Стриптиз перед смертью

Глава 14

Фатиха шла по длинному коридору. По обе стороны в раскрытых дверях виднелись складские помещения. Здесь было довольно прохладно, хотя на улице стояла удушливая жара. Фатиха уже была в этом магазине как-то раз. Сафар все время работал здесь, все годы, пока жил в Москве, и она как-то приехала к нему, вернувшись с каникул из Дамаска. Передала приветы от матери, посылку с домашними лакомствами – он был большой сластена. Теперь ей вспоминалась та встреча. Подручный возился в подвале, где стояли ящики с товарами, покупателей в тот час не было. Она пришла, он сварил ей кофе, усадил, долго беседовали о Дамаске, он дружески улыбался, спрашивал об учебе… Если бы она не любила его, ей было бы так хорошо! Но каждой фразой, каждым движением, каждым взглядом он давал ей понять, что никогда не заинтересуется ею как женщиной, никогда не посмотрит на нее по-другому. И она страдала, поддерживая светскую беседу. Даже нашла в себе силы спросить, как поживают его дети. И он показал ей фотографии. О секте они не сказали ни слова. Говорить об этом вообще было не в обычаях. «Это было бы так же глупо, как обсуждать при встрече нашу национальность или наши имена…» – думала она.

…Фатиха подошла к двери, за которой находился нужный склад. Открыла ее не постучав. Вошла, огляделась. В закутке, где раньше всегда сидел Сафар, слышались голоса. Говорили по-русски, мужчина и женщина.

– Кто здесь? – услышала она.

Показался низенький араб, ее знакомый. Они поздоровались.

– Выпьешь с нами кофе?

В закутке за столиком сидела женщина, русская. Фатиха узнала жену Сафара. Она видела ее когда-то, но изо всех сил постаралась забыть ее имя, внешность – все, что имело отношение к этой полной блондинке с простоватыми чертами лица. Отметила про себя, что женщина выглядит плохо – располнела еще, что ли, постарела, лицо несвежее, волосы давно не обесцвечивались, накрашена небрежно. Раньше она выглядела куда интереснее.

Фатиха поздоровалась. Гамат (так звали ее знакомого) быстро налил кофе, придвинул дешевое печенье, которым торговали оптом здесь же, на складе. Вздохнул, сказал, что торговля идет очень плохо, очень. Жена Сафара пила кофе маленькими глоточками и молчала. «Что она здесь делает?» – неприязненно подумала Фатиха. Но та, как будто услышав этот немой вопрос, обратилась к Гамату:

– Я понимаю, что торговля сейчас плохая, Сафар мне рассказывал… Но что мне делать?

– Я не знаю, Марина, я не знаю… – залепетал тот. Голос у него был совсем детский, смешной, казалось, что он никогда не говорит всерьез, а только шутит. – Как я возьму тебя на склад? Мне не жалко, только ты тут ничего не заработаешь…

Марина допила кофе и умоляюще поглядела на него покрасневшими глазами. Что ей теперь с детьми делать? Неужели нельзя помочь?

«Совсем нет гордости», – презрительно подумала Фатиха.

– Марина, я же тебе рассказываю – за день продаем две коробки помады и немного туши. И то почти вся тушь возвращается как брак. Как я замучился с этой тушью! Египетский «Ланком», самый плохой. Два раза развинтишь – и лопается. Мне все возвращают, приходят менять целые коробки этой туши… А что я могу сделать? Даю людям поменять на такую же тушь, и они сидят здесь, проверяют каждый тюбик. И тоже все лопается. У меня уже весь подвал забит этими бракованными коробками. Куда их девать? Выбросить. Деньги-то за них уже заплатили. – Он болтал быстро, не остановишь. – Одежда сейчас тоже очень плохо расходится. Весь универмаг забит одеждой, и она у них в розницу дешевле, чем у нас оптом. Я говорил – надо устроить распродажу, освободить склад. У нас только старые модели, такие теперь даже в провинции не покупают. Но меня никто не слушал! Мы так дорого заплатили за товар… Купили не из первых рук, потом еще платили на таможне, чтобы провезти контейнеры, и вот пришлось поставить такие цены…

– Гамат, – перебила его Фатиха. – Так ты теперь здесь работаешь?

– Да, с того самого дня. Ты на похоронах не была? Когда ты приехала?

– Недавно. – Фатиха закурила, старательно глядя мимо женщины. – Это ужасно, Гамат. Кто бы мог подумать…

Женщина явно ушла в свои горестные мысли и даже не прислушивалась к разговору. Фатиха теперь сама не знала, что она к ней чувствует. Ревность? Зависть? Все эти чувства стали бессмысленными. Простую женскую неприязнь, от которой путем разума не избавиться? Наконец она отыскала имя тому чувству, которое мучило ее. Это, как ни странно, была жалость, смешанная с презрением. На взгляд Фатихи, эта женщина недостойно переносила свое горе. «Я бы заперлась в доме, никого бы не видела и не слышала… – думала она. – Никто бы не вошел в тот дом, где теперь нет хозяина. Я бы нашла, как обеспечить моих детей, отдала бы их родственнице на воспитание. А потом, после траура, нашла бы убийцу и отомстила за мужа. А эта только плачет и выпрашивает работу!» Она обратилась к Гамату:

– А что говорит милиция?

– Ничего… – Тот всплеснул своими пухленькими ладошками. – Никого не могут найти.

– А откуда убийца вошел, не знают?

– Дверь была заперта изнутри. Он пролез в это окно! – Гамат показал на распахнутое окно, за которым виднелась железная лестница.

Фатиха встала, подошла к окну, выглянула. Убедилась, что человек достаточно высокого роста мог бы вскарабкаться на железную площадку под окном прямо с земли, даже не вставая ни на какое возвышение. Достаточно было бы слегка подтянуться на руках.

– Почему же на окне нет решеток? – спросила она. – Ведь это склад!

– На днях привезут решетки на все окна. Испугались.

– А как же по ночам? Они не боялись, что их ограбят?

– Тут сигнализация по ночам. А днем все окна открыты, так жарко… Сигнализацию отключают. Но кто мог подумать, что залезут днем? Да еще убьют кого-то? Такого не бывало.

– А что еще говорят? Это случайное убийство или нет?

Фатиха намеренно задала такой на первый взгляд наивный вопрос. Гамат прекрасно знал, что Сафара убили свои и совсем не случайно. Ее интересовало, как выглядела версия убийства. Если Сафара убили за то, что он предупредил Лену о грозящей опасности, значит, кто-то слышал, как он говорил. Кто это мог слышать? Абдулла сидел в закутке и громко говорил по телефону. Слух у него не такой уж острый, Фатиха это знала, много раз проверила, обращаясь к нему шепотом с другого конца комнаты. Он ничего услышать не мог, и, когда в тот день вернулся на склад за Леной, убийство Сафара явилось для него неожиданностью. В помещении больше никого не было. Но Лена говорила с Сафаром у самой двери, возле стенда с косметикой, дверь была приоткрыта для сквозняка. Кто-то мог подслушивать из коридора. Не продавщица, не грузчик из магазина – они не могли убить Сафара. Кто-то свой. И этот человек – убийца. Скорее всего он даже не залезал в окно. Дождавшись, когда Лена с Абдуллой уйдут, он просто вошел в дверь, запер ее изнутри, задушил Сафара и выпрыгнул в окно. Это заняло у него в общей сложности не больше десяти минут. Известно ли все это Гамату или его не посвящали в детали? Что он знает о вине Сафара перед сектой? Она надеялась, что кое-что знает. Гамат был страшно любопытен, не слишком умен и большой сплетник. Он может проболтаться, если его разговорить как следует. Только вот эта женщина! Она мешает. Зачем она тут сидит? Ей ведь ясно сказали – работы для нее нет и не будет! Какая назойливость!

– Как тебе сказать… – замялся Гамат. – Ограбления не было.

– Может, просто не нашли денег?

– Их не надо искать. Вон стол, в ящике Сафар хранил деньги.

Услышав имя мужа, женщина наконец встрепенулась и проговорила:

– Гамат, я тебя очень прошу… У него же были друзья, неужели они не могут устроить меня на какую-нибудь работу?

Фатиха боролась с желанием пинками выгнать эту дуру из комнаты. А Гамат сладко улыбнулся и пообещал что-нибудь поискать! Только не сейчас. Сейчас у него и так плохо идут дела. Всем тяжело живется… Марина сидит здесь с утра и сама видит – ни одного покупателя… Да еще эта история с Сафаром! Всех распугали. Говорят, что это мафия разбиралась. Правда, убийцы денег не взяли – по книге все сходится. Сколько он в тот день получил, столько и было в столе. Какая-то мелочь. Его собственных денег тоже не украли.

Фатихе эта женщина мешала. Надо срочно ее отсюда убрать. Марина снова принялась умолять – может быть, он пока выдал бы ей зарплату Сафара?

– Я не знаю насчет зарплаты… – загрустил Га-мат. – Я сам пока работаю бесплатно, только чтобы торговля не останавливалась. Я думаю, что этому складу пришел конец. Вот продадим весь товар, расплатимся с магазином за аренду, и все. Хуже нет, чем так торговать. Лучше уж выбросить весь товар на помойку. Вот раньше, помню, мы действительно делали хорошие прибыли. Но это давно было, тогда в Москве еще мало было товаров.

– Знаешь, Гамат! – стиснув зубы, обратилась к нему Фатиха. – Я думаю, если у тебя плохо с деньгами, отдай товаром. Пусть сама продаст. Так скорее получит деньги.

– Но я не умею торговать! – воскликнула женщина. – Никогда этим не занималась! Я так надеялась на склад…

– Но вы же не умеете торговать! – Фатиха едва владела собой. – Как бы вы работали на складе?

То ли она убедила вдову Сафара, то ли та обиделась и поняла, что больше ничего не добьется…

– Ладно. – Женщина махнула рукой и встала. – Что у тебя за товар?

– Сейчас-сейчас… – Гамат торопливо покопался среди бумажек и спросил:

– Сафар получал миллион сто тысяч?

– Что это за цифра? – остановилась та.

– Так написано.

– Это же гроши!

– Но это зарплата Сафара.

– Не может быть! Что это за бумажка?! – Женщина выхватила бумагу, вгляделась и в отчаянии сказала:

– Тут все по-арабски… Я ничего не понимаю.

– Ну вот… – Гамат пальцем показал нужную строку. – Сафар – миллион сто тысяч. Возьми товара на эту сумму.

Женщина пыталась протестовать, но Гамат даже не стал спорить, только сказал, что, если Сафар приносил домой больше денег, значит, он торговал здесь своим собственным товаром. Он, Гамат, ей ничего не сделает, но пусть лучше Марина никому не говорит об этом. А то с нее потребуют штраф. Это запрещено! Она ничего не ответила, отвернулась, отошла к полкам и стеллажам с товаром. Наконец они остались в относительном уединении. Фатиха выжидательно смотрела на Гамата, а тот округлил глаза, придвинулся и по-арабски зашептал, пользуясь случаем:

– Сафар очень нехорошо поступил, он наговорил на Мухамеда.

– Как?

– Я не знаю как, но Мухамед мог пострадать. Сафар что-то рассказал этой девушке, которая сейчас живет у Мухамеда.

– А ты откуда про девушку знаешь?

– Все знают.

– Смотри не разболтай кому не надо! – Фатиха выразительно провела ребром ладони по своему смуглому хрупкому горлу.

– Что ты! Я что, не знаю? Не дай бог, чтобы случилось такое… Сафар страшной смертью умер, как собака.

Фатиха глазом не моргнула. А он возбужденно продолжал:

– У Сафара был помощник. Когда пришел Абдулла с девушкой, помощник был внизу, разбирал брюки… Пришли летние брюки…

– Мне неинтересно про барахло, что с помощником? – У Фатихи бешено стучало сердце. Она чувствовала, что сразу нашла то, что нужно. Для этого довольно было одного человека с длинным языком, и ей неслыханно повезло.

– Этот парень поднялся наверх, хотел войти, но тут услышал, как Сафар разговаривает с девушкой у двери. Он все услышал, испугался, что тот все скажет, но Сафар замолчал.

Выяснилось, что Сафар не рассказал ничего важного, но намекал… А это очень опасно, как все знают. А когда Абдулла с девушкой ушли, тот парень вошел, запер двери и все сделал. Наверное, он правильно сделал, но Сафара очень жаль. Милиция ничего про этого парня не узнала, потому что никто не видел его в этот день в магазине. Этот парень только пришел разобрать внизу товар, он в тот день вообще наверх не поднимался. Ключи от нижнего помещения у него были свои.

– Что-то никогда я не слышала, чтобы у Сафара был помощник… – задумчиво проговорила Фатиха. – Зачем помогать, если торговли нет?

Гамат пояснил, что парень недавно в Москве, надо было его куда-то пристроить. Как его зовут? Али. А дальше как? Гамат сказал, что она все равно его не знает. Пришлось смириться с таким ответом, расспрашивать дальше было подозрительно. Фатиха снова закурила, чтобы успокоиться. Поглядела назад, на стеллажи. Марина возилась там, сосредоточенно отбирая вещи. Набрала уже целую кучу.

– Она по-арабски понимает? – спросила Фатиха. Тот отрицательно покачал головой.

– Неприятная женщина, да? – Фатиха выпустила тонкую струйку дыма. – Очень жадная и навязчивая. Она знает, кто убил мужа?

– Конечно нет. Она раньше была получше. А теперь все разговоры только о деньгах. Ты подала хорошую идею, как ее выставить. Теперь она ничего больше от нас не получит. Не могу ее видеть.

– А что, правда, плохо идет торговля? Ты ничего не получаешь здесь?

– Почти ничего. Сижу сам не знаю зачем.

– А тот парень? Али?

– Он здесь еще числится, но работать больше не будет. Ему подберут другое место.

У Фатихи упало сердце. Найти этого парня будет трудно. Она знает только имя, а сюда он больше не придет. Ему опасно мелькать у всех на глазах и напоминать, что у Сафара был помощник. Ее душило горе, к нему примешивалась ярость. «Какая разница! – сказала она себе. – Зачем осторожность?! Главное – найти его… Я всю жизнь была очень осторожна и вот чего добилась – одна, совсем одна, постарела, никому не нужна…»

– А я знаю, о каком Али ты говоришь, – заявила она. – Это брат Зияда.

– Что ты! Это родственник Ахмата, его племянник. Он приехал в Москву полгода назад.

Она постаралась выяснить, кто такой Ахмат. И узнала, что у него большой склад парфюмерии, с ним знаком Мухамед. Что же Ахмат не взял родственника к себе? А потому что очень жадный. Ведь Али совсем не знал русского языка, и Ахмат решил, что лучше ему научиться языку здесь, у Сафара, а потом уже он хотел забрать его к себе. Али бесплатно учился здесь языку, и теперь он даже понимает почти все.

– Сафар хорошо потрудился… – горько вздохнула она. – А он его убил.

– Сафару надо было раньше думать, с кем можно разговаривать, а с кем нельзя… Он в последнее время был сам не свой.

– Почему?

– Никто не знает. Чего-то боялся. В это время их окликнула Марина:

– Гамат! Я выбрала.

Тот вышел из закутка, увидел груду вешалок с одеждой, всплеснул руками:

– Марина, что ты! Здесь же на десять миллионов! Женщина заявила, что это отвратительное тряпье, едва нашла приличные вещи…

– Вот этот мужской костюм – восемьдесят долларов, – засуетился Гамат, копаясь в тряпках. – Платье – сто двадцать долларов.

– Что ты говоришь! – возмутилась Марина. – Это платье носить нельзя! – Оно и двадцати долларов не стоит!

– У меня указана цена сто двадцать, Марина, – терпеливо объяснил он. – Могу показать накладные. Сама убедишься.

– Там все опять будет по-арабски?

– Конечно.

– Нет, так не пойдет.

– Ты думаешь, Марина, что я тебя хочу обмануть? – Он с достоинством выпрямился, смерил ее взглядом. – Я могу дать накладные Фатихе, она подтвердит мои слова. Ей, например, совсем невыгодно тебя обманывать. Она тебя не знает.

– Я тоже не знаю эту девушку! – Марина распалилась, на ее щеках выступили кирпичные пятна румянца, лоб вспотел. – Но давай по справедливости, Гамат! Кому я смогу продать это платье за сто двадцать долларов?! Меня засмеют!

– Тогда не бери его. Вот этот свитер стоит пятьдесят долларов. Возьми костюм, два свитера и еще что-нибудь за двадцать долларов. Вот майки по пять долларов штука. Возьми четыре майки. Сейчас лето, ты их сразу продашь.

Женщина в отчаянии смотрела на него, потом вдруг отшвырнула кучу тряпок в угол:

– Ты думаешь, что так просто от меня избавишься?! Сафар работал на вас как проклятый, не мог себе ничего позволить, зимой ходил в пуховике, а ты теперь суешь мне эти тряпки?!

– Давай ты не будешь кричать, – попросил ее Гамат. – Какая есть цена, такая и есть. Другой не будет. Бери вещи, потому что денег на складе нет.

– Гамат…

Но он уже не слушал – быстро собрал вещи на сумму в двести долларов, сунул все в большой пакет с арабскими буквами и протянул Марине:

– Возьми. Я поступаю на свой страх и риск, потом с меня потребуют деньги за этот товар. Но я хочу тебе помочь.

Она не сказала ни слова, взяла пакет, отвернулась, чтобы скрыть злые слезы, и быстро вышла из комнаты. Фатиха проводила ее ненавидящим взглядом:

– Как она отвратительно торгуется!

– Кто бы мог подумать! – возмущался Гамат. – Она всегда была такая вежливая. Я не думал, что после смерти мужа она еще думает о тряпках. Зачем ей мужской костюм? Как ты думаешь?

– Предпочитаю не знать.

– А платье она на себя взяла, самый большой размер, – причитал он. – Зачем я отдал ей вещи! Я не обязан платить ей зарплату Сафара…

Фатиха открыла сумочку и протянула ему две бумажки по сто долларов:

– Возьми.

– Что это? – изумился он. – Зачем ты мне это даешь?

– Я подала тебе идею, как отвязаться от этой женщины, и ты понес убытки. Возьми!

Она так настойчиво протягивала ему деньги, что он заколебался. Фатиха играла наверняка – Гамат был жаден и небогат. Он протянул руку, и она почувствовала, как бумажки заскользили между ее пальцев – он вытягивал их.

– Спасибо… Но мне очень неудобно…

– Считай, что я купила эти вещи и подарила их Марине.

– Ты меня выручила. Я обязан отчитаться за весь товар, а торговли нет… – Он сунул деньги в карман.

– Скажи. – Фатиха закрыла сумочку и встала из-за стола, собираясь уходить. – Где находится склад этого Ахмата?

Такого вопроса он не ожидал – у него изумленно задрожали ресницы, рот сложился в узкую линию. Фатиху ни при каких обстоятельствах не мог интересовать склад Ахмата. Гамат заподозрил неладное и теперь боролся сам с собой – сказать или нет? «Скажет, – подумала Фатиха, глядя ему в лицо откровенным и невинным взглядом. – Никто не знает про меня и Сафара. Скажет. Не могу же я расспрашивать об этом Мухамеда. Тот тоже знает, но его никак спрашивать нельзя. С какой стати меня будет интересовать его знакомый?»

– Зачем тебе? – наконец выдавил он.

– Хочу купить духи.

– Они продают только оптом.

– Куплю подарки для всех родных.

Только идиот поверил бы этим словам. Гамат не был идиотом, но ей было все равно. Поколебавшись, он назвал адрес. Двести долларов сделали свое дело. Фатиха сказала еще несколько ничего не значащих вежливых слов и ушла.

Она взяла такси и через полчаса была на месте. Склад располагался в обыкновенной жилой квартире. Ее купили и переоборудовали. Дверь была не заперта. Фатиха нерешительно постояла, глядя на щель в дверном проеме, потом, не нажимая кнопку звонка, открыла дверь и вошла. Она увидела маленький коридор, куда выходили двери трех комнат и кухни. Пахло кофе и какой-то краской. В углу стояли штабелем пустые картонные коробки с арабскими надписями. Судя по всему, в них раньше находились дешевые сирийские духи. Она заглянула на кухню, увидела на столе грязную посуду. В одной из комнат зазвонил телефон, послышался голос – мужчина разговаривал по-арабски. Голос был незнакомый. Вообще вероятность того, что она может здесь встретить знакомых, была невелика. Она слишком давно не была в Москве и в первый раз слышала об Ахмате и его родственнике Али. Медлить не стоило – это не имело смысла. Прятаться она не собиралась. Ей нужно было только увидеть этого человека, чтобы потом узнать его в лицо. Она подошла к той двери, из-за которой раздавался голос, открыла ее и заглянула.

– Вы к кому? – Молодой парень прервал разговор и с интересом уставился на нее.

– Мне нужен Ахмат.

– Ахмат в другой комнате.

Она захлопнула дверь, и парень продолжил разговор. В следующей комнате сидел мужчина средних лет и разговаривал за чашкой кофе с посетителем. Кто – хозяин, а кто клиент, Фатиха сразу установила, хотя бы потому, что один из них был русский.

– Вы к кому? – задал ей точно такой же вопрос араб.

– Мне нужен Ахмат.

– Здравствуйте, – кивнул он. – Кто вас прислал?

– Гамат.

– Присядьте, я закончу разговор.

Она уселась в потрепанное кресло, которое явно досталось Ахмату от прежних хозяев квартиры. Положила на колени сумочку, прислушалась к разговору. Говорили о товаре, о безналичном расчете, все это было неинтересно. Она думала, не мог ли быть парень, который говорил по телефону, тем самым Али. Скорее всего это он и был. Но действовать наобум она не могла. Требовалась уверенность.

Несколько минут она сидела как статуя, не двигаясь, даже не поворачивая головы. Внезапно ей стало страшно. «Это слишком большой риск… – подумала она. – Гамат уже мог позвонить сюда и предупредить, что я интересовалась убийцей Сафара. Но нет… Вряд ли. Никто не знал, что я его любила. Никто. Как хорошо, что я никому не жаловалась, никто не догадывается. Ничего плохого не должно случиться. Гамат мог и не позвонить. А если даже позвонил, какая разница? Он сам виноват, что проболтался. Он не должен был мне сообщать имя Али. Он побоится вмешиваться. Сафар даже не родственник мне. Никто не может ничего заподозрить».

– Ну вот, я свободен… – Это произнес Ахмат.

– Я пришла по делу, – заговорила она, не поднимаясь с кресла. – Мне рекомендовал вас Гамат, вы его знаете?

– Конечно. Как он поживает?

– Хорошо, спасибо. Я только что от него. У вас, как он мне сказал, большой выбор парфюмерии и косметики.

– Да, мы постоянно получаем новый товар из Сирии. Сейчас у нас больше ста наименований. Хотите что-то взять?

– Да.

– Мы торгуем только оптом, Гамат вас, наверное, предупредил?

– Конечно. Но сперва я хочу посмотреть товар.

– Что вас интересует? Она сказала наугад"

– Духи.

Духов у Ахмата был большой выбор. Есть мужские и женские запахи, есть туалетная вода, парфюмерная вода, духи… Фатиха пояснила, что, собственно, это не для нее – подруга имеет небольшой магазин на окраине, они недавно открылись, и ей нужны дешевые хорошие духи. Вот Фатиха и узнала про склад и хочет помочь подруге. Магазин находится на станции метро «Бибирево». Ахмат повздыхал, что это очень далеко… Спросил, как там идет торговля. И внезапно крикнул.

– Али!

Этот внезапный возглас бросил ее в жар. На зов явился тот самый парень, с которым она успела поговорить. Ахмат приказал ему сварить кофе для него и гостьи. А также поинтересовался ее именем. Фа-тиха? А что она делает в Москве7 Учится, наверное? Та рассказала, что давно закончила учебу, приехала в гости. Она говорила деревянным языком, мысль, что убийца Сафара рядом, словно выпила у нее все силы. Парень исчез – пошел варить кофе.

– Значит, мы с вами не встречались… – Ахмат показал в улыбке свои темные зубы. – Я совсем недавно живу в Москве. Но может быть, мы виделись в Дамаске?

Она поняла – он прощупывает почву, пытается узнать, кто перед ним. Назвала имя своего отца и по его глазам увидела – все понял, она своя. Сразу заулыбался по-другому – как-то тепло, дружески.

– Если вы учились в Москве, должно быть, хорошо говорите по-русски?

– Да, у меня даже почти нет акцента.

– А вот мой племянник очень плохо осваивает язык… – вздохнул Ахмат. – Никак не могу с ним справиться. У меня нет времени его учить.

– Ваш племянник?

– Али. – Он кивнул на дверь. – Приехал в Москву помогать мне, я не хочу брать на работу чужих людей. Надо поддерживать родню.

– Конечно.

Али внес две чашки кофе на маленьком подносе, поставил на стол, молча ушел. Видно было, что присутствие женщины его стесняет. Ахмат весело подмигнул на закрывшуюся дверь:

– Он очень застенчивый. Еще не женат. Хочу найти ему хорошую образованную жену.

– Это будет нетрудно, – любезно ответила Фатиха. – У вас очень уважаемая семья.

– Но он боится девушек.

– Наши мужчины обычно смелеют, когда уезжают с родины.

Ахмат засмеялся, подал ей кофе. Она отпила немного и чуть не обожглась, услышав его вопрос:

– Прошу меня простить за нескромность, а вы замужем?

– Нет.

– Я не спрашиваю почему.

– Просто я не хотела выходить замуж. Мне не нравился никто из женихов.

Они еще немного поболтали, и она сказала:

– Ну что ж. Мне нужно взять товар.

– Я вам покажу самые лучшие и дешевые духи. – Он подал ей красный стеклянный флакон, дал понюхать пробку. – Хороший запах?

– Да. – Она быстро поставила флакон на стол. Запах был отвратительный.

– Будете брать?

– Какая у вас минимальная партия?

– Я бы продал вам сколько нужно, хоть десять штук, – улыбнулся он. – Но интересы здесь не только мои, я не один владею складом. Если раскрою коробку, потом неудобно будет ее продавать, а помещение у нас маленькое, сами видите… Минимальная партия – одна коробка.

– Я возьму коробку. Сколько там штук?

– Двести флаконов в коробке.

– А сколько стоит флакон?

– Пять долларов каждый. Вам как знакомой уступлю по четыре доллара пятьдесят центов.

– Сколько это будет?

Он быстро посчитал на калькуляторе и ответил:

– Девятьсот долларов.

– Но у меня нет с собой таких денег… – пробормотала Фатиха.

– А сколько вы можете дать?

– У меня всего пятьсот долларов.

Ахмат улыбнулся и согласился взять как задаток Остальное она может привезти потом. Фатиха с радостью увидела огромную и, наверное, очень тяжелую коробку. И сказала, что не сможет увезти такую тяжесть!

– Али отвезет ее, куда вы скажете. Али! Парень снова появился в дверях.

– Отвези эту коробку, – приказал Ахмат. – Поедешь с девушкой.

Он проводил Фатиху до дверей, не переставая говорить комплименты, и просил заходить даже без дела, просто выпить кофе Али в молчании тащил коробку вниз по ступеням На улице он погрузил ее в побитую машину и сел за руль. Фатиха устроилась рядом с ним – места на заднем сиденье уже не оставалось.

– Куда вас отвезти? – спросил парень. Похоже, он и правда перед ней робел.

– Везите к метро «Бибирево». Дорогу знаете?

– Я поеду по карте, я плохо знаю город, – предупредил он.

По дороге ей удалось немного разговорить его. Она узнала, что он всего несколько дней работает у дяди, что русский язык ему дается плохо, что друзей у него в Москве мало и он скучает по дому. Ему хотелось бы вернуться в Дамаск, но дядя не пускает. Он говорит, что племянник сможет чего-то добиться только здесь. А чего он добьется? Дома он никогда не притрагивался к коробкам. Он что, грузчик? Дядя хочет, чтобы Али приучался к торговле, покупателей принимает сам.

– Так тебе не нравится в Москве? – спросила она, поглядывая на него искоса, чтобы не смущать.

– Нет.

Она сказала, что скоро вернется в Дамаск. Может что-нибудь передать, если он хочет. У Али ведь там остался кто-то? У него есть невеста?

– Нет… – Его смуглые щеки даже потемнели от румянца.

– Тогда сестра?

– Сестра есть, старшая. Я ей хочу подарок передать, – обрадовался он. – А вы возьмете?

– Конечно. Давай договоримся, когда ты мне передашь подарок, потому что я очень скоро уеду. Давай завтра?

– Хорошо… Вы приедете на склад?

– Нет, мне это неудобно. – Сердце у нее стучало так, что она испугалась – сейчас задохнется от этих ударов. – Мы с тобой встретимся в городе, я привезу четыреста долларов, которые осталась должна твоему дяде, а ты отдашь мне подарок сестре. Хорошо?

– Хорошо…

– Только не говори ему, что будешь встречаться со мной, – насмешливо заметила Фатиха. – Кажется, он решил нас сосватать. Будет смеяться, что я назначила тебе свидание.

– Что вы… – Он снова покраснел. – Дядя просто шутил…

– Все равно. Мне же тридцать лет, и я этого ни от кого не скрываю. Ты мне в сыновья годишься. Тебе сколько?

– Семнадцать…

– Вот видишь. Твой дядя большой шутник, а я не хочу, чтобы надо мною смеялись. Договорились?

Тогда встретимся завтра, скажем, в восемь часов вечера… Во сколько ты кончаешь работу?

– Склад работает до шести.

– И ты сможешь уйти?

– Да, конечно. Вечером дядя уезжает к себе, а я караулю склад.

Она вдруг сильно прикусила нижнюю губу. С минуту помолчала, потом сказала:

– Знаешь, может быть, я смогу приехать на склад к восьми часам. Так будет даже лучше. Пока договоримся так. Восемь часов, на складе. Ты точно будешь один? А то пойдут сплетни…

– Конечно, – испуганно заверил он ее. – Никого, кроме меня, там не бывает…

– Тогда хорошо. Я приеду. А ты постарайся, чтобы подарок для сестры был не тяжелый, я не люблю таскать тяжести!

– Это будет маленький сверточек.

Али очень оживился и начал болтать о всякой чепухе. Фатиха больше его не слушала. Ладони у нее от волнения стали влажными, и она то и дело вытирала их о платье. Наконец показалась станция метро «Бибирево». Али спросил:

– А теперь куда?

– Сейчас… – Фатиха быстро осмотрелась по сторонам, увидела небольшой магазинчик на первом этаже многоэтажного дома. – Заезжай за этот дом.

Так он и сделал. Высадил ее у того подъезда, на который указала Фатиха, вытащил коробку. Преданно смотрел ей в глаза:

– Куда нести?

– В подъезд. – У нее уже не было сил смотреть на этого парня. Все опротивело, все было страшно и нелепо.

Он затащил коробку в подъезд, внес ее в большой грузовой лифт, поставил. Она легонько подтолкнула его в спину, чтобы он вышел из лифта.

– Иди, тебе давно пора возвращаться. Я сама доеду.

– Я мог бы и до верха довезти…

– Не надо!

Она буквально вытолкнула его, когда двери стали закрываться. Нажала на кнопку последнего этажа и поехала вверх со своей коробкой. Наверху на миг задумалась – что делать с этой обузой? Оставить в лифте? Скорее обратят внимание. А какая ей разница, обратят внимание на коробку или нет? Да и не вытащить такую тяжесть из лифта. Вот Али это делал легко. Ей вспомнились его мускулистые загорелые руки. Снова стало страшно, к страху примешивалось странное любопытство: «Неужели я это сделаю?» Она вышла из лифта, посмотрела в окно, увидела с большой высоты двор. Оттуда как раз выезжала потрепанная машина Али. Она вызвала другой лифт, маленький, большой уже успел уехать вниз вместе с коробкой. Она усмехнулась – наверное, люди будут пугаться, когда увидят коробку, ведь по Москве ходят слухи о бомбах… А когда откроют – вот удивятся! Кто-то найдет товара на тысячу долларов. Отвратительно пахнущие сирийские духи в красных стеклянных флаконах. Из-за красного стекла казалось, что в них налита кровь.

Одно дело было сделано. Оставалось другое, более сложное и запутанное. Она никак не могла решить – как будут вести себя Мухамед и прочие после визита милиции? На самом деле все это их не волнует? Лена и ее сын пока на виду у милиции и почти в безопасности. По крайней мере, ей так кажется. Но девочка теперь представляет угрозу. Ее ищут, а найти не должны. Они могли передвинуть сроки и тогда… «Лена мне этого не простит, – машинально подумала Фатиха. – Но какое мне дело до того, что она будет обо мне думать? Почему мне это так важно? Я вообще могла бы не заниматься ее делами». Но она сама знала, что в ней говорит обида, а не злость. Сегодня утром она так холодно разговаривала с Леной, что та должна была понять – обида не прошла. У Фатихи никогда не было подруг. Единственным человеком, с которым она иногда мысленно советовалась, была ее покойная мать. Фатиха хранила ее большую фотографию и часто вглядывалась в узкое лицо женщины, которую почти не помнила, смотрела в ее загадочные грустные глаза и чувствовала – мать видит ее в эти минуты, говорит с ней. Мачеха – мать Арифа и его братьев – хорошо относилась к Фатихе, никогда не обижала ее, но девушке не пришло бы в голову обратиться к ней с исповедью. Отец давно стал чужим человеком. Она позвонила Сайде, сказала, что хотела бы еще увидеться с нею. Ей в Москве одиноко, не с кем поговорить. Сайда, как всегда, ничего не сумела возразить, и уже это обнадеживало, значит, Зияд не запретил ей пускать кого-то в квартиру. Все осталось по-прежнему. Ей доверяют.

Фатиха пересчитала деньги в кошельке. Она солгала Ахмату – те пятьсот долларов, которые она ему дала, были не последними деньгами, но ей не хотелось слишком дорого платить за жизнь его племянника. С собой в Москву она взяла довольно крупную сумму. У нее всегда были свои деньги, в которых она никому не давала отчета. А в этот раз, собираясь в Москву, Фатиха предвидела большие расходы. Но все же у нее еще был запас.

Чтобы быстрее добраться до Сайды, она снова взяла машину. Вскоре она уже поздоровалась с хозяйкой квартиры:

– Хотела тебя увидеть. Я не слишком надоела?

– Нет… Я готовила обед…

– Зияд дома?

– Он работает…

Сайда пригласила гостью в гостиную, принесла кофе.

– Муж на тебя не сердился, что я тогда пришла? – спросила Фатиха.

– Нет. Он спрашивал о тебе.

– И что ты ему сказала?

– Ничего.

«Из нее слова не вытянешь, – рассердилась про себя Фатиха. – Но кажется, все в порядке». Она спросила:

– А сын твой дома?

– Играет у себя в комнате. Очень увлекается компьютером, боюсь, не вредно ли это для глаз?

– Может, вредно, – кивнула Фатиха. – А ты не покажешь мне его компьютер?

Сайда без возражений провела ее в детскую. Там сидел мальчик и действительно играл в какую-то замысловатую компьютерную игру. Фатиха для вида заинтересовалась, склонилась над экраном, потом окликнула хозяйку:

– Ты не принесешь мне сюда кофе? Я тоже хочу поиграть.

Та вышла, и тут же Фатиха бросилась к двери, оказалась в коридоре, распахнула дверь спальни, заглянула… Она металась как молния, и к тому моменту, когда медлительная полная Сайда показалась в детской с двумя чашками кофе, она увидела гостью, с интересом разглядывающую космическую войну на экране.

Фатиха смотрела, но ничего не видела. Мальчик молча нажимал кнопки, с тупым упорством стараясь попасть в космическое чудовище. Чудовище увертывалось и ответно плевалось красным огнем.

– Твой кофе.

Фатиха не глядя протянула руку и взяла чашку Кофе пролился на стол Мальчик по-прежнему смотрел на экран. Сайда побежала за салфеткой, чтобы вытереть кофе. Все это походило на кошмар. Девочки в спальне не оказалось.