиньёй могилу. Он становится на колени, берёт в руки сердце и протягивает его свинье, и та подбирается ближе. От неё невозможно несёт гнилью, и егерь старается задержать дыхание. Свинья тем временем ложится на землю и переворачивается на спину. Взору егеря открывается рана, нанесённая тем самым ножом, что теперь висит у него на поясе.

– Я прошу у тебя прощения, – говорит егерь шёпотом, как будто свинья его поймёт.

Охотник помещает сердце в разрез. Много дичи довелось ему убить и разделать, но на сей раз отвращению его нет предела.

К удивлению егеря, сердце, которое он до сих пор сжимает, начинает биться. Егерь слышит, как свинья делает жадный глоток воздуха, совсем как утопленник, которого вытащили на берег. Даже в ночных сумерках видно, как по свиной шкуре распускаются розовые пятна. Чёрные, как зола, глазки теплеют до карих. Егерь поспешно отдёргивает руку от груди зверя, и в тот же миг рана зарастает сама по себе.

– Я хотел только спасти ту девушку, понимаешь? Белоснежку. Она ни в чём не виновата. Это всё злая королева. Её приказ. Ты... ты просто оказалась не в том месте не в то время.

Свинья перекатывается на пузо и встаёт. Стряхивает с боков грязь, бьёт копытцем по земле, агрессивно сопит.

В паре шагов от сидящего егеря приземляется ворон.

– Ну что ещё? – удивляется егерь. Свинья и ворон как будто бы ждут от него чего-то.

Когда свинья бросается на егеря, он совершенно застигнут врасплох. Зверюга сбивает его с ног, будто полная бочка, и егерь валится наземь ничком. Удар такой сильный, что у егеря трещат рёбра.

Он пытается за что-то ухватиться, но только тщетно сжимает комья земли. Что происходит, егерю невдомёк. Он сделал всё, как велело зеркало. Отдал свинье должное ей по праву.

А затем он поднимает взгляд и сквозь пыль, грязь и щепки, залепившие глаза, видит кое-что новое.

Поляну заполняют звери-призраки: кролик, олень, кабан, лось, утки, гуси, белки. Их сотни. Только теперь осознает егерь, как много убил за те годы, что снабжал королевские банкеты мясными деликатесами.

Ряды призраков становятся плотнее. С каждым шагом духи убитых надвигаются на егеря тесным кольцом. Заметив, что свинья готовится напасть снова, егерь хочет увильнуть, успевает подняться на колени, но...

В этот момент духи зверей окружают его вплотную, и свинья таранит егеря рылом.

Тот беспомощно взмахивает руками и отлетает в сторону. Земля ухает куда-то из-под ног, а затем...

Егерь падает в могилу свиньи.

Боль в рёбрах не даёт сесть. Он лежит на спине, уставившись в ночное небо над головой, когда первые комки земли начинают засыпать его тело.

– Не-ет! – кричит он.

Но земля только сыпется сильнее. Призраки дичи сталкивают комья копытами. Из-за края могилы егерь только и успеет заметить, что свиную морду, прежде чем земля залепит ему глаза и нос.

Последнее, что он увидит, – свинья. Её глаза не без доброты. В них нет злобы, нет ни гнева, ни жажды мести. Скорее, егерь успеет увидеть в них понимание. Свинья знает, каково ему. Она понимает.

– Но я думал... – прохрипит напоследок егерь.

И это будут его последние слова.

– Тим, лучше не трогай!

Тим Уолтерс отдёрнул руку от деревянной куклы, сидящей на полке. Низко опустив подбородок, она боком прислонялась к странному предмету, больше всего напоминающему вазу. Её руки безжизненно свисали по сторонам.

– Это Пиноккио? – спросил Тим.

– Вряд ли ты хочешь знать. – Кевин был одним из тех взрослых, которые напоминают ребёнка во взрослой одежде. С мальчишеским лицом и горящими глазами, полными энтузиазма и живого ума, он идеально подходил на роль смотрителя отдела реквизита и исследования истории Архива Уолта Диснея.

– Почему?

– Он может быть проклят.

Тим рассмеялся. Благодаря слишком высокому для четырнадцати лет росту и басовитому голосу он казался крайне уверенным в себе юношей. Хотя в душе часто чувствовал себя неловким и смущённым. Взрослые ждали от него больше, чем от других детей, просто потому, что он выглядел старше. Хотя иногда – например, как сейчас – его внешность играла ему на руку. Кевин легко доверял своему юному помощнику даже очень ответственные дела. И вообще всегда был добр и предусмотрителен по отношению к Тиму.

– Значит, ничего трогать нельзя? – спросил Тим.

– Решение за тобой. Но мой совет – пусть всё остаётся на своих местах. Особенно если меня нет рядом.

– Потому что на реквизите может лежать проклятие? – Тим не стал скрывать сарказм в своём голосе.

– Нет. Потому что технически тебя не должно быть в Архиве. Сюда можно только сотрудникам. Разумеется, Бекки я предупредил, так что это не большая проблема. Нам обоим очень жаль, что из-за пожаров закрыли школы. И мы рады, что ты проводишь время здесь, пока твоя мама на работе. Но – всегда найдётся какое-нибудь «но» – лучше тебе ничего не трогать. Как ты и сам знаешь, все предметы на этих стеллажах имеют отношение к проектам «Диснея». Некоторые довольно хрупкие. Большинство, если не все, сделаны в единственном экземпляре.

– И нельзя, чтобы неуклюжий ребёнок уронил их или сломал, – проворчал Тим.

– Я этого не говорил, и я не считаю тебя неуклюжим.

– Прости, как-то само вырвалось, – сказал Тим. – Серьёзно, я очень благодарен, что вы разрешаете помогать здесь. Иначе я бы умер со скуки. – В обычный день он бы сейчас был с друзьями из школьного клуба программирования.

Тим оглядел хранящиеся здесь сокровища. Найти одинаковые было практически невозможно, хотя полки кладовой буквально ломились, с трудом вмещая множество фигурок, моделей, плюшевых игрушек и другого реквизита из фильмов «Студии Уолта Диснея». И что самое удивительное – каждый предмет здесь выглядел знакомым.

– Тим, ты знаешь, что в конечном счёте делает нашу жизнь хорошей или плохой? – ухмыльнулся Кевин.

– Чувствую, ты сейчас мне расскажешь, – сказал Тим.

– Выбор. – Кевин встал из-за заваленного бумагами рабочего стола. – Например, у меня скоро встреча. Короткая. И я делаю выбор позволить тебе остаться здесь одному. И рассчитываю, что ты сделаешь выбор ничего не трогать.

Кевин протянул своему помощнику планшет.

– Пожалуйста, проверь ещё раз все предметы на полке двенадцать А, В и С.

– Ладно.

– Вернусь через полчаса. Но если встреча затянется – давай без глупостей. Есть вопросы? – приподнял брови Кевин.

– Нет, всё понятно.

Кевин кивнул и оставил его одного.

Тим заворожённо огляделся. Сколько всего было вокруг, сколько удивительных историй!

Тим занялся инвентаризацией. У каждого предмета на полке был свой номер. По нему он находил его в списке и отмечал крестиком. Если всё совпадало, то он двигался дальше.

Прошло пять минут. Десять. Он работал не отвлекаясь. Помимо названий и номеров в списке были короткие описания всех этих корон, волшебных палочек и моделей персонажей диснеевских историй. Тиму очень нравилось их читать.

Он даже придумал игру. Сначала пытался сам угадать, какую роль конкретный предмет играл в фильме, постановке или в книге, а потом проверял свою догадку.

Наконец он перешёл в просторный зал, где хранился крупный реквизит: спортивное снаряжение, лошадки-качалки, портреты в рамах. Он уже бывал здесь, но вдруг заметил что-то новенькое. К стене был прислонён загадочный предмет высотой примерно до пояса, упакованный в серую мешковину, какую обычно используют для перевозки.

Тим несколько секунд озадаченно рассматривал его, пытаясь угадать очертания под тканью, а потом обернулся на дверь. Её закрывали стеллажи, а значит, и его от двери никто не мог увидеть. Даже Кевин, когда вернётся. Войди кто-нибудь, Тим точно бы услышал и успел вернуть упаковочную ткань на место.

Он был не виноват, что оказался не в силах побороть любопытство. Родители всегда говорили Тиму, что он должен узнавать новое, задавать вопросы и искать на них ответы. Ему просто хотелось узнать, что там такое. Конечно, он пообещал Кевину ничего не трогать из вещей. Но про упаковку речи не было.

Тим развязал бечёвку, удерживающую ткань, и приподнял край. Мальчик сделал вдох, чтобы собраться с мыслями – всё-таки он немного опасался, что поступает неправильно. А затем сделал шаг назад и стянул покрывало.

Под ним оказалось овальное зеркало в металлической раме. Искусно выкованный орнамент обрамлял посеребрённое стекло. Зеркало выглядело очень старым и отчего-то знакомым. Оно стояло на полу, поэтому Тиму пришлось ещё немного отойти, чтобы увидеть своё отражение целиком. С каждым шагом он постепенно появлялся в зеркале. Сначала показались его ботинки, потом джинсы, пояс, рубашка. Затем плечи и подбородок. И тут Тим испуганно вскрикнул и отскочил в сторону, чтобы спрятаться.

Он видел в зеркале чужое лицо!

Тим бочком бросился к упаковочной ткани, которую так поспешно снял.

– Тим! – вдруг позвал Кевин.

Он вернулся раньше времени!

Мальчик пытался отдышаться. В ушах стучала кровь, заглушая приближающиеся шаги Кевина. Тиму казалось, что он вот-вот задохнётся. Он схватил покрывало, кое-как накинул его поверх зеркала и наспех затянул бечёвку.

Он видел какую-то маску? Или из зеркала на него смотрел кто-то другой?

– Я здесь! – крикнул он Кевину.

Он чуть поправил сбившуюся ткань, а затем встал и отошёл к детской коляске из «Мэри Поппинс», стоявшей рядом. Тима прошиб пот. Почувствовав это, он быстро вытер лицо рукавом

– Ну, как тут дела? – Кевин вдруг оказался в двух шагах от него.

– Отлично! – ответил Тим, поворачиваясь к нему с притворной улыбкой. Он максимально спокойно поднял планшет и показал Кевину список. Хотя внутри был вне себя от ужаса. – Нашёл всего три наименования, которые ты ещё не отметил.

– Дай-ка посмотреть, – сказал Кевин.

Тим всё думал о том, что увидел в зеркале. Рубашка и плечи абсолютно точно принадлежали ему. Но вот лицо в отражении, лицо, которое находилось над этими плечами и рубашкой – его плечами, его рубашкой, – было лицом мальчика, которого он никогда не встречал.

Оно было ему совершенно незнакомо!

Пообедав сэндвичем с ветчиной и чипсами, Тим устроился у раскидистого искусственного дерева, украшавшего вестибюль здания имени Фрэнка Уэллса. Оставалось только дождаться удобного случая. Нужно было во всём разобраться. Тим был уверен, что не сможет заснуть, пока не прояснит, что произошло в кладовой Архива. То, что он увидел, привело его в совершеннейший ужас. Наверняка это было какое-то зеркало для розыгрышей, иначе почему к его телу было прилеплено чужое лицо? Кто-то должен знать, как оно работает.

В центре просторного вестибюля находился внутренний дворик, уходивший вверх на несколько этажей. Широкая парадная лестница вела на круговую галерею второго этажа. Рядом располагался вход в Архив. Отделявшая его стена была стеклянной, чтобы гости студии могли заглянуть в библиотеку «Диснея».

С места под деревом Тиму было хорошо видно Бекки, как обычно суетящуюся в читальном зале. Она была начальницей Кевина. И главной во всём Архиве. Это была симпатичная молодая женщина с добрыми глазами и мелодичным голосом певицы. Они с Тимом были знакомы не так хорошо, как с Кевином, но он всё равно мог обратиться к ней с вопросом.

Вот только он даже не знал, как лучше подступиться к разговору о зеркале. Всё осложнялось ещё и тем, что Бекки была не одна – с ней была девочка примерно его возраста. Они о чём-то разговаривали. Тим не мог вспомнить, как зовут эту девочку, но знал, что она тоже ходит в его школу. Если он ничего не путал, то она как-то раз приходила в его класс, чтобы прочитать доклад о важности разнообразия культур. В тот раз она показалась ему умной и искренней, что, вообще-то, для учеников их школы было редкими качествами.

Набравшись смелости, Тим решительно двинулся ко входу в Архив. Ему нужно было поговорить с Бекки. И наедине. Не хватало, чтобы по школе поползли слухи, что он боится сказочных зеркал из мультиков.

Оказавшись рядом с Бекки, Тим снова встал в ступор.

Бекки поздоровалась. Девочка подняла глаза – она сидела за столом, локтем опираясь на книгу, – и улыбнулась Тиму. На ней был школьный джемпер, а волосы собраны под широкую фиолетовую повязку. Тим тоже улыбнулся и пробормотал что-то наподобие приветствия.

Тихое гудение кондиционера было единственным звуком, нарушающим неловкую тишину.

– Тим, ты знаком с Билли? Кажется, вы оба ходите в одну...

– Я видел тебя в школе, – закивал Тим, благодарный Бекки, что она завязала разговор. – И иногда здесь в кафе. Ты выступала у нас в классе несколько недель назад.

– Да, помню. Тебя сложно не заметить, – улыбнулась она. – Приятно наконец познакомиться.

Тим почувствовал, как краснеет. Все считали, ему нравится быть на голову выше других ребят в средней школе, но на самом деле от этого была одна головная боль. Сам себе он напоминал сорняк, наподобие тех, что его мама выдирала с грядок. Тим считал себя чересчур худым, с глупо торчащими ушами и стопами длиной со скейтборд. Даже лучшие друзья иногда звали его «жирафом» или «каланчой». Он читал книги гораздо чаще, чем играл в видеоигры, но на то была причина. Он хотел стать умнее, чем остальные. Тогда никто не стал бы обращать внимания на его нелепую внешность.

Если Билли узнает, что его так сильно заинтересовало какое-то зеркало из Архива Уолта Диснея, то Тим может помахать рукой остаткам своей репутации в школе.

– Ты что-то хотел? – поинтересовалась Бекки.

Момент истины: что-то соврать или сказать как есть?

– Хотел спросить о волшебных зеркалах, которые фигурируют в диснеевских историях, – быстро проговорил он. – Для домашней работы.

Бекки наклонила голову.

– Хм-м-м. Интересно.

– А кто дал такое задание? – спросила Билли. – Я только что прочитала сказку о зеркале Злой королевы. С удовольствием бы написала о нём работу!

Она его дразнила, хотела поспорить или говорила искренне? Этих девчонок не понять!

Тим испугался, что сейчас его невинная ложь перерастёт в серьёзный разговор. И ничего не ответил. Так он точно мог не переживать, что сболтнёт лишнего.

– С удовольствием тебе помогу, – обрадовалась Бекки. – В сказочных мирах «Диснея» появляется много разных зеркал, в том числе и волшебных. С чего начнём?

Тим задумался. «С зеркала в кладовой», – больше всего хотелось ему ответить.

– С «Белоснежки»? – предложила Билли. – И Злой королевы!

– Это самое очевидное, – сказала Бекки.

– Давайте, – пожал плечами Тим.

– Клади сумку и садись. – Бекки взмахом руки указала на место рядом с Билли. Сама она встала и пошла к двери с табличкой «Служебное помещение». – Я знаю, что вам понравится! – вскоре донеслось из глубины коридора.

Тим плюхнулся на соседний с Билли стул и тут же почувствовал себя... высоким. Голова девочки находилась на уровне его плеча. И это была лишь самая незначительная из его проблем. По непонятным причинам девчонки пугали его до паралича. Они любили шептаться. Оглядываться, а потом хихикать. Рядом с ними он не знал, что говорить и как себя вести. А что самое главное – понятия не имел, почему мучается от ощущения, что надо каким-то определённым образом «себя вести».

– Ты здесь из-за лесных пожаров? – помолчав, спросил он новую знакомую.

– Да.

Делать нечего, надо было продолжать разговор.

– Моя мама работает наверху. Занимается оцифровкой старых плёнок и всем в таком духе.

«Слишком много информации», – с тоской подумал он.

К его удивлению, Билли была не против поболтать.

– Мой папа работает юристом, – сказала она. – Точно не скажу, чем он занимается. Но готова поспорить, что там всё довольно уныло.

Тим обернулся, чтобы посмотреть, куда запропастилась Бекки. Ему и дальше придумывать темы для беседы? Долго он не выдержит!

– Видел, какая шумиха тут была? – спросила девочка.

– Нет, пропустил. Был с Кевином в кладовой. – Он указал на дверь, куда ушла Бекки.

– Правда? Тебя туда пускают?

– Иногда помогаю с инвентаризацией.

– О, было бы круто поучаствовать, – мечтательно протянула девочка.

– Если хочешь, спрошу Кевина.

Билли как-то странно посмотрела на Тима. Она выглядела удивлённой.

– Нет, спасибо. Но мило, что ты предложил.

«Мило» равнялось «скучно». Тим вдруг почувствовал себя на десяток сантиметров ниже.

– Ну, ты мало что пропустил. Приехала одна известная актриса. Её со всех сторон окружили «помощники». – Билли показала в воздухе кавычки.

– Хотела бы и вокруг себя такой ажиотаж? – с хитрой усмешкой спросил Тим.

– Даже не знаю. Наверное, приятно чувствовать себя важной.

– Звучит немного грустно.

– Не знаменитой, просто важной, – уточнила Билли. Тим не ответил. – А тебе, очевидно, такое не по вкусу?

– Слишком много шума, – кивнул Тим. – Я из тех, кто предпочитает тишину.

– Всё понятно, – сказала она и рассмеялась.

У неё были идеальные зубы. И пальцы, которые мама Тима назвала бы «как у пианистки», – длинные и худые.

Наконец вернулась Бекки. В руках у неё была большая белая коробка. Она несла её с такой осторожностью, будто в ней лежал свадебный торт или бомба, которая могла взорваться от слишком сильной тряски. Она бережно поставила её на стол перед детьми.

Когда Бекки сняла крышку и развернула тонкую бумагу, они восторженно ахнули.

– Это то, что я думаю? – спросила Билли.

– Книга сказок, которую мы видим в самом начале «Белоснежки и семи гномов», – кивнула Бекки.

Надев белые хлопковые перчатки, смотрительница Архива раскрыла тяжёлый фолиант на первой странице.

Даже Тим сразу же её узнал. А Билли, как ни старалась не запищать от восторга, не смогла себя сдержать.

Бекки перевернула ещё несколько страниц.

– Вот это зеркало! Вместо своего отражения королева видит маску, – ошарашенно пробормотал Тим. Это был не вопрос, но и не утверждение. Скорее он наконец начал вспоминать. Мальчик смотрел «Белоснежку» совсем маленьким, с тех пор почти всё забылось.

– Зеркало-зеркало на стене, – нараспев произнесла Билли, – кто красивее всех на земле?

– Я умею читать, – буркнул Тим и тут же пожалел. Но именно это и было написано на раскрытой странице. Он всё отчётливее припоминал сюжет мультфильма.

– Уж прости, – обиженно проворчала Билли.

– Правда, моё не на стене, – задумчиво протянул Тим.

– Твоё? – Бекки закрыла книгу и осторожно обернула бумагой, прежде чем убрать в коробку.

Тим и не заметил, что произнёс это вслух.

– Ну... – только и смог промямлить он.

Бекки сдержала улыбку, чтобы уберечь мальчика от дальнейшего унижения.

Хоть кто-то на его стороне.

– Как думаете, зеркало из «Белоснежки» существует? – спросил Тим. Зеркало Злой королевы теперь ясно встало перед его глазами. To, что он нашёл под покрывалом в подсобке, походило на него в точности. Но разве такое возможно?

– Это же мультфильм, – закатила глаза Билли. – Значит, его нарисовали.

Тим почувствовал себя размером с Человека-муравья.

– Знаю я, что его нарисовали.

– Возможно, во время производства создавались полноразмерные модели, – сказала Бекки. – Аниматоры часто используют их. Некоторые хранятся в Архиве. – Она осторожно сняла перчатки, стягивая каждый палец по отдельности.

– Значит, технически зеркало может быть здесь? – решил не сдаваться Тим.

– Почему нет? У нас хранится множество зеркал, кубков, браслетов и ещё море всего. Плюс расшифровки рабочих встреч. Едва ли не каждое слово, когда-либо сказанное о мультфильмах и других проектах студии. Только эти подшивки занимают десятки полок.

– Но даже если в Архиве лежит зеркало, то это просто муляж. Оно не может быть... ну, сами понимаете...

– Волшебным? – рассмеялась Билли. – Размечтался! Думаешь, такое бывает?

Тим всем своим видом попытался сказать Билли: «Я знаю то, чего не знаешь ты». Девочка заметила перемену в его лице и чуть напряглась.

На мгновение они с Тимом словно остались наедине. Она точно почувствовала, что он пытается о чём-то ей рассказать.

Бекки принесла ещё несколько книг с рисунками и фотографиями разных зеркал. Но Билли видела, что Тиму они совершенно не интересны.

Вскоре это заметила и Бекки. Решив, что ответила на все вопросы мальчика, она ушла расставлять фолианты по местам.

– Что это был за странный взгляд? – тут же спросила Билли.

– Я хочу тебе кое-что показать. – Тим с заговорщицким видом огляделся. – Скоро у Бекки и Кевина будет ежедневная планёрка.

– И что?

– Она проходит в переговорной комнате наверху.

Глаза Билли метнулись к табличке «Служебное помещение». Тиму точно удалось её заинтриговать.

– Зеркало! – прошептала девочка.

– Тсс! – Тим придвинулся ближе. – Тебе интересно?

– Да, – быстро кивнула она.

Тим вскочил на ноги, едва Бекки и Кевин ушли наверх.

Он повёл Билли к двери в кладовую Архива. Девочке от всего этого было не по себе. Страх притаился где-то в горле, как мелкая косточка, которую никак не проглотишь. И чем ближе они были к запретной двери, тем сильнее ей хотелось повернуть назад.

Но Тим открыл её решительным рывком и пошёл внутрь. За дверью оказалась просторная комната, заставленная рядами стеллажей с широкими полками, на которых были аккуратно расставлены самые разные предметы из диснеевских фильмов. Некоторые из них она узнала сразу. Например, на захламлённом бумагами рабочем столе Кевина лежали пять зелёных пластмассовых солдатиков точь в точь как те, что были в «Истории игрушек».

– Я правильно понимаю, что нам сюда нельзя? – спросила Билли.

– Не совсем. Вообще-то, Кевин разрешает мне оставаться в кладовой одному, когда уходит по делам. Если мы ничего не будем трогать, то ничего и не случится.

– Просто... не хочу влипнуть в неприятности. Мы ведь едва знакомы. – На лице Билли мелькнуло сомнение.

– Меня зовут Тим Уолтерс, – произнёс мальчик деловым тоном. – Моя мама работает в Архиве наверху. Мы ходим в одну школу. Я тот самый высокий нескладный парень, которого сложно не заметить.

Говоря всё это, он вдруг резко повернул в проход между стеллажами. Билли, которая увлечённо оглядывалась по сторонам, не заметила, как он исчез. И тут Тим с криком прыгнул на неё из темноты. Девочка попятилась и врезалась в полку за спиной.

– Не смешно! – обиженно крикнула она. – Ты меня напугал!

– В этом и состоял мой план, – рассмеялся Тим.

Билли резко развернулась к двери.

– Я ухожу.

– Как хочешь. Но ты пожалеешь, что упустила шанс это увидеть.

Билли замерла спиной к нему.

– Да что бы там ни было, – произнесла она, так и не повернувшись, – всем понятно, что никакого волшебства не бывает. А раз так, если зеркало делает что-то странное, то это просто фокус.

– Наверняка, – кивнул Тим, – но я не могу его разгадать.

– И что там такое? – спросила она.

– Если попробую рассказать, ты точно решишь, что я чокнутый. Если до сих пор так не думаешь.

– Тут я пока не уверена, – вздохнула Билли.

– Лучше я просто тебе покажу. И ты всё увидишь своими глазами. Разумеется, если оно всё ещё там.

– А что там? – настаивала девочка.

– Вроде как то, чего не бывает, – пробормотал Тим, скривившись.

– И что это вообще значит?

– Ладно-ладно! Мне кажется, что там настоящая магия, – признался он.

Билли рассмеялась.

– Видишь? Но я клянусь... если ты только посмотришь на отражение...

Девочка наконец повернулась и внимательно посмотрела ему в глаза.

– Ты это сейчас серьёзно? Это не какой-то розыгрыш?

– Да. И нет, – кивнул он.

– И что именно ты видишь в зеркале? – спросила она.

– Лицо. Или какую-то маску...

Они прошли десятки стеллажей со всеми сокровищами «Диснея», что только можно себе представить. Золотая диадема. Хрустальная туфелька. Ожерелье из ракушек. Шляпа и трость. Заметив высокую керамическую подставку для зонтиков, Билли взяла себе один.

«Он из Мэри Поппинс?» – подумала она.

– Зачем это? – удивился Тим.

– Для самообороны.

– От меня думаешь отбиваться?

– Вот ещё! Но может пригодится против любителя розыгрышей в маске.

Тим мотнул головой.

– Всё не так просто. Это сложно объяснить... – Мальчик тоже взял себе зонтик. – Но лучше быть во всеоружии.

Наконец они оказались на складе для габаритных вещей. Темноту комнаты едва разгоняли несколько светильников и люк в высоком потолке. Учитывая, что на улице всё было в дыму из-за лесных пожаров, дневной свет сюда почти не попадал. Казалось, что они в мрачном гараже, заваленном хламом. Тим подошёл к зеркалу.

– И это всё? – удивилась Билли.

Мальчик развязал верёвки и стянул транспортировочное покрывало.

– Не может быть, – ахнула Билли.

– Я же говорил!

– Один в один зеркало Злой королевы, – сказала она. – Наверное, муляж, как говорила Бекки.

– Возможно, – сказал Тим.

Он должен был показать, как оно работает. Так что он сделал шаг назад, чтобы целиком отразится в зеркале.

На Тима снова смотрел незнакомый мальчик. Причём совсем не тот, что был в первый раз. Он медленно поднёс руку к лицу, наблюдая за тем, как движется отражение. Дотронувшись до подбородка, он почувствовал край маски. Потянул, и она снялась. Но под ней опять оказалось лицо кого-то другого. Не Тима.

«Это не по-настоящему», – твердил про себя он.

Тим сорвал с себя ещё два лица. Три. Четыре. От нереальности происходящего у Тима кружилась голова, словно он вот-вот упадёт в обморок. Дыхание перехватило.

Билли тоже подошла к зеркалу.

– Зачем ты за подбородок себя щиплешь? Это такая шутка?

– Разве не видишь, как всё серьёзно? – голос Тима дрожал.

– Тим, в зеркале только мы с тобой, и наши лица на месте, – медленно произнесла она. – Скажи, что происходит?

– Ты... видишь... моё лицо?

– А ты разве нет? – удивилась Билли. – Знаешь, это уже не смешно. Ты меня пугаешь.

– Погоди! Давай местами поменяемся.

Девочка послушно встала на его место.

– Теперь видишь? – спросил Тим. – Это не я.

Билли снова посмотрела на отражение Тима.

– Всё ясно, я сваливаю.

– Подожди! – взмолился Тим. – Смотри внимательно. – Он медленно ухватил себя за подбородок и снял ещё одну маску. – Ты видишь?

– Не верится, что ты это серьёзно, – сокрушённо мотнула головой она. – Нормально себя чувствуешь?

– Ты видишь маски?

– Не понимаю, о чём ты, – сказала Билли. – Где должны быть маски?

– Я снимаю с лица маски, но под каждой оказывается ещё одна. Ты и правда этого не видишь?

Девочка пристально посмотрела в зеркало.

– Нет, не вижу, – медленно произнесла она. – В отражении только ты.

– Чего?! У меня что, крыша поехала?

– Знаешь, это вообще не моё дело.

Девочка недоумённо пробежала взглядом по серебристой глади зеркала и твёрдым шагом пошла к двери. Будь она здесь не в первый раз и не огорошь её Тим всей этой бессмыслицей, она могла бы заметить одну странную вещь. Небольшое ручное зеркало на полке позади них существовало не в полной мере. Но, занятая другими проблемами, Билли не обратила на него внимания.

Она вышла из кладовой и поставила зонтик обратно в подставку. Мысленно Билли сокрушалась, что столько времени потратила впустую – её книга была куда интереснее, чем фантазии Тима Уолтерса.

Чуть позже этим днём Билли, сидя в том же кафе в фойе Архива, подняла глаза от книги и увидела за стойкой незнакомую девушку. На обеих руках у неё были татуировки драконов. Волосы собраны в пучок, а на губах ярко-фиолетовая помада. Когда она пришла? И куда делся Престон? Кажется, она с головой провалилась в чтение.

Билли подошла и заказала латте по своему любимому рецепту: с дробленым льдом, стручками ванили, миндальным молоком, без пены и с бумажной соломинкой. Пока кофе готовился, они разговорились о лесных пожарах, вездесущем дыме и отмене школьных уроков.

– Ты веришь в магию? – вдруг спросила Билли. – Например, когда двое смотрят на одну и ту же вещь, но видят совершенно разное?

– Ты об искусстве? – уточнила девушка.

– Нет, гораздо проще. Вот возьмём этот стул. Глядя на него, я вижу стул. А ты видишь... Ну, не знаю. Что кто-то сидит на стуле.

– Как это? Вроде галлюцинации?

– Значит, он просто сумасшедший, – задумчиво пробормотала Билли.

– Кто? – не поспевала за ней бариста.

– Тот, кто видит призраков на стуле. Хотя сначала казалось, что он вполне нормальный.

– У меня ощущение, что ты сейчас о ком-то конкретном.

Девушка поставила перед Билли стакан с латте.

Она сделала глоток и улыбнулась.

– Он вроде как мой... друг.

Билли решила не распространяться о том, насколько странно Тим вёл себя перед зеркалом. Не нужно ей во всех подробностях знать, как он щипал себя за лицо и задавал странные вопросы. Это можно было посчитать нелепой и очень неудачной шуткой, но парень выглядел не на шутку взволнованным и даже испуганным. Он и правда видел что-то, чего не видела она?

– Этот мой приятель утверждал, что видит то, чего на самом деле нет. По крайней мере, он пытался меня в этом убедить. – Она сделала ещё глоток. – Я решила, что он дурит меня, и просто ушла.

– Поступок настоящего друга.

– Вот уж точно, – протянула Билли.

Может, она просто смотрела в зеркало под неверным углом? Билли увидела бы то же, что и Тим, встань она у него за спиной? Девочке вдруг стало стыдно за себя: зачем понадобилось так ему грубить?

Бариста отвернулась и включила кофемолку.

– Думаю, ответ положительный! – крикнула она через плечо.

Билли не поняла, о чём это.

– Ответ на твой вопрос: верю ли я в волшебство, – пояснила девушка. – Не зря же я работаю в «Диснее». Я все их мультфильмы смотрела. И обожаю каждый! Иногда я мечтаю оказаться в одном из них. А ты? Спеть вместе с Золушкой. Потанцевать с Чудовищем. Просто сказка!

Билли не сразу нашла что ответить. Девушка за стойкой погрузилась в неспешную работу.

– Сказка, это точно, – пробормотала Билли. – Кто бы от такого отказался?

Вдруг девочку, словно молния, поразила внезапная догадка. Тим и правда пытался показать ей волшебство!

Тим никак не мог взять в толк, почему Билли не увидела в зеркале маски. Когда она ушла, он накинул на зеркало покрывало и вернулся в читальный зал. Кевин и Бекки могли вернуться в любой момент. Он сдвинул в сторону Большой толковый словарь и положил на его место толстую книгу о сказке «Белоснежка». Её он нашёл в библиотеке Архива, забив в поиске: «волшебное зеркало». Хотя гораздо сильнее Тима занимала Билли и её неспособность увидеть в зеркале маски.

Он же видел все эти лица! Более того, он чувствовал, как срывает налипшие друг на друга маски. Но почему их видел только он сам? Может быть, он что-то упустил? Послание, которое за всем этим скрывается. Он пролистнул несколько страниц словаря. «Маска – средство маскировки, ложное лицо». Ему нужна маскировка? Но зачем? И почему он никак не мог добраться до своего настоящего лица?

Он перевернул ещё пару страниц и нашёл слово «личность».

Вдруг тут кроется какая-то подсказка?

– «Конкретный человек или набор индивидуальных черт характера», – прочитал он определение.

Он попытался вспомнить, что это были за лица. Может, у них было что-то общее? Как ему во всём этом разобраться?

– Всё в порядке? – спросил Кевин.

Интересно, он давно подошёл?

– Просто супер! – заверил его Тим.

– Вижу, у тебя сложности с чтением?

– Почему это?

– Книга вверх ногами.

Тим посмотрел на историю «Белоснежки». Она и правда была перевёрнута. Как это произошло? Покраснев, Тим положил её правильно.

– И правда... – растерялся Тим. – На самом деле я сейчас по словарю слово проверял.

Кевин с улыбкой кивнул.

– Самая главная книга в любом языке, – сказал он и собрался уходить.

– Кевин?

Он остановился и повернулся к Тиму.

– Да?

– Ты сказал, что некоторые предметы в Архиве прокляты.

– Сказал.

– Это правда?

– Слушай, Тим, я не хочу, чтобы ты что-нибудь трогал без разрешения.

– И это потому, что...

– Ты хочешь что-то мне рассказать? – спросил Кевин.

Тим многое бы с ним обсудил. Правда, тогда Кевин наверняка запретил бы ему и близко подходить к Архиву. Так что нужно было справляться без его помощи.

– Нет, всё путём.

– Хорошо, – не стал настаивать Кевин.

Тим собрал книги и понёс их на места. Кевин так и не сказал прямо, что всё выдумал о проклятии. Поэтому мальчик опять задумался о масках, которые видел в зеркале. Не мог ли он случайно попасть под действие какого-нибудь заклинания, посмотревшись в него? От страха и напряжения его начала бить дрожь. И Тим никак не мог понять, почему Билли ничего не видела. Полная бессмыслица!

– Кевин, ты веришь в волшебство? – вдруг выпалил Тим.

Было немного дико такое спрашивать, особенно учитывая, что Кевин был взрослым.

– Я допускаю, что существует то, что мы не до конца понимаем. То, что невозможно полностью объяснить. Гравитация. Время. Муравей, поднимающий вес в пять тысяч раз больше собственного. Для таких явлений человек придумывал разные названия. Например, магия, колдовство и тому подобное. А ещё я верю, что Уолт Дисней был одним из тех людей, которые раскрывают нам правду о мире и его устройстве. Он стоит в одном ряду с Леонардо да Винчи, Эйнштейном и Джейн Гудолл. Все они словно могли увидеть, что скрывается за поворотом, когда все остальные смотрели прямо перед собой.

Такой длинной речи Тим ещё ни разу от Кевина не слышал. Возможно, он задавал ему не те вопросы.

– То есть ты считаешь, что магия существует?

– Существует для тех, кто в неё верит. Поверь, люди, о которых я говорил – Уолт Дисней, Эйнштейн и другие, – они не исключения из правил. Великие умы просто ставили перед собой большие задачи, искали ответы на свои вопросы и не сдавались, пока их не находили. – Кевин пристально посмотрел Тиму в глаза. – Такой ответ пойдёт?

– Думаю, да, – кивнул Тим.

– Человеческое воображение – самая невероятная сверхспособность. Всё остальное и рядом не стоит.

Тим благодарно улыбнулся. Воображения у него было достаточно. Уж это он о себе точно знал.

Но было ли игрой воображения то, что он увидел в отражении? Или дело не только в нём? Тим твёрдо решил во всём разобраться. Он найдёт объяснение.

Тим едва дождался, когда у Кевина начался обеденный перерыв. Он означал не меньше сорока минут в Архиве в полном одиночестве. Сначала он обрадовался возможности вернуться к зеркалу. Но уже оказавшись в пыльном полумраке кладовой, Тим почувствовал себя не в своей тарелке. Ему казалось, что на него со всех сторон смотрят. Куклы. Игрушки. Рожицы на абажурах ламп. Даже странные немаркированные коробки, которые Тим не решался открывать, казалось, наблюдали за ним. Весь Архив словно ожил. Как то зеркало.

То там, то тут на бесконечных полках раздавалось странное шуршание. На одном из стеллажей Тим заметил голову жуткой призрачной старушки. Пройдя мимо, он вдруг услышал, как за его спиной кто-то царапается. Мальчик быстро обернулся. Голова оказалась на другом месте!

И теперь она таращилась прямо на него!

Или так и было?

Тим точно не знал.

Он решил успокоиться и идти дальше. Но буквально тут же с одной из полок на пол рухнул меч. Грохот и лязг эхом разлетелись вокруг. Это Тим его уронил? Сам не заметил, как столкнул его? Мальчик потянулся, чтобы поднять меч, но тут же его бросил. Казалось, он раскалён! Тим окончательно перестал понимать, что происходит. Он отскочил в сторону и оказался прямо перед зеркалом.

Очень осторожно мальчик стянул упаковочную ткань с рамы. Ему одновременно хотелось увидеть отражение и было ужасно страшно. Чуть выждав, он медленно повернул голову к стеклу.

И почему он так испугался самого обычного зеркала?

Тим приподнял подбородок, чтобы лучше рассмотреть своё лицо.

Но там было не оно!

В отражении снова появилась маска.

Он потянул её за край и снял. Но на её месте оказалась другая! Тогда он сорвал и её. И снова его лицо оказалось скрыто за чьим-то другим.

Тим снимал маски одну за одной и не мог остановиться, уж слишком они его пугали. Не сами лица – они как раз были довольно приятными. Это всё были мальчишки разных возрастов, довольно симпатичные. Они были из разных стран, возможно, даже из разных времён. Некоторые носили очки, у парочки были веснушки и необычные шрамы. Пугало то, что ни один из них не был Тимом Уолтерсом.

В отчаянье он сдирал с себя маски. Не меньше десятка лиц опустилось на пол и исчезло. На их месте появились другие. Как бы ни старался, Тим всё равно не мог добраться до собственного лица. Мальчика охватила паника. Он начал умолять зеркало остановиться, но маски всё появлялись и появлялись.

Одно из фальшивых лиц в отражении скривилось и выкрикнуло:

– Верни меня обратно!

И вдруг зеркало исчезло.