Судьба бригадира

Глава пятая

Коллекционера мы сделали легко. Караулили у подъезда, и человек, знавший этого типа в лицо, показал нам его. Парень, давший наводку, попросил за это двадцать процентов. Не так уж и много. В следующий наш приезд, уже без наводчика, мы сами зашли в подъезд за этим антиквариатом. Мужик, не рыпаясь, пустил нас в свою квартиру. Грузовик мы угнали заранее, из Тихвина, и грузим все вещи на машину почти полтора часа. Еще больше времени уходит, чтобы разгрузить все у меня дома.

Наталья сегодня первый день на занятиях, и я, зная ее расписание, пообещал заехать за девушкой в институт. Она ждет меня не одна, а с кучей своих подружек. Ох уж эти девчонки, наверняка они остались посмотреть, что за парень появился у их подруги. Это я вижу по быстрым девичьим переглядываниям. Лучше бы помогли своей подружке, когда та ходила голодная…

Помогаю Наташе устроиться в машине. На ней уже, естественно, не ее старая одежонка, но все-таки и не та, какая должна быть. Вот за этим мы как раз сейчас и поедем. Отвожу Наталью в элитный магазин. Увидев ценники на нижнем белье, она тут же хочет удрать, но я ее удерживаю. Покупаем ей все от и до, и даже с запасом. Затем заезжаем в фирменный магазин с парфюмерией и берем девушке духи и всевозможную косметику. Девчонка в бешеном восторге. Я хочу сделать ее своей королевой и имею право на подобные прихоти. Эти права я беру себе сам, и плевать мне на все остальное. Жаль вот только, что у нас еще так мало достойных мест, где можно было бы без сожаления потратить собственные деньги.

Наташе я сказал, что никуда ее не отпущу и она останется у меня. Я знаю, что если ее саму спрашивать об этом, то девушка никогда не согласится. Она из тех, на кого мужчина должен влиять во всем.

Наташа примеряет наряды потому, что мы собираемся вечером в ресторан. Завтра у нас будет другая программа — мы пойдем в театр. Наташа хочет сходить в Мариинку. Раз хочет, значит, сходим. Мне такое мероприятие не интересно, и я знаю, что буду там дремать, но я обещал, и никуда тут не денешься. Я сказал Наташе, что у меня будет парочка дней, когда я смогу нормально отдохнуть. Девушка пыталась повыспрашивать меня, чем я занимаюсь, но, уяснив бесполезность подобных поползновений, отступила.

В обеих комнатах полно теперь старинных вещей и картин известных художников. Наташа просто остолбенела, когда увидела подлинники полотен Васнецова, Брюллова, Левитана, полотна фламандских художников, статуэтки Фаберже.

— Вы все это украли? — она не может поверить своим глазам.

— Это не из государственного музея, а из частной коллекции, — уверяю ее.

— Но ведь вы же это не купили! — возмущается девушка.

— Еще чего, — ворчу я, стараясь уйти от темы и увести Наташу в ее комнату.

— Антоныч! — достает она меня. — Но ведь так нельзя! В конце концов это не кончится добром! Тебя ведь могут посадить, даже убить…

— Многие уже пытались это сделать, царство им небесное, — усмехаюсь я.

Девушка смотрит на меня, качая головой.

— Ты ненормальный, — фыркает она. — У меня никогда не было таких знакомых.

— Теперь есть, — улыбаюсь я. — А твои знакомые, как ты сама сказала однажды, подлецы и негодяи…

Наташа смеется, затем опять подозрительно смотрит на меня.

— Кстати, Антоныч, мне тут сказали, что мой бывший знакомый был избит кем-то очень зверски прямо в своей квартире, когда там были и его родители. Он до сих пор лежит в больнице.

— Какая жалость, — произношу без выражения. — Наверное, он действительно был большим негодяем. Теперь у парня будет время о многом подумать на больничной койке…

Девушка вздыхает.

— Ну, Антоныч, — умоляет она. — Ты ведь умный, смелый, почему бы тебе не заняться нормальным бизнесом?

Любят они учить. А впрочем, что с нее взять, с будущего педагога?

— Я почти собираюсь…

Девушка подходит ко мне и кладет руки мне на грудь.

— Если с тобой что-то случится, — тихо говорит она, опустив глаза, я… Мне ведь, Антоныч… — она так и не договаривает.

Беру ее за плечи и привлекаю к себе. Она уже воспользовалась новыми духами, и аромат, исходящий от ее тела, пьянит меня. Я целую Наташу, и она мне отвечает.

Ресторан отменяется к чертям собачьим. Наташа оказалась просто великолепна. О чем другом можно было думать, когда мы уснули только в восьмом часу утра? С небольшими перерывами на любовь у нас ушло почти двенадцать часов…

На следующий день только мы с Серегой едем на встречу с наводчиком. Стрелку ему забили на Крестовском острове.

— Вы уже все сделали, что ли? — удивляется парень, когда мы отходим к воде.

— Нет. Но мы прикинули твою долю и решили, что можем отдать ее сразу.

Наводчик просиял. Людей нигде не видно. Такое уж тут тихое место, даже днем. Подаю ему пакет с «куклой». Парень хватает тяжелый сверток и начинает его судорожно разворачивать. Достаю ПМ и без лишних слов стреляю ему в голову. Серега страхует меня чуть позади.

Набиваю карманы трупа камнями и сбрасываю его в воду. Идет дождь, но уже тепло. Скоро будет лето, и у нас много серьезных дел впереди.

Наташа где-то раздобыла «Вечерний Ленинград», в котором есть заметка из криминальной хроники о том, что в городе обнесли известного антиквара.

— Вот, — тыкает она пальцем в заметку. Беру у нее газету и читаю, как будто вижу это в первый раз.

— Жаль мужика… — говорю я, возвращая ей газету. — Но у многих сейчас подобные проблемы…

— Да, но ведь это вы! — возмущается девушка моей невозмутимости.

Не знаю, что может быть более правильным, но я говорю ей так, как думаю:

— Никто не знает, что более верно устроено в этом мире. Я не признаю чужие законы, и ничего с собой поделать не могу. Мне важно то, что есть сейчас. А сейчас у меня есть ты и возможность сделать тебя королевой. Как ты думаешь, все эти ценные вещи, которые были у того человека, откуда они?

Девушка неуверенно пожимает плечами:

— Ну-у… Наверное, это наследство.

Я смеюсь:

— Какое, к дьяволу, наследство! Какое, к чертям, наследство после революции в семнадцатом году?! Я тебе точно скажу, откуда у него все эти вещи. Он сам, конечно, вряд ли мог награбить, потому как молод. Но его отец наверняка имел солидный вес во время блокады города и покупал это у умирающих от голода ленинградцев за жалкие крохи хлеба с наркомовских столов… Эти вещи не принадлежат тому ублюдку, а я забрал их на правах сильного. Наверное, это и был акт возмездия за жадность, и я стал инструментом Всевышнего.

Но Наташа серьезна. Она о чем-то там думает, затем говорит:

— Возможно, ты и прав. Наверное, мне не стоит судить о поступках людей так, как это было принято раньше. Хорошо, Антоныч, я больше не буду интересоваться твоей работой.

Вот за это ей спасибо. Девушка умеет думать и принимать верные решения.

Наташа учится целыми днями, мы с ней теперь видимся только вечером. Поздним вечером. У меня и моих друзей тоже стало больше работы. Мы долго искали выход на военных и все-таки нашли человека, который нам нужен. Теперь у нас уже куплены семь «Калашниковых», гранаты и прочее, что требуется для городской войны. Подходящих дел для наших парней пока не подобрали. Но все успеется. Бригада у нас слегка разрослась, и мы готовимся очень серьезно. Тренируемся в глухих лесах Карелии, стреляем, отрабатываем в заброшенных деревнях тактику уличного боя. Я почему-то уверен, что не пройдет и двух лет, как все это нам понадобится в реальной обстановке. Слишком много появилось в крупных городах хищников, которые, как и мы, готовы конкурировать со всеми на свете, лишь бы урвать кусок пожирнее. То, что сложилось к данному времени в бизнесе, требует передела. Уходит короткая эпоха разборок на кулаках, повальных каратистов и прочих отставных спортсменов. Все теперь будет гораздо проще, жестче и соответственно кровавей. И никуда от этого не денешься. Так будет. Начало я уже положил в Красноярске и ничего для себя менять не хочу. В наш век жесткой конкуренции в криминальной среде мне понятно только одно: нет человека — нет врага, и значит, все, что было его, становится нашим, без проблем…

Эту «Волгу» мы угнали. В стране бензиновый кризис, а значит, на данном этапе к нам могут прийти просто сумасшедшие деньги. На трассах торгуют бензином прямо с бензовозов. Мы подготовили это дело, и теперь остается воплотить его в жизнь.

— Главное, чтобы тот барыга нас не подвел, — говорит Сергей, имея в виду скупщика еще не добытого бензина.

— Бензин не рыба, если что, не протухнет, — поясняю ему.

В машине мы сейчас втроем. Джонни едет за нами на бензовозе. Этот бензовоз наш, и вполне официально. В бочке у него пусто, но скоро мы ее заполним.

— Джонни, вали в сторону! — командую по рации приятелю, так как вижу впереди нужную нам лесную дорогу.

Мы уходим дальше, а Женька уводит бензовоз вправо. Со всех сторон трассы тянутся леса. Сегодня и в ближайшую неделю мы работаем на Выборгском направлении.

— Вот они! — Серега увидел чужой бензовоз, стоящий на обочине, как только мы миновали очередной поворот.

Возле бензовоза торчат несколько легковых машин, водители которых заправляют канистры. Сейчас всего девять утра, поэтому бочка должна быть полной. Ночью они продавать не рискуют и выезжают на трассу, когда рассветает. Сейчас на трассе машин в обоих направлениях хватает. Машину прикрытия у бензовоза мы видели. Проезжаем мимо и разворачиваемся в другую сторону. Еще раз проезжаем в другом ряду, разглядываем объект. Возле бензовоза два мужика торгуют. В машине сопровождения трое парней заняты своим разговором. Погодка с утра солнечная, и видимости отменная. Нам, конечно же, это не на руку, но делать нечего. Мы работаем при любой погоде.

Подскакиваем к машине сопровождения. Резко торможу. Мы в масках выпрыгиваем из «Волги», быстро выдергиваем охранников из «девятки» и кладем их на землю. С автоматом наперевес подбегаю к бензовозу. Народ, видя меня, замер. Частники, заправлявшие свои машины, пятятся назад. До них мне нет никакого дела.

— Шланг в отстойник! — рявкаю я на продавцов.

Те, ни слова не говоря, делают так, как я приказал. Убеждаюсь, что уровень бензина в бочке соответствует полной заправке. Запрыгиваю в кабину бензовоза и разворачиваю машину.

Серега с Костиком пробили финками скаты «Жигулей» и на «Волге» следуют за мной. Нас никто не преследует. Через некоторое время сворачиваю на лесную дорогу и вскоре нахожу наш бензовоз, возле которого мается в ожидании Джонни.

Перекачиваем бензин и по той же лесной дороге катим вперед, на другое шоссе. Весь лес Карельского перешейка просто изъеден лесными дорогами и дорожками. Уйти можно от любой погони, если хорошо ориентируешься в этих местах. Для нас в этом никаких проблем нет. Сначала добираемся до оставленной в лесу одной из наших машин и бросаем «Волгу». Затем в надежном месте встречаемся с покупателем и перекачиваем бензин в его бочку.

— Когда следующая партия? — улыбаясь, интересуется у меня покупатель.

— Пусть твои бочки постоянно дежурят здесь, — говорю ему. — Мы можем подъехать снова в любое время дня и ночи…

— Хорошо. У меня четыре машины, и две из них будут здесь дежурить постоянно, — уверяет мужик. — Деньги будут у водителей.

Наш покупатель — владелец шести бензоколонок в городе. Я вообще-то хочу не просто продавать ему краденый бензин, а войти с ним в долю. Но мужик уверяет, что не может так просто этого сделать, потому что его «доят» собственные «крышаки». Этого бизнесмена взяла под свою опеку небольшая, но очень наглая питерская команда, лидер которой — некий Фомин. Я его еще ни разу не видел, но мне почему-то кажется, что скоро мы с ним обязательно встретимся, даже если он этого и не захочет.

— Ну так как, ты подумал? — интересуюсь я все о том же.

— Я ведь тебе уже все объяснил, Антоныч, — вздыхает коммерсант. — Ну не могу я через себя перепрыгнуть! Завалят меня к такой-то маме!

— Ты, главное, решись, мы уже сами разгребем твои проблемы. Понимаешь? Тебе с кем работать удобней? Моя команда будет поставлять бензин, а твой Фомин тебе ни хрена, извини меня, не дает, а только тянет!

— Но у него людей больше вашего раз в десять! — аргументирует делец.

— Ерунда, — отмахиваюсь я. — Бойцов я найду без проблем. Не в этом дело. Мне нужно, чтобы ты сам сказал — «да». Тогда я тут же улажу наши с тобой общие дела.

Коммерсант задумался, покачал головой.

— Ты все-таки дай мне подумать, Антоныч, — просит он. — Я знаю, что ты и твои ребята — люди действия. Таких, как вы, надо поискать, но у меня, понимаешь, дом, семья. Я на виду и не могу рисковать… Если честно, то я боюсь…

— Я тебя не тороплю, но и долго не думай. Ты сам понимаешь, что те деньги, которые пойдут за каждую такую бочку, мне особо не интересны. Мне интересно быть в доле. Ты пойми меня верно, или я через неделю найду другого покупателя…

— Антоныч! — восклицает мужик. — Ты ведь меня за горло берешь!

— Это бизнес, Марк. Это только бизнес…