Стрела Святого Валентина

Глава 10

Казалось, зима никогда не была такой мрачной. Майкл смотрел в окно. Какое унылое утро. Ему не хотелось поворачиваться, поскольку такое же уныние царило сейчас в его издательстве. Ему даже померещилось, будто он видит ее. С отвращением к себе Майкл отошел от окна.

Взгляд сквозь крошечную стеклянную панель в двери подтвердил царящую там пустоту. Как странно. Он не ожидал, что так сильно будет скучать по ее смеху, чашке чая, которую она предусмотрительно предлагала, когда работа затягивалась. Хотя девушка провела здесь немного времени, но он не предполагал, что ее так сильно будет не хватать.

Его грызли и другие воспоминания, которые он старался держать от себя подальше. О коже цвета слоновой кости, невероятной нежности, о…

Майкл стряхнул наваждение, так как в двери замаячил Финниган.

— Что ты собираешься делать с рисунками?

Майкл безучастно посмотрел на него.

— Подумай о заказах, Майкл. Нам нужен художник.

Несмотря на злость Майкла, Этьен настоял на том, чтобы ему принесли расписку за станок, позволив Майклу отдавать процент от выручки в качестве возврата долга. Это спасло его затронутую гордость, но до возвращения всей суммы было еще далеко.

И сейчас они опять были без художника. Стрелки часов будто снова повернули назад…

— Брайана подписала контракт, — вслух начал размышлять Майкл.

— Ты и не подумал удержать ее, не так ли, Майкл? — Финниган нахмурился.

— Возможно. — Майкл отвел лицо, не встречаясь глазами с Финниганом.

Финниган медленно покачал головой.

— Ты не можешь нанять еще одного художника, однако… — Он замолк, оставив очевидное невысказанным.

Брайана расхаживала по кабинету как заключенная, не в состоянии поверить в настоятельные требования Майкла закончить контракт. Финниган, казалось, разделял ее недоумение, а Джимми не переставал улыбаться с самого ее возвращения.

— Я не могу поверить, что вы все-таки ждете, что я останусь здесь на вас работать. — Брайана надеялась, что ее лицо не выражает того страдания, которое она испытывала.

Лицо Майкла было мрачным, не содержащим никаких эмоций.

— Именно на это я и рассчитываю. Я не могу взять другого художника, не будучи предупрежденным заранее. И у меня есть определенное количество заказов.

— Мой контракт был только на шестьдесят дней, — напомнила девушка ему, удивляясь, как он мог забыть то, что произошло между ними. О каких рисунках он думает, когда ее сердце разбито?

— Осталось еще три недели, — не уступал Майкл.

Брайана старалась не показывать своих чувств.

— А если я откажусь?

— Ваши обязательства могут быть распространены на ваших родственников.

Девушка в ужасе отшатнулась. Она едва могла поверить в произошедшую в нем перемену и тем не менее не могла допустить, чтобы дядя и тетя расплачивались за последствия ее сумасбродства.

— Очень хорошо. Я закончу контракт. Но не больше.

Не в состоянии понять выражение его лица, Брайана повернулась и пошла к своему старому столу. Стараясь не будить воспоминаний, она дрожащими руками сняла шаль. Джимми поспешил повесить ее плащ и расшитую сумочку. Бросив блокнот для рисунков, она разложила карандаши и краски. Финниган не торопился подойти к ней.

Подождав, пока она успокоится, старик предложил ей чашку чая. Стоя около нее, он не знал, что делать: заговорить или нет, а потом, так и не приняв решения, поплелся в свою часть здания.

Брайана испытывала двоякое чувство: возвращение домой и заточение. Не раз она ловила взгляд Майкла, глядевшего на нее, но он отворачивался и сразу же притворялся погруженным в работу. Она решила рисовать убогие картинки, но вскоре поняла, что не может этого делать. Недоставало рисунков с обручальными кольцами, и мысль о них снова терзала ее сердце.

Девушка отработала полный день, прерываясь только на предписанный обеденный перерыв. Когда приблизился вечер, она просмотрела свои материалы и отложила их в сторону. Быстро схватив шаль, она вышла, пока Майкл ничего не заметил. На улице она глотнула морозного воздуха, и, подталкиваемая нетерпеливыми пешеходами, у которых не было времени ждать, пока плачущая женщина освободит им дорогу, пошла домой.

Брайана весь день старательно сдерживала свои чувства. И сейчас она дала выход эмоциям, которые угрожали задушить ее. Неверие, обида и безответная любовь кипели внутри. Только гордость удерживала ее от взрыва. Вытирая слезы, девушка мечтала оказаться в безопасности у себя дома.

Тихо открыв дверь, она взбежала по лестнице, избегая кого-нибудь встретить. Она могла казаться спокойной весь день, но не ночью. Опускаясь на мягкий пуховый матрац, девушка понимала, что у нее нет безопасной гавани. Днем она была пленником издательства, вечером ее подкарауливала тетя Вирджиния, чтобы послать на какой-нибудь бал или вечер.

Стук в дверь вырвал у нее тяжелый вздох.

— Да?

— Это я, дитя. Можно войти?

Тетя Вирджиния говорила обеспокоенным, приглушенным тоном.

— Конечно. — Брайана села и попыталась скрыть следы слез.

— Ты так задержалась, дорогая. Я уверена, что ты беспокоишься о своем дяде.

Вирджиния опустилась рядом с ней, и Брайана почувствовала, как ей стало стыдно. Занятая своими проблемами, она в последнее время не спрашивала о здоровье дяди Роберта.

— Как он?

— Значительно лучше, — ответила Вирджиния. — И вот что я пришла сказать тебе. Доктор говорит, что он пошел на поправку, и к весне он окончательно выздоровеет.

Брайана обняла тетю.

— Я так рада.

— Я знала, что ты обрадуешься, дитя. Именно поэтому я хотела, чтобы ты узнала. — Вирджиния поднялась с кровати и пошла к двери. — Сейчас тебе не о чем беспокоиться.

Брайана постаралась улыбнуться в ответ. Разумеется, решила она, беспокоиться не о чем.

Следующие несколько дней прошли так же, как и предыдущие. В конце недели Брайана почувствовала, что ее нервы начали сдавать.

— Собрание. — Майкл вошел в здание без обычного приветствия и просто скомандовал: — Позовите Финнигана.

Борясь с искушением бросить в него блокнот для рисунков, она вместо этого скрипнула зубами, нашла Финнигана, и они вместе вернулись в кабинет Майкла.

— Хорошо, вы оба здесь. Заказ, на который мы претендовали, наш.

— Контракт Уолтерса? — удивленно спросил Финниган.

Это были крупные переговоры, которые, как рассчитывал Майкл, вернут им финансовый успех и продвинут дело дальше. Никто из них не думал, что престижная компания свяжет свой бизнес с издательством Гриффита. С такими влиятельными клиентами банки откроют фирме неограниченные кредиты. Брайана и Финниган, раскрыв рты, пораженно смотрели на Майкла.

— Первая реакция у меня была такая же. Но это только способ выбраться из «могилы».

— Когда нужно сдавать? — спросил Финниган.

— Первого февраля.

— Но мы тогда должны забросить работу с Лэндри, чтобы освободить прессы, — запротестовал старик.

Брайана переводила взгляд с одного мужчины на другого, а потом, медленно вставая на ноги, спросила:

— Заказ для сирот?

— Да, — коротко ответил Майкл. — Это прискорбно, но у нас нет другого выбора.

— Прискорбно? Оставить детей даже без тех нескольких пенсов, которые они могли заработать? Ты называешь это просто «прискорбно»? — Дремавшие эмоции Брайаны выплеснулись наружу.

— А что ты мне предлагаешь делать? Потерять единственную возможность, чтобы поставить жалкую фирму на ноги? — Голос Майкла был непоколебимым.

— Я бы хотела тебе напомнить, что прежде всего ты человек. — Забыв о присутствии Финнигана, Брайана свирепо смотрела на Майкла. — И ты можешь позволить себе как благотворительность, так и любовь, и это не будет слабостью.

— Мне не нужно, чтобы ты объясняла, как мне вести свой бизнес! — зарычал он в ответ, также не сумев скрыть нахлынувших эмоций.

— Ты забрал мою верность и мою любовь, ты растоптал их и выбросил. Я позволила тебе это сделать, и это была моя ошибка. Но я не приму участия в твоих планах вырвать кусок хлеба у детей.

Слова прозвучали как взрыв в напряженной тишине. Майкл не отвечал, и она повернулась, чтобы уйти.

— Мне жаль тебя, Майкл Донован. Ты будешь богатым, но ты станешь несчастным и безумно одиноким.

Раздавленный ее словами, Майкл смотрел, как она выходит из кабинета, уверенный, что на этот раз даже принуждение не вернет ее обратно.

— Ты глупец, — тихо сказал Финниган.

— Спасибо. Она еще недостаточно содрала с меня шкуру?

— Она права, и ты знаешь это. Ты придумал целую кучу оправданий, почему ты не можешь любить ее. Она умная и забавная. Полная новых идей, чтобы вложить их в эту старую кучу хлама. Она безумно старается, чтобы ты не потерял свой бизнес, не потому что он нужен ей, а потому что она точно знает, как ей нужен ты. Довольно неприятно, а? — Финниган с высоты своих шестидесяти с лишним лет внимательно посмотрел на Майкла: — А ты отвергаешь ее потому, что она ирландка. И это настоящая причина. Вот так-то, сынок. Ты можешь называть себя сыном Элизабет Гриффит, но ты все-таки сын Иэрин. И отказ в любви этой девушке не превратит тебя в англичанина. Никогда.

После ухода Финнигана Майкл долго сидел в кабинете, не замечая, как пустое здание окутала темнота. Доказательства его ошибок сложились в безмолвное обвинение. Забота Брайаны о сиротах только подтвердила, что ее не интересуют деньги. В своем стремлении быть правым он не повторил ошибки матери, сделал гораздо хуже: обидел Брайану. Ее гневная вспышка больно хлестнула Майкла. Но мог ли он отбросить все, ради чего работал и о чем мечтал?

К утру Майкл так и не принял решения. Он даже не побеспокоился пойти домой и переодеться. Последняя искорка надежды погасла, когда все работники заняли свои места, а стол Брайаны пустовал. Не вспомнив про пальто, он вышел из здания. Едва переставляя ноги, он вышел на переполненные улицы деятельного города. Летели часы, а он вглядывался в толпу, надеясь, что мелькнет лицо Брайаны.

Бродя без определенной цели, он остановился у «Астории», вспомнив свой первый обед с девушкой. Он слонялся по вестибюлю, пока встревоженный взгляд швейцара вынудил его покинуть ресторан. Майкл вышел на улицу и незаметно для себя подошел к театру Уоллок. Он смотрел на афиши, в которых были представлены новые пьесы, вспоминая, как закончился после спектакля тот вечер, а потом — незабываемая боль следующего утра. Он нанял кеб и ехал, пока не оказался у Кристал Палас и обсерватории Латтинга. Скитаясь по торговым рядам, видя молодые пары, которые прогуливались рука об руку, он вспоминал лицо Брайаны, ее восхищение тем приключением, ее ответ на его первые ласки.

День подходил к концу, и он понял, что не сможет жить без Брайаны, он срочно должен увидеть ее. Майкл нашел еще один кеб и медленно стал возвращаться в город. Проклиная плотное движение и натиск людей, блокирующих его дорогу, Майкл боролся с желанием выпрыгнуть из кеба и пешком дойти до дома Брайаны.

Подъехав к черному ходу, он нетерпеливо постучал. Майкл узнал женщину, с которой встречался раньше.

— Мэри. Мисс Мак Брайд дома?

— Нет, сэр, ее нет. — Он увидел, что она шумно выдохнула, как будто набиралась сил и смелости. — Она на Большом балу для принца Уэльского.

— Но это же только для высшего света. — Майкл подумал, не сошла ли женщина с ума.

— Вам следует знать, что мисс Брайану принимают в самом высшем свете, как и ее дядю и тетю. Это их дом. Она — не служанка.

— Но…

— И я была бы вам очень благодарна, если бы вы больше не стучали в дверь для слуг.

Ошарашенный, чтобы отважиться на дальнейшие расспросы, Майкл повернулся и обнаружил ожидавший кеб. Сев в него, он поехал к дому. Он не мог ответить ни на один возникший вопрос. Почему Брайана искала работу, если она из благородной семьи? Почему она держала это в секрете?

Подъехав к дому, Майкл расплатился и открыл дверь. Только сейчас он пришел к тому же ощущению, которое сразу почувствовала Брайана. Это был ужасно одинокий дом. Почему он этого раньше не замечал? После того, как лампы были зажжены и в камине затрещал огонь, Майкл опустился на ковер, вспоминая вечер, когда они были вместе. Память медленно восстанавливала все прошедшие события…

Майкл неожиданно вздрогнул, когда вспомнил слова Финнигана: «Потому что она ирландка». Насколько правдиво это обвинение? Было ли это той причиной, из-за которой он не заметил очевидные вещи, решив, что она слуга в своем собственном доме? Как он мог убедить себя, что ей пришлось одолжить одежду для бала у добрых хозяев? А где же тогда она получила образование, кто обучил ее светским манерам?

Майкл вспомнил потраченную впустую жизнь своего отца и понял, что он не мог пойти по этому пути. Гордость, унаследованная от деда, и кропотливо им выстроенная империя не позволяли ему отвлечься от четко выстроенного плана. Воспоминания об этом больно отозвались в сердце мужчины. Майкл посмотрел на пламя в камине, пытаясь разобраться, что же было его жизненными убеждениями, и к чему он пришел уже после встречи с Брайаной.

Он не мог больше отрицать, что девушка тронула его, согрела его сердце, поселив в нем надежду и очарование. Полено треснуло, послав сноп искр на решетку, защищающую бесценный ковер, покрывающий пол. Наверное, и он огородил себя такой же преградой, чтобы ни одна искра любви, неожиданности, страсти не долетела до него…