Стратегия одиночки. Книга пятая (СИ)

Глава 9

Спал я на удивление хорошо, снилась прошлая, спокойная земная жизнь, тренировки и болтовня с товарищами по гимнастической команде. Подробностей сна не запомнил, но лёгкая улыбка на губах, когда открыл глаза, недвусмысленно намекала, что сновидение было приятным. В нём не было ни достижений, ни шикарных выступлений, просто мирное, бытовое общение, от которого я уже успел сильно отвыкнуть.

Разбудил меня приятный аромат, тонкой струйкой просачивающийся через приоткрытое окно из кухни. Бросив взгляд на небо, понял, что спал я не только хорошо, но и долго, солнце уже успело взойти час назад. Одевшись, умылся в тазике с прохладной водой, прополоскал зубы магическим эликсиром, заменяющим местным жителям пасту и щётку, и спустился в зал. Тот был по-прежнему пуст, видимо, этой ночью, кроме меня, других постояльцев здесь так и не появилось. Услышав шаги, из подсобки с тканью в руках вышла Валена. Выражение лица у женщины мне не очень понравилось, оно было какое-то виноватое, но при этом с лёгкими складками упрямства в уголках губ.

— Доброе утро, да осветит Дайрин и Антарес ваш день. — Поздоровался я. — надеюсь, ваша ночь прошла также хорошо, как и моя. У вас замечательные кровати и очень мягкие подушки. — Сделал я комплимент, чтобы хотя бы немного улучшить настроение хозяйки постоялого двора.

— Доброе утро и вам, господин Рэйвен. — Сказала Валена и села на высокий стул за стойкой, положив ткань перед собой, но при этом не разворачивая рулона, что меня ещё больше насторожило. — Я дала знать на кухню, и завтрак вам скоро принесут.

— Вижу, вы всю ночь работали, и как, есть успехи? — Интересуюсь я.

— Да, почти всё успела, но почти… — Упитанная женщина положила ладонь на ткань и поморщилась. — Увы, не всё. Одну деталь не успела. — Развернув рулон, она продемонстрировала рисунок. — Как видите, нет копья, которое ворон бросает вниз, как вы хотели. Но если вы задержитесь на пару часов, то я его вышью. — С непонятной мне интонацией произнесла она.

— Два часа? — Это было не критично, пока поем, пока заберу футляр для Беспредельной Гордыни, в общем, подождать можно. — Нет проблем, госпожа Валена. — Улыбнулся я, но этот ответ по какой-то причине, как мне показалось, женщину расстроил.

— Эх… Вот хотела схитрить… — С тяжёлым вздохом произнесла хозяйка. — Ладно. Скажу, как есть. На самом деле я закончила с вышивкой ещё три часа назад, но… Господин Рэйвен, ну не идёт это копье в рисунок. Упаси Антарес, я не берусь вам советовать, но посмотрите сами, примерьте!

Подойдя к стойке, я снял пояс, взял котту и накинул её поверх рубахи, после чего снова подпоясался.

— Хорошо смотрится, — сказал я.

Мне и правда понравилось, особенно ворон, который получился прямо, как мне хотелось, да и молнии на фоне тёмной ткани с разводами выглядели к месту.

— Во-о-от! — Подняв глаза к потолку, с явным облегчением произнесла Валена. — А теперь представьте копьё, которое вы хотели. Оно, — перегнувшись через стойку, женщина длинной спицей провела по котте, — лишнее. Смотрите, сделать его падающим плашмя нельзя, теряется весь смысл, получится, словно ворон избавляется от лишнего груза. А если копьё падает наконечником вниз, как было в вашей задумке, то посмотрите куда этот наконечник будет указывать… — Сказав это, она густо покраснела, потому как копьё и правда в таком раскладе указывало бы на пах. — Может вы так и задумали, не имею ничего против, мужские намёки мне всегда были непонятны. Только вот, если спереди это и можно расценить как намёк на что-то, и куда следует пойти вашим противникам, то как тогда этот рисунок будет выглядеть со спины? — Она поморщилась. — Указатель на попу? Извините, но вы не показались мне таким человеком… Может я, конечно, ошибаюсь…

Нет! Подобные намёки на нетрадиционную ориентацию мне не нужны! Скорее всего, Валена имела ввиду другое, но те земляне с которыми меня сведёт судьба, непременно проведут такую ассоциацию, увидев указатель в виде копья на мой зад.

— Мне повезло с вами. — Подняв взгляд, с улыбкой сказал я. — Не только вышили удивительно красивый рисунок, но и не дали мне его испортить.

— Я не… — Она зарделась и начала тараторить. — Это был ни в коем разе не совет. Вам самому решать, что вам надо, а что нет. Если копьё, расположенное именно так, вам и нужно, то я без труда его вышью…

— Госпожа Валена, вы всё сделали верно. — Мне не нужно стараться, чтобы улыбнуться, потому как моя улыбка вполне искренна. — Я и правда упустил из виду подобную деталь, и то, что вы меня поправили, только делает вам честь.

— Не дело это, мастеру поправлять заказчика. — Покачала головой Валена, но при этом уголки её губ расслабились, складки упрямства исчезли с лица, а в глазах читалось явное облегчение. — Снимайте… надо немного переделать. Когда вы надели котту, я заметила, что одно крыло надо перешить, а вот эту молнию, — спица в её руках указала какую именно, — надо на треть сделать длиннее, а то получается большой пустой участок. Это на полчаса работы. Вы как раз позавтракаете.

По мне рисунок и так был замечательным, ворон на нём выглядел так как надо, словно вестник апокалипсиса, о котором он всех давно предупреждал, но его никто никогда не слушал. Впрочем, это, скорее всего, моё воображение разыгралось, придавая вышитому рисунку понятный только мне смысл. Но, как говорится, «мастеру виднее», и я послушно снял накидку, передав её в руки хозяйки. Как раз в этот момент служанка принесла завтрак, и, кивнув ей, Валена удалилась в подсобку, оставив меня одного.

Еда была простая, но при этом сытная. Пареные овощи, да каша с вкраплениями мяса птицы, явно сваренная на густом бульоне. Завтрак как раз для тех, кому предстоит долгий путь. Поблагодарив за пищу, попросил служанку передать Валене, что скоро вернусь, и, накинув на плечи рюкзак, вышел на улицу.

Утренние солнечные лучи приятно согревали, а лёгкий северный ветерок не давал коже нагреться. Погода стояла по-настоящему летняя, и не скажешь, что, по словам Валены, многие недели до этого шли частые дожди, сейчас на них ничего не намекало.

Как и в любой другой деревне, живущей за счёт сельского хозяйства, в это время уже никто не спал. Большинство взрослых было на полях, но вот детей на небольших улочках было много. На меня, как на чужака, конечно, пялились, но никто не приставал, а наоборот старались держаться в отдалении. Правда и вчерашние соглядатаи за мной больше не ходили, видимо, хозяйка постоялого двора сказала, что меня опасаться не стоит.

Мастер по дереву тоже не спал, а, как и во время нашей прошлой встречи, сидел на ступенях крыльца и вытачивал всё ту же фигурку. Как оказалось, старик ещё до рассвета закончил заказанную мной работу. Продемонстрированный им результат меня, в принципе, устроил. Футляр получился именно такой, какой я и хотел. Не шедевр, не произведение искусства, а сугубо утилитарный предмет для переноски вещи определённого размера. И несмотря на то, что мастер украсил его резьбой и покрыл каким-то лаком или морилкой, от чего дерево стало ещё темнее, впечатления богатства футляр не производил, что мне и было надо. Чем меньше внимания он привлекает, тем мне же лучше. Благодаря нехитрой бытовой магии, футляр был уже готов, и даже лак на нём успел высохнуть. В качестве основы крепления мастер ввинтил в края футляра два простых железных кольца.

— У нас в деревне нет кожевников, да и у меня нет подходящих ремней. — Спокойным голосом пояснил старик и пожал плечами. — Можно заказать ремни в соседней деревне, я могу послать племянника с заказом туда. Дня два займёт вместе с дорогой. — Добавил он.

— Не хотелось бы терять время. — Ответил я.

— Тогда можно временно продеть в кольца обычную бечёвку, — он снял со стены сарая небольшую бухту тонкого каната, — вот такую, к примеру.

В итоге мы с ним сторговались на серебряную монету, и мастер по дереву отмерил нужное количество верёвки, разрезал на две части и продел в кольца. После чего я закинул футляр за спину и сделал на верёвках плавающий узел, благодаря которому было легко регулировать длину бечёвки. Продемонстрированный мною узел сильно заинтересовал старого мастера. Здесь, вдали от моря, таких хитрых узлов в ходу не было. Мне было не жалко, так что несколько раз на глазах плотника развязал и связал узел заново, поясняя свои действия. Несмотря на приличный возраст, мастер довольно быстро ухватил суть, и после третьей демонстрации смог повторить узел уже сам.

После окончательного расчёта, попрощался со старым плотником. Узкая верёвка немного натирала плечо, но когда надену гамбезон, это неудобство уйдёт. Да и, если понадобится, то старик прав, в любом городке по пути можно заказать более удобные ремни для футляра.

Вернувшись в гостиницу, сразу поднялся к себе в комнату и, закрыв дверь, не забыв подпереть её табуретом, развернул Безмерную Гордыню и аккуратно вложил в ложе футляра. Меч, следуя нашему договору, по-прежнему молчал, но его настроение я уловил. Гордыне было не по нраву, что его прячут от чужих глаз. Этому странному мечу нравилось людское внимание. Более двух тысячелетий он был его лишён, а теперь ещё и я прячу его, то завернув в ткани, то помещая в деревянный футляр.

— Ты слишком приметен, — после того как клинок идеально лёг в ложе, произнёс я. — Да, большинство уже не помнит тебя. Ты легенда, сказка для детей. Но в Цехе Артефакторов точно есть твоё описание. Хочешь, чтобы тебя пустили на опыты? Или разместили за стеклом в их центральном хранилище, и ты ещё на несколько веков забыл, как выглядит солнечный свет? — В ответ на мои слова недовольство меча слегка утихло. — То-то же. — Произнеся это, я закрыл футляр.

Насколько бы всё было легче, если бы я мог взять Гордыню в руки и Владеть этим мечом! Но, не судьба. Без выполнения условий проклятия, меч поглотит мою душу довольно быстро, и чем чаще я бы его использовал, тем быстрее бы это произошло.

Полностью облачившись, собрал сумки, закинул рюкзак и футляр с клинком за спину, после чего покинул комнату и спустился в холл постоялого двора.

— О-о-о! — Только и смогла сказать Валена, впервые увидев раскраску моего гамбезона. Она так удивилась, засмотревшись на яркие, сразу бросающиеся в глаза крылатые задницы, что даже выронила спицу из руки. И только шум от падения спицы на пол заставил женщину закрыть рот и смутиться. — Извините, но ваш наряд слишком необычен для наших мест. — Словно оправдываясь, произнесла она и густо покраснела.

— Этот, как вы сказали, наряд, не проявление моего необычного вкуса. Это чужая шутка, которая одному человеку показалась смешной. — Я демонстративно хрустнул костяшками пальцев. — И когда этого шутника встречу снова, а это произойдёт, как надеюсь, довольно скоро, ему придётся за свои шутки ответить.

— О! Так вот зачем вам… — Женщина не договорила, опустив взгляд на накидку в своих руках.

— Честно, — не стал отнекиваться я, — котта мне нужна была именно для того, чтобы скрыть эти рисунки от чужих взглядов. Но! — На моем лице проступает вполне искренняя улыбка, — увидев, как хорошо вы исполнили рисунок, думаю, что даже купив новую броню, я поверх неё всё равно буду носить эту накидку.

— Вам и правда понравилось? — Обрадовалась хозяйка, — тогда давайте примерим!

Всё же есть разница между тем, когда вещь делает пусть хороший мастер, но относящийся к делу без эмоций, и тем, что выходит из рук того, кто пусть и любитель, но вкладывает в дело всего себя. В рисунке на накидке, в том, как Валена изобразила ворона, летящего в штормовом небе, было что-то, берущее за душу. Орочий пояс, которым я подпоясался поверх накидки, своей нарочитой грубостью придавал вышивке ещё больше символизма.

Пока я любовался результатами работы Валены, та сходила на кухню и принесла небольшую корзину с походной едой. Пока распределял эти запасы по сумкам, так как для корзины в моих руках уже не было свободного места, порасспрашивал бывшую проходчицу о местных дорогах и трактах.

— Значит, в область Рур отсюда нет прямой дороги. — Выслушав хозяйку гостиницы, подвёл я итог.

— Да, если пойдёте по нашему тракту прямо на запад, то он вскоре повернёт на юг, и вам надо будет сделать большой крюк, как минимум в два дня пути.

— Других дорог нет? — На всякий случай уточнил я.

— Именно дорог и правда нет, — согласилась Валена, — но есть множество троп, которыми пользуются крестьяне. К примеру, до ближайшего города, в котором купцы дают хорошую цену за зерно и овощи, по прямой недалеко, но хороших дорог к нему нет. Но это крестьян не остановило, и уже лет десять, а то и больше, назад они сделали просеку и проложили свою тропу. Дорогой её назвать сложно, при распутице там настолько всё размывает, что телеги застревают в грязи. Но сейчас всё подсохло, и, к примеру, с рассветом несколько телег ушли из Мукомолья как раз в ту сторону.

— А если напрямик, через поля и леса? — На всякий случай спросил я.

— Вы Булат, так что можно и так. — Пожала она плечами. — Но я бы всё же не советовала. Как раз на пути большое болото, а дожди закончились совсем недавно, так что даже вам будет трудно. Не думаю, что за пару солнечных дней трясина подсохла настолько, чтобы выдержать вес взрослого человека. — Женщина поморщилась и продолжила. — К тому же водится там, как говорят, всякое… Гадкое… И опасное.

— Даже для Булата? — Спросил я, хотя в болото соваться не собирался.

Мне хватало воспоминаний о Прошлом Цикле, чтобы искренне возненавидеть любые топи, кажется, на много перерождений вперёд.

— А это зависит от того, что там выросло и какого размера. — Легко и как-то непринуждённо рассмеялась Валена.

— Уговорили, — ответил я на её улыбку. — В болото не полезу.

— Значит решили пойти не по тракту, а по крестьянской тропе?

— Да.

— Тогда, если вас не затруднит… — Женщина засуетилась, сбегала на кухню и вернулась с небольшим свёртком. — Вы тогда точно догоните крестьянские повозки. Не могли бы вы передать этот гостинец моему племяннику Тройкуну. Он охотник и ушёл вместе с крестьянами, ему что-то нужно купить в Ённе. — Так назывался город, в который ездили торговать местные крестьяне и, насколько я помнил, он как раз соседствовал с областью Рур.

— Передам, мне не трудно.

— А если не встретите, то съешьте сами, это пирожки с ягодами. — Сказала она, передавая мне свёрток. — Я не буду в обиде.

— Спасибо вам за ночлег и работу. — Встав с табурета, я поднял свои сумки и взял копьё в руки. — Но, Дорога не ждёт.

— Да хранит вас Сундбад, господин Рэйвен.

— Да будет Дайрин благосклонна к вашему дому. — Ответил я, прощаясь, и покинул такой уютный постоялый двор.

Тропа, а точнее просёлочная дорога, по которой без труда пройдёт запряжённая телегой лошадь, нашлась довольно легко. Описание Валены было полным, да и начиналась эта дорога на стыке деревни и озера, так что пропустить её было сложно. Судя по свежим следам от колёс, здесь прошло несколько гружёных телег. Следы были сухие, и не скажешь, что совсем недавно, по словам хозяйки постоялого двора, несколько недель лили непрерывные дожди. Сейчас жаркое летнее солнце всё уже изрядно подсушило.

Так как тропа — это не мощёная дорога, то бежать в уже ставшей для меня привычной манере не стал, предпочтя идти быстрым шагом. До нужной мне области Айна по прямой было уже не так далеко, и если бы не болота впереди, то я, скорее всего, плюнул бы на тракты, тропы и дороги, побежав напрямую. Но… Ненавижу болота! Да и прямой путь через топи легко может обернуться не экономией времени, а его гигантской потерей. К тому же, что только в болотах Айна не водится!

Болотные твари, пожалуй, одни из самых неприятных противников для кого угодно. Они сильны, необычны, часто непредсказуемы, и их наборы умений и способностей отлично приспособлены для жизни и охоты в топях. Да и карательные рейды против них, собранные из высокоранговых охотников, мало эффективны. Потому как эти чудовища в основной своей массе отлично прячутся, а в случае опасности погружаются на дно и притворяются обычными корягами или тиной. Одна радость, населяющие болота твари очень редко покидают родные топи, а если и делают это, то не отходят далеко. В Прошлом Цикле «я» изрядно натерпелся от этих тварей и не горел желанием встречаться ни с одной из них, даже будучи на Булате.

В отличие от торговых трактов, которые в большинстве были прямыми, словно стрела, проложенная крестьянами тропа постоянно петляла. Густой, но при этом привычный даже для жителя Земли, лес она не разрезала, словно нож, а извивалась по нему, будто брошенная на землю и упавшая как попало верёвка. Оглянешься, и уже в пяти десятках шагов позади эту тропу и не увидишь, так как она снова вильнула, и её скрыли деревья или очередные плотные заросли кустарника.

Чтобы не терять время попусту, размеренно шагая, тренировал поддержку Аур, косвенно при этом развивая Ментал. Основное внимание уделял ауре Укрепления, усиливая ею новый футляр, в котором лежала Безмерная Гордыня. И не просто усиливал само дерево, из которого футляр сделан, а вливал энергию в две руны Орс, которые изобразил на нём. Одну на основе футляра, а вторую на крышке. Работа с Рунами, через подпитку их аурой, была для меня довольно новым опытом, потому как в Прошлом Цикле подобной связки умений в «моём» арсенале не было. По этой причине давалось подобное мне не столь легко, как бы этого хотелось, но было даже интересно этим заниматься. К тому же я прекрасно понимал, насколько это сильная в перспективе связка, и не жалел усилий, чтобы освоить её как можно раньше.

Так увлёкся процессом, что на время отключил все остальные ауры, полностью сосредоточившись на Укреплении и на заливке энергии в Руны. Старался сделать потоки маны и духа более равномерными и плавными и, как следствие, менее затратными. У меня даже начало получаться, впрочем, я понимал, что нахожусь только в начале пути освоения этих умений в паре.

Из-за того, что аура Восприятия была не активна, заметить неладное заранее у меня не получилось. Да и не ждал я никаких неприятностей, от чего изрядно утратил бдительность. Страшный крик впереди, словно кого-то заживо сжигали, выдернул меня из медитативного процесса тренировки. Быстро «включив» ауру Восприятия, тут же услышал и другие не самые приятные звуки. Впереди, совсем близко, за очередным поворотом тропы, явно происходило что-то не очень хорошее: людские крики, испуганное ржание лошадей. Бросив походные сумки прямо на тропу и перехватив копьё в боевое положение, рванул с места. Ускорился настолько резко, что мои ступни вырвали клочки земли с того места, где стоял. Новые сапоги жалобно скрипнули, но так как Ауру Укрепления я не снимал, выдержали эту далеко не маленькую нагрузку.

Мои худшие опасения подтвердились, стоило мне миновать поворот тропы. На три крестьянские повозки, гружённые овощами и мешками с мукой, из лесной чащи напали болотные твари. Монстры были похожи на морёные брёвна, у которых вместо ветвей, словно многочисленные ноги насекомых, во все стороны торчали длинные и гибкие лианы, на которых эти чудовища передвигались. Дейканы. Этот вид монстров, благодаря «памяти будущего», был мне очень хорошо знаком. Они представляют из себя что-то вроде «оживших» странной жизнью брёвен, когда-то затянутых топью. С обеих сторон эти брёвна будто расколоты гигантским топором, отчего образуется нечто вроде огромной деревянной пасти, в которой вместо привычных зубов торчат окаменевшие рыбьи кости. Эти монстры могут сильно различаться по размерам и, как следствие, опасности, которую представляют для окружающих.

Крестьянам, едущим торговать, ещё очень повезло, что на них напала самая мелкая разновидность дейканов. Не больше крупной дворовой собаки. Хотя, как повезло? Один из крестьян уже лежит на земле лицом вниз и тихо воет, свернувшись калачиком и держась за живот. Но у остальных дела явно не так плохи. Бросив две телеги, крестьяне организовались и заняли круговую оборону около третьей повозки. Каждый из них держал в руках какое-то оружие, кто вилы, кто обычные плотницкие топоры. Впрочем, так как все крестьяне были не выше Железного ранга, то даже такие мелкие дейканы очень скоро их бы порвали на клочки. Но крестьяне были не одни. На телеге, балансируя на мешках с мукой, стояли два лучника, раз за разом посылающие свои стрелы в чудовищ. При этом один из стрелков, выглядящий как типичный охотник, видимо, он и был племянником Валены, отдавал довольно дельные приказы и не давал крестьянам впасть в панику. Второй же лучник, с коротким, но мощным степным луком, оказался тем самым бардом, которого я вчера обогнал на тракте.

Так как напавшие на крестьянский караван монстры были по своей природе просто ожившими, благодаря магии или какому-нибудь древнему проклятию, деревяшками, то стрелами их повредить было трудно. Тем не менее, оба лучника оказались не столь просты. Бард усиливал стрелы Огнём, отчего те при попадании поджигали монстров. Увы, это бы хорошо сработало против порождений Леса, но вот против тварей Болот, которые, стоило им загореться, сразу начинали выделять на своей коже-коре густую тёмную слизь, быстро тушившую огонь от стрел, работало плохо, только немного задерживая дейканов. Чтобы справиться с подобными монстрами огнём, надо приложить огромное количество усилий, потому как их тела буквально пропитаны болотной жижей, и пока та не испарится, дерево их основы не загорится. А болотной жижи в них, ой как немало! Здесь огненные стрелы не помогут, а нужно что-то действующее долго, например, Поток Пламени или аналогичные заклинания, но ими бард, видимо, не владел.

Что же касается охотника, то его арсенал умений куда больше подходил для борьбы именно с болотными тварями. Каждая его стрела, выпущенная из длинного, похожего на валлийский лука, была усилена заклинанием «Раскол» из арсенала магии Земли. И, как следует из названия, при попадании в чудовище стрелы буквально раскалывали их тела, словно удар хорошей секиры, а при попадании в «лапы» отрывали их с «мясом». Правда, чтобы убить даже столь небольшую тварь с одного «Раскола», надо быть на Стали, а охотник только Бронзового ранга. Из-за этого его выстрелы калечили и сильно замедляли монстров, но не убивали тех сразу. Впрочем, двух дейканов охотник уже завалил, скорее всего, дважды подряд попав в одну точку, отчего их основное бревно развалилось на неравные части. Но на этом успехи обороняющихся закончились.

На неполный десяток людей напало не меньше дюжины дейканов, которых по силе можно было бы сопоставить с бойцами Бронзы, и если я не вмешаюсь, всё очень быстро закончится. Как опустеют колчаны лучников, так людей и затопчут, заплюют ядовитой жижей, размелют их кости деревянные пасти. «Прошлый я», наверное, какое-то время сомневался, а вообще стоит помогать или, пока монстры заняты другой целью, просто сбежать, от греха подальше. Но я не «он», да и столь небольшие дейканы для меня, стоящего на Булате, явной угрозы не представляли. Поэтому, как только оценил сложившую на извилистой тропе диспозицию, скинул рюкзак на землю, сорвал с наконечника копья чехол и рванул в самую гущу схватки.

Первый же мой удар показал, что всё будет не так просто, как мне представлялось. Вместо того, чтобы разрубить дейкана на две части, мечевидное лезвие «Разящего Шелеста» отрубило тому несколько ветвей и застряло в морёной древесине, не нанеся твари особого вреда. Чтобы не оставить своё оружие в теле монстра, после первого же удара пришлось прибегнуть к «Бычьей Силе» и быстро выдернуть застрявший наконечник.

Твари, какими бы тупыми деревяшками они не были, сориентировались в ситуации даже быстрее людей, отреагировав на появление нового врага без промедления. Пока я с превеликим трудом добил-таки первую тварь, чудовища выставили против меня заслон сразу из пяти монстров, надёжно отрезая меня от повозок. У меня не было сомнений, что в итоге я всех дейканов всё же перебью. Да, не так быстро и не так просто, как мне бы того хотелось, но итог нашей схватки предопределён заранее. Но был один важный нюанс, если на каждого монстра буду тратить столько же времени, как на первого, то, когда прорву выставленный против меня заслон, с крестьянским караваном уже всё будет кончено. Не став рассусоливать, я крутанул копьё вокруг себя, а мои губы беззвучно прошептали:

— Танец.

Движения мгновенно ускорились, и решение задачи по выведению дейканов из строя пришло тут же. Да, копьё далеко не лучшее оружие против монстров, тела которых, по сути, состоят из древесины, но у Разящего Шелеста наконечник в виде пусть короткого, но всё же меча. Это, конечно, не топор и не секира, способная с одного удара перерубить бревно, но мне-то этого, по сути, и не надо. Да, чтобы спасти людей, мне не нужно убивать тварей здесь и сейчас, достаточно лишить их возможности передвигаться, а добить монстров можно будет потом.

Мгновение — и ближайшая ко мне тварь лишилась сразу четырёх ветвей, на которых стояла, для этого потребовался всего один широкий взмах копья с последующим обратным круговым движением. Только вот вместо того, чтобы упасть на землю, монстр крутанулся прямо в воздухе и встал на те ветви, что до этого у него росли сверху. Его деревянная пасть, как мне показалось, ехидно оскалилась. Как я мог забыть, что для дейканов не важно, где у них условный «верх», а где «низ». Впрочем, тем и хорош Танец, в нём ты не думаешь, а действуешь! Не успела пасть монстра захлопнуться, как новое веерное движение Разящего Шелеста лишило его остатков лиановидных лап, от чего монстр упал на пыльную тропу, словно бревно. То, что это бревно в ярости щелкало пастью, уже не имело для меня большого значения. Пусть лежит и бьётся в бессильной ярости. Нанести вред обездвиженный он мне мог, только если я сам подставлюсь под его челюсти. Чего я, разумеется, делать не собирался.

Второй монстр очень скоро последовал за первым, его «лапы» я уже обрубил куда увереннее, под самый корень. После чего, применив Бычью Силу, пинком отправил что первого, что второго в глубокую канаву. Третий и четвёртый присоединились к первым двум, не прошло и десяти секунд.

Да, монстры старались меня достать, пытались охватить в кольцо. Хотели сбить своими длинными ветвями с ног, но они были слишком медлительны для меня. Всё же Булат под Ускорением, да ещё при активном Танце — не та цель, с которой подобные чудища способны совладать, даже напав числом более десятка.

Тем временем у телег дела шли всё хуже. У охотника закончились стрелы, и монстры подступили совсем близко, из-за чего в бой пришлось вступить крестьянам. Если бы не бард, который, быстро сориентировавшись, кинул свой лук и колчан охотнику, и тот смог возобновить стрельбу, то жертв было бы не избежать. Охотник быстро понял замысел барда, чья огненная магия оказалась неэффективна против дейканов, и, схватив чужой лук, принялся стрелять по подошедшим практически в упор тварям со скоростью, которой позавидовал бы пулемёт. Первые два раза он промахнулся, всё же чужой лук — это не родное оружие. Но уже третья стрела, усиленная «Расколом», откинула ближайшего дейкана, уронив того на землю и не дав добить одного из крестьян.

Да’Наннановы болотные твари! И чего только вылезли из топей? Что им в своей тине не сиделось? Причём, насколько я помнил, подобные мелкие монстры обычно своих болот не покидают. Но нет, надо же было им вылезти именно сейчас, когда по тропе двигался крестьянский караван.

Эта ругань шла в моём разуме своеобразным фоном, совершенно не мешая танцевать с копьём. Последние две твари из заслона успели сообразить, что что-то идёт явно не по их плану, и попытались оттянуться к основной «стае». Только совершить задуманное не успели и, лишенные ветвей, словно голые брёвна, ускоренные моими пинками, отправились в ту поленницу, которая уже успела образоваться в придорожной канаве.

Прорыв не занял и половины минуты, но за это время ещё двое крестьян получили ранения и вынуждены были отползти под телегу. Да и бардовские стрелы тоже закончились, и охотнику пришлось взяться за топор, которым он, судя по всему, владел далеко не так хорошо, как луком. Моя помощь успела вовремя. Вот-вот крестьянский строй дрогнул бы, но этому помешал Разящий Шелест в моих руках. Я применял весь доступный арсенал. Разряды летели во все стороны, Поцелуи Сегуны замедляли тварей. Лезвие моего копья сияло, напитанное Светом. А лишённые ветвистых лап твари больше не отправлялись в канаву к своим сородичам, а разлетались в труху от прикосновения моей ладони, с нанесённой на неё магией Иллюзии Руной Разрушения. Меньше минуты прошло с моего вмешательства в схватку, и вот-вот она должна была закончиться. Должна была…

— Сзади!!!

Истошный крик барда, который, вместо того чтобы сражаться, зачем-то принялся доставать свою лютню, заставил меня крутануться на месте. Оставив разбираться с двумя последними дейканами охотника и тройку всё ещё способных держать оружие крестьян, я качнулся в сторону леса. Того леса, из которого совершенно бесшумно, и не потревожив даже ауру Восприятия, появились две новых твари. Тоже дейканы, но эти были куда как крупнее. Главное бревно каждого из них было не меньше четырёх метров в длину и более чем в обхват взрослого мужичины толщиной. Да и их «лапы» напоминали уже не тонкие лианы, а могучие сучковатые дубовые ветви.

Вот это уже противник посерьёзнее, и каждый из них может заставить меня попотеть, а двое сразу и убить могут. Даже меня, даже под Танцем. Потому как каждый из них примерно равен по своей силе и возможностям воину Булата.

Но хуже всего было не это, а тот шум, который раздавался из леса. Грохот, словно кто-то столкнул с горы огромный валун, и тот катится вниз, сметая всё на своем пути. Увы, благодаря «памяти будущего», я прекрасно знал, что способно издавать подобный звук. Мне бы сейчас взять «ноги в руки» и бежать отсюда сверкая пятками. И, наверное, я бы так и сделал, несмотря даже на Сродство со Светом, которое требовало защитить людей. Всё равно бы сбежал, потому как моя жизнь всё же важнее… Но на свою беду забыл выйти из Танца, и тот потащил меня вперёд, прямо навстречу не только двум новым тварям, но и к тому монстру, что появится здесь уже скоро.

Первый же мой удар показал, что я был прав в своих опасениях. Вместо того чтобы быть срезанной по корень, «лапа» большого дейкана выдержала удар и едва не пленила моё копьё. Я вертелся, словно уж на сковородке. Танцевал так, что пыль стояла, а мои ступни вырывали комья земли от резких ускорений. И, пожалуй, в итоге, минут через десять всё же справился бы с двумя большими дейканами. Только вот этих десяти минут у меня не было. То, что ломилось через лес, вот-вот будет здесь, и тогда никакой Танец и никакие умения, и знания будущего не помогут мне выжить.

Отключив на время Танец, я начал искать пути отхода, но и с этим опоздал, в горячке боя, следуя за движениями Танца, оказавшись сразу между двух крупных монстров. Каждая из тварей уже была мной повреждена, но максимум, чего я добился, это срубил одну из ветвей, не нанеся ни одному монстру более-менее серьёзной раны. Толстая ветвь, словно атакующая мурена, попыталась подсечь мне ноги, но внезапно взорвалась у основания и упала безвольной плетью вдоль тела монстра. Это пришёл мне на помощь охотник. Следуя его коротким командам, крестьяне, добив последних двух мелких тварей, принялись собирать стрелы и бросать их лучнику. Тот их ловил прямо в воздухе и тут же, наложив на тетиву, отправлял в полёт уже усиленные «Расколом».

Эта помощь была не очень существенной, но всё же отвлекла одну из больших тварей, что позволило мне сделать пару спокойных вдохов. С отключённым Танцем мои движения замедлились, отчего удары стали значительно слабее. Тем не менее, за весь бой я ни только не получил ещё ни одной раны, но даже моя новая котта осталась неповреждённой. Имей я неограниченное время, особенно при поддержке со стороны, то, безусловно, в итоге добил бы и двух больших дейканов. Но не в них была проблема, а в том, что неумолимо приближалось из леса и, судя по грохоту, уже было совсем рядом.

Благодаря возобновившемуся обстрелу, у меня появилось окно для побега. Я понимал, что если сбегу, то шансов выжить у остальных уже не останется. Но также знал, что если останусь, это никак не изменит ситуацию. Просто трупов на этой тропе станет на одного больше. Вот он просвет в атакующих ветвях, один быстрый рывок, и я вырвусь из ловушки. А затем предельное ускорение, и меня и след простыл. А люди: крестьяне, охотник и бард — они всё равно обречены. А если я останусь, то погибну. Один рывок, и я спасён. Один чёртов рывок!

Но вместо этого мои губы шепчут:

— Танец!

Понимаю, что поступил глупо, что теперь я умру. Мне это ясно. Но это мой выбор. И пусть я погибну, пусть этот мир сгорит, но я не дам себе превратиться в ту бесчувственную дрянь и скотину, которой стал в Прошлом Цикле. Понимаю, что это мелочно и неправильно, что Цель оправдывает средства. Но на этой тропе сегодня умрёт только один…

И в этот момент, словно подтверждая мои мысли о смерти, сминая молодые деревья своим весом, из леса выкатывается настоящий гигант. Это тоже дейкан, только от остальных он отличается, словно штурмовой танк от самокатов. Два десятка метров длины, ветви-лапы толщиной со среднюю берёзу, а его тело не охватят взявшиеся за руки три человека. Каждая из его пастей способна вместить малолитражку, и в них зубы из окаменевших плавников щук с мою ладонь каждый. Достойный противник для стоящего на Легендарном Ранге Спирали. Тварь не вышла, а именно выкатилась, оставив за собой настоящую просеку из вырванных с корнями деревьев. И только достигнув тропы, чудовище поднялось на лапы, сразу возвысившись над нами, словно карьерный самосвал.

— Вставайте, герои, пришёл последний бой… — символично разносится над тропой.

Это бард настроил свою лютню и принялся петь. Ненавижу бардов, лучше бы меч взял в руки! Понимаю, что он бы мне этим всё равно не помог, но и петь баллады перед смертью мне кажется куда более странным выбором. Впрочем, песню бард подобрал в тему. Она была посвящена последней войне с сидами, когда к одному людскому городу вышло полчище оживлённых сидской магией деревьев. Не сводя взгляда с нового чудища, я, тем не менее, увидел новую атаку ближней твари, ушёл от неё в подкате и нанёс ответный удар. И в этот раз лезвие Разящего Шелеста не скользнуло бессильно по морёной древесине, а начисто срезало лапу ближайшего дейкана. Я чувствовал, как лезвие моего копья вибрирует в такт разносящейся над лесом мелодии:

— Рубите ветви, герои…

Бард не просто пел, его музыка и голос были наполнены магией, усиливая всех союзников, кто его слышит. Это не очень большая помощь, но именно благодаря этой песне лезвие моего копья перестало скользить по коре монстров, а начало рубить их деревянную плоть, словно обычные тела. Всё моё внимание сосредоточено на гиганте, пока тело продолжает действовать. Усиленное песней барда лезвие Разящего Шелеста рвёт дерево ближайших дейканов, нанося им страшные раны и срубая ветви.

Только это уже не важно. Куда важнее то, что я понимаю, какую ошибку совершил, не сбежав. Сейчас, смотря на болотного гиганта, отчетливо понимаю, насколько глупы и смешны были мои мысли и решение остаться. Ведь моя жизнь, моё знание будущего куда важнее, чем жизни этой горстки людей. На порядки важнее. Ведь никто из них не знает о будущем Вторжении и, тем более, не способен ему помешать даже в теории. Какой же я идиот! Дурак! Поддался чувствам там, где должен был сохранить холодный разум и выжить, даже ценой жизни других. Я просто обязан был поступить, как Скалли со мной, а не изображать из себя героя! Обязан! А сделал совсем другое. Остался, вместо того чтобы сбежать. А сейчас уже поздно.

Тем временем гигант не нападает, он просто стоит, словно наслаждаясь моментом и предвкушением. Я всем телом ощущаю исходящую от него жажду крови. Ту жажду, которую эта тварь вскоре утолит. Сбежать не получится, длина его лап покрывает всю тропу. В любой момент монстр способен дотянуться до каждого из людей на лесной тропе и до меня в том числе. Но медлит, понимая, что никуда мы от него уже не денемся. Второй из крупных дейканов обрубленным бревном падает у моих ног, лишенный всех ветвей, с первым я покончил за пару секунд до этого.

— Примите смерть достойно…

Переходит тем временем бард к последнему куплету своей песни, и, словно издеваясь, гигант в такт этой музыке неторопливо раскачивается, шевеля ветвями. Он будто даёт барду допеть песнь. Это так нелепо, но при этом настолько символично, что я откидываю последние сомнения.

— Примите смерть достойно…

Мне ничего не остаётся, как последовать словам песни. Разящий Шелест отправляется в высокий полёт, а мои руки ослабляют узлы на груди.

— А одной не миновать… — Шепчут мои губы.

Копьё ещё находится в воздухе, когда мои ладони срывают футляр из-за спины. Сегодня я умру, но эта тварь погибнет первой. Как же глупо. Как просто. Как нелепо. Но именно мои решения, мой выбор, пусть ошибочный и сиюминутный, привели меня к этому, не оставив другого варианта, кроме Слияния с Безмерной Гордыней.

— Я твоя смерть! — Ору я, чтобы хоть как-то заглушить охватившее меня отчаяние.

Но… Прежде чем успеваю раскрыть футляр, тяжёлая ветвь, которую я видимо пропустил и не отрубил, недобитого мной дейкана бьёт прямо по футляру, вырывая тот из рук. Отчего артефактный меч так и не был обнажён. Вместо этого я, как полный идиот, безоружный стою на тропе и смотрю, как футляр с волшебным мечом внутри, бешено вращаясь, летит в сторону великана. Услышав мой крик, огромный монстр разворачивается ко мне всем своим гигантским телом. С невероятной лёгкостью отбивает брошенное мной копьё, отмахнувшись от него, словно от назойливой мухи. Две массивные толстые ветви без труда ловят футляр в воздухе, сдавливают его, и, даже несмотря на нанесённые на него руны, тот крошится и разлетается на щепу.

— Дес.

Тело обезоружившего меня монстра содрогается в предсмертных судорогах, после того как моя ладонь опускается на его кору, но это уже совсем запоздалая месть.

Словно загипнотизированный, я смотрю, как в непонятной злобе болотный гигант, раскачиваясь в такт мелодии барда, ломает футляр. Все, кроме барда, который играет с закрытыми от страха глазами, не отводят взгляды от болотной твари. Кто-то начинает молиться, кто-то плакать, а охотник, видимо, понимая, что его стрелы не повредят монстра, просто сел на мешки и обречённо уронил голову на ладони. И на фоне этого людского отчаяния и грустной мелодии совсем чужеродно и не к месту раздаётся мой смех. Смех облегчения и уходящего страха.

Монстр, тем временем, докрошил футляр в щепу, и в его ветвях теперь зажата стальная, на вид совсем не острая, полоса. Да, бывает и так, что в одном месте встречаются два глупца, и глупость одного с лихвой компенсирует запредельная тупость второго. Так случилось и здесь. Я поступил невероятно глупо, оставшись и приняв бой, но этот дейкан-переросток оказался в разы тупее…

Сталь блеснула в солнечных лучах, и держащие артефактный меч ветви упали на землю, срезанные словно бритвой. Полоса металла, лишённая поддержки, кружась, подобно пропеллеру, упала на землю, по пути лишив чудовище ещё пары ветвей. Закладывающий уши рёв-скрежет пронёсся над тропой. Не понимая, что происходит, чудовище ударило сразу тремя ветвями по лежащей на земле стали. В этот же момент клинок снова стала тупым и не нанёс ветвям никакого вреда. Безмерная Гордыня позволил монстру снова себя поднять с земли и стал острым снова только тогда, когда чудовище потянуло его себе в пасть. Монстр сжал свои окаменевшие зубы, и тут же, словно издеваясь, Гордыня снова вернул остроту своему лезвию. Нижняя челюсть монстра, весящая, наверное, не меньше центнера, тут же оказалась срезанной и с гулким грохотом упала на тропу. Меч же, лишённый какой-либо поддержки, снова, благодаря силе притяжения, устремился вниз. Срезал ещё пару лап на своём пути и в этот раз упал не плашмя, а воткнулся в землю, словно шест.

Впавший в неконтролируемую ярость болотный гигант ударил по тонкому лезвию изо всех сил. По всем законам физики от этого удара меч должно было выдернуть из земли и унести метров на сто в сторону. Только вот Безмерная Гордыня, видимо, был против подобного исхода и остался на месте, словно его держала не рыхлая земля, а гранитный монолит. От ударов чудовища артефактный меч даже не шелохнулся, и только деревянные ошмётки полетели во все стороны.

Затем, как мне показалось специально, Гордыня подставился под один удар плоскостью своего клинка, от чего снова взлетел в воздух. Сталь блеснула и впилась прямо в брюхо чудовища, по пути срезав ещё одну из ног монстра. Из-за своего размера гигант не был столь ловок, как его меньшие собратья, и лишённый опоры извернуться в воздухе не успел. Так и упал всем своим телом прямо на двухметровую полосу артефактной стали.

Мне показалось, что я слышу довольный смех Безмерной Гордыни, когда чудовище покатились по тропе. И с каждым таким оборотом вокруг себя тело монстра само себя нарезало на спиральные ломтики об острое лезвие, торчащее из его же бока. Через минуту всё было кончено, и вместо ужасающего дейкана на тропе остались только деревянные кругляши и обрубки ветвей.

Обернув ладонь коттой, я поднял Гордыню с земли и тяжёлым взглядом обвёл чудом выживших сегодня людей. Пнул ближайшую ветвь ногой и, сняв с себя накидку, завернул в неё волшебный меч, после чего сказал:

— Вы ничего не видели!

«…» — Молчание Безмерной Гордыни было каким-то умиротворённым и радостным, но я предпочёл этого не заметить.