Стратегия света, тактика тьмы

Глава 1, в которой все пошло наперекосяк

– Пустите! – сердито крикнул Максим.

Рен-Рендук разжал пальцы. Они стояли в просторном пустом помещении неправильной формы. Не то, что прямых углов, здесь и ровных поверхностей не было. Окна тоже отсутствовали. Больше всего помещение смахивало на пещеру или грот. Однако стены этого грота были не каменными. И пахло странно… грибами пахло!

Выход из грота зеленел ярким пятном в десяти шагах от пурпурной спирали. Узнать, кому принадлежит крепко скроенная женская фигура, перегораживающая его, труда не составляло.

– Безопасно! – сообщила Зира.

Король поспешил к ней, а Максим замешкался. И едва не был сбит с ног вывалившейся из спирали Огницей.

– Недоумки! – рявкнула княжна, обращаясь то ли к стражникам, еще остававшимся в секторе гвыхов, то ли к спине Рен-Рендука. Она была так сердита, что вырвала руку у пытавшегося поддержать ее Максима. Сообразила, что он-то не при чем, буркнула: – Эта не та дверь, не тот мир.

– Так получилось, – безмятежно откликнулся Рен-Рендук, выбираясь из пещеры.

Задерживаться возле спирали, мешать арьергарду не стоило, поэтому друзья поспешили за ним.

Это была не Земля. Максим кисло усмехнулся мысленно произнесенной фразе. Который раз он повторял ее, попадая в очередной сектор. Но редкий из них был настолько не Землей!

Грот со спиралью оказался дуплом громадного дерева. Юноше понадобилось не меньше минуты, чтобы осознать, что и он, и Огница, и Зира, и все прочие стоят на массивной ветви, диаметр которой у основания достигал метров двадцати, а о ширине ствола и вовсе трудно было что-то сказать. Выше и ниже от него отходили в разные стороны другие ветви, от них – ветки тоньше, кое-где из толстой огрубевшей до полукаменного состояния коры торчали молоденькие веточки, усеянные крупными пятипалыми украшенными пушистой бахромой листьями. И это была малая часть зелени, окружавшей людей со всех сторон. Ветви дерева оплетали бесчисленные лианы, кое-где сами толщиной с торс взрослого человека. Дерево служило им и опорой, и пищей: сотни корешков-присосок продырявили кору, вросли в древесную плоть. Не одни лианы прижились на нем то ли паразитами, то ли симбионтами. Тут и там кору покрывали пушистые коврики голубовато-зеленого мха, с ветвей свисали серебристые шары омелы. Судя по запаху, заполнявшему дупло, грибы тоже имелись, если поискать. Это был настоящий фантастический сад. Среди продолговатых листьев лиан и пятипалых родительского дерева, среди мха и омелы желтели, розовели, голубели похожие на огромные орхидеи цветы. Аромат они источали не менее сильный. Кому принадлежат, – дереву, лианам или, может быть, это отдельные растения, – не разобрать.

Максим осторожно подошел к краю ветки, глянул вниз. Во многих сотнях метров под ним ствол дерева исчезал в густых зарослях подлеска. Он задрал голову, посмотрел вверх. Но увидеть, насколько высоко дерево поднимается, не получалось: лианы, омела, мох, переплетаясь, образовывали зеленый шатер. Юноша не мог и представить, как бы такое дерево выросло на Земле. А здесь их был целый лес. Исполины стояли так густо, что перехлестывались ветвями, и лианы сплетали их в одно целое.

В этом мире было жарко и душно, и ни малейшего дуновения ветерка. Будто не в лесу ты находишься, а в сауне. Максим взмок за три минуты, и не он один. Добрийцы тяжело дышали, вытирали пот с раскрасневшихся лиц, спешили снять верхнюю одежду. Рен-Рендук, даром, что король, первым показал в этом пример.

Отряд сильно поредел после схватки с гвыхами. Из двух дюжин стражников, отправившихся в поход, осталось меньше двух третей. Ушибы, ссадины, рваные раны имелись почти у всех. Хорошо, хоть тяжелых ранений не было – те, кто их получил, сбежать от гвыхов не смогли. Конг тоже не вышел из двери, хоть Максим надеялся до последнего. Что случилось с добродушным великаном, не раз спасавшим им жизни, можно было только предполагать.

Рен-Рендук выставил караульного у дупла и объявил долгий привал на сон и отдых. Однако отдых полагался не всем. Максиму показалось, что он едва глаза сомкнул, как его затормошили.

– Идем, король говорить с тобой хочет, – сообщила Огница. Махнула рукой на ветвь, что была чуть выше и правее той, где расположился отряд.

Спавшая рядом Зира тоже проснулась, поднялась на ноги.

– Ты отдыхай, – попробовала остановить ее княжна. – Тебя не звали.

– Но и не запрещали? – парировала вирийка.

Огница смерила ее взглядом, промолчала.

Лианы так густо оплетали дерево, что перебраться с ветки на ветку оказалось не сложно, – главное, вниз не смотри и не думай, что можешь свалиться в эту пропасть.

– Он станет спрашивать тебя о дороге к уводящей двери, – сообщила княжна, ловко карабкающаяся по лиане, словно прожила на деревьях всю жизнь.

О теме предстоящего разговора Максим и сам догадался. Но следующая фраза девушки захватила его врасплох:

– В этом мире я тебе не помощница.

– Почему? – он застыл от неожиданности, так что лезущая следом Зира ткнулась в его ноги.

– Потому! Я предупреждала – нельзя сюда идти. – Огница покосилась на внимательно глядящую на них снизу подругу. Добавила уклончиво: – В общем, то, что я тебе у гвыхов говорила, тут не работает. Совсем!

Она быстро покарабкалась дальше. Максим поспешил вдогонку.

– Стой! И что теперь делать?

– Придумай сам. Ты же у нас старший проводник.

Ответ был точно пощечина. И не возразишь, – логика на стороне княжны. Только ничего не придумывалось!

Эту ветку Рен-Рендук превратил в свои апартаменты. Во-первых, она была поменьше и покомфортней, – переплетения лиан образовывали настоящие гамаки. Во-вторых, с нее прекрасно видно, чем занимаются люди внизу, зато оттуда разглядеть начальство не получалось. И в-третьих, наверное, самых важных: здесь можно было не опасаться внезапной атаки из двери. Кроме самого Рен-Рендука «в апартаментах» обосновались Огница, Лучик и Белява с Рудкой, занявшие должность личных телохранителей короля взамен бесславно сгинувшего Хребтолома. Принцесса и рыжая стражница спали, устроившись в развилке, густо оплетенной лианами и поросшей мхом. Белобрысая сидела поодаль с луком в руках.

Рен-Рендук встретил друзей, не вставая с гамака. Жара и духота досаждали толстяку, как никому другому в отряде. Он разулся, закатал рукава рубахи, расстегнул ворот. Помогало это слабо – рубаха казалась пятнистой из-за пятен пота, пропитавшего ее насквозь. Разоблачиться сильнее Рен-Рендуку не позволяло королевское достоинство.

– Маакс, ты догадался, о чем тебя хочет спросить король? – поинтересовался он. – Где нам искать дверь? Этот мир пока не выглядит опасным, но здесь слишком жарко, влажно, душно. Ты видишь, он не годится для человека.

«Что бы ты сказал, оказавшись в синей пустыне, жирдяй?» – мстительно подумал Максим. Но спорить с утверждением Рен-Рендука было трудно. Теплую куртку, меховые штаны и унты юноша снял, как только попал в этот мир. Но и добрийская охотничья форма, выданная ему перед выходом из Королевской Твердыни и казавшаяся такой удобной, сейчас была явно не по погоде. Жаль, что в Добрии не изобрели нижнее белье. Никогда прежде Максим так не горевал об этом достижении цивилизации.

Однако вопрос, заданный Рен-Рендуком, требовал ответа. Его у Максима не было. Юноша исподтишка взглянул на Огницу. Княжна демонстративно не желала смотреть в его сторону, показывая, что ее разговор не касается. Зира смотрела внимательно. Да толку? Вирийка ничего не могла подсказать. Карты в голове у нее не было, и в этот мир она тоже попала впервые. «Не местные мы…»

Максима словно током легонько стукнуло. Он вдруг вспомнил, как пытался найти дверь в Брехе, в мире народа Двона. Рецепт везде один – спросить у местных! Не факт, что ответят правдиво, а не попытаются убить, сожрать или еще как-то использовать. Но попробовать-то надо! Враны оказались вполне дружелюбными. Подумалось: будь в их отряде вран или иной какой крылатый, искать дверь было бы куда легче. Взлетел над лесом, осмотрел с высоты… С высоты? Конечно!

Король ждал ответ терпеливо и был вознагражден за это. Максим улыбнулся, предложил:

– Для начала нам с Огницей нужно подняться на вершину дерева и посмотреть, как далеко простирается лес и что находится за ним. Думаю, тогда я смогу выбрать дорогу.

На лице Рен-Рендука отразилось сомнение.

– Жизнь нашей племянницы очень ценна, она одна из престолонаследниц, король не имеет права подвергать ее риску. Возьми другого помощника.

Он махнул рукой в сторону нижней ветви, где спали стражники. Прежде, чем Максим успел ответить, Зира выступила из-за его плеча.

– Я пойду!

Король посмотрел на нее. Невооруженным взглядом было видно, как борются в нем противоречивые желание.

– Идти с мужем – твое неоспоримое право, – произнес он наконец.

Подъем на вершину дерева предстоял долгий и утомительный, поэтому отправились они налегке. Взяли с собой только ножи и сумку, в которой лежали карта, фляга с водой и немного копченной кротятины – выделенный Рен-Рендуком сухпаек.

Дорога к вершине дерева не походила на альпинистское восхождение. Скорее, это смахивало на карабканье по такелажу парусника: выбрать подходящую лиану, взобраться по ней на следующую ветку, снова выбрать. Первые метров сто было легко, затем начало утомлять. Главное, непонятно, как высоко предстоит подниматься. Метров через триста толщина ствола начала уменьшаться. В остальном изменений не было: вокруг по-прежнему листья, цветы, омелы, мох. Они устроили первый привал.

– Тихо как, – заметила вирийка.

Максим прислушался. В самом деле, тишину нарушали лишь доносящиеся время от времени снизу голоса их спутников.

– Ветра нет, вот и тихо, – предположил он. – В лесу всегда так.

Зира не спорила. Единственный лес, в каком ей довелось побывать – рощи вокруг Свободного Города. Но Максим уже понял, что соврал. В лесу не так, будь то на Земле, в Добрии или Брехе. В лесу всегда есть кому пошуметь в самую безветренную погоду: птицы, звери. Возможно, в этом мире вообще нет живности? Это было бы великолепно, встречаться с местным аналогом саблезубых ох как не хотелось. Взгляд зацепился за разноцветные орхидеи, примостившиеся на ветке в трех шагах от них. Они тогда для кого? Уроки ботаники Максим помнил хорошо.

– Ты мне так и не расскажешь о вашем с Огницей секрете? – вдруг спросила Зира. – О чем вы разговаривали, пока к Рен-Рендуку поднимались? Дай угадаю. Это же не ты нашел новую дверь из сектора гвыхов, а она, верно? И это была не та дверь, в которую нас вывел Рен-Рендук. То есть, Огница вела нас не к первой попавшейся двери, а к конкретной. Но на карте Инженера ничего такого нет. Не хочешь объяснить?

Пришлось рассказать о необычных возможностях понимателя княжны. Давно следовало это сделать, – какие тайны между друзьями? К слову не приходилось. Но лучше поздно, чем никогда. Хотя поздно – не лучше.

– Значит, она твоя карта, – губы вирийки тронула ироничная улыбка. – Очень удачно, когда твой друг одновременно любимая девушка и живой путеводитель. Мне, обычной телохранительнице, с ней не сравниться.

У Максима уши загорелись.

– Ты тоже мой лучший друг! – принялся оправдываться он. – И нравишься мне не меньше…

– Не преувеличивай. Может, я тебе и нравлюсь, но любишь ты Огницу. Она моложе, красивее…

– С чего ты взяла, что она красивее?!

– Она рыжая, огненная. И глаза зеленые как у кошки.

Максим открыл рот, готовый выплеснуть новую порцию возражений, но ладонь вирийки легла на его кисть, мягко сжала. Он удивленно покосился на спутницу и понял, что улыбка на ее губах вовсе не ироничная, а лукавая. «Да она меня дразнит!» – догадался.

Несколько секунд они так и сидели, играли в гляделки. Потом Зира начала клониться к нему, губы ее приоткрылись. Если это не приглашение, тогда что? Чувствуя, как кровь предательски приливает к ушам и щекам, Максим тоже подался к ней навстречу. Их траектории должны были пересечься неминуемо. Еще пятнадцать сантиметров, десять, пять… Грудь девушки уперлась в его плечо, будто приглашая дотронуться, стиснуть.

– Как думаешь, мы достаточно высоко поднялись, внизу не услышат? – спросила Зира почему-то шепотом.

Максим хотел уточнить, чего именно не услышат, но тут его собственные уши уловили посторонний звук – монотонное жужжание. Оно становилось ближе, громче. Насекомое, весьма похожее на земную пчелу, неторопливо барражировало в их сторону. Только размером оно было с крупную кошку. Юноша замер, затаил дыхание. Пчела облетела их слева, поднялась выше, повернула вправо. Она явно разглядывала необычную находку. В фасеточных глазах ее не отражались ни любопытство, ни агрессия, точно автомат, работающий по программе. С минуту Максим и Зира сидели неподвижно, дожидались, пока пчела закончит исследования. Кажется, пробовать их на вкус она не собиралась, и на том спасибо. Знакомиться с ее жалом не было ни малейшего желания.

Наконец люди пчеле наскучили. Она развернулась, опустилась к разноцветным орхидеям. Сначала села на розовую, сунула в нее хоботок. Надолго не задержалась, проигнорировав желтую, перелетела к самой большой, голубой с белыми и лиловыми прожилками на лепестках.

– Отвязалась, – выдохнул Максим облегченно. – Но лучше не дергаться, пока она рядом.

Впрочем, предосторожности казались излишними. Пчела всецело отдалась пиршеству, на людей внимания больше не обращала. На происходящее в непосредственной близости от себя, тоже. А зря.

Желтая орхидея, словно обиженная пренебрежением, встрепенулась, медленно развернулась к голубой сородичке. Стебелек ее, до того безвольно свисавший с ветви, напрягся, сделался жестким, потянулся вверх. Вскоре желтый цветок был уже не рядом с голубым, а над ним. Собственно, не цветком он теперь выглядел, а раззявленной пастью готового атаковать хищника.

Желтая орхидея не успела. Голубые лепестки схлопнулись вокруг пчелы, превратив цветок в плотный кокон. Желтые ударились о него, отпрянули обиженно. Стебель вновь расслабился, возвращая орхидею на место. Попавшая в капкан пчела отчаянно жужжала, но вырваться не могла.

– Капец мышонку… – пробормотал Максим.

Он ошибся. Кокон распался так же внезапно, как схлопнулся. Лепестки голубой орхидеи вернулись на свои места. Пчела выкарабкалась из ее сердцевины, поворчала сердито, встряхнулась, расправила слегка помятые крылья, взлетела. Брюшко ее раздулось едва не вдвое, туго обтягивая просвечивающие сквозь плоть синеватым светом шарики.

– Макс, пошли отсюда, – Зира повернулась к юноше. – Что-то мне неуютно.

Они еще дважды делали привал. Затем ствол дерева разделился, выбранная ими ветвь начала быстро сужаться, шатер из лиан распался и яркий солнечный свет хлынул на разведчиков. Последние десять метров они взбирались очень осторожно, ощущая, как вибрирует, прогибается под их тяжестью ветка.

Дерево не было ниже прочих, но и не возвышалось над ними. Максим решил, что ничего не увидит, кроме безбрежного зеленого моря. Однако Зира тронула его за руку, заставляя обернуться, – «Посмотри!» Белые, серебристые, золотые шпили тянулись к небесам, перламутровые и радужные купола сияли на солнце. Город будто парил над землей вровень с кронами деревьев-гигантов. Город был огромен и прекрасен.

– Километров тридцать, – прикинула расстояние Зира. – А вон там дальше еще один. Вляпались. – Вздохнула.

Максим разочарование подруги понимал. Дикари-беглецы не могли построить такие города, к какой бы расе они не принадлежали. Этот мир был подконтролен криссам. Экспедиции, направляющейся к корневому сектору ради захвата власти над Сферой, соваться сюда однозначно не стоило.

– Мир народа Двона тоже цивилизованный, но мы же не попались, – слабо запротестовал он.

– Сравнил! Сколько там тех гвыхов в стойбищах. А этих, наверное, миллионы. Не меньше, чем людей в Вирии.

– Дверь все равно искать как-то нужно. Попробуем подобраться к городу, вступить в контакт с местными. Вдруг они что-нибудь знают?

– Угу, в Вирии все о двери слышали. А видели ее многие?

– Что ты предлагаешь?

– Макс, а ты уверен, что княжна тебе правду сказала? В Добрии она двери видела, у гвыхов видела, а здесь нет? С чего бы? Эйвы передумали нам помогать? Не может ведь такого быть, чтобы из сектора выхода не существовало. Или причина в ином? Мне кажется, княжна изменилась в последнее время. Ты заметил?

– Не заметил! – отрезал Максим.

Да, некоторые слова и поступки добрийки и у него вызывали сомнение. Но слышать это от другого человека он не хотел. Даже от Зиры!

– Огница не станет мне врать, – добавил, стараясь вложить в ответ всю твердость, на какую был способен. – Не видит карту, значит, не видит. И вообще, надо с ней связаться и посоветоваться.

Не дожидаясь новых саркастических замечаний, он активировал браслет. Поднес руку ко рту, позвал:

– Огница, можешь сейчас говорить? Мы на верхушке дерева, видим огромные города. Я хочу незаметно подойти к ближайшему и попробовать разузнать у его жителей о дверях…

– Ты совершенно прав, Маакс, – тут же отозвались. – Отряд пойдет к городу. Спускайся в лагерь, только запомни направление.

Максим ошарашено уставился на спутницу. В отряде осталось четыре говорителя: у него, княжны, короля и командира разведчиков. Юноша уверен был, что подключился к девайсу Огницы, никак не Рен-Рендука. Зира хмыкнула, пожала плечами.

– В самом деле, наша княжна ни капельки не изменилась.

Она повернулась, готовая начать спуск, и застыла. Двумя метрами ниже них на ветке сидела стрекоза. Похоже, все обитатели этого мира страдали гигантизмом. Утолщенная часть туловища стрекозы габаритами мало уступала человеческому торсу, а длинна ее была под два метра. Глаза внимательно смотрели на людей, мощные челюсти медленно двигались. Максим невольно плечами передернул, представив, каково будет, если такая тварь укусит.

Зира потянула нож из привязанного к поясу чехла. Стрекоза мигом сфокусировала взгляд на этом движении. Челюсти заработали быстрее, расставленные в стороны крылья задрожали, наполнив воздух тонким, похожим на мелодию звоном. Она явно собиралась что-то предпринять. Напасть? Земные стрекозы – хищники. Мало надежды, что местные предпочитают травку и листики.

– Летела бы ты отсюда по-хорошему, – пробормотал Максим. – Мы же тебя не трогаем.

Стрекоза зазвенела громче, присела на переднее лапы, задрала к верху тонкое длинное брюхо. Медлить было нельзя, время для уговоров закончилось. Больше не раздумывая, Максим выдернул нож. В следующую секунду стрекоза взмыла вверх, и прежде, чем юноша успел испугаться, силуэт ее растаял в небесном изумруде.

– Ты видел? На ее брюхе? – задумчиво поинтересовалась Зира.

– Что? – не понял Максим.

Вирийка помолчала, отрицательно качнула головой.

– Ничего. Показалось.

Спуститься получилось быстрее, чем подниматься. В общей сложности путешествие заняло шесть часов, и когда Максим с Зирой вернулись в лагерь, все успели проснуться. Жара и духота окончательно доняли людей, поэтому мужчины обнажились по пояс. Возможно, женщинам хотелось поступить так же, но правила приличия пока-что их сдерживали. Закатать рукава и расстегнуть ворот – самое большее, на что они решались. Дальше всех зашла Белява, закатавшая подол рубаха и подвязавшая его ремешком под грудью. Потом Максим увидел Огницу, и понял, что инициатива обнажить живот принадлежит не телохранительнице. Княжна вместо добрийской одежды надела сшитую в Свободном Городе. Короткие штаны из тонкой кожи морских обитателей, такая же безрукавка, прикрывающая грудь на грани приличия, – пожалуй, это был лучший вариант из имеющихся. Максим обругал себя за несообразительность, – как сам не додумался переодеться? Местный климат куда больше походил на господствующий в мире тритонов, чем на добрийский.

Затем он увидел Рен-Рендука, по-прежнему возлежащего в гамаке, и челюсть его отвисла. Король был одет так же, как княжна. Безрукавка не сходилась на пузе, но в штаны втиснуться он сумел. «Он украл мою одежду!» – мелькнула первая мысль. – «Выпотрошил вещмешок, нашел и забрал себе без спроса». Следующая была более здравой: Рен-Рендук не смог бы втиснуть свои толстые бедра в штаны Максима. Да и жилетка скроена несколько иначе.

– Это моя одежда, – произнесла Зира, хмуро глядя на воришку.

Тот и не собирался оправдываться.

– Король благодарит красивую и отважную воительницу за удобную одежду, переданную во временное пользование. – Сменил тему, показывая, что вопрос исчерпан: – Мы отправили разведчиков вниз, а вам за смелость положено вкусное угощение. Кушайте и рассказывайте королю, что видели.

Белява ткнула в руки по пятипалому листу с завернутым в него куском чего-то белого и сочного. От угощения шел одуряюще приятный запах жаренного на костре мяса. Костру Максим не удивился, – дров вокруг полно. Но мясо не походило на украденные запасы гвыхов ни цветом, ни запахом, ни текстурой. Он с опаской отщипнул кусочек, отправил в рот. Вкус тоже был иным.

За плечом звонко засмеялись.

– Ешь, ешь, съедобно! Мы все ели.

Принцесса верно истолковала его замешательство. Но откуда она взялась? Максим готов был поклясться, что минуту назад, когда они говорили с Рен-Рендуком, девочки поблизости не было. Он оглянулся, и понял. На Лучике снова было зеленое платье. Мало того, что оно умеет подстраиваться под фигуру, не сковывает движения, удивительным образом не рвется, так вдобавок сто очков форы даст любому камуфляжу. Пока смотришь на девочку в упор – вот она, стоит разговаривает, никуда не прячется, а отведешь взгляд – мигом сливается с листвой. Ай да лупоглазы, ай да умельцы!

– Это добыча, они тут летают везде. Как мухи, только большущие, и их есть можно, – продолжала рассказывать Лучик, изображая жестами, как добыча выглядит. – Попасть в них легко, они медлительные. Но влет бить без толку – вниз упадет. Огница придумала, что стрелять надо, когда они на цветке сидят, нектар собирают.

– Да, – подтвердил король, с улыбкой слушавший приемную дочь. – В этом мире голод охотникам не грозит.

– Ой, я вам сейчас сладенького принесу на закуску! – спохватилась Лучик.

Прошла по ветке к кусту омелы, отломила два побега, шагнула к живой лестнице из перевитых лиан, покарабкалась вверх. Была она такая ловкая, быстрая. Красивая. Максим залюбовался невольно.

А потом он понял, куда девочка направляется, и улыбка сошла с губ. В том месте, где лианы перехлестывали следующую ветвь, поселилась колония орхидей. Розовые, лиловые, голубые, желтые – настоящая клумба цвела и благоухала в десятке метров над их головами. Принцесса и вовсе с ней рядом. Понимая, что добежать, остановить не успевает, Максим заорал:

– Стой, назад!

Он кричал так громко, что заставил повернуться к себе всех: Рен-Рендука, Огницу, телохранительниц, стражников, разбредшихся по ветвям в поисках аппетитной добычи. Лучик тоже оглянулась. Недоуменно дернула плечом, перескочила с лианы на ветвь, ступила в самую гущу клумбы.

– Да стой же! – опять закричал Максим. – Остановите ее кто-нибудь!

– Почему ты кричишь? Она хочет собрать нектар из цветов, – пояснила сбитая с толку Огница. – Он съедобный и сладкий. Летающие твари им питаются.

– Макс, успокойся, – Зира тронула юношу под локоть. – Думаю, эти цветы не опасны.

Лучик тем временем деловито орудовала палочками из омелы, собирая на них тягучий нектар. Ни одна орхидея не пыталась на нее напасть при этом. Максим перевел дух.

– Откуда ты узнала, что не опасные? – спросил.

– Они выглядят иначе. Чашечки не такие глубокие и мясистые.

Честно говоря, Максим не запомнил этих подробностей. В любом случае, он был рад, что ошибся и угрозы для девочки нет. Виновато развел руками, показывая всем, что представление окончено. Рен-Рендук вдруг засмеялся.

– Вижу, Маакс, ты хочешь рассказать много интересного своему королю.

Доложил о разведвылазке Максим по всем правилам, ничего не утаивая. Почти ничего, – кому нужны их с Зирой «подробности семейной жизни»? Соображениями о присутствии криссов тоже поделился. Рен-Рендук выслушал внимательно, состроил умную гримасу, – мол, размышляю. Уточнил, махнув рукой в указанном юношей направлении:

– Значит, город в той стороне?

– И там, только дальше, – Зира, до того в доклад не встревавшая, указала в противоположную сторону. – Здесь много городов. И много криссов, опекающих население.

– Пойдем к ближайшему, – Рен-Рендук сделал вид, что не заметил сарказм в ее голосе. – Сколько на это дневных переходов понадобится, поймем, когда вернутся разведчики снизу. Что касается гомункулусов… постараемся не попасть им на глаза. Если они нас все же обнаружат, у короля для них есть вот это.

Он любовно погладил кожух огнебоя, который никогда не отпускал от себя дальше, чем на метр. Максим не понял, как один-единственный огнебой поможет против атаки десятков, а то и сотен квазиразумных, но решил не спорить. В конце концов, войну в Добрии Рен-Рендук выиграл. А затем его внимание привлекло совсем иное. Кончики лепестков орхидей начали загибаться вверх. Движение было медленным, неуловимым, но, если отвести взгляд, а через несколько секунд посмотреть снова, сомнений не оставалось – чашечки цветов закрываются. Максима даже озноб пробрал от мысли, что Зира ошиблась и Лучик не угодила в ловушку по счастливой случайности. Но цветы закрывались все одновременно, хоть ни одной пчелы не видно. И зеленоватый свет словно потускнел. Будь это на Земле, можно было бы решить, что вечереет. Но в мирах Сферы солнце всегда стоит в зените, всегда одинаково яркое. За исключением…

Максим задрал голову. Бесполезно! Невозможно увидеть небо изнутри многосотметровой кроны. Он покосился на Зиру, на Огницу ища поддержки в своей догадке. Подруги тоже заметили изменение, тревожно посматривали вверх. Но вслух высказался Рен-Рендук:

– Похоже, тучка пришла?

Максим вскочил. Память и логика еще складывали два и два, а он уже закричал:

– Прячемся! Сейчас ливанет!

Физиономия Рен-Рендука расплылась в снисходительной усмешке:

– Спокойнее, Маакс. Над нами столько листьев, что ни одна дождинка не пробьется сквозь такую крышу.

Король был уверен в своих словах. Потому что не видел других дождей, кроме добрийских, – вирийские облачка для поливания клумб и садов и вовсе не в счет. А вот Зира видела, и Огница тоже. Княжна первой сориентировалась. Скомандовала так, чтобы услышали бойцы, разбредшиеся по ветвям:

– Быстро к двери! Всем укрыться в дупле!

Она была признанным командиром в отряде, переспрашивать, требовать объяснений никто не стал, – приказ есть приказ. Лучик первая бросилась к лианам, полезла вниз, Зира и Максим поспешили следом. Лишь телохранительницы нерешительно топтались на месте, поглядывали на короля. Рен-Рендук скривился скептически, спросил:

– Княжна, к чему такая спешка?

Отвечать Огнице не понадобилось. Где-то вверху в кроне деревьев зашумело, шум сделался громче, ближе, и на плечо Максима упала первая капля. Он ожидал, что в мире гигантизма и дождевые капли окажутся огромными. Нет, капли были обычными, но становилось их все больше и больше. Это подгоняло людей лучше любого окрика и приказа. Рен-Рендук сорвался с места. Да так проворно! Едва Максим спрыгнул на ветку, ведущую к двери, как король оказался рядом. Нагло отпихнул локтем, бросился в укрытие.

Рен-Рендук успел вовремя, Максима чуть-чуть прихватило. Листва поддалась под напором миллиардов капель, даже сотен метров кроны оказалось недостаточно, чтобы задержать их. Стражники, добравшиеся до дупла последними, промокли едва не до нитки. Это был не просто ливень – всем ливням ливень. Дожди Свободного Города он превосходил так же, как здешние деревья – тамошние.

Сплошная стена воды отрезала древесную пещеру от внешнего мира, свет почти не пробивался внутрь, только всполохи медленно вращающейся пурпурной спирали освещали ее. Когда Максим входил в дверь, помещение показалось ему просторным. Оно в самом деле было таким – если считать объем, а не площадь того, что можно назвать полом. Восемнадцать человек помещались в ней еле-еле. Стоять было тесно, а учитывая неровный, закругляющийся к стенам пол – еще и неудобно. Максим как раз у стены и пристроился, рассудив, что в этом месте толкать будут только с одной стороны. Так и вышло. В итоге пришлось упереться руками в стену, иначе удерживать равновесие, когда стоишь буквой «зю», не получалось.

Дождь не прекращался полчаса, час, полтора, и к двум бедам добавилась третья. Дыхание людей, испарения влажной одежды делали воздух все более тяжелым, а притока свежего извне не было. Рен-Рендук, занявший лучшее место посередине пещеры, оказался в самом худшем положении. Рожа его побагровела, лоснилась от пота, он тяжело дышал, разевая рот как выброшенная на берег рыба. В конце концов не выдержал, протолкался к выходу, стал вплотную к стене льющейся с небес воды. Помогло ли это ему? Максиму тоже было нехорошо, но сочувствия к королю не возникало.

Однако толстомордый Рен-Рендук здоровьем обладал завидным. В обморок хлопнулась его телохранительница Белява. Упасть в такой толпе ей не дали, подхватили, подтащили к выходу, сунули головой в воду. Женщина зафыркала, затрепыхалась, очнулась. После этого случая, как только замечали осоловелый взгляд, проталкивали человека к прохладному душу. Зазорного в том не было ничего, Максим побывал под душем по собственной инициативе, как и Зира. Некоторые окатывались дважды, Лучика выводили три раза. Самой стойкой оказалась Огница, – обошлась без водных процедур.

Ливень шел два часа. И после того, как туча ушла, вода долго еще лилась с листьев. Лишь затем люди смогли выйти наружу, надышаться свежим ароматным воздухом. Максим осторожно, стараясь не поскользнуться на мокрой коре, подобрался к краю ветви, глянул вниз. Подлесок стоял, погруженный в воду. Ее выпало столько, что почва не успевала впитывать.

– Что видно, Маакс? – поинтересовался Рен-Рендук.

– Вода везде. Под нами теперь море.

– Там же наши разведчики! – охнула услышавшая его слова Рудка.

Рен-Рендук кинул на нее неодобрительный взгляд, активировал браслет, позвал:

– Губарь, ответь королю! Вы где, докладывай!

Максим удивился, – почему он не вызывал разведчиков до сих пор? Забыл о них? Браслет короля молчал. Рудка опустилась на четвереньки, тоже подобралась к краю, снова охнула.

– Они там утопли…

– Может, они не успели спуститься до земли? – постарался ободрить ее юноша. – А говоритель сломался.

Объяснение было так себе, Рен-Рендук его проигнорировал. Пробормотал, нахмурившись:

– Похоже, непредвиденное осложнение. Мы не знаем, как часто здесь идут дожди. Если подобный ливень застанет отряд во время перехода…

– Нам не обязательно идти по земле, мой король, – вдруг перебила его Огница.

Рен-Рендук повернулся к ней, смерил взглядом. Спросил саркастично:

– Ты научилась летать, племянница?

– Летать – нет, ходить по веткам – да.

Девушка махнула рукой туда, где ветви соседних деревьев лежали друг на дружке внахлест. Тугодумом Рен-Рендук не был, понял мгновенно.

– Верно, этот путь безопаснее. Княжна, твое предложение послать разведчиков вниз, не дожидаясь возвращения Маакса и его подробного рассказа, было ошибкой. Она стоила нам двух людей и говорителя.

Огница пожала плечами.

– Я не знала о силе здешних ливней. Но вы правы, мой король, я сожалею о потери.

Максим с удивлением посмотрел на подругу. Сожаления в ее голосе не было.

Разведчиков они прождали целый день, – безрезультатно. Отправлять вниз спасательную экспедицию Рен-Рендук не позволил, посчитал чрезмерно опасным и бессмысленным. Без пользы день ожидания не прошел, отряд готовился к переходу сквозь мир исполинов: охотились, запасая провиант, резали молодые неодеревеневшие лианы на веревки, чинили одежду, снаряжение, оружие. После следующего спания выступили в путь.

Зира оценила расстояние до ближнего города в тридцать километров, Максим ее глазомеру доверял. Однако, когда ты идешь не по ровной дороге, а по ветвям громадных деревьев, норовящих отклониться то влево, то вправо, расстояние увеличивается вдвое. И скорость движения куда меньше, чем по земле. Намоченная ливнем кора просохла еще накануне, не скользила, но это не отменяло необходимость перебираться через пучки молодых побегов и старые сучья, клубки лиан и кусты омелы. Да и спешить, зная, что под тобой сотни метров пустоты, не хотелось. Поэтому за день отряд до опушки леса не добрался.

Когда стало ясно, что просветов впереди нет и не предвидится, княжна выбрала ветвь пошире и поудобнее и Рен-Рендук объявил длинный привал для спания. В этот раз Максима предупредили заранее, что ему вновь предстоит восхождение на макушку дерева, – для рекогносцировки и уточнения маршрута.

Опасения подтвердились: хоть они и приблизились к городу, но тот находился сильно правееих курса. А прямо перед отрядом в шапке леса зияла дыра. Что там, ни Максим, ни Зира определить не смоги. Было нечто зловещее в этом провале. То ли из-за этого, то ли от понимания, что за день к городу смогли приблизиться меньше, чем наполовину, на душе сделалось муторно. Так бывает, когда знаешь, что случится нехорошее, но откуда взялось это предчувствие, ни себе, ни другим объяснить не можешь. Зира настроение товарища заметила, большую часть обратного пути помалкивала, держалась насторожено. Поэтому поднявшийся в лагере переполох услышала издалека.

– Макс, там что-то случилось!

Им оставалось несколько ярусов ветвей, но вместо того, чтобы продолжить спуск, вирийка бросилась прочь от ствола. Отбежала метров на двадцать, ухватилась за лиану, прогнулась, полуповиснув над пропастью. Конечно, оттуда лагерь виден как на ладони! А когда Зира испуганно охнула, Максим тоже поспешил к ней.

Начало происшествия он пропустил. Первое, что увидел: три гигантские стрекозы обсели клумбочку орхидей, ухватились передними лапами за чашечки цветов, с упоением грызут лепестки. Изумился на мгновение – не сомневался ведь, что стрекозы питаются пчелами и прочими местными насекомыми, но никак не цветами. Но тут же разглядел зеленое платьице, и озноб прошел по телу. Вернее, он увидел подол платья, – голова и верхняя часть торса принцессы исчезли внутри голубого кокона, а ноги девочки обхватила желтая орхидея, силясь то ли вырвать добычу у соперницы, то ли разорвать.

Желтая поединок за добычу проиграла. Не голубой – стрекозе. Сильные челюсти хищницы прорвали чашечку цветка, лепестки разошлись, бессильно поникли, ноги Лучика отчаянно замолотили по воздуху. Голубой тоже было несладко. Лепестки отваливались один за другим, кокон из тугого сделался рыхлым, бесформенным. Еще немного, и стрекозы завладеют добычей безраздельно.

– Нет! – внезапно закричала Зира. – Не надо!

Звякнула тетива. Огница стреляла метко, с расстояния в полсотни метров да по такой большой неподвижной мишени промахнуться не могла. Стрекоза подпрыгнула, опрокинулась, кувыркаясь, рухнула в пропасть в тот самый миг, когда Лучик вырвалась из объятий цветка, отпрянула в сторону, брезгливо стряхивая с себя голубоватую слизь. Желтая хищница ей тоже не угрожала более, бесформенной паклей висела на длинном, похожем на крысиный хвост стебле.

Две остававшиеся стрекозы испуганно вспорхнули с ветки, метнулись вверх. Им вдогонку полетели стрелы, – кажется, все охотники похватали луки вслед за княжной, кроме разве что Белявы и Рудки, карабкающихся на выручку к принцессе. Одна стрела таки нашла цель. Стрекоза потеряла скорость, стала валиться на бок, – перебитое крыло неподвижно обвисло. Дотянула до ветки, вцепилась в нее всеми шестью лапами… до той самой ветки, что начиналась прямо от ног Зиры и Максима. Огромные глаза стрекозы смотрели на людей, не отрываясь. И они смогли разглядеть ее куда лучше, чем в первый раз.

– Держись, я сейчас помогу. Только крепко держись, – попросила стрекозу Зира.

Опустилась на четвереньки, двинулась к ней по ветке. Ветка была не сильно широкой, вирийке приходилось идти осторожно, чтобы сохранить равновесие. А внизу Огница накладывала на тетиву новую стрелу.

– Не стреляй! – снова крикнула ей Зира. – Макс, скажи ей, чтобы не стреляла! Она что, слепая?!

События происходили одновременно, словно никак не зависели друг от друга. Зира протянула руку стрекозе, Максим открыл рот, Огница спустила тетиву.

Стрела вошла стрекозе прямехонько в сочленение головы и спины. Наверное, она умерла мгновенно. Лапы разжались, тело полетело вниз. Максим смотрел на него, не в силах оторвать взгляд от замысловатого узора, нарисованного на груди, от перламутровой перевязи со множеством подсумков. Потом тело ударилось о ветвь, перекувыркнулось, исчезло в зеленых дебрях.

Рен-Рендук собрал совет немедленно. Прежде всего выслушали Лучика. Девочка то ли забыла рассказ Максима о цветах-хищниках, то ли пропустила его мимо ушей. Пока взрослые завтракали и готовились к дневному переходу, она решила добыть сладкого нектара, чтобы угостить вернувшихся с макушки дерева разведчиков. Лучик выбрала самые крупные, яркие и сочные цветки, рассудив, что и нектар в них самый сладкий. Дальнейшее произошло очень быстро. Едва Лучик ткнула палочкой в тычинки голубой орхидеи, как лепестки той сошлись, обхватили и опрокинули девочку. Кричать принцесса не могла из-за тягучей слизи, залепившей лицо. Но по-настоящему она испугалась, когда что-то ухватило ее за ноги и начало сжимать. Затем ноги освободились, объятья синего цветка разжались, и девочка вырвалась на свободу. Когда она откашлялась, отплевалась и смогла разлепить глаза, все уже закончилось. На счастье, без последствий для нее.

– Зачем ты стреляла в стрекоз? – Зира потребовала объяснения у княжны, когда Лучик закончила рассказ и ее отослали. – Ты понимаешь, что натворила?

– Они напали на принцессу, – невозмутимо ответила та. – Я видела, что ее жизни грозит опасность. Все видели.

– Все? – вирийка обвела взглядом приглашенных на совет командиров троек. – Я, горожанка, разглядела снаряжение и раскраску на этих существах, а вы, охотники, – нет?

Ей никто не ответил. Добрийцы отводили взгляд, пожимали плечами. Тогда Зира продолжила:

– Предположим, снаряжения никто не увидел. Но как можно было не заметить, что на девочку напали хищные цветки, – о которых вы знали, кстати. Стрекозы пытались отбить ее у растений, что с успехом и сделали. – Она повернулась к Огнице, указала на нее пальцем: – А ты их за это убила!

– Я защищала сестру и не собираюсь ни перед кем оправдываться, – княжна взгляд не отводила. Лицо ее стало похоже на каменную маску. – Я не могла знать, что эти существа разумны. Если и так, времени разбираться, что у них на уме, когда принцессе грозит опасность, у меня не было.

– А зачем ты стреляла в раненого? Только не говори, что пыталась защитить нас с Максом.

– Скажу я или нет, но это очевидно для всех. Да, я защищала людей, своих соплеменников, от опасной твари.

– Беда не в том, что княжна убила двоих, – вклинился в разговор Рен-Рендук. – А в том, что третий летун ускользнул. Наверняка рассказывает своим соплеменникам о нашем вторжении. Трудно теперь будет завоевать их доверие и дружбу. Если бы все охотники стреляли так метко, как княжна, подобного бы не случилось.

– Это я подбил вторую тварь, – буркнул Варняк, но на него никто и не поглядел. Потому что Огница внезапно объявила:

– Нам не нужны доверие и дружба этих тварей. Мы, люди, справимся сами.

– Да неужели? Каким же образом мы найдем дверь? – ехидно поинтересовалась Зира.

– Зачем ее искать? Она прямо перед нами. Вы сами это сказали.

– Мы?! – Максим ошарашенно уставился на княжну. – Когда?

– Когда были на верхушке дерева, через говоритель.

Максим и Зира переглянулись. Юноша покачал головой:

– Ты не поняла. Впереди какая-то прогалина в лесу.

– Это ты не понял. Чем еще это может быть, если не дверью?

Уловить логику в таком предположении Максим не мог, сколько ни старался. Зира тоже, поэтому возразила:

– Да чем угодно! Озером, например.

Огница презрительно скривила губы в ответ. Рен-Рендук внимательно посмотрел на нее, на вирийку, на юношу. Ничего не спросил, не потребовал объяснений. Но когда совет закончился, отряд пошел к прогалине.

Спустя четыре часа они были на месте. Княжна не ошиблась. У Максима имелось единственное объяснение этому феномену, но произносить его слух он не хотел. И так язвительная фраза вирийки: «Наша княжна ни капельки не изменилась», – все время вертелась в голове.

Как ни удивительно, но и Зира оказалась права: на дне прогалины скрывалось лесное озеро. Диаметр его был меньше, чем высота обступающих деревьев, поэтому картина выглядела сюрреалистичной, эдакое фантастическое ущелье, где место скал занимают древесные стволы. Посреди черного идеально круглого блюдца воды лежал островок. Абсолютно голый, ни травы, ни кустов, лишь белоснежный песок. Белый кружок внутри черного кольца создавали удивительный контраст, достойное обрамление для лежащей плашмя лазоревой спирали.

Видимо, переизбыток влаги в почве убил примыкающие к озеру деревья. Одни гиганты стояли, лишенные листьев, коры и симбионтов, мертвые стволы других рухнули, переломились, частично утонули в озере, частично возвышались над его поверхностью, нависая макушками над островком. Добраться туда, используя веревки, было сложно, но можно. Рен-Рендук как обычно доверил княжне руководить операцией, предпочитая держаться ближе к арьергарду и идти проторенным путем. Однако беду заметил не он.

Первая тройка ступила на поваленный ствол, когда Рудка, старательно осматривавшая окрестности, закричала:

– Тревога! Зеленые летят!

Все застыли, уставившись в небо. Максим и дышать перестал: появление криссов могло означать что угодно, в том числе полный провал миссии. Но полминуты спустя стало ясно, что отряд атакуют не квазиразумные. Облако из доброй сотни стрекоз летело над лесом. Вот они заметили людей, закружили над прогалиной.

– Ниче, от этих отобьемся, – пробормотал сидевший на ветке неподалеку от Максима Варняк. Достал из-за спины лук, потянул стрелу из колчана.

У юноши такой уверенности не было. Когда несколько стрел, взмыв вверх, упали обратно, не нанеся противнику урона, опасения его подтвердились.

Рой стрекоз разделился. Половина продолжала кружить над прогалиной, не пытаясь снизиться и стать доступной мишенью для лучников, вторая порскнула в чащу за спинами людей. Оставленные в арьергарде бойцы развернулись, готовые к нападению. Но гигантский лес был родным для этих существ. Они с легкостью прятались среди ветвей и лиан. Разумеется, подобраться незамеченными вплотную им бы не удалось. Но стрекозам этого и не требовалось.

Белява ойкнула, спустила тетиву, стрела улетела в никуда, а женщина болезненно затрясла рукой. Дернулся и едва не сковырнулся с ветки Варняк. Рудка зашипела от боли, присела, хватаясь за голень. Максим понял: стрекозы стреляют по ним из станнеров! Оглушить до потери сознания с такого расстояния они не могли, но кусались болезненно.

– Мой король, стрельните по ним! – взмолилась Белява.

Рен-Рендук взял огнебой на изготовку и без ее подсказки. Но стрелять не спешил. Огнебой – отличное оружие, когда требуется что-нибудь разрушить или сжечь. Одного выстрела хватит, чтобы свалить великанское дерево, а то и несколько. Но последствия? Куда повалятся стволы исполинов, каких бед натворят их намертво сцепленные ветви? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: первыми жертвами окажутся люди, которые, в отличии от их противника, летать не умеют. Стрелять по стае, кружащей над прогалиной, и вовсе бессмысленно: юркие стрекозы попросту разомкнут строй, пропуская огненный шар.

Стрелять Рен-Рендук не стал. Вместо этого скомандовал:

– Всем вниз, к озеру, быстро!

Первым же бросился выполнять свой приказ. За ним поспешили телохранительницы, Лучик, Максим и Зира, остальные. Наверное, беспорядочное бегство было ошибкой, но стрекозы ею не воспользовались. Наоборот, прекратили стрелять, наблюдали издали. «Они гонят нас к двери! Хотят, чтобы мы поскорее убрались из ихнего мира. Они совсем не кровожадные и не мстительные», – догадался Максим. Увы, догадка оказалась верна только наполовину. Стрекозы загоняли людей не к двери.

Первая тройка перебралась на берег. Поспешно отвязали страховку, схватились за луки, встали в ряд у кромки воды, готовые прикрывать товарищей, если стрекозы попробуют снизиться или высунутся из лесу. Сами они были вне пределов эффективного огня станнеров, поэтому ничего не опасались.

Половина отряда уже была внизу, на поваленных стволах, спешила присоединиться к авангарду. Но спешка – плохой помощник осмотрительности. Не зря Огница требовала страховать друг друга веревками. Первый же боец, пренебрегший распоряжением и попытавшийся опередить товарищей, не удержался на лишенной коры древесине, соскользнул, булькнул в черную воду. Тут же вынырнул, замахал саженками. Озеро было глубоким, но выросшие на берегах полноводной Мотицы добрийцы держались на воде уверенно. Карабкаться обратно на осклизлые ветки боец не пытался, поплыл прямо к острову. Метров за пять до берега нащупал под ногами дно, встал, пошел.

Сделать у него получилось лишь два шага, затем он остановился, озадаченно уставился на воду, словно мог что-то разглядеть сквозь черную непрозрачную толщу.

– Хмур, ты чего застрял? К берегу! – гаркнул на него командир тройки.

– Так оно не пущает.

– Кто?

Боец не ответил, пожал плечами. Глубина в этом месте была ему чуть больше, чем по пояс. Он набрал в легкие воздуха, присел, готовый устранить непонятное препятствие. Прошла секунда, две, три… Большущий пузырь вдруг вырвался из глубины на том месте, где недавно был человек, колыхнул поверхность озера, разошелся концентрическими кругами. Все.

Люди застыли, пытаясь осмыслить случившееся. Вода в озере забурлила. Сначала к поверхности устремились тонкие струйки воздушных пузырьков, затем пузыри стали гуще, больше. Затем начали всплывать… Их можно было назвать кувшинками, водяными лилиями. Листьев у них не было, одни цветки, огромные, два-три метра в поперечнике каждый. Всплывали они в виде чешуйчатых грязно-серых шаров. Оказавшись на поверхности, шары распадались, обнажая белоснежные лепестки и розовато-желтую сердцевину. Там, в сердцевине что-то непрерывно двигалось, шевелилось.

Люди смотрели на невиданные цветки как завороженные. Первой опомнилась Огница, руководившая переправой с торчавшей вертикально вверх ветви упавшего дерева. Закричала:

– Стреляйте по ним! В середку цельтесь!

Приказ запоздал. Прежде, чем первый лучник спустил тетиву, из сердцевины цветка взметнулись три розоватых отростка. Щупальца, языки, – как правильно их назвать, Максим не знал, да это и не важно. Отростки вцепились в ползущего по стволу бойца. Утащить его они не могли, человека удерживала обвязанная вокруг пояса веревка. Но радости от этого оказалось мало. Щупальца оканчивались острыми прочными когтями, чтобы крепче держать добычу. Миг, – и они разорвали одежду, кожу, впились в плоть. Боец заорал благим матом, выхватил нож, принялся резать отростки. Те завертелись вокруг него, сжимаясь, разжимаясь, закручиваясь жгутом. Когти кромсали плоть словно зубья пилы, кров фонтанами хлынула из разорванных вен и артерий.

Стрела наконец попала в сердцевину кувшинки. Отростки разжались, завертелись бешеной юлой, кромсая всех, до кого могли дотянуться. А дотягивались они до многих, оказавшихся на поваленном дереве, – длины у них было метров пять. Только когда вторая стрела попала в цель, отростки втянулись в цветок, лепестки схлопнулись, хищник нырнул под воду. Но его место заняли другие. Все новые и новые кувшинки всплывали из глубин, плыли к переправе, тянулись щупальцами. Лучники не успевали стрелять. Что делается за их спинами, под ногами, они не видели.

– Осторожно, сзади! – заорала Огница.

Песок у берега шевелился, тек, проваливался воронками. Из него полезло темно-бурое, шишковатое, мерзкое. Сперва Максим решил, что это черви, но это тоже были растения. Ноги стрелков оказались опутаны прежде, чем они осознали угрозу. Бойцы отбросили луки, схватились за ножи. В следующий миг кружившие в небе стрекозы пошли в атаку.

По крайней мере два десятка летунов бросились в стремительное пике. Стрелять прицельно они не пытались, поливали людей на острове широким лучом, вынуждая терять равновесие, ронять ножи и мечи, падать, делали их беспомощной добычей подземных тварей. Тем тоже доставались разряды, но их нервные окончания не были так восприимчивы. Отростки вздрагивали, попав под луч, замирали на мгновение, а потом снова рвали человеческую плоть.

Из всех, кто был внизу, лишь Огница сохранила самообладание. Вскинула лук, выстрелила, влет сбила пикирующую стрекозу. Пустила вторую стрелу, третью. Это казалось немыслимым, но ни один ее выстрел не пропал впустую. Нападавшие взмыли обратно к верхушкам деревьев. Однако дело свое они сделали. Двое бойцов не подавали признаков жизни, третий еще слабо отмахивался ножом, но хищный отросток пропорол ему живот, так что последние минуты парня были сочтены.

Люди, не успевшие спуститься к озеру, замерли на лианах, Варняк так и вовсе попытался подняться обратно на дерево. Но место там уже было занято, – стрекозы, прятавшиеся в лесу, расселись на ветках и принялись стрелять по людям сверху вниз. Опять-таки не в полную мощность разряда, не оглушить стараясь, а сбить, вынудить опускаться ниже, к воде и чудовищам. Чтобы отстреливаться, у людей станнеров не было, а для лука нужны две свободные руки, на одну больше, чем в наличии, когда ты висишь на лианах. Единственным, кто мог стрелять в ответ, была Огница. И она стреляла, да еще как. Но что она могла сделать в одиночку?

Жгучая боль полоснула Максима ниже поясницы, сменилась онемением в мышцах. «Хорошо, что туда попали», – мелькнула дурацкая мысль. И тут же отчаянный крик принцессы ударил по ушам:

– Макс, помоги! Я не могу больше!

Лучик скользила вниз медленно, но неумолимо, – онемевшие руки отказали. Максим ничем не мог помочь девочке, лиана, по которой он спускался, была слишком далеко. И Зира далеко. И очень далеко внизу Огница.

– Принцесса, держись! – ближе всех оказалась Рудка. – Я подмогну!

Стражница сгруппировалась, ловко как обезьяна прыгнула на соседнюю лиану… луч станнера сбил ее на лету. Женщина коротко вскрикнула, рухнула вниз.

В воду она не упала. Прямо под ней торчали будто пальцы окоченевшего мертвеца ветви лежащего в озере дерева, – дальние от ствола, тонкие. Высота, с которой падала Рудка, была не такой уж большой, но и не малой. Стражница выставила вперед руки, приземлилась мягко, пружинисто. Она родилась и выросла в лесу, прыгать с ветки на ветку, срываться и падать ей было не впервой. Мертвая хрупкая древесина треснула в руке женщины. Острый слом ударил в живот, защищенный лишь тонкой рубахой. Рудка выгнулась от боли, захрипела, затрепыхалась как рыбина, насаженная на острогу. А Лучик продолжала медленно скользить вниз.

И тогда Зира прыгнула. Так, рассчитав до сантиметра и миллисекунды, рубболистка бросалась в кучу малу соперников и партнеров, борющихся за мяч. Теперь она бросилась в озеро, полное прожорливых чудовищ. Вошла в воду красиво и мягко, слово прорезала ее ножом. Вынырнула точно под надежной толстой веткой, ухватилась за нее, одним махом выскочила из воды раньше, чем кувшинки обнаружили присутствие нахальной дичи в своей стихии. Быстро вскарабкалась выше, по пути бросила стонущей Рудке: «Потерпи!» Выбрала устойчивое положение, крикнула Лучику, съехавшей до нижнего конца лианы:

– Раскачайся и прыгай сюда! Я тебя поймаю!

Девочка заскулила от страха. Но она была добрийкой, дочерью лесного мира, хоть и выросла в княжеских палатах. Что такое «тарзанка», она знала прекрасно.

Лучик согнула ноги в коленях, стала раскачиваться, увеличивая амплитуду. Вниз она не смотрела, только на Зиру, ждущую ее. Поэтому не увидела, как запузырилась вода между ними.

Бурый шар вынырнул на поверхность, распался, превращаясь в прекрасный цветок. Розоватые отростки зашевелились в его сердцевине, готовые выстрелить. Расстояние до ног принцессы – метра три, до Зиры – чуть больше четырех. Отростки-щупальца могли достать любую из них. Или обеих.

Понимая, что ничем не успеет помочь, Максим заорал:

– Эйвы! Сделайте хоть что-нибудь!

– Сейчас, Маакс, сейчас король сделает, – неожиданно раздалось за спиной.

О существовании Рен-Рендука юноша забыл начисто. Тот первым бросился вниз, увидев стрекоз, но и первым остановился, когда началась бойня. Так и висел на полпути, надежно обвязанный веревками. Странно, но ни один разряд не задел его тучное тело. Или слой жира делал его нечувствительным?

Крик юноши выдернул короля из прострации. Дальнейшее случилось мгновенно. Раньше, чем Максим оглянулся, чем понял, что призыв его Рен-Рендук принял на свой счет, шею и плечо обдало жаром. Огненный шар ударил в воду.

– Нет! – завизжала Лучик.

– Нет! – закричала Зира.

– Нет! – завопил Максим.

Щупальцам-отросткам не понадобилось хватать девочку за ноги, она сама соскользнула с лианы. Упала прямо в белую пушистую пасть. Чашка цветка захлопнулась.

В следующий миг озеро взорвалось. Рен-Рендук всадил в него второй огненный шар, третий, затем – в берег. Вода, песок, грязь, обломки древесины и куски плоти смешались в кипящем адском котле.

Глава 2, в которой Максим получает мастер-ключ

Максим не знал, сколько он висел, погруженный в ступор внезапной катастрофой, и сколько провисел бы еще, если бы не хлопок по плечу.

– Поспешим, парень. Убираться отсюда надо, пока дорога свободна.

Мозги работали плохо, имя человека, – Бурбун, – он вспомнил не сразу. Но подчинился. Перебираясь с лианы на лиану, спустился на покореженное, оставшееся почти без ветвей дерево. Так бы и пошел, ступая след в след за стражником, не замечая ничего вокруг, не понимая, где находится и зачем, если бы Зира не перехватила, не тряхнула за плечи. Для верности врезала оплеуху, гаркнула:

– Макс, очнись! Ты меня слышишь? Девочки нет, она погибла. Мы ничего не могли сделать. Нужно живым помогать!

Одежда вирийки промокла до нитки, кожа на руках и лице побагровела, ошпаренная кипятком. Максим представил, чего ей стоило выжить среди этого ада и не утратить самообладания. Стало стыдно за собственную слабость. Стыд придал силы. Он потряс головой, прогоняя оцепенение, кивнул. Зира потянула его за собой.

– Помоги ее снять, – она указала на Рудку, все еще висящую на задранной вверх, а потому уцелевшей ветке.

Они вскарабкались к тихо стонущей стражнице.

– Сейчас, подруга, снимем тебя отсюда, потерпи. Живот зажми крепко. – Зира обхватила Рудку под грудь и за бедра. Скомандовала другу: – И ты держи. Живот, живот ей придерживай, чтобы брюшину сильнее не разорвало.

Воображение встрепенулось, нехорошей судорогой свело желудок. Разыграться ему Максим не позволил, сжал зубы, осторожно сунул ладонь под живот женщины. Там было горячо и липко, рубаха пропиталась кровью, и пальцы Рудки, зажимающие рану, были скользкими от крови.

Зира приподняла стражницу. Та зарычала сквозь зубы, но сознание не потеряла, даже попробовала выпрямиться. Юноша спешно подхватил ее. Обрадовался, увидев, что обломанный сук, с которого они сняли женщину, короткий совсем, вонзился в живот не больше, чем на три сантиметра. В анатомии Максим был не силен, но решил, что важные для жизни внутренности должны лежать глубже.

Крови Рудка потеряла много, от слабости едва ноги переставляла, так что ее пришлось скорее нести, чем вести. На месте озера простиралось бурое зловонное болото, еще горячее, исходящее столбами пара. Гигантские кувшинки, хищные языки-отростки, выползающие из песка чешуйчатые щупальца – от всего этого не осталось и следа, словно не было. И людей, перебиравшихся через озеро, когда на них напали чудовища, словно не было. Максим не видел, всех ли разорвали зубья отростков или уцелевших добил кипящий смерч. Даже пятен крови не осталось на стволе дерева. Веревки, которыми они привязывались к веткам, и те исчезли, – вместе с ветками.

Максим и Зира шли последними, остальные уцелевшие уже перебрались на остатки острова. Лишь Огница по-прежнему восседала на своем насесте, готовая отражать новую атаку.

Макушка мертвого дерева обломилась под выстрелами огнебоя, последние метры пришлось идти по колено в горячей грязи. Только перед самой спиралью начался сухой песок. Там они и положили раненную.

– Чего стали? Поторапливайтесь! – хмуро прикрикнул Рен-Рендук.

– Ее надо хотя бы перевязать, – пояснила Зира. – Бинты нужны, кровоостанавливающее есть?

Король демонстративно отвернулся. Другие тоже молчали, даже Белява. Губы телохранительницы мелко дрожали, но действовать без приказа короля она не смела. Зира пожала плечами, вынула нож, отрезала подол собственной рубахи, распустила на полосы. Попросила Максима:

– Приподними ее за плечи.

Принялась забинтовывать. Смотреть на открытую рану Максим не решился, глядел, как Огница, не спуская глаз с неба, идет к ним. Княжна подошла, когда Зира закончила бинтовать.

– Готовы? – спросила, и холода в ее вопросе было больше, чем в крике Рен-Рендука. – Тогда пошли.

В спираль уходили привычным порядком: впереди авангард и командующая ним Огница. Затем Максим и Зира пронесли раненную, Рен-Рендук – по пятам за ними, Белява – последней, прикрывая спину короля. Впрочем, стрекозы не нападали. Они расселись на верхушках деревьев, с ужасом смотрели на двуногих, покидающих их мир.

Новый сектор встретил пурпурным полумраком и холодом. Максим передернул плечами, чувствуя, как кожа становится гусиной. Дверь привела их в ледяную пещеру. Вернее, пещера была обыкновенная, каменная, но стена с вращающейся спираль оказалась цельной глыбой льда.

– Не может быть… – озадаченно пробормотала Зира, когда клубок пара вырвался у нее изо рта.

Максим понимал, каково ей – в мокрой одежде. Ему было ненамного лучше. Рот пришлось приоткрыть, чтобы зубы не застучали.

– Всем одеться! – скомандовал Рен-Рендук.

Отобрал у Белявы свой вещмешок, поспешно вытряхнул из него теплую куртку. Бойцы последовали примеру короля, а Максим запоздало сообразил, что его мешок потерялся в недавней кутерьме. Хорошо, сумка с картой уцелела. Хотя какая теперь польза от этой карты?

Зира в новый сектор тоже перешла налегке, однако по этому поводу не расстраивалась.

– Пошли, пошли, не останавливайся! – поторопила она товарища.

Из заиндевевшей пещеры выход был один – ведущие вверх каменные ступени. В той стороне тоже царил полумрак, но не пурпурный. Ступени ушли под самый свод пещеры, нырнули в узкий проход, повернули под прямым углом направо. Максим вдруг сообразил, что уже не мерзнет. Студеный воздух остался в подземном каземате, не поднимался выше его потолка. Сделалось значительно светлее. Потом они повернули еще раз, и пришлось зажмуриться от яркого солнечного света, обрушившегося на голову с изумрудного неба.

– Эй, выходите! Здесь тепло! – закричала Огница, шедшая за ними по пятам.

Друзья опустили раненую на мелкую разноцветную гальку. Здесь в самом деле было тепло. Не жарко, не холодно, не душно, не чересчур влажно, – комфортно, в самый раз для человека. Наконец-то они попали в мир, где легко и приятно дышится. Если бы Максим продолжал жмуриться, он был бы рад такой удаче. Увы, глаза он открыл.

Вскоре весь отряд вывалил на поверхность. Как же он поредел! Из восемнадцати человек, полтора дня назад прятавшихся от дождя в дупле гигантского дерева, в новый сектор вошли девять, ровно половина. Кто-то успел напялить теплую куртку, кто-то оставался с голым торсом, перемазанный грязью. Увидев солнце, ощутив благодатное тепло, люди радостно загалдел… и смолкли.

– Так это же… это же… – обескураженно забормотал Варняк.

– Это остров, – констатировал за него Рен-Рендук. – Необитаемый. Безжизненный.

Он высказался очень мягко. Какой там остров! Крошечный лоскут суши, на котором не было ничего, кроме дыры, ведущей к ледяной пещере со спиралью, и галечного пляжа. Скособоченный овал, метров тридцать в длину и чуть больше пятнадцати в ширину. А вокруг – океан до самого горизонта. Нет, куда дальше, горизонта ведь нет. Океан, сколько глаз видит. Ничего, кроме океана.

– И куда мы пойдем? – Рен-Рендук посмотрел на Максима, на Огницу.

Юноша потупился, княжна пожала плечами.

– Они нарочно нас сюда заманили! – внезапно вспылил Варняк. – Явились к нам невесть откуда, наплели с три короба и повели на смерть. Вон сколько добрых ребятушек полегло!

Он резко ткнул пальцем в Огницу:

– Это она дорогу прямо в пасть чудищам указала! А до того – к волосатым в засаду! Теперь сюда. Тут мы и сгинем. – Ладонь его легла на рукоять ножа. – Мож, не человек она, а? Мож, проверить ее надо?

– Закрой рот, – вместо ответа сказал Рен-Рендук.

– А? Так она же…

– Рот закрой.

Голос король не повышал. Этого не требовалось, Белява стояла с натянутым луком, наконечник стрелы смотрел Варняку прямо в грудь. Убедившись, что аргументы смутьяна иссякли, Рен-Рендук повернулся к Максиму и Огнице. Потребовал:

– Говорите. Все, что вы давно должны были сказать королю, но почему-то промолчали. Кто первый? Ты, Маакс? Или может быть ты, княжна?

Девушка, помедлив, кивнула.

– Я объясню, мой король. Но… – она многозначительно покосилась в сторону бойцов.

Король тоже посмотрел на подчиненных. Повернулся, пошел к дальней оконечности островка, молчаливо приглашая следовать за собой. Варняк вновь взбунтовался:

– Эй, мы имеем право знать…

Тетива на луке Белявы тотчас натянулась, вынудив смутьяна заткнуться.

Рен-Ренду молча пересек остров, остановился у кромки воды, присел на разноцветную гальку, махнул рукой, приглашая присоединиться. Всем своим видом он выражал предельное внимание.

– Мой король, – начала Огница. – Все дело в мозгачах. Они у нас с Максом неправильные.

Максим похолодел от предчувствия, что княжна выболтает секрет, расскажет безжалостному мерзавцу всю правду об их миссии. И она это сделала. Рассказ был не просто правдивым, она умудрилась так вывернуть историю, что та выглядела куда логичнее и правдоподобнее, чем в действительности. Не было в ней места ни эйвам, ни кораблю урров с мертвыми детьми, ни таинственной болезни, угрожающей всем обитателям Сферы. Для миссии Максима тем более в ней места не нашлось. В изложении Огницы, некто, управляющий Сферой, вложил в головы ей и Максиму особые пониматели, помогающие найти корневой сектор, где этот неизвестный и обитает. Чего он хочет, они, ясное дело, не знают. Но перспективы слишком заманчивы, чтобы отказаться, да и вряд ли им позволят это сделать. Закончила рассказ девушка словами:

– Я не понимаю, что это значит, но Макс называет этого правителя «Интеллект Сферы». Ему он иногда отвечает на вопросы. Мне – иногда показывает двери.

У короля глазки заблестели, щеки залоснились. Он плотоядно облизнулся, повернулся к юноше, потребовал:

– Что скажешь Рен-Рендуку ты, Маакс? Наша племянница – смелая и умная девушка, но она дикарка, видит внешнее, а не суть вещей. А ты человек цивилизованный, верно? Ты понял гораздо больше. Что тебе говорит Интеллект Сферы?

Глазки-буравчики впились в Максима, точно пытаясь пробраться в его черепушку, выведать секреты. Под их взглядом сосредоточиться, выдумать такую же логичную историю, как у княжны, не получалось, Рен-Рендук мигом распознает вранье. Но и молчать нельзя. Проклятый толстяк решит, что он чего-то недоговаривает.

– Мой король, Максу нечего больше сказать, – пришла на помощь Огница. – Но специальный мозгач получил еще один человек.

– Кто, Зира?

– Нет, мой король, вы. Что необычное умеете вы?

У Максима челюсть отвисла, настолько неожиданным был поворот. Но его изумление оказалось ничтожным в сравнении с тем, что творилось с Рен-Рендуком. Щекастая физиономия короля побледнела, глазки бегали затравленными зверьками, губы мелко дрожали, – ни дать, ни взять мальчишка, пойманный на горячем. О, Максим знал это ощущение: однажды мама зашла в его комнату, когда он разглядывал картинки на сайте для взрослых.

К чести Рен-Рендука, тот быстро взял себя в руки.

– Хорошо, – буркнул невпопад. – Что дальше? Где выход отсюда?

Огница покачала головой.

– Мозгач говорит, что из этого мира выхода нет.

Максим невольно переглянулся с королем. Переспросил:

– В секторе нет уводящей двери? Не верю! Даже из Отстойника были двери.

– Я тоже не верю. Варняк прав – это ловушка, только не я ее подстроила. А до этого была ловушка в мире стрекоз, когда мне вдруг указали на дверь посреди озера-западни. Еще раньше ложная дверь открылась на нашем пути через мир гвыхов. Какая-то сила пытается помешать нам, но не может. Мы выбирались из каждой ловушки, выберемся и из этой.

– Не все выбрались, – насупившись, поправил ее Максим.

Огницу его замечание не смутило. Она с готовностью согласилась:

– Да, у каждого успеха есть цена. Думаю, нам надо подождать. Наверняка и здесь что-то случится, что-то изменится.

Они замолчали. Каждый размышлял о своем. Наконец Рен-Рендук подвел итог разговору:

– Что ж, надеюсь, ожидание затянется не на годы.

Если что и должно было случиться в этом мире, то не в первый день. На острове время словно остановилось. Погода была вполне комфортная, и Рен-Рендук нарядился более подобающим королю образом, вернув Зире кожаный костюм. Переодеваться в шорты вирийка не захотела, но жилет надела, – остатки рубахи пошли на бинты. Она выпросила-таки немного лекарств, обработала стражнице рану, напоила обезболивающим, и та забылась тревожным сном. Остальные занимались кто чем. Бурбун и присоединившаяся к нему Огница попытались наловить рыбы, используя пики вместо острог. Однако пробродив три часа по прибрежному мелководью, признали – рыбы нет. То ли она вообще не водилась в этом океане, то ли к острову подплывать не хотела. Новость нерадостная: если водой ледяная глыба в пещере могла обеспечить в избытке, то с продовольствием дела обстояли весьма печально, – большая часть запасов погибла в озере монстров. Рен-Рендук проверил у всех вещмешки и сумки, собрал все, что нашел, разделил на пайки. Хватало на пять дней, даже если прожить их впроголодь.

Хоть делать на острове было совершенно нечего, соблюдать распорядок дня Рен-Рендук требовал строго. Резоны его были понятны, – как иначе удержать дисциплину среди готовых отчаяться людей? О двери в пещере он не забывал, выставил караул у ведущего туда прохода. Службу несли все по очереди, за исключением самого короля, разумеется. К распорядку для и караулу люди отнеслись с пониманием, разве что Варняк ворчал под нос недовольно, да и то, когда Рен-Рендука поблизости не было. Он нашел занятие для себя и своего приятеля Мыся: ходить по пятам за Максимом и Огницей, чтобы не пропустить ни слова из того, что они скажут. На островке, где и так все у всех на виду, это было сродни издевательству.

Второй день ничем не отличался от первого. Рыба в океане так и не появилась, припасы постепенно таяли. Вдобавок к концу дня стало ясно: состояние Рудки ухудшилось. У нее начался жар, ее знобило и тошнило. Когда Зира попробовала ощупать живот, стражница закричала от боли. Призналась:

– Щепа… отломилась… большая. Осталась… внутрях.

– Что ж ты сразу не сказала?! – Зира даже руками всплеснула. Бросилась к королю: – Ей требуется операция, срочно!

– Режь, – пожал плечами тот. – Нож у тебя есть.

– Мне нужны лекарства. Антисептики, кровоостанавливающие, обезболивающие… все, какие остались!

– Ты уже получила лекарства и потратила их зря.

– Зира, ты не лекарь, – неожиданно поддержала Рен-Рендука Огница. – Ты не сумеешь ей помочь.

– Так надо было брать лекаря в экспедицию, а не хребтоломов!

– Роксна была лекаркой, – подала голос Белява. – И Жакан разбирался, как раны зашивать. Только где они теперь.

Остальные молчали. И Максим молчал. Рудку было жалко, но за Огницей стояла логика, а за вирийкой – лишь желание помочь. Белява добила ее окончательно:

– Это ты виновата! Взялась лечить, а не умеешь. Еще хуже сделала.

Возразить Зире было нечего, – в самом деле не заметила щепу, когда рану обрабатывала. Она сжала губы, отвернулась.

– Мож, обойдется? Рудка у нас сильная, глядишь, и оклемается, – попробовал обнадежить товарищей Бурбун.

Ох, как хотелось Максиму, чтобы слова стражника сбылись! В конце концов, черная полоса в их путешествии слишком затянулось. Пора случиться хоть чему-то хорошему.

Хорошего не случилось.

Третий день начался дракой. Максим проснулся, когда галька, порскнувшая из-под чьей-то пятки, секанула ему по лицу. Вскочил поспешно, пытаясь понять, что происходит. Зира дралась с двумя стражниками. Вполне успешно дралась. Мысь полетел наземь, сбитый хуком в челюсть, Варняк отпрянул, закричал проснувшемуся Бурбуну:

– Помогай, наших бьют!

Однако проснулись уже все, в том числе Рен-Рендук, тотчас приказавший:

– Прекратить драку! Объяснить, что случилось!

Словам короля не перечили. Хотя бы потому, что они подкреплялись натянутым луком в руках Белявы. Варняк ткнул пальцем в сторону вирийки, закричал:

– Она в мешок с припасами полезла! Еду нашу украсть хотела!

– Подавись своей едой! – рявкнула в ответ Зира. – Мне лекарства нужны!

Повернулась к лежащей осторонь раненой. Та была без сознания, тело ее содрогалось от лихорадки. Вирийка показала на нее и четко, с расстановкой произнесла:

– Если немедленно не прооперировать, она умрет долгой мучительной смертью от заражения крови. Вы этого хотите?

Рен-Рендук помедлил. Произнес:

– Нет. Моя верная воительница заслужила смерть быструю и легкую. – Оглянулся на Беляву, велел: – Сделай.

Такого та не ожидала, но приказ есть приказ. Стражница положила лук, нехотя взялась за нож, шагнула к подруге. Второй шаг ей делать не пришлось. Огница, до того сидевшая в стороне и молча наблюдавшая за происходящим, вскочила:

– Лучше я!

Подошла к раненой, присела рядом, вынула из чехла нож. Максим отвернулся. Не хотелось смотреть, как лишают жизни человека, столько дней делившего с тобой тяготы и опасности похода. Да, Огница и раньше убивала людей. Но одно дело убить врага в бою, прикончить подонка и мерзавца, желающего смерти тебе и твоим друзьям, – вроде Орсии или Хребтолома. Совсем иное – вот так. «Это не убийство, это эвтаназия! Рудке не выжить с такой раной, Огница просто избавляет ее от страданий», – постарался убедить себя юноша. На душе все равно было муторно.

Рудка коротко вскрикнула, зашуршала галька, разгребаемая забившимися в агонии ногами, затем все стихло. Повернулся Максим, лишь когда Огница скомандовала:

– Бурбун, бери за ноги!

Княжна уже стояла в изголовье мертвой, приподнимала за плечи. Но когда стражник выполнил распоряжение, Рен-Рендук осведомился:

– Куда ты хочешь ее нести?

– Бросим труп в воду подальше. Чтобы течение унесло.

– Глупо выбрасывать свежее мясо, когда другой еды у нас нет.

Все застыли, ошарашенно уставились на короля. Зира осведомилась саркастически:

– Предполагается, что мы будем есть сырую человечину?

Рен-Рендук посмотрел на нее, улыбнулся, погладил кожух лежащего рядом огнебоя.

– Сырое мясо мы есть не будем, мы не дикари. В этом инструменте достаточно энергии, чтобы зажарить не одну тушу. Княжна, отнесите мясо на лед, чтобы не протухло.

Огница чуть помедлила, кивнула. Они с Бурбуном развернулись, понесли мертвую стражницу ко входу в пещеру. А Максим осознал со всей ясностью: Рен-Рендук не шутит. И еще он понял, что никогда прежде Сфера не ловила его в такие жуткие ловушки. Сколько раз смерть шла за ним по пятам, дышала в затылок, и главным было не сломаться, не сдаться, бороться до конца, чтобы найти выход. В этот раз смерть не спешила. Борись, сколько хочешь, будь сильным, ловким, отважным, да хоть супергероем! Разницы нет. Потому что и выхода из этой ловушки нет.

День, в который умерла Рудка, тянулся как резиновый. Потом он закончился и начался следующий – такой же. Максим места себе не находил, готов был на стены лезть – объявись они на острове. Он не мог безропотно сидеть и ждать будущего, подобно приговоренному в камере смертников. Как там сказала Огница? «Здесь что-то случится, что-то изменится»? Ничего не случается и не изменяется само по себе! Обстоятельства надо подтолкнуть, предпринять что-нибудь. Но что? Ох, как не хватало Максиму их с Огницей и Зирой мозгоштурмов! О том, чтобы посоветоваться с подругами, нечего было и мечтать: Варняк или Мысь все время оказывались рядом, держали ушки на макушке. Иногда юноша начинал обдумывать, как бы прирезать этих двоих во сне, и пугался непрошенного желания.

Зира тоже хотела поговорить с глазу на глаз. И она нашла способ, – такой, что Максиму и в голову не пришел бы. Отряд заканчивал трапезничать, дожевывая скудные порции вяленой «пчелятины», когда вирийка внезапно вскочила, подошла к берегу, разулась, попробовала пальцами воду. Произнесла задумчиво:

– А не искупаться ли мне? Пожалуй, да, пойду поплаваю.

Прежде, чем кто-то успел среагировать на ее слова, сбросила кожанку, нимало не смущаясь, стянула штаны. Трапезничающие все как один перестали жевать, завороженно вытаращились на ее тело, одновременно спортивное, сильное и женственное. Максим первый раз видел Зиру полностью обнаженной, – наяву, а не во сне или фантазии. Его всегда удивляло, как могут сочетаться плоский в кубиках пресса живот с пышной грудью, мускулистые ноги с широкими бедрами. Оказывается, красиво сочетаются.

Вирийка словно услышала эти мысли, поймала взгляд юноши, спросила:

– Макс, составишь мне компанию?

Во взгляде ее содержалось гораздо больше, чем в словах. Максим опомнился, вскочил, бросился к подруге.

– Да, конечно! – ответил, снимаю на ходу куртку.

Огница соображала ничуть не хуже его. Тоже встала, принялась раздеваться.

– Я с вами!

На этом немая сцена закончилась. Возможно, всему виной голый зад Максима, выглядевший не таким привлекательным, как у девушек.

– Эй, эй, эй! – замахал руками Рен-Рендук. – Прекратите! Зира придумала хорошо, помыться не мешает всем. Но мужчины и женщины будут купаться по очереди. Белява, иди в воду. А ты, Маакс, штаны пока надень. Не пугай женщин своим… кх-кхм.

Чем именно юноша может испугать взрослых женщин, он не назвал, но Варняк с Мысем все равно загоготали. Не прекращая при этом есть глазами голую Зиру и успевшую обнажиться до пояса Огницу, – пока король не вздумал запретить подсматривать. Максим нерешительно поднял штаны. Кажется, из затеи Зиры ничего не вышло.

Однако вирийка так не считала. Подбоченившись, объявила:

– Нет! Я желаю купаться со своим мужем. Имею право! Остальные подождут.

Рен-Рендук вперился в нее взглядом. И когда Зира его взгляд выдержала, неожиданно согласился:

– Да, имеешь. Княжна, не спеши. Позволь супругам побыть наедине.

Огница фыркнула негодующе, но возразить нечего не могла. Завязала ремень на штанах, надела обратно кожаный топ.

– Чего вылупились? Зенки повылазят! – рявкнула в сердцах на стражников.

Зира закончила нудистскую сессию, едва Рен-Рендук дал добро. Нырнула, поплыла. Остановилась, когда человечки на берегу сделались не больше игрушечных солдатиков. Дождаласьдруга, заявила:

– Макс, надо отсюда выбираться срочно. Я следила, как Рен-Рендук делил порции. Он их увеличил, еды осталось на один раз. Значит, завтра собирается кормить нас человечиной.

– Я не буду это есть!

– И мне не хотелось бы. Но, боюсь, выбор не богат. Ты его слышал? Тебя он не тронет, но я не хочу оказаться следующей «тушей». Макс, зови эйвов. Другого случая не представится.

– Голым, посреди океана?

– Чем тебя смущает нагота?

– Ничем! Но им нужно будет подать нам какой-то знак. Как они это сделают? Здесь ничего нет. Совсем ничего!

– Пусть уж постараются. Главное, ты попробуй.

Максим посмотрел на остров. Огница сидела у самой воды, сосредоточенно вглядываясь в головы пловцов.

– Если я буду кричать, на берегу нас могут услышать, – произнес с сомнением.

– А ты тихо кричи. Не думаю, что децибелы имеют значение.

– Ну попробую… Эйвы, как нам выбраться из этого сектора? Где выход?

Княжна, только что сидевшая неподвижно, вскочила. Вскинула руки над головой, замахала энергично, закричала. «..азад!» – донеслось.

– Ничего себе, – удивилась Зира. – Она что, услышала тебя? Знала, что зрение у нее из ряда вон выходящее, но чтобы слух… Ладно, не обращаем внимания. Зови еще.

Она отвернулась от островка и охнула. Просипела сдавленно:

– Макс…

Юноша удивленно посмотрел на подругу, проследил за ее взглядом. Серый треугольник, торчащий над водной поверхностью, он увидел не сразу, да и то лишь потому, что был тот довольно большим и двигался в сторону острова.

– Это что…

Договорить Максиму не дали. Зира толкнула его в плечо, заорала:

– К берегу, быстро!

Показывая пример, заработала руками со всей резвостью, на какую была способна. Максим рванул следом. Ему уже приходилось бегать так быстро, как никогда на Земле. Не иначе, теперь Сфера решила потренировать его в плавании. Это был всем заплывам заплыв. Ни оглянуться, ни посмотреть, далеко ли до берега, он не мог, – сил и времени на это не оставалось. Да что там оглянуться! Осознать, от чего, собственно, они убегают, и то было некогда. Наверняка Зира могла оставить его далеко позади, но она этого не делала, следила, чтобы юноша лишь чуть-чуть отставал, стимулируя его плыть быстрее.

На берегу не одна Огница, все бесновались, бегали, орали. Разбирать смысл их криков было тем более некогда. Княжна взяла лук, принялась пускать стрелу за стрелой куда-то поверх голов товарищей, к ней присоединились Белява и остальные. Бурбун схватил копье, размахнулся, швырнул. Максим зажмурился: показалось, копье метит прямиком ему в лоб. Но оно пролетело выше, вошло… нет, не в воду. С плотоядным чваканьем вонзилось в какую-то плоть. А потом нечто коснулось пятки.

Ощущение было мимолетным, но жутким. В следующую секунду плывущая впереди Зира вскочила на ноги, развернулась, схватила Максима, дернула на себя. Не выпуская его руки, потянула к берегу.

Им повезло, что акула оказалась чересчур большой. Ей не хватило глубины самую малость, чтобы догнать пловцов. Так увлеклась погоней, что легла брюхом на мель. Ощетинившаяся стрелами, с древком копья, торчащим в спине, она не могла развернуться. Ей пришлось пятиться, отчаянно извиваясь и молотя хвостом, чтобы уйти на глубину. Максим смотрел на это, лежа на гальке в двух метрах от кромки воды. Сил выбраться самостоятельно не осталось, Беляве и Бурбуну пришлось тащить его. Зира помочь не могла, сама едва выползла на четвереньках из воды.

Рен-Рендук подошел к юноше, поинтересовался:

– Что он ответил?

Стражники с недоумением покосились на короля. Лишь два человека поняли смысл вопроса: Максим и Огница. Возможно, догадалась Зира. Помедлив, юноша молча кивнул в след гигантской акуле.

Эйвы пришли ночью, во сне. Максим вновь оказался в злосчастной пещере Брехи, и бездыханная Огница лежала у него на руках. Эйвы были клочьями тумана, прозрачными силуэтами, лишенными лиц. «Эй вы! – крикнул он им. – Вы меня обманули! Вы потребовали слишком много, а взамен не дали ничего. Огница не живая, она мертвее, чем раньше!» – «Так и должно быть, – ответил туман. – Продолжай путь. Ты близок к цели». – «Но здесь нет выхода!» Туман рассеялся, и Максим увидел, что над ним стоит, склонившись, Зира, такая же прекрасная и нагая, как в яви на берегу океана. «Пошли», – она протянула руку. «Куда?» – удивился юноша. Идти было некуда, впереди тупик, стена, хоть голову расшиби, не пробьешь. Девушка засмеялась. И вдруг рассыпалась, закружила лазоревой спиралью.

Сон был таким ярким, что Максим проснулся, открыл глаза. И тотчас встретился взглядом с лежащей рядом Зирой.

– Ты мне приснилась, – признался он.

– А ты – мне. Они ответили, Макс. Пошли, нам не нужно здесь больше оставаться.

– Куда?

– Откроем дверь. Ты же видел сон? Не случайно тебе достались две подруги. Если княжна – твоя карта и путеводитель, то я – твой ключ.

Она бесшумно вскочила. Это было словно продолжением сна, Максим повиновался, не задавая вопросов. Превратись Зира в лазоревую спираль, наверное, он бы не сильно удивился. Разумеется, ни во что она не превратилась. Мягко, чтобы галька не заскрипела под ногами, пошла к пещере.

Лагерь спал. Даже Варняк, карауливший вход в подземелье, дремал, закутавшись в теплую куртку от веявшей из дыры стужи. Друзья прошмыгнули мимо, спустились к ледяной стене. На лежащее в углу успевшее окоченеть тело Максим старался не смотреть. И без того пурпурные блики придавали подземелью зловещий вид, заставляли ежиться и дрожать не только от холода.

Зира взяла его за руку, шепнула:

– Давай!

– Что делать?

Вопрос был риторическим. Максим уже знал, что от него требуется. Не разжимая пальцев, они подняли руки, коснулись бесплотной двери, будто, и правда, превратились в ключ. Вернее, в отмычку, нащупывающую штифты в замке. Ничего сложного, просто надо найти дверь, – любую! – представить сектор и место, куда она должна вести. Интеллект Сферы, пронизывающий все и вся в своих мирах, сделает остальное. Представить зал, заполненный белесым туманом, не имеющий ни стен, ни потолка, да и то, что ощущалось полом, вряд ли им было. Представить бассейны с густой, меняющей поверхностное натяжение жидкостью. Представить…

Спираль мигнула. Пурпур сменился лазурью.

– Есть! – радостно воскликнула Зира.

Она готова была шагнуть в едва заметно вращающуюся спираль, но Максим удержал.

– А как же Огница? – спросил. – Как другие?

Ответить девушка не успела, в спины им ударил визгливый крик:

– Стоять! Не двигаться! Король, скорее сюда! Тут дверь уводящая открылась!

Варняк пританцовывал на ступенях то ли от холода, то ли от нетерпения. Но лук с натянутой тетивой держал в руках крепко, целил в спины друзей.

– Он успеет выстрелить только один раз, – шепнула вирийка. – Уходи и сделай, что должно.

– Нет, – покачал головой Максим. – Так неправильно. Я не позволю тебе снова умирать вместо меня.

Он разжал пальцы, отпустил руку девушки. Медленно обернулся.

– Мы не собираемся убегать, – сказал стражнику.

Тот оскалился в ответ. Ох, как ему хотелось выстрелить, прикончить хоть кого-то из ненавистных чужаков! Но он боялся. И гнева короля, и что убив кого-то из этих двоих, закроет спасительный выход.

Через минуту пещера заполнилась людьми. Огница, спустившаяся последней, констатировала:

– Я же говорила: что-то обязательно случится.

– Ты знаешь, куда ведет эта дверь? – спросил у нее король.

– Конечно. Там корневой сектор.

На губах девушки играла самодовольная улыбка. На миг Максиму показалось, что она похожа на Рен-Рендука больше, чем сам Рен-Рендук.

Глава 3, в которой кто смел тот и съел

Это в самом деле был корневой сектор. Плотный туман, окутавший их, Максим не спутал бы ни с каким иным. Он не имел ничего общего со взвесью микроскопических капель влаги в воздухе. Он вообще не имел общего с воздухом, с атмосферой этого мира. Чем он был, непонятно.

Впрочем, мысли юноши занимала не сущностью белесой мглы вокруг. Он наконец-то проснулся окончательно. Фантасмагория сна, заставившая сначала без вопросов следовать за подругой, а затем подсказавшая, что надлежит делать, уступила место здравому смыслу и его спутнице – растерянности. Добраться до корневого сектора было их целью многие месяцы. Ради этой цели пришлось преодолеватьтрудности, рисковать жизнью, терять друзей, совершать не самые красивые поступки. Интеллект Сферы не столько помогал на этом пути, сколько запутывал, подбрасывал хитроумные загадки и ложные ответы. Заставлял чем дальше, тем больше сомневаться в правильном толковании самого первого разговора с его создателями, сомневаться в своей миссии. И вдруг дорога закончилось. Вот он, конечный пункт путешествия. Неожиданно, без всяких предпосылок и предупреждений. Как будто ты смотрел длинный сериал с непредсказуемыми поворотами сюжета, с каждым новым сезоном запутываясь все сильнее. А когда ты уже с покорностью ждешь следующий сезон, надеясь, что там-то сценаристы заморочатся логичным объяснением вываленного на твою голову бреда, тебе внезапно заявляют: съемки закрыты, текущая серия – последняя. Финита ля комедия, объяснения придумайте сами.

Объяснения не придумывались. Максим понимал, что не готов к встрече с Интеллектом Сферы. Надеялся, что знания сами собой появятся в голове, когда доберется до корневого сектора. Облом. Сектор есть, знаний нет.

Переход ошарашил не только Максима. Зира тоже озадаченно моргала и вертела головой. Об остальных и говорить не стоит. Стражники таращились по сторонам, пучили глаза и судорожно сжимали оружие. Пожалуй, увереннее всех держалась Огница. Но командовать княжна не спешила. Она отстранилась от происходящего, наблюдая, как ведут себя другие. Максиму очень хотелось посоветоваться с ней. Но уверенности, что получит совет, не было.

Зато Рен-Рендук в советах не нуждался. С минуту он вглядывался в туман, затем решительно пошел вперед. Он не приказывал следовать за ним, все сделали это и без приказа. Потеряться в тумане казалось смерти подобно.

Так они прошли метров сто. Потом Рен-Рендук резко остановился, словно что-то вспомнил. Обернулся к юноше, спросил:

– Где озеро, в котором ты оживил Зиру?

О бассейне, восстанавливающем человеческие тела, Максим ничего не говорил, видимо, Огница разболтала. Теперь пытаться делать из этого тайну было бы глупо. Единственная загвоздка: юноша понятия не имел, где бассейн находится. И в какой части сектора находятся они. А также – как велик этот сектор и что собой представляет. Он ничего о нем не знал. Прошлый раз эйвы бросили их прямо в бассейн, потом пришел Шур и увел в кольцевой коридор. Максим настолько доверился знаниям урра, что не пытался запомнить дорогу. Да и какая здесь дорога? Он неуверенно повертел головой, махнул рукой, куда пришлось. Это направление было ничуть не хуже прочих.

Рен-Рендук в его выборе не усомнился, сразу же повернул, куда показали, уверенно зашагал, словно находился не в самом таинственном месте Сферы, а где-нибудь в Вирии, в апартаментах консула Синего Ордена. Далеко идти не пришлось. Метров тридцать, и дорогу перегородил ровный серый бордюр. Король подошел к нему, заглянул на ту сторону. Губы его растянулись в улыбке. Он обернулся к подчиненным, поинтересовался:

– Бурбун, как твоя рука? Не желаешь подлечить?

– Так рана зажила совсем, – запротестовал стражник, не без оснований заподозривший неладное в такой заботе короля о своем здоровье.

– Как знаешь. Тогда бросайте в озеро свою ношу. Да-да, ее.

Бурбун и Мысь переглянулись, послушно поднесли к бордюру труп стражницы. У Максима от сердца отлегло. Он уверен был, что Рен-Рендук не оставил намерений кормить всех человечиной, за тем и велел прихватить мертвую Рудку с собой. Оказывается, король знал об оживляющем озере и хотел самолично удостовериться в правдивости рассказа княжны.

Стражники раскачали окоченевшее тело, забросили подальше, к самой границе видимости. Все выстроились вдоль бордюра, наблюдая за происходящим. Что должно случиться, знали только Максим и Зира. Огница и Рен-Рендук догадывались, для остальных это и вовсе было диковинным представлением.

Жидкость приняла тело без всплеска, проглотила с почти плотоядным чавканьем. Оно начало медленно погружаться, окуталось облаком алых пузырьков. Пузырьков становилось все больше, их облако – гуще. Лишь по форме его можно было определить, что внутри человеческое тело. Облако погружалось, делаясь из алого белым, полупрозрачным. Так и исчезло. Не понять, то ли ушло на глубину, недоступную для наблюдения, то ли полностью растворилось.

– Растаяла, – констатировал очевидное Варняк. – Как мед в кипятке.

– Ага, – поддакнул Мысь. – Вместе с одежкой.

– Маакс, так и должно быть? – требовательно спросил Рен-Рендук. – Когда мы ее увидим снова?

– Надо подождать, – пожал плечами юноша.

Честно говоря, уверенности, что бассейн оживит человека без имплантата, умершего несколько дней назад, вдобавок замороженного, у него не было ни капли. Но вдруг для этого всего и нужно чуть больше времени?

– «Подождать…» – перекривил его Варняк. – Король, сколько можно верить этим прохвостам? Они нас опять в дураках оставили. Ни бабы нет, ни еды. Чего шамать-то будем? Мож, этого молокососа на мясо пустим? Все едино никакой пользы от него, вред токмо.

Максим напрягся невольно, но тут же краем глаза заметил, как Зира и Огница потянули ножи из чехлов, как насупился Бурбун, положив ладонь на рукоять меча. Да и Белява взялась за лук, поглядывая на короля. Опасаться Варняка не стоило, поддержит его разве что Мысь.

Рен-Рендук воздел руку, призывая к порядку. Молвил:

– Королю не нравятся твои слова, воин. Сказано ждать, значит, ждать. Ты останешься и дождешься возвращения женщины. Остальные отправятся исследовать это место.

Подобного поворота Варняк не ожидал, даже в лице переменился.

– Это как же… Один я что ль останусь?

Рен-Рендук окинул взглядом отряд, задержался на Мысе. Приказал:

– Останешься с ним.

– Вы хоть говорушку нам дайте, – попросил Варняк, прекрасно понимающий, что спорить бесполезно.

– Макс, дай ему свой говоритель, – поддержала стражника Огница.

Отдавать гаджет, столько прослуживший верой и правдой, Максиму не хотелось. Но не лезть же в бутылку из-за подобной мелочи? Однако Рен-Рендук встал на его сторону:

– Нет. Княжна, отдай свой.

Огница глаза округлила от неожиданности. Открыла рот, готовая спорить, но король смотрел непреклонно, и она сдалась. Отстегнула браслет, бросила стражнику.

– Вернешь в целости, – предупредила.

Отряд, сократившийся еще на двоих, отправился вдоль озера. Оно казалось огромным, но странно, стоило пройти полсотни шагов, и берег растворился в тумане. Максим был благодарен Рен-Рендуку, что тот не спрашивает, куда идти, сам выбирает дорогу. Это давало отсрочку, возможность придумать, как быть дальше. Юноша отважился позвать мысленно: «Эйвы, где вы? Что нам делать?» Ответа не получил. То ли эйвы не слышали беззвучных призывов, то ли не желали отвечать на явно неконкретный вопрос.

Они шли и шли, а вокруг ничего не менялось: скрытая маревом бесконечность. Час, два, десять, двадцать… сто? Максим с ужасом осознал, что больше не может определять промежутки времени. Отсчет секунд понимателем остановился, лишь собственные биологические часы продолжали работать: пустые кишки сообщали, что давно пора подкрепиться, а мышцы ног требовали отдыха. Спутникам тоже приходилось несладко: Беляву пошатывало от усталости, Бурбун то и дело отставал и припускал рысцой, чтобы догнать, тяжело дышал после этого. Даже Зиру утомил столь затяжной переход. Лишь Рен-Рендук и Огница, казалось, не замечали времени.

Первой не выдержала вирийка. Окликнула вышагивающих впереди командиров:

– Нам долго идти? И куда, собственно, мы идем?

Король и княжна переглянулись, обернулись. Рен-Рендук окинул взглядом отряд, скомандовал долгожданное:

– Привал.

Кто где стоял, тот там и упал на пол. Белява еще пыталась выполнять обязанности телохранительницы, но Бурбун растянулся во весь рост, наплевав на субординацию. Максим бы тоже полежал, но ему этого не позволили.

– Маакс, где Интеллект Сферы? – спросил Рен-Рендук. – Почему он никак не проявит себя? Почему мы его не видим, не слышим, не осязаем? Где он скрыт?

– Макс, время тайн закончилось, – поддержала короля Огница. – Здесь мы все за одно, все люди. Вызывай эйвов, пусть помогают.

Максим растеряно глянул на Зиру, но та встретиться взглядами не пожелала, отвернулась. Возможно, у нее имелось особое мнение по этому поводу, но как узнать? Юноша крикнул в туман теперь вслух:

– Эйвы, куда нам идти? Подайте знак, хоть какой!

Кричал он громко, не стесняясь, но голос его не разнесся эхом, быстро заглох, словно в оббитой мягкими матрацами комнате. Вновь повисла тишина. А затем ее рассек короткий свист. Прежде, чем юноша понял, что он означает, Огница опрокинула Рен-Рендука наземь, упала сама. Заорала:

– К оружию!

Длинная стрела с полупрозрачным оперением наверняка предназначалась кому-то из этих двоих, но угодила в грудь приподнявшегося на локте Бурбуна. Стражник икнул, повалился на спину, а княжна вскочила, схватила лук, принялась стрелять в ответ. Мгновение спустя к ней присоединилась Белява. И Рен-Рендук опомнился, взялся за огнебой. Однако его оружие стрелять отказалось. Судя по оставшемуся темным индикатору, батарея разрядилась полностью.

Женщины выпустили в туман два десятка стрел. Достигла ли хоть одна цели, неизвестно. Во всяком случае, в ответ не прилетело ничего. Но когда все обернулись к Бурбуну, их ждала еще большая неожиданность. Стрела исчезла. Из отверстия в левой стороне груди, куда она угодила, толчками выплескивалась алая кровь. Крови натекло много. Она измазала одежду, собиралась лужицей. Боец дергался и хрипел, но было понятно – это агония.

– Уходим отсюда, – осипшим голосом велел Рен-Рендук.

Куда уходить, было неясно, но приказ показался правильным. Они снова шли. Почти бежали. Адреналин придал сил, но надолго их не хватило. Максим сдался первым, хоть признавать себя самым слабым в отряде было стыдно.

– Не могу больше… – прохрипел он, опускаясь на пол. – Отдохнуть чуть…

Зира и Огница остановились тотчас. Потом и Белява, – тоже выдохлась. Рен-Рендук ушел было вперед, но скоро вернулся, хмуро плюхнулся рядом. Стражница караулить бивак не могла физически, эту обязанность на себя взяла Огница. Остальные уселись поплотнее, спина к спине, тревожно вглядываясь в туман, не выпуская из рук оружие.

Темный силуэт первой разглядела княжна. Все мгновенно вскочили, но стрелять не понадобилось. Это был Мысь.

– Король, король… хвала судьбе, я нашел вас.

Стражник хрипел, с трудом выдавливая слова, шатаясь при каждом шаге. Последние несколько метров он и вовсе проделал на четвереньках. Но в голосе слышалась радость.

– Где Варняк? – Огница опередила вопрос короля.

– Так убила она его… зарезала, пока спал.

– Кто?

– Баба наша…

– Рудка?!

– Да… нет. Не знаю. В общем, ждали мы, как велено. Покемарить прилегли. Слышу – шум. Глядь – она из озера вылезла и ножом его по горлу. Только этова… она сверху до пояса – баба голая. А ниже – будто гадость эта из озера рукавом тянется. Я закричал, за лук схватился. Она сразу обратно плюсь, и нету ничего. И ножа нету. А горло-то у Варняка перерезанное. Ну я драпанул оттуда, понятное дело.

– Тебе не привиделось? Точно Рудка была? – грозно вопросил Рен-Рендук, нависнув над стоящим на коленях стражником.

– Она. Тока не рудая больше, будто без цвета совсем. И меткая стала, жуть. Стрельнула мне вдогонку из лука. Я как заяц вилял, все одно попала.

Он с трудом развернулся. Рубаха на спине его была вся в запекшейся крови.

– Где стрела? – хмуро спросил Рен-Рендук. – Не вижу!

Словно ответом вновь коротко свистнуло. Огница метнулась в сторону, в прыжке натягивая тетиву, стреляя в ответ. Белява завизжала, бросилась к королю, стараясь прикрыть своим телом. Она и успела бы, не будь настолько обессиленной.

Рен-Рендук икнул, схватился за грудь. Из нее торчала точно такая стрела, как та, что убила Бурбуна.

– Она тут! – заорал Мысь. Бросился прочь, не переставая кричать, пока крик его не оборвался коротким высоким воплем.

Стрела в груди Рен-Рендука таяла на глазах, становилась тоньше, прозрачней. Обернулась струйкой тумана, исчезла. Но рана от этого никуда не делась. Толстяк зажал ее ладонью, но кровь обильно струилась между пальцами. И на губах запузырилась.

– Где… где… – захрипел он.

– Мой король, мой король, – причитала Белява, торопливо развязывая сумку. – Я сейчас, лекарства… перевяжу…

Рен-Рендук не слышал ее. Он смотрел на Максима.

– Где… озеро?

– Там!

Юноша ткнул пальцем куда попало, лишь потом сообразив, что Мысь пришел с противоположной стороны. Но Рен-Рендук послушно побрел в указанном направлении. В нем было столько целеустремленности, что все как завороженные пошли следом, забыв об угрозе, по прежнему таившейся в тумане. Лишь Огница сновала вокруг, не опуская лук, готовая стрелять неизвестно во что, и во что угодно.

Как ни странно, но Максим вновь угадал. Полсотни шагов, и бассейн перегородил им дорогу. Рен-Рендук взгромоздился коленями на бордюр, пробормотал:

– Я понял… понял!

Забулькал, брызгая кровью, и Максим с ужасом угадал в этом бульканье торжествующий смех. Белява бросилась к толстяку, уцепилась в него:

– Нет, мой король, нет! Не делайте этого! Вы выздоровеете, вы не можете умереть!

– Пусти, дура. Конечно я не умру.

Бульканье стало громче. Рен-Рендук грузно перевалился через бордюр. Жидкость в озере чавкнула. Что она сделала с бывшим королем Добрии, Максим смотреть не захотел.

Белява зарыдала в голос:

– Это я, я виновата! Не спасла, не защитила!

Она бросила вещмешок, лук, сумку, тоже опустилась коленями на бордюр. Огница взяла ее за плечо.

– Не дури!

Поздно. Стражница выхватила кинжал, всадила себе под левую грудь. Ахнула, свалилась в бассейн. Ее можно было выдернуть обратно прежде, чем жидкость засосала вглубь, но делать этого никто не пытался.

Минуту они стояли молча. Вдруг Огница истерически захохотала, опустилась на пол. Похлопала ладонью рядом с собой, приглашая присоединиться.

– Вот мы и снова втроем! Поговорим?

– Здесь? – хмуро уточнила вирийка.

– Если нас хотят убить, то могут это сделать в любое время в любом из этих проклятых, гребаных миров.

Зира пожала плечами, тоже присела. И Максим сел.

– Все, как ты хотел, Макс, – продолжала веселиться, то и дело смахивая со щек слезы, княжна. – Корневой сектор и никого посторонних вокруг. Что будем делать дальше? Чего возжелаем?

– Я бы поела, – предложила Зира. – А то кишки к позвоночнику прилипли. Нельзя так голодать с моим метаболизмом.

Слова ее подействовали не хуже пощечины. Огница вмиг перестала смеяться и плакать. Хмыкнула напоследок:

– Где-то там Бурбун валяется. Можешь скушать, если найдешь.

– Не, я человечину не употребляю. Чего-нибудь вкусненького хочется.

– Роклераны под музкарой, – брякнул Максим первое, что на язык подвернулась.

– Годится, – согласилась вирийка.

Туман перед ней сгустился, заклубился, и прежде чем друзья успели отпрянуть, на полу появилась тарелка с оранжевыми шариками, политыми густым желто-прозрачным соусом. Пришло время Зире хмыкнуть. Она нерешительно взяла один, лизнула. Лизнула снова, уже с одобрением. И засунула шарик в рот целиком, за ним – второй. И третий.

– Вкусно? – настороженно полюбопытствовала Огница.

– Угу. Давно такой вкусняшки не ела, – пробубнила Зира с набитым ртом.

Решившись, добрийка заявила:

– Тогда мне подайте жаренную оленью ногу!

– Не получится, – покачал головой Максим. – Как они тебе целого оленя…

Оленья нога свалилась в руки княжны раньше, чем он договорил. Девушка ойкнула, выронила.

– Горячая… И что теперь, с пола есть?

Махнула рукой, вынула нож, срезала кусок. Отправила в рот, зачавкала аппетитно. Максим огорошено смотрел на жующих подруг. Музкара еще ладно, но от аромата жаркого желудок вконец взбунтовался. Плюнув на размышления о природе вещей, он протянул вперед ладонь, потребовал:

– Хочу хот-дог! Двойной! В лаваше!

Заказ не заставил себя ждать. Тепленький, с пылу, с жару лавашик, румяные колбаски, сочные помидоры и огурчики, свежая зелень, ароматный соус. Не раздумывая, Максим куснул, сколько в рот влезло. Это был всем хот-догам хот-дог.

На второе он заказал пиццу с сыром, Зира – какие-то «хрольки», смахивающие то ли на сырные палочки, то ли на бананы без кожуры. Княжна одолеть ногу не смогла, отодвинула в сторону, заказала туесок с ежевикой, и, заговорщицки подмигнув, бутылку рябиновой настойки. О стаканах она не подумала, но Зира мигом исправила упущение. Сама же и разлила напиток. Настойка оказалась кисловато-горькой и крепкой, градусов под сорок. Максима с непривычки пробрало до костей, даже плечами передернул. Но когда разлили по второй, пить не отказался. Это выглядело странно до бредовости: они пировали, не вспоминая о жутких смертях, случившихся на их глазах несколько минут назад. Напивались и объедались, не заботясь о безопасности, не думая о последствиях. И с каждым выпитым глотком проваленная миссия волновала Максима меньше и меньше.

Огница положила ладонь на бедро вирийки. Изрекла уже заплетающимся языком:

– У тебя мускулы как у парня. Мой первый был таким мускулистым.

– Я не парень, – возразила Зира.

– Что с того? Это мы, дикари, живем по законам и правилам. А в ваших цивилизованных мирах наверняка дозволены любые развлечения. Признайся, тебе доводилось целовать девушек?

Зира внимательно посмотрела на нее, честно ответила:

– Да. Но из этого не следует, что я хочу заниматься этим с тобой, – она убрала руку княжны с бедра.

– Пф… – Огница развела руками. Засмеялась внезапно: – Ну мы и дурни. Ох, и дурни! Макс, а что мы тут ищем? Эйвов?

– Эйвов давно нет. Мы ищем созданный ими Интеллект Сферы, чтобы получить хранящуюся в нем информацию, – хмуро объяснил юноша, будто княжна сама этого не знала.

– Верно. И где находится этот Интеллект? Коль мы можем общаться с ним в любом мире без всяких говорителей?

– Везде, – скривив губы, бросила вирийка.

Максиму послышалось, что произнесла она несколько иное слово. Но, разумеется, такого быть не могло. Не следовало так напиваться.

– Поправочка! – торжественно воскликнула Огница. Постучала себя пальцем по темени: – Везде, где есть это!

– Мозги, что ли? – Зира продолжала иронично лыбиться. – Так у тебя их…

– Мозгачи! – перебила ее княжна, не захотев понять обидную шутку. – Тысячи тысяч… нет, тысячи тысяч мозгачей в головах людей и прочих тварей, живущих в разных мирах – это и есть Интеллект Сферы! Поэтому он везде и его нельзя уничтожить!

«Коллективный разум!» – мысленно охнул Максим. В пьяной болтовне княжны крылось смысла гораздо больше, чем в любых логических построениях. И была ли она пьяной? Алкогольный туман в его собственной голове стремительно рассеивался, сменяясь кристальной ясностью. Что на самом деле им подсунули в бутылке?

Зира перестала улыбаться, ясность добралась и до нее.

– Ты чуть-чуть ошиблась, подруга. Именно сознания разумных существ, населяющих Сферу, составляют ее интеллект. Пониматели соединяют их в одно целое. Вся информация собирается в корневом секторе, хранится здесь, перерабатывается…

– Типа, центральный сервер! – подхватил Максим. – ПЗУ там, бэкапы и прочее.

– И мы в этой штуке находимся, – согласилась Огница. Вскинула руки, пошевелила пальцами, словно пыталась пощупать туман: – Ничего искать не надо, оно вот, везде! Надо только возжелать, чего требуется. Смотрите:

Она вытянула руку, потребовала:

– Хочу заряженный станнер!

Ничего не изменилось. Княжна скривилась кисло.

– Ах, да, такое не дозволяется. Ладно, тогда нож! Хороший.

Бац, и на ладонь ей лег нож с наборной рукоятью, дымчатыми разводами и желобком на клинке. Княжна потрогала лезвие пальцем, цокнула языком от восторга.

– Зачем тебе еще один нож? – поинтересовалась вирийка.

– Чтобы вам показать, – оно слышит нас и понимает.

– Нет, это не доказательство, – возразил юноша. – Возжелать можно было и в Вирии. Интеллект Сферы для чего-то вытащил нас оттуда, привел сюда. Думаю, в этом месте есть то, чего нет больше нигде.

– Возможность соединить свое сознание с Интеллектом Сферы, – поддержала Зира.

– Ага. Что-то вроде консоли для прямого подключения…

Максим поднялся, посмотрел направо, налево, выбирая, куда идти. Взгляд задержался на окаймляющем бассейн бордюре. Ясность в голове вспыхнула озарением. Найти?! Да вот же оно! Чем иным может быть эта штука? Интеллект то и дело подсовывал ее по первому требованию, а он, вместо того, чтобы воспользоваться консолью, убегал от нее.

Максим шагнул к бордюру. Кажется, подруги поняли то же, что и он.

– Ты уверен? – в голосе Зиры звучала тревога.

– Да, это оно и есть. Как я не догадался в самый первый раз? Эйвы переместили меня в консоль после моих слов: «Говорите, что я должен сделать»! Они хотели подключить меня к Интеллекту Сферы и снабдить всей необходимой информацией. А я не понял, испугался, сбежал…

– Да, умные детки, но соображаете медленно.

Внезапно раздавшийся голос походил на удар грома. Озеро перед Максимом растаяло туманом. Затем и сам туман отступил вверх и вдаль, полупрозрачный пол под ногами сделался металлически-серым. Троица друзей сидела в центре круга, радиусом полсотни шагов. Стенами его были плотно сомкнутые ряды тысяч криссов. На одинаковых лицах – решимость выполнить приказ повелителя.

Человек, чей голос прозвучал подобно грому, стоял перед армией квазиразумных. В серебристом комбинезоне он походил на ожившую статую командора. Максим узнал его, – голос и лицо Рен-Рендука изменились не сильно. Но фигура! Он стал выше ростом, шире в плечах, даже некогда округлый животик втянулся. Рен-Рендук выглядел так, как и надлежит выглядеть супермену.

По обе стороны от супермена стояли две супервумен. Облегающие комбинезоны подчеркивали их безупречные формы. В сочетании силы и женственности они, пожалуй, превосходили Зиру. Справа – охряноволосая, слева – блондинка, их смело можно было назвать самыми красивыми телохранительницами во Вселенной. На лицах женщин наряду с торжеством и граничащей с экстазом преданностью угадывалась изрядная доля изумления. Рудка и Белява пока не привыкли к своему новому облику и статусу. Но он им очень нравился.

– Мой король… – растеряно пробормотала Огница.

Супермен улыбнулся по-отечески добро, чуть снисходительно. Прежний Рен-Рендук не умел так улыбаться.

– Больше не король, девочка. Твоя тетка пусть оставит себе это титул. Я есмь Император Сферы! Бог-император. Отныне и навеки.

Глава 4, в которой Максим получает неожиданное предложение

Пониматель не хотел считать время категорически. Соответственно, распорядка дня невозможно было придерживаться, возникни такое желание. Хотелось есть – Максим заказывал пиршество, хотелось спать – спал. Большей частью ничего не хотелось, и он либо валялся на широченной мягкой тахте, либо измывался над собой физическими упражнениями, какие помнил со времен руббола, либо мерял шагами комнату из угла в угол и скрежетал зубами от ярости. Комната размерами и комфортом не уступала вирийской. Ему дозволено было обставить ее по своему усмотрению, выбирать и менять конфигурацию стен, высоту потолка, цвет и текстура пола. Единственно, окна в стенах проделать не получалось. Нет окон, и все тут!

Дверей в этой комнате тем более не было. Поэтому статус «почетный гость Бога-императора» оставался чисто номинальным. Максим был здесь пленником в куда большей степени, чем в Королевской Твердыне Добрии. У него даже говоритель отобрали! Миссия, возложенная эйвами, провалена окончательно и бесповоротно. Он расписался в собственной тупости и нерешительности, а значит, от него больше ничего не зависит. Где-то за стенами комнаты другой человек взял на себя заботу о безопасности и благополучии Сферы, готовится защищать ее от внешней угрозы, в чем бы та не заключалась. Центральный соединительный узел Интеллекта больше не был безымянным сервером. Он обрел имя и личность.

Первым делом Рен-Рендук возвел апартаменты для себя, своих приближенных и «почетных гостей» прямо внутри корневого сектора. Затем, подчиняясь воле императора, квазиразумные извлекли из хранилищ людей, подготовленных к Посеву, поставили им пониматели. Так Бог-император обзавелся армией. Подразделения ее направлялись во все дикие сектора, где обитает хотя бы одно человеческое племя, чтобы превратить их в сатрапии будущей Империи. Цивилизованные миры Рен-Рендук пока не трогал: большинство их жителей – никчемный балласт, слабые, трусливые прожигатели жизни. Их роль – поддерживать численность популяции и обеспечивать генетическую рекомбинаторику. Но вскоре в этих секторах откроются новые двери, а сказки о свободных мирах прапредков, манящие бунтарей к побегу, подспудно заменятся легендами о Великой Империи и правящем нею императоре, человеке и боге в одном лице, служить которому – доблесть и величайшее счастье. К тому времени, когда внешний враг явится к рубежам Сферы, встретят его не разрозненные беззащитные миры, пестуемые квазиразумными няньками, а единая Империя, вооруженная всем научно-техническим могуществом цивилизации эйвов и управляемая вершиной галактической эволюции – людьми.

Все это Максим узнал от Огницы, наконец-то явившейся к нему на фиг-знает-сколько-десятый день заточения. На княжне был серебристый комбинезон, но поверх него она все же надела кожаные шорты и топ. Выглядела она очень важной и уверенной в себе дамой. От девчонки, с которой они когда-то голяком купались в Мотице, не осталось почти ничего.

– «Империю Добра» стоите, – кисло констатировал Максим, выслушав повествование. – А ты, наверное, правая рука императора?

По лицу девушки пробежала тень.

– Он Бог. Богу не нужны ни правая, ни левая руки. Только собственная голова и надежные умелые исполнители. У него много исполнителей, а скоро будет еще больше. Без меня как-нибудь справятся. Без нас справятся, Макс. Так почему бы нам не вернуться в твой мир?

Юноша как стоял, так и сел на тахту при этих словах.

– Что ты сказала?!

– Бог-император разрешил нам отправиться в твой мир. Его, помнится, называют Земля?

Комок подкатил к горлу. Максим с таким трудом научился не думать о родине, не вспоминать, смирился с тем, что никогда не увидит Землю. И вдруг – такое. Боясь, что ослышался, неправильно понял, либо сказанное добрийкой вовсе окажется злой шуткой, юноша пролепетал:

– Я не могу попасть на Землю, я не знаю, где она находится. Шур пытался отвезти, но не сумел.

– Сравнил! Интеллект знает и помнит все. Черный шар привез тебя из твоего мира? Он и обратно отвезет.

– Но прошли тысячи лет…

Огница присела на тахту рядом с юношей, взяла его за руку. Произнесла, улыбнувшись:

– Шар доставит нас ровно в тот день и то место, откуда тебя забрали. Для Интеллекта время значения не имеет. Забыл, как мы побывали в Вирии, а потом он это отменил, и мы вновь оказались на дирижабле? Оказывается, тебе вообще не место в Сфере. Зеленые должны были привезти какого-то Андри Холода…

– Андрей Мерзлый, – машинально поправил Максим.

– Верно. Ты его знал? Произошел какой-то необъяснимый сбой, в приказ, отправленный пилотам черного шара, вкралась ошибка. В итоге ты оказался здесь. Самое время ошибку исправить, верно?

В пору было сардонически захохотать. Точно к такому выводу когда-то пришел сам Максим, обдумывая предложенные ему «компенсации»: халявная Вирия, руббольные драки, после которых любые раны и переломы заживают как на собаке, красавица-подружка. Именно так представлял рай кореш Андрюха, он бы с радостью простил похищение ради такого. Те размышления казались чисто теоретическими. И на тебе – Интеллект Сферы добрался до них и принял к исполнению. Интеллект или Бог Сферы?

Он посмотрел на девушку. Щеки у той раскраснелись, губы влажно блестели, в зрачках, окруженных зелеными радужками, плясали отсветы факелов. Как в рубке погибшего корабля, когда они спасались от разбуженной Рен-Рендуком темной угрозы. Только в комнате Максима факелов не было. Сделалось зябко.

– Значит, мы с тобой можем улететь на Землю, когда пожелаем? Вдвоем?

– Да! Ты научишь меня всему, что должна знать девушка вашего мира, познакомишь со своими родителями, с друзьями. Мы станем мужем и женой по-настоящему, согласно вашим обычаям. Правда, здорово? Я ведь хорошая подруга? Женой буду еще лучшей, не пожалеешь. Я тебя сделаю самым счастливым человеком в твоем мире.

Девушка была так близко: губы, тело – достаточно руку протянуть. Да и протягивать не нужно, она держит его ладонь, сейчас прижмет к груди…

– А как же Зира? – спросил неожиданно для себя самого.

Вопрос стер воодушевление с лица княжны. Брови ее сошлись к переносице.

– При чем тут Зира?

– Она наша подруга. Мы бросим ее?

– Она была твоей подружкой потому, что так ей велел мозгач. Иначе она и не глянула бы в твою сторону. Между прочим, ей предлагали поселиться с тобой, – раз уж назвалась твоей женой.

– И что?

– Как видишь, ее здесь нет. Макс, ты ей не нужен, она выполняла приказ Интеллекта. Приказали бы перед кем другим задницей вилять и сиськами трясти, она бы и это сделала с удовольствием.

– Это тебе Рен-Рендук сказал?

– Бог-император слишком занят, чтобы тратить время на подобные глупости. Ты ведь и сам об этом догадывался, верно?

Максим насупился. Уличить княжну во лжи он не мог, поверить – не хотел.

– Пусть она мне это скажет в лицо, – потребовал.

– Макс…

– Пусть она мне это скажет в лицо!

Огница помедлила. Встала.

– Хорошо. Если Бог-император позволит.

Отвернулась, пошла. Уже возле стены, подняв руку, чтобы проделать проход, спросила:

– Макс, ты говорил, что я тебе люба. Ты не передумал?

Максим не ответил. Молчал, сжав губы и чувствуя, как пунцовеют уши. Девушка развернулась, быстро подошла, и прежде, чем он успел опомниться, наклонилась, обняла за шею, прильнула губами к губам. Поцелуй был горячим и страстным.

Потом Огница отстранилась, выпрямилась. Улыбнулась торжествующе:

– Люба!

Странно устроены человеческие мозги: казалось, после такой ошеломляющей новости он только и думать должен о возвращении на Землю. Но нет, мысль о том, что повернуть все вспять возможно, висела где-то на втором плане, словно фон. С ней требовалось свыкнуться, сжиться. Пока его не отпускала совсем иная забота. Огница и Зира. После снояви о Вирии он окончательно уверился, что девушки подружились, и рано или поздно они втроем… Просто обстоятельства этому пока препятствуют. Объятия и поцелуи Огницы были чудесны, поцелуи и объятия Зиры – волшебны. А их тела, такие разные, но одинаково влекущие? Казалось, глупая ревность девушек друг к другу в прошлом, и делать мучительный выбор не требуется.

Получилось, что не в прошлом, соперничество никуда не ушло. Если он хочет обладать одной, то должен отказаться от второй. Огница высказалась: она готова покинуть родной мир, пожертвовать привычным укладом, – титулом и статусом, в конце концов! – ради него. А Зира? Что скажет она? Кто он для нее теперь, когда их цель осталась недостигнутой, и ее клятва помогать и защищать потеряла смысл.

Зиру к нему пустили спустя два спания. Как ни условен был такой подсчет времени, иного у Максима не имелось, впору согласиться, что часы – одно из величайших изобретений земной цивилизации. Юноша как раз завтракал, тыкал вилкой в тарелку со спагетти, когда в стене образовался проем и рубболистка с радостным возгласом бросилась к нему. Да-да, именно рубболисткой Зира выглядела, одетая в новенькую спортивную форму Оранжевого Ордена как в старые добрые времена. Удивиться он не успел. Не позволяя встать, девушка обняла его, прильнула в поцелуе. Губы у Максима были жирными от еды, вдобавок кетчупом вымазаны, но Зиру это не остановило. Потом она отстранилась, выдохнула:

– Наконец-то! Как ты? Рассказывай!

Только теперь Максим увидел, что пришла она не одна. У стены серебряной статуей застыла Белява.

– Я прошу оставить нас наедине, – решительно заявил он.

Зира удивленно приподняла бровь, но соглядатайка без спора шагнула обратно в стену.

– Макс, о каком уединении может идти речь? – спросила вирийка. – Они слышат каждое наше слово, видят каждое движение.

Она хотела снова наклониться к нему, но Максим опередил. Встал, взял за руку, отвел к дивану. Когда они уселись рядом, спросил:

– Почему ты так долго не приходила? Они не пускали тебя ко мне? Тоже держали взаперти?

Зира грустно усмехнулась.

– Что ты! Я совершенно свободна, вольна выбирать, как поступить: либо покинуть корневой сектор, либо остаться с тобой. Лишь «маленькие нюансы» ограничивают выбор. Если я решу уйти, жабы доставят меня в Вирию, и я до скончания века смогу развлекаться там рубболом. А чтобы остаться с тобой, надлежит принять здешнюю «ванну».

– Вижу, ты выбрала первое, – хмыкнул Максим. Так не хотелось верить словам Огницы, но с каждой минутой их правдивость становилась все более очевидной.

– Макс, мне очень хочется быть рядом с тобой, – и плевать, что они будут разглядывать нас, как зверушек в клетке! Но ты понимаешь, чем грозит прямой контакт с Интеллектом?

– Если Рен-Рендук хочет что-то вложить в твои мозги, что мешает ему сделать это через пониматель? Он же Бог!

– Пониматель загружает в мозг информацию, но насколько критично мы ее воспринимаем, зависит во многом от нас. Прямой контакт позволяет гораздо большее. Ты же видел, – она мотнула головой туда, где недавно стояла супервумен-телохранительница. – А ты как? Тебя тоже уговаривают окунуться в бассейн?

Максим пожал плечами.

– Наоборот, делают все, чтобы я до него не добрался, замуровали живьем. Не знаю даже, сколько времени я тут нахожусь. А теперь и вовсе хотят сбагрить меня обратно на Землю.

– Что?! – Зира ошарашенно уставилась на него.

– Предлагают отвезти на родную планету, вернуть в тот самый день, когда криссы меня забрали, будто и не было ничего. Оказывается, это возможно. Огница передала такое предложение от Рен-Рендука. И сама просится лететь вместе со мной. В жены набивается, обещает счастье немеряное.

Последнюю фразу Максим произнес нарочно, – посмотреть на реакцию подруги. Однако ту поразило совсем иное.

– Рен-Рендук хочет, чтобы ты покинул Сферу, вернулся на родную планету? Значит…

Она запнулась. Взгляд ее стал весьма выразительным, заскользил по стенам, потолку, мебели. Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы угадать значение взгляда: «Я не могу произнести вслух то, что думаю». Вместо этого Зира сказала:

– Значит, так и сделай, возвращайся на свою Землю. – Добавила: – Но возьми с собой не Огницу, а меня. Из меня жена получится лучше, чем из нее, уж поверь.

Нельзя сказать, что предложение было неожиданным. Наоборот, Максим надеялся услышать нечто подобное, опровергающее утверждение княжны. Но взгляд, каким просьба сопровождалась… Взгляд поставил его в тупик. Что на самом деле стояло за ним?

– Считаешь, в Сфере мне делать нечего? Рен-Рендук справляется лучше меня? – уточнил он.

– Не-со-мне-н-но, – с расстановкой, выделяя слоги подтвердила девушка.

Она смотрела на Максима пристально, словно ждала чего-то. Решившись, юноша громко объявил:

– Что ж, раз здесь я не нужен, улетаю домой!

Фраза предназначалась не Зире, а невидимым соглядатаям. И он не ошибся. Едва слова отзвучали, как Белява выступила из стены. Произнесла, гордо приподняв подбородок и чеканя слог:

– Бог-император рад, что Маакс принял взвешенное и обдуманное решение в такой короткий срок. Идем, Бог-император обсудит с тобой подробности.

«Взвешенное и обдуманное…» – хмыкнул Максим мысленно. Предложи ему подобное раньше, до всех этих перипетий с эйвами, путешествием сквозь миры Сферы, карантинным сектором и мертвым кораблем, метаморфозами, что происходили с людьми на его глазах, – согласил бы не раздумывая. Плясал бы от радости! А сейчас… Плевать, он и сейчас с радостью вернется домой и забудет Сферу с ее хозяевами как страшный сон.

Он поднялся с дивана и быстро пошел к Беляве. Не удержавшись, скользнул взглядом по тарелке с остывшим завтраком, и в груди тенькнуло: неужто и правда, он снова будет есть настоящие земные макароны?!

Впрочем, макароны вместе с тарелкой и вилкой, стол, на котором тарелка стояла, стул, диван, кресла, тахта, вся прочая мебель растворились в воздухе раньше, чем Максим покинул комнату. А стоило стене сомкнуться за его спиной, растаяла и сама комната.

Далеко идти не пришлось. Во всяком случае, ни трансцендентного тумана, ни бассейнов-консолей Максим не увидел. Белява провела их в небольшой овальной формы зал, странно пустой, мягкая драпировка пастельных тонов скрывала стены. В дальней части зала было возвышение, туда вела лестница в шесть ступеней. На нем стояли два высоких удобных кресла. Супервумен оставила друзей возле стены, сама пошла к возвышению. Стоило ей подняться на первую ступень, как из-за драпировки выступила Рудка в сопровождении Огницы. Княжна застыла, изумленно уставившись на вирийку. Кажется, ее увидеть здесь она не ожидала.

Охряноволосая супервумен тоже поднялась на возвышение, уселась в кресло рядом с блондинкой. Максим удивленно посмотрел на них, обвел взглядом помещение. Вроде, это Рен-Рендук позвал его обсудить предстоящее возвращение на Землю? Тем не менее, не только императора в кабинете не было, но даже кресла для него.

– Э-э-э… император скоро придет? – спросил.

– У Бога-императора много забот, ему некогда беседовать с каждым отдельным человеком, – сурово ответила Рудка.

– Мы говорим за него, – Белява, в противовес подруге, ласково улыбнулась.

Максим удивился еще больше. Неужели Рен-Рендук сделал этих двух пресс-секретарями, а то и советницами? Насколько он успел узнать добриек, ни одна из них особым интеллектом не блистала. Или он умудрился изменить им не только тела, но и мозги?

– Итак, Маакс, все готово для твоего возвращения в родной мир, – начала Белява. – Черный шар снаряжен, экипаж собран…

– Так быстро?! – не сдержав изумления, перебил ее юноша. – Вы заранее знали, что я соглашусь?

– То, что в одном месте быстро, в другом медленнее, – Рудка скривила губы в надменной усмешке. – После того, как ты принял решение, для экипажа черного шара прошло два больших дня. Это не слишком быстро, Маакс?

Максим открыл рот, закрыл снова, ничего не сказав. Спрашивать: «Мы что, шли из моей комнаты сюда два больших дня? Две тысячи часов понадобилось, чтобы сделать двадцать шагов?» – было совсем уж глупо. Эйвы умели управлять временем, они овладели технологиями, дающими фору в сто очков любой магии. Самое замечательное – они нашли способ, как обучить своим премудростям мало-мальски разумное существо быстро и эффективно. Смазливые куклы, сидящие в креслах, вряд ли умели писать, когда отправлялись в поход. А теперь знают о пространстве и времени побольше любого земного академика.

– Осталось решить один-единственный вопрос, – продолжила Белява. – Две женщины хотят стать твоими женами и сопровождать тебя в твой мир. Каждая имеет на это право, но и ты вправе выбрать из них себе спутницу.

– Или не выбирать, а взять обеих, – Рудка блеснула белоснежными зубами. – Как тебе такой вариант, Маакс? Справишься с двумя женами?

Юноша вздрогнул, так знакома была интонация. Словно в самом деле Рен-Рендук говорит с ним.

– Да, такое решение приемлемо, – Белява подмигнула ему, или показалось? – Но прежде хорошенько подумай, Маакс. Во-первых, по имеющимся сведениям, двоеженство в твоем мире не приветствуется.

– Во-вторых, эти две женщины скорее порвут друг другу глотки, чем смирятся с необходимостью делить тебя, – согласилась с напарницей Рудка. – В твоем жестоком мире это не оборот речи, а вполне вероятный исход.

Максим смотрел на восседавших в креслах супервуменш, и волосы шевелились на затылке. Он ошибся, Рен-Рендук не изменил их сознания, он его заменил. Как много в этих красавицах с мозгами Эйнштейна и бицепсами Шварценеггера осталось от прежних Белявы и Рудки? Бог-император клонировал свое сознание, раздробил, чтобы поместить часть себя в своих подручных. И не только в этих двоих, в каждого из его воинства. Миллиарды Рен-Рендуков заселят миры Сферы, чтобы служить своему Богу верой и правдой, строить для него Империю. Потому что Рен-Рендук служит лишь себе самому. И всегда побеждает. Вооруженный могуществом эйвов, победит тем более. Даже Галактическое Содружество урров.

Максим закусил губу. «Если Рен-Рендук – добро, а Шур – зло, то я предпочитаю оказаться на стороне зла», – подумал с ожесточением. Впрочем, его не вынуждают принять чью-либо сторону в будущей войне. Его отпускают домой. Очень настоятельно просят убраться восвояси.

Юноша с необычной ясностью осознал: скоро он вернется на Землю! Мысль, остававшаяся на заднем плане, наконец-то прорвалась вперед, затопила сознание, ослепила и оглушила. Он попадет домой! Увидит маму, отца, одноклассников, ребят со двора. Увидит свою комнату в ростовской квартире, по которой тоже изрядно соскучился. Комок подкатил к горлу. Он как прежде будет ходить в школу, играть в нормальный футбол и «танчики», бегать в «пятерочку» за хлебом, йогуртом и колбасой, по субботам помогать маме с уборкой – с радостью! А эти проклятые миры с зелеными небесами постарается забыть. Вот бы приборчик как в том фильме, «Люди в черном»! Клац, и забыл, точно ничего не было. О чем помнить, что здесь хорошего? Разве что Огница и Зира… Но как раз их-то он может взять с собой, в нормальную земную жизнь. По крайней мере, одну из них.

– Маакс, что ты решил? – поторопила Белява.

– Кого выбрал? – присоединилась к ней Рудка.

Стоявшая рядом Зира незаметно коснулась кончиков его пальцев. «Помни о нашем разговоре», – означал этот жест. Юноша повернул голову, но не к ней, к Огнице. Спросил мысленно: «В тебе тоже есть кусочек Рен-Рендука? Он и тебя переделал?» Их взгляды встретились, и Максим словно посланный ему ответ услышал: «Делалки у него не выросли, чтобы меня переделывать. Я все та же Огница, которую ты любишь. И которая любит тебя с самой первой нашей встречи. Которая спасала тебя от саблезубых, змей и убийц, защищала от криссов, отдавала последнюю воду в синей пустыне. Шла за тобой, не раздумывая, и ни разу тебя не предала».

– Со мной полетит…

Максим внезапно сообразил, что княжна сняла серебряный комбинезон, кожаные шорты и топ надеты теперь на голое тело. Правильно, криссовские поделки на Землю не возьмешь. Она заранее знала, что полетит, не сомневалась в его выборе!

Розовый кончик языка быстро облизнул губы, напоминая о поцелуях, обещая…

– …Зира, – закончил фразу Максим.

Пальцы вирийки сжали его ладонь, уже не таясь. Княжа ошеломленно уставилась на них. Рот ее приоткрылся шире, влажные губы сложились в букву «О».

– Это твое окончательное решение? – осведомилась Белява.

– Да.

– Нет! – крикнула Огница. Оторопь сменилась яростью. – Это неправильно! Лететь должна я! Отправь меня с ним, не делай ошибку!

Супервуменши мигом подобрались, напрягли мышцы, даже в размерах как будто увеличились.

– Забываешься, девочка! – Рудка грозно осадила княжну. – Бог-император не ошибается. Любое его решение – единственно верное.

– Потерпи, княжна, – Белява постаралась смягчить звучащий в голосе металл. – Маакс сделал выбор, и он в своем праве. Надеюсь, ты найдешь для себя достойное занятие в Сфере.

Огница сникла. Более не пытаясь спорить, повернулась, шагнула к задрапированной стене. На друзей она больше не взглянула, но Максиму показалось, что он услышал ее обещание: «Найду…», – перед тем, как драпировки поглотили княжну. К чему оно относилось, к занятию в Сфере или к ним с Зирой, он не понял. Но мороз по коже продрал.

Белява повернула голову к стоящим перед ней юноше и девушке. Улыбнулась, вновь превращаясь в добрую ипостась Бога-императора.

– Маакс и Зира, сейчас вас проводят на космодром, и вы отправитесь в свой мир. Счастливого пути, друзья мои.

Максим слегка оторопел: они должны улетать немедленно? Он быстро оглядел себя. Кожаный костюм со времен Свободного Города, да сумка через плечо с болтающимися где-то на дне бесполезной картой Инженера и кустарным добрийским ножом, не менее бесполезным. У Зиры и того не было, только руббольная форма, не имеющая карманов. Сборы в дальнюю дорогу представлялись как-то иначе.

Когда он это сказал супервуменшам, те улыбнулись обе. Каждая по-своему, соответственно ипостаси.

– Дорога до твоего мира неблизкая, – объяснила Белява. – В черном шаре есть все необходимое, чтобы подготовить приличествующую твоему миру одежду.

– А также идентификаторы, требующиеся для натурализации женщины, – дополнила ее Рудка.

Максим хотел было переспросить, но сам догадался, – под идентификаторами она понимает документы: паспорт, свидетельство о рождении и прочее. Он не задумывался о таких вещах, отсутствующих в мирах Сферы, но крайне необходимых на Земле. Но Интеллект ни о чем не забывает.

Рудка тут же подтвердила его догадку:

– Также за время полета женщину обучат твоему дикарскому языку. Ваши пониматели изымут, разумеется.

Юноша хмыкнул мысленно, – давно ли ты сама была дикаркой? Вслух ничего не сказал, прекрасно понимая, что разговаривает не с бывшей добрийской стражницей, а с «давним другом» Рен-Рендуком, поднявшимся до статуса Бога.

– Есть ли у вас еще вопросы? – поинтересовалась Белява.

Максим и Зира переглянулись. Вирийка пожала плечами.

– Все понятно. За время полета нас снабдят всем необходимым и сделают из меня такую же землянку, как Макс. Спасибо.

Юноша кивнул, показывая, что согласен с подругой.

– Тогда счастливого пути и прощайте, – закончила аудиенцию Рудка.

Друзья повернулись, готовые искать выход из странного зала, однако и шага сделать не успели, как драпировка потекла, оборачиваясь туманом. Раз – и они стоят в коридоре с полупрозрачными стенами, полом и потолком, в глубине которых перекатывают темно-зеленые сполохи, самом обычном технологическом коридоре, каких Максим повидал в секторах Сферы немало. Их ждали. Усатый стражник в синей тужурке и широких брюках-галифе, стянутых на лодыжках резинкой, переминался с ноги на ногу, – не иначе, Рен-Рендука на ностальгию пробило. Впрочем, под формой на стражнике был серебристый комбинезон, а в кобуре на поясе – станнер. Увидев появившихся друзей, он заспешил к ним навстречу.

– Здравия желаю! Пойдемте на космодром, чтоле?

Лицо стражника было знакомо, но Зира опередила с ответом на приветствие:

– И тебе не хворать. Рада видеть тебя живым и здоровым, Бурбун.

Это в самом деле был Бурбун, сраженный призрачной стрелой. Удивляться его оживлению стоило не более, чем воскрешению Рудки, Белявы. Или, скажем, Огницы.

– Так, хвала императору! – стражник улыбнулся, подкрутил ус. – За верную службу наградил. Жизней у меня теперь немеряно. Вот, в другие миры повезу вас. Прежде и мыслить не мог, что пилотом черного шара заделаюсь. Да я и не ведал об этих штуках.

– Ты пилот космического корабля? – недоверчиво переспросил Максим. Это была более удивительная новость, чем воскрешение. – Ты, правда, умеешь им управлять?

– Здесь-то знаю, – Бурбун неуверенно постучал себя по виску. – Руками пробовать не доводилось, конечно. Научусь!

Да, обучающие технологии эйвов были на высоте. Научить неграмотного дикаря управлять гиперсветовым космическим кораблем, это вам не хухры-мухры. Максима кольнула зависть. Он ведь тоже многому полезному мог научиться в Сфере.

– И что же, ты в одиночку будешь управлять черным шаром? – спросила у стражника Зира.

– Зачем в одиночку? Роксна с Вертюхом на причале ожидают. И зеленые, ясное дело. Куда без них! Они теперь навроде прислуживают нам, слава императору!

У Максима дыхание перехватило от внезапной надежды. Роксна и Вертюх погибли далеко от корневого сектора. Если они живы, то…

– Император всех оживил?

Бурбун сокрушенно покачал головой.

– Не, всех не получается. Если мозгач у человека имелся, тогда легко. А иначе – от многого зависит: как помер, где, отчего. Из наших еще Варняк с Мысем ожили.

Надежда развеялась так же быстро, как и возникла. Девочка-лучик в зеленом платьице исчезла навсегда.

За разговорами они дошли до двери. Нишу заполняла туманность из звездочек, а не спираль, – дверь вела на наружную поверхность Сферы. Бурбун посторонился, приглашая друзей пройти вперед, и Максим решительно шагнул в звезды. Сердце замерло и заколотило сильнее.

Они вновь были на орбитальной станции, в одной из радиальных спиц. Слева, справа, под ногами и над головой светились миллиарды звезд Млечного Пути. Которая из них Солнце? Видно ли его? Неважно! Черный шар найдет дорогу. Теперь, когда люди получили контроль над Интеллектом Сферы, криссы выполнят любой приказ. Не враги больше, не надсмотрщики – слуги и помощники. Только чьи они слуги…

Бурбун помешкал, крутя головой, выбрал направление, снова пошел впереди. Не удержавшись, Максим спросил:

– Почему император начал готовить пилотов-людей? Криссы с этим прекрасно справлялись.

– Макс, ты разве не понял? – хмыкнула Зира. – Криссы созданы оберегать разумных, а не уничтожать их. Единственное исключение – защита Сферы. Вряд ли агрессию против внешних миров можно будет квалифицировать таким образом. Человеческая этика в этом отношении куда гибче.

Бурбун недовольно покосился на нее через плечо. Но спросил совсем о другом:

– Маакс, правду говорят, что в твоем мире солнце по небу взад-вперед бегает? Может и вовсе убежать, и темень везде стоит, будто в самой глубокой пещере?

– Правда, – подтвердил юноша.

– Жуть какая. А правда, что племена в твоем мире воюют между собой, как с нелюдями? Тысчами убивают друг дружку, ни детишек не щадят, ни баб на сносях, ни стариков. Что оружие у вас есть пострашнее огнебоя. Бах – и города нету, пепел один.

За добродушной улыбкой Бурбуна скрывалась насмешка. Максим закусил губу, покосился на Зиру. Девушка тоже ждала ответ. В отличии от креатур Рен-Рендука, она ничего не знала о Земле кроме звезд и синего неба. Врать ей он не собирался.

– Да, – произнес твердо. – Такое случается. Но я не считаю это правильным.

Бурбун вздохнул, сочувственно покачал головой. Отвернулся, пошел дальше. Пробормотал на ходу:

– Ничего, у себя порядок наведем и вам подмогнем. Заживете и вы счастливо, хвала императору!

Максим прозрел. Мозаика из фраз, эпизодов, мыслей сложилась в голове. Корабль из другой галактики, помещенный в карантинный сектор. Мертвые дети урров. Рен-Рендук, «смешной толстяк», которого криссы предпочитали обходить десятой дорогой. Рен-Рендук, сидящий за пультом в сосредоточии зловещей субстанции, медитирующий, словно впитывающий ее в себя. А затем: Хребтолом, вырезающий поселение гвыхов. Огница, хладнокровно убивающая стрекозоидов. Рудка, Белява, Бурбун, тысячи других людей, воплощающие волю Бога-императора. «Лететь должна я! Отправь меня с ним, не делай ошибку!» – «Потерпи, княжна». – «У себя порядок наведем и вам подмогнем». С другой стороны, он, мальчишка, доставленный с задворок Галактики ради некой миссии. Привезенный сюда вопреки правилам, по нелепой случайности. Все его пребывание здесь – череда случайностей, ошибок и недоразумений. И самая большая его ошибка: он так и не узнал правду. Возможно, Бог-император и есть та угроза, которую следовало предотвратить? Подчинив себе Интеллект Сферы, Рен-Рендук в самом деле стал непобедимым, даже Галактическому Содружеству с ним не справиться. Теперь его ничто не остановит, поздно.

Поздно? Максим повернулся к подруге, спросил:

– Зира, что ты хотела сказать мне, когда узнала о возвращении на Землю? Хотела, но не сказала?

Девушка зыркнула на обернувшегося к ним стражника. Но Максим продолжал смотреть с требовательным видом, и она ответила:

– Если Рен-Рендук не допускает тебя до бассейна, спешит выдворить на родину, значит, его власть над Интеллектом Сферы не абсолютна. Ты по-прежнему важен, ты чем-то опасен для императора и при этом неуязвим, – во всяком случае, пока ты в Сфере. И да, ты попал сюда не случайно. Если в программу криссов и закралась ошибка, то кто-то ее весьма искусно подстроил.

– И я так думаю, – согласился Максим. Кивнул на стражника, заподозрившего неладное: – Можешь от него избавиться?

– Легко!

Рука Бурбуна дернулась к кобуре. Но знания, вложенные в его голову понимателем, не могли компенсировать скорость реакции рубболистки. Да, на нем был комбинезон, Зира даже ударить его не смогла бы. Но она и не собиралась бить. Одежда криссов не защищает от оружия криссов.

Четверть минуты спустя станнер был в руке Зиры, а оглушенный разрядом стражник лежал на полу.

– Куда мы идем? – спросила девушка.

– Возвращаемся в Сферу. Рановато нам на Землю пока. Не факт, что мы вообще туда долетим.

Они побежали обратно. Не исключено, Бог-император уже знает об их мятеже, поднял по тревоге отряды своих подручных. Микроскопическая фора у них появилась, потому что Рен-Рендук переоценил желание Максима вернуться домой. Вернее, недооценил его стремление к… Времени подбирать правильный термин своему поступку не было. Времени едва хватало, чтобы бежать.

На счастье, перехватить их прежде, чем доберутся до двери, или отключить ее, противник не успел. Максим схватил за руку готовую прыгнуть в звездную туманность девушку.

– Постой! Нам не нужно туда, куда ведет эта дверь. Нам нужно в одно конкретное место. Ты же по-прежнему мой ключ?

Зира удивленно посмотрела на него.

– Макс, у нас пониматели в головах. Они отследят нас в любом секторе, куда бы мы не сунулись.

Максим улыбнулся.

– Доверься мне. Обещаю, тебе понравится это место.

Они взялись за руки. Не размыкая пальцев, коснулись двери. Вновь стали отмычкой, нащупывающей верную комбинацию.

Глава 5, в которой случаются чудеса

Прежде Максим называл деревья начинающегося в двух сотнях метров от них леса огромными, но мир гигантов заставил пересмотреть представления о размерах. Здесь росли обычные деревья, просто толстостволые и высокие. И лианы с них свешивались обычной толщины, и обычной была трава под ногами. Цветы, пестревшие повсюду, порхающие над ними бабочки – все выглядело правильным, пропорциональным. Максим не мог с уверенностью сказать, что он узнает флору этого мира. Неважно! То, что поднималось над кронами деревьев, подтверждало однозначно, – он не промахнулся.

Звездная туманность просуществовала секунд десять после того, как они из нее вышли, затем растаяла. Максим выдохнул облегченно, – улизнуть получилось. Зира его оптимизм не разделяла, подозрительно глядела по сторонам, не опуская руку с оружием. Собственно, разглядывать было нечего. Впереди опушка леса, позади, слева и справа сколько хватало глаз тянулись луга ярко-зеленой сочной травы. Лишь далеко-далеко от них торчит посреди луга одинокая двузубая скала с невидимой на таком расстоянии уводящей дверью.

– Макс, почему мы стоим? С минуты на минуту здесь будут криссы, а мы как на ладони. Прятаться надо! – поторопила девушка.

Юноша улыбнулся.

– Насколько я знаю, криссы в этот сектор не заглядывают. Возможно из-за того, что здесь обитают их сородичи.

Зира озадаченно уставилась на него.

– Сородичи? Криссы – искусственно созданы, какие у них могут быть сородичи?

– Вот и я удивился. Весьма странные существа, сама убедишься, когда мы их встретим. Воспринимают свое племя чуть ли не единым организмом, делают забавные вещички, – зеленое платье под любой размер помнишь? И безошибочно определяют, у кого в голове стоит пониматель, у кого нет. При этом квазиразумных «родичей» они никогда не видели, считают их сказкой.

– Хочешь сказать, этот сектор существует автономно, он не подконтролен Интеллекту?

– Не знаю. Но очень хочу разобраться с одной удивительной штукой, находящейся здесь. Прошлый раз это сделать не удалось. Теперь самое время.

– И что это за штука?

– А ты повернись и посмотри на нее.

Зира послушно обернулась, посмотрела, куда Максим показал, переспросила:

– Там только лес. Чем он такой удивительный?

– Ты выше, выше смотри.

– Выше леса? Так там небо… – он запнулась. Пробормотала изумленно: – Ох ты… Это же…

– Высокая белая башня с карты Инженера, – подтвердил Максим.

– Она же до самого неба! Выше стен между секторами – так точно. Для чего она может предназначаться?

– Пойдем туда и узнаем.

Зира покачала головой.

– Я думала, что видела все самые удивительные места Сферы: отстойник, человекохранилище, стену, лабораторию с карантином, корневой сектор, космодром. Я ошибалась. И тебе не страшно идти туда?

Максим засмеялся, махнул рукой.

– Поздно бояться.

Лес, окружавший белую башню, как две капли воды походил на владения Коолайнель. Могучие великаны-деревья с ярко-зеленой листвой, не создающей сумрака, свисающие до самой земли гирлянды лиан, мягкая сочная трава всех возможных оттенков, цветы в траве, цветы на ветвях и лианах. Тем не менее это был дикий лес, а не парк. Солнечные поляны чередовались с зарослями кустарников, между живыми деревьями попадались рухнувшие стволы, освободившееся место спешила занять молодая поросль. Еще в этом лесу было много самих разных звуков. Над головой щебетали, высвистывали, щелкали птицы, журчали незаметные под широкими листьями местных лопухов ручейки, в кустах кто-то шуршал и попискивал, хрустели сухие ветви под чьими-то лапами. Дорога оказалась не такой легкой и быстрой, как выглядела с высоты гравилета. Но этот лес был куда приятнее, чем леса Брехи, мира гигантов или Гвыхии. Даже Добрии он давал сто очков вперед. Во-первых, здесь было в меру тепло, – отличная комфортная температура. Во-вторых, с пресной водой трудностей не предвиделось. В-третьих, местная растительность не пыталась ужалить тебя чем-то ядовитым, насадить на колючку или, тем более, съесть. В-четвертых, в этом лесу было красиво, яркая зелень ласкала взор, птичье пение – слух, нежные ароматы цветов – обоняние. В-пятых…

Максим мог бы долго перечислять плюсы этого мира, если бы Зира не оборвала его благостные размышления:

– Хорошо же они прячутся.

– Кто? – не понял он.

– Да хоть кто-нибудь. Дичь. Мы третий час идем через этот лес, скоро кушать захочется. А провианта у нас с собой нет. – Она хитро подмигнула. – Была бы с нами княжна, добыла бы свежатины.

Юноша нахмурился.

– Угу, прошлый раз она добыла, еле расхлебали. Нет, с дичь в этом мире надо поосторожнее. Лучше побудем вегетарианцами, здесь фруктов вкусных полно.

– Что-то я не заметила. Одни цветочки.

– Может, на деревьях растут. – Максим запрокинул голову, и точно: на развилке толстых ветвей лежит знакомая кочерыжка, наверняка упала откуда-то сверху. Правда, цвет у нее не бледно-зеленый, а желто-коричневатый, но это мелочи. – Вон, гляди. Подсадишь?

Зира уперлась спиной в ствол дерева, сложила пальцы в замок. Одной ногой ступив на эту импровизированную ступеньку, другой на плечо, юноша взлетел на ветку. Лишь потом спохватился: будь на месте вирийки Огница, ему и в голову не пришло бы предложить подобное. Но Зира – рубболистка. На тренировках и не такие упражнения делать приходилось хоть пацанам, хоть девчонкам.

Плод оказался подозрительно мягким, вялым. Он все же очистил кожуру, с сомнением посмотрел на буро-коричневую мякоть. Куснул осторожно. Тут же выплюнул, с отвращением вытер губы. С надеждой оглядел ветви вокруг. Пусто. Развел руками, сообщил глядящей снизу девушке:

– Прокисло. Должно быть, не сезон. Осыпались все или местные оборвали.

– Будем надеяться, попадутся и нам съедобные, – примирительно ответила та.

Однако надежда сбываться не спешила. Первый короткий привал они устроили час спустя на голодный желудок. Точнее, на желудок, который начал напоминать о себе. По-настоящему есть захотелось к концу второго трехчасового перехода. Место для отдыха попалось замечательное: заросшая мягкой травой поляна с бьющим из-под земли родничком. Вода в роднике была холодной и вкусной, – пил бы и пил. Но увы, еду она заменить не могла. Зира отыскала среди высокой, по колено, травы приземистые кустики, густо усыпанные белыми цветочками. И снова увы – ягодки едва завязались, были мелкими, твердыми и несъедобными. Девушка даже траву и листья на зуб попробовала – с еще меньшим успехом. Максим подруге сочувствовал, – при ее ускоренном метаболизме есть наверняка сильнее хочется! – но помочь ничем не мог. В голове глупые мысли заворочались: сколько человек проживет без еды? И более разумные: куда чертовы лупоглазы запропастились? Когда не нужны – тут как тут, а когда ждешь их – не дождешься. В прежние времена имелся вариант на самый крайний случай – позвать эйвов. Но сейчас обращаться к Интеллекту Сферы все равно, что Рен-Рендука вызывать. Да и не дойдет до него зов из этого сектора. Остается надеяться только на себя.

Страдания Максима закончились неожиданно. Укладываться спать голодными было глупо, и ноги вполне могли идти, поэтому они сделали еще один переход – вдоль ручейка с вкусной водой, что тек почти точно в том направлении, какое требовалось. Лес постепенно менялся – многолетние великаны стояли реже, пространство между ними занимала молодая поросль и густой кустарник. Впрочем, на настолько густой, чтобы оказаться препятствием на пути. Когда птичья трель, доносившаяся из-за кустов, внезапно оборвалась коротким жалобным писком, Зира решительно пошла туда.

– Если самим не хватает сноровки, отобьем добычу у более опытных охотников, – объяснила.

Максим поспешил следом. Старался не мешать и уж конечно не отговаривал, хоть не понимал, как она собирается готовить пернатое мясо: ни зажигалки, ни огнива у них с собой не было. Станнером костер не разведешь.

Костер не понадобился. Собственно, они даже не увидели, кто на кого охотился. Их глазам предстало зрелище, порадовавшее куда больше. За кустами открылась прогалина на месте, где некогда росли два старых дерева. Их трухлявые, полурассыпавшиеся стволы лежал в траве, а над ними поднимались молодые деревца. Одно из них Максим узнал сразу. Вернее, узнал круглые желтые плоды, прятавшиеся в розетках-ладошках из темно-зеленых листьев. Словно целый цыплятник расселся по веткам.

– Яблоко-дыня! – радостно закричал юноша и бросился вперед.

– Макс, осторожно!

Куда там! Он и голову не повернул в сторону зарослей, где кто-то довольно массивный зашелестел, качнул макушки, убегая. Не зверья же им бояться, имея станнер, в самом-то деле! Подпрыгнул, ухватил кончик ветки, потянул ее, пригнул к земле. Плод-цыпленок держался крепко на своем насесте, но против человеческого голода ему было не устоять. Максим вывинтил его, сунул в рот.

– Макс, нет!

Зира не успела подбежать и выбить из рук. Сочная ароматная мякоть заполнила рот. Яблоко-дыня поместилось туда целиком за три хороших укуса.

– Ты чиво? – спросил он с набитым ртом.

– Нужно было мне первой попробовать. Мало ли…

– Я это уже ел, – отмахнулся Максим. На ветке сидел еще один «цыпленок», он указал на него: – Бери, вкусно!

Зира сорвала плод, осмотрела подозрительно, понюхала. Куснула. Ее челюсти оказались сильнее, чем у Максима, – справились с яблоко-дыней за два укуса.

Они влезли на дерево и наелись до отвала. Потом набили до верху сумку и по обоюдному согласию решили, что ночлег надо устроить поближе к халявной кормушке, – «припрятать» на завтрак еще несколько штук в желудки не помешает.

Подходящее для спания место долго искать не пришлось. Чуть углубились в лес за прогалиной и наткнулись на озеро, – именно в него впадал ручей, вдоль которого шли. Озеро было не озерцом даже, а большой лужей, зато вода чистейшая, каждый камешек на дне видно. Они натаскали травы, устроили у комля толстенного дерева ложе, – прямо на берегу, благо, комаров и прочего гнуса в этом мире не водилось.

– Спать будем по очереди. Ты – первый, – объявила Зира, едва юноша повалился на травяную постель, вытянулся во весь рост. Сама не легла, а присела рядом. Максим не возражал. Не сомневался, что после целого дня пути и сытного ужина заснет в два счета. Пусть уж Зира пока подежурит, она сильнее.

Но заснуть он не успел. Девушка внезапно сунула руку в травяное ложе, извлекла веточку с уцелевшей на ней темно-синей с фиолетовым отливом ягодкой.

– Смотри, а здесь они спелые. Ты откуда его принес?

Это было то самое растение, которое они находили возле родника цветущим. Ничего удивительного – в мирах Сферы один и тот же сезон круглый год, флора может цвести и плодоносить одновременно. Да и «год» тут понятие чисто умозрительное.

– Не знаю, – Максим пожал плечами. – Наверное, с травой попалось.

– Таким тебя лупоглазы кормили?

Формой ягодка походила на маленькую пирамидку. Определенно что-то такое в корзине с угощениями лежало, правда, вкус он не мог вспомнить. Но разве там было время все распробовать?

– Ага, – кивнул юноша.

– Хорошо, теперь я первая попробую.

Зира отделила ягоду от веточки, положила на язык. Сжала губами. Брызнувший сок оказался не синим, а скорее бардовым.

– Вкусно? – полюбопытствовал Максим.

– Интересно. Пойду поищу, где они растут.

Девушка вскочила, ушла к прогалине. Вставать и идти следом Максиму было лень. Сил хватило на то, чтобы лежачее положение заменить на сидячее.

Ждать пришлось недолго. Зира вернулась воодушевленная, с перепачканными бордовым соком губами и целой пригоршней ягод.

– Они такие забавные, – сообщила. – Чем больше съешь, тем вкуснее становятся. Попробуй!

Максим отправил первую ягоду в рот. Слово «забавно» как нельзя лучше описывало ее вкус. А вот вторая оказалась вполне сносной. Третья – превосходной. Вдвоем они прикончили ягоды за минуту. Зира уставилась на свои перепачканные бардовым ладони. Прыснула.

– Физиономия у меня такая же? – спросила.

– Ага.

– Пойду-ка умоюсь.

Она подошла к озерцу, сполоснула руки, лицо. Сообщила:

– Вода теплая. Пожалуй, я вся обмоюсь. Покарауль.

Стянула руббольную форму, бросила на берегу, неторопливо зашла в воду. Максим смотрел на нее как завороженный. Любовался ее нагим телом, и в этот раз никакие варняки не мешали.

Озерце оказалось еще и мелким. Даже на середине вода не доставала Зире до пояса, ей пришлось присесть, чтобы окунуться. Максиму захотелось, чтобы она его позвала, – как тогда на острове. Нестерпимо захотелось, жаром обдало изнутри. Но девушка звать не спешила. Она отвернулась, а солнечные блики на поверхности воды прикрыли ее, не позволяя следить за движениями рук. Это походило на подглядывание, правильно было бы отвернуться, снова лечь, закрыть глаза. Но делать правильно не хотелось. Хотелось прямо противоположного. Максим разозлился на себя, на свою детскую застенчивость, нерешительность. Почему он ждет, когда девчонки проявят инициативу? Должно быть наоборот, он мужчина или кто? Это он должен настаивать, добиваться… понятно, чего. Он давно не ребенок, взрослый мужик. Вон, Мерзлый когда еще хвастал, что у него «было».

Кровь застучала в ушах от одной мысли, что сейчас может, – нет, должно! – случиться. Страшась, что решимости на долго не хватит, Максим поспешно сбросил куртку, разулся, развязал пояс. Помешкав, стянул штаны. Осторожно, отчего-то боясь всплеском выдать себя, зашел в воду.

Зира обернулась, когда он был в полуметре от нее. Да, вода не доходила здесь до пояса, и он возвышался прямо над девушкой, голый! Максим готов был провалиться не только сквозь землю, а сквозь всю Галактику от смущения. Уши, щеки, весь он от пят до макушки сделался пунцовым. Секунда, и дал бы деру куда подальше.

Секунды у него не оказалось. Зира улыбнулась, протянула руку, взяла его за ладонь, повлекла к себе мягко, но настойчиво. Выпрямилась, едва он шагнул к ней. Их тела не разделяло больше ничего. «Только бы лупоглазы не объявились!» – успел подумать Максим прежде, чем мысли улетучились из головы. Лупоглазы не объявились.

Максим понимал, что будет здорово. Но реальность превзошла все его понимания и фантазии. Случившееся между ними можно было назвать единственным словом – чудо! Да и не требовались никакие слова, ощущения заменили их. Ощущений было так много, что юноша почти утонул в них, лишь Зира помогала удержаться на поверхности водоворота. Она оказалась такой… такой… нет, слова явно пока не нужны!

Сначала они делали это посредине лесного озера, затем на берегу, затем на своей травяной постели. Затем – лежали обнявшись. Зира постелила поверх сена руббольную форму и от этого ложе стало еще мягче. А уж каким ароматным оно было!

– Зира. Зира… Зи-ра.

Максим, наконец-то вернувший дар речи, катал на языке имя подруги, нежил им слух, пока тело наслаждалось прикосновениями. Голова чуть кружилась от приятной истомы и от того, что прикасаться можно везде.

– Да, меня так зовут, – хихикнула она.

– Мы теперь муж и жена по-настоящему, правда? На всю жизнь!

Девушка ответила не сразу.

– «На всю жизнь», – это слишком суровый обет.

Она продолжала улыбаться, но в голосе еле слышно прозвучала грусть. Максим насторожился:

– Я что-то сделал не так? Прости, я… честно говоря, у меня это первый раз.

Зира засмеялась.

– Что ты! Все замечательно, мне очень, очень приятно. Но то, что ты предложил… это не просто.

– В чем же сложность? – насупился Максим. Как бы девушка не возражала, он ощущал себя неумехой.

– Во-первых, я гораздо старше тебя.

– Пфе, «гораздо»! И сколько тебе? Двадцать? Двадцать пять?

– Перед тем, как мы сбежали из Вирии, мне исполнилось сорок три года. Сейчас уж и не знаю, сколько. Время так странно бежит.

Она произнесла это тоном обыденным, но Максима будто по голове шарахнуло.

– Сколько?! Ты старше… – юноша прикусил язык, чтобы не выговорить: «старше моей мамы?». Произнести такое вслух было никак нельзя. Вместо этого он пробормотал: – Не может быть.

– Преимущество руббола еще и в том, что тебя часто калечат. Пока лежишь у Белых Сестер, сращиваешь косточки и восстанавливаешь внутренности, заодно можно и от состарившихся клеток организм почистить. Если не лень.

– Мне все равно! Разница в возрасте значения не имеет, – упрямо проговорил Максим, изо всех сил стараясь поверить в свои слова.

– Очень часто имеет. К тому же, это во-первых. А во-вторых… Признаюсь честно, когда ты появился у нас в команде, я тебя не сильно высоко оценила как парня. Дружить с тобой или пофлиртовать между делом – да, серьезные отношения – вряд ли. Но когда ты меня оживил, все изменилось. Я захотела быть рядом с тобой всегда, помогать тебе, оберегать, защищать. С одной стороны, я осознавала странность этой перемены, с другой – не могла ей противиться. Да и не хотела. – Она постучала себя пальцем по темени: – Это программа, Макс. Кто-то влез в мой пониматель и что-то в нем поправил.

Она повторяла в точности то, в чем ее обвиняла княжна. На миг Максиму захотелось высвободиться из объятий, отодвинуться подальше, встать. Но это выглядело бы совсем детской обидой. И на кого обижаться? Не на Зиру ведь!

– Считаешь, я тоже люблю тебя из-за программы?

– Не думаю. Нормальное влечение здорового молодого мужчины к симпатичной женщине. Заниматься любовью с другом – хорошо и правильно. Не знаю, как у вас на Земле, а в Вирии такие отношения всячески одобряют.

Это звучало обидно.

– Считаешь, то, что между нами… что я с любой так бы мог?

Улыбка Зиры стала шире.

– Сегодняшнее тем более не показатель, это ягоды виноваты. В них сильный афродизиак, вещество, усиливающее половое влечение.

Максим и рот открыл, ошарашенный. С необычной ясностью вспомнил: в корзине лупоглазов были не эти ягоды! Похожие, но другие, малиново-красные, полупрозрачные.

– Ты сразу поняла и… – пролепетал он.

– Нет, не сразу. А когда поняла… накормила ими тебя.

– Зачем?

– Чтобы ты переборол свою застенчивость с женщинами и сделал то, что давно хочешь. Первый раз решиться трудно, потом проще будет. Конечно, лучше бы вы занялись этим с Огницей, но раз не сложилось, пусть хоть так.

– При чем тут Огница?! – вспылил Максим. – Она вообще ни при чем! Я и думать о ней не хочу после всего, что она натворила!

– Хочешь-хочешь. Потому что любишь. И она тебя любит давно и по-настоящему, без всяких понимателей. Да, наверное, княжна не самый лучший человек в мирах Сферы. Но любят не «за», а «вопреки», уж поверь. Возраст – это вдобавок и опыт в некоторых делах. И не злись.

Она осторожно взяла его ладонь, поднесла к своему лицу. Пальцы ощутили мягкий пушок на щеке, шероховатый холмик родинки, нежную кожицу губ. Внезапно рот приоткрылся, зубы звонко щелкнули. Максим невольно отдернул пальцы. Засмеялся сначала неуверенно, а когда и Зира хихикнула – уже весело, по-настоящему. Обида отступила. Рядом был друг, надежный, верный, готовый помочь всегда и во всем. Но к облегчению примешивалась грусть. Зира была так же близка, как полчаса назад, и так же желанна. Однако ощущение чуда исчезло. Там, где поступки и события можно объяснить с помощью логики, чудесам места нет.

– Ты больше со мной не будешь… этим заниматься? – спросил он, опасливо подбирая слова.

Женщина фыркнула, окончательно становясь прежней ироничной и озорной Зирой. Приподнялась на локте, возразила:

– Это почему? Мне плевать: программа - не программа. Мне хорошо с тобой, а значит, мы будем «этим заниматься», сколько захотим. – Она вздохнула притворно: – Жаль, что ты устал, я бы и сейчас не отказалась…

– Я не устал! – запротестовал Максим, пытаясь и себе приподняться, но женщина мягко толкнула в грудь.

– Устал, я же вижу. Отложим до завтра. Закрывай глаза и спи, сил набирайся. Мужчины всегда спать хотят после бурной любви. А я покараулю.

Максим послушно закрыл глаза и уснул.

Проснулся он бодрым и отлично отдохнувшим. Опасение, что в ягодах может оказаться еще какая-то гадость, кроме афродизиака, на счастье, не подтвердилось. Вокруг продолжался бесконечный полдень. Сквозь светлую зелень листвы пробивались лучи солнца, свистели, попискивали, выводили трели невидимые в кронах птицы, разноцветные бабочки перепархивали с цветка на цветок, вывалившиеся из сумки яблоко-дыни дразнили вкусным ароматом. Случившееся накануне вновь казалось чудом. К тому же кто-то обещал «на завтрак» продолжение. Максим потянулся, перевалился на спину, огляделся. В пределах видимости подруги не наблюдалось, поэтому он позвал:

– Зира?

Никто не откликнулся, и юноша крикнул во весь голос:

– Зира, ты где? Ау!

Опять тишина. Это было неправильно. Далеко уйти женщина не могла – вот ее одежда, он на ней спал. Зато станнера нет. Куда она делась голая, но с оружием? Ответ единственный – пошла «в кустики». Но «в кустиках» долго не сидят, да и отозвалась бы Зира наверняка.

Ситуация нравилась Максиму меньше и меньше. Он встал, оделся, обулся. Подумал, вытрусил из сумки плоды, извлек со дна нож. Слабенькое оружие в случае чего, но хоть такое. Пошел вдоль озерца, время от времени окликая подругу.

Шум он услышал, когда отошел от травяной постели метров на пятьдесят, – не то стон, не то мычание, тот не походил на ставшие привычными звуки леса. Юноша решил было, что звуки доносятся из кустарника, тянущегося до самой прогалины с деревцем яблоко-дынь. Но стоило повернуть туда, сделать с десяток шагов, как в траве блеснуло металлическим. Станнер? Мычание повторилось. Было оно куда отчетливее и шло не спереди, а сверху.

Максим запрокинул голову. На высоте добрых пяти метров над ним висела Зира. Висела вниз головой и, видимо, не первый час, отчего лицо ее побагровело, опухло, глаза выпучились. Ноги женщины густо опутывали нити, похожие на паутину. Они сплетались в серебристый жгут, тянулись от стоп Зиры к толстой ветке. Это и была паутина! Выше нити ее расправлялись, опутывали и ветви, и пучки лиан, уходили к кронам соседних деревьев, образуя настоящее паучье царство.

Спеленатым был и торс Зиры. Левую руку ее плотно примотали к груди, так что и пальцами не шевельнуть, правую завернули за спину. А не отвечала на зов она потому, что рот тоже завязали. Судя по всему, нити были прочными, вирийка пыталась захватить их зубами и перекусить, но добилась лишь того, что в кровь разорвала рот.

– М… М-м-акс… – промычала она с трудом.

Максим похвалил себя за предусмотрительность, – нож ох как понадобится. Только нужно придумать, как залезть на дерево. Внизу ствол был ровным и гладким, первые ветви начинались метрах в четырех от земли, – не допрыгнешь даже с разбега. На счастье, он тут же вспомнил об упавших деревьях неподалеку. Выбрать ветки покрепче, принести, подставить и по ним взобраться. Главное, поскорее Зиру освободить. А там уж он заставит пожалеть того, кто это сделал!

Мысль о справедливом возмездии напомнила о лежащем в траве оружии. Максим шагнул к нему, переложил нож в левую руку, наклонился.

– Сейчас я тебя сниму!

– М…Макс, беги!

До станнера он не дотянулся самую малость, когда на спину упало что-то почти невесомое, но при этом противное, липкое. Юноша резко развернулся, взмахнул ножом… и окончательно увяз в сыплющемся с кроны дерева серебристом нитепаде. Потом нити натянулись как струны, дернули вверх. Максим потерял равновесие, но не упал, а повис в воздухе. Нити медленно поднимали его, переворачивали вниз головой, вертели, пеленая. Он и опомниться не успел, как левая рука вместе с ножом оказалась примотана к груди, а правую больно заломили за спину. Прием у тварей был отработан на славу.

– Отпусти, гад! – закричал юноша неизвестно кому. Хотя нет, известно.

Из переплетения лиан и паутины высунулось нечто буро-серое, спустилось на нитяных жгутиках, появляющихся прямо из брюха. Существо и впрямь смахивало на паука, только с десятью лапами и без головы. Голова ему не требовалась: глаза-бусины на длинных стеблях росли по бокам брюха вперемешку с лапами. Размерами существо не превосходило дворовую собачонку. Для паука многовато, но, чтобы охотиться на людей, явно недостаточно.

– Отпусти, хуже будет! – пригрозил твари Максим.

Вряд ли та осознала угрозу, – глазки-бусины глядели бессмысленно. Паук поравнялся с головой юноши, помедлил. И вдруг из волдырей на его брюхе прямо в лицо Максиму плеснуло серебром.

– Нет!

Он успел отвернуться, но это не помогло. Тварь засновала вокруг головы, старательно залеплевая ему рот. Помня, что случилось с подругой, Максим плотнее стиснул губы.

Покончив с головой, паук прошелся вдоль тела, поправляя и добавляя нити. Под конец дернул жгут, на котором юноша висел, заставляя повернуться. И сбежал, откуда явился.

Теперь они с Зирой висели лицом к лицу метрах в двух друг от друга, он чуть ниже, девушка – выше. На лице ее отражалось отчаяние, но Максим испугаться пока не успел, слишком быстро все случилось. Да и стоит ли бояться какой-то мелюзги? Что он им сделает? Ясное дело, ничего… пока они живы и в сознании. Вот с этим наверняка возникнут сложности, – поза вниз головой не самая полезная. Значит, надо освободиться чем быстрее, тем лучше. Паутина прочная, руками не порвать. Но неужто устоит против стали?

Максим попробовал подвигать ножом. Первая попытка получилась неудачной. Хорошо, что одел куртку, – порезал ее, а не себя. Ерунда, просто лезвие с другой стороны. Главное, нож движется. Осталось развернуть его острым к паутине.

Вверх-вниз нож двигался, пусть и на какой-то сантиметр. Зато повернуть его в ладони не получалось. Максим взмок от натуги, да и кровь, приливающая к голове, не способствовала положительному результату. Главное – не сдаваться. Если долго мучиться, обязательно получится. Что-нибудь.

Зира заметила его усилия, на лице ее появилась надежда. «Потерпи, я скоро нас освобожу!» – хотелось подбодрить ее. Но как тут подбодришь? Разве что взглядом.

Рукоять ножа начала проворачиваться. Плохо, что ладонь взмокла от пота, скользит. Еще немного… есть! Начинаем потихоньку пилить.

Опутанные паутиной лианы пришли в движение. Опять эта тварь? Отвлекаться от работы Максим не хотел, но паутина колыхалась все сильнее. Вот и его жгут дернулся. У юноши волосы на голове зашевелились. Тварь, спускавшаяся из кубла, несомненно была родственницей предыдущей, но раз в пять крупнее. Нет, лапы и глазки на стебельках были такого же размера, да и в поперечнике паук превосходил сородича не очень сильно. Но если у первого брюхо было почти плоским, не считая выпускающих паутину волдырей, то у второго оно переходило в толстую и длинную бледно-розовую сосиску. Заканчивалось это безобразие внушительных размеров жалом. «Самка», – отчего-то решил Максим.

Паучиха повисла между ними, медленно вращаясь. Чтобы выбрать жертву, вращаться не требовалось, глаза на стебельках обеспечивали обзор в триста шестьдесят градусов. Возможно, ей нравилось демонстрировать жертвам свои «причандалы»? Каждый раз, когда сосиска с жалом поворачивала в его сторону, Максима в дрожь бросало.

– Ы…ы…ди ко…мне…– замычала Зира.

Паучиха словно и не услышала. Но когда на очередном витке повернулась к вирийке, вращение ее остановилось. Сосиска изогнулась, и жало ткнуло в живот женщины. Зира отчаянно замычала, затрепыхалась, как пойманная в сеть рыба. Туловище паучихи заслоняло ее живот, и Максим не видел, что там происходит. Но и того, что видел, хватало с избытком, – свернувшаяся в кольцо сосиска размеренно сокращалась, будто выталкивала из себя нечто. Он вдруг сообразил, что давно не режет паутину, – с той самой секунды, когда увидел тварь. «Нет, нет, нет, нет!» – закричал мысленно, что было силы дергая нож вверх-вниз. Спешка – плохой помощник. Рукоять провернулась во влажной ладони, вновь оказалась плашмя к нитям.

Максим постарался взять себя в руки, сосредоточиться на задаче. Но как сосредоточишься, когда Зира мычит и судорожно дергается, а паучиха неторопливо и размеренно что-то делает с ней?!

Нож удалось повернуть неизвестно с какой попытки, Максим снова принялся пилить паутину, теперь аккуратно, стараясь не спешить. А пытка рядом с ним продолжалась. Зира перестала дергаться и мычать, видно, сил у нее на это больше не было. Она лишь тихо стонала при каждом сокращении паучьего брюха. «Потерпи, потерпи, потерпи», – мысленно просил ее юноша. И сам не верил, что терпение им поможет.

Паучиха закончила. Засучила лапками, втягивая в себя паутину, заскользила вверх в свое кубло. Максим наконец увидел, что она сделала. На животе женщины под пупком кровоточила рана, – прокол, оставленный жалом. Темно-красная дорожка тянулась от него по телу, пачкала паутину, сдавившую грудь, ключицу, шею. Но не это было самым страшным. Недавно плоский спортивный живот Зиры вздулся, стал бугристым и синюшным, внутри него что-то шевелилось, ворочалось. Вспомнилась пчела-гигант, уносящая в своем чреве семена хищного цветка. Происходящее сейчас было еще хуже. Зира тоже все видела, поэтому во взгляде ее читалась обреченная просьба: «Убей меня поскорее!» Но даже эту просьбу Максим выполнить не мог, не имел возможности. А если бы мог?

Больше не думая о последствиях, он закричал мысленно: «Эйвы, помогите! Спасите Зиру, пожалуйста! И требуйте от меня, что хотите!» Ясное дело, ответа он не получил. Здесь и сейчас следовало надеяться только на себя.

Максим продолжил пилить. Медленно, но паутина поддавалась, путы слабели. В конце концов они ослабели настолько, что получилось вывернуть из-за спины правую руку и переложить в нее нож, дело пошло быстрее. Когда он срезал кляп с лица, поранил щеку, но даже не обратил на это внимания.

– Я скоро! – крикнул Максим подруге. Изогнулся, начал резать путы на ногах.

Внезапно Зира замычала, с отчаянной силой качнулась в его сторону. Паук-самец, привлеченный то ли криком добычи, то ли чересчур интенсивными ее движениями, высунулся посмотреть, что происходит. Заметив, что добыча каким-то образом почти освободилась, поспешил исправить досадное недоразумение. Но выпущенный ним веер серебряных нитей наткнулся на плечи и голову второй жертвы, тут же прилип, опутал их. А когда Зира, подобно живому маятнику, качнулась в обратную сторону, жгут паутины потянул паука за собой.

Тварь закричала бы от досады, – умей она кричать. Паук бросился к жертвам, чтобы отцепиться от одной и запеленать другую. Об опасности для себя он не думал. Возможно, его инстинкты не предусматривали опасность от спутанной и подвешенной добычи? В ту самую секунду, когда паук оказался между ними, Максим подтянулся, ухватился за тонкий, но прочный жгут, на котором висел, и ударил ножом в самую середину твари. На миг мелькнул испуг, что панцирь на спине слишком прочный и бить нужно было по глазам и лапам, но хитин хрустнул, клинок с чавканьем вошел в плоть. Тогда юноша ударил еще раз, и еще, еще.

Из дыр в панцире потекла бледно-желтая кровь, тварь засучила лапами, но это уже была агония. Напоследок Максим обрезал нити, удерживающие паука. Тот полетел вниз, шлепнулся в траву.

– Получил? – мстительно крикнул вслед ему юноша. – А я предупреждал по-хорошему! Где там твоя паучиха? Пусть приходит, тоже свое огребет.

Дотянуться до Зиры он не мог, но это и не требовалось. Он заберется на ветку, окончательно освободит ноги, переползет к подруге, подтянет ее, срежет паутину, потом…

Что он сделает потом, Максим додумать не успел. Зира отчаянно замычала. Свежая паутина шарфом оплетала ее шею, спуталась с волосами, но часть лица оставалась открытой. Она первой заметила глаза-бусины, таращащиеся на них сквозь серебристую занавесь на ветвях, и бурые силуэты. Их было слишком много, ножом не отмахаться, надо срочно добраться до станнера. Но как? Максим мог подтянуться на ветку, но на этом свобода его и закончится. Спеленают так, что больше не освободиться. Нет, вверх дорога заказана. Единственный путь: обрезать жгут и прыгать вниз, к станнеру.

Прыгать с пятиметровой высоты, когда висишь вниз головой, – аттракцион с исходом сомнительным. Какова вероятность, что ты свернешь себе шею? Размышлять над этим времени не было, – промедлишь, и прыгать уж точно не придется. Максим принялся быстро разрезать последний пучок паутины на лодыжках, крепко схватившись рукой за жгут. Надо опустить ноги, затем прыгать…

Опустить ноги ему не дали. Серебристая сеть брызнула из ветвей. Пришлось разжать пальцы, едва ступни ощутили свободу, и лететь вниз сложенной вдвое загогулиной. Как хорошо котам: умеют приземляться на лапки, – успел он подумать.

Впрочем, Максим тоже приземлился «на лапку» – на правую руку. Плечо взорвалось болью, так что слезы из глаз брызнули. Но страдать некогда. Он вскочил, порскнул в сторону, на ходу подхватил оружие левой рукой. Зира выставила разряд на полную мощность и сняла с предохранителя, так что осталось развернуться, вскинуть руку и палить, палить, палить.

Шесть пауков вывалились из логова, повисли неподвижными тушами на своих нитях. Сколько застряло в ветвях, непонятно. Во всяком случае, не двигался там никто и ничто. Максим перевел дыхание, и боль обожгла с новой силой, заставила губу прикусить. Он посмотрел на висящую рядом с паучьими тушами Зиру, на ствол дерева, на свою распухающую на глазах руку. Задача по спасению подруги усложнялась неимоверно.

– Я тебя сниму! – пообещал он. – Сейчас принесу бревна, залезу и сниму. Потерпи!

Женщина замычала, затрепыхалась, выпячивая живот, словно указывая на него. Там продолжало что-то шевелиться. Зрелище страшное и отвратительное, его требовалось немедленно прекратить. Максим перевел регулятор на половину мощности, тщательно прицелился в живот. Выстрелил.

Зира взвыла, выгнулась дугой. То, что было внутри нее, словно взбесилось. Оно трепыхалось, металось, рвалось наружу. Из подсохшей раны под пупком брызнула, потекла кровь. Казалось, еще секунда и живот женщины разорвется. Максим сжал зубы, вернул переключатель на максимум, выстрелил снова. Зира дернулась последний раз, обмякла. И твари в животе ее замерли.

– Прости, – пробормотал юноша, сунул станнер за пояс и пошел к прогалине.

Боль в покалеченной руке, усталость, стресс навалились одновременно. Его шатало, голова кружилась, так что еле добрел до упавших деревьев. А еще предстояло выбрать ветки попрочнее, как-то отломать, отнести, взобраться по ним, срезать жгут, удержать, чтобы Зира не упала при этом. Максим понимал, что сил на это у него нет. Совсем нет, хоть садись и плачь. Но слезами делу не поможешь…

– Да вон же он! – внезапно донеслось со стороны озерца.

Максим обернулся. К нему спешили двое. Один – явно человек, только чернокожий. Белки глаз и жемчужины зубов делали его черноту едва ли не абсолютной. Белый комбинезон этому способствовал. Не криссовский комбинезон, отлитый из квазиживого металла, а сшитый из обычной ткани. Спутник его одет был так же, но при этом человеком не был. В Свободном Городе его сородичей называли космачами за пряди густой длинной шерсти на щеках и висках. Также у незнакомцев были одинаковыекобуры со станнерами на поясах и ранцы-гравилеты за спинами. В руках у человека была сумка Максима, космач держал под мышкой что-то оранжевое, – не иначе, одежду Зиры.

– Вы кто-такие? – ошарашенно уставился на них юноша, не зная, браться за оружие или нет.

Незнакомцы переглянулись.

– Мы хранители башни, – важно объявил первый. – Меня зовут Дженго, а его – Домело.

– Белой башни? – недоверчиво переспросил юноша.

– Белой, – подтвердил космач. – Других тут нет.

Соленый ком подкатил к горлу. Это было чудо, самое настоящее! Необъяснимое, неожиданное и как нельзя своевременное.

– Постель твою мы быстро нашли, – сообщил Дженго. – А тебя рядом нет. Лес этот плохое место для прогулок, – скруты тут водятся. Сами-то они плодами да орехами питаются, зато личинки у них плотоядные. Поэтому скруты стараются дичь покрупнее скрутить и подвесить.

– Чем крупнее, тем больше еды личинкам. Королева скрутов откладывает их в тело жертвы. Все дочиста выжирают, – подтвердил Домело. – Хорошо, что сестренка твой зов…

Максим его уже не слушал. В голове зазвенело, багровые круги перед глазами пошли.

– Зира… – просипел он. – Она… она там!

Бросился к дереву, где висела подруга. Хранители поспешили следом.

На месте недавней бойни ничего не изменилось: скруты и Зира неподвижно висели на нитях. Дженго присвистнул невольно и выхватил станнер из кобуры. Указал на женщину, спросил:

– Давно ее?

– Нет, – затряс головой Максим. Сколько времени прошло с тех пор, как появилась скрутиха, он не мог оценить точно. Но если и час, – это же не долго? Взмолился: – Помогите ей!

Дженго кивнул, Домело включил гравилет, взмыл к ветвям дерева, на лету извлек из сумки нож. Оба были предельно насторожены, не отводили взглядов от серебристого кубла. И когда жгут, на котором висела Зира, был перерезан, космач не опустил ее на траву, а отнес подальше, к ложу на берегу озера.

Вдвоем хранители быстро освободили тело от тенет. Дженго проверил пульс на шее женщины.

– Ты стрелял в нее из станнера? – спросил Максима.

– Не надо было? Я хотел, как лучше!

– Может быть, и правильно. В любом случае, здесь мы ничего не сделаем, нужно срочно доставить ее в башню. Только сначала давай твою руку.

– Я потерплю!

Но спорить было бесполезно. На счастье, плечо оказалось не сломано. Дженго заставил выпить обезболивающее, когда оно подействовало, вправил вывихнутый сустав. Сделал он это умело, сразу видно – опыт врачевания есть. Пообещал, что через пять дней Максим будет как новенький, и обмазал плечо желтоватой мазью, быстро застывшей и превратившейся в лубок.

С помощью ременной сбруи хранители привязали бесчувственное тело пострадавшей к Домело. То же самое проделали с Максимом и Дженго, как юноша не доказывал, что способен удержаться и без кенгурятника. Затем земля ушла из-под ног, озеро, стволы, ветви, кроны деревьев провалились вниз, и они полетели, набирая скорость.

Путь до белой башни занял полчаса. Большую часть этого времени Максим с тревогой косился на летевшего рядом космача и принайтованную у него на груди Зиру. Вниз не глянул ни разу, да и на башню посматривал исключительно с целью понять, далеко ли еще. Что их ждет внутри, кроме медицинской помощи для подруги, тоже не думал. Хватит чудес на сегодня! Он и не подозревал, что главные чудеса впереди.

Белая башня оказалась не такой массивной, как представлялось, и оттого еще более фантастической. Диаметр в основании у нее был не больше десяти метров. Она торчала из травы посреди поляны и, не сужаясь, уходила в изумрудную бесконечность неба. В башне не было ни дверей, ни окон, ни малейших выступов. Гладкая матовая поверхность, будто и впрямь гигантская игла вонзилась в Сферу.

Хранители летели на высоте добрых двух сотен метров и снижаться к основанию башни не стали, направились прямиком в стену, лишь скорость снизили. Невольный испуг, – расшибутся! – и прямо под ноги им выдвинулся балкончик, открылся дверной проем. Дженго отцепил Максима, вдвоем хранители сняли сбрую с женщины, подхватили тело на руки, понесли в глубь башни. Юноша пойти вслед за ними не успел.

– Макс! – из проема выбежала девушка в коротком зеленом платье.

– У него рука! – в последний миг предупредил космач, иначе она с ходу бы повисла на шее Максима.

Вняв предупреждению, девушка обняла осторожно, но крепко. Неловко было ощущать тугие девичьи формы сквозь тонкую ткань. Наверное, поэтому Максим не ответил на объятия. Девушка отстранилась, посмотрела на него озадаченно.

– Макс, ты не узнал меня? Ну да, я выросла, мы же с тобой семь больших дней не виделись. Мне почти шестнадцать, между прочим!

– Лучик? – Разумеется, это была принцесса. Она в самом деле подросла и повзрослела, но не настолько, чтобы ее не узнать. Просто Максим не ожидал ее встретить где-либо когда-либо. Он пробормотал ошарашено: – Как ты сюда попала? Ты же…

– Умерла? Я тоже так подумала, когда в тот мерзкий цветок свалилась. От страха чувств лишилась. Потом очухалась, глаза открыла – глядь, а я здесь. Как, почему – не понимаю.

– Думаю, только эйвы знают ответ, – прозвучал густой баритон у них за спиной. – Но они не спешат выдавать свои секреты.

Максим обернулся. В дверях стоял крепкий старик в таком же белом комбинезоне, как Дженго и Домело. Серые глаза его внимательно смотрели на юношу, редкие седые волосы обрамляли череп.

– Макс, познакомься, – поспешила представить пришельца Лучик. Нужды в этом не было никакой, Максим его узнал с первого взгляда. – Это Инженер, самый главный в башне.

Юноша улыбнулся несмело.

– Здравствуйте. Я рад, что вы снова живы.

– Снова жив? – Инженер приподнял бровь, требую объяснений.

Максим растерялся.

– Вы ведь погибли, когда криссы напали на людей в Задвери? А перед этим рассказали мне об эйвах и отдали карту. Вот эту!

Он поспешно вытащил из сумки свиток, развернул, подал Инженеру. Старик принялся быстро листать страницы-миры. С каждым следующим удивление на лице его становилось все явственнее, едва заметная вначале складка на лбу – глубже. Когда он дошел до корневого сектора, складка превратилась в настоящую борозду. Он опять посмотрел на юношу.

– Это весьма искусно сделанный путеводитель от Добрии до корневого сектора. Вопрос в том, что я первый раз держу его в руках, а в Задвери мне бывать не доводилось. И я, кажется, пока не умер. Как давно это случилось?

Максим смотрел на него ошарашенно. У него не было ответа на этот, казалось бы, простой вопрос. Сколько времени заняло его первое путешествие? А второе? Сколько месяцев он прожил в снояви Вирии, или вовсе там не был? Сколько его держал взаперти Рен-Рендук? Как давно он вообще попал в Сферу? Год назад, два, три? У Лучика бесполезно искать подсказки, – для девчонки война в Задвери случилась в глубоком детстве.

– Не знаю, – честно признался юноша. – Но это было!

Глава 6, в которой раскрываются тайны и снова закрываются

Изнутри белая башня выглядела бесконечной чередой ярусов-этажей, соединенных спиралями самодвижущихся лент вдоль стен: одна лента непрерывно бежала вверх, вторая – вниз. Ярусы не походили друг на друга. Некоторые целиком занимали залы с высокими потолками, другие разделялись на клетушки-комнатки, середина третьих была недоступна, окруженная гладкой стеной из все того же полупрозрачного камня с зелеными сполохами в глубине. Возможно, имелись иные варианты планировки, – в первые дни пребывания в башне Максим до них не добрался. Столько всего случилось, что размышлять об устройстве и назначении циклопического сооружения ни времени, ни сил не было. Личинки скрута, заживо пожирающие Зиру, неожиданное спасение Лучика и в довершение встреча с Инженером, не просто живым и помолодевшим, а как бы с его более ранней версией, явившейся из прошлого. Сейчас это волновало юношу куда больше, чем Сфера и ее Интеллект.

В башне обитало семь человек. Вернее, людьми оказались лишь трое из них, но на взаимоотношениях это никак не сказывалось. У каждого была собственная комната либо на ярусе с посадочным балконом, либо двумя ярусами ниже, – посередине был ярус-зал, превращенный в нечто вроде кают-компании. Максиму выделили комнату в нижнем. Помещение оказалось пустым, но заполнить его всем необходимым труда не составило: в башне пониматель исполнял желания не хуже, чем в Вирии. Юноше даже этим утруждаться не пришлось, большую часть работы за него сделала Лучик. Принцесса буквально ни на шаг не отходила. Называть девочкой почти взрослую девицу, сравнявшуюся с ним в росте, у Максима язык не поворачивался. Прежде он подозревал, что Лучик станет настоящей красавицей, и это случилось. Теперь у Огницы имелись бы веские основания для ревности, окажись она тут.

Общество принцессы было приятно, но Максим предпочел бы ему обстоятельный и откровенный разговор с Инженером. Увы, в первые часы тот не мог уделить внимания гостю, –оперировал Зиру. Пришлось выслушать историю обитателей белой башни в изложении Лучика. К сожалению, в рассказе девушки напрочь отсутствовало понятие времени. Когда происходили те или иные события, сколько длились – неизвестно. Люди пришли сюда в последней надежде раскрыть секрет Сферы после долгого скитания по секторам. Инженер не раз собирал команду единомышленников и терял вновь. Кто-то погибал, кто-то отчаивался, кто-то искал собственный путь. Те, что дошли до башни, были самыми верными и упрямыми. Они не ошиблись, главный секрет Сферы хранился именно здесь.

– Я не могу тебе объяснить, – Лучик была сама серьезность. – Инженер многому научил меня, но все равно это чересчур сложно. Пусть он сам расскажет и покажет. В белой башне больше странного, чем во всех мирах вместе взятых. Жизни не хватит, чтобы все узнать, а добраться до самой макушки – и подавно! Один раз я попробовала, пять дней шла. Потом Дженго и Домело меня догнали, отругали и назад вернули. Они ведь хранители.

Если обязанности хранителей Максиму были более-менее ясны, то чем заняты оставшиеся трое, которых принцесса назвала наблюдателями, он понял не до конца. «Следят за Интеллектом», – объяснение девушки было из разряда тех, которые еще больше запутывают. Даже что такое «интеллект» юная добрийка с трудом понимала.

С двумя наблюдателями, олли и псахом, юноша познакомился во время своего первого обеда в кают-компании. Обстановка здесь была спартанской: длинный стол посередине и семь стульев вокруг него. Восьмой Лучик материализовала, едва они вошли в зал. Подумав, удлинила стол на полметра, – у каждого за ним было постоянное место, и девушка не придумала лучшего способа, чтобы усадить друга рядом с собой. Яства каждый заказывал кормителю по своему вкусу. Но прежде, чем Максим решил, чем хочет перекусить, перед ним возникли блюдо с мясным пирогом и графин клюквенного морса. Лучик улыбалась так счастливо, что отказаться было форменным свинством. Вилку и нож принцесса тоже материализовала, но пользоваться ими одновременно, когда у тебя правая рука загипсована, не очень-то удобно, поэтому Максим отломил кусок пальцами. Тесто не отличалось от настоящего, начинка походила на курятину, хоть в понимании принцессы это была, вероятно, дичь. А когда он отпил глоток морса, то вынужден был признать, – с заказом еды Лучик справляется не хуже, чем с конструированием мебели. Словно родилась в цивилизованной Вирии и понимателем пользовалась с детства. А когда, собственно, она им обзавелась?

– В этом секторе мозги и есть пониматель, другого не требуется, – Дженго ответил на вопрос раньше, чем Максим его задал.

Юноша подозрительно уставился на него.

– Ты что, мысли читаешь?

– Нет. Но когда ты что-то спрашиваешь мысленно, или зовешь кого – слышу. Здесь любой это может, только потренироваться нужно, – пояснил хранитель. – Как иначе сестренка смогла бы услышать твой крик о помощи?

– Сестренка вундеркинд, – вступил в разговор наблюдатель-олли. – Так далеко, как она, никто не умеет. Что у мамы Коолайнель делается, и то слышит.

– Да, – подтвердил псах. – Она у нас слушатель. Мы наблюдаем, а она слушает.

Инженер вошел в кают-компанию, когда обед подходил к концу. Максим тут же бросился к нему навстречу.

– Как там Зира? Она… жива?

Старик посмотрел на него с сочувствием.

– Жива. Боюсь, это все, чем я могу тебя порадовать. Личинок я удалил, но органы сильно повреждены, пришлось сделать резекцию большей части кишечника. Я поместил ее в искусственную кому. Она будет спать, пока идет заживление, это убережет ее от боли. Однако у нас, людей, природная регенерация тканей весьма ограничена. Выздоровление не означает восстановление.

– Она останется инвалидом? – догадался Максим.

– Да. Питаться Зира сможет только внутривенно. Чтобы регенерировать пищеварительную систему, нужна полноценная операция. К сожалению, рекреационного центра в башне нет. Его создание выходит за рамки наших возможностей.

– Но ведь можно перенести ее в сектор, где такой центр есть! В Вирию, например. Вы же Инженер, вы знаете все ходы и выходы в Сфере!

Старик внимательно посмотрел на него, затем прошел к столу, сел. Максим увидел, что пока они разговаривали, все незаметно улетучились из кают-компании.

– Мальчик мой, – продолжил Инженер, – я знаю о Сфере гораздо меньше, чем хотел бы. Сегодня ты в очередной раз напомнил мне об этом, показав карту, которую мне, видимо, предстоит создать. Что касается этого сектора, то из него есть лишь одна стабильная уводящая дверь – в разметку, «синюю пустыню», как она названа на карте. Из нее можно попасть много куда, но не в цивилизованные миры.

– Неправда! – возразил юноша. – Есть еще одна дорога – через темный сектор, лабораторию.

– Была. Сектор-лаборатория аннигилировала после того, как ты принес в карантин взрыватель и подсоединил его к бомбе.

– Что? – изумленно уставился на него Максим.

– «Взрыватель» – человек по имени Рен-Рендук, «бомба» – некая сущность, занесенная в нашу Галактику древним кораблем урров. Долгое время она была надежно закапсулирована в карантине, но «взрыватель» как-то вызвал ее индукцию в человеческое сознание.

– Откуда вы знаете? Вы тоже смогли попасть в карантин?

– Нет. Но я видел: капсула лопнула, сущность активировалась. Ты в этом не виноват, если бы эйвы не хотели, они бы не допустили тебя в карантин, тем более, не позволили привести туда кого-то. Зачем им понадобилось активировать сущность, – вопрос, на который у меня нет ответа.

– Эйвов давно не существует, Сферой управляет искусственный интеллект, – пробурчал Максим. – Это был непредусмотренный сбой программы.

Инженер неожиданно засмеялся.

– Все не так просто. Результат, полученный вследствие сбоя программы, иногда важнее назначения самой программы. Эйвы, Интеллект, Сфера – не совсем то, чем кажутся.

– А что они тогда? Вы можете объяснить?

– Только в рамках понятного мне самому. Учти, каждый шаг на пути к истине – тяжелый труд. Лучик рассказывала мне о тебе, она умная, способная девочка. Но ее знания ограничены. Тебе придется многое вспомнить самому. Проанализировать каждый шаг в Сфере, каждое событие, каждое услышанное и произнесенное слово, – лишь так можно приблизиться к пониманию замысла. А я помогу взглянуть на изнанку этого мира. Ты готов?

– Да! – не задумываясь, подтвердил Максим.

Старик покачал головой, не одобряя такую поспешность, но согласился:

– Тогда завтра мы отправимся в путь.

– Куда? – опешил юноша.

– Туда, – Инженер указал пальцем на потолок. – К истине. А сейчас, извини, я устал и чертовски голоден. Кстати, ты пообедал?

– Да.

– Хорошо. Ты ведь из России, верно? Всегда хотел попробовать русскую кухню. Закажешь для меня что-нибудь?

Тема разговора сменилась так резко, что Максим растерялся. Блюда из русской кухни? Винегрет, что ли? Или оливье? Вряд ли, названия явно нерусские. Тогда борщ? Не получится, он даже не помнит, из чего тот состоит.

– Блинчики будете? – несмело предложил он.

– Блины с красной икрой? Да!

Максим в конец стушевался.

– С икрой не смогу, я их не ел никогда. А если с творогом?

Инженер снова засмеялся, махнул рукой.

– Пусть будут с творогом.

В дорогу они отправились вдвоем – стали на ленту, и она понесла их вверх. Лучику очень хотелось присоединиться к путешествию, но даже просить об этом она не осмелилась. Максим ожидал, что подъем окажется долгим, но настолько – нет. Час проходил за часом, чередой проносились ярусы, и ничего не менялось вокруг. Сначала он спрашивал, далеко ли до цели, Инженер улыбался и неизменно кивал. Затем Максим перестал спрашивать. Наверняка можно подняться намного быстрее, воспользовавшись гравилетами-ранцами, – однако лишь снаружи башни. Чем заканчиваются такие эксперименты, он знал после опыта с дирижаблем, так что и не предлагал. Стоять на ленте было не обязательно, можно сидеть или лежать, соорудив удобный матрас. Останавливаться для завтрака, обеда и ужина тем более не требовалось, – кормитель доставлял заказанное прямо в руки. И спали они, не прерывая путешествия, как в поезде, – одного дня, чтобы добраться к пункту назначения, не хватило. И двух не хватило. И трех.

Скучным путешествие не было. Старик не ошибся, – вспомнить и рассказать все, что с ним случилось, начиная со злосчастной прогулки в кино, был тот еще труд. И не рассказ получался, а беседа. Инженер то и дело уточнял, дополнял, задавал наводящие вопросы, позволяющие взглянуть на события с разных сторон. Это не раздражало, а заставляло искать аргументы, доказывать и обосновывать. Чем дальше, тем больше Максим сомневался в своей миссии. Нет, не за какие-то сверхспособности его доставили сюда. И ждут от него конечно же не спасения Сферы, – чего-то иного.

За разговорами он сообразил, что сбился со счета дней. Но не это было самым удивительным. Раньше Максиму казалось, что он провел в Сфере несколько месяцев. Теперь, пересказывая свои приключения, удивлялся, как они могли уместиться в целую жизнь. Пока он отсутствовал, в секторах пролетали годы, а для него время словно спрессовывалось в плотные брикеты. Как такое возможно?

Однако рано или поздно подходит к концу даже самое долгое путешествие. Едва Максим закончил рассказ, лента, несущая их, остановилась.

– Мы на месте, – ответил Инженер на немой вопрос юноши. – Мы называем его контакт-линзой.

Ярус занимал пустой зал, не имеющий ни окон, ни дверей, – та, в которую они вошли, затянулась за их спинами. Но стоило дойти до середины помещения, как все изменилось. Зал исчез. Максим находился в центре огромного шара, сложенного из множества разноцветных осколков. Треугольники, квадраты, пяти-, шести-, восьмиугольники висели в черной пустоте, вроде бы не связанные между собой, но одновременно жестко закрепленные на своих местах.

– Что это? – изумленно спросил он.

– Сфера, – ответил Инженер. – Так она выглядит в действительности. О том, что такое циклопическое сооружение не может быть цельным, я заподозрил еще до того, как попал в башню. Сфера состоит из десятков тысяч слабовогнутых пластин толщиной в несколько километров и около тысячи километров в поперечнике. Удобно – космический вакуум надежно изолирует миры, для каждого можно задавать собственную скорость течения времени, а при необходимости аннигилировать без вреда для соседей. Или создать новую, когда понадобится. Каждую пластину окружает собственный энергетический кокон, удерживающий атмосферу и оберегающий обитателей мира от жесткого излучения. Боковые стены его видимы в оптическом диапазоне, купол – прозрачен, и наблюдается как небосвод изумрудного оттенка. Переход между пластинами возможен по транспортным туннелям в энергетических коконах, через так называемые «двери». Или на всестихийных летательных аппаратах.

– Это неправда! – запротестовал Максим. – Я летал на такой «тарелке», я видел сектора сверху, и стены между ними видел!

– На обзорном экране? Естественно. Информация о пространственно-временных промежутках между пластинами удалена из локальных интеллектов летательных аппаратов. Достигнув границы одной, он как бы мгновенно оказывается над другой. Тот же эффект, что при путешествии по туннелю. Тебя ведь не удивляет, что, входя в лазоревую дверь, ты в тот же миг выходишь из пурпурной, хотя знаешь уже, что между ними – миллионы километров?

Он был прав. Мгновенное перемещение сквозь двери казалось естественным, но полет на «тарелке» – совсем иное дело.

– Я видел стену сверху своими глазами, я поднимался на нее, – Максим сделал последнюю попытку опровергнуть очевидное.

Попытка была так себе. Что, собственно, он видел? Серую пустоту? Одно он мог сказать точно, – физические законы, заданные для обитателей сектора, прекращали действовать, стоило переступить границу.

Инженер промолчал, и Максим снова принялся разглядывать крошечные блестяшки миров. Сколько же их… И как понять, где какой? На обзорном экране «тарелки» они хотя бы спиральками обозначались. Например, который из них Вирия?

Стоило подумать, и ничем до этого непримечательный пятиугольник начал стремительно увеличиваться, словно расталкивая соседей. Миг, и он заслонил собой весь обзор. Еще миг – стали различимы суша и моря. Максиму почудилось, что он падает на землю без парашюта прямиком из космоса. Да что там падает, – летит с третьей космической скоростью. Уже видны леса, равнины, циклопические сооружения Вирии, Ристалища Оранжевого Ордена, руббольное поле, площадки для тренировки, спортсмены, тягающие друг друга на загривках, Ильма, сурово отчитывающая лодырей. Он едва успел прекратить падение, чтобы не врезаться в давнюю подругу.

– Примерно так мы и ведем наблюдение, используя следящие нанокамеры Интеллекта, – прокомментировал Инженер, и картинка тут же померкла, пятиугольник Вирии вернулся на место.

– Так это вы сделали? – обрадовался Максим. – Вы устраиваете сбои в работе программы? Вы подсказывали нам, что нужно делать, помогали, вытаскивали из безвыходных ситуаций!

Старик покачал головой.

– Видеть – не означает возможность вмешаться. Твои подруги правильно угадали, Интеллект Сферы – это совокупный интеллект ее разумных обитателей, объединенный понимателями в громадную пиринговую сеть, снабженный эффекторами и действующий по сверхсложной самообучающейся программе, называемой «Путь Сферы». Однако какой бы совершенной ни была программа, предусмотреть все внешние факторы, которые могут проявиться после ее создания, невозможно. Со стороны эйвов было бы опрометчиво передоверить все одному интеллекту, так сказать, «сложить все яйца в одну корзину». Они создали два и распределили между ними обязанности. Пока Интеллект-Тактик обеспечивает продвижение по Пути Сферы, Интеллект-Стратег анализирует новые вводные и корректирует этот путь. Эффекторам Тактика доступно все внутри Сферы и почти все – в пределах нашей Галактики. Но он не знает и не способен узнать о существовании Стратега. Стратег знает о Тактике все. Но у него нет собственных эффекторов, чтобы воздействовать на окружающий мир. Лишь точечные уколы в нервные узлы Тактика, продуманные и взвешенные «сбои» в работе программы.

Максим рот открыл невольно. Два интеллекта?! Это было неожиданно. И многое объясняло. Тактик, не подозревая об особой миссии юноши, то и дело пытался встроить его в «Путь Сферы», вернуть в Вирию, защитить от опасности, облагодетельствовать. А Стратег срывал эти планы, сыпал на голову новые и новые испытания, мучил и убивал друзей. Тактик – друг и защитник, Стратег – враг и злодей. Или…

– Но если Тактик – это разумы людей и прочих жителей секторов, то что такое Стратег?

– Хороший вопрос. Единственный вариант ответа на него, не противоречащий схеме взаимоотношений Интеллектов: Стратег – это эйвы.

– Эйвы здесь?! Значит, Шур не обмолвился, когда сказал, что эйвы по-прежнему присутствуют в Сфере в каком-то там виде? Он был прав?

– Несомненно прав. Цивилизация урров знакома со структурой мироздания гораздо лучше, чем мы, земляне. Я всегда был материалистом, считал сознание термином абстрактной философии, за которым нет ничего, кроме физиологических процессов в нашем мозгу. Но теперь я в этом не уверен. Эйвы, «темная сила», – эти субстанции имеют явно не вещественную и не полевую природу, но вполне зримо взаимодействуют с материальным миром. Белая башня – канал, соединяющий обиталище эйвов с нашей трехмерной реальностью. Она не единственная – пояса из подобных секторов охватывают Сферу, но Тактику ничего о них неизвестно. Когда я обнаружил этот феномен, то решил, что это очень важная тайна, и пришел сюда. Обитаемы ли остальные башни? Не знаю, вполне возможно. Твой рассказ о маме Могобо означает, что не один я такой умный. Но способа связаться с единомышленниками я не нашел. Интеллект-Стратег позволяет нам включаться в передаваемый поток данных, но ничего не объясняет. Мы не понимаем, что он делает. Сфера огромна, в ее мирах происходит столько событий, что человеческому мозгу не под силу осмыслить их, собрать воедино. Скажу честно, мы пропустили твое появление, все связанные с тобой события. Когда сыны Коолайнель принесли к подножию башни бесчувственное тело девочки в зеленом платье, мы растерялись от неожиданности. Что там, – мы были ошеломлены. До этого мы не обращали внимания на соседей по сектору, считали их цивилизацию примитивной. И уж тем более не подозревали, что они знают о нашем присутствии. Потом девочка очнулась и рассказа о тебе, о вашей экспедиции в корневой сектор. Мы бросились искать тебя в Сфере, и тут эйвы пожертвовали Интеллект-Тактиком, отдали его «темной силе». Бог-император – это не шутка, основа его природы – жажда абсолютной власти, не имеющей границ ни в пространстве, ни во времени. Ради этого он потопит всю Галактику в войне. Как его остановить?

Шар из разноцветных стеклышек исчез, вокруг снова был пустой зал. И Максим понял, что последний вопрос не риторический. Инженер ждет ответа от него? Он развел руками.

– Я не знаю. Я пришел сюда в надежде найти этот ответ. Когда увидел вас, так обрадовался – решил, что вы наверняка мне все объясните.

Старик вздохнул, отвернулся, пошел к возникшему в стене проему и дальше, к бегущей вниз ленте.

Дорога оказалась недолгой. Пятнадцать минут спустя они сошли с лестницы в верхнем жилом ярусе.

– Как так?! – возмутился ошарашенный в который раз Максим. – Поднимались мы много дней, а спустились за пятнадцать минут? Это что, иллюзия?

– Необходимая условность. Ты не успел бы все вспомнить и рассказать за пятнадцать минут.

Зира проснулась через шесть дней. Еще через два начала вставать с кровати, потом – ходить без посторонней помощи. Выделенную ей комнату она заполнила тренажерами и спортивным инвентарем. Занималась сначала дважды в день по десять минут, затем стала увеличивать нагрузки, словно доказывая всем, что может вернуть прежнюю форму. Но собственному организму это доказать не получалось. Знаменитый пресс рубболистки ушел безвозвратно. Крепость бицепсов и трицепсов постепенно возвращалась, но былая выносливость – нет, скорость реакции – нет.

Максим старался бывать рядом с подругой как можно чаще, пересказывал все, что узнавал о мирах Сферы. Но времени катастрофически недоставало, а узнать, увидеть требовалось так много! Наблюдатели дежурили в контакт-линзе посменно, Инженер и Максим просиживали там сутками, следили, как Рен-Рендук подчиняет своей воле племена людей, разысканных криссами в диких мирах, как миссионеры отправляются в цивилизованные миры, чтобы нести весть о всеблагом Боге-императоре. На их глазах создавалась новая реальность в которой не было места для Пути Сферы. Интеллект-Тактик будто забыл первоначальную программу, а Интеллект-Стратег не спешил вмешаться. Или все же вмешивался, но они пока не заметили? Понять замысел было важнее всего. Еда и сон отошли на второй план. Максиму трудно было признать это, но Зира, ее проблемы, тоже подвинулись.

А затем он заметил, что и подруга избегает его. Она словно тяготилась их встречами. Молча, лишь кивая согласно, выслушивала рассказы, не хвастая в ответ своими достижениями. Зира отгородилась стеной. Это было плохо, неправильно! Максим дал зарок выкроить время и поговорить откровенно.

Не успел, Зира вновь опередила. Он уже засыпал, когда подруга поскребла в дверь.

– К тебе можно? Я ненадолго.

– Конечно! Заходи!

Максим поспешно сел в постели. Зира подошла, поколебавшись, присела на краешек. Он внезапно понял, как вирийка побледнела за последние дни, морщинки вокруг глаз появились. А это что в волосах поблескивает, неужели седина? И самое неприятное – широкая повязка с разъемами для катетеров на левом предплечье

– Спасибо тебе, Макс, – произнесла женщина.

Неожиданное начало. Юноша растерянно пожал плечами.

– За что?

– Ты изменил мою жизнь. Кем я была? Зирой-красоткой, вечной рубболисткой, инфантильной, добровольно застрявшей в юности, живущей одним днем. Трусихой к тому же!

– Ты – трусиха?!

– Не перебивай. Да, я трусиха с детства. Главный мой страх – что окружающие это поймут. Поэтому я и рубболом занялась, и на рожон лезла. Война с собственным страхом – так себе смысл жизни, верно? А ты подарил мне настоящей. Я стала частью самого великого дела, какое только возможно, увидела, узнала, пережила больше, чем все вирийцы вместе взятые. Я так хотела быть рядом с тобой до конца, помогать, защищать. И не смогла. Попалась в сеть какого-то поганого паука, надо же! Но в Сфере не бывает случайностей. Выходит, там, на озере, я дала тебе последнее, что могла дать. Теперь тебе нужна другая спутница и помощница. Не перебивай! Эта девочка, Лучик, почти взрослая. Она умная, у нее хорошие предпосылки стать по-настоящему сильной и ловкой. Я начала заниматься с ней понемногу. Тренер из меня аховый, но она старательная. Вдобавок, красивее и, кажется, любит тебя.

– Что ты говоришь? – возмутился Максим. – Лучик мне как сестра. И никто мне кроме тебя не нужен. Честно!

Он осторожно обнял ее, потянул к себе. Зира не противилась. И когда их губы соединились, не противилась. Но поцелуй длился всего несколько секунд. Потом женщина мягко, но решительно отстранилась.

– Нет. Не хочу. Может быть позже, когда-нибудь. Пока что я не привыкла к собственной неполноценности.

– Ты самая полноцен…

– Макс, не утешай, ничего страшного не случилось. Башня обеспечивает меня подходящим питанием, а Инженер поможет стать наблюдателем. Я постараюсь быть для тебя полезной хоть чем-то. Но стать прежней Зирой я, к сожалению, не могу.

Она улыбнулась. Грустная это была улыбка. И Максим увидел, – она права. Карие глаза, нос с горбинкой, родинка – вроде все прежнее. Но при этом будто другой человек на тебя смотрит, будто треклятые личинки вместе с внутренностями часть души выгрызли. Теперь он верил, что сидящей рядом женщине далеко за сорок.

– Мы тебя вылечим, – пообещал он. – Потерпи. Разберемся с Рен-Рендуком, избавим Сферу от «темной силы» и полетим с тобой прямиком в Вирию, в Рекреационный Центр к Белым Сестрам. Правда?

Зира не успела ответить. В дверь требовательно стукнули и тут же открыли. На пороге стоял Инженер.

– Простите, что прервал важный разговор, но случилось не менее важное. Макс, пойдем, тебе нужно это видеть.

Он был самым деликатным человеком, какого Максим встречал на своем пути. Если решился нарушить их тет-а-тет, значит, причины у него архиважные. Юноша вскочил, принялся натягивать комбинезон, – такую одежду носили все обитатели башни кроме Лучика, и она оказалась весьма удобной.

Зира тоже поднялась, готовая идти за ними, но ее Инженер остановил.

– Не сегодня. Побудь пока у себя.

Небывалое дело: в контакт-линзе собрались все наблюдатели. Стоило приглядеться, и Максим понял почему, подсказка не потребовалась. К внешней шлюзовой станции Сферы приближался космический флот. Не черные шары криссов – настоящие звездолеты. Огромные дредноуты, десантные корабли, крейсера, эсминцы, – Интеллект охотно подбирал ассоциации, стоило сфокусировать внимание на очередном.

– Боевой флот Галактического Содружества, – прокомментировал наблюдатель-бавану, невысокий, всего на голову выше олли человечек с покрытой мелкой чешуей кожей.

Кораблей было много. Максим принялся считать и сразу получил точный ответ – сто тридцать семь. Они надвигались на беззащитную станцию, брали ее в клещи. Несколько десятков черных шаров, пришвартованных у причалов, не подавали признаков жизни. Казалось, исход разворачивающейся на глазах наблюдателей баталии предрешен.

Затем картинка чуть-чуть изменилась, словно видимый для человека диапазон расширился. Но дело, разумеется, было не в оптике следящих нанокамер. Десятки тысяч черных шаров вынырнули из пространственно-временной лакуны. Флот Содружества не окружил противника, – он сам попал в западню.

– Бог-император заменил экипажи шаров, – доложил бавану. – Криссов на борту нет, только пилоты-люди.

– Камикадзе, – произнес Инженер по-английски.

Его поняли все. «Криссы созданы оберегать разумных, а не уничтожать их. Человеческая этика в этом отношении куда гибче», – Максим вспомнил слова Зиры. В прежние времена он скептически отнесся бы к полководческим талантам Рен-Рендука. Но смешной толстяк с замашками Гитлера и Наполеона сумел добиться всего, чего хотел, подчинил себе Интеллект Сферы, стал богом для миллионов людей. Нет, адмиралам Содружества противостоял враг не смешной – страшный…

– Ау, очнитесь! Вы все проворонили!

Звонкий девичий крик заставил вздрогнуть. Лучику пришлось не только кричать, но и прыгать, руками размахивать перед лицами наблюдателей, чтобы вырвать их из информационного потока Интеллекта-Стратега в реальность.

– Ты почему здесь? Я… – начал было Инженер, но девушка его оборвала:

– Летающий корабль в нашем секторе! Они летят к башне, я их услышала!

Несколько секунд все переваривали новость, в самом деле неожиданную и неприятную.

– Кто на борту? – наконец спросил старик. – Криссы или солдаты императора?

– Хуже! Там моя сестра, Огница!

Что это, и впрямь, хуже, Максим понял первым. Инженер тоже не питал иллюзий относительно внезапного визита княжны. Взглянул на олли, скомандовал:

– Ты остаешься. Остальные – за мной!

Как только они сошли на верхний жилой ярус, навстречу выскочил Дженго.

– «Гости» прилетели! – крикнул. – Они нашли балкон, садиться готовятся.

– Их надо задержать, – распорядился Инженер. Повернулся к Максиму: – Вы с Зирой должны бежать отсюда, – башню наверняка станут обыскивать. Ты слишком важен для замысла Интеллект-Стратега, каким бы тот ни был. Нельзя, чтобы Бог-император снова захватил тебя.

– Да, бегите! – поддержала Лучик. – Я пока задержу Огницу, поговорю с ней, она ведь моя сестра.

– Инженер, вам тоже лучше укрыться, – добавил Дженго. – Мало ли!

– Пожалуй, ты прав. Идем! – старик кивнул Максиму. Напомнил остальным: – Их здесь никогда не было!

Вдвоем они спустились на нижний жилой ярус. По дороге Инженер объяснил план. В цокольном этаже башни имелся еще один выход, рядом с ним хранители держали запасные гравилеты. Пока Лучик будет занимать визитеров разговорами, беглецы незаметно выберутся из башни и под прикрытием леса улетят. В этом секторе запеленговать их Интеллект-Тактик, а значит и подчиненный ему малый интеллект летающей тарелки, не способны.

– Огница не знает наверняка, что вы сбежали именно сюда, – закончил он. –Удостоверится, что вас нет, и улетит. Главное, чтобы она не нашла ваших следов. Дематериализуй все, что ты создавал… нет, я сам. Ты помоги Зире.

Вирийка ждала в своей комнате, вскочила с кушетки, едва Максим открыл дверь.

– Огница здесь! – крикнул он с порога. – Мы сейчас уходим. Убирай все!

Вдвоем они управились как раз к тому времени, когда явился Инженер.

– Готово? – оглядел он опустевшее помещение. – Молодцы. Теперь снаряжение. Неизвестно, сколько придется скрываться, поэтому возьмем питательного концентрата минимум на неделю. Да и нам белково-жировые консервы не помешают. Жаль, что станнер пожелать не получится. Зарядить батареи запросто, а новый – увы. У хранителей осталось два с тех времен, когда мы пришли сюда, но отбирать их было бы нехорошо. Да и поздно уже.

– У нас есть, – Зира извлекла из кармана комбинезона станнер.

– Видел. На него и надежда.

Вскоре у каждого через плечо висела объемная сумка с провизией, аптечкой первой необходимости и прочим, что сделает неделю жизни в лесу более-менее комфортной. В свою Максим сунул еще и карту. Рюкзаки были бы практичней, но место рюкзаков займут ранцы-гравилеты.

Инженер придирчиво осмотрел свою команду, повернулся к двери… и в этот миг она распахнулась. Лучик буквально ввалилась в комнату, губы ее мелко дрожали, грудь ходуном ходила от частого дыхания.

– Огница... она и слушать меня не захотела! – выпалила девушка. – Увидела, улыбнулась, сказала: «Зря ты ожила такой красивой, сестрица», – подняла станнер и выстрелила. Прямо сюда! – ткнула себя в грудь, прикрытую тонкой зеленой тканью. – Потом скомандовала: «Пли!» Ее воины начали стрелять по нам. На меня почему-то не подействовало, но на других – да. Я убежала. Слышала, как она кричит: «Убейте их всех!» Скоро они тут будут.

Лицо Инженера окаменело.

– Плохо. Даже если успеем добраться до нижней двери раньше них, улететь незамеченными не сможем.

– Может, у вас получится спастись. Она за мной явилась. Я пойду к ней, – хмуро предложил Максим.

– Нет! – взмолилась Лучик. – Она… она не такая, как прежде была!

– Жаль, что из башни нет двери в другой сектор, – пробормотала Зира.

– Если бы и была, толку? – отмахнулся Максим. – Она пойдет за мной в любой, пока не догонит.

– Не пойдет, – вирийка улыбнулась. – Не сможет. Ты забыл? В защитницы я больше не гожусь, но я по-прежнему твой ключ.

– В башне есть дверь, – произнес Инженер. Он уже понял. – Белая, заблокированная. Такая годится?

– Попробуем. Ничего другого нам не остается.

Они бросились к ленте, ведущей вниз. Словно понимая, что требуется спешить, та ускорила движение. Но этого было мало, они побежали по ней все быстрее, быстрее, – еще немного и полетят! Когда Инженер крикнул, и они спрыгнули с ленты, это в самом деле походило на полет. Лучика старик сумел поймать, но бывшую рубболистку Максим не удержал. Женщина упала на колени, зашипела от боли, но тут же вскочила.

Это был обычный ярус-зал, за исключением единственного: в центре его висела неподвижная белая спираль.

– Куда ты ее откроешь? – спросила Зира.

– Инженеру надо попасть в Задверь, в прошлое, – решительно заявил Максим. – Нельзя рисковать, мы не знаем, что произойдет, если он не передаст мне карту.

– В прошлое? А получится?

– Интеллект Сферы умеет управлять временем так же, как и пространством. Не думаю, что возникнут принципиальные трудности, – старик постарался произнести это уверенно. Посмотрел на юношу: – Ты говорил, достаточно представить сектор и место, куда хочешь открыть дверь? Представь еще и время.

Максим усмехнулся кисло. Хорошее дело, – представить время! Собственно, и Задверь он видел наполовину разрушенной криссами. Какой она была до нападения?

– Макс, в тот год, когда Инженер вернулся, Мотица сильно разлилась. Мама говорила, половину Главца затопила. Я маленькая была, но помню!

– Чем нам поможет наводнение в Добрии, если нужно попасть в Задверь?

– Но ты ведь можешь открыть дверь в любое место, какое знаешь. Открой дверь в другую дверь, – вдруг подсказала Зира.

– Что? – удивился юноша.

И сам понял. Он прекрасно помнил лазорево-пурпурную спираль в склоне оврага. А где-то за спиной – превратившийся в озеро луг, залитые водой улицы Главца. Возникшая в голове картинка оказалась такой четкой, что мурашки по телу побежали. Максим снял сумку, стал так, чтобы Зира была по левую руку, – лубок давно сняли, но нагружать поврежденное плечо пока не стоило. Спохватился, вынул из сумки карту, вручил старику. Кажется, теперь все предусмотрели? Они с Зирой крепко взялись за руки, подняли сомкнутые ладони к центру белой спирали. Картинка в голове была яркой, живой, ее краски и динамика будто сами собой перелились по их вытянутым рукам к спирали. Лазоревые сполохи заполнили зал.

– Получилось? – восхищенно прошептала Лучик.

Максиму хватило сил лишь кивнуть, белый комбинезон его промок от пота. Рука Зиры тоже дрожала от напряжения. Взламывать транспортные туннели Сферы – труд адский.

Инженер улыбнулся кончиками губ. Бросил вместо прощания короткое: «Увидимся!» – шагнул в дверь. Максим устало опустил руку.

– А мы? – встревожилась принцесса.

– Нам в прошлое нельзя, – пояснил он. – Нас там не было.

– В настоящее – тем более нельзя, – качнула головой Зира. – Интеллект запеленгует наши пониматели в любом секторе, кроме этого. Девочку можем попробовать спрятать куда-нибудь.

– Я без вас не пойду! – Лучик упрямо замотала головой. – Если прятаться, то всем вместе. Макс, придумай что-нибудь быстрее!

Максим и сам понимал, что медлить не стоит. Дверь есть, ключ имеется, только куда идти, чтобы преследователи не догнали и не нашли? Конечно, в Сфере есть и другие белые башни, и вряд ли их внутреннее устройство различается. Он может представить себе такой же зал или, скажем, балкон, с которого началось его знакомство с этим удивительным сооружением. Но как объяснить, что это должна быть другая башня? Для точного позиционирования нужны подробности.

– Мы могли бы укрыться в любой из белых башен, но я не знаю, как указать конкретную, – удрученно признался он.

На несколько секунд в зале повисло молчание. Внезапно рука Зиры напряглась. Она крепче сжала пальцы юноши, потянула вверх, к спирали.

– Если не можешь представить саму башню, представь дверь в нее, – потребовала она жестко. – Ты знаешь расположение этих секторов в Сфере. Рассчитай, сколько рукавов должно быть и какая скорость вращения.

Предложение было дельным, правила соответствия между координатами сектора и видом его двери Максим знал давно. Но одно дело по форме спирали найти местоположение, и совсем другое – в обратную сторону.

– Попробую… но я не уверен, что получится правильно.

– А ты сделай дверь двойной, – подсказала Лучик. – Я сунусь в нее, погляжу одним глазком, если не оно – сразу назад.

Это было даже обидно – девчонки опять соображали лучше. Но они же его подруги. Младшая сестренка и… старшая. Значит, не обижаться надо, а гордиться, что его подруги и сестры такие умные. Не зря Интеллект-Стратег их подсунул.

Мысль была неоднозначной, и Максим не захотел ее развивать. Да и времени на это не оставалось. Он зажмурился, старательно вспоминая разноцветные стеклышки в черноте контакт-линзы. Пояса из ярко белых треугольников обхватывали Сферу крест на крест. Один из них стал знакомо увеличиваться. Нет, отставить, они и так здесь находятся. Соседний? Стремно. Лучше первый попавшийся. Ткнуть наугад и попробовать посчитать, сколько рукавов нужно добавить и сколько скорости. Он нарисовал перед мысленным взором лазоревую спираль. Уверенности в своей правоте не было и в помине. «Эйвы, помогайте!» – попросил он беззвучно. Показалось, или в самом деле из картинки исчезли два рукава, а вращение чуть ускорилось? Как бы там ни было, он дорисовал такую же, но пурпурную, вращающуюся в обратную сторону. Открыл глаза. Двойная спираль вращалась перед ними.

Лучик шумно втянула воздух, выдохнула.

– Я пошла? – спросила полуутвердительно.

– Постой! – Зира протянула ей станнер. Напомнила: – Одним глазком!

Девушка кивнула и решительно шагнула в дверь.

Секунды ожидания казались Максиму часами. Капли пота стекали по лбу и вискам, рядом тяжело дышала вирийка. Еще немного, и они не сговариваясь шагнули бы в дверь вслед за принцессой.

Из спирали высунулась голова, обрамленная золотистыми волосами.

– Это оно! – радостно сообщила девушка, не потрудившись завершить переход полностью. – Другая белая башня! Она на острове стоит посреди моря.

Сказала и тут же исчезла обратно. Максим вздохнул облегченно, – сам не заметил, когда затаил дыхание. Наклонился, чтобы поднять с пола сумку… Рука Зиры вдруг дернулась, пальцы сжали его ладонь до хруста. Спираль остановилась, поблекла. Вновь сделалась белой.

– Ты чего? – юноша повернулся к подруге.

Та медленно оседала на пол. Из уголка рта ее выкатилась алая капля. Струйка крови потекла по подбородку.

– Ты чего?!

Максим подхватил женщину, не позволяя упасть. Пальцы наткнулись на рукоять ножа, торчащего под левой лопаткой. Лишь тогда он обвел взглядом зал.

Облитая серебром Огница неторопливо шла к нему и улыбалась. Другую одежду поверх облегающего комбинезона она теперь не носила, если не считать пояса с закрепленными на них сумкой и метательными ножами, да браслета-говорителя на руке. Из-за этого она походила на крисса, только рыжие волосы, успевшие отрасти до плеч, напоминали о прежней княжне.

– Макс, привет! Наконец я тебя нашла. Соскучилась. А ты?

Подошла, взялась за рукоять ножа. Выдернула резким движением. Тело Зиры вздрогнуло, она захрипела, закатила глаза. Голова безвольно склонилась на плечо.

– Зачем ты это сделала? Она же твоя подруга, – сдавленно прошептал Максим, изо всех сил стараясь удержать в узде гнев и отчаяние. Если сорваться в истерику, лучше не станет никому.

– Она могла бы быть подругой для нас обоих. Но вместо этого решила стать соперницей, почему-то не захотела любить меня. Ничего, мы это поправим.

Княжна запустила пятерню в коротко стриженные волосы Зиры, наклонила ее голову вперед, заставив уткнуться лицом юноше в грудь. Поднесла лезвие ножа к шее вирийки. Клинок почти не испачкался, дымчатый узор проступал на холодной стали. Максим узнал этот нож, – Огница пожелала его, когда они сидели втроем в корневом секторе, пировали, с каждой минутой приближаясь к пониманию, какой шанс упустили. Горячий комок подкатил к горлу, пришлось крепко сжать зубы, чтобы не разрыдаться.

Княжна резко полоснула ножом по шее бывшей подруги, под самое основание черепа. Кровь брызнула на белую ткань комбинезонов, на пол, одна горячая капля – на щеку юноши. Огница расширила и углубила разрез, хладнокровно запустила в него пальцы. Пошарив, извлекла темно-зеленый эластик понимателя. Вытерла о комбинезон Зиры, спрятала в сумку. Хихикнула.

– Ты чего мертвую тискаешь? Потискай лучше живую. А ее мы потом заново сделаем, краше прежней станет.

Максим бережно опустил тело женщины на пол. Спросил, не желая смотреть на убийцу:

– Меня ты тоже так, – ножичком? Или повезешь к своему императору?

Огница перестала улыбаться.

– Макс, ты что говоришь? Это за тебя я любого убью. Ты разве не понимаешь, кто ты для меня? А этот, объявивший себя богом, – он даже не знает о существовании места, где мы сейчас стоим. Он думает, ты что-то сделал с понимателем, чтобы незаметным стать. Глупец! Знаешь, как я тебя нашла? Когда ты сбежал, я подумала: твой «ключ», – она презрительно пнула ногой мертвое тело, – может открыть дверь только в знакомое тебе место. Значит, и я его знаю! Тогда я принялась внимательно проверять миры, в которых мы с тобой побывали. И сразу наткнулась на непонятное – мира, где лупоглазые твари обращались со мной как с безмозглой скотиной, не существует. Как так, раз я его видела собственными глазами? Нет, мир есть, просто он секретный. И это не одна странность, связанная с ним. В нем я понимала речь нелюдей без всякого понимателя. А еще там стоит высоченная белая башня, в которую ты хотел попасть. Но как найти этот мир, раз Интеллект о нем ничего не знает? Взять летающий корабль и облететь всю Сферу? Миров сотни сотен, год понадобится, чтобы найти. Глупая так бы и поступила. Но я не глупая, Макс. Сначала я полетела в мир синей пустыни, разыскала дверь, в которую мы вошли, посчитала рукава. Я ведь тоже знаю, что они означают. И прилетела прямиком сюда, за тобой. Потому что ты мне нужен!

Максим слушал, кусая губы. Да, Огница глупой не была. Наоборот, слишком умная. Все его девушки умные. Наверное, Стратег специально их так подбирает, чтобы компенсировать его собственную тупость. Почему он решил, что нашел надежное укрытие? Сам ведь когда-то пытался вести «летающую тарелку» в «несуществующий» корневой сектор.

– Там, наверху, – Огница кивнула на потолок, – мы поймали одного коротышку. Перед тем, как ему отрезали голову, он признался, что ты где-то в башне. В придачу рассказал, что эта башня такое, показал, как выглядит Сфера по-настоящему, – поэтому я чуток задержалась. Не успела перехватить сестрицу, но куда ты ее отправил, я запомнила. Таких секретных миров много, верно? И они станут нашим с тобой оружием. Только нашим, раз о них никто не знает.

– Твои люди знают, – буркнул юноша.

Огница фыркнула. Включила говоритель, позвала:

– Гнут, вы все проверили?

– Да, госпожа. Тут живых не осталось, а выше дороги нету. Может, внизу попрятались?

– Внизу я. Спускайтесь все, семь этажей от балкона.

Она выключила говоритель, подмигнула Максиму с заговорщицким видом. Вскоре девять бойцов ввалились в зал, подозрительно косясь на юношу и белую спираль.

– Остальные где? – спросила Огница строго.

– Троих наших подстрелили, мы их в тарель отнесли, – поспешил ответить высокий пышноусый крепыш.

– Ладно. Слушайте, что дальше делать. Да станьте в ряд, чтоб я вас всех видела.

Бойцы послушно выстроились, перегородив зал. Огница прошла вдоль строя, обогнула его, оказавшись за спинами подчиненных. Кое-кто из них удивленно поглядывал на нее через плечо. Но среагировать, когда в руке начальницы появился станнер, не успел никто. Она скосила их быстрым длинным лучом. Затем прошла вдоль рухнувших на пол бойцов, влепила в лоб каждому контрольный разряд, – для верности, чтобы подольше не очухались. Переступила груду тел, подошла к Максиму, на ходу сунув станнер за пояс сзади.

– Вот мы и одни с тобой в этой башне. Избавиться от этих будет нетрудно, секрет они уже не выдадут. Тебе известно, что корабли урров напали на Сферу? Рен-Рендук сейчас занят войной, самое время ударить ему в спину. Жителям Сферы не нужен Бог-император.

Княжна подошла вплотную к юноше, протянула руки, положила на плечи. На пальцах ее бурели пятнышки засохшей крови.

– Им нужны совсем другие боги – Боги любви, ты и я. Мы построим иной мир, где все люди будут счастливы. Я знаю, как это сделать!

Она вдруг обняла его, прижала к себе. Сквозь тонкую металлоткань Максим ощутил каждый изгиб ее молодого сильного тела. Тела, которое он знал прежде и жаждал узнать куда лучше, глубже. Самое паршивое, – и она ощущала его.

– А не люди? Что ты сделаешь с ними? – спросил он охрипшим от внезапного, нежеланного возбуждения голосом.

– Нелюди? Ну… и для них что-нибудь придумаем. Какая разница! – Она хихикнула. – Ты испачкался!

Язычок княжны выскользнул розовой змейкой, коснулся щеки, слизал алую каплю. В следующий миг губы ее прильнули к губам юноши.

Поцелуй был сладким и пряным. Он кружил голову, не позволял думать. Он обещал гораздо больше, – очень скоро, здесь, в башне, а потом везде. Наверное, это ужасно – обниматься и целоваться с убийцей, стоя над трупом женщины, ближе которой у тебя не было никого. Но Зира не ошибалась: он любит Огницу, и самые страшные поступки княжны не могут этого изменить.

– За пределами Сферы полно миров, таких, как ты говорил: круглых, с черными небесами, – шептала она в перерывах между поцелуями. – Давай прикажем криссам отправить туда всех нелюдей? Пусть живут, как хотят. Взамен привезем сюда людей из твоего мира, – у нас ведь лучше, верно?

Руки Максима ласкали спину девушки, опускаясь по ее гибкому стану. Огница не останавливала, она хотела этого. Ладонь легла на округлую крепкую ягодицу, сжала ее нежно, заставив девушку застонать тихонько. Она была так близка, и в то же время неприступна в своем комбинезоне. Серебристая ткань позволяла ощутить каждый изгиб, каждую впадинку, упругую податливость тела и его тепло. Но в любою секунду она могла стать тверже металла. Квазиживая кожа ничем не отличалась от той, на ком была надета.

– Мы будем любить друг друга вечно и научим этому всех. А кто не захочет – заставим!

Пальцы наткнулись на гладкую твердость станнера, обхватили рукоять. Медленно потащили его. Когда Огница поняла, что происходит? Она не оттолкнула, не попыталась вырваться. Лишь отстранилась немного, чтобы заглянуть ему в глаза. Прошептала обиженно:

– Макс, нет! Я же тебя люблю!

Он нажал спуск.

Разряд был выставлен на полную мощность, так что и ему перепало, – рука, обнимавшая девушку, вмиг онемела. Максим едва смог удержать тело, не уронить, а аккуратно уложить на пол. Нашел в поясной сумке княжны пониматель, зажал в кулаке, бросился прочь из зала, по бегущей вверх ленте, к «летающей тарелке», поджидающей у балкона. Один раз он управлял этой машиной, разберется как-нибудь! Найдет другой сектор с белой башней, тот, куда ушла Лучик, и они вместе…

Лента продолжала нести его, но он больше не бежал. Сообразил: лететь придется через сектора, подконтрольные Интеллекту-Тактику, а значит, Рен-Рендуку. Он перехватит, как только обнаружит. И Огница рано или поздно очнется. Она умная, слишком умная. Если она найдет способ добраться до Интеллекта-Стратега, для жителей Сферы все будет кончено. Нет, для всей Галактики кончено!

Убегать он не имеет права. Нужно вернуться и… избавиться от них всех окончательно. От Огницы – в первую очередь. Снять защиту и перерезать горло. Или поднять на балкон и сбросить оттуда, – высоты хватит. Или отвезти в лес, отдать на корм скрутам. Любой способ годился. И ни один не годился – для него.

Лента добралась до нижнего жилого яруса. Совсем недавно он тут жил, и жила Зира, и Лучик, и Инженер. В белой башне прошли самые счастливые дни его жизни в Сфере. Потому что вокруг были только друзья, истина раскрывалась все полнее, и цель была так близка. Нет, казалась близкой. Иллюзия развеялась. Инженер ушел в прошлое по витку времени, закрученному эйвами, Лучик где-то на противоположном конце Сферы, совершенно недоступная, Зира снова умерла из-за него, а Огница превратилась в злейшего врага.

Максим внезапно осознал, что потерял всех друзей, остался один против Рен-Рендука. Не чванливого жестокого мерзавца, а Бога-императора, которому подчиняются и криссы, и люди, и сам Интеллект-Тактик, управляющий мирами Сферы. Битву можно не начинать, она уже проиграна.

К горлу подкатил колючий комок. «Не вздумай реветь! – одернул он себя. – Ты мужик, а не пацан. Мужики не плачут». Верно. А что делает мужчина, проиграв дело всей своей жизни? Нет, не Огницу надо сбросить с балкона. Прыгнуть самому. Сойти с ленты, пройти два десятка шагов, зажмуриться. Сделать еще шаг. И пошли вы все к черту!

Лента поравнялась с верхним жилым ярусом и покатила дальше.