Строптивая сиротка для Айсберга

Глава 38. Маша

Мы забрали Стаса, всё получилось. Катя подписала отказ в пользу Кая, его по суду признали отцом Стаса.

Сразу поменяли ему фамилию, и теперь я буду жить с двумя Снежинскими.

Кай катит коляску с таким серьёзным видом, будто боится нарушить правила дорожного движения. За километр объезжает другие коляски и держит безопасную дистанцию.

Мини-Снежинский дрыхнет в новом бодике и лёгкой шапочки с медвежьими ушками, я сама выбирала.

Я не взяла ничего из дома Сафоновой, только Стаса и няню. У неё сегодня выходной и мы сами будем как-то справляться.

Снежинский хмурится, долго смотрит на малыша, прикладывает указательный палец к крошечной пяточке. Вздыхает и качает головой.

Хихикаю, да Кая пугают размеры Стаса. Слишком маленький. Он даже спросил у педиатра нормально ли это? Сегодня мелкому три месяца и из суда мы поехали в клинику, куда няня его привезла.

Кай купил годовое обслуживание для Стаса. В первый раз мы ездили сами, а дальше врачи будут приезжать к нам домой на ежемесячные осмотры и вызова.

Вдоволь нагулявшись, поднимаемся в квартиру. Я перекладываю Стаса в кроватку, он сладко спит. Кай стоит и смотрит на него.

Обнимаю со спины, рядом с сыном мой Айсберг словно становится меньше, уязвимей.

— Ну, что чувствуешь себя отцом? — утыкаюсь носом в мощную спину, моя крепость.

Кай тяжело вздыхает и долго молчит. Оборачивается, обнимает.

— Нет, конечно. Эта зелёная бумажка, которую мне выдали, где написано, что я за него отвечаю, никак не повлияла на мои чувства. Если бы всё было так легко.

Утыкается мне в макушку.

— Всё бы отдал, чтоб его родила ты. — шепчет еле слышно.

Сглатываю, я не буду плакать. Мы забрали Стаса для радости, а не для бесконечных слёз.

Обедаем молча. Снежинский загруженный, ушёл в себя. Я не давлю, нам всем нужно время, чтоб привыкнуть. Всё обязательно наладится.

Потом я кормлю Стаса.

Впервые подмываю под краном, страшно. Я хоть и держу крепко, но Кай на всякий случай меня страхует. Справляемся кое-как. Голопопый Стас лежит на пелёнке, а мы сидим рядом. Боюсь его оставлять без присмотра, а Кай видел его не так часто и теперь детально его изучает.

— У него твоя форма ногтей, заметил? — улыбаюсь, мне кажется, это очень мило.

— Да? — удивляется Айс, берёт, рассматривает маленькую ножку, — И правда.

— И волосы твои, тоже вьются. — едва касаюсь кончиками пальцев льняной головки.

— И волосы тоже. — соглашается.

— Наденешь памперс? — мысленно скрещиваю пальцы, пожалуйста-пожалуйста.

— Не-а, давай ты.

Отходит к окну, наблюдает за нами, руки скрещены на груди.

Максимально закрыт. Наверное, я сразу много хочу. Каю нужно больше времени, чем мне. Это нормально все люди разные.

К тому же у женщин материнский инстинкт заложен природой, отцовская любовь — дело наживное. Я читала про это недавно.

За новыми хлопотами день пролетает быстро, Стас хнычет пару раз, но мне удаётся его отвлечь. Зря Катя на него наговаривала, нормальный спокойный ребёнок.

Вечером мою Стаса в ванночке, он кряхтит, но слава богу, не плачет. Кай рядом, падаёт полотенце, ватные палочки, крем. На удивление я ловко справляюсь, пеленаю и чистый, сытый Стас сонно гукает, засыпая в кроватке. Это его супер способность.

На самом деле это немного печально, он сам научился засыпать потому, что когда плакал, Катя не брала его на руки, не качала. А когда появилась няня, малыш уже привык засыпать именно так.

Включаю модуль, рыбки крутятся с приятной мелодией. Он сам отключится по таймеру. Стас выключается через пять минут.

Мы так устали с непривычки, что заваливаемся спать без душа. Стоит мне положить голову на подушку, как я вырубаюсь. Сквозь дрёму чувствую, как Кай сгребает меня себе под бок, закидывает на меня ногу. Мне жарко и я хочу возмутиться, но сил нет даже на это.

Резко просыпаюсь от дикого крика.

Спросонья этот звук так меня дезориентирует, что я не сразу понимаю, что это. Заспанный Кай щёлкает ночник, выглядит шокированным. Соскакиваю, подлетаю к кроватке. Стас не просто плачет, он кричит так, словно его режут.

Хватаю его на руки, укачиваю.

— Ччч, всё хорошо. Не плачь, чего ты испугался? Мы с папой рядом.

Но Стас орёт так, что мне кажется, начинает синеть, и сколько я не качаю, он не успокаивается.

— Может, есть хочет? — неуверенно спрашивает Кай.

— Не должен, я же его покормила, час только прошёл.

Но я предлагаю и смесь, и воду. Стас кричит, отказываясь от всего. Соску тоже не берёт. Трясущимися руками меняю практически сухой памперс. Потому что у меня кончились варианты, что ещё можно сделать, чтоб малыш успокоился.

Снова пеленаю, получается не очень.

— Ну, всё, не плачь, пожалуйста. Ну, что не так? — я шепчу как обезумившая, потому что мне очень страшно и я не знаю, как помочь ребёнку.

Айс стоит как соляной столб бледный и охуевший.

— Кай, может, у него болит что-то? Вызывай скорую! — я тоже начинаю паниковать.

Мне никогда не было так страшно! Господи, а если мы что-то не так сделали и навредили Стасу? Меня кроет от страха, и я осторожно ощупываю маленькое тельце, вроде всё целое.

— Зачем скорую? Чтоб приехали и успокоили нам ребёнка? Они нас пошлют подальше. Мы сегодня были у врача, ты же слышала, что он сказал, ребёнок здоров! — перекрикивает сына Кай.

— Тогда почему он так плачет? — всхлипываю понимая, что Кай прав и скорая нам не поможет — Ну, что ты маленький? Не плачь, пожалуйста!

Слёзы ручьём катятся из глаз мне так страшно за Стаса, чувствую себя ужасно беспомощной и никчёмной. Даже ребёнка успокоить не могу.

Сорок минут прошло, а Стас всё кричит. Меня трясёт на нервяке, руки устали и спина. Мини-Снежинский довольно тяжёлый.

Кай хватает телефон, гудки. Включает громкую.

— Да? Кай? — сонно отвечает наша няня.

— Нина Васильевна, я дико извиняюсь, что так поздно, но у нас тут ребёнок сломался. Орёт всё время, и мы никак не можем его выключить!

— Смесь предлагали? Соску? Памперс сухой? — озвучивает очевидные причины плача няня.

— Всё делали, есть не хочет, соску плюёт, памперс сухой. Что ему ещё надо то? — орёт Кай.

— Дай мне Машу! — просит няня.

— Говорите вы на громкой!

Я всхлипываю вместе со Стасом, такой себе у нас дуэт.

— Нина Васильевна, всё было нормально, мы его искупали, покормили, запеленали и он сам заснул. А теперь вот…

— Ты вытащила ему ручки? Стас не любит, когда руки запелёнуты. Спой ему колыбельную белой медведицы. И пусть лежит в кровати, не таскайте на руках, Стас этого не любит. Пробуйте, должно сработать.

— Спасибо, если что мы вас ещё наберём. — отбивает звонок Кай.

Я судорожно разматываю ребёнка, освобождая ручки.

И о чудо, пару раз всхлипнув, малыш замолкает. Только личико красное и мокрое и губёшки обиженно трясутся.

Ручки, ну, конечно! Господи няня же мне говорила, что Стас терпеть не может запелёнутые руки. Дура! Я всё забыла.

Теперь реветь начинаю я.

— Эй, ты чего? Он же успокоился. — Кай затаскивает меня к себе на колени.

— Это я виновата! Я напугала его! Няня мне говорила, что Стас не любит, когда ручки запелёнуты, только ноги надо. А я всё забыла и перепутала! А он проснулся и испугался, наверное! — рыдая, объясняю Каю.

— Да ладно тебе, с кем не бывает. У нас такие безумные были последние дни, неудивительно что-то забыть. Хорошо, что у нас есть Фрекен Бок. Три подсказки и звонок другу! — пытается шутить Кай.

— Мне так стыдно, перед ним! — киваю на притихшего сонного Стаса, он кряхтит и трёт кулаками глазки. Спать хочет.

— Ну, извинись тогда.

Осторожно беру малыша на руки. На всякий случай предлагаю смесь, сделав пару глотков, Стас отворачивается. Удобно устраиваю его в кроватке и пою.

— Ложкой снег мешая, ночь идёт большая! Что же ты глупышка не спишь?

Стас засыпает. Волшебный ребёнок. Смешной, ноги как в коконе, а руки подложил под щёку. Очень хочется погладить его по щёчке, но страшно вдруг снова заплачет или проснётся?

— Иди ко мне. — Снежинский похлопывает по простыне, зазывая меня в кровать.

Боюсь, что не усну после такого треша. Руки до сих пор трясутся.

Забираюсь под бок, утыкаюсь носом ему в шею.

— Я няне смс настрочил, что мы починили мелкого. Она рада, написала, что мы крутые. Хм, кто б знал, да? Что какая-то пелёнка прибавит нам седых волос. Мне так точно, я тааак очканул. — эмоционально шепчет Кай.

— И я.

— А ты хорошо поёшь. Откуда знаешь, эту колыбельную? — перебирает мои пальцы.

— Мама, нам с сестрой её часто пела в детстве, и мультик этот мы любили.

— Я, когда маленькая была, думала вот будет у меня дочка, буду её наряжать, косички заплетать, колыбельные ей петь. — признаюсь шёпотом.

Кай крепче прижимает меня к себе.

— Будет тебе, дочка. Спать давай, пока этот горлопан выключился.