Судьба

9

Спустя два года

Икадория оглядывала простиравшуюся перед ней равнину, прикрывая рукой глаза от яркого утреннего солнца. Как здорово наконец выйти из ям и очутиться в открытом поле. Она будто проснулась от зимней спячки и начинала новую жизнь.

Возле нее находились ее товарищи, они сжимали в руках веревки и сети. У всех было приподнятое настроение — наконец-то они вышли на охоту за быком. Перед тем как выступать на арене, новичок должен поймать быка.

Долгое время Ика жила только в ожидании этого момента. Она не хотела быть шутом, как ее товарищ Туза; у нее не было склонности развлекать публику или отвлекать внимание быка от упавшего танцора. Не хотела Ика быть и «ловцом», который должен страховать и поддерживать прыгунов. Нет, она хотела быть настоящей танцовщицей и поэтому должна поймать своего быка.

Во сне он предстал перед ней — огромный белый бык, его мускулистая туша возвышалась над горизонтом. Он гневно фыркал и топал ногами, но знал, что рано или поздно ему придется преклониться перед ее волей.

Когда она рассказала свой сон Тузе, тот засмеялся.

— Не говори о нем Челиосу, — сказал он. — Ведь он, глава прыгунов, слишком ревностно относится к своему положению.

Сейчас она снова услышала смех Тузы. Она обернулась и увидела его, вместе с Челиосом. Вдруг он рассказывает о ее сне? Но нет, она доверяет Тузе; почему же она сейчас засомневалась в нем? Он ее друг и, хотя любит порой пошутить, у него есть свои представления о чести, он никогда не предаст ее.

Ика сравнивала обоих юношей. Они были типичными минойцами, темными и стройными, с крепкими телами. Но от Челиоса исходила властность, а ее друг кипел от нереализованной энергии. Глава прыгунов говорил редко и целиком посвящал себя танцу; Туза же считал, что в мире и без того много интересного — столько разных удовольствий, достойных его внимания. И хотя Ика восхищалась Челиосом и завидовала его самообладанию, вспыльчивого Тузу она любила как брата.

Он первый познакомился с ней той ночью, когда Ика появилась среди танцоров, и, не скрывая усмешки, предложил ей помощь. Это он назвал ее «Дори», полагая, что выговаривать «Икадория» слишком долго.

Туза постоянно находился рядом с ней, он выяснил, где находится Дафна, часто докладывал о состоянии ее дел. Юноша выучил Ику критскому языку и объяснил ей местные обычаи, чтобы она могла сойти за местного жителя. Как он сказал, еще ни один чужеземец не становился настоящим прыгуном, греки могли надеяться стать только шутом или ловцом.

Милый Туза. О чем он разговаривает с Челиосом?

Но вот он оставил его и направился к их хозяину Пересубе. Ика покачала головой. Судя по их движениям — Туза чересчур раскован, а Персуба натянут и осторожен, — ее друг опять задумал какую-то проказу: ему так нравится дразнить сурового хозяина.

Потом Туза подошел к ней, улыбаясь от уха до уха. Ика нахмурилась. Ей тоже нравились его шутки, но как бы они не причинили им неприятностей. Грустно, конечно, но приходится признать — не все понимают юмор.

Челиос смотрел перед собой холодным, оценивающим взором. Глава прыгунов никогда не обвинял никого без причин, но сейчас был очень важный момент — священная охота, и веселое настроение он мог счесть святотатством. Он может сурово наказать Тузу.

— Осторожней, — сказал Туза, — если будешь долго смотреть на него, станешь такой же кислой, как наш хозяин.

— Меня беспокоит не Пересуба. Почему ты сердишь Челиоса?

— Ну, это своего рода трудная и почетная задача. Пойми, можно многое отдать в жизни, чтобы рассмешить этого человека.

— Он как-то не по-доброму смотрит на меня. Вот узнает, что я гречанка, и не пустит меня на арену.

— О горе, горе!

— Хоть раз в жизни побудь серьезным. Ты прекрасно знаешь, что я должна стать прыгуньей. Это моя единственная надежда попасть во дворец.

Он нахмурился.

— Глупая девчонка. Не нужно рисковать ради какой-то неблагодарной царевны. Я же сказал, что она живет в роскоши и исполняет роль Прорицательницы.

Это было ее больное место. Оба они знали, что по праву Прорицательницей должна была стать Ика. И тогда бы уж она попыталась вызволить Дафну из ям.

Но к чему попусту раздумывать о несбывшемся? Ика сделала все, что могла, чтобы сдержать клятву, ведь этим она доказывала себе, что Язон жив. Хотя бы в ее сердце.

— Я дала обещание, — повторила она упрямо вот уже в который раз. — Я должна найти Дафну. Это мой долг, Туза. Сколько раз тебе повторять?

— Да ну тебя! Давай поговорим о том, что твоему телу есть более достойное применение, — нашептывал он ей на ухо, — занятие более приятное, чем прыгать через дурацкого быка.

— Как ты можешь говорить такое! Неужели у тебя нет ума или сердца?

— Только греки могут так возражать, — он недвусмысленно подвигал бедрами и ухмыльнулся. — Мы, критяне, знаем истинную силу наших чресл.

Туза оценивающе посмотрел на ее груди. Ика покраснела и пожалела, что на ней только короткая юбочка танцовщицы, колеблемая ветром во всех направлениях.

— Ты понапрасну тратишь время, — продолжал он, подвигаясь ближе. — Разве тебе не пора подарить любовь кому-нибудь из мужчин?

В волнении она отступила.

— Не смейся надо мной. Ты же знаешь, я слишком худа и не представляю интереса для мужчин.

— Так было, когда я увидел тебя в первый раз, но сейчас… — он опять ухмыльнулся и подошел еще ближе. — Скажи только слово, и я с радостью докажу, насколько ты желанна.

Она вытянула руку, чтобы остановить его.

— Я знаю, ваши люди считают любовь такой же потребностью тела, как еда или сон, но я не могу отдаться первому встречному. Я хочу сохранить себя в чистоте для любимого человека.

— Ты думаешь, твоя девственность такой уж бесценный дар? — Он схватил ее за руку. — Это бесполезная трата… нет, это преступление. Преступление против природы. Мы должны воспроизводить себе подобных, вот почему Мать Земля сделала это занятие таким приятным.

— У нас разные взгляды. Давай не будем больше затрагивать этот вопрос. Я люблю тебя как брата, Туза. Не порть наших отношений.

Он крепче сжал ее руку.

— Разве я что-то порчу? Внутри тебя я вижу дикое, чувственное существо и могу расшевелить тебя. Позволь мне сделать это, — прошептал он, и его дыхание коснулось шеи девушки. — Разреши мне сделать из тебя женщину, как того хочет Мать Земля.

Ика мысленно перенеслась в ту ночь, когда была свидетельницей тайного ритуала. Жрицы извивались всем телом, кричали от наслаждения и таинственного желания, сущность которого она не могла понять.

Испуганная девушка отдернула руку.

— Туза, остановись. Прошу тебя.

Он посмотрел на нее с гневом.

— Это все из-за того героя, грека. Я презираю его за то, что он требует от тебя подчинения и такой верности.

Она покачала головой, удивляясь его горячности.

— Не ругай Язона. Виновата только я.

— Он заставил тебя дать неисполнимое обещание и связал тебе руки. О богиня, если бы он не был уже мертв, я бы сам убил его.

Она хотела возразить, что Язон жив, но гнев Тузы был угрожающим и даже зловещим.

— Я должен идти, — вдруг сказал он, отвернулся и направился к оливковой роще.

Говорили, что Туза часто ходит возносить молитвы змеям, обитающим в этой рощице. Это было небезопасно — царь запрещал подобные ритуалы, и на Тузу могли донести. Но он все-таки ходил в рощицу, обычно рано утром или поздно вечером, когда Мать Земля охотнее всего внимает молитвам.

Ика окликнула его.

— Ты не собираешься сбежать сейчас? Пересуба закует тебя в оковы, если ты пропустишь священную охоту.

Он оглянулся.

— Я вернусь вовремя. Ведь тебе снилось, насколько я помню, что белый бык появится после полудня.

— Не ходи туда молиться. Тебе может угрожать опасность.

— Твой страх такой очаровательный. Но успокойся, пожалуйста. Я иду в деревню. Там у меня семья и друзья, которых я уже давно не видел. Разве на моем месте ты бы не побежала домой? Разве не захотела бы увидеть улыбку матери?

«Мать», — сказал ее внутренний голос. Ика представила себе все то, чего у нее никогда не было — семью, очаг, материнскую любовь.

— Туза, возьми меня с собой, — нежно попросила она, охваченная неожиданной тоской.

Он с удивлением посмотрел на нее, а затем покачал головой.

— Ох, Дори, если бы это было возможно.

— Почему нет?

— И мне-то нелегко сбежать. Да так и безопаснее. — Он поспешил к рощице, давая понять, что хочет побыстрее избавиться от нее.

Ее друг Туза бросил ее? Не желает ей ничего объяснять? Ее как будто ударили, когда он так резко повернулся и ушел. Неподалеку стоял Челиос и холодно смотрел на нее.

«Безопаснее», — сказал Туза. Но для кого безопаснее?

Туза думал о своей греческой подруге, надеясь, что за время его отсутствия она не совершит какой-нибудь необдуманный поступок. Бедная, ничего не подозревающая Дори. Во многих отношениях она напоминала ему местных жителей — они слишком наивны и доверчивы. Как и критяне, она верила, что все люди руководствуются только чистыми побуждениями. Девчонка не подозревает, что есть хитрые и злобные люди, коварно пользующиеся чужой доверчивостью.

«А кто ты, чтобы возмущаться? — говорила ему его совесть. — Разве ты сам не скрываешь от нее свои замыслы?»

Туза убеждал себя, что поступает так из лучших побуждений. До сих пор перед ним стояли огромные черные глаза девушки, умоляющие его взять ее с собой.

Как слепо она ему доверяла, не понимая, что он защищает свою недостойную шкуру. Никто, а тем более Дори, не должен знать о его донесениях, посылаемых во дворец.

«Я делаю доброе дело, — продолжал он себя тешить. — Дори когда-нибудь оценит это». Он был уверен в этом, ведь он был свидетелем ее появления в ямах. Как священный голубь, девочка упала ему в руки, освещенная лунным светом — дар небес. И он вправе распоряжаться этим даром.

— Туза! — На тропинке появился его старший брат; он обхватил его, как медведь, своими огромными узловатыми руками. — Вот так встреча! Откуда ты узнал, что ты нам очень нужен, малыш?

Туза высвободился из его объятий, стараясь не морщиться при упоминании его детского прозвища. Как самый младший и самый слабый из десяти здоровых и крепких братьев, он привык прятать свои чувства под насмешливой улыбкой.

— У меня к тебе просьба, Янос. Мне нужно отправить во дворец послание.

Брат нахмурился.

— Мы и так слишком заняты. Ты не можешь сам пойти во дворец?

— Если бы мог, разве пришел бы сюда? Мне нужно вернуться в лагерь до начала священной охоты.

— У нас своя охота. — Лицо брата приобрело суровое выражение. — Каждую ночь с гор к нам спускается великан. Уже то плохо, что Он забирается в наши сараи, пугает женщин и детей, но он добрался теперь и до погребальных пещер. Ты же понимаешь, мы должны охранять могилу матери.

Туза обиделся. Почему братья часто упрекают его в том, что он не присутствовал на погребении матери? Она бы поняла: ведь именно она ему посоветовала пойти в помощники к его нынешнему покровителю в Кноссе.

Но гнев быстро, прошел. Братья были люди простые, довольные своей крестьянской жизнью; они не могли понять, что ничего в жизни не бывает только черным или белым. Они живут в полях, а не во дворце, и не знают, какие подводные течения подстерегают человека при дворе.

Братья, к счастью, не понимают важности его посланий. Как он сказал Дори, так лучше. Безопасней.

— Я пойду с вами, — сказал он Яносу. — Передай мое сообщение, а я подойду вечером. Нам пригодятся веревки и сети, которые останутся после священной охоты.

— Но будет уже слишком темно.

— Ведь ты сам говоришь, что великан делает набеги по ночам? Лучше ловить его, когда он выберется из своей берлоги, Янос.

Брат расплылся в широкой улыбке.

— Да ты у нас сообразительный, малыш. Хорошо, рассказывай мне свое послание, я передам.

— Скажи только, что у «нее» было еще одно видение. На этот раз про быка. Боюсь, что это дурной знак.

Ика сидела на оливковом дереве, наслаждаясь прохладой в тени его ветвей, но не ослабляла внимания. Можно было уступить полуденному жару и растянуться на траве возле их лагеря, но она должна ждать появления быка.

Прислонившись спиной к стволу, она все-таки задремала. Так хорошо было здесь, в рощице, так спокойно. Временами ей казалось, что богиня Тузы на самом деле живет здесь. Ика закрыла глаза и как бы в шутку призвала Мать Землю дать о себе знать. В шорохе листьев ей послышался шепот. Тихое успокоение окутало ее тело, и вот она уже улыбается. Как хорошо иметь такого доступного бога! И как приятно называть божество Матерью.

Что-то коснулось ее ноги, и Ика увидела серебристую змею. Та спустилась на землю и скрылась в густой траве. О чем же Ика думает, позволяя полуденной дреме очаровывать ее женскими мечтами? Она — дитя Посейдона, и у нее есть важное задание. Никакая связанная с землей богиня, какой бы нежной и любящей она ни была, не отвлечет ее от стремления стать героем.

И как бы в ответ зашелестели листья дерева. «Будь осторожна, — услышала она шепот ветерка. — Судьба уже ищет тебя».

В воздухе появилось какое-то напряжение. Ика слышала биение своего сердца. Холодными пальцами она сжала веревку. Листья раздвинулись перед нею, и она могла отчетливо видеть, что происходит на холме.

На холме появился огромный бык, как две капли воды похожий на чудовище из ее сна.

Девушка похолодела от его вида, от неестественности всего происходящего. Сон ее как будто продолжался. Все затихло: весь мир будто следил за быком, осматривающим окрестности.

Некоторое время Ика тихо ждала, сжимая веревку. Листва загораживала ее, но Ика была уверена, что бык видит ее. Она почувствовала связь между ним и собой и поняла, что бык собирается нанести решительный удар.

Он собирался изо всех сил ударить дерево рогами и сбросить ее с ветки. Это было легко: на его стороне были и его непомерный вес, и ее непрочное положение на хрупкой ветке. Если она свалится, он истопчет ее ногами и земля впитает кровь.

Ей хотелось бежать, но она поклялась себе не делать этого. Герой не должен упускать возможности испытать свое мужество и умение. Язон бы не стал удирать, как испуганный мальчишка.

Имя ее героя придало ей сил. Какова бы ни была опасность, она встретит ее лицом к лицу. На какую благосклонность судьбы Ика могла еще рассчитывать, если ей представлялась возможность победить такое грозное чудовище?

Бык разбежался, и рога его сверкнули на солнце. Когда он почти добежал до дерева, она еще раз услышала, как ветер шепнул ей: «Прыгай. Вспомни упражнения и прыгни ему на спину».

Сомневаться в выбранном решении не было времени, время до прыжка она измеряла по стуку собственного сердца. Сжав веревку, девушка прыгнула в то самое мгновение, когда бык с треском врезался в ствол дерева. Уже в воздухе Ика развернулась и приземлилась ему на спину лицом вперед. Из легких ее вырвался хрип.

Пока бык разворачивался, ей удалось накинуть петлю ему на голову и крепко ухватиться за рога. От того, насколько крепко она за них держится, зависит ее жизнь — бык бешено прыгал, стараясь свалить ее.

— Ты мой, — крикнула она ему в ухо. — Глупая тварь, разве ты не понимаешь, что я предлагаю тебе более славную участь?

На мгновение он остановился, словно размышляя над этим: Ика собиралась уже спрыгнуть с его спины и отбежать в сторону, держа веревку, но бык взревел и снова принялся прыгать и швырять ее из стороны в сторону. Намерения его были ясны: он сбросит ее и покажет своими рогами, кто здесь победитель.

— Икадория, кинь мне веревку!

Она не осмелилась посмотреть в сторону, но догадалась, что это Челиос. За годы тренировок Ика привыкла подчиняться командам без рассуждения, но сейчас ей не давала покоя гордость.

— Нет, — крикнула она вызывающе, — этот бык — мой.

— Не валяй дурака. Дай мне веревку. Этот зверь убьет тебя.

Так бык и хотел поступить. Интересно, сколько времени она еще продержится?

— Кинь мне веревку, Дори. Быстро, пока он не вытряс из тебя все мозги!

На этот раз с ней говорил Туза. Она не понимала, как он здесь оказался, но его добродушный голос успокоил ее. Ему-то можно довериться, он на самом деле хочет помочь ей.

— Я не могу… не могу бросить, — кричала она, подпрыгивая на быке, — не могу отпустить рога.

— Тогда просто не держись за веревку, и мы сможем ухватиться за ее конец.

— Этот бык мой!

— Но он еще не побежден. Мы не можем заарканить его, пока ты сидишь на его спине и держишься за рога. Отпусти веревку, Дори. Поверь нам.

Она почувствовала, что и другие прыгуны прибежали к ним и стоят кругом. Туза прав. Ее учили доверять своим товарищам-танцорам, и сейчас опасность угрожала и их жизням, пока она цепляется за какой-то кусок веревки, будто она ее единственная надежда на славу.

И с большой неохотой Ика отпустила эту веревку.

Бык издал последний, душераздирающий рев. Ика слышала стук его копыт о землю, чувствовала дикую ярость в каждом движении его мускулов. Теперь нужно действовать быстро. Она отпустила рога.

— Прыгай, Дори, — крикнул Туза. — Быстрее прыгай вправо!

На этот раз она, не раздумывая, подчинилась приказу. В то же мгновение ее товарищи потянули огромную бычью голову влево. Если бы она до сих пор сидела на его спине, то упала бы, и по ней прошлись бы его беспощадные копыта. К ней подбежал Туза и отвел ее в безопасное место.

Какое-то время она тяжело дышала и приходила в себя. Поединок отнял у нее больше сил, чем ей казалось поначалу. Но как только Ика отправилась от потрясения и поняла, где находится и что с ней произошло, то увидела, что бык уже связан и Челиос привязывает к его шее свой флажок.

— Это мой бык! — крикнула она.

— Дори, не надо, — Туза схватил ее за руки, стараясь не дать ей вырваться. — Не надо делать глупостей. Пусть это будет его животное.

— Но это нечестно! Все видели…

— Подумай, новичок поймал самого свирепого быка. Да глава прыгунов не переживет этого!

— Но он мой. Мой, — она отдернула руку. — Его поймала я, а Челиос просто помог мне.

— Потише, глупая. Зачем так расстраиваться? Будут и другие быки.

— Такого больше не будет. — Ика едва могла говорить от огорчения. — Он был особенным, ты же знаешь. Он был из моего сна.

Туза пожал плечами.

— Бык как бык. В следующий раз, когда я найду быка, я оставлю его для тебя. Обещаю.

— Как я могу тебе верить после того, что случилось?

Теперь Туза рассердился, не на шутку.

— Ты говоришь необдуманно. Жизнь еще не научила тебя уступать. Челиосу не нравится, что ты такая способная, и не стоит его раздражать. Он имеет некоторую власть, и я не стал бы злить его.

— Я думала, ты мой друг, — она едва сдерживалась от слез.

— Я и есть твой друг. Я даю тебе полезный совет.

Может быть, оно так и было, но она не желала его слушать.

— Я не хотела отпускать веревку, но подумала: «Это Туза. Если ему не поверить, то кому вообще можно верить?».

Туза поморщился.

— Ненавижу этот ваш остров! — крикнула Ика обиженно. — Я хочу вернуться на Мессалону. Там я могла доверять своим друзьям. Язон бы меня не предал.

— Но ведь ты не на Мессалоне и твой драгоценный Язон мертв, — он умолк, словно сожалея о своих поспешных словах. — Пусть бык достанется Челиосу, — закончил он устало, — а иначе не одну тебя ожидают неприятности.

— Что ты говоришь?

— Ты прекрасно слышала. Как глава прыгунов, Челиос пользуется доверием царя. Если ты обидишь его, это обернется бедой для твоих друзей.

— Ты беспокоишься за себя?

Он озабоченно нахмурился.

— В ямах у тебя много друзей. Ты должна понять, что доставишь им неприятности. Обещай мне, что ты хотя бы подумаешь хорошенько обо всем этой ночью.

Девушка подивилась его искренности и подумала, что заставило этого веселого шута стать таким серьезным.

— В чем дело? — спросила она озабоченно. — Ты что-то не договариваешь, Туза?

Он заглянул ей в глаза.

— Не торопись, — сказал он, повернувшись к рощице. — Судьба в свое время поведает тебе все тайны. — Туза отошел от нее и исчез в оливковой рощице, оставив ее наедине со своими мыслями. Раздражение ее усилилось — она видела, что Челиос греется в лучах ее славы. Все знали, что быка нашла она, но никто не выступил на ее защиту. Неважно, что говорил Туза, все равно это несправедливо.

Трудно было справляться со своим волнением и раздражением, но каждый раз, когда Ика проходила мимо связанного зверя, ее охватывало также и чувство вины. «Обманщица, — бык как будто обвинял ее. — Где та слава, которую ты мне обещала?»

К вечеру она едва с ума не сошла от обиды. Остальные прыгуны сидели вокруг костра и пели песни, но она ушла в рощицу. Ей хотелось найти Тузу. Кто он такой, чтобы давать ей советы и предупреждения? Если он не остался, чтобы помочь ей, то нужно выяснить, почему.

В роще его не было, но она нашла дерево, на котором сидела днем. Даже в темноте можно было различить повреждения на его стволе от мощного удара, но ветка осталась невредимой. Ика взобралась наверх и уселась в прежнем положении. Прислонившись к стволу, она снова пережила события этого дня. Она была так уверена в своем видении, почему же все так обернулось?

Ика отвязала веревку от пояса и принялась рассматривать ее конец, словно это помогло бы ей найти ответ. Теперь в ее сознании мелькали события не только сегодняшнего дня. Она вспомнила, как яростно обрушивались на нее волны, когда ей не удалось обвязать веревкой Язона.

Туза говорил: «Критяне считают, что жизнь подобна петле — большой непрерывный круг. Рождение ведет к смерти, затем к возрождению, и все события связаны между собой». Если так, не звенья ли одной цепи сегодняшняя неудача и потеря Язона? Возможно, да, ведь она всегда была уверена, что ее судьба связана с судьбой ее героя.

«О, Язон, — подумала она с болью в сердце, — Где ты сейчас?».

Страшная мысль пришла ей в голову. Что если она убила его, как верили все, и тщетно надеется на его спасение, лишь не желая признать свою вину? С каждым днем она все острее ощущала его потерю, и так как разум ее отказывался примириться с этим, она упрямо цеплялась за надежду еще раз увидеть его.

— Дайте мне знак, — прошептала Ика в ночной воздух. — Покажите мне, жив Язон или умер.

Над ее головой зашевелились листья. Ветерок стал прохладным, и она опять, как и утром, замерла в ожидании какого-нибудь знака.

Снизу она услышала голоса, которые доносились немного со стороны. Слов нельзя было разобрать, зато чувствовалась определенная настойчивость.

— Давай затаимся в роще.

Она узнала голос Тузы и готова была уже спуститься и окликнуть его, но он добавил:

— Не хочу, чтобы нас заметили мои приятели танцоры.

— А почему нет, малыш? Мне, наоборот, было бы приятно похвалиться перед ними такой огромной добычей.

«Они, должно быть, выслеживают еще одного быка, — подумала она сердито. — Будь проклят этот Туза, он ведь обещал следующего быка мне».

— Тише, — произнес другой голос, — ты слышишь?

Ветки закачались от ветра. Ей снова показалось, что ветер шепчет ей: «Будь осторожна, твоя судьба…».

Больше она ничего не услышала. Листья перед ней отклонились в сторону, и она увидела холм, там стояло какое-то темное, неопределенное существо.

«Я снова переживаю видение», — подумала Ика.

Группка людей внизу поползла вперед.

— О нет, — прошептала она едва слышно. — Неужели у меня хотят украсть еще одного быка?

Ика спустилась на землю и поползла за ними. Туза вскоре обнаружил ее присутствие и замер на месте.

— Как ты смеешь? — гневно прошептала она. — Ты обещал, что следующий бык будет мой.

— Это правда, Дори, но…

— Туза, быстрее, — прошептал его товарищ. — Он уходит.

Туза остановился на мгновение, а затем стал красться дальше, Ика шла за ним, сжимая веревку и думая, что этой ночью боги решили посмеяться над ней.

Они добрались до вершины, и девушка с изумлением, увидела, как «бык» убегает от них на двух ногах.

— Что это, Туза? — спросила она. — Вы преследуете человека?

— Не просто человека, — кричал он ей, сбегая с холма, — гиганта.

Ика замешкалась. Ей вовсе не хотелось ловить человека, что бы он там ни натворил, но ведь боги не часто подают знаки, и к этим знакам нужно прислушиваться. Вероятнее всего, ее видение означало такую охоту.

С холма было удобно обозревать освещенную лунным светом равнину. Кажется, только она заметила, что гигант бежит к оврагу посреди леса, надеясь там скрыться от своих преследователей. Если она вовремя окажется между ним и обрывом, то успеет накинуть на него петлю. А потом останется только крепко держать, пока не подоспеет помощь.

Ика побежала вниз по холму, пригибаясь к земле, чтобы ее не увидели. Великан не замечал ее и спокойно шел в ее направлении. Трясущимися руками она привязала один конец веревки к дереву. Горло ее пересохло от волнения.

Неожиданно мускулистый человек очутился рядом с ней. Сквозь спутанные волосы девушка не могла различить его лицо, но, без сомнения, он был удивлен. И зол.

Ика быстро кинула петлю. Слава богам, петля обхватила его голову и плечи. Слишком поздно он принялся стаскивать ее — Ика уже крепко затянула веревку.

— Туза, иди быстрее! — крикнула она. — Он здесь, возле оврага!

Великан издал крик, похожий на яростный бычий рев, и начал безнадежную битву за освобождение. Он отходил назад, словно пытаясь порвать веревку, и подошел слишком близко к обрыву.

— Нет! — крикнула Ика, натягивая веревку.

Он потоптался на краю, словно раздумывая, как ему поступить, и прыгнул вниз. Веревка потянула Ику к краю обрыва.

«Я убила его», — подумала Ика. Никто не может остаться в живых, упав с такой высоты. Но, взглянув вниз, она увидела, что человек не расшибся, а лежит на выступе в стене обрыва. Наверное, он упал не сразу, потому что она какое-то время удерживала веревку.

Ей не понравилось спокойствие, с каким он лежал. И этот странный поворот ноги. Она сползла вниз и стала осматривать его ранения, пытаясь также разглядеть лицо. Волосы упали с его лба, и луна осветила мужественные черты лица. Невозможно, но ей было знакомо это лицо! Там, обвязанный веревкой, лежал…

О боги, это был Язон!