Субмарина «Голубой кит»

27. ОЧНАЯ СТАВКА

Дверь отворялась наружу, в тамбур. Едва скрипнул затвор. Катя очнулась от дремы и метнулась к своему кирпичу — занесла над головой. И увидела вытянутое от изумления лицо Коротышки. Ему не пришлось наклоняться при входе, поэтому Катя узнала его сразу.

Коротышка поднес к губам два пальца и совершенно искренне прохрипел:

— В самом деле, она здесь!

Поворачивая за собой овальную дверь, в отсек входил капитан Солана. Он засмеялся, увидев кирпич, и проговорил рокочущим шепотом:

— Мисс вооружилась как могла. Не вздумайте метать в меня камнями, мисс. Здесь нельзя шуметь.

Нельзя?!

Катя засадила кирпичом в стенку — громко, с гулом. Вот тебе! (Этот удар и услышал гидрофонист «Марианны».)

Ферри схватил ее за локти, опередив капитана. Он тряхнул ее — не слишком крепко, прошептал:

— Мисс! Так нельзя! — и потихоньку добавил:

— Терпайте…

— Не буду терпеть! Я что, в тюрьме? Что вы меня трясете?

Бен выпустил ее и незаметно для капитана еще раз сделал знак: молчи, положись на меня. Теми же двумя пальцами он сдвинул берет на затылок и расправил усы. Выкатил глаза, как краб на отмели.

— Кто бы мог подумать, сэр! Ведь отдельные каюты имеем только мы двое. Неслыханно, сэр, неслыханно! А я думал — вы повредились в уме… Кто вас прятал, негодница? — болтал Коротышка, вовсю калеча английские слова. — Посмотрите, сэр, какая она румяная! Невозможно подумать, что три недели она не видела света…

Ферри не стал притворяться, будто забыл про тайны носового отсека. Он болтал, и осматривался, и не находил ничего подозрительного. Отсек нормально оборудован для судовой лаборатории: приборы, столы, аккуратно заделанные отверстия от торпедных аппаратов. Бен заметил и маленький иллюминатор, снабженный задрайкой — ученый-океанограф должен смотреть в море.

Капитан молча ждал, шевеля тонкими губами.

Паук проклятый! Катя сунула в рот косичку, чтобы не проболтаться. Не пройдет твой номер, Паук! Сто двадцать два провода, три кругляшки — где они? Катя старалась даже не смотреть на капитана. А часики, бабушкин подарок, громко тикали на ее руке, торопились-торопились… Она решилась искоса взглянуть на часы — скоро семь. Подняла глаза: капитан шевелил губами, наблюдая за ней и за Коротышкой. Она опустила глаза в пол. Неясным ходом мысли Катя догадалась — не смотреть на Коротышку, иначе Паук прочтет по глазам все ее надежды. На кого теперь надеяться, кроме доброго Коротышки Бена?

— Неслыханная дерзость! — трещал старший помощник. — С вашего позволения, сэр, я разыщу негодяя…

— Жуткого молодца, — ехидно вставил Солана.

— Да, сэр, я покажу ему жуткого молодца, — подхватил Бен, полагая, что научился новому бранному слову по-английски, вроде «бандита» или «хулигана». — Жу-уткого молодца, сэр! Простите, один вопрос: ваша печать была цела на двери? (Капитан кивнул.) Кто бы мог подумать?.. Подделка печати — серьезное преступление! Я займусь этим делом, сэр. Это дело порочит меня как старшего офицера!

— Хорошо, — безразличным тоном сказал капитан. — Займитесь, Ферри.

Он понял, что старший помощник не прятал Катю на субмарине. Девчонка не ждала Коротышку — нетрудно было догадаться по кирпичу. «Угрюмая маленькая дрянь! — подумал Солана. — Похоже, что Ферри не виноват». Хорошо. Не время сейчас ссориться с любимцем команды Беном Ферри. Его самого команда не слишком любит. Капитан это знал. Не любит и боится.

— Пойдемте, мисс! — Бен вдохновенно продолжал свою игру. — Пойдемте… Могу поздравить, командир, вы имеете комфортабельную лабораторию. Ведь я не профан, я знаком с океанографией… Прекрасная лаборатория!

— Вы удовлетворены, Ферри?

— Вполне, сэр. Если вы не возражаете, я займусь делами… Пойдемте, мисс! — Коротышка отлично совместил в голосе суровую и покровительственную интонации. — Пойдемте со мной… Кто бы мог подумать!

В игру вступила Катя. Она помотала головой и ответила:

— Нет!

Наполовину, чтобы помочь Коротышке Бену играть в незнакомых людей. Наполовину… Ох, она так надеялась на перемещение!

— Пойдемте, мисс! — почти умолял Бен. — Мне придется применить силу, пойдемте!..

Катя трясла головой.

— Теперь вы понимаете меня, Ферри? Я совершенно потерял голову от возмущения!

«Проклятый Паук! — подумала Катя и чуть не выдала себя, с таким злорадством посмотрела на Солану. — Думаешь, заткнешь мне рот и спустишь своего Мака, как пса с цепи? Выпусти его теперь, попробуй!»

— Мисс, перестаньте дурачиться! — прошипел Коротышка.

У него даже губы задрожали — он совершенно не знал, что ему делать. Но Катя опомнилась и кивнула.

Капитан вышел первым. Ферри беспокоился, не выдаст ли их Понсека? Какое там! Старый матрос пропустил их через тамбур и пошел следом. С обычной своей лукаво-бесстрастной физиономией. Так же бесстрастно смотрел из кают-компании Дювивье. Они времени не теряли: рядом с Дювивье сидели еще два офицера.

— Господа, по местам! — распорядился старший офицер. — Месье Дювивье, вы свободны от вахты?.. Возьмите юную даму под караул в моей каюте… Да, сэр?

Капитан холодной рукой тронул его за плечо.

— Отставить! Стюард! Живо! Откроете малую кладовую, запрете девчонку… Охранять будете сами, чтобы никто близко не подошел… Уважаемая мисс, — он приблизил свое лицо к Катиному — девочка крепко зажмурилась, — помните, что с вами будет, если начнете орать!.. Помните, мисс, крепко помните!..

Чужая рука выпустила ее плечо, мелькнуло лицо человека в белой куртке. Ее втолкнули в темную комнатку. Она споткнулась о ящики на полу, взмахнула руками и упала.

Сколько она пролежала с закрытыми глазами — неизвестно. Она очнулась, почувствовав легкие толчки в подошву. Открыла глаза. В тусклом желтом свете громоздились по стенам картонные коробки. Над головой был маленький фонарик — на косо падающем потолке. Ей опять постучали по ботинку. У входа стоял человек в белой куртке, с подносом в руках. Увидев, что девочка открыла глаза, он поставил поднос на пустую коробку и вышел. Лица его Катя не увидела, будто у него совсем не было лица.

Запахло едой.

Сначала Кате показалось, что пахнет противно, ее затошнило.

Потом она различила запах жареного мяса, ванили и огурца. И поняла, что ее тошнит от голода. Слюна побежала в рот, как у собаки. Она ведь не ела с утра ничего, даже на большой перемене не поела из-за Доры Абрамовны…

Дора Абрамовна! Неужели на свете есть Дора и Ванна Керосиновна, как все далеко-далеко, будто смотришь с высокой башни в перевернутый бинокль. А в парте она забыла новую кисточку для клея…

Слезы капали в металлическую тарелку. Почему-то ей не дали вилки и ножа, одну ложку. Она съела пухлое жареное мясо, жесткий картофель, выпила томатный сок из алюминиевого стакана. Приподняла крышку с маленькой блестящей миски — что-то белое, сметана?.. Ванильный запах, мороженое! Настоящее мороженое!.. Катя улыбнулась — это Коротышка прислал ей мороженое, вот что!

И она съела его большой ложкой, облизав ее после мяса. Поудобнее устроилась на коробках, поджала ноги. И почти сразу уснула от сытости, носом в сгиб локтя. Была бы здесь бабушка Таня, сказала бы: «Мов пьяный пан у канави».