Судьба

4

Ика перебегала через пыльный двор по направлению к сторожевой башне. Ей очень хотелось поспеть на состязания вовремя, но сперва она должна повидать Дамоса.

Она подумала, что каждый из участников сегодняшних игр много обязан Дамосу. Что бы они делали без его поддержки? Несправедливо, что Дамос должен неотлучно находиться на посту. Ика решила навещать его время от времени и держать в курсе событий.

Она увидела Дамоса на ступеньках башни, он широко улыбнулся при ее приближении.

— Ика, ты просто великолепно выглядишь в этой форме. Язон может по праву гордиться тобой.

Она понимала, что придает себе чрезмерно значительный вид, но не могла ничего поделать. Поглаживая пальцами тонкую шерсть. Ика повторяла, словно молитву: «Это подарил мне Язон». Девочка убеждала себя в невероятной значимости этого подарка: Язон не сделал бы подарка просто так, не будучи уверен в том, что они самой судьбой предназначены быть вместе.

— Дамос, я не очень смешно выгляжу? — спросила она, поворачиваясь перед ним. — Если бы ты мог быть там!

— Мысленно я буду с тобой. Ты просто вспоминай, чему я тебя учил, и часть меня всегда будет с тобой.

Ика улыбнулась.

— Должно быть, боги веселились в тот день, когда я встретила тебя и Язона.

Лицо Дамоса омрачилось. На какое-то мгновение она испугалась, что он опять нелюбезно отзовется о ее герое. Это смутило ее, ведь она знает, что он тоже искренне предан ему. Откуда же берутся эти приступы раздражения?

Может быть, Дамос и собирался что-то сказать, но его перебил внезапно раздавшийся крик. На галерее, ведущей в царские покои, с поднятой рукой стоял Спирос, новый писарь Геркона. Ика подумала, что после Геркона она ненавидит его больше всех.

Но писарь искал не ее и не Дамоса.

— Господин начальник царской охраны! — крикнул он тягучим голосом. — Уделите мне немного времени.

Ика заметила Язона, пересекающего двор.

— Царь Геркон послал меня сообщить, что война закончилась, — торжественно объявил Спирос. — Минос наконец-то захватил Афины.

Язон обернулся, его лицо было темнее тучи.

— О боги! Теперь очередь за Мессалоной!

Ике показалось довольно странным посылать с таким сообщением простого писаря. Направившись к Язону, она порадовалась, что и Дамос последовал за нею: девочка побаивалась Спироса, одетого в длинные, темные одежды. Он казался зловещим.

Ее сердце дрогнуло: «Если что случится с Язоном, — подумала она горестно, — я умру».

Но Ика тут же устыдилась таких «женских» мыслей и решила внимательно послушать их разговор.

Язон повернулся к Спиросу, глаза его горели.

— Нелегко будет договориться с Миносом. Каковы его условия?

— Он требует дани. — Спирос говорил мягким, вкрадчивым голосом; его птичье лицо не выражало никаких чувств. В противоположность Язону, писарь сохранял спокойствие духа, словно он все взвешивал и старался из всего извлечь выгоду. — Семь юношей и семь девушек каждые семь лет.

— Четырнадцать детей? Но для чего?

— Для царевича Минотавра, господин военачальник. Минос говорит, что они требуются для священного танца, но ходят слухи, что его сын не прочь полакомиться людьми.

Ика онемела от удивления. В раннем детстве она слышала сказки о Минотавре, но полагала, что их выдумали, чтобы пугать непослушных детей.

— О преисподняя! Мессалона должна была объединиться с Афинами и остановить Миноса.

— Язон, думай, о чем говоришь, — оборвал его Дамос полушепотом, — такие слова могут сойти и за измену.

Но Язон не желал останавливаться.

— Мы должны вооружаться. Я давно говорю, что Минос нацелился на наше царство.

— Успокойтесь, господин военачальник. — Спиросу удалось-таки дотронуться до руки Язона. — Минос всего лишь человек. Мне кажется, нашему царю удастся договориться с ним.

Содрогнувшись от прикосновения, Язон горько усмехнулся.

— Минос всем доказал, что с ним невозможно договориться. Он пойдет войной против Мессалоны, как это было с Афинами и с Мегарой.

— Ну, это другой случай. Мегарцам нечего было предложить в качестве дани.

— А Мессалоне есть что? — Ика покраснела от того, что все посмотрели в ее сторону.

— Конечно, — продолжал Спирос приторным голосом. — Есть, например, наследница Дафна.

Язон замер, взгляд его стал жестким.

— Минос ищет себе царицу? Он стал таким могущественным, что может уже покинуть Пасифаю?

— Нет, господин военачальник, Дафна не для Миноса. Она для его сына Минотавра.

Писарь решил отодвинуться на всякий случай, однако не успел: Язон схватил его и приподнял над землей.

— Геркон никогда не пойдет на такое безумие — он обожает свою единственную дочь.

— Я всего лишь презренный слуга, я не могу знать, о чем думает царь.

— Не можешь? Мне кажется, ты хорошо осведомлен о его делах.

— Я знаю лишь то, что мне повелели вам передать. Царь Геркон приказывает вам явиться к нему. У него есть некий план.

Что-то было в его словах и тоне такое, что заставило Ику почувствовать опасность.

Не переставая смотреть Спиросу прямо в глаза, Язон медленно опустил его на землю.

— И что же это за план?

— Царь сказал только то, что стремится к взаимной выгоде. Если вы не передумали, то получите то, что хотели.

Язон улыбнулся, но Ика не порадовалась за него. Она тревожно подумала, что он может жениться на Дафне только в одном случае — если Минос пойдет войной.

Впервые в жизни она захотела — нет, не захотела, страстно пожелала — быть женщиной, с грудью, как у Дафны, с таким же приятным и миловидным личиком. Сложись обстоятельства иначе, Ика могла бы надеяться на благосклонность Язона, но сейчас ей оставалось только беспомощно стоять и смотреть, как он улыбается.

— Клянусь богами, она моя! — крикнул он, взбегая по лестнице, ведущей в царские покои. Спирос тихо последовал за ним.

— Язон, обожди! — не выдержала Ика.

Подошел Дамос и взял ее за руку.

— Пусть идет, — спокойно произнес он. — Его сейчас ничем не остановить. Язон сам сделал выбор и он за него в ответе.

— Но, Дамос, я чувствую, здесь что-то не так, — девочка дотронулась дрожащей рукой до сердца, — вот здесь чувствую.

Дамос посмотрел на нее, покачал головой.

— Хорошо, я поговорю с Язоном, чтобы тебе было спокойней, но он не станет слушать. Он очень горд и не желает подчиняться никому.

— Я понимаю. Ты думаешь, что я ревную, и, возможно, это правда, но не в этом дело. Я чувствую, нет, почти уверена: Язону грозит опасность.

— У тебя было видение?

— Я не знаю, — сказала Ика осторожно. Дамос один знал о ее способности, и она не хотела рисковать его доверием. — Все это слишком неясно и запутано. Возможно, не Язону, а мне что-то грозит.

Дамос, казалось, целую вечность смотрел на нее; потом по-отечески похлопал ее по плечу.

— Подымайся на башню и предупреди стражу. Я скоро сменю их, а пока попытаюсь поговорить с Язоном.

Ика улыбнулась, но, когда Дамос ушел, чувство опасности усилилось. Она поспешила подняться на башню, перепрыгивая через несколько ступеней.

К ее удивлению, на башне никого не было. Где стража, которую собирался сменить Дамос? С растущей тревогой Ика посмотрела на другие площадки, но и там никого не было. Кто же следит за гаванью? Неужели все ушли смотреть игры?

Девочка обернулась и посмотрела на море. То, что она увидела, заставило ее забыть и об играх и обо всем остальном: к гавани приближалась целая флотилия кораблей с разноцветными парусами.

И на каждом был изображен бык — знак Миноса.

Дамос догнал Язона в коридоре, ведущем в царские покои.

— Обожди, мой мальчик. Мне нужно поговорить с тобой.

— Не сейчас, Дамос. Наконец-то Геркон позвал меня.

— Прежде чем идти, прошу тебя, подумай, что это может значить для Ики.

— Мы уже много раз говорили об этом, — оборвал его Язон, — не нужно снова начинать.

Дамос взял Язона за руку, побуждая его остановиться.

— Ты забыл, как ребенок предан тебе? Так ты платишь за верность?

Язон отвел взгляд.

— Ты знал с самого начала, зачем я покупал мальчишку. Что-то я не слышал тогда протестов.

— Я никогда не верил, что ты решишься на это. Во имя Зевса, как ты можешь отдать ребенка Геркону? Ты же знаешь, как этот негодяй поступает с молодыми рабами.

Ничто, кроме легкого тика, не выдавало напряжения на словно вылитом из бронзы лице Язона.

— Я же тебе много раз говорил, это пустые слухи. И, кроме того, договор уже заключен.

— Ох уж этот проклятый трон. Неужели ты уже ни о чем больше не можешь думать?

— Нет! — вспыхнул Язон. — Я должен стать царем. Люди не сами выбирают себе дорогу, и бесполезно бороться с судьбой. Ты сам так учил меня.

— Откуда ты знаешь, что это воля богов, а не твоя собственная? — Дамос старался сдержать гнев. — Подумай об этом. Что, если боги предназначили Ику для других целей? Ты можешь их разгневать, если поступишь им наперекор.

— Что… если… О, Дамос! Ты хочешь удержать меня из страха перед каким-то предположением?

— Ике придется плохо у Геркона, ты это должен знать.

Язон положил руку на плечо Дамоса.

— Мне тоже очень нравится этот мальчик. Почему ты думаешь, что я позволю обижать его?

«Чрезмерная самоуверенность, — с грустью подумал Дамос. — Трудно представить, что он еще так молод, приняв во внимание все то, чего он достиг. Но Язон еще недостаточно взрослый, чтобы знать свое место в жизни. Только после многочисленных испытаний и разочарований человек понимает границы своих возможностей».

— Ну и что ты можешь сделать? — испытующе спросил Дамос. — Ты, конечно, постараешься, но как можно наверняка обещать безопасность Ике?

Язон убрал руку с плеча.

— Не это меня сейчас беспокоит. Опасность угрожает Дафне, и я должен защитить ее.

— Даже если в результате этого ты потеряешь друга?

Язон поднял бровь, словно недоумевая, какого друга он может потерять. Дамос, конечно, имел в виду Ику, но тень ложилась уже и на их взаимоотношения с Язоном.

— Я люблю Дафну и должен ее защищать.

Боги любят шутить над смертными. Эрот, должно быть, позабавился, стреляя в них своими стрелами, и теперь они запутались: каждый любил не того, кого следовало бы. Язон любит Дафну, Ика чуть ли не боготворит Язона, а он, старый, глупый Дамос…

— Извините за беспокойство, господин военачальник.

Оба говорящих обернулись — перед ними стоял младший командир в сияющих доспехах и черно-красном одеянии.

— Господину Дамосу приказано охранять тюремные помещения. Есть опасность бунта.

— Именно мне нужно за этим следить? — удивленно спросил Дамос. — Не начальнику царской стражи?

— Его ожидают в царских покоях. Царь Геркон особенно указал на это.

Язону не нужно было повторного приглашения. Широко улыбаясь, он повернулся на пятке и побежал.

Дамос озабоченно посмотрел ему вслед.

— Приказ вынесен самим царем? — спросил он, удивляясь такому странному распоряжению. — Кто сказал ему о возможном бунте?

Воин пожал плечами.

— Я не обсуждаю приказы, я их выполняю.

Когда Дамос нехотя последовал за ним, в его ушах как бы снова зазвучал предупреждающий крик Ики. Не этого ли она боялась? Но какая может быть опасность для Язона в бунте заключенных?

Они подошли к тюремным воротам, и воин остановился, пропуская Дамоса вперед. Тот не успел даже по-настоящему удивиться полной тишине, как почувствовал прикосновение холодного клинка к горлу.

— Одно движение, и ты на том свете, — медленно произнес незнакомый голос.

Ика взбегала по лестнице, ведущей в царские покои, перепрыгивая через ступеньки: стук ее сердца заглушал топот ног. Другой воин на ее месте сразу бы поднял тревогу, но мысль о Язоне, оставшемся без защиты в стенах дворца, заставила ее поспешить в лагерь, чтобы взять его меч.

Ика держала перед собой оружие, сверкающее в лучах солнца. Это был меч настоящего воина, доставшийся потом и усердным трудом: в руках Язона он мог бы поразить тысячи минойских воинов. Ика поклялась, что наступит день, и она тоже будет владеть подобным оружием.

Взбегая по ступенькам, девочка еще раз удивилась отсутствию стражи: никто не подал сигнал тревоги. Кто-то должен был увидеть корабли, должна же найтись хоть одна храбрая душа, готовая прибежать с гавани и ударить в медный гонг.

Остановившись на верхней ступеньке, Ика взглянула вниз и увидела валяющийся в пыли гонг, сорванный со своей подставки — вот почему не было сигнала тревоги.

Послышался звук горна, за ним последовал равномерный стук боевых барабанов. С радостным облегчением она увидела, как первые отряды Язона спускаются с холма, готовые наконец-то дать отпор врагу. Блестела бронза, были подняты щиты, установлены катапульты. С холма на подмогу спешили новые отряды.

Ика заметила, что каждый из них все еще одет по-праздничному. «Интересно, — подумала она, — кто решил провести такой дорогой и бесполезный праздник? Конечно же, не Язон».

Ика сжала меч, чувствуя потребность принять участие в схватке. Взглянув на большие, добротные корабли, беспрепятственно подплывающие к берегу, она поняла, что уже поздно готовиться к серьезному бою. Сигнал тревоги должен был прозвучать гораздо раньше: когда Спирос передавал поручение Язону.

Девочка подавила мимолетное чувство паники и погладила острый клинок, спрятанный под туникой. Она долго готовилась к этому моменту и теперь не побоится по-настоящему испытать свое мужество. Она с радостью вступит в бой и победит этих критских собак.

Но сначала, решила Ика, нужно найти и предупредить Язона.

Прыгая через ступеньки, она сбежала вниз по лестнице и далее по коридору и остановилась перед дверью, ведущей в царские покои. Ика знала, что Геркон терпеть не может, когда ему мешают, и что гнев его бывает слишком суров в таких случаях.

Но потом она вспомнила о находящемся там Язоне — безоружном и ничего не подозревающем. «Отец Посейдон, не оставь меня, — прошептала Ика свою мольбу, дотрагиваясь до амулета на груди, — не дай мне опозорить имя начальника царской охраны». Толкнув плечом деревянную дверь, она ворвалась в покои с видом разъяренного быка.

Язон и Геркон сидели возле каменного столика. Они только что поставили свои подписи на пергаментном свитке. Эти двое людей сильно отличались друг от друга по виду: один изнеженный и толстый, другой — стройный и подтянутый. Если бы Ика не знала их раньше, она приняла бы за царя Язона.

На лице Геркона была ухмылка, но, заметив Ику, он нахмурился.

— Что это такое, — спросил он холодно, — как ты смеешь врываться в царские покои!

— Минойцы! — выпалила Ика. — Они наступают!

Царь, известный своей трусостью, должен был побелеть от страха, но Ика заметила подобие зарождающейся улыбки. Но тут вскочил Язон, он опрокинул чернильницу, и ее содержимое пролилось на белоснежное платье царя. Щеки Геркона густо покраснели.

— Сколько кораблей? — спросил Язон, не замечая того, что сделал.

— Десятка два или даже больше. Только что прозвучала тревога, но, боюсь, слишком поздно.

— Только что? Неужели стража ослепла?

— Не было никакой стражи. Все были на играх.

— Не было стражи? Какой глупец отпустил ее?

— Поосторожней, — прервал его разгневанный Геркон. — Это я отдал приказ быть всем на играх.

Язон повернулся к нему, но Геркон смотрел на него свысока, давая понять, кто здесь главный.

«Будь боги справедливыми, они наказали бы Геркона по заслугам», — подумала Ика. Но нет, это похоже на проклятье, а после того, что случилось с Шабаром, она никого не посмеет ругать. Чтобы отогнать эти мысли, она тихо произнесла:

— Не волнуйтесь. Наши войска сейчас подходят к гавани. Воины Язона не позволят причинить вред вам и вашей дочери.

— Дафна! — Язон подбежал к столу и схватил пергамент, прежде чем медлительный Геркон успел что-либо сделать.

Царь грустно покачал головой.

— Боюсь, сейчас не до свадьбы.

— Но я требую ее подписи.

— Но ведь Минос на пороге. Сначала ты должен прогнать его.

«Царь использует свою дочь, как приманку», — усмехнулась про себя Ика.

— Пусть будет так. — Перекрестив руки на груди в знак клятвы, Язон крепко прижал к себе пергамент. — Но сначала нужна печать Дафны.

Ика уставилась на него. Язон так легко пошел на соглашение. По ее телу пробежал холодок.

Отпущенный небрежный жестом царя, Язон стремительно выбежал из комнаты. Испугавшись по-настоящему, Ика последовала за ним, но Спирос, неожиданно выросший в дверях, преградил ей путь.

В другой ситуации она бы удивилась, почему ему дозволяется беспокоить своего господина в такое время, но сейчас она думала только о Язоне.

Сердито прошмыгнув мимо Спироса, она побежала догонять Язона.

Ика догнала его уже возле дверей Дафны, он колотил в них изо всех сил. Появились два запыхавшихся раба. Оттолкнув их в сторону, он прошел в комнату.

— Где ваша госпожа? — резко спросил он.

Ика стояла в дверях, с презрением осматривая пышные покои. Трудно было пробить себе дорогу через шелковые занавески и вычурную мебель; обстановка внутри дворца резко контрастировала с бедностью за его пределами.

«Дафна — подобие своего отца, — решила Ика, — жадность и ненасытность Геркона переживут его самого».

Чувствуя, что им нужно спешить в гавань, Ика удивлялась, почему Язон замешкался здесь. Она старалась подавить чувство зависти, ведь оно будет только мешать в бою. Должен же кто-то сохранять благоразумие, если Язон отказался от него.

Дафна, сидящая на табуретке, повернулась к ним; драгоценные камни на затянутой в шелк груди, зазвенели, словно капли дождя. Может, она заранее знала о предстоящей свадебной церемонии? Или готовилась к появлению Миноса?

— Вы должны спрятаться, — довольно резко приказала Язон своей повелительнице. — Сейчас не время задавать вопросы.

Дафна топнула своей изящной ножкой.

— Кто дал вам право врываться в мои личные покои и отдавать мне приказания?

— Минос высадился в гавани. Он хочет отдать вас в жены Минотавру.

— Меня? — произнесла Дафна. — А я думала, он предпочитает девственниц.

Глаза Язона мгновенно сузились, и Дафна добавила, отводя взгляд:

— Ну, я хочу сказать, что после нашей свадьбы… Отец сказал, что она состоится сегодня.

— Была бы сегодня, но сейчас не время. — Язон протянул ей пергамент. — Задержись Минос хоть на несколько часов, и вы были бы моей и его сын не грозил бы вам, но сейчас…

Ика содрогнулась. Она подумала о Минотавре, таком чудовищном, что даже родная мать не осмеливается смотреть на него. Никто не заслуживает такой ужасной судьбы. Даже Дафна.

— Я буду сражаться за вас до последней капли крови, — Язон опустился на одно колено и скрестил руки. Дафна улыбнулась и посмотрела на него словно на дрессированного зверька.

Ика снова с негодованием подумала о непростительной задержке. Неужели Язон не понимает, что время проходит?

— Ради вас я сделаю все, что в моих силах, — добавил Язон, подымаясь с колен, а пока вы должны удалиться в безопасное место.

— Ты не оставишь меня одну! — всплеснула руками Дафна. — Ты не можешь покинуть меня!

Язон крепко обнял ее.

— Не бойся, любовь моя, одинокой и беззащитной я тебя не оставлю, — он погладил Дафну по светлым волосам, и она улыбнулась.

Ика не смогла удержаться и вмешалась:

— Язон, время проходит. Мы должны идти.

— Ты здесь, Ика, — сказал он, отвернувшись от Дафны. — Слава богам. Мне нужна твоя помощь. Ты должен спрятать наследницу трона в погребальных пещерах.

Открыв рот для протеста, Ика тут же закрыла его, заметив тревогу в глазах Язона. «Неужели он на самом деле любит эту женщину», — подумала она, испытывая неприятное ощущение в животе.

— Погребальные пещеры? — Дафна капризно скрестила руки на груди. — Уж лучше столкнуться лицом к лицу со всей критской армией, чем прятаться в темноте с этим… недоростком.

— Я прошу тебя, у нас нет времени, ты должна идти с Икой.

Дафна глубоко вздохнула и лишь после этого смогла выдавить из себя улыбку.

— Но, Язон, дорогой, подумай еще раз, — проговорила она льстивым голоском, — мальчишка даже выглядит, как критянин. Как можно быть уверенным, что он не один из них? Что он не… не шпион? Пока ты будешь увлекаться сражением, этот твой Ика может продать меня Миносу за твоей спиной.

Разгневавшись, Ика начала было оправдываться, но Язон остановил ее громким, раскатистым хохотом.

— Ика — шпион? Ты потеряла рассудок, моя дорогая.

— Он раб. Неизвестно, насколько сильна его преданность.

— Ика больше, чем раб: он мой друг. Даже не знаю, кому бы еще я доверил твою жизнь.

Его тон убедил Дафну и успокоил Ику. Он обернулся и внимательно посмотрел на Ику; его взгляд казалось, проникал в самую душу.

— Поклянись мне, Ика, что будешь защищать ее, — попросил он. — Даже ценой собственной жизни, если потребуется.

Ика замешкалась. Не так уж и просто дать такую клятву. Если она поклянется, то ей придется выполнять ее и, может быть, даже умереть. Девочка смотрела в голубые глаза Язона.

— Я клянусь, — торжественно сказала она. — Я буду защищать ее. Ради нас.

Язон так добродушно и широко улыбнулся, что Ика почувствовала себя очень важным человеком. Она бы, без сомнения, прыгнула сейчас даже с крепостной стены, если бы он приказал.

И пока она так думала, что-то изменилось в его глазах. Его улыбка исчезла, и по спине Ики пробежал холодок.

Она почувствовала, как невидимые нити, скрепляющие их, становятся все крепче и крепче, пока, пробормотав себе под нос какое-то проклятье, он не отвел глаза.

— Возьми мой меч, — проговорил он, не глядя на нее, — и поспеши к пещерам.

— Ваш меч? Но что вы?..

Но он уже повернулся к Дафне, сжал ее в объятиях и подарил ей долгий и страстный поцелуй. Его мускулы дрогнули, когда та крепче прижалась к нему; Ику охватила тоска. Она отвернулась. За мгновение до этого она бы поклялась, что Язон хотел обнять ее. Этот поцелуй должен был принадлежать ей, но достался Дафне.

Сгорая от зависти, она ощутила себя всего лишь долговязым подростком — кожа да кости по сравнению с пышным телом Дафны.

Наконец-то Язон разжал свои объятия.

— Позаботься о ней, — сухо приказал он, — я приду, как только будет возможность.

Охваченная грустью, Ика смогла лишь кивнуть, а Язон добавил:

— Дафна — это моя жизнь. Прошу тебя, Ика, следи за ней, как за самим собой, — он повернулся и поспешил навстречу сражению.

Сдерживая слезы, Ика постаралась отвлечься и подумала о мече. Много ночей провела она, начищая его лезвие и думая о том времени, когда сама удостоится чести носить подобное оружие. То, что Язон дал ей свой боевой меч, было огромной честью для нее. Глядя на царевну, такую красивую, но совершенно беспомощную, она подумала, что если Язон и любит Дафну, то доверяет он ей, Ике.

Девочке захотелось доказать, что она достойна носить оружие, благословенное богами. Еще до захода солнца она покажет себя героем.

Так думала Ика, пока вела царевну по холмам по направлению к погребальным пещерам. Избалованная Дафна, не привыкшая к большим усилиям, нежели подъем по лестнице, скоро начала громко хныкать. И только когда она очень отставала и нужно было догонять Ику, хныканье прекращалось.

Пройдя половину пути, Дафна попросила, чтобы ее несли на руках. Зная, что Дафна почти наполовину превосходит ее по весу, Ика продолжала идти, не осмелившись произнести отказ вслух. В противном случае она высказала бы этой женщине все, что о ней думала.

Посмотрел бы Язон сейчас на свою любовь. С запутавшимися в волосах соломинками и с царапинами на щеках, она представляла довольно смешное зрелище. Сейчас даже Язон не захотел бы поцеловать ее.

Эта мысль приободрила Ику, и она заставила Дафну бежать по холмам — задача не из легких, поскольку та все время спотыкалась. Тайно смеясь над такой неуклюжестью, Ика тоже споткнулась и порвала свою новую форменную одежду.

«Чрезмерная гордыня, — сказал бы Дамос, — влечет за собою унижение».

«Эх, был бы здесь Дамос», — печально подумала она. Рядом с женщиной, которую ей нужно было защищать, Ика чувствовала себя слишком молодой и неопытной, неподходящей для той задачи, которую Язон взвалил на ее плечи.

Но клятва есть клятва, и она скорее умрет, чем нарушит слово. Сдерживая свои чувства, Ика подставила плечо и почти понесла плачущую Дафну вдоль скалистого побережья.

Вид моря у подножья скал был словно бальзам для ее измученной души. Если поторопятся, они успеют достичь скал, прежде чем прилив скроет берег и отрежет путь другим. Спрятавшихся в пещере, их не найдет ни один миноец.

Ика толкала Дафну вверх по утесу. Узкая тропа, невидимая с берега, вела к небольшой расщелине, которая переходила в разветвленную пещеру, что должна была служить Язону местом погребения. Остановившись перед маленьким обрывом, Ика улыбнулась. Она вспомнила, как гордо Язон делился своими планами. «Целые погребальные палаты для царя, — хвастался он, — а рядом со мной будут покоиться жена и дети».

Когда Ика вспомнила, кто, скорее всего, станет его женой, ее улыбка исчезла.

Она подтолкнула Дафну в пещеру, и полчища потревоженных летучих мышей прохлопали крыльями над их головами. Царевна так громко крикнула, что могла бы разбудить и мертвых.

Ика недовольно проворчала. И она должна сидеть в темноте с этой полоумной женщиной? Был бы здесь факел, хотя в таком месте и с такими соседями, может, и к лучшему, что царевна ничего не видит.

Они одновременно опустились на холодный камень — Дафна всхлипывая, а Ика — чувствуя презрение.

— Здесь ужасно темно, — пожаловалась царевна. — Я этого не вынесу, просто не вынесу.

Ощупав пальцами тунику, Ика расстроилась окончательно: дыра была слишком большой.

— А что ты предлагаешь? — неодобрительно сказала она. — Может, ты хочешь к Миносу и к его Минотавру?

— Ужасно говорить такое. Ты негодный и противный мальчишка!

— А ты — словно грудной ребенок, — услышала Ика свои собственные слова, эхом отразившиеся от стен. Будто кто-то передразнивал ее: «Разве подобает герою обижаться на оскорбления, подобно ребенку?». Вздохнув поглубже, она сказала:

— Мне тоже все это не нравится, но если уж так сложились обстоятельства, то не лучше ли постараться извлечь из них пользу? Что если мы немного поспим, пока Язон не придет на помощь?

Не получив ответа, Ика передернула плечами и глубоко зевнула. После изнурительного похода по холмам ей нужен был — и она заслужила его — отдых. Дафна, должно быть, последовала ее совету — а иначе, с чего бы наступила такая тишина?

Зевнув еще раз, Ика откинулась назад. Едва она положила меч Язона на землю рядом с собой, предыдущая бессонная ночь и дневные волнения одолели ее, и она погрузилась в глубокий сон.

А под ней, слишком тихо, чтобы разбудить, земля дала первый предупреждающий толчок.