Судьба империи

Глава 4

Альфонс и Линг вбежали в тюрьму. Хаос ощущался уже у порога. Главные ворота были распахнуты настежь, возле них лежала мёртвая служебная собака с перерезанным кунаем горлом. За воротами прикрытые чёрной тканью лежали тела стражников. Врачи выносили на носилках раненых.

В стенах тюрьмы повторилась та же картина. Заключённые в страхе жались в углы камер. У них брали показания следователи.

— Она выскочила ниоткуда! — громко воскликнул один заключённый. — Дубака(*) она разорвала по частям! Вы бы только видели её.

Но живую Фейин искать не нужно было, чтобы узнать её чудовищность. За стеной, которая закрывала от человеческих глаз камеру Мэй, растёкся по полу стражник. Кровавая масса покрыла доски пола, текла вниз по стенам, внутренние органы были раскиданы по всему помещению.

— Это второй этап алхимии. Разъятие, — сказал Ал. Тошнота подскочила ко рту.

— Эту алхимию использовал Шрам! — ужаснулся Линг. — Когда ею овладела Фейин?

— Спроси, что полегче.

Камера Мэй пустовала. К принцу подбежали военные алхимики города. В руках одного из них был плащ Фейин, в руках другого Сяо Мэй. Одежда и панда были обнаружены в лесу на окраине. Больше не осталось никаких улик, кроме убитых патрульных и куная.

— Перекрыть дороги во всей провинции! — издал приказ Линг. — Никого не впускать и не выпускать из Ши и провинции! Развесить листовки с Фейин!

Сердце принца колотилось со всей дури при одной только мысли, что может это чудовище сделать с Мэй. Альфонс не переставал винить себя. Он же предложил напугать врага “казнью” Мэй. Но кто знал, что злодей ходит под его носом в образе заботливой старшей сестрёнки? Они даже не успели ничего предпринять для лучшей защиты Мэй.

В тюрьму прибыли Тин и Фансю. Служащие не успели вовремя накрыть останки тел у камеры Мэй. Тин потеряла сознание, когда увидела, что осталось от охранника. Ноги у Фансю подкосились, холодный ужас пронзил женщину.

— Моя дочь?

Только эти два слова смогли слететь с её дрожащих губ. Линг позвал маме и “мачехе” врача и с ненавистью воскликнул:

— Проклятые кланы! Проклятая империя! Отец, ты ответишь за всё.

Убедившись, что с матерями работают врачи, Линг и Ал сами подключились к поискам девушек. Все их следы терялись в лесу, Линг просчитал, где приблизительно они могут находиться, учитывая время исчезновения и скорость перемещения, но связисты тех районов не видели никаких девчонок у себя. Умчаться на поезде с Мэй Фейин не могла — ей нужен ведь философский камень. Это значит, поняли друзья, они в провинции Яо.

Но поиски не приносили результатов. К концу дня Линг закричал:

— Я идиот! Нам нужно искать не Фейин, а проверять наследников четверых кланов! Спору нет, Фейин работает на одного из них. Она же не дочь императора, получить корону она не может. У неё есть заказчик.

Во все кланы были посланы люди Линга. Но сам принц понимал: времени ждать, у них нет. Нужно искать Мэй. Искать.

Глубокой только ночью Ал вернулся домой. Может, Зампано что-нибудь узнал… Зампано встретил его с телефонной трубкой, из которой вылетал истошный голос старшего брата.

— Глупая свинья, дай трубку Алу! — кричал Эдвард Элрик.

Альфонс взял телефон.

— Почему мне целый месяц не звонил? Что, чёрт побери, у вас происходит? — разлетелись крики по дому. — Я в Централе. Мне Мустанг такое поведал! Какого хрена Мэй напала на Линга?!

— Братец, — замялся Ал. — Вообще-то, это я ранил нашего друга.

— Что???

— Ну так получилось. Долго объяснять. Я устал, голова другим забита, давай потом поболтаем. Весь день искал Мэй. Фейин, ну я тебе рассказывал про старшую сестру Мэй, похитила её и убила охранников алхимией Шрама.

— Что???

Альфонс пожалел впервые, что ходит в человеческом теле. Вопли Эда едва не порвали барабанные перепонки.

— Брат, что нам делать с Лингом? Его вообще заказал отец.

— Откуда мне знать? Ты же водишься с императорской семейкой, — буркнул Эд. — Ал, тебе придётся решать свои проблемы самостоятельно. Не бросайся слепо в бой и, раз ты связался с политикой, не забывай слова доктора Марко — истина скрыта за истиной. Эта основа любой политики, как, впрочем, и алхимии.

На этих словах Эдвард положил трубку. Зампано, когда узнал про похищение Мэй, предложил свою помощь. Первым делом он позвонил Джерсо и подключить и его тоже к поискам. Альфонс сильно обрадовался. Эти двое имели дело с человеком, который останавливался на втором этапе алхимии, логику Фейин они должны предугадать. Друзья рыскали ночью по окрестностям города во всех пещерах и подвалах. Но ни Альфонс с химерами, ни Линг, ни нанятые Лингом профессиональные сыщики не выходили на след сестёр Чан. Казалось, Мэй и Фейин провалились сквозь землю. Их аура нигде не ощущалась.

— Вот что я подумал, — сказал Джеро после того, как они прочесали вдоль и поперёк глухую деревушку по ложной тревоге. — Нам нужно обратиться за помощью к человеку, который самым первым прознал о заговоре императора с сыновьями. Он раньше нас начал искать будущего убийцу Линга. Возможно, он что-то и нарыл за это время. Это Лан Фан.

— Ни за что! — отчеканил Линг. — Она подорвала моё доверие к ней!

Принца пребольно ударил по спине Альфонс.

— Джерсо говорит хорошие вещи. Должна же Лан Фан хоть крупицу о твоих врагах найти. Ты же, разобиженный, с ней этот месяц даже не общался! Ты, как и мы все, ничего не знаешь. Даже кто твой враг.

— А твоя Лан Фан знает? — подскочил к другу Линг. Лицо его вспыхнуло гневом.

— Ну, Линг, не злись, — сказал Зампано. — Решается судьба твоей сестры. Да что там сестры! Судьба империи! Кто станет новым императором, тот станет творить историю государства и каждого клана в отдельности. Ради спасения Мэй и сохранения твоей жизни, — повысил голос Зампано, — наплюй на гордость. Мы должны взяться за любую ниточку.

Линг фыркнул как бык перед красной тряпкой. Он ничего не знал о Лан Фан. Вдруг, его бывшая телохранительница уже вышла на заговорщиков? А если нет? Он, будущий император, придёт к человеку, который развёл его как лоха, и начнёт унижаться, прося о помощи и показывая своё бессилие.

У принца должна быть честь.

— Нет, мы сами отыщем Мэй, — сказал Линг, не скрывая гнева.

Друзья окинули принца презрительным взглядом, развернулись и пошли, не говоря ни слова. Лишь Альфонс с отвращением кинул Лингу на прощание:

— Я думал, что из тебя получиться самый справедливый в истории страны император. Но ты просто эгоист, стремящийся к власти. Гомункул Жадность хоть ценил своих друзей.

Мэй пришла в себя. Над головой висел какой-то яркий фонарь, сжигая глаза; руки и ноги были скованы металлом, блокирующем алхимию. Лицо сильно болело, левый глаз не открывался на половину, будто посадили фингал. Возле Мэй сидела Синзан и ставила компресс на больной глаз.

— Где я? — закричала Мэй.

Она быстро смолкла. Какой смысл задавать такой вопрос врагу? Щас прям и ответит тебе.

Когда они встретились во мраке ночи, Синзан тусклым взглядом смотрела на Мэй и мёртвым голосом протянула: “А ты выросла, малышка Мэй Чан”. Бывшая покойница присела, нарисовала на земле круг преобразования, приложила к нему ладонь и сию секунду в Мэй полетели каменные глыбы, оборвав её сознание.

— Ты в подземелье, — ответ Синзан нарушил ход логики Мэй. — Не пытайся выбраться, с этими оковами алхимия бессильна, и не надейся, что тебя найдут друзья. Они обыщут всю провинцию, но никогда не догадаются, что ты в тайном подземелье под городским рынком, куда единственный вход спрятан в лавке с морковкой. А специально созданное новое вещество, распылённое в подземелье, не позволяет почувствовать здесь человеческую ауру.

Лишь сейчас Мэй смогла разглядеть очередную сестру. Синзан была чем-то похожа на Линга. От матери Тин им обоим достался продолговатый тип лица, яркие чёрные волосы. У Синзан они были пострижены в пацанскую причёску, но фигура у неё была стройная и женственная. На девушке была надета красивая красная куртка с воротником под горло и старые штаны.

— Прости меня, — вдруг прошептала Синзан.

Девушка резко встала на ноги.

— Заткнись! — неожидано вылез мужской бас из её тела. Губы Синзан были плотны сжаты. Но тут они открылись, и Синзан своим голосом сказала: — А не то лишу тебя и речи.

Мэй осталась одна, недоумевая, что она только что наблюдала. Минуты через две в камеру к ней снова вошли. Синзан привела молодого мужчину и Фейин. Старшая сестра тут же оказалась возле младшей и обняла её.

— Грубо с тобой обошлись, но ты сама напросилась, — с сожалением ответила Фейин.

Она выпустила сестру из объятий и отошла к мужчине, который смачно чмокнул Фейин в губы. Мэй разглядела его. Зихао Туран.

Двадцатипятилетний глава клана Туран и один из наследников на трон. Несмотря на громкий титул, Зихао не походил на прекрасного принца. Он был хил, а лицо покрыто рябью после оспы. Но его величавой осанке и блеску в глазах мог позавидовать сам император.

— Не люблю ходить вокруг да около, — заговорил Зихао. — Либо ты с нами сотрудничаешь и говоришь, где камень, либо мы выудим нужную информацию пытками. Выбирай.

— Я вам ничего не скажу! — закричала Мэй.

— Моя императрица, поговори с сестрёнкой по душам, — Зихао зажал Фейин в крепком поцелуе. — Мне не хочется пытать такую прелестную девочку.

Он направился к выходу из темницы. Синзан гордой походкой последовала за ним.

— Чуть не забыл! — хлопнул себя по лбу Зихао. Он повернул Синзан лицом к Мэй и расстегнул куртку. На шее девушки, над сонной артерией была вытатуирована печать. Такая же как на доспехах Альфонса Элрика. Ровный круг с пентаграммой внутри. — В Синзан живёт мой братец Михонг. Познакомься с ним.

— Здрасте! — раздался из тела Синзан весёлый голос из тела. — Синзан, ну хоть бы ручкой сестрёнке нашей помахала. Всё самому делать надо, — наигранно проворчал голос, в эту секунду Синзан подняла руку и помахала пленнице.

Мэй осталась в темнице наедине с Фейин. Старшая сестра улыбалась, смотря на лицо Мэй, полное изумления, саму её ничуть не смущала душа, запечатанная в человеке.

Зихао и его старший брат Михонг относились к великому клану Туран, главой которого была раньше жена императора. Она родила мужу троих детей: двух сыновей и младшую дочь Чжан, ровесницу Фейин и Синзан. В двенадцать лет Чжан умерла от бушующей в то время оспы. Через год при таинственных обстоятельствах вслед за Синзан утонул Михонг, его тело также не нашли. Спустя ещё год умерла мама Туранов. Тяжёлые выдались тогда времена для страны. Сперва эпидемия, затем наводнение. Мэй была малюткой, но она запомнила хорошо потоп, который не отступал месяц: на несколько дней Фейин исчезла из дома, родные думали, что она утонула, однако девочка вернулась домой живой и невредимой.

— Сестра, вижу ты мало что понимаешь, давай объясню, — сказала Фейин. — Зихао — мой жених и следующий император. Он хочет уничтожить прогнившую систему кланов и жён и построить новую. И Зихао это доказывает на деле, а не чешет языком как твой любимый Линг. Для него я единственная невеста и императрица Ксинга, — с гордостью добавила Фейин, — а не дочь наложницы. Ты же знаешь, что Зихао взял под своё покровительство пять нищих кланов, когда Линг в своём дворце позволяет кузенам оскорблять тебя. Чтобы Зихао пришёл к власти нужно всего ничего: отдать нам камень и сказать, какой клан стоит за тобой. А дальше я всё сама улажу. Я убью Линга, тебе не придётся во второй раз марать руки об него. Где философский камень? — настойчиво повторила Фейин. — Кто тебя нанял?

Мэй слабо ухмыльнулась. Знала бы сестра, что она работает на самого Линга, притворившись врагом…

— Синзан и Михонг… Как это?

— Преобразование человека. Мать решила воскресить умершую дочь, но только забрала у сына тело.

Фейин замолчала и горько добавила:

— Ты, наверное, не помнишь, как я пропала из дома во время потопа. Слуги Туранов похитили меня, чтобы превратить в сосуд для души Чжан. Но Джиний, их мать, потребовала Синзан — кровную сестру Чжан — чтобы лучше прижилась душа в чужом теле. Она изучила хорошо случаи Изуми Кёртис и братьев Элриков и выработала свою теорию удачного воскрешения. Но табу есть табу.

Фейин обняла Мэй.

— Сестра, Зихао не отвернулся от брата, который превратился в печать на шее девчонки, он не позволил матери убить меня, свидетеля запретного преобразования человека. Твой ответ вытянет наш клан из нищеты. Назови место, где хранится камень?

— Линга убьют? — почти поверила сестре Мэй, готовая всё рассказать.

— Да, но это не велика беда. Ты же месяц назад сама его…

Мэй попыталась пнуть сестру.

— Ни слова от меня не получить.

— Месяц назад ты его ранила. Почему же сейчас стала его жалеть?

Мэй не ответила. Фейин вздохнула и погладила сестру по голове. Она не собиралась сдаваться. Она просто решила дать Мэй отдохнуть и как следует подумать над услышанном. А пока она будет думать, пусть подкрепиться. Зихао принёс пленнице сытной картошки со знаменитой аместриской щукой.

— Я забочусь даже о тех, кто мне не нравится, — сказал он.

Мэй не трогали до вечера. За это время она отчаянно пыталась выбраться, спастись. Но в камере не было не единой щели, через которую могла бы улизнуть Мэй. Оковы на руках и ногах не давали использовать алхимию. Они были созданы из абсолютно новых элементов, неизученных ещё наукой. Знание — рычаг алхимии. Пока природа вещества представляет для тебя загадку, ты не можешь научится им пользоваться.

Зато по звукам снаружи Мэй смогла изучить подземелье. Помимо её сестры и императорских детей в нём было около десятка слуг-телохранителей Зихао Турана. Перед дверью в камеру протянулся длинный коридор. За Мэй, по всему видимому, находилась комната Зихао. Звукопроницаемость была хорошей, Мэй слышала непрекращающиеся поцелуйчики. Даже Михонгу стало тошно.

— Вы ещё потрахайтесь! — закричал он. Синзан молчала.

С наступлением сумерек всё началось. Зихао и Фейин то вбегали, то выбегали из камеры, привлекая Мэй на свою сторону. Зихао обещал, что Мэй станет его левой рукой (правой был Михонг), Фейин напоминала об унижениях их матери. Но призывы к мести и добрая дипломатия оставались равнодушны Мэй.

Когда наступил день, к ней зашла Синзан. Походка у девушки была вальяжная, мужская.

— Не устала в кандалах сидеть? — сказал Михонг из шеи. — Я ведь знаю, что такое быть скованным. Мэй, не будь дурочкой. У моего брата терпение не ограничено, а человек он жестокий. Не был я одним целым с Синзан, то он давно бы забил малышку, но боль ощущу и я, вот он и не трогает её. Ладно, даю слово Синзан, — мягко проговорил он.

Тёплая рука опустилась на щеку Мэй. Власть над телом получила его истинная хозяйка.

— Как вы все изменились. Ты стала красавицей, Линг так возмужал, — вышли первые слова девушки. — Мы с тобой две пленницы. Ты закована металлом, а я своим телом. Клан Яо, клан Туран… Мы между двух одинаковых огней. Мэй, они говорят правду, Зихао станет хорошим правителем для народа и кланов. Он жесток, но ведь императору нельзя быть добряком. При Зихао твой клан не уничтожат.

Голос Синзан задрожал. Она прикрыла рукой печать.

— Мэй, но жизнь нашего брата важнее Зихао! — губы её сжали сжиматься. — Пожалуйста! Линг ведь тоже твой брат, он любит тебя!

— Что говоришь? — её голосом прокричал Михонг. — Никогда больше не дам власть над телом!

Мэй улыбнулась Синзан. Та поймала её уверенный взгляд и поняла всё. Синзан могла видеть и слышать, хоть тело принадлежало паразиту.

— Я нема как рыба! — крикнула Мэй.

За Мэй наблюдала Фейин. Печально сестра покачала головой и покинула камеру с Михонгом.

Спустя час дверь в камеру оказалась выломана. Девушку двое слуг с масками на лице и бронёй на теле понесли по длинному коридору. Впереди них гордо шли Зихао и Михонг, последний подчинил тело Синзан окончательно. Фейин плелась сзади.

Мэй занесли в пыточную. На стенах высели ножи, серпы, тяжёлые кнуты. На полу лежали колодки, клещи, тиски, стояли козлы, кресла с шипами.

— Комната создана ещё девять лет назад нашей матерью, — сказал Михонг с презрением. — Но ты первая, кто её познает. Извини.

— Не будь девчонкой! — шикнул Зихао. — Не позволяй этой Яо проникать в твою психику. Это борьба. Либо мы победим и уничтожим систему, либо победят они, уничтожив нас.

Мэй привязали к железной доске, не снимая оков. Под ноги поставили ящик, похожий на мангал для шашлыков. Зихао достал спички.

— Сестра! — с мольбой воскликнула Фейин. — Разве твой наниматель стоит твоего здоровья, нашей мамы и клана? Ты хочешь, чтобы твоя или моя дочь стала очередной наложницей? При Зихао такого не будет. Гонения закончатся. Я стану единственной его женой и императрицей Ксинга!

Жирный плевок полетел в Фейин.

— Не из-за своего нанимателя я молчу, — гаркнула Мэй. — Я не хочу, чтобы ты стала императрицей! Сучка!

Ответный плевок Фейин послала сестре. Зихао со словами “моя императрица” отвёл невесту в сторону и поджёг содержимое ящика. Пламя колыхнуло, своими кончиками дотягиваясь до ног Мэй. Девушка закричала так жутко, что Михонг потерял самообладание.

— Остановись, брат! — завопил он. А потом раздался голос Синзан. — Хватит! Хватит!

Зихао лениво закрыл уши пальцами.

Крохотная щепка упала вдруг с потолка.

Навес задрожал и рухнул вниз. В подземелье стояли Зампано, Джерсо, Лан Фан и Альфонс Элрик.

___________________________________________

*Дубаком на тюремном жаргоне называют охранника.

Комментарий к Глава 4.

Немного зазнайства по именам канонных персонажей:

— Альфонс. От древнегерманского Adalfuns “благородный”

— Мэй. На китайской переводится как “красавица”. Сяо Мэй — “маленькая красавица”

— ЛанФан — округ в провинции Хэбэй в Китае.

— Линг (Лин) — лес или прекрасный нефрит

— Зампано и Джерсо. Есть версия, что имена персонажам взяты из итальянского фильма 1954 года “Дорога” в честь главных героев Дзампано и Джельсомины.

Имена оригинальных персонажей я брала на основе слов из китайского языка. Не отрицаю, что могут иметь место ошибки в переводе.

— Зихао Туран. Зихао — “гордыня” (骄慠, jiāoào). Туран — “тщетный” (徒然 Túrán)

— Михонг. Состоит из двух иероглифов mi (密) — тайные; hong (闳) — врата. Что значит “тайные врата”

— Синзан — Синьцзян на китайской означает “новая граница, новый рубеж”.

— Фейин — “навозная муха” (粪蝇, fènyíng)