Субмарина «Голубой кит»

25. ДВА ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ

Отряд французских кораблей, сопровождавших батискаф «Бретань», был довольно велик. Прежде всего, научное судно, океанографический корабль-база «Марианна». Тихоходный, но устойчивый корабль, битком набитый океанографами, биологами и прочим веселым людом. Адмирал Перрен любил приглашать ученых к обеду на «Жанну д'Арк», но уклонялся от иного общения. Горластая молодежь его утомляла.

Итак, «Марианна» была основным кораблем флотилии. В ее широком трюме покоился на стойках виновник торжества — батискаф «Бретань». На «Марианне» были установлены специальные подъемные краны (лебедки — по-морскому) для спуска в глубину исследовательских приборов, термометров разных конструкций, измерителей давления, острых трубок, чтобы поднимать образцы грунта со дна океана, и многого другого. Все это оборудование опускалось визжащими лебедками на такую глубину, что и подумать страшно. За «Марианной» волочился глубоководный трал — хитроумная сеть для улавливания жителей глубин. Наконец, днище корабля было истыкано приборами для измерения глубины — эхолотами, и еще приборами для определения скорости течений, и гидрофонами. «Водяной звук» — по-латыни — гидрофон. Он слышит все звуки в воде на много километров. Обыкновенные гидрофоны ставят на боевых кораблях, чтобы подводная лодка не могла подкрасться незаметно к кораблю и выстрелить в него торпедой. Это очень важно для военных кораблей — ведь небольшая торпеда может пустить на дно огромный крейсер или авианосец. Конечно, «Марианна» имела гидрофоны для совсем других целей. Прежде всего, для переговоров с экипажем батискафа — ведь в воде радио не действует. Специальные гидрофоны были для подслушивания дельфиньих и рыбьих разговоров — эти назывались ультразвуковыми гидрофонами. В общем, «Марианна» была отлично приспособлена для беседы с великим молчальником — океаном.

«Марианну» окружала целая свита военных кораблей. На легком крейсере «Жанна д'Арк» развевался вице-адмиральский флаг начальника экспедиции. Эсминец, посыльное судно-фрегат и военный танкер «Дижон» следовали за красоткой «Марианной», как верные кавалеры. Марианна! Это имя издавна было символом прекрасной Франции. Марианну изображали красивой женщиной в красном колпаке — головном уборе времен Великой Французской революции… Адмирал Перрен был придирчив и взыскателен при выборе имен для кораблей. Он настоял, чтобы океанографическое судно назвали «Марианной» в знак возрождения былой славы французского военного флота. Когда ему возразили, что «Марианна» не военное, а исследовательское судно, Перрен ответил сурово:

— Месье, в наши дни наука — основа всего!

С рассветом адмирал уже был на мостике крейсера. Заранее обдумав церемониал первого погружения, он решил не появляться на «Марианне» вплоть до прощания с экипажем батискафа. Он стоял на мостике в своем старом, привычном дождевике и посматривал в бинокль, как дела с подготовкой «Бретани».

Все было продумано, подсчитано, подготовлено. Пользуясь тихой погодой, батискаф спустили на воду еще вечером. Ночью с «Дижона» перекачали в поплавок сто двадцать кубических метров лучшего авиационного бензина. Теперь на зыби виднелась лишь полосатая палуба батискафа. Она покачивалась посреди совсем тихой лагуны, образованной корпусами «Марианны», крейсера и танкера. От каждого корабля до батискафа было около кабельтова.[8] По лагуне сновали белые шлюпки «Марианны». Одна была пришвартована к кормовой части батискафа — инженеры проверяли и регулировали палубные устройства. С высоты мостика адмирал хорошо видел, как инженеры, пригнувшись, пробегают по палубе, — шустрые ребята. На борту «Марианны» блестели объективы кинокамер, для корреспондентов наступало горячее времечко. Один из них забрался в «воронье гнездо» на мачте и оттуда что-то, по-видимому, кричал, размахивал руками, чуть ли не падая.

Прочие корабли эскадры также занимались делом по расписанию. Фрегат ходил кругами вокруг места работ — его мачты изредка показывались над горизонтом. Эсминец находился дальше к северо-западу, вне пределов видимости. На северо-западе проходили морские пути через Атлантический океан: Нью-Йорк — Ливерпуль, Нью-Йорк — Лондон и еще в Скандинавию, в Гибралтар и дальше, в Средиземное море. Оттуда, из Генуи, шел десять лет назад «Леонардо да Винчи»…

— Сегодня ребята увидят его, — сказал Перрен.

— Да, мой адмирал! — отозвался вахтенный офицер.

Флагман вздернул плечом, не продолжая разговора. Он не выспался и устал. Предупреждение русских, переданное глухой ночью, повлекло за собой множество хлопот. До утра работала радиостанция — вице-адмирал опрашивал свое министерство, агентства Ллойда[9], капитанов проходящих кораблей. Все отвечали в один голос: ни о каких опасностях для работ в вашем районе не знаем. Точка.

Все корабли эскадры имели усиленную вахту у радиолокаторов и гидрофонов, но в глубинах Атлантики было тихо. На круглых экранах радиолокаторов мирно ползли светящиеся точки — пассажирские и торговые корабли густо шли на путях к Америке. Адмирал приказал еще запрашивать по радио каждый самолет, приближающийся к эскадре. Все благополучно было и в воздухе. Регулярно проходили патрульные самолеты спасательной службы, прибыл вертолет американского телевидения, — больше ничего.

Так прошла у адмирала ночь перед погружением. Что ж, для моряка бессонная ночь не в новинку. Зато ничего не было упущено. В восемь ноль-ноль начнем!

Адмирал шагал по мостику. Двадцать пять лет он служил подводником. Перед каждым серьезным делом — бессонная ночь… Двадцать пять лет, о, это очень много!

— Сколько вам лет? — спросил вице-адмирал у вахтенного лейтенанта.

— Двадцать пять, мой адмирал.

— Благодарю.

Лейтенант потихоньку фыркнул.

С «Марианны» начали передачу флажками. Прежде чем вахтенный сигнальщик на крейсере доложил об этом на мостик, адмирал уже поднес бинокль к глазам. Двенадцать тридцать Гринвича[10] — время конца подготовки, по его приказу. Действительно, с «Марианны» передавали рапорт: «Подготовка закончена полностью», как и следовало ожидать. Семь тридцать по местному времени. Отлично, отлично!..

С ударом склянок на мостик поднялся командир легкого крейсера. Все действительно шло, как в хорошо срепетированном спектакле. Адмирал сказал вполголоса несколько слов.

И командир распорядился:

— Поднять сигнал «Адмирал изъявляет удовольствие»! Катер к парадному трапу!

На мачту, над антеннами радиолокаторов, поползли флажки. Ветра как раз хватало, чтобы раздуть их и показать молодцам с «Марианны».

Начальник экспедиции сдержанным шагом направился в свою каюту. Все было рассчитано. Он снимет дождевик и поправит фуражку перед зеркалом. За это время вертолет с телевизионными камерами подойдет к крейсеру и покажет зрителям трап и катер, приготовленный для адмирала Перрена. Терпение, друзья! Через минуту актеры выступят на сцену. Главные герои выйдут потом, а сейчас вы увидите режиссера…

Но такова жизнь! Едва адмирал вошел в каюту, как загудел телефон. Командир крейсера просил прощения, что беспокоит командующего, но Тулон предупреждает о начале срочной передачи. Радиограмма зашифрована личным кодом командующего эскадрой.

— Отмените парад! — Адмирал бросил трубку.

Это жизнь морского начальника! Ни минуты покоя, ни одного часа спокойного сна! На корабле тебя могут разбудить лишь для того, чтобы доложить о встрече с паршивой рыбацкой шхуной — в пяти милях по курсу. Он добился идеального порядка в этом исследовательском курятнике, теперь господа из министерства должны отвлечь его в минуту торжества…

— В отставку, в отставку! — рычал Перрен, бегая по каюте.

Наконец ему принесли радиограмму. Ломая карандаши от ярости, он расшифровал ее и брякнул последний карандаш на середину ковра. Этого еще не хватало! По непроверенным сведениям, неизвестная подводная лодка находится в районе работ. По этим же сведениям, советская подданная Екатерина Гайдученко может находиться на поверхности океана в зоне действия его кораблей. Есть подозрения, что субмарина имеет намерения воспрепятствовать подводным работам… Предписывается… и так далее.

Непроверенные сведения! Подозрения! Сплетни парижских привратниц! Что еще придумают министерские чиновники?

Тем не менее, бегая по просторной адмиральской каюте и ломая карандаши, Перрен знал, что нельзя пренебречь даже сомнительным предупреждением. Слишком многие капитаны теряли свои корабли из-за пустяковых оплошностей. А на его попечении было пять кораблей, не считая батискафа. Кроме того, он получил сигнал бедствия — женщина за бортом. Пусть так. Он отложит погружение. На два часа. До десяти по местному времени, и ни секундой позже. И так остается мало светлого времени суток.

Сопровождаемый командиром крейсера, он проследовал в радиорубку и на месте продиктовал приказ. Кораблям дозора обследовать море. Танкеру лежать в дрейфе. Командирам кораблей быть готовыми — по радиосигналу стопорить машины на пять минут — вести поиск гидрофонами. «Марианне» вести непрерывный поиск всеми гидрофонами. Подпись. Конец.

«Жанна д'Арк» плавно тронулась с места и пошла, заворачивая к западу. Свежий ходовой ветер задул по палубам. Оба гидросамолета поднялись с катапульты на поиск. Скандал! Миллионы телезрителей услышали бодрый голос диктора: «По техническим причинам погружение батискафа „Бретань“ отложено». Вертолет телевизионной компании по приказу адмирала включился в поиски — затарахтел зигзагами над синим махровым морем.

Инженеры, честя военное начальство, полезли в шлюпку и взялись за весла — на «Марианне» коки готовили настоящий кофе по-арабски. Поплывем, братцы, не то репортеры вылакают все до капли…

Члены экипажа «Бретани» — капитан Турвилль и лейтенант Морилло — вернулись в каюты, чтобы снять толстые шерстяные костюмы. Солнце поднялось высоко, на палубах было жарко.

Наблюдатели с «летающих лодок» напряженно осматривали море.

Тщетно. Они видели только дымки проходящих кораблей, острые корпуса эсминца и «Жанны д'Арк» с бурунами за кормой. Синеву и зелень моря, белый ромбик «Марианны», полосатое тельце батискафа. Серую тень облака. Отражение солнца на воде.

Больше ничего не видели бинокли и радиолокаторы. Командиры «летающих лодок» начали уже посматривать на часы — поиск продолжался почти сто минут.

Так же впустую работали гидрофонисты. На «Марианне» — все время, на других кораблях — по команде флагмана, в минуты тишины.

Повторялась история с первым, ночным предупреждением. Ни малейших признаков опасности. Адмирал уже поднялся на мостик и нетерпеливо мерил его широкими шагами. В бинокль он видел, что дежурный инженер дремлет на палубе батискафа, а на юте[11] «Марианны» стоят, облокотясь на фальшборт, трое штатских — русские наблюдатели.

Оба предупреждения исходили от русских, а они — надежный народ. Странный и надежный. В этом случае они, по всей вероятности, ошиблись…

Прозвучал сигнал телефона — адмирал выхватил трубку у флаг-офицера.[12] Донесение гидрофонного поста «Марианны»? Давайте…

«В полумиле к норду единичный звук, напоминающий удар металлом о металл. Точное направление и глубину засечь не удалось».

Адмирал прищурился, соображая расстановку кораблей эскадры. К норду от «Марианны» патрулировал эсминец. Наверное, дурак матрос обронил молоток в трюме — вот вам и металл о металл… Ладно! Добросовестности ради он прикажет эскадре застопорить машины. Полную тишину, и всем слушать море. Ни звука до десяти часов! А затем — погружение…

Корабли покачивались на зыби. Умолкли машины. Прекратились все работы. Поиск советской подданной Екатерины Гайдученко продолжали «летающие лодки» и вертолет. Но все понимали, что поиск не даст результатов.